Русь Кощеева | ходы игроков | Сказ о том, как волхв Дьякона выручал

Наверное, если не из всех людей на свете, то уж из волхвов-то Богомил дольше всех жил на свете, и даже в силу своего опыта знал, что как сменяются князья - так и начинаются худые времена. Умрёт старый князь, за жизнь свою успевший не одного сына на свет произвести, и начинается меж братьями вражда, кому землями отца владеть. Или, например, бездетный был князь, и тогда уж все его бояре-сподвижники друг с другом сцепляются. А тут, прослышав об усобице, ещё и враги-иноземцы прискачут, ища, что бы урвать. И кто будет потом страдать? Конечно простые люди, которым и так в жизни тяжко приходится. На своём веку Богомил повидал немало усобиц и войн. И когда брат шёл на брата, и когда бусурманин поля вытаптывал да людей грабил и угонял в полон-неволю. В такие года помощи людям ждать было неоткуда - только от богов. И, конечно, от тех, кто им служит, хоть бы и от Богомила. В отчаянии и страхе люди молились истово и усердно, и на жертвы богам не скупились. С ними вместе молился и Богомил, учил народ, как с богами разговаривать. Но хоть и видел Богомил немало войн и усобиц, опыт жизни говорил ему, что со временём всё возвращается на круги своя. Войны завершаются, на месте былых пепелищ снова строятся хаты и терема, на смену погибшим людям приходят в этот мир новые, и житьё идёт дальше своим чередом. Природа мудра, и всегда приходит к равновесию. А люди - тоже ведь дети природы, даже если это высокие князья.

Но тот же опыт жизни подсказывал Богомилу, что в этот жизнь сама не наладится. Что бы там, в Изборске, не случилось, оно не похоже на обычную усобицу братьев, не сумевших поделить наследство. Птицы рассказывали Богомилу, как прибыли из-за холодных морей вои злые, число которым - рать, и пошли они прямиком на Изборск. Оно, может, и ничего удивительного - Изборску не раз доводилось в осаде бывать, пробовали его взять и эсты, и латгаллы, и чудь белоглазая, даже рыцари железные на зуб крепостные стены пробовали, да все уходили не солоно хлебавши. Такой вот он Изборск - мимо не проедешь, не проплывёшь, а и взять-то не получается. Но эти воины, которых вёл беловолосый вожак-датчанин, вошли в город легко - кто-то изнутри отворил им ворота тёмной, глубокой ночью и пропустил их в город. Птицы сказывали, страшная была резня, и дымные клубы от пожаров подымались высоко под небеса. Не стало дружины Возгаря, пропали куда-то и пять его сыновей - а оставшийся шестой и объявил себя князем во всеуслышанье. Но не жестокость и не вероломство необычайное смутили Богомила - видал он в своей жизни худых людей, которые были бы на такое способны. Нет, всё было хуже. Птицы и звери сказывали, что всё там теперь другое. Они не могли объяснить, но Богомил чувствовал, как несчастные бессловесные твари боятся возвращаться в те земли. Многие из них приходили обратно к Богомилу ранеными, искусанными, заклёванными - зверьё и птицы из тех мест тоже были прибраны каким-то хозяином, и тот чужой власти не терпел. Глядя в ту сторону света, Богомил чувствовал себя так, будто смотрел на далёкую, медленно приближающуюся к нему грозовую тучу - когда далеко-далеко у горизонта черным черно, а рокот громов и отблески молний доносятся издали за много вёрст, обещая страшную бурю. Что-то тёмное там творится. Что-то, чего раньше за все три века Богомилу видеть не доводилось. И - что же? Значит, там помощь богов людям нужна ещё сильней, чем раньше. И Богомил отправился навстречу буре.

Принесли ему птицы ещё другое имя. Изборский Ловчий. Сокол ясный старому волхву сказывал, что новый князь всюду ищет его, и велит прибыть к нему в Изборск, в самое логово нарождающегося зла. Кем бы ни был этот человек, его надлежало скорее найти. А там уж посмотрим, что делать дальше.

У всего этого была только одна радость - теперь волхву было куда спокойней и вольготней ходить по Руси. Не надо было сворачивать на узкие тайные тропки или пробираться сквозь чащобу и непроходимые новгородские болота. Не надо было бояться, что навстречу тебе попадётся отряд гридный, да захочет изловить и повесить на суку. Новый князь не был столь щепетилен насчёт старых и новых богов -по большому счёту, он плюнул на всех и сразу. А варягов интересовало лишь одно - дань полюдная. Её они и ездили собирать от деревни к деревне, а на проходящего по обочинам дорог волхва и не глядели даже. Вот и шёл Богомил спокойно, пока не услышал человеческий крик.

Крик доносился совсем недалеко. Кричал мужчина, и кричал жалобно и устало, как будто крепко выбился из сил. Поспешив на помощь, Богомил вышел на широкий холмистый луг. На лугу том из земли торчали плоские, вытянутые камни - былое капище, ныне заброшенное. А в центре него стоял высокий вековой дуб, раскинувший вширь могучие ветви. На самой нижней толстой ветке и сидел тот кричащий человек - мужичок небольшого росту, лысоватый и с широкой бородой. Видно было по нему, что по деревьям лазать не привык - видать, с перепугу взбежал прямо по стволу, ухватился за ветку и повис на ней, упираясь в ствол ногами и то и дело соскальзывая. Держался он так, вестимо, уже долгонько - пальцы его аж помертвели, лицо обливалось мокрым потом. Вот-вот должен был соскользнуть - а держался так, будто от того зависела его жизнь.

И, в общем, наверное, так оно и было, потому что внизу, аккурат под мужичком, у широкого ствола бесновалась серая волчица. Металась она туда-сюда, задрав свирепую морду, и рычала до хрипоты, пытаясь изловчиться, допрыгнуть, да ухватить мужика за мягкое - хоть за икру, хоть за зад свисающий, хоть за что-нибудь. Волчица, видать, тоже порядком притомилась, но намерение её было твердо - не отступала. Богомилу только удивляться можно было - чем же мужичок так разъярил животное? Забрёл куда не следует неосторожно? Так волки поодиночке обычно никого не загоняют, да и людей сторонятся. Может, волчат подушил? Тут бы Богомил конечно отогнал волчицу, велел бы ей в лес возвращаться - и тут увидел он странное. Грива-то у волчицы необычная - от ушей и до лопаток косица небольшая тянется - ладная такая, аккуратная, заплетённая со всем старанием. А разве волчицы себе косы плетут? Что-то тут необычное деется, не так всё просто как выглядит.

- Люююю-дииии! - Тем временем жалобно надрывался мужичок, не замечая покуда волхва. - Помоги-и-ите!

А волчица всё язык высунула и не могла надышаться, поскольку запыхалась бежать за мужичком этим. Кто бы мог подумать, что человек может под страхом смерти убежать от хищника, чтобы тот устал, ещё и так лихо забраться на дерево. А рядом с волчицей в корнях высокого древа узелок лежал: чей он, пока не ясно. То ли мужичка, то ли хищник с ним таскался по лесу, пока гнался. Неясно.

Но вот очередная передышка кончилась и волчица взбежала на ствол, отскочила и клацнула зубами, не сумев схватить мужичка за мягкое место. Вертлявый он был, что уж говорить. Потом было она взбежала на ствол, схватилась когтями за кору толстую, но не удержалась и шаркнулась вниз вновь. Рычала она и скулила, отпускать беглеца не хотела, но явно ослабла погоней настолько, что даже не заметила приближение волхва. Она голову наверх задирала, скребла когтями по дереву и рычала, более ничего не могла, всё перепробовала.

Посмотрел Богомил на картину, что перед ним вырисовывалась, да и решил, что мимо пройти он не может, потому как мужичок то о помощи просил, но и гнать волчицу не хотел он, ведь и волчица-то непростая была.
- Погоди, не горлань! - прикрикнул он на мужика, - а то еще беду какую накличешь.
Подлетевший Карыч присел на ветку повыше мужика и укоризненно каркнул, вторя словам волхва.
Волхв сделал несколько небольших шагов в сторону дерева.
- Что случилось девочка?- обратился он к волчице- Аль обидел он тебя чем?
Внутренне чутье подсказывало Богомилу, что жертва тут явно не вопящий на дереве. Уж очень усердно волчица достать его пыталась.

Волхв своим возгласом спугнул животное, и то перескочило несколько корней дубовых, добежало до камня и укрылось за камнем, опасаясь его действий. Уши прижаты, взгляд испуганный, голова опущенна, а вопрос последующий поставил в ступор. Зверь поглядел на старика, пытался понять его намерения и непочуяв угрозы волчица вышла в открытую, приближаясь потихоньку к волхву. Всё её внимание было сейчас отвлечено от мужичка на дереве. Она подняла одну лапу вверх, протянула навстречу Богомилу, проскулила и повела головой на несчастного на дереве, пытаясь хоть как-то ответить на вопрос.

-Ага,- протянул Богомил.- Сталобыть я прав.
Он подошёл к волчице, погладил ее по голове.
- Ну не плач, ты воно большая какая, сейчас мы тебе поможем.- В подтверждение ворон радостно каркнул.
- Нуус, рассказывай- сказал он мужичку, уже более суровым тоном.- что тут приключилось? Как ты на дереве оказался? Да смотри не лукавь! Меня не обманешь. - пригрозил пальцем Богомил, а Карыч почувствовав настроение волхва, попробовал цапнуть того за лысину.

Вся эта сцена - как подходит старый волхв к волчице, и как та осторожно подходит к нему сама, принюхиваясь и прижимая уши к голове - как-то совершенно не успокоили мужичка на дереве. Тот только крепче, как мог вцепился в ветку, но даже со стороны было заметно, что падение вниз это всего лишь вопрос времени, причём времени совсем небольшого.
- Сдурел ты чтоли, старый? Она ж тебя загрызёт! Скорей до людей беги, в деревню, нехай вилы с косами хватают и гонят эту нечисть поганую прочь!
Но волчица не бросилась на волхва, не загрызла. Наоборот, жалобно заскулила, показывая ему свою лапу. Лапа болит? Этот её ушиб? Но с виду конечность была совершенно здоровая. Да и мужик был, вроде бы, без лука или рогатины, нечем ему было зверя ранить.
- Оборотень она! Оборотень! Волколак! - Кричал мужик, и в голосе его слышался искренний ужас. И вот это уже немного проясняло случившееся. - И меня заесть хочет, чтобы я людям не рассказал, кто она есть! Отродье варяжское! Должно быть, и красавицу нашу, Полечку, она заела! Беги скорей, старый, зови людей! А то она и нас с тобой съест!

Ну тут уже волчица не сдержалась, засутулилась и зарычала на мужика со всей своей звериной злобой, демонстрируя свой оскал, аж шерсть встала дыбом, а хвост торчком. Понятно почему, злится на него за что-то. Но потом выдохся зверь ругаться на мужика, высунул язык и заходил вокркг волхва, пытаясь, что-то передать минимально вразумительное, надеясь на его сообразительность.

Вдруг волчица заметила что-то. Что-то на руке у старика. Она немного оживилась, приблизилась к старику и давай в его руку большим носом тыкать, потом лизнула, потом что-то из его украшений испробовала клыком. За браслет его цапнула волчица, дар Чернобога, потянула немного на себя, но сила укуса была совсем мизерной. Чисто символической. Потом отпустила Богомила, развернулась к мужичку и начала перебирать лапами по земле, будто ямку вырывала. Настойчиво она показывала что-то Богомилу, что не могла выговорить.

-А ну цыц окаянный!- крикнул волхв на Дьякона, а по посоху его пробежали искры.- Не дорос еще мне указывать, и не гоже со старшими в подобном тоне разговаривать.- добавил он уже спокойнее.
Оборотень... ситуация всё сильнее прояснялась, волчица-то никто иная, как девица заколдованная, в подтверждение его мыслей Волчица укусила его за браслет Чернобога.
- Стало быть прокляли тебя, красавица. - ласково промолвит Богомил.- Ну ни чего, натура-то у тебя похоже не звериная, а значит сейчас мы и разберёмся, что к чему.
Подобные случаи хоть и не встречались на каждом шагу, но и не были такой уж большей редкостью, в большинстве случаев все сводилась к двум вариантам проклятья. Несчастные обращались зверьми в зависимости от времени суток, но обычно подобное происходило ночью либо у них, был какой-нибудь амулет, благодаря которому они могли форму менять. Именно ко второму варианту и склонялся Богомил.
Подойдя к дереву, волхв прикрикнул на мужичка.
- Ты или слезай, иль держись покрепче, пока шею тут не свернул... Ловить тебя я не собираюсь. Рассказывай давай, чем волчицу обидел, - выдержав небольшую паузу, с нажимом добавил.- Украл аль чего у девицы?
Тут Богомил заметил узелок в корнях дерева, и не спрашивая ни у кого разрешения принялся изучать его содержимое.

Должно быть, узелок этот с пояса бедолаги-мужичка, пока тот болтался на ветке, словно подранная хоругвь павшей армии на шесте. Аккуратный такой тряпичный свёрточек, внутри которого что-то тяжёлое, твёрдое и определённо-железное. И стоило только потянуть за узелок, как у загнанного на дерево мужика вновь случился приступ паники.
- Не тронь! - В испуге мужик протянул сразу две руки к свёртку, не осознавая заведомой бесполезности этого действия, и как был там, так и брякнулся вниз головой. Волхв едва успел только в сторонку отойти, чтобы этот мужик не свалился на него. Старик мог бы поклясться, что такое падение сломает шею кому угодно, но этому как с гуся вода. Звук падения сопровождался отчётливым хрустом позвонков, но похоже, ничего дурного с этим парнем не случилось. Уселся под могучим древесным стволом, лупая глазами, а потом в испуге в этот ствол вжался, увидев, что волчица всё ещё рядом.

А тем временем узелок был развязан, и взору Богомила показались многочисленные девичьи одёжки, а поверх них - тяжёлый и грубый самодельный браслетик под женскую ручку. Браслетик тот был, очевидно, сделан из железной подковки, которую некая неведомая сила загнула в своеобразное сплюснутое кольцо. Чувствовалась в этом нехитром предмете некая тайная сила, но сила неуловимо-знакомая, сила родная. Сила Велеса-змея, сила скотьего бога, что ведает всеми живыми существами. Волками в том числе, хотя куда больше Велес любит змей и прочих ползучих гадов.

- Ой, не трогайте вы эту хреновину, дядя! - Торопливо бормотал мужик тем временем, с ужасом глядя на волчицу. Похоже, он был абсолютно уверен, что волчица эта есть кровожадная хищница и людоед. Справедливо это или нет, но по крайней мере мужик был искренним в своих устремлениях. - Бесовская игрушка! Эта вот - кивок на волчицу, и тут же мужичок вжал в плечи голову, когда их с хищницей взгляды пересеклись - девицей была, пока браслет свой не сняла. А в реку уже волчицею вошла. Тут-то я и понял, как это так вышло, что Полинку нашу, красавицу, волки в собственном дому сгрызли. Она вот всё, она, проклятая! Сама-то она на лицо не больно хороша, вот видать и обзавидовалася красоте Полинкиной, и сожрала её, чтобы мужики теперь на неё одну смотрели. Одна ведь осталась она незамужняя. Надо скорей людям в деревне рассказать, кто она есть! Оборотень! Отродье волчье!

Перед мысленным взором Богомила отчётливо встала картинка. Мужичок этот шёл себе через лес, да увидел, как девица перед озером раздевается. Правда ли она так страшна на лицо, то ещё предстоит увидеть, но очевидно, неказистость девицы не уменьшила его желания подглядеть, как та купаться будет. Эх, а ведь были и мы молодые... В общем, едва ли этот мужичок ждал, что девица в волка перекинется, и немало его это испугало. Но хоть дурак дураком, а поди ж ты, углядел браслетик, сообразил. Вот ведь беды наделал.
- ...ну тут я узелок-то хвать, и бежать скорей! - Богомил в задумчивости прослушал часть истории мужичка, но оно уже и не требовалось. Всё и так было ясно как белый день. - А то ж ведь обратно перекинется, и кто ж мне тогда поверит! А ночью она и меня сожрёт, как пить дать! А у меня мамка старая, мне помирать нельзя! Кто ж мамку доглядит? Вы, дядя, её жалостливым глазам не верьте, она нарочно вас жалобит, чтоб игрушку бесовскую отдали, а потом-то своё возьмёт! Змея, как есть змея! В смысле, волчица она... Ой... Господи....

-Ну, Ну...-пробормотал волхв.- Погоди смуту наводить. Негоже, когда один другого обвиняет, а второй и слова молвить не может.
С этими словами волхв протянул браслет волчице. Но тут как будто вспомнив о чем то, хлопнул себя по лбу и взяв весь узелок положил его с другой стороны дерева, жестом указав волчице, что он не будет ей препятствовать.
-Вот сейчас и послушаем, и узнаем за кем правда-то. Да кто в чем повинен. А уж потом решим куда надо бежать, да кого кликать.

Волчица прожигала мужикам своим взглядом, скалилась и молчала, склонив свою голову. Глубоко её задевали слова. Прогоняла воздух через большой нос. И ведь был велик соблазн на него кинуться и покусать, как минимум, был так велик. Так близко. Ведь что неподготовленный мужик может сделать против зверя с мощными челюстями. Само сознание будто затмевалось в этот момент. Боится ведь, дурак...

Но из этого состояния вытянул старик, протянувший браслет. От неожиданности она даже отпрыгнула в сторону и прижала уши, но увидела знакомую вещь. Возможность вновь обернуться человеком. Зверь приблизился к волхву, схватил браслет пастью и скрылся за деревом. Трансформация происходила уже вне глаз Богомила, но она хотя бы не была болезненной: никаких стонов, криков.
- Спасибо, добрый старец. Уж выручили вы меня, сама бы не справилась. - донеслось из-за дерева, и на свет выглянула немного неказистая девица с длинным носом, которая спешно там за деревом одевалась, а вышла в люди уже в длинной рубахе, запоне, которую она повязывала прямо на ходу, с амулетом в форме молота на шее и тем самым браслетом из подковы на её руке. Вышла, кстати, босиком: лапти и портянки небрежно болтались на её поясе. Но едва она вышла, давай затевать скандал. - Дурак ты, Дьякон! Ты... Ты мерзкий дурак похабный! Я вышла значит к речке покупаться, так ты взял и вещи мои украл! А теперь вот... пред добрыми людьми глотку рвёшь, клевещешь, что я якобы Польку загрызла, врёшь! Врёшь, сволочь!
Потом она оглянулась на Богомила, опешила, губки поджала и утёрла слезу, потёкшую из глаза во время всплеска своих эмоций.
- Простите уж ради всего святого, старец, что бранилась... Ольгой меня звать, по батеньке Хедина.

- А кто загрыз, как не ты?! - Тут же ответил на обвинения Ольги Дьякон. - Нешто волки из лесу до людей ходют? Нешто в хаты к ним лезут? Так только волколаки делают, оборотни, бесовские отродья! А ежели и не ты сгрызла, так другого сгрызёшь, или скотину у кого утащишь! На то и волчица! А нам такого соседства не надобно, с волчицею!
Поднялся мужичок на ноги, и давай порты отряхивать с задней стороны, от налипшей земли и от пожухлой травы.
- Ишь, снюхались уже, два нехристя. Тьфу...

-Меня Богомилом кличут,-представился Волхв.- некоторые Чудотворцем называют.
-А ты,-повернулся он к Дьякону.- Шум то не разводи, а то накличешь еще беду на свою голову.-вторя Богомилу, ворон несколько раз каркнул.- Пока выходит так, что это ты тут плут да негодяй, сначала подглядывать за девицей удумал, потом обокрал ее, так еще и обвиняешь ее во всех грехах земных... Негоже так.
Богомил разгладил свою длинную, седую бороду после чего мягким голосом обратился к Ольге.
- Ольга, успокойся девочка. Видал я в странствиях своих случаи твоему подобные. И с Полькой, что с вашей произошло догадываюсь.- Взгляд старца как-то погрустнел, когда он продолжил говорить.- И несмотря на всё это, в одном этот крикун прав... Путь в деревню закрыт ныне для тебя. Ведь, когда заколдовали тебя, ты людям не рассказала, утаила от них правду, побоялась поделиться, не поверила в соседей своих... Вот и они теперь верить тебе не станут.
Волхв погладил слетевшего ему на плечо ворона после чего добавил.
-Снять с тебя сглаз этот, я к сожалению не могу, не в моих это милах. А потому единственное чем помочь могу, так это одну в беде не оставить. - Богомил встал в полный рост, постучал посохом по земле.- Путешественник я, хожу по земле русской людям помогаю, да богам служу и тебе предлагаю со мной в путь отправится, вдвоем оно всяко сподручнее. А там глядишь найдешь, кто тебе помочь сможет, аль другой путь для себя изберешь.
Волхв казалось не замечал мужичка, стоявшего у него за спиной, лишь ворон пристально следил за ним, не по птичьи мудрым взглядом. Стариц же не сводил взгляда с девицы, ожидая ее ответа.

- Не было меня в доме Польки в ту ночь! В ту ночь меня прокляли, напугала матушку свою и братьев, а потом несколько дней внутри просидела, пока мать искала способ меня в человека вернуть. - бранилась Ольга в ответ на Дьякона. - А как по-христиански врать! У вас же всё просто, врать плохо однозначно, но "врать во спасение" можно значит. Тьфу на тебя, Дьяк!
Ольга накричала на него и потом умолкла и отвернулась от остальных, слушала старика Богомила и заплакала тихонько. Вот так рассталась она со своим домом: ни тебе прощания, ни тебе поцелуя на дорогу, ни доброго слова. Как вернётся Дьяк в деревню, так всем такое наговорит, что Ольгу в деревне родной встретят только вилами и факелами. Совсем плохая ситуация.
- Загрызть надо было тебя в самом деле... Хотя бы дома осталась... Боги, что ж я несу... - голос Ольги задрожал, дыхание стало неровным, глаза на мокром месте. - Иди уже, Дьяк, пока не надумала плохое сделать. И пожалуйста, матушке моей передай прощание и сожаление... Плохого она ничего не сделала.
В этот момент она была слишком погружена в горе, чтобы заметить предложение волхва пойти с ним.

- Матушка-то твоя женщина хорошая. - Согласился Дьяк, отползая бочком в сторону. - Не хочется женщину расстраивать, что дочка у неё такая. Не в неё пошла.
Обойдя аккуратно Ольгу по широкой дуге, Дьяк начал спускаться с холма, постепенно набирая скорость.
- Кровь то варяжская, дурная, не иначе. - Бормотал он. - Что у неё, что у этих Чахликовых разбойников. Нам такого в селе не надоть...
Остатки фразы превратились в неразборчивое бормотание, а быстрый шаг - в бег трусцой. Дьяк даже споткнулся пару раз, убегая в деревню, чтобы скорее разнести по окрестностям новость, что Ольга-то оказывается оборотень, и что забрал её с собой какой-то старый колдун-язычник, проходивший в аккурат мимо.
Ну а Ольга с Богомилом остались наедине, разбираться, что им дальше делать.

Богомил презрительно глянул в сторону убегающего мужичка, потом вновь обернулся к девице.
- Не грусти внучка.- попутался приободрить он ее.- Слезами горю не поможешь.
Он, что-то шепнул ворону и тот, каркнув, взмыл вверх и принялся летать кругами, да высматривать, не идет ли кто к ним.
- Горе твое велико, и я его понимаю, но нельзя тебе здесь более оставаться. Опасно для тебя это. Времена нынче не спокойные, по разному люди на такие вещи реагируют.
Волхв на мгновение замер, будто бы вспоминая, что-то... А может просто упустил нить разговора и предался своим мыслям. После некоторого молчания, он слегка дернулся да продолжил говорить.
- Времена, говорю, не спокойные.- Повторил Богомил.- В такие времена нельзя одной оставаться, тем более, когда не привычно одной-то быть. А посему повторю тебе предложение свое. Пойдем со мной, я хоть и не богатырь могучий, но за себя постоять умею и тебя в обиду не дам.
Пытаясь приободрить девчушку, Богомил пытался придумать, чем же еще его компания будет ей полезна.
- Да и вёсн я не мало повидал, почитай Руси тогда еще и не было, когда я на свет народился, так что в дороге не заскучаешь. А там глядишь найдем кто помочь тебе сможет, А не найдем - не беда. Жить с этим можно, порой и пригодиться может.
Волхв добродушно улыбнулся, заглянув в лицо Ольге.
- Пошли внучка, поверь мне, лучше без точной цели куда-нить идти, чем без цели на месте сидеть. Оно может и хорошо, что Дьякон подглядел за тобой... Когда бы у тебя еще повод был мир посмотреть, а тут воно как вышло - хошь, не хошь, а смотреть придётся.

Ольга стояла долго, не шевелилась, всё о чём-то думала, да слёзы лила тихонько. Слушала она волхва, смотрела вслед убегающему мужику и начала утираться.
- От богов это моё наказание, за тайну мою утаённую ото всех. Остаётся его только принять: нету у меня больше дома, где я прожила всю свою жизнь. - заключила она, потихоньку приходя в себя после трагедии... и счастливой встречи. Девица обернулась, наконец, посмотрела на старика доброго и чуть улыбнулась. - Смотрю, вы не боитесь берсарка, или оборотня. Как угодно называйте, всё одно.
Она помолчала немного, посмотрела, помялась на месте.
- Думаю, боги нас свели, чтобы дать мне шанс вину свою искупить. Может, цель найти новую, а авось ещё чего предвидится. Моя единственная дорога сейчас, это с вами, добрый старец Богомил. - Ольга сделала ему несколько шагов навстречу старику, опустила свой взор тяжкий и исподлобья продолжила. - Я могу приносить вам дичь всякую мелкую: белку или зайца. Сами понимаете как, но зато голодными не останемся... Думаю, я пойду с вами, а там уж куда судьба поведёт.

-Вот и славно- просветлел старичок- А называть тебя, я Ольгою буду, коли ты не против, то. что не боюсь тебя эт ты верно подметила, видал разное на своём веку я, да и чего тебя бояться-то? Ты сама, воно перепуганная какая. Кхм...
Волхв откашлялся, подумав, что мог обидеть девицу последним высказыванием и решил не развивать эту тему.
- Такс... Иду я значится не просто так.- Решил Богомил посвятить Ольгу в свои планы- Ищу человека одного, Ловчего Изборского, чтой-то в той стороне неспокойное назревает, да Ловчий непременно в том участие принимать будет. Потому найти его надыть. Вдруг помощь ему нужна, аль совет какой. Живет он близ деревни, что Вешенкой названа. Это мне птицы тамошние поведали... да только говорят зло там клубится, леса странные, злые становятся, здаётся мне людям помощь там нужна даже если Ловчему не пригожусь.- Волхв по молдцовски подбоченился, а взгляд его был устремлен куда-то вдаль. Видно было, что человек знает куда идти ему, да зачем. Что цель в его странствиях есть и что цель эта благородная.
- Вот и выходит, что туда мне дорога, ведь сами Боги меня туда ведут, так что в путь Оленька, а там уж сама решишь, до конца ли нам по пути, аль мож свернешь где на свою тропу.

- Самого таки Ловчего Изборского? Того самого? Охотника за тварями? - вдруг оживилась девица, и даже на её лице на секунду появилась лыба, а говорить продолжила с предыханием, даже с восторгом, будто бы горе на время спало с его плеч. - Да о нём раньше везде говорили, слухи доходили о его подвигах. Я ещё тогда маленькой была, когда истории всякие доходили, какое чудище он зарубил, и вы сейчас его ищете, деда Богомил! Да я просто обязана в лицо его увидеть хотя бы разок, хотя бы издалека одним глазком! Уверена, он такой красавец, молодец! Да я с вами пойду до Вешенки обязательно!
Она немедленно уселась прямо на землю и начала надевать портянки под лапти.
- Только б лаптей хватило дойти до Вешенки...

На том и порешили.

Вот ведь как иногда судьба круто может повернуться. Вышла девица покупаться, думая, что через часок-другой уж дома будет, раздумывала ещё, что там мать на ужин сготовит, а оказалось, что идти-то придётся не до дома отчего, а в дорогу дальнюю да опасную. В нынешние лихие времена уж тем более. Мудрый волхв многое мог бы сказать о месте человека в этом мире, да о том, как он думает самонадеянно, будто сам себе и своей жизни хозяин, а на деле подует крепкий ветер, и оторвётся человек, словно лист от ветви, да и пойдёт его мотать по белу свету. Иные такого пережить не могли, а Ольга вот видать не из таких была - вот уже и смеётся, про Ловчего болтает, и всем своим видом кажет, что приняла свою судьбу и готова идти в дорогу.

До Вешенки они дошли ближе к вечеру, когда солнце уже почти зашло за горизонт. С лесной тропки укромной вышли на проезжий тракт, да по нему из лесу выбрались, а там дорога немного извилисто спускалась вниз по небольшому холму к низине, где расположилась большая деревня под названьем Вешенка. То была деревня богатая, а всё благодаря своей близости к большому тракту - много через неё проходило людей дорожных и торговых, приносивших с собою и злато-серебро, и товара разного немало. Разрослась деревенька, вся низина была утыкана приземистыми домиками с соломенной крышей. Тут и река была недалеко, и колодец был. В Вешенке Ольга бывала ещё давно, отец сюда ездил, торговать да мастерство своё показывать, и Ольгу маленькую с собою брал.

А теперь что-то неладное деялось в той деревне. Сразу в глаза кинулся пожар - у одного из домов ближе к серёдке горела крыша, и пламя плясало на ветру, грозя перекинуться на соседние строения. Но огонь никто не тушил, хотя с холма было видно, как много людей сейчас на улице - кишащие чёрные точки, похожие на потревоженных муравьёв. Зоркий глаз девицы живо выхватил среди этих людей двух конников, и коней без седоков - их всадники спешились, и сейчас ходили по дворам, гнали из домов людей, и словно стадо коров загоняли куда-то к середине деревни. Для Богомила такие картины были не в новинку - входил иногда на Русь ворог лютый, грабежом да разбоем промышляя. Эти, должно быть, те самые люди, про которых рассказывали Богомилу звери. Новая дружина нового князя, расправившаяся со старой. Жгли и грабили по своему обыкновению, и то была не первая разорённая ими деревенька.

Что же делать?

Шли Богомил с Ольгой тропками хожеными, где стежкой, где дорогой проезжею. Не плутали и не кружились, толи волхв места знал эти, толи сами Боги подсказывали куда идти надо. Где свернуть, чтоб путь сократить, а где круг сделать, чтоб в болото аль ручей какой не упереться.
На деле же заслуга в том Карыча была, ворона черного, что у волхва в помощниках был. Большую часть пути тот у старца на плече проводил, но время от времени улетал вперед, да возвращаясь Богомилу дорогу подсказывал.
Ольга тем временем заметно повеселела, да и Богомил компании рад был, он-то чаще один путешествовал, разве что Карыч, аль другой какой зверь в попутчики прибьется. Но вот с людьми все реже ему доводилось путь держать, особо тогда, когда про старых Богов забывать стали, бывало, что не словом добрым встретят а проклятьями да камнями, но волхв не обижался и зла ни на кого не держал, любил он людей.
Вот и сейчас смотрел он в глаза Ольгины до знаний охочие и себя в них узнавал. А посему не скупился на истории, рассказывал где бывал и, что видел, про богов, про людей, про природу и про то, как мир устроен. Про богатырей знакомых, да князей давно умерших. Про то, как людям и Богам служил, кому он в своей жизни помог, а с кем и до драки доходило. Быстро время за беседой шло и вот к вечеру уже были они недалече от Вешенки...
Но тут притих, что-то волхв. Призадумался. Свистнул он ворону своему, тот прилетел на плечо ему сел, Богомил шепнул ему, что-то, тот и упорхнул сразу в ту сторону, где деревня была.
Не нравилось, что-то Богомилу в местах этим, страхом тут пахло... смертью... кровью и сталью.
Он было попытался продолжить рассказ про то, как ему посох-то его чудесный достался, но заметно было, что не идет беседа, что говорит он лишь бы девицу внезапным молчанием не пугать.
И подтвердились его опасения, когда на холм они поднялись, с которого деревня, как на ладони была.
- И тут разбойничают окаянные!- вырвалось у Богомила.
- Не спеши дочка,- обратился он к Ольге.-давай подумаем. Спешка она же, только при ловле блох нужна- попытался пошутить волхв, выдавив, что-то наподобие улыбки. - Сейчас Карыч вернется, да расскажет, что там стряслося, в Вешенках-то, а там уже и решим, как дальше быть.
Хотя волхв уже примерно знал, что ему ворон поведает. Видал он картины подобные этой, видал и пострашнее, но чаще все опосля того, как заканчивали лиходеи своё дело черное. Помогал он дома чинить, да людей и зверей лечил, а когда хуже бывало - хоронил.
Но хоть и редко, все же бывали на его глазах грабежи и погромы, правда раньше-то оно проще было, если хаты горят то либо бандиты лесные озоруют, либо недруг чужеземный с мечом пришел, понятно в общем было кто прав, а кто виноват, кого защищать надо, а кому и гнев Божий показать можно. Здесь же ситуация другая была, люди, что сейчас Вешенку грабили - на службе у князя обретались, а значит и дело совсем по другому обстоит, коли поспешить, так можно люду деревенскому не помочь, а навредить.

А Ольга слушала, наслушаться не могла: охочая была до рассказов про другие земли и незнакомых ей людей, о которых слухи только ходят, и про богов слушала, в существование которых веровала. Тут она вопрос задаст, там она какое слово проронит из языка варяжского, который для неё был-то чужд, а вот для отца её был самым родным. Он в прошлом то и дело мог упереться рогом, а русскому слову не учился. То обмолвилась, что когда-то в Вешенке бывала уже, хотя давно дело было.

Сначала Ольгу смутил косой столб чёрного дыма, тянувшийся из-за холмика, а вскоре и показалась сама деревня в огне. Волхв уже отправил туда ворона, разведать всё, но девочка глазастая была: кое-что и сама видела. И видела она людей на конях, что гоняли народ мирный к центру деревни, как огонь наклонялся под ветром. Она испугалась, конечно, такого зрелища, никогда не видела грабёж целой деревни, причём такой большой, как Вешенка. Столько воспоминаний из прошлого об этом месте теперь резали по её сердцу, и леденели душу, но в панику она не вогналась. Только взволнованно смотрела на это срелище.
- Деда Богомил, там народ из домов гонят. - сообщила она старцу, чуть поджав плечи от волнения на душе её. - Ой, сгорит-то всё... Ветер такой, что не потушишь уже без воли на то богов. Не уж то разбойники, холуи эти, разбушевались, что страх всякий потеряли? Где ж дружина княжья, когда она сейчас там нужна?

Облетел старый ворон по кругу, осмотрел своим глазом деревню, слетел с неба, сел обратно на плечо старику, да и доложил, покаркивая тому в ухо, что мол в деревне той люди в чёрных одеждах хозяйничают, выгоняют жителей из их домов и выносят оттуда вещи, а кто противится им, того бьют очень сильно. Некоторые от такого битья уже лежат и не шевелятся. Числом тех чёрных людей как пальцев на двух руках Богомила, да ещё сверху двое, на конях разъезжают. А против чёрных людей выступил один детина здоровый, аки медведь, косматый старик с молотом, вышедший из дома, в котором раньше всё стукал по железкам и топил свою каменную печь так, что зайти нельзя, и какой-то отрок, непонятно то ли девица, то ли мальчик. Видать, скоро бой начнётся, кровавый да неравный.

Выслушал волхв Ольгу, выслушал он и ворона. Ситуация сложная, сгоряча нельзя тут действовать, да вот и тянуть-тоо с решением нельзя никак. И деревню спасать надо, да людей защищать, но ведь дружине воспротивившись, можно гнев княжий на деревню навлечь.
- Ольга, побудь здесь пока, -обратился он к девушке.- Ой нехорошее дело там назревает, как бы до резни нее дошло. Пойду вразумить их попробую, дурней-то молодых...
Сказав это, недожидаясь ответа Ольги, старик сорвался на шаг, который постепенно ускорялся, больше походя на бег. "Хоть бы успеть, хоть бы успеть" крутилось в голове волхва.
- Перун, владыка небесный, не дай крови невинной здесь пролиться,- приговаривал волхв, сбивчивой речью, жадно хватая воздух
- не дай, людей без крова оставить, да дай сил мне, образумить кровь молодую, да горячию. Пошли дождь проливной, дабы не горели хаты людёв без крова, да без жизни оставляя.
Он спешил, спешил как мог, не оглядываясь и не замедляя шаг, но тут произошло именно, то чего он боялся бросились они друг против друга, видать нее терпелось руки о мечт почесать, да кровушки людской на земь пустить.
Но Богомил, в стороне оставаться не собирался, раз драка началась, то деревню спасать надо. Вскинув посох, Богомил громко крикнул.
- Перун, царь небесный, дай сил мне, позволь людей уберечь, не дай крови невинной на землю русскую излиться! Не дай в обиду народ русский! Защити от Лиходеев, что пришли на Русь беспорядки чинить!
Волхв направил конец посоха в направлении деревни и с его конца сорвалась молния, сопровождаясь оглушительным раскатом грома.

Девица стояла на месте, как и велел Богомил. Поначалу. Она топталась на месте и испытывала угрызение совести, что она оставит одного старика против разбойников. И ведь сердце рвало потому, что Ольга-то умеет щит держать в хрупких руках, спасибо папеньке за это, а вместо помощи будет просто стоять в стороне и смотреть, как Богомил вместо неё решает проблемы. Это даже возмущало юную особу.
- Ну нет уж... Вы мне помогли, деда Богомил, теперь и я должна вам помочь. Что ж это мне, дочери варингра гордого, трусливо в кустах ждать?! - в конце она сорвалась на крик и поджимала губы, показывая сурьёзность своих слов, но чем она могла ему помочь без топора и щита? Нету у неё ничего, чем можно биться. Одно только есть, и девица побаивалась слегка. Клыки она пускала только на дичь всякую, но на человека ни-ни. Однако, необходимость помочь жителям мирно стояла выше страха в схватке за них испробовать крови человечьей. То ли из храбрости, то ли из глупости своей. Она постелила тряпку на траве, выпрыгнула из своих лаптей и запоны, оставшись в рубахе одной и в конце... сняла браслетик свой. А там будь что будет. Волков даже храбрецы побаиваются, клыки остры и инстинкты хищника очень сильны. Главное, в русло верное направить.