[MtA] Проба пера | ходы игроков | Beyond the Sight

Близость движущихся тел и тяжелый ритм, бьющий в основе мелодии, пытались утянуть шаманку с собой, в танец, обещающий поведать многое о том, кем они были, что несли и какое будущее видели в своих снах. Пятна светомузыки гипнотизировали яркими красками, заставляющими сомневаться не только в том, где ты, но и в том, кто ты, что тебе нужно и зачем ты здесь.
Заинтересованные, безразличные, недоумевающие взгляды то дело рикошетили от одежды, прически и лица девушки. Глаза на лицах, изломанных световыми пятнами, взгляды из темноты, когда свет подсвечивал носы, губы, тело или волосы, и, наоборот, глаза, смотрящие из единственного места, которое можно разглядеть, глаза, могущие принадлежать кому угодно.

Никто не задавал вопросов, никто не пытался подобраться поближе и познакомиться, пока Отэм искала то самое, подходящее место-и-время в напитанной местным ритмом атмосфере. Один шаг был еще слишком близко, а второй оказался уже слишком далеко - и где-то между одним и вторым стена, которая была нигде и везде и отделяла одно от другого, внезапно поддалась, опрокидываясь от движения Отэм, и вот уже шагавшая по танцполу девушка не могла остановиться, делая шаг в никуда и в то же время в другую реальность.

Реальность, не снабженную ни полом, ни землей.
Здесь было темно, и вечеринка вроде бы как продолжалась, играя пульсирующими огнями и сгустками света на рельсах и тросах полированного металла и островках из чего-то, очень напоминавшего стекло. Прозрачная полутьма Умбры, привычные серые сумерки Тени Мира уходили в темноту внизу и в темноту наверху, расцвеченную цветными огоньками. Рельсы, корды, кабели и тросы, стеклянные айсберги с плоскими вершинами и оторванные от неведомой материнской породы стеклянные вроде бы как сталактиты со срезанным верхом. Яркие всполохи танцевали по всему этому, пульсировали в гипнотическом ритме, перетекая из формы в форму, из количества в количество и из цвета в цвет.

"Уцепиться за что-нибудь" - мелькнуло в голове у Отэм, и внезапно один из тросов качнулся в ее сторону. За провисавшую петлю уцепиться было проще простого.

Кажется, Отэм понимает, что здесь произошло. Некий мощный дух пытался протиснуться из мира грёз в реальность, разрывая ткань пространства и оставляя рваную дыру. Шаманке остаётся лишь пройти в обратную сторону. Она кружит между танщующими, стараясь отрешиться от окружающего, одновременно обращая его в свою пользу. Подстроить дыхание под ритм. Отмерять шаги с его помощью. Здесь... нет, здесь... Тело наполняется зудящим нетерпением, словно вот-вот чихнёшь и всё никак. Она старается не смотреть никому в глаза, затеряться среди исковерканных стробоскопом фигур. Нет зрительного контакта - не останешься в памяти, Отэм верит в это. Пусть не запомнят, не поймут, чем она здесь занималась. Что ищет в ночном клубе девушка из иной эпохи.

Она нашла. Невидимая плёнка, в этом месте особенно тонкая, вдруг лопается. Отэм знает, что другим шаманам приходится затрачивать много сил, чтобы пересечь Границу, однако у неё это почему-то выходит много легче. Она не однажды выбиралась в мир духов, однако никогда не видела ничего подобного, как здесь. Неужели воздействие духа так изменило пространство? Или наоборот, он выбрал именно эту точку потому, что здесь произошло некое событие, исказившее мир и истончившее грань? Познаний в оккультизме Отэм явно не хватает, чтобы сделать однозначный вывод. К учителю появился ещё один вопрос.

Однако прежде чем подумать всё это, она машинально взмахивает руками, чтобы уцепиться за так вовремя подавшийся навстречу трос. Цветные огни чувствуют себя здесь как дома, невольно заставляя сравнить их с огнями танцпола - однако человеческому существу не под силу столь легко перепархивать с места на место.

Если только у него нет крыльев.
Внезапное озарение нашёптывает, что шаман тоже может обзавестись крыльями, особенно здесь, в мире духов. Может даже принять облик птицы, но это чревато временными изменениями в психике, которые Отэм пока не готова переживать. Но взять от пернатых странников лишь средство передвижения - почему нет?

Занятия йогой не проходят даром. Отэм легко подтягивается на тросе, который оказывается неожиданно удобным для этой цели, не режет ладони. Забравшись так, чтобы можно было обхватить трос ногами и держаться лишь одной рукой, она скидывает с плеча лямку рюкзака. Порывшись в нём, извлекает миниатюрного "ловца снов" в традиционной стилистике, украшенного пёстрыми ястребиными перьями. Сейчас нужны только они. Ощипав "ловца" и вернув на место, Отэм прилаживает перья к рукам, запихивая их под плотно прилегающие браслеты. Это - физический символ. Закрыв глаза, Отэм представляет гордую птицу, подарившую ей частичку себя. К ней обращается тихим шёпотом, прося даровать на время её крылья. Дать рождённому на земле возможность вознестись в небо, поймать упругий воздушный поток, довериться изменчивому воздуху, словно тверди. Кэлетэк не раз возил человеческое дитя на своей спине, ей хорошо знакомо волнующее чувство полёта. Сейчас нужно обрести то же ощущение самостоятельно. Закрыв глаза, Отэм с упоением представляет, как руки её обрастают длинными перьями, коричневыми с тонкой светлой каймой снаружи, бело-пятнистыми изнутри.

Тонкие девичьи руки с зажатыми под браслетами ястребиными перьями разлетались в стороны, разлетались бесконечно долго, как будто пытались обхватить весь мир. Руки, кисти, пальцы. Воздух тут был необычно плотным, настолько, что на него можно было опереться пальцами... Или уже не пальцами? Нет, из плеч Отэм росли сильные, изогнутые крылья, готовые опираться на сумрачный воздух и держать на нем девушку.

Несколько огоньков подобрались поближе по лианам и прихотливым аркам тросов и рельс. Лиловый огонек обернулся тонкой фигуркой, собранной из деталек из хрома и серебра с лиловым плюмажем коротких пышных волос, красноватый - черно-серебристой массивной фигурой, обтекаемой и прочной, синий - длинной и вытянутой, собранной из оттенков серого металла, пронзительно-оранжевый, задорный и пламенеющий коротким всполохом венчал корпус из бронзы и латуни.
Странные духи кружились вокруг готовой взлетать шаманки, и каждый из них звучал своей нотой. Когда они двигались к Отэм, звук звучал, когда удалялись от нее - замолкал. Чем ближе они были, тем звучали громче, а чем дальше - тем тише. Ни секунды не провели они на месте, но подобрались настолько близко, что девушка при желании могла рассмотреть их во всех деталях.

Едва почувствовав изменения, Отэм откидывается назад, не открывая глаз, опираясь на эластичный эфир лишь новыми конечностями. Она изо всех сил верит, и мир откликается на её желание! Это столь восхитительно и прекрасно, столь неописуемо и волшебно, что эмоции перехлёстывают через край. Странное место откликается на волю мага, ему не приходится прилагать для достижения желания никаких усилий, как в обычном мире. Но что это за место? И почему ночной клуб для неслучайной публики вырос именно в этой точке пространства?

Вопросы без ответов. Отэм со вздохом открывает глаза и обнаруживает вокруг целую компанию. Она не может сдержать улыбку, разглядывая духов, как не может удержаться от попытки заговорить.
- Привет! Кто вы? Я человек, шаман из мира живых.

Она повторяет слова вслух и мысленно, проверяя, какой способ общения лучше подходит для данных существ. Они определённо не похожи ни на кого из тех, с кем ей доводилось иметь дело. Впрочем, Отэм всегда открыта новому! Нельзя ведь улететь отсюда, не познакомившись с местными обитателями. Тем более что те, в свою очередь, тоже явно испытывают любопытство. Правда, называть своё имя Отэм пока не рискует. Слишком много власти над существом можно получить, узнав его настоящее имя.

Духи не стали отвечать Отэм привычным человеку способом - или просто не могли этого сделать. Лиловый огонек приблизился, потянулся к крылатой девушке, и внезапно весь мир окрасился лиловым и серебром, в котором промелькивали острыми змейками ностальгия, светлая печаль. Что-то промелькнуло мимо? Нет, только показалось. Ощущение окрашивало мысли и чувства, выворачивая намерения и мнение Отэм на свой, лилово-ностальгический вкус. Кэл виднелся одинокой фигурой, мимо которого проносились века времени и мили пространства. Отэм ощущала себя тем, что промелькивает мимо и заставляет духа выходить из состояния покоя и размышления к активному действию, к тому, что манит собой из теней и тумана неопределенности будущего. Драгоценность, полученная от городского духа лежала, созерцая мир - чем она грезит, о чем мечтает? Что ее предназначение?

Мгновение, и настроение сменилось на небывалое ощущение уверенности в себе и жажду действия и движения. Не составит труда улететь отсюда к Кэлу. Реальность создана для того, чтобы подчиняться воле осмелившегося заявить о себе. Движение, изменение, действие. Все просто. Как только путь будет выбран - газуй по рельсу, выбранному тобой до следующей развилки или изменения окружения. Нет смысла оборачиваться назад, выбор, сделанный в прошлом не изменишь, карту пройденных дорог не изменить. Прошлое неизменно, а значит, все усилия и стремления лежат в будущем. В дорогах, что только предстоит пройти.
Уверенность росла, увеличивалась, меняясь от холодного расчета к яростному задору и желанию драться до конца. Никто не посмеет преградить путь на пути к крылатому Маниту! Никто не тронет перьев на ястребиных крыльях! Больше упругости эфира под крылом! Больше силы в колодце льдистого бриллианта

Упоение захлестнуло Отэм, ломая ее восприятие и привычный порядок мыслей, заставляя забыть детали и собственные планы. Мир был ярким и блестящим, полным уверенности, задора и убежденности в своей значимости, правоте и силе. Энергия требовала выхода, любого, и сияющее золото ощущалось вдалеке, прямо за поворотом, невидимое, но ощутимое, очевидное.
Это было так просто - протянуть руку, сорваться в полет, сделать что-то, и взять свое по праву. Все ощущения были обострены, и восприятие мира сузилось до горячки очередности вызовов и преодолений, когда каждый вздох ощущался победой над эфиром, каждое движение рукой - достижением в управлении слабым человеческим телом.

Похоже, этим духам неведома способность общаться в том виде, в котором владеют ей смертные. В их арсенале имеются другие способы взаимодействия. Возможно, не стоило позволять этим созданиям приближаться, однако Отэм сначала с любопытством наблюдает за лиловым огоньком, потом становится чересчур поздно. Он наделяет смертную своим восприятием, и той остаётся лишь распахнуть глаза в изумлении, пропуская через себя чужую лиловую печаль, мятно-прохладную на вкус. Так, должно быть, видит мир и других кто-то очень древний, способный жить вечно, не прикладывая к тому никаких усилий. Кому попросту не ведомо понятие смерти, угасания, разложения. Конечно, юная шаманка для него - не более чем светлый росчерк в сиреневом тумане времени...

Настроение меняется цветными льдинками калейдоскопа. Чуть поверни трубу, получишь новый увлекательный узор. Труба лежит не в твоих руках. Но какая разница, если ты получаешь то, о чём давно мечтала? Отэм с воодушевлением следует предложенному пути, ощущая, как с треском разлетаются барьеры, выстроенные слабым человеческим сознанием. Она - сгусток концентрированной воли, способный ткать Гобелен реальности по своему вкусу и разумению. Вперёд! Никто не сможет остановить сокрушительный полёт... кого? Кто она? Зачем пришла сюда, к чему стремилась? Вопросы тихим эхом отдаются в душе, прежде чем раствориться в кипящей лавине щенячьего энтузиазма. Не думай - лети, ведь у тебя есть крылья, способные обнимать небо. Нетерпение переполняет это новое существо, однако оно медлит, изо всех сил удеживая себя на месте неторопливыми, сильными взмахами крыл. Кто я? Куда мне нужно? Вспомнить по-настоящему важно. Она не должна отдаваться чужой воле, у неё есть собственная!
Кто я?

Кто я? Шепот отдавался в сознании прохладным сиянием белого кристалла, гранящего голубой свет в бесчисленном множестве бликов-преломлений. Осень настанет весной, и механические чайки... Голубоглазый бродяга на узкой улице, извивающиеся кольца Кэла, темные ладони, ритмично стучащие по барабану, неторопливый голос, разворачивающий прихотливую ленту сказаний. Жизнь после смерти, даже после такой маленькой смерти, которая произошла только что.

Отэм скользила по тросам и рельсам с легкостью, как будто сама была одним из духов-огоньков - или уже им стала? Беззаботное увлечение своей идеей, своей новой сутью - какой? Танец на серебристых нитях, несовершенное совершенство и бесконечное стремление к чему-то.

Но сейчас девушка была свободна. Вернее, не свободна - свобода и пьянящее ощущение силы, уверенности в себе не делось никуда. Гобелен был готов свиваться туда, куда укладывала его нити искорка воли и идеи, готовая как скользить по всеохватывающей сети серебряных проводов, так и воплотиться в иной форме.
Сейчас она снова стала собой. Собой - и кем-то еще, кем она была всегда, но никогда не была. Ночная птица, испещренная глазами в ночной тьме, махнула крыльями, возносясь к умбральному небу и не оборачиваясь на Отэм. Откуда-то пришло ощущение, что последовать за ней будет сейчас проще простого.