[D&D 5] Право сильного | ходы игроков | Дело вкуса (Crechet)

Не одну неделю, а может и месяц завсегдатае Краснеющей Русалки будут травить байки о драки, что свершилась сегодня по вине Калеба. Конечно, эта история обрастёт подробностями, что будут далеки от правды. Худощавый блондин превратится в перекаченного монстра под два метра. Ведь безапелляционно получить по морде от громилы куда менее обидно, чем от невзрачного и никому не интересного парнишки. Но Калебу подобное только на руку. Ведь чем больше его не до оценивают, тем неприятнее он может удивить, глупцов, что решили стать на его пути.

Оставшаяся ночь прошла без приключений. Вампир вернулся домой и принялся за уборку. Пока он шел по ночному городу в его голове созрела идея. Была она банальна и проста «Мой дом, моя крепость». К сожалению, на практики это было далеко от правды и Веберн решил это исправить как можно быстрее.
Прошел первый день лета и солнце скрылось за горизонтом оставив город во власти холодной и сырой ночи. Молочный туман, словно бесформенный хищник медленно и неотвратимо принялся расползался по улицам Нижнего города.
Голод вновь пробудил Калеба. Длинные зубы во рту, заполненном слюной казались чем-то инородным, чужим. Голод толкал Калеба вперед, принуждал действовать, заставлял чувствовать себя живым.
«Елена». – В голове возник такой живой и прекрасный образ возлюбленной.
- Елена. – Калеб прошептал имя вслух, бессознательно облизнув холодные губы.
- Елена! – Прорычал он имя брызгая слюной, а затем вдруг опомнился, стряхнул с себя наваждение.

— Ха… Ха… — Калеб тяжело дышал, пытался дышать, выкопавшись из земли. Воспоминания о жизни брали своё. Они всё ещё преследовали мужчину каждый раз, когда тот вздымался из сырой земли. Холодным лбом упырь упёрся в холодную же крышку гроба, зарычав:

— Почему ты меня не убил?! Почему ты просто… — Дыхание прекратилось. Эмоции, до этого сковывающие лицо мужчины так же перестали жечь кожу. Отворил крышку. — Так… Ты жив, Калеб. А это значит, у тебя есть возможности. — Попытался успокоиться.

Нежить хладнокровно вылезла из своего укромного уголка. Он прошёл рядом со столиком, стоящим напротив гроба. На нём стояла фотография Елены. От взгляда на него вампир ощущал… Тоску. Поднял портрет. Веберн хотел поцеловать этот милый облик, мешали этому только обножившиеся клыки.

И от этого становилось тошно. “Ещё не время. Я всё ещё… Не могу себя контролировать…”, — подумал тот, оставляя портрет на столе. Лишь стёр немного пыли с рамки, бережно и чувственно. С той толикой эмоций, что у него ещё была.

Началась его вечерняя рутина. Вечерняя одежда с ошмётками на ней земли вновь устелила пол, когда голый и бледный мужчина шёл к тазику с водой. Поднял со столика рядом с собой половую тряпку, которой обтирал сухую жесткую кожу. Стал стирать пятна.

Его взгляд бегал по убранному вчера подвалу, такому чистому что аж глазам было больно. Была убита сотня жуков, отпущена на волю сотня безвинных пауков, убрана паутина, протёрты все углы от грязи, подсвечники и металлические ободы у бочек были очищены от грязи, ржавчины и налёта. Даже держатели для факелов и триноги для свечей Калеб мягко вытер и бережно расставил по стенам. В них сейчас покоились свечи и висели лампы для работников. Он уже заприметил себе группу, которая будет вести ремонт тут.

Нанеся макияж на лицо, и подобрав себе вечернее платье (вчерашний костюм попал в кучу одежды “на пошив”), он собрал часть вещей в чемоданы, рассчитывая уже завтра ночью съехать отсюда ко всем чертям. А вот куда съехать — он решит сегодня вечером! Слюна наполнила его рот, напоминая о голове… Да, перекусит, а потом решит куда ему съехать. У него целая ночь!

Выйдя из дома, по пути в Нийжний Город, мужчина ещё раз пересчитал пять серебро на два золотых у себя в кармане и купил за пару медяков газету, принявшись её читать в тусклом свете фонарей и факелов. “Убийство… Наркотики… Очередные проблемы богачей… Всё херня. Лучше бы они занимали полосы анекдотами”, — подумал мужчина, перелистывая на колонку с шутками. Но и там ждало разочарование.

Анекдотом недели стала шутка про падающего дварфа и секиры. Старье...

Выскользнув из дома на кривые улочки Нижнего города Калеб, втянул в ноздри ночной воздух. Аромат, замешанный на поте, крови и алкоголе определенно нравился молодому вампиру. Нырнув в молочный туман Веберн, отправился на охоту. Одна совсем скоро его настигло разочарование. Обычно на улицах города всегда можно было найти бездомного или пьяного бедолагу. Увы не в этот раз. В гавани сегодня было шумно, но не от работы, а от возмущения. Большая группа рабочих устроила забастовку из-за чего часть доков и складов опустела. А следовательно работяги не посещали питейные заведения. Бездомные, как и крысы тоже попрятались по углам и сгрудились вместе. Так было безопаснее, ведь по городу шастал кровожадный упырь. Даже худая собака не попалась Калебу на глаза.
Внезапно вампир ощутил запах крови, а затем увидел в тумане силуэты. Двое мелькнули в свете фонарей перескочив из одной темной подворотни в другую.

Прогуливаясь по ночному Нижнему Городу, Калеб всё чаще ловил себя на мысли о том, что вокруг слишком уж безлюдно. Возможно, ему не стоило пренебрегать правилом “не гадь у себя дома” как пару дней назад, и пойти поохотиться за стены, во Внешний город. Но это выглядело бы слишком подозрительно для него.

И опасно! Одно дело побитая вчера Доска: у Веберна не было страхов заявиться в Русалку ещё раз, даже если он мог пересечься там с ней и её друзьями ещё раз. С пираткой тот просто подрался. С кем не бывает? Но вот за стены убийца ходил по работе, связанной с Гильдией. И часто там кормился. Кто-то мог начать задаваться лишними и очень неудобными вопросами. Особенно после недавнего артикля в газете. “Убийца-упырь в городе? Да пошли в жопу, никчёмные ублюдки! Я просто пытаюсь выжить”, — варвар яростно скомкал листок бумаги, выкинув его в пустую от пьяниц и побитой живности канаву. Тяжело засопел.

Как поток мутной стылой воды нёс по одному из этих каналов вздутый труп кошки, так и Калеба несли по себе, словно кровь по венам, городские улицы. Он всё чаще оглядывался по сторонам. Не от страха приближения стражи, нет, от голода. Молодой вампир ощущал, как это чувство жрёт его изнутри. Кровь…

ЕМУ НУЖНА КРОВЬ!
Запустив руку под рукав, он сковырнул ногтем кожу. Из жесткого куска мяса не выпало ни капельки. Мясник мучительно скуксился.
“БЕСПОЛЕЗНО”, — про себя промычал тот. Рана зажила, а острое обоняние убийцы ощутила слабый шлейф багрянца в воздухе.
Калеб дёрнулся. Потянул носом ночной воздух, где среди помоев расцвёл аромат чьей-то оборвавшейся жизни. Из тьмы выплыли две спешащие куда-то аппетитные фигуры.

— Ах, наконец-то! — С облегчением и глубоким возбуждением выдохнул вампир. Это было схоже с самыми низменными желаниями. Словно страсть вспыхивала в сердце, голод огнём лизац клыки вампира! Или он сам резал о них свой длинный посиневший язык?

Не важно! Это сейчас абсолютно не важно. Калеба обуздала страсть. Он не ощущал себя так легко и так игриво с того момента, как впервые увидел Елену в негляже, в тот ясный летний день на озере. Ему всегда было стыдно за тот эпизод.

Калебу было немного стыдно выйти из кустов и представиться обнаженной девушке, так что он сделал это позже, на следующий день на ярмарке. Но то воспоминание… То сочное тело…

— Елена… — Грустно просипел упырь. Чуть приоткрыл пасть. Голод и страсть стали для него одним и тем же в тот момент. Он мечтал о том, чтобы одной из фигур оказалась женщина. Вкусная, крупная женщина, с горячей кровью.

Чудовище тенью скользнуло за двумя неизвестными.

На земле была кровь, немного, но достаточно, чтобы взбудоражить Калеба. Подобно ищейке вампир проследовал за путеводной красной нитью в подворотню. Туман и мрак служили ему защитой. Наконец Вебер приблизился достаточно близко. Стоило завернуть за угол дома и вампир нос к носу столкнется с добычей.
- Кажется оторвались. – Калеб услышал хриплый прокуренный голос.
- Тварь! Сука! Как же больно. Триксис, что там на спине, насколько плохо? – Голос второго был выше и полон страдания.
Послышалась шуршание, кряхтение и стон боли.
- Ну, что там! – Нетерпеливо засопел раненый.
- Жить будешь! – Послышался равнодушный бас. – Выпей зелье. Оно у тебя же осталось.
- Точно! Вот я идиот, сейчас где-то было. – Вновь послышалось шуршание. – Триксис как думаешь, гном убежал?
- Вряд ли. Хотя он прыткий черт, может и смог. – Ответил первый.

Калеба обуздал нешуточный голод и с каждой секундой он становился всё сильнее. Парень буквально ощущал, как клокочет его желудок. В ушах звучали слабые шепотки. Нет, это были чьи-то голоса. Он остановился за углом, упав на одно колено перед коротким рывком и вытянув перед собой своё оружие. Веберн ощущал нешуточную уверенность.

“Я охочусь в городе вот уже третью неделю и всё ещё не встречал никакого серьёзного сопротивления… Чёрт возьми, это так просто! Почему никто другой из упырей не охотиться открыто?!”, — холодно смеялось его оголодавшее эго. Где-то на задворках разума кричало его чувство осторожности и инстинкт самосохранения. Но их подавил король всякой нежити — Голод.

Калеб сбросил с себя свой плащ, выворачивая его наизнанку, а полы обвязывая вокруг пояса, чтобы не мешали на бегу. Стянул с шеи платок: повязал на голове, а затем поднял выше ворот, скрывая лицо. Он всё же в нижнем городе. Стоило позаботиться, чтобы тебя не узнали. А ещё, стоило спешить с жертвами. Лучше разделаться с ними быстро.

Не промолвиви и слова, мясник ринулся вперёд, вылетая из-за поворота с коротким мечом и топором наголо. Ему давно пора поужинать, правда. Однако сегодняшние блюда почему-то трепыхались и всё ещё болтали. Пора бы это всё подправить. Вампир на полном ходу врезался в раненого, атакуя его...