Голосование пользователя

Килзорус Трузавр:

У врага именно сдали нервы, как паладин и предполагал – "крыса" загнанная в угол бросилась на него. С невнятным рычанием, словно противостоял тебе зверь, а не разумное существо, бандит бросился на тебя надеясь прикрыться от твоей булавы крышкой, наивный. Вы встретились почти у окна и если твои удары разбили его "щит" в труху, то его ты почти все отразил настоящим щитом и броней. Почти все кроме одного попавшего прямо в то место где до того была рана от метательного ножа, боль заставила выступить слезы у тебя на глазах. Но этого не достаточно чтобы остановить паладина. Получивший несколько ударов "Концом остроумия" враг лежал в углу с пустыми глазами, кольчуга не спасла его. Дело было сделано, но Трузавр не успел этому порадоваться. Внезапно он почувствовал резкую боль в пояснице и теряя сознание услышал вкрадчивый шепот:

– Ты погибнешь так же как и твой бог в свое время, а моя госпожа – Тиамат, вознаградит меня за это... – после чего мир пошатнулся и ты потерял сознание. Но все же паладин успел почувствовать ложь скрытую в словах неизвестного. Тот не верил в то о чем говорил. Погружаясь в темноту беспамятства драконорожденный успел подумать, что это странно.

Духи взяли своё, жизнь этого человека оборвалась быстро, и пригвоздённый к двери бандит уже не представлял опасности. Но на этом его путь не закончен.
Алые капли крови медленно стекали по древку. Узоры на пожелтевшей от времени кости налились цветом, и, словно, стали едва заметно светиться. По-крайней мере, Кадм видел это так, и сразу всё понял.
Он подошёл к столу, за которым они с компанией сидели совсем недавно, и часа не прошло, а казалось, что целую вечность назад. Из своей сумки он достал ритуальный барабан, разрисованный узорами, в которых знающий глаз увидит описание мироздания. Затем, шаман вернулся к убитому, и сел рядом с ним. Он закрыл глаза, отрешился от окружающего его мира. Пальцы стали сами выбивать по натянутой коже барабана ритм - сначала медленный, словно пробуя на вкус этот звук, затем всё быстрее, и увереннее. В этот момент он был уже не просто Кадмом, мальчишкой, которого едва не убили силы, всё ещё до конца не понятые людьми. Он был Кадм'Оршем, Кадмом Видящим, тем, кто смело говорит с духами, заключает с ними союзы, а если нужно, борется.
А потом он запел.
Старый Эвен'Со учил его песням, которые стоит петь духам. Он не заставлял его запоминать строчки и наизусть повторять их вновь и вновь. Он учил его как складывать их, потому что для каждого духа песня должна быть своей. И Кадм'Орш заговорил с убитым словами его собственной песни.
Он говорил ему, что за свою жизнь тот совершил очень много дурных поступков, причинил много боли другим. Поэтому, его дорога в Страну Предков будет тяжела, и стыдно ему будет взглянуть в глаза своим родным. Поэтому он, Кадм, предлагает ему задержаться в Мире Живых, стать его помощником, и, возможно, этим облегчить свою участь По Ту Сторону.
Кровь убитого станет хорошим маяком для духа, и одновременно якорем, которым поможет закрепить его в копье.

Драконорожденный вынул застрявший в броне нож, чтобы не мешал артикуляции, и отбросил в сторону, пока последний противник искал спасения.
- Хорошо запомни к чему привел тот путь, который вы выбрали. - сказал он, через боль. - Надеюсь, следующий будет лучше.
Килзорус не чувствовал вины, лишь сожаление к людям, которые ступили на злую тропу. И для некоторых из них все закончится сегодня. Паладин настойчиво последовал за отступающим.
Понимал ли Трузавр, что его это тоже касается и за ту кровь, которую он пролил, скорее всего будет ожидать месть? Конечно, но такова его паладинская доля, если он их отпустит, то все, что они совершат после, будет на его совести. Отъявленные бандиты сами не остановятся.

– Да я бы с радостью их угомонил, – крикнул плут, пытаясь перекрыть шум боя, – но ты это видишь? Им больно понравился твой старикан. Меняю старикана на твою шкуру! Клянусь Чонтией, твои бойцы недолго протянут, – Лис подмигнул бандиту напротив и, подцепив стул ногой, подвинул его к себе – поверь, с этим паладином шутки плохи, ещё никто не выживал после его суда.