| |
И вот уже позади остался Хелмигус, а за ним и Оззи, и красноносый Люген. Дварфы трудились на благо крепости, но прямо сейчас, честно говоря, Эйкинлистр не уделил им должного внимания. Может быть, потому, что его собственное умение только ждало подходящего часа, а может быть... Из-за нее.
"Ту-дум-ту-дум-ту-дум... Ту-дум-турум-пум-пум..." - стучало, громыхало и пританцовывало в груди сердце. Не хуже дробилки или литавров. От его судьбы рыжебородого дварфа отделяли считанные сантиметры, и с каждой секундой она становилась все ближе и реальней... Протянутая вперед рука, словно за подаянием или за пивом в холодное утро, предательски задрожала. А вместе с нею дрожали и губы закоренелого одиночки, чей поминальный колокол вот-вот качнется. И все же другая рука напротив... Нет, не так. Изящная дварфийская ручка, с пухленькими пальчиками-сосисочками, до которых хотелось поскорее добраться, и которые нежно, но и в то же время строго держали щит - очень похожий на гробовую доску, кстати говоря; вот эта ручка была напротив и уже взывала к мозолям Эйкинлистра, манила их к своему горнилу, как вдруг... Ее обладательница внезапно дернулась, поставила щит впереди себя, подобно вулкану зафонтанировала именами, которые Эйкинлистр слышал впервые, а затем и вовсе понеслась в бой сломя голову. Все это ни на секунду не удостоив смущенного дварфа хотя бы... Взглядом? Грубое, зачерствелое сердце каменотеса легко может выдержать попадание эльфийской стрелы или укол гоблинского копья, но равнодушие... Равнодушие ранит сильнее адамантия.
Он остался один в черно-белой пещере, разделенной округлыми формами Затзилль на до и после. Впереди крики разъяренных товарищей смешались со звоном схлестнувшейся стали, а Эйкин все думал, стоял ошарашенный, пока неожиданно ему не открылась истина. "Дварфийки не любят простых трудяг, вроде тебя", - однажды сказала ему подмастерье Айдыр, перебирая гору железных гвоздей. Значит, и с Затзилль та же история. Подавай не простого, подавай героя... Живого желательно. Но можно и мертвого. Когда над твоей могилой рыдает такая красивая дварфийка, это уже достойно уважения, наверное. И стоит рискнуть хотя бы ради этого...
Заприметив хорошую почву для подвига, который Затзилль, наверняка, оценит, ее отвергнутый всеми любовник устремился к подножию вражеской башни. Но только не самым очевидным путем, который гоблины могли просчитать в два счета и тем самым пресечь его героическую попытку, а менее явным - через дальний тоннель слева. Его верная куртка из кротовьих шкур, а также не менее амортизирующие мозоли должны были выручить дварфа, если что-то пойдет не так... А вообще все беды от дварфиек. Но Эйкинлистр понял это слишком поздно.
-
Изящная дварфийская ручка, с пухленькими пальчиками-сосисочками, до которых хотелось поскорее добраться, и которые нежно, но и в то же время строго держали щитЭйкинлистру пора качать Очарование.
|
|
|
-
Ловлю себя на мысли, что всё глубже погружаюсь в перипетии этой, казалось бы, линейной игры. Душевно.
|
Усевшись на предложенный стул, Сдоба на какой-то миг ощутил себя попавшим в ловушку и внутренне содрогнулся от страха. Зачем же? Зачем он вообще припёрся на эту вонючую псарню? Засветился тут. А приметит кто из знакомцев, вовек не отмоешься от этого смрада.
Стало душно. Мысли смешались все в голове. Вопросы, те самые, которые он должен был сейчас задавать инспектору, все разом запропастились куда-то, забились по щелям..
Что же? Так просто взять и спросить его про этого Чаппела? Или Чеппеля?! Как там его? И как это всё выставить? Ох.. Хотелось бы говорить прямо. Но.. Но страшно ведь!
И в записочку даже забыл заглянуть. В записочку-то от Петры. Что она написала там? Как подала эту встречу?
Глупец.. Дурак. Зачем полез сам? Надо было прислать сюда Тула с его красивыми жестами, улыбочками и всеми словами. Уж он бы, да.
Бедному Иохиму оставалось только догадываться, как все эти внутренние переживания отражались на его бледном лице. И ему ничего не оставалось теперь уже делать.
Продолжай игру, раз уж сел за стол.
— Ох, только лишь волнение и озабоченность… — выдавив из себя улыбку, проговорил толстяк — Что говорить? Все эти последние происшествия не могут оставить равнодушным истинного дасквольца. Сегодняшнее «Эхо» сплошь происшествия и погромы. Опять. И опять ведь сковы..
Сдоба примолк, приподняв бровки. Ладошка его сжалась и разжалась на набалдашнике трости.
— И даже в Морщинах, в этом вот несчастном пансионе, снова всё, кажется, замешано на Сковланде и сковах… Или?.. — испуганно моргнув, бывший послушник, сдвинулся задницей к краю стула, поближе к столу, насколько это было вообще возможно — Понимаю, инспектор, никаких деталей или чего-то такого. Хмм, может быть лишь немного подробностей?
Инспектор некоторое время молча буравил Сдобу взглядом. Нет, выражение его лица не изменилось, но на добрый десяток секунд в кабинете повисла мёртвая тишина. Наконец, он извлёк из внутреннего кармана мундира пачку сигарет и предложил одну Иохиму.
– Надеюсь, вы не из газеты? Всё, что я сейчас скажу, не официально, нет. Только для вас, столь неравнодушного, истинного дасквольца. Сошлётесь где-нибудь на моё имя – не быть нам друзьями.
Хлопнув себя по карману, он бросил мимолётный хищный взгляд на Сдобу, открыл скрипучую дверцу маленькой печки, щипцами подхватил уголёк и закурил от него. Предложил огонь гостю.
– Да, скоро Унисон, и приезжие сковы вновь словно заноза в нашей заднице. Погромы, убийства на национальной почве. В городе всё меньше акоросцев и всё больше нищих иммигрантов.
Харлок затянулся грязным дымом и вновь обратился к Сдобе.
– Но вы сюда не ради лекции про этнический криминал пришли, правда? Проклятый пансион... Что ж, это дело уже закрыто. Да-да, не удивляйтесь. Прежде чем я утолю ваше любопытство, хочу задать встречный вопрос: почему вы считаете, что в этом деле замешаны сковы?
Его ледяные глаза снова застыли на фигуре Иохима.
Сдоба вновь заморгал часто под холодным взглядом инспектора. Но выдержал.
— Что же... Признаюсь, это всё газеты. И ещё, может быть, кое-какие сплетни, услышанные в кофейне. Складывается такое общее ощущение, что сковы везде и всюду..
Инспектор разочарованно вздохнул.
– О, вы бы отлично спелись с высокими чинами стражи. Но дело вот в чём...
Харлок ударил сигарету по краю пепельницы.
– Облаву на пансион планировали в спешке. Плащи и маски надеялись накрыть там сделку, вероятно, по продаже мистических приблуд. Что именно было в наводке, я до сих пор не знаю. На месте они задержали трёх человек...
С этого момента инспектор внимательно следил за лицом Сдобы.
– ... и всех их отпустили в течение суток. Опять же, это было в другом участке, подробностей я не знаю. Но ходит упорный слух, что кто-то хорошо заплатил за этих людей, скопом, или по отдельности. В сухом остатке, в руках стражи остались два трупа: неопознанный труп северосца, и тело хозяйки пансиона, Лауры Бронте. На которую мои коллеги и повесили организацию и сбыт контрабанды.
Харлок наклонился вперёд и выдохнул сигаретный дым в сторону Иохима.
– Контрабанду, к слову, на месте тоже не обнаружили. Интересно, правда?
Иохим поперхнулся дымом, кашлянул и тут же поспешил сам затянуться, тем самым давая себе хоть бы какое-то время на осмысление сказанного. Всё было интересно. Правда.
— Действительно, очень интересно… — согласился он с Харлоком, кивнув пару раз —…И даже удобно, в каком-то смысле. Для ваших коллег, я имею в виду... Хозяйка, вероятно, погибла от рук этого неизвестного северосца?
– Мои коллеги придерживаются мнения, что контрабандисты незадолго до штурма стражи поссорились и устроили стрельбу прямо в обеденном зале, на глазах у случайных посетителей. Правда, инспектор, который возглавлял расследование, посчитал, что контрабандистов было больше, чем пресловутые двое, и часть из них сбежала из пансиона через крышу. Но, как позже выяснилось по показаниям, гхм, случайных посетителей, в перестрелке участвовали трое. Два мертвеца и мужчина, гость пансиона, который, по его словам, защищал свою жизнь.
Харлок сделал очередную затяжку.
– Кто именно в кого стрелял, мне не сообщили.
Иохим насупился будто бы и покачал головой. Неужели Борис и Тул забыл прикрыть за собой окошко? Или же они все вместе наследили в чердачной пыли? Толстяк был почти уверен, что тот тип, забиравшийся на крышу, не успел увидеть его, отвлекшись на призрак девушки…
Сдобе как раз хотелось разузнать что-нибудь и про призрак. Но стоит ли? В конце концов, что такого с этой несчастной девицей? Скорее всего её и развоплотили прямо там на месте, он же сам видел толпу бронзовых масок.
С другой стороны, Харлок, кажется, не против был поболтать ещё немного. Спросить про Чаппела? Или бес с ним? Каким боком сюда его прилепить?
— Надо же… А что же, там, говорят, ещё какой-то пожар был? Вызывали, будто бы, Салли… Может, все ценности и сгорели?
Харлок скептически изогнул бровь.
– О, а вы осведомлены лучше меня.
Он с силой вдавил бычок в пепельницу и наклонился вперёд, вперив в Сдобу хищный взгляд своих карих глаз.
– Кто говорит про пожар? В газетах про пожар ничего не писали.
— Люди… — не моргнув глазом заявил Сдоба, улыбнулся немного и тоже затушил окурок о край пепельницы — Дыма без огня не бывает, так говорят! Впрочем, это что… А я вот слышал ещё кое-что, с вашего позволения.
Откинувшись на спинку стула, толстяк скромно потупил взор.
— Ох, я такой сплетник... Прошу меня простить, это мой порок. Друзья всякий раз меня за него ругают. А я ничего не могу поделать с собой.. — по тону, которым говорил Иохим, было ясно, конечно, что он ни о чём не жалеет. Вздохнув, он придвинулся ближе к столу и понизил голос — Один господин… эээ, из кофейни.. сразу предположил, что всё это дельце не могло обойтись без участия некоего негодяя по имени Чаппель.
Примолкнув на миг, наблюдая за реакцией Харлока, Сдоба продолжил делиться секретными сведениями:
— Честного говоря, до того момента я никогда и не слышал ни про какого Чаппеля… Откуда мне? На сковское имя совсем не похоже, к слову. А тут оказалось, что этот мерзавец занимается какими-то ужасными вещами в трущобах. Что-то там вытворяет с сиротами.. Жуть, да и только. Я, к своему счастью, плохо запоминаю такие вещи.
Выпрямившись, Иохим вновь откинулся на спинку стула и встретившись с инспектором взглядом, пожал плечами. Что тут скажешь, он действительно осведомлён чуть получше…
Инспектор бровью не повёл, лишь задумчиво перебрал пальцами по стёртой столешнице.
– Любопытство не порок. Господин из кофейни наверняка имел ввиду Джо Чеппелла. Подонок, это правда. Торговал наркотиками через сирот, пользуясь своим положением мецената в приюте Стратмил.
Сухая улыбка растеклась по лицу Харлока.
– Но он мёртв. Убит своими же крысёнышами из Морщин в ту же ночь, в другом конце района. Про мертвеца можно сочинить любые слухи. Если бы у господина из кофейни были доказательства...
Он замолчал и выжидающе уставился на Иохима.
А тут Сдоба удивился, конечно. Никак он не мог ожидать, что этот человек — Джо Чаппел, про которого он только пытался что-то разведать, окажется уже выведен из игры. В ту же самую ночь. Ха!
— В ту же ночь… Хмм, совпадение? — пробормотал он, задумавшись. И, кажется, даже сам удивился, что произнёс это вслух. Пожал плечами, улыбнулся смущённо —… Доказательства? Ну что вы, нет, конечно… Просто слова, сплетни. Кто-то, может быть, подливает себе в кофе немножко больше рома, чем следовало бы..
Толстяк усмехнулся и положил обе ладони сверху на трость. Вздохнул, пробежался взглядом по стене за спиной у инспектора, прикидывая, имеет ли смысл пытаться выведать что-то ещё…
Кажется, надо было бы уже и заканчивать. А как? Неужели вот просто встать и уйти. Хмм.
Лицо Харлока выразило некоторую степень недовольства. Если бы Сдоба познакомился с инспектором получше, он бы мог точнее определить настроение Харлока, но для Иохима, видимо, это знакомство и так уже принесло достаточно ярких впечатлений.
– Так что же, я удовлетворил ваше любопытство, господин... Напомните, как звучит ваше полное имя? Право слово, неловко вышло, после такой увлекательной беседы наше знакомство буквально вылетело у меня из головы. И ещё, может оставите свой адрес? Встретимся как-нибудь втроём. Вы, господин из кофейни и я. Обсудим свежие новости. Стыдно признать, я тоже питаю слабость к слухам и сплетням.
Инспектор вытащил железное перо из чернильницы и пододвинул к гостю клочок бумаги мозолистым пальцем.
Внутренне Иохим весь сжался, конечно... Неужели мерзавец всё-таки решил прижать его напоследок? Хмм.
Внешне же он опять скромно потупил взор. Это было его обычной маской.
— Ох, инспектор, конечно, я рад познакомиться. Прежде всего, должен сказать вам... Всю свою юность я был простым послушником в Церкви Экстаза. Никто.. Никто никогда не называл меня полным именем… — облокотившись на трость и склонившись вперед, негромко проговорил толстяк — Все друзья зовут меня просто - Сдобой. Иохим Сдоба, если позволите...
Сдоба отнял одну руку от трости и произвёл в воздухе некий свободный жест вокруг всей своей округлой фигуры. Поджал губки смущённо. После чего даже, вроде бы, потянулся к предложенному казённому перу и к бумаге… но передумал в последний момент.
Вздохнул.
— К стыду своему, вынужден скитаться по гостиницам и номерам. Семейные обстоятельства… Впрочем, вы всегда можете передать мне весточку через нашу дорогую Петру. Мы старые с нею друзья. Да я и сам с удовольствием загляну к вам при случае. Общие интересы надо поддерживать, а нас с вами они точно есть.. Сплетни, я имею в виду.
Инспектор придвинул обратно к себе клочок бумаги и вернул перо на место.
– Что ж, Иохим Сдоба. Приятно было с вами познакомиться.
Харлок встал и протянул гостю руку для крепкого, практически стального рукопожатия.
– Если услышите какие-нибудь новые сплетни о контрабандистах, или сковах, приходите. С удовольствием вас выслушаю.
**
Любезно распрощавшись с Харлоком, пухлый любитель сплетен поспешил покинуть обитель закона. В смешанных чувствах он быстрым шагом продифилировал по улице до ближайшего угла, завернул за и него и, прижавшись спиною к стене, какое-то время переводил дыхание, в своей голове прокручиваю только что состоявшийся разговор. Не ляпнул ли чего лишнего?
Ох, ляпнул, конечно...
Немножко придя в себя, Сдоба поймал кэб до Силкшора зачем-то. А оттуда уже окружным путём поехал на Ночной Рынок, где ещё с часок поблуждал кругами, плутая по закоулкам.
И только после этого заявился уже домой. В логово под лавкой старого Фитца.
С порога пройдя к столу, толстяк налил себе стакан красного...
— Друзья мои, я.. Я, кажется, разузнал кое-что про наше недавнее дельце.. — пролепетал он. И выпил залпом.
|
"Ничего он не погибает, я иногда его кормлю!" - Дипломат не отказал себе в удовольствии оставить последнюю шутку за собой, - "А вообще все эти разговоры навели меня на мысль... Почему вообще торговля эссенцией вне закона, если с её помощью можно делать такие интересные штуки? Не вполне этично, конечно, использовать души живых, по сути, существ, но что, мир рано или поздно сам восстановится, и они уйдут по своим делам в посмертие? Я так не думаю... А тот факт, что они сходят с ума, говорит о чём угодно, но точно не о том, что им здорово живётся в таком состоянии. В общем, надо будет изучить этот вопрос... Мир не станет прежним сам, но кто знает: может, на него сможем повлиять мы? Война на фоне всего этого кажется чем-то обыденным, если честно..." Он тяжело вздохнул. Война войной, но они, так то, и не знали другой жизни. Странно было вообще думать о том, что где-то жили иначе.
Приятель, тем временем, перевёл разговор на шепчущую. Поначалу Борис отнёсся к этой идее настороженно. Шепчущие казались ему какими-то таинственными людьми. Знающими и умеющими слишком многое. Больше, чем полагается знать человеку! Но сейчас, видя, как озаряется физиономия Смитти при разговоре о Джейн, слыша, как он хорошо отзывается о ней... бандит подумал, что может, не так уж всё и плохо. Не все эти колдуны не от мира сего, и иногда надо просто кому-то довериться... Сторонний наблюдатель возразил бы, что механик считает за хорошего человека и его, Джексона, но начнём с того, что сам Борис себя плохим не считал. Это во-первых. А во-вторых, было в Смитти что-то такое неуловимо доброе... Что-то такое... В общем, что-то, что заставляло верить: если он назвал человека хорошим - значит, так оно и есть!
Не укрылось от бывшего продажника и то, что друг покраснел. Интересно... Если расценивать это самым банальным из методов... Ну, в целом, почему бы и нет? Эти мотивы были вполне понятны Дипломату. Всё-таки, и сам он был не прочь... Но почему-то сейчас он посмотрел на ситуацию иначе. Не возникло вот этого желания подколоть приятеля, как это бывает у восемнадцатилетней шпаны. Не встали перед глазами образы последней оргии, в которой он принимал участие. Просто понимание. Мужчина кивнул. "Хорошо, значит, на неё можно рассчитывать. Попробую договориться услуга за услугу. А там посмотрим... Ладно! Спасибо тебе за всё ещё раз! Береги себя и увидимся!"
Крепко обняв друга детства, Борис собрал свои пожитки и отправился домой, чтобы отоспаться, а на следующий день посетить шепчущую Джейн и попытаться раздобыть немного материала для новых устройств.
Впрочем, добравшись до дома, тайный агент лёг спать не сразу, а решил сперва разузнать у благодетеля, сдающего банде помещение, о безделушках, найденных у Харальда, а также о том, как ловить призраков и как достать снаряжение.
|
|
|
|
|
|
|
|
Засиделся Тао в монастыре. Спору нет, там он не ведал ни голода, ни холода, ни даже тягот самостоятельного принятия решений. Но настало время ему покинуть обитель и устремиться навстречу своей судьбе. Дороги расстилались перед Тао, и он, как застоявшийся скакун, рвался вперед, почти что наобум. Как стосковался он по своей полуголодной бродячей жизни! Ноги несли Тао по залитым водой равнинам, зеленым от всходов риса, по пустынным нагорьям, но по круглящимся зеленеющим холмам, вдоль ручьев, каскадами бегущих по ущельям. Он миновал маленькие деревни и большие города, нигде не задерживаясь подолгу. Земля в самом расцвете весны радовала душу, но вплетались в ее красоту ноты диссонанса, похожие на звук лопнувшей струны. Что-то витало в воздухе, неясные приметы тайной угрозы. Страх и неуверенность проскальзывали в уклончивых взглядах людей и их приглушенных голосах; казалось, даже птицы пели вполголоса. Неясное чувство тревоги омрачало радость Тао. Откуда это? Много уж лет прошло с тех пор, как войско императора пало перед северными наездниками. Принцессе пришлось пожертвовать собой, приняв брак с предводителем варваров, но мир утвердился прочно в Срединной земле, и давно уже не топтали ее полей коротконогие коренастые лошадки кочевников. Если и зашевелились слухи о грядущем раздоре и, упаси боги, междоусобных войнах, то они вряд ли успели просочиться через дворцовые стены на улицы и площади...
Тао удивлялся тому, что молва о нем бежала впереди него. Святой... в этом не было его личной заслуги. Это была заслуга десятков существ, неутомимо и непреклонно стремившихся вверх по лестнице бытия, как рыба, идущая на нерест против течения, преодолевает водопады и перекаты. Он был последним отблеском долго горевшего светильника. Он сам пока ничего не сделал для того, чтобы люди узнавали и приветствовали его улыбками и уважительными поклонами. Для него всегда находился ночлег и миска рисовой или гречневой лапши, а то и мяса кусочек. Хорошо быть святым! Жаль, отец это не видит...Тао обещал себе, что рано или поздно отдаст долг всем этим людям, а также его добродетельным предшественникам. Не мог же он предать их, совершив что-нибудь дурное или прожив длинную бесполезную жизнь, после чего ему останется переродиться разве что карпом в пруду! А пока Тао благодарил за радушный прием как умел - благодарственными молитвами и мантрами, фокусами и короткими историями бумажных фигурок, освещаемых лампой.
Так что в столицу Тао пришел то ли по своей собственной воле, то ли повинуясь тысяче явных и неявных мелких указаний - здесь повернуть направо, а там - налево; стечению тысячи случайностей, которые все вместе прокладывают дорогу судьбе.
Посланники из Запретного города подошли к Тао, когда он рассматривал лоток со всякими жаренными в масле вкусностями. Его приглашают явиться во дворец! Наконец пришел его час! Он сможет послужить самому вану; ведь ван - маленький мальчик, а мальчику, даже если он ван, трудно справиться с кучей разных неотложных дел...
Тао оказался не один. Его товарищем оказался... то есть оказалась молодая девушка - "Красивая!" - изумился про себя Тао. И очень решительная на вид. Они оба прошли внутрь дворца (Тао поминутно оглядывался, обомлевая от очередного открывавшегося ему прекрасного зрелища..."). Тао молча поклонился сановнику и последовал приглашению, то есть пристроился в резном кресле дивной красоты... И так прекрасны были очертания фарфоровых чашек, так изящен их рисунок, что он даже не успел подумать, что неплохо было бы ему сперва умыться с дороги...
- Красиво здесь, да? - спросил он свою новую спутницу вместо приветствия. - Не знаешь, на земле ты или уже на небе... Ох, извини. Как невежливо с моей стороны. Меня зовут Юань Тао. Я Святой раскрашенной повозки. А ты какая Святая?
|
Группа встретила приказ командира подавленным молчанием. Да и о чем тут говорить было? И так все понятно: концепция поменялась – мы обделались…
Дальше - короткий привал, и на марш к дому. Шли осторожно, то и дело закладывая петли, зигзаги и «закрутки», чтобы полностью убедиться в отсутствии преследования и обрезать возможные «хвосты». Нет, наземники отстали совсем. Может, удовлетворились добычей, может, решили, что связываться с такой кусачей дичью слишком дорого выходит, может – все вместе. В любом случае, хитрые маневры разведчиков к обнаружению неприятеля не привели.
Всю дистанцию группа взяла единым, почти что шестичасовым маршем, прерываемым лишь короткими привалами, но все равно к Рогожке ковчеговцы вышли уже в сумерках. Здесь можно было установить связь с базой без усилителя сигнала. Установили. На «Ковчеге» явно обрадовались, услышав позывные группы – ведь штатный-то сеанс связи разведчики по техническим причинам пропустили - но запрос на возвращение, который мрачно сделал Снег, вызвал недоуменное молчание дежурного офицера, а затем и просьбу повторить…
И вот первопроходцы поверхности как и два дня назад стоят перед гермоворотами базы, только с другой, внешней стороны. И не пятеро их уже, а только четыре. И комплекты камуфляжного ХБ пропитаны потом и кровью, своей и чужой, а винтовки и карабины пахнут прогоревшим порохом. И в глазах уже не радостное предвкушение, а горестное разочарование и… стыд, наверное?
Карантин и дезинфекция. Разбор полетов и долгие рапорты в устном и письменном виде. Сочувственные, а нет-нет и злорадные взгляды сослуживцев. Полные слез глаза Глебовских стариков. Сожаления и свербящее чувство незаконченного дела. Все это будет, и скоро. А сейчас…
Так, наверное, мог чувствовать себя Гагарин, если бы не дотянул до орбиты и был вынужден прервать полет. Или Колумб, коли истратив половину провизии и питьевой воды не дерзнул плыть дальше, а вернулся к берегам Андалусии. Или Фродо, оставь он кольцо в Ривенделле и вернись в родной Шир…
Орбита, Карибский архипелаг и Ородруин никуда бы не делись, нет. И поверхность со своими загадками тоже никуда не денется. Но пойдут туда и раскроют эти тайны другие. Другие! И с этим придется смириться и жить.
****
Действия лейтенанта Романова были признаны неадекватными полученным от командования приказам. Более того, по мнению руководства проекта, они привели к демаскировке группы, потерям в ее составе и провалу задания. Романов был разжалован в сержанты и выведен проекта и из состава ГСН, как минимум до следующей аттестации.
Специалист Тян был признан недостаточно психически устойчивым для работы в составе разведгруппы на поверхности. Он был выведен из проекта и вернулся на прежнее место работы, подписавшись о неразглашении.
Шварцман и Ежов, по мнению руководства, достойно проявили себя в ходе задания. Они остались в резерве проекта.
Глеб Соколов был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» посмертно.
-
с первой пробой
-
Хорошо.
-
Спасибо за Соколова. Что не забыл, так сказать. И за модуль.
Удачного рестарта!
-
Спасибо за игру. Вообще даже так как вышло, модуль ооочень неплохой вышел.
-
Класс. Ну, и за вот это тоже:
Глеб Соколов был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» посмертно
-
Круто, да) Я прям какое-то удовлетворение получил)))
-
Конец.
-
ай, бальзам на душу эти посты
|
|
|
|
|
|
«Пятачок очень спешил, и не удивительно – ведь сегодня был день рождение у одного из его самых лучших друзей, ослика Иа. Поросенок решил подарить ослику зеленый надувной шарик. Под ногами весело бежала дорога, ярко светило теплое ласковое солнце, а Стоакровый лес был как обычно прекрасен. Не заметив корень старого дуба, поросёнок спотыкается и падает прямо на шарик. Громкий хлопок и…».
Пятачок открывает глаза. Не было больше зеленого Стоакрового леса. Не было синего неба и ласкового солнца. Не было больше ослика. Старый друг всегда страдающий долгими депрессиями не смог принять новую жизнь и скончался от наркотической передозировки. Был только Город. Да черт возьми, наверное, Создатель решил посрать с небес, а упавшая кучка говна и стала этой выгребной ямой. Прогнивший, испорченный пороками мирок, который стал оазисом для так называемых «выживших после катаклизма». Взгляд Пятачка наткнулся на знакомого ему уже таракана. Попытка прихлопнуть его рукой, не увенчалась успехом, хитрый засранец петляя, опять избежал расправы. Странно было то, что таракан был всего один. Пятачок не разу не видел в этой квартире еще каких-то насекомых кроме него. Тем временем поросенок отклеил лицо от пола. На то время пока он был в отключке из его рта уже натекла порядочная лужица слюней. Поросенок поднялся, кое как привел себя в порядок. Осушил пару стаканов воды, но лучше от этого не стало. Пятачок взглянул на часы. Нужно было начинать собираться на работу. Он начал чистить ружье бормоча себе под нос «Это моё ружье. Таких ружей много, но эта — моё. Моё ружье — мой лучший друг. Она — моя жизнь. Я должен научиться владеть им так же, как я владею своей жизнью.» - это был один из немногих ритуалов которых придерживался поросенок. Монотонное бубнение текста, и чистка оружия всегда приводила в порядок его мысли. - «Перед Господом моим я повторяю этот символ веры моей. Моя винтовка и я — мы защитники моей страны. Мы не боимся наших врагов. Мы защитники моей жизни. Да будет так до тех пор, пока Хартия не победит и не останется больше врагов и не установится мир на Земле!». Пятачок окончил свою обязательную каждодневную молитву. Собрав остальные вещи, он отправился в участок, до которого добрался без приключений.
Пятачок вошел в помещение участка, надвинув шляпу на глаза. Не очень хотелось светить опухшую после попойки рожу. Здесь как всегда царила некоторая суета. Пятачок добрел до своего рабочего места и окинул взглядом напарника. Винни был в своем репертуаре: болтал с людьми о том, как увлекательно поднимать и опускать куски железа.
- ...и тут я понимаю, что не пожму, а их там стоит двое, а что толку, там на штанге то под тонну повешено, взять они взяли, а вот вытянуть даже на нижний упор не получается...
Появление Пятачка заставило его прерваться, взглянув ему под поля шляпы, он укоризненно выдал:
- Оооо, да ты тоже накачался вчера, как я ни посмотрю... На вот, водички,- Медведь услужливо протянул ему бутылку минералки.
- Одно другому не мешает. – пробормотал в ответ поросенок, осипшим голосом. Язык опять отсох, и бутылка минералки была как нельзя к стати. Пятачок благодарно кивнул и присосался к бутылке, прикончив её почти одним залпом. – Потому что не надо было дрыщей звать, как обычно, на подстраховку. Всегда говорил тебе, гиблое это дело. А чем закончилось то? Пупки то не надорвали? – по трендеть о железе с Пухом Пятачок любил. И на сколько эта тема не была избитой, она ему никогда не надоедала. Как и споры на счет любимой медовухи в прочем.
Но Винни так и смог рассказать свою историю до конца. Его прервали в валившиеся Два Поросенка, волоча с собой массивный ящик с оружием и боеприпасами. Пятачок поморщился от шума который эти реднеки деревенщины устроили. В прочем поросенок не нашел среди них Ниф-Нифа. Куда же подевался этот ублюдок? Ответ не заставил себя долго ждать.
- Эй, Хартия, дело есть, - ящик был перевернут и оружие с грохотом вывалилось на пол. Гранаты покатились во все стороны, дробовики запутались в пулеметных лентах, штурмовые винтовки нелепо торчали во все стороны.
- Эта сука...
- Зубная Фея...
- Она ввалила Нифа...
- Вы, блядь просто должны ее покарать...
Пинокио со скрипом вышел из кабинета и сурово глянул на хряков с высоты почти трех метров:
- Мы вам не наемники, для сведения счетов, так что можете свое оружие...
Пинокио осекся, заметив, как Винни-Пух вытягивает ленту для своей пушки, а люди начинают разбор завала. Рядом с напарником появился Пятачок, деловито набирающей себе патронов и гранаты. Так же он переглядел себе один автомат.
- Давно его "ввалили"? – спросил поросят Пятачок. Хоть он и был деревенщиной, но был знакомой деревенщиной. А такую возможность, нанести подручным волка дружеский визит, не стоило упускать. - Что против вас, супер хряков, имела зубная фея?
-
Пятачок почти трогательный вышел же. Няш Мяш, все дела :).
-
Качественный пост. Пробуждение особо антуражно.
-
Годнота.
|
Приход в сознание после очередного переселения в очередную куклу стал делом уже привычным, хоть и не менее неприятным от этого. Обостряются разом все органы чувств. Глаза закрываешь, жмуришься от дневного света из окон так, будто на солнце в ясную погоду смотришь, бьющее в глаза и ослепляющее, зрения лишающее. Спиной ледяной холод пола чувствуешь и как тысячи игл-крошек в тебя впиваются. Не одному Сэму в такие моменты приходило сравнение с принцессой на горошине. Действительно, похоже. И вонь... такая жутчайшая вонь, из-за которой кажется, что легче не дышать, задержать дыхание и умереть от недостатка кислорода. Какой к черту может быть кислород в этой аммиачной вони? Хотя Алекс привычен. Черт побери, всю жизнь прожил в промышленной зоне и такие запахи вызывают отвращение, но не отторжение. А в животе, где-то в желудке, тепло разливается и оттуда в остальное тело медленно, будто нехотя перекатывается – в конечности, в голову... Кровь разливается по сосудам... И вот уже ты можешь пошевелить рукой и ногой, приподнять голову... Что-то тихо не то стонешь, не то мычишь, пытаясь в двух словах выразить все накопившиеся эмоции, вывалить их на остальных. Но трубка во рту мешает.
Движения пока давались с трудом, но другие операторы, Алекс видел, уже стали подниматься, кто-то даже успел одеться. Выплюнув трубку, он тяжело выдохнул и часто задышал, сразу же закашлявшись от переизбытка кислорода в легких. Мысли прыгали и ускользали, с большим трудом удавалось сосредоточиться и направить их в нужное русло. Так, надо встать и одеться. Очень скоро он почувствует себя лучше. Да, так всегда бывает после рождения. Очередного рождения в новом теле. Бедные, несчастные новорожденные, неужели они тоже испытывают столько мучений, появляясь на свет...
Наконец ему удалось избавиться от катетеров и сесть. Алекс уже обратил внимание, что тело ему на этот раз досталось женское. Второй раз в его операторской практике. В первый - ощущения были омерзительные, но быстро привык, и теперь уже воспринял это как данность. Ничто не мешает ему найти какого-нибудь качка в подворотне, вырубить его и переселиться в его тело. Но Чаепитие, он знал, выбирает куклы не случайно. Они как-то должны быть связаны с текущим заданием, и именно в них проще начать его выполнение. Ничего страшного. Только что ж тело такое слабое? И, похоже, эта телка при жизни дурой была, мысли какие-то бессвязные, видать, с мозговыми извилинами у нее проблемы. Зацепив прядь волос и повертев перед глазами, Алекс сам себе кивнул. Так и есть, блондинка. Хотя это всё шутки на самом деле, в анекдотичную тупость блонд он не верил.
- С днем рождения всех, - были первые слова, которые произнес, или, вернее, произнесла Алекс. Оператор не без труда поднялся на ноги и, пошатываясь от слабости, направился к сумкам. Первым делом – одеться, согреться, напиться к чертям. Воды, в смысле. Хотя лучше горячего чаю. Чаепитие, как-никак. – Я Алекс. Кто есть кто? – вопросил он остальных, обыскивая сумку.
Так, всё как всегда, минимум необходимого и ничего лишнего. Набор вещей был достаточно привычен и, как раньше, уже не приходилось тщательно осматривать и изучать каждую из них. Алекс отложила всю технику на потом и первым делом стала одеваться.
|
|
Стивен подключился к компьютеру и начал бесцельно лазить по системе. Лениво клацая по клавишам, Джи вглядывался в светящийся экран монитора. Чего хотел найти, он сам толком не знал. Внезапно выяснилось, что компоненты подсистемы безопасности имели довольно старую версию. Очень старую. Такое ощущение, что это корыто никогда не подвергалось сервисному обслуживанию службами цифровой безопасности. Программное обеспечение было такое, каким оно должно быть в момент схождения корабля с верфи. Не надо быть хакером, чтобы поиметь весь звездолет. Найдя открытые капитанские хеши и достав из своего волшебного чемоданчика программу радужных таблиц, Джи запустил перебор сначала на чемоданчике. Не удовлетворившись скоростью, Джи решил загрузить главный вычислитель корабля. Скоро у Стивена будет цифровой ключ капитана. Каждый ход Джи кидает д100 на удачу. Если выпадет больше 70, перебор успешно завершен.*** Заинтересованный странной проводкой, Кхетт решил снять одну из панелей в техническом коридоре. Броудт пришел к выводу, что там должно быть что-то вроде развилки, откуда проводка могла пойти в любую часть корабля. - Я посмотрю что там в коридоре. - Кхетт выбежал из инженерного отсека. Находясь в нужном месте коридора, Кхетт принялся снимать большой кусок пластика. Кусок мягкого пластика скрывал от посторонних глаз очередное открытие. *** Храбрый капитан,готовый выдать 100кВ гостеприимства, полез под стол. Можно было шмальнуть не глядя, но здравомыслие и хладнокровие взяли верх над страхом, бить электричеством Йозеф будет только убедившись в реальности угрозы. Под столом оказалась кошка пустотной породы. Несчастное животное смотрело на Йозефа напуганными глазами. В зубах оно держало пакетик с пищевой пастой. Капитан решил вытащить кошку и показать остальным членам команды, рассчитывая успокоить коллег. Извлекаемая из под стола кошка цеплялась лапами за любые поверхности. В конце концов Йозеф вытащил животное в открытое пространство. Кошка тут же когтями вцепилась в грудь капитану. От неожиданности капитан нажал курок ЭШУ, контактный блок шокового пистолета отстрелился и, потянув за собой тонкие провода, пошел строго по прямой в направлении Синдзи. Синдзи попытался что-то сказать по этому поводу, но парализованное электричеством тело не смогло выпустить тарелку, зажатую во рту. Велес своими глазами убедился, что источником шума явилась безобидная кошка. - Я отлучусь. Я быстро, до ватерклозета и обратно. Вы тут не скучайте. - произнес Врач и дернул в жилой отсек. *** Даэдалус знал свое дело. Даже тогда, когда все остальные считали иначе. Наводка на неисправность в блоке YJ43 лишь ускорила неотвратимое возвращение реактора к жизни. Приступив к праведному ремонту, синтет начал активно использовать все доступные, благодаря прогрессу, конечности. Рихтовка, сварка, сверление, пайка, монтаж, все это сопровождалось постоянным выкидыванием «ненужных» элементов. В итоге изуродованная коробка с надписью YJ43 стала похожа на измученного страданиями больного просящего об эвтаназии. Однако Даэдалус думал иначе, он видел в своем стремлении к минимализму возможность созидать механо-электрическую красоту. Закончив свою работу, Даэдалус перезапустил систему стабилизации и разжег реактор. Появилось напряжение. Прежде чем пустить напряжение на главный энергетический контур и включить искусственную гравитацию, нужно было убедиться, что главный вычислитель переведен в режим плавного наращивания гравитации. Но тут Даэдалус обнаружил, что вычислительные мощности главного компьютера загружены на 100%. Это было удивительно, ведь на это не было никаких причин. - Наверное он сейчас молится Богу Машине. - подумал Даэдалус и, не решившись тревожить главный вычислитель, подал энергию в главный контур «как есть». *** Гравитация возникла мгновенно. Шум прошелся по всему кораблю. Йозеф не успел никак среагировать. Кухонный хлам с грохотом упал на пол, измазав рабочую одежду капитана разными пищевыми ништяками. Потом все услышали жуткие крики боли, вроде кричал Кхетт, но полной уверенности не было. *** Ларри с Блю довольно мягко пережили внезапное появление гравитации, приземлившись на пол пятой точкой. Оба, встав на ноги, сначала услышали крики, а потом увидели тварь, похожую на зубастого червяка. Тварь появилась из-за угла технического коридора. Поначалу она приближалась к работягам, но Блю грозно помахал топором и чудовище, попятившись назад, совершило прыжок и скрылось в системе вентиляции корабля. Карта
|
Рэнди ночевал дома, по той причине, что ему требовалось основательно отмыться после того, как он не менее основательно испачкался в краске. Да и надо было рассказать домашним о чудесном корабле, который они сами покрасили, той краской, которую он, Рэнди Кейн, собственноручно смешал. К тому же он имел непосредственное отношение к покраске корабля, а так же к выбору его названия. Это нужно было обязательно рассказать родным. Чтобы они тоже прониклись моментом и не особо возражали против того, что Рэнди отправляется в путешествие. Собственно говоря, особых возражений не последовало. Правда Рэнди пришлось клятвенно обещать, что он будет хорошо кушать, будет осторожным и не будет заниматься глупостями. Впрочем, было понятно, что все эти обещания и клятвы Рэнди забудет еще до завтрака.
Корабль встретил Рэнди немного видоизмененным.
- Сни-схож-де-ни-е. - по слогам прочел халфлинг, разглядывая буквы, выведенные на борту.
- А как же Черничный пирог? - растерянно поинтересовался он, глядя на остальных.
- Мы же договорились. И в документах стоит, что корабль называется Черничный пирог. Я же специально краску для него смешивал. - халфлинг вздохнул.
- Так не честно. - заявил он. В этот момент Рэнди более всего походил на ребенка. На расстроенного ребенка. На расстроенного ребенка, с волосатыми ногами.
- Надо сообщить мистеру Харрису! - вдруг заявил он и решительно направился искать смотрителя аэродоков.
Поиски увенчались успехом, мистер Харрис был найден в своем кабинете, причем тот факт, что смотритель спал, ничуть не смутил Рэнди, который деликатно подергал его за рукав. А после того, как смотритель проснулся, Рэнди заговорил.
- Мистер Харрис, мистер Харрис! У нас и у вас неприятности, проблемы, катастрофа, провал и просто плохие новости! - с серьезной, на сколько это было возможно, физиономией заявил Рэнди.
- Наш корабль, ночью, кто-то переименовал! Представляете?! Наш славный "Черничный пирог" теперь больше не "Черничный пирог"! Это просто невероятно и невозможно! Это ведь самое настоящее преступление, преступление против собственности! Вы ведь понимаете, что теперь нас могут обвинить в подделках документов! Ведь в документах стоит другое название! И не только нас, но и вас, мистер Харрис, потому что вы выдали краску, которой мы покрасили корабль, а потом кто-то закрасил наше, правильное название и написал там неправильное! Это ужасно, ужасно! Я слышал, от одного моего родственника, который много путешествовал и однажды общался с человеком, который когда-то читал заметки другого человека, который был свидетелем того, как судили человека причастного к неправильно заполненным документам на корабль. И его посадили в тюрьму, за то что он ошибся в названии корабля всего на одну букву! Представляете! Вместо "Синий лес", как было указано в документах на корабль, он написал на борту "Синий лис" и его посадили! Посадили на десять лет! Это ужасно! Мы не хотим в тюрьму, и вы тоже не хотите в тюрьму, правда мистер Харрис? Ведь если будут разбираться, кто и как исправил название на нашем корабле, то окажется, что это было сделано здесь, в аэродоках! На территории, за которую вы ответственны и сделано краской, которую вы выдали! Это же ужасно, мистер Харрис! Но не следует отчаиваться, я знаю что нужно делать! Мы снова перекрасим ту часть корабля, на которой написано неправильное название и снова напишем там правильное название, и никто ничего не узнает! Это же так просто! Только нам нужна краска, потому что тот, кто переправил название на корабле, вылили всю краску на землю! Специально, чтобы мы ничего не могли исправить! Наверное он сейчас пишет анонимный донос и сюда примчатся стражники, которые всех нас арестуют! Этого нельзя допустить! Нужно действовать быстро! Поэтому быстрее, выдайте нам краску и валик! Как вчера, мы все сделаем очень и очень быстро. Обещаем! - халфлинг говорил, говорил, говорил, говорил и еще раз говорил, а потом еще немного говорил, после чего говорил еще чуть-чуть.
Понятное дело, Рэнди не упоминал о том, что никакого корабля с названием "Синий лес" или "Синий лис" в природе никогда не существовало, и о том, что никакие родственники, никогда не рассказывали ему подобных историй. Но, ради благой цели, можно и слегка приукрасить историю, а еще лучше, выдумать совершенно новую. Ну, чтобы, звучало более солидно и внушительно.
|
-
"Теплая струйка желтого цвета пошла от паладина к воину..." - вон она какая, исцеляющая магия паладинов Великого Савдэма.
-
Уринотерапия паладинов и прочие нетрадиционные магические практики.
|
|
Саундтрек: ссылка Some of them want to use you,
Some of them want to get used by you. Аманда ответила очень быстро. Быстрее, чем того ожидал Шон. А уже через пять дней его выписывали из больницы. Никаких агентов больше не провожало раненого героя Моста Двух Америк. Никто не дежурил в коридорах, и улыбки персонала стали не такими замороженными. Шон чувствовал облегчение, когда положил прямоугольник коммуникатора MHQ в тонкую перчатку Марии Савонарола: более ничто не связывало его с тем жутким миром, который он оставлял позади. Шон не был уверен, что сможет жить как раньше, позабыв про тайные общества и правительственные ковенанты, но, как и всегда, был только один способ выяснить, так ли это. А потом... А потом он увидел стоящую возле приземистого седана Аманду Картер. Выбившиеся из причёски волосы трепал озорной утренний ветер. Она улыбалась, пытаясь сдерживать не то слёзы, не то крики гнева – но в итоге получились только жаркие, продолжительные объятия. – Урод! – пробормотала Картер, схватив Шона не хуже профессионального рестлера. – Урод... ты мог хотя бы позвонить мне, придурок!!! Не составило труда понять, что в далласском управлении DEA Вудсон появился только через несколько дней. Чисто выбритый, свежий, в новом костюме с небрежно полуразвязанным галстуком, он шёл по знакомым коридорам, провожаемый удивлёнными возгласами и взглядами. Старые, давно забытые коллеги подходили к нему, жали руки и заботливо хлопали по плечу – удивительное дело, но сегодня (видимо, ещё не привык) Вудсон не чувствовал привычного раздражения. Плотина, забетонированная именами погибших по его вине, была прорвана, и новая жизнь неудержимым потоком вливалась в пустыню его души. Новые впечатления, вынужденное алкогольное воздержание и, чего греха таить, подозрительное внимание к нему штатного больничного психотерапевта, постепенно заставляли знакомые лица растворяться в воде памяти. Шона больше не тянуло к бутылке. Он не бормотал их имена по ночам, просыпаясь на пахнущей свежестью постели вместо продавленной лежанки дешёвого мотеля. Только сейчас Шон Вудсон начинал понимать, что почти сорвался туда, откуда уже не возвращаются. Директор техасского отделения DEA Малкольм Тач поднялся из-за широкого стола, застёгивая на животе просторный серый пиджак. На его тяжёлом бульдожьем лице появилась улыбка: – Святые угодники, кто к нам пожаловал! Вудсон! Чёртову прорву времени ты пропадаешь хрен знает где, а потом скидываешь наводку века. Знаешь, это я называю «прирождённый охотник», – директор Тач расхохотался, захлопывая лежащее на столе личное дело Шона. Смущённо улыбаясь, Аманда притворила дверь в кабинет. Она знала, что Тач – хороший человек, но начисто лишённый умения радоваться. Хотя сегодня, кажется, директор превзошёл сам себя, с заговорщическим видом открывая дверцу сейфа. – Малкольм! Я и не знала, что вы... – Обо мне много чего не знают, – фыркнул директор, выставляя на стол бутылку «Хеннеси» и пузатые хрустальные бокалы. – Господа и дама... сегодня у нас Событие. – Ну-ну. Будто я из могилы вернулся, – пробормотал Вудсон, крепко пожимая директорскую руку. – Ещё успеется. Думал, я не приберёг для вас двоих особый подарок? – Твою мать... – хором застонали Вудсон и Картер. Похоже, директорский коньяк светило отрабатывать по полной. Но – потом, очень-очень потом. * * * Вудсон сидел на скамье в пятом ряду, уже порядком утомлённый непрекращающимся гомоном многочисленных студентов. Их лица давно слились в какой-то маловразумительный хоровод – похоже, в большой конференц-зал набилась пара факультетов в полном составе. Юноши и девушки сидели прямо в проходах, на рюкзаках вдоль стен, на партах в дальнем конце аудитории и подоконниках. Вудсон уже не был уверен, что пришёл сюда не напрасно: как выискивать в такой толпе незнакомого ему человека, он не знал. Хотя было у него подозрение... очень, очень серьёзное подозрение... и оно оправдалось, когда шум внезапно стих. Профессор Альфонсо Габороно уверенным шагом поднялся на трибуну, щедро демонстрируя многочисленным телефонам благообразное правильное лицо с окладистой седеющей бородкой. Широкоплечему, стройному профессору было уже за пятьдесят, но здоровый цвет смуглой кожи и пружинистая походка говорили, что он вовсе не собирается ставить на себе крест. Альфонсо просительно поднял руки, улыбаясь: – Ого! Я и не знал, что феномен вождизма в странах Латинской Америки будет кому-то интересен. Рассчитывал на парочку человек... которые заблудились... Аудитория рассмеялась. А Вудсон даже привстал, в мельчайших чертах стараясь запомнить это лицо. Он знал этот голос. Он помнил этот грустный, всепонимающий взгляд в полутьме гостиничного номера. Он знал этого профессора задолго до того, как ступил в кампус Далласского университета. – Что ж, очень тронут. Даже польщён! Ещё немного, и лопну от гордости, – смеялся Либертад, настраивая микрофон. А потом он заговорил. И речь его, как помнила Таня Каррерас, была написана на небесах. – Оставьте его себе, – покачал головой профессор Габороно, некоторое время глядя в свёрток. Он и Шон сидели в ирландском баре где-то между деловым кварталом и скукой, отчего в зале было в меру тихо, спокойно и уютно. Никто не беспокоил двух ничем не примечательных посетителей, а пиво было довольно терпимым. Либертад передвинул свёрток с «Кольтом» обратно к Шону. – Я всё равно не провезу его через таможню. Сегодня мой визит в вашу страну носит вполне официальный характер. К тому же... зная вас, сеньор Вудсон... уверен, что вам он пригодится больше. Храните его с гордостью. Они ещё долго говорили за столом. Либертад рассказывал о Красной Фракции, о своей борьбе и том, как он, университетский профессор, был вынужден ступить на скользкую дорожку революции. Рассказывал о трудах Льва Троцкого и Владимира Ленина, Бернштейна и Спилимберго, Борхеса и Альенде, оставив Вудсону целый список книг, которые, по его мнению, американцу следовало прочитать. С этим человеком было приятно беседовать, ибо он владел тем почти позабытым искусством степенного ведения разговора, не торопясь и не сбиваясь в сторону. В цивильной жизни заместитель командующего повстанцами был в высшей степени эрудированным человеком. – Признаюсь, – сказал он на прощание, снимая со спинки стула пиджак, – я хотел бы, чтобы вы уехали со мной. Но человек должен выбирать то, что ему по сердцу. А я, – тут Либертад хитро улыбнулся, – хорошо понимаю, что ваше отдано совсем не моей маленькой стране. Желаю вам счастья, сеньор Вудсон. И, если будете на Санта-Кларе когда-нибудь, сделайте милость. Передайте тому очаровательному юноше, что искали меня. Он поможет нам встретиться снова. * * * Ночь спускалась на фавелу Мадана. Дети уже не гоняли мяч на улицах, и усталые креолки постепенно расходились в веранд, обсудив все дневные сплетни. Красные плакаты с вскинувшим кулак Либертадом уже были неразличимы в сумерках... и только в одной хижине ещё горел свет. Генеральская Дочь обнажённой сидела перед своим костром, на вытянутой руке держа тяжёлый шар из мутного хрусталя. Свет играл на грубо обработанных гранях, но ведьма смотрела в него с таким вниманием, словно внутри ей открывались истинные тайны Вселенной. Наконец она резко отдёрнула голову и положила шар на циновку из сена и тростника. – Джейми... Джейми... на этот раз тебе удалось победить... – ямайская ведьма засмеялась пьяным, лихорадочным смехом. Запрокинула голову, отдаваясь на волю дыма-дурмана, и деревянные маски хохотали вместе с ней. * * * Санта-Клара возвращалась в привычный ритм жизни. Катались на волнах загорелые серферы, выпивали в барах туристы и авантюристы. Мрачные картельеро заключали свои сделки, а мясники из 41-ого стерегли закон и порядок единственным действенным в разнузданном тропическом раю образом. Контрабандисты из банды Вильянова сбывали краденный товар, а сеньора Бланка, добавившая к своему имиджу траурную перевязь для руки, активно вернулась в бизнес. Вскоре она переехала на самый верх президентского центра, обзавелась коллекцией дорогих гоночных машин и уже всерьёз обсуждала с Эль Президенте – а не устроить ли нам выборы из двух кандидатов, дабы соблюсти видимость демократии. Всё равно и сама Бланка, и почтенный президент Санта-Клары давно забыли, у кого из них лежат чьи деньги, и пребывали в полном согласии и консорциуме. Беззаботный Паоло продолжал развлекаться на светских вечеринках со своими разбитными приятелями. Мрачный Макс всё так же охранял его, всё больше привязываясь к инфантильному непоседливому ребёнку, а консул Уругвая Рауль, перестроив поместье, начал устраивать там ежегодные праздничные регаты. Мигель Вобо погиб при очередном рейде «чёрных солдат». Говорили, что местная сумасшедшая плясала ночью над его могилой, а утром пропала навсегда, рассеявшись дымом над перекрёстком трёх дорог. Глупости какие. Проститутка Луиса из «Сан Сальвадора» всё так же ругалась с барменом, а бармен – с проституткой. В «Люсьенаге» после одного из ливней обрушился зонт, отдавив старому негру-бармену мизинец. Экю хоронили без почестей. * * * На табло в Международном аэропорту Панамы вспыхнули зелёные цифры нужного ему рейса. Следуя указаниям громкоговорителей и загорающимся путеводным стрелкам, малоприметный небритый мужчина в серой толстовке шагал в толпе других людей, спешащих в Аргентину. Кричали дети, сталкивались чемоданы на колёсиках, а утомлённые взрослые почём зря срывались друг на друга. Только он, одинокий путник с рюкзаком в виде ручной клади, шёл сквозь этот кипящий людской поток спокойно и невозмутимо. Спокойно выпил чашечку кофе. Спокойно съел треугольный сэндвич с тунцом. Он никогда никуда не торопился. Поэтому, возможно, командир наёмников до сих пор был жив. – Посадочный талон, por favor. Мужчина вскинул на девушку за стойкой по-юношески яркие зелёные глаза. И улыбнулся, протягивая талон. THE END
|
Настроение Шона несколько подпортил визит Савонаролы и Робертсона. Хотя, последнего он был рад видеть в добром здравии. Скорее уж, его смутило предложение Марии. Да, он был готов к нему. Да, было в этом нечто романтичное - стать на защиту невидимого фронта и вновь столкнуться лицом к лицу с Обществом Туле и следующим Кауфманном. При воспоминании о последнем, Шон невольно содрогался. С трудом, но он мог признать в себе, что победить ему помогло лишь чудо и встреться они лицом к лицу снова...В этом месте Вудсон непроизвольно сглатывал подступивший к горлу комок. Хочет ли он ещё одной такой возможности? Или лучше, как и планировал, отправиться к Картер? Со всеми этими передрягами, Шон осознал, что всё это время ему не хватало прежней жизни. Возможно, смерть Нурса и Брука...не только его вина? Может быть, просто время их подошло, а его ещё нет...Винили бы парни его за такие мысли? Теперь Шон уже не знал наверняка. Одно было точно- можно попробовать начать сначала.
Сесиллия Бланка...о да, он вспоминал её с приятным чувством. Безусловно, её предложение сулило большую перспективу, а мысли о самой девушке заставляли мысли Вудсона поворачиваться не в ту сторону...Впрочем, если быть честным, то такого будущего для себя Шон не видел - слишком уж они разные люди.
Граф Вильянова...небось часы Вудсона подняли самооценку маленького ублюдка на эту высоту. Вудсон криво усмехнулся. "Заманчивое предложение, Пино, но нет...я уже стар для всего этого".
Либертад...пожалуй, только эта персона сейчас соперничала с желанием увидеть Картер. Шон Вудсон был искренне рад, что этот человек смог пережить чистки. Американцу очень хотелось поговорить с ним ещё раз, в более спокойной обстановке - крайне много вопросов, на которые, правда, Вудсон и не надеялся получить ответы. С тяжелым вздохом, Шон убрал письмо обратно в конверт - уже тогда он знал, что после следующей встречи он не сможет больше упустить этого человека из виду. Только сейчас, американец вполне испил из чаши, к которой прикасалась когда-то Таня...
"Ммм, Австралия...дыра по известней Санта- Клара, но зато и подальше. Да и пойло там отменное, как говорят", - Шон не без интереса рассматривал предложение тура. Не нравилось ему только то, что там водилась в избытке всякая ядовитая нечесть... Нахер.
"Аманда, слушай, я тут снова в Штатах, давай встретимся. Есть что обсудить, да и я думаю вернуться на службу". Коротко, как-то смято, но Вудсон писал эту строчку около часа. Забавно, всего ничего, но он будто бы пытался признаться Картер в любви. Придурок. Шон закрыл лаптоп и откинулся на подушку больничной койки, прикрывая лицо руками. Он чувствовал как они дрожали: три-четыре дня сделали то, что не могли сделать месяцы "изгнания". Что ж, Шон Вудсон, ты ещё не стар, как показала практика, яйца ещё при тебе, цыпочки тебя любят и ещё теперь ты повидал всякое. Можно остепениться.
|
Тобиас Грейс, мэр города Билбери и заодно блюститель закона, допивал уже вторую кружку пива в трактире "Сирка О'Мэлли", названным в честь знаменитой пиратки-хоббита. Название, конечно, вполне фривольное, но привлекает тех редких людей, которые посещают остров время от времени. А уютная обстановка и удобные номера способствуют тому, чтобы гости острова вновь вернулись через некоторое время. Да, Хлоя Кейн, полненькая женщина, стоящая сейчас за стойкой на специальной табуретке, знала, что делала: "Сирка О'Мэлли" быстро стала любимым местом всех жителей острова. Беседы, веселые споры, карточные игры и много, много эля, - здесь было все, что нужно простому фермеру после тяжелого рабочего дня. Ну или простому мэру где-то в начале-середине дня, хех.
Вдруг открылась дверь, пропуская вперед слепящие лучи солнца. Вслед за лучами в трактир проник и свежий воздух, развеивая пивной дух. Через порог перешагнула детская ножка, одетая в грязный башмак, а затем показался целиком и весь ее владелец - мальчик Томми. Он тяжело дышал, держась за бок, а его глаза на вспотевшем лице скользили от человека к человеку, пока не остановились на Тобиасе.
-Там...В аэродоках... Мистер Харрис ждет вас... Мистер Скотт хочет продать корабль!
-ЧТО?! - пиво застряло где-то в горле, и мэру пришлось откашляться. Капельки светлой пенистой жидкости осели на его пышных усах, но Тобиас не обратил на это внимание. Он вскочил и начал рыскать по карманам, ища деньги. - Я сейчас же туда. Хлоя держи свои эбры. Вот я до них доберусь и...
-Мистер мэр! - Томми вопросительно посмотрел на Тобиаса.
-Да, да, держи парень. Ты молодец. - мэр несколько раздраженно сунул ему в руку эбрик и помчался в доки. Улыбающийся мальчик, держа в руках уже вторую заработанную за день монетку, повернулся к стойке бара:
-А сколько стоит кружка пива?
-Два эбра, дорогой. Но я все равно не продаю его детям.
Хлоя вздохнула. Она догадалась, что ее племянник совсем не шутил насчет того, что скоро отправится в настоящее приключение. Ей просто жутко захотелось туда в доки, но долг владелицы трактира - накормить и напоить всех посетителей - держал ее здесь.
-Да не буду я покупать эту гадость! Это я на потом, когда стану взрослым и оно мне понра...
Последние слова Томми уже не были слышны, так как мальчик выбежал из трактира. Хлоя хихикнула. Он еще не подозревает, как быстро могут расти дети.
***
Мистер Харрис, дымя трубкой, расхаживал по просторной комнате. В здании, располагающемся под мачтой, к которой крепился гайдропами дирижабль "Амброзия", находились смотритель доков, мистер Скотт и компания, в которую входили, пожалуй, самые странные и неспокойные жители острова: парень(или девушка) с рогами Дназго Катула, пиратка без корабля Скарлет Моррисон, ее двоюродный брат, больной на всю голову техническими штуками, Максимилиан Уатт, добродушный полуогр-выпивоха Шам и болтливый хоббит, как и все его семейство, Рэнди Кейн. Дело предстояло нешуточное и редкое: мистер Скотт решился сдать свой старенький баркас в аренду, так как хотел расширить ферму, построить второй дом и обеспечить свою дочь большим приданым. Фермер с радостью бы и продал свой корабль, но никто на всем Билбери не мог предложить достаточно денег. А вот желающие арендовать его нашлись. Вот сумасброды.
Старик Харрис не мог припомнить, чтобы раньше случалось подобное, а ведь он уже много десятков лет следил за аэродоками. Нет, конечно, это здорово, что баркас перестанет пылиться без дела, но продавать свой участок вместе с домом, а именно такая была цена вопроса, чтобы потом через два-три месяца возвращать корабль владельцу, - полнейшая глупость. "Спокойно, старче", - Харрис пустил очередное колечко табачного дыма к потолку, раздумывая над ситуацией: "Не твое это дело, так не кипятись. Желают отдать свои денюжки мистеру Скотту, так пускай."
Скрипнула тяжелая дубовая дверь, когда наконец-то вошел мэр. Его лицо было багровым от напряжения. Ага, мистер Грейс не успел отдышаться после того, как бежал сломя голову сюда. Немудрено: от "Сирка О'Мэлли" до аэродоков довольно далеко. В этом отношении Томми значительно повезло, так как он за эбрик побежал от края города к трактиру.
-Вы не можете продавать корабль без составления надлежащего договора! Да у вас и денег на это не хватит! Кто, кто из вас все это придумал и почему вы, мистер Скотт, согласились? - Тобиас не стал терять времени, накинувшись на компанию. Мистер Харрис хмыкнул.
-Спокойствие, друже. Речь шла пока только про аренду на два месяца. Я правильно понимаю, мистер Скотт? - грубый, скрипучий голос смотрителя доков разлетелся по комнате сквозь дым табака и свет, проникающий из окон. Фермер кивнул.
-Тобиас, Ребекка собирается выйти замуж за Брайана. Пусть у нее будет свой дом, а мы с женой переберемся в другой. Да и все равно баркас без дела стоит.
-Да, предоставим молодым возможность свить свое собственное гнезднышко. - одобрительно покачал головой Харрис. - Вот мы и ждали вас, мэр, чтобы вы составили договор.
-Чиновники из Бриджтауна оторвут мне голову, если я где-то ошибусь или вы начнете грабить на этом баркасе другие суда. - вздохнул Тобиас Грейс, подозрительно косясь на Скарлетт, а затем, сдавшись, подошел к столу. Все принадлежности уже были готовы: старенькая перьевая ручка лежала поверх стопки чистых листов бумаги, а рядом стоял раскрытый пузырек чернил. Отложив один лист, мэр начал заполнять его мелкими строчками, иногда останавливаясь, закрыв глаза, и проговаривая вслух сложные, длинные юридические формулировки.
-Вроде все. - мистер Грейс отложил перьевую ручку и встал. Весь договор был испещрен чернилами от начала до конца. Лишь в самом низу находилось несколько линий, над которыми нужно было оставить свои подписи мистеру Скотту и предполагаемому арендатору, да в центре договора присутствовало несколько пробелов, в которые необходимо было записать название корабля и имя его нового капитана. - Арендатор имеет право назвать корабль так, как захочет. Насколько я помню, с баркаса к тому же слетело название, поэтому нужно будет ему имя прибить. И никаких грабежей и прочего, мисс Моррисон!
-
Просто за то, что он есть. Читать буду потом. В смысле щас. *_*
-
Годная вводная, задаёт настроение.
-
А стратопост хорош!
|
|
|
-
Холоднокровные в Скайриме, лол.
-
Если всегда делать только то, что просят, ничего не изменится. — Пробурчал Каджит, которого безразличие некоторых спутников удивляло до глубины души.
Вот за это. Так часто случается подобная ситуация в игре благодаря самим же игрокам.
Но спорить с ящером было бесполезно, на морозе тот становился еще более осторожным и заторможенным чем обычно.
XD
Останавливаться в чистом поле можно было даже в пустыне, но жар костей не ломит, а вот в снегах можно было заснуть и больше не проснуться. Умереть, и даже не узнать причины.
И за зиму. Напомнило не добравшихся путников до Баржрайта и страшную весну, открывшую утонувшие в снегах костры и оставшихся в позе спящих мертвецов.
|
|
|
|
|
-
Да у вас тут просто праздник какой-то.
-
Чувствуешь себя прям-таки постигающим магическую премудрость.
За сарказм.
И за яйца. Знаешь, у меня никогда в жизни не прели яйца до сих пор :)
|
-
Не, ну, негодный кота!))))
-
Каджитота.
Не могу не отметить отыгрыш зверорас в модуле.
|
|
Дорога к Данстару уходила вверх по склону. На фоне затянутых серыми облаками небес темнели горы, обступившие деревню Анга с двух сторон. Дом, в котором произошло несчастье, примостился у выступающей до верхушки крыши скалы, защищающей от камней и сходов. Само поселение располагалось на склоне, что делало его мало пригодным для земледелия. Таяния и осадки вымывали почву. В метрах тридцати вперед по дороге шумел водопад. Следопыт тоже заслышал странный шум и голос с оставшейся позади лесопилки. Он легко определил его. Низкий, грудной, и с типичным говором для нордов.
По левую руку от До'Тасарра покачивался на ветру кустарник снежеягодника с красными плодами и не успевший вырасти кустарник с серебристо-зелеными листьями. Пучки замерзшей травы торчали из-под снега. Две бочки примостились по левую сторону входа в жилище. По правую сторону, рядом с босмером, стояли ящики, на одном из которых лежал старый, начавший ржаветь, топор. Нетронутый, стоило заметить.
Следопыт, хорошо знающий свою хитрую науку выслеживания, заметил опытным глазом, что из дома после начала снегопада вышел один рослый мужчина. Он направился к лесопилке и не вернулся. Потом пришел мужчина боле легкого склада. Отпечаток его сапог был размером меньше и окован на мысках и пятках. Эти сапоги нетипичны для плоских кожаных подошв крестьян. Они не позволяли скользить, благодаря особому рисунку, составленному из полосок и впуклых пробелов. Неизвестный перелез через низкий заборчик, заставив лесного эльфа пройтись до угла неровного дома, напоминающего букву "Г". Кем бы ни был убийца, он, минуя сидящих в курятнике наседок и бадью с покрывшейся на ночь ледяной коркой водой для животных, пришел и ушел тем же путем. Ветки кустарника за забором на соседском участке были надломлены, а более глубокие следы в сугробе указывали, что он пробрался через соседствующий двор и ушел вверх по удобному снежному склону. Далее выемок в снегу прибавилось. Возможно, тот, кто совершил злодеяние, приходил не один. Росшая на соседнем участке высокая ель мешала обзору. Да и темнота не способствовала разглядеть, не пыхтит ли кто, топая вверх по склону.
Что же касалось дома, то догорающие угли в камине, служащим не только для обогрева жилища, но и для приготовления пищи (судя по отставленным в сторону подпоркам, удерживающих котелок над огнем), отбрасывали мрачное кровавое освещение. Над камином свечи в коровьих рогах создавали интересную игру света и тени на чучеле рыбы-убийцы, висящей на стенде на стене. Ее раскрытая пасть навевала мрачные, как упомянутая аргонианином Топь, мысли. Коровью шкуру на полу залило брызгами крови, а тело норда с перерезанным горлом лежало лицом вниз. Одет он был типично для крестьянина. Светлые волосы кое-как подстрижены. Под ногтями грязь. Щеки в саже. Лицо и одежда убитого запачкана собственной кровью, ибо он лежал в луже бардово-красной жидкости, пропитавший его коричневые одежды и засаленную, видавшую виды, рубаху. На широком кожаном поясе так и остался висеть не обнаженный кинжал. В стороне от тела лежала окровавленная тряпка. Видимо, убийца вытер об нее руки и клинок, а потом беспечно кинул на пол. Стол по правую сторону от камина был опрокинут, а с рядом стоящего шкафа в кого-то швыряли все, что попадет под руку. Даже стул попробовали поднять... На лицо следы борьбы. В стороне виднелся выбитый зуб с кровавыми корнями. Итак, босмер имел счастье сделать вывод, что для убитого нападение стало неожиданность, но кто-то пытался защищаться. Далее эльф не осматривал жилище, но прятаться в нем было негде. Пропавшего человека нет в доме. Убийца же старался не наследить кровавыми отпечатками сапог. Либо оттер их, либо был аккуратен, либо применял чары. Повернувшись к столу и как-то покосившись на тело, лежащее не где мужчину убили, а протащенное внутрь, в глаза Унгриэна бросился кубок со следами крови, из которого были сделаны пара глотков.
Шлист немного помешал босмеру осмотреть место действа во дворе, но, найдя укромную стену, начал прикидываться балками. Он очень старался не отсвечивать в свете пламени, что пропустил все самое главное, как бы не стрелял взглядом желтыми глазками.
В целом, происходящее не выбивалось из обычной деятельности авантюристов, если бы дом не начал полыхать не слишком убедительным огнем. Нет-нет, а глаз примечал, что оранжевый свет прозрачнее привычного, старая древесина не шипит и не плюется, а языки пламени не клонятся под переменчивым дуновением ветра, черный дым не заставляет горло першить, а самого визитера-босмера задыхаться. Подобным фокусом легко было запугать несведущих в чародействе обывателей, зато соратники Дрэма порядком насмотрелись на его шутки. Хуже было только знание, что маг действительно способен зашвырнуть огненный шар в проход и приходилось считаться с его угрозами. В плане языка он звучал куда убедительнее, чем творил морок в непогоду.
- Аластор, может не стоит? – в вопросе эльфийке, заговорившей обеспокоено и мягко, скорее послышалась просьба. – Поджигать. Вдруг кто-то пострадает.
Каджит тихо подкрался к лесопилке. Он был ловок и бесшумен. Каким бы богам не молился котяра, боги ему благоволили этой ночью. Не то, что поскользнувшемуся на заледеневшей, небрежно мощеной, дороге, уходящей под углом, пареньку-норду. Кальвин завалился на бок. Со звоном выронил меч и поехал вниз по склону. Пребывая в неловком положении, светловолосый красавец норд едва ли что-то заметил. Зато скрывающийся за лесопилкой мужчина, чьи шаги скрадывал как водопад, так и водяное колесо, возопил во все горло.
- Не убивайте меня! Проошууу, - подвывал он. До'Тасарр обнаружил черноволосого норда, обхватившего обеими руками голову. Он был запуган и трясся от страха, прижимаясь к земле. Обнаружили человека на краю лесопилки. Он успел, ползя по-пластунски, добраться до края, очевидно рассчитывая дать деру подальше от деревни и жутких событий.
По большей части высшая эльфийка старалась сохранять невозмутимость и держалась ближе к Дрэму.
|
[Райз]
Как раз в тот момент, когда ты готов уже был вывернуть содержимое своего желудка наизнанку, в бок впилась чья-то грубая кисть и перевернула этот безвольный мешок — тебя — на лопатки. Тошнота на секунду спала, а затем гейзером взорвалась где-то внутри, заструилась, побежала вверх. Не успев даже сообразить в полумраке мыслей и действий, успеваешь лишь ухватиться за ребра, поджав колени к брюху, и в секунду чувствуешь густую, смешанную с желчью слизь, что волною бежит по трахее и носоглотке. Закашлявшись, закряхтев, начинаешь захлёбываться рвотным компотом, корча агониальную гримасу и конвульсируя в предсмертной тряске. Еще несколько мгновений — и дух покинет бренное тело, так и не успевшее пожить в этом жестоком безбожном мире.
[Доул]
Мужчина грубо пнул тебя, отбросил на лавку девушку и встал. И как только ты, смирившись, кинул пустующий взгляд в сторону Райза, надеясь хоть как-то облегчить его страдания, тот громко закряхтел, сомкнулся и вмиг стал заливаться продуктами собственной жизнедеятельности. Еще мгновение — и он окунётся в бурлящие воды Стикса, откуда вытащить его не смогут ничьи уже руки. Быстрее.
[Гейдж]
Перед твоим взором, затуманенным то ли внезапностью пробуждения, то ли сюрреалистичностью всего происходящего действа, предстают совершенно дикие картины. Жестокий деспот под личиной Капитана, что начал расталкивать и пинать всех, только продрав глаза; корчащийся на полу молодой парень, сразу после пробуждения начавший заливать своё лицо, шею и грудь густой рвотой; странный, чем-то неприятный мужчина, пребывающий то ли в той же что и у тебя прострации, то ли волокущий это глухое, вязкое существование всю свою жизнь; и — да, ты сама. Без прошлого. Без настоящего. Без будущего ли? Кто ты, кто они, что это за место — вопросы, пожалуй, который каждый себе задаёт сейчас. Каждый, кроме Райза —
— тот думает только о смерти.
[Эйб]
Обступив лежащих на полу людей и встав по центру узкого прохода, у двери, стал ощупывать рукой её гладкие стенки. Левой, конечно — правая, давно лишённая тонких чувств, не смогла бы ощутить все эти грубые мазки, все тончайшие борозды краски. Движение в сторону — и по ровной полосе пространства меж дверьми съехал палец. То ли интуитивно, то ли по еле заметной полоске света там, внутри, понимаешь: примерно тут, как раз в этом месте, в верхушке первой трети между потолком и полом — засов внешнего замка. Можно бы попробовать со всей силы вдарить сюда аугментированной рукой, раз с двух-трёх прогнуть засов, вышибить его к чертям собачьим и распахнуть хлипкую дверь из стального листа, не рассчитанную на подготовленного пленника. Но стоит ли оно того? Пораскинув мозгами, сразу сообразил: если уж сопровождение транспорта и не велико, эвакуироваться из кузова пришлось бы на всей скорости, летя и кувыркаясь по твёрдой земле. Но шансы, шансы-то всегда есть.
[Общее]
Судя по заметному спаду шума и тряски, машина выехала на ровную дорогу.
Вдалеке послышался стрекот вертолётных лопастей.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
День за днем. День за днем он гнил, разлагался душой, будто мертвец в наглухо заколоченном гробу. День за днем он становился все тоньше и тоньше, превращаясь в скелет. Худели его кисти, худели руки, худело все хилое, больное тело, обнажая острые косточки и венозные тропы, по которым текла кровь. День за днем гнили его желтые зубы, покрываясь налетом. День за днем пустели его серые, как пепел, глаза, окруженные сморщенным, темными кругами избытка сна и усталости. День за днем Трущобы. День за днем запах мочи и навоза в воздухе. Дешевое пиво и заплесневелый хлеб. Шлюхи, чьи искусственные, соблазнительные ухмылки снились ему по ночам, приглашая ступить в мир Порока и Страсти. День за днем. Дерьмо, грязь, вонь. И люди, хуже свиней, снующие туда-сюда и быстро-быстро перебирающие своими ножками-копытцами. С глупыми рыльцами, в чьих крохотных глазах читалась жадность, тупость и страх. Хрюкающие, будто дикие кабаны в лесах, люди. Люди, на чьих костях строились Трущобы.
День за днем он жил тут. Жил, ведомый лишь одним желанием. Желание жить. Обрести силу. Доказать своему мелкому, щепетильному эго что он, Тэвик Джорд, чего-то стоит. Что он не свинья, как окружающие. Что он выше людей! Выше Богов! Он, чье тело как увядший труп, способен вершить немыслимое.
День за днем Скрии гнил тут, на окраинах Замка Алмазных Цепей, проклиная город именами всех запретных богов.
Он ненавидел Замок. Ненавидел людей, живущих в нем. Ненавидел себя и ту помойку, в которой оказался.
Скрии открыл глаза, встретив мрак. Яркий солнечный свет просачивался сквозь решеточку в маленьком окошке, заполняя тесную комнатушку слабыми, утренними лучами восходящего светила. Веселые зайчики запрыгали по стенам, но в некоторых углах лачуги продолжала витать тьма. Она была тут всегда. Даже жарким, знойным днем, когда по бледной коже начинал стекать соленый, вонючий пот, в этой свинарне стояла тень. Непроглядная тьма, чернее ночного неба. В каждом из четырех углов была она. Скрии мог долго наслаждаться ее глубиной, сидя на лежаке, и не двигаясь. Просто сидеть. Просто смотреть в темноту, понимать, чувствовать как она двигается. А она двигалась! Она показывала бесцветным, серым глазам дивные картины. Вечный покой и забвенье хранила тьма, все то, чего так не хватало Тэвику в жизни.
Юноша кашлянул, повернувшись на бок. Жесткая солома резанула бок. Натянув на себя еще теплое, синее одеяло, он закрыл глаза, погружаясь в дрёму. Еще чуть-чуть. Еще пять минут покоя. Еще чуть-чуть тьмы…
Сейчас в Замке Алмазных Цепей началась неделя Искателей. Праздники, море веселья и сладкого вина, кружащего уставшим путникам голову. Скрии тоже туда ходил. Некоторые очевидцы могут поведать вам о жутком, худом парне, которого они видели среди разношерстной толпы бродящей на улицах огромного города. По словам, этот мертвец одет был в продолговатую черную мантию. Он скалил зубы, что-то бормотал под нос и, кажется, был единственным, кто не одобрял всеобщего веселья. Так вот, знайте, это был Скрии. Скрии – маленькая тьма на улицах Замка Алмазных Цепей. Маленькая, приблудная душа, полная черни и злобы. Она слонялась по городу, набивая карманы и голодный желудок бесплатными угощениями, дорогими яствами, грубо отпихивала остальных людей. Скрии – запах отчаяния и безумия. Смрад Трущоб, проникший сквозь алмазные фильтры города. Он витал по шумным улицам, где люди пели и веселились, отравляя всем жизнь.
Всю неделю юноша набивал брюхо, пил бесплатное пиво и уплетал за обе щеки бесплатную еду. Всю неделю он пытался выглядеть безупречно. Новая-новая мантия, которую парень одевал лишь по «особым» дням, сидела на нем безупречно. Начищенные до блеска сапоги. Аккуратно постриженные волосы (да, Тэвик ходил к брадобрею) и свежее лицо, на коем холодно блестели серые глаза. Всю неделю Скрии праздновал со всем людом, отдавая должное халяве. А вечером, возвращаясь домой, он без сил падал на тюфяк, кутался в старое одеяло и падал в объятия сна. Иногда его терзали кошмары. Тогда юноша подолгу не мог уснуть, прокручивая в голове прошлое, будущее и настоящее. Он вспоминал дневной праздник, толпы народу, терзающие его черствое сердце сильнее неразделенной любви. Люди. Как же он ненавидел их! Мерзкие, тупые романтики, прущие в ЗАЦ ради славы и привилегий магов. У Скрии кусок хлеба в горло не пролазил, когда он трапезничал с такими людьми.
Неделя Искателей – неделя, когда скот, сломя голову, мчится в сверкающую алмазами скотобойню, надеясь стать вкусной ветчиной. Неделя рабов.
Тьма закончилась. Скрии, отогнав жужжащую над ухом муху, снова открыл глаза, неприветливо морщась лучам солнца, бьющим прямо в лицо. Бесит. Сел на тюфяке. Откинул одеяло в сторону. Живой труп. Каркас жутких ребер. Впалый живот, тяжело вздымающий вверх. Ноги- палочки, уродливо тощие, держащиеся на косточках-шарнирах, дернулись, поднимая слабое, как соломинку, тело. Тощие пальцы на тощих руках ощупали неумытое, жирное и слизкое лицо. Не человек – механизм, машина, из старых книжек про гномов. Откуда-то из груди донеся хриплый, приглушенный голос:
– Сегодня…
Скрии потянулся – хрустнула пара косточек. Подошел к ведру с водой, окунув туда лицо. Холод немного отрезвил и вернул четкость мысли. Сегодня тот день. День, когда он придет в ЗАЦ и всучит алчным чародеям их гребанное золото. И потребует. Потребует Силу. За все эти годы.
Скрии выпрямился, смахнув с носа каплю воды. Но если ему откажут… Кривая ухмылка появилась на губах. Если, ох если ему откажут!… Скрии знал что сделает в случае отказа. Он не просто так всюду носил кинжал.
– Сегодня тот день. День, когда пора обрезать все нити ведущие назад, в прошлое.
Юноша натянул штаны на голое тело, согнувшись в жалкой, комичной позе. Он все еще ухмылялся, даже когда его черные пальцы стали застегивать пуговицы на рубашке. Сегодня у Тэвика было хорошее настроение. Редкость. Большая редкость.
– …сегодня, – продолжал шептать Скрии, набрасывая на плечи угольно-черную мантию, – сегодня я приду в ЗАЦ. Ох, мои сладкие ублюдки, вы даже не догадываетесь, какое счастье вас ожидает…
Юноша присел на корточки около одной из стен, ощупывая пальцами глиняные плитки. Есть!... Ногти подцепили края плиточки, аккуратно ее снимая. Маленький пыльный тайник, где на паутине болтался дохлый, седой паук, хранил тот самый заветный мешочек, ради которого человек готов пойти на любую низость и грех. Ради него Скрии застрял в Трущобах. Бережно спрятав толстую мошну в сумке, он поспешно вернул глиняную плитку на место.
Вот и все.
Скрии поправил ремень сумки, ощущая всю тяжесть двух тысяч монет. Маленькие короли, ради обладания оными ежедневно кто-то умирает, кинутый в канаву. Две тысячи душ. Достойная цена для Замка Алмазных Цепей.
В последний раз втянув носом душный, вонючий воздух, Тэвик, не почувствовав ни ностальгии, ни сожаления, неожиданно ощутил свободу как нельзя близко. Стоит лишь протянуть руку и вот, ухватишь ее за буйную гриву!… Жаль, жаль что он собирается снова надеть на себя кандалы. Но по-другому нельзя. Скрии уже все для себя решил, медлить не имеет смысла.
Новый день. Для кого-то он несет острый, подлый кинжал, облюбовавший неосторожную спину, а для кого-то – перемены. Новый день. Сегодня мертвец выйдет из своего склепа. Улыбнется, и скажет миру: «Пошел ты!». Сегодня свобода и могущество окажутся на одну ступеньку ближе, чем раньше. Посмотри на это солнце, юный искатель! Его лучи несут в себе великие перемены...
С этими мыслями Скрии покинул свой дом по улице Варгов. С этими мыслями он шагал по грязным, темным улицам Трущоб, в последний раз вдыхая этот знакомый, едкий запах мочи, столь характерный для такого района. Больше он не вернется сюда. А если и вернется, то совсем, совсем другим человеком.
Прощай дерьмо. Привет Замок Алмазных Цепей!
-
Афигительный персонаж)
-
Редкостный красавчик.
-
шикарно
-
Хорош
-
-
Не могу назвать это постом. Могу назвать это главой хорошей фэнтезийной книги =)
Очень красивая картинка представляется. И мысль логически закончена. Достойно пишешь, что ни говори =)
-
Приятно видеть на главной.
|
-
Хорошо, что уж тут.
-
Начались Саги Богов. Воплощать песни богов верлибром - отличная идея!
Так пусть же песнь творенья предначальных дней, обрящет плоть свою в сказаньях стихотворных. Пусть случай благосклонен будет, к саге, что повествует о деяниях божеств, и пусть в грядущем не забудут вероломно, о летописце Первой Песни Мира.
-
Позитивчик.
|
Существование. И не-существование. Шамашу вдруг подумалось, что между этими двумя понятиями, наверное, не много разницы. Существование есть, пока есть тот, кто может его осознать и подтвердить. Не-существование некому подтвердить. И Шамашу трудно было вспомнить тот момент, когда одно стало другим, когда именно Шамаш начал осознавать собственное существование. А был ли этот момент вообще? Было ли тогда вообще время? Много вопросов - нет ответов. И у остальных богов из хора, похоже, ответов тоже нет.
Вселенная, тем временем, стремительно развивалась из той миловидной сверхтяжёлой точки в сложную, всё усложняющуюся и постепенно самоорганизующуюся, структуру. Как будто ей совсем не нужен был никто для того, что бы существовать. Как будто её не заботили никакие эти вечные риторические вопросы. Вселенная просто была, и развивалась по своим законам. Миллиарды галактик вращались, сталкивались, расходились и группировались в скопления. Бесчисленное количество звезд вращалось и мельтешило внутри них, рождаясь из облаков газа и пыли, и умирая, вновь выбрасывая вокруг себя облака похожего газа и пыли. Шамаш свободно болтался внутри одной из ничем не примечательных галактик, носился туда-сюда, обгоняя свет, и звезды вокруг него размазывались в длинные светлы полосы. Медленно, но верно, бог света и огня вынашивал собственный замысел для слова в хоре богов. Хотя даже скорее это была идея, нежели полноценный замысел - Шамаш любил планы, любил идти к цели, но не любил придумывать все заранее. Что если дать вселенной небольшой толчок? Ускорить её усложнение? Направить его в интересное Шамашу русло? И посмотреть, что произойдёт? Не всю, конечно - но отдельную часть. И Шамаш думал о том, как бы это можно сделать. И что бы это было интересно.
Шамаш внезапно остановился. Неподалёку была одна звезда, самая обычная из всех которые можно встретить, вдруг показалась ему интересной. Вскоре он оказался уже около неё. Ласковый, желтоватый свет звезды был самым обычным - ни предательски горячим иссиня-белым, ни холодным и тускло-красным. Вокруг звезды обращалось несколько планет. Твёрдые каменистые, большие газовые... первый спутник, вращающийся вокруг большого газового гиганта, почему-то очень понравился. Там было много самых разных элементов, и весьма интересные условия. Местечко что надо.
Он подскочил к одному из непримечательных астероидов, мчащихся сквозь основной астероидный пояс. Холодная, бесчувственная скала - но сейчас она станет чем-то большим, чем просто скала. Шамаш начинил её недра сложными структурами на основе водорода, азота, кислорода и углерода - все что попадалось под руку из межпланетной среды. Кто-то бы назвал это "аминокислотами", наверно. Шамаш, впрочем, не придумывал ему никакого названия - в этом пока не было необходимости. Хотелось просто посмотреть, как это будет работать, и будет ли? Закончив возится со астероидом, Шамаш дал хорошего пинка соседней глыбе, так чтобы тот столкнулся с ним. От столкновения оба астероида раскололись на множество кусочков. Один из этих кусочков Шамаш, как бы невзначай, подтолкнул в сторону понравившегося ему, крупного спутника большущего газового гиганта.
Наблюдая, как каменная глыба несется к поверхности безымянной луны сквозь космос, Шамаша вдруг посетило странное, словно возникшее из ниоткуда воспоминание. С ностальгией улыбнувшись, он повернулся к звездам, и произнес:
– Нарекаю планету эту Новый Ньюрон. И быть ей моим домом. Отныне и на веки веков.
Может быть, кто-то когда-то будет называть эту планету по-другому. А кто-то просто будет не знать как её называть. Но те, кто придут следом, будут называть её именно так.
|
-
Честно. Модуль был атмосферным.
-
Неожиданное завершение! Но эфирное.
А я всё испортил, потому что не успеваю писать посты :-(
|
-
... и теперь эти три оставшихся дня стали наполнены большим смыслом, чем вся его, Игоря, предыдущая жизнь
Хорошо всё это. Плюс.
|
Поздоровался. Очень так вежливо, тактично. Хотя это он, наверное, выслуживается. Или нет. Плохо ты понимаешь людей, Валера. И никогда не умел их различать - холуев от интеллигентов, интеллигентов от выскочек, выскочек от храбрецов. Психология для тебя - гнилое болото. Вот с техникой оно проще гораздо. Берешь в руки матричный диод и сразу видишь, где у него входы-выходы, маркировку читаешь - как книжку. Всё легко, всё просто. Или, например, принципиальная схема. Данные пишешь, проводишь простенькие вычисления. И - раз! - всё готово. Никаких тебе вопросов и мнений, двойных стандартов. Очевидно же.
Но, возвращаясь к охраннику-водителю. И утру. Не доброе оно. Ни разу.
- Доброе, - сказал, наконец, откинувшись на спинку и блаженно прикрыв глаза; мысленно отринув всё произошедшее, Валерий, как и любой другой обыкновенный человек, захотел воспользоваться драгоценными свободными минутами и дать телу еще немного отдохнуть. Вот выпил бы кофе - вот тогда бы был другой разговор. Тогда бы можно было посмотреть бумаги, вспомнить вкратце, о чем может зайти речь с "цубчиком", может быть, даже сделать кое-какие пометки, чисто для информативности схем.
Но вместо всего этого Озерский снова утонул - провалился сквозь тонкую, призрачную льдистую пленочку, оставив где-то там, снаружи, мягкий шум двигателя и шелест четырех колес, зеленое свечение Центавра В и всё страшные происшествия нашего реального, ощутимого мира.
Провалился в мир грез и сновидений. Ни капли не удивившись, обнаружил вдруг у себя в руках штурвал. И дети снова смеются, там, за спиной. И Гришка, уткнувшись руками и лбом в стекло, глядит на такой маленький мир, что расстелился под ним, словно ворсистый зеленый ковер с синими прожилками рек и игрушечными бетонными городками. Наташа преданно смотрит мужу прямо в глаза, как обычно, с легкой полуулыбкой на тонких, нежных губах. Волшебно, - подумал Валера. Этот миг был восхитителен в своей чистоте; здесь не было ничего лишнего: только семья, родные человечки, ради которых Озерский был готов на всё, и небо вокруг - бесконечное, бескрайнее небо.
Что-то вдруг изменилось. И пошло не так. Валерий Самуилович вдруг почувствовал рывок, понял, что падает - падает вперед и вниз, туда, вместе со всеми близкими - падение было мгновенным, пугающим и внезапным. Сердце, что называется, ушло в пятки, сознание сделало кульбит, смешав реальность с полусном. Удар.
Он открыл глаза, судорожно потирая лоб. Ткнулся в переднее пассажирское сидение головой - потому что не пристегнулся. Глупо так рисковать! - упрекнул сам себя, нашаривая ремень безопасности и провожая взглядом улепетывающий со скоростью ветра мусоровоз.
- Сволочи! - буркнул негодующе. Понял, что сердце колотится словно заведенная игрушечка. Понял, что от сна больше ничего не осталось - его развеял пронесшийся мимо грузовик, и винтокрыл с детьми и женой растворился в дорожной пыли, уносимой гуляющим ветром.
Не стал высказывать ничего водителю - тот сам знает, что надо дальше ехать, что этих кретинов нужно штрафовать или даже лишать прав. В это неспокойное время можно встретиться с чем (с кем?) угодно, и ко всему нужно быть готовым.
Откинулся на сидение. Помассировал закрытые веки пальцами, похрустел затекшей шеей. Проглотил еще одну таблетку "Антацидина +", на всякий случай. Успокоился немного. И замер, глядя в окно, глядя на проплывающие мимо дома, строения, склады, предприятия. Скоро всего этого не станет. Скоро всё превратится в мельчайшую пыль, развеянную по всем уголкам вселенной. Что такое "скоро" для мелкой песчинки, бывшей когда-то чем-то рукотворным? А, может, бывшей когда-то кем-нибудь? Живым и дышащим существом из плоти и крови?
Страшно. Думать страшно. А жить - еще страшнее. Особенно - в мире, который уже обречен. С точки зрения тех, кто лишен возможности покинуть Офелию вовремя - страх даже не поддается описанию. Хотя.. есть какие-то свои плюсы. Это, конечно, очень всё двояко, и говорил на эту тему кто-то, вроде бы, из классиков, мол "я не знаю ни одного человека, который не хотел бы увидеть завтрашний день" - но тем не менее. Если ситуацию рассматривать с определенной точки зрения, под определенным углом, отринув всякое сомнение.
Ты вроде бы знаешь, что скоро тебя не станет. Не вроде бы - ты уверен в этом. Распылит на атомы - и всё тут. Смирись же! Будь счастлив в свои последние дни! Извинись перед теми, кого обидел! Прости тех, кто обидел тебя! Найди мир и понимание, с собой и с окружающим миром. Сделай одолжение другим, ведь смирение - добродетель!
Но обычный человек этого никогда не сделает. Он лучше напьется вдрызг, сядет за баранку своего многотонного мусоровоза и пронесется по городу, залихватски уворачиваясь от набегающих на него столбов...
...
"Доброе утро"
- Доброе.
"С вами всё в порядке"
Хотел было ответить ироничным и кратким рассказом про небольшой казус по пути, но вдруг передумал, едва окинув взором Рихтера и Бернара. Лучше помолчать. А еще лучше - послушать. Прошёл вперед, уселся рядом с мсье Дешаном, сложил руки на столе и принял вид человека, готового всеми своими чувствами воспринимать. В двух словах - само внимание.
|
Дети. Екатерина, Катюшка с темными кудрями, веселая, живая - в мать вся. Анна, Анюта, задумчивая, более светленькая, улыбчивая - в меня. И Гришка, совсем еще карапуз грудной, едва-едва бегать начал - девчонки его всем вместе тащат на руках, тискают по очереди. Смеются все, заливисто, ярко. И даже Наташа. Быстрей, - кричат, - быстрей!
- Бегу, - сонно промямлил в ответ, проводя онемевшей ладонью по заспанному, лежалому лицу, усыпанному бисеринками соленого пота. Повернулся, громко похрустев рабочими документами и собственными позвонками, просопел.
- Да бегу я, бегу, - снова пробурчал, руками веки растирая с силой. Промелькнули остаточные сновидения, обрывки их, детали маленькие. Серебряный браслетик на руке жены. Сахарные зубы дочурок, тыкающих своими тоненькими пальчиками в иллюминатор. Большие испуганные глаза сынишки.
- Бегу, - шепнул тихонько, как-то не задумываясь, для кого, собственно. И куда. Куда бежишь?
Вскочил, хрустнул матрацем, простыней прошуршал, подошёл к селектору, вдавил кнопку пальцем. Не подумав даже, ляпнул:
- Кто у аппарата? - не был это Анджей, не был. И не Майкл из четвертой лаборатории. И не его ассистент, как его там.. забыл. Как-то на "И" зовут.. да и неважно это совсем! Не они. Кто-то другой, наверное? Транспорт вызвал. Транспорт-транспортом, а представиться забыл! А честный трудяга спросонья даже сообразить не может - то ли это он заработался, то ли у кого-то из его знакомых перепой серьезный на фоне катастрофы - аж до потери голоса..
|
|
-
Хороший из меня фотограф, чо )
-
На редкость удачное фото, замечательно получились! xDDDD
-
Някавайня!
-
Отличный снимок!
-
Классно, Тор. Ващпе :)
-
Слоу-плюс.
Душа.
-
Фото!
-
\_O_/
-
Добро!
-
Посмотрел фото. Мое эстетическое естество в шоке, но я умилен до не могу)))
-
-
Не фото, произведение искусства)
|
Всем.
Жар накатывает удушающими волнами. Струйки пота стекают вперемешку с дождевой водой, пропитавшей ваши вещи. Душно. Вы жадно хватаете потрескавшимися губами воздух, заглатываете его, он плавится где-то в глотке. Нестерпимо горячо. Безумно, беспощадно, невыносимо. Пекло, ад, чертова жаровня, где запекают вас живьем в собственном соку. Медленно, бесконечно долго. Кожа сплавляется с одеждой и сползает кровавыми ошметками. Вы вжимаетесь в землю, которая, кажется, несет малую толику прохлады. Еще немного, капельку, самую малость нужно потерпеть. И еще немного. Эти малости скапливаются в океан, закипающий на медленном огне.
Линник.
Глоток горячей воды, еще один - она испаряется прямо во рту. Секундное облегчение, не более. Накрывшись плащ-палаткой ты терпишь. Так, как умеют терпеть только женщины, хрупкий изнеженный слабый пол. Без стонов, жалоб, нытья скуления, молча, сжимая руками маленький камешек. Ты чувствуешь, как он пульсирует в твоей руки - все чаще, иногда сбиваясь и спотыкаясь. Пульсирует и светится прохладным голубоватым сиянием, завораживает, притягивает, уносит твои мысли вдаль. Обдувает легким ветерком изнутри. Немец рядом с тобой дышит хрипло, неровно. Ты ловишь его беспокойный плавающий взгляд - он делает странное движение, будто хочет выхватить твою флягу с водой. Ты протягиваешь ему воду и улыбаешься - откуда ты взяла силы на улыбку? Юная изнеженная студенточка. Ты улыбаешься, и тебя накрывает благословенная прохладная тьма.
Эберле.
Ты отказался от воды. Отдал коврик парню, сидящему рядом. свернувшись в комок, упаковался в одежду, сжал зубы. Недолго - сказал Александр. Разве это недолго? Вечность тянется, сочится пылающими каплями. Жара растекается по телу, вздыбливает пузырями одежду. Пот высыхает прямо в порах. Оранжево-алые сполохи перед глазами. Воздух густой, как расплавленное масло, ты проталкиваешь его в себя. Выжить. Ты должен. Все вокруг плывет, как в кровавом огненном тумане. Шайзе! Девушка рядом с тобой, Вера, выхватывает фляжку. Красные буквы поперек металла "Benzine". Нет, это не Вера. Снезэна, её зовут Снезэна. Женщина снега. От имени веет прохладой, но в глазах пылает фанатичная решимость. Подожжет! резким движением ты выдергиваешь у неё флягу, лихорадочно соображая, куда её выбросить - бензин, кажется, сейчас вспыхнет сам в твоей руке. Девушка смотрит на тебя непонимающе, выпускает флягу из пальцев. Улыбаясь, собирается что-то сказать. И безвольной куклой обмякает, сползает к твоим ногам без сознания. Мутным взглядом ты обводишь окружающих - чужие. Чужие оскаленные лица. Оттуда. Враги. Жесткий удар в висок - последнее что ты чувствуешь.
Олег.
Ты никогда не молился раньше. Не думал о Боге? Почему ты сейчас о нем вспомнил? Зачем ты Богу? Кто ты такой, чтобы он сейчас взял и помог тебе, даже если он существует? Даже если он слышит и видит тебя? Что ты сделал такого, чтобы оказаться нужным? Пусть не Богу, пусть кому-нибудь. Людям. За что ты уцепишься сейчас? ради чего, ради кого ты пытаешься выжить и преодолеть эту адскую муку? А ведь это ад, настоящий как описывают его в библейских книгах. И пусть нет чертей с котлами, карикатурных и не страшных. Есть вполне реальная жара, дьявольская печка, в которой вас поджаривают. Ты кутаешься в коврик, он плавится прямо на тебе. Едкая вонь кипящей пластмассы делает каждый вдох невыносимым. Ты задыхаешься, кашель душит тебя . За что? Зачем? Ты терпишь, сцепив зубы, когда хочется кататься и выть. Впиваясь ногтями в потрескавшиеся от жара ладони, молчишь и терпишь, и молишься.
Дворак
Ты пытаешься дышать, но воздух, раскаленный, расплавленный, застревает, не доходя до легких. Ожидание невыносимо. Вы тут сгорите заживо. Мозги расплавятся в черепной коробке и превратятся в суп. Кипящий горячий суп, готовый к употреблению. Испечетесь в собственном соку. Эта проклятая Зона сожрет вас и не подавится. Matka Boží! Дикий инстинкт животного толкает тебя в спину. Бежать! Спасаться! Все звери так делают при пожаре. Ни одна тварь божья не будет сидеть и заставлять себя умереть в муках. Сердце толчками нагнетает в кровь ужас. Гормон страха - адреналин - выплескивается, и гонит. гонит тебя прочь. Бей или беги! - в панике кричит каждая твоя клеточка. И ты срываешься с места, отбрасывая чертов коврик, рвешься куда-то. Резкая боль в подбородке - ты не успел среагировать. И темнота.
Круглов.
Здесь никогда не бывало чертовой жаровни. Адское невезение. Черные цветочки на полянке нахально подмигивают сквозь пелену жара. Краем, вас накрыло только краешком - ты уверен, или убеждаешь себя в этом. Потому, что если не краем - то вам конец. Тарелка горячей похлебки с кровяной колбасой в собственном поту - вот чем вы будете, если это не край. А оно печет, жжет невыносимо. Словно медленно поджариваешься на гриле. Ты скорчился у самой земли, закутался по самые глаза. Дышать пытаешься через раз, остужая воздух во рту - а губы уже, кажется, покрылись кровавой пеной. Волосы, облитый водой, высохли, противно потрескивают на голове. Запах чего-то паленого, плавящегося. Группа твоя, похоже держится. Еще, еще немного, оно закончится. Ты знаешь, что оно закончится, это не может длиться вечность. Немец завозился беспокойно - ты уловил его мутный плавающий дикий взгляд, которым он впился в Веру. Дерганое его движение к фляжке, какой-то невнятный хриплый звук. Резко, без замаха - твой кулак сам выстреливает ему в висок и укладывает его на землю, притихшего и хрипящего. И рядом сползает девушка, все еще улыбаясь и протягивая флягу с водой. Двое в отключке. Сколько еще? Скукожившись у земли, ты глотаешь пыль и ждешь. А жара все накатывает и накатывает, наваливается сверху удушливым пеклом. Р--раз! - и чех вскакивает с места, спотыкается, рвется куда-то опрометью, диким зверем взревев. Два! - и коротким апперкотом ты укладываешь его обратно, швыряя сверху отброшенный каремат. Падаешь сверху, придавливая его к земле, глотаешь пепел и материшься.
Всем.
Это длилось вечность или немного больше. Пару мгновений, или немного меньше. Вне времени. Горячая смерть наваливалась, накатывала. Кипящей водой, булькающим в котле маслом. Смолой, вязкой, тяжелой, обволакивала, заливала, забивала. Душила, щедрыми горстями швыряя уголь в адскую топку.
И вдруг все кончилось. Воздух вновь стал воздухом. Прохладный ветерок дохнул запахом леса, трав и опавших листьев. Капли дождя, прохладные и сладкие, упали на губы. Можно вздохнуть полной грудью, свободно, с наслаждением. Улыбнуться. Выругаться. Поблагодарить кого-то там. Или проклясть.
|
-
Хитро)))
-
Спорим, там очень-очень-быстрое-течение-уносящее-все-к-черту, или злые-призлые-пираньи-жрущие-все-что-только-сунется-в-воду? :)
-
спорим, большинство ценителей (читателей) игры подумали также после поста короля?)
-
Когда я смотрел на карту, это было первое, что пришло мне в голову.
-
всё простое - гениально.
-
Мне почему-то эта картинка больше всего доставила :)
-
Правильно, решение напрашивается само собой)
-
Хорошо. Только золото я сперва принял за шишки хмеля.
-
Но нормальные герои все равно - всегда идут в обход! ;)
-
За навыки в чтении карты :)
З.Ы. Хотя золото все же лучше выглядело бы более желтым.
-
серьезный подход XD
-
охлол
Нормальные герои всегда идут напрямик :3
|
-
Дворфский дворф)
-
Даёшь 3 тёлки!!!
-
++
-
Да вы тут все малааадцы
-
Неплохо. С помощью Paint'а такое... Трудно.
-
красиво рисуешь) и дворф такой дворф
-
Всем дворфам дворф.
-
Тебе можно книжки по гномьей психологии писать. Только непонятно, почему меч, а не топор.
|
Дорогие игроки! Наш модуль завершен. Огромное спасибо всем за участие. То, что задумывалось, как тест боевой системы, вылилось в полноценный модуль-боевик на тысячу постов, отыгрышем, трагедиями и триумфами. Мне было очень жаль, когда погибали некоторые персонажи, особенно когда видно было, что игроки успели с ними сродниться. Также не могу не отметить, что практически все игроки порадовали меня прекрасным темпом, что для нас с ассистентом было очень важно. Да и просто приятно. Было много чего - и киношные выходы один на один, и истекания кровью, и миллиметр, за которым смерть, и френдли фаер, и напряженные блуждания по переулкам, и снайперская стрельба, и ругань через бортик фронтона, и сопротивление до последнего, и жестокие бандиты, и мужественные защитники... Не было рукопашной разве что, я бы хотел на это посмотреть. В общем, насыщенно получилось на мой взгляд. Ну и да, это был мой первый модуль вообще, так что я вдвойне рад, что он достиг завершения и доставил фан. Отдельно хочу отметить помощь Драага - в одиночку я бы, наверное, не справился. *** По поводу самой игры. Сразу скажу, что хорошим парням в среднем однозначно везло сильнее. Несмотря на это, обе стороны допускали ошибки. Возможно, их причиной было и то, что я не совсем четко указал дистанции, или правила не были до конца поняты. Поворотными моментами на мой взгляд были: 1) Билли выставил шляпу из-за забора и побежал по переулку. Вместо того, чтобы побежать вокруг. Естественно, док стрелял в него, а не в шляпу. Но показательно, что потом он в шляпу все-таки стрелял. Т.е. если бы Билли не подставился - уловка бы сработала. 2) Шоун полез на вышку, при этом его никто не прикрывал. Позже он начал долгий снайперский выстрел на средней дистанции. Неудивительно, что Майки оказался быстрее и точнее. Если бы Шоун выбрал позицию, скажем, за складом пиломатериалов, и оттуда держал бы крышу под обстрелом - у него было бы серьезное преимущество над Майки и Доком. 3) Тэд, распахнув дверь, прыгнул внутрь вокзала, вместо того, чтобы стрелять. В результате, Эванс свалил его первым. 4) Эванс не добил раненого Воргу, а также не указал взведение курка в конце хода, за что поплатился жизнью. 5) Бунн. Хотя Бунну фактически очень не повезло, все-таки, он очень сильно рисковал, забираясь на крышу - по сути, он там оказывался один против двух. Кроме того, Бунн очень долго ждал после того, как его ранили и потерял много крови. 6) Майки не добил Бунна, и спасся только чудом (для выстрела Бунна с СУ не то 2, не то 3 на распределение выпало 100 - "пустое место") 7) Черный Дик, вместо того, чтобы с безопасной позиции добить дока, сыграл в орлянку с пацаном. Подожди он два хода - у него была бы серебряная подкова, и при ее использовании исход был бы другим. До этого из-за скобяной лавки он стрелял быстрым выстрелом с большой дистанции и (даже навскидку), то есть почти без шансов попасть. Так же можно отметить его общую неспешность - спринтом лидер бандитов практически не пользовался, чем словно специально ограничивал себя в мобильности. 8) Бивер не залег под телегу, откуда смог бы следить за перемещениями Стивена или стрелять по нему. Стивен это сделал. Из-за телеги вообще был очень плохой обзор. 9) Стивен, вообще, по сути, был самым тактически грамотным персонажем. Пожалуй, он единственный, кто пытался по-настоящему взаимодействовать со своей партией. К сожалению, в конце он не использовал Бриннера для прикрытия. В последней перестрелке он сделал первый выстрел навскидку, а не быстрый (свой коронный), хотя возможно это и было связано с неправильной оценкой дистанции (я там карту не сразу прикрепил). 10) Док, перебегая улицу перед отелем, где его подстрелил со станции Ворга, не осмотрелся как следует из-за телеги - он, конечно, заметил бы Воргу на станции, если бы наблюдал не только за улицей и не на бегу. 11) Фрискот, заняв позицию за ящиками, загнал себя, по сути, в мышеловку. Итого: удача, конечно, особенно на близкой дистанции, играла очень большую роль. Но и тактические ошибки сказались сильно. Что касается достижений отдельных игроков. Самым эффективным бойцом оказался Майки - 3 убитых противника, один раненый, сам ранен чуть-чуть. Во многом это было обусловлено эффективной связкой характеристик и навыков - Ловкость рук и Быстрый выстрел профи. Ну и переползания по крыше были, по сути, довольно толковые. Кроме того, Майки насобирал (и за счет темпа и за счет отыгрыша) и использовал дофига подков, и получает: Второй по эффективности Тэд Ворга - 1 убитый, 1 раненый, сам тяжело ранен. Хотя изначально Ворга стрелял не очень хорошо, он удачно воспользовался ошибкой Эванса, а потом подстрелил дока со станции. В целом, действовал он грамотно, хотя главная ошибка сильно снизила его боеспособность. Как главный ковбой в модуле получает Bronco Bested: Третий по эффективности Нопал - 1 убитый, 1 раненый, сам тяжело ранен. Нопал под управлением ассистента словил пулю в самом начале, поэтому судить его действия довольно трудно. В любом случае, я очень рад, что Менш нашел желание продолжить игру и выдал несколько действительно классных постов. Как ганфайтер-победитель, Фрискот получает: Док подстрелил одного бандита и получил два ранения. Любопытно, что после первого выстрела, Доку реально не везло на дополнительные СУ за навык "мастер". Кроме того, Док был самым человечным персонажем в модуле, все время пытаясь договориться то с Бивером, то с Бунном, то с Нопалом. Еще повезло, что он не попал в ловушку, подстроенную Бунном! Чтобы в будущем ему сильнее везло, док получает "Счастливые чепсы" Бриннер остался жив. Бриннер, несмотря на отстраненность от основных событий, явил неплохой отыгрыш, и заодно чуть не подстрелил Стивена. Очень сожалею, что Сэм Тайлер под конец модуля пропал с ДМа, надеюсь, что у него все хорошо. Дик Подстрелил маршалла, легко-легко ранил Майки и был убит. Черный Дик показал очень красивую игру. К сожалению, не слишком выскоий темп вынуждал прибегать к автоходам, и еще, на мой взгляд, надо было больше командовать своими ребятами. Но, в любом случае, персонаж был чуть ли не центральной фигурой модуля, пока не погиб. Ингрэм Убил одного и погиб сам. Лично мне персонаж очень сильно импонировал, пожалуй даже больше, чем Фрискот. "Ганфайтер - это не киношная роль, ганфайтер - это тяжелая работа" - хочется сказать про него напоследок. Хороший отыгрыш и вдумчивая игра. Эванс Тяжело ранил Воргу. Погиб. Эванс... сделал все что мог! И персонаж, и игрок. Крепкий персонаж. Бунн Бунн разыгрался по-настоящему уже после ранения. Ну, многие отмечали то, что этот персонаж заставил сердце сжиматься. Стабборн отправился в армию, удачи ему там. Бедм ждать возвращения для дальнейшего плодотворного творчества. Ну и просто ждать). Джонсон Джонсон, к сожалению, поиграть не успел, хотя того, что было, мне лично хватило, чтобы полюбить персонажа. Непросто было его убивать. *** И, наконец, давайте обсудим систему. Первый, и самый главный вывод, который я сделал - она мне нравится. Безусловно, ее еще надо дорабатывать, она сложная, но в основном модуле я хочу видеть ее расширенный-допиленный-дополненный вариант, а не ризус или гурпс. Дальше более частные моменты. Во-первых, мой взгляд, как мастера, на то, что стоит изменить: 1) Система перемещений. Как мне показалось, идея с торможением особого энтузиазма не вызвала, да и прикидывание на глаз и расчет в уме расстояний - штука, как оказалось, не особо прикольная. Придется ее доработать. Также: - дополнительные способы движения для всяких там раненых и тд - надо разложить рывок на разные варианты и закрепить за ними СН и СУ. Ассистент: Поддерживаю. Возможно, стоит сделать спринт более длинным, но не более 1-го спринта на ход, например. И без торможения, просто если кинуть на него СН, то какбы можешь пробежать лишнего когда не надо, или недобежать, наоборот. 2) Усталость. Думаю ввести что-то вроде стамины. Так явно будет проще. Вроде количества очков стамины, равных значению атрибута "выносливость", которое будет уменьшаться в процессе бега, перекатов, переноски тяжестей - и т.д., и соответственно влиять на состояние персонажа. 3) Длительные действия (перевязка, перезарядка, прицеливание) надо переделать так, чтобы их можно было удобнее и понятнее прервать посередине (с результатом или без). У меня уже есть идеи, как это реализовать. Например, перевязка.
Сейчас это происходит так: Кинул куб на качество (по правилам его надо кидать после завершения перевязки, но как-то так вышло, что мы кидали в самом начале) - если не набрал достаточно СУ - все, ты все это время потратил зря. Если набрал - это даст некий бонус в СУ к броску на остановку кровотечения, когда он будет, ну и степень кровотечения сразу снизится.
Я собираюсь сделать так.
Есть три действия: "начало перевязки" (3 очка, скажем), "улучшение перевязки" (скажем, тоже 3 очка) и "завершение перевязки" (ну, пусть тоже три очка). Каждый раз, когда выполняется "улучшение", проходится тест на ловкость рук, каждая СУ в дальнейшем прибавит +5 к выносливости для теста на остановку кровотечения. Для того, чтобы перевязка была закончена, нужно выполнит "начало", столько, сколько захочется (ну, скажем, общий бонус к выносливости не может быть больше +30) "улучшений" и "завершение".
Что-то похожее сделать с перезарядкой и прицеливанием.
4) Получение информации. Конечно, всех вариантов не учтешь, но просто привязывать ее к броску на реакцию и смотреть по обстоятельствам - не совсем удобно. Кроме того, можно ввести дополнительные действия на более внимательное прислушивание и наблюдение. Ассистент: Однозначно надо, всеми руками за! Имхо, стоит сделать таблицу Реакции по СН/СУ единую какбы, и ввести действие и, может быть, навык особый, которые будут давать бонус к Обязательному Тесту. Или, там, открывать новые возможности на таблице, которые обычно недоступны.
5) Саму по себе реакцию более детально расписать в правилах. Ассистент: Да, думаю, стоит сделать общую единую таблицу, на скольки СН/СУ можно/неможно чего и что допустимо. 6) Штрафы должны снижать характеристики ниже 0. Тут любопытная ситуация сложилась, скажем, штрафы снижают мою ловкость рук до -50, но она считается равной 0. Я кидаю на д100, скажем, 7. Результат - 0 СН. А у меня еще навык профи - и вуаля, уже 1 СУ (именно так Тэд подстрелил Дока, навскидку.) Это не работает, если есть шрафы, выраженные в СУ (за укрытие, например).
Хочется сделать так - пусть характеристики падают ниже 0, но пусть будут lucky shots - при выпадании, скажем, 1 для обычного, 1-2 для профи, и 1-3 для мастера тест считается пройденным с 0 СУ вне зависимости от штрафов.
7) При стрельбе по верхней половине тела с навыком профи попасть в ногу даже случайно невозможно. Надо как-то поправить. Собственно, просьба прокомментировать, за, против, и так далее.. Ну и свои замечания внести. Например, мне два игрока жаловались, что непонятно, какие расстояния куда, и хорошо бы сетку ввести. Но я считаю, что прикидывать на глаз расстояния персонажи могут, а точно определять - нет, и говорить с той или иной степенью точности должен мастер. Ассистент: возможно, стоит в постах больше описывать окружающих предметов - не просто "парикмахерска", а "парикмахерская длиной примерно в то-то или то-то". Увязывая это на Реакцию-ролл. То есть ИМХО, плохое ориентирование в расстояниях можно лечить, давая хар-ки длины всех(многих) предметов-сооружений в поле видимости. А то мы только чуток перед модулем сказали, и все. То есть, я хочу сказать, что у игроков не было ощущения, что их персонажи ориентируются в размерах/расстояниях, имхо. Так как ты указывал только расстояния от них до цели - что хорошо с точки зрения гейм-плэя, но, видимо, не заставляет вживаться в человека, который сам прикидывает расстояние от примерных размеров окружающих его предмеов. А ведь иирц изначальная наша задумка как раз была в том, чтобы давать описания предметов/сооружений по длине... Еще идеи? Просьба по возможности развернуто).
|
|
|
|
Ёжик совсем недолго постоял на пороге, после чего уверенно двинулся к большому котлу, с любопытством рассматривая медную и латунную утварь.
Она представлялась ему настоящим богатством и когда он разбогатеет, то на его кухне тоже обязательно будет куча такой же красивой и блестящей посуды. Мальчишка хотел прикоснутся к блестящей латунной тарелке, но в последний момент отдернул палец, все же он пришел сюда по делу.
Двинувшись снова к бочкам, заметил что непроизвольно крадется, после чего выпрямился и уже намеренно шлепая босыми ногами по каменной плитке пола, подошел к бочкам. Темнота ничуть не мешала бродяжке, бочка была ему примерно по грудь, мальчишка ухватился за край и привстав на цыпочках, прильнул губами к водной поверхности, жадно втягивая в себя влагу. Может если Ёжик заполнит желудок водой, тот перестанет бунтовать и подумает что сыт.
Вдоволь напившись, бродяжка вернулся к котлу, поставить его вертикально было не проблемой, но сначала стоило развести огонь.
Огниво и трут обнаружилось быстро, они хранились в небольшой коробочке, недалеко от очага. Несколько ударов и щедрый сноп искр просыпался на щепки и труху. Небольшой огонек ожил и стал быстро распространятся по древесине. Мальчишка подкинул дров и поставил котел вертикально, ещё несколько полешек и вскоре пламя уже жадно лизало закопченные бока. Черпак в бочке был знатный, но слишком маленький, пошарившись немного вокруг, Ёжик нашел более внушительное орудие. Набрав полную кастрюлю, он быстро метнулся к котлу, расплескав немного по дороге, и опрокинул её внутрь, вода зашипела, коснувшись раскаленного дна. Вскоре дорожка по которой он носил воду, чутко обозначилась небольшой лужецей из расплескавшейся воды.
Работа шла энергично, Ежик старался вовсю. Лишь один раз он остановился, не в силах больше терпеть и выловив грязными пальцами из одного из горшочков ароматный кусочек быстро сунул его в рот, не торопясь разжевать и проглотить, он долго его катал по языку. Пламя под котлом быстро нагревало не только воду, после ночной прохлады оно казалось особенно жарким и оборванцу, так что он скинул с худых плеч свои обноски и теперь они весели грязными лоскутами, вокруг худых бедер, держась лишь на одной веревочной опояске. Передачку от мистера Улыбки, мальчишка давно уже намотал на запястье, чтоб не потерять.
Через какое-то время котел был наполнен, подкинув щедрой рукой ещё дров, а чего жалеть, во-первых чужое, во-вторых такое дело, мальчишка не стал сидеть возле него и ждать, а направился в комнату, посмотреть как дела у стражника. Из-за активной беготни у жаркого очага, мальчишка немало взмок, но мокрые следы после него оставались ещё и потому, что грязные лохмотья вокруг пояса, тоже впитали в себя немало расплескавшейся воды.
Щурясь от яркого света драконоглавых жирандолей, Ёжик подошел к столу где лежал метр Тиль и посмотрел на его бледное лицо, после чего перевел взгляд на стражника.
Парнишка дернулся метнув молниеносный взгляд на окровавленную повязку и на кровь на столе, после чего снова убежал на кухню. Там он принялся распахивать шкафчики и прочие ящики, пока не отыскал чистые полотенца. Одно он бросил в кастрюлю с холодной водой, а второй взял в зубы и быстро притащил все к пострадавшему.
- Далеко там этот Боромир живет? Может мне лучше сбегать? Я не боюсь темноты и со мной на улице ничего не случится, я быстро бегаю.
Посмотрев на дверь поинтересовался он, его начинало беспокоить отсутствие рыжей и лекаря.
-
Люблю бытовой отыгрыш. Приятно, когда на главной проскакивает что-то кроме экшона и расчлененки.
-
Хороший отыгрыш чудаковатого бродяжки.
В целом, приятно вести=)
|
23.10.1935, 7:54
Шанхай, Международный сеттльмент,
Сингапур-роад, дом Чао ТаяДжейн Морган и Чао Тай были необычной парой. Всё у них было не как у людей. Начать хотя бы с того, что Чао Тай был китайцем, а Джейн Морган англичанкой. Смешанных браков в космополитичном Шанхае, конечно, хватает, но в основном иностранцы предпочитают заводить себе китаянок, а вот чтобы наоборот – это редко. Тому много причин – и то, что в Шанхай из Европы и Америки приезжает больше мужчин, чем женщин, и то, что шанхайлэндеры обычно куда богаче местных, ну и бремя белого человека и пренебрежительное отношение к китайцам тоже, конечно. Вторым необычным обстоятельством было то, что Джейн Морган была старше Чао Тая: ненамного, около года всего лишь, ерунда, казалось бы – ерунда-то ерунда, но не здесь, в Китае, где к подобным вещам относятся как к нарушению естественного порядка вещей, может быть, неопасному и безвредному, но всё же странному и противному извращению, чему-то вроде гомосексуализма. Но и этого мало: Джейн Морган не только была старше Чао Тая, но и зарабатывала больше его, пусть и тоже ненамного, но и этого достаточно, чтобы уязвить мужское самолюбие, а уж тем более – у китайца, выросшего в глубоко иерархичном обществе, где подобный факт мгновенно ставит тебя на одну ступеньку ниже той, по отношению к кому ты должен стоять на пять и десять ступенек выше, кого тебе необходимо оберегать и о ком заботиться, но также и кем управлять и кому приказывать, если необходимо. Ещё одной странностью было то, что Чао Тай был популярным в Шанхае актёром пекинской оперы, а Джейн Морган – бизнес-леди, управляющей собственной школой английского. Всё должно было быть наоборот, это англичанин-бизнесмен должен заводить себе любовницу актрису-китаянку младше себя хотя бы на год, и вот была бы Джейн Морган мужчиной, а Чао Тай – женщиной, как бы хорошо, понятно и красиво всё складывалось, а так – чёрт-те что. Самым же странным во всей этой истории было то, что подобные неестественные и, казалось бы, неустойчивые отношения продолжались уже 11 лет, но и продолжались-то – как: без детей, без брака, без совместной жизни даже, каждый в своём доме, Джейн в особнячке во Французской концессии, Чао Тай в домике на Сингапур-роад, у самой границы Сеттльмента. В 1924-м году такие отношения были естественными и, наверное, единственно возможными для выросшей в пуританской Англии девушки, только-только закончившей колледж и приехавшей в раздираемую гражданской войной страну учить туземцев языку белых людей. В 1929-м уже могло показаться, что это затягивается и пора бы если не пожениться, то хотя бы кому-то собрать вещи и попробовать пожить вместе, например, хотя бы в том домике, в котором Джейн только-только организовала свою школу и устроила себе квартиру наверху. В 1935-м это стало ещё одной странностью этой во всех отношениях удивительной пары, вызванной то ли боязнью что-то менять в жизни, то ли опасениями устать друг от друга, а то ли нежеланием расставаться с молодостью и сопутствующей ей свободой. А ведь молодость проходит: четыре года назад Чао Тай начал носить очки – они ему идут, конечно, придают интеллигентности, но всё же, он уже далеко не тот двадцатиоднолетний паренёк, поющий что-то высоким пронзительным голосом в гриме и пёстром платье перед входом в сад Юйюань в Китайском городе (в театры его ещё не пускали). Нет, тело осталось подтянутым, жилистым, выносливым: актёру амплуа ушэн, играющему в основном воинов и героев, нужно выделывать на сцене акробатические трюки, но тут другое – и черты лица, и серьёзность взрослого мужчины, и дорогой костюм, и партийный билет Гоминьдана, и очки. Но Чао Тай-то что, он и в сорок лет ещё будет считаться молодым, и в пятьдесят будет таким же крепким и сильным, а вот Джейн уже тридцать три, и пока ещё кожа гладка и упруга, но уже скоро появятся морщинки вокруг глаз и на лбу, как ни разглаживай, а первые седые волоски уже начали пробиваться в тёмных густых волосах – так рано, ужас, кошмар. А ещё у Джейн нет детей и, надо думать, и не появятся – если только вне брака, ну что же, ещё одной странностью больше, но и об этом пока ещё даже не заговаривали, а часики-то тикают. Сегодня Джейн ночевала у Чао Тая, первый раз за несколько дней: сначала Чао Тай уехал на пару дней с труппой в Нинбо на маленькие гастроли, вернулся только двадцатого, а дальше всё дела какие-то мелкие и сиюминутные, там репетиции, здесь занятия, ещё к стоматологу и дверь починить, ещё вечер в ресторане с труппой, никак пропускать нельзя, ещё выяснить, что сталось с мистером Ларкином, преподавателем – пропал без следа, оказалось, сломал ногу, позвонить не счёл нужным, ещё разобраться со старым родительским домом в Китайском городе – завелись крысы, соседи ругаются, ещё подменить мистера Ларкина, ещё раз подменить мистера Ларкина, попросить мисс Хендерсон подменить мистера Ларкина, ещё подписать новый контракт на гастроли в Японии в следующем году, ещё составить новые договоры на обучение, постричься и кошку к ветеринару, and thence homeward, then dined and so to bed, как писал Пипс. Но вот вчера – выкроили вечер, Чао Тай позвонил, оказалось, у обоих свободное время, через полчаса посигналил с улицы, вышла, поехали в кинотеатр «Нанкин» на Эдуарда VII , посмотрели фильм «39 ступеней» какого-то Хичкока ( ссылка), потом в ресторан, поужинали наконец вместе, и уж разъезжаться по домам теперь было бы совсем глупо. Сегодня их разбудил звонок телефона: Чао Таю постоянно кто-то звонил, всё работа да знакомые какие-то, половину из которых Джейн и в лицо не видела, мало ли у актёров знакомых, у них работа такая, вот и телефон он держал в спальне, на тумбочке рядом с кроватью, удобно. Только сейчас что-то совсем уж рано позвонили, вообще совести нет.
-
и вот была бы Джейн Морган мужчиной, а Чао Тай – женщиной, как бы хорошо, понятно и красиво всё складывалось, а так – чёрт-те что.
Шикарный пост, все-таки.
Уже третий раз его перечитывая, и а тут и плюсомет перезарядился.
-
Что-то готовился к интервью, разогревался, и вдруг захотелось так смачно плюс влепить, как раз давно не лепил тебе их что-то. А все конспирология проклятая. Может ну её уже? Впрочем...
...И вот сел я тогда перечитывать самые-самые корни веток всяких Шанхайских. Историй, хех.
С заботой везде написано, с любовью. Прям со старта. И все же эта, наверно, самая душевная. Ну и про детектива частного еще. Хотя эта все равно душевней. Талант же.
-
Круто, да.
-
Вах! Так увлёк постом, что я свою станцию метро проехала)
+1 =)
Очень здорово!
-
... какого-то Хичкока )
|
432 “C-47” несли на себе 101-ю парашютную дивизию. Выстроившись обратным клином, они растянулись на 300 миль вдоль Ла-Манша. В обстановке полного молчания армада преодолевала Английский пролив. Никаких огней. Немцы не простили бы таких оплошностей. В максимально плотном строю, самолеты эскадрильями по девять бортов располагались друг от друга на расстоянии 30 м и это для самолетов, размах крыльев которых 28 метров. Трудяги-Дугласы несли в своем чреве вещь куда более серьезную, чем банальные бомбы. На жестких деревянных скамьях сидела гордость Союзнической армии – десантники. «Screaming Eagles», «All Americans» - буквально через пару месяцев весть о них разнесется по всей оккупированной Франции, а своим героизмом и неуступчивостью в бою они завоюют себе нетленную славу на многие века. Армада пересекла Ла-Манш на высоте 150 м, чтобы ее не засекли немецкие радары, а затем поднялась на 450 м, чтобы ее не достали зенитки. Немцы стреляли по самолетам, но без какого-либо успеха, и лишь разбудили спавших парашютистов: приняв пилюли от воздушной болезни, которые десантникам выдали медики еще на аэродромах, многие из них впали в глубокое забытье. На подступах к Котантену эскадрильи снизились до 180 м, до высоты, на которой предполагалось сбрасывать войска. Нормандия 6 июня больше походила на праздничную ночь, а самолеты находились в самом эпицентре грандиозного салюта. Начиная с побережья, Дугласы попали в облачность, видимость стала нулевая. Пилоты инстинктивно бросились врассыпную: кто повел свои машины вниз, кто – вверх, кто – влево, кто – вправо, стремясь избежать столкновений. Когда они вынырнули из туч, армада оказалась раскиданной по всему небу. Это на учениях все легко: пилот замедлиться до 90 миль в час, задирал хвост и только потом включал зеленый огонь. Сейчас же высадка происходила на вдвое превышающей норматив скорости – пилотам тоже не хотелось играть роль мишеней для зенитчиков врага. “Зеленый”! Наконец-то! Десатники с облегчением шагнули в ревущее, залитое огнями трассеров и прожекторов небо Нормандии. Все лучше, чем оставаться в этих хрупких лоханях. При раскрытии парашюта был такой рывок, такой удар от набегающего воздуха, что некоторые просто теряли сознание от шока. Веревки, которыми грузовые контейнеры были привязаны к ногам, лопались, карманы, не выдерживая тяжести содержимого, расходились по швам, а сумки и прочую амуницию просто срывало встречным потоком. И вот, зеленый огонь загорелся в “Дакоте” с бортовым номером А49, несшей взвод лейтенанта Кэннона. Рядовой Андерсон одним из первых в роте Dog ступил на землю Нормандии. Его спуск прошел как по маслу: зенитки были заняты самолетами и, кажется, не обращали на парашютиста никакого внимания. Он приземлился на окраине фермерского поля, чудом не угодив прямо в живую изгородь, росшую по периметру. Вокруг было тихо. Относительно, учитывая грохот зениток и рев самолетов. Ни души. Освободившись от парашюта, Питер приблизительно сориентировался и двинулся искать своих. Индеец Натакто шагнул в ревущую бездну следом за Андерсоном. Отцепив парашют, он, к своему удивлению, обнаружил, что один патронташ пропал. Однако долго горевать ему не пришлось, поскольку на дороге, возле которой он приземлился, показался немецкий фургон. Рядовой вжался в землю – грузовик благополучно прошел мимо. Не в силах пошевелиться, Натакто лежал на земле, пока сзади из кустов не раздалось: “Вспышка!”. Это был Андерсон. Сержант Джеймсон покинул “Дакоту” последним из втором отделении. Не успел он отделаться от шока прыжка, как в пятнадцати метрах под ним пронесся объятый пламенем самолет. Парашютиста тряхнуло, закрутило в воздухе, но стропы и купол, к счастью, выдержали перегрузки. А вот сержант – нет. В полубессознательном состоянии, он приземлился в мелкий водоем возле одиноко стоящего фермерского дома. С огромным трудом выбрался на берег и с ужасом обнаружил, что из оружия у него только нож. Тут его вырвало, а сознание вновь затемнилось. Осборна, шагнувшего в небо Нормандии следом, самолет благополучно миновал, но его неудержимо потянуло за ним следом в образовавшийся “воздушный тоннель”. Он оказался в кустах на опушке небольшой посадки. Впереди, в тридцати метрах грохотала зенитная батарея. На фоне света прожекторов, Винсент ясно видел, как черная фигура, активно жестикулируя, указывала на него. Сзади из кустов раздалось: “Гром! Быстрее снимай свою херню и к нам!” Еще в воздухе, увлеченный борьбой с парашютом Осборн не видел, как в десятке метров за его спиной промчались снаряды 37-миллиметровой пушки, предназначавшиеся для “Дакоты” с номером А49 Они ударили в двигатель, прошили крыло, и разорвали в клочья готовящегося к прыжку Флауэрса. Сержант Ричардсон опомнился уже на земле после пары шлепков по щеке рядовым из первого батальона. Каким образом он покинул самолет, естественно он не помнил. Приземлился он, видимо, благодаря рефлексам, приобретенным в учебке. Все лицо и верхняя часть куртки была плотно залита кровью, из оружия – только пистолет и нож. Двигатель тут же объяло пламя, самолет накренился на правое крыло, а пилот истошно заорал: “Прыгайте быстрее, суки! Я за вас дохнуть не намерен! Набираю высоту!”. В отсеке началась паника, никто уже не собирался соблюдать очередь, все надеялись покинуть горящую бочку раньше, чем ее разнесет на куски очередная очередь с земли. Вэльсон и Фицджеральд прыгнули практически вместе, но если первый просто шлепнулся в грязь пересохшего пруда, то парашют второго зацепился за ветви деревьев, а сам десантник повис в трех метрах над землей. Да и Томпсон, как назло, Фиц потерял еще в полете. Первый сержант Майкл Гаррис приземлился на фермерский огород. На его окраине росло то самое дерево, с которого беспомощно свисал рядовой Фицджеральд. Самолет заложил крутой вираж, разворачиваясь в сторону пролива. Готовящегося к прыжку лейтенанта опрокинуло на пол и вместе с изуродованными останками Флауэрса потащило вглубь отсека. Превозмогая жутчайшую тряску, Питер пробрался к люку. Зенитчики уже серьезно принялись за Дуглас А49. иллюминаторы не требовались, свет прекрасно проникал через новые отверстия в обшивке. Пока лейтенант боролся с тряской, самолет вернулся практически в то место, откуда, тремя минутами ранее, выпрыгнул Андерсон. Именно их первыми из своего взвода встретил Кэннон. Но прежде он наткнулся на лейтенанта Пэйтона из первого взвода. Тот неудачно сгруппировавшись, повредил лодыжку и не мог сам идти. ________ Тем временем, десантирование подходило к концу. Бойцы группировались в мелкие отряды и с боем продвигались в сборные пункты. Зачастую в таких группах офицеров было даже больше, чем десантников, в других же – командиры и вовсе отсутствовали. Так или иначе, на кипящую Нормандию незаметно спускалось утро, а ночь отступала, унося с собой ужасы. ________ Первый сержант Гаррис взглянул на часы: четверть четвертого – менее, чем через полтора часа начнется бомбардировка побережья, и еще через полчаса – сама высадка. Благо, что до места сбора, городка Тюркевиль, оставалось не больше полутора миль. По самым скромным прикидкам, их выбросили почти в пяти милях севернее предполагаемой зоны высадки. Но это был далеко не худший результат: в отряде Гарриса - он был тут старшим - было двое парней из 82-ой, и вовсе пёхавших почти от самого побережья. Наверное, сейчас бы никто и не удивился, встретив заблудившихся Томми из 6-ой британской… В “отделении” Гарриса насчитывалось 12 бойцов, из них только четверо своих Вэльсон, Фицджеральд, Ричардсон и Осборн. Еще были капрал и рядовой из первого взвода, два пулеметчика из “Alpha”, правда без пулемета, радист из 506-ой с разбитой рацией и неудачники 82-ой дивизии. Группа только что пересекла дорогу на Сент-Мер-Эглиз и вошла в негустую посадку. Впереди, по прикидкам в сотне метров, слышались звуки отчаянной перестрелки. Никаких населенных пунктов, объектов немцев, судя по карте там не было. Вдвойне странно. Отряд медленно двинулся дальше и до ушей донеслись крик с ужасным немецким акцентом:”Американен! Сдавайтесь! Вы окружены! Идите некуда!”. ________ - Вот уж попали в жопу, Пит – прохрипел лейтенанту Кэннону Фрэйзер Пэйтон, перезаряжая Кольт. Действительно жопа… До Тюркевиля оставалось миля, когда группа была обнаружена немецким патрулем. Десантники вполне могли избежать столкновения и скрыться в насаждениях, но их сковывал лейтенант Пэйтон, который из-за подвернутой лодыжки сам идти был не в состоянии. Их настигли, возле фермерского дома. Выбора не было: отряд занял оборону. С улицы раздалось :”Американен! Сдавайтесь! Вы окружены! Идите некуда!”. - Пошли на хуй! – Пэйтон высунулся из окна и пальнул в источник звука. В ответ зазвучали выстрелы, попадания были в опасной близости. Пятеро: он, Пэйтон, Натакто, Андерсон и О’Коннол, все свои, против дюжины солдат противника. ________ Джеймсон очнулся от пальбы где-то рядом. Что-то кричали. Сержант разобрал только “Американен” и “окружены”. Отключка принесла пользу, сейчас Джеймсон чувствовал себя вполне сносно. Он поднял голову: по огороду бежали три немецких бойца. Макса они не видели. Оружия, кроме ножа не было. Но под собой в сумке сержант явственно ощущал несколько гранат.
-
да!
-
отличное начало!
-
Да, пост хорош.
-
Между прочим кошерно очень и весьма.
-
Атмосферненько так, даже очень.
-
Наверное, сейчас бы никто и не удивился, встретив заблудившихся Томми из 6-ой британской… В точку)
Описание высадки - класс! Модуль начинается отлично.
-
Да, хорошее начало.
|
Отчёт № 514\08
Инцидент USCSS "Танатос"
От: Николас Фуллборн, председатель экстренного комитета по расследованию обстоятельств Инцидента
К: СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО Прибыв на место со станции "Anchorpoint", корабль класса SV-90 WYCS "Уверенный" провёл детальное обследование в точности согласно Вашим инструкциям. Первоочерёдно обследовав судно и не обнаружив экипажа, нами было проведено полное сканирование местности и обнаружено большое количество космического мусора, грузовой модуль "Танатоса" и считавшийся потерянным космический корабль USS "Авалон". Также, были обнаружены следы работы нескольких тахионных двигателей. Один из следов, очевидно принадлежал судну карантинной службы ICC QSS "Кардиф", класс Локхид-Мартин PL-221X "Левиафан", регистрационный номер: 2144071AA. Судя по отсутствию на борту "Танатоса" шатла и поднятого с "Либератора" аварийно-спасательного модуля, весь оставшийся в живых экипаж покинул судно и вскоре был подобран "Кардифом". Как Вы и предположили, согласно имеющимся инструкциям, "Кардиф" отправился на колонию LV 213 "Харальдсон" для выдачи выживших. Космический мусор, вероятно, является обломками судна SPS "Caminante". На данный момент не известна причина уничтожения судна. Вполне возможно, что причиной уничтожения послужила диверсия конкурирующий корпорации Hyperdyne Systems, или ракетная атака с USS "Авалон". В данный момент эксперты собирают необходимые сведения, чтобы точную установить причину произошедшего. Тщательное обследование судна показало правильность докладов аналитической группы относительно причин произошедшего. Очевидно, что андроид корпорации Hyperdyne Systems, во время нахождения остального экипажа в состоянии гиперсна, проник в штурманский отсек и нарочно повредил некоторое оборудование, вызвав отклонение от пути, привёдшее "Танатос" к USS "Авалон". Не имея связи с представителями Корпорации, последовав стандартным лётным инструкциям, экипаж "Танатоса" совершил стыковку и обеспечил спасение нескольких криокапсул с выжившими бойцами. Найденные нашими оперативниками видеозаписи высадки, сделанные Р. Мэлдэрсом, находятся в приложении к данному отчёту. Однако, во время стыковки несколько особей ксеноморфа незаметно проникли на борт и, в последствии, привели к потере судна. Развившийся(еся) ксеноморф(ы) привел(и) к смерти большей части экипажа, о чём свидетельствуют сохранённые записи внутрикорабельных систем связи и данные с ЛПД членов экипажа и пассажиров. В итоге, потеряв значительную часть личного состава, капитан С. Даллас, офицер связи П. Лифсон и кот по кличке "Пилкинс" эвакуировались на шатле модели "Старкаб NGM-4", вместе с обнаруженной на "Авалоне" информацией о Инциденте на Тамая IV (см. отчёты № 514\06, № 514\07 и № 515\01) и благополучно достигли "Кардифа". Оставшиеся в живых члены экипажа и десантники с "Авалона", зная о скором прибытии спасательной группы, покинули судно на спасательном модуле и, вскоре были подобраны "Кардифом". Следует отметить агрессивное поведение андроида корпорации Hyperdyne Systems, напрямую повлёкшее за собой гибель одного человека и косвенно являющиеся причиной всего произошедшего. Требую выдвинуть судебный иск против руководства данной корпорации, возложив на неё компенсацию всего понесённого материального ущерба и моральную компенсацию родственникам погибших. В соответствии с постановлением Межзвёздной Торговой Комиссии и специальным указом совета директоров Вейланд-Ютани от 16.07.2181: 1. Признать межзвёздный транспортный корабль USCSS "Танатос", класса СМ-103 "Борей" потерянным в связи с несчастным случаем. 1.1. Экипаж судна. Капитан С. Даллас Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф". Старший помощник капитана А. Медведефф Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф" Уоррент-офицер Р. Мэлдэрс Статус: погиб, дело закрыто. Старший механик С. Амагаев Статус: погиб, дело закрыто. Механик Р. Шон Статус: эвакуирована на борту ICC QSS "Кардиф" Младший механик Т. Драгунов Статус: погиб, дело закрыто Штурман Г. Атлас. Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф" Офицер связи П. Лифсон Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф" Бортовой медик И. Эжен Статус: погиб, дело закрыто. ECA «Самуэль». Статус: выведен из строя ECA «Франко о Френни». Статус: выведен из строя 1.2. Признать следующих лиц, прибывавших на судне по причине спасения экипажем USCSS "Танатос" с терпевшего бедствие пассажирского судна "Либератор", класса CM-41N "Наутилус", регистрационный номер 08576646 (см. отчёты диспетчерского центра ICC №5877-11 и №5877-14) участниками Инцидента и утвердить следующие данные: Пассажир, Капр. А. Гелар. Wrp11-IFOP-WGbg Статус: погиб, дело закрыто Пассажир Д. Сноу Статус: погиб, дело закрыто Пассажир И. Карр Статус: погиб, дело закрыто Пассажир Б. Войт Статус: погиб, дело закрыто Пассажир К. Крейг Статус: погиб, дело закрыто Пассажир К. Тамлер Статус: погиб, дело закрыто. 1.2. Признать следующих лиц, являвшихся членами экипажа USS "Авалон", спасёнными экипажем USCSS "Танатос" с борта потерпевшего бедствие USS "Авалон". Утвердить следующую информацию, обновить информацию согласно отчёту №514\06 от 11.09.2180. Всех остальных членов экипажа USS "Авалон" признать мёртвыми. Выношу на рассмотрение Совета Директоров вопрос о передаче всей данной информации в штаб US SCOM, Хьюстон, Земля; а также в штаб 4ой Бригады Колониального Десанта, геостационарная орбитальная станция "Чинук", Георгия 525. Капрал М. Асахина. A71/TQ9.0.06121H1 Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф" Ряд Д. Паулок. A16/TQ5.0.61138H5 Статус: эвакуирован на борту ICC QSS "Кардиф" Ряд. пер. кл. А. Кацман. A20/TQ2.0.13619H7 Статус: погиб Ряд С. Аттелд A5/TQ4.0.21047H5; Статус: погиб. Корпорация Вейланд-Ютани.
23.07.2181
-
Fin.
-
Игра доиграна...
Лучшая из всех игранных мной игр.
Спасибо за неё.
-
Спасибо)
-
.
-
Уыыыыы.
-
Fin du module! Vive le module!
-
уиии
-
.
-
Умница!
-
Долетели, блин... Семь месяцев отыгрывали семь игровых часов. Спасибо, Элдве. Мне все это дело под конец уже сниться начинало, хех. Ну теперь посмотрим что будет в продолжении.
|
|
|
|
|
-
от ща кто-то огребет (с) =))))
-
"взяла и мужика у меня увела")))
-
Ты будешь моим новым бойфрендом, кот
|
-
за булки
-
О_О
-
Альфа-печаль в мыслях его
-
Кацман - человек! В него веришь... Браво.
-
Жесток мир. Иногда даже ещё более жесток, чем кажется.
-
Да. Кацман, старина, не подведи.
-
Хм. +
-
проникает
-
эпичность и мощь
|
|
Время во сне. Течение высыхающей реки. Кровавое солнце на горизонте как мерно отстукивающее своё сердце: всё дальше, всё тише. Рано или поздно плеск беспокойных мыслей тревожит спокойную воду, поднимая песок былого на поверхность, сгущая краски сонной вселенной. Тонущий в мутном течении закат лишает мир последнего света.
Темнота беспамятства ласково окутывает разум, стараясь отдаться, помочь, отвратить муки. В тщетных попытках проходят часы. Дни. Месяцы. Вечность криосна.
Темнота взрослеет вместе с ней, раздается вширь, раздвигая стенки сознания, наращивает мускулатуру теней, начинает сомневаться в призывах борющегося за свое естество разума. Отворачивается. Смеется. Рычит.
Это происходит когда-то. Сейчас. Тогда. Темнота скидывает чешуйки невинности и оборачивается тьмой. Тьмой, грубо заглатывающей беззащитный в своей камере-одиночке рассудок. Рост наделил ее голодом. Голод разбудил любопытство. Что там, внутри разума?
Так складывается сон. Сон внутри криосна. Мутный, тревожный, неясный. Как попытка оправдаться перед самим собой за дела давно минувших дней. Или недавних.
Надежда скорого пробуждения скидывает маску и, ухмыляясь, обращается Отчаянием, складывается кольцами, ядовито шипит:
- Вш-ш-ш-тать, ш-ш-шуд идет…
Боль в висках трещит барабанной дробью, а вокруг - балаган в дырявом шатре, грязная пыльная ткань провисает, колеблясь на холодном ветру. Холодном. Пар, однако, идет только из одного рта. Собственного.
Пространство велико, но не задействовано, просто есть – все основное происходит рядом, хотя вокруг, сколько не длится край балагана – сидящие за скамейками люди. Ровные ряды, потертое дерево, повязки на глазах у каждого сидящего. На повязках нарисованы глаза. Кажется, будто люди смотрят… самим людям и… кажется.
- Вш-ш-штать, подш-ш-ш-удимый Паулок, вш-ш-ш-тать…
Тело непослушно дрожит, не в силах перебороть всесильное проклятие кошмара. В поле обзора попадает гигант, хотя только что его там не было.
Толстое, едва помещающееся в высоченное роскошное кресло, существо, с десятками пар рук, шевелящимися, что-то теребящими… В одних потных ладонях зажаты потрескавшиеся деревянные молотки, в других – постоянно пересчитываемые истрепавшиеся денежные купюры, в третьих – мощные армейские рации и пульты активизации мощнейших вооружений в космосе… Какие-то руки пожимают другие руки, робкие и маленькие, протягиваемые кем-то из-под длинного высокого стола, за которым восседает чудовищное создание. Другие руки то и дело нашивают на мешковатый пиджак своего же тела пестрые эмблемы, десятки, сотни их… аббревиатуры, броские символы, лаконичность и значение. Наконец, ближайшие к щекастой голове руки держат чуть тлеющие сигары и бокалы с вином.
- Ш-ш-шлово предоставляет-ш-ш-а Его Чеш-ш-шти гош-ш-шподину Ш-ш-шудье…
Глаза судорожно шарят вокруг, стремясь найти хоть какую-то поддержку. Адвокат, прокурор, свидетели, охрана – где они все?! Почему вокруг только этот высокий стол, будто бы загибающийся кольцом, что это за руки, тянутся за своей порцией рукопожатия?! Даже присутствующие здесь зрители-люди – видны с трудом, где-то будто бы вдалеке, будто бы за стеклом, будто бы по ту сторону камерных апертур, что транслируют процесс в прямом эфире…
- Оглашается Приговор, Тишина В Зале Суда.
Каждое слово, лениво, но громогласно произносимое Судьей, громовым рокотом прокатывается по и без того беззвучному залу.
- Подсудимый Дрозц Паулок Признается Виновным В Самовольном Прекращении Единственно Правильного Образа Жизни, В Непростительной Инициативности В Выборе Жизненного Пути, В Непозволительных Размышлениях На Тему Истинного Положения Дел, А Так Же В Проведении Террористических Действий На Планете ТамаяIV, О Чем Подробно Изложено В Соответствующем Деле. Во Имя Общечеловеческих Ценностей Подсудимый Дрозц Паулок Приговаривается К Принудительному Участию В Важном Научном Эксперименте…
Время держит сознание в узде, растягивая каждое слово монстра на дни, недели, месяца… Времени важно выполнить поставленную цель, а сознание всего лишь лихорадит – это его проблемы. Ведь это оно выторговало у особенно воровато выглядящей извилины мозга этот сон – хоть как-то скрасить долгий полет. Невинное развлечение, или отчаянное самокопание? Сон о прошлом заменяет прошлое… Судья выносит приговор больному чувством вины рассудку. Но подсудимого не спасти, ведь уже громогласно звучит окончание Приговора:
- …Право Провести Эксперимент Путем Честного Голосования Среди Ведущих Ученых Земли Было Решено Предоставить… Корпорации… Вейланд-Ютани.
Пухлые пальцы с иголкой и ниткой ловко пришивают поверх какой-то эмблемы в виде яблока новую, сверкающую свежестью, эмблему. Буквы “W” и “U”, одна проглядывает сквозь другую. Судья отхлебывает из бокала и прикладывается к сигаре. Улыбка обнажает три ряда острых зубов, а алые зрачки глаз довольно следят за тем, как одна из свободных(если не считать наручников) рук уже тянется к подсудимому, тянется, тянется, превращаясь по пути в склизкую чёрную морду ксеноморфа с проклятой Тамаи-IV…
***
…Дрозц Паулок зашелся в немом беззвучном крике и дугой выгнулся внутри углубления своей анабиозной камеры. Дикий затравленный взгляд зашарил по стенам и потолку незнакомого помещения. В глаза бросились стоящие рядом люди. Двое - один в белом халате что бывает у врачей или ученых, на втором - форменный комбинезон, нашивка на предплечье, символика на груди: ... W-U!
Морпех отчаянно, на пределе скудных возможностей еще не очнувшегося тела, выкинул скрюченные пальцы рук к шее учёного Корпорации(он стоял ближе частного судебного пристава В.Ю.) и, захлебываясь слюной, зарычал. Они пришли за ним! Убей, или будь схвачен! Осужден! Растерзан! Убей, ведь иного способа защиты нет и никогда не было!
-
Лютая, необузданая мощь.
-
Отлично.
-
Бог
-
+ )
-
Злой Дрозц злой
|