Голосование пользователя

* * *

Похмелье — это худшее, что создали боги. Не совсем на вершине, но очень близко к ней. Потому что на вершине трезвость.

Гизмо проснулся в одном из притонов где-то на отшибе Пристанного Города. Блошиный угол, где ему довелось скоротать ночь, кишел самыми разными маргиналами: шпаной из числа стремящихся, уголовниками, алконавтами, грибными наркотами и дешевыми шлюхами. Одни бросали кости, другие предлагали сходить в йольфское гетто за добавкой, из кого-то за углом выбивали дерьмо парочка гадюк — словом, Гизмо даже в таком гузне мира как Пристанный Город Оукхарта смог найти гузно еще более глубокое и зловонное. И это не талант. Этому обучаются годами. Холщовая подстилка была набита клопами и смердела прокисшим сидром и отсыревшей соломой. В голове бил колокол. Перед глазами плыло. Организм жаждал острот и авантюр — например, хорошенько проблеваться — но Гизмо этих стремлений не разделял. То, что действительно следовало сделать — это найти опохмел и валить. На самом деле, от похмелья хорошо помогают и зелья лечения, но это вообще невесело. Сегодня ты лечишься от бодуна зельем лечения, а завтра не успеешь обернуться, как уже возьмешь у ростовщика тысячу сто лей на открытие очередной мастерской по производству вторичного говна из первичного говна. Цивилизованная жизнь — кривая дорожка. И немало воров, отсидевших на каторге, оступилось и пошло по ней, пойдя на контакт с государством. Что, надо понимать, одно из тягчайших преступлений против Кодекса Братанов.

Пол притона был завален глиняными черепками, обломками мебели, стухающей закусью и оцепенелыми, недвижимыми телами. Хорошо вчера погуляли. Подумав об этом, Гизмо пошарил у себя по карманам и к удивлению нашел дюжину лей. Почему его не грабанули — отдельный вопрос. Другой, но не менее важный — как он сам их не пропил? Такое иногда бывало, но крайне редко. Что ты заряжаешься до беспамятства прежде, чем у тебя кончается монета на кармане. Признак того, насколько все хорошо идет. Но сейчас с трудом можно было о таком говорить. Он прошел к столу с кучей кувшинов и, заглянув в каждый, обнаружил один из них наполненным на треть. Клюквенная брага. Не самый лучший выбор, но слегка полечить голову сойдет. Один хрен надо как-то выкарабкиваться из этого всего и идти зарабатывать деньгу.

Жетон авантюриста похолодил кожу, когда Гизмо запрокинул голову, добивая содержимое кувшина. Ах да, теперь же есть работа. Причем легальная. Херня скучная, но зато есть, где жить и чего пожрать на халяву. Самое важное — это не очень сильно мозолить глаза, когда уже сытый и переночевавший. А то поймают на полдороги и посадят крутить хвосты волам десять часов. Один из таких контрактов был от тавернщика перебить крыс за сотню лей. Что там можно делать с этими крысами за сотню? Да даже думать неохота. Вот, например, старина Пью еще до того, как стал, собственно, стариной и обзавелся своим трактиром, учил довольно простым и понятным вещам. "Вишь крысу? Короче, бьешь ее лопатой по еблу, чуть-чуть греешь над огнем, пока не затвердеет, и можно уже заточить. Только это... Требуху вывали сначала". Нажористые твари. На них не то, что жить — на них экономику можно построить! Вот поэтому в "Бутылочном горлышке" крыс и нет. Пью их всех извел. Их и еще кое-кого, лептоспироз штука злая.

Выйдя на улицу, Гизмо вдохнул поглубже и прошел на угол к бочке, заполненной ливневой водой с прохудившегося стока. Допрыгнул до края, подтянулся и окунул в мутную гладь голову — бугристую и кочковатую, похожую на передержанную в земле картофелину. Похмелье не то, что не отпустило, но даже не ослабло ни на йоту. Не помогло. Это никогда не помогает.

Ладно. Теперь надо как-то попасть без палева в представительство гильдии. Шмурдяк остался. Желательно при этом не попасться на глаза кожеглоту с его идиотскими забегами ради руки принцессы и полкоролевства в придачу.

Пост +SmileyDevil+ от 19:04 ХХ.ХХ.ХХХХ г.

"Свершилось! Плачте, нищеброды. Школоло, начинайте уже сейчас носить домой пятёрки и дёргать мамаш за подол. Ну а прочий, вменяемый люд - просто ждите с нетерпением. Сегодня начинается ЗБТ, и ваш слуга покорный в нём участвует. Всё заценю, всё проверю, всё расскажу. Подписывайтесь на мой канал, и будьте уверены - самые свежие и достоверные новости за бортом не останутся!"

***

Макс растекся по ложементу, чувствуя скорее страх и скованность, нежели радостное возбуждение перед Приключением. Ради попадания в которое, надо сказать, он немало повертелся, поинтриговал и полизал задницы. Как-то он всё было...
Анализы, медосмотр. Яркий свет вместо полумрака собственной берлоги. Люди с деловитыми, отрешёнными глазами над намордниками марлевых повязок, и с обтянутыми тальковой резиной руками, лепящие на тело пиявочно-холодные датчики. Собственная белёсая, дрябловатая тушка и, как единственная одёжка, аршинные труселя на широкой бабьей заднице. Крайний раз ("последний" мужики не говорят, говорят "крайний" - любой правильный тип в Интернетах знает) что-то подобное Макс испытывал на медкомиссии в армейку. Хоть и знал, что всё проплачено - но вдруг военком рявкнет "Годен!", и покатишь топтать кирзу на точке "Х" за полярным кругом, с белыми медведями и клановыми дагестанцами. Дураку ясно - в этой стране чинушам веры нет. Кинут - не поморщатся. Тогда, однако, обошлось. Обойдется и теперь. Обойдется?
Паника. Три-два-раз... Вдох-выдох... Вдох...
На голову тяжело, но мягко опустили виртшлем. Темнота. Свет. Интерактивные менюшки. Попустило. Вирт-среда - давно не диковинка. Плавали, знаем, не нубьё.
Пока всё привычно. Ты в среде, но чувствуешь, что лежишь на спине. Осязаешь шлем и датчики. Ощущаешь, как твое реальное тело заторможено и вяло повинуется командам мозга, выполняемые телом виртуальным. Слегка дёргается поднятая вертикально рука, конвульсивно вздрагивает на шаге нога. Рудимент. Ты и ТУТ, и ТАМ одновременно. Где же "абсолютно новое"? Где "полное погружение"?
Ладно, поглядим. Макс ткнулся в менюшки.
Раса. Россиянин, гы-гы. Ладно, хуман, чё уж. Карликом всем в ширинку смотреть ломает, а остроухие - для девочек. Орка можно, ну да хрен с ним.
Класс. Паладин, говно вопрос! За честь, и кровь - сохрани свою совесть! Подземелья, драконы и упоротые паладины, что может быть лучше?
Имя. Подумал, усмехнулся. Вбил. Нормаха.
Аватар. Ого, выбор. Чего душе угодно. Хоть с тебя самого слепок снимут. Нет, уж этого не надо. Во заднеприводной джентльмен в самый раз выйдет. Всё равно паладинам по бабам нельзя. Или можно? Пофиг.
Понеслась?
Внезапно сердце снова сжалось, а потом зашлось, будто в купель после бани окунулся.
Понеслась!

***

Манчо стоял посреди комнаты, будто перенесённой сюда из советских фантастических фильмов, и недоуменно таращил глаза. Огляделся с резвостью человека, только что получившего удар дубиной по макушке. Молвил:
- Ишь ты!
Произнес он это звучно и глубоко, только в конце фразы внезапно пустил петуха, будто не готовый к звукам собственного голоса. На этой ноте у него разом подогнулись оба колена, как жилы подрезали, и кавалер плюхнулся на задницу. Ещё раз сдавленно выдохнул:
- Ишь ты! - и принялся внимательно разглядывать своё умеренно волосатое, но отменно крепкое и ладное тело. В какой-то миг взгляд сэра Нагибейро пал на собственные чресла, и он, откинувшись на спину, зычно расхохотался, гоняя по стенам своей "колыбели" сочное эхо.
- Утритесь, хейтеры! - непонятно заявил благородный рыцарь, утирая набежавшие слёзы.
В следующий миг воин перекатился назад через голову, и непринужденно выполнил стойку на руках. Простоял в этой позе онизрядно долго, причем даже не переступая руками. Упражнение закончилось только в тот момент, когда взгляд паладина вновь пал на его мужеский корень, устремившийся, согласно законам природы, к земле, а значит, и голове сего достойного кавалера. Сэр Манчо обрушился на пол, смеясь, и произнёс снова неочевидное:
- Блин, до пупа висит! Круть!
Излучая веселье и энергию, воитель вскочил на ноги, и, наконец, плотно осмотрелся. Подсобрал разбросанную поклажу в кучу. Почесал репу в задумчивости. Взял в руки преизрядную шипастую булаву, произвел оной несколько весьма уверенных и акцентированных взмахов. Хмыкнул. Окинул хозяйским взглядом остальное добро.
Удивлённо пожал плечами. Выдернул из кучки песочные часы, и потряс ими в воздухе, восклицая:
- Эгей, мастера! Чё за беспредел? Меняю часы на трусы!
Это, впрочем, не помешало святому воителю затолкать в мешок все манатки, за исключением той самой булавы, и обширной крупноячеистой (не на рыбку, явно) сети, которые Манчо оставил на изготовку, закинув рюкзак за спину.