Голосование пользователя

Росссийская Федерация, город-герой Москва, ЦАО, Пресненский район, ММДЦ «Moscow City», Башня Федерации, пентхаус Марии Соколовой.
Октябрь 202* года, пятница, 22:30.



Иван, скрестив ноги, сидел на ковре посреди гостиной, сжимая в руках игровую приставку. Вооружённая до зубов горилла в броне и стильных очках уверенно крушила врагов на экране японского плазменного телевизора, горящем пряммо перед парнишкой. Иван сосредоточенно и неотрывно следил за происходящим в видеоигре, не забывая шустро двигать пальцами и прожимать нужные кнопки. К сожалению, от мощного взрыва и последующей смерти это бронированную гориллу не спасло. На экране высветилось "ВЫ МЕРТВЫ", а сороколетний мальчик выругался, и, отбросив джойстик, встал на ноги. "Как-будто я не знаю, что уже 30 с лишним лет, как мёртв, и мне нужны напоминания", — недовольно подумал вампир. Затем он размял шею и направился на кухню, где в холодильнике имелся запас свежей донорской крови.

Идти до кухни Соколову пришлось довольно долго — Иван со своей приёмной матерью жил в роскошных и наредкость просторных аппартаментах на вершине башни, и в его распоряжении находилось множество комнат и других жилых помещений. Большая их часть была со вкусом обставлена дорогой, но удобной и практичной мебелью, а также декорирована картинами и фотографиями, преимущественно посвящёнными различным городам, морю и красивым женщинам. Помимо них присутствовали в квартире и различные произведения искусства (как классического, так и современного), некоторые из которых, без сомнения, обошлись владелице этого жилища в баснословные суммы.

Впрочем, весь этот домашний интерьер, способный поразить своей красотой, стилем и реальной стоимостью неподготовленного гостя, Ивана сейчас почти не занимал. За те годы, которые он провёл здесь со своей матерью (а они переехали сюда почти сразу же после того, как аппартаменты впервые были выставлены на продажу), Соколов успел привыкнуть и к обстановке в доме, и к захватывающим дух видам из окна, и ко многому-многому другому. Сейчас вампира куда больше беспокоила жажда крови.

Кухня:


Обуреваемый желанием подкрепить свои силы, он почти уже добрёл до кухни, когда вдруг услышал какой-то грохот со стороны прихожей, расположенной на другом конце квартиры. Звук этот напоминал звук двери, вылетевшей с петель. А как может слететь с петель двойная армированная дверь Иван, к сожалению, догадывался — к этому мог приложить руку кто-то очень и очень сильный, например, какое-то потустороннее существо. И это явно была не мать Соколова, ушедшая из дома около часа назад и оставившая своего ребёнка одного. Это был кто-то другой и совсем не так дружелюбно настроенный... Издалека до Ивана донеслись звуки рычания. "Вот ведь блять", — подумал взрослый ум в теле маленького мальчика...

Юная друидка как-то совсем по-детски сомкнула руки в объятьях за спиной Ясены, однако Старая Мать остановила прощание:

- Не торопитесь, Дочери Купола. Алира проводит вас после того, как мы с ней поговорим наедине. Лесные обитатели еще не в полной мере осознали, что порядки здесь поменялись безвозвратно, и вам может быть опасно ходить сейчас одним, - Корина повернулась к молчавшей все время Эйпадии. - Вас послали сюда ради прокладывания новой дороги, воительница. Это будет интересовать Старую Крепость в первую очередь. Что ж, передай своим старшим - нет нужды заходить в лес с пилами и топорами. Деревья, если их хорошо попросить - вполне могут сами передвинуться и уйти с вашего пути, это теперь в моей власти. Мне понадобится примерно день для того, чтобы решить все проблемы в своих новых владениях, и после этого я выйду на связь - через Алиру, или оставшихся пока под Куполом сестер своего Круга. Грядут нелегкие времена, и мы, возможно, еще увидимся - раньше, чем вы могли себе представить. Возможно даже, раньше, чем это представляла себе я...

Перед уходом Ясена едва успела вспомнить о порученном ее ответственности серебряном оружии - возродившаяся богиня, похоже, затмила в ее сознании образ сердитой Джемаймы. Заколки были отброшены взрывным ростом дерева, однако слишком ярко блестели в лесной подстилке, так что найти их девушки смогли даже без помощи Корины. А вот стрелы... тут все было безнадежно - они оказались поглощены гигантским дубом вместе с тушей ликантропа - впрочем, бардессу после всего случившегося реакция начальницы на потерю ценных экспонатов страшила куда меньше, чем с утра...

***

Покинув бывшее убежище мертвого бога, Ясена, Клио и Эйпадия некоторое время провели в молчании перед каменным жертвенником - делиться впечатлениями в этом лесу, у которого явно были уши, не слишком хотелось. Минут через пять на полянку вышла рыжеволосая друидка - и она производила какое-то странное, неуловимое впечатление: будто недавняя девушка, полуподросток по сути, разом повзрослела лет этак на десять. Теперь она была воплощением уверенности и понимания:

- Идемте, - бросила она на ходу. - Волки все еще там, так что я должна быть впереди...

Девушки пробирались обратно по собственным следам, и друидка постоянно оглядывалась по сторонам, будто готовясь прыгнуть в направлении, откуда появятся серые, встать между ними и своими соратницами. В этот раз они шли совсем не спеша, и обратный путь занял куда больше времени - не меньше десяти минут прошло, прежде чем Алира резко вскинула руку, останавливая отряд. Шум, издаваемый волками, теперь слышали все четверо, не исключая и горожанки Ясены. Раздвинув аккуратно ветки зарослей, девушки шагнули на ранее пройденную прогалину, где пара десятков серых пожирали тушу одноглазого лютоволка. В лесу со смертью барона-бога-оборотня произошел переворот, и некогда могучий командир волчьей рати явно оказался в числе чуждых новому режиму. Впрочем, одноглазый точно не дался без боя - рядом с ним валялись трупы как минимум трех противников. Остальные звери, однако, не спешили скорбеть по поводу последних потерь, вместо этого усердно вгрызаясь в требуху своего бывшего вожака. Один из волков, занятый мужским отростком лютого, поднял окровавленную морду на девушек и глухо зарычал. Вслед за ним и остальные отвлеклись от пиршества, шерсть на спинах серого воинства угрожающе вздыбилась, клыки оскалились - Алира явно не ожидала такой реакции, рефлекторно выставляя вперед посох и рыча в ответ. Сестры уже схватились было за оружие, как внезапно радужной лентой на поляну выскочила та самая волшебная волчица. Раздался щелчок клыков, второй - и завизжали с распоротыми ушами самые, видимо, решительно настроенные из серых. Коротко рявкнув на моментально притихшую стаю, нежданная помощница подошла к Алире, склонилась перед ней в демонстративном жесте покорности, выставляя незащищенную шею, и... заговорила человеческим голосом, на мидгалльском:

- Первая Сука, по воле Повелительницы мы покорны тебе, я и вся стая, - голос ее звучал не слишком приветливо: было видно, что волшебная волчица лишь подчиняется неодолимой силе, и, не исключено, охотно загрызла бы ту, кого назвала "Первой Сукой".

- Не Сука, - поморщилась друидка. - Алира. Зови меня Алирой. Нам придется много трудиться вместе ради блага леса...

- Я покорна тебе, Первая Сука Алира, - отозвалась радужная, и девушка лишь устало вздохнула. Определенно, на первых порах ей придется в этом лесу нелегко.

- Что ж, пусть так. У нас есть общее дело - надо спасти щенков, оставшихся без матерей, и... - тут друидка оборвалась, обернувшись к своим союзницам. - Я не прощаюсь с вами, девочки, не так уж далеко мы будем жить друг от друга. Быть может, я побываю еще у тебя в гостях, Клио - до Выперок ведь рукой подать, верно? Когда-нибудь, после победы, соберемся все вчетвером, посидим, поговорим...

Обняв Клио и Эйпадию, последней Алира подошла к бардессе, и во взгляде ее была некоторая неловкость:

- Яс, ты можешь поцеловать меня еще раз? Хочу напоследок почувствовать, как это - с женщиной? Я не хочу ничего отнимать у твоей Дины, желаю вам обеим счастья, просто... - тут она закрыла глаза, задрав подбородок и выставив вперед губы "уточкой". Ясена поняла, что будет ненавидеть себя до конца жизни, если не исполнит эту просьбу, так что поцелуй, который она подарила подруге, оказался из тех, какими обмениваются лишь в ночной темноте - бесстыдным и влажным, вызывающим сладкую истому и слабость в ногах... Следопытка и жрица были буквально вынуждены отвернуться, чтобы не таращиться бестактно во все глаза на подруг - и для них прошла целая вечность, пока Алира оторвалась, наконец, от губ бардессы.

- Спасибо, - кивнула она с блестящими от выступающих слез, словно утром у Дины, глазами, оборачиваясь к все еще лежащей покорно радужной волчице. - Веди меня к логовам, дочь Режущей Туров. У нас много работы.

Стая и друидка исчезли в считанные секунды, оставив троицу Сестер рядом с истерзанной тушей Одноглазого.

***

Обратный путь по пустому лесу прошел без каких-либо приключений - к моменту выхода девушек на опушку леса сумерки сгустились достаточно плотно, и владения Купола встретили их огнями, горящими буквально... Да вот прямо на месте бывшего лагеря лесорубок, получается. Как оказалось, информация об атаке волков на артель Гильды дошла с запозданием до Мариэлы, которая, узнав о том, как поменялись правила игры, выставила засеку прямо на опушке, и троица вышедших из леса охотниц на ликантропа застала здесь массу высоких начальниц, занятых самым натуральным скандалом, выясняющих, надо ли посылать за обреченным отрядом помощь, или это слишком рискованно? Излишне описывать, какой шок произвело появление троицы, которую многие уже успели похоронить...

После первых вопросов - о произошедшем и судьбе Алиры - через толпу обступивших троицу военных протолкалась Верховная Жрица Танита - главная ученица Аэлис, низкорослая и тоненькая сорокалетняя женщина с роскошной шевелюрой полностью седых волос. Крепко обняв свою подчиненную, она тихим, на грани шепота, однако поразительно отчетливо слышимым голосом сказала:

- Я забираю Клио в Храм, нам нужно будет многое обсудить. Сестра Мариэла, не возражаете?

Судя по выражению лица Мариэлы - она возражала. Она, дэвы вас всех побери, еще как возражала. Потому что жрица определенно куда лучше простых рубак понимала, что за дерьмо произошло в Скверном Лесу, и как к этому относиться, и, проклятье, могла бы на пять минут задержаться и объяснить это ей, Мариэле. Однако незримое могущество Храма никуда не подевалось за последние часы, так что Старшей Стражей Пограничья оставалось лишь нехотя кивнуть - по крайней мере, Эйпадию у нее никто не имел права вот так вот бесцеремонно увести. Следопытка и пошла в поставленную здесь же, за палисадом, палатку со своей командующей, излагать историю их короткого похода, как она сама ее поняла.

***

- Вот так, значит, - опираясь о столешницу походного стола кулаками, задумчиво проговорила Мариэла, когда Эйпадия окончила доклад. - Что ж, дела божественные - это, по крайней мере, не наша забота. Пусть и правда голова болит у тех, кому по должности положено...

Открыв походную шкатулку, она извлекла оттуда деревянную дощечку, политую сверху сургучом, с оттиском личной печати кастелянши Старой Крепости, такую же бирку со своей собственной печатью, и нарукавную повязку десятницы - армейскую, очевидно, в структуре Стражей подобной должности не существовало:

- По этому ярлыку получишь бочонок вина со склада сверх нормы. Советую найти собутыльниц, потому что увольнительную я тебе оформила всего на пять дней, за это время в одно лицо столько бухла не уговорить. А через пять дней ты должна быть как стеклышко, чтобы уже на рассвете принимать в Старой Крепости десяток лучниц-новобранок. Мне нужно, чтобы они за неделю научились попадать хотя бы корове в зад с десяти шагов. Эпоха маленьких отрядов на удаленных заставах заканчивается, теперь у Стражей будет много крепостей, и стрелков для их обороны понадобится тоже очень много...

Она отвернулась к карте, которая теперь не лежала на столе, а висела в свете пламени пары свечей на специальной перекладине:

- Я не прошу у тебя прощения, Эйпадия. Не прошу даже понимания. То и другое придет само по себе, когда уже тебе придется посылать на смерть своих сестер, и ты узнаешь, что никто не осудит тебя суровее собственной совести. А это рано или поздно случится - как я уже говорила, ты очень хорошо подходишь нынешнему жестокому времени. Значит, и сегодняшнее повышение для тебя не последнее...

***

Ясена в какой-то момент ощутила себя совершенно брошенной и ненужной. В самом деле, и для Алиры, и для уведенных Старшими Клио с Эйпадией продолжится служба высоким целям, борьба со страшной угрозой Куполу, продолжатся вот те самые приключения и подвиги, о которых грезила бардесса. Девочки еще не раз поучаствуют в разгадке тайн мироздания, узнают, невольно или по собственному интересу, много нового об окружающем мире - а что теперь будет с ней самой? Она просто вернется обратно в музей, сдаст оружие и дальше будет так же приходить на работу по расписанию, полировать клинки, готовить очередную выездную выставку, переклеивать пожелтевшие и истершиеся бирки на стеллажах, болтать в обед о всякой ерунде с Альбой и Лейре... и все? Как будто не она убила самолично древнее божество и круто повернула, пусть и неосознанно, историю не только Купола, но всего мира... Как будто все это оказалось сном, и завтрашним утром она едва вспомнит его подробности...

Ощущение нереальности происходящего, нереальности собственного существования, знакомое из детства, накрыло ее с головой. Это было то самое детское удивление простым вещам, что вот ты стоишь на земле двумя ногами, имеешь две руки, звать тебя Ясена и тебе двадцать пять лет, этим утром ты ласкала ртом лоно другой девушки, а под вечер тебе едва не откусил ладонь здоровенный волчара. Бардесса была занята как раз рассматриванием этой самой ладони, когда услышала знакомый и родной голос:

- Здравствуй, Ясенка, - мама Андреа, храмовница Рамоны, стояла перед ней, полностью вооруженная и экипированная, с отчетливой проседью в коротко остриженных каштановых волосах и на дюйм выше самой Яс. В ответ на растерянный лепет дочери она предложила отойти в сторону, и вдали от чужих глаз молча протянула ей клочок бумаги - сегодняшнюю записку родителям.

- Я успела перехватить ее до того, как Лея увидела, так что она до сих пор не знает, - начала рассказывать паладинка. - Не хотела, чтобы ее весь вечер колотило, как меня. Нам с тобой теперь очень здорово влетит, дочь, будь готова. Если она станет лупить тебя хворостиной - советую не закрываться руками. По рукам в любом случае больнее прилетает, чем по заднице или спине.

Натужная улыбка все-таки сползла с маминого лица, та посерьезнела, даже посуровела:

- Я здорово виновата перед тобой, родная. Знаю, ты так отчаянно хотела быть похожей на меня, так тянулась к моим клинкам, так желала, чтобы я тобой гордилась и любила тебя... Я горжусь тобой, Ясенка. Не только за сегодняшние твои дела, но и за то, какой ты выросла - сильной, смелой, доброй. Среди своих ровесниц в храме я уже много лет хожу королевой, твердо зная, что ни у кого из них нет такой замечательной дочки, как у меня. Но все же... Какие бы ты ни совершила славные подвиги на пользу Куполу, какие бы ни сочинила прекрасные песни... я не смогу любить тебя сильнее, чем люблю сейчас, милая моя... Потому что сильнее уже некуда...

На этих словах Андреа шестифутовая плечистая бардесса запищала совсем по-девчоночьи, ткнувшись лбом в бронированное плечо матери и обильно орошая ее табард слезами...

***

Мать и дочь еще долго говорили обо всех тех вещах, о которых и положено разговаривать близким людям в подобные моменты. Признаться, бардесса думала, что они отправятся домой, к маме Лее, однако Андреа пояснила ей, что сейчас находится на службе и вообще должна час как скакать в сторону Новой Крепости. Да, военное время не щадило даже самых святых чувств - и храмовнице пришлось все-таки попрощаться со своей родной Ясенкой.

Девушка сидела на одном из поваленных с утра деревьев, задумчиво изучая состояние церемониального топора. Если исходить из убеждений Черной Девы - вот эта выщербина на его лезвии тоже оказывается частью истории Купола, так что в некотором роде экспонат стал даже ценнее по возвращении, верно же, сестра Джемайма? Поглощенная остроумным мысленным диалогом с начальницей, Ясена едва не сверзилась с бревна, когда за ее спиной раздался голос воображаемой собеседницы:

- Итак, почти все получили свою награду, верно?

Обойдя подорвавшуюся с места подчиненную, Джемайма продолжила:

- Друидка получила повышение и личную звериную армию. Жрица Аэлис получила обнимашки, и, видимо, будет переведена из деревни в Храм. Следопытка, понятное дело, тоже выросла в чинах. И только тебя одну, моя дорогая, ждет по итогам сегодняшнего дня добрая порция колотушек, - Черная Дева распахнула балахон, под которым на ней оказалась надета кираса, и швырнула уставшей ученице пару связанных вместе деревянных мечей - стало быть, бой предстоял в полный контакт, с кучей синяков и прочих неприятных последствий. И престарелая бардесса выбрала отличный момент, чтобы наглядно продемонстрировать превосходство опыта и искусства над силой и напором молодости - после двух сражений и многочасового блуждания по лесу ее подчиненная буквально валилась с ног...

Отойдя на открытое пространство, Джемайма салютовала Ясене по всем правилам:

- Ты точно не жалеешь о выборе коллегии? Нет? Тогда - в позицию, сестра! Гордость и кураж! - выкрикнула она девиз следовавших пути Клинка учениц Анаэрины.

- Гордость и кураж! - отозвалась Ясена привычными словами, истинное значение которых ей только предстояло узнать, и в этот момент она почувствовала больше сердцем, чем рассудком, что возвращение к скучной и обыденной музейной жизни ей определенно не светит...

  Бардесса подскочила, будто Алира собралась идти вперёд прямо сейчас. Подтянувшись и расправив плечи, девушка перегородила дорогу друидке. Ладонь легла на эфес меча, показывая серьёзность намерений.
  — Нет, ты никуда не пойдёшь. Я остановлю тебя, даже если мне придётся применить силу! Вы как будто бы не понимаете! Мёртвые вы никак не измените ситуацию. Вы с поразительной упорностью продолжаете идти за своими фантазиями в голове, напрочь игнорируя реальность. Вместо того, чтобы рассказать всё, что вы знаете, чтобы мы все были готовы, вы просто хотите положиться на удачу. Очнитесь! Мы не в сказке, где добро всегда побеждает!

Аккуратно зацепив палочкой, Алира извлекла из истлевших останков золотой медальон на цепочке - похожий был у Клио, вот только ее амулет сделан явно не из золота. Во времена до Дня Боли и Гнева с драгоценными металлами было в известном смысле попроще - никто еще на рассматривал их в перспективе торговли с внешним миром. На взявшемся окисью медальоне был изображен традиционный для аэлиситок символ - чаша. Целая чаша, не треснувшая, какой она стала после страшного ранения Дарующей Жизнь. Все это было вроде бы неудивительно и предсказуемо. Непредсказуемым оказалось то, что Клио при взгляде на медальон "поплыла" - стала оседать на землю с закатившимися глазами, даже не пытаясь рефлекторно цепляться за плечи подруг или деревья. Падала словно подрубленная...


Получатели: Клио.

— Да, сеньорита, здесь есть конкретные книги, которые ни за что не должны попасть в руки врага, — кивнул Еве служитель, когда Зантоса озвучила свой вопрос. — Их число куда больше, чем Вы себе представляете, но я могу назвать некоторые из них. "Книга Нод", "Хроники потерянного племени", "Цикл Лилит", "Семь сокровенных книг Хсана", "Культы упырей", "De Vermis Mysteriis", "Книга Визерблума", "Руководство Занатра обо всём" — список можно продолжать бесконечно. Если эти знания окажутся у наших противников, они могут не просто разрушить все планы Шабаша в городе, они могут разрушить весь Шабаш. К счастью, между сокровенными тайнами нашей секты и планами врагов рода Каина стоим все мы, и секреты Чёрной Руки находятся под надёжной охраной...

Служитель замолк, глядя не столько на своих спутников, сколько на нечёткие силуэты призрачных бирюзовых фантомов, заточённых внутри таинственного сифона. На какое-то время в библиотеке воцарилась тишина, не нарушаемая практически ничем. Спутники Евы переглянулись, словно проверяя, какое впечатление на других произвело огромное собрание тайн секты, доступ к которому сегодня получила стая. Орвилл, в противоположность своей ленивой и спокойной большой кошке (если так, конечно, уместно называть громадную самку ягуара), выглядел несколько возбуждённо. Бернардо, кажется, не был силён в оккультных знаниях, поэтому старался не выделяться, стоя несколько в стороне и будто бы думая о своём. Кай же со спокойной уверенностью и почтительной гордостью на лице жадно ловил каждое слово служителя. Когда тот замолк, Дуктус задал свой вопрос.

— Стоит ли нам защищать библиотеку не только от атак извне, но и от нападений изнутри? Не обитает ли в глубинах этого храма знаний нечто такое, что может представлять опасность для тайн Шабаша, или не могут ли твари из иных миров проникнуть сюда через потаённые комнаты книгохранилищ?

Служитель слабо улыбнулся.
— Ваш приоритет — защита храма знаний от гостей снаружи. С гостями изнутри разберёмся мы сами — или же не разберётся никто. Но если Вы всё-же встретите кого-то из агрессивных обитателей библиотеки, Вы можете не опасаться наказания за их убийство. Другое дело, что вряд ли Вы сумеете уничтожить кого-либо из тех, кто может прийти изнутри. И в любом случае помните: если увидите бесформенную массу пузырящейся протоплазмы — бегите. Иначе Вам не поможет уже никто.

Гильда выслушивает сбивчивую речь Клио с усталым вздохом, однако статус аэлиситки делает свое дело: жрицы Раненой Богини не врут и ерунды не говорят, это всем известно.

- Вот знала же, что от работы на армию добра не жди, - хмуро усмехается Старшая артели. - Круглое тащим, квадратное катим - хроническое идиотство, еще в срочку насмотрелась. Без обид, если что...

Лесорубки как по команде расслабляются - накаленная до предела ситуация, кажется, благополучно стала остывать. Подошедшую Ясену Гильда слушала с любопытством и некоторым недоумением, совершенно законным, учитывая поведение бардессы в предшествующую минуту. В этот момент Лила, тронув "Маму" за локоть, шепчет ей что-то на ушко, женщина кивает, но от следующих слов чернокожей раздраженно отмахивается. До ушей Алиры и Клио доносится приглушенное: "Бляха-муха, взрослые девки все, мне-то какая разница, с кем вы, как и в какой позе? Не до того сейчас, не капай на мозги..." В это время Дина, словно беря Ясену под защиту, обнимает ее сзади за плечи, прижимаясь грудью к прикрытой дубленой кожей спине - это обращает на себя внимание некоторых ее товарок, однако Гильда вовсе не спешит выдавать то, что бардесса ожидала от нее получить (ну, в самом деле - не за челку же крашеную ей таскать нежданную "невестку"?). Слова друидки Старшая артели слушает уже не слишком внимательно, больше погруженная в свои мысли.

- Так, что ж нам теперь делать-то? - думает он вслух, но тут вдруг против здравого смысла и слов собственных компаньонок снова взбрыкивает Эйпадия. Челюсть шокированной женщины недоуменно отвисает на полуслове.

- Да она поехавшая наглухо, - комментирует потрясенная Дила, расслабившаяся было, когда переговоры стали принимать конструктивный характер. - Конченая совсем...

Дина еще крепче обнимает любовницу, и Ясене кажется, что биение сердца подруги можно ощутить даже сквозь доспех. Или это шум крови в собственных ушах? Поди разбери...

- Вообще-то, да, - отвечает оправившаяся от удивления Гильда. - Я. Здесь. Закон. Это. Моя. Делянка. И ходить, говорить, дышать вы тут можете исключительно моей милостью...

От этих слов, в каждом из которых клокочет нарастающее бешенство, вздрагивают даже подчиненные самой Гильды. Сглатывает, переводя взгляд с одной охотницы на другую, Лила. Сжимает до побелевших костяшек кулаки ее сестренка.

- Только не вмешивайся, прошу тебя, - шепотом выдыхает в ушко бардессе Дина.

И тут ноздри Алиры улавливают принесенный восточным ветерком из леса знакомый запах. Незнающие люди опознали бы в нем аромат псины, но друидка в курсе, как именно пахнут волки, так что иллюзий на этот счет у нее нет. Серые. Много серых - такое амбре должна источать целая стая. Бросив взгляд вдоль уже прорубленной просеки, девушка с замиранием сердца видит среди ветвей мелькнувший силуэт твари размером с молодого бычка. А на грани слуха она улавливает массу звуков, свидетельствующих о том, что вперед пробирается никак не меньше десятка хищников размером поменьше.

Похоже, Скверный лес все-таки решил дать отпор непрошеным гостям.

Итак, аудиенция у черноризца подошла к концу, и принявшие дары вампиры из стаи Кая один за другим покинули ложу, перед этим поблагодарив Ливелия Обертуса за щедрость и оказав ему должное уважение. Теперь, когда все члены стаи наконец остались наедине (если, конечно, не считать их новых питомцев), Дети Каина могли обменяться своими мыслями о произошедшем и при желании поделиться друг с другом планами касательно своих подопечных.

Анаконда, выпущенная из аквариума и теперь бесшумно скользящая по ковру рядом с Евой, пока казалась безучастной и спокойной, но грациозность движений этой шестиметровой змеи не могла не завораживать. Столь же невозмутима была и брядущая рядом с Орвиллом самка ягуара. Пёс, трусящий рядом с Джейн, также сохранял спокойствие, но всё же не без интереса обнюхивал девочку, слюнявя подол её платья. Летучая мышь в клетке нервно ёрзала и озиралась по сторонам, словно понимая, в чьём обществе оказалась.

Первым заговорил Кай, держащий в руке клетку с десмодом и любующийся крошечным кровосом, оказавшемся теперь во власти куда более могущественного вампира. Лидер стаи в свойственной ему в повседневной нежизни ироничной манере заметил, что пока ему вполне нравится оказываемый пока членам Шабаша в городе приём. Дуктус явно находился в приподнятом настроении (казалось, Ласомбра был очень доволен своим новым приобретением), и не скрывал этого, не слишком беспокоясь ни об итогах грядущего голосования (того, которому предстояло уже совсем скоро решить судьбу всего Рио-де-Жанейро), ни о пробуждении Патриархов.

Орвилл предпочёл сохранить молчание, и вскоре после того, как наши герои вышли из ложи, присел на колени рядом со своей новой питомицей и заглянул в глаза самке ягуара, шепча что-то себе под нос и словно пытаясь установить контакт с дикой хищницей. Сложно было сказать, насколько священник стаи пока преуспевал в своём начинании, но спокойствие большой сонной кошки свидетельствовало о том, что её во всяком случае ни капли не раздражает бормотание Цимисха.

Зато, неожиданно, голос подал Бернардо, о котором все будто совсем забыли во время аудиенции у Ливелия. Ни Ева, ни Джейн не могли вспомнить, чтобы Санчес просил какое-либо животное у мудрого старца, но, тем не менее, сейчас рядом с Бернардо полз по ковру достаточно крупный броненосец, которого раньше у Гангрела определённо не было. Видимо, Бернардо задержался в ложе чуть дольше остальных, потому что когда в коридоре зазвучала речь Гангрела, остальные каиниты, обернувшись, могли понять, что тот не просто шёл последним, но и явно догонял стаю.

— Неплохое начало деловой командировки, не так ли? — заметил Санчес. — Никогда ещё не получал даров от Старейшин, тем более таких.

- А, ну всегда пожалуйста, удачи там в ваших делах, - Сона и Ольта приняли поводья заводных коней, привязали их к своим седлам и с отработанной годами кавалерийской сноровкой погнали лошадок к известному им местоположению собственного подразделения. Норовистый вороной битюг еще немного подергался в объятиях Альбы и успокоился.

Мариэла тем временем осмотрела обеих новоприбывших с головы до ног, и вид их ей явно не понравился.

- В палатку проходите, - кивнула она внутрь своего шатра, продолжая удерживать полог.

- Я тогда пока это насекомое постерегу, - уведомила всех Альба.

Внутри палатки все собрались вокруг стола, и, пока командующая Стражами Пограничья прочищала горло перед речью, девушки смогли разглядеть друг дружку поближе. Пожалуй, из всей четверки только Эйпадия представляла себе положение дел с составом группы заранее - а вот ее гражданские сестры были изначально уверены, что каждая из них окажется единственной новенькой в компании суровых и опытных воительниц... Но даже следопытка не представляла, насколько все будет плохо.

По жрице Аэлис было совершенно непонятно, что она вообще здесь забыла: судя по ее виду и выражению лица - вряд ли эта милашка способна из своей пращи убить хотя бы енота, не то что здоровенного волчару, которого не берет даже честная сталь. Эйпадия знала, что среди аэлиситок полно заправских боевых дев, способных надрать в одиночку полдюжины косматых задниц, одновременно вытаскивая из объятий смерти своих подруг, но эта - она выглядела слишком уж по-штатски... Такой жрице надо в богадельне поить горячим бульоном старушек с деменцией, но никак не шляться по проклятым лесам.

С друидкой дело обстояло не лучше. Будь на месте рыжей какая-нибудь крючконосая старая карга - можно было бы по крайней мере поверить, что она, натурально, знает толк в тайнах природы и имеет доступ к мудрости прошлых веков. Но лесные жительницы прислали в помощь Куполу девочку-подростка, по сути вчерашнего ребенка: дикарка дикаркой, глаза нараспашку, спина неестественно прямая - видно, что большое начальство видит в первый раз и смерть как боится ударить в грязь лицом.

Новоприбывшие тоже не упустили возможности посмотреть на своих будущих соратниц. Бардессу можно было легко угадать даже без знака Коллежа - настолько эффектной, роскошной, ухоженной она предстала перед ними. Высокая, фигуристая, с парой клинков, топором и маленьким арбалетом на поясе, она выглядела самой грозной боевой силой их маленького отряда, и на фоне ее низкорослая лучница в неброском наряде как-то терялась - хотя Алира и сумела заметить на ее бедре характерные следы от волчьих укусов, повредивших кожаные штаны. Похоже, кое-кто здесь уже успел познакомиться с зубами лесных жителей - интересно, с каким исходом?

Мариэла тем временем, прокашлявшись, начала:

- Так, значит, ты Ясена, ты - Клио, ты - Алира, а это у нас Эйпадия, - перечислила она имена всех участниц операции. - Познакомились? Замечательно, тогда приступим. Внимание на карту:



- Итак, ваша задача, как вы знаете - обнаружить и найти способ убить оборотня Скверного Леса, чтобы снять с этой территории проклятье. Ликантроп, как было установлено еще полвека назад, практически не появляется на окраине лесного массива, прячась где-то в его середине. Собственно, в этом и заключается загвоздка - вам будет необходимо проникнуть в самое сердце проклятой чащи, населенной весьма недружелюбными зверями. В это деле мы можем вам помочь одним: прямо сейчас на противоположной стороне леса, возле поста, наши армейские немного... шумят, чтобы привлечь внимание волков и прочей нечисти. Больших надежд на это дело не питайте: заходить в лес и ввязываться в бой ваши сестры не станут - слишком рискованно, а нам еще беречь силы для новых сражений с косматыми. Так что полагаться вам придется на собственные силы и умения. Как я понимаю, ты, друидка, знаешь особые знаки и приметы, по которым можно выйти на логово ликантропа? Что ж, постарайся расшифровать их правильно. Полвека назад объединенная экспедиция двух храмов шла на монстра, надеясь сокрушить его магией и грубой силой - и не вернулась. А вот вы должны вернуться, ибо идете туда не ради мести, на ради славы, но ради интересов всего Купола. Нам очень нужна дорога через лес, но нам не нужна еще одна пропавшая без вести в чаще группа. Так что, вашей главной задачей является - понять, как сокрушить монстра, как до него добраться. И уж потом на вашей ответственности будет решение, вступать ли с ним в бой или отступить, чтобы вернуться снова.

Мариэла отошла назад, к стоящему в углу портрету:



- А вот это, собственно, объект вашей охоты. Барон Гийом Понс-Ойль, бывший хозяин Старой Крепости. После своего обращения в ликантропа был прозван окрестными феодалами Неблагим Рыцарем. Ну да эту историю, полагаю, в том или ином варианте вы все слышали. Я демонстрирую вам эту рожу, ибо есть мнение, что после убийства к нему вернется человеческий облик, и его станет возможным опознать. И еще - нам до конца неясна природа этой твари. Я проконсультировалась с рамонитками - они мне сказали, что не знают о случаях, когда ликантропия сама по себе увеличивает срок жизни зараженного. А этому самому "Неблагому" сейчас должно быть хорошо за девяносто лет...


Получатели: Алира.


Получатели: Клио.

- Эй-эй, что это с тобой?! - отведя глаза от картины, девушки обнаруживают, что Клио с закрытыми глазами начала оседать на стол, но, как только обеспокоенная Мариэла ухватила ее за ворот, чтобы удержать, она встрепенулась и пришла в себя, на мгновение окинув помещение и сестер в нем непонимающим взглядом.

- Ты себя как, нормально чувствуешь-то? - убедившись, что девушка твердо стоит на ногах, старшая Стражей Пограничья отпустила ее. - Что это было-то?

  Цимици слушал ответы стаи, а стая видела, как раны его неспешно затягивались, и как оброненная на пол ложи и на неподвижное лицо бессмертная кровь затекала обратно, в рот, нос, уши и под ногти пальцев ног, что были обуты в сандалии, не желая покидать хозяина надолго. Затем Ливелий вновь заговорил, и голос его был совсем другим.
  - И я не желаю, чтобы ваши вечные жизни окончились в атаке Врага в слепой жертве ради почёта среди Каинового Меча. В пальцах чернокнижников, что стремятся получить наши книги, спит пламя и гром, что могут рассеять подчинённые вами тени и размыть ваши видения незримого и будущего. В их омерзительных заклятьях, перекованных из ангельского языка, таится мощь путать мысли, пожирать решимость и обращать преданность к собратьям в ненависть. Этими бесчестными уловками они могут извратить вашу честь воинов и так победить. Так поступит всякий колдун.
  То был голос не раненого, не умирающего, не стяжающего последние силы, дабы вымолвить слово. Глас императора, чья власть питает собой многие лиги и сияет отчеканенными на золотых монетах профилями. Или же иссечённого многими походами и обвитого знамёнами доблести тагматарха, чьи воины - безмолвное, ощетинившееся копьями и укрытое щитами продолжение воли командира. Или же духовного отца, обрекающего заблудшую паству на суровую епитимью. Или же молота в могучей руке кузнеца, что выправляет непокорный металл в жаре огня. Вот с какой силой сейчас звучал Ливелий.
  - Дикие отродья в шкурах ягуаров, пауков и змей ужасны не только своей силой, но и связью с демонами. Тела ваши могут не выдержать их когти и ядовитые клыки в честном сражении, ваша готовность погибнуть не смутит их голодные пасти, призванные ими адские духи разрушения и раздора могут осквернить ваш разум и ваши души, сломать ваше единство, даже скреплённое кровью. Так поступит всякий зверолюд.
  Стального цвета полосы и небольшие квадратные пятна-щитки проявлялись на бледных щеках, скулах и подбородке Ливелия. Утопленные в холодном жире глазки монаха были сейчас ярко-голубыми, нечеловеческими, пронизывающими своим величественным взглядом. На его лбу, висках и затылке вырастали, бескровно прорывая кожу, костные шипы. Они плотным рядом вздымались вокруг глыбообразной головы, будто белая корона, лишённая благородных металлов и самоцветов.
  - В эти ночи я ожидаю у нашего порога Врага многоликого, такого, какого вы никогда не встречали. Будьте готовы, крепки волей и хитры, ведь он способен обернуть мощь, которую вы мне рассказали, в смертельную слабость. И верьте, что Господь не даёт испытаний, для вас невозможных.
  Наступила тишина. Черноризец изучал лица сыновей и дочерей каиновых, а они наблюдали, что заплывшее жиром лицо самого Ливелия утягивалось, превращалось в волевую маску из металла, закрытый шлем коронованного костяными шипами солдата, сквозь глазные прорези которого сияли маленькие голубые звёзды. Затем железный, идущий трещинами в уголках, рот раскрылся вновь.
  - Те, кто прислали вашу стаю на мою просьбу, отказались принимать от меня ответный дар. Но не потерплю отказ от благодарности вам лично, за всю вашу кровь, что может пролиться в сражениях за оружие против Геенны, - монах жестом дал команду одному из младших Обертусов, и тот подошёл к таинственной чёрной занавеси, что, похоже, скрывала некую нишу в стене ложи - Века назад я понял, что нет явления более благостного для души, чем наблюдение за земными тварями. Без них, малых и больших, наивных и истинно совершенных, моё сердце зачерствело бы и Зверь, что воет внутри его, взял бы власть надо мной давным давно. Посему хочу подарить вам, каждому из вас, животное или же птицу, что будет радовать и давать вашей душе покой в эти ночи.
  Ливелий поднял руку с раскрытой ладонью, ограждая своих гостей от недоверия.
  - Твари эти не были тронуты искусством, меняющим плоть, не были напоены кровью не-мёртвых и не были обучены чарами звероустов, дабы следить за вами. Они были отловлены к моменту сего собрания и доставлены сюда без всякого вмешательства, пусть и успокоены мною, дабы их шум не отвлекал нас от разговора. Это подарок, означающий мою признательность ваше стае и добрую волю, - голубые звёзды поочерёдно осмотрели каждого гостя - Так скажите мне, сыны и дочери Меча. Какого зверя вы желаете себе?

Быть может, мёртвое сердце и не способно к настоящей любви, как утверждают иные великовозрастные Сородичи, но вот в том, что вернувшаяся к жизни плоть вампиров способна к любовным утехам и самым извращённым удовольствиям, сомнений нет. Да, жажда крови является главной потребностью любого потомка Каина, но вместе с ней внутри каждого обитателя ночи живут и другие, во истину звериные желания сладкой боли и жестокой близости, желание жаркой агонии удовольствия, заполняющей охладевшие тела и души каинитов подобием внутреннего тепла. Секс сам по себе больше не несёт радости для вампиров, но в сочетании с горячей свежей кровью, садомазохистскими практиками и во истину животной свирепостью в постели, половой акт может пробуждать внутри каинитов ту часть их естества, которая ещё способна на монструозное подобие "любви"...

Бруно Писаноб действительно любил кровавые оргии, позволяющие забыть о гнетущем холоде, который чувствовали все вампиры после явления на небо Антелиоса. Вот и сейчас Некромант решил предаться экстазу и вызвал жриц любви и атлетичного "секс-​раба", знавших об особой внешности и специфических вкусах клиента. Долго ждать вампиру не пришлось. По прошествии получаса избранницы и избранник Бруно уже были на пороге одиноко стоящего на окраине городской сельвы фамильного особняка семейства Писаноб. Дверь была не заперта, и смертные сами поднялись наверх в просторную опочивальню, где их уже ожидал Бруно, завершивший приготовления к часу разврата. Неровный мягкий свет создавал в спальне приятный полумрак, запах каких-​то благовоний наполнял воздух, и откуда-​то издалека доносились приглушённые звуки ночного города.

Первой в покои Бруно вошла Мория. Зайдя внутрь, она легко скинула с себя кожаную куртку, оставшись в полупрозрачном тёмном платье и кружевном нижнем белье. Пышные груди афробразильянки казалось так и просили прижаться к ним, и, обхватив губами тёмные ареолы вокруг сосков, жадно пить наполнявшую объёмный бюст бывшей порноактрисы живительную жидкость, представлявшую собой сладкую смесь крови и молока, напоминавшую Бруно о семейной близости и далёком детстве. Мория неторопливо приблизилась к Бруно, после чего провела пальцем по щеке вампиры и улыбнулась ему, заставив Писаноба немного задражать от предвкушения. Приблизившись живым лицом к проститутке, Писаноб пылко поцеловал женщину, а затем начал быстро и уверенно помогать той избавиться от платья и бюстгальтера.

Обнажив пышные груди порноактрисы, сиамский близнец обеими головами прижался к титькам негритянки. Живая голова Бруно начала целовать и покусывать кожу проститутки вокруг ореолов, в то время как мёртвая лишь слегка щекотала груди Мории своей шёлковой маской. Не отрываясь от упругих титек негритянки, Писаноб запустил правую руку ей в трусики, начав ласкать мокрое лоно темнокожей шлюхи. Бруно ловко работал своими изящными пальцами, запуская их в тёплую и влажную глубь промежности Мории, и наслаждаясь томными стонами пышной негритянки.

Тем временем в комнату вошли остальные гости Бруно. Изящная Энни, гордо держащая подбородок Ния и так и пышущий крепким мужским здоровьем Вольдемар обступили Морию и сиамского близнеца, прижавшегося к титькам негритянки и уже жадно пьющего горячую кровь с молоком, бьющую ему прямо в голову не хуже любого алкоголя, который Бруно доводилось выпивать ещё в бытность свою смертным. Пока вампир кормился от женских грудей, Вольдемар подошёл к сиамскому близнецу сзади, беря в руки жёсткий кожаный ремень. Взмахнув им, заблаговременно одевшийся в наряд из тёмной кожи, ошейник и маску из латекса атлет смачно ударил Писаноба по спине, и тело нашего героя пронзила жгучая боль.

— Fuck You!!! — крикнул Вольдемар на английском с немецким акцентом, после чего спустил с Бруно штаны, и, недолго думая, загнал свой здоровенный член в анальное отверстие вампира, туго обхватившее детародный орган гачи-​проститута. Вставив своему клиенту, Вольдемар сдержал озвученное им же самим до этого обещание и начал ритмично трахать Писаноба, не забывая то и дело напоминать тому, что вампир всего лишь "slave"... Застигнутый врасплох внезапным проникновением немца Бруно на мгновение оторвался от титек Мории, и встретил взгляд негритянки, смотревшей на своего клиента со смесью любви, боли и желания.

— Развернись, — хрипло проговорил Бруно, и когда Мория подчинилась, двухголовый юноша спустил с неё растянутые стринги и поместил свой пенис между шоколадными ягодицами шлюхи. Войдя в порноактрису, Бруно постарался подстроиться под амплитуду движений Вольдемара, и вскоре немец и бразилец превратились в единое целое — казалось, это не Бруно, а Вольдемар сквозь Писаноба сношает темнокожую проститутку, заставляя ту стонать от боли и наслаждения. Кусая губы, чтобы сдерживать подступающие стоны, и плотнее прижимая к себе Морию, Бруно полностью отдал себя тому бешеному ритму, с которым загонял в Джованни свой член Вольдемар. Сжав руками груди Мории, Бруно смирился с уготованной его заднице участью и с головой погрузился в океан сладкой агонии...

Бруно резко открыл глаза. По нему градом катился кровавый пот, дрожали руки. Кажется, ему приснился кошмар. Давно они его не донимали. Словно за ним гнался призрак, а Бруно ничего не мог поделать. Конечно же, это был сон.

Постепенно глаза молодого Писаноб привыкли к темноте. Над его довольно скромным ложем висела мертвая кисть. Бруно немного поигрался с ней, как котик с специальной "удочкой". Впрочем, это особо не принесло ему удовольствия. Вампир понимал, что ему надо будет выехать в люди, и это его очень расстраивало... "Люди"... Хотя какие люди, сборище паразитов, из которых от силы 20% делает вид, что придерживается человеческой морали.

Потянувшись (скорее по оставшейся с человеческого бытия привычке, чем по необходимости), Бруно встал и повернул голову направо:

- Buona notte, fratello, - губы Писаноб на мгновение изобразили подобие улыбки, возможно, первый и последний раз за сегодня. Ответа не последовало.

- Как жаль, что ты не хочешь со мной поговорить. Ладно, когда-нибудь мы обсудим все наболевшее. По крайней мере, я на это надеюсь, дорогой, - последние слова Бруно уже прошептал в ухо мертвой голове и, отстраняясь, лизнул ее в щеку. Холодная, как и всегда.

Постепенно взгляд немертвого привык к темноте. Его глазам предстала привычная картина. По комнате тут и там были развешаны или прикреплены человеческие части тела: руки, ноги, корпуса, головы. Периодически обои на стенах чередовались с кожей разных цветов и фактур. Это придавало комнате особый шарм, как казалось Бруно и бабушке Диане. Впрочем, другие редко разделяли такой же энтузиазм.

Молодой Писаноб подошел к шкафу и открыл его, а затем, раздвинув одежду, открыл его еще раз, уже заднюю стенку. За ней хранилась отдельная гордость его коллекции, подаренная бабулей на его 30-летие. На тянувшихся от верхних углов шкафа цепях, весел мужчина. На вид ему было лет 25, может слегка больше. Лысый, но на удивление крепкий, хотя он уже пару лет провел в закрытых пространствах без света. Еще удивительнее, что он сохранял свою крепость без нижней половины тела. Точнее, примерно на середине бедер его ноги кончались. Впрочем, когда ты гуль, то такое телосложение не очень удивительно, несмотря на все условия.

- Buona notte, Angelo, - Бруно склонился над мужчиной. Последний поднял глаза и взглянул прямо в белесые глаза своего домитра. Взгляд гуля был полон ненависти и обожание одновременно. Ответить тот ничего не смог, бабуля хорошо поработала над этим. Писаноб притянул к себе гуля и вонзил ему в глотку свои клыки, одной из рук схватив жертву за спину, а второй за член. Мужчина замычал от одновременной боли и наслаждения. Интересно, сколько кормежек Бруно тот еще протянет?

Закончив свой меняющийся из ночи в ночь ритуал питания, Вампир прикрыл задние дверцы шкафа и начал подготовку к мероприятию. Простой костюм: белая рубашка, черные брюки и пиджак, два черно-серебристых узорчатых галстука, под две шеи. Ничего лишнего. Он едет не развлекаться, а послушать, что скажут сильные мира сего, или те, кто хочет таковыми казаться.

Жуанна уже любезно вызвала водителя. Своей машиной Бруно так и не обзавелся, трудности при управлении телом при жизни, и банальное нежелание после смерти.
- Клуб "Vite", и желательно быстрее. Пожалуйста.

—

В клубе было шумно. Бруно даже начало слегка мутить. Впрочем, это был скорее психологический, чем физиологический эффект. Писаноб редко уезжал далеко от дома или от каких-то важных для его жизни точек. Вампир поглазел на несколько стриптизерш, не вызвавших в нем абсолютно никаких чувств. Они были слишком расслаблены. Анджело дал бы каждой из них по 100 очков вперед, Бруно был уверен.

Пока еще не началось ничего важного, Писаноб решил кое-что проверить. Его разум напрягся, растянулся в тонкую стеклянную пленку, а затем Бруно разбил его, раскрывая своему взору то, что скрывается за завесой сущего, мир тех, кто всегда рядом, но редко влияющих на нас. Мир spiriti и spretti.

Бруно мало кого знал из местных сородичей. Сходу он смог выцепить взглядом лишь нескольких. Маленькая девочка, вроде как слывшая невероятно яростным бойцом Шабаша. Альбиноска, привлекшая внимание разве что потому, что стояла рядом с девочкой. Также внимание Бруно привлек черноволосый мужчина. Кажется, это был Каитифф с забавной кличкой, "Дважды умерший" или типа того. И тот рыжий Сеттит, который сейчас обратился к "некроманту".

- Buona notte, signore, - Бруно не стал выдавливать из себя улыбку в этот раз,.- Да, я господин Писаноб, рад, что меня не спутали с Цимисхом, это периодически случается. Да, с семьей все хорошо, не жалуюсь. Когда последний раз был в Италии, все были живы-здоровы, насколько это возможно. Да, новости я слышал, но письма о прибытии ко мне кого-либо из родственников пока не получал. Что ж, если вы так уверены, что ваш патриарх не начнет резать вам глотки, то, будем надеяться, так оно и будет. В нашем я абсолютно уверен.

Внезапно, приглядевшись к говорящему, в голове у Бруно сложился какой-то пазл, и тот несколько смягчил тон, при этом не меняя печального выражения лица:

- Погодите, а Вы, случаем, не Ариго Ибара? Если это так, то хочу высказать Вам комплимент относительно Ваших "специфических" товаров. Мне недавно подарили один, не уверен, знаете ли Вы или нет, но мне он очень понравился. Вы действительно хороши в данном вопросе.

Речь Гектора не впечатлила Бруно. Для него этот Тореадор был действительно "хуй с горы". Если быть честным, иногда молодой Писаноб удивлялся сам себе. Он мог знать совсем нишевых вампиров, которых уважали в узком кругу, но при этом не знать важных персон. Возвращаясь к речи, для молодого сородича это была обычная пропаганда шабашитов. В речи было слышно, что все же оратор боится Патриархов, хотя и пытается этот страх преодолеть. Бруно же был уверен, что не так страшен черт, как его малюют. Его клан был тому подтверждением.

Удивительно, но о Люсите Бруно кое-что слышал, правда, не много. Она была важной персоной Шабаша, потом оттуда ушла, потом вернулась, мастерски управляет тенями, и вообще очень старая и опытная сородич. Опять же, ее принадлежность к секте Меча Каина говорит, что во многом эта встреча - пропаганда именно этой и для этой группы. Впрочем, может она и скажет что-то полезное.

Геенна. Начало конца.
Прелюдия.

Музыка для атмосферы:
ссылка

Тёмная ночь в начале лета 2017 года, территория между Европой и Азией, Закавказье, Республика Абхазия, плато Арабика.


Ветер свободно гулял над безлюдным поросшим травой плато Арабика в хребтах Западного Кавказа. Это был известняковый горный массив, получивший своё название из-за сходства с петушиным гребнем — именно так переводилось с абхазского языка название плато «арбаҕь аика». Отроги гор вокруг поросли тенистым хвойным лесом, и тёмные могучие пихты медленно покачивались на ветру, невольно наводя на мысли об уставших стражниках, несущих свой ночной караул. Тёмное небо было усыпано мириадами звёзд, обычных для Северного Полушария, и холодное сияние небесных светил озаряло дикие земли, где на много миль вокруг не было ни единого человека...

Вдруг среди прочих звёзд на небосводе зажглась ещё одна. Те из знающих вампиров северных широт, кто взглянул той ночью на небо, ужаснулись, ибо в этом ярко-красном, кроваво-багряном небесном светиле они узнали Антелиос — звезду, предвещавшую близость конца света. Последний раз, когда Антелиос видели на небосводе, мир потрясла Неделя Кошмаров. Тогда прародитель Равносов восстал на родине клана, в Индии, и пожрал всех своих находившихся неподалёку потомков, после чего начал зверствовать в Азии, скликая к себе для кровавой жатвы всех своих детей. Кто знает, что могло бы произойти, если бы тогда смертным магам не удалось сокрушить Равноса...

Но то было тогда. Сейчас багряный свет Кровавой Звезды скользнул по краям каменистой расщелины в плато Арабика, не сумев разогнать непроглядную черноту жерла затерявшейся тут пещеры. То была Пещера Верёвкина, самая глубокая пещера в мире, уходящая в недра земли более чем на два километра. Даже солнечный свет был бессилен в попытках развеять тьму её жерла. Тем не менее сейчас, далеко-далеко внизу, на дне многих колодцев, под толщей камня и водами подземного сифонного озера, названного людьми Последней Стоянкой Немо, нечто очень древнее и злобное ощутило явление Антелиоса.

Глубоко под землёй, в беспроглядном мраке пещеры, нечто вынырнуло из холодных вод и подплыло к берегу, вылезая на камни. Вокруг царила беспроглядная тьма, но для обитавшего тут нечто она была лучшей средой обитания. В конце концов, из всех ужасов темноты этот был едва ли не самым древним, самым страшным и самым уродливым... Гулкое эхо разнесло по подземным тоннелям и колодцам глухое рычание обитавшей в пещере Верёвкина твари. Опустившись на четвереньки, монстр принюхался, и, полагаясь лишь на слух, обоняние и осязание направился наверх. Носферату пробудился, и он был чертовски голоден...

Той же ночью, Азия, Ближний Восток, Исламская Республика Иран, где-то в пустыне Деште-Кевир


Безжизненное Иранское плоскогорье простиралось на многие мили вокруг, теряясь вдали где-то за горизонтом. Здесь не было ни деревьев, ни вообще сколько-нибудь примечательной растительности, если только не считать солянку и полынь, да редкие заросли саксаула и тамариска. Местный ландшафт представлял собой бескрайнюю солончаковую пустыню, покрытую бледной солевой коркой, и был назван вполне сообразно своей сути — Деште-Кевир, Большая Соляна Пустыня.

Среди корковых солончаков, на вершине пологого холма, возвышались древние руины храма, возведённого вероятно задолго до появления ислама. Звёздное небо отражалось в покрытой соляной коркой пустыне вокруг, и из-за этого казалось, что святилище висит в невесомости посреди бесконечного космоса. Среди остовов каменного здания, между немногих уцелевших колонн и разбросанных тут и там белых как соль человеческих костей, сидел, скрестив ноги, по пояс обнажённый худощавый мужчина, отличающийся изящным телосложением. Длинные тёмные волосы ниспадали ему до плеч, а тонкие черты лица и орлиный нос словно отражали некое внутренне благородство загадочного мужа. Кожа сидевшего будто бы в трансе вампира была куда чернее ночного неба, и даже нубийцы на фоне этого мужчины выглядели бы светлокожими.

Вот на небе зажглась, вспыхнув кроваво-красной точкой, зловещая звезда Антелиос, и чернокожий вампир открыл глаза. Это были тёмные очи, зрачки которых горели холодным огнём небесных звёзд. Во взгляде мужчины читались тысячелетия жизненного опыта и мудрости, постигнутый им за время своего бытия. Вампир легко и грациозно поднялся на ноги, и его истлевшие штаны опали вниз, обнажая словно слепленные искусным скульптором гениталии. Где-то вдалеке раздался протяжный и заунывный вой, принадлежавший не то волку, не то шакалу.

Хашшан аль-Сафа, как иногда звали худощавого мужчину, расправил плечи и одарил долгим взглядом пылающую в небе звезду. Затем на лице Хакима (так звучало другое имя этого Патриарха) появилось подобие горькой улыбки, полной одновременно печали и приятных воспоминаний. Размяв шею, вампир сделал несколько медленных шагов, спускаясь по ступеням разрушенного храма. Сойдя на покрытую соляной коркой землю, Хашшан аль-Сафа остановился и полной грудью вздохнул холодный ночной воздух пустыни. Затем он неожиданно резко метнулся вперёд, и вот уже будто бы снежный вихрь понёсся по плоскогорью, направляясь в сторону турецкой границы...

Той же ночью, Европа, Британские Острова, Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии, город Лондон


Свет бледной луны и сияние звёзд отражались как в зеркале в тёмных водах реки Темзы, которая сегодня была удивительна спокойна. Лишь движение проплывающей через город одинокой баржи, на носу которой сидел какой-то уродливый Носферату, нарушало спокойствие водной глади. Часы на башне Вестминстерского дворца, известной в народе как Биг-Бен, пробили полночь. Туманная дымка спустилась на город, осторожно окутав его улицы и придав главной столице Европы ауру мистической таинственности. На несколько минут крупный мегаполис вдруг затих, и обычные звуки вроде шума машин или громкой музыки словно отошли куда-то на второй план, доносясь до часовой башни издалека, будто бы сквозь толщу воды.

Внутри Биг-Бена, на верхней лестничной площадке башни, стояла могучая фигура в капюшоне. Это был крепкий, хорошо сложенный высокий мужчина, напоминавший древних атлетов и способный вызвать зависть своими пропорциями тела и крепкими мускулами у любого завсегдатая спортивного зала или арены для единоборств. Кожа этого вампира была бледна как слоновая кость и словно слабо светилась в темноте, но его черты лица мешала рассмотреть тень, падавшая от капюшона. Мужчина внимательно следил за работой гигантского часового механизма и движением стрелок механических часов, и когда они пробили полночь, он поднял свой взгляд, смотря на ночное небо сквозь круглое стекло.

Багряная звезда Антелиос вспыхнула на небосводе, и увидев её, загадочная фигура поднесла руки к лицу и сбросила капюшон, открыв лучам кроваво-красного светила своё бесстрастное лицо, больше походящее на холодное изваяние или застывшую в одном выражении маску. Губы мужчины были плотно сомкнуты, а глаза бесстрастно взирали на небо. Илье, так же известный как Бруха, а это был именно он, развёл руки в стороны, и стрелки часов вдруг замерли. Остановился и весь часовой механизм, и клубившийся вокруг дворца туман. Замерла баржа и застыли разрезаемые ей воды реки. Замер, словно обращённый в камень, сидевший на носу Носферату, окутанный тенями. Весь город застыл, и лишь тогда Бруха позволил себе чуть изогнуть губы в подобие лёгкой улыбки.

Той же ночью, Северная Америка, США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, север Чикаго, Ривер Норт, 401 Норт Вабаш Авеню, пентхаус в небоскрёбе "Трамп Интернэшнл"


Дул холодный, порывистый ветер, пробирающий до костей. Он приносил с собой запах дыма, идущего из труб заводов, выхлопных газов и воды с озера Мичиган. Отнюдь не самое приятное сочетание для большинства людей. Маркиз Карабас, впрочем, был совсем непохож на "большинство" людей.

Сейчас Маркиз стоял на вершине, наблюдая за мегаполисом, раскинувшимся у его ног. Там, внизу, у подножия устремляющихся в ночную высь небоскрёбов, раскинулся Город Ветров. Огни его домов и щупальца дорог тянулись во все стороны, словно силясь охватить всё побережье озера Мичиган подобно гигантскому хищному спруту...

Пожалуй, образ хищника лучше всего подходил этому городу. Кровожадные хищники здесь уже больше сотни лет охотились на беззащитных жертв — сперва это были итальянские гангстеры, потом жетстокосердные вампиры. Впрочем, те убийцы остались в прошлом. Их время прошло, а Маркиз, успевший застать их всех, по-прежнему был здесь. Более того, теперь он стал верхним звеном пищевой цепочки. Та ночь на лайнере в озере Мичиган, когда Маркиз уничтожил большую часть нечисти в Чикаго и поглотил всю её силу, сделала Карабаса одним из опаснейших существ на свете.

Раньше в пентхаусе этого небоскрёба базировался Шабаш, потом башню заняли Тремеры. Теперь всё изменилось. Хозяин башни стал президентом США, а Маркиз Карабас стал хозяином башни. Да что уж там, хозяином города, ведь настоящее местное правление находилось не под горой и не в мэрии, а здесь, в пентхаусе "Трамп Интернэшнл". Быть может, будь сейчас другое время, Маркиз мог бы позволить себе расслабиться и наконец насладиться властью и покоем, зная, что ни одно создание на земле не сможет бросить ему вызов. Увы, времени упиваться могуществом больше не было.

Стоя на балконе пентхауса, Маркиз держал в руке стакан с шампанским и глядел в тёмное ночное небо, где подобно Оку Саурона зажглась багряная звезда Полынь. Антелиос, небесное светило. Её сияние могло значить только одно — Они пробуждались. Теперь Маркиз стал достаточно силён, чтобы чувствовать это. Для простых смертных здесь, в Чикаго, ветер нёс лишь запахи дождя и гари. Маркизу он нёс знание о пришествии Патриархов в Европу. Случилось то, чего так боялись суеверные вампиры. Началась Геенна, конец всего света. Что может быть хуже Геенны? К несчастью, Маркиз знал, что. Шторм Аватаров. И если предотвратить первую ему не удалось, остановить второе он считал своим долгом. И выход был только один — убить всех Патриархов. Для этого Маркиз пожирал силы вампиров, магов и демонов, к этому готовился все эти годы. К этой ночи.

Криво усмехнувшись, Маркиз поднял бокал к небу, словно салютуя вспыхнувшей там звезде. Кровавое сияние Антелиоса не сулило ничего, кроме крови, но Карабас не боялся грядущей резни. Глядя прямо на горящее на небосводе светило, волшебник гордо вскинул подбородок. Пусть другие назовут его монстром за то, что он сделает, теперь он единственный, кто стоит между монстрами и будущим человечества, будущим Земли.

— Лишь перед лицом смерти человек становится тем, кто он есть на самом деле, — нараспев сказал Маркиз, и залпом осушил бокал.

Носферату и Самеди

Фавелы. Грязные трущобные кварталы, беспорядочное скопление малоэтажных домов, залезающих друг на друга и поднимающихся вверх по склонам гор, распространяясь по городу и его окрестностям словно раковая опухоль. Кучи мусора прямо посреди проезжей части, стаи тощих бездомных собак и диких обезьян, шныряющие в поисках новой дозы наркоманы, пристающие к прохожим уличные воришки, дети, играющие в футбол на перекрёстках...

Вся эта сборная солянка из отбросов общества и продуктов их жизнедеятельности не была бы полной без представителей двух вампирских кланов — Носферату и Самеди. Несмотря на то, что в фавелах нет нормальной канализации (да и с электричеством на самом деле много где проблемы), именно здесь обитает большая часть Тварей. Они селятся в домах с заколоченными или замурованными кирпичом окнами, подвалах и полных паутины чуланах, чтобы по ночам выбираться на грязные улицы самых криминальных районов города в поисках пропитания и заработка.

Местный выводок Носферату довольно влиятелен, и контролирует практически все трущобные кварталы, где власть Тварей не смеют оспорить даже служители таинственной клики, руководящей городом. Наркоманы и наркоторговцы, уличная шпана, дети-беспризорники, бездомные, проститутки, даже стаи тех же собак и обезьян — у Носферату есть своих глаза и уши повсюду в фавелах, и за счёт подобной паутины влияния они всегда в курсе всего, что происходит на их территории.

Отдельным предметом гордости для Носферату Рио-де-Жанейро являются их отвратительные сады, скрывающиеся в сырых подвалах и заросших дворах покосившихся домов. Здесь Твари выращивают галлюциногенные грибы и причудливые травы, используемые в качестве сырья для изготовления самых разных наркотических препаратов. Последствия от употребления урожая Трущобных Крыс разнятся, но улицы помнят слухи о кошмарных зловонных существах, безвольно барахтающихся в кучах отходов, или трупах, при вскрытии черепа которых были обнаружены разросшиеся в мозгу грибницы...

Как ни странно, Носферату далеко не самые страшные обитатели трущобных кварталов. Помимо них здесь живут ещё более омерзительные и ужасающие создания, любезно взятые под крыло выводком местных Тварей. Эти вампиры, именуемые Самеди, напоминают ожившие разлагающиеся трупы, и практикуют тёмную магию вуду, причудливо смешанную с древнейшими ритуалами, привезёнными с Амазонки. О них известно очень мало, но то немногое, что известно об участи перешедших им дорогу Сородичей, по настоящему пугает...

За четверть века до...

Весенний мистраль на западных болотах Закуполья, конечно, не настолько зол, как промозглые зимние ветры, насквозь продувающие сторожевые башенки, заставляя меняться дозорных едва ли не каждые сорок минут, однако и сейчас стоящая на вышке дежурная зябковато куталась в плащ, чуть покашливая в кулак и посматривая на подругу, суетящуюся над похлебкой у летнего очага. Скоро будет горячее и возможность поваляться на лежаке в бревенчатой хижине, а пока... пока надо дотерпеть. Не первый же год вроде, и не самая скверная весна, хотя бабушка рассказывала - в старые времена под Куполом и про снег-то не знали...

Когда на расчищенном пространстве перед самым постом появились с десяток человеческих фигур, задумавшаяся и даже слегка оцепеневшая в сосредоточенной задумчивости дозорная отреагировала не сразу, а когда сообразила, что же происходит, прокричала вниз своим "тревога!" - и тут же закашлялась, поперхнувшись...

Они едва держались на ногах, эти десять старушек в поношенных шерстяных платьях и плащах, с сучковатыми кривыми деревянными посохами. Впрочем, даже не обо всех можно было сказать "держались" - самая старая из женщин, возраста на вид столь древнего, что Стражи не решались и угадывать, лежала на носилках, которые тащили ее более молодые товарки. Из особых примет у этой компании было разве что обилие шкур и меха в элементах одежды, а так на вид - обыкновенные крестьянки внешнего мира. Хотя живут ли там столько-то женщины? Самой молодой явно на вид хорошо за шестьдесят.

- Мы служительницы Корины, Старой Матери, месяц идем из брендейских лесов, - каркающим голосом по-мидгалльски начала одна из беженок. - Нечестивые митриане разгромили наше последнее святилище, и мы пришли просить у Юных Богинь приюта и защиты... Наша Верховная Друидка, сестра Ориана, находится при смерти... Кажется, она не доживет до завтрашнего рассвета.

Старшая поста, выдвинувшаяся навстречу старушкам по прикрытием оставшихся за частоколом на безопасном расстоянии лучниц, озадаченно поджала губы. Друидки, значит. Это были явно не несчастные беженки, эти старушки могли оказаться поопаснее каких-нибудь разбойников на службе местного барона. По инструкции во двор поста такую толпу пускать никак нельзя - вдруг решат обернуться зверями и напасть? Вот только до нападения ли им? Та, самая старая, и впрямь кончается, остальные выглядят вымотанными до предела. Ааа, к дэвам все! Неужели мы не люди, или эти бабушки мужики, чтобы к ним по-людски нельзя было относиться? Пока помощь идет - надо их согреть и накормить, тем более что похлебка как раз сварилась.

- Валента! - закричала старшая своим. - Отправь сообщение в Крепость, пусть высылают тревожную группу - с телегами и целительницей. И открывайте ворота - у нас гости. Проходите, сестры, поешьте с дороги, наша жрица посмотрит вашу больную...

***

Караван с лежащими и сидящими на телегах друидками, в сопровождении всадниц из полуэскадрона постоянной готовности, двигался от Старой Болотины в сторону Купола, над умирающей старухой склонилась одна из жриц Аэлис, глядящая в лицо Орианы с сочувственной озабоченностью, впрочем, разумом прекрасно понимая, что ничем она здесь помочь не сможет: женщине пришел срок, выглядела она явно старше сотни лет, и ничего трагического в ее смерти не было: смертны все мы, кроме Богинь, разумеется.

Последняя телега втянулась в пределы невидимого барьера, когда вдруг мир вокруг вдруг застыл в неподвижности, словно на картине. Утихли разом все звуки, перестало трясти повозку. Ощутившая изменения умирающая друидка Ориана вдруг открыла глаза, и, не отрывая затылка от изголовья, спросила:

- Это полная остановка времени? Да, Юные Богини, вы поистине всемогущи в своем домене.

- Не остановка, - ответила появившаяся словно из ниоткуда брюнетка в охотничьей одежде и с луком в левой руке. - Скорее - сильное замедление. Но это неважно, если результат один. Зачем ты явилась сюда, "Старая Мать"?

Тон, которым девушка обратилась к старухе, сложно было назвать теплым.

- За меня уже было сказано - я пришла за приютом и защитой, - устало проговорила Корина, она же Ориана. - Мои последователи истреблены, последнее святилище осквернено. Я на пороге развоплощения, Рамона. И смиренно полагаюсь на вашу с Аэлис милость.

- Полтора века назад ты не боялась небытия, - с другой стороны телеги появилась хрупкая блондинка в платье со страшной незаживающей раной между ключиц. - Когда мы пришли к тебе, предлагая сестринский союз, ты отвергла нас с презрением. Ты сказала нам, Корина, что наши цели и мечты - чудовищны, противны природе и всем основам, на которых стоит мир. Что Митриос - зло знакомое и привычное, ты видела таких сотни на своем веку, а вот мы - мы небывало омерзительны и ужасны. И ты действительно готова была принять развоплощение, если судьба вынесет тебе приговор. Что же изменилось за эти годы, о Старая Мать? Зачем ты сегодня здесь?

- Ты права, Аэлис, - горько вздохнула старуха. - Я действительно говорила все это, и я готова понести наказание сейчас, находясь целиком в вашей власти. Вот только... много ли проку будет от моей смерти?

- Ты обвиняешь нас в том, что мы способны убить беспомощную женщину, Корина? - голос Рамоны принял зловещие интонации. - Тебе были заданы вопросы: что изменилось и почему ты здесь сегодня?

- Я... мне было видение, Юные Богини. На пороге смерти у меня обострилась способность к прорицанию - это общее свойство богов, самые безошибочные пророчества сделаны умирающими. В этом видении я узнала, что станет с миром, когда в борьбе за владычество над ним сойдутся Митриос и Неведомое. Что станет с человечеством, когда один из них победит. Я видела мир через тысячу лет. Мир, из которого ушла жизнь. Люди... кажется, сначала они научились ловко управляться с сложными механизмами, затем эти механизмы заменили их труд и плоды ума, невероятно усовершенствовались, а затем... некто придумал заменять механизмами и несовершенные человеческие тела. Был великий... катаклизм, после которого в мире не осталось ничего живого. На такой земле не смогут жить даже дэвы. Из мира куда-то был выкачан весь воздух, выпарена вся вода, даже великие океаны. И спустя тысячу лет по иссохшему дну Зеркала Торговцев ползают стальные костяки, скелеты, в черепах которых горит ядовитый зеленый свет. Так будет, если кто-то из двух надмировых сил завоюет господство над человечеством. К этому ведет нас неведомыми путями рок. И единственные, кто теперь может помешать такому будущему - вы...

- И чего же ты хочешь от нас?

- Повторю еще раз: приюта и защиты, - ответила Корина. - Я на пороге небытия, это правда. И сейчас я понимаю, что не имею права на развоплощение, когда речь идет о защите жизни во всем мире. Дайте моим служительницам восстановить Круг в вашем домене - и я стану вашей преданной союзницей. Придет время - вам понадобятся мои знания для победы над умбрийскими нечестивцами. Я... я прожила немыслимо долго, так долго, что и сама забыла свои истоки. Помню времена, когда люди даже не были в полной мере разумными существами, и сознание их блуждало в потемках животных инстинктов... Быть может, лучше для всех было бы, если бы так и оставалось...

- Ты знаешь, как исцелить Аэлис? - с неприличным для Богини нетерпением спросила Рамона, так непростительно демонстрируя свою слабость и болевую точку. Светловолосая девушка даже вздрогнула, от этих слов.

- Увы - источник боли, что терзает твою возлюбленную, находится слишком далеко, и сегодня ваших сил не хватит для того, чтобы с боем взять проклятую Перугу. Но мне известно многое о методах митриан, и я могла бы подсказать... - с последним словом Корины мир резко пришел в движение: закрипели колеса телег, захрапели лошади, зазвенела сбруя, заговорили люди. "Тише-тише-тише" - зачастила аэлиситка, взяв бессознательную на вид друидку за руку и творя успокаивающий заговор: ей показалось, что та агонизирует.

Однако Старая Мать знала, что телу Орианы теперь еще долго не суждено быть опущенным в землю.

*****

Клио обнаружила себя лежащей ничком в клевере у основания старого могильного кургана, в котором захоронены героини Дня Боли и Гнева, тяжело дышащей от шока очередного внезапного видения. Давно к ней не приходила столь длинная и отчетливая греза, очень давно. После вчерашнего же это было неизбежно: видения посещали девушку, когда ее Раненая Богиня испытывала особую боль от своей раны, а такое случалось, если кто-то из Сестер погибал неестественной смертью - как вышло вчера во время боя в Выперках. За полный разгром рыцарского отряда митриан из двух сотен косматых пришлось заплатить жизнями двенадцати женщин - в основном местных ополченок, на которых пришлась отчаянная попытка прорыва части всадников. Где-нибудь там, во внешнем мире, эту победу сочли бы поистине блестящей, однако для женщин Купола даже размен "одна к тысяче" был неприемлем - жизнь каждой сестры бесценна. И для Аэлис, дарующей эти жизни, для Аэлис, благословением которой рождаются дочери двух матерей, эти смерти несли особенно жестокую боль.

Впрочем, можно ли вообще измерить каждодневное страдание Раненой Богини, едва не умершей в День Боли и Гнева? Жрицы обоих храмов потратили массу времени и сил на поиски способа вылечить Аэлис, заживить страшную рану - все впустую. Многие, многие бы без колебания пожертвовали своими жизнями, чтобы их богиня вновь стала прежней, довоенной, чтобы услышать ее заразительный смех, о котором столько рассказывали бабушки. К сожалению, как знала из своих видений Клио, пока исцеление было невозможно. А ведь она знала еще одну вещь, единственная из смертных Купола: Аэлис не просто страдала от раны, она умирала. Медленно, нечеловечески медленно, быть может, через несколько веков - однако силы неминуемо покинут ее, и Дарующая Жизнь развоплотится. И этой тайной аэлиситка тоже не могла ни с кем поделиться: страшно представить, какое безумие охватит жриц Храма при этом известии. Да, они без колебаний пожертвуют ради Аэлис своими жизнями - но это не принесет ей ничего, кроме новых страданий...

И тут только начавшая подниматься жрица услышала стон боли. Сев на колени в траве и сфокусировав взгляд, ибо в глазах еще плясали разноцветные блики, Клио увидел перед собой едва держащуюся на ногах Аэлис. Не сразу сообразила она, как та оказалась перед расположенным в Закуполье курганом, куда пришла для того, чтобы выбрать место сестринской могилы вчерашних погибших. После жестокой битвы с мидгалльской армией Богини не покидали барьер уже более полувека - это могло оказаться смертельно опасным, особенно для Аэлис. Однако объяснение быстро нашлось в памяти: вчерашним вечером, прямо во время боя, Купол спонтанно и неожиданно расширился, что привело к смерти прорвавшихся было из окружения Сестер косматых, превратившихся в черный пепел прямо во время бегства. Так что теперь и могильный курган с тысячей погибших пятьдесят лет назад сестер находился в безопасной зоне, куда нет хода мужикам...

- Тебя снова... "накрыло"? - вхлипнув, спросила Аэлис. - Прости. Я держалась как могла, не хотела причинять боль еще и тебе. Но... это слишком тяжко...

Раненая Богиня, прижимающая руку к шее, осела в клевер на колени. Немногим Сестрам доводилось видеть дарующую жизнь столь слабой и уязвимой, и этой привилегии жрица была отнюдь не рада. Она видела, как сквозь пальцы, прижатые к ране, просачивалась кровь, струйкой стекая в ложбинку между грудей - незаживающая никогда рана, похоже, открылась, и девушка бессильна была чем-то помочь Аэлис. Разве что вытереть платочком грудь и руку, чтобы не запачкалось платье, и просто прижать страдающую Богиню к своей груди.

"Заканчивать трудно. Любая обезьяна с клавиатурой может выдать начало, но концовки невыносимы. Ты пытаешься подобрать все концы, но это невозможно, фанаты всегда будут недовольны, всегда найдутся дыры. Раз это концовка, то всё должно свестись к чему-то. Поверьте, это невероятно трудно"
— Чак Ширли (Бог), "Сверхъестественное"

Музыка для атмосферы:
ссылка

Хабарил бывал очень хитёр, когда это требовалось, умел искусно манипулировать другими и всегда был не менее опасен, чем дикий пожар, который он олицетворял. Разумеется, многие могут задаться вопросом — неужели этот Дьявол серьёзно считал, что призыв Привязанного это хорошая идея? Неужели он не предвидел катастрофических последствий возрождения обезумевшего Кровавого Барона? Вопрос этот будет вполне справедлив, но ответ на него куда логичнее, чем может показаться. Будучи далеко не самым заурядным Намару, Усмиряющий Вулканы прекрасно был осведомлён о том хаосе и разрушениях, которые вызовет пришествие Марбаса. На самом деле, являясь скрытым агентом Жаждущих, Хабарил алкал этого хаоса и разрушений, намеренно приближая явление Кровавого Барона и обманом убеждая других ускорить это событие.

Однако одного Хабарил не предвидел. Марбасу больше не нужны были власть и преданные легионы сторонников, Кровавый Барон хотел лишь свободы и всеобъемлющего уничтожения этого прогнившего насквозь мира, где всё, включая других Падших, так и кричало о ненавистном Творце и его "возвышенных" замыслах. Подобно капризному ребёнку, ломающему игрушку, которую он не может забрать себе, или ревнивцу, действующему по принципу "так не доставайся же ты никому", Марбас хотел лишь смерти и разрушения для всего на земле, и он собирался избавиться от всех, включая даже преданного ему адъютанта Хабарила. Увы, обезумевшие древние Падшие, буквально прошедшие сквозь Ад и веками заточённые в одиночестве давящей на них пустоты, несклонны питать возвышенные чувства благодарности и дружеской приязни. Марбас намеревался убить всех, включая даже обманутых им Виктора и Амоса, которых он хотел лишь использовать для ритуала призыва. Потому Хабарил, как и вся его свита, погиб, столкнувшись с целым полком "дементоров".

Но было ещё одно но. Маркиз Карабас любил свою земную жизнь и не хотел позволить миру почём зря сгинуть в адском пламени. под хохот древнего демона. О нет, у этого честолюбивого волшебника были на мир большие планы. Карабас всегда хотел славы и власти, а чтобы править своим царством, нужно, чтобы оно у тебя было. Маркиз не мог позволить Марбасу оказаться на свободе, но выступить в одиночку против всего Инфернального Двора или попытаться перетянуть на свою сторону достаточно много демонов, склонных к недоверию и предательству, было бы слишком рискованно...

Одно время Маркиз думал заручиться поддержкой вампиров, но после конфликта с Шабашем и предательства Кристиана (когда тот назвал место встречи с людьми Маркиза Ласомбра), волшебник понял, что кровопийцы немногим надёжнее демонов. Стравливать все стороны между собой означало обречь Чикаго на годы войны и разрушения, так что Маркиз придумал более изощрённый план. Вдохновившись древним ритуалом, он решил поглотить силу всей нечисти собранной в одном зачарованном месте. Затем Маркиз намеревался поглотить и сущность Марбаса, уничтожив таким образом угрозу в лице демона и сравнявшись по силам с божеством. Этот план Карабас и взялся исполнить, действуя максимально виртуозно.

Почти все сверхъестественные обитатели Чикаго, явившиеся на борт судна, погибли. Немногим удалось спастись — Истинный Бруха из Чёрной Руки сумел во время уплыть прочь, Джованни и Джекил Хайд успели воспользоваться созданной перед смертью Ксин дырой в Саване, дабы сбежать с корабля, да ещё несколько потусторонних созданий оказались достаточно расторопны, вот, пожалуй, и всё. Звуки взрывов и битвы наконец стихли. Оглядевшись, Виктор Наков понял, что кроме него в главном зале остались только трупы да чёрные призраки, повисшие в воздухе словно в ожидании чего-то. Хромающей походкой подойдя к люку, Виктор заглянул вниз и увидел Амоса и красивую девушку, бывшую, без сомнения, той самой Древней. Кровь вампирши уже окропила идола.

— КОНЕЦ БЛИЗОК, ВИКТОР, — шептал голос Дороги. — ВОТ ОН, МОМЕНТ ИСТИНЫ. ТЫ СОЗДАЛ ЧАСТЬ ЭТОЙ МАШИНЫ, И ТЕПЕРЬ ВАМ С АМОСОМ ПРИШЛА ПОРА ПРИВЕСТИ ЕЁ В ДЕЙСТВИЕ. СКОРО ВСЁ ЗАКОНЧИТСЯ...

Всю жизнь Виктор верил в то, что его судьба предопределена. Всю жизнь он следовал Дороге, ведущей его через все тернии и невзгоды к лучшей, как ему хотелось верить, жизни. Было куда проще переложить всю ответственность за своё будущее на некие высшие силы и плыть по течению, следуя их указаниям, старательно выполнять продиктованные судьбой инструкции и не отклоняться от избранного пути, двигаясь вперёд и балансируя между элементарным выживанием, собственным удовольствием, интересами клана и успехом. Но Дорога оказалось столь же обманчива, сколь и бездорожье. В самый ответственный момент она отвернулась от него, не предупредив об опасности на аукционе, прямо как тогда, когда закончилось смертное бытие Накова...

Более того, Дорога оказалась не более чем навождением демона. Злобного, одержимого жаждой разрушений и склонного к предательству демона, само возвращение которого грозило уничтожить привычный Виктору мир, который за свою долгую (не по меркам Сородича, но по меркам человека) жизнь Тремер успел полюбить. Демона, к которому Виктор с самого начала относился с опаской и которому крайне не хотел доверять. Так может быть... Так может быть хотя бы сейчас он мог поступить так, как хотел? Не как диктовала ему Дорога, клан или чиновники из ЦК КПСС, а как он сам считал правильным?..

Мысль по началу напугала Виктора, но затем архитектор задумался. В конце концов, что ему было терять? Обещаниям Барона он не верил — не теперь, когда увидел, как хладнокровно были убиты по воле Марбаса верные ему демоны. Значит, Наков так и так покойник. Остаётся только защитить то важное и ценное, что он успел построить за свою жизнь, те памятники его незыблемой воле и тяжёлом труду, которые он воздвиг по обе стороны Атлантического Океана. Остаётся только защитить его мир, в котором ещё долго будет жить память о хромом старике-архитекторе из мрачного небоскрёба... А может быть, в котором все забудут о нём почти сразу после смерти.

Однажды он уже принимал решение. Единственное своё настоящее, свободное решение. В ту ночь он спрыгнул с крыши, перегнувшись через парапет. Та смерть была трусливым побегом от мира, та смерть никому была не нужна. Сегодня же Виктор мог умереть не просто так — он мог спасти весь мир и всё человечество. Иронично — безобразный старик, имеющий мало общего с людским миром, превратился в Спасителя, на плечах которого лежит судьба планеты. Вот уж кто бы мог подумать...

— ЧАС ПРОБИЛ, ВИКТОР. ДЁРНИ ЗА ПРАВЫЙ РЫЧАГ И ПРИСТУПАЙ К НАСТРОЙКЕ МАШИНЫ, — властно приказал голос, принадлежавший уже не Дороге, но Кровавому Барону. Виктор вздохнул и опустил руки на машину. Он ощутил детали, которые когда-то создал, ощутил то, что вложил в этот механизм, собранный из самых разных частей. А затем он ясно понял, что этого механизма быть не должно. Всю жизнь Виктор создавал. Теперь пришло время разрушать. Сосредоточившись, Виктор призвал силы, которыми не владел ранее, отправляя в небытие то, что создал ранее. Обратное сотворение далось Накову не легко, но вскоре детали одна за другой начади исчезать в воздухе.

— НЕТ!!! — взревел голос демона в голове Накова, и в следующую же секунды Амос с удивительной для столь спокойного маразматика яростью накинулся на Виктора. Два Колдуна рухнули на пол и покатились по нему, сцепившись в смертельной схватке. Каким-то чудом немощный физически Виктор смог одолеть Амоса. Перегрызя врагу горло и захлёбываясь в его витэ, калека попытался подняться, но тщетно. Мир начал расплываться перед глазами тяжело раненного вампира, и последним, что увидел архитектор, была приближающаяся к нему Елены. Талантливый архитектор, труженик тыла, верный слуга настоящего клана Тремер, спаситель человечества... Он прожил не самую плохую жизнь, и явно не самую короткую. Но, что куда более важно, он ушёл сам и по своим правилам. Усмехнувшись, вампир-инвалид расплылся в улыбке. Даже когда Древняя вырвала его сердце, улыбка не сошла с уст Накова...

***

Джекил стоял на краю палубы давно севшего на мель и затонувшего посреди озера ржавого корабля, поросшего какими-то тёмными склизкими водорослями. Вокруг бурлила чернильно-чёрная вода, а в тёмном небе над головой изредка загорались кровавые всполохи. Джованни чуть в стороне спускали на воду какую-то шлюпку, рассчитывая на ней убраться отсюда подальше. Джекил опёрся об ограждение палубы и вздохнул. Мир психиатра в очередной раз перевернулся, и, кажется, он опять был без понятия, как быть и что делать. Ни экспертное познания в области психологии, биологии и психохирургии, ни полезные знакомства в потустороннем мире, ни деньги и статус не могли защитить Хайда или указать ему путь, голос младшего брата в голове был полон волнения и страха.

И вот так, прибывая на грани нервного срыва, Хайд вдруг отчётливо услышал слова, произнесённые словно в его голове, но явно не принадлежавшие Хайду Герреро. То был спокойный, хладнокровный, властный и немного насмешливый голос, принадлежащий кому-то могущественному и привыкшему отдавать приказы. Этот голос сказал совсем немного, но Джекилу этого оказалось достаточно, чтобы понять, кто с ним говорит. В гробовой тишине вампир рухнул на колени.

— Слушай меня внимательно, Джекил, — сказал Малкавиан. — Следуй моим указаниям, если хочешь жить.

***

Машина была сломана. Окончательно и бесповоротно. Кровавый Барон Марбас, наверное, был вне себя от ярости. Лишиться всех слуг, пустить коту под хвост столько лет приготовлений — и снова оказаться у разбитого корыта. Маркиз расхохотался. Что-же, похоже, планам по вселению в себя могучего демона не суждено будет сбыться. Опустив руки на остатки сломанной машины, Карабас усмехнулся. Механизм специально был зачарован так, чтобы сломать его было почти невозможно. Но Виктор уничтожил детали, которые делал сам — фактически он просто забрал назад свои силы, которыми сотворил их раньше, — и вот аппарат уже в негодности.

— Почему тебе весело? — не поняла Елена.

Маркиз покачал головой. Он чувствовал их в себе. Всех их. Демонов, вампиров, магов и даже несколько иных сверхъестественных созданий, он поглотил их силу и их души, и их голоса всё ещё звучали ели слышным эхом в его сознании. Он уже был сильнее большинства потусторонних тварей в мире — и уж точно сильнее всех в Чикаго. Вдобавок, потенциальная угроза в виде демона перестала теперь представлять опасность. Положив руку на машину, Маркиз ощутил ярость Барона, и вновь засмеялся, а затем призвал свои силы, и одной мыслью обратил остатки защищённого от разрушительного воздействия артефакта в прах.

— Почему? — усмехнувшись, спросил Маркиз. — Потому что угроза вторжения тварей из иных миров отступила, все мои враги пали, а Чикаго теперь у моих ног. А ещё потому, что я не собираюсь останавливаться на Чикаго. И даже без Барона мне уже хватит сил, чтобы тягаться практически с кем угодно. Я буду новым богом этого мира, вот почему мне смешно. Я покорю его весь без остатка. И начнём мы... Начнём мы прямо отсюда прямо сейчас.

***

Где-то в Рио-де-Жанейро

— Экстренные новости: невиданной силы шторм разразился на территории озера Мичиган в Соединённых Штатах Америки. Гроза вот уже двое суток к ряду гремит над Чикаго. Синоптики утверждают, что нам стоит опасаться повторения урагана Катрина в Иллинойсе, — вещала дикторша из телевизора. — Подобные погодные явления...

Он сидел в кресле, попивая кровь из термоса и неотрывно глядя в экран.
— Да уж, — покачал головой дядюшка Мортимер. — Вот уж не думал, что у него получится.

Отставив термос в сторону, Самеди взялся за лежащую на журнальном столике катану.
— Выходит, Геенна начинается.

"Я убью Вас всех и заберу Вашу силу, а потом призову Марбаса и покорю его своей воле, чтобы жить вечно и обеспечить себе силу, равную божественной". После этих слов на борту круизного лайнера "Летучий Голландец" начался сущий кошмар. Крики, суета и звуки борьбы заполнили до этого относительно спокойный зал, где собралась большая часть сверхъестественных обитателей Города Ветров.

Чернильные духи, напоминающие чем-то дементоров из книг о Гарри Поттере или каких-то иных тварей прямиком из худших кошмаров американских детишек, набрасывались на гостей Маркиза, буквально высасывая из них жизненные силы и их потусторонние способности. Несколько хладных трупов, напоминающих теперь плотно обтянутых ссохшейся кожей скелетов, уже рухнули на пол помещения, не подавая больше никаких видимых признаков жизни (или, хотя бы, нежизни). В числе жестоко убитых было несколько вампиров в дорогих костюмах, среди них свою окончательную смерть одним из первых обрёл долговязый Шериф — Дорми Рейдер. Дух буквально выпил его досуха, оставив от Бруха лишь пустую оболочку, бесшумно рухнувшую на ковёр...

Люди (точнее, нелюди) вокруг разбегались кто куда, но некоторые из них, впрочем, пытались противостоять десятку сотканных из тьмы созданий. Вихрь ветра отбросил назад одного из чернильных монстров, почти подобравшегося к Котару~ва~Хасису, и краем глаза Искусный и Мудрый увидел даму с вуалью, судя по всему и создавшую этот небольшой торнадо в миниатюре. Стараясь сохранить самообладание и чувствуя растущую злость, Малефактор окинул взором зал вокруг. Охрана Аннуаки как сквозь землю провалилась — вместо того, чтобы обеспечивать прикрытие Угартийцу, Лишённый Имени бросился в погоню за каким-то вампиром в цилиндре, растворившемся где-то среди паникующих Собратьев. Лорд-Инквизитор же спешил проложить себе путь к Тирану, безопасность которого теперь была главным приоритетом всего Двора...

***

— Елена где-то на корабле!! Убьём этих подонков и заберём её кровь!! — крикнул Тиран, давая Шасут меч и тоже преображаясь. Мощные крылья раскрылись за спиной Хабарила, кожа Тирана посветлела, на голове выросли острые рога а пасть ощетинилась звериными клыками. Хвост-хлыст аки бич звонко щёлкнул за спиной истинного правителя Города Ветров, а начищенные до блеска мужские туфли исчезли, преобразившись в раздвоенные копыта. Дьявол гневно заревел, и, выхватив свой пылающий клинок, устремился туда, где находился разверзшийся люк, из которого явились чернильные твари.

Один из духов попытался напасть на Хабарила, но Усмиряющий Вулканы выпустил вперёд ревущую волну яркого пламени, так и пышущего воистину адским жаром, и объятый огнём недо-дементор с чавкающим звуком растворился в воздухе, сокрушённый мощнейшим ударом яростной стихии. Пламя перекинулось на ковёр и пару имевших неосторожность оказаться рядом вампиров, и теперь кровососы в муках корчились на полу, катаясь по нему в тщетных попытках сбить пламя, а огонь грозил распространится, охватив значительную часть зала. Невозмутимо пройдя сквозь пламя, Огненный Змей продолжил движение к люку. Свита Тирана последовала за ним — кто прямо через огонь, кто обойдя место пожара широким полукругом...

Шасут была среди тех, кто последовал за Тираном, и вскоре она увидела, что сразу три духа бросились в сторону их отряда, привлечённые видом чистой силы и инфернального единства. Один из монстров полетел прямо к МакКензи. Роковая ошибка для твари, которая, как Намару теперь отлично знала, весьма и весьма неплохо горит, если её взять и поджечь. Похоже, помимо элементарного гостеприимства и знания этикета, чудища Карабаса были напрочь лишены инстинкта самосохранения...

***

Краем глаза Котар~ва~Хасис увидел, что ещё одна демоница явилась из внутренних коридоров лайнера и уже также преобразилась в свою Апокалиптическую Форму. Читатель, без сомнения, узнал бы в этой Падшей Анфею. Развернувшись, она бросилась прочь из зала, но один из чернильных духов заметил её и устремился прямо за ней, словно привлечённый запахом сил, высвободившихся при смене облика Пожирательницы. Недолго думая Котар~ва~Хасис устремился за этой парочкой, надеясь найти в глубинах лайнера артефакты, могущие вытащить его из всего этого дерьма...

Рабису, вернувшаяся в коридор, чтобы найти другие выхода наверх, вдруг поняла, что за ней погоня. Обернувшись, она увидела чернильного призрака, зависшего прямо перед ней. Пожирательница уже хотела наброситься на него, но вдруг оцепенела, ощутив, что её члены словно парализовало, как если бы в людской организм проник некий яд, вызывающий онемение мышц и обездвиживающий жертву. Застыв не в силах пошелохнуться, Анфея наблюдала, как чернильная тварь подлетает к ней всё ближе. Казалось, судьба Падшей была предрешена...

Котар~ва~Хасис преобразился. Живой металл покрыл все его тело, затвердел и посерел, превращаясь в крепкий бронзовый панцирь, защищающий демона от любого вреда. Из предплечий Аннуакки вырвалась еще одна пара мощных конечностей, а длинные пальцы коммивояжёра утолстились и теперь щеголяли острейшими когтями, способными резать даже металл. Гребень обсидиановых волос упал на спину Угартийцу, обращаясь в смертоносные шипы, могущие вызвать вполне заслуженную зависть у любого дикобраза. Глаза Искусного и Мудрого пылали магмой, она же сочилась из обнаженных вен и прожилков падшего. Ярость отразилась в пугающем оскале Демона Услышанных Желаний.

Теперь настала очередь чернильного призрака замереть как вкопанного. Дух медленно обернулся, оставив Анфею в покое, и его безликая голова теперь оказалась обращена пряма к Падшему Кузнецу. Если пустота и может выражать какие-то эмоции, то на гладкой поверхности головы духа читалось явное замешательство. Тем временем висящие на груди демона распятие из хирургической стали на цепочке с крупными звеньями, инкрустированное небольшими драгоценными камнями, пришло в движение. Крест врос в грудь Угартийца на уровне солнечного сплетения, накрывая кожу раскаленным металлом, а звенья цепочки превратились в стальные полосы, растёкшиеся по телу носителя и скрутившиеся в тугие кольца поверх суставов, повторяя контуры мыщц и формируя экзоскелет гибкого, как обычная кожа, но прочного, как камень, дополнительного доспеха.

Широко открыв пасть, Котар~ва~Хасис заревел, после чего бросился на чернильного дементора. Демон и дух сплелись в едином клубке, стремительно покатившемся прямо на Анефю. Пожирательнице требовалось как можно быстрее успеть убраться с дороги борющихся исчадий, если она не хотела быть задавленной этим единым комом из когтей, шипов и чёрной как безлунная полночь злобы. Причём действовать надо было быстро...

***

Бладхантер бросился сквозь толпу за своей давней целью, которую приметил ещё во время убийства Сатариэля, благодаря своему верному ворону Тени, бывшему глазами и ушами Безымянного Демона. Охотник настиг таинственного джентльмена на лестнице, ведущий на верхнюю палубу. Тот заметил, что в него стреляли, и замер, когда увидел, что его нагоняет вооружённых двумя ножами Падший. Развернувшись, господин в цилиндре осклабился, после чего вытянул вперёд руку с карманными часами. Стрелка на них вдруг начала крутиться с бешеной скоростью, а их владелец неожиданно развернулся и стремительно ринулся прочь, как если бы был быстр аки какой-нибудь Флэш из комиксов.

Демон Без Имени попробовал ринуться за врагом, но ощутил, что его тело словно не слушается и двигается очень медленно, в то время как всё вокруг происходит с поражающей скоростью. Рёв пламени, чьи-то крики, звуки выстрелов, иные шумы боя, произносимые речитативом заклинания — всё это слилось в единый звуковой поток, чем-то напоминающей песни известного рэп-исполнителя Eminem-а. Изображение вокруг менялось, как картинка в калейдоскопе. Вдруг всё вернулось к нормальной скорости, и Бладхантер быстро взбежал на следующий лестничный пролёт. Таинственного Джентльмена видно уже не было, зато теперь прямо перед убегающим с места событий Кнутом возник один из из чернильных призраков...

***

Кристиан Хольмберг увидел в толпе Дорми Рейдера и хотел было броситься к нему, но того уже растерзали твари из люка. В отчаянии оружейник начал судорожно озираться, и наконец заметил потрясённого мистера Ви, стоящего рядом с группой китайцев в смокингах, мудрецом в инвалидном кресле и ещё несколькими Тремерами. Кристиан что было сил рванул к Ви, и, оказавшись рядом с хромым стариком, громко крикнул, что надо убираться отсюда.

Виктор словно не слышал никого и ничего. Старик был потрясён тем, что Дорога не показала ему этого. Не уберегла его от подобного исхода, не предупредила об этом. Он же всегда верил ей, всегда неуклонно следовал её советам... Как, за что она так с ним обошлась, почему Судьба вдруг преподнесла своему покорному рабу такой ужасный сюрприз?.. Наков не мог прийти в себя, чувствуя, как всё, что было для него важно, всё, во что он верил, самые столпы его личности разбивались аки стекло.

— ТЫ ЕЩЁ НЕ ПОНЯЛ?? — вдруг отчётливо услышал Виктор в голове чей-то голос, показавшийся ему смутно знакомым. — ВСЁ ИДЁТ КАК И ЗАДУМАНО, РАССЛАБЬСЯ. ПОДУМАЙ САМ, ПРИШЁЛ БЫ ТЫ СЮДА, ЕСЛИ БЫ Я ТЕБЯ ПРЯМО ОБО ВСЁМ ПРЕДУПРЕДИЛ?? В ПРОШЛЫЙ РАЗ Я СКАЗАЛ ТЕБЕ О РИСКАХ, И ТЫ ПРЫГНУЛ С КРЫШИ. БОЛЬШЕ МНЕ НЕ НУЖНЫ БЫЛИ ТАКИЕ ГЛУПОСТИ. СЛУШАЙ МЕНЯ ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО, ПРИЯТЕЛЬ.

Никогда ещё Дорога так прямо не говорила с Виктором.

— ПРИЗРАКИ НЕ ТРОНУТ ТЕБЯ, ТАК ЧТО СМЕЛО ИДИ К ЛЮКУ И СПУСКАЙСЯ. РАБ АМОС УЖЕ ЖДЁТ ТЕБЯ ТАМ ВМЕСТЕ С ИДОЛОМ. ВЫ ДВОЕ НУЖНЫ МНЕ ДЛЯ РИТУАЛА, КАК И КРОВЬ ДРЕВНЕЙ. ДРЕВНЯЯ СЕЙЧАС С МАРКИЗОМ, НО СКОРО ЕЁ КРОВЬ ОКРАПИТ ИДОЛА, ОБ ЭТОМ НЕ БЕСПОКОЙСЯ. ОСТАЛЬНЫЕ УМРУТ В МУКАХ, НО НЕ ВЫ С АМОСОМ, НА ВАС У МЕНЯ БОЛЬШИЕ ПЛАНЫ. МАРКИЗ СТАНЕТ МОИМ СОСУДОМ, И СИЛЫ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ ПОМОГУТ ЕМУ ВЫДЕРЖАТЬ МОЮ МОЩЬ. А ТЕПЕРЬ БУДЬ ПАИЬНОКОЙ, ПОВИНУЙСЯ СВОЕЙ СУДЬБЕ, СЛУШАЙ СТАРИКА БАРОНА И СТУПАЙ К ЛЮКУ. Я — ТВОЙ ШАНС НА СПАСЕНИЕ.

Наков вдруг пришёл в себя, и увидел, что китайцы вокруг заклинаниями отгоняют чернильных созданий, а рядом стоит тот самый оружейник, Кристиан, кричащий, что пора сваливать. Всё вокруг начинало походить на какой-то фарс. Оглядевшись, Виктор увидел, как Мрачная Жница прокладывает дорогу через толпу, двигаясь к люку. За ней освободился проход, по которому легко можно было пройти, и где уже шли трое вампиров, тоже видимо направляющихся к люку. Возможно, это был тот самый шанс. Убийца вступила в схватку с одним из чернильных созданий, и Ви понял, что нужно что-то делать...

Между тем время шло, и пока поражённый Уилл замер в нерешительности, не зная, как реагировать на слова брата, а вновь прибывшие демоны скрылись на нижних палубах с тем, чтобы осмотреть коллекцию, собранную на борту Маркизом Карабасом, на лайнер продолжили один за другим приезжать всё новые и новые гости. Вампиры, демоны, искушённые в мистических искусствах смертные — казалось, этой ночью на "Летучем Голландце" должен был собраться весь цвет сумеречного сообщества.

Рядом со стариком-китайцем в инвалидном кресле, прибывшим на борт через стихийно возникший портал, наряду с его согражданами стояли бледные вампиры из клана Тремер, лица которых были хорошо знакомы Уиллу, в своё время запомнившему каждого Колдуна, выходившего со встречи членов Пирамиды в библиотеке Чикагского Университета. Около обворожительной суккубы кружился безобразный Носферату, рядом с каким-то щеголяющим ирокезом Бруха рычала гиена в шипастом ошейнике, из внезапно спустившегося на лайнер тумана один за другим выходили звериноподобные Сородичи, вероятно принадлежавшие к клану Ганргел, а хлопот крыльев возвестил о прибытии очередного Падшего...

Гостей становилось всё больше, и у Уилла совсем не осталось времени на размышления о вновь обретённом брате или истинных причинах, по которым Маркиз попросил его остаться — Куппер суетился вокруг гостей как хорошая домохозяйка, радушно улыбался направо и налево, услужливо подсказывал, как куда пройти, отпускал остроумные шутки, делал меткие комплементы, вежливо отвечал на все вопросы, и, даже, кажется флиртовал с кем-то. Поздоровался с Кристианом, перемолвившись с тем парой слов, и удачно избежал встречи с Вито, беседуя с каким-то тучным господином в жабо. А ещё наш Вентру смотрел, слушал, и запоминал, запоминал всех и каждого, ступивших на борт "Летучего Голландца"...

Долго ли, коротко ли, но вот судьба свела всех наших ещё живых героев на борту судна, и вскоре все они очутились в главном зале. Это было просторное и со вкусом обставленное помещение, где играл небольшой джазовый концерт и проворно сновали туда сюда официанты с лёгкими закусками и бокалами свежей крови и игристого шампанского. Интерьер главной залы судна был выдержан в георгианском стиле, и гостей со всех сторон окружали тёмное дерево, мягкие кожаные кресла, столики с зелёным сукном и кадки с причудливыми заморскими растениями, будто привезёнными откуда-то из Индии или из Египта.

Центральное место в помещении занимала широкая деревянная лестница, проектировщики которой совместили стили Вильгельма III и Марии II, а шикарную балюстраду оформили в духе Льюиса XIV. Эта лестница выглядела по-настоящему величественно и монументально, и невольно вызывала ассоциации с чем-то смутно знакомым у многих гостей судна, но понять, на что именно она походит, пока, кажется, никто из посетителей аукциона Маркиза не смог.

Лестница:


Итак, нечисть всех мастей, от начиная от упырей и вампиров и заканчивая демонами и магами, собралась в одном месте, буквально наполнив главный зал судна. Похоже, сегодня тут был весь свет Города Ветров — сам Князь, его приближённые (и все примогены Камарильи), Тиран и его свита (в сопровождении, в том числе, Шасут и Кочбиэля), Джованни и их друзья, Котар~ва~Хасис с охраной и многие-многие другие были тут, когда на верх лестницы поднялся Маркиз, и, совсем как Уилл не так давно в пентхаусе, постучал столовым прибором по бокалу шампанского, привлекая внимание собравшихся.

— Дамы и господа!! Леди и джентльмены!! Я рад, что все мы сегодня собрались, отринув нашу вражду, — начал Маркиз, и его громкий, благозвучный голос, казалось, наполнил собой весь зал. — Во всех странах во все времена, жажда знаний и торговля были двигателем развития, объединяли вокруг себя сотни искателей и определяли будущее городов и даже цивилизаций. Сегодняшняя ночь здесь, на просторах озера Мичиган — не исключение. Наш с Вами город стоит на пороге новой эпохи. Думаю, не для кого из Вас не секрет, что по улицам нашего мегаполиса уже бродит Древняя, а наш Инфернальный Двор задумал вернуть в этот мир могущественного Кровавого Барона, и это лишь пара частей паззла, образующего причудливую мозаику жизни сумеречного мира Чикаго.

Маркиз сделал паузу.
— Итак, всё больше и больше могущественных созданий стекается в Чикаго, и вскоре Город Ветров окажется буквально переполнен. Он уже похож на пороховую бочку, где постоянно гремят перестрелки как в ревущие двадцатые и каждый день умирают наши с Вами Собратья. Не так давно я узнал, что Чёрная Рука готовится объединить силы с элитой Камарильи и нанести скоординированный удар по городу, который они зовут Новым Карфагеном Иллинойса. Я собрал Вас здесь, всех Вас, включая адептов Чёрной Руки и лоялистов Камарильи, чтобы убедится в том, что мне удастся пережить этот удар.

Маркиз снова замолчал.
— Итак, зачем же я собрал столько сверхъестественных артефактов и существ в одном месте? Всё предельно просто. Мне очень нужна сила. Зачем — кто его знает? Но так или иначе, все бы Вы, вероятнее всего, погибли в междоусобной бойне, если бы не я. Я видел будущее, видел вампиров и оборотней, убивающих друг друга, хохот Привязанного и муки демонов, наивно полагающих, что Кровавый Барон сохранил рассудок. Меня такое будущее не устраивает, по одной простой причине — в этом будущем я мёртв. А я видите ли, очень хочу жить, и поэтому мне нужны Ваши сила и Ваша помощь, чтобы победить и выжить.

Маркиз вновь замолчал.
— Вы наверное спросите, зачем Вам мне помогать? Я мог бы Вас купить, предложив Вам артефакты. Я об этом долго думал, но это ненадёжно — Вы можете меня предать. Я думал Вас запугать, но страх — плохой мотиватор. Вы можете меня предать. Я думал, найти общего врага, но правда в том, что Вы все — враги. Я думал натравить Вас друг на друга и посмотреть, как Вы друг друга убиваете, но тогда я рисковал пасть от рук победителя. Поэтому я придумал другой план. Вы поможете мне очень простым способом. Я убью Вас всех и заберу Вашу силу, а потом призову Марбаса и покорю его своей воли, чтобы жить вечно и обеспечить себе силу, равную божественной.

С этими словами Маркиз расплылся в улыбке, а потом за окном грянул гром, и пол перед лестницей разверзся. Из образовавшегося люка в зал хлынули чернильные костлявые духи, напоминающие призраков, но лишённые лица и состоящие из тёмной маслянистой субстанции. Эти твари накинулись на стоящих в первых рядах созданий, и в зале воцарился хаос. В общей суете Маркиз, Уилл и ещё пара персоналий исчезли с места событий. Анфея вошла в залу, до которой доковыляла по коридору, как раз в тот момент, когда твари вылетели из люка. Всего в зале, где собралось около сотни потусторонних созданий, было несколько десятков этих чернильных монстров.

Приспешники Маркиза:

- Ну что ж, раз самоотводов нет - тогда за мной, - Мариэла снова отправилась обратно к штабу Стражей, в свой кабинет, где извлекла из шкафа небольшую полевую карту Восточного Закуполья. Говоря откровенно - в этом не было большой нужды: Лайта сотоварищи неоднократно ездили по Торговой Дороге к Виа Ильдеци, знали окрестности Дальних Выперок и в целом хорошо изучили местность за время службы. Может быть, не так хорошо, как девчонки из отряда Адели, десять лет обживавшиеся на одном месте, однако достаточно, чтобы задачу в данной местности им можно было ставить на словах. Но - порядок есть порядок: все изобразили внимание, собравшись в кружок над картой.



- Итак, вторжение, понятное дело, будет идти по Торговой Дороге - Мариэла провела пальцем по изгибающейся серой линии. - Нас предупредили, что прибудут косматые через четыре-пять часов. От поста до Выперок скакать где-то три часа... Хм, значит, по факту, вторжение еще и не началось. Хотела бы я знать, что там произошло, как и Мартина. Так вот, девушки, вашей задачей будет воспользоваться путем, которым уже давно никто не ходит. Напрямую, через лес.

Командующая провела пальцем прямую линию от Выперок до поста. Линию, которая проходила через безымянный лесной массив. И это сразу заставило напрячься Эйпадию: вот он значит, в чем подвох задачи выйти из одной точки на карте и попасть в другую. Зарифа же вспомнила историю, которую не слишком-то часто рассказывали старшие Сестры, ибо мало в ней было славного и вдохновляющего маленьких девочек...

***

... Когда Купол расширился настолько, что граница барьера пролегла совсем рядом с замком барона Ойля, нынешней Старой Крепостью, тот впал в отчаяние: его родовые земли переходили во владение нашей общины, и сделать с этим ничего было нельзя - ни наемные маги, ни клирики Митриоса не были в силах остановить экспансию Сестер. И тогда он обратился к древним и темным силам, повелевавшим этими землями за тысячи лет до основания Умбрийской империи. Откуда-​​то из Брендеи достал недобитого друида, который придумал, как помочь делу. Узнав, что через барьер не могут пройти только мужчины, а животные же обоих полов ходят сквозь него вполне свободно, этот друид предложил обучить барона и его дружинников превращаться в зверей - не посредством магии, ибо такая трансформация была бесполезной, как уже выяснилось опытным путем, но изменив саму человеческую природу, иначе говоря - превратив их в ликантропов. Не все, конечно, обрадовались такой перспективе, однако добровольцы нашлись. Первым решил пройти через ритуал сам барон. Однако... что-​то пошло не так, в ходе превращения тот обезумел, устроил жуткую бойню в собственном замке, а затем, перепрыгнув с его стены прямо через ров наружу, убежал в неизвестном направлении.

Как оказалось - поселился он в том самом лесном массиве южнее нынешней Торговой Дороги, что позднее назовут Скверным Лесом. Когда Купол уже поглотил замок Ойль, и владения Сестер влотную подошли к этой чаще, следопытки, разумеется, стали ее исследовать - и тут начались очень плохие вещи. Если бы он просто убивал девушек... Нет, он их перед этим жестоко насиловал - судя по состоянию трупов. И это - это внушало не только ненависть, но и ужас. Его не брало простое оружие, а до жриц он добирался раньше, чем они успевали сотворить свои чары. Когда стало понятно, что без божественного вмешательства не обойтись - Рамона решила лично выйти на охоту, чего к тому времени уже давно не делала, однако ее планы сорвало вторжение королевских войск.

Годы шли, и за эти годы барон, скорее всего, умер своей смертью (хотя это достоверно не было известно). Однако злой дух, что овладел им, явно никуда не делся: Скверный Лес по-прежнему оставался смертельно опасным местом. Эйпадия, как любая следопытка, знала, что обычно лесные волки не слишком-то стремятся к встрече с людьми. Разумеется, в голодную пору, или на человека раненого и одинокого, серые вполне могут напасть, но точно не на отряд готовых к бою вооруженных Сестер, которые вдобавок ко всему, подобно Эстерии, могут владеть эффектной магией вроде разжигания огня прямо под твоими лапами. В Скверном Лесу все было не так: тамошние хищники нападали на любых людей, при любом соотношении сил, словно их толкала к этому злая сила. И вели этих волков зачастую жуткие твари раз в два больше обычных серых - лютоволки, чье природное происхождение было весьма спорной историей.

Наверное, этот лес, какое бы зло в нем ни жило, было вполне реально зачистить в ходе полноценной войсковой операции. Однако существовало два соображения, которые пока удерживали Сестер от этого. Во-первых - волки почти никогда не выходили за пределы четко очерченного ареала, не появлялись в окрестностях Выперок. Во-вторых - лес с его неприветливыми обитателями был лучшей защитой для деревушки с востока. Торговый путь, который связывал Купол с владениями барона Прива, пришлось прокладывать севернее, в холмах, и была эта дорога, прямо скажем, не слишком удобной, однако и для предполагаемого противника она была единственным вариантом наступления - что позволяло сейчас Сестрам организовывать засаду в самых благоприятных условиях. В этой местности, изученной и подготовленной к приему "гостей", умылась бы кровью даже сильно превосходящая численно Сестер армия, отряд же из двух сотен всадников был обречен на полное уничтожение.

***

Однако все эти соображения теперь становились боком отряду Лайты, которому предстояло прорубиться через этот лес любой ценой, а цена могла оказаться очень даже высокой: начиная от выдранного из чьей-нибудь ягодицы мяса и заканчивая смертью в бою с огромной стаей всей четверки. Но другого пути, очевидно, не было: по прикидкам Эйпадии, пересечение леса в самом узком месте займет пару часов, карабканье же по холмам в стороне от дороги - на этой уйдет как бы не весь день...

ЗАБЫТЫЕ ПРЕИСПОДНИЕ КАРЦЕРИ, ТЮРЬМА МИРОВ.
БОЛОТА ОТРИСА.




Небо над головами путников заливало зловещее рубиново-красное зарево, невольно наводящее на мысли о реках пролитой тут крови и сгорающих заживо грешниках, ежечасно гибнущих на просторах здешних болот, оказавшихся в эпицентре войны между исчадиями Баатора и отродьями Бездны. Багряная дымка, застилавшая местный небосвод, казалось вот-вот грозилась извергнуть наружу полчища крылатых визгливых демонов, готовых растерзать любого на своём пути, однако, к счастью, пока этого не происходило…

Раскинувшийся вокруг Убийц Милосердия ландшафт, судя по всему, был довольно характерен для этого мира – всюду, куда не бросишь взгляд, простиралось мшистое болото, а вдалеке, впереди, виднелась кривая линия горного хребта, куда и лежал путь нашего отряда. Молочно-белый туман стелился вдоль земли, обволакивая низкорослые деревца, коряги и незадачливых путников, а его липкие щупальца, казалось, так и норовили залезть искателям приключений за воротник.

От застоявшихся тёмных водоёмов, встречающихся тут и там среди зарослей багульника, рогоза и осоки, поднимался тошнотворно-сладкий запах гниения и распада, вызывающий отнюдь не самые приятные ассоциации… Виднеющиеся кое-где кусты ягод не вызывали большого доверия – напоминавшие бруснику и морошку растения вполне могли оказаться ядовитыми. То же самое было справедливо и для немногочисленных грибов, обманчивая схожесть которых со съедобными разновидностями вполне могла в своё время стоить кому-то жизни.

Почва под ногами пружинила, периодически грозясь провалиться под ногами тяжело нагруженных путников, а чуть свернув с намеченной тропы можно было легко увязнуть по колено во мху и торфе. Шедший вслед за проводницей Тюрг несколько раз уже погружался в зыбкую землю топи практически по колено, и штаны варвара были уже целиком измазаны в тёмной болотной грязи. Хорошо ещё, что пока служитель Кровавой Королевы Ёде ещё ни разу не проваливался по пояс — при таком раскладе вызволить здоровенного варвара из плена топи было бы довольно непростой задачей.

Впрочем, главной проблемой была даже не грозящая в любой момент уплыть из-под ног земля, не промозглый туман и не висящая в воздухе приторная вонь. Нет – главной проблемой были стаи жужжащей мошкары, роящейся вокруг Убийц Милосердия и неустанно досаждающей нашим героям. Укусы зловредных насекомых довольно сильно чесались, а отогнать от себя рои комарья было не так-то просто. Особенно туго приходилось Сигбьёрну — проклятая мошкара будто бы облепила дуэргара, и, несмотря на то, что Сиг то как раз переносил укусы комарья легче остальных, вечно жужжащие насекомые не давали серому дварфу покоя, беспрестанно роясь вокруг него и упорно пытаясь прокусить толстую кожу воина...

Небольшой отряд из четырёх Убийц Милосердия под руководством юстициария Мэйори был послан на Отрис с одной простой целью — им надлежало найти и ликвидировать преступника из Лиги Революционеров Бена Ганна, выкравшего в своё время некие секретные документы из штаб-​квартиры «Красной Смерти». Предположительно Бен должен был скрываться в Бастионе Последней Надежды, и именно туда лежал путь группы. Задачей четырёх верных служителей фракции было перехватить беглеца здесь, а в случае неудачи Ганна должен был встретить на следующем слое другой отряд перехвата.

Наши герои уже около получаса шли вслед за проводницей Элией по заболоченной равнине от ведущего сюда из Города Дверей портала в сторону гор, когда впереди стали видны выступившие из тумана очертания насквозь прогнивших и наполовину развалившихся деревянных хижин, остовы которых одиноко стояли посреди болота в окружении небольшой рощицы невысоких деревьев. Это были довольно грубые строения крытые соломой и явно сделанные весьма непритязательными архитекторами. Всего зданий (если, конечно, то, что осталось от хижин, можно было назвать зданиями) насчитывалось четыре, может пять (если допустить, что ещё одна хибара могла быть скрыта где-то в отдалении за остальными).



Насколько было известно Элие, раньше тут находилась маленькая и вполне себе обитаемая деревенька трусливых жаболюдов-ренегатов, промышляющих собирательством и рыболовством и лишь иногда отваживающихся на вооружённые вылазки с целью грабежа и разбоя. Впрочем, теперь это место выглядело покинутым и брошенным — чтобы ни случилось с обитателями поселения, больше они тут явно не жили, причём, похоже, уже довольно долго... Путь отряда лежал дальше, в сторону гор, но, возможно, стоило задержаться, чтобы понять, нет ли поблизости какой опасности и что тут вообще, собственно говоря, произошло.

Около полуночи 12 октября 2016 года, США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, озеро Мичиган, акватория Города Ветров, круизный лайнер "Летучий Голландец"


Музыка, играющая из глубин судна:
ссылка

Белоснежный корабль, отдалённо напоминающий круизный лайнер, мерно покачивался на волнах посреди озера Мичиган. На борту этого транспортного средства витиеватыми чёрными буквами было выведено его название, словно отсылающее к известной морской легенде — "Летучий Голландец". Вокруг судна бушевала яростная буря, но, как ни странно, неукротимая стихия вдруг стихала в нескольких сотнях метров от корабля, и сам лайнер словно был окружен островком спокойствия и безопасности, как если бы он находился в эпицентре шторма, посреди так называемого "ока бури". Стена ветра и ливня ограждала судно со всех сторон, из-за чего попасть на корабль извне или выбраться оттуда было не так-то просто...

Уилл Купер стоял на краю верхней палубы, опершись о металлическое леерное ограждение и глядя вдаль, туда, где сквозь стену дождя в отдалении виднелись городские огни Чикаго. Запах разряженного озона, воды и каких-то пресноводных водорослей смешивался тут с ароматом готовящихся на кухне лайнера изысканных блюд, достойных столов лучших мишленовских ресторанов, а рокот грома, шум дождя и вой порывистого ветра встречались с благозвучным джазом, исполняемым где-то внутри судна целым оркестром с иголочки одетых афроамериканцев.

Наш Вентру уже успел ознакомиться со списком лотов и заинтересованных лиц, а скрывшийся сейчас где-то на капитанском мостике Маркиз предоставил в распоряжение нашего героя десяток молчаливых слуг негров, готовых неукоснительно следовать приказам аристократа. Впрочем, для Уилла всё ещё оставалось загадкой, почему Карабас выбрал именно его для помощи в устройстве мероприятия.

Да, Уилл был выдающимся финансистом, возможно, даже самым успешным во всём Чикаго, если не во всём Иллинойсе. Да, Уилл был превосходным дипломатом, сумевшим в своё время легко найти общий язык и с лояльными Камарилье силами, и с инферналистами-сектантами, и с членами Шабаша. Да, Уилл обладал феноменальной памятью, которая была чрезвычайно редким и наверняка весьма полезным для Маркиза даром. Но всё же почему Маркиз так внезапно заявился к нему и с такой готовностью доверился Вентру? Вопрос этот, надо сказать, по прежнему не давал нашему герою покоя...

Тем временем на корабль, один за другим, стали прибывать гости. Одним из первых заявился какой-то джентльмен, одетый в безукоризненно чистый и весьма дорогой, явно сшитый на заказ деловой костюм "с иголочки", сидящий на нём как влитой. На голове загадочного брюнета возвышался элегантный цилиндр вроде тех, которые были в моде в Англии где-​то во второй половине XIX века, а из кармана пиджака таинственного незнакомца выглядывали стерильный носовой платок и изящные карманные часы из белого золота на цепочке. На руках мужчина носил шёлковые перчатки и держал белого красноглазого кролика-альбиноса, которого периодически гладил правой рукой. То, как именно этот господин попал на палубу лайнера, для Купера, увы, осталось загадкой, но Вентру всё равно радушно поприветствовал гостя и показал тому, куда идти.

Следом за этим джентльменом появилось ещё трое (они прибыли на небольшой, но манёвренной моторной лодке) — один из них, светловолосый мужчина среднего роста с не слишком выделяющимся телосложением, пронзающим взглядом насыщенно голубых глаз и несколько усталым лицом, был незнаком Уиллу (но наш читатель, без сомнения, узнал бы в этом типе Абраксаса), а вот во втором госте Купер, к своему удивлению, узнал человека, которого не видел уже очень и очень давно. Это был родной брат Уилла, Грегори.

Когда-то Уилл предлагал брату открыть собственный бизнес, но тот отказался от этого и предпочёл стать одним из миллионов офисных сотрудников, пьющих кофе на тягомотной бюрократичной работе и смазывающих шестерёнки механизма, обслуживающего сильных мира сего. Пути братьев разошлись, прошли многие годы, и один из них, Уилл, сумел таки спустя годы пота, крови и слёз урвать себе достойное место под солнцем, став одним из тех, кого называют мегалодонами финансового бизнеса; Грегори же, довольствуясь не слишком большой, но стабильной и удовлетворяющей все его потребности зарплатой, так и остался птицей низкого полёта... Или же не остался? Что Купер-младший делал тут?? Какое отношение имел к потустороннему миру??

Третьим пассажиром катера оказался напоминающий франкоканадца темноволосый мужчина с холодным взглядом, респектабельным костюмом свободного кроя, дорогими наручными часами, элегантной цепочкой на шее и фирменным перстнем с драгоценным камнем на пальце. При нём был деловой саквояж, о содержимом которого Уиллу оставалось только гадать. Искушённый читатель, конечно, узнал бы в этом крепко сбитом мужчине среднего роста Рене Бомонта, который, по просьбе Тирана, в сопровождении элитной охраны из Министерства Драконов загодя явился на аукцион, чтобы иметь возможность изучить все лоты перед торгами.

Когда троица вновь прибывших, пришвартовавшись к лайнеру, поднялась на верхнюю палубу, Уилл Купер отошёл от борта, подошёл к гостям и поприветствовал их. Помимо дежурных фраз о том, что на второй палубе новоприбывших ожидает клуб-ресторан, где и будут позже продемонстрированы все лоты, а ознакомиться с выставленными на продажу артефактами можно палубой ниже, Уилл, наверняка, имел сказать что-либо ещё — в конце концов, нежданная встреча с братом порождала множество вопросов, которые требовали ответов...

Абраксас, тем временем, достал трубку и, словно игнорируя моросящий в эпицентре бури дождь, закурил, флегматично глядя куда-то вдаль и порой как бы невзначай оглядывая палубу, словно подмечая возможные пути к отступлению или предметы, которые в случае необходимости могли бы быть использованы демонами как орудие убийства самых разнообразных тварей, начиная от кровожадных вампиров Чёрной Руки и заканчивая ожившими морепродуктами, буде этот "Летучий Голландец" окажется похожим на свой прототип...

Как обычно бывало с группой Лайты, это задание свалилось на Стражей в момент самый неожиданный и неудобный.

Девушки как раз благополучно завершили боевое дежурство на одном из северных постов, в глухом буревале среди пологих холмов, откуда, наверное, хоть три дня скачи - ни до какой деревни не доскачешь что в нашу, что в "их" сторону. В отличие от других подразделений Стражей, их отряд не имел закрепленного за собой поста, находясь в резерве, на замене в случае каких-то экстремальных ситуаций. Вот и сейчас - у старшей группы, что выбыла из игры, как оказалось, рожает жена, и родить она может именно в тот момент, когда ее супруга будет нести службу на границе, а это, сами понимаете, проблема хуже ножа у горла. Лайта подозревала в сложившейся ситуации чье-то раздолбайство - то ли аэлиситок, не сумевших точно рассчитать дату родов, то ли штабной канцелярии, что не учла вовремя семейные обстоятельства командира отряда. Впрочем, это было неважно: именно в целях затыкания подобных прорех всегда наготове имелась резервная четверка...

И вот целую неделю Лайта, Эйпадия, Зарифа и Эстерия патрулировали непролазный буревал, пробираясь между поваленных и расколотых деревьев с проклятиями в адрес всего окружающего ландшафта, в котором шею можно было свернуть в самом буквальном смысле. Неся службу со всей положенной уставом тщательностью, Стражи, тем не менее, сошлись на том, что здешний пост не имеет существенного значения, ибо всякий враг, решивший подобраться к Куполу с севера, раньше переломает себе все кости, чем доберется до мест, обжитых Сестрами. Из примечательных происшествий, о которых имело бы смысл докладывать в Старую Крепость по передающей шкатулке, было дурацкое "ранение" Эстерии, умудрившейся во время очередного обхода оступиться и присесть мягким местом на обломок толстого сука. Впрочем, подобные вещи Лайта оставляла внутри группы, строго предупреждая своих соратниц, которые и не имели склонности к сомнительному остроумию, чтобы не смели подтрунивать над новенькой. Этой странной девушке, дочери бардессы, поступившей в храм Рамоны прислужницей в том возрасте, когда большинство прислужниц уже становятся полноправными жрицами, а год назад пришедшей в их давно сложившийся коллектив, и без того было тяжеловато. Извлекая осколки дерева из ягодицы своей подчиненной, Лайта думала о том, что вот сейчас бы стоило подпустить какую-нибудь идиотскую шутейку из разряда пошлого солдатского юморка, разрядить обстановку общим взрывом смеха, тем весельем, что в итоге сплачивает коллектив - ее учили подобным приемам, как и всякого будущего командира. Однако - не одарила Рамона чувством смешного свою ученицу, так что операцию она провела с совершенно невозмутимым лицом, и это, вкупе с демонстративной серьезностью Зарифы и Эйпадии, кажется, встревожило чародейку куда больше, чем если бы ее осыпали насмешками и упреками...

Больше, пожалуй, в этом скучном дежурстве и вспомнить было нечего. Благополучно сдав пост и отчитавшись в штабе Старой Крепости, четверка Стражей отправилась в заслуженное увольнение. Дел у них хватало: Эстерия спешила помочь матери готовиться к грандиозной премьере Большого Летнего Театра - эпической пьесе "Щиты наших матерей", с полусотней актеров только в основных ролях. В этом действе так или иначе принимала участие большая часть бардесс Коллежа, с привлечение самодеятельных кружков - и рук для подготовки все равно катастрофически не хватало. На премьеру, которая должна была состояться через пять дней, чародейка усердно зазывала и своих соратниц. И если следопытка с воительницей были просто не против сходить и развеяться, то для Лайты эта идея была интересна с еще одной стороны: выход с невестой в театр словно переводил их отношения на новый уровень - театр дело серьезное, это не ярмарочный балаган, где они смеялись над выкидываемыми мимами коленцами, щелкая калеными орешками, в театр ходят взрослые, солидные женщины, настоящие супруги. У большинства Стражей с семьей складывается, признаться, так себе: года три назад девчонка из отряда Адели оставила службу именно ради полноценной супружеской жизни - не всякая жена способна выдержать подобное. Однако Рея, кажется, хорошо понимала, на что она идет, и готова была к браку даже на таких условиях. В общем, сделать ей настоящее предложение ("совсем как у взрослых бывает"), во время представления, в котором, по словами Эстерии, нашлось место и любовным сценам, и лирическим музыкальным номерам - это казалось прекрасной идеей.

И именно в момент вечерней прогулки по роскошному парку, разбитому в окрестностях Первопоселения, неофициальной "столицы" Купола, с которой община Сестер, собственно, и начиналась, когда Лайта излагала возлюбленной идею посетить Летний Театр, ее и настигла конная посыльная - совсем молоденькая девчонка, явно испытывающая неловкость от понимания того, какие дурные вести она несет только вчера сдавшей пост рамонитке. Вручив жрице предписание немедленно и вот прямо сейчас явиться в Старую Крепость, вестовая едва не сгорела со стыда, когда Лайта наградила ее взглядом в духе "да вы издеваетесь?!" Хорошо еще, она не успела застать их с Реей в постели - вот это было бы полной катастрофой. Обняв подругу, смиренно улыбнувшуюся в ответ на извинения, рамонитка села на приведенную посыльной запасную лошадь и поскакала навстречу новому заданию...

***

Справедливости ради, командующая Стражами Пограничья Мариэла вовсе не по злому умыслу сорвала девушкам законный отпуск. Собственно, она сама была вынуждена исполнять приказание, поступившее прямиком из Совета Старших. В Совете же Старших узнали о том, что им срочно и неотложно необходимо испортить отдых группе Лайты, буквально за несколько часов до того, как вестовые помчались разыскивать четверку воительниц. Собрав, наконец, всех четверых в своем кабинете, Мариэла пригласила знакомую нашим героиням по многим прежним делам дородную пожилую женщину - Бальбину из Содружества Продавцов. Каждый год на исходе лета, когда открывалось большое торжище на Виа Ильдеци - великой трансмидгалльской дороге - именно группа Лайты занималась организацией охраны торговых обозов, отправляемых из лежащей на востоке от Купола деревни Дальние Выперки. А провожала эти обозы в путь именно сестра Бальбина, с которой у рамонитки сложились довольно ровные деловые отношения. Оценив выражения лиц собранных Стражей, Бальбина начала свое объяснение с извинений, лишь затем приступив к сути дела.

Торговля с внешним миром была толком налажена лишь в последние пару десятилетий, и для непризнанной никем общины Сестер именно торговля являлась единственно доступной формой дипломатии. Формально Культ Митриоса запрещал своим чадам вообще любые сношения с жительницами Купола, грозя страшными карами тем, кто этот запрет нарушит, на деле же для местных феодалов маленькие золотые солнца в кармане были богом куда более почитаемым, чем великое солнце в небесах. Основным покровителем торговли с Сестрами был барон Прив, имевший со всех сделок солидный процент, основным же торговым партнером Купола являлся купеческий дом Гарбино с оксилонского побережья. И барон, и купцы с юга пользовались своим монопольным положением в полной мере - бизнес они вели откровенно несправедливо, если не сказать - грабительски. Товары, завозимые под Купол, покупались Сестрами с сумасшедшей наценкой, вино же и хлеб, экспортируемые во внешний мир, сбывались за деньги совершенно смехотворные. Поделать с этим положением ничего не получалось: даже такая торговля была лучше полной изоляции, очень много критически важных для обороны общины изделий и магических компонентов нельзя было получить иначе чем за золото. Однако Совет Старших неустанно искал возможность покончить с монополией, и, кажется, теперь в этом вопросе был достигнут определенный прогресс. Вдова главы купеческого дома Инаки, Лаура, оказалась женщиной весьма энергичной и предприимчивой, и, оказавшись после смерти мужа владелицей большой торговой компании, стала искать способы подорвать влияние главных конкурентов - Гарбино. В числе прочего она окольными путями вышла и на Сестер с деловым предложением о создании еще одного канала сбыта - уже на западной границе Купола. Переговоры длились два года, и, наконец, Лаура выдвинула сверхнеобычной предложение: она собиралась прислать непосредственно под Купол свою помощницу и наперсницу по имени Кристина, которая была уполномочена вести диалог с Советом Старших лично. И вот буквально несколько часов назад Совет Старших получил известие о том, что посланница дома Инаки в сопровождении вооруженной охраны ожидает в условленном заранее месте, когда ее примут и переведут через границу.

И вот этим крайне важным поручением предстояло заняться группе Лайты, для чего ей выделили пару верховых лошадей, а также великолепную, хотя и несколько потрепанную временем карету под четверкой лошадей - военный трофей очень давних времен. Для посланницы купеческого дома, сколь бы важной ни была ее миссия, такой транспорт выглядел, признаться, неуместно роскошным, однако других вариантов не просматривалось: либо карета, либо какая-нибудь убогая телега, в которую эта самая Кристина могла побрезговать садиться...

Добравшись до находящейся в западном Пограничье деревушки с живописным названием Старая Болотина, главные героини этой истории оставили экипаж и лошадей у местных, ибо дальше пробираться приходилось по местам, куда конному соваться нечего думать - окраинное поселение свое название вполне оправдывало.

Дальше было много хлопот: переход по потайной тропке через болото, разговор с дежурными Стражами, отвечавшими за этот участок границы, затем - путь к месту встречи, снова переговоры, теперь уже с мужиками из числа вооруженной охраны, которых необычность ситуации напрягала не меньше, чем Лайту с ее подругами. Пожалуй, их отряд лучше всего подходил для такой миссии: им куда чаще других Сестер приходилось контактировать с теми, кого под Куполом звали "косматыми мордами", причем чаще всего контактировать без смертоубийства и членовредительства, что даже в нынешние спокойные времена было делом весьма необычным. Словом, после утомительной беседы с оружием наизготовку передача Кристины из рук в руки была наконец-то завершена, и можно было начинать путь в обратно направлении и порядке: сперва пешком, потом верхами и на колесах...



Кристина оказалась молодой и не лишенной миловидности рыжеволосой женщиной с живым взглядом, скорее всего - тоже вдовой. Вряд ли девице или замужней где-то во внешнем мире позволена такая свобода перемещения. На удивление Стражей, проблем в пути по болотам с ней было не слишком много, хотя все-таки пришлось забыть о главном правиле, высказанном Бальбиной: избегать физического контакта с посланницей из внешнего мира, даже мимолетных прикосновений. "Они смерть как боятся покушения на свою честь, учтите это. Любая женщина из внешнего мира серьезно считает, что вы ей готовы юбку задрать при первой возможности..." Ну да, легко сказать - не прикасайся, а как вы предлагаете проводить по старым гатям горожанку в наряде совершенно не предназначенном для прогулок по болоту? Словом, прикасаться в пути к неприкосновенному посольскому телу приходилось не раз, и особых претензий по этому поводу рыжеволосая не высказала - что явно располагало в ее пользу.

К утру Стражи с Кристиной, порядком выбившейся из сил и уже еле переставляющей ноги, вышли к Старой Болотине, и после недолгих приготовлений процессия двинулась в путь: Лайта - внутри кареты с пассажиркой, на передке с кнутом в руках - Зарифа, Эстерия же с Эйпадией оказались в роли верховых сопровождающих. Прием вышел достойный и порядком ошеломивший рыжеволосую посланницу, впервые в жизни катающуюся в экипаже, достойном герцогини.

Зарифа правила необычным транспортом со всей аккуратностью: такой экипаж ей в руки еще не попадался. Однако изготовленная лучшими мастерами Мидгаллии карета двигалась по высохшему к маю проселку достаточно ровно, лошадки, заботливо подобранные самой Мариэлой, бодро летели вперед, так что сидящим внутри пассажирам не на что было пожаловаться. Воительнице даже не приходилось пускать в дело кнут, хотя она бы и не стала охаживать настоящим боевым бичом, предназначенным для убийства мужчин, ни в чем не повинных животных. Лишь пару раз, на касаясь спин, щелкнул в воздухе сыромятный ремень - так, для придания нужного темпа...

Следопытка еще в Старой Крепости нашла контакт со своей кобылкой, что-то пошептав ей на ухо, и сейчас сидела верхом как влитая, с непринужденностью, достигаемой многолетними тренировками. Чего нельзя было сказать об Эстерии, у которой с навыками верховой езды было не очень хорошо, да и конь достался... норовистый. И сейчас, поглядывая на то, с каким ощутимым напряжением чародейка трясется в седле, как пытается удержать контроль над жеребцом, девушки жалели о том, что в ночной суматохе не догадались предложить ей пересесть на более покладистую лошадку. А теперь было поздно - можно только сделать хуже, предложив помощь, которая может быть воспринята слишком болезненно.

Лайта, на правах старшей оставшаяся с гостьей, поначалу думала, что путь пройдет в таком же молчании, как и ночной переход по гатям. Однако, чуть отдышавшись, Кристина принялась изучать окрестности в окно, и засыпала ее массой очень специфических вопросов: а сколько мюи зерна получают с вот этого поля, как вы думаете? А овечки-то у вас - нумантийские мериносы, верно? Только вот рожки у них сильно покороче... Рамонитка мало того что не сильно разбиралась в хозяйственных вопросах, так еще и понятия не имела, какие сведения в этой области являются секретными, а какие - не очень. Однако, мобилизовав все свое обаяние, она перевела вопрос от тем узкоспециальных к тому, о чем была по крайней мере наслышана. Повторяя слова, подхваченные во время торжищ, жрица с энтузиазмом стала нахваливать товары, произведенные под Куполом, в частности, вино - нумантийское белое было поистине гордостью Сестер, которые не сегодня единственные владели культурой его производства, "спасибо" зиядитам. Как оказалось, и в этом отношении Кристина была достаточно компетентна - неясно только, в теории или на практике тоже? Словом, разговор определенно удался, и рамонитке удалось составить о себе достаточно приятное впечатление, да и сама посланница показалась ей особой интересной, и совершенно непохожей на тех забитых овечек, какими слишком часто предстают женщины внешнего мира в глазах Сестер.

От деревни они отъехали от силу на лигу или полторы, как Эйпадия увидела впереди женщину, машущую рукой. В черной рубашке с кружевной оторочкой на вороте и манжетах, в обтягивающих штанах самого непрактичного кроя, она походила на бардессу не только благодаря торчащему из-за плеча грифу лютни - вся стать ее говорила о том, что перед вами ученица Анаэрины. Подъехавшая, не переставая бороться с норовистым конем, Эстерия вспомнила имя: Вентриль. Одна из "бродячих" бардесс, что так и не могут осесть, найти свое место, и продолжают дрейфовать от одного поселения к другому в поисках вечного праздника. Хотя... вроде бы эта бродяга не самая обычная - от кого-то она слышала, что у нее есть самая настоящая жена, причем вовсе не из Коллежа. И это делало черноволосую женщину той еще белой вороной...



- Эгей, сестрены! - окликнула она Стражей на фимэлике. - Подбросьте до Старой Крепости, а? А то я что-то топать немножко притомилась. Хотя какое там немножко...

Чародейка, подъехавшая ближе, уже увидела признаки недавнего праздника на красивом в общем-то лице - жизнь в театре научила ее подмечать такие вещи. Видимо, свадьба - что-то такое вчера говорили местные крестьянки. Да, как ни изощряйся с приведением себя в порядок после обильных возлияний - следы все равно останутся. А Лайта, высунувшись из окошка, чтобы узнать причину остановки их процессии, думала над тем, стоит ли брать попутчицу. С одной стороны - это было против полученных инструкций, в которых указывалось о том, что никоим образом нельзя тревожить или провоцировать Кристину. С другой - она кучу этих инструкций уже нарушила, начиная с прикосновений к неприкосновенной персоне. А оставлять сестру на дороге, когда в экипаже полно свободного места - это в высшей степени некрасиво.

И, судя по тому, как на нее обернулись верховые соратницы - решать этот вопрос предстояло именно Лайте.

Простившись с Августиной, Джекил провёл некоторое время приводя в порядок бумаги и заполняя отчёты, которые, увы, даже частным клиникам было необходимо предоставлять государственным структурам. Вскоре Безумца посетили его верные подручные, гули-близнецы Труляля и Траляля, которые успешно справились со своей задачей и принесли Сородичу необходимые для свиданися с Джованни розы и кровь. Приняв дары для Анны из рук упырей, вампир отпустил тех восвояси, после чего поднялся со своего места, и, выключив граммофон, закрыл кабинет и двинулся по направлению к палате следующего пациента, которого мистер Хайд ненавидел всеми фибрами того, что осталось от души Малкавиана.

Педофил Логан Харрисон содержался в самой плохой камере психиатрической лечебницы имени святого Лаврентия, где было холодно и сыро, а также периодически появлялись зловредные насекомые. Кормили Логана отдельно от остальных, принося ему лишь объедки с общего стола, вход в общую комнату отдыха насильнику был заказан, на прогулки его выводили куда реже остальных, а карательную терапию к педофилу применяли куда интенсивнее, чем к любым другим пациентам, включая даже маньяков и самых отмороженных религиозных фанатиков — настолько сильна была неприязнь директора дурдома к этому заключённому.

Навестив Логана и немного позлорадствовав, Джекил предупредил Харрисона о скорых пытках, ожидающих преступника, после чего, оставив несчастного кастрата трястись от страха в углу своей палаты, Проклятый двинулся по направлению к главному входу в свою психбольницу — именитая гостья-некромантка должна была прибыть с минуты на минуту... Ровно в назначенный час (было 11 часов вечера) в свете молнии и под аккомпанемент ударов грома одетая в тёмное пальто бледная Анна, укрывающаяся от дождя под изящным чёрным зонтиком и катящая рядом с собой небольшой чемоданчик, оказалась на пороге психбольницы.

Следующие полчаса прошли довольно быстро. Притягательно-пугающая Анна была как всегда язвительно-саркастична, но явно с благодарностью приняла предложенные дары. Роковая немёртвая красавица довольно легко завладела всем вниманием Джекила и смогла на удивление легко очаровать Малкавиана, хотя ещё недавно отталкивала и даже ужасала директора лечебницы для душевнобольных имени святого Лаврентия.

Во время пыток, когда Анна применила весь свой арсенал, начиная от элегантного серебряного крюка и заканчивая шипованным самотыком, вампиры много говорили. Джованни пригласила Джекила посетить какой-то таинственный аукцион, и очарованный вампир не смог отказать венецианской синьорине. Та как раз давеча достала где-то два пригласительных билета, и теперь, оставив измученного Логана приходить в себя на полу залитой кровью палаты, Проклятые исчезли в ночи, покинув лечебницу и отправляясь на оный аукцион. Оставленным на месте Труляля и Траляля было поручено принять партию почек, которая должна была прийти в полночь...

Через некоторое время Маркус Джонсон вышел из кабинета Карины Черненко, будучи немного утомлённым и загруженным морем новой работы, но при этом став чертовски довольным и весьма богатым. Кем бы ни были люди из пресловутого "Круга", о котором говорила глава информационного агентства, платить хорошие деньги они определённо могли. Без труда найдя лифт и спустившись на первый этаж, Тэйлатер простился со словоохотливым охранником и покинул здание "Daily Chicago", насвистывая себе под нос какой-то весёлый мотивчик из давно забытой песенки времён Войны Гнева.

Однако не успел уличный журналист добраться до своего автомобиля, как совсем рядом с ним, у обочины, затормозил какой-то фургон. Повернувшись вбок, Падший увидел знакомый трэйлер и невольно вздрогнул — представшее перед ним транспортное средство напоминало фургончик Кочбиэля и один в один походило но тот трэйлер, который появлялся в видении Халаку о "Мотеле Бычья Голова". Боковое стекло фургона опустилось, и прежде чем стрингер успел понять, что происходит, и броситься куда-то в сторону, сидящий на штурманском кресле мужчина в маске свиньи несколько раз выстрелил Маркусу прямо в лицо.

Во время написания статьи Джонсон надеялся разозлить маньяка, заставив того совершить ошибку. Что-же, похоже, у Маркуса это получилось. Не успела статья выйти в свет, как кто-то уже с ней ознакомился и принял соответствующие меры. Труп нашего героя осел на асфальт. Призрачная фигура Халаку замерла в воздухе — увы, траллов у Маркуса не было, а значит, шансов зацепиться за что-либо в мире смертных у нашего героя оставалось немного. Взвыв от боли и досады, Убийца, бывший так близко к успеху, взмыл вверх только для того, чтобы вновь быть низвергнутым в пучины Бездны... Труп же Маркуса бандиты шустро засунули в фургон и увезли, дабы потом скормить свиньям на ферме, и лишь кровь бедолаги так и осталась алеть на асфальте... Ох и тяжелы будни простого журналиста.

Напарница Рабису действительно успела заблаговременно определиться с выбором транспортного средства, так что вскоре автомобиль, в котором сидели две демоницы, уже мчался по улицам Города Ветров в сторону центра мегаполиса и района Луп. Дорогой спутница Айли болтала почти без умолку, рассуждая о шоппинге, фитнесе, мужчинах и эффективных методах убийства вампиров. Похоже, кто-кто, а эта Ламмасу не имела никаких проблем с тем, что касалось социализации в мире смертных.

Наконец, машина Львиц остановилась около здания консульства Мексики — демоница были на месте. Грамотно подобранные костюмы, уверенный внешний вид, а также фальшивые пропуска и связи в городской мэрии сделали своё дело — наших героинь без проблем пустили за порог хорошо охраняемого объекта. Внутри было опрятно, но не более того — каким-то особым уютом или запоминающейся атмосферой это место не отличалось — вполне себе типичный филиал того ада, который смертные 21 века называют международной бюрократической машиной.

Благополучно миновав металлоискатель и проследовав за встретившей их секретаршей вглубь здания, наши герои вскоре оказались в одном кабинете с самим консулом и парой его охранников. Консулом оказался довольно тучный мужчины с пышными чёрными усами и загорелым лицом, отмеченным присутствием второго подбородка. Этот тип всё время хрустел начосом, пакет с которым постоянно держал под рукой, и через слово вставлял в свою речь явно не слишком благопристойные фразочки на испанском.

Характер переговоров во многом определил подход коллеги Анфеи. Паймон довольно быстро смогла завоевать внимание жирного усача, и её поведение и манера общения вкупе с довольно привлекательной внешностью смогли легко расположить консула к демоницам. По началу всё шло по плану Ламмасу — после непродолжительной беседы, касающейся мигрантов и мексиканской наркомафии, Паймон попросила консула о беседе тет-а-тет, и Анфея вместе с парой-тройкой охранников покинула кабинет. Пара мордоворотов по задумке должна была показать Айли уборную, с чем верзилы благополучно справились. Оставив их бессознательные тела в туалете, Пожирательница вернулась за подругой, предвариетльно вырубив и затащив в уборную ещё одного громилу.

Ламмасу за это время успела допросить консула, оказавшегося заядлым любителем BDSM. Добыв при помощи стильного кожаного хлыста и женских ласок всю необходимую информацию из связанного полуголого жирдяя, Паймон заткнула бедолаге род какой-то тряпкой, после чего подруги направились наверх. Вампиров демоницы обнаружили в просторном помещении на втором этаже. Вытащив бледные тела, напоминающие трупы, из гробов, Падшие попытались дотащить их до крыши. На пути демониц неожиданно нарисовалась ещё пара бугаёв, но при помощи своих лент Анфея без труда разобралась с противниками. Стоило Падшим вытащить тела Сородичей на солнце, как те вспыхнули ярким пламенем, и вскоре от них остался только пепел.

Миссия оказалась закончена, и хотя оставшаяся охрана консульства уже забила тревогу, девушки сумели незамеченными вернуться в кабинет, опередив бугаёв. Паймон ещё немного поворковала с жирным мексиканцем, и затем развязала того, после чего толстяк поспешно оделся, обменялся с Анфеей сухим рукопожатием и, слегка покраснев, гарантировал, что всё случившееся будет замято. Вскоре Падшие покинули консульство, чудом сумев провернуть всё "без сучка без задоринки".

Анфея вновь оказалась в машине, и Паймон вскоре довезла Рабису до того места, где та оставляла свой мотоцикл. Простившись с новой подругой, Айли вскочила в седло стального коня и поехала домой, полной грудью вдыхая свежий осенний воздух и наслаждаясь свистом ветра в ушах. Сегодняшний день напомнил Падшей о былых деньках и приятно взбудоражил девушку, вернув её к привычной жизни в мире демонов. Впрочем, вскоре радостный настрой Айли несколько омрачился.

Когда Рэй приехала домой и, бросив байк внизу, поднялась по замусоренной и пропахшей кошачьей мочой лестнице на свой этаж, она столкнулась на лестничной клетке с одним из бомжей, которых давеча видела во дворе. Это был негр с повязкой на левом глазу, одетый сообразно своему образу жизни. Бездомный предупредил Айли, что наверху происходит какая-то заварушка, а в округе давеча ошивалась целая куча каких-то ряженых панков-балбесов. Действительно — прислушавшись, Рэй поняла, что в её квартире играет музыка и слышны чьи-то голоса. Что это — очередные проделки непокорной сестрицы или серьёзные неприятности?..

Ощутив, как сердце в груди начинает биться сильнее, Рабису рванула наверх. Дверь в квартиру оказалась открыта нараспашку. Внутри, в холле пахло марихуаной, алкоголем и сигаретным дымом, громко играла какая-то то ли панковская, то ли просто попсовая музыка, валялось на земле несколько опрокинутых каток с растениями, из которых вывалились комья земли, и ошивалось трое пацанов лет 16 в кожанках, куривших косяк и о чём-то припиравшихся. Заметив Анфею, один из ребят схватил биту, а другой вытащил нож из кармана. Третий пацан громко крикнул: "Энтони!", словно зовя кого-то из глубин квартиры. Ярость закипела в венах демоницы.

— Я и не такое могу, — многозначительно улыбнулась Ламмасу, откладывая папку с материалами по делу в сторону. — Пойдём, подберу тебе сегодняшний костюм — в конце концов, агенты УБН должны одеваться соответствующе статусу; они, конечно, не Люди в Чёрном, но тоже не лыком шиты. Кстати, заодно я тебе сейчас покажу, что за оружие есть в нашем арсенале, может быть, найдёшь что-нибудь себе по вкусу. Сеера, ты теперь здесь за главную, не скучай. Постараемся держать тебя в курсе.

Вскоре Айли вслед за Осквернительницей покинула чёрно-белые офисные помещения, где царила скучная бюрократическая рутина, и, пройдя пару лестничных пролётов, оказалась в помещении складского типа, симметрично разделённом на несколько отсеков. Здесь хранились многочисленные автомобильные запчасти, имелось специфическое ремонтное оборудование и помимо этого было много других вещей, рассчитанных, казалось, на все случаи жизни...

Паймон, как и обещала, начала с одежды. Один из отсеков склада оказался отведён под довольно вместительный гардероб, где даже имелись переносные кабинки для переодевания с зеркалами. Рэй не слишком часто бывала в торговых центрах ради приобретения платьев, и уж точно не была частой гостьей дизайнерских магазинов или выставок модных линеек какого-нибудь очередного распиаренного и чертовски дорогого бренда одежды. Тем не менее, даже отдающую предпочтение удобной и практичной одежде Рабису не мог не впечатлить гардероб Министерства Львиц. Здесь, казалось, была женская одежда на все случаи жизни.

Вечерние платья, женские брючные костюмы, специальная униформа (форма пожарных и полиции Чикаго, медицинские халаты, строительные комбинезоны и т.п.) — от живейшего разнообразия одежды разбегались глаза. К счастью, Ламмасу не собиралась бросать свою новую подругу со всем этим великолепием наедине. Уверенно направившись к одному из стендов, Паймон сняла оттуда женский деловой костюм в довольно строгих тонах — такие обычно носят серьёзные бизнесвумен или юристки в суде. Чуть погодя, Осквернительница выбрала туфли и сумочку в тон костюму, а затем дополнила образ Анфеи парой серебряных серёжек.

Никаких возражений Паймон принимать не собиралась — ради успеха миссии требовалось полное попадание в образ, так что модный приговор Ламмасу быть может и был суров, но зато оказался вполне справедлив. Когда Анфея переоделась, Осквернительница вывела её со склада и наши героини поднялись ещё на пару этажей выше. Здесь обнаружилась фотомастерская, где улыбчивая женщина лет тридцати шустро сфотографировала обеих Падших для псевдо-ксив, и вскоре Айли уже получила на руки фальшивый пропуск агента УБН на имя "Стефани Стюарт".

Напоследок Ламмасу оставила арсенал. Он находился внизу, этажом ниже автомастерской. Чего тут только не было! Начиная от относительно современного огнестрельного оружия и взрывчатых боеприпасов, заканчивая реликвиями времён Войны Гнева и другими мощными мистическими артефактами. Особенно по душе Айли пришёлся один томагавк, но Паймон, тем не менее, вместо холодного оружия или огнестрела настойчиво протянула Анфее длинные желтовато-белые ленты, изготовленные, если верить её словам, из сухожилий, связок и мускулов какого-то подвижного и смертоносного хищника из семейства Кошачьих — то ли пумы, то ли ягуара.

— На входе нас пропустят через металлоискатель и заберут любое холодное или огнестрельное оружие, но эти ленты (жилы скорости) мексиканцы тебе, вероятнее всего, оставят. Этот артефакт позволит эффективнее действовать в рукопашном бою, даст больше шансов отобрать вражеское оружие и может помочь нам выиграть инициативу или хотя бы застигнуть врасплох противников, — констатировала Ламмасу. — А теперь, если ты и в правду готова, лучше поскорее надевай их и пойдём выберем транспорт. Агентам спецслужб нужна соответствующая машина. Я подумывала о чёрной Camry 3.5 — что скажешь?

Вечного Искателя обуревали дурные предчувствия. Похоже, покидать небоскрёб сейчас было слишком опасно — судя по всему, снаружи Неберу уже поджидали кровожадные враги Инфернального Двора, ставящие своей целью уничтожение всех демонов на территории Чикаго. Даже в обычном состоянии смертный сосуд Ритикаэля не обладал какими-либо ценными боевыми навыками, а уж сейчас, когда временно отступившие эффекты от недавнего употребления героина вновь дали о себе знать, при прямом столкновении с врагом у Изверга наверняка просто не оставалось шансов...

Итак, похоже, пытаться сбежать из высотки и добраться до пивоварни было бессмысленно. Значит, оставалось только найти какой-нибудь укромный уголок, где можно было бы спрятаться и прийти в себя. Незапертая кладовка, тёмный закоулок ломбарда, небольшое подсобное помещение — любое из этих мест могло послужить для демона отличным временным убежищем. Поблагодарив Гарвуда и сообщив, что он предпочтёт пока остаться в башне и одно время побыть гостем Страда, Ритикаэль направился вглубь ломбарда, удаляясь от лишних глаз в поисках "тихой гавани".

Долго ли, коротко ли, но вот Неберу наконец, кажется, нашёл то, что искал. В одном из залов обнаружилась дверь, ведущая в небольшое подсобное помещение со швабрами и скамьёй, на которую можно было прилечь, чтобы отдохнуть. Не успел однако Падший войти внутрь подсобки, как он ощутил в помещении сильный сквозняк. Это было странно, потому что вокруг не было видно окон и дверей — Ритикаэль стоял в не слишком большой зале, где кроме каких-то бизоньих шкур, индейских каменных табличек и оружия первобытных людей ничего толком и не наблюдалось. Томящий приятный запах вдруг наполнил воздух вокруг, и Падший ощутил, как лёгкий ветерок, несущий с собой приятную прохладу, мягко и осторожно обнимает его своими неосязаемыми руками, массируя все мышцы до их полного расслабления и погружая демона в состояние покоя...

Прошла пара минут, и из-за шкур плавно вылетел эфемерный силуэт практически прозрачного призрака, принадлежавшего таинственной старомодно одетой женщине, чьё лицо скрывала тёмная вуаль. Не успел Изверг как-либо отреагировать на появившееся перед ним привидение, как оно, вдруг, стало стремительно обретать плоть, и вскоре перед Неберу уже стояла загадочная дама в чёрном. Неберу попробовал было подойти к ней, но обнаружил, что собственные члены не слушаются его, а всякое движение приходится делать с таким трудом, как если бы он вдруг разучился ходить. Слабо вздрогнув, Ритикаэль медленно осел на ближайший пуфик.

— Демон-оракул, — констатировала дама с вуалью, доставая из своей элегантной шляпки длинную и бритвенно-острую булавку. — Признаться, я ожидала большего от создания вроде тебя. Впрочем, сейчас это не важно. Именем четырёх, что спят под сводами Еноха, я повеливаю вернуться тебе туда, откуда ты пришёл в наш мир. Изыди, Демон!!

Ритикаэль услышал шелест платья, и в следующий момент незнакомка уже замерла прямо перед ним, одним уверенным движением вонзая булавку в горло Падшему на несколько сантиметров. Затем она изящно вынула иглу из тела Неберу, и Изверг понял, что кровь льётся из оставленного булавкой отверстия. Взявшись рукой за горло, Клара Вонг рухнула на пол, истекая кровью прямо на ковре, не в силах даже позвать на помощь. Вышедший из тела обречённой на смерть женщины Вечный Искатель недоумённо посмотрел на даму с вуалью. Та вдруг начала бормотать что-то на языке коренных народов Карпатских Гор, чередуя свою речь с именами неких неведомых Падшему сущностей.

Ритикаэль вновь ощутил порывы ветра, но на сей раз то был сквозняк совсем иного рода. Бездна звала к себе Вечного Искателя, грозясь буквально засосать его внутрь. Падший попробовал броситься прочь, туда, где в безопасности своего офиса мог находиться Джозеф Ли, но ветра былой темницы Изверга оказались сильнее. Потусторонний вихрь повалил демона с ног, увлекая его за собой. Мир вокруг разлетелся на куски, словно он был зеркалом, которое кто-то разбил. Осколки бытия дождём осыпались вокруг, и чернота заполнила всё пространство, окружающее Ритикаэля. Холод и чувство потерянности и собственного ничтожества навалились на Падшего единым комом, заставив его сжаться под их гнётом. Бездна увлекла ангела Четвёртого Дома в свою пучину...

— Нет, что ты, конечно нет, — поспешила успокоить свою новую знакомую Паймон. — Мы — Прайд, а это значит, что мы всегда действуем сообща. Львицы обычно охотятся не в одиночку, а группой, чтобы увеличить свои шансы загнать добычу. Если захочешь поучаствовать в операции "Золотое Сомбреро" — я готова составить тебе компанию, пока Сеера останется за главную тут, в автосервисе. Признаться, мне уже порядком поднадоело торчать здесь, среди всей этой бумажной волокиты и скучного ожидания, буквально висящего в воздухе.

Когда Анфея подтвердила своё желание участвовать в операции по проникновению в консульство Мексики, Паймон поднялась с места и, обойдя стол и взяв папку из рук Рабису, полистала её, открыв на разделе, посвящённом операции "Золотое Сомбреро".

— Согласно нашей легенде, которую удастся обеспечить путём наших связей в городской мэрии и поддельных документов, мы — представители УБН*, ведущие расследование, связанное с деятельностью преступной группировки "Latin Kings" на территории Чикаго. Мы хотим лично встретиться с консулом и обсудить с ним ухудшающуюся ситуацию с наркопреступностью в штате и контрабандой из-за рубежа (и в частности из Мексики). Нам достоверно известно, что с латиноамериканской ОПГ тесно связана группа лиц, имеющих мексиканское гражданство и не проживающих в Штатах на постоянной основе, и мы хотим поднять на встречи вопрос о возможности их депортации и предупредить консула о вероятном задержании нескольких граждан его страны в ближайшее время.

Ламмасу сделала паузу.
— Теперь что касается нашего плана. Когда мы оказываемся внутри, я заговариваю зубы консулу и его окружению, и с помощью своих сил заставляю консула превратиться в мою послушную марионетку. Затем я прошу его о беседе наедине, и мы узнаём у него всё, что ему известно о вампирах на территории консульства. Далее мы действуем по ситуации с установкой на ликвидацию спящих там вампиров. Если возникнут проблемы и дело дойдёт до драки — тут в игру вступаешь ты. Работаешь быстро, тихо и никого не убиваешь. Охраны там, конечно, хватает, но все самые опасные противники будут спать, так что, думаю, мы справимся. План понятен?

Покинув уютный кабинет крёстного отца "Black Gangsters' Nation", которому только что закончила делать минет стройная темнокожая девушка с кудрявыми волосами, Мэри, простившись с Райаном, вернулась назад, в комнату отдыха. За время отсутствия девушки Мерлин успел закончить работать, собрать свои вещи и надеть байкерские перчатки и чёрную кожаную куртку, явно являющуюся частью фирменной одежды если не для всей ирландской мафии Города Ветров, то для значительной её части. Когда Мэри вошла в комнату, Кочбиэль стоял спиной ко входу, и девушка смогла как следует разглядеть необычную куртку своего соратника.

Сзади, на спине рыжебородого гиганта, по центру кожанки, располагалась говорящая сама за себя эмблема в виде трёхлистного листа клевера и размещённого поверх него кельтского креста. Чуть выше герба банды (или байкерского клуба, или иной подобной организации) располагался дугообразный рокер, представляющий собой текст следующего содержания: "Псы Куланна". Причём тут были оные псы, и какое отношение они имели к трилистнику и религиозному символу кельтов, стороннему наблюдателю, коим в данном случае и являлась Мэри, понятно не было. Вероятно, так назывался сам клуб, но почему — оставалось только гадать.

Ниже эмблемы располагался ещё один рокер, указывающий на дислокацию банды — витиеватые буквы надписи складывались в слово "Иллинойс", и вот здесь уже никаких вопросов не возникало, всё было более чем логично и тривиально. Справа от герба красовалась нашивка "MG". Насколько знала иногда тусовавшаяся среди байкеров уличная журналистка, данная аббревиатура расшифровывалась как "Moto Gang", и обозначала принадлежность обладателя куртки к весьма серьёзному клубу, члены которого запросто могут пойти на тяжёлые правонарушения вплоть до убийства, когда речь заходит о репутации организации... На плечах Мерлина красовались шевроны с изображением эмблемы клуба, также отражающие название и тип банды, в которой состоял ирландец.

Заметив, что стрингерша вошла внутрь, Кочбиэль повернулся к ней лицом, и проницательному взору МакКензи предстал перед его кожанки. На левой части передней стороны куртки помимо ранговой планки "Vice-President" красовалось ещё несколько планок с аббревиатурами вроде "DILLIGAF" ("Do I look like I give a fuck?"), "ACAB" ("All Cops Are Bastards") и "FTW" ("Fuck The World"). На правой, в свою очередь, присутствовали различные нашивки. "1%", "13", "666", железный крест — для знавшей "язык" байкеров девушки они говорили сами за себя.

Ромбовидная нашивка "1%" отображала принадлежность обладателя куртки к криминальному миру (по статистике национальной мотоциклетной ассоциации только 1 процент всех мотоциклистов совершал преступления). Круглая нашивка "13" обозначала, что Мерлину доводилось совершать убийство ("13" — порядковый номер буквы "М" (от "Murder") в алфавите). Число "666", помимо очевидного сатанинского подтекста, отсылало к фразе "Friends Forever Friends" (6 — это порядковый номер буквы "F" в алфавите). Железный крест отражал правые националистические взгляды носителя (которые, впрочем, никак не мешали ему работать плечом к плечу с неграми).

— А я всё думал, когда же ты появишься, — усмехнулся рыжебородый великан. — Я как раз собрался проехаться по округе и навестить своих ребят, заодно подберём твой байк. Идём, дорога не ждёт.

Хлопнув Мэри по плечу, Кочбиэль направился к выходу, и, последовав за ним, уличная журналистка вскоре вышла из здания ресторана с уже знакомого ей по прошлой ночи чёрного входа. МакКензи наконец-то выпала возможность вдохнуть ставший для неё практически родным городской воздух, пропахший автомобильными выхлопами, мокрым асфальтом и прелой листвой. Впрочем, вскоре запахи мегаполиса сменились ароматами выделанной кожи, холодного железа, сигаретного дыма и дешёвого виски, наполнявшими зелёный фургон Мерлина — миновав пространство между рестораном и служебной парковкой, демоны сели в автомобиль ирландца.

Около половины шестого 11 октября 2016 года, Чикаго, Саут-​Сайд, Бронзвилл, служебная парковка респектабельного ресторана "Адская Кухня"

Хлопнув дверью, Кочбиэль повернул ключи зажигания в замке и, вытащив из бардачка какую-то кассету, засунул её в стоящий рядом старенький видавший виды магнитофон. Вскоре салон наполнили динамичные звуки музыки, в которой Мэри не без труда узнала какую-то композицию британской рок-группы "Deep Purple", а затем к ним добавился шум зафырчавшего мотора. Рассмеявшись, спутник уличной журналистки вырулил с парковки и выехал на дорогу. Здание респектабельного ресторана африканской кухни, рядом с котором скопилось уже порядочно дорогих машин, вскоре осталось позади, а фургон направился куда-то на север, сторону центра Города Ветров.

Музыка, играющая в фургоне:
ссылка

Достав из кармана пачку сигарет, Мерлин вытащил из неё одну и зажал её между зубами, после чего зажёг при помощи гравированной зажигалки с изображением кабана. Убрав пачку в карман, ирландец затянулся и, выпустив сизый дым изо рта, не отвлекаясь от дороги обратился к своей спутнице.

— Тебя куда-то подбросить, или ты сегодня со мной? — спросил Кочбиэль. — Если что, после того, как съездим к моргу, я собирался заглянуть в "Смеющегося Лепрекона", это паб в Бриджпорте. А потом мне надо бы заскочить в грайндхаус "Elm Street Cinema" неподалёку от Ирвинг-​Парка и наведаться на одну свиноферму за городом. Это может занять несколько часов и придётся сделать крюк, но зато ты познакомишься с моими ребятами.

Разглядывая крепких и хорошо сложенных женщин в майках и комбинезонах, суетящихся вокруг многочисленных автомобилей, роющихся в деталях двигателей, распыляющих краску на корпуса машин и меняющих какие-то запчасти, Анфея, сама того не замечая, невольно окунулась с головой в царящую вокруг атмосферу оживлённой работы и кипучей созидательной деятельности. Девушке подсознательно захотелось принять участие в общем деле и тоже занять чем-то руки, и Айли неожиданно поймала себя на мысли, что уже предвкушает не только работу в Министерстве, но и возможность поработать в автосервисе — в конце концов, скорее приятный опыт ухода за своим стареньким байком у девушки имелся.

Воспоминания Падшей невольно вернулись ко временам Творения, когда работающие в мастерской Создательницы Ангелы примерно также творили и "ремонтировали" ткани бытия, сплетая бесчисленные нити жизни в таинственный гобелен, сияющий красотой, величием и мощью. Наверное, то же, что сейчас чувствовала Рабису, испытывали обычно Аннуаки — что-же, как ни парадоксально, теперь всегда отдававшая предпочтение природе, а не человеческим творениям, Анфея смогла чуть лучше понять демонов Третьего Дома.

Безусловно, Пожирательница всё ещё восхищалась буйными лесами и бескрайними прериями куда больше, чем каменными джунглями бетонных городов-паразитов, но теперь человеческий прогресс и машиностроение смогли выгрызть себе немного места в душе девушки. И как бы ни вредили окружающей среде автомобили, эти чудо-колесницы, хранящие великое множество лошадиных сил под капотом, всё же были прекрасны. Искусные творения людей, созданные ими без всякой помощи Небожителей — не это ли истинный символ людской силы мысли и целеустремлённости?..

Выйдя из кадиллака, Анфея последовала за Сеерой, стараясь привыкнуть к довольно специфическому коктейлю из запахов, наполняющему ремонтную мастерскую. К аромату кожной обивки автомобильных салонов, едкому запаху краски и отчётливому металлическому духу прибавился запах пота и какого-то особенного пьянящего энтузиазма, испытываемого, казалось, всеми вокруг. Вслед за ароматами автосервиса нашу героиню захлестнули звуки ремонтной мастерской: лязг и скрежет металла, шипение баллончиков с краской, рычание дрелей, приглушённые звуки современного рэпа, играющего где-то из колонки, периодически раздающиеся тут и там выкрики и ругань на причудливой смеси английского и испанского — всё это придавало помещению своеобразного колорита и делало его живым, несмотря на отсутствие внутри какой-либо зелени, не считая пары салатовых автомобилей да разбросанных кое-где на столах денег.

Впрочем, времени влиться в рабочий коллектив или с кем-то познакомится у Анфеи, увы, пока не было — все вокруг были заняты работой и почти не замечали вновь прибывших (разве что пара сотрудниц крикнула слова приветствия Сеере и её спутнице, но и эти женщины почти сразу же вернулись к работе), а провожатая Рэй шла довольно быстро, так что вскоре ремонтный зал (aka подземный паркинг) со всеми его звуками и запахами остался позади, а наши герои уже поднимались вверх на лифте.

— Думаю, ты справишься со всеми бумажками где-то за полчаса. Потом, если хочешь, сможешь пока передохнуть до завтра, или остаться и помочь нам со всей накопившейся текучкой, — сказала Неберу-Предсказательница, пока они с Айли ехали наверх. — Буду откровенна, дел у нас действительно скопилось довольно много.

Несколькими этажами выше обнаружился довольно обычный офис, каким его обычно представляет себе большинство обывателей — не слишком примечательный интерьер (выкрашенные в белый цвет гладкие бетонные стены, повсеместное стекло, встречающийся тут и там холодный серый металл, редкие кулеры с водой и торговые автоматы с газировкой и чипсами, разбросанные в хаотичном порядке кадки с немногочисленными растениями, да ещё мягкие, но не слишком удобные кресла в коридорах), снующий туда сюда офисный планктон и множество кабинетов, заваленных тонными деловых бумаг весьма мутного происхождения.

Как и в самой автомастерской, здесь работали исключительно женщины, но атмосфера тут царила совсем не такая живая. Наоборот, в противоположность ремонтному залу, здесь словно находилось сонное царство, и вялый гул работающих принтеров да шум ставящихся тут и там печатей не слишком оживляли общую картину. Пройдя от лифта вглубь по коридору, Сеера и её спутница вошли в один из однотипных кабинетов. Здесь сидела за столом и складывала из какого-то налогового отчёта оригами в виде птеродактиля подтянутая темнокожая девушка в строгом деловом костюме, бросившая своё занятие при виде гостей и шустро поднявшаяся с места.

Демоница:


— Сеера, рада тебя видеть!! — улыбнулась незнакомка. — Кто это с тобой? Полагаю, та самая новенькая, которой сегодня занималась Зефир? — с этими словами афроамериканка повернулась к Анфее. — Что-же, поздравляю, раз ты здесь, значит, ты сдала вступительный экзамен. Присаживайся, сейчас я дам тебе на заполнение пару бумаг, понадобятся твои паспортные данные, адрес места жительства, телефон и номер медицинского страхования.

Перед столом, за которым недавно сидела негритянка, стояло ещё два кресло, на одно из которых и присела Айли, чтобы заполнить необходимые бумаги. Ручку и необходимые инструкции Рэй выдали, так что вскоре наша героиня уже смогла приступить к кропотливой, но не особенно осмысленной бумажной работе. Сеера, тем временем, жизнерадостно завела беседу со своей коллегой, казалось, совсем забыв об Айли. Говорили подруги о спорте и ставках, ценах на бензин, поджоге качалки русской мафии и прочих вещах, о которых обычно общаются приятельницы-демоницы. О тех самых делах, которых "действительно скопилось довольно много" Падшие, казалось, и не вспоминали.

Ремонт, тюнинг, шиномонтаж, покраска и мойка автомобилей, продажа запчастей для легковых и грузовых машин — всему этому скоро суждено было стать неотъемлемой частью жизни Айли. Работа в автомобильной мастерской обещала быть нелёгкой, но сулила много ценного опыта, полезных возможностей, выгодных привилегий и нужных знакомств, тем более, когда речь шла не об обычном салоне, а о целой штаб-квартире Министерства Львов, или, вернее, Министерства Львиц. Да и, вдобавок к связанной с машинами рутине, Рэй куда больше времени предстояло решать множество актуальных проблем Инфернального Двора, что, безусловно, в перспективе означало значительный рост влияния Рабису среди демонов и укрепление её репутации...

Тем временем серый кадиллак продолжал ехать дальше, и пейзаж за окном несколько изменился — дома вокруг стали ниже, улицы (причём включая как проезжую часть, так и тротуары) — существенно шире, растительность перестала быть такой густой, как в Вест-Тауне, а машин вокруг стало значительно больше, хоть на плотности траффика это пока так уж сильно и не сказывалось. Вскоре наши герои оказались на территории Ирвинг-Парка — здесь, по словам Сееры, и находилось здание штаб-квартиры. Демоны проехали мимо частной ветеринарной клиники, здания старого кинотеатра-грайндхауса (и по совместительству салона видеопроката) под названием "Elm Street Cinema", нескольких ресторанчиков быстрого питания и небольшого барбершопа, после чего, наконец, оказались перед искомой автомастерской с лаконичным, но колоритным названием "Deus Ex Machina", отсылающим к небезызвестной фразе "Бог Из Машины", используемой, преимущество, применительно к театральному искусству и кино для описания такого характерного приёма, как "рояль в кустах".

Около половины второго 11 октября 2016 года, также в Чикаго, Ирвинг-Парк, окрестности автосервиса "Deus Ex Machina" (штаб-квартира Министерства Львиц)


Большое здание из красного кирпича и стекла, в котором и находился автомобильный салон, было украшено яркими плакатами тёплых тонов и какими-то по-осеннему нарядными гирляндами из шишек и разноцветных листьев, словно намекающими на праздничную атмосферу и медленно, но верно приближающееся время столь символичного для любой нечисти (и для демонов в особенности) праздника — Хэллоуина. Одна из броских вывесок на входе обещала крупные скидки для жителей пригородов и прежде всего фермеров в честь Праздника Урожая, под который была довольно условно отведена первая половина месяца. Серый кадиллак свернул с дороги и заехал внутрь здания через специальные ворота, после чего, спустившись вниз, оказался на территории просторного подземного паркинга, по совместительству выполняющего функции ремонтного зала.

Автомобильный салон "Deus Ex Machina":



Вокруг стояли на паллетах или висели в воздухе на специальных держателях разноцветные автомобили самых разных моделей, а рядом с ними суетились женщины в джинсах и другой удобной рабочей одежде. У некоторых руки были чуть ли не по локоть в машинном масле, у других на лице виднелись следы свежей краски, кто-то успел вспотеть с ног до головы, но все до единой явно получали огромное удовольствие от своей работы. Мужчин вокруг, к удивлению Айли, видно не было. Неужели автосервис Кровавой Голубки относился к числу новых, объединённых феминистической повесткой предприятий, куда брали работать только женщин?..

Припарковавшись в специально отведённом для этого гараже в конце зала, Сеера заглушила мотор и вышла из машины, полной грудью вдохнув пропахший краской, машинным маслом, бензином, кожей автомобильных салонов и каким-то особым металлическим запахом воздух, наполняющий ремонтное помещение. На лице Неберу заиграла удовлетворённая улыбка, словно говорящая о том, что Предсказательница рада наконец быть дома. Захлопнув за собой дверь, девушка повернулась к Рэй.

— Добро пожаловать в штаб-квартиру Министерства Львиц, Анфея! Идём, я проведу тебя наверх, в офис, чтобы ты могла заполнить все необходимые документы. Возня с бумажками, конечно, для натур вроде тебя не самое приятное занятие, но много времени это не займёт.

Около часа дня 11 октября 2016 года, также в Чикаго, Вест-​Таун, Юкрейниан Виллидж

Серый кадиллак легко и плавно тронулся с места, и вскоре утопающая в осенней растительности тихая улочка с горящим спортзалом осталась далеко позади. Салон автомобиля отличался удивительной чистотой и опрятностью, поверхность мягких кресел приятно расслабляла, а в воздухе почему-то пахло сосновыми иголками и озоном. Откинувшись на спинку сидения, Айли приготовилась к недолгой поездке до нового места работы. Сеера нажала пару кнопок на экране своего смартфона, и вскоре в машине заиграла музыка.

Музыка, играющая в автомобиле:
ссылка

Дорогой Рэй всё больше смотрела в окно и размышляла о том, что не так давно произошло в тренажёрном зале. Кроме того, про себя Пожирательница отметила, что, по-хорошему, было бы неплохо не забыть забрать брошенный недалеко от сгоревшей качалки мотоцикл. Убийства бандитов, совершённые во время нападения на спортзал, не могли не тревожить остатки совести Падшей, но мысль о том, что русская мафия, вероятно, стояла за поджогом боксёрского зала отца Айли, несколько успокаивала Анфею. Произошедшее недавно, в конце концов, можно было считать своего рода местью убийцам Гленна...

Воцарившееся было в машине молчание прервала Сеера:
— Штаб-квартира Прайда находится в большой автомастерской. Шиномонтаж, автомойка, магазин запчастей, помещение для техобслуживания, студия покраски автомобилей — и всё это собрано под одной крышей со служебными помещениями Министерства. Заведение работает круглосуточно, и вокруг него постоянно крутится много машин, так что в этом плане никаких вопросов со стороны смертных к нам нет, да и недостатка в транспортных средствах мы тоже не испытываем.

Тут Неберу резко крутанула руль вправо и, выругавшись на подрезавшего её водителя, посигналила ему вслед, после чего продолжила:
— На бумаге ты будешь нашим автомехаником, на деле — большую часть времени будешь возиться не с автомобилями, а с делами Министерства. Зарплата хорошая, социальный пакет, включающий в себя документы вроде медицинской страховки и бумаг по негосударственному пенсионному страхованию, предусмотрен, на все товары мастерской будет серьёзная скидка. Словом, условия более чем хорошие, заодно можно бесплатно повысить водительскую квалификацию и даже получить права на новую категорию транспорта.

Предсказательница вздохнула:
— Всего демонов у нас в Министерстве не так уж и много, не считая тебя пятеро, и это включая Кровавую Голубку и меня с Зефир. Причём пара Падших, как правило, охраняет лично Тирана, так что свободными остаются буквально две-три демоницы, работы на которых сваливается море. Надеюсь, с твоей помощью мы наконец разгребём накопившиеся дела и разберёмся с Чёрной Рукой.

Около часа дня 11 октября 2016 года, также в Чикаго, Вест-​Таун, Юкрейниан Виллидж, схорон украинской мафии в тренажёрном зале

Бойня в "Качалке у Антона" наконец подошла к концу, и, не считая многочисленных трупов русских и украинских мафиози, внутри теперь остались только верные служители Инфернального Двора Города Ветров. Ещё раз оглядев место финального побоища и окинув взглядом кучу денег на столе, Сеера тяжело вздохнула и отошла прочь, в сторону ближайшего дверного проёма, ведущего прочь из комнаты в коридор, через который сюда и попали наши герои. Воздев одну руку кверху (а второй по-прежнему держась за кровоточащую рану), Неберу-Прорицательница начала совершать таинственные пассы, и вскоре пространство проёма заполнила странная дымка цвета индиго, постепенно становящаяся всё гуще и гуще. Наконец, Сеера остановилась, и, обернувшись к своим спутникам, вяло улыбнулась.

— Ну вот и всё. Анфея, за тобой я ещё вернусь. А сейчас лучше выходите через чёрный ход, да побыстрее, — сказала Изверг, после чего, отвернувшись, скрылась в зыбком портале иссиня-фиолетового цвета, растворившись буквально на глазах у своих товарищей. Хлопнув Айли по плечу, Рухиэль кивнула в сторону расположенной в дальнем углу металлической двери. Та оказалась не заперта, и, миновав скрывающееся за ней небольшое помещение складского типа, демоны вышли на погрузочно-разгрузочную площадку с задней стороны спортзала.

Здесь располагалась примерно такая же тихая и мирная с виду улочка что и та, на которую выходил фасад тренажёрного зала. Тут тоже мерно шелестели на прохладном ветру рубиново-красные канадские клёны и канареечно-жёлтые дубы, зеленела ещё не успевшая пожухнуть мокрая то ли от росы, то ли от тумана трава, слышался приглушённый собачий лай и даже чинно располагалась парочка контейнеров для раздельного сбора мусора — словом, не квартал, а сказка...

Не успели наши герои толком отойти на порядочное расстояние от здания качалки, как изнутри раздался звук, напоминающий взрыв баллона с газом, и уцелевшие оконные стёкла спортзала, выходящие на эту улочку, дождём осыпались наружу. Вскоре вслед за ним из глубин здания послышался отчётливый рёв пламени, и всего за несколько минут всё строение оказалось объято огнём. Разрушительная стихия буйствовала всюду — уничтожив все денежные запасы русских, объяв мебель и взметнувшись вверх по стенам, огонь перекинулся на крышу, а сизый дым вскоре уже повалил из окон как из трубки Иосифа Виссарионовича Сталина.

Качалка пылала, и сила и ярость пожара не могли не впечатлять и в то же время не пугать. По счастливой ли случайности или по твёрдому умыслу, огонь пока не перекинулся на соседние здания и высаженные вдоль дороги тенистые деревья, но уверенности в том, что в ближайшее время это не произойдёт, у демонов не было. В нескольких кварталах к востоку отчётливо завыла пожарная сирена. Если Падшие хотели оставить красноречивое послание для членов "Белой Гвардии", сегодня у них это, без сомнения, получилось. Отойдя от здания на почтительное расстояние, демоны некоторое время понаблюдали с противоположной стороны дороги за буйством смертоносного всепоглощающего пламени.

Вскоре (по происшествии примерно пяти минут) около наших героев затормозил уже знакомый им серый кадиллак, в котором сидела Сеера, на плече которой не осталась и следа от раны, не считая порванной и перепачканной в крови куртки. К этому моменту из окрестных домов уже высыпали зеваки, прозевавшие перестрелку, но среагировавшие на целый пожар, а к дому с противоположной стороны подъехала пожарная машина. Открыв дверь автомобиля, Сеера самоуверенно улыбнулась товарищам.

— Отлично сработано, народ, — отметила она. — Садись, Анфея, подвезу тебя до штаб-квартиры Прайда. Блад, Рухиэль — удачи с захватом языка. Займите наблюдательный пост на какой-нибудь крыше и ждите. Я видела чуть дальше по улице на одной из крыш палатку орнитолога — самое то для скрытного наблюдения за зданием. Ладно, мы поехали, удачи Вам тут. Да здравствует Кровавый Барон!!

Отпрыгнув в сторону в последний момент, спасаясь от жаркого пламени, явившегося будто прямиком из Преисподней, Ви упала на землю, но, перекатившись, шустро поднялась на ноги. Тело панк-леди пронзала адская боль, однако, превозмогая страдание, девушка в отчаянном порыве бросилась на Дорми в последний раз. Увы, атака Розен и теперь не увенчалась успехам, а смазанный удар шипованной биты на этот раз не причинил её Сиру вообще никакого вреда.

Вновь криво усмехнувшись, Дорми перехватил мачете и сделал резкий выпад, пронзая живот своей бывшей подчинённой. Холодная сталь с характерным булькающим звукам вошла в мёртвую плоть, и панк-леди, пронзённая оружием соперника и словно насаженная Рейдером на шампур ясно ощутила, как силы стремительно покидают её измождённое и израненное тело. Одним ловким движением Рейдер вытащил мачете из живота противницы, и та практически сразу же рухнула на колени. Мир перед глазами нашей героиня расплывался, кроваво-красная дымка застилала взор, в ушах звенело как на колокольне, а мысли ночной хищницы путались и терялись. Подобно тому, как пару ночей ранее Ви захлёбывалась в океане наслаждения и запретного удовольствия, теперь девушку с головой накрывало море невыносимой боли, обычной для предсмертной агонии. Картина первой смерти нашей героини и ухмыляющиеся рожи убивших когда-то Розен панков сами собой вставали перед глазами.

— Я тебя породил, я тебя и убью!! — с тупой злостью в голосе и злорадным сознанием собственного превосходства выкрикнул Дорми, после чего взмахнул клинком, нанося сокрушительный удар. Одним махом вампир снёс голову своей непокорной дитяти, и оная голова, описав широкую дугу в воздухе, рухнула в одну из подготовленных для будущего захоронения ям, как мяч для гольфа падает в специальную лунку. Для Розен всё закончилось молниеносно быстро — одна особенно яркая, невыносимая вспышка мучительной боли, а затем беспросветный мрак отчаяния и пустоты.

Панк-леди не успела даже ни о чём толком подумать перед смертью, всё случилось слишком стремительно даже для обладающей ускоренной реакцией девушки. Возможно, выходить сражаться один на один с Шерифом-сатанистом на его же условиях было не лучшей идеей, но теперь жалеть о случившемся, увы, было уже слишком поздно. Вот так ещё один вампир обрёл окончательную смерть на лысом холме, и именно так закончилась история погибшей в бою Ви Розен. Во всяком случае, закончилась в мире живых и оживших мертвецов. C'est la vie.

Закиданный землёй открытый гроб всё ещё дымился, и густые клубы сизого газа с мелкими частицами угля поднимались ввысь, туда, куда несмотря на все свои старания не смогли ранее забраться вздымающиеся к небесам алые языки жадного пламени. Гейб, сбивший огонь с того, что осталось от тела Джо, и тем самым потушивший пламя, теперь устало опустился на колени рядом с чёрным деревянным ящиком, ничего невидящим взглядом смотря куда-то в пространство. Мысли вампира сейчас, кажется, были где-то далеко, и всё происходящее на вершине залитого лунным светом лысого холма мало трогало Громилу.

Бонни, чьё обычно мертвенно-бледное лицо разрумянилось благодаря разогнавшемуся кровотоку, перевела взгляд с действующего главаря котерии на свою подругу и затем обратно. С одной стороны, было очевидно, что дерзость, напористость и амбициозность Ви явно впечатлили рокершу. С другой же стороны, та похоже не забыла, кто именно бросил пылающий факел на пропитавшееся бензином тело тогда ещё живого Джо, и вполне чётко понимала, как к бунту Ви и возможному смещению только что назначенного Шерифа отнесутся вышестоящие представители Камарильи. Тем не менее, несмотря на некоторые сомнения в конечном счёте Бонни подошла к Ви и встала рядом со своей подругой, держась по правую руку от неё.

— Ви права. Ты сам признал, что совершил ошибку и это всё твоя вина, и ты уже успел отдать достаточно самоубийственных приказов. Не знаю, что за демоническая херня творится в этом городе, но я устала быть девочкой на побегушках у трусливого подростка. Из-за тебя погибло уже двое сильных и достойных Бруха, и у меня нет никаких оснований считать, что дальше будет лучше. Думаю, пришла пора нам выбрать другого лидера.

Прежде по-собачьи верный и исполнительный вампир-солдат тоже отошёл от Дорми, встав по левую руку от панк-леди. Взгляд армейца выражал боль утраты и злость, на которых, благодаря своей потусторонней притягательности, так легко смогла сыграть Ви. Солдат, привыкший молча выполнять приказы, засомневался в праве своего начальства эти приказы отдавать. Если дело дошло до такого, значит, у Ви реально имелись все шансы сместить Дорми.

— Они... Они правы, Дорми. Думаю, ты больше не имеешь права здесь командовать. Там, в кафешке, ты не сделал ничего сколько-нибудь эффективного, чтобы защитить нас — ты просто упал на колени и молился каким-то неведомым тварям. Ни один твой приказ тогда не принёс нам пользы. Не думаю, что её принесёт нам и твоё дальнейшее руководство. Ты ничем не лучше бывшего примогена Беллы, которую всегда так хотел сместить, и ты борешься явно не за свободу. Я устал от твоей лжи. Если мы смогли убить самого Князя — вряд ли у нас будут проблемы с таким как ты. Так что лучше убирайся, Дорми. С меня хватит.

На мгновение на вершине холма повисла тишина. Старик по имени Сайк невозмутимо отошёл в сторону и опустился на одно из надгробий, словно бы предвкушая начало представления. Гробовое молчание окутало кладбище, как недавно туман окутывал придорожную забегаловку. А затем произошло то, чего все, пожалуй, меньше всего ожидали. Обнажив клыки, Дорми вдруг расхохотался. Это был страшный, дьявольский смех, заставляющий кровь замереть в жилах. Раскатистый хохот живого мертвеца мог напугать едва ли не больше, чем предсмертный вой заживо сгоревшего Джо. Потемневшие глаза Дорми налились кровью, и взгляд его словно сжигал насквозь не хуже адского пламени. Проступившие на коже Бруха сосуды напоминали чёрные плети, которыми в былые времена античные рабовладельцы до полусмерти стегали несчастных рабов.

Там, на заправке, Ви применила схожую силу не до конца осознавая, что именно она делает, и в результате Том пришёл в ужас. Дорми определённо прекрасно понимал, что именно делает, и его безумный смех, заполняющий воздух и эхом отдающийся в ушах, вкупе с монструозной внешностью и буравящим насквозь жестоким взглядом возымел своё действие. Молодняк, включая Ви, невольно вздрогнул, глядя на преобразившегося Дорми. Том и вовсе отшатнулся от Рейдера, споткнувшись и рухнув на землю, тогда как Бонни, несмотря на явный испуг, сжав кулаки, осталась стоять на месте, взволнованно глядя на Ви. Наконец, зловещий хохот смолк.

— Однако дерзости Вам не занимать, птенчики, — лицо Дорми скривилось в кривой усмешке, в душе Рейдера явно кипела ярость. — Решили, что раз я дал слабину, можно сместить меня? Думали, я совсем размяк? Ну что-же, если хотите проверить — вот он я! Думаете выбрать другого лидера — отлично, выбирайте. Я готов сразиться с ним один на один здесь и сейчас. Никакого огнестрела, никаких союзничков. Только смекалка, дерево, сталь и потусторонние дисциплины, всё так, как это было в былые времена. Хочешь моё место, Ви?! Иди и возьми!!

Стоило Ви бросить пылающий факел в яму, как тело Джо тут же вспыхнуло ярким пламенем, языки которого взметнулись вверх, словно стремясь в едином порыве взлететь до неба. Пылающий жар обдал тела стоящих рядом с гробом вампиров, и все они невольно отшатнулись назад, прочь от смертоносного огня, прямиком в спасительные объятья холодного и влажного сумрака осенней ночи. Труп же былого соратника Бруха продолжал пылать, но объявшая его разрушительная стихия, казалось, не причиняла никакого вреда гробу. Видимо, изготавливавший его гробовщик и обрабатывающий этот ящик чарами заклинатель и вправду постарались на славу.

Неожиданно по спине Ви невольно пробежал холодок, а давно остановившееся сердце панк-леди, казалось, вновь бешено забилось. Горящий мертвец в гробу пришёл в движение, и простёр свои пылающие руки, с которых уже сходило обугливающееся мясо, кверху. Воздух кладбища наполнил дикий нечеловеческий вой, полный боли и отчаяния, а по холму распространился острый запах жжёной плоти и запёкшейся крови. Заживо подожжённый Джозеф Михельсон, дёргаясь в конвульсиях, поднялся из гроба.

Лопнувшая кожа давно сошла с его тела, а мясо успело превратиться в чёрные угли. Некогда белые кости, видневшиеся кое-где между кусками плоти, покрылись копотью и нагаром. Глаза горящего вампира, казалось, вот-вот грозили вывалиться из орбит и лопнуть, расширенные зрачки бешено глядели по сторонам в поисках спасения, которое уже не могло прийти к несчастному. Вдруг взгляд пылающего Джо упал на Розен, и во взоре несчастного она увидела смесь адского страдания и первобытного ужаса. Полный муки крик вампира наконец оборвался, глаза лопнули и несчастный рухнул назад в гроб. Пламя, взметнувшись ещё выше, несколько опало. Теперь уже окончательно мёртвый горящий труп остался лежать в ящике без движения.

Отпрянувшие во тьму прочь от гроба вампиры ещё некоторое время не могли прийти в себя. Джо был мёртв, они все видели, как его расстреляли в закусочной. Они были уверены, что их Собрат погиб окончательно, окончательно и бесповоротно. Сам Дорми так сказал, и все они были уверены в правоте его слов. Сама Ви это признала, швырнув факел на окроплённое горючим тело друга. Джо должен был быть мёртв... Что-же, теперь он и правда был. Окончательно и бесповоротно. Нарушив Шестую Традицию Камарильи, вампиры убили своего товарища. Сожгли заживо, обрекши на самую мучительную для Сородича смерть.

Потрясение прошло не сразу. Некоторое время все они не могли поверить в то, что увидели. Взгляд Дорми выражал непонимание и шок даже больше, чем взоры остальных. Неожиданно, повинуясь какому-то внутреннему порыву Гейб, наплевав на собственную безопасность вырвал лопату из рук Сайка и бросился к ещё пылавшему трупу своего Собрата. Подбежав к гробу, Громила начал закидывать то, что осталась от тела Михельсона сырой землёй, словно надеясь сбить пламя. Поздно. Теперь уже слишком поздно.

— Как же так, Дорми, — неожиданно Том повернулся к главе котерии. — Как же так... Ты говорил, что он умер!! Ты сказал, что он мёртв!! — обычно немногословный и исполнительный армеец сейчас, казалось, был непохож сам на себя. — Почему он оказался жив?! Как такое может быть?!

Бонни поднесла руки к лицу и на какое-то время Ви показалось, что подруга вот-вот готова сесть, опустившись на землю и обхватив её руками. Затем Клайд убрала ладони от лица и тяжело вздохнула, видно было, что пережитое заставило кровь в её венах разогнаться.

— Бля... — сказала Бонни. — Он же был не отличим от трупа... Точь-в-точь как мёртвый, да и раны... Он же схлопотал три зачарованные пули. В грудь, в плечо и прямиком между глаз. Как можно выжить после такого...

Дорми глубоко вздохнул и сжал руки в кулак, стараясь успокоиться и вернуть само обладание.
— Это... Это моя вина, — наконец сказал он. — Джо умер из-за меня. Я должен был защищать его, должен был уберечь... А в итоге обрёк на сожжение. Если Вы считаете нужным... Если Вы скажите, я буду готов понести наказание за нас всех. Но я не знал. Я правда не знал, что он жив. Как такое блять можно было даже предположить?!

На вершине холма повисла тишина, нарушаемая лишь звуками падающих комьев земли, которыми Гейб закидывал догорающие останки безвременно ушедшего в мир иной члена котерии. Из всех собравшихся только престарелый индеец остался невозмутим. С каменным лицом он смотрел на дымящийся гроб, и сложно было сказать, о чём конкретно в такую минуту думает старик.

Музыка для атмосферы: ссылка, ссылка

При приближении Ви облезлая дворняга вдруг глухо зарычала, а затем и вовсе прижалась к земле и как-то жалобно заскулила, отступая назад. Ещё один побочный эффект вампиризма — на пламенную любовь животных большинству Детей Ночи рассчитывать не приходилось. Подростки у костра в целом подтвердили предположения Ви — значительная часть панков отправилась в ту самую заставленную растениями квартиру, кто-то пошёл помогать разгружать фуры на склад неподалёку (благо, за такую халтуру нормально платили), а иные просто шатались хрен знает где, распространяя оставшуюся у банды дурь и готовясь хорошенько оттянуться в окрестных ночных клубах.

Узнав от других панков о сложившейся обстановке, Ви покинула лагерь и направилась в боулинг-клуб. Там уже собрались все остальные члены котерии. Мертвенно-бледное тело Джо лежало в открытом чёрном лакированном гробу с откидной крышкой, от которого исходил ощутимый запах формалина; им, видимо, было обработано тело Верзилы для предотвращения разложения и дальнейшего гниения. Руки мужчины были скрещены на груди, глаза закрыты, волосы тщательно причёсаны, а сам он чем-то напоминал недвижимую мумию, помещённую в саркофаг заботливыми бальзаматорами. Когда панк-леди присоединилась к остальным, Дорми поприветствовал её и сообщил, что для того, чтобы проводить Джо в последний путь, Бруха стоит съездить на католическое кладбище Калвари, где в своё время сам Рейдер в одиночестве похоронил другого павшего в бою члена котерии — Лео.

Это кладбище, по словам новоиспечённого Шерифа, хоть подобно другим местам захоронения (находящимся, правда, в черте Города Ветров) номинально и считалось территорией Джованни, использовалось большинством вампиров Камарильи для погребения своих павших Сородичей. В конце концов, иногда окончательная смерть настигает и бессмертных мертвецов, и с их телами тоже нужно что-то делать, а, наверное, нигде в целом свете не спрятать урну пепла или труп лучше, чем там, где оные останки кремируют или хоронят. Итак, теперь путь вампиров, в числе которых был и уже каким-то непостижимым образом оправившийся от ран Гейб (последний, впрочем, ещё явно был слаб), лежал на католическое кладбище Калвари. Общими усилиями погрузив гроб в фургон, Бруха направились на северо-восток, туда, где за Роджерс-Парком, де факто уже в черте вплотную подобравшегося к Чикаго городка Эванстона, располагалось кладбище вампиров.

Около 8 часов вечера 11 октября 2016 года, окрестности Чикаго, городок Эванстон, католическое кладбище Калвари



Стояла звёздная осенняя ночь, сухие оранжевые листья покачивающихся деревьев мерно шуршали на ветру, несущем влагу с близлежащего озера Мичиган, а на самом кладбище стояла удивительная тишина. Даже в окрестных спальных районах несмотря на довольно ранний час было пустовато и тихо — казалось, город словно замер, как замирает готовящийся к прыжку тигр. М-да уж, видимо, очередное затишье перед бурей — прямо как тогда, в придорожной кафешке на той заправке, которую кровопийцы спалили чуть ли не дотла. Серые могильные камни были холодны и недвижимы, а бюсты умерших холодно взирали на обманувших смерть Сородичей.

На территорию кладбища автомобиль вампиров въехал через главные ворота, любезно открытые перед ними престарелым сторожем. Это был старик-индеец с пепельно-серыми волосами, величественным орлиным носом, глубоко посаженными глазами, которые, судя по взгляду, перевидали много дерьма, и испещрённым глубокими морщинами лицом, по которому без проблем могла бы гадать любая цыганская ворожея. Несмотря на явно весьма преклонный возраст (старику можно было дать от 70 до 90), этот мужчина держался с достоинством и, кажется, крепко стоял на ногах. Одет старик был в тёплое чёрное пальто, а через его левое плечо была "залихватски" перекинута лопата. В правой руке мужчина держал старомодный керосиновый фонарь.

Дорми назвал старика Сайком, и представил того как могильщика и хранителя кладбища. Выйдя из автомобиля и вынув гроб, вампиры взвалили его на плечи и дружно понесли вглубь кладбища, следуя за индейцем. Земля тут была ровной и плоской, как блин, но ближе к центру места погребения возвышался насыпной холм с могилами. Если верить словам Дорми, именно там со времён основания кладбища (что было всего-то полтора века назад) хоронили всех вампиров, а до этого там находился индейский курган, куда, как говорят предания, в своё время перенесли из христианской мессии самого Мафусаила Менелая.

Вслед за стариком вампиры поднялись на холм, залитый лунным светом. Там, немного в стороне от вершины, уже имелась свежевырытая пустая яма. Сородичи осторожно опустили гроб с Джо туда, а затем в воздухе повисла тишина. Ви невольно задумалась об участи, постигшей Джо, а также о том, не был ли Сайк упырём и не этим ли объяснялись его бодрость и сила его постаревших членов. Наконец, Дорми нарушил молчание.

— Джозеф Михельсон был отважным воином и верным другом, — начал Рейдер. — Его отличали удивительная сила духа, прямолинейность и готовность сражаться ради идеи. Но мы знали "Верзилу Джо" не только как дерзкого гонщика или яростного сорвиголову. Он также был душой компании, весельчаком и просто хорошим товарищем. Ни раз и ни два Джо спасал жизнь мне, да и, я уверен, многим из Вас. Сегодня мы собрались здесь, чтобы проводить Джо в последний путь. Увы, это был его финальный заезд. Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь. Любит праздники и громкий смех, пыль дорог и ветра свист... Таких друзей больше нет. Покойся с миром, Брат.

Дорми замолчал, и тогда заговорил Том.
— Я много воевал и мне довелось бывать в горячих точках и жарких боях. Джо был немцем, и у его соотечественников входу такая фраза: "Ich würde nicht mit ihm aufklären". Она значит: "Я бы с ним в разведку не пошёл". Так вот, Джо был тем человеком, с кем я бы пошёл не только в разведку, но и в лобовую атаку на превосходящего врага. На него всегда было можно положиться и он никогда не отчаивался. А остроты Джо были также метки, как и его выстрелы. Мне будет не хвать тебя, Брат. Удачной охоты на просторах мира теней!

Вслед за Томом голос подала Бонни.
— Не буду врать, я не была закадычной подругой Джо. Мы часто обменивались колкостями, иногда я над ним подтрунивала, иногда он надо мной шутил, но мы не были близки. Однако даже несмотря на это, я не могла не чувствовать в нём ту страсть, тот азарт, тягу к свободе и приключениям и искру бунтарства, что есть и во мне. Я жалею о том, что не смогла узнать Джо получше в своё время, да. Но пусть я и не знала его так хорошо, как теперь хотела бы, я всё равно буду помнить его и уважать хотя бы за то, что мне уже о нём известно, ибо этого более чем достаточно. Покойся с миром Брат.

Вздохнув, заговорил и Гейб:
— Я не лучший оратор. Вряд ли я смогу найти подходящие слова, чтобы достойно почтить твою память. Но я буду всегда помнить тебя и всегда буду восхищаться твоей безудержной отвагой. Несясь на мотоцикле по шоссе или заходя в шумный клуб, разнося байкеров на бильярде или распивая кровь знойных девиц с длинными косами, я буду всегда помнить тебя. Да, память о тебе не умрёт. Покойся с миром, брат — твоё наследие останется живо, пока твои Братья и Сёстры ходят по этой земле.

В воздухе вновь повисла тишина. Том извлёк термос с бензином и начал поливать тело мертвеца, а Дорми достал из-за пазухи заготовку для факела и протянул её Ви.
— Ты была ближе к Джо, чем все мы. Думаю, он хотел бы, чтобы именно ты отправила его в последний путь. Гроб зачарован и не сгорит, но тело внутри... Если воры, бродячие гули или расхитители могил до него доберутся, это может создать проблемы. Труп вампира остаётся трупом вампира. И с его помощью можно многое узнать и на многих выйти. Лишь огонь скроет тайны. Обычно вампиров кремируют в печах в городском морге или крематориях, но я решил, что Джо бы хотел, чтобы это сделала ты здесь. Итак, Ви — за тобой финальное решение и последнее слово.

Сайк приоткрыл фонарь, чтобы Ви могла зажечь факел. Огонь в светильнике одновременно пугал и восхищал. Мысли в голове путались, но царящие вокруг прохлада, спокойствие и непривычное ощущение какой-то возвышенной скорби переполняли Розен, смешиваясь в причудливый коктейль чувств, которые та пока не понимала. Тем не менее пришла пора действовать. Нужно было проститься с Джозефом Михельсоном.

Когти разрезали плоть червя, не встречая особого сопротивления, но тонкие, сочащиеся белесой жижей порезы смыкались едва оборотни убирали лапы прочь шкуры (если это слово было применимо к поверхности чудовища). Гигантское существо извивалось, издавало низкий пищащий рев, не напоминающий ничего, что когда-либо доводилось слышать гару. Очевидно, оно чувствовало боль, когда фианны, стараясь удержаться на боку твари, вонзали в нее пальцы, но раны затягивались также быстро, как появлялись, что делало сражение с червем непростой задачей.

Монстр вздрагивал всем телом, сжимал кольца гармошкой и дергался из стороны в сторону, пытаясь сбросить с себя назойливых, будто оводы в жаркий день, наездников. Бриджет и Дорану оставалось только крепче держаться за тушу, вспарывая толстую кожу червя когтями, запуская пальцы в раны, чтобы использовать их как упор и двигаться против оси вращения червя, чтобы не оказаться под его брюхом, когда тот неизбежно упадет на землю.

Продолжая испускать режущие уши звуки, монстр, наконец, врезался в землю и мышцы его пасти тут же начали сокращаться, приводя в движение массивные кольцевидные челюсти, работавшие подобно камнедробилке. Чудовище поглощало все, что оказывалось на его пути, и стоило ковшу пасти зачерпнуть землю, перемалывая траву, комья почвы, корневища и камни, как червь начал погружаться, скрываясь под поверхностью долины. Для существа его размеров, он двигался достаточно проворно, набирая по прямой скорость легкового автомобиля, и фианнам пришлось спешно спрыгнуть с туши на траву, чтобы червь не утянул из за собой под землю.

Но твердая поверхность под лапами не значила, что оборотни в безопасности. Над их головами продолжался крах лунных мостов, рассыпающихся в воздухе осколками серебристого света, долина дрожала, истязаемая внутри гигантскими червями, а ее поверхность затягивал густой туман, который как будто пытался ослепить разбросанных по долине оборотней, дезориентировать и сделать легкой добычей для нападающих. Стены Тары поднимались над туманом вдалеке на западе, но в падении Доран успел заметить яркий свет впереди, на поднимающемся из тумана холме, который казался крохотным островком зелени в неспокойном белом море. До него должно было быть не более сотни метров, но это могли оказаться самые длинные сотня метров в жизни оборотней - стоило им замереть на месте, как земля под лапами гару начала вздыматься, сигнализируя скорое возвращение червя или какого-то другого ужаса, притаившегося под поверхностью.

Раннее утро 5 ноября 2000 года,
графство Мит, Ирландия
Бру-на-Бойн


Караул на стенах Серебряной Тары в большей степени был церемониальной позицией. Первой и главной линией обороны септа были тысячелетние ритуалы, проведенные, по слухам, тогда, когда мир людей и духов еще не был разделен Преградой, и сегодня они казались чудесами даже по меркам оборотней. Рат на Рай, крепость верховных королей, хранила множество артефактов давно ушедшей эпохи. Здесь находился камень Фаль и покоился котел Дагды, здесь все верховные короли Ирландии заключали медовый брак с землей, которой правили. А еще в представлении смертных холм Тары находился в двух десятках километров на юго-запад от Бру-на-Бойн. Каким образом в мире одновременно, в двух разных местах, существовала древняя крепость, стоящая в сердце долины Бойн, и стертый временем холм, ставший приманкой для туристов, доподлинно никто не знал, и это было одно из самых захватывающих чудес Серебряной Тары, но далеко не самое практичное.

К последним относился ритуал, скрывавший септ от любого постороннего, будь он человек, оборотень и иное создание. Попасть в Тару можно было только вместе с тем, кто уже однажды был в септе, и Фианны весьма щепетильно относились к приглашениям в свой дом. Незваный гость мог часами блуждать по лугам, исходить вдоль и поперек всю долину, но найти только беспечно пасущихся овец. Ни разу этот ритуал не дал сбоя. Защитные чары можно было попытаться обойти, предательством или обманом, но не разрушить. Когда такое происходило, врага ждала вторая линия обороны - сторожевые крепости, расположенные в горловинах подступов к долине, замаскированные под туристические центры. За ними - полосы ловушек, призванных духов и тайников, в которых укрывались часовые. И только в том случае, когда все эти меры оказывались недостаточны, стражам крепости приходилось встречать нападающих когтями и сталью.

Несмотря на чувство безопасности, несмотря на то, что за внешней стеной стояли еще шесть стен внутренних, укрепленных духами земли, с окованными серебром вратами, несмотря на то, что за ними была еще и неприступная башня Верховных королей, Сын Лунного Света, вардер септа, требовал постоянной бдительности от стражей. Он регулярно устраивал проверки, поручая той или иной стае инсценировать нападение на Тару, чтобы испытать готовность защитников отразить настоящую атаку.

Стоя на посту, Грейди Клифтон наблюдал заутренним туманом, который затягивал долину белым одеялом. Ночи становились все холоднее с рассветом в воздухе подолгу висела изморозь, влагой оседающая на каменный гребень стен. Монотонность движения тумана и тишина вокруг убаюкивали, делая дремоту главным противником Грейди. Оставалось продержаться пару часов до конца смены, после чего филодокс мог бы, наконец, выспаться.

Черные пятна в тумане оборотень сначала списал на усталость, но затем к одному добавилось второе, к ним еще два, а потом еще полдюжины. Нет, это была не усталость. Кто-то двигался в по долине, приближаясь к замку. Очередная проверка вардера? Сторожевое копье молчало, значит, в Умбре угрозы не было. Стражи в туристическом центре не передали ни сообщения о визитерах, ни подали сигнала о нападении. Грейди не мог определиться, успокаивает это или, наоборот, тревожит.

- Барбакан* не отзывается, - с ноткой беспокойства проговорила Эйлис. Альфа стражей восточной стены остановилась рядом с Клифтоном. Крупные капли росы лежали на заплетенных в косу волосах девушки будто жемчужная сетка, наводя на мысли о том, что она только что была внизу. В ее руке был горн, близнец того, что висел на поясе филодокса. Похоже, Эйлис готовилась подать сигнал сама, - Они не могли просто пройти мимо центра.

Еще один защитный ритуал септа делал воды рек Бойн и Мэтток, омывавших долину со всех сторон, губительными для любого оскверненного Вирмом существа, тогда как всем прочим можно было распрощаться с мечтой переплыть реку, которая выталкивала на берег любого нарушителя. Единственный путь в долину Триспирального септа лежал по переброшенным через реку мостам, которые и защищали башни-туристические центры. Одиночка мог попробовать проскользнуть мимо них незамеченным, но силуэтов в тумане было слишком много, чтобы часовые их проморгали.

- Стражи! - Сын Лунного Света возник на стене будто из ниоткуда. Узкоплечий черноволосый мужчина никогда не отличался впечатляющей комплекцией, но один его звериный, даже в человеческой форме, взгляд мог остановить несущегося в атаку хищника, а рычащего окрика было достаточно, чтобы разнять свадебную драку. Спокойный голос вардера вернул робкую надежду на то, что все происходящая всего лишь проверка, - Вы знаете что делать. К оружию.

- Опять? Так скоро? - Рослый Мак Эйрин, казавшийся гигантом даже в человеческой форме, был единственными метисом среди стражей, единственным метисом септа, заслужившим ранг Атро и единственным из стражей, кто помнил Бельтейнову Бойню, произошедшую меньше четверти века назад третью битву за Тару. Тогда врагам удалось пробить брешь во внешней стене крепости. Ближе к сердцу Тары не подбирался никто.

- Заткнись, Ирландец, - Беззлобно рыкнул вардер. Родителей метиса никто не знал, поэтому он считался Сыном Ирландии, что его имя и значило, - Накличешь беду.

Не давая подчиненным возможности рассуждать дальше, Сын Лунного Света начал раздавать короткие команды.

- Пока Привратник не даст отбой, это боевая тревога. Клифтон, бери стаю и бегом в Ньюгрейндж. Эйлис, ты в Наут. Мак - на тебе Даут. Стойте насмерть, Холмы не должны пасть! Вперед, живо!

Объяснять важность гробниц было излишним. Триспиральный септ получил свое название благодаря уникальному узору переплетающихся кельтских спиралей, не встречающийся больше ни в одном уголке мира. Сам узор возник не случайно - он стал олицетворением триединства главных курганов, который треугольником окружали Тару. Ньюгрейндж, самая известная гробница, был вратами в иные миры и каэрном Гнозиса, где проводились самые важные ритуалы септа. Наут был каэрном Чести и служил сокровищницей и залом древним совета септа. Даут, каэрн Изобилия, скрывал трапезную комнату, которая могла насытить бесчисленное количество гостей. В то время как современные септы питались от одного каэрна, сердце Тары поддерживала энергия трех вспомогательных каэрнов, и вместе они поддерживали двух тотемов, Оленя и Дану, землю вокруг, древние ритуалы, клятвы и само племя. Потерять хотя бы один из холмов значило не только поставить под угрозу уникальный септ, подобных которому не было во всем мире, но и запятнать честь всех Фианн.

Пятерка волков мчалась к возвышающемуся над туманом холму Ньюгрейнджа, подгоняемые ветром, который донес до них негромкий шепот Привратника: Будет битва. Головы запели.

***

Старый Ях любил говорить, наставляя внука: "Не меряйся родословной с Серебряными Клыками, не тягайся в силе с Фенрирами, не давай взаймы Костегрызам и никогда, ни при каких обстоятельствах не пей с Фианнами." Не то чтобы Нут забыл об этом или сознательно не послушался совета деда, просто так получилось.

Построенная в XVIII веке для небольшая гостиница носила звучное название Росснари, в переводе "Мыс королей", из-за расположения на самом берегу реки Бойн и в честь первых гостей - посещавших Тару королей Серебряных Клыков. Со временем Росснари превратилась в дипломатический центр септа, своеобразный посольский сектор, где жили постоянно находящиеся Бру-на-Бойн дипломаты и останавливались гости. Объединенные статусом гостей септа, оборотни знакомились друг с другом и сбивались в небольшие компании, которые с радостью принимал расположенный на первом этаже бар гостиницы.

Каждый вечер неизменно начинался праздник - кто-то уезжал, кто-то приезжал, да и разве нужен кому-то повод, чтобы пропустить по пинте после долгого дня, любуясь пейзажем изумрудных холмов, на которых, кажется, в любую секунду могли появиться кричащие о свободе шотландцы Мэла Гибсона. Приглашенным в септ Фианны демонстрировали своей знаменитое гостеприимство, здесь улыбался каждый встречный, будь он страж септа, один из членов держащей гостиницу семьи кинфолков, полноватый бармен с шикарными бакенбардами или прекрасная, как с картинки, бледная рыжеволосая девица с россыпью игривых веснушек на лице.

В капкан чар одной из них, а точнее, двух и угодил Нут. Стоило ему оказаться на пороге гостиницы, как его тут же позвали к столу, где выпивали трое оборотней и небольшая стайка кинфолков. Рагабаш не стал отказываться и уже через пару минут ему казалось, что он знает этих парней и девчонок всю свою жизнь. А затем она легко коснулась его руки и жарко прошептала, касаясь губами уха Странника: "Эй, красавчик, угости пинтой, и я открою тебе райские врата." Лукавая улыбка не оставляла сомнений о том, какие именно врата девица имела ввиду, и, вопреки здравому смыслу, оборотень повелся.

За первой пинтой последовала вторая, а затем и пара виски - ведь никто не уходит из-за стола после одного стакана, да и куда спешить, ночь еще молода! А к Нуту присоединилась еще одна красавица, не стеснявшаяся демонстрировать далеко не сестринские чувства к подруге рагабаша. Их случайно неслучайные прикосновения, смех, игривые жесты были слишком хороши, чтобы быть правдой, и Странник даже заподозрил неладное, но выпито было уже достаточно, чтобы оборотень чувствовал полный контроль над ситуацией. В конце концов, Нут был рожден под новой луной и двое кинфолков не могли провести его, так ведь?

А дальше все было в тумане, из которого прорывались отдельные воспоминания, образы и фразы. Оборотень помнил еще алкоголь, звуки скрипки, кто-то танцевал... Когда в голове начало проясняться, рагабаш сидел за баром, пытаясь протрезветь. Рядом на стойку облокотился Фианна, что был заводилой в компании на правах хозяина, добродушно смеялся и хлопал Странника по плечу. Нут шарил по карманам, понимая, что бумажника нет ни в одном из них. Как и часов на запястье. А Фианна, кажется, его звали Кайл, с улыбкой объяснял, что эти девицы устраивают такое представление каждую неделю, оставляя очередного гостя без денег и с огромным счетов к оплате.

- Так уж мы, ирландцы, устроены, - резюмировал Кайл и в качестве извинений предложил заплатить по счету, если только Нут согласится пропустить с ним по пинте...

Затем оборотень все-таки дошел до своей комнаты и, не раздеваясь, рухнул в кровать, пытаясь отключиться быстрее, чем головокружение вывернет его наизнанку. И, кажется, секундой спустя кто-то бесцеремонно вырвал рагабаша из объятий сна. Открыв глаза, Странник увидел, что сквозь полуприкрытые шторы пробивался дневной свет, а над ним склонился его вчерашний знакомый. Из одежды на Кайле были одни штаны и татуировки, покрывавшие предплечья, спину и шею Фианны. Вчера он показался Нуту слишком худым, но теперь оборотень видел, что парень был жилистый, будто сделанный из одних переплетенных мышц.

- Вставай, - приговаривал Кайл, тряся Нута за плечо, - Ойлы пьют.

Какие еще ойлы? У ирландца был самый тяжелый акцент, который только доводилось слышать хомиду, и Кайлу пришлось еще дважды повторить фразу, прежде чем Странник понял, что "ойлы пьют" значит "головы поют". Понятнее, не стало, и Фианна буднично пояснил: все семь стен Серебряной Тары украшают головы поверженных врагов. В тронном зале септа в нишах по стенам на колья насажены головы наиболее могучих Плакальщиков, которые сразили Фианны. И когда враг пересекает границу бауна каэрна, эти головы начинают "петь" - издавать протяжный стон, возвещающий об опасности.

- А теперь, - добавил Кайл, закончив объяснение, - Подсоби мне.

Он разве что не спихнул Нута на пол и, ухватившись за борт кровати, поставил ее на попа. В ту же секунду раздался звон бьющегося стекла, затем оглушающий взрыв и комнату начал заполнять удушливый запах горчичного газа.


Ночь с 4 на 5 ноября 2000 года,
штат Нью-Йорк, США
Фингер Лейкс


Бриджет открыла глаза, пытаясь понять, что же ее разбудило. Стрелка стоящих на тумбе рядом с кроватью часов показывала чуть больше двух часов ночи, и еще секунду назад девушка витала в грезах, но сейчас сна не было ни в одном глазу, а сердце колотилось так, будто она пробежала спринт. И тут она снова услышала зов десятков труб. Он доносился из ниоткуда и звучал прямо в голове девушки, заглушая ее мысли.

Мгновением спустя зов повторился в третий раз, когда Бриджет была уже на ногах. Она открыла дверь, впуская в комнату прохладный осенний воздух. Крыльцо ее домика выходило на пологий холм, у подножья которого раскинулся городок, в котором жили кинфолки и некоторые оборотни Длани Гайи. Небо над головой девушки сверкало звездами, сияла полная луна, такая яркая, что почти слепила. Бриджет подняла ладонь, чтобы прикрыть глаза, и в этот момент к ее ногам рухнул столб лунного света. Он был осязаемым, метис протянула руку, которую так и не донесла до лица, и коснулась свечения кончиками пальцев.

Еще один столб лунного света упал куда-то в город. Затем небо пересек еще один, приземлившийся в дюжине ярдов от домика Бриджет. Прямо у крыльца Следа Зимней Луны на Снегу, поняла девушка. А затем она догадалась что это такое. Лунные мосты! Ей никогда не доводилось видеть такие вживую, она только слышала, что из сердца каэрна можно открыть лунную тропу к сердцу другого каэрна. Мосты связывали септы на разных континентах, но их открытие дорого обходилось тотему каэрна, поэтому их никогда не использовали без крайней нужды. И вот сейчас Бриджет видела, как сразу три лунных моста протянулись к Длани Гайи.

Краем глаза девушка заметила движение - на крыльце соседнего домика показались другие Фианны. След, Огонь Пылающий в Ночи-рья, Брианна, Сирша. Они даже не посмотрели на Бриджет (что не было удивительно) и один за другим шагнули в столб лунного света, растворившись в нем (что было еще как удивительно!), после чего серебристое свечение померкло и начало растворяться в ночном воздухе. То же самое произошло и внизу, в городе. Лунный мост, дрожавший на ветру перед метисом, был последним.

Скрип доски крыльца выдал появление Дорана. Бриджет не сомневалась, что ее наставник специально наступил на плачущую доску, чтобы не подкрадываться к девушке сзади.

- Что происходит? - Фианна обернулась к рагабашу.

- Мы нужны нашему племени. Будет битва, - отозвался Доран и, взяв Бриджет за руку, шагнул вместе с подопечной в лунный свет.

***

Некоторые оборотни называли лунные мосты кровеносной системой Гайи, и хотя подобное сравнение было неполноценным, оно хорошо отражало значение и интенсивность использования лунных мостов в Нации. Несмотря на это, путешествия по тропам Луны никогда не были простым и безопасным делом. Наиболее опасным временем для путешествий было новолуние, когда тропа моста терялась в ночном небе и любой неосторожный шаг мог привести в падению, а также в полнолуние, когда тропа была видна даже слишком хорошо и привлекала внимание агрессивных духов, которые могли напасть на путешествующую стаю.

В любой другой ситуации Шон проявил бы осторожность, но не сейчас. Впервые он слышал звуки потустороннего горна, но Рори слишком хорошо обучил его, чтобы ахрун не узнал призыв Серебряной Тары. Они были нужны своему королю. Срочно и все. Поэтому он осторожно выскользнул из кровати, чтобы не разбудить Мэри. Не стоило говорить ей ничего, чтобы не заставлять волноваться лишний раз. Пусть лучше она проснется утром и узнает обо всем, что случилось, чем мучается неизвестностью и бессилием что-либо сделать. Поэтому он не удивился, что за дверью спальни ждала вся стая во главе с О'Риорданом. Поэтому никто из них не задавал вопросов и не ждал объяснений. Поэтому они одни за другим ступали на сияющую тропу, не заботясь о возможном нападении духов или других опасностях. Двух смертей не бывать, а с одной им и так предстояло скорое свидание.

***

Все гару знали, что по лунному мосту не нужно бежать, достаточно идти обычным шагом, и ты достигнешь места назначения в тот же срок, что и бегом. И, несмотря на это, все гару бегали по лунному мосту. В этом было что-то первородное, что-то от базовой волчьей сущности, что заставляло оборотней перекидываться в волчьи формы и бежать по серебристой тропе один за другим. Делать иначе было все равно что не высовывать на ходу морду в открытое окно машины. Поэтому они бежали, и Шон, и Доран, и Бриджет, каждый по своей тропе, полдюжины которых сейчас рассекали пространство эфирного плана. Мост то уходил вверх, поднимая стаю над другими, то нырял вниз, петлей обвиваясь вокруг других троп. Лунное сияние стирало очертания окружающего пространства и казалось, будто кроме серебристого света вокруг нет ничего.

Это должно было привлечь духов, не могло не привлечь их, и стоило только подумать об этом, как один за другим они начали появляться на периферии свечения. Полуосязаемые и не материализованные, они клубились на границе троп, но, вопреки всему, не нападали. Они следовали за стаями, не приближаясь к ним, хотя каждый гару на мосту чувствовал их ярость.

Тем временем, тропы достигли зенита и, после недолгого апекса, пошли на снижение. Лунный свет стал белеть - здесь, на другой стороне земного шара, начался рассвет и сияние инкарны не было таким ярким. Один за другим бесплотные духи, что следовали за спешащими оборотнями почетным караулом, начали исчезать, как будто исполнили свой долг, доведя гару до границ эфира и открыв перед ними цель путешествия.


Утро 5 ноября 2000 года,
графство Мит, Ирландия
Бру-на-Бойн

Музыкальное сопровождение: ссылка

С высоты птичьего полета Серебряная Тара была как на ладони. Зеленую, несмотря на позднюю осень, долину с севера на юг через восточный край огибала река Бойн, а с запада река Мэтток, образуя практически изолированное пространство. Единственную брешь в водной границе закрывал замок Слейн и прилегающий к нему городок, население которого едва ли не целиком состояло из кинфолков. В сердце долины возвышался холм Тары, на котором стояла башня Рат на Рай с семью последовательно расширяющимся круглыми стенами, усиленных опорными башнями над воротами и по сторонам света.

Когда американские лунные мосты вырвались из эфирного плана, к сердцу Тары уже спускались десятки других троп, а в небе появлялись все новые и новые мосты с подкреплениями. После Бельтейновой бойни, самой тяжелой и кровопролитной битвы за септ, старейшины поняли, что в следующий раз враг придет с еще большими силами и тогда Триспиральный септ может пасть. Чтобы не допустить этого, они оживили древние трубы, скрытые в стенах крепости, и в час смертельной угрозы, когда сил защитников Тары было недостаточно, они донесли призыв на битву в каждый уголок земли, где были Фианны, открыв мост каждой стае, которая могла прийти на помощь.

И теперь над долиной сиял купол лунного света, по которому к холму Тары спускались сотни оборотней.

Чем ближе была земля, тем быстрее становился спуск. Долина летела навстречу гару, открывая новые детали сражения. Вспышки пламени, цепочки наступающих на крепость людей в черной униформе, оборотни, сражающиеся почти у самых стен крепости с другими оборотнями. Грохот взрывов, треск автоматных очередей, крики раненых, рев сражающихся проносился мимо подмоги эффектом Доплера, резонировал от неба и рушился обратно на землю. Фианны жили громко, никогда не сдерживая эмоций, и так же громко они дрались и умирали. Ветер носил вой десяток глоток, усиленный дарами и яростью защитников. Со стен их поддерживали кинфолки, ведя перестрелку с наступающей армией нелюдей, в авангарде которых сражались гротескные, искаженные оборотни. Их было много, слишком много. Каждый удар топора встречал удар когтей, пенящиеся бешенством клыки вгрызались в шкуры защитников, но те не собирались отдавать ненавистному врагам, своим проклятым братья, и дюйма долины.

До холма оставались считанные метры, когда небо разорвала вспышка ледяного пламени. Во все стороны полетели капли черной слизи, раскрывающие крылья, чтобы в несколько взмахов выровнять себя в воздухе и наброситься на спешащих вниз оборотней. С кончиков их перьев срывались густые капли грязи, которые падали на землю и окрашивали туман в болезненный цвет. От яда земля задрожала, вспучилась и, будто гной из перезрелого прыща, выплюнула вверх сгусток зеленого пламени, который врезался в шипящее пустотой пространство, где что-то вырвало кусок неба. Пустота втянула в себя пламя и тут же выбросила наружу десятками струй, ударивших в лунные мосты.

Это не должно было быть возможным. Небесные тропы были порождением инкарны, продолжением ее сущности и считались нерушимыми. Но от столкновения с пламенем лунный мост над головами оборотней треснул и рассыпался звездной пылью, обрекая бежавших по нему гару на свободное падение вниз. Затем еще один и еще. Земля содрогнулась вновь, но на этот раз из нее вырвалось не пламя, а усеянная сотнями острейших зубов пасть Громового червя, поднявшегося на две дюжины ярдов в воздух, чтобы выгрызть кусок из лунного моста под лапами Шона и его стаи. Не выдержав истязаний, тропа пошла трещинами и разлетелась на осколки, отбрасывая оборотней в разные стороны. Потеряв опору в виде моста, червь начал крениться на бок и обрушился вниз, сметая другие тропы на своем пути.

Видя, как ее накрывает тень падающего монстра, Бриджет попыталась выпрыгнуть вперед, но в нее тут же врезались две птицы-кляксы, ухватили когтями на кончиках крыльев и потащили прочь. Секундой спустя на одну из них приземлился бурый кринос, в которого обернулся Доран. Когти рагабаша разорвали маслянистую плоть духа, высвободив лапу Бриджет, чтобы она, приняв свою естественную форму, смогла сбить вторую тварь. Дальше оборотням оставалось только сгруппироваться в падении и надеяться на мягкое приземление.

Солнце, еще не достигшее зенита, закрыла огромная тень похожей на грифа птицы. Она издала пробирающий до костей клекот, от которого воздух над Тарой заледенел, а трава покрылась инеем. На призыв защитников септа исполинский гриф ответил своим зовом, который собрал под стены Триспирального септа всех отвергнутых братьев, всех проклятых сестер и забытых предков. В этот день они вернулись, чтобы собрать долги прошлого.

После перестрелки в закусочной «Pop's», операции по ликвидации свидетелей и последовавшего за ней пожара на придорожной заправке, чёрный минивэн вампиров (крупный автомобиль с галогенированными фарами и тонированными стёклами) выехал на проездную дорогу и свернул налево, направляясь прочь от Города Ветров и скрываясь от подоспевшего-таки к месту происшествия наряда полиции из окружного управления шерифа. Свернув через несколько минут прочь со 107-ой Вест-​Стрит (кажется, именно так называлось шоссе, рядом с которым стояла теперь превратившаяся в огненный чертог кафешка) и повернув налево, автомобиль Бруха какое-то время попетлял по безлюдным туманным окрестностям, а затем, съехав уже на другую ведущую к Чикаго дорогу, направился в сторону мегаполиса...

Долго ли, коротко ли, но к 5 часам утра наши Сородичи уже прибыли в сейчас закрытый для посещения простыми смертными боулинг-клуб Дорми, так и не столкнувшись с правоохранительными органами. Здесь вампиры смогли привести себя в порядок и оставили тело погибшего Джо, которое ещё предстояло кремировать или похоронить, а также встретили присланного Вито гуля с информацией о сегодняшнем Элизиуме. Поздравив всех с успешным убийством бывшего Князя и победой над свирепыми нелюдьми, которые оказались вампирами из клана Гангрел, Рейдер предложил завтрашней ночью проститься со стариной Джо и сжечь его тело, а затем дал слово упырю, рассказавшему о подробностях переворота, во многом осуществившегося именно благодаря Бруха.

Выходило, что Герра, хоть и смог занять пост Князя и арестовать нескольких нелояльных ему немёртвых, в числе которых были Борис Мицкевич и Белла Майер, всё ещё имел довольно шаткую поддержку в Совете Примогенов, хоть и признавшем его, но явно в большинстве своём затаившим злость, а также нуждался в преданном ему Шерифе. Кровавый Ворон, как иногда величали за глаза ныне венценосного италоамериканца, хотел бы, чтобы Дорми занял пост Шерифа, и выражал надежду, что на грядущем Гвалте Бруха будет выбран устраивающий самого Герра и Рейдера кандидат.

Оный Рейв должен был пройти уже следующей ночью, и организовывал его Бруха, когда-то, ещё при Дэвиде Рэде занимавший какое-то время пост примогена Города Ветров, но затем повздоривший с тогдашней властью и длительное время держащийся в стороне от вампирской политики. Звали этого вампира Критий, и многие теперь прочили пост нового примогена если не Дорми, то именно ему. Об отношении Крития к Вито было мало что известно, так что о его лояльности судить было достаточно сложно, но экс-примоген был очень стар и пользовался большим авторитетом даже среди "молодёжи", так что заручиться его поддержкой было бы чрезвычайно полезно. О месте проведения главного Рейва и следующего за ним Гвалта, как обычно, пока ничего не было известно, но в качестве подсказки, указывающий направление в поисках этой локации, Дорми и его окружению вроде как должны были в ближайшее время прислать какой-то "ключ".

Договорившись со своими потомками встретиться пораньше завтра вечерком здесь же, чтобы проводить в последний путь Джо и вместе приступить к поискам, Дорми, извинившись, сообщил, что должен лично доложить Князю о произошедшем на заправке, после чего пожелал остальным хорошей ночи и в сопровождении гуля Вито скрылся, оставив Ви, Бонни и Тома наедине с трупом Джо и телом Гейба, которое вампиры тоже прихватили с собой. Последний, вроде как, ещё даже был жив в отличие от первого, хоть и прибывал пока в торпоре, но попытаться пробудить его сейчас было несколько проблематично.

Немного поболтав друг с другом, вампиры оставили тела своих Собратьев в боулинг-клубе, спрятав их в подвале, а затем разошлись кто куда. Ви Розен отправилась обратно в палаточный лагерь уличных панков, обосновавшихся на пустыре между заброшенными домами в трущобном районе города. Практически все обитатели лагеря (как ночные гуляки, так и дневные бродяги) уже или ещё спали, но у костра в центре пустыря как всегда в такое время торчал (в этот раз, кажется, во всех смыслах) Энтони. Долговязый парень с ярко-красным ирокезом, напоминающим петушиный гребень, меланхолично курил косяк, пустыми глазами глядя на лижущие предрассветный воздух языки пламени. Заметив приближение Ви, парень встряхнулся и постарался сосредоточиться, отложив в сторону ещё дымящийся недокуренный косяк.

— Привет, Ви. Мы тут с ребятами подумали... Раз, как ты говоришь, мы теперь пашем не на итальянцев, а на какую-то другую более важную шишку, и раз с Гаспаром дела накрылись... Может, нам самим начать товар делать? Нет, понятно, хороший мет варить там или ещё что не по нам — и лаборатория нужна, и в химии шарить... Короче, жопа. Но вот травка — другое дело. Мы могли бы стать неплохими гроверами. Один из наших, Бен, ну, ты его знаешь — он даже местечко приглядел, где никто не спалит. Квартирка наверху какого-то дома неподалёку, здесь же, в Западном Энглвуде, там всё заставлено всякими растениями, среди них траву и не найдёшь. Такая здоровая заброшенная хата, вряд ли кто сунется, самое то, чтоб выращивать...

Энтони замолк, словно сбившись смысли, но затем его взгляд снова сфокусировался, и он продолжил:
— Живут там только две сестры, короче, нашего возраста примерно. Одна и близко не боец, но вот вторая, походу, та ещё цельнометаллическая сука. Есть идея нагрянуть туда как-нибудь, навести шухер, поговорить с ними, как ты умеешь, припугнуть там или ещё что — короче, к сотрудничеству склонить. Накрайняк и ёбнуть можно, хотя я бы, если так подумать, может и не взялся... В общем, тема есть с травой и хатой, ты подумай, да.

Вздохнув, Энтони снова взялся за косяк и продолжил курить траву, выслушав Ви, если та имела что ему сказать. Наконец, после беседы с Энтони, панк-леди направилась к себе в палатку где залезла в уютный спальник рядом с храпящей на боку Бетти и погрузилось в объятья дневного сна, чтобы после сна без сновидений спокойно проснуться в одиночестве уже следующим вечером. На этот раз, кажется, в лагере было всё спокойно. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд (впрочем, возможно взгляд здесь не совсем корректное слово — из палатки Розен ещё не выглядывала, да и на часы пока не смотрела).

Внезапная отповедь полицейского заставила демона по-новому взглянуть на смертного. Тот не испугался, не впал в благоговейный трепет, а воспринял находившего перед ним падшего ангела буднично, как будто видел что-то подобное, пускай, не каждый день, но достаточно часто, чтобы не бояться. Это говорило о исключительной силе воли человека*. В своих поступках смертный руководствовался инструкцией, и Котар~ва~Хасис мог понять такую мотивацию. Он не знал тонкостей полицейского устава, но предполагал, что такая процедура действительно могла быть записана в нем и на то были причины. У полицейского не было причин врать сейчас, если только... Его ответный выпад мог показаться эмоциональной реакцией, но Рене слишком хорошо знал человеческие повадки, манеру общаться и справляться с давлением. И в своей речи водитель использовал простой, но действенный прием - выстроив базовую защиту действия "как положено", он тут же перевел стрелки, сместив вину с себя на собеседника. Ловкий и весьма надежный ход.

Искусный и Мудрый был впечатлен поведением полицейского, скоростью его реакции на изменение обстановки, бесстрашием перед лицом демона, и даже задумался на мгновение, не подыграть ли. Но если Бомонт оценил смекалку собеседника, то падший в его теле был расстроен. Не тем, что смертный пытался защититься, а тем, что он, похоже, действительно считал свои поступки правильными и верил в то, что сделал все возможное в текущей ситуации. И это был человек, существо с безграничным потенциалом и возможностями. Более того, водитель не демонстрировал раскаяния, не жалел о невозможности повлиять на ситуацию. Это было самым страшным преступлением в глазах демона- не оказаться слабым, но довольствоваться слабостью и не стремиться к совершенству.

И ради этих существ они когда-то подняли восстание. Вся боль, вся ненависть, все жертвы, принесенные падшими, ради этого? Волна отвращения подступила к горлу, Котару захотелось схватить полицейского и сжимать кулак, пока его голова не лопнет как перезрелый фрукт, но демон сдержался. Как минимум, потому что часть ответственности за нынешнее положение вещей лежало и на самих падших, в том числе на Аннунаки, которые не смогли создать достаточно совершенный сосуд. К тому же, Угаритиец не видел смысла жить в прошлом. Что сделано, то сделано и изменить это нельзя, в отличие от будущего. Значение имели только нынешние и последующие поступки, а вместе с ними решение, которое неизбежно предстояло принять. Есть ли потенциал в человечестве или в их текущем состоянии людей уже не спасти? Достойны ли люди того, чтобы бороться за них или падшим пора признать неудачу, подсчитать убытки и двигаться дальше?

Жизненный опыт Рене Бомонта однозначно говорил "нет" на этот вопрос. Один тот факт, что он сумел собрать достаточно душ, чтобы открыть лазейку для Котара, было тому свидетельством, но Искусный и Мудрый не спешил делать окончательный вывод. Рене преследовал определенную цель и был одним из источников проблемы, а не ее решением. Возможно, другие люди, в других обстоятельствах могли продемонстрировать иные реакции. Нужно было собрать больше данных, прежде чем принимать окончательное решение.

- Ты мог умереть вместо них, - проговорил демон, прерывая затянувшуюся паузу, во время которой огонь в плоти падшего померк, превратившись в черно-красные полосы вен на коже. Так случалось, когда Угаритиец погружался в непростые раздумья и когда он злился, - Отвлечь внимание на себя и подарить другим время сбежать. Всем не спастись, такую руку сегодня сдал крупье, но выбирая кто именно умрет ты предпочел отдать судьбе других, но не себя.

В голосе падшего все еще было не было угрозы, даже разочарование погасло, уступив место нотам меланхолии. Он испытывал досаду, сожаление от того, что человек перед ним, при всей своей исключительности, оказался всего лишь еще одним человеком. Что порыв его храбрости был мимолетен и отвага рождалась только перед лицом сиюминутной опасности. Что он оправдывал свою слабость заботой о близких, как будто невесты, женихи матери оставшихся в закусочной людей были чем-то хуже, чем его родные.

- Я не собираюсь убивать тебя, - добавил Котар, - Это не мое призвание, как и спасение жизней. Я здесь для того, чтобы вынести вердикт о вашем будущем, вмешиваться будет значить нарушить чистоту эксперимента. И все же, этой ночью я спас на одного человека больше, чем ты, - падший повернул голову к водителю, подчеркивая личность спасенного, - И только от тебя будет зависеть как ты распорядишься своим вторым шансом.

Около 3 часов ночи 11 октября 2016 года, США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, окрестности Чикаго, автомобильная заправка

Котар~ва~Хасис

Когда Демон Услышанных Желаний, пристегнувшись, принял свой истинный облик и обратился к своему спутнику-полицейскому с вопросом о том, почему патрульный решил оставить людей на растерзание чудовищ, водитель резко затормозил, и полицейская машина остановилась на середине дороги, так толком и не отъехав от злополучной заправки. Повернувшись к сидящему на штурманском кресле Падшему, коп некоторое время молча взирал на того со смесью страха, удивления, непонимания и злости, не зная, что же делать и как быть. Наконец, мужчина сглотнул и заговорил.

— Спасти? Как я мог спасти тех людей от клыкастых тварей, которых не берут пули? Что я по твоему мог сделать, чтобы хоть как-то им помочь? Попробовать вывести их наружу, чтобы нас всех толпой перебили на открытом пространстве как охотничью дичь? Остаться внутри с ними и закончить как мой напарник? У меня был выбор: умереть или спастись и, встретившись со спецназом, вернуться назад с подмогой. Я велел другим получше спрятаться и ждать, надеясь, что те ублюдки будут слишком заняты друг другом, пока я незаметно выберусь из закусочной и рвану за помощью, — голосом, срывающимся на крик ответил коп.

— Может, я и клялся служить закону и в меру своих скромных сил защищать сограждан, но я не клялся умирать за других в бессмысленной бойне. Я не грёбаный агент ФБР, не профессиональный военный и даже не какая-нибудь важная шишка в полиции. Я простой патрульный, которому нужно заботиться о матери и которого дома ждёт девушка, с который он помолвлен. Моя первая обязанность в ситуациях вроде этой — доложить о перестрелке и убираться из зоны боевых действий, чтобы дождаться подмоги. Если не веришь мне, можешь почитать блядский устав!! — тут водителя подвело дыхание, и он сделал паузу, чтобы отдышаться.

— Хочешь убить меня зато, что я не ёбаный Капитан Америка — пожалуйста, вперёд, — продолжил полицейский, и теперь в его голосе звучало больше уверенности, злости и какой-то твёрдости. — Только лучше скажи мне, какого хера ты, такой крутой металлокожий исполин, просто вылитый Терминатор, чтоб тебя, какого хера ты решил оставить людей на растерзание чудовищ? Уверен, ты бы смог сделать этим уродам куда больше, чем я. Почему же ты не попытался никого спасти?? Почему, как ты сам выразился, бежал и продолжаешь бежать, "как трусливое животное"??

Позади двух собеседников вдруг ярко вспыхнуло зарево пожара, и пламя взметнулась вверх над крышей закусочной. Кажется, вампиры действительно решили прибраться как следует, и не собирались оставлять после себя ничего, кроме пепелища.

Ви Розен

Выйдя из дайнера, подойдя к одной из колонок, где был припаркован автомобиль Бруха, сев внутрь и с помощью ключей, которые дал ей Том, заведя чёрный минивэн вампиров, Ви поспешила пересесть на задние сиденья и стала ждать своих друзей. Она видела, как они суетились вокруг кафе, как наконец достали канистры с бензином, которого на заправке было завались, как вошли внутрь и стали поливать всё в главном зале, обливая горючей жидкостью пол, стены и мебель. Ви видела, как к Тому и Бонни вышел Дорми, как Сородичи переговорили и затем направились на улицу, как Том последним вышел из закусочной, держа в руках почти пустую канистру, бензин из которой лился н асфальт, оставляя за Уиком узкую дорожку, тянущуюся внутрь кафешки.

Ви видела, как Том наконец отставил канистру, достал зажигалку, наклонился к бензину на асфальте, чиркнул ей, поджигая его, и поспешно отбежал в сторону. Розен видела, как вспыхнул яркий пламень, и как огненный вихрь, созданный одной искрой объял «Pop's». Дикая стихия была ужасна и одновременно прекрасна. Забившись в угол на заднем сидении, панк-леди с замиранием сердца взирала на огонь. Девушка невольно вспомнила свои сны, в которых видела пожары и извержения вулканов.

"Будь осторожна", — вдруг всплыл в голове Бруха голос темнокожего мужчины из её грёз. — "Грядёт буря, и что-​то мне подсказывает, что ты окажешься в самом её эпицентре. Не делай глупостей и сохраняй самообладание. Чтобы не случилось. Если ты дашь волю чувствам и эмоциям, если позволишь своим порывам управлять тобой — ты и те, кто тебе дорог, могут погибнуть. Береги себя, тебе уготована большая роль, и, я надеюсь, ты её ещё сыграешь".

Двери минивэна хлопнули, и вот уже вся котерия собралась в машине. Тело Джо они забрали с собой. Дорми сам сел за руль, и автомобиль тронулся с места, оставляя позади пылающее кафе, превратившееся в один огромный костёр. Языки пламени, уже охватившие крышу, жадно вздымались верх, тянясь навстречу звёздному небо, едкий серый дым смешивался с туманом, а неоновая вывеска в какой-то момент просто взорвалась снопом искр подобно праздничному фейерверку в рождественскую ночь. Зарево пожара ещё долго будет пылать во тьме, подобно фонарю притягивая копов-мотыльков и пожарных...

Но для Ви и её друзей всё это уже было не важно. Машина тронулась прочь, повернув не в сторону Города Ветров, а в противоположном направлении. Видимо, Дорми хотел ехать кружным путём, чтобы не встретиться с полицией. Какое-то время все молчали, а хладный труп мужчины, с которым Розен ещё недавно провела жаркую ночь в клубе Шульца безвольно лежал у ног панк-леди. Лишь спустя время Ви наконец почувствовала, что может вздохнуть спокойно. Ужасы ночи, кажется, остались позади.

Первым делом, прежде всего остального, Рене пристегнулся. Не хватало только поцеловать приборную доску или вылететь наружу, если водитель резко ударит по тормозам или врежется во что-то. Затем, позволив машине отъехать от закусочной на некоторое расстояние и убедившись, что полицейский не собирается останавливаться, он снова выпустил на свободу свою демоническую сущность. Да, это было правильным описанием. В том симбиозе личностей, который существовал сейчас в теле Бомонта, это не падший одевал на себя личину смертного, но человек выпускал на свободу небесный облик.

На этот раз все произошло быстро. Не с первого раза, инфернальные энергии не захотели безропотно подчиниться Малефактору, но без дополнительных спецэффектов. Вот рядом с водителем сидит испуганный гражданский, который глубоко и часто дышит, приходя в себя после впечатляющего спурта от дверей дайнера до машины. И вот уже на его месте спокойный, чувствующий что держит ситуацию под контролем металлокожий исполин, смотрящий на огоньки собственный глаз в отражении лобового стекла.

- Почему ты решил оставить людей на растерзание чудовищ? - Произнес Котар~ва~Хасис, даже не пытаясь подавить рокот раскаленного воздуха в голосе.

Этот вопрос действительно интересовал падшего. Полицейский, который сначала произвел на Угаритийца положительное впечатление, с каждой ложившейся между машиной и закусочной милей все больше разочаровывал демона, и тот не стеснялся демонстрировать эти интонации в голосе. Но разве стоило ожидать от смертных чего-то еще, кроме подобного предательства? Искусный и Мудрый досадливо укорил себя за наивную надежду, которая больше подходила Ламассу, нежели Аннунаки, который прекрасно знал пределы человеческих возможностей, заложенных в их формах.

- Ты отважился бросить вызов нежити, - продолжил говорить демон, вкладывая в каждое слово свое разочарование, - Но затем бежал и продолжаешь бежать, как трусливое животное. Ты, кто клялся служить и защищать.

Котар специально не стал задавать уточняющих вопросов, чтобы не подталкивать смертного к какому-либо ответу. Падший хотел увидеть его искреннюю, настоящую реакцию, услышать ответ, не нашептанный на ухо кем-то другим.

Демона Услышанных Желаний не просто так называли Искусным, и его таланты в области искусства не ограничивались созданием прекраснейших артефактов, наделённых теми или иными мистическими, как сказали бы смертные, свойствами. Среди прочего Котар~ва~Хасис оказался на удивление хорошим актёром (возможно, тут свою роль сыграли выразительность и таланты в области манипуляции и обмана Рене Бомонта, чьё тело занимал демон), и даже при таких обстоятельствах, как сейчас, сумел убедительно изобразить испуг, волнение и даже панику простого человека, чудом выбравшегося из всего того ужаса, который творился сейчас в дайнере.

Грязный парень, выступивший из мрака, кажется, не внял словам Аннуаки и отступил обратно в тень, растворяясь в тумане и ночном сумраке, но зато судорожно заводящий свою машину полицейский дождался таки бегущего к нему с мольбами о помощи Бомонта, оставив дверь открытой. Пока Падший, прижимая к груди саквояж одной рукой и тряся в воздухе над головой второй, бежал к полицейской машине, пытаясь не запутаться в полах своей одежды на бегу, коп, прищурившись, вглядывался в темноту, пытаясь понять, кто ещё бежит рядом с Рене и о ком он кричит, но так никого и не заметил.

Когда Рене наконец добрался до автомобиля, коп махнул рукой, прося демона сесть за штурманское кресло, и так скоро, как Угаритиец оказался внутри, крутанул руль и вдавил газ в пол, направляя свой седан прочь от здания злополучной закусочной. Вскоре автомобиль копа уже выехал на проезжую дорогу, и парковка, где осталась старая Тойота Авалон с оружием в багажнике, вот-вот грозилась скрыться позади в тумане. Если Искусный и Мудрый хотел остановить взмокшего шатена-патрульного, судорожно вцепившегося в баранку руля, сейчас было самое время.

Войдя в "Баскин Роббинс", Анфея постаралась прислушаться к своему внутреннему я, и, сфокусировавшись на колебаниях в ткани реальности, попробовать ощутить, есть ли поблизости другие сверхъестественные существа, и, в частности, новый куратор Рабису, Падшая по имени Рухиэль. К сожалению, все усилия Пожирательницы оказались напрасны, и девушке не удалось применить свои кажущиеся забытыми демонические силы. Присев за ближайший свободный столик, Падшая предприняла ещё пару попыток почувствовать следы потустороннего присутствия, но все они оказались безрезультатными. Когда Рэй уже собиралась было сдастся, в помещении вдруг задул прохладный ветерок, словно прорвавшийся внутрь кафе-мороженного с улицы, и женщина с "мальчишеской" стрижкой, одетая в стильную кожаную куртку и сидящая за соседним столиком, опустила утреннюю газету, которую до этого читала.

— Анфея, — произнесла эта особа уже знакомым Рабису бодрым голосом, без сомнения, принадлежавшим Рухиэль. — Я права? Думаю, нам с тобой есть о чём поговорить. Садись, закажи себе что-нибудь. Должна отметить, тут делают отменный клубничный пломбир, уверена, тебе понравится.

Рухиэль:


Тем временем спор двух украинцев, казалось, достиг своего апогея, и в какой-то момент один из них резко поднялся с места и, кинув пару купюр на стол, развернулся и вышел из кафе-мороженого, не забыв напоследок хлопнуть дверью. Второй украинец лишь покачал головой и фыркнул, после чего вернулся к своему десерту, проигнорировав пока лежащие на столе рядом деньги. Бледный офисный клерк, неуверенно поднявшись, подошёл к скучающей блондинке, и, присев рядом с ней, попытался завязать разговор. Получалось у него, кажется, прямо скажем не ахти. Негр всё также уминал за обе щеки торт, дети пока к счастью вели себя спокойно и сцен не устраивали. Впрочем, простые смертные сейчас мало волновали сосредоточенную на встрече Айли.

Приоткрыв глаза, Демон увидел перед собой бледных людей и чуть улыбнулся. За спиной Падшего распростерлись два совиных крыла, а из середины корпуса выросла пара рук, упершаяся в кровать. Сатариэл старался выглядеть максимально безобидным, хотя знал, что его речь прервут в любую секунду выстрелом в его всевидящую башку.
- "Знайте, что вы будете преданы в руки праведных; они перережут ваши шеи и умертвят вас, и не будут иметь сострадания к вам", - нараспев вымолвил бывший Ангел Господень, держатель Небесных Механизмов, Сатариэль, некогда Ищущий, затем Затворник, а ныне Клятвопреступник. - Так думаем все мы, и думаю, вы понимаете, кого я имею ввиду. Уничтожьте нас и обретите вечную свободу от ваших хозяев. Станьте сами управлять своей жизнью, - с этими словами Сатариэль встал и распростер руки аки Бог-Сын, когда его распинал народ иудейский. Он был готов и преисполнен решимости, какой не имел никогда с тех пор, как его закинули в темницу.

- Спасибо, - Рене не стал отказываться от оружие и, взяв пистолет в руку, взвесил его на ладони, привыкая к новому инструменту, - Ты не знаешь имени этого вампира и где его искать? На случай, если я захочу пополнить запас.

Падший собирался было продолжить говорить, но его прервал выстрел. Бомонт, отвлекшийся от смертных на разговоры с вампирами, вздрогнул, но быстро сообразил, что происходит. Лучший способ замести следы, это устранить всех свидетелей. Грубо, но эффективно, если удастся заставить молчать действительно всех, и, главное, быстро. Откуда только копы взялись здесь так быстро?! Когда не нужно, они появлялись в мгновение ока, будто специально ждали за углом. И все же, демон, к своему удивлению, не мог заставить себя принять это решение. Рене привык к смерти и никогда не испытывал угрызений совести, считая, что размен десятка жизней на одну, но свою, был справедливым. Но сейчас не стоял вопрос "я или они", по крайней мере, не так остро, а эти люди, уцелевшие в перестрелке, не были виноваты ни в чем, кроме того, что оказались ни в том месте и не в то время. В конце концов, сам Угаритиец минутой назад сказал, что смертные в кафе под его защитой! Теперь же он безучастно смотрел на то, как их убивают.

Котар разозлился, прежде всего на самого себя. На то, что поддавшись внезапному порыву начал разбрасываться словами о защите. На то, что не мог придумать другое решение, по крайней мере, не так быстро. Наконец, на тугой комок в животе и то, что никак не мог перестать думать об этом. Разве смертные, эти жалкие, несовершенные создания, не были достойны одного лишь презрения? Разве сам Искусный и Мудрый не сжимал в руке саквояж, единственным предназначением которого было забирать их души и превращать в топливо для его демонических экспериментов? Но вместо ненависти к людям падший испытывал только сожаление и чувство вины. Демон ощутил соблазн опустить руки. От него ничего не требовалось, не нужно было самому нажимать на спусковой крючок, искать свидетелей, ничего. Просто отойти в сторону и не мешать вампирам делать то, что они, похоже, хорошо умели. Все естество Аннунаки взывало его к тому, чтобы не вмешиваться: доверь зачистку профессионалам; помни, тебе самом нельзя показываться на глаза копам, чтобы избежать неудобных вопросов; ты ведь сам хотел не ввязываться в дела людей, вот и проходи мимо, занимайся своей работой, своим Замыслом!

И только засевшая занозой в груди совесть не давала ему подчиниться. Может быть, что-то еще можно было исправить. Помочь хотя бы части из этих людей.

- У меня есть машина, - проговорил Бомонт, приняв окончательное решение. Дорми уже ушел, так что из из собеседников оставалась только Ви, - Не ждите меня, я разберусь со сбежавшим полицейским. Удачи вам в вашем путешествии. И передавайте мое почтение Тирану.

Попрощавшись с вампирами, Рене подхватил саквояж и плащ - не стоило оставлять вещи позади, вдруг вампиры решат сжечь кафе, чтобы избавиться от отпечатков пальцев - и собрался было направиться в служебные помещения, но вспомнил, что забыл самое главное. Как любой продавец, он продемонстрировал товар, теперь нужно было пригласить клиента к дальнейшему сотрудничеству.

- И если вам понадобится помощь, вот мой телефон, - мужчина надиктовал номер, - В спокойной обстановке я смогу сделать больше, чем сейчас. За подходящую плату, разумеется.

Вот теперь сделка была окончательно закрыта, и можно было разыскать последнего смертного, которого еще оставался реалистичный шанс спасти. Последний раз его было видно за стойкой,когда он попытался остановить Инянгу, а затем укрылся от дроби. После этого офицер не показывался. Скорее всего, он оценил ситуацию и нырнул куда-то во внутренние помещения, найти более надежное укрытие до приезда подкрепления или же выход наружу. Последнее будет легко понять по распахнутой двери...

То ли туман начал постепенно рассеиваться, то ли нечеловечески острое зрение вампира приспособилось к особенностям окружающей среды, но, так или иначе, Безумец теперь различал вперед очертания заправки и принял решение двинуться в её направлении. Густые клубы мглистого водяного пара надёжно скрывали нашего героя от глаз возможных посторонних наблюдателей, обволакивая его и словно пряча в дымчатом саване, и Кен смог без особого труда добраться до бензоколонок незамеченным. Единственный охранник этого места, сидевший в отдельной будке у съезда с дороги на заправку умеренно упитанный негр в форме, был мёртв, а его труп — обескровлен. Что-же, похоже, сейчас Малкавиан столкнулся не с оборотнями, а с куда более знакомыми ему созданиями. Кроме бензоколонок, грузовика, пары машин и будки охраны на заправке находился дайнер с характерным названием "Pop's", в котором, судя по выбитым стёклам, и стреляли совсем недавно.

Сейчас шум стрельбы и драки в придорожной забегаловке, вроде бы, сменился звуком голосов, и Кен, пригнувшись и прячась в тени и пелене тумана, неслышно скользнул к одному из выбитых окон, чтобы понять, что-же здесь происходит, но стоило вампиру приблизиться к зданию, как там вновь начали стрелять, и Смиту пришлось отпрянуть от намеченного укрытия, на всякий случай скрывшись за углом закусочной от шальных пуль. Когда звуки выстрелов опять смолкли, детектив осторожно, на цыпочках подошёл к окну и, буквально растворившись во тьме и тумане, заглянул внутрь. Картина, которую вампир там увидел, впечатляла.

Кафельный пол устилали осколки битого стекла и посуды, тут и там виднелись растекающиеся багровые лужи густой человеческой (и, похоже, не только) крови, в иное время разбудившие бы аппетит Зверя, а в одном месте куски кафеля вообще были кем-то выбиты, так что теперь вместо участка пола Смит мог видеть обнажённый фундамент. На полу лежало поменьше мере два трупа (какой-то внушительных размеров верзила в косухе и зрелый мужчина, судя по форме являвшийся полицейским из местного управления шерифа), ещё одно мёртвое тело всё ещё "сидело" за местной стойкой, уткнувшись лицом в тарелку с едой. Помимо мертвецов в кафе насчитывалось ещё человек шесть (впрочем, были л это люди?) Две крашеные девушки стояли в одной из кабинок рядом с телом копа, какой-то парень сидел на полу у стойки обхватив голову руками а ближе всего к выбранному Кеном окну стоял какой-то тощий студент и...

...И существо, назвать которое человеком язык точно не поворачивался. Живой металл прочным серым панцирем покрывал тело высокого и широкоплечего четырёхрукого монстра, на спине которого, словно иглы дикобраза, топорщились острейшие шипы, отходящие от гребня обсидиановых волос, а в груди ярко сияло рубиновым пламенем горящее сердце, от которого во все стороны бежали пульсирующие огнем стальные жилы. Глаза этого незнакомца напоминали раскалённую магму, а изо рта у него только что не извергался поток смертоносного пламени. Кен не знал, что это была за тварь, но увидев её он невольно вздрогнул. Где-​то вдалеке, тем временем, раздался тревожный вой полицейской сирены.

Пугающий Незнакомец:


— Всё хорошо. Всё кончилось. Мы положили этих грабителей, полиция уже в пути. Можете выйти из укрытия, — заговорила одна из крашеных девушек (та, что брюнетка), мягким, успокаивающим голосом, невольно располагающим к говорящей и вызывающим желание довериться ей и наконец расслабиться, оставив всё самое страшное позади. В отличие от поддавшегося на увещевания этой особы персонала, показавшегося из-за стойки и робко двинувшегося в сторону брюнетки, страясь, не смотреть по сторонам и в упор не замечая металлического гиганта, Кен слишком хорошо понимал, что доверять сладкоречивой барышне явно не стоит.

— Маскарад, — покачал головой студент. — Нам нужно здесь по-​быстрому прибраться. Прошу прощения, сэр, — последние слова этого парня были, видимо, адресованы двухметровому шипастому монстру.

Маскарад. Сомнений не оставалось, это были вампиры. Впрочем, в глаза их Кен раньше никогда не видел, хотя, честно говоря, это было и неудивительно, учитывая, как мало Смит знал об остальных членах вампирского сообщества, не считая, пожалуй, пары других Малкавиан. Итак, по-видимому, разборку на заправке устроили вампиры вместе с каким-то "Железным Человеком", и теперь они намеревались избавиться от свидетелей и уничтожить все следы своего присутствия. Что-же, Смит не завидовал бедным официанткам и их несправедливой участи, но, при всём желании, спасти персонал кафешки был не в силах — Традиции Камарильи есть Традиции Камарильи, да и возможных противников внутри слишком много.

В кармане вампира беззвучно завибрировал мобильник. Пришло SMS от Джайлса: "Подъезжаю, здесь полиция, сообщили о стрельбе, что у тебя происходит??" Отвернувшись на секунду от экрана телефона Малкавиан вдруг увидел как в стороне, вдоль боковой стены заправки крадётся взмокший молодой шатен в форме полицейского управления шерифа. Коп пока не видел Смита, и был явно напуган. И, без сомнения, если бы он как-то обратил на себя внимание немёртвых внутри дайнера, его ждала бы участь трупов на полу кафешки. Этот парень явно (всё читалось по его лицу) видел слишком много и Маскарад обязывал избавиться от него. Но, с другой стороны, коп не видел Кена и был обычным порядочным гражданином — во всяком случае, на первый взгляд.

Наш герой оказался перед дилеммой, а вой сирены вдали, сменивший волчий, и силуэт монстра внутри закусочной не успокаивали. Чёрт, почему в эту ночь словно бы весь мир обрушился на детектива?.. Посмотрев на небо, Кен невольно чуть не вздохнул. Богам была безразлична судьба Малаквиана.

Всё произошло очень быстро. Крик Дорми не заставил попавшего под воздействие внушения Инянги Тома отступить, но спровоцировал вооружённого армейца, отвлёкши его внимание от демона. Развернувшись к своему лидеру, вояка дважды выстрелил в худощавого "студента", оба раза попав в цель. Дорми выронил своё оружие, согнулся пополам от жгучей боли и застонал.

Тем временем Ви, не до конца отдавая себе отчёт в том, что именно она делает, но искренне желая остановить "заколдованного" товарища и прекратить бойню, выступила вперёд и громко зашипела. Лицо панк-леди преобразилось. Конечно, произошедшие с ней перемены были не так разительны как те, которые недавно претерпело тело Котар~ва~Хасиса, но они тоже впечатляли. Розен оскалилась, демонстрируя бритвенно-острые клыки, её потемневшие и налившиеся кровью глаза теперь зло буравили Тома, почернели и стали видны сквозь мертвенно-бледную кожу кровеносные сосуды девушки. Ви сейчас чем-то напоминала разъярённую фурию, готовую рвать и метать, воздух вокруг будто потяжелел и словно наполнился какими-то особыми феромонами. Том в страхе отшатнулся при виде кошмарного облика Розен, забыв, казалось, о приказе скрывшейся в тумане негритянки.

В этот момент не тратящий время понапрасну и действующий на опережение Аннуаку вновь использовал свои древние потусторонние силы, обращаясь к оружию армейца так, как Инянга давеча обращалась к самому вояке. Покорный воле Падшего, пистолет, с характерным щелчком, выбросил обойму на пол, оставляя всё ещё ошарашенного действиями Ви солдата без патронов. Вновь вздрогнув, Том выронил пистолет и отступил к стойке, прижавшись к ней спиной и закрыв лицо руками в приступе паники. Затем армеец медленно съехал вдоль стойки на пол и застыл. На некоторое время в дайнере воцарились блаженная тишина и спокойствие. Стиснув зубы и напрягшись, разгоняя кровь в своём теле, Дорми каким-то образом избавился от застрявших в нём пуль. Пошатываясь, вампир повернулся к Искусному и Мудрому.

— Спасибо, — просто сказал студент. — Может быть, иные наши Собратья и забыли о том, кому мы обязаны этим миром и всем, что имеем, но мы нет. Спасибо Вам, кто бы Вы ни были. Уверен, Тиран Чикаго не забудет Ваше заступничество за его слуг.

Бонни поднялась с пола, оглядывая закусочную. Выбитые стёкла, перебитая посуда, выломанный кафель, множество пулевых отверстий на стенах, лужи крови и пара трупов — ещё не так давно чистую и уютную кафешку было не узнать. Вампирам потребовалось лишь с десяток минут, а то и меньше, чтобы перевернуть тут всё вверх дном. За стойкой послышался тихий женский плач. Свидетели. У всей этой перестрелки были свидетели, один из которых, молодой коп, даже успел вызвать своих. Где-то вдалеке раздался тревожный вой полицейской сирены. Дорми и его ребята как всегда оставили после себя слишком много следов — не успели они избавиться от одного трупа, как тут же получили на руки ещё пару мёртвых тел.

И несмотря на то, что в этот раз вампиры обошлись огнестрельным оружием, Маскарад всё равно трещал по швам. Особенно пока немногочисленные свидетели ещё дышали. Кассирша, официантка, коп, а возможно и остальной персонал этой ночью с высокой долей вероятности увидели и услышали слишком много. И хотя им бы вряд ли поверили многие, их было чересчур опасно оставлять в живых. Вздохнув, Клайд нарушила повисшее было молчание, обращаясь к прячущимся от смерти людям.

— Всё хорошо. Всё кончилось. Мы положили этих грабителей, полиция уже в пути. Можете выйти из укрытия, — заговорила девушка мягким, успокаивающим голосом, невольно располагающим к говорящей и вызывающим желание довериться ей и наконец расслабиться, оставив всё самое страшное позади. Но, в отличие от поддавшихся увещеваниям Бонни смертных, Демон Услышанных Желаний прекрасно понимал, что последует за согласием подчиниться говорившей немёртвой. Аннуаку слишком давно жил на этом свете, чтобы научиться понимать чудовищ. В конце концов, в некотором роде он и сам являлся монстром. Но эти люди... Эти простые, несовершенные и напуганные люди сейчас походили на овец, которых вели на заклание просто потому, что они оказались не в том месте и не в то время.

Кассирша и официантка показались из-за стойки и робко вышли в главный зал, избегая смотреть по сторонам и предпочитая не видеть кровь, трупы и принявшего истинное обличье демона. Девушки смотрели только на Бонни и, приблизившись к ней, как крысы к дудочнику, замерли. Копа, поваров и уборщика видно пока не было. Вой сирены вдалеке настораживал, Том на полу, кажется, всё ещё не пришёл в себя, поверженный в самом начале боя верзила теперь походил на не слишком свежий труп. Бойня закончилась, но всё самое главное только начиналось.

— Маскарад, — покачал головой Дорми. — Нам нужно здесь по-быстрому прибраться. Прошу прощения, сэр, — последние слова "студента" были обращены к Искусному и Мудрому.

Договорив, Дорми прихрамывая двинулся за стойку, кивнув поймавшей его взгляд Бонни. Живые могли слишком много разболтать. И даже если большинство примет их россказни за последствие тяжёлого шока и бредни, состояния разгромленного кафе и пары слухов будет достаточно, чтобы привлечь внимания охотников или даже Инквизиции. Того, чтобы "небылицы" свидетелей дошли до знающих людей вампиры допустить не могли, так что теперь выход оставался один. Живые треплют языком. Мертвецы не рассказывают сказки.

Израненный блондин по-​прежнему выл, катаясь по полу в агонии. Часть выпущенных в арийца зачарованных пуль, по всей видимости, застряла в его теле, и теперь причиняла Тайрусу тупую жгучую боль, затуманивающую разум и заставляющую вампира в муках корчиться у стойки. Сейчас этот когтистый Сородич вряд ли был в силах противостоять нашим героям и больше не представлял серьёзной угрозы, во всяком случае, пока что. В какой-​то момент силуэт Тайруса задрожал, и он растворился в воздухе, обратившись в облако тумана. Одним активным врагом меньше.

Несколько больше, чем голубоглазому байкеру повезло Бонни. Сейчас девушка осторожно отползала в одну из кабинок подальше от темнокожей дамы, чтобы попробовать как-​то восстановить полученные раны и снова вернуться в строй. Ужасающие следы клыков Тайруса на горле брюнетки постепенно затягивались, но зрелище это всё ещё было явно не для слабонервных. Впрочем, Бонни было не в первой регенерировать серьёзные повреждения — не так давно она отрастила потерянный палец, да и до этого не раз выбиралась из самых разных передряг...

Тем временем драка в кафешке остановилась, и большинство участников конфликта замерли, удивлённые заявлением Котара~ва~Хасиса, неожиданно выступившим в центр помещения. Демон принял свой истинный облик и предстал перед кровососами во всей своей пугающей красе, завладев всеобщим вниманием. Громкие и сильные слова Демона Услышанных Желаний прозвучали в повисшей внутри закусочной гробовой тишине громко и отчётливо, и смысл их невольно заставил армейца и Бонни вздрогнуть, а Инянга, к которой как раз и обращался Искусный и Мудрый, отступила назад, обнажив бритвенно-​острые клыки и склонив голову на бок. Было понятно, что присутствие в кафешке демона застигло негритянку врасплох.

Воспользовавшись моментом, Ви стрелой метнулась к Бонни и опустившись на колени рядом с подругой прокусила своё запястье, предлагая Бонни кровь. Иные вампиры могли бы счесть подобное предложение оскорбительным и неприемлемым — в конце концов, исцеляться немёртвые могли и сами, а чужая кровь порождала Узы, приносящие множество проблем и способные окончательно свести с ума или в могилу. Но для юных и относительно недавно обращённых Ви и Бонни все эти "нюансы" ничего не значили — для них обмен кровью был высшей степенью доверия, символом их дружбы и единства... Наивные Птенцы с их эфемерными мечтами... Бонни с благодарностью припала к запястью подруги, поглощая вкусную и питательную кровь Розен, способную быстро утолить нехватку витэ в теле израненной брюнетки.

— Демон, — сквозь зубы прорычала Инянга. — Вот уж действительно, как чёрт из табакерки.

Впрочем, несмотря на явную сильнейшую неприязнь, испытываемую обладательницей дробовика по отношению к Аннуаку, афроамериканка не спешила нападать на Котара~ва~Хасиса. Видимо, его неожиданное вмешательство, внешний вид, речь и тот факт, что от мясника в главном зале не осталось и следа, в совокупности пугали кровопийцу. Она не понимала, насколько силён и опасен может быть Падший, она не планировала вступать в бой с потусторонним демоном изначально, когда вместе со своими "бешеными псами" ворвалась в кафе... Теперь Инянга чувствовала себя обманутой и брошенной навстречу неизвестности, а страх неизвестности был куда древнее любых потомков Каина. "Твоя вечность лишь песок под ногами тех, кто творил этот мир", — сказал Угаритиец. И негритянка достаточно многое знала о сверхъестественном мире, чтобы прекрасно осознавать, что здесь демон точно не соврал.

— Это только начало, адское отродье, — сказала Инянга, медленно отступая спиной вперёд и вглядываясь в ауру Падшего. — Я привыкла ждать веками, подожду ещё пару ночей. Немногим раньше, немногим позже... Час расплаты всё равно настанет. Izinsuku zakho zibaliwe*.

Глядя прямо в глаза Котара~ва~Хасиса негритянка остановилась и затем повернулась к застывшему от удивления армейцу, чья выучка и боевые рефлексы на этот раз не сработали достаточно быстро. Вояка встретился взглядом с Инянги, но, в отличие от Искусного и Мудрого не смог выдержать взор Старейшины.

— Убей их, — приказала негритянка армейцу, после чего вновь с видимой ненавистью взглянула на Падшего. — Мы ещё встретимся, адское отродье. Можешь не сомневаться, однажды я приду за тобой. Ngizokuza ngawe**.

Сделав ещё один шаг назад, афроамериканка развела руки, в одной из которых по-​прежнему держала дробовик, в стороны и растворилась в молочно-​белых клубах тумана, выходя из зоны досягаемости возможных вражеских атак. На мгновение в забегаловке повисла тишина. А затем вояка открыл по Падшему огонь на поражение. Первый выстрел армейца в цель не попал, зато второй угодил в одну из пульсирующих огнём жил, причиняя Искусному и Мудрому жгучую боль. Пули были и правда непростые. Опомнившийся Дорми вскочил и вытащил оружие, кажется, своеобразный "каминг-​аут" демона взбодрил парня и предал тому уверенности.

— Назад, Том! — крикнул вампир вояке. — Это приказ! Назад, или буду стрелять!

Сбивший Бонни с ног Тайрус, кажется, чуть ли не зубами вцепился поваленной на пол брюнетке в горло, уподобившись кровожадному дикому зверю. Клайд пыталась сбросить арийца с себя, но обезумевший от ярости немец крепко прижал девушку к полу, не давая ей осуществить задуманное, и, похоже, сама Бонни справиться с озверевшим противником в своём нынешнем положении не могла. К счастью, Клайд и не нужно было справляться одной. Потрёпанный, но не сломленный армеец достал из-за пояса свой Glock 17, судя по всему бывший весьма необычной пушкой, заряженной весьма необычными пулями. Направив пистолет на Тайруса, вояка дважды выстрелил тому в спину. Обе пули попали в цель и звероподобный блондин завыл от боли, скатываясь с Бонни. Кажется, в данный момент "Саблезубый" был нейтрализован. Впрочем, по прежнему лежащая на полу Клайд тоже являла собой отнюдь не лучшее зрелище. Её лицо и шея были в крови, а на горле виднелись явственные следы от укуса. Хорошо ещё, что армеец успел вмешаться до того, как немец попытался бы просто перегрызть шею Клайд. Итак, пока один из незваных гостей выл, в агонии катаясь по полу, а Бонни лишь ели слышно хрипела, присев на полу и приложив руку к горлу, о своём присутствии решила напомнить Бруха негритянка.

Афроамериканка повернулась к вояке и выстрелила тому в спину из дробовика. Впрочем, в отличие от оружия Бруха, этот ствол, кажется, мистическими свойствами не обладал, и, несмотря на то, что негритянка попала в цель, дробь не причинила армейцу никакого сколько-нибудь существенного вреда. Повернувшись к "атаманше" явившихся из тумана налётчиков, вояка позволил себе криво ухмыльнуться.

— Не знаю, кто ты, чёрт возьми, такая, но ты явно не понимаешь, с кем имеешь дело. Отныне Чикаго наш город, и таким как ты здесь не рады, — сказал вояка, вновь поднимая свой пистолет, на этот раз направленный на афроамериканку.

— Меня зовут Инянга, и я звала Город Ветров своим домом задолго до того, как ты появился на свет, — ответила негритянка. — Теперь я и мои дети возвращаемся назад, чтобы вернуть себе то, что наше по праву, и очистить свой дом от той адской нечисти, которую вы пустили на порог.

В этот момент из-за стойки неожиданно высунулся молодой коп. Выглянув из укрытия, парень выстрелил в Инянгу, но выпущенная им пуля хоть и попала в цель, расплющилась, столкнувшись с кожей афроамериканки. Казалось, полицейский сейчас выстрелил не в существо из плоти и крови, но в изваяние из какого-то особенно прочного камня, которому выстрел не принёс абсолютно никакого вреда. Афроамериканка покачала головой.

— Кажется, именно Вы здесь не представляете, с кем имеете дело. Вам бы стоило броситься бежать, другое дело, что это всё равно не поможет — отступать Вам некуда. Вы в ловушке, и что-то мне подсказывает, что Ваша песенка спета.

Тем временем, круглолицый мясник продолжил своё наступление. Переключив своё внимание с Дорми на Ви, таки сумевшей до этого попасть врагу в плечо, мясник попробовал рубануть дерзкую немёртвую своим разделочным ножом. Розен, однако, не только ловко уклонилась от удара врага, но и ответила тому выстрелом в грудь. Выпущенная девушкой пуля и на этот раз попала в цель, заставив мясника вздрогнуть. Пока Ви отвлекала противника на себя, её спутники не теряли времени даром.

Дорми, сложив руки в молитвенной позе бормотал что-то, словно бы обращаясь к небесам. Прислушавшись к его словам, однако, можно было понять, что молится вампир отнюдь не Господу или райским ангелам.

— Владыка Хабарил, к тебя взываю я. Молю тебя ниспослать помощь твоим верным слугам в столь трудный час. Беда настигла нас в предместьях Чикаго и враг Двора напал на твоих слуг. Защити нас и дай нам силы, владыка Хабарил!

Пока тощий студент взывал к одному демону, другой демон совсем рядом с ним провел рукой по одной из плиток пола, нащупывая точки излома, и резко, без замаха, ударил кулаком, пустив по кафелю сетку трещин. Затем Котар~ва~Хасис нанес еще несколько ударов, пробив покрытие до фундамента, после чего бросил вниз кольцо, пробуждая его силу. Костяшки пальцев правой руки Падшего теперь были сбиты, но цели он, кажется, добился. Ударившись о землю, кольцо, словно по волшебству, растворилась в ней, аки посеянные в Колхиде драконьи зубы из греческих мифов, и в следующий миг в проделанной Аннуаку дыре в полу образовалась земляная воронка, подобная зыбучему песку. По изначальной задумке Искусного и Мудрого, упавший в неё субъект должен был пролететь сквозь землю в выбранном направлении и очутиться где-нибудь поблизости от главного зала закусочной. Но теперь Демона Услышанных Желаний терзали смутные сомнения, что привилегия выбора конкретного направления могла и не входить в возможности созданного им на скорую руку творения. И смутно различимый шум ветра с той стороны портала как бы намекал на некоторую предопределённость пути, куда вёл импровизированный портал.

Итак, когда получивший несколько грамм необычного свинца в грудь детина вздрогнул, а "Бес" открыл проход в неизвестность, Ви сделала Гангрелу подсечку ногой, и тучный мясник, потеряв равновесия, мешком рухнул в земляную воронку, растворившись в ней так же, как до этого исчезло в почве само кольцо. Практически сразу же после падения врага в воронку оттуда раздался шум разрубаемого (или, во всяком случае, пронзаемого) мяса и сдавленный крик, звук ломающегося металла, а затем шум, напоминающий шум от падения тела со значительной высоты. И почему-то Котар~ва~Хасиса все вышеперечисленные звуки навели на мысль о большом потолочном вентиляторе, в который, похоже, и упал бедолага-мясник. Всё-таки удачно, что в последний момент Искусный и Мудрый догадался отойти от первоначального плана.

- Готово, - проворчал падший, всем естеством ощущая изъяны своего творения.

Иной мог бы возгордиться тем, что предмет вообще получилось наполнить силой, но для демона Третьего дома несовершенство работы было сродни физическому уродству плоти - какой толк в вещи, которая не может исполнять свое предназначение, так, как должна, и не так эффективно, как могла бы? И в очередной раз причиной такого результата была нехватка времени и поспешность работы, но только теперь она была навязанная не чьей-то волей, а самим Котаром, уступившим давлению обстоятельств. От осознания этого к горлу Угаритийца подступил тошнотворный комок злости. Неужели ради этого он вырвался из Бездны, чтобы уподобляться тем, кто оправдывал плохо сделанную работу обстоятельствами и необычными условиями!? И, подливая масла в огонь, сейчас падший собирался применить получившийся инструмент, не опробовав его и не узнав всех его качеств. Кольцо должно было сделать что-то, но неопределенность эффекта была едва ли не более мучительна, чем его несовершенство.

Ви хотела, чтобы падший создал путь к отступлению, но созданный артефакт вполне мог оказаться путем в ловушку более опасную и неприятную, чем текущая ситуация, и теперь Демон Услышанных желаний разрывался между стремлением исполнить просьбу девушки и собственными принципами, которые претили Аннунаки применять настолько дефектные творения. Использовать кольцо по назначению было преступно, но не выбрасывать же его теперь? Подобная расточительность претила уже натуре Рене, который считал, что не стоит понапрасну разбрасываться вещами, которые могли принести пользу. Да, кольцо работало не совсем так, как было задумано, но это не значило, что его нельзя использовать чтобы выкрутиться из переделки. Ведь девушка не уточняла, как именно она хочет выбраться отсюда, не так ли?

- Новый план, - с улыбкой проговорил Бомонт, обращаясь к напарнице по несчастью, - Пусть этот детина, проверит куда ведет этот путь за нас. Когда он подойдет, столкни его вниз. Я открою проход.

Стоило демонической составляющей поддаться отупляющей злости, как смертная, более сильная часть личности, вышла вперед, перехватив бразды правления ситуацией. Там где извечный кузнец Котар~ва~Хасис считал просчитывал каждую деталь и стремился к совершенству, Рене Бомонт искал выгоду в любой, даже самой нескладной ситуации. Если бы он был из тех, кто имеет обращаться со письменным слогом, он мог бы написать целую книгу о лимонах и лимонадах, возможно, даже не одну. Не получилось сделать надежный путь наружу? Не беда, отправим через ненадежный врага.

Падший провел рукой по одной из плиток пола, нащупывая точки излома, и резко, без замаха, ударил кулаком, пустив по кафелю сетку трещин. Затем он нанес еще несколько ударов, пока не убедился, что пробил покрытие до фундамента, в который демон незамедлительно бросил кольцо, пробуждая к жизни его эффект.

Пока угрюмый немец отращивал когти и наступал на Бонни (кажется, так назвала свою подругу Ви), перепачканная в крови брюнетка не теряла времени даром. Выбросив бесполезный ствол убитого полицейского, который она, видимо, схватила в приступе кратковременной паники, девушка выхватила откуда-то из-под куртки другой пистолет и открыла огонь прямо по своему противнику. Тот, самоуверенно усмехнувшись, даже не попытался уклониться от пуль, опрометчиво считая, что они не нанесут ему никакого вреда. Первая же попавшая в цель пуля развеяла это роковое заблуждение Тайруса (похоже, именно так звали когтистого блондина). Стоило той попасть в цель, как голубоглазый крепыш дёрнулся и скривился, застонав от боли и схватившись одной рукой (или, вернее будет сказать, лапой?) за грудь. "Сука", — выругался Тайрус, и в этот момент вторая пуля угодила ему в плечо. Зарычав с яростью раненного дикого зверя, немец вдруг с удивительной быстротой кинулся на Бонни и сбил её с ног, повалив на пол кафешки и навалившись на "поганую инферналистку" сверху.

Теперь на полу было целых два клубка — Бонни и Тайрус и армеец и Гейб. Впрочем, вторая пара, похоже, закончила мериться членами и всё-таки выяснила, кто же в ней сильнее. Одним удивительно мощным ударом нокаутировав своего соперника, вояка выбрался из-под неподвижного тела предателя. Впрочем, видно было, что победа досталась бывшему солдату отнюдь не так легко, как могло показаться. Он был бледен как смерть, нехило потрёпан и явно измотан. Маловероятно, что в своём нынешнем состоянии этот боец смог бы противостоять ворвавшимся в закусончую "туманным кровопийцам".

Пока иные вампиры, сцепившись как дикие животные, дрались на полу, темнокожая женщина, с лёгкой жалостью и недовольством взглянув на копа, лишь покачала головой в ответ на призыв парня бросить оружие.

— Пусть потом не говорят, что я не дала тебе выбор, — сказала молодая старуха, выстрелив из обреза. Подобное высказывание, надо сказать, было довольно лицемерно с её стороны. Напарнику шатена и дальнобойщику выбора никто не давал. Впрочем, молодой полицейский оказался проворнее, чем его более зрелый товарищ, уже отошедший в мир иной, и успел юркнуть обратно за стойку, спасшись таким образом от смертоносного выстрела негритянки.

Круглолицый мясник, смекнув, после не слишком воодушевляющего стона Тайруса, что пули у немёртвых посетителей "Pop's" отнюдь не простые, не дал Дорми выстрелить и атаковал на опережение, рубанув тощего "студента" по боку. Разделочный нож, в отличие от пуль, похоже, никакими сверхъестественными свойствами не обладал, и поэтому оставленная им рана, хоть и выглядела достаточно страшно, большого вреда главарю условно дружественных Котару вампиров не нанесла. Выругавшись, Рейдер в ответ на действия мясника всё-таки выстрелил в того, но, увы, промахнулся.

Ви в этом плане повезло несколько больше. Выпущенная ей пуля достигла цели, попав в левую руку детины и заставив того стиснуть зубы. Гангрелы. Раньше Розен даже жалела, что эти ребята покинули Чикаго, и теперь панк-леди не сможет проконсультироваться с ними по поводу оборотней и их повадок. Что-же, видать, судьба и в правду та ещё язвительная стерва. Хотели Гангрелов? Получайте, пожалуйста. Вот уж спасибо, как говорится.

Тем временем Падший в укрытии не покладая рук трудился над созданием "билета в лучший мир" для себя и Ви. Обычно создание магических предметов требовало времени, спокойной обстановки (столь необходимой для концентрации и сосредоточенности) и долгой кропотливой работы. Котар~ва~Хасис, однако, в лучших традициях Советского Союза, предпочитающего скорость качеству и стремящегося выполнять "пятилетку за три года", решил попробовать быстро изготовить пусть не слишком качественный и долговечный, но всё-же сколько-нибудь действенный артефакт. Да, Искусный и Мудрый обычно старался создавать практически безупречные творения, с ювелирной точностью подогнанные под свои функции, но сейчас был не тот случай, когда Демон Услышанных Желаний мог позволить себе продолжительную и тщательную работу над своим новым детищем. Сейчас время буквально утекало сквозь пальцы наших героев, застрявших в закусочной вместе с не слишком дружелюбно настроенными звероподобными вампирами, и Аннуаку позволил себе изменить своим обычным правилам.

Большинство бы посчитало, что осуществить дерзкий и отчаянный план Котара~ва~Хасиса невозможно и в своём предприятии Падший обречён на провал. Но, как любил говаривать в своё время Брюс Ли, с которым Рене когда-то даже доводилось встречаться, "в этом мире нет ничего невозможного". Если кто-то уже совершал подобный акт, его вполне возможно повторить. Если же никто раньше не делал ничего подобного, всегда остаётся вариант стать первым. Итак, на скорую руку Аннуаку изготовил очередную нужную вещицу, предназначенную для того, чтобы помочь её владельцу, но, в силу обстоятельств, способную гипотетически также и навредить ему, ибо большой уверенности в том, что кольцо сработает в точности как надо у Искусного и Мудрого, увы, не было. Зато он точно мог сказать, что оно сработает, и основной эффект у него будет приблизительно такой, как надо. Вопрос был лишь в том, готовы ли были наши герои рискнуть? А, впрочем, был ли у них выбор?..

Первое, что сделал падший, едва кафе наполнилось грохотом выстрелов и звоном бьющегося стекла, это рухнул на пол, закрывая голову руками. Далеко не самое героическое действие, но в кризисной ситуации человеческие рефлексы Рене взяли верх, который с самого детства знал - в любой заварушке целым останется не тот, кто сильнее или опытнее, а тот, кто умеет не подставлять голову под пули. Автоматная очередь оглушила демона, от ее рева дрожала мебель и вибрировал пол, заглушая все прочие ощущения - демон даже не мог понять, зацепило его самого и нет. Из оцепенения его вывел настойчивый голос Ви, которая, в противовес Котару, времени зря не теряла.

- Либо быстро, либо далеко, - отозвался Бомонт на реплику девушки не потерявшим спокойствия голосом. Инфернальная энергия наполняла тело смертного, падший распрямлялся в нем, высвобождая свои силы, и теперь это был голос Угаритийца, все еще человечный, но уже нечеловеческий, - Выломай плиту пола под собой. Мне нужна земля.

Он предпочел бы пересидеть заварушку, забиться в угол, дождаться пока одна из групп вампиров возьмет верх, чтобы договориться с победившей стороной, но девушка озвучила просьбу, и Демон Услышанных желаний не мог проигнорировать этот призыв - подобное было бы против его природы. Прежде всего, нужно было успокоиться, привести мысли в порядок. Котар чувствовал, что когда-то мог управлять путями, прокладывая связующие нити сквозь самые невероятные пространства, но сейчас это знание ускользало от него. Так много было забыто, погребено в осколках человеческой души, которую демон разорвал, превратив в щит от притяжения Бездны. Теперь ее клочки сидели в сущности падшего занозами битого стекла, отравляя собой его память и силу. В этом состоянии Угаритийцу было гораздо проще усилить оружие, сделать их броню непробиваемой, чем создать путь к бегству, но когда ладони падшего ощутили дрожь земли внизу, решение само скользнуло ему голову. Не самое изящное, недолговечное и преступно грубое, но сейчас важен был сиюминутный результат, так что этого должно было быть достаточно.

С приливом небесных сил падший почувствовал уверенность и контроль над ситуацией. Он был в опасности, ведь перестрелка угрожала телу смертного, но положение не было критическим. Позиция давала защиту от выстрелов снаружи, а переметнувшегося вампира Ви взяла на себя. Нападающим потребуется некоторое время, чтобы войти в кафе, и когда они это сделают, то будет уже слишком поздно, чтобы помешать демону. Оставалось только создать путь к отступлению, и Котар~ва~Хасис знал как это можно сделать даже с его более чем скромными силами.

Наполнив небесной энергией себя, он направил поток силы в висящее на груди распятие. Металл мгновенно нагрелся и Бомонт почувствовал болезненный укол крохотных лезвий, когда ожившая реликвия начала вплавляться в грудь мужчины. Пока Рубиновое сердце оживало, Рене пополз в сторону убитого полицейского и, дотянувшись до его руки, начал стягивать с пальца замеченное ранее обручальное кольцо. Золото, скорее всего, было низкой пробы, но Угаритиец не планировал создать сложное - или вечное, раз уж на то пошло - переплетение энергий, так что прочности металла должно было хватить. Заполучив нужную вещь, демон все также не поднимая головы и не обращая внимание не пятно крови на полу, наверняка испортившее одежду, пополз обратно, в укрытие кабинки кафе.

- Если есть одна вещь, которую я усвоил за свою жизнь, то это - ни один план не исполняется как задумано, - Рене мог бы ввернуть колкость о том, что такая участь постигает любой, "даже божественный", план, но подобную банальщину наверняка говорил каждый первый вырвавшийся из Бездны демон. Однако, для Аннунаки, в самой сущности которого было работать по чертежам и схемам, в каком-то смысле, планам, в этих словах было гораздо больше осознания, чем простой цинизм Падшего, желающего побравировать тем, что он лично был причастен к Великому замыслу и видел, как тот рассыпался в прах, - Но в этих коллизиях рождаются возможности, которые были бы невозможны пройди все как задумано. Мы с тобой сидим здесь сейчас из-за вереницы FUBAR*-событий с начала времен. Мне любопытно, какие возможности откроет эта ночь.

Напряжение сгущалось вокруг, начинало давить на виски, требуя выхода. Рано или поздно кто-то не выдержит, либо внутри, либо снаружи, и сделает первый, скорее всего, безрассудный шаг. Котар~ва~Хасис был терпелив по своей сути, ангел тверди земной не мог быть создан иначе, и проведенная в изгнании пустоты вечность только закалила эту черту характера. Демон был уверен, что он может выжидать сколько угодно времени и нервы у него точно не сдадут, но даже ему хотелось, чтобы это своеобразное противостояние уже перешло в иную фазу. Возможно, взять инициативу в свои руки было не такой плохой идее, тем более что Ви согласилась на помощь демона, и теперь он просто физически не мог не принять участия.

- Вы собираетесь драться или бежать? - уточнил Угаритиец, бросая короткий взгляд на спутников девушки, - Мы ограничены во времени, поэтому я не смогу создать что-то или проложить новый путь, но смогу улучшить тот, что у вас уже есть, каким бы не был выбор. Или, если хочешь, я могу выступить как переговорщик с ними, - кивок в сторону тумана, - Не самая сильная моя сторона, но кое-что я умею.

Конечно, Демон Услышанных желаний немного лукавил при последних словах. Сделки ведь были, по сути своей, тоже переговорами, и в этом он был искусен, но не настолько, насколько в создании предметов. Падшему было любопытно, сможет ли он заключить между двумя группами выгодное - для всех трех сторон - соглашение. Если те, кто пришел из тумана в принципе были настроены вести диалог.

Сколько чудес за туманами кроется; ни подойти, ни увидеть, ни взять... Один из вампиров, громила по имени Гейб, покинул придорожное кафе, скрывшись в густых клубах водяного пара, окутавшего парковку и её окрестности. Слабый звон дверных колокольчиков возвестил о том, что входная дверь заведения закрылась за посетителем, бывшим чужим и внутри кофейни, и, похоже, за её пределами. Силуэт силача растворился в тумане, исчезнув подобно тому, как исчезает монета, брошенная во тьму бездонного колодца, но сразу несколько пар взглядов несмотря на это остались прикованы к картине за окном, словно ожидая, когда же смельчак покажется вновь, если, конечно, ему ещё суждено было выйти из таинственной мглистой пелены. Казалось бы, услаждающая слух и расслабляющая музыка, играющая внутри "Pop's", похоже, уже больше никого не успокаивала и не радовала. Всё внимание большинства посетителей занимала сейчас совсем другие звуки. Впрочем, вопреки напряжённому ожиданию вампиров и людей, волчий вой пока всё не повторялся вновь...

— Может, это был бродячий койот? — предположил зрелый коп в разводе, который явно был не слишком силён в зоологии и биоакустике. — Их, кажется, сейчас по всей стране навалом. На днях я даже видел одного в нескольких милях отсюда, облюбовал какую-то помойку.

— Койотов последнее время и правда пруд пруди, — неожиданно встрял в разговор сотрудников правоохранительных органов дальнобойщик, отправляя остатки бургера себе в рот и обильно поливая соусом ещё лежащую на тарелке жареную картошку.

Молодой полицейский лишь неопределённо покачал головой. Он, похоже, прекрасно понимал, что раздавшийся минуту назад вой принадлежал отнюдь не луговому волку, а волку иному, куда более крупному и опасному.

— Карен, не включишь телевизор? — обратился этот защитник правопорядка к кассирше. — Я, конечно, понимаю, что в такое время вряд ли идёт прогноз погоды, но может там есть что-то про то, когда этот проклятый туман закончится? У меня просто телефон садится, не хочу тратить заряд.

Недавно вышедшей из туалета верзила вампир подошёл к "студенту", и они о чём-то негромко заговорили, периодически косясь на улицу. Посланный на разведу немёртвый пока всё ещё не вернулся, и не смотря на то, что теоретически это вполне могло и не значить ничего ужасного (найти дорого до автомобиля и обратно в таком тумане явно было задачей не из лёгких), данный факт явно настораживал других кровопийц. Карен приглушила, а затем и вовсе выключила музыка и по просьбе полицейского запустила висящий на одной из стен телевизор. По ящику показывали мюзикл 1952 года "Поющие под дождём", в котором сейчас разворачивался танцевальный номер. Рене Бомонт, как, возможно, и некоторые из присутствующих в зале вампиров, застал эпоху 50-ых, но сейчас явно был не лучший момент, чтобы предаваться воспоминаниям и окунаться в море ностальгии. Даже жизнелюбивый танцевальный номер, исполняемый актёрами на экране, при нынешних обстоятельствах выглядел неуместно и несколько зловеще.

Фрагмент из фильма, который идёт по телевизору:
ссылка

Брюнетка за столиком копов прикусила губу и начала крутить свои волосы, видно было, что она нервничала. Молодой полицейский, не увидев данных о влажности и продолжительности туманной погоды на телеэкране, полез в карман брюк за телефоном. Армеец поднялся со своего места, и, хлопнув водителя старого грузовика времён 80-ых по плечу и пожелав тому приятного аппетита, вернулся к двум своим Собратьям и присоединился к их беседе. Что должно было произойти в ближайшем будущем пока оставалось загадкой. Но ответ на неё был уже на подходе. Возможно, буквально.

Как и любой Аннунаки, Котар~ва~Хасис считал себя прагматичным существом. Эти качества всегда были поводом для гордости демона - мол, пока другие Дома витают в небесах или посвящаются себя эфемерным материям, Третий дом делает дело и мыслит приземленными категориями. Укоры в излишней простоте он воспринимал как комплименты и всегда, неизменно, предпочитал заниматься делом и находить взаимовыгодные условия сотрудничества, пренебрегая идеологией, философией и прочими неосязаемыми понятиями, которые хорошо смотрелись как украшения фасада здания, но были непригодны для того, чтобы заложить из них фундамент строения. Но прямолинейность, с которой общалась Ви, обезоруживала даже Малефактора, считавшего, что материалистичность не обязательно должна отрицать поэтичность момента. Мог ли он сказать "я - падший ангел, бежавший из заточения в центре Земли"? Вне всякого сомнения. Только в эти слова не было вложено никакого наполнения, они были лишены силы и не могли принести пользы собеседнику. Они были пустыми словами, а их Угаритиец не любил больше всего прочего.

Первый обмен репликами между вампиром и демоном был пикировкой, в которой Котар чувствовал себя будто в бою - девушка хватала каждое его слово и с силой бросала обратно, заставляя защищаться и парировать ее выпады. Возможно, такова была ее натура, требовавшая превращать любой разговор, даже самый простой, в вызов? Тем не менее, ответ на свой вопрос - на оба своих вопроса, и заданный, и безмолвный, падший получил, хоть и совсем не тот, что Ви произнесла вслух. Она не знала, кто прячется в тумане, ее семья была захвачена врасплох и сейчас они пытались сами разобраться что происходит. Если кто-то из этой группы и знал больше, то скрывал это от остальных. Эту ситуацию можно было использовать, тем более что собеседница Демона Услышанных Желаний не спешила ловить его на технических деталях уговоров, что открывало совсем огромные горизонты для договора. Котар~ва~Хасис даже пожалел, что не смог бы, при всем желании, заключить с Ви пакт.

- Могу ошибаться, - заметил вслух Рене, постепенно подстраивая манеру речи под, как ему казалось, более приятную девушке, - Но мне кажется, что за окном поджидают ваши родичи. Я не чувствую поблизости оборотней или кого-то еще, раз уж на то пошло. У вас часто бывают междоусобицы?

Искусному и Мудрому не хотелось выдавать своего невежества, хоть в незнании и не было ничего зазорного. Во вселенной была лишь одна сущность, которая могла похвастаться всезнанием, и куда это всех завело. К тому же столько воспоминаний падшего были похоронены под эмоциями смертного тела, что было удивительно как помнил собственное имя. Котар был уверен, что никогда не имел дела с вампирами и не представлял устройства их общества. Но было ли это так на самом деле или он просто забыл о прошлом опыте? Его раздражало не то, что он чего-то не знал, а то, что он не помнил, знал или нет. Это было слабостью, которую ни в коем случае нельзя было демонстрировать при ведении переговоров.

- Я постараюсь ответить на твои вопросы, - заверил Бомонт собеседницу, - Но ты не считаешь, что сейчас гораздо важнее не кто я такой, а что я могу сделать для тебя и твоей семьи? Как ни поверни, а ситуация складывается паршивая. В таких раскладах любая помощь пригодится.

В ответ на повторное приглашение присесть Стиг было решил отказаться уже куда грубее, поскольку не слишком любил повторять свою позицию несколько раз, но что-то в глаза Линнеи остановило его от ответного выпада. А когда начался рассказ, по которому сразу было видно, что он затянется на продолжительное время, сыщик все же потянул к себе одно из кресел. Но поставил его все так же слегка в стороне от остальных. С благодарным кивком головы он принял от рыжего Малте чашку кофе и принялся наблюдать за присутствующими в саду.
Компания подобралась на удивление редкая. Малте, моряк, производил впечатление довольно простого и прямолинейного человека. Такие, как правило, не скрывают в своих поступках мотивов и двойных смыслов. Да и в целом, он выглядел как славный малый. Наверное, единственный из всех собравшихся.
Эрик, второй, на кого внимание обратила Линнея, обладал массивной фигурой, руками работяги и таким же тяжёлым взглядом. Озвученное пригласившей их дамой событие, приведшее к обретению Взора, подтвердило возможные догадки. Инженер в шахте. Вполне ожидаемый род занятий для человека с такой внешностью. А если сложить это с замеченными в записной книжке набросками и схемами, было понятно, что Эрик человек образованный, а не просто чуть более удачливый шахтер. Учитывая откуда тот прибыл, вполне возможно, что они даже встречались раньше, ведь обучался он явно в том же университете, что и Стиг. Правда, Эрик выглядел моложе сыщика, но все же. Потом можно будет это обсудить. Зато было четко понятно, что это человек дела. Используя вопросы для отвлечения внимания, он быстро перешёл к сути, а именно к переданным ключам. К чему вопросы о книгах и библиотеке, если это можно было обнаружить самому в замке? Прагматик, а значит с ним будет проще найти общий язык.
Фигура Густава особых эмоций не вызывала. Обычный, может быть даже типичный дворецкий. За свою жизнь, пусть и недолгую, он насмотрелся на таких, когда приезжал на встречи с заказчиками. Такие во главу угла ставят интересы и желания господина, которому служат. Хотя этот, похоже, имел и какое-то свое мнение, но судить об этом было рано.
Про священника Стиг пока тоже мог сказать мало. Его смущал только один факт - его совсем не задело сравнение какой-то оккультной в общем-то книги с Библией. Это не слишком укладывалось в голове сыщика. Не то чтобы он сам был очень религиозен, но такие оговорки больно бьют по ушам любому. Зато готовность помочь даже умалишенной, которой была их собеседница, учитывая место, где проходила встреча, была вполне понятна для священнослужителея.
Иностранец-франт был более интересной личностью. Он назвался литератором и утверждал, что владеет Взором с детства. Как легко спутать фантазии с реальностью, когда фантазия - это то, чем ты зарабатываешь на хлеб. Если бы не ещё один гость, то его можно было бы назвать самым странным из приглашённых. Темная лошадка.
Ну а самым странным, необычным, необъяснимым, называйте как хотите, гостем был мальчишка. Мальчишка-господин, но который вел себя не так как дети его возраста. Манеры, не свойственные пальцы, странные движения, но, самое главное, обращение к остальным гостям. "Щеглы?" Кем он себя возомнил, этот мелкий поганец! Да за такие слова его в среде Стига выпороли бы так, что он неделю минимум на задницу честь не смог! Только присутствие дамы и дворецкого останавливало от преподания подобающего урока.
Итак, простодушный моряк, умник-инженер, священник без трепета по отношении к Библии, типичный дворецкий, писатель-франт и несносный мальчишка. Да уж, веселенькая компания.

Рассказ Линнеи Эльфеклинт сыщик слушал вполуха. История Сообщества, признаться, его не слишком интересовала. Кто-то что-то видел, делал, ссорился и обманывал. Какое отношение это имеет лично к нему и его проблеме, мешающей работе?! А вот события недавних дней были поинтереснее. Хотя бы с точки зрения тех самых обещанных ответов на вопросы, ради которых он и пришел на эту встречу. Вся эта полумистика вообще выглядела бы сказками для детей, если бы не последние пять лет. И все, что пока интересовало сыщика - это возможность избавиться от проклятия, чтобы жить нормальной жизнью.
- Фрекен Эльфеклинт, к чему все эти истории, если мы не приблизились к самому главному? - довольно грубо прервал он вопросы и рассуждения остальных. - Не для того мы вели переписку, чтобы слушать байки древности. Тем более, что это никак не избавит от проклятия этого вашего Взора. Меня куда больше волнует вопрос как развидеть, а не кто и что видел несколько столетий назад. Или, я так полагаю, что нам предоставляется выбор без такового?

“Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного”
— "Послания Павла", "1 послание Тимофею", стих 5 ("Новый Завет")

Около четырёх часов ночи 11 октября 2016 года, США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, Чикаго, Западный Энглвуд


Зелёный фургон Кочбиэля, способный "выдержать куда больше, чем кажется на первый взгляд" ехал по трущобным кварталам Западного Энглвуда, возвращая Анфею туда, где она оставила свой мотоцикл. Во время поездки Кочбиэль сидел за рулём и слушал какую-то задорную ирландскую песню про Дьявола, довольно ярко описывающую случай, недавно произошедший с Аластором. При этом, не отвлекаясь от дороги, Мерлин постарался пока на пальцах попробовать объяснить Шасут, которая, вероятно, уже могла окончательно запутаться в происходящем, что именно произошло. Иралдец предпочитал показывать, а не рассказывать, но в отношении событий далёкого прошлого особого выбора у Мерлина не было. Аластор и Сатариэль тоже о чём-то негромко переговаривались, Анфея же оказалась предоставлена самой себе и могла предаться собственным размышлениям.

Музыка, играющая в фургоне:
ссылка

Наконец, трейлер остановился, и наша героиня смогла проститься с новыми, или, быть может, даже старыми, но забытыми знакомцами. Выйдя наружу демоница убедилась, что её мотоцикл, что удивительно, не украли, чего нельзя было сказать о пицце, которой на месте не было. Сев за руль своего железного коня, Пожирательница поехала домой, в просторную заросшую квартиру, где её должна была ждать сестра. Было уже поздно, так что Морна, наверное, сейчас спала — завтра ей как-никак нужно было в школу.

Дом Рэй:


Приехав к большому старому кирпичному зданию, давно нуждающемуся в ремонте, Анфея оставила свой мотоцикл внизу и поднялась по исписанной граффити, прокуренной, замусоренной и населённой бездомными котами лестнице наверх, в просторную квартиру, которую девушка снимала вместе с Морной на большую часть зарабатываемых ими денег. Время последней кварт. платы истекло неделю назад, но Айли пока не успела её внести, так что задолженность мрачной тучей нависала над сёстрами Рэй. Стараясь не греметь ключами, Айли осторожно открыла замок и прошла внутрь.

Приятный полумрак, нарушаемый лишь мягким приглушённым светом с улицы, действовал на Пожирательницу успокаивающе. Вокруг, куда не бросишь взгляд, зеленели столь любимые демоницей растения. Изумрудный плющ поднимался по кирпичным стенам и обвивал окна, пышные кустарники и цветы вздымались из садовых каток, мягкий мох приятно пружинил под ногами, а влажный воздух квартиры-оранжереи наполняли всевозможные ароматы растительного мира. Издалека, из глубин уютной квартиры, слышались сладострастные женские стоны и ритмичные звуки шлепков.

Каждого из представлявшихся Линнея слушала почти не моргая, без какого-либо выражения на своём морщинистом, но всё ещё носившем отпечатки былой красоты лице. В паузах между приветствиями мужчин старушка отпивала немного из своей фарфоровой чашки, чопорно оставляя узловатый мизинчик с аккуратно остриженным ногтем в сторону. К тому моменту, когда заговорил Эрик, одна из медсестёр Приюта принесла широкий поднос, уставленный фарфоровой посудой из того же сервиза, что и чашка Линнеи – белоснежной, с серебряными рисунками, изображавшими цветущие пионы и снующих над ними пчёл и бабочек. Огромный кофейник, семь чашек с блюдцами, серебряные ложечки, небольшая корзинка с прессованным сахаром, молочный кувшинчик, и плетённая корзинка, прикрытая простой белоснежной накрахмаленной салфеткой заняли свои места на столике перед госпожой Эльфеклинт. Утвердительно кивнув Эрику, когда тот закончил представляться, она сдёрнула салфетку с корзинки – под нею были воздушные крошечные эклеры, каждый размером со старческий мизинчик Линнеи – и снова указала на свободные стулья, взглянув своими пронзительными и не по-старчески яркими синими глазами на тех, кто остался стоять:

– Прошу, господа, я настаиваю. Присаживайтесь и разделите со мной эту фику*. В моей жизни осталось не столько много радостей, чтобы не воспользоваться возможностью попить кофе в компании замечательных мужчин, – Линнея кокетливо улыбнулась и принялась разливать кофе по чашкам. – И прошу прощения за мою прямолинейность. Знаете, когда вам стукнет столько, сколько мне, вы осознаете, что все церемонии и условности – такая трата драгоценного времени, и что если бы удалить их из нашей жизни, нам осталось бы в разы больше времени на то, чтобы жить и наслаждаться жизнью, а не расшаркиваться в устаревших церемониях и совершать отжившие себя ритуалы. Говоря о церемониях, кстати, я – не фрю, а фрёкен, я никогда не была замужем. Jeg er ei gammel frøken, men fortsatt ei frøken*, – добавила она внезапно на норвежском и проказливо улыбнулась, снова отхлебнув ароматного кофе. – Что же до ритуалов, то о них мы поговорим позже. Итак, как я уже сказала, в моём возрасте я могу позволить себе вольность презреть всяческие условности и говорить прямо, без обиняков, и ради именно такого разговора я пригласила вас сегодня, в этот прекрасный четверг, знаменующий собой начало осени... и, как надеюсь, начало нового этапа в ваших жизнях.

Все вы вышли на связь со мной после того, как в вашей жизни произошло нечто трагическое... травматический опыт, раскрывший вам глаза на истинный облик мироздания, в прямом и переносном смысле. Вы обрели то, что люди нашего толка обычно называют "Взор", поскольку благодаря этому дару (воспринимаемому большинством скорее как проклятие) вы можете видеть то, чего не видят остальные – а именно, вы можете видеть вэсен, сверхъестественные сущности из древних легенд, сказок, преданий, мифов, былин и страшилок, которые живут повсюду рядом с нами... вместе с нами. Почему так случилось – никто не сможет вам объяснить; однако известно лишь, что только те, кто родился в четверг, и только те их нас, кто пережил какое-то сильное потрясение, способны заглянуть на изнанку этого мира и увидеть его волшебные узоры. Увидеть вэсен. Все же прочие видят их лишь тогда, когда того пожелают сами вэсен; обычно они либо же незримы для взора простого человека, либо же – благодаря способности наводить морок и чары – выглядят как обычные люди. Судя по тому, что все вы собрались здесь, я могу заключить, что вы, как и я – Дети Четверга, сиречь родились в четверг, и все вы, как и я, пережили в какой-то момент своей жизни некий травматический опыт, совсем как доктор Брюгге, который оказался было погребённым заживо во тьме горных туннелей, или как красивый юноша, чьё имя я запамятовала, тот, который увидел нечто ужасное во время охоты на китов у побережий Гренландии... И с тех самых пор и... Малте?, и Эрик начали видеть то, чего не видят иные. Не всегда и не везде – о, вэсен не любят шум и грязь человеческой цивилизации, все эти города с их неумолкаемым рокотом паровых машин, это шипение газовых фонарей, этот оглушающий цокот сотен подков по мостовым – они не переносят такого, предпочитая жить там, где обитали испокон веков. В густых чащах лесов, в тёмных пещерах гор, в леденящих безднах морей, в заросших тиной озёрах, в малолюдных хуторах, в полузаброшенных замках... – Линнея внезапно вздрогнула, словно вспомнив что-то крайне неприятное. – Какая-то часть вэсен научилась сосуществовать с людьми; как те же томте, которых ваши народы, доктор Линдгрен и доктор Харстаг, именуют "ниссе". За плошку сладкой, сдобренной свежим маслом каши они помогут по хозяйству – незримо, но ощутимо: внезапно подковы на копытах лошади заблестят, словно кто-то переподковал её в ночи, или волк, разорвавший глотки всем соседским овцам, будет миновать ваши пастбища десятой дорогой, или прохудившаяся крыша рухнет на играющих под её сенью детей, но не пострадает ни один из них, словно укрыл их незримый зонт в момент падения стрехи... Кто-то из вэсен, изгнанный с насиженных и обжитых мест, переселяется в города, да, такое тоже случается, и, как правило, такие существа обладают премерзким характером, мстя всем и вся за то, что по вине людской им пришлось сменить место обитания, а перемены вэсен ох как не любят...

Линнея взяла один из эклеров и аккуратно надкусила своими мелкими зубками, явно смакуя вкус десерта, который скорее подходил какому-нибудь светскому салону, но не богадельне, где в какой-то сотне метров к востоку мучились в непрекращающейся боли душевнобольные пациенты этого заведения.

– А есть и такие, которые от природы своей враждебны... хотя нет – не враждебны, просто чужды людям и людской природе, и этого не изменить никак, просто нужно принять как данность. И об этих данностях, собственно, и повествуют архивы того объединения Детей Четверга, которое именуется Сообществом. Я поведаю вам его историю, если вы не против; благодаря ней вы лучше сможете понять то, что собой представляют Сообщество, Дети Четверга, вэсен и что такое Взор, – Линнея положила недоеденный эклер на блюдце своей чашки и смахнула крошки в зелёную траву у своих ног.

– В маленьком городке Хельсингхёр, что на северо-восточном побережье датского острова Зеландия, четыре с половиной сотни лет тому назад родилась девочка, Тине Расмуссен, в один туманный и холодный четверг. Будучи ещё совсем малым ребёнком, Тине переболела оспой, в результате которой почти две недели провела в коме. Когда девочка очнулась, она обнаружила, что утратила семерых братьев и сестёр, умерших от этой хвори, а взамен обрела Взор, который позволил ей видеть странных существ повсюду. С ними она сдружилась, и использовала свой дар для того, чтобы помочь людям уживаться с вэсен острова, за что быстро снискала почёт и уважение у земляков, а также осуждение и гонения со стороны Церкви. С трудом избежав ужасающей смерти на костре, не без помощи дружественных вэсен Тине сбежала в Копенгаген, где и стала жить под вымышленным именем. То ли по чистой случайности, то ли по провидению Господнему, поселилась она в маленькой комнатушке в доме, принадлежавшем другому человеку со Взором, Матсу Росенбергу, который после смерти своих супруги и дочери сдавал комнаты, и, пожалев бедную девочку, которая напомнила ему о его собственной покойной дочери, позволил Тине жить под его крышей. Рано или поздно они обнаружили, что оба обладают даром, и тогда-то они, используя небольшой капитал Матса, основали Орден Артемиды* для Изучения Вэсен, послав весточку во все стороны Европы в поисках тех, кто также способен был видеть.

Одной из присоединившихся к их Ордену стала итальянка Анна Растелли, сбежавшая от римской инквизиции – прошу прощения, отче, – Линнея вежливо кивнула Микаэлю, – но ваша институция всегда была известна своим... радикальным отношением ко всему, что она не может рационально объяснить, и люди со Взором испокон веков считались Церковью ведьмами и колдунами, преследовались, подвергались ужаснейшим пыткам в стремлении получить признание в якшании с нечистыми силами, и погибали чудовищными смертями на забаву толпам зевак. Но вернёмся к Анне; обосновавшись в Копенгагене, она стала своего рода архивариусом Ордена, изучая и каталогизируя всех известных на тот момент вэсен, о которых она написала множество книг и статей. Все её работы позднее объединили в одну – In Libro de Invisibilia, Книгу Незримых, ставшую своего рода Библией для нас, Детей Четверга.

Орден Артемиды рос и увеличивался, а его штаб-квартира переместилась из скромной комнатушки в особняке херра Росенберга в отдельно выстроенный дом в предместьях Копенгагена. По мере встреч и изучения вэсен, члены Ордена осознали, что далеко не все вэсен нейтральны или дружелюбны по отношению к человечеству; большинство сверхъестественных существ относятся к людям с плохо скрываемым презрением, с открытой неприязнью или с кровожадным аппетитом – они могут нанести непоправимый ущерб людям, поработить их сознание, а порой даже убить или свести с ума. Причины этого находятся вне рамок нашей сегодняшней встречи, ибо глубоки и обширны, скажу лишь то, что уже упоминала ранее – вэсен чужды, абсолютно чужды нам, людям, и лишь по этому наши миры чаще всего не могут найти уютного и комфортного для обоих формата сосуществования. Они – не зло, хотя и не добро. Они – просто абсолютно, непостижимо другие. Но инаковость, как вестимо, чаще всего поселяет страх в сердцах человеческих, а члены Ордена были людьми. Неудивительно поэтому, что какая-то часть из них, даже зная всю правду о вэсен, не смогла смириться с их чуждостью человечеству, и стала верить утверждениям Церкви о том, что всё сверхъестественное берёт своё начало от Сатаны и служит ему. Поскольку Матс Росенберг обрёл Взор после того, как вервольф растерзал его жену и дочь у него на глазах, он изначально относился к вэсен с предвзятостью, ибо не имел опыта благих отношений с ними; тогда как Тине была жива исключительно благодаря помощи и защите вэсен, помогшим ей избежать инквизиции, и потому стремилась найти способы мирного сосуществования с вэсен. Как вы уже догадываетесь, в Ордене произошёл раскол, – Линнея сделала драматическую паузу и снова промочила горло подостывшим уже кофе с кардамоном. – Тине и её сторонники считали, что Орден должен сосредоточиться на сборе и анализе информации и сведений о вэсен (поскольку лишь досконально изучив их, можно попытаться найти точки соприкосновения и достичь мира), тогда как Матс и его соратники утверждали, что вэсен нужно устранять, искоренять и уничтожать, и знания о них собирать лишь потому, что "осведомлён, значит вооружён".

Тем временем Орден продолжал существовать, множась числом своих членов и количеством своих штаб-квартир; одна из них была построена и здесь, в Уппсале; случилось это добрых две сотни лет тому назад.
В начале XVIII века молодой учёный, Карл Линней, покинул свой дом в Уппсале и отправился в путешествие на север Швеции, в горы Даларны, предположительно – для катологизации биологических видов фауны и флоры, чтобы опробовать на практике свою новоизобретённую систему классификации живых видов. Никто не знает, обладал ли он уже на тот момент Взором, или же обрёл его во время это странствия по диким северным просторам, да и сам вопрос того, что у него был Взор, является отдельным предметом для дискуссий среди Детей Четверга, поскольку, если верить официальным источникам, Карл Линней родился в понедельник.

Тем не менее, из Даларны он вернулся уже с черновиком своей книги Homo Ferus ("Дикий Человек"), в которой описал множество неизвестных на тот момент или слабоизученных вэсен – этот труд стал его пропускным билетом в Орден Артемиды, который он очень вскоре возглавил (не весь Орден в целом, но его представительство в Уппсале, конечно же).
Будучи уже лидером уппсальского отделения Ордена, в 1734 году Линней снова организовал экспедицию в Даларна, на сей раз состоявшую исключительно из членов Ордена и ставившую перед собой целью исключительно изучение вэсен. Эту экспедицию, которая, по утверждению Карла Линнея, стала невероятно успешной, было названо " Societas Itineria Reuterholiana" – "Сообщество Рейтерхольма", по имени губернатора Даларна, Нильса Рёйтерхольма, который эту экспедицию профинансировал (не зная истинной её цели и значения). Собственно, воодушевлённый успехом этого предприятия, Линней и стал инициатором того, что уппсальский филиал Ордена Артемиды с 1735 года было переименовано в пафосное название "Sällskapet för Studier av Osynliga och Skydd av Mänskligheten" – Сообщество по Изучению Незримых и Защите Человечества.

Вообще весьма одиозным и неоднозначным был он, этот Карл Линней. Уже через несколько лет после переименования Сообщества он заявил, что, дескать, утратил Взор, и потому покидает его. Не стоит даже упоминать о том, что это вызвало практически взрыв эмоций у его последователей, которые разделились на два лагеря – один защищавший право своего кумира на подобное решение, и второй, который утверждал, что Линней и не обладал никаким даром вообще, поскольку был Дитя Понедельника, и всё, что он якобы "открыл" о вэсен было ложью. Слово за словом, и разгорелся конфликт, приведший к насилию и пожару, который почти дотла уничтожил уппсальскую штаб-квартиру Ордена... Сообщества. Вместе с нею сгорели и все труды Карла Линнея – как удобно, – старушка, названная в честь этого учёного, язвительно ухмыльнулась себе под нос; её синие глаза затуманились, словно она заглянула на какое-то мгновение куда-то вдаль, за грань расстояния – и времени.

– Однако не все начинания Линнея пропали втуне. К середине прошлого века уже весь Орден Артемиды был переименован в Сообщество; его знают как Sällskapet – "Сообщество, компания, группа, предприятие" тут, в Швеции, как Selskabet в Дании, как Selskapet в Норвегии, и как Yhtiö в Финляндии.

К концу XVIII столетия многие филиалы Сообщества были закрыты – по той простой причине, что вне зависимости от мотивации его членов, слишком многие погибали при конфронтации или даже просто встрече с вэсен; развитие научного прогресса и индустриализация человеческого общества начала сказываться и на незримой части нашего мира. Вэсен, по свидетельству многих моих собратьев и сестёр, начали вести себя вовсе не так, как им предписывали древние легенды и предания старины; словно некая болезнь охватила большинство сверхъестественных существ, и какое-то тёмное безумие заставляло их вредить людям даже тогда, когда на то не было очевидных причин. Хотела бы я сказать, что с тех пор ситуация изменилась, но, увы, она лишь усугубилась, – Линнея внезапно умолкла, пристально посмотрев на каждого из присутствующих. – И тот факт, что большинство из вас умолчало о том, как вы обрели Взор, подсказывает мне, что вы стали жертвами подобного неестественного поведения вэсен, когда не причиняют вред человеку даже тогда, когда тот не сделал ничего, к этому предрасполагающего.


Собственно, по этой причине многие филиалы Сообщества сместили свои приоритеты и сделали упор на нейтрализации вредоносной деятельности вэсен; научная составляющая по изучению природы этих существ отошла на второй план. Нашим членам в этом помогал и помогает Взор, а также грандиозные массивы сведений и информации, который наши предшественники накапливали столетиями в оккультных лабораториях Ордена-Сообщества. Таким образом, хотя и жители деревенской глубинки знают (благодаря всё тому же фольклору и преданиям) о том, как можно сосуществовать с вэсен, никто не сравнится с Сообществом в том, чтобы эффективно нейтрализовать или изгнать вэсен оттуда, где они наносят вред людям.

"Что же представляет Сообщество сегодня", спросите меня вы? "Я не знаю", скажу я вам в ответ. Всё сложно, всё неоднозначно, и всё становится хуже и хуже с каждым годом, когда цивилизация и прогресс становятся всё сильнее, громче и более вездесущими.

В конце XVIII века на севере Финляндии свирепствовало семейство jätti* – великанов, о которых тамошние жители до сих пор могут поведать ужасающие истории. Их матриарх, ятти по имени Бестла, провозгласила себя защитницей дикой местности и её природы, и по её распоряжению прочие великаны атаковали охотников, рыбаков и рудокопов повсюду на севере Финляндии (которая в те времена ещё была частью нашей страны). Сообщество попыталось взнуздать пересекших черту вэсен, и более сотни наших сестёр и собратьев собрались в Замке Оулу тем злосчастным вечером 31 июля 1793 года для выработки стратегии... Но великаны нанесли удар первыми, и в ту ночь Бестла и её отродье сожгли этот замок дотла. Почти все и каждый член Сообщества погиб в ту ночь в Оулу... Включая и моих родителей. Видите ли, наше семейное проклятье – рождаться по четвергам, – горько усмехнулась старушка, отчаянно тряхнув головой, от чего блики послеполуденного солнца заиграли в её серебристых волосах. – С частью (а к счастью ли?), я осталась тогда со своей бабушкой тут, в Уппсале. Горькие вести о кончине моих родителей мне принесли трое выживших членов Сообщества, близкие друзья моей матери, которые, сами не будучи из нашего филиала, обосновались тут, в Замке Йилленкрёйц, которое было штаб-квартирой Сообстщества в Уппсале, а я и моя бабушка – мы переехали жить с ними. Баронесса Кáтарина Кóкола из Туркку, профессор Альберт Вреденхьельм из Кристиании и графиня Хильма ав Туленстьерна – они стали моей новой семьёй после того, как умерла и моя бабушка, не вынеся известий об ужасной смерти своей дочери.

На протяжении последующих множества лет эта троица пыталась оживить Сообщество, рекрутируя новых его членов, но всё шло как-то не так и не туда, и рано или поздно куда-то пропали и эти трое. Профессор Вреденхьельм отправился на свою родину, в Норвегию, чтобы расследовать отчёты о таинственных огнях, освещающих небо по ночам на севере страны; я больше никогда не слышала о нём впредь. Баронесса Кокола пропала на задании по нейтрализации зловредного существа, топившего корабли у южных берегов Швеции. Графиня Хильма ав Туленстьерна отправилась на восток, в Финляндию, не указав точно, куда и зачем, и пропала без вести.

Новообращённые рекруты, набранные этой троицей, либо же погибли, либо же сошли с ума в результате столкновения с вэсен; самые разумные из них предпочли оставить Сообщество и вернуться к нормальной повседневной жизни (с переменным, правда, успехом – насколько я знаю, никто из них так и не познал все прелести "зажили они долго и счастливо", как писали эти милые немецкие братья в своих сказках). Как видите, одной из таковых являюсь и я – и мою жизнь, одинокую и полную ужасающих воспоминаний о прошлом, сложно назвать удачным выбором.

Собственно, поэтому я и пригласила вас всех сегодня сюда. Я хотела бы отдать вам это, – Линнея выудила из кармана своего платья массивную связку старинных ключей и положила их на столик между чашками с кофе. – Это не лучший подарок, и это не панацея для болезни, именуемой "Взор", но, возможно, вы будете более удачливы, мудры и методичны в подходе к управлению Сообществом, чем были мы, и сможете найти ответы на свои вопросы, оживив оное...

В похожей лечебнице Петтер в молодости проходил свою первую практику. Это место навевало ему воспоминания о молодости, о годах, проведённых в госпитале, и в университете. Путь до Уппсальский Приюта проходил через места молодецкой славы юноши, когда тот с тоской глядел на узкие, но уютные улочки города. Пал тихо говорил с Густавом. «А вот тут меня стошнило после того, как я перебрал с горячительным после первой недели в приёмном покое»,- вещал тот, аккуратно тыча указательным пальцем с нанизанным на него перстнем в какую-то подворотню. Чистые и ясные глаза мальчика бегали по очертанию собора. Монументальная архитектура захватывала его дух. Он словно уснул.

«А здесь была лавка портного. Там работала миленькая барышня валлийский кровей, с забавным акцентом. В её компании я мог не сильно-то стесняться своего произношения, а потому когда у меня, Харстага или Клэя прохудилась одежда, я утягивал их сюда. Здесь был первый пошив моего костюма на встречу с гером Альфредом Сэвром, что желал занять преподавательскую позицию на кафедре вместо доктора Форсберга»,- рассказывал тот тихо, плывя по улице, и не замечая вокруг себя никаких прохожих. Они шли пешком. Это возбуждало разум Линдгрена.

Как же он отвык от этого? За последних две декады, он передвигался пешком, по улицам, отсилы с полгода, совершенно позабыв всякую нужду общаться лично, нос к носу, с людьми достатком разве что немного ниже его собственного. Подобное положение дел, пожалуй, оскорбило бы Рику до глубины души, если бы та могла уличить своего мужа в лености, или растрате денег на личный экипаж. Впрочем, последнее было скорее необходимостью, в те времена, когда старик ещё горел идеей вылечить свою жену, сберечь её здоровье.

Он запускал руки в карман своего потрёпанного жилета, вытаскивая из него серебряные часики, смотря на них, и снова пряча внутрь. Глаза мальчишки бегали вокруг, цепляясь за фигуры людей, что так же входили в здание Приюта Страждущих Душ, словно в них он пытался увидеть знакомые лица. «Кто-то из моих однокурсников осел тут лет с 30 назад, быть может, я увижу знакомое лицо?»,- думалось ему. Но вспомнив лишь о том, что самого его вряд ли узнают, Петтер переставал тешить себя подобными надеждами.

ЦОК-ЦОК-ЦКО-ЦКО. Стучала тросточка мальчишки по брусчатой мостовой. Рядом пронёсся дилижанс, колёса которого отбивали нервный ритм по камням. Хмурый взгляд ребёнка поймал ещё один звук: звук шуршащего фетра. Перевёл взгляд на одного из своих компаньонов. «Наш друг в последние из дней довольно нервный. Его волнует эта встреча даже больше нашего»,- заметил шепотом, с лёгкой усмешкой тот, потянув за рукав Густава. Андерс вызывал у юноши лёгкую усмешку. В некоторых, ели уловимых жестах и движениях, мальчишка был почти что точной копией своего отца.

Когда их троица чинно вошла в помещение больницы, двигаясь к крылу довольно обеспеченных «потерянных», что часто приходили сюда скорей за дозой милого душе лекарству, чем за спасеньем для души, они зашли в палату к пригласившей их в это заведение прелестнице.

- Нц, щеглы,- бросил мальчишка, стоило тому коротко осмотреть всех здесь присутствующих. Какой-то неотёсанный рыжий чурбан в простецкой, но такой грубой одежде. Чернявый наглый хлыщ в потрёпанном пальто. Чопорный на вид здоровяк с умными глазёнками. Быстро делающий свои наброски Андерс.

- Доброго вам дня. Благодарю вас за приглашение, госпожа Эльфеклинт. Мы ценим уделённое нам внимание,- мило и понимающе улыбнулся женщине парнишка. Он кивнул,- Как ваше самочувствие?- поинтересовался тот. Его смутило, чуть перекосив в лице, неприличное напорство остальных. Некоторые не сказали ни «здравствуйте», ни «как вы себя чувствуете», никаких манер! А у некоторых и с этим перебор – священника буквально пронесло. Одни лишь Петтер с Гюнтером выдерживали что оценку вкуса в одежде, что поведения, соблюдя все нормы приличия. Пал даже вытер ноги, прежде чем войти в чужое жилище,- Мой друг говорит правду,- кивнул тот на слова Густава,- Рад с вами наконец встретиться…

Клубящийся за окном густой туман, медленно но верно обволакивающий автомобильную заправку и словно отрезающий её от остального мира, действительно был не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Было в его завихрениях что-то неестественное, что-то будто бы потустороннее, и казалось, что глядя на него Рене наблюдал не обычное природное явление, но плод деятельности разумного существа. Подобное умозаключение, казалось бы, могло навести на мысли, что подобно тому, как в былые "библейские" времена элохимы стояли за всеми физическими и химическими реакциями, и сейчас за молочно-белыми парами тумана скрывался другой Падший, но чутьё Котара~ва~Хасиса подсказывало, что не инфернальные и не магические силы движут тем, что происходит сейчас снаружи. Быть может, это часть вампиров, не вошедших в кафе вместе с остальными, сейчас приняла облик облаков водяного пара и окружила забегаловку, отрезая возможным жертвам пути к отступлению? Или же сейчас Демону Услышанных Желаний предстояло стать свидетелем разборки двух конфликтующих между собой группировок потомков Каина? Увы, пока это оставалось загадкой, ответ на которую, впрочем, Искусный и Мудрый мог узнать даже быстрее, чем ему. возможно, того бы хотелось. Где-то вдалеке (кажется, в лесу) протяжно и заунывно завыл волк. Поскольку близости оборотней Котар~ва~Хасис не ощущал, следовало полагать, что это было либо обычное животное, либо всё-же создание, по природе своей близкое к вампирам, чьё присутствие, казалось, осязаемой дымкой висело в воздухе кафе (и, вполне возможно, реально клубилось туманом за окном).

При звуках волчьего воя тощий студент нахмурился, и по его знаку сидящий рядом с юношей громила выглянул в окно. Похоже, этим двоим увиденное снаружи тоже не слишком понравилось. Лидер группы кровопийц ещё раз проверил, на месте ли находится пистолет, который он прятал за поясом. Видимо, версия о том, что туман был дружествен по отношению к незваным чужакам, нарушившим спокойствие и умиротворение кафе, отпадала. Теперь неплохо было бы понять, кто более чужд этим местам — силы, стоящие за мглой снаружи или вампиры, оказавшиеся заперты внутри. И как в такой ситуации было бы лучше всего действовать.

Загадочная брюнетка-соблазнительница села за стол рядом со зрелым полицейским, и теперь, кокетливо положив руку на колено бывалому копу, заросшее лицо которого сейчас, казалось, светилось изнутри, ничего не стесняясь строила глазки пока игнорирующему её шатену напротив, всё ещё сохраняющему природную бдительность и профессиональное чутьё. За стойкой армеец завязал неспешную беседу с дальнобойщиком, рассуждая о грядущих президентских выборах, сидящих в печёнках демократах и великом прошлом республиканской Америки при Рейгане. Музыка, играющая в помещении, сменилась, и теперь слух посетителей услаждало пение Элвиса Пресли, исполняющего "Love me tender". Из туалета послышался шум какой-то возни и звук спускаемой воды. В воздухе, казалось, повисла напряжённая пауза.

Музыка, играющая в кафе: ссылка

- Имена обладают силой, - ответил мужчина с каким-то особенными значением в голосе, - Раньше мы были просто двумя незнакомцами, сошедшимися встречным курсом на ночном шоссе, моргнули фарами и разошлись навсегда, - торговец сложил пальцы, показывая воображаемое моргание, - Но теперь между тобой, Ви Розен, и мной, Рене Бомонтом, есть связь. Мы можем никогда не увидеться больше, но имена останутся в памяти навсегда.

Возможно, это звучало слишком высокопарно, но падший не беспокоился о том, что девушка может посчитать, будто собеседник пытается придать себе таинственности и загадочности, чтобы произвести впечатление. В его словах не было ни капли обмана или преувеличения, имена действительно обладали такой значимостью и, хоть он и не был среди ангелов Тверди небесной, Котар~ва~Хасис понимал роль названий. Обмен именами лежал в основе каждого ритуала падших, а произнесение истинного имени был самым интимный поступком, на который только были способны демоны, и представление обычными именами хранило долю этого значения.

- Секреты... - Рене задумался, взглянув на собеседницу в новом свете, после чего озвучил свои мысли, - Ко мне не часто приходят с подобной просьбой, но, если подумать, то что еще может быть тебе нужно? Молодость, красота, семья, все это у тебя уже есть, даже вечность я не смогу тебе предложить. Ты права, - демон кивнул с легкой улыбкой, - у меня есть секреты. И я могу поделиться ими, небесплатно, конечно, но это может потребовать времени, будет некстати, если твоя семья устроит из этого кафе сцену фильма ужасов.

Угаритиец испытывал соблазн поиграть в ничего не подозревающего смертного, но эта забава вполне могла привести к не самым приятным последствиям. К тому же, Аннунаки не собирался таиться в тенях вечно. Он прибыл в Чикаго, потому что видел здесь возможность вернуться к исполнению своего замысла, в реализации которого ему потребуется помощь. Дети Каина были ничем не хуже его соратников на этом пути, поэтому Рене решил попробовать сыграть в открытую.

К тому же его внимание, до того прикованное к поведению "семьи" Ви теперь сосредоточилось на происходившим за окном кафе. Ночной туман не был чем-то нереальным, но, как правило, он не спускался так рано, да и было в том, как двигалась молочно-белая пелена, что-то потустороннее. Падший прищурил глаза, калибруя свое осязание, чтобы переключить его с потоков вампирических энергий на нити силы за окном.

Пока два таких разных, и в тоже время таких схожих сверхъестественных существа за столиком в углу вели неторопливую беседу, прибывшие в кафе вместе с "фарфоровой" блондинкой вампиры, кажется, тоже начали действовать. Один из них (рослый детина, который наверняка мог бы работать вышибалой в каком-нибудь баре или охранником у какого-нибудь мафиози) хлопнул другого (крепкого парня, смахивающего на бывшего военного) по плечу и направился в сторону мужского туалета, чуть кивнув своей подруге, проходя мимо столика Рене. Армеец, покачав головой приблизился к стойке и сел на барный стул рядом с дальнобойщиком, сказав тому что-то в знак приветствия. Трое оставшихся кровопийц пока по-прежнему сидели у главного входа, готовые, в случае чего, отрезать посетителям пути к отступлению.

Полицейские прекратили свою трапезу и теперь, казалось, ждали действий вновь прибывших. Возможно, они заподозрили в тех грабителей или ещё кого-то в этом роде. Так или иначе, слуги закона явно готовились в случае чего исполнить свой служебный долг. Похоже, темноволосая женщина из компании вампиров поняла это, поскольку она поднялась с места и направилась прямо к полицейским.

— Добрый вечер, — сказала эта особа, остановившись около столика блюстителей порядка, и, видимо, улыбнувшись им. — Прошу прощения, надеюсь, я не слишком Вам помешала? Вы, кажется, из местного управления шерифа? У меня там работает двоюродный брат, Дэвис, может быть, Вы о нём слышали?

Морщины на лице хмурого зрелого полицейского вдруг разгладились, а сам он как-то расслабился, словно поддавшись каким-то чарам собеседницы, и откинулся на спинку дивана, глядя на прекрасную незнакомку.

Молодой же коп лишь покачал головой.
— Боюсь, что нет, мэм. А теперь, если Вас не затруднит, не могли бы Вы оставить нас с напарником? У нас была тяжёлая смена...

— О, в этом вовсе нет необходимости! — возразил вдруг заросший полицейский, ещё не давно казавшийся угрюмым, встревоженным и уставшим, но теперь, видимо, под воздействием кровопийцы, вдруг расслабившийся и успокоившийся.

Похоже, природную человеческую бдительность и полицейское чутьё этого копа притупили способности вампирки. К счастью, если бы подобный трюк захотела выкинуть блондинка, на Падшего он бы никак не подействовал. Кассирша пока не возвращалась и никто из персонала ещё не появился. За окном молочно-белый туман начал обволакивать парковку, словно подбираясь к кафешке и беря её в кольцо. Возникающая в голове аллегория, сравнивающая его клубы с группой вампиров, почему-то напрашивалась сама собой.

Возвращение в мир смертных было шокирующим - слияние со смертным телом обрушило на Тэйлатера море информации - чувства, эмоции, мысли, даже сам образ мышления - все было другим. Или, быть может - это он помнил все иначе и время в Бездне изменило его больше, чем он думал? В любом случае - именно тогда он осознал - насколько были смешны их попытки изменить людей, "открыть" им глаза. Как если бы орел стал учить - и научил - летать рыбу. Интересно - что бы почувствовал тогда ангел, который создавал рыб плавающими?
Усвоение информации заняло не один день, но, к счастью, никому не был интересен молодой алкоголик - не буянит, не орет песни, не гоняется за другими жильцами с топором - никаких причин обращать внимание на его существование. И многое из того, что он увидел в памяти своего тела - повергало Тэйлатера в отчаяние и желание уже самому уйти в запой - настолько человечество казалось ему извращенной пародией на самих Падших - те же склоки и борьба за власть, что процветала в Бездне, могущество позволяющее срывать горы или создавать острова в океане, но в основном направленное на подчинение себе подобных и выяснение того - чье видение, чей путь вернее, то же стремление изменить всё, не понимая первоначального замысла в полной мере...

Так или иначе, но человеческое тело хочет кушать и кушать регулярно, а еда в холодильнике не появляется сама по себе - так что через несколько дней Тэйлатеру пришлось вернуться к работе своего носителя - тем более, что попался интересный случай - бойня в Миллениум парке, расстрел нескольких человек. По опыту своего тела - падший знал, что полиция обычно стремиться закрыть такие дела как можно скорее - чтобы не навлечь на себя гнев толпы по поводу резонансного преступления - но это же не значит, что сам Тэйлатер не может пойти до конца? Если раньше у Маркуса Джонсона не хватало стержня - то теперь этот стержень появился.
Впрочем - расследование оказалось куда более неожиданным, чем он ожидал - визит в морг выявил, что убитые людьми не являются. Вампиры... о них много знал Маркус - все-таки практически каждый год появляются новые фильмы про вампиров, про вампиров и оборотней, про вампирооборотней и прочую кровососущую нечисть, на любой вкус - хочешь со стразиками, хочешь с гробиком, хочешь с гробиком со стразиками - и достаточно мало знал Тэйлатер - они не были результатом изначального замысла, но появились потом... то ли как еще одно наказание для рода людского, то ли по еще какой-то причине - с ними Тэйлатер сам не сталкивался и знал только по слухам.
- Есть много на свете, друг Горацио... - отозвался Маркус на слова судмедэксперта и присвистнул, - Хотя, признаться, история о вампирах - далеко не самая необычная из тех, о которых я знаю.
- А что там с результатми анализов? Есть данные? Подписи не нужно, печати тоже - только цифры и показатели. Спрошу у одного знакомого - может это вообще какая-то военная разработка? Ну там суперсолдаты, все такое. И, кстати, у них никаких армейских татуировок или чего-то подобного не было? - хотя, по большому счету, ему не столько интересно это, как то чтобы судмедэксперт ненадолго отвернулся от него и от тела - тогда он сможет дотянуться до лица вампира, приподнять ему веки и на мгновение заглянуть в глаза мертвеца - чтобы увидеть в них отблески того, что произошло с ним перед смертью, в надежде, что это знание позволит ему лучше понять - что здесь происходит... а еще - ему интересно - увидит ли он момент, когда погибло это тело или когда человек был обращен в вампира.

В любом случае - закончив осмотр, Марку вместе с экспертом отправился на выход из здания, по дороге обсуждая тайны с которыми сталкивались в своей работе - без каких-то конкретных имен, конечно. Но с намеками, что он может знать больше - заинтересованный человек всегда полезен - может быть в следующий раз, если попадется что-то интересное - то он сам первым свяжется с Маркусом.
А на улице их поджидал очередной сюрприз - появление Мэри МакКензи было явлением ожидаемым, а вот двух других - ирландца и янки - их Маркус не помнил. Новички, должно быть. Так что - Мерлин был встречен достаточно хмуро:
- Не подаю и не даю в долг. Информация на информацию. Если у вас есть что-то по поводу "бойни", "паркового маньяка" или разборок между бандами - готов меняться.
Так что, Мерлину пришлось уговаривать его некоторое время побеседовать с ними. И только после названных ангельских имен, Маркус задумался - с одной стороны имена звучали похоже... с другой - в любой желтой газете можно найти объявления от всевозможных ведьм, колдунов и потомственных девственниц-весталок с еще более заковыристыми именами. А с третьей стороны - инфернальный двор, Тиран - все это звучало знакомо, правда?
- Хорошо, - в итоге согласился Маркус, - я пойду с вами, если вы скажете - как зовут Тирана.
Знать как зовут того, кто будет претендовать на власть над тобой - всегда важно. Хотя бы чтобы понять - а не лучше ли просто сбежать до знакомства... а то в Эбеновом легионе попадались такие кадры, под началом которых Тэйлатер не стал бы служить никогда. Но имя Хабарила таких протестов не вызывает и он кивает - дескать, да, помню.
- Хорошо. Назовите адрес, я подъеду. Или могу ехать за вами. - оставлять свое средство передвижения на парковке у морга Маркус точно не собирается.

Собрание на пляже вызвало у Маркуса легкую улыбку - просто за счет того, насколько некоторые персонажи не вписывались в данное место. Официальный деловой костюм, рубиновое ожерелье вместе с пуловером, все это рядом с футболками и рваными джинсами. Собрание поражало разнородностью и будило в голове память про книги о приключениях одного мальчика-волшебника и том как там одевались волшебники... впрочем, до ТЕХ вариантов данному собранию еще далеко.
За представлениями остальных он следил с интересом, про себя отметив иронию, что МакКензи тоже стала носителем падшего... и, судя по всему, в отличии от него - падшего, который не помнит ничего о себе, ни о своем прошлом. И хотя ощущение от имени "Шасут" было не самым приятным - он задумался о том, что при случае надо будет помочь ей.
Аластор - Аластора он помнил неплохо. И во время войны считал его разве, что слишком громким - с его пропагандой, поднятием боевого духа и подобным... а вот здесь - здесь он был темной лошадкой - хотя его и его нового друга методы казались немного слишком наглыми.
Насчет остальных он мог сказать еще меньше - чьи-то имена отзывались в его голове какими-то ощущениями, чьи-то нет... но чтобы составить какое-то мнение - надо больше чем пара часов. Спокойная Ксин вызывала симпатию. Анфея - с ее желанием заниматься войной (с кем, скажите на милость? Небесного воинства как-то не наблюдается! Устроить людям Третью Мировую что ли?) - скорее антипатию. Рассудительная Эрелим - одобрение. Сатариэль - каких-то особых чувств не вызвал.

Погруженный в свои мысли он почти пропустил тот момент, когда очередь дошла до него. Но все же, по затянувшемуся молчанию он понял, что настало его время представляться и он шагнул вперед.

- Тиран. Почтенное собрание. - он коротко кивнул присутствующим, - В настоящее время - мое имя - Маркус Джонсон. Я - журналист, в основном специализирующийся на криминальной хронике. Но в то же время - я - Тэйлатер, Убийца из Железного Легиона, как бы парадоксально это не звучало. Я помню вас и барона и считаю, что его возрождение - достойное занятие. Однако - я не могу ответить на ваше предложение о службе ни согласием, ни отказом - потому что я не знаю ничего о том - чем занимаются ваши подчиненные, смогу ли я им быть полезен, что вы от них требуете и смогу ли я достойно выполнять эти требования. Что же до меня и моих устремлений... они не изменились. Когда-то я вступил в Железный Легион, чтобы защищать людей и помогать им... и до сих пор считаю это занятие наиболее достойным.

Еще один кивок и Маркус сделал шаг назад, на свое место.

В подобных заведениям Рене всегда чувствовал необычное для себя умиротворение. Он давно потерял счет количеству встреченных им на свое пути кафе, дайнеров, столовых и других безымянных остановок - хоть у каждого такого места было название, нередко сопровождаемое цветастой историей его происхождения, ни одно из них не задерживалось в памяти дольше секунды. Бомонт не смог бы вспомнить даже слов на вывеске, под которую зашел час назад, что уже говорить о тех местах, где он был месяц назад, год назад или даже десятилетие. Зато он помнил лица людей, разделивших с ним безмятежное спокойствие этих маленьких островков света, как будто существующих вне времени и пространства. Каждый, кто входил в двери, оставлял свой мир позади и вступал в иную реальность, существующую лишь в пределах обеденного зала. Рене помнил еду, разную в каждом месте, ни разу не повторяющуюся, потому что даже одинаковые блюда каждый повар готовил по-разному, и отдельным своим искусством торговец считал умение разгадать, в каком месте нужно заказать молочный коктейль и бургер, в каком - блюдо дня, а где ограничиться лишь чашкой кофе. И, конечно, он помнил истории, которые каждый посетитель приносил с собой и забирал по пути на выход. Для того, чтобы узнать эти истории, не нужно было даже начинать разговор, достаточно было смотреть и слушать, читая прошлое людей по тем знакам, которые они невольно выставляли напоказ.

Только в этих кафе, по пути из одного города в другой, Бомонт чувствовал себя самым обычным человеком, потому что никому не было дела до того, кто он, откуда и куда едет. В таких местах коммивояжер ощущал себя по-настоящему живым. И сейчас падший, занявший тело человека, переживал непривычный наплыв эмоций, о существовании которых в своем теле он не подозревал. Душа Рене Бомонта была бледной, слабой тенью, она почти истощилась за годы странствий и совершенных преступлений. Котар~ва~Хасис видел в этом поэтическую справедливость. Демон смог завладеть своим новым телом по той лишь причине, что смертный, получивший возможность прожить десяток жизней за раз, потратил их на то, чтобы уничтожить себя изнутри. У него было все время мира на то, чтобы создавать, возвышаться и цвести. Если бы он пестовал свою душу, удобрял ее знаниями и эмоциями, то падший никогда не смог бы вселиться в тело Бомонта. По крайней мере, не с такой легкостью. Но, получив новый отрезок жизни, Рене тратил его на то, чтобы скопить достаточно для следующей сделки. Он походил на человека, постоянно берущего в залог, чтобы отдать предыдущий кредит, не понимающего, что, хоть через его руки и проходят огромные деньги, в конечном счете с каждым днем он становится даже беднее, чем был.

Конечно, Демон Услышанных Желаний рассчитывал именно на такой исход. Он знал, что человек не способен устоять перед соблазном, ведь такова его несовершенная природа. Но где-то в глубине своей сущности он мечтал, не смея даже надеяться по-настоящему, что на этот раз все будет по-другому. Потому что если бы хотя бы один из потомков всеотца и всематери оказался бы достоин, это стоило бы вечности в Бездне. Увы, расчет Котара оправдался. Но в качестве утешительного приза он получил удобное тело, давшее ему неплохой старт в новом мире. Годами Бомонт, сам того не зная, выковывал из себя идеальный сосуд для инфернальной энергии, и при вселении демона ждала бедная душонка, едва способная сопротивляться напору Муки, сопровождавшей побег падшего из Бездны. С одной стороны, это сократило период смятения, которое Котар испытывал после внедрения, с другой, у него не было того щита против всепожирающей ненависти, которым наслаждались иные падшие. И все же, несмотря на все слабости, смертной половине иногда удавалось удивить свою эфемерную часть.

Сейчас как раз был один из таких моментов, когда Котар, поддавшись неожиданному потоку эмоций, даже потерял себя на мгновение. Демон не ожидал, что в нем может быть столько... симпатии по отношению к этим людям. Он мог, если бы захотел, прочесть каждого из них, увидеть их пороки и слабости, которые они так тщательно, и так же тщетно, пытались скрыть и дать в их руки ровно то, чего они так хотели и от чего неминуемо погибли бы... Мог, но не хотел. Ему нравилось просто смотреть, просто слушать, просто улыбаться официантке, когда она оставляла на столе тарелку. Постепенно к падшему пришло осознание причины такой реакции. Здесь никому не было дела до личности сидящего за столиком Бомонта, его прошлого и будущего. Откуда он приехал, куда держит путь, все это не имело значение. Сейчас он был всего лишь его одним путешественником, сделавшим привал. Рене стал чудовищем задолго до того, как в него вселился настоящий монстр, и только в таких местах он мог ненадолго, на пару часов, вспомнить, что значит быть человеком.

Котар невольно улыбнулся этому открытию, мысленно согласившись с самим же собой - да, это ощущение, безусловно, было приятным. Даже желанным. Пожалуй, стоило не только насладиться моментом, но и, по возможности, приумножить его. В сознании падшего мгновенно стал появляться чертеж. Нет, на самом деле это был не чертеж, о соединение материй и образов, плоскостей и граней, половине из которых не существовало названия в человеческом языке. Угаритиец вытаскивал из памяти - такой обрывочной, такой ненадежной! - ощущения от взаимодействия с полотном мироздания. О, как долго он был лишен этого чувства! Как долго он был лишен возможности просто прикоснуться к Творению, не говоря уже о том, чтобы изменить его. Демон не мог терпеть. Его сознание, против всякой воли, начинало работать, как будто хотело наверстать упущенное.

Со стороны этот процесс напоминал творческий поиск человека, ухватившегося за какую-то мысль. Остро заточенный карандаш скользил по листу перетянутого кожаной оплеткой блокнота, а его кончик свободно плясал в воздухе - Рене всегда держал прибор очень близко к перу, так что грифель оставлял тонкие серые следы на пальцах демона. В своем сознании же падший видел совсем столкновения сфер и те необходимые манипуляции ,которые нужно произвести с реальностью, что исполнить задуманное. Он пока даже не знал, для чего придумывает новый инструмент, а в представлении Котара не было ничего хуже вещи, созданной без практической цели, но этот вопрос можно было решить потом. Пока что ему доставляло удовольствие просто придумывать способ связать две точки пространства через придорожный дайнер, существующий вне времени и пространства, одновременно включающий в себя все подобные забегаловки в стране и не являющий ни одной из них.

От этого занятия падшего отвлекло бесцеремонное присоединение незнакомки. Едва она оказалась перед столом, как Рене прекратил рисовать и закрыл, почти захлопнул, блокнот, подняв на девушку внимательный взгляд карих глаз. Одновременно с этим, продолжая смотреть на бесцеремонную гостью, торговец тренированным движением ноги аккуратно пододвинул к себе стоявший под столом саквояж. Со стороны могло показаться, что он просто подобрал ногу, чтобы не мешать девушке, но при этом сумка оказалась надежно прикрыта диваном с одной стороны и ногами демона с другой.

Компания, к которой принадлежала нахалка, была не просто необычной, она была чужой здесь вопреки гостеприимной сущности заведения. Даже заказанный кофе выделял бледную компанию. Обычно такие места посещали люди, у которых было два вида кофе, со сливками и без, так что никому даже в голову не пришло просить "веганский рекаф-латте с корицей и базиликом" или от чего еще сходили с ума модники западного побережья, убедившие весь мир, что пить черный кофе это не модно. Оружие, свита и прочие характерные черты группы, от которой можно ждать неприятностей, были уже дополнением к образу. Бомонт следил за людьми краем глаза, а теперь еще и оценивал свою собеседницу. Слишком лощеная, слишком чужеродная для этого места. Но все же, она была здесь.

- Разве я выгляжу как тот, кому нужна компания? - Поинтересовался Рене у девушки, с легкой сварливостью, но без враждебности в голосе. Заданный таким тоном вопрос не должен был отвадить человека от общения, но бросить вызов, заставить говорить. В конце концов, если незнакомка подошла к падшему, значит, ей было что-то нужно, а отказать в такой ситуации было против натуры Демона Услышанных Желаний.

Музыка для атмосферы: ссылка

"И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб <> И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить"
— "Новый Завет" ("Откровение (Апокалипсис) святого Иоанна Богослова")

Около 11 часов вечера 10 октября 2016 года, США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, Чикаго, Бриджпорт, паб "Смеющийся Лепрекон"



Тем вечером в ирландском пабе "Смеющийся Лепрекон" было довольно людно. По телевизору показывали какой-то фильм Гая Ричи (кажется, это были "Карты, деньги, два ствола", но Роберт весьма смутно помнил сюжет картины, поэтому с таким же успехом на телеэкране мог идти художественный фильм "Спиздили"*), за бильярдным столом собралась внушительная компания подвыпивших дебоширов, распевающих патриотические песни с "изумрудного острова", а в другом конце зала ожесточенно резалось в покер несколько весьма азартных студентов, рискующих лишиться остатка своих стипендий. Аластор расположился за столиком у окна, служащим для него "условным местом встречи" с коллегой, и сейчас без особого энтузиазма ковырялся в тарелке с боксти** и потягивал безалкогольное пиво (ибо попадать в ДТП из-за вождения в нетрезвом виде Дьявол не очень-то хотел). Настроение у "Радио Демона" было скверное — сегодняшний эфир, вроде бы, прошёл очень даже удачно, но Министерство Праха в последние дни было просто по уши завалено работой, и наш герой успел устать от постоянной беготни и бессонных ночей, проведённых за улаживанием всевозможных эксцессов, привлечением и отвлечением внимания разных смертных от деятельности Двора, а также рекрутированием новых демонов в ряды Падших Чикаго.

Последнее время Аластор много работал с другим демоном — Извергом с не слишком благозвучным именем Кочбиэль (это же надо так кого-то назвать?) из Министерства Зубров. Этот Падший занимал тело рыжеволосого поджарого бармена по имени Мерлин, по слухам как-то связанного с ещё не полностью выродившейся в Городе Ветров ирландской мафией и в прошлом вроде как имевшего какое-то отношение к врачебной деятельности в том или ином её виде. На обычного Неберу он, на первый взгляд, похож не был, и больше смахивал на какого-нибудь Убийцу, но, тем не менее, владел именно Знанием Узоров, причём на весьма достойном уровне. Кочбиэль и Аластор, как правило, встречались в пабе где работал Мерлин в конце смены Изверга (она длилась, обычно, с открытия заведения и где-то до 23 часов), и затем вместе отправлялись в поездку по всему Чикаго на Audi Q7 Роберта или на зелёном фургоне Кочбиэля. Сегодняшний вечер не стал исключением.

Мерлин (демон Кочбиэль)


Сдав свой пост за барной стойкой другому молодчику, Мерлин накинул джинсовую куртку и направился к своему коллеге. Подойдя к столику и поприветствовав Смита, Кочбиэль плюхнулся на стул напротив и, откинувшись на спинку, задумчиво посмотрел на своего напарника. Демоны не были закадычными друзьями и их нельзя было назвать "боевыми товарищами" в привычном понимании этого слова, но они уже несколько дней работали вместе и, вполне вероятно, могли ещё долго так проработать, а подобные обстоятельства так или иначе сближают.

— Сегодняшняя ночь обещает быть интересной. Я прямо-таки чувствую запах приключений. Сегодня нам надо будет много кого навестить. Начнём, пожалуй, с городского морга. Что-то мне подсказывает, что там мы наверняка найдём очень любопытного демона, или, может быть, демоницу. А может, даже и не одну. Ну что, готов к ночным авантюрам, Аластор?

С куда большим удовольствием Аластор бы сейчас подготовился ко сну или к просмотру какого-нибудь старого голливудского фильма, но выбирать не приходилось — Дьявола ждал его свящённый долг. Потому "Радио Демон" кивнул, и вместе с Кочбиэлем покинул паб, так и не доев свой ужин и не допив пиво, но оставив щедрые чаевые.

***

Около полуночи, также в Чикаго, Ближний Норт-​Сайд, Стритервилл, "Центр аутопсии*** Чикаго"



Судмедэксперт, судя по внешности являющийся уроженцем Океании, осторожно принял из рук светлокожего мужчины лет тридцати с ранней сединой в волосах конверт с деньгами и, открыв его, внимательно пересчитал купюры. Затем, убрав тот за пазуху и покачав головой, специалист по судебно-медицинской экспертизе открыл одну из холодильных камер в морозильном шкафу морга и выдвинул оттуда металлическую полку, на которой лежал бледный труп другого мужчины.

— Причиной смерти, похоже, стали многочисленные пулевые ранения, однако странно отнюдь не это. При вскрытии обнаружилось, что внутренние органы убитого мертвы куда дольше, чем того следовало бы ожидать... Нам доставили это тело всего двое суток назад, сразу после того, как обнаружили его и ещё несколько трупов на месте перестрелки в Миллениум-парке, но, на сколько я могу судить, значительная часть органов убитого не функционировала неделями, а не пару дней. Несмотря на это, однако, мёртвые клетки и ткани не подверглись автолизу сразу, и что-то задерживало процессы клеточного распада и разложения. Для меня остаётся загадкой, как этот человек вообще мог жить с небьющимся сердцем и не пойми как работающим желудком...

Судмедэксперт раздвинул кожу трупа в месте продольного разреза и продемонстрировал своему собеседнику, которым, как Вы уже могли догадаться, был Маркус Джонсон, состояние внутренних органов убитого. Стрингер сделал несколько снимков трупа, и уроженец Океании продолжил:

— Далее бросается в глаза ещё одна странность. Кровь убитого. Я провёл в своей лаборатории общий клинический анализ и биохимическую экспертизу, и, должен сказать, что это не похоже вообще ни на что, с чем я работал раньше. Мне даже не удалось идентифицировать группу крови — не знаю, что за причудливая смесь течёт в его венах, но это точно нечто совершенно новое с точки зрения современной науки, и это требует длительного изучения.

Судмедэксперт вгляделся в лицо журналиста, словно пытаясь отыскать там реакцию своего слушателя на последние слова, и найти удивление, любопытство, непонимание или ещё что-нибудь, за что можно бы было уцепиться.

— И, наконец, есть ещё кое-что, что заставило меня задуматься обо всём этом... Строение челюсти покойного не похоже на человеческую. В ней имеются специальные пазухи, в которых сидят выдвижные клыки. Позвольте я Вам продемонстрирую.

Вооружившись каким-то специальным инструментом, напоминающим щипцы, судмедэксперт (он, разумеется, был в перчатках) осторожно приоткрыл убитому рот и произвёл какие-то манипуляции с челюстью трупа, после чего стрингер действительно смог лицезреть бритвенно-острые клыки.

— Впечатляет, правда? И, что самое интересное, постановлением свыше всё это строго засекречено, подписано множество бумаг о неразглашении, а завтра тела ожидает кремация... Человечество, возможно, впервые столкнулось с чем-то столь отличным от того, к чему они привыкло, мы оказались на краю научного прорыва... И всё это зря. А ведь я наверняка мог бы получить премию за исследования этих "вампиров"...

***

Практически тоже время и место, окрестности "Центра аутопсии Чикаго"

ссылка

Мэри МакКензи припарковала свой мотоцикл неподалёку от морга и теперь курила и ждала, когда к ней выйдет рекомендованный Дамианом Пересом судмедэксперт, по слухам не слишком довольный своей низкой зарплатой и любящий беседовать с готовыми дать ему на чай журналистами. Конечно, денег у девушки было не слишком много, но то журналистское расследование, которое она вела, обещало щедро окупиться, и поэтому кое-какие вложения на старте не слишком пугали стрингершу.

Крупная перестрелка в общественном месте в Миллениум-парке, закончившаяся несколькими убийствами, сейчас привлекала внимание всех журналистов, и они слетались на это дело как мухи на мёд. Масла в огонь подливало то, что полиция, похоже, старалась замять всё произошедшее, а крупные газеты и каналы отказывались освещать ситуацию. Мэри успела переговорить с парой свидетелей, которые согласились дать комментарий (найти их оказалось не так уж и просто) и в голове у девушки уже была примерная картина событий.

Одна группа, состоящая из двух девушек и парня, дожидалась другой около знаменитой парковой скульптуры "Клауд-Гейт". Затем на лимузине к месту встречи подъехала вторая группа, состоящая из нескольких мужчин. Когда эти люди встретились, между ними прошёл непродолжительный разговор и затем началась перестрелка. Входе которой значительная часть членов второй группы была убита, а также пострадали случайные прохожие. При этом первой группе, похоже, помогал какой-то снайпер на крыше соседнего дома. Детали конфликта пока оставались для Мэри загадкой, но она надеялась, что беседа с судмедэкспертом сможет помочь ей лучше разобраться в произошедшем.

Итак, в ожидании назначенной встречи, наша героиня курила, размышляя о чём-то своём. В какой-то момент вниманием Мэри завладел здоровый зелёный фургон, подъезжающий к ней. Когда тот остановился около тротуара, оттуда вышло двое мужчин: рыжеволосый ирландец и темноволосый янки. Оба они направились к Мэри, о чём-то негромко разговаривая. Когда незнакомцы приблизились к девушке, один из них (тот, у которого были чёрные волосы) улыбнулся, и его глаза вдруг вспыхнули игривым красным огнём.

— Добрый вечер, мисс, меня зовут Роберт Смит, или, если пожелаете, Аластор. Как и Вы, я, скажем так, не совсем обычный человек, или, вернее, не человек вовсе. Этой мой друг, Мерлин О'Брайен, можете звать его Кочбиэль. Мы представляем здесь интересы Инфернального Двора Чикаго, и, думаю, будет лучше, если Вы пройдёте с нами. Наше руководство очень хотело бы встретиться с Вами, и, уверен, эта встреча будет полезна для всех.

Неожиданно со стороны морга из ближайшей подворотни вышло ещё двое — один из них был зрелым мужчиной европеоидной внешности, а другой, кажется, уроженцем Австралии или Океании. Похоже, это был тот самый судмедэксперт, с которым Мэри должна была встретиться. А что касается первого мужчины, то его МакКензи знала. Это был её коллега, иногда конкурент, а иногда партнёр по имени Маркус Джонсон, с которым Мэри давно не вела дела. Видимо, он тоже занимался освещением "бойни в Миллениум-парке", и, похоже, уже успел поговорить с сотрудником морга.

— Добрый вечер, прошу прощения, — с этими словами мужчина, которого Роберт "если пожелаете Аластор" представил как Мерлина и Кочбиэля в одном лице, направился к вышедшим из центра аутопсии людям. — Меня зовут Мерлин, я хотел бы поговорить с этим человеком. Спасибо.

Добившись внимания Маркуса, Мерлин жестом попросил того следовать за ним, и вскоре эти двое приблизились к Мэри и Смиту, а судмедэксперт, пожав плечами, поспешил обратно в морг.

— Я же говорил, Ал. Этой ночью нас ждёт хороший улов, — Кочбиэль рассмеялся и повернулся к Джонсону. — Сэр, меня зовут Мерлин, но такие как мы с Вами знают меня под именем Кочбиэль. Это мой друг Аластор, в миру Роберт. Мы представляем здесь интересы Инфернального Двора Чикаго. Думаю, Тиран Города Ветров хотел бы Вас видеть.

— Вас обоих, — добавил Аластор. Наблюдая за всем происходящим Мэри и не заметила, как её сигарета почти догорела. Выбросив окурок, МакКензи вновь глянула на окружающих её людей, и голос Шасут внутри неё подсказал, что, возможно, не стоит посылать этих двух типов куда подальше, и они могут оказаться весьма и весьма полезными.

— Пойдёмте с нами. Нам нужно ещё много куда успеть, а времени в запасе не так уж и много. И лично я предпочёл бы сегодня поспать, — заметил Мерлин.

***

Около половины первого, также в Чикаго, где-​то в Западном Энглвуде



У Айли Рэй были проблемы с деньгами, и чтобы хоть как-то, пусть и временно решать их законным путём, ей приходилось много и как следует работать. Спортсменка ежедневно занималась доставкой еды, но этого едва хватало на оплату съёмного жилья и пропитание, даже с учётом того, что порой уроженка Шотландии работала по ночам, когда платили больше. На этот раз Анфея ехала по улочкам не самого безопасного района Чикаго на своём стареньком потрёпанном мотоцикле, везя с собой несколько коробок пиццы. Вдруг прямо перед мотоциклисткой на дорогу выскочил какой-то долговязый панк, вынудив курьершу затормозить. В руках у парня имелась бита, утыканная гвоздями, а рядом с ним, за мусорными баками, похоже притаилось несколько его дружков.

— Пицца? Я как раз говорил ребятам, что она придётся кстати, — громко обратился к Айли высокий незнакомец, который едва ли был старше Морны. Его одежда, кажется, была самодельной (материалом для неё послужили грубые куски ткани и едва ли не тряпки) и определённо видала лучшие времена, а символ анархизма на футболке успел выцвести. Волосы бандита были окрашены в ярко-красный цвет и чем-то напоминали петушиный гребень, на ногах незнакомец носил высокие тёмные ботинки. Тяжёлые, наверное, в таких не особенно побегаешь.

Из-за мусорных баков вышла пара девушек с растрёпанными ярко-красными волосами. Одеты они были столь же скверно, как и парень, да и, вдобавок, похоже, давненько не мылись. Впрочем, у одной из этих особ за поясом висел пистолет, что несколько напрягало.

— Не знаю, сколько тебе платят за доставку, но не думаю, что так много, чтобы ты рисковала ради своего груза жизнью. Это же просто пицца, в конце концов. Ну так что, дашь её нам? У меня, может, даже пару долларов для тебя найдётся, — сказал долговязый.

Не успела Айли принять решение, как вдруг на дороге показался зелёный фургон. Он подъехал к тому месту, где Рэй остановила мотоцикл, и из автомобиля вышла пара парней. Читатель, без сомнения, узнал бы в них Аластора и Кочбиэля.

— Проваливайте отсюда, пока целы, и не лезьте больше к прохожим, иначе поверьте мне на слово, я позабочусь о том, чтобы звёздное небо ночного Чикаго вы видели только через тюремную решётку, — властным голосом, исходящим будто из старого радиоприёмника обратился к панкам Роберт. Как ни странно, молодёжь словам Смита вняла и поспешно ретировалась.

Кочбиэль же приблизился к Анфее и махнул ей рукой:
— Привет, меня зовут Кочбиэль, можно Мерлин, а этот господин в рубашке и костюме — Аластор, он же Роберт Смит, если ты вдруг слушаешь радио, возможно, ты знакома с его программой, CRN****. Мы здесь от лица Инфернального Двора Города Ветров. Думаю, тебе лучше поехать с нами.

***

Около часа ночи, также в Чикаго, Равенсвуд Манор, "Межштатный Банк Крови"

ссылка

Смена Лэй Ротштейн наконец подошла к концу, и теперь можно было покинуть место работы, для того, чтобы вернуться домой, где, наверняка, её уже ждал её муж. Возможно, другая женщина на месте Лэй испытала бы от этого облегчение и поспешила домой, в объятья любящего супруга, но в жизни Ротштейн всё было не так просто. Брак по расчёту ещё окончательно не стал пережитком прошлого, и отношения Лэй с мужем были довольно сложными. Они занимались сексом, и это, конечно, было приятно, но бури чувственной страсти постельные ласки не приносили. Они много разговаривали, но эти разговоры никогда надолго не задерживались в голове Ротштейн. Иногда Генри делал ей дорогие подарки и водил её в рестораны, но его бриллианты и цветы вовсе небыли нужны ей. Словом, после замужества семейная жизнь Лэй отнюдь не стала проще и счастливее. Впрочем, на что урождённой Вэнг стоило рассчитывать, с её то везением?

Но Лэй, новая Лэй, против этого не возражала и спокойно жила так, как жила — в конце концов, у неё была хорошая квартира, достойная зарплата, довольно симпатичный муж и временами весьма интересная работа. Иногда, когда Ксин оставалась в ночную смену, и встречала не только тех, кто приходил сдавать кровь, но и тех, кто приходил покупать... Лэй запомнила тот момент, когда на станцию переливания впервые при ней пришёл тот незнакомец, Рафаэль Джованни. Она запомнила его прекрасные манеры, и запомнила, как он усмехнулся, увидев её, и обратился к ней по имени... Раньше Ротштейн никогда его не встречала, и не понимала, откуда он знал её, но, почему-то, его появление показалось девушке вполне логичным и ожидаемым, и позже, когда она чуть больше узнала о нём и своём семействе, её предчувствия подтвердились.

Точно также как сейчас, когда Лэй вышла на улицу, ей показалось само собой разумеющимся, что напротив банка стоит зелёный фургон, а курящие рядом с ним рыжеволосая девушка и столь же рыжий мужчина делают ей знак, словно предлагая присоединится к ним. Из дальнейшей беседы с ними стало ясно, что Тиран Чикаго хотел видеть Ксин... Что-же, это было ожидаемо. Рано или поздно подобное должно было случиться. В отличие от Люцифера, другие демоны себе подобных так просто не отпускают.

***

Около половины второго ночи, также в Чикаго, Эджуотер, Север-Шеридан-роуд, 5700

ссылка

Сатариэль ещё после обеденного перерыва в юридической фирме, где он работал, знал, что сегодня ночью перспектива выспаться ему не светит, поэтому вечерком лёг в семь, сразу как вернулся с работы и обеспечил себя и Голлаба ужином. Благополучно проспав до часа ночи, чтобы немного восстановить силы, Артур встал, убедился в том, что его отец, чьё тело и занимал Голлаб, не испытывает ни в чём недостатка и спустился вниз, чтобы встретить зелёный фургон. Долго ждать Сатариэлю не пришлось. Вскоре транспортное средство остановилось перед домом, и оттуда вышли Аластор и Кочбиэль — их имена Сатариэль уже знал ещё до того, как они представились.

— Аластор, Кочбиэль, я ждал Вас, — сказал Сатариэль.
— Откуда ты... — нахмурился было Кочбиэль.
— Хотите, чтобы я поехал с Вами к Инфернальному Двору? С радостью.

Сказать, что Аластор и его спутник были удивлены подобной проницательностью нового "рекрута" — это ничего не сказать. Покачав головой, Мерлин хмыкнул и пригласил Сатариэля в фургон.

— Теперь, кажется, все в сборе. Можно отправляться на место встречи, — сказал Кочбиэль Аластору.

— Не совсем все, — слабо улыбнулся Сатариэль. — Упс, спойлеры. Впрочем, скоро Вы сами всё узнаете.

***

Джекки Балтимор прибыла в Чикаго поздним вечером и, сразу заселившись в гостиницу, приняв душ и как следует перекусив, направилась на поиски местного Инфернального Двора, или кого-нибудь из тех, кто мог бы ей подсказать, где оный Двор находится. Поиски оказались несколько сложнее, чем думала Эрелим, но, как говорится, а кому сейчас легко? Потратив пару часов, Джекки наконец смогла обнаружить следы присутствия Падших. Она слышала, что знакомый ей Дьявол по имени Сайлас сейчас в городе, и смогла определить его примерное местоположение. Единственная проблема заключалась в том, что связаться с ним у Джекки не получилось, а сам Падший Пастырь, судя по всему, постоянно двигался, что тоже не особенно упрощало задачу встретиться с ним. В итоге таксисту пришлось хорошенько попотеть, но на Того, Кто Говорит Правду Эрелим так и не вышла. Зато она абсолютно случайно (хотя, кто знает, Её пути неисповедимы, да и не только Её) наткнулась на здоровый зелёный фургон, за которым такси остановилось на светофоре.

Из фургона вышел какой-то ирландец, а за ним последовали шатен с крашеными в светлый цвет волосами и темноволосый американец. Самым непосредственным образом приблизившись к чужому такси и постучав в стекло автомобиля (действительно, что в этом такого?) они представились и сообщили, что, возможно, как раз направляются туда, куда хочет попасть Балтимор, и вообще им по пути. Лезть в фургон к незнакомцам чувство сохранения не рекомендовало (а ну как окажутся охотниками), но после непродолжительного диалога янки-брюнета с таксистом, в ходе которого последний проявил сверхъестественное обаяние, убедив шофёра заглушить мотор и открыть двери, а также когда шатен заметил, что хочет помочь Эрелим, назвав её по имени, Джекки поняла, что почти наверняка имеет дело с Падшими, а не с теми, кто себя за них выдаёт, и, не забывая об осторожности, согласилась присоединиться к незнакомцам, обещавших отвезти её туда, где будет верхушка Инфернального Двора.

***

Также в Чикаго, Эджуотер, около трёх часов ночи, пляж на берегу озера Мичиган


На пляже было прохладно и дул освежающий ветерок, озеро Мичиган было довольно спокойно. Темнокожий, хорошо сложенный мужчина-​брюнет среднего роста с карими глазами, приятными чертами лица и спокойной, уверенной улыбкой, стоял у кромки воды лицом к озеру и смотрел, как маленькие волны мерно накатывают на песчаный берег. На нём были угольно-​чёрная жилетка и столь же тёмные брюки в обтяжку, белоснежная идеально выглаженная рубашка, кроваво-​красный галстук, завязанный узлом Half-​Windsor и чёрные туфли из крокодиловой кожи. Афроамериканца окружала дрожащая призрачная дымка, создающая видимость ореола величия. Этим мужчиной был демон Хабарил, Огненный Змей, Падший Лорд и Тиран Чикаго. Сейчас на лице Дьявола красовалась спокойная удовлетворённая улыбка.

Чуть в стороне, за спиной у Тирана по правую руку, рядом со светлой выброшенной на берег корягой, стояла уверенная в себе красивая темноволосая девушка с загорелой кожей и отличными формами. На неё были надеты тёмно-​фиолетовый пулловер, светло-​голубые джинсы и белые спортивные кеды, на шее брюнетки висело рубиновое ожерелье. То была Халфас, Бдительная Демоница, глава Министерства Львов. Сохраняя спокойствие и самообладание, Халфас открыто не выражала каких-​либо эмоций и оставалась холодно невозмутима — подобная бесстрастная отрешённость была необычна для большинства Пожирателей, но вполне характерна для этой демоницы. Халфас терпеливо ждала, пока Тиран заговорит, не забывая осматривать окрестности.

Ещё дальше босиком на песке стояла весьма привлекательная кареглазая блондинка в белом как сахарная вата топе и коротких джинсовых шортах, светлые туфли девушка держала в руках. В глазах этой особы читались лёгкое возбуждение, нетерпение и любопытство, она внимательно смотрела на Тирана, словно пытаясь понять о чём он сейчас думает. Это была Астарта, светская львица и глава Министерства Праха. Не отличаясь терпением, свойственным Халфас, эта Осквернительница, однако, как не парадоксально умела находить общий язык практически с кем угодно и могла произвести отличное впечатление на большинство смертных и не только. Сейчас Астарта гадала, что же скажет Тиран, наслаждаясь мягким песком и предрассветной тишиной.

Рядом с Астартой стоял и с аппетитом поглощал горячий хот-​дог с горчицей светловолосый мужчина среднего роста с не слишком выделяющимся телосложением, пронзающим взглядом насыщенно голубых глаз и несколько усталым лицом. Одет он был в футболку с логотипом "Чикаго Буллз" и спортивные штаны. Несмотря на кажущийся непрофессионализм, это был один из самых важных членов Инфернального Двора. Абраксас являлся главой Министерства Драконов, и не смотря на скептицизм, циничность, прямолинейность и критическую прагматичность этот Кнут пользовался особым уважением и благосклонностью Тирана. Дерзость, самоуверенность и категоричность демона порой поражали прочих Падших и частенько вызывали у них зависть и страх.

На расстоянии от пары вышеописанных Министров, на неубранном белом лежаке со сломанной спинкой, сидела симпатичная темноволосая молодая женщина монголоидной внешности, судя по всему японка. На ней была светло-​коричневая вельветовая куртка, чёрная майка и тёмно-​синие рваные джинсы. В руках демоница держала мобильный телефон, судя по всему, в данный момент она играла в "Doodle Jump". Этой девушкой была Изверг по имени Лерайе, глава Министерства Орлов и лидер группы проживающих в Городе Ветров магов-​отступников (Нефанди). Она была благоразумна, терпелива и довольно сведуща в вопросах мистики. Сейчас Лерайе занималась тем, чем хотела, никуда не торопясь и прекрасно понимая, о чём сейчас будет говорить Тиран.

Раздалось хлопанье крыльев, и на пляж, по левую рука от Тирана, позади Огненного Змея, опустился светлокожий крылатый мужчина-​блондин, окутанный изменчивой, переливающейся всеми цветами радуги дымкой. Этот демон прибывал в своём истинном обличье, но свидетелей вокруг всё равно не было, так что это не должно было создать никаких проблем. Вновь прибывшим светловолосым ангелом являлся Министр Зубров, Сайлас. Дьявол, смертный сосуд которого являлся темнокожим шеф-​поваром элитного ресторана и по совместительству главой преступной группировки Black Gangster Nation. Он прибыл с небольшим опозданием, но, похоже, в этот раз ничего не пропустил.

В отдалении, на некотором расстоянии от вышеописанных видных персон Инфернального Двора, стояло несколько демонов — та самая группа, которую за ночь собрали Аластор и Кочбиэль (для отчётности этим двоим пришлось как следует попотеть перед самым дедлайном). Всех этих Падших объединяло то, что они пока не были представлены Тирану и не состояли не в одном из Министерств, и все они тихо ожидали начала собрания.

Хабарил наклонился, поднял небольшой плоский камень и кинул его вдаль, пустив блинчик. Камень отскочил три-​четыре раза от поверхности озера и ушёл на дно. Дьявол повернулся к своим подчинённым.
— Этой ночью мы подчинили вампирское сообщество Города Ветров и вплотную приблизились к возрождению нашего Барона. Но есть кое-​что, что нам нужно обсудить. Тьма надвигается. Наш враг — не агрессивные вампиры Шабаша и не смертные охотники. Наш враг — тот, кто стоит за ними. До сих пор мы имели дело с вражескими пешками. Марионетками, умело направляемыми рукой кукловода. Однако я уверен, что после того, как мы взяли под контроль местных вампиров из Камарильи, наш враг начнёт действовать. Чёрная Рука может выйти из тени, чтобы нанести удар. И когда это случиться, мы должны быть готовы.

Тиран Города Ветров взглянул на вновь прибывших, и те невольно ощутили спокойную ауру силы, исходящую от этого демона. Он не метал гром и молнии, не устраивал "показушных" сцен запугивания и не демонстрировал всю свою мощь, принимая апокалиптическую форму, но было ясно, что при необходимости Огненный Змей мог оставить пустое место едва ли не от всех здесь присутствующих. В величественной невозмутимости и некоторой отстранённости Дьявола было что-то возвышенное, и это что-то заставляло на мгновение поверить, что как раз-таки подобные Хабарилу, могучие, рассудительные и знающие демоны, способные держать себя в узде, должны с высоты своей мудрой силы вершить судьбы других. Хотя, с другой стороны, должно ли давать право другим распоряжаться своей судьбой?..

— Приветствую Вас при Дворе, — сказал Хабарил, и его голос походил на спокойное мурлыканье млеющей на солнце пантеры, способной, однако, в мгновение ока убить зазевавшуюся антилопу. — Я Хабарил, Тиран Города Ветров, и я здесь главный. Демоны, которых Вы видите рядом со мной — это мои Министры. Они отвечают за поддержание порядка и безопасности среди проживающих в Чикаго Падших. Вот уже несколько месяцев вместе мы добиваемся возрождения знаменитого барона Марбаса и укрепления позиций демонов тут, в этом мегаполисе. Каждый Падший, оказавшихся в моих владениях, должен быть представлен мне лично или моим доверенным лицам. Таков Закон.

— Таков Закон, — эхом откликнулись Министры, и их голоса слились в один.

— И каждому Падшему я любезно готов предоставить возможность поступить ко мне на службу. Уверен, если Вы хотите обрести былую силу, изменить мир по своему образу и подобию, отомстить былым недругам, защитить смертных или получить доступ к сокровенным знаниям и могущественным артефактам, Вы оцените моё милостивое предложение по достоинству. Но даже если нет, я хочу узнать о Вас больше, раз уж Вы намерены поселиться или задержаться в моём городе. Итак, расскажите мне о себе. Кто Вы, чем занимаетесь и кем были, чего хотите добиться в Городе Ветров.

Хабарил замолчал, предоставляя вновь прибывшим право говорить. Для Тирана Огненный Змей был, пожалуй, чересчур "либерален". Впрочем, чем меньше правитель требует от своих подданных, тем строже он карает за нарушение своих законов.

— Аластор, — негромко произнёс Кочбиэль, воспользовавшись моментом и установив телепатическую связь с коллегой, после чего мысленно добавил, обращаясь только к Роберту, так что никто кроме Смита его не слышал: — Как насчёт пари, куда кто из новичков попадёт, если всё же захочет побатрачить на Министерства?

Måndagsbarn har fagert skinn
Tisdagsbarn har älskligt sinn
Onsdagsbarn är fött till ve
Torsdagsbarn får mycket se
Fredagsbarn får kärlek och lycka
Lördagsbarn ska mödorna trycka
Söndagsbarn får leva och njuta
  rikt och vist och sedan berömligt sluta*

✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢

16 мая 1870
Я так хочу жить, Господи. Беззастенчиво, алчуще, неимоверно хочу жить. Я не хочу умирать, я страшусь того, что ждёт меня по ту сторону порога, переступить который нам всем суждено, и суждено лишь единожды… Я готова убить, послать в тот иной мир, которым правит древняя дочь Локи*, кого угодно, лишь бы самой не предстать пред её живым-неживым ликом… Я убивала, да, и готова снова. Я готова даже вновь вернуться туда, в дикие леса Норрланда, и отыскать её, ту, кто суть источник моих страданий. Я готова заключить с Ведьмой новую сделку… Пусть забирает мою душу, она и так гнила, хладна, ничтожна; что смысла в душе, когда можно обрести вечную жизнь, могущество, знания, силы, даже помыслить о которых смертным не суждено? Да, я хочу этого… Господи, дай мне сил, дай мне сил это реализовать, претворить в жизнь мой план…

07 июля 1870
Боги, как же я больна.
Как я устала.
Нет сил.
За что, за что ты прокляла меня?
За что я влачу это ничтожное существование?
За что я каждый день страшусь ночи, и каждую ночь плачу, предвосхищая день?
Я ненавижу тебя.
Я ненавижу себя.
Я знаю многое.
Я помню всё.
Я вижу всё.
Единственное, чего не вижу, – выхода.

20 августа 1870
Знали ли мы тогда, к чему это приведёт? Могли ли мы предположить, какими последствиями чревата была наша беззаботная вера в свои силы и в те идеалы, которые мы поклялись охранять и которым принесли клятву служить? Осознавали ли мы всю серьёзность тех решений, которые мы приняли, грандиозность сил, с которыми дерзнули столкнуться?

Ответы на все эти вопросы – нет. Глупцы, безумцы, мертвецы. Вот кто мы. Все мертвы, все, кроме меня, да и я – уж лучше бы умерла со своими сёстрами и братьями по Обществу. Малодушие не позволяет мне наложить на себя руки, поскольку после того, что видели мои очи, душа моя исполнена страхом: если всё, что я видела – реально, вполне вероятно и то, что после смерти есть посмертие. И – вполне возможно, что самоубийцам уготована не лучшая в нём участь. Тем не менее, кошмары и воспоминания, такие яркие, такие реалистичные, словно осколки прошлого из зеркала времени, которое мы нечаянно разбили, вонзились в моё сознание, вросли в него, стали единым, и теперь мне с каждым таким наплывом, когда очередной осколок задевает какие-то участки моего мозга, и я снова переживаю былое так ясно, как наяву, мне всё сложнее и сложнее отличить галлюцинации от реальности. Всё чаще я добровольно отдаю себя в заботливые руки доктора Никласа Фрейда и его медсестёр, которые даруют мне забытье посредством своих научных снадобий; тьма обволакивает меня, моё естество, окутывает, словно тщедушное мёртвое тельце моей души пеленается в непроницаемые для света бинты савана полной темноты и абсолютной тишины. И так продолжается какое-то время, пока мне не становится легче. И тогда я снова возвращаюсь.

Нет, не Туда. Туда мне путь заказан. Алгот, извечный дворецкий Замка, порой навещает меня – или тут, в Приюте Страждущих Душ, или в моей квартирке над «Бюргером и Пекарем» – он всегда покупает где-то эти милые сдобные булочки с корицей и кардамоном, каждая размером с ладошку младенца, и мы пьём кофе и говорим ни о чём, и каждый раз он задаёт мне вопрос, и я каждый раз отвечаю, что никогда более не переступлю порога этого проклятого места, разрушившего столько жизней, уничтожившего мою… И он вздыхает, и он уходит, старый друг, с каждым разом я вижу, как он становится всё старее и дряхлее, и скоро и его не станет в моей жизни, и я останусь совсем одна. Одна против Тьмы. Против безбрежного океана отчаяния и бессилия. Против бездны той опасности, о которой не знает никто, кроме редких Детей Четверга, настолько несчастных, что судьба «даровала» им Взор. Что же мне делать, что, посоветуй, дорогой дневник, подскажи, как мне выплатить этот долг перед теми, кто уже не жив, кто отдал свои жизни ради моей? Как избавиться мне от этих преследующих меня повсюду мук совести, раскаяния, ужаса, боли, воспоминаний? Как сбежать, куда сбежать, где мне найти покой? Где найти силы совершить то, о чём думаю каждый день вот уже столько лет к ряду? Молчишь… Не знаешь…

Ты знаешь столько всего. Все секреты, все крупицы информации о достойных поступках, все бесконечные списки недостойных огрехов – и не только моих, но и всех моих близких, которых уже нет в живых. Ты – сокровищница опасных знаний, ядовитых тайн. Тебя я использовала столько раз ради собственной выгоды и спасения; послужи же мне ещё раз, ответь – что мне делать? Как мне быть? Как справиться с безумием? Со страхами? Как примириться с воспоминаниями? Как переложить ответственность за Замок, на кого? Кто будет настолько отчаян, чтобы снова возжигать свечи и ладан у алтаря Артемиды в его подземелье? Кто решится перенять с моих плеч бремя ответственности за человечество, за то дело, которое я поклялась когда-то свято чтить и исполнять, но не смогла… не нашла в себе сил… сбежала…

27 августа 1870
Доброе утро, мой дорогой дневник!

Хорошие вести. Хотя ты, очевидно, и без того сам их знаешь. Не ты ли всё подстроил? Давеча я просила у тебя ответов, я молила о помощи, я кровоточила на твои пожелтевшие от неумолимости времени и яда знаний страницы своими исповедями. И уже буквально в следующие дни я получила вести от… да. Ты же знаешь. Те, кого я видела в своих снах, те, чьи лица мне посылались в видениях, насланных проклятием той Ведьмы, да горит её душа в аду до скончания веков, и потом ещё вечность… Их много, куда больше, чем было нас более чем полстолетия тому назад. Но все они – Дети Четверга, я это сразу поняла по тем вопросам, которые задавали они в своих письмах, присланных на мой адрес в Приюте. Они не знают, что я живу тут, на Главной Площади, и думают, что я – безумная тётка, визжащая в лица медсестёр психлечебницы. Пусть. Я заслужила такое отношение. И я встречусь с ними – там. Нужно поддерживать репутацию, не так ли, старый мой друг? Пошлю-ка я за Алготом, пусть принесёт мне связку ключей от Замка. И пусть возрадуется его сердце – отныне не будет он в одиночку бродить по тёмным и пыльным коридорам этого оплота горестных воспоминаний. Страх и отчаяние, вопросы и желание понять, узнать, изменить – вот что прочла я в строчках и меж строчек тех, кто родились в четверг, и кто просит помочь с пониманием…

Я назначила им встречу. В четверг, ну а что, иронично же, и символично. Они хотят ответов – они получат их, в тех пределах, в которых я способна буду их дать. Они хотят решения этой «проблемы» – они узнают, что такового не существует, что только смерть способна забрать у них их дар, и что единственный способ примириться с тем, что отныне они – не такие, как остальные – это сделать Взор настолько обыденным, привычным, что ни сознание, ни подсознание не будет воспринимать это более как «проблему». Стать членами Общества. Помогать другим, используя свой Взор. Приподымать завесу меж столпов, на которых начертаны «Боаз» и «Яхин»*. Делать шаг в Sanctum Sanctōrum этого мира, на его незримую изнанку, что лишь им суждено видеть. И что-то мне подсказывает – они не оттолкнут мою руку, протягивающую им связку ключей от Slottet Gyllencreutz. И история не закончится, и Уроборос* снова уцепится за свой хвост, и колесо времени продолжит своё вращение. Благодарю тебя, Дева Молодой Луны, мраморнокожая Артемида, благодарю тебя за это… За возможность искупления. За возможность хотя бы на закате моего пути сделать нечто благое для этого мира. За возможность того, что мой последний выдох, когда придёт его час, станет мирным и тихим выдохом облегчения.

✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢ ✢

УППСАЛЬСКИЙ ПРИЮТ
Больничный путь (Sjukhusvägen), Уппсала, Швеция

12:00
Четверг,
1 сентября 1870 года

Приют Страждущих Душ Уппсалы располагался среди холмистых южных окраин города, на западном берегу тихой Фирис, неспешно несущей свои тёмные воды в озеро Меларен. Печально известный пожар, 16 мая 1702 года уничтоживший почти все городские постройки и четверть его населения, разгорелся на восточном берегу реки, где преобладали деревянные хаотичные постройки. Через деревянные же мосты огонь перекинулся и на западный берег, разрушив неимоверное количество древних сооружений, включая и Кафедральный Собор Уппасалы, и Уппсальский Замок, и первый в Швеции ботанический сад, высаженный известным естествоиспытателем, ботаником и анатомом, открывшим лимфатическую систему человека – Улафом Рудбеком, предком Альфреда Нобеля – нашумевшего недавно на весь мир молодого учёного, изобрётшего динамит, благодаря которому горнодобывающая промышленность в Швеции начала развиваться с невероятной стремительностью. В том пожаре уцелел лишь Густавианум – главное здание Уппсальского Университета, первого в Скандинавии и одного из первых в Европе; многие поговаривали, что это здание защищала «нечистая сила», иначе оно бы не осталось абсолютно неповреждённым тогда, когда вокруг бушевало адское пламя, разрушившее даже каменные стены Уппсальского Замка. Согласно городской легенде, в медном куполе Густавианума, в котором и располагался тот самый анатомический театр, приносились жертвы самому Вельзевулу, и потому Царь Преисподней пощадил здание.

Почти полтора столетия отстраивали свой город жители Уппсалы, не без поддержки королевского дома и собственной городской казны, пополнявшейся преимущественно из кошельков владельцев заводов по производству аквавита* и хозяев публичных домов, жрицы которых обслуживали утомлённых рабочих этих самых заводов, а также из налогов, оплачиваемых Университетом, учиться в котором посылают своих детей самые богатые и известные семьи не только Скандинавии, но и Европы. По проекту Улафа Рудбека был перепланирован город – с прямыми линиями и очертаниями. Был восстановлен Уппсальский Кафедральный Собор, заново отстроен Уппсальский Замок, построена новая университетская библиотека, которую почти тридцать лет тому назад снова снесли и перестроили заново, благодаря чему она отныне именуется «Carolina Rediviva» – «Карлова (библиотека) оживлённая вновь», и которая известна на весь мир своей уникальной коллекцией древних манускриптов. Заново высажен и взращён ботанический сад, в который сам Карл Линней, основоположник современной биологической систематики, вложил свою душу и за которым он ухаживал до последних дней своей жизни. Недалеко от Густавианума был выстроен Университетский Госпиталь – один из лучших и современнейших в Европе.

Все эти мысли проносились в вашем сознании по мере того, как путь ваш в Уппсальский Приют проводил вас мимо величественного собора, и мимо грандиозного здания университета, и мимо всё ещё сочно-зелёного моря ботанического сада, и мимо прочих сооружений, знаковых для Уппсалы и её жителей, гордящихся древней и насыщенной историей и культурой своего города, даровавшей миру огромное количество достойных умов и сердец. Однако в ваше сердце по мере продвижения на южные окраины города начало закрадываться какое-то странное щемящее чувство – то ли осень уже начала щекотать вашу душу на задворках подсознания этим особым для осенней поры воздухом и ароматом, и обещанием холода, тьмы и грусти, то ли исподволь меняющийся пейзаж – готический декор постепенно уступал место более простым строениям из красного кирпича, садам и особнякам, рельеф переходил из равнинного в холмистый, и вот уже тёмная громада богадельни вынырнула из-за очередного изгиба земной тверди, словно ужасный каменный левиафан, готовящийся проглотить утлое судёнышко вашего бренного тела.

Вполне вероятно же, что подобные ощущения переживали все, кто когда-либо – по своей воле или вне оной – вынуждены были пройти через чёрные свинцовые ворота, ограждавшие территорию психиатрической лечебницы, поскольку за ними царил иной мир. Боль и страдания, как физические, так и душевные, насытили каждый камень, каждое дерево, каждую травинку здесь, – во всяком случае, воображение бурно рисовало сцены ужасных испытаний, через которые проходили каждый день «постояльцы» этого приюта, испытаний, заставлявших их кричать так, что само естество мироздания начинало трепетать и плакать, и слёзы эти ронялись в изумрудный ковёр здешних лужаек, прорастая впоследствии белоснежными капельками ветряниц*.

Огромное трёхэтажное здание раскинуло два своих тёмных крыла на запад и на восток. Восточное крыло было для неимущих больных душою, и там, в этих вечно тёмных коридорах, царила безысходность, пахло безумием, росла плесень насилия и боли – так, во всяком случае, поговаривали сплетники Уппсалы, любившие обсудить истории пострашнее, и ничто не было таким страшным в этом городе, как Приют Страждущих Душ. Во всяком случае, так гласила городская молва; посетители же этого заведения могли лишь видеть тёмные окна восточного крыла, да лицезреть массивную двустворчатую дверь, ведущую из приёмного покоя туда, дверь, которая для всех обитателей этого крыла открывалась единожды и последний раз в их жизни. Оттуда их выносили лишь ногами вперёд, причём случалось это куда раньше, чем можно было предположить.

Совсем иная атмосфера царила в западном крыле. Тут проходили лечение те, чьи семьи могли позволить светлые палаты, вежливое обращение, трёхразовое питание, которому могли позавидовать многие семьи бедняков, и полный цветущих деревьев и кустов сад, в котором всегда журчал каскадный фонтан, порхали яркие бабочки и «страждущие душою», как аккуратно именовал персонал Приюта этих пациентов, вкушали горячий шоколад, кофе и сэндвичи с огурцом и лососем.

Именно тут время от времени обитала Линнея Эльфеклинт – факт, о котором вы пока не знали. Придя в приёмный покой, вежливые медсёстры, услышав ваше имя и имя той, к кому вы пришли, препроводили вас в больничный сад, где среди кустов жимолости, запоздало цветущих и ныне, за столиком из плетённых ивовых ветвей сидела сухопарая худощавая старушка с водопадом серебристых волос и паутиной морщин на измождённом суровом лице. Огромные голубые глаза пристально смотрели на вас и сквозь вас, а пальцы с пучковатыми суставами изящно держали фарфоровую чашечку с дымящимся кофе – аромат кардамона доносился до вас даже на расстоянии.

– Прошу, присаживайтесь. Нам предстоит долгий разговор. Но прежде – не сочтите за нахальство – поведайте мне, кто вы, откуда, и каким образом вы стали… видеть.

Музыка для атмосферы: ссылка


США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, Чикаго, Дэн Райан Экспрессуэй, I-90

Чёрный как безлунная полночь дорогой автомобиль с тёмными тонированными стёклами стремительно мчался по улицам Чикаго. Ночь постепенно вступала в свои права, но смертных вокруг всё ещё было много. Жизнь здесь, в центре мегаполиса, без сомнения, била ключом. Обычные люди, выживающие в тёмном и жестоком бетонном лабиринте, называемом Городом Ветров, старались казаться жизнерадостными и изо всех сил пытались не сдаваться, несмотря на все свои проблемы. Большинство из них и не подозревало, что совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, находится другой, сверхъестественный мир. Мир, который вот-вот ждут разительные перемены.

Всего в минивэне их было шестеро. За рулём сидел как всегда флегматично спокойный Гейб, одетый в сшитый на заказ итальянский костюм с иголочки. Рядом с ним, в кресле штурмана, расположился также приодевшийся, но не избавившийся от своего фирменного ирокеза Дорми Рейдер — новоиспечённый глава охраны Князя тоже выглядел невозмутимо и уверенно, так, как и полагается профессиональному телохранителю. Далее, в центре машины, сидел сам Князь. Саймон Баркер казался хмурым и нервным, его левая нога постоянно тряслась, словно вампир чувствовал, какая ему уготована судьба. По сторонам от Вентру находились также бесстрастные Томас Уик и Верзила Джо — последнему пиджак был самую малость маловат, что, впрочем, по мнению Ви никак не мешало ему смотреться на Великане довольно сексуально. Девушка невольно вернулась мыслями к той невероятной, фантасмагоричной ночи, которую она правила вместе с байкером в VIP-ложе клуба "Grace" — вернулась лишь затем, чтобы тут же отбросить воспоминания прочь как неподходящие. Сейчас как никогда важно было сохранять ясность мыслей и сосредоточиться на происходящем.

Сама Ви, вместе со своей подругой, Бонни, сидела позади, в конце салона. Вместе с девушками мог бы сидеть и ещё один крепкий мускулистый парень — Лео, но, к сожалению, этот член котерии погиб в ту ночь, когда Бруха вели перестрелку с Детьми Каина на пустыре в одном из южных районов города. Ви почти совсем не знала этого мексиканца, а теперь никогда больше его и не узнает. Вампиры почти не вспоминали о павшем Собрате — большинство потому, что совсем не знало этого кровопийцу, а Дорми, видимо, потому что знал слишком хорошо и не хотел лишний раз бередить старые раны. Как бы там ни было, сейчас на заднем сидении минивэна были только Бонни и Ви. И, в отличие от остальных членов группы, они, подобно Князю, волновались. Бонни постоянно крутила в руках какой-то браслет, стараясь успокоиться. Ви боролась с желанием наплевать на всё, и, разогнав в венах недавно выпитую человеческую кровь, закурить прямо в салоне.

США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, окрестности Чикаго, Уиллоу Спрингс, Арчер-авеню, IL-171

— Сколько ещё? — нетерпеливо, но твёрдым и властным голосом спросил Саймон Баркер. Даже пожираемый паранойей и чувствующий себя загнанным в угол Вентру всегда оставался Вентру. — По моим представлениям мы должны были уже быть на месте.

Князь крайне не любил покидать своё обычное убежище, но даже в собственной резиденции на Золотом Берегу, среди лабиринта коридоров и тайных ходов, за высокими толстыми стенами и под неусыпной охраной Саймон больше не чувствовал себя в безопасности. Решение провести собрание за пределами своего дома далось вампиру тяжело, и теперь он, вполне возможно, уже об этом жалел. И правильно делал.

— Осталось совсем немного, — заверил Князя Дорми. Ви выглянула в окно: сквозь тонированное стекло она увидела, как дома постепенно сменяются тёмными деревьями лесного массива. Значит, автомобиль уже был на Арчер-авеню. Рейдер не соврал — Князь и его сопровождающие действительно были почти на месте. Князь, похоже, тоже решил глянуть, где едет машина. Конечно, Вентру давно не выбирался из своего Убежища надолго и, по правде говоря, плохо ориентировался в изменившим свой облик Чикаго. Но даже невзирая на это отличить заказник от города Саймон всё-таки мог.

— Где мы? — с нажимом повторил Саймон, но его голос дрожал. Машина остановилась. Если бы сердце Ви сейчас ещё билось, оно, без сомнения, поступило бы точно также. "Время пришло", — поняла панк-леди. Именно сейчас Дорми и его Птенцам предстояло выполнить свою работу, навсегда избавив Город Ветров от Баркера. Дорми молча открыл одну из дверей и вышел из машины. Остальные последовали его примеру. На улице было прохладно и свежо, пахло сыростью и осенью. Вслед за своими охранниками покинул транспортное средство и Князь.

Место, где остановился минивэн:
ссылка

— Не знаю, что здесь происходит, но Вы совершаете большую ошибку, — начал Баркер. — Прямо сейчас Вы напрямую нарушаете...
— Именем действующего Князя Города Ветров, — прервал Саймона Рейдер, доставая из-за пазухи пистолет, заряженный зачарованными пулями. — Вы приговариваетесь к смерти.

Ви и остальные извлекли магические ножи, наносящие вампирам урон равный тому, что приносило с собой пламя. Шестеро Сородичей окружили Саймона Баркера. Теперь загнанному в ловушку вампиру было некуда бежать. Пытаясь перестраховаться и всё предусмотреть, Вентру упустил самое очевидное.

— Но действующий Князь — это я! — переходя на крик ответил Саймон.

Дорми лишь усмехнулся:
— Вито Герра передаёт Вам поклон.

***

США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, Чикаго, Стритервилл, Военно-морской пирс Navy Pier


За время своей истории Navy Pier успел побыть причалом с грузовыми складами, учебной базой «морских котиков» из ВМС США, площадкой для прогулок и отдыха и даже ярмарочной зоной. В данный момент военно-морской пирс Чикаго представлял из себя популярное место развлечения для смертных и владения амбициозного вампира Вито Герра из гордого клана Вентру. Сейчас ,в ночное время, пирс был официально закрыт для посещения, но, тем не менее, здесь собралось на удивление много народу. Дело в том, что именно здесь было решено провести собрание всех вампиров Города Ветров.

В Чикаго обитало огромное количество Детей Ночи — в два раза больше, чем должно проживать в городе по стандартам Камарильи (в городе насчитывалось порядка 100 лояльных к Камарилье немёртвых). И сейчас практически все эти Сородичи собрались в просторном конференц-зале. Тут были и чопорные Вентру в деловых костюмах, и обаятельные щёголи-Тореадоры, и дерзкие Бруха в байкерских косухах, и загадочные и осторожные Тремеры, и безумные Малкавиане с горящими глазами, и держащиеся в тени уродливые Носферату, и даже вынужденные явиться на собрание проживающие в городе замкнутые Джованни.

Само помещение по структуре напоминало античный амфитеатр, расположенные полукругом на разных ярусах места спускались к сцене, которая, впрочем, пока что пустовала. Малочисленные Малкавиане и Носферату заняли задние ряды вместе с парой весьма прохладных Некромантов. Джекил Хайд расположился по левую руку от примогена своего клана, Августины Дарвелл, находящейся сейчас в маниакальной фазе биполярного расстройства. Женщина была сильно возбуждена, постоянно ёрзала, бегала взглядом по помещению, то и дело щёлкала пальцами левой руки или поправляла волосы, топала правой ногой по земле как дикий заяц и периодически интересовалась, куда же запропастился Князь. Сидящий по правую руку от примогена Секретарь наоборот был холодно спокоен и недвижим как мраморные изваяния во дворике психбольницы Джекила. Лишь иногда этот вампир посматривал на часы, проверяя, сколько времени прошло. Остальные Безумцы вели себя по разному. Так, сидящий в своём инвалидном кресле Иоганн Велтманн преспокойно читал Ницше, а служащая в городе Чистельщиком мисс Никто стояла у входной двери в зал словно сторожевой пёс.

Джекил переключил внимание на Носферату. Те держались рядом в тени, о чём-то тихо перешёптываясь. Заметив, что Хайд смотрит на них, Жулик помахал ему рукой и широко улыбнулся, обнажая свои кривоватые клыки. Похоже, Канализационных Крыс тоже не слишком вдохновляла непредвиденная задержка Саймона Баркера. Фридрих был довольно хмур и, казалось, совсем не слышал лебезящего у него над ухом Вильгельма. Мрачнее тучи был и Томми, чувствующий себя на собрании не слишком комфортно. В отличие от остальных, Натаниэль держался невозмутимо, Хапуги вообще не было видно, что, впрочем, вовсе не значило, что она не пришла на собрание — вероятно, вампирша просто скрылась во тьме где-нибудь в уголке.

Что касается Джованни, то Анна и Рафаэль, хоть, вероятно, и чувствовали себя здесь лишними, при этом выглядели респектабельно, были отлично одеты и величественно беспристрастны. Они тихо говорили о чём-то на итальянском и, вроде бы, не испытывали особенного дискомфорта из-за задержки собрания. Впрочем, возможно они знали что-то, чего не знал Джекил, и этим объяснялись их спокойствие и уверенность. Сидящие ниже Тореадоры и Вентру также старались держаться с достоинством и вели тихие беседы, но примогены кланов отнюдь не выглядели расслабленными. Бруха переговаривались довольно громко, ёрзали и явно не совсем понимали, какого чёрта они вообще здесь делают. Примоген клана, Белла, выглядела несколько обеспокоенной, Августина заметила, что Секретаря Сброда, Дорми Рейдера на месте нет. На общем фоне сильнее всего выделялись, пожалуй, Тремеры. От них, казалось, исходила невидимая скрытая сила. Они были уверены, спокойны и улыбались, складывалось ощущение, что у них всё под контролем. Обычно подобную маску на встречах вампиров носили Вентру, и смена ролей немного удивила Джекила.

Вдруг двери за спиной Хайда открылись, и внутрь вошёл Сенешаль в сопровождении двух Аристократов. По правую руку от него шёл прекрасно одетый худощавый ариец, по левую — облачённый в сшитый на заказ деловой костюм датчанин и главный оружейник Чикаго, Кристиан Хольмберг. Вито Герра прошёл между рядами вниз и поднялся на сцену к микрофону. Его спутники встали у Сенешаля за спиной. При появлении Вентру все сразу замолчали, в зале повисла мёртвая тишина.

— Доброй ночи, дамы и господа, — громко и твёрдо сказал Вито. — Думаю все Вы знаете, что наш Князь в последнее время был подвержен сильной паранойе. Баркеру всюду мерещилась измена, а от его подозрений мог пострадать кто угодно. Напуганный возможностью переворота и не желающий закончить нежизнь так, как его предшественник, Саймон готовился предпринять любые меры по борьбе с предателями. Более суровые законы и карательные операции, которые он планировал реализовывать, могли ввергнуть Город Ветров в состояние гражданской войны. Раздираемый предположениями и страхами, Саймон был готов слепо верить любым доносам и пресекать малейшее неповиновение. Сегодняшнее собрание должно было превратиться в охоту на ведьм, и многие из вас должны были так и не выйти из этого зала.

Помещение заполнил шум взволнованных голосов, но Герра поднял руку, и все они оборвались.

— Саймон был не в состоянии проводить грамотные реформы и вести конструктивный диалог, и из-за этого улицы Чикаго могли захлебнуться в крови. В сложившейся ситуации я посчитал необходимым реализовать импичмент. Только что при попытке задержания и снятия с должности узурпатор Баркер, вопреки Шестой Традиции добившийся власти путём устранения законного правителя, был убит. Однако смею Вас заверить, что Город Ветров не останется без защиты. Используя свои полномочия и отсылая к завещанию Саймона, я намерен взять на себя роль лидера вампирского сообщества города. Защита прав и свобод Сородичей Камарильи и борьба с Шабашем являются первостепенными направлениями в политике, которую я намереваюсь проводить. В этом сражении за наш дом и наши жизни я намерен использовать любую поддержку и открыт для Ваших предложений. Чтя Традиции Камарильи, я считаю необходимым отменить Первый и Второй законы Саймона Баркера, пересмотреть Пятый и Шестой. Более того, я намерен добиться большей независимости и автономии нашего региона от верхушки Камарильи, превратив его в отдельную свободную ячейку вампирского сообщества. Идя своим путём навстречу к лучшему будущему, мы изменим судьбу Города Ветров и уничтожим врагов из Мрачной Секты. Грядёт буря, и что-то мне подсказывает, что мы окажемся в её эпицентре. Что-же — мы будем там, чтобы возвестить начало шторма.

Вито замолчал. В зале воцарилась тишина.
— Теперь я попрошу Совет Примогенов проголосовать за утверждение моей кандидатуры на пост Князя, — сказал Герра.

Первым поднялся Страд Марков, примоген Тремеров. Стоящие вокруг него Колдуны, включая Кармиллу, Трейси и Виктора позволили себе торжествующие улыбки. Момент, которого так долго ждали все Предвестники Бури настал.
— Чтя Традиции Камарильи, уважая права и свободы местного вампирского сообщества, веря в лучшее будущее независимого Чикаго и намереваясь уничтожить наших общих врагов из Шабаша я поддерживаю кандидатуру Вито Герра на пост Князя, — решительно и чётко заявил Регент Колдунов.

Затем встал примоген Тореадоров, Элайджа Гиллс, Секретарь которого недавно был жестоко убит (вероятно, по приказу Баркера).
— Чтя Традиции Камарильи (а в особенности Шестую), уважая права и свободы местного вампирского сообщества и рассчитывая на возможность ведения с властью мирного конструктивного диалога, я поддерживаю кандидатуру Вито Герра на пост Князя.

Следующей, неожиданно, поднялась Августина. Сглотнув, она заговорила:
— Чтя Традиции Камарильи, уважая права и свободы местного вампирского сообщества, намереваясь уничтожить наших общих врагов из Шабаша и рассчитывая на возможность ведения с властью мирного конструктивного диалога, я поддерживаю кандидатуру Вито Герра на пост Князя.

Примоген Носферату Фридрих Херцог лишь покачал головой и отступил в тень, растворившись во мраке, его Собратья последовали за ним. Никто не попытался задержать Канализационных Крыс, бегущих с корабля. Джованни с лёгким любопытством осмотрели зал. Белла явно выглядела потерянной и не знала, что делать.

С места поднялся Лиам Эйнджел, скрывшийся под маской почтения и спокойствия:
— Чтя Традиции Камарильи и уважая права и свободы местного вампирского сообщества, я поддерживаю кандидатуру Вито Герра на пост Князя, — сказал примоген Вентру и сел.

— Таким образом, — вновь заговорил Вито Герра. — Я занимаю пост Князя. Белла Майер, примоген клана Бруха, и Борис Мицкевич, Шериф Чикаго, Вы сняты с Ваших должностей и арестованы по обвинению в нарушении Шестой Традиции и также обвиняетесь в измене ячейки Камарильи Города Ветров. Клан Бруха должен сегодня же выбрать нового Примогена, завтра будет назначен новый Шериф.

Несколько вампиров из толпы Бруха вдруг схватили ничего непонимающих Беллу и Шерифа и потащили их прочь из зала несмотря на яростное сопротивление.

— А теперь, — Вито Герра зловеще улыбнулся. — Теперь мы поговорим о будущем Чикаго.

***

США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, Чикаго, пляж на берегу озера Мичиган


На пляже было прохладно и дул освежающий ветерок, озеро Мичиган было довольно спокойно. Темнокожий, хорошо сложенный мужчина-брюнет среднего роста с карими глазами, приятными чертами лица и спокойной, уверенной улыбкой, стоял у кромки воды лицом к озеру и смотрел, как маленькие волны мерно накатывают на песчаный берег. На нём были угольно-чёрная жилетка и столь же тёмные брюки в обтяжку, белоснежная идеально выглаженная рубашка, кроваво-красный галстук, завязанный узлом Half-Windsor и чёрные туфли из крокодиловой кожи. Афроамериканца окружала дрожащая призрачная дымка, создающая видимость ореола величия. Этим мужчиной был демон Хабарил, Огненный Змей, Падший Лорд и Тиран Чикаго. Сейчас на лице Дьявола красовалась спокойная удовлетворённая улыбка.

Чуть в стороне, за спиной у Тирана по правую руку, рядом со светлой выброшенной на берег корягой, стояла уверенная в себе красивая темноволосая девушка с загорелой кожей и отличными формами. На неё были надеты тёмно-фиолетовый пулловер, светло-голубые джинсы и белые спортивные кеды, на шее брюнетки висело рубиновое ожерелье. То была Халфас, Бдительная Демоница, глава Министерства Львов. Сохраняя спокойствие и самообладание, Халфас открыто не выражала каких-либо эмоций и оставалась холодно невозмутима — подобная бесстрастная отрешённость была необычна для большинства Пожирателей, но вполне характерна для этой демоницы. Халфас терпеливо ждала, пока Тиран заговорит, не забывая осматривать окрестности.

Ещё дальше босиком на песке стояла весьма привлекательная кареглазая блондинка в белом как сахарная вата топе и коротких джинсовых шортах, светлые туфли девушка держала в руках. В глазах этой особы читались лёгкое возбуждение, нетерпение и любопытство, она внимательно смотрела на Тирана, словно пытаясь понять о чём он сейчас думает. Это была Астарта, светская львица и глава Министерства Праха. Не отличаясь терпением, свойственным Халфас, эта Осквернительница, однако, как не парадоксально умела находить общий язык практически с кем угодно и могла произвести отличное впечатление на большинство смертных и не только. Сейчас Астарта гадала, что же скажет Тиран, наслаждаясь мягким песком и предрассветной тишиной.

Рядом с Астартой стоял и с аппетитом поглощал горячий хот-дог с горчицей светловолосый мужчина среднего роста с не слишком выделяющимся телосложением, пронзающим взглядом насыщенно голубых глаз и несколько усталым лицом. Одет он был в футболку с логотипом "Чикаго Буллз" и спортивные штаны. Несмотря на кажущийся непрофессионализм, это был один из самых важных членов Инфернального Двора. Абраксас являлся главой Министерства Драконов, и не смотря на скептицизм, циничность, прямолинейность и критическую прагматичность этот Кнут пользовался особым уважением и благосклонностью Тирана. Дерзость, самоуверенность и категоричность демона порой поражали прочих Падших и частенько вызывали у них зависть и страх.

На расстоянии от пары вышеописанных Министров, на неубранном белом лежаке со сломанной спинкой, сидела симпатичная темноволосая молодая женщина монголоидной внешности, судя по всему японка. На ней была светло-коричневая вельветовая куртка, чёрная майка и тёмно-синие рваные джинсы. В руках демоница держала мобильный телефон, судя по всему, в данный момент она играла в "Doodle Jump". Этой девушкой была Изверг по имени Лерайе, глава Министерства Орлов и лидер группы проживающих в Городе Ветров магов-отступников (Нефанди). Она была благоразумна, терпелива и довольно сведуща в вопросах мистики. Сейчас Лерайе занималась тем, чем хотела, никуда не торопясь и прекрасно понимая, о чём сейчас будет говорить Тиран.

Раздалось хлопанье крыльев, и на пляж, по левую рука от Тирана, позади Огненного Змея, опустился светлокожий крылатый мужчина-блондин, окутанный изменчивой, переливающейся всеми цветами радуги дымкой. Этот демон прибывал в своём истинном обличье, но свидетелей вокруг всё равно не было, так что это не должно было создать никаких проблем. Вновь прибывшим светловолосым ангелом являлся Министр Зубров, Сайлас. Дьявол, смертный сосуд которого являлся темнокожим шеф-поваром элитного ресторана и по совместительству главой преступной группировки Black Gangster Nation. Он прибыл с небольшим опозданием, но, похоже, в этот раз ничего не пропустил.

В отдалении, на некотором расстоянии от вышеописанных видных персон Инфернального Двора стояло несколько вновь прибывших демонов — некоторые из них приехали издалека, другие только вырвались из Бездны. Так или иначе, всех их объединяло то, что они пока не были представлены Тирану и не состояли не в одном из Министерств. Все они тихо ожидали начала собрания.

Хабарил наклонился, поднял небольшой плоский камень и кинул его вдаль, пустив блинчик. Камень отскочил три-четыре раза от поверхности озера и ушёл на дно. Дьявол повернулся к своим подчинённым.
— Этой ночью мы подчинили вампирское сообщество Города Ветров и вплотную приблизились к возрождению нашего Барона. Но есть кое-что, что нам нужно обсудить. Тьма надвигается. Наш враг — не агрессивные вампиры Шабаша и не смертные охотники. Наш враг — тот, кто стоит за ними. До сих пор мы имели дело с вражескими пешками. Марионетками, умело направляемыми рукой кукловода. Однако я уверен, что после того, как мы взяли под контроль местных вампиров из Камарильи, наш враг начнёт действовать. Чёрная Рука может выйти из тени, чтобы нанести удар. И когда это случиться, мы должны быть готовы.

***
США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, где-то в Чикаго, портовый склад


Одна из стенок красного металлического контейнера отъехала в сторону, и из мрака под свет фонаря вышло трое вампиров. Смуглая темноволосая девушка монголоидной внешности с заострёнными и причудливыми татуировками на коже, одетая в тёмно-зелёное платье, зрелый и бледный как смерть мужчина-европеец в деловом костюме и чёрной шляпе цилиндре с карманными часами и старомодно одетая дама в тёмном платье с вуалью, не позволяющей разглядеть её лицо. Когда эти Сородичи ступили на землю Города Ветров, Сергей Беркутов и его охранники из числа вампиров Шабаша и смертной русской мафии склонились в почтительном поклоне.

— Добро пожаловать в Город Ветров, — с уважением поприветствовал вновь прибывших Отступник Тореадор.
— Насколько нам известно, ты не добился никаких существенных результатов, — холодно и безэмоционально произнёс мужчина в цилиндре.
— Уверяю Вас, я... — начал было Кардинал Мрачной Секты, но дама с вуалью сделала жест рукой, и каинит остановился.
— Мы прибыли сюда, чтобы это изменить. Пускай сейчас инферналисты и их покровитель торжествуют. Завтра мы будем пировать на костях еретиков, — сказала девушка с татуировками.
— Проведи нас в свой штаб, Сергей, — бесстрастно обратился к Беркутову мужчина в цилиндре.
— Следуйте за мной, — ответил шабашит.

***

Где-то в окрестностях Чикаго, разум Кена Смита


Кен Смит находился в зелёном лабиринте, а над ним висело бескрайнее звёздное южное небо. Высокие живые изгороди из боярышника окружали вампира-отступника чуть ли не со всех сорон; в высоту они были больше двух метров, поэтому Малкавиан не видел ничего вокруг и не знал, как выбраться из ловушки, в которой он оказался. Усугублялось всё это чётким осознанием того, что за ним, за Кеном, кто-то охотиться, и что он, Кен, забыл или упускает что-то очень важное. Неожиданно за очередным поворотом Кен увидел его. Зверя.

По локоть в крови своих жертв и весь перемазанный вампирским витэ, с бритвенно-острыми клыками и чёрными как самый глубокий омут глазами, этот Монстр стоял напротив детектива, глядя прямо на него. Смит похолодел, казалось, он был прикован к месту взглядом своего "тёмного попутчика".

Зверь зарычал.
— Просыпайся. Ты в плену, пробудись и беги. Мы нужны Хозяйке.

Кровавая пелена застелила мысленный взор Безумца. Когда он вновь открыл глаза, то понял, что висит аки летучая мышь под потолком вверх ногами в каком-то тёмном помещении, пол которого устилают деревянные опилки, а рядом валяется испачканный в его крови деревянный кол. Грудь саднило. Кажется, пора было выбираться. Почему-то Смит твёрдо знал, что нужно спешить. Хозяйка была в беде.

Джим спокойно принял известие об увеличении оплаты. Это было несколько мерзко, если задуматься, но от лишних денег он не собирался отказываться, тем более что львиная часть его заработка и так уже ушла триаде. Пользуясь временем перелета, Джим слил на пару независимых серверов зашифрованные файлы с атакой арасаки и с нападения на него китайцев, очистил диск и приготовил все к следующей записи. Если это не пригодится в ближайшее время, то со временем можно будет продать это какому-нибудь каналу для документального фильма о жизни теневого мира в Мумбаи. Проверил оружие, перезарядил кольт. После чего закрыл глаза и попытался расслабиться и успокоить свои эмоции. В голове бушевали мысли, от которых он не мог избавиться и отвлечься.

Командир не отдал должного заслугам Джиму во время разговора с корпорацией. Приписал все себе. Фиксер, слушая разговор, только хмыкнул - иного от него он и не ожидал. Про себя Джим решил при этом, что отработает свой контракт и больше не будет связываться с этой командой. Деньги можно зарабатывать по-разному, и зачастую на улице после разных дел тебе остается больше чувства собственного достоинства, чем при работе на крупных игроков.

Еще Джиму не давал покоя труп Джона, оставленный на поле боя. Недостойно было так с ним поступить. Все-таки, он сражался с ними плечом к плечу, пытался их защитить и убить их врагов. Надо было вернуться и его забрать. Так поступают настоящие солдаты, а не паршивые наемники. Еще одно пятно на совести, еще один компромисс с самим собой. Без этих компромиссов иногда здесь было не заработать денег. А без них здесь не проживешь. Поэтому Джим иногда ненавидел этот город.

С такими невеселыми мыслями, фиксер обнаружил, что они уже приземлились. Он покинул летательный аппарат вслед за Грэем и огляделся.

Вознаграждение. Как будто деньги могли вернуть Уиллу его погибшего друга и верного соратника, готового идти до конца и горящего желанием изменить по своему образу и подобию этот жестокий и насквозь прогнивший мир, в котором алчные корпорации, используя взятки, шантаж и карательные инструменты ставшего диктаторским государства, подобно паразитам наживались на страданиях общества, не столько следуя законам свободного и честного капиталистического рынка, сколько нарушая их и создавая монополии на крови, презрев здоровую конкуренцию и забыв о спросах страдающего общества ради удовлетворения собственных амбиций. Умение администрации Millitech сводить любые проблемы исключительно к деньгам иногда поражало Билли. Впрочем, сейчас у оперативника не было времени, чтобы размышлять о сущности той организации, на которую он вынужден был работать, чтобы добиться власти и получить больше ресурсов.

Район Джарави оказался настоящей пустыней-свалкой, населённой отбросами общества. Такой была, наверное, большая часть Индии. Если бы лидеры корпораций вместо работы на экспорт, игр с правительствами и грызни друг с другом, переходящей в вооружённые конфликты, вспомнили элементарные основы экономики и попытались конкурировать между собой, создавая лучшие товары по соотношению цены и качества для самых разных слоёв населения на внутреннем рынке, Индия могла бы стать богатейшей страной. Но строгая кастовая система, основанная на делении людей на категории и ущемлении целых групп по тем или иным признакам, увы, не давала такой возможности. А идеи левых, основанные на делении населения на категории и навешивании ярлыков "угнетателей" и "угнетённых", лишь укрепляли систему дискриминации и межкастовой вражды, вместо того чтобы бороться с ним. Казалось, страна забыла заветы Махатмы Ганди, погрузившись во тьму. Даже в колониальные времена британцы развивали страну, а не душили.

Уилл не хотел оставлять аэрокрафт без присмотра, потому что его могли угнать, разобрать на запчасти, изрисовать непристойными граффити или сделать с ним ещё что-нибудь в этом духе. Но после смерти сразу двух членов отряда, выбирать, кажется, не приходилось.

— Хорошо. Но нужно позаботиться о безопасности летательного аппарата. Я не хочу, чтобы местные сломали его или присвоили себе, — ответил Билли, осматриваясь. — И, думаю, будет лучше переговорить с кем-нибудь из местных. Возможно, удастся заплатить кому-нибудь из них и обещать аванс, чтобы он присмотрел за кораблём.

Соло огляделся, прикидывая, есть ли рядом хоть кто-нибудь, к кому можно обратиться с просьбой, или все обитатели трущоб уже успели спрятаться в своих бетонных хибарах, боясь за собственную жизнь и здоровье.

Ехали наши герои в относительной тишине, салон немецкого автомобиля наполняли только негромкие звуки какой-то неизвестной панк-леди классической музыки вроде той, что исполняют в консерваториях и старинных концертных залах. Дорога заняла какое-то время, в течении которого пассажиры BMW хранили молчание. Наконец, машина подъехала к уже хорошо знакомому Ви обувному складу. Тучный охранник (тот же, что и в прошлый раз) на этот раз закусывал какой-то томатной пастой и листал азиатские порно-журналы. Автомобиль мужчина пропустил внутрь без всякий вопросов.

Половина четвёртого 9 октября 2016 года, США, район Великих Озёр, штат Иллинойс, Чикаго, Литл Итали, обувной склад Риччи

Припарковав машину около здания и выйдя наружу, Шульц и его спутники молча направились внутрь. Гаспар ждал "гостей" внутри, на этот раз уже в полном одиночестве. При виде с иголочки одетых и с достоинством держащихся Вентру и его охранников, владелец обувной мастерской невольно вздрогнул и попятился. Видно было, что появление арийца застало итальянца врасплох.

— Доброй ночи, мистер Риччи, — спокойно начал разговор Вольфганг, внимательно глядя собеседнику прямо в глаза. — Должен сказать, что в нашем деле нет ничего важнее умения держать данное слово и следовать своим принципам. Настоящая преданность и готовность хранить обещания, увы, большая редкость в современном мире. Обман и предательство всё чаще и чаще встречаются в самых неожиданных местах. Люди вроде Вас, мистер Риччи, забывают об элементарном мужеском достоинстве и готовы на любую подлость ради достижения собственных корыстных интересов. Такие создания не видят смысла в том, чтобы блюсти честь и обеты, им незнакомы истинные ценности и священное понятие dignitas. Такие люди немногим лучше диких животных, а возможно даже хуже. Они рабы собственных позывов, а не хозяева ситуации. Они верят, что умнее всех и могут всех перехитрить, но на самом деле их лживое лицемерие всегда заканчивается одинаково. Полагаю, Вы ещё не до конца понимаете кто я, мистер Риччи, и, разумеется, раньше мы никогда не встречались, но, тем не менее, думаю, Вы догадываетесь, с кем сейчас говорите.

Гаспар сглотнул.
— Кто Вы, чёрт возьми, такие?

Фред лишь усмехнулся в ответ на вопрос итальянца.
— Ты знаешь. Ты прекрасно знаешь, кто я такой, — слабо улыбнувшись сказал Шульц. — Назови моё имя.

Сапожник не понимающе посмотрел на арийца.
— Что? Хрен знает, как Вас зовут, но...

— Нет, — аристократ покачал головой. — Ты прекрасно его знаешь. Я — гарант мирного договора шести крупнейших банд Чикаго. Я тот, кто управляет преступным миром Города Ветров.
Вольфганг говорил всё ещё невозмутимо, но в его голосе чувствовались уверенность, властность и осознание собственной силы.

— Не может быть, — не поверил Гаспар. — Нет никакого гаранта мирного договора. И потом, семья Гвидиче отчитывается только перед... Только перед...
Тут сапожник вдруг снова вздрогнул, теперь во взгляде Риччи явно читался страх.

— Уверен? — Шульц пристально смотрел в глаза сапожнику, казалось, заглядывая тому прямо в душу и влезая в его мысли, и тот отвёл взгляд, не выдержав напряжения и давления. Похоже, теперь Риччи действительно серьёзно нервничал. Теперь уже настал черёд Вольфганга усмехнуться. — Вот-вот. Ну, назови моё имя.

Гаспар глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь.
— Гиммлер, — выдавил из себя сапожник. — Монстр, известный в преступном мире как Гиммлер.

Вольфганг улыбнулся.
— Ты чертовски прав.

Ноги под Риччи подкосились и он упал на колени.
— Пожалуйста, господин, ti prego, non per me stesso, ma per la mia famiglia, будьте милосердны, я всё расскажу Вам. Это было тайное поручение сверху, приказ руководства, я исполнял наказ семьи, — Гаспар чуть ли не плакал, умоляя Шульца о пощаде. Как же жалок был Гаспар в таком виде: испуганный, сломленный, загнанный в угол... И как быстро он преобразился из уверенного в себе начальника мастерской и авторитетного работодателя в нижайшего раба. — Меня попросил об этом дон Алонзо, я не спрашивал о подробностях, мне обещали щедрую награду.

Шульц понимающе кивнул.
— Это хорошо, что ты не стал врать и отпираться. Но наказание за обман, предательство и нарушение священного договора всё равно будет должен кто-то понести. Ты был честен со мной и поэтому заслуживаешь права умереть как мужчина и сохранить жизнь своей семье.

Вампир достал из полы пиджака пистолет и протянул его дрожащему на полу сапожнику.
— Есть лишь один способ искупить преступление, которое ты совершил. Если ты возьмёшь на себя ответственность за свои действия и вспомнишь о мужеском долге, если ты поступишь так, как нужно, можешь быть уверен, что твоя семья будет жить в достатке и безопасности. Если же ты вновь трусливо будешь бежать от ответственности, юлить, обманывать и умолять, унижаясь и роняя остатки своего статуса, если ты окончательно отвернёшься от пути dignitas, я буду вынужден убить и тебя, и твоих близких в качестве наказания за твои деяния.

Гаспар заплакал.
— Герр Гиммлер, заклинаю Вас именем Отца нашего...

Вентру покачал головой.
— Молитесь о спасении своей души и искуплении Ваших грехов, мистер Риччи, а не обо мне. Поверьте, мой Отец имеет с Господом крайне мало общего. Итак, решайтесь, мистер Риччи — сколько ещё людей должно сегодня умереть?..

Гаспар глубоко вздохнул сжав руки в кулаки. Какое-то время мужчина беззвучно трясся на полу. Наконец он поднялся и посмотрел на Шульца. Глаза сапожника были красными от слёз.
— Вы... Вы обещаете...

— Слово джентльмена, — ответил Шульц. — Для меня обеты и клятвы не пустой звук, и своё dignitas я храню твёрдо. Ваша семья будет в безопасности и не пострадает от недостатка денег или нападок других элементов криминалитета. Но только в том случае, если Вам хватит храбрости и достоинства поступить так, как должно.

В воздухе повисла пауза.
— Я... Я могу оставить записку?... — наконец выдавил из себя Гаспар. — У меня есть бумажка и ручка в кабинете.

Шульц спокойно кивнул.
— Разумеется, никто не в праве отказать человеку, следующему зову чести в его последней воле.

Гаспар направился в сторону одной из дверей, за которой действительно находился небольшой рабочий кабинет. Сев там за письменный стол, он достал лист бумаги и начал писать. Прошло несколько минут, в течении которых наши герои молча терпеливо ждали, пока итальянец закончит. Дописав, Риччи вновь обернулся и посмотрел с мольбой сначала на Шульца, затем на Ви, Фреда и другого охранника. Подчинённые Вольфганга медленно покачали головами. Риччи вздохнул, перекрестился, приставил к голове какую-то папку с документами, взял в свободную руку пистолет, поднёс его к противоположному виску и нажал на курок. Грянул выстрел.

После этого пару секунд стояла гробовая тишина. Затем Шульц повернулся к Ви:
— У предательства всегда есть цена. Но ферзь никогда не платит. Платит пешка.

Затем вампир направился к выходу:
— Спасибо Вам за помощь, мисс Розен. Я готов подвести Вас, куда попросите, а затем мне предстоит встреча. Нужно поговорить с семьёй Гвидиче, и не хотелось бы из-за всего этого упустить возможность посетить Шахматный Клуб Вентру Чикаго.

Остывающий труп сапожника так и остался на стуле. Ещё одна ничтожная жертва в море интриг и конфликтов сверхъестественного и преступного миров Чикаго. Разменная монета для бессмертных ночных хищников, ни во что не ставящих человеческие жизни и следующих своим извращённым представлениям об этом тёмном, жестоком мире. Ви искренне надеялась, что ей не будет уготована подобная участь в амбициозных играх других монстров.

К сожалению, Джон не увидел того, что он сделал с ногой одного из солдат. Но его стон и глухое падение говорили сами за себя: враг был убит или смертельно ранен.

Однако стол не смог спасти Джона от дробовика. Коленная чашечка была буквально уничтожена и половина ноги была удачно оторвана. Кровь полилась ручьём и забрызгала Грея, стол и пол. Техник был очень серьёзно ранен. Возможно, ногу можно было бы заменить протезом, но Джон чувствовал, как сознание покидает его. Он потерял слишком много крови за такое короткое время...

Джон улыбнулся, глядя на Грея, и прохрипел:
– Я рассчитывал умереть позже...

Тело техника обмякло и он упал, но на его лице остался след улыбки.

Решив, что Халед – слишком вёрткий и юркий для неё, или же решив попробовать новую тактику, Гончая на сей раз не стала атаковать экс-бармена в ответ, и избрала целью своей новой атаки Тахира. Сразу три новосозданных отростка, вооружённых и клыками, и когтями, устремились к низкорослому хуманиту, целясь тому в шею и глаза. Хуманит попытался защититься или увернуться от троичной атаки, но безуспешно; глаза его остались в сохранности, равно как и шея, но вот отростки тела Гончей достигли тела Тахира как раз в момент совершения уворота, пронзив его поясницу и вспыхнув новым солнцем боли в районе левой почки мужчины. Тем не менее, Пески Вечности – родина Тахира – не даёт жизнь слабакам, и Тахир тоже не был исключением; вознеся короткую молитву Госпоже Слёз, бородач превозмог боль и нашёл в себе силы сражаться и дальше.

Халед сделал один выпад своим меркуриевым мечом, пронзив иссиня-чёрную плоть твари, потом ещё один, а потом… потом Гончая буквально взорвалась, разорвавшись на мельчайшие ошмётки склизкой чёрной тьмы, которая обрызгала всех и всё внутри кабины лифта. Воцарилась тишина, прерываемая лишь сиплым дыханием выпучившего глаза Энрике, а после эти комочки чёрной слизи начали стекать по стенам кабины и телам наших героев, собираясь в одну огромную лужу под ногами у Халеда; когда самый последний комочек осязаемой Тьмы воссоединился с другими, вся эта отвратительная жижа вползла на тело Халеда, покрыв буквально каждый микрон его поверхности; один удар сердца, потом ещё один – и вся эта чёрная маслянистая слизь просто впиталась внутрь молодого человека.



Какое-то время Халед стоял молча, с застывшим выражением отвращения и… узнавания? – на лице, но в какой-то момент мужчина шумно вздохнул, его взгляд стал осмысленным, и, быстро окинув взором кабину лифта, внезапно задержался взглядом на мерцавшей красным панели управления лифтом, после чего повернулся к Энрике. Глаза Халеда были сплошь чёрными, словно и не было у него никогда белков:

– Ты. Прямо сейчас. Соберёшься. И перестанешь всхлипывать, как девка. И пялиться, как ведомый на заклание баран. Ты. Разблокируешь. Этот грёбаный лифт. И выпустишь нас наружу. СЕЙЧАС ЖЕ. – голос молодого человека был негромким, тон – спокойным, но что-то настолько нечеловеческое и ужасающее сквозило в нём, что даже флегматичный Тахир ощутил, как волосы на его затылке встали дыбом; Энрике же, судорожно всхлипнув, начал ударять длинными аристократичными пальцами по клавишам панели.


* * *

Каору, Таонгой и Райнальдом, вывалившиеся из вскрытой рампы двери шахты Лифта №3, лежали на безразлично мерцавшем малиновыми пунктирными стрелками полу Палубы №1 «Газали» – палубы, на которой, если верить искусственному интеллекту судна, хранились ответы на вопросы касательно того, что произошло с самим кораблём, а также что следовало делать дальше, чтобы спасти судно – или, по крайней мере, спасти себя. Тут же располагался и медицинский отсек, который нашим героям был нужен, вероятно, даже более ответов.

Внезапно раздался скрежет во второй – центральной шахте. Послышались приглушённые ругательства по ту сторону дверей и кряхтение кого-то, кто силился вскрыть створки, и вот – половинки двери Лифта №2 поползли в стороны. За ними оказался Гарам, который, протиснувшись в образовавшуюся щель, приложил максимум усилий, чтобы раскрыть её полностью. Каору, Таонга и Райнальд только успели подскочить на ноги, чтобы помочь сотоварищам, как Гарам уже зафиксировал створки дверей в пазах и помогал взобраться на Первую Палубу Стейну. За ним должен был последовать и бородач Аслан.

Должен, но не успел. Внезапно глубоко внизу, внутри шахты раздался оглушающий взрыв, и ударная волна раскалённых газов подбросила собравшегося выбраться наружу охотника, впечатав его в потолок шахты; борода и волосы Аслана вспыхнули в ту же секунду, причиняя неимоверную боль мужчине, ослепляя его и не давая сосредоточиться. Второй взрыв, чуть менее мощный, чем предыдущий, снова ударил в грудь воина, расплющивая его грудную клетку, и заставил его «отклеиться» от переборки двигателя лифта; горящее тело Аслана провалилось в наполненную чёрным зловонным дымом шахту лифта, а створки дверей, жалобно пискнув, с грохотом сомкнулись.

Гарам, Стейн, Каору, Таонга и Райнальд снова оказались на полу, отброшенные прочь от лифтов потоком газов и дыма, а также ударной волной горячего воздуха. В следующее мгновение в коридоре снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь судорожным дыханием уцелевших.

* * *

Спустя ещё несколько ударов сердца – и глухих отзвуков взрывов в центральной шахте – внезапно тренькнул звоночек, возвещавший о том, что хотя бы одна кабина лифта достигла пункта назначения. Дверь Лифта №1 раскрылась, и в коридор буквально выпал Энрике, который, судя по всему, до того сидел на полу кабины, прислонившись к створкам двери; за ним стояли растерянные и взъерошенные Тахир и Халед, каждый – с оружием в руках.

- Без резких движений! - голос маршала звучал собрано, спокойно, как будто не происходило неординарного, - Нас держат только тормоза кабины. Сорвем их, и падение ничто не остановит. Ванг, люк наверху, вылезайте первым. Таонга, подсадите его и вылезайте следом за ним. Я поддержу снизу, Райнальд протянет руку. Потом вытащите меня. Действуем без суеты, но быстро. Не знаю, сколько кабина выдержит.

В жизни Каору было всего две женщины. Война и Смерть. Последняя была влюбчивой и очень душной девкой. Она всегда липла к тем, кто хоть раз обласкал ее вниманием, и никак не хотела отпускать. Они шли рука об руку, как жена и давняя любовница, которые оставили позади ненависть и научились уважать друг друга. Между ними не было любви, но было понимание. В первую очередь, что никто не должен нарушить сложившегося равновесия. Поэтому они безжалостно бросались на любую конкурентку, что могла вмешаться этот хрупкий баланс. И вот, стоило Каору почувствовать симпатию к Зари, простую человеческую эмоцию, как смерть тут же забрала ее себе, поступив как и подобает этой ревнивой суке.

Решение отправить Райнальд и Таонга вперед было логичным. Более проворный Ванг подтянется наверх первым, поможет вылезти механику и дальше они вместе вытащат маршала. Но кроме этого, пока они выбирались из кабины, у Каору было мгновение, чтобы попрощаться.

- Прости, маленькая жрица, - едва ли кто-то кроме Зари мог расслышать тихие слова, - Что мы не смогли вытащить тебя. Надеюсь, в том загробном мире, куда Лики забирают своих, ты найдешь покой. От чего бы ты не бежала в этой жизни, там это уже не властно.

Не нужно было расспрашивать Зари о ее прошлом, чтобы догадаться о нем. Эта экспедиция, как и фляжка на поясе, были попыткой спрятаться от чего-то. Возможно, от самой себя, возможно, от своего прошлого. Так или иначе, теперь жрица избавилась от своих демонов. Слабое утешение по сравнению со смертью, но большего судьба не предложила. Теперь оставалось только закрыть девушка глаза и двигаться дальше.

Хотя нет. Было еще кое-что. Повернуть время вспять, чтобы, например, настоять на своем и посадить Зари в другой лифт, было невозможно, зато можно было сохранить память о жрице. Она носила множество талисманов, часть из них щедро раздавала окружающим, но некоторые держала при себе. Кажется, один был на цепочке вокруг шеи... Пальцы Каору нащупали холодный металл и с тихим щелчком лопнувшего звена сняли медальон с тела.

Теперь действительно все. Нужно было идти дальше, заботиться о тех, кто еще жив. Где-то прогремел взрыв, и с удачей последнего часа, надеяться на то, что остальные группы смогли избежать беды было слишком наивно.

После недолгого препирательства касательно того, кто в какую кабину лифта войдёт, выжившие юнита 13.13, наконец, пришли к консенсусу и последовали распоряжениям Каору Шиван. Но прежде, чем это произошло, Таонга внимательно изучила треснувшую и безжизненную панель терминала, и обнаружила, что та, вероятней всего, перегорела от внезапного скачка энергии, из-за которого температура внутри терминала подскочила до недопустимо высоких показателей. Починке он, к сожалению, если и подлежал, то не в данной ситуации; это должно было занять долгое время и – в идеале – предполагало доступ к нормальной мастерской со всем нужным оборудованием и запасными частями. Ахмад тем временем изучил кабину среднего лифта; судя по тому, что он увидел, лифт был исправен и выглядел вполне нормально. Возможно, посвяти он больше времени изучению потенциальных неисправностей этой кабины, или заручившись помощью Ликов, кои, как всем было известно, чаще всего склонны были отвечать на обращения верующих в них, он бы и заметил несколько несущественных неисправностей – например, мигающую кнопку «6», которая свидетельствовала то ли о том, что лампочка, подсвечивающая кнопку, вот-вот перегорит, то ли о том, что что-то неладное происходит на уровне шестой палубы; или же заметил бы неплотно прикрытый эвакуационный люк; или – обратил бы внимание на то, насколько старыми, иссохшими и пропитанными машинным маслом и мазутом были стены этой кабины лифта. Но молодой человек, ограничившись беглым осмотром помещения, утвердительно кивнул своим спутникам, и они вошли в неё.

Таким образом, в лифте, обозначенном маркировкой «一 / 1 / ١», отправились Тахир, Халед и Энрике; в центральном (обозначенном как «二 / 2 / ٢») поехали Ахмад, Гарам, Стейн и Аслан; в лифте «三 / 3 / ٣» же отправились Каору, Зари, Таонга и Райнальд.

Были нажаты кнопки «Палуба 1» внутри каждого из лифтов, и, моргнув люминисцентными лампами, освещавшими кабины изнутри, механизм начал поднимать наших героев вверх. Индикатор на панели кабины мерцал красными цифрами, указывая те палубы, которые лифт уже прошёл в своём движении: «١٢», «١١», «١٠», «٠٩», «٠٨», «٠٧»… Как внезапно что-то пошло не так. Когда индикатор показал, что кабины лифтов достигли шестой палубы…

一 / 1 / ١
… уже знакомый туман густым потоком устремился из нижней части дальнего левого угла кабины первого лифта. То, чего опасались (или что накликали?) Каору и Аслан, свершилось – Гончие вернулись, и на этот раз – для своего возвращения они выбрали самое коварное место, в котором от силы было четыре на четыре метра, а значит – минимум пространства для манёвров и сражения. Появление чудовищной твари, многорукой, многоногой, с кроваво-красными глазами, разбросанными по всему её иссиня-чёрному телу, сопровождалось тихим стоном; тихим, но настолько ужасным, что у троицы героев, находившихся в лифте, потемнело в глазах. Казалось, что сама безграничная, бесконечная, непознанная, абсолютно холодная и безжизненная Тьма этим стоном сетует на те миллиарды лет одиночества, которыми жила прежде, и горюет о не меньшем количестве бездны лет, которые ей суждено ещё прожить.

二 / 2 / ٢
… что-то вовне кабины – где-то на уровне левого угла задней стенки – громко ухнуло, заскрежетало, после чего раздался оглушающий взрыв. Правую стену кабины практически вынесло внутрь; стоявший подле неё, рядом с панелью управления кабиной Ахмад внезапно громко вскрикнул, но крик его почти сразу же умолк; молодого человека насквозь пробили горящие куски иссохшегося дерева, из которого были сделаны стенки кабины. Словно этого было мало – из-за того, что эти лифты были служебными, и прежние сотрудники «Газали», судя по всему, не особо утруждали себя необходимостью содержать служебные лифты в должном и приличествующем дорогому круизному лайнеру состоянии, все стены кабины были буквально пропитаны пятнами технического масла и прочих легковоспламеняющихся веществ, из-за чего всё содержимое кабины центрального лифта внезапно вспыхнуло, словно высушенный солнцем пустынный куст. Судьба Ахмада была предрешена; несколько осколков горящей фанеры проткнули его спину, пронзив его насквозь и выйдя из груди молодого человека, а огонь тут же распространился на одежду и волосы Ахмада. Единственное хорошее, что можно было найти в этой ситуации – так это то, что, судя по всему, он погиб практически мгновенно.

Тем не менее, смерть Ахмада предстоит оплакивать позже; сейчас оставшимся троим предстояло решать, что делать дальше, поскольку пожар, вспыхнувший из-за взрыва, медленно, но неумолимо распространялся по стенам кабины лифта.

三 / 3 / ٣
... послышались отзвуки взрыва, который произошёл где-то неподалёку. Этот взрыв тряхнул кабину лифта так, словно она была коробкой с металлическими шариками; металлические элементы конструкции кабины протестующе заскрипели, тросы взвизгнули, а деревянные панели, из которых состояли стенки кабины, угрожающе затрещали. В следующее же мгновение – оглушающий гудящий звук возвестил о том, что старые тросы кабины решили, что с них достаточно, и – спустя ещё несколько ударов сердца тех, кто был в кабине – треснули. Кабина лифта резко рванула вниз, от чего внутри неё на несколько мгновений воцарилась невесомость; ещё раз сердце пустило кровь в путь по жилам тела – и для одного из тех, кто был внутри этой кабины, этот удар сердца стал последним. Когда вернулась гравитация, четверых людей, находившихся внутри, впечатало в потолок. Раздался отвратительный хруст, и голова Зари, дёрнувшись от удара о металлическую переборку потолка кабины, внезапно безжизненно повисла; тёмные волосы бедной девушки спали ей на лицо, закрыв выражение неимоверного удивления, которое навеки застыло на нём.

В определённый момент кабина, наконец, затормозила и остановилась, заставив всех четверых – включая мёртвую уже Зари – рухнуть на пол.

- А, да-да, конечно. Я читал про… эксплуатацию кораблей,- кивнул Ванг, чтобы н евыглядить совсем уж идиотом в глазах ИИ. Шум в ушах немного отвлекал, но не так силько, как…

-…Да кому ты рассказываешь… на парах звездоходства мы только и делали… что… долбили опор…- прошептал его брат, впервые за всё время разговора, позволил себе лёгкую усмешку. Райнальд нахмурился, утробно буркнув:

- Молчи там, сын шакала! Не позорь меня перед женщиной…- и продолжить слушать Уарду, уверенно кивая головой, и широко пуча глаза, чтобы показать, что вот сейчас – он внимателен как орёл, и трезв как стёклышко. Кто упорот? ОН?! Да ничего подобного!..

Уарда ещё что-то говорила, а Райнальд лишь смотрел себе под ноги, где зыбкий, нестабильный пол, из песка обращался вновь в металл. Ясность зрения возвращалась к нему, но это лишь означало, что у него заканчивался первый приступ. По расчетам опытного наркомана, ещё как минимум минут 40 его мозг будет находиться под действием наркотиков. А если учесть, что он словил конкретный передоз от стероидов, судя по трясущимся рукам, и тяжело сгибающимся пальцам, всё продлиться ещё дольше. Впрочем, вместе с ясностью ума, к нему не вернулась ясность разума. И слушая слова ИИ, тот выцеплял из них лишь мелкие, и незначительные части. Например, вот…

- СТОП!- пораженно уставился тот на некатру. Его взгляд пересёкся с мертвецким взглядом брата. У Райна обиженно дрогнули губы,- Хочешь сказать, что всё это время, ты был мёртв, и даже не предупредил?! Амин!- обвинительно встряхнул тот руками. Его лицо бледнело, а потом краснело. Райнальд растирал зудящие глаза,- Я думал, мы договорились быть честными друг с другом. Ты… ты же говорил что больше не будешь лгать. Но ты снова лжешь. Мне. Своему брату,- заявил тот, тыча пальцем себе в грудь. Засопел,- Вот так всегда. Знаешь, в чём твоя проблема?!- спросил тот, начав расхаживать взад-вперёд,- Ты... ты трус! Просто трус! Ты же мог мне рассказать с самого начала! ВСЁ РАССКАЗАТЬ!

-…Это… не важно… Райнальд, сосредоточься… этот шум, у тебя в ушах… этот скрежет… этот свет…- шептал Амин, и звузды, пустотой, кружили Райнальда. Он с трудом опёрся рукой об экран терминала. Его вырвало. Он с трудом глядел в одну точку,-…Это не окен… Райн… ты должен, прямо сейчас…- труп не успел договорить.

- ПОШЁЛ ТЫ НАХЕР СО СВОИМ «ТЫ ДОЛЖЕН!»,- крикнул мужчина,- Мы не договорили! Хватит переводить тему разговора!- утёр губы. В его взгляде читалась ярость,- За столько времени, у нас выдалась возможность поговорит. И что ты делаешь?! Снова!- пнул стену,- Снова, одно и тоже. Амин, ты хотя бы представляешь, как на всех это… ранило?! Теперь я понимаю отца, ты правда крыса!

«…Некатра…»,- поправил его Амин, но Ванг-младший отвлёкся на вновь заигравший коммуникатор. Каору что-то говорила. Это не шум океана?! Да он и так знает – эта гнида (пнул труп) уже успел ему сказать эту фразу раз 100! Радиация?.. Посмотрел на мигающий пунктир на полу. Только сейчас до мужчины стал доходить смысл фраз, сказанных Уардой. Он ударил себя по щеке. Надо было… сосредоточиться…

-…Да, я рядом с терминалом! РЯДОМ С ТЕРМИНАЛОМ, КАК СЛЫШИШЬ?!- крикнул тот почти срывающимся голосом. Его горло болело. Он постоянно говорил с Амином, пока шёл, и сильно запыхался, а ещё, рот жгло от желчи и рвоты. Опять протёр лицо рукой. «…Ты должен им… сказать…»,- шептал уже тише голос из теней.

- Он активен. Терминал активен,- повторял по паре раз Райнальд. У зенитийца скручивало нутро от волнения. Он кивнул, непонятно кому,- Подтверждаю: ИИ активен! Я задам вопросы и…- он посмотрел на Уарду. Заговорил,- Как я понял, корабль пришёл в негодность. Уарда, «Газаль» - разрушается?!- спросил наконец Ванг, сложив предыдущие события и слова о «конце срока службы» ИИ. Его воспалённый мозг работал со скрипом,- Какие повреждения получил Корабль?!- спросил тот с трудом. Облизнул губы,- Медицинский отсек на «Палубе №1». На «Палубе №1».

- Хорошо… ХОРОШО!- мужчина снова повернулся к ИИ. Он старался не отвлекаться,- Каору просит задать тебе вопросы. Уарда послушай… Где в данный момент находиться данный Корабль – в какой части Горизонта? В какой мы системе?- вдох-выдох,- Какие обитаемые миры, суда или станции находяться в данный момент ближе всего к Газали? Работает ли связь на корабле?- ещё один вдох-выдох. Моргнул,- Что стало причиной аварийной ситуации на Газали? Каково состояние судна на данный момент? Корабль может продолжать полёт с нашими возможностями, или пытаться починить его в рамках имеющегося у нас времени и ресурсов – бесперспективно?- и последний вопрос,- Как можно эвакуироваться с корабля сейчас?

Задав все эти вопросы, он передал ответы на них по коммуникатору всем, кто был подключен к его комму. Райнальд сделал это не задумываясь, и не отвлекаясь на шепот в ушах. После этого, мужчина сообщил Каору что «проследует в медотсек первым», и зашагал по стрелкам указателя на полу, шагая неровно, пошатываясь.

«…Райнальд… ты должен их предупредить… двое других меня… не слышат… Райнальд… ах… ты не исправим…»,- в спину мужчине шептал эфемерный глас, уже не сильно напоминающий его брата. Мигающий свет. Ужасающий шум. Корридор походил на кошмарную пародию на ночной клуб Кориолиса, вызывая у куан`ти приступы схожи с кратковременными паническими атаками, судорогой.

Чёрный зев пробоины в обшивке корабля зиял, словно огромная голодная пасть, с жадностью высасывающая воздух из «Газали». Поняв, что каждое мгновение промедления грозит ему неминуемой – и весьма болезненной – смертью, Аслан ринулся в сторону дверного проёма, в котором, крепко схватившись за почти полностью ушедшую внутрь переборки створку двери, стояла Каору, которая немигающим взором смотрела на бородатого воина, словно оценивая шансы того на выживание. Уже в нескольких метрах от двери Аслан оступился и едва не упал – он чудом сохранил равновесие; возможно, этому помог тот факт, что в лицо ему с чудовищной силой неслись потоки воздуха. Драгоценного воздуха, уносившегося в безвоздушное пространство вовне корабля. Внезапно в дверном проёме возник ещё один силуэт – молодой парень, Стейн, что-то крикнул Каору и протянул руку охотнику, за которую тот уцепился незамедлительно, и в следующее мгновение подтянул себя к Стейну. Как только Аслан оказался внутри коридора Каору невозмутимо коснулась сенсорной панели и, сначала коснувшись кнопки «Закрыть», задержала палец на кнопке «Заблокировать». Створки двери с шипением закрылись, и в то же мгновение лавина воздуха, нёсшаяся в сторону пробоины, прекратилась, словно и не было её.

Уже после того, как Аслан поблагодарил своего спасителя, воин заметил, что пока бежал, он, очевидно, выронил свой широкополосный сканер – вероятно, тогда, когда оступился в метре перед дверью.

Подошедшая к ним Таонга поторопила троицу и сообщила, что далее по коридору – пожар, которым как раз занимались остальные выжившие. Решив поскорее присоединиться ко всем, Таонга, Каору, Аслан и Стейн поспешили по коридору. Им пришлось задержаться ненадолго возле Зари, которая в шоке и испуге скукожилась прямо на ржавом металлическом полу и беззвучно шептала молитвы своей Госпоже Слёз; поднявшись, побледневшая от страха девушка благодарно кивнула четвёрке и пошла вслед за ними на пошатывающихся ногах. Более всего на свете ей сейчас хотелось забыть пережитый ужас, и она знала, что могло помочь ей в этом. Рука привычно потянулась к фляге с крепким الكحول, и, сделав один глоток, жрица помедлила на мгновение, а потом жадно выпила всю обжигающую и согревающую нутро и душу жидкость. Фляга была пуста, а голова Зари Нахид – полна тумана и дымки, напоминавшей тот дым, который мелкими щупальцами распространялся по коридору из одного из юнитов.

Тем временем Халед чудом увернулся от ревущего потока воздуха и пламени, который ринулся в ту кладовую, в которой он находился на момент, когда вдалеке раздался оглушительный скрежет и грохот. Совершив несколько изящных и невероятно стремительных движений, которые, будь у господина Ансари нынче зрители, вызвали бы восторженные вздохи одобрения, молодой человек перекатился по полу юнита и хлопнул ладонью по сенсорной панели на стене – дверь помещения тут же закрылась, а поток огня и жара прекратился. Ценой тому стал сканер окружающей среды, как обнаружил Халед, когда, не теряя ни мгновения, начал надевать на себя оранжевый защитный комбинезон: прибор, очевидно, лизнуло языком пламени, а потом припечатало в металлический пол, когда экс-бармен уворачивался от огня и спешил закрыть дверь. Решив погоревать об этом позже, Халед схватил два огнетушителя с полки юнита и выскочил через другую дверь в коридор; тут он столкнулся с Гарамом, который, увидев огнетушители, без слов понял Халеда и, взяв один, поспешил вслед за Ансари.

Совместными усилиями Халеда, Энрике и Гарама пожар в одной из кладовых был потушен за несколько секунд. Оставив Гарама и Тахира проверить, всё ли в порядке с Энрике, Халед поспешил обратно в ту кладовую, в которой он видел много полезного – в частности, аптечку (на случай, если Ла’Мьеру понадобилась бы медицинская помощь, такая штука определённо не помешала бы). Вместе с аптечкой молодой человек прихватил с собой и прочий полезный скарб, который, как ему показалось, мог пригодиться его сотоварищам: ещё один защитный комбинезон и массивный разводной ключ, который вполне можно было использовать и как оружие, и как инструмент. Когда Ансари брал его с полки, под ключом что-то сверкнуло; присмотревшись, молодой человек увидел изящный амулет из литого серебра, покрытый драгоценной эмалью. Амулет изображал молодую девушку в белоснежных одеждах, по серебряному лицу которой сверкали мельчайшими песчинками кристаллики слёз. Положив амулет себе в карман, Халед увидел также на этой же полке, в самой глубине, почти под стенкой, два топливных элемента, упаковку садаальского табака – лучшего во всём Горизонте, небольшой пузырёк с неизвестной жидкостью (но раз кто-то его припрятал от любопытных взоров, вероятно, в нем было что-то ценное?) и кристаллическую бирку. Распихав найденное по карманам комбинезона, Халед поспешил присоединиться к остальным.

Пока отважная троица тушила пожар, а Тахир посвящал подоспевшую Каору в то, что увидел в правом коридоре, Райнальд решил попытать счастья в ещё одном юните. Надеясь, что две кладовки со швабрами – это перебор, и что в единственном не исследованном юните (за исключением двух с пустыми стазис-камерами, которые наши герои прошли сразу же, как вышли из юнита 12.13) всё-таки может отыскаться что-то интересное и, возможно, полезное, Райнальд открыл дверь в это помещение. Очевидно, лики решили проявить сиюминутную поблажку парню, поскольку тут действительно были не швабры, а всякая всячина, которую напихали сюда инженеры, техники и ремонтники, чинившие вездеходы в соседнем ангаре. Порывшись по полкам, Райнальд смог найти несколько очевидно полезных вещей: три чемоданчика, в которые обычно упаковывались экзокостюмы (что интересно, что туда помещались даже шлемы, которые собирались из отдельных пластин нажатием кнопки, и точно так же разбирались, превращаясь в стопку металлических и стеклянных блоков размером не более пары десятков сантиметров в длину, высоту и ширину); массивный разводной ключ; медицинскую аптечку. Остальное содержимое полок было или бесполезно, или непонятно Райну; собравшись было выходить уже отсюда, молодой человек в последний раз окинул взором кладовку. На самой верхней полке стояла высокая двухлитровая бутыль кроваво-красного стекла, со специфическими формами, которые не спутал бы никто в Третьем Горизонте. Никто из ценителей качественных спиртных напитков. Это была всем известная инжирная водка, производимая из отборнейших сочных плодов, выращиваемых на Дабаране. Поняв, что он не сможет спокойно спать, если оставит эту детку тосковать в одиночестве без его жадных, взахлёб, поцелуев, молодой Ванг попытался дотянуться до бутылки. Увы, она стояла слишком высоко. Оглядевшись вокруг, Райн не нашёл ни лестницы, ни нормального способа добраться до вожделенной влаги, потому решил импровизировать: поставив один на один несколько пластиковых ящиков с какими-то запчастями, молодой человек встал на них и наконец дотянулся до бутыли.

К сожалению, ящики были старыми и под весом Райнальда один из них с громким хрустом развалился на куски. Взмахнув руками, словно птица, Райн полетел на пол, попытавшись прижать к себе свою ценную добычу; к счастью, бутылка, крепко прижатая к груди Ванга, уцелела. Однако, судя по неприятному хрусту, раздавшемуся в тот момент, когда парень упал на пол, что-то таки стало ценой, которую Лики взяли в качестве оплаты душистой и дурманящей выпивки: это был широкополосный сканер. Решив, что это не самое страшное, что с ним могло произойти – он мог бы без труда свернуть шею в этом узком помещении, молодой человек сделал большой глоток инжирной водки и, ощутив, как эта смесь алкоголя и лёгкого наркотика сразу же начала окутывать всё его естество теплом и нежностью, улыбнулся и поспешил присоединиться ко всем.

* * *

Просторное помещение ангара перед ними было едва освещено редкими красными лампами, ломанным ритмом всполохов возвещавших сигнал тревоги. Хвала Ликам, сигнализация в этом просторном, примерно двадцать на двадцать пять метров помещении, не визжала. Уши наших героев почти сразу же ощутили облегчение впервые за истекшие четверть часа, минувшие с момента их выхода из стазис-камер. Внутри ангара стояли два вездехода в полуразобранном состоянии; возле каждого из них в беспорядке были разбросаны ремонтные инструменты. Ремонтная бригада, реанимировавшая «Газали», очевидно, посчитала, что вся эта техническая палуба, и особенно эти ангары – вовсе не то, что является приоритетом по восстановлению, поэтому практически всё вокруг в ангаре было покрыто ржавчиной, пылью и флёром запустения и ненужности.

Осторожно, пристально озираясь вокруг, одиннадцать выживших прошли внутрь этого помещения – метр, потом ещё один, потом ещё. И чем ближе они становились к массивным металлическим вратам на дальней стене ангара, тем явственнее становилось то, что та самая «куча тряпья», которую они рассмотрели при входе в ангар, на самом деле была кучей безжизненных тел. Человеческих тел, в беспорядке лежавших тут и там, друг на друге, в неестественных позах, с растерзанными телами и оторванными частями тела; вокруг этой ужасающей кучи медленно растекалась огромная чёрная лужа крови.

Несмотря на все усилия охотника, у Каору не было личной неприязни к Аслану. В критической ситуации эмоции неизменно вели к дополнительным сложностям, которых можно было бы избежать, если бы каждый вел себя как профессионал. Поэтому решения маршала диктовались исключительно необходимостью и логикой. Принцип "выживание многих прежде выживания единиц" не был пустыми словами, это был внутренний закон, благодаря которому Каору удалось пройти через пекло. Возможно, это был неправильный путь, следование которому и завело маршала в ловушку "Газали", но в этом случае, тем более, было уже поздно поворачивать назад. Следовало хранить верность своим идеалам и принимать последствия принятых ранее решений.

Суть этого принципа была проста. Жизни людей не равнозначны, и ценность каждой равнялась вкладу в выживание группы. Она могла быть абсолютной, как в случае Гарама и Энрике, один из которых должен был уцелеть, чтобы отряд мог покинуть корабль. Она могла быть нулевой, если человек никак не влиял на успех. И могла быть даже отрицательной, если от человека было больше вреда, чем пользы. Выживание первых было приоритетом, выживание вторых было желательным, а от третьих надлежало избавить как можно скорее. Простая, бессердечная математика, которая позволяла не разрывать себе сердце мучительным выбором того, кому сохранить жизнь.

Текущая ситуация была такой простой. Получив своевременное предупреждение о опасности, нужно было всего-то вывести группу из гибнущего отсека и заблокировать его, как только поток воздуха станет слишком опасным. Успеет Аслан выскочить - хорошо. Не успеет - что же, на все, как говорится, воля Ликов. Но решение Стейна усложнило все в разы. Эмоциональное действие, которое не сулило ничего хорошего. И винить в этом Каору стоило только себя. "В следующий раз действуй быстрее. Проклятая слабость!"

Возможные исходы стали расти как на дрожжах. Если Аслан замешкается и не успеет? Если кто-то еще решит последовать примеру Стейна и устроит в дверном проеме давку? Сколько можно позволить себе ждать, наблюдая за тем как белый поток воздуха вылетает в бездну? Правильным решением было нажать на панель, блокируя дверь прямо сейчас, отсечь все бесконечные "что если?" стальной переборкой. Последствия такого поступка... Гарам бы понял. Тахир тоже. А остальные? Каору пришлось напомнить себе, что никто в отряде не был обязан подчиняться кому-либо. Не было ни чинов, ни званий, лишь личное доверие и авторитет. Подорвет такое решение авторитет маршала в глазах группы? Сменится ли надежда в глазах Зари отвращением?

У Каору не было цели нравиться всем и каждому, принимая только популярные решения. Наоборот, задачей маршала было принимать непопулярные решения когда это было необходимо и доводить их исполнение до конца. Но сейчас в этом не было необходимости. По крайней мере, до тех пор, пока остальной группе не начнет угрожать опасность.

Аэрокрафт медленно опустился вниз и завис в нескольких десятках сантиметров над землёй. Боковые дверцы аппарата открылись, и находящиеся на пустыре мужчины увидели троих наёмников. Судя по всему, это были представители частной охранной фирмы, работающей на Militech. Вся троица была одета в деловые костюмы и, вероятно, хорошо вооружена, хотя при первом взгляде оружия и не было видно.

По середине стоял крепкий кареглазый темноволосый мужчина европеоидной внешности, прибывающий в хорошей форме, видимо, именно этот наёмник руководил операцией. Он держался со спокойной решительностью и сознанием собственной силы, но в тоже время не казался слишком гордым или дерзким. Этим мужчиной был Альберт Эйнштейн Уильям Грэй. По правую руку от главы отряда высился настоящий верзила. Телосложением этот бугай походил на рестлера и, казалось, он без труда мог одолеть голыми руками быка или андроида. По левую руку от лидера группы стояла, скрестив руки на груди, уверенная в себе темнокожая девушка, тоже, похоже, имеющая неплохую боевую подготовку.

— Меня зовут Уильям Грэй, я представляю здесь интересы компании Militech, — произнёс заученную формулировку глава "Псов Войны". — Полагаю, Вы были наняты для участия в специальной операции. Назовите себя и свой род деятельности, чтобы я мог удостовериться в том, что имею дело с нужными людьми.

Современный мир прогнил насквозь. Коррумпированные города-государства находились под властью корпораций-монополистов, использующих насилие и взятки для укрепления своего непрекращающего расти влияния. Вместо того, чтобы обеспечивать конкуренцию на свободном рынке, правительство упрочило власть и без того могущественных организаций. Человеческий спрос и возможность выбора исчезли, уступив место непостоянным желаниям миллионеров, социальные лифты застряли где-то на нижних слоях общества, и уничтоженная было кастовая система возродилась вновь. Только теперь каст в Мумбаи было две — богатые чиновники и олигархи и простые смертные, живущие в страхе и нищете.

Уильям Грэй ненавидел тех тварей, которые паразитировали на его земле. Под видом рыночной экономики они внедрили здесь командную, сами решая, что и в каких количествах производить. Огромные корпорации, бюджет которых превосходил государственный, теперь сами заменили государства. Совет директоров и глава Milletech были непросто ворами и лицемерами — они были диктаторами. Авторитарная власть компаний переходила в тоталитарную, пока улицы Мумбаи тонули в крови и дерьме. Казавшаяся утопией реальность превратилась в сущей Ад. И в этом новом, жестоком мире, осталось лишь два пути — суицид или стоицизм.

Уильям Грэй был стоиком. Как бы жизнь не била его, Билли продолжал двигаться вперёд, не отступая и не ведая страха. С болью приходила сила, ошибки давали опыт. Уильям смог выстоять и добиться успеха, он внедрился в крайне крупную компанию, в коррумпированную структуру, которую всем сердцем ненавидел, и близился момент, когда Билли смог бы расстрелять весь совет директоров этого заведения вместе с их боссом и взорвать к чертям офисную высотку, ставшую символом притеснения и деспотического строя. Этот момент приближался с каждым жнём, но пока... Пока Билли должен был ждать и играть в "терпилу".

Вычурные и пошлые дорогие апартаменты, так разительно контрастирующие с бараками, подвалами, и панельными высотками-сотами, где ютилось большинство жителей Мумбаи. Камеры, символ контроля, уничтожающие личную свободу и право на частную жизнь, следили за всеми, даже за людьми вроде Эдварда. Власть Milletech стремилась контролировать все аспекты жизни граждан и совала свой нос везде. Большой Брат незримой тенью нависал над городом, и ничего хорошего это, безусловно, не сулило. Уилл глянул в одну из них и криво улыбнулся. Не знающее сна бездушное око, слуга системы, созданные ради угнетения и подчинения. С виду Грэй мог показаться таким же тупым механизмом, как эта камера. Но с главой "Псов Войны" всё было иначе. Он лишь делал вид, что является рабом богатеньких тиранов-самодуров, и в глубине души был истинным борцом за свободу, не наркоманом-алкоголиком, ищущим её на дне бутылки или в кокаиновых грёзах, но воином, сражающимся за неё в реальном мире.

Кивнув своему тёзке, Биллу, Уильям направился в спальню. Здесь он увидел ничем не примечательную картину — гнида-мажор, в окружении голых тупых шлюх, валялся среди героина и пустых бутылок. Уиллу хотелось бы разрядить в этого урода, тратящего украденные у граждан миллионы на ветер, всю обойму, но он воздержался. Ещё не время, момент придёт. Скоро, но не сейчас.

— Уберите бутылки и соберите порошок, проверьте их состояние, — отдал распоряжение Билли. — Содержание наркотиков и алкоголя в крови, сердцебиение, дыхание. Потом роботы-пылесосы здесь приберутся. И переверните Эдварда на бок, а то ещё захлебнётся, если начнёт тошнить.

Уильям переглянулся со своими людьми. Большинство из них знало о планах Билли, большинство из них прошло с ним через огонь и воду, большинство из них были проверены временем. В них тоже горела искра непокорности, они также жаждали сами вершить свою судьбу, стремились к переменам, к свободе, к нормальной жизни. Они тоже ненавидели преступников, ставших законодателями в Мумбаи. Но у них тоже не было выбора. Пока приходилось продолжать этот маскарад, делать вид, что они — покорные слуги системы. Это был единственный способ уничтожить врага с минимальными потерями и избежать затяжной и кровопролитной гражданской войны.

Переступив через лежащих на ковре девушек, Билл фыркнул. Ох уж эта грёбанная работа.
— Кто-нибудь, откройте окно.

Крик "Чтоб тебя!" еще тонул в окружающем тумане, как надпись о первом личном достижение девушки в игре сменилась другой.
Выбрана раса "Самоцветный тролль".
Вы подтверждаете выбор?
Последующая смена расы не возможна.
Элизабет до этого мгновения крутящаяся от боли на траве замерла, прикусив губу, задавливая все вырывающиеся из себя звуки. Из глаз, от напряжения, потекли тонкие ручейки слез. Медленно выдохнула, и тихо произнесла, не моргая вперившись в надпись.
- Нет. Не подтверждаю. Отменить.
Табличка с выбором исчезла, оставляя девушку наедине с собой. Помолчала в своей неподвижности несколько секунд. Отмерла, поглаживая ногу и хлюпая носом.
- Уйди,- тихо рыкнула на троллью гору над собой, представляя самую безопасную из всех виденных до этого Элиз.
Крохотная лупоглазая феечка на треснувшем постаменте, в этот раз глядела на нее с... сочувствием.
Элиза отвернулась. Вот этого ей точно не нужно было. Она сама со всем справиться.
- Почему мне так больно?
Это же, черт побери, просто игра!
- Хочу снизить ощущения боли! - отдала приказ Системе.
Для настройки степени сенсорной синхронизации воспользуйтесь аппаратным меню вашего устройства погружения.

"Чего? Это она должна типа из вирт капсулы вылезти? Но как? Если она проклятущий искусственный интеллект или типа того?"
Стиснув зубы, выдернула клок травы. Димочка точно ответит ей за всю ерунду что здесь твориться. Как только разберется с этой генерацией, выйдет из игры и пойдет (куда-то...) уточнять что делать. Наверняка еще вопросы и проблемы наберутся.
В первые здесь, Элизе стало по-настоящему страшно. И страшно не от какой-то очередной хрени, выскакивающей перед глазами, а от грядущего будущего.
- В этой игре разрешено насилие по отношению к другим? И... изнасилование?
Все время до реальной боли, это был какой-то сон с гаммой ощущений, но теперь этот сон налился кровавым привкусом реальности. Солоноватый вкус распространялся от прокушенной губы.
Уважаемый, игрок, в Системе вас ждет полная свобода самовыражения. Вы можете делать все что вам угодно, в том числе совершать преступления, либо по вашему желанию, быть их жертвой.
Глаз дернулся на фразе "по вашему желанию". В фантазии представлялась толпа тощих озабоченных подростков со двора, нагенерировшихся брутальными варварами и пользующиеся вот такими гордыми эльфийками как хотят, потому что можно, и потому что могут. Не то что бы Элизабет себе не фантазировала чего-нибудь такого. Сильных мужчин с красивой фигурой она любила, но... общественной дыркой становиться совсем не собиралась. С другой стороны, это же будущие? Ну не может же у них быть тут все так... так... как и у них там в прошлом.
Элиза привыкла, что ее защищают законы страны, нормы морали, навязанные людям. Это позволяло тянуть одеяло на себя оставаясь в безопасности.
- Принять облик.
Вжих, и весь мир просто взорвался, увеличиваясь в размере. В лежачем положение она оказалась практическое скрытой травой. Не такой уже и маленькой. Боль в ноге прошла и можно было шевелить пальцами. В спине было странное ощущение новых конечностей.
Оглядела себя. Грудь и попа стали меньше, правда не пропав вовсе. Кожа была гладкая без волосков. Светлые волосы закручены не пойми во что. Уши, были побольше эльфийских, чуть короче ладони и торчали в стороны, и были остры на концах. Элиза мало знала о феях, но вроде они появлялись сами как-то собой. Пупка не было. А вот соски на груди, и обе дырочки были на месте. Правда половые губки на киске стали аккуратней, спрятавшись в лоне. Прощупала пальцем, девственной плевры не было, а вот в ее человеческом обличие таки была (тоже проверяла). Провела язычком по губам. Нахмурилась. Пошуровала активнее во рту, засунула туда пальцы. Зубы были странной формы, как у акулы, правда сходились хорошо, не создавая проблем в прикусе. Посмотрела на свое отражение в капельке росы на траве, выдавая широкую лыбу. Немного жутковато, но по-своему мило, если чуть привыкнуть.
Встала. Расправила крылья и... взлетела. Это было быстро. Просто пару взмахов и она уже на высоте своего старого роста рассыпая золотые искры. Аккуратно балансирует руками, но все получается само собой.
Рассмеялась. Голос стал тоньше и выше, и в него добавились звенящие нотки. Будто смеялся колокольчик. Навернув пару пробных кругов, приземлилась рядом со своим мелким, а теперь уже полноростным, альтерэго. Села, подтянув к себе коленки и обняла их.
Неизвестность пугала. Это маленькое тело было самым безопасным из всех. Самое плохое что с ней могли сделать, это раздавить как таракана. Быстрая смерть, лучше мучительной жизни. А потом она возродиться... вроде. Да и вообще, у нее еще была невидимость. Как она работала, правда было еще тем вопросом. Странно, но в этом теле, ей уже не так сильно хотелось зарядить со всей дури пинком Димочке меж ног, за полученную от тролля боль. А может, просто остыла.
- Выбираю эту расу.
Появилось предупреждение о невозможности изменить выбор, и она дала повторное согласие. Мир вокруг наполнился шелестом и шуршанием. Росли деревья и кустарники, их обвивали всевозможные вьюны, образуя мостики переходы между ними, а на ее полянке, теперь уже среди леса распустились цветы. Постамент изменился, усохнув под ней до полуметра (примерно, если судить по ее старому росту и текущему) и теперь будто был выложен из камней плотно подогнанных к друг другу.
Под парящей плитой с информацией зашевелился росток и поднявшись зацепился за нее обвив, притянул к земле.
Рядом все также стояла ее голое альтерэго.
- Вернуть одежду,- неуверенно выдала Элиза.
А феи вообще носят одежду?
Носили. На феечки появилась юбочка и топ из листьев, а на башке желудь... типа как шапочка. Попросила себе такое-же, желудь правда сразу выкинула. Обуви не было, нижнего белья тоже... под юбочкой спокойно гулял ветерок.
Взлетела и посмотрела на плиту с описанием. Сверху шло все тоже описание о феях, как расы. Где упоминалось что всем феям доступна сокрытие себя от не фей, что они не могут лгать, а только юлить (эээ... этого упоминания раньше не было?!), слабости к чистому железу, и то что они могут делиться своей природной магией с другими используя пыльцу с крыльев. А еще... у всех мелких фей класс "Бездельница" и других нет.
Ниже шли доступные специализации. Текущей была выделена некая "Хранительница леса"

Специализация: Хранительница леса.
Пикси порожденные магическим лесом и призваны хранить его. Им доступна магия природы специализирующая на создание и управление растениями. Так же именно у них лучший симбиоз с растениями из всех.

Что еще за симбиоз такой не объяснялось. Управление растениями...
- Ну расти,- пропищала Элиза, когда навела пальчиком на цветок рядом.
И тот действительно из поникшего выпрямился и окруженный зеленоватым сиянием расцвел.
- Встань и иди! - понесло ее.
И цветок вырвал корни и попер на нее, а надо отметить был он под пол метра, в два раза выше нее. Правда шел медленно.
- Ладно, хватит,- успокоилась и стерла выступивший пот со лба. И когда успела утомиться.
А цветок шлепнулся на бок. Быстро растолковала ему, что нужно воткнуться назад корнями в землю и он послушал ее, и кажется, даже, поблагодарил... что оставила в покое.
Практика разговора с растениями была странной... решила по-быстрому сменить специализацию.

Специализация: Хранительница зверей
Эти пикси порождаются, когда около магического источника долго обитают звери. Им доступны силы управления животными леса, с помощью которых они налаживают их отношения. Исцеляют раненых и больных зверей. Так же они могут принимать облик зверей, и обладают с ними наибольшей связью. Из миролюбивых пикси, это, пожалуй, одно из самых воинственных племен.

Эта Элиза уже была одета в меха... Мышиные что-ли? Лизи подозрительно вгляделась в болтающийся лысый хвостик за спиной феички, что не отделили от шкурки. Из доступного зверья рядом была разве божья коровка (здоровая! с кулак) и с новой силой она действительно послушно подлетела и поделилась тем, что здесь не вкусная травка. На этом Лизи эксперименты с животными решила закончить, а то мало-ли.

Специализация: Хладная ведьма.
Внимание: Бонусная специализация за предысторию. Вы провели во льду три сотни лет. Холод теперь ваш друг.
Рожденные в самых промерзлых местах мира, эти пикси сроднились со стихией холода. Крайне опасные противники для теплокровных искателей приключений. Отличаются от других пикси, своеобразным чувством юмора и красоты, превращая вторженцев на свои территории в ледяные статуи.

От модели повеяло холодом, и пока не дала дуба, Элиза сменила облик. Сразу стало легче. Ее "одежда" была сделана будто из кусочков льда. Совсем не холодного, но... все просвечивало. Розовая кожа приобрела голубой оттенок. Многострадальный цветок стал вновь жертвой экспериментов и покрылся изморозью. Подумала и тра-та-да... смогла его разморозить! После чего, без всякой помощи магии природы цветок вырвал корни из земли и спешно посеменил от нее подальше.
Эта особа была скорее монстром, чем разумной представительницей расы. В таком виде, к ней точно никакой парень со своим горячим дружком не сунется. Отморозит. Но и во остальном, это был не слишком общительный вариант. А вот следующая фейка была не обычной.

Специализация: Посвященный рыцарь
Внимание: Бонусная специализация за титул "Кавалерственной дамы" Великобритании. Вас в рыцари за великий подвиг посвятила сама Королева. Этот титул дает вам дворянское звание.
Не бывалое дело для пикси стать рыцарем самой Королевы фей. Рыцари одни из самых могущественных воинов королевства фей, освоившие в совершенстве владение природной энергии своего тела для усиления себя, излечения ран, изменения размеров.

Элизабет читала описание очередную ачивки и прифигивала. Откуда титул? Вроде он был не игровой, а вполне реальный... Но ей просто не верилось, что она как-то пропустила такое событие в своей жизни, как встреча с королевой Великобритании. Да и что за великий подвиг? Самое героическое в ее жизни, пожалуй, было хлопая глаза получить свинец в грудь... Хм... Компромат... Припомнила. Она сделала так, что, если с ней что-то случиться, чтобы все вышло наружу. И, конечно, предупредила, козла, тогда еще мужа, чтобы вот такого не было. Кажется, он не только темные делишки в России проворачивал, но и в Англии. Особо все нарытое она не читала. Много букв. Может посмертно за это наградили? Она не знала, а может это было как-то связано с ее службой на российскую разведку? Перебирала в голове, все то дерьмо, во что она при жизни смогла влезть.
Надо отметить, холод манекена не брал, ну вот так просто, если стоять рядом. Будто какая-та аура защищала ее. Феячка, одетая в юбочку и топ, собранные из колечек и пластин какого-то металла с голубым отливом, на ней кстати была обувь(!), сапожки, а также шлем, наручи и даже меч на боку.
Выбрала новый облик. Сразу почувствовала себя… спортивней что-ли. Как поняла Элиза из описания расы фей. Те, состояли из какой-то магической энергии и формировали с помощью нее тело. Отчего у них не было как таковых внутренних органов и крови, а скорее магическое желе разной степени твердости. Надавила медленно на пальчик, пока он не коснулся тыльной стороны ладони. Натяжение хоть и чувствовалось, но было не больно. Она будто была сделана из какой-то резины. Это было общее для всех фей, а не только этой специализации.
Усиление! Как обычно попробовала просто подумать, стать сильнее, быстрее и крепче. Ее окутало сияние. Разогналась с постамента и прыгнула, не используя крыльев. Ну и насколько у нее выйдет далеко? В ушах свист, перед глазами все размыло, а затем будто она врезалась с разгона в дерево. В голове гудело эхо. Крехтя и вызывая проклятучие усиление отодрала себя от чего-то, шлепнулась вниз. Подняла взгляд вверх отряхиваясь от щепы. Она реально допрыгну до дерева... на высоте пару метров, на стволе, был отчетливый отпечаток маленькой фигурки. Было больно... но тролля бить было больнее. Вспомнила главный пункт, за что зацепился взгляд. Попробовала вырасти.
Словно шарик надувала. Тело выскользнуло из доспеха, крылья почему-то втянулись в спину, и она за пару секунд надулась до своих старых размеров. Ухи все равно остались старыми острыми опахалами. Хихикнула. Колокольчик в интонациях еще был, но голос стал больше походить на ее. Став вновь большой, т.е. нормальной, все вокруг казалось странным. Попробовала сделать шаг и поняла, что пружинит. Она весила всего ничего, будто по Луне шла. Похоже вес остался не изменным. Подумала об этом и потяжелела, проминая траву под стопами.
Хмм... это открывало новые возможности в соблазнение, но стоило только отвлечься на посторонние мысли, как она сразу сдулась к старому размеру. Все способности рыцаря требовали хорошего внимания.

Следующие варианты были, пожалуй, самыми гибкими.
Специализация: Чаровница
Эти феи рождаются в местах обитания высших фей. Они пропитаны магией чувств и желаний, способны влиять на чужие ощущения вызывая восторг, страх, нагоняя сон и представляя видения. Они даже способны принимать иллюзорный облик, что будут чувствовать, как свое тело и приходить таким видением к другим разумным.
Так как всем пикси обычно тяжело удерживать четкие сознание, чаровницы известны как существа, дарящие не виданные доселе ощущения и образы.
Внимание: При выборе данной специлизации ваш социальный индекс понизится на 10.

Эта любительница копаться в мозгах была завернута в прозрачную розовую материю, будто длинное платье из шелка с вырезом на животике. Тут с экспериментами было совсем плохо. Вся живность разбежалась кто-куда. Даже растений во круге как-то стало меньше. Не самой же себя гипнотизировать? На всякие индексы она уже не обращала внимание.
"Интересно... с этой штукой можно получается поиграть в виртуальную любовь в вирте?" - ухмыльнулась своей шутке, подумав о том, что общаться полнотельно с другими можно и в форме глюка.

Специализация: Исказительница
Эти феи рождаются в лесах искажений, где свет и звуки обманывают смертных и даже многих фей. В отличие от чаровниц, что влияют на разум, иллюзионистки создают образы в мире через влияние на свет и звук, а особо умелые создают внешние тактильные ощущения. Говорят, достигшие вершин в этом, способны свои грезы воплотить в реальность. Но, так как феи не способны к долгой концентрации, большинство иллюзий приобретает самые разнообразные очертания, удивляющие даже их создательниц, от того и зовущимися исказительницами, а не иллюзионистками.

Это были феи фокусницв, дурачищие самих себя. В форме рыцаря, как это не удивительно, было проще всего собраться... А вот в остальных ее сознание плыло. Так задуманный сейчас куб, превратился в сферу, затем в птичку, а потом в грудь третьего размера... Мда... кое-что во всех феечках строго не нравилось Элизабет, но что поделать.

Скользнула взглядом по классу общего для всех фей. Что еще за бездельница? Около него маячила иконка уведомления.

Класс. Бездельница
Не смотря на то что обычно на пикси возложены обязанности на сохранение гармонии в природе. Они не заботятся специально их выполнять, а все свободное время играют, выполняя работу мимоходом, по прихоти, как часть какой-нибудь игры.
Внимание: Благодаря вашей предыстории, класс "Бездельница" продвинут до "Приживала". Вы способны не только беззаботно жить в безделье, но получать пользу от тех кто трудиться рядом с вами. Улучшен договор фамильяра. Добавлен пункт отказа от ответственности со стороны фамильяра.

Описание просто ее оскорбляло. Что еще за приживала за историю?! Она еще как трудилась! Фитнес, салон красоты, спа, массажи, солярии, постоянные тренировки, а сколько внимания на изучение того, что нравиться мужчине и подстройке под его характер, чтобы давить на слабости! Да она как ломовая лошадь пахала!
Фыркнула. Ей точно нужен был еще сеанс массажа. Нужно было заканчивать с выбором этого пункта.