Голосование пользователя

Гномка порылась в сумке и вытащила из нее аккуратно завернутый в ткань продолговатый гладко отполированный камень, которому неизвестный мастер придал форму профиля лунообразного стилизованного лица, приложила его к щечке, чтобы рот и ухо каменного лика оказались напротив ее собственных, и сказала командное слово. Прошло несколько секунд. Нат терпеливо ждала, качаясь с пяток на носки. Ничего не происходило, но затем камень вдруг заговорил голосом Лорда Элтана и Нат чуть не выронила его от удивления.
- Да? Что-то случилось? – осведомился Герцог, судя по тону удивленный услышать что-то от своих агентов так скоро
Маленькая волшебница все пересказала, периодически шикая и грозя пальчиком на товарищей, пытающихся наперебой вставить свои пять медяков в ее доклад, пока она, заткнув другое ушко, меряла шажками внутренний дворик «Дружеской руки».
Наконец попрощавшись с Лордом Элтаном она закончила сеанс связи. Герцоги были уже в курсе. Многие путешественники направлявшиеся на юг по Прибрежному тракту поворачивали обратно и возвращались в город с рассказами о больных дриадах, которых они видели ранее. Тем не менее он был все равно благодарен за оперативный отчет. Натали даже слегка зарделась от похвалы.

- Оо... ну, вот и ты! - Шалира повернулась на голос Вальтенни и увидев его оправленное лицо, просияла: - А я уже и успела забыть, какой ты у нас красавчик! Интересно, эта твоя невеста как бы отнеслась, если б увидела тебя таким, каким был, а?.. Ладно, ладно, не хмурься, я пошутила. Завидно просто, ага, завидно. Почему все красивые парни уже разобраны, а?.. - бурча себе под нос о несправедливости жизни и тяжело вздыхая, Шалира отошла в сторонку. Ей и правда было завидно, хотя, если честно, пока что она не задумывалась ни о женитьбе, ни - уж тем более - о детях. Для начала надо хотя б на собственную комнатушку накопить! И с этим делом подобная возможность становилась куда более реальной, чем при простой работе в алхимической лавке. Там-то ей едва на еду хватало!
И все же Шалира немножко на себя злилась. За то, что строила глазки и позволила себе надеяться, даже поверить, что бывшая бродяжка может заинтересовать... А, впрочем, неважно! Махнув рыже-красной мохнатой головой, полуэльфийка оптимистично заулыбалась и бодренько уточнила:
- Идем? Идем! Думаю, никто не против, а кто против - ну, ваше мнение очень важно для нас, но мы уже пошли! Пошли! - и повернувшись, она двинулась вперед показывать дорогу.

Сэт сдержал своё слово, и путешествовать с ним и вправду оказалось намного комфортнее. Зонтик, собранный волшебником из дождевых же капель, позволил сохранить огромное количество тепла, которое потребовалось на борьбу с ветром. Плащ то и дело стремился раскрыться под напором воздуха, но орк удерживал его, продолжая двигаться вперёд. И по мере продвижения просыпались воспоминания... Авакин пытался разговорить всех, но Громкар считал, что и так слишком много сболтнул на ночном привале, и потому говорил только по существу, оставляя всплывающие картины только для себя.

Вот здесь его встретил патруль. Крайне недоверчивые ребята, долго его расспрашивали: кто, откуда, куда и зачем идёт? Кажется, тогда командира отряда так и не удалось убедить, что Шнырь не был Имперским шпионом. Однако ему позволили пожить недалеко от границы, дали испытательный срок. Один из патрульных проживал недалеко от сюда с семьёй, там его и решили расположить, заодно и под присмотром оставить. Впервые он почувствовал огромную разницу между собой, и орками, жившими по заветам предков. Они учились у Империи, но при этом переиначивали то, что узнавали, делая ущерб природе минимальным, если вообще таковой был. Громкар жил тут достаточно долго, его фактически с нуля обучали жить среди своих. Учили поведению, уважению природе, обычаям, музыке... Плут слегка улыбнулся и обернулся, выцепив глазами Итру. Помнится, она весьма неплохо играла на флейте, надо будет раздобыть барабан да как-нибудь сыграть. Лицо орка вновь приняло серьёзное выражение, и взгляд вернулся на "дорогу".

Когда появилось поселение, Гром слегка сбился и замедлил шаг, слегка рассеянным взором осматриваясь вокруг. Тут ему было знакомо почти каждое деревце, каждый брус домиков... По прикидкам, до города должны были добраться поздно вечером, всё-равно к шаманам раньше чем на следующее утро не попасть. Так может остановиться здесь? Разузнать, как идут дела, как детишки? Давно Шнырь тут отсутствовал, мелкие должны были уже совсем вырасти. Может... Если бы он шёл один - так и сделал бы. Но сейчас позади шли другие, и для них эта задержка будет точно такой же, как и желание Джага выдвигаться немедленно в ночь встречи - лишь эгоистичным желанием. К тому же до города пройти надо будет лишь немного сверх нормы, это решение наверняка поддержат почти все. И уж абсолютно точно - Тифлинг. Выдохнув, Громкар вернулся к прежнему темпу.

- Через несколько часов выйдем к городу, - Голос проводника звучал сухо, он как мог старался не выдать своих эмоций. - Как встретят - не знаю, но скорее всего к шаманам допустят уже завтра, как отдохнём.

— Ритуальная магия — это просто, удобно и невероятно дешево в походах! Конечно, затрачивает время… — Пока трое орков что-то там говорили про “мало” или “много” (наверняка о еде спорили), волшебник во всю просвещал слушавших его в пол уха жреца, варваршу и бардессу. И в это же время, готовил им еду, так как охотница на это откровенно забила. — ...Но смотрите: я убил всего полчаса на то, чтобы ночью наш дозорный ТОЧНО не волновался о внезапном нападении. По крайней мере, если нападает не другой волшебник или чародей.

Всё это время, он копошился рядом с костром. Что-то делал с мясом, стругал овощи, в общем занимался чисто хозяйственными вопросами, которые привык решать сам для себя во время долгих путешествий в одиночестве. Порой маг забывался и словно с неуверенностью глядел на большую порцию пищи. Однако в конечном итоге вспоминал, что готовят для большой группы.

— Ритуалы — это самое простое, что могут волшебники. Они у нас очень сложные, но от того и не самые требовательные относительно ресурсов. Кто-то скажет: но ведь у колдунов самые дешевые ритуалы! Пфе-е. — С презрением сплюнул. — У колдунов самые хреновые ритуалы. Хотите историю?..

Он сел рядом к костром. Протянул к нему руки.

— Знавал я однажды одного колдуна, Гара. Хороший был мужик, скажу я вам, только с ведьмами связался очень рано. — Вздохнул тяжело. — Оно так и бывает: гонишься за простой силой, а потом БАМ — тебя уже схватили за яйца и ждут выполнения каких-то грандиозных планов… — Начал свой рассказ тот.

Пока Авакин что-то рассказывал, он подбрасывал в огонь капли дождя, пойманные им магией, чтобы заставлять пламя изгибаться в причудливых формах. Впрочем, баловался тот недолго, так как очень уж увлёкся историей. Сэт объяснял все предписания ритуала, активно жестикулируя, и делая просто гениальные подводки к самым похабным шуткам в истории орочьего племени. В какой-то момент, его голос стал слышен по всей пещере:

— ...И после того, как они прочли бы заклинание и подержавшись за руки замкнули бы магическую печать, а после гар должен был отрезать себе член и положить в центр круга. — Сэт расхаживал по пещере, когда еда была уже готова. — Знаю-знаю, что вы скажите. “Ну, член и член — не велика потеря! Разве его покровитель не может вырастить ему новый член или залечить рану за хорошее поклонение?”, — Изобразил тот высокий голос. Волшебник развёл руками. — Может и может, хрен его знает, только вот член — он свой, родной, понимаете? Резать его как-то обидно, даже внутренни тяжело. Да ещё и больно, в отличие от жертвоприношений девственниц или детишек там…

Сэт с грустью смотрел на морковку в своей руке, будто самому себе собирался хозяйство отрезать. А затем, съел её.

— Ну, не нам судить. В общем, стоит Гар собрался с духом, выпил немного горячительного для храбрости и взялся за нож. А ритуалы колдунов, вы знаете, штука такая мерзкая, что там надо не столько программе следовать, сколько духу, и любое отклонение от этого самого “настроения” ритуала — смерти подобно.

Махнул рукой:

— Снял с себя боль? Смерть!

Снова махнул:

— Принёс в жертву не 10 коз, а 9 коз и 1 козла? Тоже смерть.

Развёл руками:

— Хаял патрона во время смерти? Ну… Тут уж считай, что смерть — это самое лучшее, что с тобой может случиться.

В конце концов, устав ходить, Сэт рухнул между своими слушателями, глядя на костёр. Он растянулся у стены пещеры, на своём же плаще, что постелил под себя. Продолжил историю:

— В общем, пилит себе хер и пилит бедняга Гар, превозмогает боль, и на него все в кругу пялятся. Видя, как колбаска болтается уже на самым соплях, один из культистов возьми да проблевайся прямо в круг ритуальный. — Хлопнул по коленям. — Всем сразу стало ясно: всё, пизда, ритуал-то срывается! Что делать? — Он разгладил полы своей мантии. — Провинившегося ритуалиста быстренько убили, а может сразу прям на живую расчленили, голову ему отрезали и положили в центр круга. Казалось бы: инцидент исчерпан, ну убили и убили. — Активно кивал головой волшебник, снимая с костра кусок поджаренного мяса. — Однако центр круга уже занят головой, смекаете?

Позмущённо спросил:

— Куда класть член?! — Почесал подбородок, словно и сам задумался об этом. — Ну, покумекали они вместе, пообсуждали, и сунули его голове в рот. Короче говоря… — Сэт стал говорить тише, теперь его не было слышно повсюду здесь.

Впрочем, истории он и дальше рассказывал, и одна была просто охуительнее другой.

Охотница умела держать взгляд, это Джаг помнил ещё с их первой встречи. Поэтому когда он поймал тяжёлый взор Отры, то не отвёл глаза, смотря прямо в зрачки женщины, стараясь даже не моргать. Как с дикими зверьми - нельзя прерывать зрительный контакт, иначе они набросятся на тебя и сожрут. Впрочем, сам Душитель об охоте имел весьма отдалённое представление, а уж об охоте на крупных хищников - и подавно. Несмотря на свою показную уверенность, всё же большую часть своей жизни он провёл в городской среде, которая даже в своих самых диких проявлениях была всё же более цивилизованной, что бескрайние пустоши, населённые монстрами. Поэтому про повадки фауны Джаг только слышал от старых орков, которые зачастую были не прочь похвастать былыми подвигами, даже если их не хотели слушать. К тифлингу периодически закрадывались сомнения в правдивости таких рассказов, но какие-то элементы повторялись от истории к истории, и их он постарался запомнить, чтобы быть хоть немного готовым к опасностям за пределами городских стен.

Противостояние взглядов начинало затягиваться, и Душитель вопросительно поднял бровь, как бы подразумевая конец их безмолвного разговора. Если и развести скрещённые взгляды - то только одновременно, чтобы никто не чувствовал себя проигравшим.

- Я могу только строить предположения - развел руками Герцог - Но кто еще? Нет, конечно, это может быть злая шутка судьбы, жестокий розыгрыш Бешабы, что какая-то третья сторона выбрала это самое время, чтобы подослать убийцу и сорвать переговоры, но даже не знаю. Если бы лейтенант не полез проверять - пусть Боги смилостивятся над его душой - могло быть уже поздно. Как минимум посол был бы мертв.
- Боюсь этого никто не знает. Они написаны на неизвестном никому языке. Их невозможно прочесть даже с помощью магии. А ученый муж разбирающийся в языках И которому я доверяю уже как год не выходит из дома и прогоняет всех моих людей с порога руганью.
- Если откровенно, то и меня посещали те же мысли... - Лорд Элтан сделал многозначительную паузу - Как и были некоторые опасения насчет Абделя сразу после его победы над Саревоком, но с тех пор он не дал никому повода усомниться в его благих намерениях. Абдель передал их мне в качестве жеста доброй воли и доказательства того, что он не такой как его сводный брат.
- После того как они оказались у меня я собирался их уничтожить, но когда я уже был готов бросить бумаги в огонь ко мне явился сам Эльминстер и остановил меня. Он сказал что не все в пророчестве Алаундо ясно до конца. Потому Архимаг попросил пока сохранить их. Никто кроме нас двоих не знал о том что они все еще существуют и находятся у меня на хранении... Даже сам Абдель. Я сказал ему что сжег их. Секретность должна была уберечь их лучше любого замка или охраны. Тут наверняка не обошлось без магии прорицания...
Тут Лорд замолчал, поджав губы.
- ...гребаные вистани! - постепенно, по мере пришедшего осознания, переменившись в лице, брызнул слюной побагровевший от гнева Герцог, громко ударив кулаком по столу и напугав маленькую гному тщетно озиравшуюся в поисках книжных полок - В Нашкеле некоторое время назад остановился вистанский табор. Должно быть одна из этих вистанских ведьм работает на Кзара или того, кто бы ни стоял за этим нападением! Они специализируются на магии прорицания!
- …лорд Абдель сейчас в Нашкеле вместе со встречной делегацией на территории Амна, возглавляемой Лордом Белтом - немного успокоившись ответил Элтан на вопрос темнокожей воительницы и невесело хмыкнул - Если бы все было так просто...
- Говорю же вам, о том что эти каракули - Герцог для наглядности еще раз потряс рукой с бумагами - еще существуют знали лишь я и Эльминстер. Себе я доверяю. Да и Великий Архимаг вряд ли проболтался. Это вистани и их магия!
- Пусть часть из вас отправляется в Нашкель и узнает у вистани - если надо, то силой - кто просил их найти бумаги, а другая к магу Рейджфасту - эксперту по древним и забытым языкам. Его дом в западной части города, рядом с Залом Чудес. Или все вместе сначала к Рейджфасту, а затем в Нашкель - это как вы уже решите. Мои люди пока удвоят усилия по поиску Кзара в городе. Надеюсь к вашему возвращению у меня будет зацепка где его искать - Лорд Элтан повысил голос, обращаясь к находящимся в соседнем помещении Кулакам - Сержант, приведите сюда камердинера.
Через минуту в комнату вошел чопорный слуга с шестом.
- Пенниворт, проследи чтобы этим отважным искателям приключений заплатили из городской казны по пять сотен монет золотом и выдали лошадей из конюшен - тут Герцог глянул на мисс Шельвиц и поправил себя - Пять лошадей и одну пони...

Джаг кивнул в ответ поклонившемуся орку, который назвался Громкаром. Пока что он единственный из появившихся проявил уважение. Впрочем, Душитель не ждал особых почестей - внимание, возможно насторожённость или даже откровенную неприязнь - да, а вот уважение нужно было ещё заслужить. Проклятая кровь, к сожалению, не давала такого преимущества. Но от Громкара, похоже, можно было ожидать содействия. Да и выглядел он, не в пример некоторым из собравшихся, похожим на настоящего орка.

Все эти вычурные одежды, чрезмерная забота о собственной внешности, изящные манеры и речь вызывали в Джаге чувство отвращения. Не столько из-за ненависти к чувству прекрасного, сколько из-за близости с эльфийским образом, а следовательно, и укоренившейся Империей, построенной на крови и костях исконных орков. Душитель отдавал себе отчёт, что за прошедшие годы орки тоже изменились, и такова новая реальность. Но его пугала мысль о том, что подражание современной моде захватчиков может убить дух орков ещё быстрее, чем клинок и магия.

Размышляя и наблюдая за прибывающими, орк отвлёкся от своих мыслей, когда к нему обратилась охотница, с вопросом-утверждением о том, что не знает, куда его отвести. Но прежде чем он успел ответить, заметил на её лице раздражение. Немедленно связав его с проклятием своей крови, Душитель ощутил, как внутри разгорается пламя ярости. По венам словно потекла раскалённая магма. Не отрывая взгляда от орчихи, он медленно поднялся на ноги, буравя её злобным взглядом. Его рост был лишь чуть выше, но был достаточным, чтобы взглянуть на неё свысока. Отра. Он запомнит это имя.

Не обращая внимание на болтовню Сэта, Джаг фактически прервал его, громко сказав хриплым голосом,
- Меня зовут Джаг Душитель, и мы здесь собрались не ради пикника. Мы пока ничего не знаем о том, что приготовили нам шаманы, и быть может мы вообще не увидим друг друга после сегодняшней ночи. Кто и что умеет - увидим в бою, если до того дойдёт дело, а сейчас нечего рассиживаться вблизи от имперской границы и жарить закуски, привлекая внимание патрулей и дозорных.
Обведя всех тяжелых взглядом, он сплюнул в костёр, и продолжил:
- Мне плевать, нравлюсь ли я вам. Я здесь для того, чтобы надрать имперские жопы, и лично я собираюсь выдвигаться. Отвечая на твой вопрос, волшебник - всё, что я знаю, что нас должно быть семеро, и идти нам на юг. А значит дольше задерживаться смысла нет.
С этими словами орк прошёл мимо собравшихся и направился по лестнице вниз, к выходу из руин.

— Я не волнуюсь, но на добром слове спасибо. — Ответил ей волшебник, уже предвкушая, насколько это приключение может быть ужасным. О том, что тут будут ещё орки, которым тот должен, Сэт даже не хотел думать. Он обворожительно улыбнулся. — Я не настолько ужасный орк, чтобы девушку оценивать хуже картошки. Тем более, действительно заслуживающую комплимента. — С оскорбленным в лучших лицом сказал тот. Наконец, помещение вокруг костра наполнилось новыми лицами. И когда Авакин увидел двух девушек, он подумал, что “хэй, эта история может быть не такой уж и плохой”. — Звёзды хранят. — По одному разу сказал тот каждому новоприбывшему.

Он утёр пару крупных капель пота со лба. Каждая бисеринка была размером с градину, но, кажется, волшебни сейчас полностью расслабился.

— Да. — Сэт не стал вдаваться в объяснения, просто кивнув Рагшассе. Говор у неё был довольно забавный. — Ты всё верно сказала. Я — волшебник круга ограждения, как и твой бывший знакомый. Правда… Мне никогда ранее не приходилось защищать кого-то, кроме себя. Это первое моё длительное путешествие в группе за последние годы. — Пояснил шарлатан. — Я могу… Хм… В основном, я могу защищать и делать сильнее союзников, и ослаблять противников. У меня к этому так много заклинаний, сколько сам не могу использовать за раз.

— Ну-ну, не надо быть таким категоричным к себе, Рагшасса. Ты не “мясная туша”, а очень важный, ключевой, — поднял палец вверх, — боец отряда. Не волнуйся, в бою я тебя поддержу как только смогу. Можешь положиться в этом на нас и доверить свою спину. — Без тени сомнения заключил волшебник. Конечно, сам он не особо доверял всем здесь присутсвующим. Вот вообще не доверял. Но Рагшасса выглядела очень простой и доброй, чтобы быть плохим орком. А ещё, у неё было охренительные сиськи. Как такой не доверять?! Добродушно улыбнулся:

— Я бы мог, кроме того, сделать тебя не просто сильнее, а больше! Обычно, заклинания увеличение я применяю для… — Сэт взглянул на собравшихся вокруг орков. Почему-то смутился… — Кхм… В общем, для других задач, но мне кажется это будет очень полезно с твоей силой и навыками. Не в замкнутых помещениях, но на открытом пространстве точно!.. Об опасных заклятиях других магов можешь вовсе забыть. — Кивнул.

— В остальном же, моя магия чаще всего — бытовая или же вспомогательная. Если вместе с двумя охотниками, — кивнул на Громкара и Отру, — наша группа точно выживет в дикой природе, то со мной она будет выживать с комфортом!

- ...А потому вываривание голов погибших "славной смертью", как и последующие действия имеет особое значение для нашей культуры, и является данью уважения силе. С точки же зрения людей всё это - ужасная дикость и варварство, вводящее их в ужас. Впрочем это даже и... Хм... - Как-раз заканчивавший рассказ об очередной традиции их собственного народа, поскольку в последнее время бывал в путешествиях много реже, чем того хотела его душа. И всё-равно Отра была довольно благодарным слушателем, в отличии от некоторых других личностей, про которые сейчас вспоминать не хотелось. И прогулка была весьма приятной - если забыть о том, что на сей раз не он искал мудрости Хранительницы. А был призван, что раньше на его памяти не случалось не то что с ним - ни с кем из знакомых орков. Это будоражило кровь. Возможно, теперь он переставал быть рассказчиком чужих историй - и мог стать автором историй уже своих.
Встреченная орчиха (которая была выше и мускулистее Отры - и уж тем-более Рагавура, к его вящей досаде) тоже была, по всей видимости, призвана. И... Хранительница, похоже, собирала войнов. Что дамы, что даже он - все были весьма сильными и умелыми. По незнакомке это было буквально видно, Отра доказала это при встрече, а он... Он был силён не только в том, чтобы проломить голову лихому бандиту своей булавой. Ещё одно доказательство того, что назревало Нечто.

- Рагавур. Служитель Илневала, - Коротко представился жрец, когда вся троица добралась до костерка, где были и другие орки. И опять - с некоторой досадой Рагавур заметил, что не отличается ростом и воинской статью на фоне большей части присутствующих. Разве-что молодка, назвавшаяся Итрой - но она именно-что молодка. И орк, облачённый в вычурную одежду и не отягощённый сколько-нибудь серьёзным оружием.
- Похоже, мы все тут были призваны ради единого дела... - Взгляд жреца ожидаемо задержался дольше всего на рогатом орке. Последние капли сомнений испарились, как вода с раскалённой крыши жарким днём. Их ждут великие деяния.

Весь путь прошел без каких было проблем, а жрец рассказывал множество интересных историй. Отра любила истории, примерно так же сильно как любила песни и танцы и быть может, после этого похода, у нее тоже появится новая история которую можно будет рассказать, но пока было слишком тихо.
Под конец пути, когда они вот вот уже должны были увидеть крепость, паре путешественников, в рощице попалась здоровенная орчиха. Дева-воительница. Отра оценивающе осмотрела ее, такая быка одним ударом кулака в лоб убьет. Но заплутала походу.
- Не стоит рубить деревья, если не собираешься их использовать. А тем более, в незнакомом лесу. Ведь заходя в чужой дом, ты не думаешь мебель.

Отра шла слишком уверенно, для того кто был здесь впервые и кажется уводила их троицу глубже в лес, но стоило им пробраться через особо густые заросли, как они буквально упёрлись в стену форта. В одном месте, часть стены, была обрушена наполовину и ее крупные осколки лежали с внешней стороны форта, образуя гигантские ступени, по которым Отра и остальные без труда забрались и спрыгнули уже с во внутреннем дворе. Костерок и четверка фигур у него сразу бросились в глаза. Разведчица уверенно приблизилась к ним.
На ногах Отры были обмотки из черной кожи, оставляющие пальцы ног открытыми. Голени защищали щитки с проклепанной кожи, бедра же оставались открытыми, если не считать ритуальных рисунков краской белого цвета. Так же, срамные места прикрывала набедренная повязка из серой проклепанной шкуры. Не по орочьи узкая талия, с очерченным животиком, тоже были открыты и разрисованы белой краской различными узорами, а весьма внушительная для столь тонкой фигуры грудь, была сильно стянута кожаными полосами и прикрыта маленьким нагрудником с серой проклепанной кожи. Руки и лицо так же были украшены ритуальными рисунками где не прикрывались одеждой. Запястья, вплоть до локтей, были защищены щитками с черной проклепанной кожи, а на плечах был плащ из тонкой серой шкуры с тканевым капюшоном и шарфом, что сейчас не прикрывали голову и лицо.

- Хранительница говорила про тебя. Но не сказала куда мне следует тебя отвести, - проговорила орчиха глядя на сидевшего рогатого орка.

Шнырь хмыкнул, наблюдая за проснувшимся в Сэте энтузиазмом: возникало такое ощущение, что они шли не на задание шаманов, а в какой-нибудь трактир, который по случаю имперского праздника выставлял выпивку и жратву нахаляву. Однако сумочка у напарника непростая: его рука явно нырнула глубже, чем полагается. Слышал Гром о такой вещи, удобная, однако ежели что оттуда свиснут... Лучше уж нести на себе да чувствовать вес вещей, оно надёжнее.

На подходе к строению плут с удивлением услышал мелодию флейты, музыка совершенно отличалась от того, что он обычно слышал на сборищах орков. Хотя с другой стороны придётся идти по Империи и, возможно, сливаться с её жителями, так что возможно по этому признаку подбирали? Впрочем, вскоре он убедился, что это не так.

Когда Гром вышел к костру, первой в глаза бросилась девушка - именно она и играла на флейте. Глаза тут же непроизвольно на мгновение вернулись к попутчику, больно они были схожи, что в недостаточно грубом облике, что в манере одеваться. Мысленно цокнув языком, он опустил рюкзак у стены и обратился к говорящей:
- И тебе привет, моё имя - Громкар. - Орк тут же построил предложение так, чтобы не повторялось недавнее недоразумение. - Подробнее же о себе расскажу, как все соберутся, чтобы по нескольку раз не повторяться.

Наконец внимание привлёк последний из пришедших участников похода. Сидел он достаточно тихо, под плащом на голове были заметны рога... Плут замер. "Тот, о котором говорили шаманы." К легендам и рассказам о богах Гром относился скептически, считая их скорее развлечением, чем реальными историями, однако сейчас он столкнулся с живым воплощением легенды и внезапно для себя почувствовал благоговение. Очнувшись, он поклонился тифлингу, после чего пошёл разбирать рюкзак для привала.

-Это была мышь... - невпопад ответила Солисити и покраснела. Она действительно всерьез залилась краской, как сочный помидор. Сразу по нескольким причинам. Во-первых, заявление старшей дварфийки поставило её в очень неловкое положение. Ей в считанные секунды надо было придумать качественную ложь, которая пришлась бы по вкусу всем, а главное Колашу. Во-вторых, уходила она из таверны с шумом, и главное, не озвучивая какую бы то ни было причину. Но выглядела она тогда не самым лучшим образом. Она вела себя как те самые поганые Наморни, которым море по колено и плевать на всех вокруг. И Селия, конечно, не могла назвать причиной своего недовольства неподобающие ее статусу условия проживания или что-то типа того. Не стоило играть перед всеми гордыню и себялюбие. Она сразу поняла, что Димитр Колаш далек от всего этого. Если она хочет понравится ему, то не должна сейчас размахивать своим статусом, как флагом. Ну, и в-третьих, она нисколько не боялась мышей, крыс, змей и прочих гадов, но слово не воробей...

Впрочем, это могло повеселить гостей и отвлечь от случая в таверне, и от пропажи какой-то там дочки тавернщика.
- Я... я... всегда их боялась, с детства, - Селии пришлось продолжить разыгрывать этот акт. - И всегда стыдилась этого, ведь всего остального-то я не боюсь! - плутовка горячо прижала руку к груди, но потом снова сникла. - Поэтому... Поэтому мне пришлось повести себя так некрасиво там. И скорее уйти.

В конце речи она совсем поникла, уставившись в пол. Она ждала реакции гостей. Но важнее была реакция Димитра - либо он посчитает ее совсем нелепой и странной, либо умилится её девичей наивности.

Тарра-Нуа, просмотрела на плечо, куда упало что то жидкое, вытерла это указательным и средним пальцем и подозрительно принюхалась, а когда полуэльфийка протянула мешочек с деньгами, бединка улыбнулась и хлопнув девушку по плечу, как раз рукой с грязными пальцами, другой рукой приняла подарок:
- Вот спасибо, подруга! Видимо и правда на удачу, вот немного удачи и тебе, - кивнула она на то самое плечо, по которому хлопнула и о которое вытерла пальцы, - Может купить кота, тоже на удачу? Или паука птицееда, они такие милые.

В дальнейшие разговоры, калимшанка не встревала, но молча была согласна что разделяться не стоит. Ее вообще предупреждали, что в компании бледнолицых, они всегда отправляют чернокожего калимшанца, в качестве приманки, где его первым убивают.

- Пойдем ко мне, - без задней мысли сказала дроу. - Все равно Фрее пока некогда.
Майолин поднялась со скамьи и направилась к их с жрицей комнате. Возможность выдохнуть и снять капюшон - буквально, и снять свою маску признанием Агаму. Соратники знали ее историю, но не всю, а лишь главные ее части. Некоторые детали не играли роли для посторонних, тогда ей казалось так, но сейчас, вероятно, пришло время..
На кровати Майолин топорщилось одеяло, и она извлекла оттуда меч в незнакомых Агаму ножнах, и обнажила его, хвастаясь. Поразительно узкий клинок был покрыт переливающимися рунами дварфов.
- Подарок Горвина, семейная реликвия, представляешь? За мой подвиг отдал. А Паучью Погибель обещал сохранить на память. Мне было неловко, но клинки - один из доменов Эйлистри, думаю, это тоже знак свыше..
Дроу тараторила, волнуясь, но она успела осознать этот факт и усилием воли оборвала поток слов. Села на кровать, вздохнула, и начала, уже медленнее:
- Я рассказывала вам, что родилась на Поверхности, под светом луны. Почти все взрослые в общине были беглецами из Подземья, и они понимали разницу, сознательно приняв веру в Темную Леди. Я же не знала ни о чем другом, а Паучья Королева была страшилкой для плохих детишек. А потом был набег, и меня поймали те, другие. Я пробыла у них рабыней несколько лет, бежала, скиталась по пещерам, и вернусь вновь Наверх. Это все вы тоже знаете. Но истина была иной..
Еще один вздох, более резкий, как перед началом бега, или боя.
- Все еще оставаясь рабыней, я стала фавориткой, у меня было положение и власть выше, чем у многих свободных дроу, и мне все это нравилось, искренне нравилось. Я стала такой же как они, забыв о своей семье и воспитании - нет, хуже, чем они. Это длилось недолго по нашим меркам, словно падающая звезда пролетела над горизонтом и погасла. Я начала ненавидеть эту жизнь, - Маойлин сжала кулаки. - А потом на нас напали враги. Не знаю, кому я больше хотела смерти - себе, врагам или своим хозяевам. В хаосе штурма я столкнулась с единственной илитиири, у которой глаза не пылали жестокостью. Мне показалось сначала, что это была одна из тех, с кем меня когда-то поймали наверху. Она взяла меня за руку и сказала "я спасу тебя", и мы бежали. Но на пороге я вдруг вспомнила о хозяине Риззене, испугавшись за него, а она словно прочла мои мысли, и ответила: "Оковы должны быть сломлены!" Лишь тогда я узнала Её голос, но когда обернулась - она исчезла..
Голубые глаза мерцали, словно дроу сдерживала слёзы.

Центр города

Храм Тиморы встретил Латвариса и Карстена привычной будничной оживленностью. Как всегда перед ступенями величественного здания в центре города толпились люди, желавшие получить благословление Леди. После короткой молитвы они кидали монетки в фонтан со статуей богини, прося у Тиморы ниспослать им удачу и через них им пришлось лавировать. Страшная рожа паладина даже помогла несколько расчистить им путь. Люди завидев ее шарахались от шедшего первым Вальтенни - мужчины опасливо расступались, женщины охали, а дети показывали на него пальцем или даже начинали плакать.
Это порядком подорвало решительность молодого паладина перед встречей с родными, потому, когда они с Малышом поднялись по ступеням и вошли под свод святилища, уверенный пружинистый шаг Латвариса порядком сдал. А когда он завидел разговаривающую перед амвоном пару священнослужителей в возрасте, то и вовсе остановился в десятке шагов от них, не решаясь подойти ближе или как-то привлечь их внимание. Йон сразу догадался, что это были родители его товарища. Внешнее сходство между этими тремя было налицо. Ну, по крайней мере, до отравленного таслойского дротика. Мужчина выглядел как Вальт через двадцать лет, а у женщины были его пронзительные голубые глаза.
Неловко переминавшийся за спиной изуродованного паладина Кулак вежливо, но достаточно громко, чтобы его услышали, прочистил горло, привлекая внимание жрецов. Те обернулись к ним и поначалу даже не узнали собственного сына, но приглядевшись к краснолицему одутловатому паладину в их глазах прочиталось постепенное узнавание, которое можно было также назвать родительским чутьем, и они оба кинулись к Латварису.
Малышу пришлось неловко потупить взгляд, разглядывая мыски своих сапог, чтобы еще больше не смущать товарища, которого мать и отец заключили в крепкие объятия.
- ...как же тебя так угораздило-то, сынок? - сочувственно покачав головой изрек Латварис-старший, положив руки на плечи отпрыска, отстранившись, разглядывая его опухшее лицо с заплывшими глазами
- ...сыночек! - осторожно взявшись за него теплыми и нежными ладонями мать Вальтенни попыталась исцелить сына своими силами, но без видимого эффекта
- Тут нужна магия куда сильнее, мать - рассудил отец - Потребуется провести сложный и дорогостоящий ритуал.

Корис вытряхнул плащ с крыльца, и окончательно высушил его маленьким применением магии в помещении. Агаму для того, чтобы получить аналогичное воздействие, достаточно было только заикнуться. Майолин уже ждала их, а вместе с Майолин их ждала жареная курица с хлебом, и ему было сложно определиться, что привлекало сейчас молодой организм сильнее - дроу или горячая еда. Налив себе чашку с чаем, Корис притянул курицу поближе и примерился и к ней, и к курице, и к соусу.

- День чая, - одобрительно проворчал он, пробуя стряпню на вкус и слушая девушку, - о, недурно. Ну да, что, кроме курицы, они будут готовить в начале Элейнта, основную скотину режут много позднее. Если погода станет получше, почему бы не сподвигнуть Рунольва поохотиться на что-то, кроме кроликов?

- Мы узнали от Лелианы, что в шахте какие-то проблемы, которые, по идее, должен как раз решать Дон-Джон. Шахта простаивает, и из-за этого ей не могут дать денег на ремонт крыши, но подробности лучше узнавать у Халии, - начал пересказывать свои новости Корис, утолив первый голод за время рассказа Майолин.
- Еще мы узнали, что где-то тут был храм или монастырь Савраса, как раз сгоревший лет десять назад. Его сожгли орки. Милях в двадцати по Триборскому тракту, неподалеку от ранчо Альфонса Калазора. Можем туда наведаться.
- Ну и, наконец, - Корис улыбнулся, - мы узнали, кто видел дракона. Это была сама Лелиана, и она в этом чертовски уверена. Она, правда, подозревает всех и каждого в том, что он - дракон в человеческой... или не совсем человеческой форме, даже, вон, Агама умудрилась обидеть. Ну и я узнал кое-что еще, так, на случай критической ситуации. Вот прямо совсем критической, потому что есть такие ребята, в дела которых чем меньше суешь нос, тем этот нос потом целее. Да и до определенного предела я предпочту справляться самостоятельно. Мне больше нравится идея сложить новую песню о себе с вами, чем перепевать старые на новый лад, - подмигнул он.

Кузнец так расхвалил Бартена, что Майолин было заподозрила, что всему виной ежевика. Но Халия.. Корис с Агамом были в ней чрезмерно заинтересованы, и поэтому им бы пригодилась лишняя возможность дотянуться до этой железной женщины, чей образ в голове Майолин приближался к матронам. Так что, даже не клюнув на слова про некоего Стрелка - расспросит, когда вернется с мечом, а то все может затянуться - она попрощалась с Горвином, пообещав (в который раз?) прятаться у всех на виду.

Право, можно было и задержаться. Серые облака, укрывавшие солнце достаточно плотно, чтобы дроу не приходилось щуриться, решили что первого дождя было мало. Интересно, а смогла бы Фрея разогнать непогоду? Или.. не с той ли стороны пришли тучи, куда уехала слуга Акади? Размышлять долго ей не дали. Подскочив от грома, как заяц, девушка залетела в "Припасы".
- Лив-ввень, - пояснила она в ответ на недоуменные взгляды. - Еле успела. Не радует погода..
А вот товары радовали. Девушка замолчала и удивленно рассматривала весь этот арсенал. Для такого небольшого городка это было прямо достижением. Стрелком она была постольку-поскольку, но так и зачесалась расспросить, посмотреть, примерить. Но они всяко дороже, чем было у нее в запасе монет, а торговаться просто так, впустую, дроу не любила.
- Привела меня сюда пара дел. Первое - инструменты для горняков смотрю, чтобы под землей проходить, обвалы разбирать..
Все-таки чем-то Майолин не давала покоя гробница в Разбитой Короне, провал во тьму и разрушенные залы. Вроде, должно было ей уже хватить пещер со времен ее побега, а чуднА природа дроу - снова ее тянет под каменные своды.
- А второе - мне рассказали, что вы, господин Бартен, не только продаете, но и ремесленичаете. У меня есть материал, но необычный, и ищу мастера, кто бы справился. Скажите, вам охотники никогда пластины с больших пауков не приносили? - она постаралась произнести это достаточно небрежно, словно они были обычной добычей.

Пробежавшись рядом со столиком, Киноэ взлохматила каждому волосы, пожалев только Рианис, которую просто обняла, после чего плюхнулась рядом, в театральном жесте прижимая тыльную сторону ладони ко лбу, и простонала:
- Еды, еды несчастным труженикам, вынужденным тратить свою прекрасную молодость на работу! Знаю, это трудно понять, но работа, эта проклятая часть взрослой жизни - как же с ней нелегко!
И, не переводя дыхание:
- А чего вы все здесь? Что-то случилось? Бездельничаете, пока я работаю? Так нечестно! Я тоже хочу бездельничать! Особенно пока другие работают.

  Натали, с пользой потратив это утро на любимое для себя дело – зельеварение, пребывала в полном восторге от результатов, чем неустанно делилась всю дорогу до моста со своими товарищами, расписывая все прелести как самого целебного настоя, так и сложности, вовлечённые в его приготовление. Это, конечно, было не пределом её мечтаний – перед лицом талантливой гномы стояла цель позначительнее! – но всё же идентифицированное ею снадобье вполне могло стать первым шагом к созданию истинной Панацеи.
  Погруженная в мысли о будущем, Шельвиц даже не заметила, как на смену природным ландшафтам и почти пустому полотну дороги пришла Цивилизация, гордо и во всеуслышание заявив, что прибирает к рукам эту территорию. В следующий миг, когда волшебница наконец-то сфокусировалась на массивных защитных сооружениях, огромном мосту и настоящему потоку людей, снующих по нему туда-сюда в шаге, она уже не могла оторвать от них взгляд, практически перестав смотреть себе под ноги и едва успевая уворачиваться от идущих навстречу путников. Она и не заметила, как и всех её собственных спутников поблизости осталась одна лишь Фанетта, так же как и гнома впечатлённая открывшимся видом всего лишь предместья крупного города.

  - Ва-а-ау! – глядя на чудеса цивилизации огромными глазищами, простонала Натали, ведомая под руку колдунье, вовремя заметившей пропажу двух провинциалок. – Какое тут всё… огромное, - она с белозубой улыбкой уставилась на Шалиру, отчасти адресуя и ей, как жительнице Врат, данный комплимент. – Сколько ж интересного должно быть там, за городскими стенами?! – девушка переглянулась с беловолосой подругой, ожидая, что и она разделяет её детский восторг перед предстоящим приключением. В тот миг чародейка абсолютно позабыла, зачем она изначально отправилась в это странствие, и зачем они прибыли во Врата Балдура сейчас, после нескольких дней утомительных, но полных самых различных происшествий приключений!
  Всё ещё не в силах сфокусироваться на разговоре своих товарищей, гномка то и дело отвлекалась то на проезжавшую мимо них телегу, груженную какими-то сундучками, то на мелькавшие высоко над ними, на вершинах башен стальными шлемами местной стражи, то на торопливый деловой говор на незнакомом языке группы авантюристов, только покидавших город и направлявшихся в своё собственное приключение…
  От созерцания всего этого Натали оторвали слова подруги, спешившей поделиться с ней своей маленькой тайной:
  - Трайн? – её одновременно удивлённый и возбуждённый голос тонким писком ворвался в ухо Фанетты, а сама малышка запоздала прикрыла ротик ладонью. – Но как?.. Мы и так легли очень поздно – думаешь, никто не заметил бы появление у дома Бруна огромного сказочного скакуна? А может! – Шельвиц аж затрясло от едва сдерживаемых эмоций, - может это всё из-за карги? Она ведь всё-таки фея! Вдруг твой друг почувствовал, что тебе угрожает опасность от другого волшебного создания, и постарался тебе помочь? Ты уже заглядывала внутрь? Что там? Что?! – Натали даже принялась подёргивать юбку полуэльфийки, переполненная любопытством до краёв. – Ты же мне покажешь, верно?

  К тому же моменту, как она смогла наконец-то сфокусироваться на разговоре мужчин, всё уже, казалось, было решено. В принципе, примерно так они и планировали, верно? Натали пытливо взглянула на Арфиста, которому теперь предстояло отвести девушек на встречу со своими товарищами, и не удержалась от игривой улыбки – чтобы теперь Халид не удумал, от её компании ему никак не отвертеться!
  - Как насчёт храма? – задорно предложила мисс Шельвиц. – Я бы очень хотела увидеть храмы Огмы или Гонда. Говорят, Зал Чудес – это самое настоящее Чудо! Просто жуть как интересно!.. – взгляд улыбавшейся гномы неожиданно упал на скорченное в вечной гримасе лицо Вальтенни и она торопливо добавила, замахав перед собой руками: - Но-о-о и храм Тиморы тоже подойдёт, да!..
  - А вы что скажете, Халид? Как правильно заметила Фанетта, мы ведь даже не знаем, куда пойдём, - голосок Натали стал очень тихим, почти заговорщицким. - Вдруг это будет на другом конце города? Врата Балдура ведь очень, очень большие!

  Позавтракав и поделившись планами, группа постепенно начала расходиться по своим делам. Последними в путь двинулись Фрея и Рунольв, которым слегка озабоченный по какой-то причине Тоблен пожелал удачного пути…

  Фрея и Рунольв.
  В повозке они обнаружили какие-то тюки с травами и припасами, которые, как предположила знающая деревенские порядки Фрея – были своего рода благодарностью от женщин поселения. Повитухи всегда ценились в народе, а столь сильная жрица, как Адабра – наверняка имела просто сокрушительный успех, будучи способной помочь во множестве недугов, а не только лишь принимать роды. Вообще – жрицы для цивилизованных народов имели значение ничуть не меньшее, а то и большее, чем шаманы для варваров, а потому пользовались уважением чуть ли не большим, чем, к примеру, староста. Вполне вероятно, что в плане авторитета их недавняя знакомая тоже могла бы с ним поспорить, но совершенно не желала этого.
  За пустой болтовней, которая прерывалась короткими вылазками варвара в кусты, парочка преодолела большую часть маршрута без приключений, хотя моросящий дождик и вызывал определенное раздражение. По пути, однако же, им не встретилось на этот раз никаких стад, а миновав выпаски, товарищи осознали – почему.
  Дождь налетел внезапно и практически без предупреждений, даже гром и молнии не почтили их присутствием. Вот они совершенно спокойно едут, вот Рунольв указывает пальцем на серую стену, движущуюся к ним и более тяжелые, густые облака, а буквально через сотни две ярдов телега оказывается в плену сильнейшего ливня, бьющего с неба косыми злыми струями. Нетрудно было догадаться, почему Тоблен окидывал их взглядом полным такого беспокойства, однако поворачивать обратно было поздно, так что парочка, закутавшись в плащи, двинулась дальше, пока не попала в самую неприятную из возможных переделок.
  Они уже миновали поворот к мельнице, когда задние колеса повозки соскользнули с колеи и завязли в грязи. Дальнейший путь предстоял в горку, так что тяжеловоз при всей своей упёртости и физической силе не был способен вытянуть телегу из этой передряги. Двум героям предстояло справляться с этой нелепой ситуацией самостоятельно, кляня хлещущий с неба дождь на чем свет стоял.

  Корис и Агам.
  Хотя первую часть пути, проходящую через серый и хмурый городок, они смогли преодолеть довольно быстро, прячась под капюшонами плащей, вторая часть – ведущая непосредственно к храму Тиморы, оказалась более сложной. Дорога представляла собой изысканный серпантин, ведущий к вершине одинокого холма. Умудренный балладами и сказаниями Корис тут же предположил, что раньше на холме возвышалась цитадель или укрепленное поместье правителя города, потому что серпантин имел явно нездоровое и совершенно не природного толка происхождение. К тому же, как уверил товарища бард, самые лучшие замки старались защищать именно таким способом – чтобы подвоз тарана и лестниц был максимально проблематичной задачей для нападающих.
  Когда они, пропитанные влагой от раздражающего «грибного» дождика, наконец, оказались на вершине, их глазам предстало массивное двухэтажное поместье, раза в три превышающее размерами любой другой дом в Фандалине. И хотя в очертаниях его угадывались черты менее сакрального здания, работа по превращению в храм была проделана весьма значительная. Окна украшали круглые символы Тиморы, а стенам была придана более отвечающая канонам окраска. Двухстворчатые двери выходили в узкий конец храма, и когда друзья проникли внутрь, то оказались в широком нартексе, плавно переходящим в просторный центральный неф.
  Изнутри базилика куда больше соответствовала ожиданиям, чем снаружи. Ряды колонн, которые явно добавили уже после сноса второго этажа – огораживали внутреннее пространство, слегка утопленное в полу, который покрывала простая, но красивая мозаика, изображающая сцены поклонения Тиморе. Двойные ряды высоких окон, изящно помещенные между колонн – превосходно освещали внутреннее убранство, которое захватывало дух, как и в любом другом крупном храме, пусть здесь всё и выглядело крайне просто и лаконично. Подобный собор был вполне достоин стоять в каком-нибудь Невервинтере или Вратах Бальдура, но никак не в забытом богами городке на отшибе, что не мог не отметить Корис.
  В дальнем конце центрального нефа высился столь же простой и скромный алтарь, на котором тлели четыре палочки благовоний, разносящих по храму приятный аромат лаванды и корицы. Перед алтарём на коленях стояла невысокая девушка в бело-золотой жреческой рясе. Откинутый капюшон открывал чудесные, но коротко остриженные рыжие волосы, а так же заостренные кончики ушей.
  Услышав их приближение, девушка склонилась к алтарю, прошептала что-то, а затем поднялась и обернулась, одаряя мужчин улыбкой с простого, но симпатичного лица, неожиданно для эльфа украшенного редкими веснушками.
  - Леди Удачи приветствует вас в её обители. Чем скромная слуга Её может вам помочь, добрые странники?

  Майолин.
  В этот раз ей пришлось зайти не с заднего двора, а через вход в Львиный Щит. Внутри она познакомилась с его хозяйкой – уже немного седой Линен Грейвинд, сколотившей свое маленькое дельце, как оказалось, еще добрых двадцать с лишним лет назад. Арсенал Щита внушал определенное уважение, хотя ничего кроме простеньких полулат здесь не могло бы впечатлить искушенную искательницу приключений. Большая часть оружия была сделана добротно, но не казалась ей волшебной, а те, что казались – наверняка были просто украшены для богачей и лежали на стендах не первый год. Как прекрасно успела научиться Майолин, живя среди людей – красивое оружие обычно было наименее эффективным и наиболее дорогим из всех.
  Узнав, что девушка хочет видеть Горвина, хозяйка махнула ей на маленькую дверцу в другом конце помещения и пожелала удачи. Похоже, что Тимора прочно запустила пальцы в Фандалин, поскольку удачи тут все желали друг другу в конце каждого разговора.
  Оказавшись в открытой всем ветрам кузне, занимающей почти весь задний двор и, к счастью, накрытой непроницаемым для дождя навесом, Майолин поняла, что пришла в самый разгар работы. Могучий невысокий дварф с восхитительным упорством избивал раскаленный докрасна металлический брусок, придавая ему более вытянутую форму. Каждый удар массивного молотка разбрасывал в стороны снопы искр, некоторые из которых разбивались о кожаный фартук, а то и вовсе о голую кожу Горвина, что того, казалось, совершенно не заботило. Похоже, он работал с самого утра, поскольку пот градом катился с его покатого лба и вдоль напряженных огромных бицепсов, каждый из которых был чуть ли не толще бедра совсем не хрупкой эльфийки.
  Впрочем, хоть мастер Горвин и выглядел намного более могучим, чем его оболтусы-кузены, еще по вчерашнему разговору девушка успела понять, что характером он, пожалуй, самый добродушный и покладистый из всей троицы. Хотя верилось в это, наблюдая, как твердый брусок стремительно превращается в блинчик – с трудом.
  Он заметил её уже тогда, когда превратил заготовку в длинный тонкий брус и, приподняв брови, быстро кивнул девушке, отправляя уже порядком остывший металл обратно в горн. Положив молоток на толстенный дубовый столик, Горвин стащил с рук кожаные перчатки и с наслаждением потянулся, разминая плечи и шею, издавшие характерный приглушенный хруст.
  - Извини, я порядком увлекся этим кусочком стали. Он так сопротивлялся, что было крайне любопытно, когда же негодник сдастся. К слову, это хорошо, что ты зашла, я сам собирался поискать тебя после обеда, чтобы поблагодарить за спасение моих болванов… но это подождет, наверное. Ты хотела что-нибудь?
  Лицевая мимика кузнеца менялась с удивительной живостью и скоростью от задумчивой, до полной энтузиазма, а затем и обеспокоенной. Фирменным дварфийским жестом он огладил рыжеватую длинную бороду и воззрился на гостью, приподняв бровь так, словно пытался придумать причину, которая могла бы её привести к нему, но не мог.

  Адабра некоторое время смотрела вслед телеге, задумчиво теребя край пояса, а затем перевела взгляд на небо, сощурившись и нахмурившись:
  - Дракон, значит? С этим надо будет разобраться.
  Потом еще раз оглянулась на дорогу, улыбнулась чему-то и ушла в дом, закрыв дверь на засов.



  Фандалин встретил их поначалу шоком, а затем бурным восхищением. Половина городка вывалилась на главную площадь, окружив телегу с убитым чудовищем и чествуя героев не иначе, как убийц дракона, не взирая на любые их протесты. К тому же Дезлин и Норбус подлили масла в огонь, пока гордый участием в предприятии Дезлин рассказывал о невероятной битве сначала во тьме подземелий, а потом и в воздухе у мельницы. Надо отдать ему должное, что он практически ничего не перевирал и себе заслуги не крал, а Норбус, известный своей циничностью - кивал рядом, так что в самое ближайшее время жителей обуял дикий восторг.
  Рунольва, которого теперь именовали не иначе, как Лучник Рун - подняли на руки и, несмотря на его возмущение - утащили в трактир, где Тоблен быстро охладил пыл жителей и предложил герою сначала принять баню, пока они заколют поросенка по такому случаю. Майолин с Норбусом, под шумок улизнули в кузницу мастера Горвина, где (вместе с присоединившимся позже Дезлином) пересказали дварфу из клана Бэтлхаммер всю историю с гробницей. Тот лишь важно покивал головой и поблагодарил закутанную в плащ девушку, не став спрашивать лишнего.
  Фрея, поотвечав на вопросы жителей, сменила Рунольва в бане, и толпа с новыми силами накинулась на варвара, выпытывая подробности и подливая ему еще и еще эля в кружку. А Корис с Агамом, поднялись в ратушу к Харбину и вкратце изложили суть истории. Тот, без особых вопросов, заплатил им, как и было обещано, а затем отсчитал еще сто золотых в серебряном эквиваленте и добавил к сумме, как уплату за летучую тварь. На их сомнения, что это дракон, он лишь покивал и сделал знак, что поразмыслит обо всём. Когда парочка вернулась, телеги на площади уже не было, но их уверили, что все трофеи в безопасности, а завтра утром повозку поставят перед трактиром, чтобы они смогли вернуть её.
  К сожалению, Агам Ру не сумел разыскать Халию, поскольку Рудная Биржа была уже закрыта (он успел отметить, что во всем трехэтажном здании не было окон) а искать её по всему Фандалину оказалось гиблым делом. Так что, когда Агам, Фрея и Майолин вернулись, Корис уже во всю наигрывал улучшенную версию истории Дезлина, а Рунольв сидел за столом в окружении поклонников и поклонниц. Всем им, однако, так же было заготовлено место за столом и куча самой разнообразной еды, начиная от зажаренного с яблоками порося и до тающих во рту кексов, которые принесла одна из крестьянок. Даже неизменный Дон-Джон, сидевший в другом углу, каждый раз поднимал кружку вместе со всеми, когда звучал тост за героев.

Тучи сгустились, а следом сверкнула молния, ударившая в землю прямо рядом с ней. Крылатая тень её хранителя нависла сзади. Фрея обернулась, успела увидеть капюшон без лица, наклоняющийся ниже и шепчущий ей что-то, но не разобрала - что именно. Затем сквозь тучи ударил яркий солнечный луч и осветил какой-то храм на холме, окутанный дымом, вздымающимся из пожарища. Ангел простер руку в сторону храма и снова что-то сказал. А затем она проснулась. Жутких драконьих крыльев она в этот раз не увидела.

  Ночь, в целом, прошла довольно мирно, а позднее утро встретило постепенно просыпающихся героев легким завтраком и мелким дождем, шедшим практически до полудня. К Корису заглянул посыльный от Харбина и заявил, что они сложили трофеи в погреб одного из не до конца восстановленных домов, указав его местоположение, а так же заверил, что мантикора пущена в расход, а телега отмыта и готова к отправке на заднем дворе "У Камнехолма". Других посетителей не намечалось.

Женщина разоткровенничалась и даже назвала Балдуина особенным и причина этого, по ее словам, не была в его недуге. Так он услышал. И даже бы зарделся краской, да только изуродованное проказой лицо, не способно было на это.
Воин откинулся на стуле, но оборачиваться не стал, дабы не шокировать посетителей свой мордой лица. Он просто громко привлек трактирщица и приподнял левую руку:
- Хозяйка! Принеси даме лучшего вина что у тебя есть, - и уже тише, уточнил у Кетры, -Вы же пьете вино или быть может хотели бы чего то иного? У Вас доброе сердце. Я приложу все усилия, что бы оправдать сказанные Вами слова. Быть лучше чем я есть. Уверен в мире много зла и несправедливости. Осмелюсь предложить Вам присоединиться к моему священному походу против сил тьмы. Где бы они ни были и какую бы форму не приняли: ужасного чудовища что нападает на людей или же барона что своей тиранией душит простой народ.

- Благодарю, я уже отобедала, - Кетра немного смутилась. Впервые она задумалась, что не знает, как нужно вести себя со знатными господами. Хоть Балдуин и дал понять, что происхождение более не имеет для него значение, вел он себя учтиво и называл ее миледи. К тому же, уже с опозданием, она подумала, что могла обидеть его отказом, будто ей неприятно есть в его обществе. Но она действительно уже давно съела свой обед и просто сидела в зале в нерешительности.

Вихрь пронесшихся мыслей заставил друидку задуматься о том, что цивилизация уже начала оказывать на нее пагубное влияние. Слишком много лишнего, напускного... Словно, она теряет себя и свою связь с природой и естественностью. Так что именно сейчас, в эту самую минуту, Кетра решила, что будет вести себя непринужденно и перестанет заполнять голову неведомыми прежде предрассудками.
- Можете угостить меня выпивкой, - признаться, это будет вторая кружка хмельного. Так много друидка прежде не пила. Ну, ей вовсе не обязательно пить все залпом. - Что ж, будет интересно узнать, в какой помощи нуждаются люди этой деревни. Мир полон несправедливости. Порой я чувствую, что равновесие вот-вот пошатнется, но ловлю себя на мысли, что это просто влияние городской жизни. Что люди в городах постоянно ходят по краю пропасти, рискуют жизнями каждый день. Но теперь вижу, что есть создания во Вселенной, такие как вы. Посланники Богов или Провидения. Вы удерживаете несчастных от падения. Вы сохраняете равновесие здесь, в цивилизованном мире. Так же как мы, созидаем Природу и защищаем ее от вторжения. Мы чем-то похожи...

Возможно, тепло постоялого двора, хмель в жилах и простая беседа так повлияли на Кетру, но она сама не заметила, как разболталась и закидала Балдуина своими умозаключениями.

Суматошно копаясь в почерпнутых из книг знаниях о феях, хранившейся в ее маленькой светлой головке, малышка вдруг с какой-то кристальной ясностью осознала с кем они имели дело и невольно зажмурилась, чтобы не видеть скрытого за длинными мокрыми волосами невероятно уродливого лица карги. А это была именно она! Морская карга! До ужаса безобразная злая и жестокая фея, которая ненавидит все красивое и юное. Один случайный взгляд на ее уродство мог парализовать иного человека, делая его легкой жертвой карги. Некоторые поговаривали что он мог даже убить!
Парень, который как раз избавился от прицепившихся штанов, так и застыл в паре шагов от воды заслышав надрывающийся голосок Нат, а потом густо зарумянился обернувшись и завидев высыпавших на берег девушек. Он поспешил прикрыться, но его эрекция все никак не унималась из-за чего паренек покраснел только сильнее.
Фея, застигнутая решительными действиями гномы врасплох, бросила затравленный взгляд через плечо на видневшийся на реке плот, а затем на пришедшего с подмогой полуэльфа, раздумывая над своими следующими действиями. Но когда беловолосая ученица единорога подобрала с земли камешек, зачаровывая его заговором света и освещая полосу берега, она ухватилась за эту подвернувшуюся возможность!
Теперь когда они все ее могли хорошо разглядеть, карга распахнула свои волосы как ширму, явив приключенцам скрывавшуюся за ними кошмарную рожу.
Вздрогнув от раздавшегося рядом неподобающего мужчине взвизга, Натали зажмурилась еще сильнее и с собственным испуганным писком выстрелила из вытянутых ручонок потоком постепенно раздающихся в стороны ослепительно ярких разноцветных брызгов, озаряя Чионтар радужной палитрой на секунду-другую. Раздался напуганный и растерянный мужской вскрик, а затем тихий всплеск. И когда гнома проморгалась, смаргивая плясавшие перед глазами цветные пятнышки, на берегу остался лишь батрак Бруна, ползая на коленях, слепо протягивая руки и хватая воздух, а феи и след простыл - только камыши еще слабо колыхались там, где она нырнула под воду. Молодой волшебнице пришлось признать, что ее магия подвела их на этот раз, оказавшись недостаточно сильной, чтобы подействовать на каргу.

Какие глупые разговоры о богах. Сила только в себе, и самых лучших воинов Утгар заберет себе. Зачем Всеотцу тот, кто не может ничего сам? Глупость это. Боги помогают только тем, кто сам по себе сильный. Но обычно он может обойтись и без помощи богов. Сам же Рунольв в религиозный разговор не лез – не поймут же. Если проще думать что боги помогают во всем, то пусть думают. Он же будет сильным сам, и его бог будет рад забрать себе такого воина. Главное – не испачкать себя трусостью и слабостью. А сильный воин должен хорошо есть, вот он и ел.

Но от столь важного занятия его таки отвлекли, и с поднятой ложкой он повернулся к Майолин:
– А? – посмотрев на девушку, варвар видимо прикидывал, можно ли сделать ей маску: – Получится, но боюсь я не смогу повторить столь прекрасные черты.
Внезапно он закашлялся, как будто кусочки еды попади не в то горло, видимо сам не ожидал от себя подобных слов, и от неожиданности тряхнул рукой, отчего содержимое ложки с характерным шлепком упало обратно в тарелку. Сам же Рунольв постарался успокоить раскашлявшийся организм, и скрыть свое смущение за поглощением каши.

Прекрасная незнакомка все также молча взялась руками за спадавшие на лицо волосы и развела их в стороны, являя под ними невероятно безобразный лик жуткой старухи с заостренными ушами, глазами-блюдцами и свисающим как дряблый писюн заостренным носом, выдававшими ее фейскую сущность.
- Ити зе ка мне, класавшик! Хи-хи! Поселуй миня! Селуй миня весте! - с противным, мерзким хихиканьем, режущим слух, она положила руки на плечи Шалиры, пытаясь зафиксировать ее для смачного засоса в губы своим шамкающим ртом с одним единственным торчащим кривым зубом

Следуя указке Джахейры и не сходя с дороги, искатели приключений во второй половине дня, вышли из леса севернее видневшейся вдали «Дружеской Руки», казавшейся на таком расстояние маленьким игрушечным замком, который можно положить в карман.
Здесь они простились и с парочкой рашеми – могучим чудаковатым берсерком с ручным хомяком и загадочной темнокожей ведьмой.
Минск осторожно ухватил мисс Шельвиц за талию и спустил ее со своей мускулистой шеи на которой она и преодолела большую часть пути, держась за лысую голову воителя и спустив вниз ножки. Именно коротковизна последних и усилия которые приходилось прикладывать пыхтящей, сопящей и обливающейся потом в жару маленькой волшебнице, чтобы поспевать за остальными, разжалобило большое доброе сердце воина и он с робкого согласия оторопевшей гномы водрузил ее на себя.
Сначала у Натали даже слегка закружилась голова из-за высоты - Минск был что пожарная каланча! - но постепенно привыкла к ней. Иногда она робко отнимала руки от татуированного кумпола мужчины, хлебавшего на ходу суп прямо из миски половником, и вытягивала руки в стороны, зажмурившись, притворяясь что летит при встречном дуновении ветра.
Это также позволило ей впервые взглянуть на окружающих сверху-вниз. Так, она заметила намечавшуюся лысину в волосах Малыша и первые седые волоски в густой шевелюре паладина Тиморы.
Нат в свою очередь сняла и передала Минску с собственной макушки устроившегося среди ее кудряшек Бу.
Распрощавшись, они прошли еще около четырех часов по тракту, так как Халид сверившись с путевым камнем заверил их что если они ускорятся то смогут этой ночью остановиться на постой у одного фермера, живущего в маленькой безымянной рыбацкой деревушке в десяти милях дальше по Прибрежному тракту, которому он и его друзья помогли год назад.
Уже смеркалось, когда они усталые и голодные заявились на порог фермы, стоящей в прямой видимости от лениво текущих вод реки Чионтар. Дом и хозяйственные пристройки принадлежали старому фермеру Бруну, который после трагической гибели его сына жил теперь здесь с наемным работником. Он тепло приветствовал их в своем недавно построенном и свежепобеленном доме, приняв искателей приключений как дорогих гостей, накрыв простой, но сытный крестьянский ужин.

Не обращая абсолютно никакого внимания на растекающегося лужей бехолдера, на спутников и даже на Моргана под куполом, Филавандрель с невероятно спокойным, даже, можно сказать, каменным выражением лица бросил в колчан свой лук, поднял и вложил в ножны скимитар, а затем подошел к кучке пепла и, достав из мешка какой-то кошель - аккуратно собрал всё, что смог в него. Он стоял еще какое-то время на колене, смотря в пространство и держа в ладони кошель с пеплом, пока волк не ткнул его носом в бок. Только после этого эльф медленно поднялся, обернулся к остальным и ровно произнес.
- Она любила свободу и ветер странствий. Теперь она отправилась в самое вольное странствие из всех. Когда мы закончим - я отправлюсь на Ревущий пик и отдам её останки ветрам её богини. Горевать будем после.
Было видно, как тяжело ему даются спокойные слова и выражение лица.

Оба дварфа на секунду застыли в ужасе, слушая проклятия Кориса, а когда фейерверк коснулся макушки Норбуса, тот аж присел, бешено вращая глазами. Дезлин же, еще мгновение пялился на него, а потом сделал круглые от ужаса глаза и ткнул в товарища узловатым толстым пальцем, закудахтав от смеха.
- Он превратил его в жабу, вы гляньте!
- Какую жабу? Как в жабу?
С ужасом вопросил Норбус, начиная себя ощупывать и непонимающе уставился на рыжего весельчака.
- Что он квакает? Кто-нибудь понимает? Как вам не стыдно, мэтр бард? Расколдуйте же его обратно!
Норбус, в поисках поддержки, заозирался вокруг, но так как он итак был роста невысокого, то слова Дезлина, кажется, начали его убеждать в произошедшем, что вызвало на щеках бедняги лихорадочный румянец.
- Думатойн сохрани... я что, жаба? О нет!
Этого Дезлин уже стерпеть не смог и, надув щеки, громко расхохотался, отчего Норбус покрылся пятнами и начал хватать ртом воздух, чтобы осыпать его проклятиями, но возмущение было слишком сильно, чтобы он смог из себя хоть что-то выдавить.

Корис не преминул укусить клешню, представляя, что это просто гигантский рак. Результат его весьма порадовал - он уже подыскивал нужные слова для того, чтобы описать ощущения от поедания сырого мяса страшного подземного монстра ни в чем не повинным слушателям. Не для песни, но для сказания, истории у очага, долгой и подробной, с кучей заставляющих вздрагивать и сжиматься подробностей, от которых слушатели будут сладко подергиваться, представляя, что это все происходило и в самом деле, но, слава богам, не с ними. Что-то вроде "...рот искателя приключений наполнил аромат нездешних цветов, одуряющий и сладкий, от которого кружились мысли. Упругое мясо чудовища одновременно отталкивало своей полной инаковостью и порочно манило обещанием легкости и неизведанных еще удовольствий".
Как ввернуть сюда то, что описываемое мясо несло заряд алкоголя не слабее иного вымороженного эля или перегнанной браги, Корис еще не придумал, но знал, что эта деталь определенно заинтересует слушателей.

Напев легкомысленную песенку про пастушку с козами из своего детства (сколько новых смыслов в ней он открыл для себя, стоило ему выйти на дорогу), Корис избавил себя, Рунольва и бурдюки от лишней крови во второй раз. Серьезно, если он полезет такими руками в рюкзак, отчищать придется все, - аргумент, который он не преминул использовать, чтобы объяснить утгариту, что немного магии все же лучше. Сложив добычу в рюкзак и едва затянув шнурок сверху, Корис взвалил поклажу на себя, примеряясь к новому весу и прикидывая, не стоит ли чего переложить. Притороченные лютня и арбалет торчали фантасмагорическим образом. Потоптавшись с ноги на ногу, он переложил один из бурдюков и сверток с сухпаем, чтобы точно ничего не мешалось.

- Пойдет, - наконец, заключил Корис, - давай. Вроде все закончили на сейчас, а, если что, сюда можно будет и вернуться.
- Я как-то не самоубийца, чтобы при живых дварфах говорить, что мы тут еще не все обшарили, - чуть слышно добавил он, - можем потом, как день свободный будет, сюда вернуться и внимательно все осмотреть. Это же дварфийский храм, а при нем - еще и гробница. Тут такие клады могли оставить! Думаю, наши дварфы еще не один день будут зализывать раны, и нам не помешают.

Хаша посмотрела на Кориса с некоторым недоумением, но потом просто пожала плечами и бросилась к своим товарищам. Вскоре, вся троица появилась из коридора, увешанная оружием и полезными вещами своих спутников. Как и обещал, вожак передал мешочек с драгоценными камнями Майолин и, поблагодарив за сотрудничество и сдержанное слово, отправился вниз, следом за своими спутниками.

Пока Корис "запевал" одежду и лица остальных товарищей, Агам и Майолин отправились в комнату, где держали дварфов. И, едва только рот и конечности первого рыжебородого коротышки освободили, он тут же подпрыгнул, словно мячик над землей и зловеще забурчал:
- Сраные гоблины! Да я их, да сапог им в задницы? Где эти говнючата? Дайте мне только найти мой молот, я им все поломаю, что только возможно... - внезапно он застыл, как вкопанный, а спустя секунду бросился к товарищу, распутывая его. - Дезлин, потная ты подмышка тролля, очнись, ехидный говнюк. Ну очнись же, что я Горвину скажу?!
Второй рыжий детина, выглядящий чуть более эксцентрично, чем его товарищ, тем не менее, признаков сознания не подавал. Он так и лежал, застыв, словно мешок, хотя видимых повреждений или недугов у него заметно не было.
- Отравили, сволочи, - нахмурился, наконец, Норбус. - Сученята. Надо его к Адабре, да поживее, мы тут почти целый день лежим. К ядам дварфы почти равнодушны, но раз Дезлин еще не поднялся, то дело может быть плохо. А вы сами то, как здесь оказались? Не поймите неправильно, я вам благодарен, но чудесам не доверяю.
Он подбоченился и уставился на парочку снизу вверх, взглядом подозрительным и недоверчивым.

Макс поспешил к тому месту, где был элементаль. Поначалу чародей не заметил останков стихийного существа, но присмотревшись, увидел мини смерч с его ладонь, что кружил снежинки у земли. Быстро вынув из сумки небольшую бутылочку, он попытался его поймать, но как можно поймать ветер? И тут аасимара осенило! Припав к земле, он приблизил лицо к смерчу и с силой потянул воздух. Вихрь поддался и уже спустя мгновение щеки Макса надулись, словно у хомяка, а глаза заслезились. Максу стоило огромных усилий не выдуть непокорный элемент наружу. Подставив горлышко бутылки к губам, чародей аккуратно выдул смерч в нее и тут же закрыл пробкой.
Габриэль и Чорга наблюдали за выходкой ассимара со стороны, а когда он убрал бутылку в сумку подошли за обещанным лечением. Затем троицы направилась в башню прямиком на четвертый этаж. Там они нашли Абеля, что суетился возле трупа с кустом в груди и Крэйна, что с горящими глазами обнимался с диковинно выглядящим нагромождением, состоящим из металла и трубок.
После короткой беседы приключенцы решили обследовать башню, чем и занялись. Начали они с четвертого этажа естественно. Обыскав мертвую жрицу, Абель нашел у нее связку ключей и амулет в виде шестеренки. Рядом с телом валялись инструменты для кузнечного дела, из которых выделялся искусно сделанный молоток.
Осмотрев столы, исследователи нашли примерно с десяток книг по магии, алхимии и прочим наукам. Книги были в хорошем состоянии и наверняка стоили прилично. Среди книг так же были причудливые очки со сменными линзами разного размера. С помощью одного из ключей Абель открыл сундук, что был в комнате. Внутри их ждало много интересных вещей.
Крэйн в это время осмотрел устройство и вытащил из его центральной части предмет, который оказался кадилом. Предмет был исписан непонятными для барда письменами, которые узнал Чорга. Гоблин пояснил полуэльфу, что это язык стихийных существ. Прикинув два и два, Крэйн понял, что держит в руках довольно редкий магический предмет, что позволяет вызывать духа ветра. К сожалению, кадило довольно сильно потрескалось и казалось, что вот-вот развалится на части.
Следующим обыску подвергся третий этаж. С помощью связки ключей, что нашел Абель, группе удалось открыть крепкую металлическую дверь. За ней оказались жилые апартаменты, состоящие из двух комнат. Осмотрев помещение, быстро стало понятно, что проживала здесь жрица Гонда. Жилье было ухоженным и уютным, без ненужной роскоши, а каждая деталь была на своем. Пройдя чуть глубже приключены, услышали громкий и недовольный женский голос:
- А ну прочь отсюда разбойники, а то я вас накажу! Ууууххххх! – В этот же момент метла, что стояла в комнате с кроватью сорвалась с места и стала бить первого, кто ей попался на пути. Однако к облегчению незваных гостей била она не очень больно и тем более не могла нанести вред здоровью. Женский голос еще два раза повторил свою угрозу, после чего замолк. Как поняли приключенцы источником звука, была обсидиановая статуэтка совы, что стояла на столе у окна. Метла, также исхлестав незваных гостей, поспешила вернуться в свой угол, где и замерла.
В комнате Шардены кроме одежды и прочих женских штучек герои еще нашли изысканный обручу с драгоценными камнями.
Следующим по порядку был второй этаж. Но здесь исследователей ждал неприятный сюрприз. Тяжелая металлическая дверь была закрыта. Не один из ключей из связки жрицы не смог ее открыть, и группа двинулась на этаж ниже.
Первый этаж не был чем-то примечателен, однако в одном из столов герои нашли еще одну связку ключей. С этой находкой они спустились по лестнице в подвал. Дорогу им преградила очередная закрытая дверь, которую быстро отворили ключом из новой связки.
За дверью оказалось помещение с двумя тюремными камерами. Напротив камер находился стол и стул, за которым когда-то наверняка седел охранник. Правая камера пустовала, а в левой у решетки лежал труп мужчины. Как и в случаи с жрицей тело замерзло, но по впалым щекам несчастного было понятно, что он страдал от голода и жажды перед смертью. На столе лежали бумаги, которые оказались протоколом задержания. По ним выходило, что заключенный был шахтером по имени Джим Бевкер. Тридцать лет, женат, два ребенка десять и шесть лет. Приехал из Врат Балдура на полгода для заработка. За решетку попал, первый раз, перебрал с алкоголем. Должен был выйти на свободу через три дня, но…
Вооружившись связкой ключей стражи, отряд вновь пошел на второй этаж. Один из ключей открыл замок и группа попала в оружейную.

Темнота продержалась недолго, но этого хватило, чтобы дроу успела украдкой слизнуть эту странную кровь, пока все слишком заняты собой. Свет Агама застал ее уже в поисках меча и щита - тоже, разумеется, скользких от крови. Таким видом не то что гоблинов, но и своих сородичей пугать можно!
- Простите: не рассчитала, - золотые глаза смотрели на дроу осуждающе, но сказать-то было нечего. - Но лучше паучья кровь, чем своя.
Мужчины уже вовсю делили удильщика. Рунольв был практичен, Корис - мечтателен.
- Съедобный, хотя я не знаю, на что он похож. Может, на твой вкус не пойдет, а мне съесть и добавки просить, - она ухмыльнулась, но потом посмотрела на Фокусника:
- можешь нам хотя бы щиты и оружие очистить сейчас, чтобы не въелось? Мой клинок, конечно..
Дроу резко оборвала фразу. Опустив щит к ногам, она положила меч на ладони и, опустившись на одно колено, склонилась над мертвым чудовищем.
- Usstan lar dos natha Orbben Bhehan! - нараспев произнесла Майолин.

Абель обратился к Хельму с просьбой рассеять враждебное волшебство. Однако мысли жреца были слишком хаотичными. Он никак не мог собрать их в единый волевой порыв и уже был готов сдаться. Но вспомнил, что однажды уже подвел соратников, напоминанием чему был Крэйн. Не желая вновь допустить ошибку, слуга Бдящего рассеял хаос и сплел волю в несокрушимый молот.
Эти молотом, что на миг возник в воздухе, Абель ударил по молниям, что окружали механизм. От удара магия первичного плана раскололась и рассеялась тысячью крошеных вспышек.
Как только молнии исчезли, Крэйн рванул к механизму. Слева с боку был рычаг, бард, крепко схватил его рукой, и дернул вниз. Со скрипом рукоять опустилась и устройство задрожало…
Пламя, пожирающее плоть тролля довольно потрескивало, испуская густой черный дым. Габриэль вновь замахнулась, чтобы распылить живое облако, но противник не восстановился. Более того завихрения воздуха, что кружили снежники у земли начали рассеваться. Чорга, Хоуп и Грин ощутили на своей коже теплые солнечные лучи. Густые пасмурные тучи над Крепостью Тролля начали рваться на лоскуты и исчезать. А снежная буря, владевшая этим местом стала сходить на нет.
После всепоглощающего гула, что создавал механизм, тишина казалась нереальной Крэйну и Абелю. Плотный голубой пар перестал валить из трубы, а внешний магический круг потух, став серым и безжизненным. Свечение внутри котла прекратилось и теперь предмет внутри можно было вытащить.

После того, как подскочила Майолин стало темно и тепло. Вот только протерев глаза и не увидев никакого света, Рунольв начал нервничать. Ровно до того момента как Агам не вернул способность видеть, отчего сразу полегчало.
Облизнувшись, Рунольв пнул тело существа. Кровь как кровь, что разочаровывало. Почему-то утгариту казалось что кровь подобного создания должна отличаться от обычной человеческой куда сильнее. Потому как запах у нее был совершенно не обычный.
– Ну вот теперь можно и проверить, вырежется что-то из панциря или нет. Хотя так то морду можно оставить в том виде, в котором она есть. Всякие любители вешать на стену чужие трофеи могут заплатить за нее.
Пусть и не идеально, но с задачей рубить как следует, он вроде бы справился, так что засунул топоры в кольца на поясе, хотя наличие гоблинов неподалеку не позволяло расслабиться в полной мере.

– Вода наверняка найдется. Не по дороге, так недалеко от мельницы.

Взяв отрубленную лапу чудища, Рунольв принюхался к ней, ткнул пальцем и повернулся к Майолин:
– Это съедобно?

Что с ней такое? Весь отряд Майолин накинулся на чудовище, без передышки атакуя его, жаля и кусая, словно рой. А ее легкие ноги танцовщицы словно превратились в две колоды, приросшие к полу.
Даже то, что нить выстрелила в щит, а не в корпус, было счастливой случайностью, чем ее заслугой. Дроу повисла тяжким грузом, не дав себя унести к белой пасти. Нет..
Она уже не ребенок. Ей не нужен спаситель - теперь она сама спасет жизни. Ей сейчас она не сделает что-нибудь, то удильщик разозлится только сильнее, и ее друзья..
- Rath ul'oloth! - она закричала, и злость вскипела, освобождая Майолин. Дроу швырнула щит, приклееный к нити, в сторону паука, и перехватив свой клинок двумями руками, понеслась следом.
Удар яростно обрушился на панцирь твари, вбивая ее в пол. Ее кошмар успел только всхлипнуть.. или булькнуть, словно бочка. Но прежде чем Майолин осознала странность, зал резко залила тьма, а фигуры Ольва и Фреи, вдруг вспыхнули ярким светом. Их троицу не успевших ретироваться окатило фонтаном горячей, дурманящей своих запахом крови паука. Дроу от неожиданности выронила меч, одновременно пытаясь укрыться, протереть лицо, отплеваться и успокоить товарищей.
- Фтойте! Офа не офасная! Пффросто фьяная!

  Гоблин важно кивнул и, бросив на вожака вопросительный взгляд, поднял скимитар дроу с трупа сородича и отравленный кинжал с трупа другого. После этого он проверил, свободно ли выходят стрелы из колчана и не повредился ли лук. Всё это выглядело весьма профессионально и собрано для гоблина, что еще раз убедило Майолин, что эти гоблины - совсем не обычные трусливые негодяи. Впрочем, это никак не мешало им быть негодяями.
  Они еще раз обсудили план и что делать в случае, если какая-то его часть пойдет не так, как хотелось бы. А затем, пожелав друг другу удачи и хорошей охоты - попрятались по залу. Было довольно забавно устраивать засаду на чудовище, которое привыкло само устраивать засады на незадачливых странников Подземья, особенно если учесть тот факт, что часть группы была закована в металлическую звенящую броню. Однако, когда ты сидишь, прислонившись к колонне неподвижно - броня совсем и не звенит, не так ли?
  Корис, прижавшись к стене - аккуратно потянул на себя открывающий дверь рычаг, а едва она начала открываться - бросился за трон дварфийского короля, согнувшись там в комок и аккуратно выглядывая, чтобы поймать момент, когда тварь начнет выползать. Ждать пришлось... долго. Сложно было точно определить ток времени в этом темном, лишенном всякого света месте. Минуты тянулись, словно часы, а удильщик всё не появлялся из тоннеля. Возможно, он и вовсе ушел в Подземье, отказавшись от желания сожрать недавних гостей?
  Но нет, вскоре тонкий слух Майолин, Рунольва и Фреи уловил тихий перестук зловещих лапок. Заодно его услышал и гоблин, спрятавшийся рядом с Агамом, которого пихнул в бок, призывая готовиться. Бывший ювелир же сжал покрепче камень в ладони, накладывая на него заклинание, забрезжившее тусклым, но чистым сиянием сквозь сжатые пальцы.
  Вскоре тварь увидел и Корис, почти мгновенно скользнув обратно за подлокотник. Удильщик же, высунувшись из коридора, осторожно попробовал воздух, тихо поцокал и неторопливо двинулся к центру зала, обходя колонну, за которой спряталась Майолин по кругу. Когда существо, наконец, поравнялось с троном, гоблин быстро пихнул Агама в бок и тот швырнул в тварь камень, мгновенно заливший светом залу и заставивший его отпрянуть от неожиданности.
  Теперь каждый мог рассмотреть молочно-белое, длинное тельце, похожее на плод адской любви скорпиона и морского краба. Множество глаз усеивали украшенную хелицерами хищную пасть чудовища, а передние конечности заканчивались зловещими клешнями, явно способными перерубить гоблина одним щелчком. Пластины гибкой, подвижной брони закрывали существо практически полностью, явно вызывая определенные проблемы с возможностью его поразить, так что совет Майолин врубаться в плоть топором - был более чем разумен. Тварь опиралась на восемь кинжало-подобных лапок и мерно покачивала странным, раздвоенным хвостиком, поднятым вверх. Он слегка вибрировал и, как только в тронной зале появился свет - начал издавать мерный дребезжащий звук. Этот орган представлял собой ничто иное, как эхолокатор, позволивший удильщику почти мгновенно понять, что он окружен, однако вопреки логике, чудовище не стало убегать, а издало протяжный стрекочущий гул и приготовилось к атаке, поворачиваясь в сторону ближайшей к нему Майолин, которая, не сумев справиться с образами прошлого - застыла, как вкопанная, вскочив с пола.

Ларс настолько опешил от фразы эльфа про наемников, что чуть не выронил топор. Приравнять честный клинок по найму и воришку, а то и убийцу? Справившись с желанием заехать ушастому... по уху, жрец успокоил себя тем, что друид, наверное, всю жизнь прожил в лесу и не особо разбирается в людской цивилизации.
- Да, конечно, как угодно, - ядовито процедил Ларс.
Дальше участвовать в диалоге он не счел нужным и, чтобы отвлечься от гневных мыслей о нахальных эльфах, оглядел комнату ещё разок, повнимательнее, не выпуская жену гнома из виду. После встречи с той орчихой он решил приглядывать за противницами не менее тщательно, чем за противниками.

Гоблин нахмурился и махнул рукой двум оставшимся в живых соратникам, чтобы они отошли к нему в комнату, после чего прищурился и, некоторое время формулировал мысль:
- Buraya canavardan kaçmak için geldik. Ana salonun arkasında. Onu öldürürseniz, cücelerinizdir, biz de aşağı ineriz. Yüzey bizim dünyamız değil. Kabilenin küçük kalıntılarını korumak istiyorum. Aldatmayacağım, drow'un intikamı herkes tarafından bilinir. Ama canavar orada otururken gidemeyiz!
Он немного грустно посмотрел на товарищей и приподнял голову дворфа над полом, прижав лезвие прямо к его горлу, глядя на Майолин и сделав крайне серьезную морду. Загнанный в угол гоблин был ничем не лучше озверевшего волка, однако, кажется, в них он видел шанс на спасение остатков своего маленького отряда, и, как действительно мудрый вождь - собирался этим шансом воспользоваться несмотря ни на что... или умереть так, чтобы его жутким богам не было стыдно. Нетипично для гоблина, вёл он себя скорее как хоб, хотя и для них такая дальновидность казалась неуместной. Очевидно, кровь баргеста воздействовала не только лишь на их тела.
Eğer kabul ederseniz - ateşi kaldırın, ama katılmıyorsanız-onları öldürmeden önce, ve sonra sizden birini almaya çalışacağız. Vashrak kabilesi korkuyu bilmiyor. Ama diyaloğu takdir ediyor. Biz mağara serserileri değiliz, biz büyük bir soyuz. Benim sözüm sizinkiyle aynı şekilde inanılabilir.
К чести дварфа - страха он не выказал. Но посмотрел на странников со странным выражением лица, которое можно было описать и как надежду на вызволение, и как надежду на то, что они пожертвуют им. Языка, судя по всему, он не знал. Впрочем, лишний раз дварф старался не дергаться, лишь с беспокойством поглядывая на тело сородича, которое лежало рядом.

  Решительность маленькой Натали могла посоперничать лишь с терзавшим её сердечко страхом, заставившим девушку пробираться вперёд, подавая пример остальным, но делать это едва ли не с закрытыми глазами. Осознавая всю контрпродуктивность подобного подхода, волшебница ничего не могла с собой поделать. Находясь в логове некроманта, преследуемая агрессивно настроенной нежитью, девушка впервые испытывала такую жуть… хотя примерно так и представляла себя «обычную жизнь» авантюристов, что день за днём проходили через магазинчик всякой всячины, принадлежавший её семье в родном городке.
  Что ж, что касалось приключенчества – мисс Шельвиц была ещё в самом начале своего пути, а потому попросту не могла похвастаться богатым опытом, позволявшим ей с честью справляться с подобными ситуациями. И хотя какая-то часть её сознания продолжала рационально анализировать обстановку, организм гномки требовал действия: бежать, стрелять, кричать… Хоть что-то, но только не ожидание!

  И открывшаяся ей в следующем по коридору помещении картина была именно что неожиданной. После встречи с вурдалаками в одежках прислуги, Нат куда меньше удивилась бы присутствию в помещении воскрешённого чёрной магией тролля-садовника, чем таким вот семейными посиделкам. Растерянно озираясь по сторонам, она панически пыталась придумать, что же ей делать, но губы чародейки уже пришли в движение, хотя какой-то конкретный план в её головушке сформироваться так и не успел:
  - Э-э-э… здесь всё в порядке? – стараясь придать голосу уверенности, которой ей самой сейчас крайне недоставало, поинтересовалась Шельвиц. – У нас проникновение. Какие-то балбесы забрели сюда. Уничтожили нескольких слуг. Напали на Даваэорна… - то ли вспомнив о том, что игравший в шахматы допельгангер, за которого она пыталась себя выдать, периодически обращался то мужчиной, то женщиной, то ли просто пытаясь подражать голосу существа, которого она никогда прежде не слышала, Натали постаралась произнести последние несколько слов низким, мужским басом. Но, не в силах поддерживать подобный образ, вскоре сдалась, вернувшись к привычной манере речи. – Эта малявка, - «я не малявка!» - была среди них. Не забредала сюда?

  Чувствуя, как её спонтанно родившийся «план» (если его можно было так назвать) с каждой секундой грозит развалиться точно карточный домик, волшебница прокашлялась и закинула арбалет на плечо.
  - Нам бы не помешала помощь… если у вас нет иных, более важных дел? – бросив этот наполовину вопрос наполовину призыв к действию, Натали развернулась спиной к трапезничающей семье, явно намереваясь покинуть помещение. «Ох, надеюсь, всё будет в порядке», - чувствуя, как очередной приступ паники грозит охватить её маленькое тельце, гнома нервно сглотнула, потянувшись к дверной ручке.

- К счастью нет. Д-должно быть мы дали ему повод не лезть на рожон - ответил Халид паладину с усталой усмешкой и виновато улыбнулся Тарре - Я и не собирался. Просто тогда мы б-были набиты здесь как сельди в бочке, а если бы они атаковали нас сзади...
Полуэльф не стал развивать мысль и просто пожал плечами. Тогда же вышли спрятавшиеся по указке Кулака девушки. И не где-нибудь, а в спальне Кзара.
Шалира уже по-свойски крутила в руках какую-то стеклянную баночку, взятую с полки. Внутри нее плавали заспиртованные глазные яблоки, продетые на тонкий шнурок. На стеклянке была криво наклеена бумажка с выведенной нетвердой рукой надписью: «Ажирелие темназрениа для Мамачки. Кзар. 8 лет».
Отставив свою жутковатую находку в сторону, сметливая полуэльфийка стала дергать за выдвижные ящички стола, пока не обнаружила в одном из них сверток, развернув который нашла странный дискообразный амулет и кинжал принадлежавший Балиссе. Только по-настоящему злое создание как дроу могло придать куску металла такой хищный и злобный вид.
На самом же столе нашлось неотправленное письмо от Кзара к Виконии, которое он хотел приложить к клинку:
«Сразу после твоего ухода мои слуги поймали в Подземье одинокую дроу с этими вещами. Думаю это не совпадение и тебе будет интересно на них взглянуть. Ее я пока подержу в камере, если как-нибудь потом захочешь с ней поговорить

Постскриптум: Монти просил передать привет!

ПостПостскриптум: Это похоже на драколиска? Монти говорит что непохоже, но он ничего в этом не смыслит. Не слушай его»

Далее прилагался почти детский рисунок шестилапой крылатой ящерицы, гонящейся за дорисованным уже позже маленьким толстым человечком, размахивающим руками.

- Мы были на всех уровнях этой шахты. Но я д-даже не представляю где они могут держать мою Джахейру. Придется осматривать комнату за комнатой - продолжил отвечать на вопросы Латвариса их наниматель

...Все произошло буквально за секунды, но обострившиеся чувства растягивали моменты... Темнота, камень вокруг, узкий коридор в никуда... Провал в бездну почти под ногами... Вляпалась в паутину... Фу... Но красиво... Какая большая и красивая паутина... Блестит... Как серебро... А ведь здесь нет источников света, но есть блеск... Как мириады звездочек в бесконечности ночного неба... Немного колышется на неощущаемом ветру... Может даже от ее, Фреи, дыхания... Тончайшее кружево... Хочется трогать... Не верится, что эта красота на самом деле липкая и противная... А потом это... Что-то черное... Тонкое... Большое... Медленное... Завораживающе странное... Что это такое вообще?.. Очнись, дура! Беги! Быстрее!..

- Закройте двери! Обе! - Сердце девушки было готово выпрыгнуть из груди. И из-за резкой пробежки в полном обмундировании, и из-за увиденного, и из-за того что это увиденное чуть не догнало ее... Чуть не достало ее этими мерзкими черными лапками...

Убедившись, что тварь не может проникнуть в зал, Фрея вытерла выступивший на лоб пот.
- Там бездна с паутиной... - Голос немного подрагивал из-за сбившегося дыхания. - Ну и хозяином паутины. Гигантским демоническим пауком. Или чем-то похожим на гигантского демонического паука. Не верю, что это порождение нашего мира. Возможно эта штука связана с нашими не очень зеленными друзьями. - Дева потерла виски и затем встряхнула головой, выгоняя из нее образ твари. - Не уверена, что хочу вспоминать все это в деталях, но может у тебя получится меня уговорить, когда мы выберемся отсюда. За кружкой чего-то крепкого. Надеюсь, оно не проломит дверь.
Дева с сомнением посмотрела на проем, снова закрытый каменной стеной, и уже ровным спокойным голосом заключила:
- Короче, этот проход нам не подходит.

  Пернатый не планировал спать в присутствии химеры, он готов был держать вахту до полного изнемождения и даже после его наступления. Но его нервозность извела приключенца настолько, что видимо коллега воспользовалсч беспечностью дежурного по отношению к товарищам и вырубил того одним выверенным движением - бренное тело было уложено на спальник. Так он и проспал, без задних, пуская слюни на спальник, пока львиная голова вновь не проголодалась.
  - *Ку-ка-ре-ку* *Курлы-курлы!* - в панике подпрыгнул ааракокра, заслышав рык, который ему ещё долго будет снится в кошмарах, где его живьём пытаются сожрать. Выхватив лук и одним махом пару стрел, ведь никто с него снаряжение не снимал, когда укладывал баеньки, тот завопил в сторону неприятеля - *Курлы-ы-ы!*
  В том выкрике содержалась магия, магия дарованная ему его покровителем. После чего пара стрел полетела в сторону львиной головы.

Бурный поток ревущего адского пламени в котором слышались отзвуки воплей проклятых душ хлынул из кончиков пальцев Шалиры, совершившей рокировку с Фанеттой, накрывая уродливых гулих в униформе горничных, спаляя их волосы, испепеляя одежду оставшуюся висеть жалкими обрывками и обнажая покрывшиеся жуткими ожогами тела.
Лишь вурдалак схватив своими когтистыми лапами стол, подняв его и выставив перед собой как щит, успел заслониться от разбушевавшейся огненной стихии. Его руки покрылись волдырями, но он избежал тех страшных и обширных ран, которые получили упырихи. Однако стоило шквалу пламени начать ослабевать как колонна света обрушилась на него сверху, разбивая мебель в щепы и припечатывая нежить под обломками. Даже сраженный божественной силой омерзительный вурдалак, распространявший тошнотворную вонь гниющего сырого мяса, быстро вскочил на ноги, пусть ему тут же и стал досаждать невидимый ворон колдуньи, ставший выдергивать по одному редкие волоски, оставшиеся на его обтянутом кожей скальпе.
На правом фланге Латварис добил одну из обгоревших служанок некроманта, насадив ее на острый шип вульжа и подняв верещащую упыриху под не такой уж и высокий потолок с влажным стуком вдарив макушкой об каменный свод. Резким рывком паладин выдернул оружие из груди горничной и та шлепнулась на пол больше не подавая признаков нежизни в натекающей под ней луже густой, черной крови.

- В твой карман, Натали, - возразил гноме Йон, - мы не влезем. Особенно Вальт со своим дрыном. Туда максимум горсть болтов давешних поместится. Нужно отходить к спуску, там и встретим преследователей, если у тех не хватит ума не лезть на рожон. Кстати, когда они будут проходить мимо этого места, можно будет и устроить тут огненные шутки. Если гадость эта не успеет развеяться. Да и не хотелось бы оказаться как мышки в клетке, которая так воняет, к тому же.

  Он еще раз задумчиво обвел их взглядом, а потом слегка вздохнул, словно появление пятерки наемников вызывало у него скорее печаль, чем радость. Голос у него оказался довольно колоритным - немного скрипучим и очень глубоким. Какой и должен быть у человека, умеющего убеждать, но сменившего уже пятый или шестой десяток лет.
  - Врать не буду, выглядите вы скорее, как бандиты, чем как добрые странники, хотя вряд ли бандиты могут позволить себе такие доспехи и в таком количестве. Но даже если и бандиты, то оно может и к лучшему - если тяжелые времена вынудят разбойников пытаться зарабатывать честным путем. Если же я не прав - прошу не обижаться, люди вашего ремесла у нас появляются редко. Сказать по чести, я сегодня повесил объявление в надежде, что кто-то из местных откликнется, но, опять же, так будет даже лучше. - Он начал медленно отсчитывать монеты серебром и медью, складывая их в стопки перед собой. - Для начала, позвольте рассказать вам о ситуации, чтобы вы лучше понимали смысл работы. Я люблю, когда всё четко, по плану и упорядочено. Некоторое время назад люди начали рассказывать о крылатой тени в небе - драконе, то есть. Однако мало ли что кому привидится, да? Драконов в Горах Меча не видели так давно, что я не был склонен верить, пока пару дней назад люди, чьему мнению я склонен доверять не подтвердили, что тоже видели крылатую тень рептилии вдали. А значит, быть может, дракон и правда прилетел в наши земли.
  Перед Харбином выросла сумма, которая обозначала примерно пятьдесят золотых. Он смерил её оценивающим взглядом, а затем продолжил:
  - Долгое время Фандалин зарабатывал на добыче руды. В основном железной. Два достопочтенных дварфа - Дезлин и Норбус, занимались разработкой рудника. Однако ввиду прокатившейся по Невервинтеру чумы, спрос на железо резко упал. Многим шахтерам пришлось срочно переобуваться в фермеров, землепашцев и так далее. Конечно же, Дезлину и Норбусу такой род деятельности не подходил, так что они временно устроились работать помощниками кузнеца Горвина в Львиный Щит. Однако кто-то нашептал дварфам, что к юго-востоку от железной шахты есть старое поселение их народа. И около недели назад, парочка отправилась туда, чтобы всё разузнать. Не хотели они сидеть на месте, видите ли. И вот, вчера я узнаю, что над горами, вероятно, летает дракон... - староста глубоко вздохнул и поморщился. - Потерять Дезлина и Норбуса будет очень нехорошо. Мне нужны люди, которые отправились бы к месту раскопок и предупредили их, что дело плохо и в одиночку ходить не стоит. А еще лучше - убедили бы вернуться в город.
  На стол легла схематичная карта окрестностей Фандалина, где Вестер аккуратным символом отметил место предполагаемого нахождения парочки дварфов. Затем он глянул на странников исподлобья и добавил еще одну метку, чуть поближе к селению.
  - Ну, и раз вы всё равно приехали подзаработать, то на обратном пути я прошу вас заглянуть к Адабре Гвинн - это жрица Чонти и повитуха, которая очень помогает нам. Она живет на старой ветряной мельнице, что для вероятных драконов - лакомый кусок. Конечно, у дварфов и Адабры нет ничего действительно ценного, так что за ваш интерес я не беспокоюсь, а вот дракон может убить их и просто, чтобы помучать. Из развлечения. - К стопкам добавилось еще двадцать пять золотых. - Вы должны убедить её вернуться в селение. Насчет упрямых дварфов я ни на что не рассчитываю, но и их мне бы очень хотелось видеть здесь. За это легкое дельце я дам вам семьдесят пять монет в золотом эквиваленте сразу по исполнению. Как вы понимаете исходя из суммы - дело может быть и не лёгким. Мало ли кто бродит нынче по дорогам и выселкам... поэтому то, что оружие вы держать умеете - для вас несомненный плюс. И для меня хорошо, поскольку рисковать своими людьми не придется. За это я готов платить. Пока еще... мы можем платить.
  Он немного помрачнел, но тут же вернул себе деловитый вид, протягивая карту в просвет между решетками и вопросительно осмотрел всех пятерых.
  - Вас устраивает? Торговаться не буду, но на вопросы по мере сил готов ответить.

Облетев крышу и повертев головой, Крэйн, на своё удивление, застал сбежавшего тролля достаточно близко, чтобы сразу приступить к задержанию. Однако в этот раз надо было учесть то, где потенциально мог быть Максимилиан, скрывавшийся от его взора между стеной и домом.

- Думаю время "показать" троллю его кошмар. - готовившись высвободить свои силы, перебирал бард образы существ у себя в голове, пока он не явил в сознании убегавшего бугая "монстра", что под его ногами готово было вырваться из земли - червя пожирателя, готовый был целиком слопать его и переварить соответственно данную вкусную жертву.

Вот только ни Максимилиан, ни Крэйн не могли догадываться, как себя поведёт вражина, навообразив себе борьбу внутри него.

Собираться вместе в таком узком пространстве было ошибкой, что и доказал один из волков, оставив Ларсу чувствительные ожоги. Судя по звукам, Алессе и Филу тоже досталось, но отвлекаться на это было некогда. Часть противников пала, и жрец не преминул воспользоваться ситуацией и перейти от обороны к атаке. Убедившись, что святая сила хорошо действует на отродий, Ларс вновь воззвал к силе своего покровителя.
- Сгорите в свете Господина Битвы, твари! - воскликнул он, обратив щит со святым символом в сторону ближайших врагов и озаряя их вспышкой божественного света.
Вместе с тем, когда призванные волки умерли, часть энергии от благословения Темпуса вернулась к жрецу, и тот сразу направил её Филу и Трис, чтобы хоть как-то помочь им. Селусса была далековато, да и неплохо справлялась сама.

Новый городок – новые впечатления. Правда, Фандалин скорее вызывал больше вопросов – в основном по поводу того, что у них нет стены, а только остатки. Остатки – не защитят и от самого простого налета, который будет проводится детьми и стариками. И где вообще те, кто охраняют порядок в больших городах? Правда, нужно отдать должное – оружие у жителей имелось, хоть они особо и не внушали надежды на то, что являются хорошими воинами.
Остановившись у доски с бумажками – а это уже можно было назвать нерушимой традицией, Рунольв скучал, пока более ученые товарищи изучали то, что называют буквами. Но во врмея скуки иногда начинаешь заниматься совершенной ерундой, так что и взгляд варвара зацепился за эти самые буквы. Пришлось вспоминнать как какая звучит. Буква к букве, и вот в голове уже звучит слово. Где-то сбоку даже уже решили куда нужно пойти и в каком порядке, а Рунольв только закончил с изучением одной бумажки. Поставив перд собой руки, он начал загибать пальцы. Загнул один на левой, и один на правой, так, второй, третий, после чего разогнул, и согнул сразу три пальца на одной руке, и один на второй. После чего, продолжая зажимать пальцы, резко развернулся к группе.
– Да он! Пердяскуй! Три серебряных за курицу!
От возмущения следопыт даже перепутал порядок частей в слове, но не особо обратил вннимания.
– Три! Да за такие деньги еще яйца должны давать! И хлеб с лучком.
Про хлеб с лучком он говорил уже спокойней – после дороги нет ничего лучше чем хорошо поесть, и понимание того, что скоро они как раз это будут делать, немнного уменьшило возмущение Рунольва.

Тысяча триста семьдесят второй год по летоисчислению Долин выдался тяжелым. Воющая Смерть выкосила часть населения Невервинтера, что превратило северный город-государство из процветающего порта в мрачное место, населенное тенями, скорбью и потерявшими волю людьми. Затем начались волнения в Лускане, а Глубоководье закрыло северные дороги, дабы ненароком не пустить в город заразу.
Годом позже, окрестности Невервинтера все еще являлись не самым приятным местом для жизни, поскольку эти земли больше не могли обеспечить растущие аппетиты наемников и искателей приключений. Усиливалось влияние воровских гильдий, вновь начал запускать свои щупальца на север Зентарим. Впрочем, и дальше к северу и ниже к югу поселения постепенно пустели, люди двигались на восток – в Серебряные земли и Кормир, надеясь найти там удел посчастливее. Однако нужды города-государства уменьшились лишь незначительно, пусть его окрестности и переживали сильный кризис. Поэтому более крупные селения, вроде Трибора – наоборот, ощущали определенный экономический подъем, подминая под себя всё большие феоды, ведь Невервинтеру все еще нужна была еда и ресурсы, однако самостоятельно защищать окружающие его поселения он был уже не в силах, оставляя это на местных управленцев.

А затем… где-то далеко-далеко, один зловещий лич выкопал древний Мифаль...
И грянул гром.
Драконы по всему Фаэруну словно взбесились, наводя беспорядки и меняя ареалы обитания. Это касалось не только зловещих цветных драконов, но даже и благородных металлических. Впрочем, здесь, у самого побережья Мечей о Драконьем Безумии мало кто слышал. Великие драконы обитали в основном дальше к востоку, югу и северу, а из окрестностей Невервинтера их давно изгнали герои древности, чьи курганы были разбросаны по всему побережью. Однако теперь, когда многие драконы едва ли не сошли с ума, другие начали покидать гнезда, или спасаться от гнева родителей, норовящих пожрать своих отпрысков. Именно поэтому в Горах Меча и объявился дракон по имени Криовейн. Пользуясь своей силой, подпитываемой безумием Мифаля, он изгнал со своих отрогов всех конкурентов и пошатнул баланс сил в дикоземье. Однако жители небольшого городка Фандалин еще даже не догадывались о том, какой ужас несет им грядущее…
  Зловещая буря нависла над небольшим поселением. Его ветви и листья произрастали из куда более древних корней, словно когда-то на месте городка стоял другой, более крупный. Буря искрила разрядами молний, на черепицы выпадал ровный ковер снежинок. Где-то во тьме бились небесные бестии, а жители застыли на своих местах, словно время остановилось. Лишь подойдя ближе и коснувшись лица улыбающегося человека, она поняла в чем дело и отдернула руку, которую ожег лед холоднее самой смерти…

  1373 по ЛД. 4ое число месяца Элейнт - увядающее лето, ранняя осень.
  Сельский торговец на телеге запряженной исхудалым мерином, у которого они спросили дорогу, махнул им рукой в сторону высящихся вдалеке гор Меча и объяснил, что им следует повернуть на юг, следуя по восточному Триборскому тракту там, где они найдут деревянный указатель с названием – Фандалин. Другого такого городка в округе попросту не могло быть, сказал он. Именно Фандалин строили на руинах другого старого города, неизвестно когда и как разрушенного.
  Путь к горам занял у них почти весь хмурый от белой пелены облаков день, так что, когда группа товарищей добралась до городка, невидимый шар солнца уже кренился к горизонту. Четыре с лишним десятка домиков были разбросаны вокруг извивающейся ленты неширокой реки, уходящей дальше на северо-восток. Было заметно, что многие дома слишком велики для типичных сельских строений – их каменные фундаменты были суровыми и монолитными. Такие можно было встретить разве что в городах, которые закладывали могучие бородатые карлики – дварфы. А руины крепостной стены, начинающиеся за переделами нынешнего поселения, которую, судя по всему, жители растащили на материалы – не оставляли сомнений, что они нашли именно то, что искали.
  Вокруг Фандалина раскинулись широкие поля и пастбища, на которых заканчивали работу местные фермеры. Вот, кто-то гонит стадо овец обратно в городок, а кто-то уговаривает одинокую корову следовать за ним, но та наотрез отказывается, упрямо мотая головой и протестующее мыча. По дороге им то и дело попадались бредущие с полей работники, с подозрением поглядывающие на странную пятерку. Помимо инструментов, многие из них несли с собой какое-то простое оружие или луки, а пара похожих, словно две капли воды рыжих молодых мужчин - арбалеты.
  Вид золотистого драконида вызывал удивленные взгляды, смешанные с недоверием или даже страхом, но больше всего внимания жители уделяли вооружению отряда – слишком хорошему для простых селян. Точнее, меч или топор то мог купить каждый зажиточный фермер, а вот количество и качество брони странников вызывало зависть, страх или восхищение. Сразу видно – не простые люди.
  В Фандалин вел небольшой, аркоподобный мост, переходящий в главную улицу городка. Почти первым же их встретило квадратное здание, окруженное забором из кольев и носящее вывеску «Рудная биржа». Пройдя дальше – мимо беспорядочно расположенных вдоль улицы домов, вперемешку с остатками старых фундаментов, отряд вскоре оказался на главной площади. Это было широкое, расчищенное от травы и сора пространство в виде неправильного овала, центр которого занимал колодец и водопой для лошадей.   Окружавшие площадь дома были чуть больше и опрятнее тех, что они прошли до этого. Большая часть зданий была поставлена из мощного соснового сруба, притащенного, судя по всему, из леса, который попался им по дороге, а вот внушительная ратуша оказалась почти полностью каменной. Только двускатную крышу укрывали плотно подогнанные друг к другу доски, выкрашенные в синий цвет. С дальней от площади стороны ратушу венчала покрытая белой известью колокольня.
  Помимо прочих домов из общей массы выделялись еще два: трехэтажный постоялый двор, у заднего двора которого, как раз разгружали фургон; да длинный магазин с покачивающимся на балке щитом, на котором был намалеван стилизованный синий лев. Вывески гласили, соответственно: «У Камнехолма» и «Львиный щит». Из-за последнего доносились звуки ударов молота по наковальне, что не оставляло сомнений в том, что именно продают внутри. Чуть дальше по тракту зоркий глаз мог приметить еще одну эмблему на выставленной в сторону улицы балке, разглядеть которую было сложно из-за расстояния.
  На стене ратуши, слева от тяжелой дубовой двери с ручкой в виде львиной морды, под навесом расположилась доска объявлений. На ней, прибитые одинаковыми кривыми гвоздиками виднелись помятые листки пергамента. Почти все они были заполнены одним и тем же почерком, кроме того, который рассказывал о храме Тиморы. Вероятно, речь шла о большом здании на холме рядом с селением, которое путники могли заметить, когда еще только приближались к городку. Впрочем, наибольший интерес вызывала последняя запись, гласящая, что местному старосте нужны помощники. Вероятно, этого самого старосту можно было найти здесь же – в ратуше.

- Ой, мы вроде как торопились и хотели посмотреть все комнаты на обратном пути, - саркастично проговолира Тарра, посмотрев на спутников, когда Шалира рванула в литейную и никто ей даже слова не сказал, - Ну да, ну да, пошла я на хер...

Ничего не сказав чумазому полуэльфу, что вернулся с куском металла в руке, калимшанка лишь усмехнулась, кривив улыбку на одну сторону и их маленький, но дружный отряд пошел дальше. И следущая комната подготовила для калимшанцев сюрприз.
Тарра-Нуа, даже не расслышала что там говорил Халид, в ее висках стучала кровь, сердце бешенно билось, а ватные ноги не слушались и вели ее против ее воли, а затем... Затем она увидила самый жуткий кошмар в своей жизни. Казнь двух женщин ее почти не задела, но вот море крови, за которым не было ничего и черный водоворот утягивающий ее на дно - вот что было по-настоящему страшно. Ей не хотелось умирать, не вот так. Но перед смертью все равны.
В какой-то момент, поняв что сопротивление бесполезно, воительница свернулась в позу эмбриона и зажмурив глаза задержала дыхание, до тех пор, пока ей хватит сил. Она не хотела умирать вот так, поэтому сделала все, что бы ее смерть была иной. Примерно как рождение.

Помещение литейной было каким-то слишком чистым, аккуратным и убранным. Рабочий литейный цех так не выглядит. Кажется Кзар не пользовался им по предназначению и массивная литейная печь, занимавшая центральное положение в комнате, давно простаивала без дела.
Со скрежетом приоткрыв дверцу плавильного котла и заглянув внутрь колдунья зацепились взглядом за что-то в его глубине. Какой-то ком, выделявшийся среди однородной массы застывшего шлака. Она влезла в печь по пояс, чтобы дотянуться до него и отколупать, орудуя кинжалом как ледорубом. Полуэльфийка страшно испачкалась при этом в саже, став похожей на Тарру цветом кожи, но когда она наконец вылезла спустя минуту-другую усердных трудов, то в руке у нее был очищенный от корки шлака вытянутой каплевидной формы серебристый самородок неизвестного металла на удивление легкого веса для своих размеров и плотности.

Когда фамильяр колдуньи раздраженно доложил что доппельгангер раскладывает фигуры на доске для новой партии, приключенцы смогли выдвинуться парами по центральному коридору согласно плану паладина.
Однако на полпути они остановились у дверного проема ведущего в боковое помещение, бывшее небольшим святилищем посвященным Мертвой Троице - Миркулу, Баалу и Бэйну. Стену за алтарем украшала фреска изображавшая последнюю вечерю триумвирата в чертогах Джергала в смертном обличье. На ней в свете лампадок и свеч играли блики воды из небольшого бассейна.
Высокий, худощавый седовласый мужчина одетый в робу жреца Владыки Убийств ходил по комнате, помахивая кадилом с благовониями, менял оплавленные огарки свеч на новые и, преклоняя колени перед алтарем, молился, перебирая четки.
- Д-д-даваэорн! - заикаясь проговорил Халид, узнав в нем злого мага, поставленного Железным Троном управлять шахтой - Этого не может б-быть! Он м-мертв! Я в-видел с-собственными глазами как Аб-бдель выпустил ему кишки своим м-мечом!
Тот не обращал на них никакого внимания, словно приключенцы и не толпились у порога. Но когда вперед вышла Тарра, жрец Баала сразу отвлекся от своих занятий и уставился на нее. А затем к удивлению ее спутников простерся перед ней ниц.
В висках темнокожей бединской воительницы гулко стучала кровь, ноги сами завели ее в святилище, а перед внутренним взором разворачивалось жуткое видение.
Она стояла у бассейна держа в руках оружие, а перед ней на коленях стояли Балисса и Гильда со связанными руками. Дроу глядела на нее с дерзким вызовом во взгляде без страха смерти, тогда как повариха плакала и умоляла о пощаде, напрудив под собой лужу.
- Богатая и бедная. Знатная и безродная. Красивая и уродливая. Молодая и старая. Храбрая и трусиха. Перед смертью все равны. Запомни это - прогудел звучащий отовсюду и одновременно из ниоткуда уже знакомый глас
Последовали два коротких взмаха глефой и обезглавленные тела женщин вслед за своими головами с плеском рухнули в бассейн, окрашивая его в темно-алый. Окровавленная, пенящаяся вода полилась через край. Что-то было не так... Ее было слишком много. Тарра попятилась назад, но было уже поздно. Поток крови хлынув наружу смыл ее, подхватив как щепку. На мгновение она оказалась под кровавыми водами, а когда вынырнула, то не увидела ничего вокруг кроме волнующегося океана темной, почти черной крови, затягивавшей ее в водоворот. Постепенно подводное течение несмотря на все ее отчаянное сопротивление стало утягивать Тарру на глубину.
- Не сопротивляйся, прими свою судьбу! - слышала Тарра сквозь толщу крови, медленно утягиваемая на дно в одиноком столпе света, пробивавшемся с поверхности редкими лучами в бездонную пучину тьмы

  Даже после рассказа Латвариса о том, чем оборачивается контакт изделий мастеров Подземья с солнечным светом, гномьей волшебнице было все равно любопытно взглянуть на работу тамошних магов-кузнецов. Её даже посетила горделивая мысль о том, что, возможно, ей удастся как-то усилить эту тонкую магию, убрав столь существенный изъян у, наверняка, очень качественного и ценного оружия! Да и при правильном хранении и использовании у них вполне могло получиться доставить его на поверхность, чтобы провести дальнейшие исследования в мрачном помещении, лишённом окон… Мисс Шельвиц уже прокручивала в голове возможные магические формулы или же алхимические реагенты, которые могли тем или иным образом защитить исходные чары или же придать им устойчивости к солнечному свету, но! Какая-то более практичная часть её рассудка напомнила девушке о том, зачем они здесь. Печально вздохнув, Натали бросила последний взгляд на клетку пленницы и побрела следом за остальными.
  …только для того, чтобы спустя мгновение торопливо вернуться к стальной решетке.
  - Эм-м-м, послушайте, - нерешительно обратилась волшебница к Балиссе на довольно грамотном эльфийском, не лишённом, впрочем, акцента человека, не имеющего большого опыта в использовании чужого для него языка. – Клятвы и обещания – это, конечно, все очень и очень важно! Но подумайте сами, если вы и ваши сестры… если вы все… пострадаете в погоне за леди Виконией, то кому тогда предстоит возрождать дом Де'Вир? Возможно, у мертвецов и остаётся их честь, но чего у них нет, так это будущего. Прошу! Вернитесь домой, помогите восстановить и укрепить его, и, возможно, вы найдёте иной способ заслужить уважение своей госпожи, - Натали говорила медленно и вкрадчиво, больше от того, что и впрямь не была уверена в своём произношении, чем из-за нервов, которых, впрочем, тоже хватало. Постояв какое-то время перед дверью тюремной камеры, будто хотела добавить что-то ещё, малышка тряхнула головой и, коротко поклонившись высокородной пленнице, заспешила по проходу обратно к друзьям. Вряд ли ей удалось убедить или хоть как-то пошатнуть намерения иноземки, но сделав то, что должна была, Шельвиц почувствовала себя чуточку лучше. Кажется, она вычитала это в какой-то из книг про Настоящего Героя: «Ты окончательно проигрываешь лишь тогда, когда перестаёшь даже пытаться!»

  ***

  Догнав остальных, заклинательница уже окончательно пришла в себя и дружелюбно улыбалась, стараясь идти в шаг с её более высокорослыми спутниками. Мысль о том, что они все же не оставят эту юную злодейку гнить за решёткой, дожидаясь неминуемой голодной смерти, слегка приободрила гномку, и теперь, оказавшись на следующем уровне шахты, она вновь с неуёмным любопытством разглядывала все вокруг точно любопытный ребёнок.
  - Ну что, по старой-доброй схеме? – энергично поинтересовалась Натали, в миг сотворив в воздухе над собой магическую руку и передав ей все ещё светившуюся лампу. То, что «старая-добрая схема» была впервые придумана и использована ими всего несколько часов назад, её, похоже, нисколечко не смущало. – Идём налево, верно?

- Нет - довольно твердо изрек обычно робкий и неуверенный в себе Арфист - Викония пусть и не парагон д-добродетели, но все же делала доброе дело, помогая нам в борьбе с Железным Т-троном и Саревоком. Она не заслуживает смерти. Тем более за какой-то проступок перед их п-поганой богиней.
- Согласен. Предлагаю как спасем мою Джахейру с-спустить ее обратно в Подземье и в-вывести подьемник из строя - Халид бросил последний взгляд на демонстративно отвернувшуюся дроу и зашагал следом за остальными
Приключенцы после этого перегруппировались в караулке и спустились на третий уровень шахты по лестничному пролету.
Этот этаж встретил их такой же картиной побоища, что и на втором уровне. И судя по тому что они видели по крайней мере из схватки в этом помещении Джахейра и ее спутники вышли победителями, одолев еще одну группу слуг некроманта из нескольких переодетых гулей и парочки скелетов-воинов.

Покинув раскопки, Лерой с Крэйном направились в Высок Дуб. Они шли, целы день и на удивление им не встретились ни дикие звери, ни монстры. К частоколу поселка они вышли поздним вечером, когда луна полностью властвовала на небе.
К своему облегчению Лерой увидел целую и невредимую деревню. Все было спокойно, а люди готовились ко сну раньше, чем обычно. В этом не было ничего не обычного, ведь завтра их ждал праздник и каждый хотел быть полон сил.
Поначалу Золис была очень встревожена тем, что вернулись только Крэйн и Лерой. Но они поспешили успокоить, хозяйку сказав, что Абель и Ют остались с рыцарями. За мясной похлебкой в пустой таверне Лерой рассказал Золис о приключениях отряда в лесу. О нескольких десятках зомби, что шли в деревню. О безумных разбойниках и несчастных археологах, что стали их жертвой. Крэйн рассказал про встречу с феей и напастью, что появилась в лесу. А также поспешил успокоить Золис, сказав, что рыцари пообещали с этим разобраться.
Узнав о справедливом наказании разбойников, женщина вздохнула с облегчением. Ей тоже было чем поделиться с вернувшимися из похода героями. В первую очередь она поведала радостную новость о том, что Скарлетт пришла в себя. И, несмотря на то, что девушка была еще слаба, и неспособна покинуть кровать, ее жизни ничего не угрожало. Однако Золис была очень обеспокоена тем фактом, что Варс и Брок куда-то пропали, никому ничего не сказав. Подобное на ее памяти было впервые. А еще, Гельт покинул деревню на следующее утро, попросив передать Ют, письмо и извиниться перед Крэйном за то, что не сдержал обещание.
Утром хозяйка разбудила воина и барда позже чем, обычно решив, что отдых им не помешает.
Крэйн отлично выспался и после завтрака принялся готовить к празднику. Лерой спустился заметно позже. Воин плохо спал из-за кошмаров, что преследовали его всю ночь. Метка на его щеке никуда не пропала и окружающие, видя ее, невольно шарахались и отводили взгляд. Это не помешало Огастесу плотно позавтракать и приступить к своим обязанностям. Первым делом он вместе с Золис направился к дому Варсы. Женщина хотя узнать все ли с алхимиком в порядке. Дом Варса был наглухо закрыт, а на стук никто не ответил. Лерой, зная какие секреты находятся внутри, попробовал намекнуть хозяйке таверны, что стоит собрать людей и вскрыть дом. Но Золис отмахнулась от этой идеи, подозрения Кинкейда она назвала надуманными. Она упорно не хотела верить, что Варс может быть злодеем и представлять опасность для деревни:
- Скорее всего, он куда-то отправился по срочным делам! – Предположила Золис. И напомнила, Лерою, что ломится в чужой дом не только не по-соседски, но и противозаконно.
«Клиент всегда прав», как говорится и Огастесу ничего не оставалось, как согласиться с женщиной. Кинкейду оставалось лишь надеяться, что праздник пройдет спокойно и он для этого примет все необходимые меры. Хотя его сил для этого явно мало.
Во время обеда Лерой проведал Скарлетт. Девушка была рада соратнику, но очень удивилась, что он пришел один. За чашкой супа воин рассказал плутовки, о том, что произошло, пока она болела.
Скарлетт выдохнула с большим облегчением, узнав, что все живы, а лжепаладином занялись члены Ордена Латной Перчатки. И высказала надежду, что ей самой встречи с рыцарями удастся избежать.
Вечером начались гулянья, и Крэйн собрал вокруг себя наибольшие внимание. Его песни и номера заканчивались бурными аплодисментами. Бард даже умудрился состряпать не хитрую балладу о походе, который совершил с наемниками и рыцарями. Местным она так понравилась, что полуэльфу пришлось три раза выходить на бис.
Лерой же смотрел по сторонам и периодически усмирял тех, кто перебрал. В основном хватала сурового взгляда, хотя и пару тумаков он отвесить успел. В общем, праздник проходил на славу.
А когда село солнце местные устроили пляски с песнями. Гремела деревня так громко, что слышно было на торговом тракте.
Из-за этого шума празднующие и Лерой не сразу распознали крики боли и ужаса. Только когда пара омерзительных чешуйчатых тварей врезалась в танцующих людей. Праздник закончился и превратился в мясорубку. Твари набрасывались на людей, рвали их плоть, ломали кости, не делая различий.
Вот тварь взмахнула когтистой лапой и оторвала пол лица пробегавшей рядом женщине, оборвав ее крик. С другой стороны пьяный мужик оторопел от вида монстра. Тварь повалила его на землю и стала потрошить, словно рыбу под аккомпанемент его воплей.
Лерой увидел под когтистой ногой изломанное и окровавленное тело девочки, с которой разговаривала Ют. Группа взрослых с детьми не успели выбежать из разноцветного шатра, в который запрыгнула одна из тварей. Истошные крики людей быстро прекратились.
Одной из тварей путь преградил Петр. Жрец ткнул символ Келемвора ей в морду, от чего тварь заревела от боли и снесла старику голову лапой.
Лерой бросился в бой, отвлекая тварей на себя. Крэйн схватившись за лук, стал пускать стрелу за стрелой. Деревенские мужики наконец опомнившись похвастались за оружие. Благодаря предусмотрительности Лерою оно было под рукой. Так же на подмогу пришли охранники торговцев. Полетели стрелы, а вилы, копья, лопаты, мечи, топоры вонзались в тела тварей, пока те не превратились в кровавое месиво.
Когда все было кончено, селяне проследили, откуда пришли монстры. Кровавый след привел их к дому Варсы. Входная дверь была выломана из нутрии, как и люк, ведущая в подвал. Люди обыскали дом и подвал, но не нашли и следа алхимика с его слугой. В ярости они подожгли дом Варса. Лерой с Крэйном пытались их остановить, ведь понимали, что дом алхимика хранит опасные реагенты. Но обезумевшая толпа подогретая алкоголем их не послушала. Охваченный пожаром особняк взорвался. Горящие части дома разлетелись по деревне, из-за чего близ лежащие дома начали гореть. На счастье пожар удалось потушить, хоть несколько домов и сгорело.
Лерой и Крэйн покрытые кровью и пеплом сидели на земле едва дыша. Они устало смотрели на остов сгоревшего дома, пока из-за горизонта поднималось багровое солнце.

- Та хоть королева подземная! - фыркнула Шалира, - Мы не в Подземье, как ты верно заметила, а значит своим гонором можешь подтереться. Так что рекомендую тебе, душенька, заткнуться и отвечать на вопросы. Вознаградит она!.. Сидит тут полуголая, в клетке, и че-то еще обещает, ха!.. - определенно одежки дровки произвели на Шалиру впечатление.
Тут вступил Вальт, и Шалира аж отпрыгнула от решетки, вытаращив глаза на него. Потом судорожно сглотнула, и в ее взгляде появилось восхищение, а на щелках - легкий румянец. Может, дроу было и все равно, но Шалиру выступление паладина точно впечатлило...

  Ролан Квалантри

  Молодой мужчина, с которым Нобутага нос к носу столкнулся ещё там, в порту, похоже, и сам кое-кого разыскивал, однако же заговорившему с ним первым козакурцу уважительно улыбнулся, прервав свои поиски.
  - Ролан, - коротко представился темноволосый, разглядывая собеседника. – И ты прав, я действительно ищу людей для работы. Простой и понятной. Сам слышал, что говорили эти работнички Гильдии: в таких обстоятельствах спускаться в Лабиринт в одиночку равносильно самоубийству. Так что, если у нас с тобой общая цель, и ты готов меня слегка "потерпеть", то думаю мы сработаемся! А даже если и нет, то… у меня найдётся, чем подсластить пилюлю, - молодой полуэльф загадочно улыбнулся и протянул Синдзе открытую ладонь для рукопожатия.
  – Что скажешь? Так справимся или поищем ещё кого для надёжности?

  ***

  Покуда голиаф и его новый знакомый обменивались любезностями, пытаясь найти общий для себя язык, подруга Огландира о чем-то энергично беседовала у стойки с молодой девушкой в цеховой форме, попутно тыкая пальцем в кусок пергамента перед собой и активно жестикулируя, точно ей не хватало слов (или времени) выразить сразу и свои мысли, и эмоции. Заприметивший её краем глаза Плотник, мог бы подумать, что Мэри с работницей заведения о чем-то спорят, но, судя по искренних улыбках на лицах у обеих, беседа, хоть и проходила на повышенных тонах, была вполне мирной.
  Шеогорат же тем временем разглядывал обширный и шумный зал Цеха Исследователей в поисках того, кто мог бы усилить их импровизированную команду. И хотя тут хватало суровых как лицом, так и статурой воителей, большинство из них, перехватив взгляд моряк, недовольно хмурились или же просто надменно проходили мимо. Полуорк, конечно, никогда не мог похвастаться тем, что легко заводит новые знакомства, но подобное отношение было слегка странным. Он ведь даже не успел ещё тут прославиться каким-нибудь проступком, а уже такое обхождение! Хотя, возможно, причиной всему был здоровяк напротив? Стен-как-его-там одним своим видом заставлял напрягаться многих окружающих, просто глядя на них с высоты своего роста. Навскидку, в помещении цеха не было никого, кто мог бы хоть близко потягаться с ним в этом отношении.

  ***

  Мэри Кромптон

  - Хей, Ог! Послушай, что я разузна… Ой! – невысокая полуэльфийка, с трудом протискивавшаяся через толпу посетителей из-за массивного рюкзака за спиной, неловко столкнулась с парой мужчин, явно стремившихся убрать в более тихий уголок с целью обсудить свои дальнейшие планы. Кромптон отвлеклась всего на мгновение, и вот уже совершенно потеряла из виду свой ориентир в пёстрой толпе снующих туда-сюда людей. Хотя, как можно было потерять Огландира, бардесса и сама не могла понять. Он же просто огромный! Наверняка, голиаф просто где-то заблудился – ему, небось, все ещё в диковинку столь многолюдные места. Но Мэри конечно же его запросто найдёт, только вот сперва… стоит, пожалуй, извиниться.
  - Простите, господа. Я вас не заметила… в этой толпе, да! - радушно обратилась девица к Синдзе, выбрав из пары мужчин именно его, так как тот был почти что с неё ростом. На мгновение Мэри почудилось, что она ляпнула какую-то глупость, но вместо того, чтобы переживать по этому поводу, юная авантюристка жизнерадостно отмахнулась от подобной ерунды. – Вот не поверите! Отвлеклась всего на секундочку, а мой компаньон тут же куда-то запропастился. Вам, случаем, великан здесь не встречался? Без волос, но в «шлеме с бородой»? – Кромптон обеими руками продемонстрировала как бы растущие с её изящного подбородка длинные, косматые пряди волос. – Они на самом деле не настоящие, - зачем-то принялась с улыбкой пояснять малышка. – У них в племени почему-то ни у кого волосы не растут…

И так, наконец, закончив с формальностями и попрощавшись, Огастес с Крэйном покинули рыцарей ордена, Ют и руины. В Высок Дуб Лероя тянуло плохое предчувствие подкрепляемое знанием, что Варс может устроить жителям гадость. Ну, а Крэйну нужно было готовится к выступлению.

Рыцари с монашкой в сою очередь были намерены продолжить исследование руин. Отдохнув несколько часов и подкрепившись, они направились в подземный комплекс древних. На первом этаже подземелья царил бардак. Бандиты словно стая падальщиков накинулась на это место, желая растащить его на куски. Но унести они успели немного.
Пройдя вглубь огромного зала и двигаясь меж пятнадцати метровых колон, что удерживали каменные свод, исследователи вышли на трупы разбойников. Их было несколько и на каждом было множество колотых ран. Рядом с мертвецами на стене белой краской было написано «Ловушка», а на полу были помечены места, которые нужно обходить стороной.
- Жадные глупцы, не удосужились даже прочитать предостережения. – Произнес презрительно Эльтрат, осматривая трупы.
- Или они не умели читать. – Предположи Удгад.
Беседу рыцарей прервали шорохи и стоны мертвецов или уже не совсем мертвецов. Трупы ожили и начали подниматься, устремив свои немигающие глаза на живых. Но длилось это не долго. Что несколько безмозглых зомби могли противопоставить матерым воинам? Да нечего. Несколько взмахов оружия и их тела вновь на веке упокоились в катакомбах.
Продолжив путь Абель, Ют и рыцари спустилась по монументальной и длинной лестнице из черного камня. Закончив спуск, они оказались в огромном зале способном без труда и с удобством вместить сотню человек. В этом месте чувствовалась чужеродная мощь и архитектурный гений его создателей. Даже, несмотря на тотальное разграбление многовековой давности.
Рассматривая помещение, исследователи обнаружили еще несколько проходов. Правда все они были завалены огромными валунами и давно поросли мхом и грибами. Следов археологов здесь почти не было кроме волшебных светильников повсюду и рабочего инвентаря у лестницы. На другом конце пустынного зала под массивной чернокаменной аркой на метровом постаменте находился саркофаг из серого камня. К нему вела небольшая лестница, перед которой на уровне глаз стояла большая деревянная табличка:
«Вход воспрещен, опасно». – Красовалась на ней большая надпись.
Но рыцарей это предупреждение остановить не могло. Они приступили к осмотру саркофага, прежде чем заглянуть в его чрево. Не от кого не укрылась чужеродность саркофага, сразу было видно, что он не часть этого места. На его стенках были изображены сцены смерти и горя. Огромное нечто с множеством щупалец хватало и пожирало тонкие человекоподобные фигуры. Под его толстыми, прямыми, словно ствол дерева ногами пылали города с изящными шпилями.
Эльтрат созерцая эти фрески, стал бледен словно призрак. Когда его окликнули он не сразу пришел в себя, его разум какое-то время прибывал в смятении.
Наконец придя в себя, он отказался, что-либо говорить и лишь потребовал вскрыть саркофаг. Он должен был убедиться, прежде чем говорить. Томас давно и хорошо знал эльфа и не стал спорить.
Отряд приготовился к бою, когда Удгад с Рейкаром сдвинули каменную крышку саркофага. В тот же миг, по залу разнеся стон, а сердца исследователей попали в тески ужаса. Не в силах поднять мечи они обронили их на пол и, повинуясь чужой воле, упали на колени, не отрывая глаз от саркофага.
Перед ними медленно встал в полный рост иссохший, закутанный в истлевшее тряпье человеческий мертвец. Но был этот мертвец не чета тем, что видели живые ранее. В пустых глазницах его горел зеленым светом мощный разум. Разум, способный убить без труда и сожаления одним лишь словом.
Ют, Абель и рыцари почувствовали, как разум их вскрывают грубо и бесцеремонно, словно счищают с яблока кожуру ржавым ножом. Затем чужая воля незримыми щупальцами нащупала их мысли, чувства и тайны.
Сколько продолжалась, эта экзекуция в реальности сказать было сложно, но ее жертвам казалась вечностью. Наконец мертвец закончил, и живые безвольно распластались на каменном полу, в их глазах все потемнело.
Когда рыцари Абель и Ют пришли в себя их рты были наполнены кровавой пеной, а из глаз, носа и ушей текла кровь. Их головы раскалывались от боли, а тела были слабы, но они были живы. Саркофаг был пуст, а могущественный мертвец исчез. На полу перед героями лежала старинная книга в кожаной обложке.

Этот бесконечный день, наконец, кончился. Алесса, конечно, старалась не пить, растягивая единственную кружку пива на весь вечер, но и с этой одной кружки ее "повело": сказывалась усталость и пустой желудок. Даже вопросы, что она собиралась задать, звучали как-то вяло и неуверенно... А в конце она уже и вовсе тайком позевывала в кулак, бездумно глядя на практически выдохшиеся остатки пива в кружке.
Обратную дорогу до постоялого двора она помнила как в тумане, и проснувшись в постели, судя по всему, Филавандреля, даже смутилась. Была бы она не такой уставшей, не позволила бы себя затянуть сюда на ночь!.. Похоже, разговор с Лу ей предстоит интересный... Хотя, может, баронессе и не до нее?.. Они с Гарольдом тоже явно строили друг другу глазки, и могли воспользоваться отсутствием самой Алессы!
Решив не акцентировать внимание на происходящем, а плыть в этом плане по течению, паладин отправилась во двор на тренировку. Полученные раны почти все зажили, и лишь слегка напоминали о себе при движении, так что размяться было необходимо. Ведь если кровь быстрее течет по жилам, то и заживает все быстрее, хоть мышцы и отдаются болью в поврежденных местах. Хорошая штука - магия и божественное исцеление! Иначе Алессе пришлось бы проваляться пару недель после ударов орков... А так она с большой охоткой позанималась на свежем воздухе, чувствуя, как силы вновь наполняют ее.
А еще, конечно, молитва. Когда мышцы уже приятно ныли, она быстро облилась водой и ощущая на влажном лице холодок от легкого ветерка, раскинула руки и подняла лицо к небу. Именно так ей больше всего нравилось молиться, именно так она ощущала истинную свободу от всего: безграничное небо с вечно спешащими куда-то облаками, изменчивое, но всегда, в любую погоду - прекрасное.
"Крылатая Мать, благодарю тебя за то, что позволяешь мне самой делать выбор и не пытаешься управлять мною, ограничивая мою свободу. Благодарю тебя за возможность дышать воздухом свободы, чувствовать ветер на коже и двигаться, не скованной оковами. Прошу тебя даровать мне возможность и дальше жить свободно и радостно, неся добро в этот мир!"
Когда она промыслила последние слова благодарности, чистое, незамутненное счастье наполнило ее душу, распирая грудь. На лице засияла улыбка, Алесса прикрыла глаза, наслаждаясь моментом... И тут ее лизнули в щеку, смачно, что аж голова слегка мотнулась.
Ошарашенно отступив, она открыла глаза, одним прыжком вставая в боевую стойку. И увидела лошадь. Лошадь смотрела на Алессу, Алесса смотрела на лошадь. Несколько секунд ничего не происходило, а потом конь (беглый осмотр помог выявить, что это таки конь, а не кобыла) негромко заржал, будто захихикал. Почему-то это прозвучало обидно. Алесса протянула руку, похлопав коня по морде. Тот стоически выдержал это, фыркнув.
- Ты чей это такой красивый? - любуясь действительно замечательной, ухоженной лошадью, произнесла вслух Алесса.
"Твой," - мягко ударила в мозг.
Алесса ошарашенно смотрела на коня, отступив, обхватив голову руками. Конечно, в телепатии не было ничего особо необычного... но разговаривать... с конем?..
Впрочем, через несколько минут ситуация разрешилась.
Афелий и правда был ее конем. Ее конем! Подарком от Крылатой Матери, разумным и верным, по его заверению, скакуном. На самом деле, он был ветром, но по просьбе Аэрдри Фэйниа, принял такой облик и мог помогать Алессе в ее миссии. Разобравшись с ним, Алесса пришла в дикий восторг, и вбежала в здание постоялого двора как маленькая девчонка, аж подпрыгивая от радости.
- Вы видели, какой у меня теперь конь?!! - возопила она, но через секунду заметила странную сценку за столом, - А что это вы тут?..

– Это все очень странно. Но я надеюсь что у него шерсть в носу вырастет и он задохнется. – злобно, но в то де время смешно проговорил Бьорн, изучая карту, – Он говорил что хочет добраться до западного побережья. Это не тут же где отмечено? Хотя скорее всего он врун и пудрил нам голову.

Эльф задумался, сделал пару кругов, а потом опять взялся за карту.

– А мы ведь не успеем за летючей крокодилой? На западе точно никаких отметок нет?

Все куда-то пошли и в арсенале остались только Тарра и Халид. Она не сразу придала этому значение, но как поняла, её темные щечки вдруг коснулся румянец. И с чего бы это, не так уж он ей и нравится, самый обычный мужчина, который к тому же заикается и самое главное женат, что за глупости...
Усмехнувшись собственным мыслями, она прошла мимо Халида, сказав ему:
- Давай не будем отставать, - но вот когда оказалось что вся группа не спешила спасать Джахейру, а вновь спорили из-за какой-то двери, калимшанке хотелось разбить себе лицо ладонью. Стоя рядом с Халидом, она тихо сказала земляку, - Прости Халид, сейчас попробую их образумить.

Выйдя вперед, она стукнула древком глефы по полу, привлекая к себе внимание:
- Кончайте спорить. Может там как раз Джахейра томится, а вы тут время тяните. А даже если нет и там какое-то некромантское зло, вместе мы его победим. Открывайте уже эту дверь.

Первые несколько секунд после пробуждения Селия не могла сообразить, где находится, но в следующее мгновение ее губы растянулись в улыбке. Она все еще не могла привыкнуть к тому, что ее образ жизни так круто поменялся. Теперь по утрам перед глазами возникал не обшарпанный протекающий потолок покрытый пятнами плесени, не облезлые стены ее маленькой каморки с крохотным чердачным окном, а скромное и ухоженное помещение с ровным потолком и стенами, с нормальным окном, по которому стекали капли дождя и даже с вполне приличной кроватью, с которой не хотелось подниматься. Поэтому Селия сладко потянулась и перевернулась на другой бок, предаваясь приятным воспоминаниям и волнительным мыслям, связанным с предстоящими событиями.

Ей все еще не верилось, что она ушла из Гильдии. Причем сделала это без предупреждения. Ну, а как иначе? Просто так ее не отпустили бы, а решаться надо было быстро. И девушка решилась без всяких сомнений, как часто делала по жизни. Только она надеялась, что не пожалеет об этом, как когда-то пожалела о том, что связалась с Тони и покинула родной дом. Но тогда она была совсем юной и пылкой, не то, что сейчас.

Не стоило долго разлёживаться в постели. Селия должна произвести хорошее впечатление на нового работодателя- быть собранной, серьезной, внимательной, опрятной. Такой она и являлась, работая на Гильдию, но ко всему прочему, Солисити обычно не церемонилась с соратниками, была неприветлива и молчалива, порой высокомерна и неуступчива. Все это не подходило для сегодняшней встречи и для человека, который ее нанял. Так что Селия решила держать себя в руках и не показывать свои не самые приятные качества. Она умылась, оделась, причесалась и с волнением, которое умело скрывала, приготовилась к серьезному разговору.

Силуэт Элизабет, пронзаемый мечом чешуйчатой твари, потонул в отравляющих потоках изрыгаемых Ти Сайем. Глаза тифлинга окутала кровавая ночь и не щадя себя, он с диким криком полным ярости, усиленным во множество раз, инфернальной кровью варвара, принялся атаковать злодея, нанося удар за ударом, целя тому туда, где должно было быть сердце, у этой бессердечной твари.
Горло Кунари, обожгло, отчего его крик ярости, разбавили ноты боли, но ничто не могло нанести ему больше страданий, чем осознание того, что первый и единственный член его семьи, погиб прямо сейчас...

Услышав про судьбу дварфийского клана, ценной своей жизни запечатавшего эти шахты, Шалира вновь поежилась. Кошмар, ну и местечко!.. Зато теперь понятно, откуда взялись найденные вещички. Странно только, что тел они еще не нашли... Ну, кроме того черепа, что обнаружил Халид. Может, их внизу больше? И это, на деле, плохо. Если там некромант... мертвые дварфы - отличный ресурс для него.
Но пока она предпочла выкинуть это все из головы, тем более, ее отвлекла встрепенувшаяся Натали.
- Это наверное таслои... уходят, - пожала плечами Шалира, не особо беспокоясь. - Но можем сходить проверить. Ща... я только... пописать отойду!..
И, придерживая юбки, полуэльф посеменил обратно к "благоухающему" тоннелю.


Вскоре из тьмы тоннеля вышла Шалира со здоровым вороном на плече. На девушке были одеты доспехи, выглядела она довольной и сразу же сообщила:
- Нат, не думаю, что есть смысл идти проверять. Таслойки и их дети покинули пещеру. Наверняка это они и затронули твое тревожное заклинание. А еще... познакомьтесь, это Дор! Дор, это Натали, Йон, Фанетта, Фальтенни и Тарра. Дор - мой старый... друг. Он решил мне помочь со всякими делами. Он - говорящий.
- И говорящий обычно куда более умные вещи, чем Шалира, - коротко каркнув, напоминая смешок, сказал ворон, - Поправлю: я не просто говорящий, я - разумный. Куда разумнее разного рода смертных ничтожеств, да... - он обвел взглядом всех присутствующих, напоследок скосив его на Шалиру, вздохнул и взъерошился, став в полтора раза больше.
- В общем, можем спокойно отдыхать! Ну, или спускаться, что решили-то?.. - жизнерадостно сообщил полуэльф.

Резко встав с места, Лерой метнул в пикси два охотничьих ножа. Это было сделано так быстро и неожиданно, что среагировать никто не успел. Один нож не попал в фею, зато второй перерубил мелкую ровно посередине. Пикси развалилась напополам, а внутренности, и кровь покинули маленькое тельце.
Ют закричала от ярости. Схватив посох, она бросилась на Кинкейда и начала молотить воина. Какие-то удары Лерой отбивал, но далеко не все. А еще он понял, что монашка, бьет по-настоящему, явно решив его убить. Огастус выхватывает клинки. Он еще сонный, но его рефлексы работают на полную. Отбив очередной удар Ют, он кидает меч вперед и чувствует, знакомое сопротивление. Лерой рефлекторно давит на клинок и видит заплаканное лицо девушки. Кинкейд переводит взгляд вниз на ее живот. Клинок на половину вошел в тело и воин понимает, что рана смертельна. Монашка опадает захлебываясь кровью.
- Убийца! – Кричит Эльтрат. Жрец солнца хватает посох и в Лероя летит копье света. Оно больно обжигает его плечо. А следом поднимаются рыцари ордена.
- Убийца! Убийца! – Кричат они, выхватывая оружие.
Крики будят Абеля и Крэйна. Они видят окровавленную Ют, над ней Лероя и рыцарей, на лицах которых безумие и ярость. Не до конца проснувшись и не поняв в чем дело, бард и жрец берутся за оружие и защищают Лероя. Начинается рубка.
Какое-то время троице удается противостоять рыцарям, но длится это не долго. Первым под безумным натиском падает Абель. Удгад широко размахнувшись, сносит жрецу голову. Видя – это Лерой говорит Крэйну, чтобы он отступа. Бард начинает убегать, но в спину ему вонзается арбалетный болт. Полуэльф падает замертво, а Эльтрат творит заклинание.
Неожиданно для Лероя его мышцы сводит, он не может пошевелиться. Клинки выпадают из его рук, а рыцари заносят оружие для последнего удара. Огастес смотрит по сторонам, все с кем он пришел в Высок Дуб мертвы. Он поднимает взгляд на рыцарей и видит невозможное, он видит себя. Из открытых ртов его копий слышны слова голосом Ют:
- Вставайте, нужно советоваться. Тут еще одно дело важное... – Лерой проснулся!

- Ють. – Звонко повторила пикси и коснулась руки монашки.
В тот же миг тело девушки стало легким, а ее ноги оторвались от земли. Ют не просто левитировала она по-настоящему летела и могла взмыть в небо. Эльтрат сразу предостерег девушку, чтобы она не поднималась высоко ибо эффект пыльцы фей не долог.

Закончив здесь, искатели приключений вернулись в главную каверну и решили проверить два параллельных тоннеля ведущих на юго-восток. Выбрав левый из них, они прошли по длинному коридору и завернули в юго-восточную часть шахт.
Здесь приключенцы впервые увидели свет огней в темноте, их отсветы на стенах. В боковых штреках горели костры.
Тогда же авантюристы поняли почему последний таслой даже не пытался сбежать или сдаться и дрался насмерть. Оказалось что эти коридоры служили логовом для племени. По углам сбившись в страхе вместе жались женщины-таслои с детьми. Одни из них были беременными, другие с маленькими грудничками, жадно сосавшими их титьки. К тем и другим цепкими лапками за закорки, подобно звериным детенышам, цеплялись детки постарше.
Странное дело, среди них не было ни старых, ни больных, ни увечных, но если задуматься, то учитывая, что они вели кочевой образ жизни примитивных охотников-собирателей это было неудивительно. Те становились обузой для племени и их либо бросали на погибель, либо просто убивали.
Вместе с этим к приключенцам пришло осознание того, что если они сейчас перебьют самок с детенышами, то даже если какая охотничья партия где-то в лесу выживет – они не смогут больше размножаться и в конце концов таслои в Глухолесье вымрут. Возможно со временем, конечно, другое племя мигрирует с юга, но знать наперед им было не дано.

Но нога Йона поскользнулась на ихоре вытекавшем из раскроенной башки распластавшегося в коридоре арахнида и его тычок щитом пришелся по мелкому засранцу вскользь.
Однако последний остававшийся в живых таслой вместо того чтобы трусливо сбежать, даже будучи раненым, выхватил из-за пояса примитивный каменный нож с кожаной оплеткой на рукояти и попытался заколоть им потерявшего равновесие Малыша, но не сумел попасть в незащищенную броней шею, бессильно чиркнув по поверхности кольчуги.

- Мисс Шельвиц! - отозвался их наниматель, пустив очередную пару стрел в коридор в котором шел бой - Д-держитесь рядом! Эти тоннели - настоящий л-лабиринт!

Гарольд, сняв кольчужные перчатки, с наслаждением взялся за запотевший бок глиняного кувшина с холодным элем, наклоняя его над кружкой. Оба фужера смотрелись в его мозолистых ручищах детскими игрушками. Отпив пару крупных глотков прохладной жидкости, он стёр тыльной стороной ладони пену с усов и повнимательнее присмотрелся к закускам. Вечер шёл своим чередом. Воин наслаждался элем, едой и обществом товарищей, с непривычной душевной теплотой переводя взгляд с одной девушки на другую. Слишком ярко в памяти сидел образ разметавшихся по лесной траве голубых и рубиновых волос, отчего сидящие с ним за столом живые и здоровые, пусть и уставшие, Алесса с Лу наполняли его необычайным спокойствием. Пожалуй, поэтому он и не проломил тщедушную головёнку наглого гонца в зелёных колготах, когда тот затребовал за свои услуги целый десяток золотых. Не хотелось портить столь прекрасное настроение. Компания разумных, с которыми он недавно прошёл сквозь мясорубку и уже упокоившийся в нём первый кувшинчик эля настроил его на очень благодушный лад, отчего воин лишь махнул рукой на наглого гонца и отсчитал ему десяток золотых. Ещё недавно мысль о том, чтобы ухнуть за вечер тридцать желтяков заставила бы его волосы, тронутые ранней сединой, шевелиться от осознания этого факта, но не теперь. В конце концов, есть она старая наёмничья примета: как только начинаешь задумываться о "пенсии" и откладывать деньги в кубышку - тут то тебе и наступают "вилы".

Время за разговором текло довольно размеренно. Когда Фил предложил Алессе свою.. "Помощь".. Наёмник сделал вид, что его очень интересует вот этот конкретный кусок жаренной свинины. Когда же ответила паладин, то к мясу присоединилась ещё пара замечательных помидорок. Гарольд решил воспользоваться народной мудростью и оставаться глухим и немым, пока кушает. В конце концов, возможно эльф имел ввиду именно то, что сказал, кто этих ушастых разберёт. Однако пылающие щёки и лихорадочно блестящие глаза обоих вселяли в него сомнения в правдивости данной версии. Посему он лишь покивал и сделал вид, что вкусный ужин - единственное, что интересует его в данный момент исподтишка бросая изучающие взгляды на Луэвариэль. Он сам не понимал, что желал увидеть, просто.. После жаркой ночной схватки он осознал, что скорее сдохнет сам, чем позволит кому-нибудь причинить вред баронессе. Не то, чтобы раньше он считал иначе, но теперь это ощущение оформилось и превратилось в уверенность. За этими "подглядываниями" он едва и не был пойман, когда чародейка обернулась к нему и задала свой вопрос.

- Я.. Э.. Ну.. Подраться доводилось. - Слегка замявшись от неожиданности, пробасил воин. - И несколько раз по самой кромке проходился. Один раз, помню, гоняли гоблинов по лесам, меня один подколол, так я чуть коньки не отбросил. И не от того, что качественно подколол, сволочь.. Знаешь, у наиболее диких гоблинских племён есть привычка мазать своё оружие своим же.. Э..

Он резко остановился, осознав, что именно собирался ляпнуть в присутствии высокородной леди и сделал большой глоток из кружки, чтобы промочить разом пересохшее горло, судорожно соображая, как исправить положение. Впрочем, искорки веселья, промелькнувшие во взгляде Луэвариэль, позволили его боевому духу воспрять с новой силой.

- Ну да ладно.. Стресс, значит.. Ну, как говорил один мой знакомый старый хрыч, наёмники снимают стресс тремя "М": медовуха, мамзели и мордобой.. - Усмехнувшись, проговорил Гарольд и слегка посерьёзнел, уставившись в кружку, словно пытался найти на её дне ответ на какой-то неразрешимый вопрос, а наделе лишь пряча смущение. Чувство, по его мнению, недостойное настоящего воина. Продолжил он не очень громко. Кто-то бы сказал: неуверенно. Однако голос его креп с каждым словом. - Но тебе, пожалуй, не совсем это было интересно.. У нас в отряде был один жрец.. Керном звали. Ларс, ты должен помнить.. Рыжий такой. Бородатый. Громкий. Так вот.. Он меня пару раз вытаскивал так же, как.. Как я тебя сегодня. Если у него хватало сил исцелить раны, то он всегда поил выживших хитрой травяной настойкой, дарующей телу силы справиться с немочью и, если мы стояли недалеко от какой деревушки, то гнал к местным в парную, где выжимал из каждого по восемь потов с помощью жара и веника. Утверждал, что это помогает организму поскорее прийти в себя. Не врал. Не знаю, где он научился своим трюкам, но в этом деле определённо был мастером. Настойки у меня нет, но вот нескольким премудростям Керн меня научил. Могу поделиться, если хочешь.

Он выдал всё это залпом и сейчас сам поражался своей наглости. Нет.. Он был далеко не робкого десятка.. Но Луэвариэль.. Она была словно из другого мира, хоть и странствовала в одном с ним отряде. Такая прекрасная и далёкая.. Такая.. Судорожно сглотнув, наёмник сделал очередной большой глоток из кружки. В крайнем случае, всегда можно сослаться на то, что он предлагал просто объяснить.

Он еще несколько секунд очень внимательно смотрел на нее, словно не до конца понял, что именно она сказала, а в высокоинтеллектуальном мозгу эльфа со скрежетом вертелись винтики мыслительного механизма. Однако не придумав, как еще можно было бы истрактовать слова Алессы, эльф покраснел еще сильнее. Он искренне ожидал, что она откажется и он сможет еще пару лет спокойно ходить вокруг да около, не переходя границы вежливости и приличий. Такое быстрое развитие было действительно... пугающим, но, впрочем? Если уж тетушка решила пойти по такому пути, то почему бы и ему не попробовать? Эти короткоживущие... такие яркие, пылающие, стремительные и удивительно увлекающие вызывали в Филавандреле самые разнообразные чувства, некоторых из которых он в себе даже не подозревал. Вот как сейчас, например. И, решив, что должен просто поддаваться каждому первому порыву, чтобы не отстать от Алессы и не показаться занудой, эльф быстро поднялся из-за стола, подливая в кубок Луэвариэль побольше вина и незаметно подмигивая Гарольду.
- Мы... эм, пойдем вперед, а вы тут... ну... разговаривайте, в общем. Не спешите. Отдыхайте...
Допив остатки из собственного кубка почти залпом, Филавандрель глубоко вздохнул, посмотрел на Алессу и, крепко взяв её за руку, утянул за собой, двигаясь в направлении, которое показала до этого официантка.

- Скажу честно, я в таких купальнях никогда не был, - слегка нервно бросил он, поглядывая на девушку и постоянно меняя силу хватки, словно пытался погладить её по ладони, но в последний момент передумывал. - Но мне рассказывали, как это выглядит, и если верить рассказам, там действительно... классно. Очень тепло и пар кругом.
Лишь когда за ними захлопнулась дверь "комнаты отдыха", эльф повернулся к Алессе лицом и, потупившись, взял её за обе руки. Из-за разницы в росте взгляд серых глаз уперся в область груди, и Филавандрель, неожиданно покраснев до кончиков ушей, мгновенно вернул его в глаза девушки. Он еще немного помялся, смотря на нее очень долгим, пронизывающим до глубины души взглядом, словно хотел рассмотреть что у нее там - в глубине, но все же выпалил:
- Ты... мне очень нравишься, Алесса. Ты сильная, храбрая, красивая, и я понимаю, что я эльф, а ты нет, и мои мерки для тебя невозможно долгие, поэтому... в общем... я хотел бы...
Запнувшись, он секунду пытался подобрать фразу, а потом, качнув головой, просто наклонился и нежно поцеловал её в губы, надеясь что так она лучше поймет, что для него этот момент значит больше, чем просто утолить минутную похоть. Для эльфа, как он считал, это был невероятно смелый поступок.
Его пальцы ласково погладили кожу ладоней Алессы, вызывая легкие мурашки и ощущения некого таинства, сакрального и глубокого, как любые нежные чувства, испытываемые людьми друг к другу. Затем ладони скользнули выше по её запястьям, плечам, шее и, наконец, остановились на лице, заключая его в нежный плен, делающий поцелуй еще более интимным.

Алесса не пила вино. Она слишком устала, а вино, как и любой алкоголь, по ее мнению, лишь забирали энергию, которой и так было мало. Вот вечерком после удачного дня пропустить бокальчик-другой (ну, или рюмку-другую, если что покрепче) - приятно и полезно. Бокал вина за сытным обедом, когда не предстоит впереди чего-то важного, - тоже только в путь. А вот после сутки пути да еще и перед мытьем в горячей воде... лучше обойтись без алкоголя.
Да и ела она с осторожностью, стараясь не наедаться слишком уж сильно. Все же немало ударов она получила сегодня по внутренним органам, и хотя магия, похоже, залечила практически все (кроме общего состояния разбитости), мааало ли что. Лучше денек пособлюдать... ну, не диету, но умеренность в еде.
В обсуждение формулировок письма, паладин, тоже не особо вмешивалась. Как она успела убедится, графиня была женщиной разумной, и вряд ли будет придираться к словам просьбы. Но все же Лу в этом лучше разбирается, так что Алесса не мешала подруге подбирать самые правильные, по мнению той, выражения, с которыми подобает просить графиню о помощи.
А вот совет Трисс идти в город без доспехов и оружия, полуэльфке совсем не понравился. Простая посиделка в таверне уже у нее как-то закончилась дракой, а тут еще эта темная история с возможными культистами, которых можно чуть ли не в каждом втором заподозрить. Алесса вздохнула: ей совершенно не нравилось подобное, она предпочла бы доверять людям и рассчитывать на их помощь и поддержку. А тут...
А вот десять золотых за доставку ее возмутили. Да тут меньше дня пути! И это если по лесу, а по дороге с хорошей лошадью!.. Опасно? Ну, тут не поспоришь, ведь они сами наткнулись на орков... Хотя, если по-честному, первыми напали все же они. Но орки до этого напали на торговцев, так что... В любом случае, вряд ли тут был ЕЩЕ ОДИН отряд орков: тогда они или подрались бы между собой, деля территорию, или объединились, чтобы было проще. Все это она собиралась возмущенно объяснить Зеленому, но... Гарольд уже отсчитывал ему монету, и влезать... было как-то глупо. Так что Алесса махнула рукой на эдакое расточительство, ограничившись лишь возмущенным взглядом.
Насытившись, она было начала клевать носом, но, в общем-то, осознавала, что магия-магией, а все ж таки лучше попользоваться еще и водой с мылом. Да и горячая вода - лучшее снотворное. Алесса даже собралась было поинтересоваться, кто идет первым мыться: они с Лу и, видимо, орчихой, или мужчины, как вдруг...
Спокойный, казавшийся чуть-чуть насмешливый взгляд серых глаз, искренние слова, легкий румянец смущения... Алесса немало думала над теми словами в лесу, восхищалась их искренностью и придумала сто вариантов, как можно было ответить... лучше, чем это сделала она. Но эти перемигивания с служанкой, отстраненность эльфа, она уже было решила, что ей все то показалось, что она принимает желаемое за действительное.
Желаемое ли?..
Алесса старалась быть честна с собой, и, чувствуя, как начинают алеть кончики ушей, а затем и щеки, честно себе призналась: да, желаемое. Хотя, наверное, это было жутко неприлично: Фила она знает так мало!.. Но?.. В конце концов, почему бы и нет?.. Сегодня она могла умереть, если бы не его магия. Такие вещи сближают куда сильнее, чем месяцы общения. Пусть даже, может быть, это будет только интрижка, и они слишком разные... Нет, Алессе не хотелось в это верить. Она сознательно гнала от себя любые проявления чувств и... желания, ведь в ее пути этому, казалось, не было места. А сейчас все это в ней взбурлило от одной фразы... Такого с ней еще не было.
"Интересно, что потом скажет Лу?.." - промелькнуло в голове, и паладин превентивно пнула под столом подругу, мол, офигеть!.. не встревай.
- Я... была бы не против воспользоваться... твоим волшебством, Фил!.. - ответила она, наконец подобрав хоть какие-то слова.
"Боже, что за пошлость я ляпнула?.." - пронеслось в голове, - "Он подумает, что я какая-то... легкодоступная девица!.. Не могла сказать как-то... получше? Дура! Дура!.. Щас он скажет, что передумал... или что имел в виду всех нас, а не только меня! Крылатая мать, а если он и имел в виду всех? Что я тогда сморозила?.."
Мысли скакали, на щеках алели красные пятна, но паладин пыталась сохранить остатки достоинства и не сбежать с позором в комнату. В конце концов, если она и правда что-то не так поняла, вежливые люди сделают вид, что не услышали ее глупых слов.

Странно, но звонкий и задорный голос полуэльфийки при этом прозвучал необычно низко, а глаза гномы став размером с блюдце полезли на лоб. Та даже сделала пару робких, испуганных шагов назад, споткнулась и плюхнулась на попу не сводя с нее взгляда. Ну вот, доигралась Тарра! Совсем застращала их магичку-зазнайку. Считай родных людей уже ходит шугается.
Посмеявшись страхам и неуклюжести маленькой волшебницы Шалира протянула ей руку чтобы помочь встать, когда Натали вдруг чуть ли не хныча стала отползать от нее подальше, зовя остальных на помощь.
Только когда сбежавшиеся на ее крики спутники как один разинули рты, пыря на нее свои зенки, колдунья поняла что это кажется с ней что-то не так...
Она опустила глаза и не увидела своей груди. Ощупав ее Шалира нащупала лишь крепкий мужской торс. Судорожно девушка запустила руку под свои юбки и... обомлела, нащупав между ног то, чего еще сегодня утром как она помнила там не было.
Завидев пояс красующийся на талии подтянутого, огневолосого полуэльфа, наряженного в пестрые одеяния Шалиры, их наниматель только и выдал:
- Т-т-так вот куда мы в-выкинули тот п-п-проклятый пояс... - заикаясь проговорил он

Некоторое время он задумчиво сидел на траве, разглядывая укрытую саваном ночи поляну, расцвеченную в серое и черное. Мысли текли медленно, слишком медленно переходя от одного к другому. Надо было, думал он, что-то сделать с трупами, однако дворфы уже принялись за работу сами. Стоило бы с ними поговорить... но девушки занялись этим самостоятельно. Бирюза и сердолик, морская волна и пламень заката - они смотрелись эффектно вместе. Обе удивительно красивые, именно такие, какими и бывают героини легенд. Ему стоило бы извиниться перед ними за свои мысли в бою, но зачем смущать слух полуострых ушей вещами, о которых он лишь думал, но не говорил вслух? Эльфу сложно принять, что другие, особенно полукровки, могут быть достойными соратниками. Эльфам, улыбнулся он, вообще сложно принять что-то, что не соответствует медленному и размеренному течению жизни, идущему строго в согласии с мировыми законами.
Поднявшись на ноги, друид осторожно потянулся, ощущая тяжесть и ломоту в мышцах, а затем восславил лесных духов, проводя вокруг своего тела мерцающими ладонями и закрывая прорехи в броне и плаще. Увы, прорехи в мыслях и душе было залечить уже не так легко. Однако воспоминания о тетушке заставили Филавандреля кривовато улыбнуться. Значит, они хотят перейти на "ты"? Как мило для кого-то, чья кровь действительно имела голубой цвет, в отличии от его собственной. Интересно, что бы они сказали, если бы узнали, что он всего лишь рыцарь, не владеющий на деле ничем? Барды поют о том, что для искателя приключений нет разницы в происхождении, но сам Фил в этом вовсе не был уверен. Эти оковы нередко оказывались сильнее любых доводов сердца.
- Монборн, стой! - Крикнул эльф стоящему перед костром воину и, с некоторым покрякиванием, всучил ему кольчугу. - Подержи ка. Вот так, чтобы я видел её на весу.
Железо холодило пальцы, но обжигало разум. Противное воле лесов, оно, тем не менее, все же поддалось чарам Филавандреля, заалев в местах разрывов и медленно стягивая "раны" нанесенные Сархкоралом. Закончив работу и удовлетворенно кивнув, друид хлопнул Гарольда по плечу и улыбнулся.
- Ты был... стоек в бою, я рад сражаться вместе с тобой. Как сказал бы мой отец, будучи живым - в тебе горит дух великих витязей древности. Мне будет не страшно подставить тебе спину. Кольчуга для ле... для Алессы, думаю любая девушка будет рада смене гардероба. Утянуть в паре мест, слегка укоротить и будет в самый... раз.
Он сделал непроизвольную паузу, обернувшись в сторону выходящих из-за дерева девушек и приподнял брови от удивления. Они выглядели слишком эффектно для прошедших через кровь и боль битвы. Если это магия, то была она очень опасной, и очень притягивающей взгляд. Так что серые глаза эльфа буквально прилипли к паладинке, отчего взгляд Луэвариэль, с пляшущими в зрачках языками пламени он заметил слишком поздно.

Лу шатало. Ощущения после возвращения из-за кромки были те ещё, однако сам факт этого не мог не радовать. Она смотрела, как один за другим падают последние орки, а когда на поляну, грохоча коваными сапогами влетело два десятка дварфов, а наездник летучей мыши скрылся в чаще, стало ясно, что они справились. Даже больше: победили и выжили.
Из баронессы словно стержень выдернули. Державшаяся на одной силе воли, она шумно выдохнула, колени подкосились и чародейка, совершенно не по-дворянски, плюхнулись на влажную траву. С упоением глотая полными лёгкими прохладный ночной воздух, Лу уставилась в небо, размышляя о том, что сегодня разошлась со смертью встречными курсами на расстоянии пары ладоней. Эта мысль оттеняла все чувства, ограняла их, заставляя сиять ярче и острее.
- Ты как? - Перегородила ей обзор гора, в которой она, сфокусировав взгляд, опознала Гарольда.
Посмотрев на бутылёк в его ладони, Лу покачала головой и ответила, улыбнувшись окровавленными губами:
- Не нужно.. Побереги его. Я ещё.. Не полностью истощена магически.
Руку к его ладони она, однако, протянула и, насколько могла, крепко ухватилась за закованное в сталь запястье. В глазах воина отразилось понимание и он осторожно поднялся, увлекая за собой баронессу словно та была невесомое лебединого пуха.
Осмотрев себя с ног до головы, Лу скептически хмыкнула и тут.. Её окружили маленькие светящиеся волки.. Весёлые, ластящиеся, приносящие с собой тепло и жизнь. Они носились вокруг и сквозь неё, лаская тёплыми дуновениями ветерка и принося с собо покой. Полуэльфийка буквально почувствовала, как у неё открывается второе дыхание, а магические зверьки(или духи?) уже неслись вперёд к спутнику Трис.
- Вот теперь почти совсем хорошо.. - Пробормотала Лу и, повернувшись в ту сторону, откуда прибыли волшебные звери, с благодарностью улыбнулась очнувшемуся Филу. Его сила была лёгкой и светлой, будто летний лесной ветерок, нежно ласкающий кожу, что породило в начавшей гораздо лучше соображать голове баронессы один вопрос. Приложив руку к своей груди и коротко прошептав слова заклинания, она запустила по всему телу мягкую и тёплую живительную волну и обратилась к мужчине, по прежнему стоявшему рядом.
- Гарольд.. Алесса была без сознания. Сила Филавандреля чувствуется иначе. Это.. Ты удержал меня? Не дал уйти за грань?
Пару мгновений он разглядывал её с непонятным выражением иссеченного шрамами лица, а затем коротко кивнул и добавил:
- Девушки не должны умирать в бою. По крайней мере, пока живы мужики. Я.. - Наёмник немного стушевался. - Не смог защитить, но.. Дать уйти было уже.. В общем. Да, я.
Ему было почему-то неловко, так что Лу лишь заглянула в почти чёрные глаза и весомо добавила, вновь положив тонкую ладонь на его бронированную перчатку:
- Спасибо. За мной должок. Мелочь - всего лишь жизнь. - Она искренне улыбнулась и вернулась у скептическому изучению своей внешности.
Баронесса, тоже мне. Женщина конюха, а не баронесса. Впрочем, хвала Владыке зари, справиться с данной проблемой не составляет труда. Изящными движением она провела ладонями по рубиновым волосам, разглаживая их. Комья крязи, сухие веточки и травинки растворились при этом движении, словно их и не было, оставляя причёску чародейки в первозданной чистоте. Затем пришла очередь лица, затем тела. Руки, под плавный, тягучий речетатив, медленно скользили по стройной фигуре очищая её от следов недавнего знакомства с прохладным подлеском. Лицо Гарольда приобрело странное выражение и он, отвернувшись, пробормотал что-то невразумительное про добычу и направился в сторону поверженных орков. Луэвариэль же, покончив с очисткой, принялась за оставленные мышиным наездником в её броне прорехи и за несколько секунд избавилась от них.
Теперь на лесной поляне вновь стояла изящная и величественная баронесса, словно и не было жестокого боя с прогулкой по грани, не было орочьего скимитара и падения на мокрую лесную землю. Лу хотела предложить подобную помощь и подруге, однако Алесса слишком быстро направилась налаживать дипломатические мосты. Что ж, стоит ей в этом помочь.
Проходя мимо Фила , пыхтящего над огромной тушей вожака, она остановилась и, улыбнувшись, положила руку на плечо друида.
- Спасибо. Без тебя было бы очень туго.. Я благодарна, что в этот бой ты пошёл вместе с нами.
- К вашим услугам, леди - Ответил Фил с улыбкой, не оставляя, впрочем, своего занятия.
- Друзья зовут меня Лу. - Вернула ему улыбку чародейка и добавив: - Занятная кольчуга..
Направилась в сторону маячивших перед дварфами голубых волос, сделав на ходу ещё одну остановку, чтобы поприветствовать прибывшего с Трис мужчину.
- Благодарю вас за помощь. Моё имя Луэвариэль. Простите мне мою бестактность, надеюсь, после, на привале, мы сможем познакомиться, как следует и я помогу вам с вашими ранами, но сейчас меня зовёт долг. Трис, рада видеть, что ты невредима.
Слегка склонив голову в подобии поклона, Лу вновь направилась к дварфам и Алессе и, наконец, достигла цели.
- Моё имя - Луэвариэль, баронесса ди'Сомери. Мы с друзьями выполняем возложенную на нас графом Эберхардом Сантирским миссию, частью которой является обнаружение и уничтожение банд мятежных орков. Я очень рада, что вашим товарищам удалось выбраться из этого живыми и невредимыми. А если невредимы не все, то, на привале я готова помочь нуждающимся в лечении.
Разговор тёк своим чередом. В какой-то момент исчезла Алесса, украденная Филом, а когда она возвращалась, Лу, извинившись, покинула на время общество Вондала и перехватила паладина, утаскивая ту за ближайшее дерево, где начала приводить подругу в порядок, мягкими пассами удаляя лесную землю и веточки из голубых волос, с кожи и доспеха.
- Ты такая взъерошенная и выбитая из седла, словно Фил тебе предложение сделал. - Улыбнувшсь, пошутила Лу и, заметив странную эмоцию, мелькнувшую в глазах подруги, несколько обескураженно добавила: - Да ну.. Быть не может! Так вот зачем ему кольчуга! Свадебный подарок?! Как мило! Неплохая кольчуга, кстати. Немного топорные чары школы ограждения, но вполне надёжные. Подогнать только нужно.
Слова её были довольно бестактны, но у Лу довольно давно не было кого-то, кого можно было так искренне и по дружески подначивать, так что она надеялась, что Алесса всё поймёт правильно. Закончив с приведением паладина в порядок, отчего та теперь предстала во всей своей красоте, Лу удовлетворённо кивнула и сказала с улыбкой:
- Пойдём, а то наши бородатые спасители уже, скорее всего, заждались.

Наклонившись и уперев руки себе в колени, Тарра, выслушала шепчущую гному и сдержанно улыбнулась, словно ребенку, план которого раскусила, но собралась подыграть.
- Ну конечно, детка, тетя Тарра, поможет тебе отыскать кинжал, - коснувшись указательным пальцем кончика носа, Натали, одарив ее улыбкой белоснежных зубов. То ли дело было в том что, калимшанка, крайне редко встречала гномов, то ли просто сама Шельвиц обезоруживала своим обаянием, но кроме как к маленькому ребенку, невозможно было относиться к волшебнице иначе, хотя умом то, Нуа, и понимала, что Натали может быть старше самой воительницы.
Когда девушки отошли подальше, калимшанка, обратилась к спутнице:
- Эй, Нат, а ведь та девочка выжила. И паук оказался не таким уж и плохим, только страшным и страшно голодным. Бояться это нормально, потому что тот кто не боиться, погибает первым, - дала короткое наставление чернокожая воительница.

  - Не переживай, Фанетта! – бодро поддержала гнома свою стушевавшуюся подругу, даже не подумав о том, что причиной всему могли стать именно ее слова. – Уверена - вскоре ты тоже сможешь совершать подобные чудеса, - Натали ободряюще улыбнулась полуэльфийке и смущенно добавила. – Нам надо просто пережить эту приключение, найти Джахейру… выбраться из леса… полного злых друидов… и, как следует, изучить подобную возможность, да… - чем дольше девушка говорила, тем больше ей самой все эти «промежуточные» пункты казались все сложнее и сложнее.

  Задумчиво нахмурившись, она в конце концов замолкла, всерьез размышляя над поставленной перед ними всеми задачей, пока из этой задумчивости ее не вывел нравоучительный тон Вальтенни, посчитавшего своим долгом отчитать волшебницу за подобные риски. Признаться честно, с его новой физи… кхм, с его новым образом, подобная лекция казалась не столько обидной или раздражающей, сколько пугающей. Особенно, когда произносит ее кто-то в 3-4 раза крупнее тебя самого. Шельвиц даже непроизвольно сжалась, под суровым взглядом, прежде чем вспомнила, что стоящий перед нею Страшила – это все тот же служитель Тиморы, с которым они вместе сражались плечом к плечу. Взяв себя в руки и отбросив не нужный сейчас страх, Натали притворно надулась, уткнув руки в боки, и, чуть наклонившись вперед, ответила упреком на упрек:
  - В таком случае, господин-паладин, постарайтесь впредь и сами не помирать по несколько раз на дню! Девушки, чтоб вы знали, довольно скверно переносят подобные "потери" и вполне могут на вас в таком случае даже обидеться! – игривым тоном произнесла гнома и тут же болезненно скривилась, почувствовав ноющую боль в месте попадания отравленного снаряда. Лечащая длань Латвариса пусть и сняла эффекты яда, но полностью восстановить повреждения не смогла. Учитывая, что они все сейчас пребывали не в лучшей форме, следовало поскорее найти место, где отряд смог бы передохнуть и восстановить свои силы. Иначе спасателей самих придется спасать, когда те достигнут-таки шахты, в которой, предположительно, скрывалась Джайхера.
  - Впрочем, сейчас не время для шуток… Фан, сможешь отыскать нам укромное местечко для привала? Оставаться здесь не стоит. Тем более, раз Шалира говорит, что один из таслоев сумел сбежать. Я помогу… чем смогу, - смущенно добавила Натали, обращаясь к подруге.

  Но прежде, чем удалиться вместе с беловолосой полуэльфийкой, Шельвиц вспомнила кое о чем, сказанном ранее Вальтенни, и, обернувшись к мужчине, невинно спросила:
  - Кстати, а кто такая Цефрея?..

Свист клинков, рассекающих воздух. Тяжёлый удар, принятый на щит. Всего лишь привычная работа. Ничего более. Глаза Гарольда, не моргая, следили за разметавшимися по земле голубыми и алыми волосами. Ещё недавно они были красивыми, уверенными в себе женщинами, а теперь - всего лишь тела, распластавшиеся в холодном осеннем лесу. Девушки вообще не должны сражаться. Убивать и умирать - мужская привелегия. Но они пошли в бой и теперь лежат на пожухлой траве изломанными куклами.

Тело работало привычно, выполняя отточенные в сотнях схваток движения, не давая врагу дотянуться до сочленений доспеха и поживиться его кровью. Наёмник чувствовал, как внутри него разгорается пожар ярости. Огонёк боевого безумия, светящийся в глубине глаз, превратился в полноценное пламя. Ненависть к врагам поднималась откуда-то из глубины сознания, подобно лаве, что восходит по жерлу вулкана, чтобы извергнуться наружу одним единственным словом.

- Пади! - Раскатом грома прокатился над поляной рокочущий бас Гарольда, заставляя вождя выпустить из ослабевших рук свой гигантский ятаган. Глаза огромного орка закатились и грузное тело с грохотом рухнуло на колени, чтобы затем безжизненным мешком завалиться рядом с только что пригвождённой им к земле паладину.

Проводив падающее тело глазами, Гарольд бросил беглый взгляд на лежащую неподалёку чародейку, воспользовавшись заминкой орков. Он чувствовал, что его магического запаса не хватит, чтобы помочь обеим девушкам, однако этого и не требовалось. Нужно дать шанс хотя бы одной и тогда уже она вытащит вторую. В этот момент Алесса шевельнула рукой и открыла глаза. Что ж.. Это упрощало выбор. Гарольд потянулся своей силой к баронессе и произнёс, ломая железной волей окружающую реальность:

- Сегодня я не дам тебе уйти.. Восстань!

Луэвариэль окутала мягкая волна тёплого сияния, на глазах превращавшая страшные раны в кровоточащие царапины. Всё произошедшее, с момента смерти вождя заняло несколько секунд, хоть Гарольду, в горячке боя, казалось, что прошло значительно больше времени. Увидев, как голова девушки отрывается от земли, он вновь взглянул на замерших и явно поражённых столь необычной смертью вождя, орков и, вскинув щит, произнёс:

- Все вы здесь сдохнете..

Голубые волосы взметнулись... и снова опали на землю. Однако теперь, чувствовал он, дева меча была уже не в силах подняться обратно сама. Затем повалилась и его подопечная, которую он обещал охранять, а после весь мир загородила злобная морда чудовища.
Яростный оскал встретил спокойный взгляд серых глаз. Был бы он сейчас с отрядом эльфийских следопытов, все могло бы пойти совершенно иначе. Грубая работа, присущая для наемников, казалась Филавандрелю почти самоубийственной, но что взять с короткоживущих? Порывистые, не понимающие ценность долгой перспективы - как и Гарольд, отказавшийся от его совета и не прервавший жизнь наездника вовремя, как и Алесса, вышедшая вперед слишком нагло, как и Луэвариэль, не жалеющая своей жизни и забывшая о том, что друиду даны силы не только лишь нести гибель, но и исцеление. Он как-то печально, гулко вздохнул и выдернул из колчана стрелу. Если уж они не вели себя, как герои сказаний, то он - был им.
Острый наконечник вонзился твари под челюсть, вынуждая выпустить Филавандреля из хватки и, воспользовавшись замешательством противника, друид бросился в сторону, танцующим проворотом вокруг своей оси уходя от касательного удара крылом. Когда разворот закончился, эльф уже натянул лук, прицелившись наспех, но заставляя Руатир пылать алыми прожилками, жаждущими крови врагов. Тетива тихо звякнула, а стрела аккуратно улеглась в глазницу чудовища, отправляя его к праотцам. Во всяком случае, эльф надеялся на это.
Закончив разворот перекатом через голову, друид поднялся на ноги неподалеку от Луэвариэль и встретил взгляд наездника, затем посмотрел на преследующего его орка и глубоко, печально вздохнул. Он понял, что успеет коснуться теплом лишь одной из женщин и, как бы печален не был этот выбор, он пал на Алессу. Она могла еще успеть победить, успеть спасти Лу, ведь паладин тоже способен исцелять, а Саркхорал жаждал крови не меньше Руатира. Герой должен поступать разумно, а он считал себя героем.
Дыхание весны коснулось лица голубоволосой полуэльфийки, и, приоткрыв глаза, она увидела сидящего над ней, сотканного из пыльцы, цветов и золотых нитей Филавандреля. Он смотрел ожидающе и немного грустно, словно девушка просто прилегла отдохнуть на зеленый луг где-то в стране сказок и грез. Ощущение, впрочем, было очень похожим: звуки боя складывались в трели птиц и переговоры зверей вдалеке.
- Тебе еще рано засыпать, воительница, - тихо промолвил он, начиная опадать, словно осеннее древо. - Встань, они нуждаются в тебе. Я поделюсь частичкой себя, не потеряй её впустую.
А затем распался, возвращая Алессу в реальность. Но раны более не источали боль, а в теле ощущалась легкость словно она очнулась от долгого, целительного сна. Сила светлых фаэри наполняла её, но сколь быстро посетила, столь же быстро и начала утекать, он не мог дать ей слишком многого.
Открыв глаза, Филавандрель расслабленно опустил руки вдоль тела, роняя лук и доставая изящный скимитар из ножен. Он не думал, что ему удастся победить в схватке на мечах этого орка, слишком уж хорош тот был. Но герой... герой не должен сдаваться, а он хотел оставаться героем даже если это означало умереть. В конце концов, такой финал был ничуть не хуже любого другого.
- Продержитесь еще немного!
Крикнул эльф соратникам и наклонил корпус вперед, готовый отразить первые удары противника. Надежда способна изменить ход битвы. И он даст им надежду, пусть и не уверен, враги спешат сюда, или союзники. Надежда для короткоживущих - то же самое, что решительность для эльфа. Они справятся, если увидят её блеск на горизонте. Они справятся. Он хотел в это верить.

Надо было видеть лицо соратников Томаса, когда Кинкейд предложил им остаться охранять деревню. Удгад поперхнулся, обляпав пивом седую бороду, и лишь Декард схоронил спокойное ворожение лица. Хотя внимательный наблюдатель мог отметить, как задергался его левый глаз.
Поднявшись, паладин произнес:
- Благодарю за предложение, но раскопки это юрисдикция Ордела Латной Перчатки. Настоятельно рекомендую вам заниматься вашими прямыми обязанностями по охране поселка.
- Вежливо, но недвусмысленно паладин намекнул Кинкейду, что раскопки не их дело. На этом разговор был окончен. Томас пожал руку Лероя и последовал за Абелем к врачевателю.
Кинкейд же подошел к Золис, и показал ей карту, попутно объяснив, где и как нужно укрепить частокол и деревню. Хозяйка выслушала воина и сказала, что согласна с его предложениями. Однако попросила его самостоятельно сходить к кузнецу и местному плотнику, дабы объяснить им, что да как. Ведь они в этих делах понимали куда больше нее. А еще Золис предложила поговорить с Варсой, может тот, чем поможет Лерою.

В это время, шестеро мужчин включая Абеля, нагрянули к Петру, от чего старик немного растерялся. Первым делом Томас посетил лжеМарселя спокойно дрыхнущего на кровати. Какое-то время паладин немигающим взглядом смотрел на убийцу своего друга, после чего покинул комнату. Несмотря на то, что все кончилось без кровопролития, Абель кожей ощутил гнев Томаса.
В подвале Декард едва сдерживая скупую мужскую слезу, осмотрел тело Марселя. Однако прощаться он с мертвым товарищем не спешил. Очень кстати Петр защитил тело Рэбана от разложения. Эльтрат в свою очередь сказал, что благодаря этому Марселя можно будет воскресить. Только нужно доставить его тело в Храм Латандера в течение недели. Эльф как раз знал архижреца, что был достаточно силен для подобного ритуала во Вратах Балдура.
Томас, дав клятву над телом друга, что вернет его к жизни, направился к лжеМарселю. Оказавшись снова в его палате, паладин попросил у Петра две вещи, отдельную комнату, где бы весь его отряд мог расположиться и разбудить убийцу.
Надо было видеть лицо лжеМарселя, когда он увидел пятерых воинов ордена, что нависли над ним. Из его уст невольно вырвалось ругательство.
Взяв не очень вежливо убийцу под руки, рыцари доставали его в комнату, где местные устраивали собрания и закрыли за собой дверь. Абель как член ордена присутствовал при допросе. Поначалу убийце задавали вопросы спокойно, тот в свою очередь пытался косить под дурочка, обвиняя во всем наемников. Конечно же, это не сработало, и Эльтрат воззвав к владыке света, создал область истины. Поняв, что врать, не получиться, лжеМарсель не стал вообще отвечать на вопросы и молчал как рыба. Такое поведение убедило рыцарей в его вине окончательно, и они перешли к более радикальным мерам. Надо убийце отдать должное он стойко выдержал, пока ему ломали все пальцы на руках. Затем Удгад достал из своей сумки ложку и стал ею выковыривать глазное яблоко пленника. А, чтобы его крики не пугали окружающих, Эльтрат наложил на помещение чары, что уничтожали любой звук. Выглядело все это жутко. Абсолютная тишина и пленник с широко открытым ртом в агонии. Оставшись без глаза, и не желая лишаться второго, лжеМарсель заговорил.
Оказалось, звали шпиона Рик Многоликий, и он был убийце и шпионом в «Гильдии». Шесть дней назад неизвестные Рику личности заплатили Гильдии очень крупную сумму. Искали эти неизвестные артефакт, представлявший из себя медную корону. Забрать ее нужно было у археологов, что проводили раскопки в Клоуквудском Лесу и сделать, это было нужно раньше Латной Перчатки. В общем - это задание поручили Многоликому. Он потянул за ниточки и узнал у своего информатора в Ордене, что паладин Марсель Рэбан выехал на раскопки.
Рик выследил паладина в дороге, а затем, когда тот стал на привал, подъехал и представился обычным путником. Втеревшись к Марселю в доверие, убийца сумел подсыпать в еду яд. Когда отравленный паладин затих Рик раздел его, выбросив доспехи в кусты. Затем обработал тело, стерев отличительные черты, и оттянул подальше от дороги. Самозванец забрал личные вещи паладина и попытался как можно точнее скопировать личность Марселя.
Затем он направился на раскопки, где удачно выдал себя за паладина. Вновь смог провернуть уловку с ядом. Отравив на этот раз почти весь лагерь вовремя обеда. Убив в рукопашной схватке тех, кто не отравился Рик забрал корону и собирался покинуть лагерь, но ему не повезло. Неожиданно появились разбойники и стали резать и грабить умирающих от отравления людей. Досталось и самозванцу, раненый он бросил корону и сумел спрятаться в лесу. Затем вышел к Высок Дубу. Ну, а дальше все было, как рассказали Лерой с Абелем.
Получив признание Рика, рыцари приняли решение, немедленно отправится к раскопкам. Убийцу было решено взять с собой и Абеля тоже.
Также Томас, видимо находясь под впечатлением от действий наемников, решил посоветоваться с Абелем на тему стоит ли их привлекать к этому делу. Потому как их отряд в одиночку может и не справиться.

Как то быстро стало темно. Вот она идет по лесу, внезапный укол, паладин валится замертво с уродливо распухшим лицом, затем ее саму бросает то в жар, то в холод, еще один укус, между лопаток, как будто легла на скорпиона. А затем закрыла глаза и тишина...

Кто то в темноте неудовлетворенно цокал, словно недовольный своим учеником, учитель. Нуа, уже не было ни жарко, ни холодно, только страшно. Щурась до рези в глазах, воительница силилась рассмотреть хоть что то, но тщетно, а страх, влажными щупальцами тянулся к ней из непроглядной тьмы...

- Та ладно! Не такая уж серьезная была передряга, раз никто не умер и даже серьезно не ранен. Ну... кроме твоей Кэт. Но фамильяры ж вроде не умирают навсегда? Ты всегда ее можешь призвать снова, ведь так? А вот померших людей вернуть вроде как только сильномогучие жрецы могут... - она вздохнула и неожиданно начала рассказ:
- Мы вот как-то зимой с голодухи на мучной склад забрались... Трое нас было, я, Ширла и Кость. Мне лет семь было, а пацаны постарше, лет десять-двенадцать. Помню, что мне совсем взрослыми казались... Думали продырявим один мешок, муки отсыпем, болтушку какую сварганим... А там на столе - горшок каши! Представляешь? Маленький такой, открытый, сверху подсохло корочкой заскорузлой, но еще теплая. Пацаны чуть не подрались тогда из-за нее, но поделили... А мне - не дали, - мрачно закончила она, - Послали болтушку делать из муки и ржали, как кони... Ну, я и пошла, подальше, шоб не видеть, как они жрут. Сижу, болтушку на щеках делаю, слезы с мучной пылью мешаю, муку жую, жрать хочется, а она... противная, но хоть что-то. А вдруг слышу - крик... Прибегаю, а они уже оба... того. Глаза выпученные, языки наружу, горло расцарапали. Тоже еще... теплые. Видать, кто для мышей или крыс отраву готовил, да разложить забыл, так в горшке и оставил. Ну, а эти и угостились. Вот их не воскресить... Ну, да и хер с ними! - шмыгнула она носом, - Вишь, и от жадности людской толк бывает. Не будь эти мудаки такими... я б там тоже осталась. А так - ничего вот. Жива, с тобой тут лясы точу. А Кэт твою вернем. Попросим еще у друидов корешков. А нет, так сами наберем. Твоя подруга... белобрысая, ж в травах разбирается? Вот и найдем.
Шалира пыталась подбодрить Натали, но получалось у нее это не особо искусно. Зато искренне.

Реакция товарищей поначалу удивила Лизу - она ведь не сделала ничего плохого, просто пододшла поговорить, и даже для пущего убеждения в своих добрых намерениях сложила оружие. К счастью, из хватки Бьорна она вырываться не стала, послушно остановилась и отошла назад, теснимая им, так как потом до неё дошла некоторая глупость её поведения. Дриада по-прежнему щебетала что-то на одном только ей известном языке, и, стоило полагать, что слов Блэкмор та не понимала, а значить судить могла только по поведению оной, которое в свою очередь только что чуть было не испортило всё. Рыжая, устыдывшись, предпочла прямо сейчас заткнуться и не предпринимать больше никаких самостоятельных действий - мужики и правда лучше знают, что нужно делать, а ей лучше и впрямь помалкивать и не отсвечивать.

Конструкт недолго продержался под скоординированным натиском авантюристов. И в том что последний удар ему нанес очухавшийся и вскочивший на ноги Латварис была какая-то справедливость, когда он могучим взмахом своего оружия почти разрубил его в поясе, где было наиболее толстое переплетение корней и стеблей, соединявшее верхнюю и нижнюю половины тела.
Тогда гномка выпрыгнула из чрева попятившегося назад и начавшего медленно заваливаться на спину конструкта и еще падая получила удар обратной стороной глефы паладина прежде чем обернуться гигантским свирепым барсуком, пока ее живой доспех, скрючиваясь, стал буквально на глазах темнеть и ссыхаться, покрываясь глубокими трещинами. Когда он коснулся земли, то годился разве что на растопку.
Большая, злобная на вид барсучиха, казавшаяся из-за агрессивно распушенной темно-серой шерсти только еще массивнее, яростно зашипела на ударившего ее мужчину. Она угрожающе встала на дыбы, поднимая когтистые лапы, будто говоря «Ну же, иди на меня!».
- П-простите! – виновато подал голос полуэльф, когда его стрелы просвистели мимо гномки-перевертыша в опасной близости от Вальтенни, заставляя того опасливо пригибать голову
В этот момент их гнома потянулась к своей походной сумке, быстро порылась в ней и извлекла шмат соленого, перчёного сала с розовой прожилкой. Не теряя времени Натали впилась в него зубками и откусила небольшой кусок, став чавкая жевать его, перекатывая за щечками, и при этом как можно четче декламировать слова нужного заклинания, пока ее ручки совершали мистические пассы, плетя чары.
С последним слогом заклинания земля под барсуком покрылась слоем скользкой жирной жижи, заставляя его заскользившие лапы разъехаться в стороны, а самого – распластаться на брюхе.

Дорога через болота была очень захватывающей. Несмотря на спокойную обстановку, что вообще-то было очень даже хорошо, Элизабет пребывала на взводе и в состоянии сильного, но тщательно скрываемого эмоционального напряжения. Виной тому, безусловно, было то, что она оказывалась в таком месте впервые. Да и вообще, она впервые выбралась за пределы своего городка и окрестных лесов, а потому данная топь казалась ей местом очень экзотическим. И вообще, всё вокруг было ново, хотя и стрёмно, уж этого не отнять.
Передвигаться пришлось как вплавь, так и вброд. Хорошо, что у группы на ногах были хорошие, крепкие сапоги с высоким голенищем по колено, но так как во многих местах уровень жижи захлёстывал и через край, в итоге обувь набралась воды. Собственно, этим и занялась Блэкмор, когда они высадились на более-менее твёрдую сушу.
- Эй, Пич. - девушка слегка тронула подбородком дракончика, дабы привлечь его внимание, пока выжимала воду из сапог, - Видишь этих мелких засранцев, что пытаются колоть яйца? Я почти уверена, что они тебе по силам, так что если додумаешься задрать как можно большее их количество, мы все будем тебе не только благодарны, но и запасём мяса в дорогу. Уверена, они на вкус ничуть не хуже мышей.
Покончив с приведением себя в порядок, Лиза с деловым видом начала расхаживать вокруг, высматривая, что здесь было, что случилось и какие следы оставили после себя те, что устроили кавардак. При этом она старалась как можно чаще смотреть под ноги и следить за тем, куда наступала.

Все путешествие Филавандрель мрачно молчал, время от времени уходя вперед, и всегда появляясь с другой стороны от группы. Он проверял местность и изучал следы возможных врагов, но ничего интересного так и не обнаружил. Ни с кем заговаривать эльф желания не проявлял, но если его о чем-то спрашивали, отвечал вежливо, пусть и достаточно отстраненно. А когда они достигли цели, он только поменял лук в руках на изящную длинную палку с резным набалдашником и продолжил таинственно молчать.
Причина этого для достаточно проницательного человека была проста. Его подругу приняли в Круг, а он оказался вынужден таскаться с какими-то героями по острову вдали от родных лесов. Конечно, он не думал, на самом деле, что происходящее станет ему обузой. Наоборот, новый опыт, необычные люди - это всегда казалось эльфу отличным способом познавать мир. Но определенный осадочек все же в его душе остался. Так легко приняли Фирлас... а ему, более могущественному, чем эта непоседа отказывают уже который год! Он не завидовал, и был искренне рад за товарища, но к старейшинам явно не испытывал большой любви.
"Спрошу совета у княжны, когда смогу вернуться обратно и пройти тропой фей" - решил Фил, наконец, и немного успокоился. Возможно его истинные наставники смогут вернуть мир в слишком уж разошедшуюся для эльфа душу. Боже, он становится похож на этих короткоживущих! Такой же не собранный и сомневающийся. Следовало взять себя в руки как можно скорее.
Место за столом друид выбрал так, чтобы оказаться между Алессой и Луэвариэль, хотя взгляд его был прикован в основном к последней. Было сложно прочитать по застывшему красивой маской лицу, с какой именно целью он наблюдает за ней, но факт оставался фактом, смотрел на аристократку Филавандрель чаще, чем на что либо еще в зале. Раз уж на него возложили задание присматривать за ней, он должен справиться с ним как следует.

- Я... я не знаю, - Алесса выглядела растерянной, но с благодарностью взглянула на подругу, что решила поддержать ее, - Ладно, будем надеяться, что ты права. Все же хорошо, что я нашла подходящие ножны для него.
Она вздохнула, улыбнувшись чуть через силу, и, наконец, взяла предложенную ягоду.
Задумчиво покатала ее между губами, чуть придавила. Кожура ягоды треснула, брызнув соком в рот полуэльфке и, немного, на щеку. Алесса стерла каплю сока с щеки, сунула палец в рот, тщательно облизав его, при этом перекатив ягоду за щеку. И лишь потом сообразила, что за ней так-то весь совет наблюдает...
Густо покраснев, она быстро проглотила ягоду.
- Спасибо... очень вкусно, - вспыхнув до корней волос, выдавила она, - Я... задумалась просто. Извините.
Несколько раз глубоко вздохнув и хотя бы немного вернув своему лицу нормальный цвет, она все же решилась:
- Наверное, Лу, я послушаюсь тебя. Может, я что-то не понимаю. Надеюсь, Крылатая мать укажет мне путь!.. И мне не зря вручили этот меч.
Она отошла к стене, стараясь не отсвечивать, и не напоминать о себе и своем конфузе до конца совета.

Долго не мог заснуть, но не из за дождя и грозы за окном, наоборот они действовали умиротворяюще и убаюкивали, но не давали покоя мысли о прошедшем обряде, Элизабет и будущем клана. А так же было не комфортно находится в одной комнате с медитирующим эльфом, во первых потому что, Бьорна, варвар еще не знал, а во вторых вот такой полусон, в который погрузился эльф, был в диковинку и весьма напрягал, Кунари.
Тем не менее, утром тифлинг встал как обычно и никак не проявился на нем плохой сон. Погода не располагала для прогулок, а тем более для перехода в пару дней, но выданные плащи с капюшонами, позволяли скрыть заспанное лицо. Правда рога мешали варвару воспользоваться капюшоном, а прорезать отверстия под рога он не стал, а то вдруг Козеф затребует их обратно, еще вычтет из платы.

То ли погода сказалась, но в пути почти все молчали, даже болтливая вчера Элизабет не проронила не слова, до самой стоянки.

Под конец первого дня, проводник решил устроить ночлег в джунглях и с помощью магии, соорудил костер, на котором можно было просушить вещи. Кунари же решил соорудить примитивное укрытие из палок и листьев, что бы под ними смогли разместится трое человек для сна, пока один дежурит и так менятся по очереди.

Всю ночь Элизабет очень плохо спалось. Она не могла сомкнуть глаз, хотя и не ворочалась, а лишь лежала себе на бочку и смотрела в сторону тифлинга. И не то что бы у неё была конкретная цель что-то высмотреть - как раз напротив, она совершенно не понимала, почему ей не спится. Возможно, всё дело было в пережитом потрясении, тогда, во время ритуала, хотя, с другой стороны, если так подумать, то с чего ему было взяться? Так вроде бы Кунари никакой магии не совершал, ну разве что голос его порой звучал очень уж страшно. Элизабет не разбиралась в волшебных штучках, но, как в меру разумный человек, она вполне допускала, что магия не обязательно должна сопровождаться зрительными и слуховыми эффектами, и вполне может быть незаметной. Так что же рогатый сотворил с нею? Нет, девушка не чувствовала себя как-то плохо, чересчур хорошо или просто по-особенному. Хотя насчёт последнего, пожалуй, всё же не верно, но Блэкмор никак не могла дать характеристику своему состоянию. Одно лишь она могла сказать точно - её влекло к тифлингу. Нет, не так, как это принято понимать в пошлом смысле, но как-то очень даже похоже. И тут уже в дело встревала расисткая сущность, заставлявшая мысленно отплёвываться. Заставлявшая, да не заставившая. Всё-таки добрые побуждения и ответственность за данные обещания были сильнее, и пришлось поступиться прежними принципами. Хотя почему пришлось? Рыжая нисколько не переживала по поводу того, что компанию ей составляет не человек, и что они в таких дружных отношениях. Похоже, она открыла для себя какую-то новую сторону своей души, доселе неизвестную, и теперь, кажется, противоречивую и родственную одновременно. Должно быть, это непонимание и невозможность осознать их не давали ей покоя, равно как и нормально заснуть. Долгие часы Элизабет не смыкала глаз, а когда всё-таки умудрилась прикорнуть, наступило утро, а вместе с ним и необходимость вставать. Да уж.
Что во время сборов, что в дороге, Блэкмор отличилась в первую очередь своей молчаливостью и пасмурным видом. Ну ещё бы, она ведь и не спала толком. Благо, то было только раз, и подобное девушке переживать приходилось неоднократно в своё время, так что и сейчас она ничего критичного тут не видела, но вид всё равно имела варёный и буквально говорящий всем вокруг "смотрите-ка, кто у нас тут не выспался!".
Зарядивший ливень был как нельзя кстати к такому настроению, да и провожатый тоже оказался не из любителей чесать языком и вербально разлагаться. Может, оно и к лучшему было, но, так или иначе, группа продвигалась весьма и весьма спокойным, если не сказать унылым темпом. Радовал только осёл - эта животина, казалось, ков сему была готова изначально, даже если бы пришлось лететь на гигантских орлах. Бодро вышагивая по проложенному маршруту, он словно выступал ничуть не менее важным провожатым, чем тот, что соседствовал с ним на двух ногах.
Когда пришла пора сделать остановку, мужичок продемонстрировал чудеса владения магией. Наблюдавшая это воительница сначала долго думала, как это вообще реализуется в плане магии, но затем, не придумав ничего путного, решила, что навык сей полезен весьма и вроде как даже несложен в освоении, потому как сотворивший его человек на мага не походил, а значит и Блэкмор сможет этому научиться. Ну или Кунари, уж он-то точно с магией связь какую-никакую имеет.
- А можно научиться такому способу разжигать костёр? - спрсоила девушка у Джада.

– Зачем в окно? Почему сразу не проверить, жив или нет? – поборов лень, Бьорн повернулся к рюкзаку и начал вытаскивать одеяло из оного. Но с учетом того, что прилагал он усилий не то чтобы достаточно, это выглядело странно.
– Ты вообще умеешь это делать?
Наконец, соизволив приложить силу и достать одеяло, эльф бросил его на пол, раскручивая из рулона. Потом нужно немного потрясти и оно разложится окончательно. Остается дело за малым, улечься на один край, и, удерживая его, покатиться к другому, заматывая себя в тепло. Самое сложное в этом деле – не нарушить идеальное построение "гусенички" во время продвижения к рюкзаку, который выполнит роль подушки.

До того, как они вошли, юный Филавандрель (хотя по меркам людей - безмерно старый) сидел погруженный в собственные мысли. Нетерпение его было вызвано не столько ожиданием, сколько грузом бессмысленных слов, когда следовало начинать действовать и быстро. Он уже слышал это все, и даже полтора раза, поэтому прислушивался к монологу старика Наала в пол уха, уделяя куда большее внимание своим запястьям, чем окружающему миру.
Мысли его, впрочем, вились вокруг того же, вокруг чего и последние месяцы. Эльфы редко переходят к активным действиям внезапно и сгоряча, и, пусть он и считался среди сородичей довольно порывистым после той истории с волком, Филавандрель не слишком отличался от своего народа. Он старался осмотреть вопрос со всех сторон, взвесить каждый риск и шанс, и лишь после этого придти к самому лучшему, или, как минимум, рациональному решению.
Нынешний вопрос, впрочем, оставлял ему не слишком много вариантов. Он давно уже замечал, что жизнь тетушки Минервы идет в гору (самое время с точки зрения эльфа) а значит, ему вскоре не окажется места рядом с ней. Да и по всем правилам пора было уже начинать самостоятельную жизнь. Конечно, быть приближенным и одним из любимых рыцарей её высочества - бремя в той же мере тяжкое, в коей и престижное, но Филавандрель был способен на куда большее, а баллады местных бардов о искателях приключений лишь разжигали в нем желание отправиться решать чужие проблемы. К тому же, местный Круг не слишком жаловал его, пусть друидическая практика, которую он использовал и была не сильно отличающейся от их собственной, но это стало столь же крепким предлогом, как и желание обрести самостоятельность и легенду. И вот, даже в момент великой печали его не желали посвящать в тонкости истории Древа, как и во все остальное.
Мрачные мысли прервались, едва на пороге показались пресловутые искатели приключений. Даже ерзающая от нетерпения Фирлас не смогла их проигнорировать, что вызвало на губах эльфа легкую улыбку. Если уж кто и выделялся среди них порывистостью, то уж точно его подруга по ремеслу.
Дождавшись завершения всеобщих поклонов и формальных приветствий, Филавандрель медленно поднялся, оправляя плащ так, чтобы эфес скимитара был скрыт и, оставив посох у стены, неторопливо подошел к героям, с интересом разглядывая их. О голубой эльфийке он уже слышал раньше, и в действительности, как это часто бывает, она оказалась не такой, как в песнях, что в данном случае не могло не радовать взор. Об остальных барды не пели, так что в их талантах друид в определенном смысле сомневался, но говорить об этом вслух не стал.
- Леди Алесса, рад встретить вас. Песни о ваших деяниях достигли даже моих диких ушей. - Склонившись над её рукой в аристократическом поцелуе, эльф мягко улыбнулся глядя ей глаза в глаза, после чего повернулся и повторил поцелуй с рукой чародейки. - Леди ди'Сомери.
Остальным он лишь кивнул, поскольку этикет не подразумевал тонких манипуляций с не знатными и мало известными личностями, а сколь бы ни был дик и невоспитан сам Филавандрель, он все еще находился при дворе графини и не собирался позорить себя в её глазах.
Однако, вместо того, чтобы вернуться на место, друид, еще раз окинув искателей приключений взглядом, переместился ближе к Минерве, склоняясь к её уху и едва слышно заметил:

После чего, задержав взгляд на её глазах еще немного, широко улыбнулся и поклонился героям:
- С вашего позволения, леди и господин, я хотел бы присоединиться к вам. Мой лук и посох вы наверняка найдете весьма полезными, к тому же здесь вряд ли есть кто-то, кто заинтересован в разрешении проблемы больше меня.
И он не врал. Помимо желания помочь Древу, Филавандрель так же лелеял надежду, что это станет лишь первым шагом на пути к его собственным мечтам и планам. Навряд ли хоть кто-то, включая старейшин, возлагал на это дело столь большие надежды.

Halloween in Baldus Gate. Part 1.
Blue-hair witch

Бой закончился быстро.
Эльфийка аккуратно вытерла клинки о труп и вложила в ножны и приблизилась к ярлу для других указаний. Вне всяких сомнений, викинги сейчас пойдут грабить и набирать рабов. Кого то ждала ужасная участь, а кому то повезет больше. Кто-то выберет короткую жизнь свободного человека и бросится на захватчиков с оружием, кто-то сбежит.
Ните уже было без разницы. Стоило смыть с себя кровь. Если ярл захочет вдоволь насладиться грабежом, она сможет себе это позволить.
Лежащий в луже крови обезглавленный противник. Не совсем ее добыча, но... Взяв его клинок, она поднесла его хозяину. может он не станет ее ругать за убийство потенциального пленника?

Ветер тихо завывал в ночи словно в аккомпанемент бьющимся об борт огромного корабля волнам, и в темени то и дело мерцали огни горящих на судне фонарей, лучи света которых пытались пробиться сквозь тьму и стелющийся по воде туман. В это время большая часть викингов предпочитала спать, уже давно привыкнув к мерному покачиванию корабля, и шуму идущему с гребельной палубы, где почти без остановок трудились рабы, толкая их судно вперед. В эту ночь Ярлу что-то не спалось, он словно чувствовал приближение чего-то, как-будто сами боги посылали ему предупреждение, и в голове шумел гул далекой бури. Харальд Белогривый стоял у самого носа корабля, положив руку на борт и вглядываясь в темный горизонт, пытаясь разглядеть хоть какое-то доброе знамение, и так уж усердно пытался, что даже не почуял как к нему подошел один из волхвов, одетый в медвежью шкуру и обычную кольчугу.
— Что не весел, друже, боги не обманут и скоро уж увидим мы берег.. А там и о всех проблемах забудем, главное только верить и тогда Всеотец точно укажет дорогу. — словно подтверждая слова крепкого старого воина, где-то в стороне громко крикнул ворон, а в облаках на отдалении сверкнула очередная молния, предупреждая о приближающейся с правого борта буре. И все было бы хорошо, но команда кажется была совсем не готова к этой буре, слишком многих забрало море совсем недавно, и Ярла пугала мысль о том что и он может вот так просто отправится в объятия Хель, умерев от какой-нибудь болезни, с которой не могли совладать даже Девы Света. Внезапно ночную тишь разорвал громкий крик, который слышал каждый на корабле, и который мог разбудить даже самых тугоухих.
— Огни! Огни на горизонте! — один из разведчиков как обычно сидящих в люлюке на самом верху единственной мачты, кричал так что можно было подумать что он увидел бога, однако это было даже лучше. Вскоре и с палубы можно было разглядеть сквозь туман и тьму россыпь мелких точек на горизонте, в которых мореплаватели без труда могли узнать прибрежные огни, верный признак того что им повезло наконец наткнуться на сушу. Их было много, и уже отсюда Харальд мог сказать что они движутся к большой суше, не похожей на те острова что встречались им раньше. Нет, это было что-то явно большее, и не сложно было понять что викинги видят не одно поселение, а сразу же несколько раскинутых по берегу на приличном расстоянии друг от друга. Чем дальше продвигался их корабль, тем лучше становилось видно маячащую вдали сушу, очертания которой различались все лучше и лучше. И теперь было самое время решить, что викинги будут делать дальше, когда перед ними снова замаячил желанный берег. Окруженные плотными лесами, холмами и полями с рассыпанным на них снегом, четыре различимых в ночи поселения манили своим светом, и викинги плыли на него словно мотыльки на свет, точно зная что там будет вдоволь еды и нормальной воды.

- Да готово уже! Ты что, опять хочешь дожарить до состояния подошвы? - шипела Шалира, пихая Йона в бок. - Такого зайца тогда испортил!.. Еле прожевали!..
Полуэльфка, вспомнив историю с той своей добычей, разумно умолчала, что тот "заяц" на самом деле был пойман ей не в лугах возле города, а на одной из улочек, а ошейник того весьма упитанного "зайца" из приличной кожи она еще потом переделала в ремень для ножен для одного из своих кинжалов. Подумаешь, мяукал "заяц"! Мясо - оно и есть мясо!..
- Смотри, сок уже прозрачный, значит, готово и крови не будет! - не слушая возражений, Шалира сняла мясо с огня, шмякая его на тарелки. Себе, разумеется, самый большой кусок.
- Ты гляди какой молодец! - восхитилась она енотом в который раз, - Блин, Ферди, давай ты тоже что-то полезное делать будешь, а не только жрать и спать?..
Разомлевший мышонок, ставший поперек себя шире обиженно пискнул и перевернулся на другой бок. Шалира махнула на него рукой и плюхнулась за стол.
- Давайте жрать! - пожелала она всем приятного аппетита, и принялась за мясо, пользуясь своим кинжалом, чтобы порезать его помельче - так было удобнее жевать.
От вопроса Фанетты, она едва не поперхнулась, но, откашлявшись, не стала ничего спрашивать, обратившись в слух и при этом не переставая ритмично жевать.

Фанетта не вмешивалась в споры своих спутников. Они были разными людьми, шедшими по жизни разными путями - смогут ли они оставаться вместе хотя бы до окончания их нынешней миссии, прежде чем противоречия между ними разведут их в разные стороны? Или они всё же смогут преодолеть свои разногласия и стать верными друзьями? На последнее полуэльфийка не слишком надеялась. С лёгкой улыбкой девушка наблюдала, как ручной зверёк друида накрывает на стол... а затем всё её мысли вдруг вернулись к одному вопросу, который она не знала, может ли она задать фирболгу-друиду или не стоит. Но, наконец, подумав, что лучше задать вопрос и, возможно, пожалеть об этом, чем не задавать и жалеть об этом потом, она решилась:
- Скажите... Берриан... А в вашем лесу водятся единороги?

Дрогнули и ушли. Остался лидер, трясущийся словно лист на ветру. Приблизился Кунари к Вельду, по пути развёлся чёрный дым и потухли горящие глаза, просто став чёрными как сама ночь, а инфернальный шёпот затих.
Внезапный удар посадил пьяницу на задницу и заставил выплюнуть пару зубов. Присев на корточки перед ним, тифлинг взял эти зубы и поднёся ко рту прошептал на инфернальном "утёс; бутылка; верблюд; гавно", после чего один зуб вернул хозяину:
- Демонический пакт заключён, если ты выпьешь хоть ещё каплю алкоголя, твой второй зуб мне скажет об этом, - словно в подтверждение слов, зуб Вельда, зажатый между указательным и большим пальцами варвара, завибрировал и затрещал, словно жук, - И тогда, я призову демонов, что сожрут твою душу.

Встав, Кунари вернул себе копье, что воткнулось в землю и отправился прочь, лишь отойдя на несколько шагов обернулся и крикнул Вельду:
- И сохрани первый зуб, если не хочешь потерять и остальные.

  Натали, намеревавшаяся было предупредить калимшанку о том, что ее дурная привычка вновь дала о себе знать, к сожалению, не успела, а потому гнома испугано скривилась, стоило Тарре столь «неприятным» образом упомянуть о возможной судьбе Джахейры. Бросив на девушку слегка осуждающий взгляд, волшебница напомнила себе впредь повнимательнее следить за их темнокожей спутницей. Может быть, эта болезнь и не была заразна, но вполне могла создать немало проблем как самой воительнице, так и их маленькому отряду… в котором и без того хватало конфликтов.

  К всеобщему облегчению, их нанимателю удалось подобрать нужные слова, чтобы не только остановить спор паладина и чародейки, но даже подсластить пилюлю, пообещав куда более значительную награду. У Шельвиц чуть челюсть не отвисла от названной Халидом суммы «подарка», и хотя саму себя она никогда не считала слишком уж жадной, маленький червячок зависти принялся вгрызаться в сердце гномы, после таких откровений. Похоже, он и впрямь души не чаял в своей супруге, раз готов был расстаться с таким сокровищем. Было несколько неловко, отбирать у возлюбленных нечто столь ценное, но в то же время, будучи алхимиком, Нат понимала, что принципы «равноценного обмена» не стоит нарушать. Тем более, не тогда, когда подобное приключение могло стоить жизни не только пропавшей Джахейре, но и любому из смельчаков, что взялись за ее поиски.
  - Думаю… думаю, все мы согласны с тем, что это более, чем щедрая награда, - негромко отозвалась невысокая волшебница, стараясь смотреть в лицо Халиду. – И приятно осознавать, что вы понимаете, как изменилось положение по сравнению с простыми поисками пропавшего… Будем надеяться, что с вашей женой все будет в порядки и мы вскоре найдем ее живой и невредимой! – постаралась магичка подбодрить мужчину столь простыми, но искренними словами.

  Не прошло и пары мгновений, как кутерьма и споры улеглись, и гномку наконец-то достигли те заманчивые запахи, что доносились с кухни. Но… почему-то следующий вопрос фирболга и Фанетты заставил слезы навернуться на глаза девушки. Сама удивившись и растерявшись от подобной неожиданности, Шельвиц принялась размазывать их по лицу, не в силах отделаться от воспоминаний о последнем контакте ее разума с сознанием погибшего фамильяра.
  - Фан… прости меня, я-а-а… Я на секундочку! – пискнула Натали и бросилась на кухню, едва не запутавшись с разбегу в юбках Шалиры, которая тоже решила принять участие в готовке?

  - Берриан, сэр… Ой, извини, Шалира! Я не хочу вас отвлекать от готовки да и опасно это, но… Скажите, у вас тут не найдется специальных трав и благовоний, которые порой используются в ритуалах. Мой фа… Моя сова… она погибла, в той стычке с гибберлингами, сумев перед этим отправить на тот свет немало этих тварей… Я знаю, фамильяры – это не совсем животные, так что вы, возможно, не испытываете к ним тех же теплых чувств, что и к вашим лесным соседям. Но для меня Кэт была подругой и верным спутником… Мне бы очень, очень хотелось ее вернуть! – несмотря на то, что глаза Шельвиц вновь принялись слезиться, она смахнула капельки краешком пальца и вновь запрокинула голову кверху, глядя прямо в громадные очи друида. – У меня есть немного денег! Я, наверное, смогу вам заплатить за материалы, если среди ваших вещей найдутся нужные для заклинания… Очень вас прошу, помогите мне снова призвать моего сычика! - шумно хлюпнув носом, почти что прокричала волшебница, сжав кулачки.

Как говорили мудрецы:
- Хорошую задницу сложно обойти вниманием

  - Гибберлингов, - мимоходом поправила подругу Натали, осторожно подсаживая медвежонка повыше и успокаивающе гладя беднягу по спине. Не обладавшая впечатляющей физической силой, девушка уже порядком устала наворачивать круги по лесу да еще с живой ношей на руках, а потому была готова распластаться прямо здесь, на пороге чудного дома и его не менее чудного хозяина! Но все же старалась держаться в рамках приличий из последних гномьих сил. «Интересно, - успела подумать Шельвиц, с нежностью глядя на звереныша. – Моя матушка тоже так уставала, пока носила меня на руках в младенчестве? Еще и по дому работать успевала… Ох, мама!» Конечно, еще оставался вопрос, весила ли маленькая Нат в детстве столько же, сколько этот лесной хищник, но погасить вспыхнувшее в душе девушки чувство восхищения собственными родителями это уже не могло.

  Воспрянув духом, волшебница сделала шаг вперед и, слегка склонив голову в приветствии (ведь на большее сейчас способна не была), обратилась к странному созданию перед ней, явно знавшему спасенного отрядом друида:
  - На ваш лес обрушилась беда из других миров. Эти создания – гибберлинги! – мы не знаем, как они очутились здесь, но они нападают на людей и животных, убивая и похищая их, порой превращая в рассадник для своего молодняка. От их лап пострадали и ваш знакомый, Сенияд, и несколько караванщиков, одного из которых нам лишь чудом и удивительными врачебными талантами моей подруги удалось спасти, и даже родительница вот этого медвежонка! – Натали, напрягая все свои скромные силенки, приподняла зверька вверх, демонстрируя его синекожему. – К счастью, друид, несмотря на свое состояние, смог вывести нас сюда, к вашему дому. Надеюсь, вы сможете ему помочь? Времени у него совсем немного – другие зараженные уже погибли несколько часов назад, - слегка скуксившись, опечалено сообщила Шельвиц, бросив робкий взгляд на Халида. Раз уж их наниматель лично знал Сенияда, то может и про хозяина этой хижины был в курсе и смог бы им помочь?

  Впрочем, личность этого существа и ее саму интересовала, и если бы не усталость после дня пути и не ее нелегкий, хоть и милый, груз, она бы с радостью поболтала синекожим здоровяком и дальше, узнав его получше. Но сейчас приходилось довольствоваться лишь собственной памятью да теми книжками про обитателей лесов, что ей удалось прочитать за свою все еще столь короткую жизнь.

- может быть. А может... - она замолкла. В памяти вновь из пустоты возник силуэт демона, встретившего группу на выходе из древнего строения. Как просто далась бы ему победа, если бы не... она даже не спросила, как именно был повержен враг. Не до того было. И цена той победы была бы велика, если бы не последние силы паладина и клирика, потраченные на исцеление их проводника.
Она помотала головой, прогоняя наваждение.
- я понимаю, конечно, что это врачебная тайна, но внезапные обострения в больших количествах это повод... не рассказывали ли дети тебе что-либо подробнее о болезнях своих матерей? Это может быть мне интересно с профессиональной точки зрения.

- страна такая есть, и свой интерес у моего учителя там имеется. А расстояние штука досадная, но, думаю, мне удастся придумать способ обмениваться письмами чаще, чем раз в полгода. Всё же я волшебник - она улыбнулась.

Отродье. Это уже даже не смешно, его столько раз называли отродьем, выродком, чудовищем, животным, что тифлинг просто перестал на это обращать внимание. Тем более в поселения, где излишняя гордость и вспыльчивость может выйти боком, а в данной ситуации, Кунари готов был стерпеть гораздо большее.
Громила смотрел куда то вдаль, поверх эльфийских голов и словно не слышал и не видел стражников, как будто то они мухи, а он вол, которого ведёт погонщик и сейчас просто приказал остановится. Город всегда душил его, словно цепями связывал руки, ноги, стягивал широкую грудь и за рога тянул к земле, что бы он склонился перед цивилизаций и был кроток и покорен.

Куча. Огромная куча монет! Вот она – цивилизация! Бьорну, не видевшему никогда столько золотых пластинок, форму которых он никак бы не назвал, это показалось какой-то сказкой. Но лишь на миг – потому как что делать с таким количеством денег в лесу он не знал. В этих их городах деньги решали всякое, с их помощью можно получить что-то хорошее и приятное. А в лесу что? Белкам скормить? Так они их не едят, пробовал ведь уже. Сороки только непонятно зачем тащат, да еноты. Впрочем, эти тащат все что не закреплено, так что не показатель. Впрочем, монетки он таки сгреб – мало ли, а кушать они не просят.

– Это дальше мы как, опять по дороге или напрямки? А по друидам я бы не переживал. Как ни как, а там немного не природная ерунда творится. Помогут, куда они денутся.

Поправив непривычно легкую корзину, эльф подумал что было бы гораздо удобней приобрести рюкзак, похожий на те, что у Лии и Динара, но корзина казалась такой привычной... Кто знает, может когда-то ударит с неба гром и там снова появится Нисса.

- Йожик? Почти как Йон. Это ты чихал?, - девушка недоумевала и явно не понимала что над ней смеются, а может делала вид, но ежей она точно не встречала никогда в жизни и это существо для неё было загадкой, - Обычное имя, как Йон или Шельвиц. Или Шалира.

Странная эльфийка. Говорят эльфы живут много дольше людей, неужто она жила всю жизнь в этом месте и никогда имён не слышала?

Кивнула другой эльфийке, среброволосой и со шрамом и посмотрела на гномку. Хм.

- Фаннета... Фаннета Натали? Вы сестры или она твоя дочь?, - абсолютно серьёзно спросила воительница, после чего опять пустилась в свои мысли, - Они так похожи, с другой стороны у нас в общине все похожи, не считая Азукая и Маракая, но они прибыли из другого места, а не родились в общине как Тарра-Нуа... Что? Одноглазый змей? Не слышала никогда и уж точно не видела, - пожала плечами Нуа, - Кстати, у нас в общине есть юноша которого все зовут Одноглазым Змеем, он якобы с таким сражался и победил.

Когда облако спор окутало ее, Алесса было инстинктивно отшатнулась, но... не успела. Жест существа был вполне себе враждебен, кто знает, какой магией они обладают?.. Но полуэльфка вспомнила название существ и почему-то так и не смогла заставить себя обнажить против них оружие. А еще через несколько мгновений...
Видения, образы, расплывчатые, чуждые, но вполне понятные. Эти существа так общаются?.. Неудивительно, что их чуть не истребили. Они и выглядят-то как страшные монстры, а тут еще споры выпускают!.. Слишком чуждо и непонятно для тех, кто привык разговаривать словами. Слишком страшно для тех, кто ждет подвоха от каждого поворота подземелья. Паладин и сама себе-то удивлялась, что не атаковала.
Но образы говорили, что поступила она верно. Микониды были мирным народом, которые... просто жили. Там, где вряд ли бы выжила какая-то другая раса, кроме...
Дроу. На континенте к ним относились нормально. Эльфы и эльфы, только темнокожие да красноглазые, ну так и что?.. Скрытные, но это тоже бывает. А тут она уже второй раз сталкивается с тем, что судя по всему дроу... не очень хорошие. Хотя не стоит поспешно судить - это может быть просто ошибкой со стороны дроу, и нужно лишь послужить посредником между двумя народами.
- Микониды... У нас их называют - микониды, - вслух, чтобы услышать свой голос, сказала она, хотя уже понимала, что всех, кого окутали споры, теперь связывают общие видения.
Паладин сосредоточилась, пытаясь в мешанине мыслей выстроить понятную картину.
Сожаление.
Образ самой Алессы, бегущей вперед, чтобы отразить клинок темнокожего эльфа и... не успевшей.

Уверенность и сочувствие.
Образ их группы, убирающей руки от оружия и пожимающие...конечности миконидов. Потом они вместе идут по пещерам, а разумные грибы показывают им дорогу.

Надежда и сомнения.

Тоже "вилка" в образах, между которыми Алесса металась сама, не зная, что произойдет...

Встреча с дроу. Шевелящиеся губы авантюристов. Дроу не поднимают оружия, пожимают руки сперва членам их группы, потом - миконидов.

Встреча с дроу. Те достают клинки. Алесса и спутники также обнажают оружие, прикрывая собой миконидов.

От столь напряженного "думания", она даже слегка вспотела. Но, когда последний образ был завершен, повернулась к остальным и вновь словами спросила:
- Как-то так, да?..

Тепло. Первое самое яркое ощущение после того как они вошли в помещение. Эльф едва сдержал дрожь от резкой смены температуры и спустя несколько секунд успокоился, рассматривая окружение и слушая. Помещение внутри показалось огромным – не шло ни в какое сравнение с лесным срубом или пещерой. Но оно казалось чертовски уютным, во многом, наверное, благодаря тому, что приятно контрастировало атмосферой с улицей. Единственное чего не хватало – воздуха. Разнообразные запахи несколько раздражали, поскольку среди запахов пищи были и другие, не слишком приятные.
А еще странные разговоры. Хрен – понятно, пельмень – понятно, но вот что такое “бабский пельмень” и в чем его отличие от обычного – нет. Пожалуй, нужно будет спросить у Ниссы и Лии что это за блюдо такое.
От попыток разгадать странную загадку, Бьорна отвлек ощутимый толчок, и гораздо проще было бы удержать равновесие, столкнувшись с такой горой как орк, если бы по тебе никто не карабкался. Но громадина это сделал вроде как случайно и никто не пострадал, так что эльф быстро расслабился, кивнув в ответ на извинения и так же как и Нисса сказал “Ничего страшного”. После чего посмотрел на пол под собой – рюкзак гномки и его нехитрый скарб нигде не катается, значит с дном все в порядке.

– Хе, сиди, если хочешь. А тут где-то есть возможность достать более плотную одежду? Не ожидал я все-таки что придется делать столь длительные переходы.

Лиа попросила еды – пожалуй, одна из приятных штук, которую можно записать в пользу городов – тебе не нужно добывать еду, ее можно попросить взамен на монеты.
Оглядевшись по сторонам, дабы не привлекать лишнего внимания вопросами, на которые здесь все наверняка знают ответ, Бьорн спросил у своих спутниц:
– А что такое женский пельмень?

Вопреки плохим предчувствием, ночью на них никто не напал. Что еще раз убедило Алессу, что не стоит доверять предчувствиям. Только фактам и логическим предположениям!
В любом случае, последняя смена позволила ей провести качественную тренировку и даже обмыться, пока остальные просыпались. Поеживаясь от холодной речной воды, паладин, тем не менее, чувствовала себя весьма бодро, помогла сварганить более-менее приличный завтрак на костре, почистила и собрала палатку, и вообще излучала оптимизм, так раздражавший любителей поспать по утрам подольше.
Полуэльфка спустилась к реке, помогла это сделать и остальным - спуск был достаточно крут, и с некоторой настороженностью заглянула в пещеру. И не зря - первое, что она увидела были кости. Но прежде, чем ее клинок покинул ножны, Алесса поняла, что кости старые, не гуманоидные, и на них явно видны следы звериных зубов.
- Похоже, это было логово какого-то хищника, - негромко, скорее, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце, чем сопартийцев, сказала паладин. Несколько глубоких вдохов, и она, наконец, успокоилась и собралась. Кивнула на предложение Маркона и двинулась вперед, уже найдя в себе равновесие духа.
Те, кто считают, что эльфы в темноте видят как днем - ошибаются. Темнота окрашивает мир в серые краски, делая все предметы причудливо другими, и, часто - выглядящими опасными. Эльфы тоже не любят тьму, предпочитая ей свет. Но, по крайней мере, их зрение позволяет им не спотыкаться в темных пещерах и наклониться, когда с потолка свеситься острый сталактит. Так что, в общем-то, Алесса была благодарна отцу-эльфу за способность видеть во тьме.
Ступеньки паладина удивили, хотя чего-то подобного она ожидала. В конце концов, зачарованные мечи просто так в землю не зарывают. А уж если они "ходят", то тут как пить дать замешаны разумные. Правда вид этих "разумных" все же поверг ее в шок. За время путешествия она повидала самые разные грибы, но вот шевелящихся, с глазами, руками... в общем, подобного ей не встречалось. И Маркону, судя по его ошарашенному вопросу, тоже.
Рука вновь дернулась к мечу, но то, что эти существа не двигались, остановило Алессу. Внимательно следя за реакцией грибов, она поклонилась и сказала:
- Приветствуем вас! Мы - разумные с поверхности, пришли сюда за тем, что некогда принадлежало нашим предкам - мечом. Мы хотим лишь забрать его, и не хотим создавать проблемы. Позвольте нам найти его в ваших землях!
На всякий случай, она повторила эти же фразы на всех языках, что знала, надеясь, что что-то может сработать.

- Нет! Нет-нет-нет-нет! - колдун выронил меч и щит, схватившись за голову, - Этого не может быть, вы мертвы, мертвы и спокойны! Вы сами виноваты! - под конец ровный выкрик алхимика перешел на визг, - Я спокоен. Вы мертвы. Я защищался, вы сами виноваты! Я был прав! Я был прааав! Уходи!!! - сложив трясущиеся руки на груди, колдун стал чертить одними пал цами какие-то только ему ведомые символы, выставив их в сторону мертвеца, - Я тебя не боюсь! - и чуть было не переусердствовав, дернул за амулет на груди.

Скучно. Ехать весь день в корзине было ужасно скучно. Нисса выдержала первую половину дня довольно спокойно, но потом у нее затекли бока, ноги руки, голова вскипела, заставляя гномку чуть лине кувыркаться в корзине. Она долго упрашивала Бьорна спустить ее, чтобы она побежала вслед за всеми, может только чуть-чуть отставала бы, но сидеть она больше не может. Уговоры превратились в нытье, нытье превратилось в песни. Гномка лежала уже высунув ноги вверх и перекинув их за бортик, а головой упершись в дно, на свой рюкзак. Иногда песни затихали и в эти моменты Нисса хватала Бьорна за хвостик и заплетала ему косички, пока Бьорн не выдергивал косу из ее пальцев и не расплетал ее снова. Песни перешли в рассказы о всех своих Ку, которым не посчастливилось отпрыгнуть в нужный момент или просто потерялись.

Тут Нисса громко ахнула, вскочила и завертела головой, начала хлопать ладонями по куртке, пока зверек не пискнул получив шлепок через накидку. Гномка чуть ли не заревела, начала извиняться и признаваться, что могла забыть его на дереве. Найденный и получивший ни за что Ку обиженно махнул крыльями, подлетел к Бьорну и повис у него на груди, меланхолично зарывшись тому под куртку.

Пастухам Нисса была очень рада, расспрашивала, что это они делают, пока ее не уносили слишком далеко и она уже не могла докричаться. Вопрос Лии сменил эту тему.

— Конечно благоприятно, даже очень! Они блестели и свистели, а потом ты меня разбудила. И всё. Солнце здесь совсем не слышно, тучи глухие и ничего не рассказывают. Может в вашем городе получше слышно будет!

Когда пошел снег Нисса заметно притихла и ее голос приглушало одеяло, которым она укуталась с головой. Темнота сгущалась, когда путешественники увидели теплый свет города. Гномка выглядывала из-за плеча Бьорна и ахала ему на ухо теплым воздухом. Все ей было интересно. Даже засыпающий город был для нее богатым на удивления. Пещеры в которых жили люди оказались большущими, места было много, тропинки между домами широченными. Много холодного воздуха и много снега, много света. Их не защищали деревья, они, кажется, совсем не боялись диких зверей и не скрывались за иллюзиями. Люди показались Ниссе очень храбрым народом, и она с нетерпением ждала, когда же ее отнесут в один из этих домов, чтобы посмотреть, что же там внутри.

Две фигуры впереди заставили Ниссу скинуть одеяло с ушей.

— Это кто? Это жители? Эй, жители! Здоровья вам! Это ваши дома? Вы молодцы вообще, пещеры огроменные! А нам бы в такую, как там называется, Лиа? А, да, таверна! Мы славные герои шли к вам целый день, устали. У меня уже язык болит, не могу кричать. Все, я спрыгиваю. Мы же пришли, да? Все, не могу, Бьорн опусти чуть-чуть.

Гномка зашаталась в полный рост в корзине и перекинув ноги кое-как спрыгнула на каменную дорогу. Послышалось ай и тихое шипение. Гномка начала быстро растирать затекшие ноги и резко потянулась всем телом вверх, задрав руки.

Переговоры закончились и Трис, в предвкушении завтрашнего похода пошла готовиться В конце концов было необходимо закупить припасов и, раз уж есть денежка - починить, или обновить снаряжение да оружие. На выходе, наблюдая изящный поклон Алессы и приличные манеры остальных ее товарищей, путовка немного замешкалась и повторила за полуэльфийкой прощальный поклон, правда наверное он показался немного неуклюжим. Чертов этикет аристократов.
До вечера в замке ее никто не видел, однако, уже после того как стемнело, довольная плутовка пришла в свою комнату с горой пакетов и свертков. Какое то время она готовила вещи и собирала сумки в дорогу. Однако в комнате ей видимо не сиделось, и ближе к ночи ее можно было увидеть на уже опустевшей тренировочной площадке.
На следующий день она появилась перед командой в новой, добротной одежке, вместо старой грязной рубахи и подраного после прогулок по лесам плаща, броня была приведена в порядок, а на поясе свисал необычной формы клинок, в красивых черных ножнах. Если раньше при взгляде на нее навязвался вопрос - что она забыла в замке графа, то теперь она хоть выглядела как приличный человек.

— Тика! Тика.. — Нисса смотрела в блестящий след гостьи, надув губы, — Пока-а!

Шмыгнув носом, Нисса получше закуталась в одеяло и села на свое место перед слабым огнем костра. Она грустно смотрела на танцующие языки пламени и постепенно начали расплываться.

— Если вокруг такие вот друзья ходят, то и бояться нечего.. — сонно пролепетала гномка.

Перемещение до замка не заняло много времени. Как и размещение в покоях. Гарольд все ещё испытывал легкий шок при осознании того количества места, которое выделяли ему одному. Вся его жизнь раньше проходила в казарме, походе или у огня разбитого бивака, переодически разбавляя суровые будни комнатой какой-нибудь захудалой таверны или уютным обиталищем очередной молодой вдовушки, охочей до жаркого солдатского внимания.

Гарольд подошёл к окну и выглянул во внутренний двор. Шрам над правой бровью ныл знакомой тягучей болью. Плохой знак.

Вечером он вместе с остальными авантюристами присутствовал на банкете в честь прощания с делегацией драконорожденных. Наёмник откровенно скучал. Он был максимально далёк от политических расшаркиваниий и всё его развлечение в этот вечер составляли роскошный стол и прекрасное вино, которое явно было не хуже той бутылки, что они выпили в "Шумном пони" перед началом всей этой заварушки. Так продолжалось, пока нечто мягкое не ткнулось в его ногу в районе колена. Слегка отодвинув скатерть и бросив взгляд под стол, Гарольд многозначительно хмыкнул. На него смотрели два заинтересованных и тёплых янтарных глаза. Смотрели с острой мордочки, покрытой красными чешуйками. Маленький дракон поставил передние лапки на ногу воина и требовательно проворковал. Гарольд вспомнил, что уже видел это существо. В свите графа драконорожденных был маг, фамильяром которого являлось похожее существо, только крупнее и более насыщенного цвета, а этот, второй, постоянно крутился поблизости. Пару раз Гарольду довелось видеть их издалека.

- Что такое? Есть хочешь? - Спросил он, глядя в заинтересованные янтарные глазки. Ответом ему было утвердительно-возбужденое чириканье. Хмыкнув, Гарольд подцепил с тарелки кусок жареного мяса и протянул вилку под стол, откуда сразу же раздались весьма характерные звуки аппетитного уплетания, сопровождаемые возбужденым урчанием. Вскоре после этого очередной мягкий толчок поведал о том, что с первой порцией покончено и Гарольд, усмехнувшись, потянулся за следующей. Так и продолжалось почти до конца банкета. Сунув в очередной раз кусочек мяса под стол и не услышав характерных звуков, он взглянул вниз и увидел, как дракончик заинтересованными блестящими глазами следит за серебряным браслетом на его руке.

-Нравится блестяшка, да? - Спросил он и, услышав чириканье, хмыкнул и снял цепочку с руки. Протянув руки к маленькому созданию, он попытался застегнуть браслет на его шее, но тот был слишком велик. Пришлось обернуть его дважды, чтобы он лёг, как надо. Посмотрев на дело рук своих и усмехнувшись радостно блестящим глазам дракончика, наёмник добавил: - Мне пора уходить. И ты беги, малыш.

Поднявшись из-за стола, он услышал удивлённый и разочарованный свист. Проигнорировав его, он попрощался с присутствующими и покинул зал. У него ещё были дела на сегодня. Он планировал продолжить то, чем занимался все время до банкета. В свете внезапно пробудившихся у него магических способностей, все последнее время он занимался тем, что поднимал из глубин памяти знания, которые подчерпнул от мага "Детей Гнева". Мудрый старик в свое время посмеивался над Гарольдом и говорил, что знания эти вряд ли пригодятся ему, так как воин "слишком сильно привык махать своими желязяками", но учил с явным удовольствием.

Остаток вечера Гарольд потратил на восстановление и систематизацию всего, что ему удалось запомнить. Руны, ритуалы, слова магического языка. За этим он и уснул, и это повлекло за собой нечто странное.

Впервые за долгие годы он летал во сне. Нежился в потоках встречного ветра. Подставлял лицо ласковому свету луны и смотрел вниз, на укутанную мраком землю, и мрак этот послушно расступался под его взглядом. Мир вокруг полнилася запахами и звуками, прежде неведомыми, но прекрасными. Ночь была волшебной. Лишь неясная тоска омрачала её великолепие.

Проснувшись, Гарольд долго приходил в себя, рассматривая потолок. Уж слишком чётким и красочным был этот неожиданный сон. Последующий день не запомнился ему практически ничем, кроме очередных магических формул и общей нервозности окружения из-за ожидания орочьей делегации. Ну и разве что забавным выражением лица замкового библиотекаря, в чью вотчину он нагрянул, стремясь заполнить пробел в знаниях и которого чуть не довёл до икоты своими внешним видом. Мужика, пожалуй, до сих пор оторопь берет при воспоминаниях о здоровенном детине в потрепанном доспехе, который хватает своими лапищами его драгоценные бумажные сокровища, явно нужные ему непременно и исключительно для того, чтобы ими подтереться. Это обстоятельство поднимало Гарольду настроение и остаток дня он периодически довольно весело усмехался.

Во сне же он вновь летал. И снова был ветер, и ночь, и луна. Вот только в этот раз вся их прекрасная суть не оттенялась горечью тоски. Она полнилась предвкушением, лёгким смятением от собственной бесшабашности и нетерпением.

Проснулся же Гарольд от ощущения инородности. Он чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он постарался незаметно приоткрыть один глаз, чтобы разобраться в чём дело, но тут же распахнул их оба.

Прямо на него, мягко мерцая в предрассветном полумраке, смотрели две янтарные бусинки, обладатель которых абсолютно без за зрения совести сидел у него на груди во всей красе и нетерпеливо постукивал хвостом.

-Эй, кроха, ты что тут делаешь? - Спросил хриплым спросонья голосом ошарашенный Гарольд, глядя, как баран на новые ворота на маленького дракончика, с тускло поблескивающей серебряной цепочкой на шее. Ответом ему был возбужденный клекот, а сразу за ним в голове стали проносится образы драконорожденных, тянущих к нему руки. Часть из них он узнавал - они являлись членами делегации, другие были ему не знакомы, но все, как один сопровождались негативными чувствами - скукой, презрением, неприязнью, а под конец перед его мысленным взором предстал он сам. Заросший жёсткой щетиной, с исполосованной шрамами рожей и черными глазами, но вот что странно, сопровождалось это видение совсем другим посылом. Интересом, теплом и разочарованием от расставания.

-Вот оно что.. - Протянул Гарольд, переваривая увиденное. - Значит, ты должен был достаться кому-то из них, а тебе я понравился.. Странный ты. Как бы мне за это башку не открутили.

Подняв руку, он почесал заскорузлым пальцем нежную чешую на шее дракончика, ощущая тепло живого существа, которое с удовольствием заурчало, радуясь немудреной ласке.

- И как же тебя звать? - Ответом на этот вопрос был весьма характерный набор рычания, шипения и свиста, в котором угадывалось довольно длинное имя. Но вот что было более важно, так это то, что в ментальном посыле, которым дракончик сопроводил свой пассаж, он определённо позиционировал себя существом женского пола, если Гарольд все растолковал правильно, а ошибиться было весьма сложно. Брови наёмника поползли вверх.

- Так ты девчонка? - Спросил он недоверчиво уже несколько более проснувшимся, но все ещё хриплым спросонья голосом. Ответом ему послужило угрожающее шипение и возмущенный удар хвостом по груди. Проводив взглядом позвращающуюся в исходное положение конечность, увенчанную острым шипом, он мысленно поблагодарил богов что маленькое чудо не стало возмущаться сверх меры и нанесло удар плашмя.

-Ладно, не бузи. - Поднял он руки в знак начала дипломатических переговоров. - Я сразу понял, что ты девчонка. Рожки у тебя вон какие симпатичные.

Ответом ему был крайне недоверчивый взгляд янтарных глаз.

-Точно, точно! - Не моргнув глазом соврал воин. Настолько искренне, что сам поверил. - Имя у тебя, конечно, язык сломать можно.

Он хмыкнул, глядя на вновь начавшее возмущённо шипеть чудо и примирительно почесал ему шейку.

- Да шучу я, шучу! - Со смешком продолжил он разговор и, прокрутив пару раз в голове ту какафонию, которую выдала ему маленькая драконица, вычленил из неё два наиболее ярких звука. - Я буду звать тебя Рури.. Ты не против?

Обладательница острого шипа на хвосте на секунду непонимающе уставилась на Гарольда, а потом её глаза взпыхнули ярче прежнего, а разум наёмника окутала волна одобрения и радости.

-Вот и славно, - подвёл он итог и уже собирался вставать, когда его внимание превлек стол, за которым он вчера столько времени возился с изучением магических наук. Повинуясь какому-то наитию, воин сказал: - А знаешь, Рури, есть у меня к тебе одно предложение, которое, я надеюсь, придётся тебе по душе.

Через час он покидал свою комнату, облачившись в новый наборный доспех, который он купил на гонорар от графа. Тот сидел, как влитой и практически не стеснял движений, даря лучшему мечу "Детей Гнева" ощущение надёжности. Что было немаловажно, ведь перед тем, как он покинул комнату, ему пришлось пережить настоящий бой, чтобы убедить Рури остаться в помещении и подождать его возвращения и если бы не проведённый им по наитию ритуал обретения фамильяра, который обязывал своевольную драконица исполнять его команды(в разумных пределах, само собой), ему вряд ли удалось совершить этот подвиг. Он смахнул со лба несуществующий пот и, с облегчением выдохнув, направился к месту встречи делегации. Ещё не хватало явиться на всеобщее обозрение с дракончиком, который ещё недавно принадлежал совсем другим хозяевам. Эдак его ещё вором обзовут, чего Гарольду хотелось бы всенепременнейше избежать.

Вести, принесенные орками, оказались крайне неутешительны для графства, однако разожгли в душе наёмника нездоровый охотничий азарт. Он и мечтать не мог, что возможность вновь схлестнуться в бою с орками выпадет ему так скоро. Новость о мече Гарольд воспринял двояко, чего сам от себя не ожидал. Он никогда не гонялся за магическим и артефактами. Ему всегда хватало обыкновенного качественно выкованного металла. Личный опыт и намертво вколоченная в могучее тело наука боя безаппеляционно говорили ему, что убивает всегда человек, а не оружие, что ставило навыки на более высокую ступень, чем снаряжение, однако при упоминании этого оружия, в глубине его сознания словно шевельнулось что-то. Что-то, чего он пока не мог осознать.

-Не скрою, - наконец вклинился он в разговор, воспользовавшись паузой после слов графа, - что с большим удовольствием я бы отправился на поиски мятежных шаманов и заставил бы их покориться воле нового вождя или умереть, но если ваша светлость, хочет, чтобы мы сперва помогли его дилломатам, мы сделаем это, хотя я все ещё считаю, что переговорщик из меня весьма посредственный. Единственное, о чем я бы попросил - это прислушаться к словам леди Алессы и заняться предварительной разведкой местоположения шаманов, хотя, думаю, вы это и без меня отлично понимаете.

- Ха! Старый ты ворчун! - Маак сбросил рюкзак и пройдя в зал, оставил его в центре, - Рассказывай, как тут у нас дела? Что нового? Почему не ушел с беженцами? Я видел, как они оставляют город, - Ярос снял арбалет и положил его поверх рюкзака. Колдун снял перчатки и повесил их сушиться над огнем, подальше от пищи. Продолжая осматриваться вокруг, хозяин башни принюхивался, ища готовый к употреблению источник пищи. Жрать хотелось несусветно!!!
- Так что, может ты за спасением к храмовникам отправился? - продолжая вынюхивать и определять наиболее уязвимую точку обороны дворецкого (ножом по пальцам, может и не получил бы, но этот взгляд...), колдун продолжил выяснять необходимую для него информацию, - Впрочем, я тоже скоро стану храмовником, буду молитвы шептать, святых всех по именам знать и по выходным заниматься богочестивым делом: истреблять демонов и кагор. Или просто кагор, я пока не определился.

Лиа, не смотря на то, что, мягко говоря, чувствовала здесь себя не в своей тарелке, успела отметить готовность Каргора в любой момент сняться с места и отправиться на задание, более того, предложить свою кандидатуру на его выполнение. Магистр тоже был не так прост и оперативно передал информацию нужному адресату.
Ну а она... судя по реакции окружающих, вряд ли ей стоило преподносить информацию именно так, как она это сделала. С другой стороны, неизвестно, смог бы Ауст опять вырваться с совещания, чтобы выслушать сообщение . Да и сама девушка вряд ли представляла, что творится в совете графа изнутри, а информация была действительно... ценная. И если доверять всем сидящим за столом, каждый имел право её услышать.
"Эх, надо было сказать, что осталось от Урушара после того, как в их войне с демонами что-то пошло не так..." - погрустев, думала Лиа.
- попадалось, магистр Ауст. Возле здания, судя по всему, принадлежавшего городскому главе по имени Туду, находился зачарованный странным способом камень. Прошло не одно столетие, и ни травинки не проросло на этом месте. Учитывая, что полурослик был не чужд арканных знаний, воможно, это дело рук правителя города. Да. Руки. Внутри здания мы обнаружили множество мёртвых рук... точнее живых мёртвых рук. Хвала мудрости господина Острана, меня они почти не тронули.
- Кроме того, как я уже говорила, Урушар был стёрт из памяти людей, по-видимому, в результате не слишком успешной войны с демонами. Конечно, твари не захватили мир, но...
Лиа, заметив, что Ауст внимательно изучает очередной древний лист бумаги, позволила себе откомметировать находку
- Те бумаги, которые лежат перед Вами, Ваше мудрейшество, свидетельствуют о скоропостижном сумасшествии главы города перед самым главным сражением с нечистью. Часть этой печальной истории поведал призрак местного писаря, искавший... приказ владыки Туду об уничтожении мощного оружия против демонов. Благо, приказ не был выполнен когда-то давно, и Алесса смогла освободить его душу. Кроме того, я своими глазами видела это оружие, небольшой меч - тише проговорила Лиа, и надеюсь что оно будет доставлено в Бордин, и применено правильно.
- Сейчас Урушар заброшен. Случившееся не только погубило город, но и сравняло с землёй горы на севере от него, превратив их в пустыню... туда, куда глава города отправлял войска в попытке одолеть угрозу.
И судя по встреченному нами демону, действительно серьёзную. Эти порождения тьмы способны проникать в человеческое прошлое и дёргать за самые чувствительные ниточки... Лиа осеклась, поняв, что распространяется слишком подробно о том, что архимаг и так знает. - простите. Она склонила голову перед старцем.
- и ещё нашлось что в библиотеке по моей работе, результатами которой вы интересовались...
Девушка вынимает из карманов робы потёртый дневник и держит его в руках, не зная, что делать. Кажется, она и так доставила магистру достаточно неприятностей сегодня.

Гарольд смотрел в мудрые глаза лесного исполина и постепенно осознавал, что этот лось - нечто большее, чем просто громадный зверь. Величественный, он навевал мысли о царе чащи, в связи с чем его раскидистые рога все больше начинали напоминать корону. Наёмник даже не удивился, когда сохатый абсолютно осмысленно кивнул ему, отвечая на предложение помощи.

Гарольд медленно приблизился к животному и положил щит на землю. Не делая резких движений он подошёл к крупу и осторожно положил ладони на жёсткую густую шерсть, ощущая тепло, исходящее от этой многотонной махины. Признаться честно, врач из наёмника был довольно аховый, а в лечении животных он понимал ещё меньше, однако от всей души желал помочь могучему зверю.

- Сейчас мы что-нибудь придумаем.. Сейчас мы тебя вылечим - пробормотал воин себе под нос. Стоило прозвучать этим словам и он почувствовал, как что-то тёплое разгорается где-то внутри груди и волной бежит по рукам, потоком вливаясь в тело лося. Глаза воина расширились, когда наконечники стрел оказались буквально вытолкнуты наружу, а раны затянулись сами собой.

Гарольд почувствовал опустошенность, но не обратил на неё внимания, ошарашено переводя взгляд со своих рук на небольшие рубцы, покрытые нежной розовой кожей, на месте колотых ран, что были там мгновение назад.

Этой ночью сны гномке снились на удивление спокойные, и ворвались они в этот мир тихим звуком горного ручья, звонко отражающегося от каменных стен. Ку встрепенулся, замахав крыльями, но удержался на потолке и снова меланхоличными движениями лап запахнул свое брюшко и продолжил висеть в своей привычной темноте. Нисса резко встала с кровати и пробежала мимо Бьорна на улицу, попутно шаркая на половину обутыми сапогами, а когда вернулась в пещеру, звук воды уже утих и стало опять тихо.

— Брр.. Ну и холодина, а я свою шапку прошлой весной синицам на гнездо отдала. Теплое лето у них выдалось. Это мне? — гномка укуталась в одеяло и, сев у костра, пальцем указала на печеные корешки, — Славно, славно. А ты уже всё собрал! Вот это шкорость, выжу ты отов к путешевью, — Нисса оживленно жевала завтрак и лишь наблюдала за сборами эльфа издалека.

— А мне сегодня приснился ручей.. Наверное это значит, что доберемся быстро. А до него были эльфы как ты, но не совсем как ты, уши покороче и вообще женщины. Одна синяя, а другая, ээ.. типа кривая какая то. И что они хотели, не понятно, кажется они хотели у тебя корешки эти отобрать, но ты сказал, нету, есть кислые помидоры, они обиделись и ушли, а потом глаза на ножках и бах, дыщ, шмяк, и потом железо стучит, вода утекает.. — гномка отвлеклась от еды, живо описывая сон и чуть согнувшись, посмотрела на Бьорна, — Помидор то у нас нет. Ооох, даже не знаю, может завтра пойдем?

- Да, ваша милость, - Никсия взялась двумя пальцами за подбородок, пару секунд размышляя, после чего склонила голову и замерла в полупоклоне, - Эливик Никсии Бимпноттин Ории-Тории Курри Накл. Можно просто Никсия. Пивовар, обученная самим Орсиком Айсбером из Серебряных Холмов. Что касается заслуг... Ну, начать с того, что я успешно проследила за уважаемым Мааком и его командой в городе и за его пределами, не обнаружив себя ни для кого, кроме уважаемой Селуссы, - Плутовка отогнула один палец, - Стало-быть, я весьма умела в роли разведчика и шпиона, который определённо не помешает всему отряду, - Следом последовал второй палец, - Кроме-того, я свободно владею гномьим и дворфийским языками, а также тайным языком жестов, что также является весьма ценным. В отличии от "харизмы" уважаемого Маака, я... Чуть более способна располагать у себе собеседников. Кроме-того, странствия обучили меня владению оружием, паре магических фокусов и знаниям о ловушках, которое также будет весьма полезно для моих спутников, - Никсия задумчиво посмотрела на руку, после чего отогнула пятый палец, показывая раскрытую ладонь, - Кроме-того, мир - слишком хорошее место, где много неизведанного - так-что я не собираюсь сидеть сложа руки, допуская его гибель. Пожалуй, это всё, - Она наконец выпрямилась, - Ваша милость, я могу повторить всё это под любыми клятвами и в любом круге правды, если это необходимо.

- один мудрец так говорил. Но еще один сказал, что опыт становится твоим только тогда, когда ты не просто помещаешь его в свой разум, но и...
Тут слова Лии заглушила вновь зазвучавшая песня, поэтому она не стала перекрикивать бардов, а лишь грустно улыбнулась.

- Эта песенка бодра
И мотивчик быстрый
Ну а нам уже пора
Дойти до ложки с миской

- напела девушка, после того, как публика закончила на разные голоса и невпопад орать припев, несмотря на то, что барды уже закончили своё выступление. Таверна, похоже, была поистине необычной; даже Лие передалось настроение царившего вокруг праздника и гуляния. Или пира во время чумы : может быть, для кого-то из них это будет последняя попойка в жизни.
Она помнила о совете Алессы побыстрее убраться из поля видимости, да и сама была не прочь наконец очутиться в тепле, относительной тишине, и... вымыться бы тоже не мешало. Идти будет веселее. Поэтому, сразу после небольшого экспромта она слегка махнула рукой, привлекая внимание Канитара к себе, указала на вход на второй этаж и шевельнула пальцами, как будто те поднимались по лестнице. Слегка склонив голову, негромко проговорила
- спасибо вам огромное!

Яблоко шлепнулось Ниссе по животу, и в тот же момент ее голова резко вытянулась из плеч вверх, высматривая, откуда эльф достал эту пищу богов и есть ли там еще. Громкое и жалобное урчание послышалось от места удара. Гномка потерла руки о запачканные штаны, прежде чем подхватить снаряд и куснуть его.

— Кисляттинаа.. — челюсть почти свело и Нисса зажмурилась, но продолжила жевать яблоко уже без особого энтузиазма.

Но от слов Бьорна, гномка чуть не поперхнулась.
— Ты это серьезно? Не знаешь? И на всех не в курсе? Счет! Да! — Нисса выпрыгнула со своего места и слишком резко, так что в ногах что-то дернуло и гномка была вынуждена вернуться обратно на пол.

— Это же замечательно! Ты не представляешь как тебе повезло, что ты встретил меня, — гномка запрыгала на попе, двигаясь чуть в сторону эльфа, — Я то знаю, я то видела. Угуу,— заговорщицки протянула Нисса, не в силах скрывать улыбки.

— Вот ты живешь в этом лесу и не знаешь и не видел. Но пришла я, и все увидела и узнала. И если бы ты меня не нашел - не узнал бы. Но на меня напали, и все для того, чтобы ты нашел меня, чтобы я рассказала тебе, чтобы ты помог мне.. — гномка широко развела руками и объявила, — Спасти мир!

- Значит, остров сирен и русалок? Звучит опасно.
Произнесла Аннабель, закончив жевать откушенный кусок банана, который ей в рот совала обезьяна. Не то, чтобы она была голодна, но раз обезьяна решила её угостить своим бананом, то зачем отказываться?
Целый остров, полный водных тварей звучал как достаточно опасное место, так что попадать туда девушке вовсе даже не хотелось. Даже если они сумеют выбраться на сушу, шансы на выживание будут чрезвычайно малы.
- Стоит избегать этого острова.
Она открыла еще раз рот, почувствовав, что ей в щеку тычут чем-то мягким и длинным, и приняла продолговатый, мягкий фрукт в ротик, откусив еще кусок банана, которым её так настойчиво угощала обезьянка.

Никсия, тряхнув головой и для надёжности ещё постучав по ней кулаком, послушно подошла к Мааку, который занимался препарированием демона с подробными комментариями, в ходе которых Никсия сначала позеленела, потом покраснела, а затем снова позеленела и бросилась в сторону, дабы уставиться в землю и постоять так несколько долгих секунд. Одно было хорошо - ели они давно. А то могло бы и... Насмарку, так-сказать.
Уф... Фу... Маак, кулак тебе в пятак... Это была магия... А не всякие... Шепотки, - Наконец произнесла она, восстановив дыхание и получив возможность трезво оценивать происходящее. Первым делом (помимо останков демона-демоницы) бросалась в глаза новоприбывшая. Вторым - Селусса, которой не помогли зелья, и у которой, похоже, всё было очень-очень плохо. Увы, сама Нитксия ничего в лечении не понимала, так-что мешать Алессе и Ларсу не стала, Вместо этого...
- Ого! Ты эльфийка, да? Ну точно! А почему у тебя волосы белые? А кожа чёрная, или ты её чем-то покрасила? А волосы красила? Тебе та-ак идё-ёт! А ты пиво пьёшь? Я делаю вкусное пиво, меня дворфы учили. Ты странная. Но красивая. И добрая, кажется, - Позабыв о всех бедах, гномка начала чуть-ли не волчком виться вокруг новоприбывшей, - А как тебя зовут? Ой, я забыла сама представиться. Эливик Никсия Бимпноттин Ория-Тория Курри Накл, но лучше зови меня Никсией, или даже Никси. Остальные представились? Вон того демоноковырятеля звать Маак. Он хороший человек... Ну, нормальный. И вообще - дурак, каких поискать, - Гномка показала Мааку язык, после чего перешла на громкий театральный шёпот, - К слову, он можно-сказать, главный. Ну, он так думает.

Со стоном Алесса приподняла голову. Перед глазами была лишь черно-алая пелена. Страх пробрал эльфийку... неужели?.. неужели она ослепла?!! Лицо пылало огнем. Она замерла, прислушиваясь. До нее донеслось бормотание Маака, что-то там про "сухожилия натягиваются"... Ага, неважно... опять несет какой-то бред, но голос спокойный, размеренный, заинтересованный. Значит - опасности нет... Либо его зачаровали, и он общается с демоницей... Но тогда ее, наверное, связали бы.
Паладин шевельнула руками. Многострадальный бок отозвался болью. Отлежаться бы... хоть денек. Но не связана. Дрожащими руками она стянула перчатку, осторожно, стиснув зубы от боли, провела по лицу. Перед глазами просветлело, что-то мутное начало проявляться. Алесса облегченно вздохнула, несмотря на усилившуюся боль. Видит! Значит, глаза не задеты. И хотя под пальцами нащупывались глубокие борозды, но магия это все залечит... не сегодня, конечно - сегодня она пуста. Но завтра. Не первые страшные раны... благодаря покровительству Аэрдри Фэйниа оставшиеся лишь воспоминаниями.
Оглядевшись, она слегка скривилась, приняла сидячее положение. Разделка демона вызывала у нее легкое омерзение, хоть умом она и понимала, что, наверное, это может быть полезно. Жаль, допросить этого красавчика не удалось...
Хотя какая ей разница?! Она же собиралась уходить!..
Насупившись и метаясь в душе, как поступить правильно, Алесса осторожно начала смывать кровь с лица, чертыхаясь, когда касалась глубоких порезов на лице.
- Ты как? - глухо спросила она у Лии, тоже зашевелившейся рядом. Похоже бывших соратников куда больше интересовал мертвый демон, чем еще живые, вроде бы, девушки.

-А что, разве Варакан не видит ночью? - удивилась Трис - Я думала драконы в темноте видят, они же, это, драконы же.. в темных пещерах живут, там.. - на окончании фразы она смутилась, запутавшись в мыслях и махнула рукой, - А, ладно, подежурим и сами, вот этому - она махнула в сторону эльфа, точно спать так долго как нам не нужно, поэтому давайте я второй подежурю, а Тамирон дальше до утра.

Гарольд разводил костер и все доставали и готовили ужин. Трис достала еду и заготовленную фляжечку. За ужином она плеснула в кружку пива и протянула ее товарищам, рука ее больше склонялась к Гарольду, ибо она сомневалась что остальные будут пить.

Ложась спать она подобрала к себе свои вещи, легла на них и укрылась одеялом.

Когда наступила ее очередь дежурить она подождала пока Гарольд заснет, подсела ближе к свету костра и опять достала склянки и травы. Большую часть дежурства она провела пересыпая и растирая травы, а результат в конце перелила в бутыльки и убрала, вместе с набором. После чего досидела дежурство у костра, поглядывая по сторонам, отгоняя насекомых и думая о том, как же ей нравилась жизнь в городе.

— Он боится? — Нисса проследила за взглядом эльфа наверх и протянула, — Ааа, этот Ку! Ой.. то есть, этот Ку.. — гномка перешла на шепот, заметив шевеление на ее спальном настиле, — Не этот Ку, а тот другой. Он лазал в берлоги за едой и долго там не задерживался. И пах потом ужасно.. — вдруг Нисса вздрогнула и рядом послышался мышиный писк, однако же быстро прекратился, — Бедный Ку, он однажды так и не вернулся. Я даже боюсь представить, какого это, быть раздавленным тушей ворочающегося медведя..

Рассказывала между делом гномка, продолжая подогревать раствор.
— Да ладно тебе, все просто, — успокаивала она вздыхающего эльфа и когда тот указал ей на трубку, та немного замешкалась, — А это.. Это так. В наборе было. Кажется дядя Бирмир с подобной штукой самогон гнал.. — Нисса взяла змеевик из рук Бьорна, покрутила его и кинула обратно в кучу, — Пусть лежит.

Дело спорилось и Нисса довольно улыбалась, глядя на жижу.
— Красный! Хочешь понюхать? Точно красный, я тебе говорю, — снимая с огня, предложила гномка и хмыкнув продолжила, — В наш с тобой поход. Очень важный и опасный. Вот я его начала и посмотри что получилось. Ну ты видел. О-пасный! А время да.. нужно спешить, а то опоздаем.

- Да? - удивился возмущению эльфийки колдун, - А я недавно убил гигантского краба, что попался мне на пути... Кстати, а ведь тогда все и пошло по... - оглядев присутствующих, и поняв, что упоминание женского естества будет расценено как грубость, а не как ругательство, Ярос замолчал. Впрочем, ненадолго.
- Все правы, лося не трогаем - когда закончим с Йеногу и прочими выкидышами других измерений, вернемся сюда, выследим здоровяка и убьем. Ходу!
Игнорируя лесного хозяина, колдун лишь скромно помахал ему, шепотом добавив "До встречи на ужине" и пошел своей дорогой, пытаясь припомнить, каким образом появление животного поможет им на пути.

— Конечно, умею, — выпятил грудь огр. — Смотри, магия! — Он запустил огненной вспышкой в сундук и показал пальцем на обугленное пятно. — Вот, вы все умеете её видеть.

От рассуждений Морна Шейну захотелось побиться головой об стену, возможно даже не своей. Обычно спокойного полуэльфа переполняли чувства к своим спутникам, и положительных среди этих чувств не было. В нем боролись любопытство, подначивающее его остаться и посмотреть, и здравый смысл, подсказывающий сделать вид, что он не с этими ребятами.
"Возможно, мне выпадет случай увековечить в моей книге падение этого баронства" - подумал он, прикидывая реакцию служителей Латандера на вызов демона.
Проклиная свое любопытство, которое в очередной раз победило, Шейн проворчал:
- Запишите где-нибудь, что я был против и начинайте уже.

Амасия – последний оплот цивилизации и последний город перед владениями северных горцев, остался позади уже больше недели назад. Ныне они шагали по ледяной пустыне, то и дело прерываемой вспученными скалами, небольшими холмами и хвойными массивами, застилающими, казалось, практически все пространство, которое мог охватить глаз. Маэдрос то и дело останавливался, показывая спутникам под ноги, спасая от позорных силков и прочих радостей местных жителей. И все время пути они ощущали, что им в спины направлены взгляды. Дамьен изредка оглядывался, но так и не смог никого засечь. Словом, настроение на стоянках было скорее пасмурным, чем радостным, и немой следопыт, отнюдь не добавлял в атмосферу положительных ноток.
Спустя три дня, путешественники прибыли в первую деревню, название которой никто не запомнил, слишком уж сложным и длинным оно оказалось. Тут их встретили с мрачными лицами закутанные в кожу и меха суровые мужчины и не менее суровые женщины. Однако едва они поняли, что группа – не собиратели податей, как настроение слегка выровнялось, и им даже продали необходимых припасов, а Маэдросу дали пару советов по преодолению предгорного кряжа. В деревеньке Шиушинлен, из которой они вышли всего два дня назад, все повторилось. Те же напряженные лица, те же вздохи облегчения, наводящие на мысли о том, что не все так хорошо в северных землях Манисы.
Держали же путь путешественники в форт Коготь, что высился где-то среди заснеженных скал предгорья Сарнаут. Это был по-настоящему последний кусок Кордии на северной границе, и крайне закрытый, замкнутый гарнизон, куда, как правило, ссылали тех, кто слишком сильно отсвечивал в княжестве. Словом, группа разведчиков шла в наименее гостеприимное место в местных горах, но выбора у них особого не было. Снаряжение и припасы сами себе не пополнят, а информации больше, чем в Когте здесь бы они не нашли нигде.
***
- Я говорю тебе, врут они все!
- Это ты мне врешь, Раг, костлявой мордой своей матери клянусь!
- Я не могу тебе врать, Лог, мы же друзья!
- Я бы тебе спину не подставил, "друг", это ты спер кольцо!
- Нет, не я!
Примерно такую перепалку застали путешественники, выйдя на ближайший холм, словно отмечавший конец кедрового леса. Участниками перепалки были кобольд и гоблин, одетые в меха и переступавшие с ноги на ногу в небольшой прогалине, рядом с которой красовался вход в пещеру, явно служившую им домом. Что тут делал кобольд и гоблин, да еще и в паре, было не совсем ясно, но долго думать о таких высоких материях им никто не дал, поскольку оба существа повернули головы к странникам и уставились на них так, словно увидали призрака.
Маэдрос натянул тетиву практически в тот же миг, что увидел их, и теперь лишь поглядывал искоса на девушку, ожидая приказа стрелять.

Бой был окончен. Увы, это вновь был не тот бой, о котором Ларс мечтал, но выбирать все еще не приходилось. Раз Темпус решил, что он нужен здесь, значит так тому и быть.
Жрец ухватил остатки трупика крысы за хвост и подтащил их к мертвому ксварту. Значительные повреждения трупов были проблемой, потому что представить тела заказчику в таком виде непросто. Нога после укуса крысы болела. Топор был испачкан в крови.
- Решаем проблемы по одной, - сказал Ларс сам себе и принялся за работу.
Топор он протер листьями с кустов, в которых прятался. Рану от крысиных зубов заживил воззванием к покровителю. Остатки трупика крысы привязал к обезглавленному трупу ксварта при помощи пращи последнего, сложил самые крупные ошметки поверх его тела, замотал, как мог, набедренной повязкой, наложил на труп ксварта заклятие свечения и, взявшись за обе ноги, осторожно потащил эту конструкцию к обнаруженной днем дырке в заборе. К счастью, двое пьянчужек так и не убрали торчащую из дырки палку, так что поиски были не такими долгими, как могли бы быть.
Ларс пропихнул связанные останки через эту дырку, а сам в очередной раз попытался преодолеть забор, уже без задних мыслей используя полюбившееся заклятие Указания.

Ксварт попытался выжать из себя еще немного импровизированных снарядов, но не смог – переволновался, видимо.
А вот когда воин отперев его маленькую клетушку, схватившись за прутья, подтянулся и стал влезать внутрь, заполняя собой все свободное пространство подвешенной с потолка клети и вдавливая пленника к противоположной решетке, маленький уродец с искренним испугом завизжал. Впрочем, ему быстро перехватило дыхание, когда согнувшийся в три погибели Морн воткнулся коленом ему в живот, чтобы хоть как-то разместить свое тело в маленькой клетке, специально сконструированной так, чтобы пленник средних человеческих размеров не мог даже нормально разогнуться.
А потом когда Последний попытался выбраться из клетушки выяснилось, что залезть-то он залез, а вот вылезти обратно уже не мог. По крайней мере, без посторонней помощи.

Солнце достигло своего зенита, когда шедшая рядом с огром охотница пихнула его локтем в пузо, давая знак заткнуться. Они замерли посреди замершего озера, которое они пересекли почти на половину.
Прищуренные глаза Алхи забегали, изучая заросший деревьями противоположный берег, а уши навострились, пытаясь расслышать что-то за громким шиканьем двух шумных голов друг на друга.
Внезапно на лед водоема выскочила маленькая фигурка, она то и дело падая, путаясь в полах своей одежды, бежала прямо на них не разбирая дороги.
Близнецы тут же обрадованно загалдели при виде бегущей им прямо в лапы добычи, но женщину взволновало гораздо больше то от чего с таким ужасом улепетывал коротышка, что даже не замечал стоявших посреди открытой местности огра и не самую маленькую орчиху.
Долго ломать над этим голову Алхи не пришлось, ибо из леса вылетели метательные копья и стали падать вокруг петляющего зигзагами беглеца. Не добежав около сорока футов до странной пары он растянулся ничком, опять наступив на подол шубы, сшитой из шкурок маленьких пушных зверьков, и когда поднялся, то с его головы откинулся глубокий меховой капюшон, явив под ним вытянутую рептилью морду. Кобольд!
Вытянув лапку сжимавшую кривую палку, служившую ему походным посохом, ящерка выстрелила магическим лучом в сторону своих преследователей, проведя им слева-направо, но из-за сбитого дыхания ее прицел сбился и волшба кобольда лишь с треском мазнула по верхним ветвям деревьев, вызвав сход миниатюрной лавины.
Из этой снежной завесы выпрыгнуло трое крупных орков. Они были полностью обнажены, а их большие мясистые пенисы, заткнутые за веревочные пояса, прижаты к накаченным животам, чтобы не мешать им болтаясь при беге. От колючего холода воинов защищал лишь слой животного жира и рыжеватой глины, поверх которой были нанесены узоры закручивавшейся спиралями синей боевой раскраски, полученной из листьев вайды, да накинутые на широкие плечи шкуры бычков-аурохов.
Алхи оскалила клыки при виде сородичей. Она сразу опознала в них Шкуродеров. Даже по меркам других орков Дикоземелья те считались отсталыми дикарями и троглодитами. Но что они делали так далеко от своих владений на севере?
Орки были вооружены вытянутыми шестигранными щитами, обтянутыми зеленоватой кожей на которой угадывались выцветшие татуировки или оплывшие черт лиц, и каменными топорами.
Завидев Бул-Дунта и Лесоходку они замерли на месте, переводя дыхание и выдыхая густые клубы теплого пара. Тут и ящерица-переросток обернулась посмотреть, что вызвало заминку у ее преследователей...

      - Не волнуйся, это окончательный уговор. - заверила его девушка - В случае его неисполнения, ты волен поступать как знаешь. - подмигнула она напоследок.
      Когда Рук собрал все монетки, она забрала шкуру и вернула её дяде. Сообщив женщине о том, что Рук согласился им помочь, а также о том, что не стоить пытаться погрузить больше, чем четверых раненых и два ящика, иначе она не ручается за своего "ручного орка". Вернувшись вновь к дяде, можно было подумать о том что стоит брать с собой из хабара, а что нет.
      - Ну, дядя, что мы берём из этого, а что нет?

– Корр! Чесна все. – согласился орк и показал на одной руке четыре, а на другой два пальца: – Столька шайра, столька ящик.

Конечно же он потом еще проверит, ну а пока его все устраивало, так что рук начал сгребать монеты со шкуры и ссыпать их в кошелек, взятый с тела большого темного эльфа.

– Моя ждать что ваша обмен не менять больше.

Огр выкорчевывал дерево не просто так. Дело в том, что пока Бул и Алхи дрыхли, оставленный дозорным Дунт не только со скуки считал свои пальцы (увлекательное занятие с непредсказуемым, каждый раз разным результатом), но и прислушивался. В минуту особенного затишья он и услышал чье-то сонное сопение как раз из-под этого дерева. Утром под вывороченными корнями обнаружилась барсучья нора со вполне съедобным хозяином. Откусив зверьку голову и отдав тушку спутнице для приготовления, огр некоторое время бродил вокруг стоянки, принюхиваясь. Шагах в двадцати он принялся копать, разбрасывая снег широкими как лопаты лапами - и вскоре обнаружил деликатес: гоблина, издохшего здесь ещё осенью и славно промариновавшегося под снегом.

- Вкуснятинка! - прокомментировал Дунт находку, - тебе дам только понюхать.

Возможно это было к лучшему: есть основательно протухшее мясо могло быть смертельно опасно, если, конечно, ты не огр.

Тем временем, Бул продолжал придумывать вслух названия для своего нового племени, как бы пробуя на вкус их звучание. И тут же сам отметал их, как неподходящие. Этим странным диалогом с самим собой он был занят всю дорогу с того момента, как они покинули стоянку Алхи.

— "Черноруки"? Нет, плохо.

— "Полнобрюхи"? Хмм. Недостаточно страшно.

— О, "Ледяные Клыки"! Нет, где-то я уже слышал такое.

— "Орда"? Нет, ни один нормальный орк в племя с таким названием не вступит.

— "Тирания Була"? Нет, рановато.

— "Кровавые Мстители"? Нет, на мести матакахцам мы не остановимся.

— "Рыбоеды"? Нет, мы мясо тоже будем жрать. Ладно, думаем дальше.

Серебристый клинок Валиндры, высекая снопы искр, столкнулся и поймал «Бритву» дроу в клинч, но ее торжествующая ухмылка медленно сползла с лица вместе со струйками черной тягучей жижы, полившейся у нее изо рта. Опустив глаза она увидела что темнокожая эльфийка пронзила ее живот рапирой.
Вытянув из раны свое оружие с которого капала густая как деготь черная фейская кровь, Динделит резким движением кисти ведущей руки отшвырнула сцепленный со скимитаром проклятый меч бардессы прочь, вырвав его из ослабевшей хватки и тот в полете рассыпался прахом. Сама Валиндра завалилась вбок и упала на пол.
Максимус медленно опустился рядом с ней на одно колено и взял ее за руку.
- Лиса... – позвал он ее грустно, вытягивая из поясных ножен кинжал
Та повернула голову, посмотрела на него и в ее черно-матовых глазах появилось виноватое узнавание. Она попыталась что-то сказать, но зашлась кровавым кашлем и просто сплела длинные пальцы вокруг руки мужчины державшей клинок, приставленный кончиком на два пальца ниже ее левой груди, сумев выдать медленный, осознанный кивок. Максимус не колебался. Он налег на рукоять, резким сильным выпадом вгоняя кинжал в сердце старой подруги. Глаза Валиндры на мгновение расширились и вперилась затухающим взором вдаль, куда-то над плечом барона.
Он помедлил мгновение-другое над бездыханным телом, понуро склонив голову, затем протянув пальцы прикрыл веки Лисы, вытянул из нее свой клинок и раздраженно отбросил его с лязгом в сторону. Поднявшись на ноги Максимус как раз застал момент как Бран с виноватым видом осматривает опухшую нижнюю губу своей помощницы.
Позади послышался топот спешащей подмоги. Это Эрик вместе с парой стражников спускался с верхнего этажа. Пока они пораженно разглядывали диковинную поросль фейской флоры под ногами, труп очередной неудавшейся убийцы барона стал покрываться этаким растительным коконом из какого-то живого, затягивающегося кольцами вокруг ее тела плюща.
- Аааа! Жжется! – стражник попытавшийся голой рукой схватиться за него тут же отдернул покрасневшую пятерню
- Надо сжечь это! – с бескомпромиссностью религиозного фанатика заявил паладин Ильматера хватая с ближайшего крепления факел, но Максимус остановил его руку, когда он собрался поднести огонь к странной растительности
- Не здесь. Закутайте тело в простыню и вынесите наружу - произнес барон, избегая называть имя бардессы и шагнул к своим друзьям стоящим в сторонке – Вы в порядке? Хотите выпить? Я бы не отказался сейчас нажраться. Сегодня выдался препаршивейший денек...

Выстрел из арбалета вышел ничуть не более удачным, чем обстрел заклинаниями, и Шейн старался не задумываться о погибших от рук жаболюда бойцах, концентрируясь на стрельбе. Профессиональным стрелком чародей не был, и чтобы не сбиться с темпа, он прокручивал в уме последовательность действий: "Зарядить. Прицелиться. Выстрелить". Заодно это помогало отвлечься от мысли, что все бесполезно, и дела идут хуже, чем в бою с ведьмой.
- У меня новая тактика, и я буду ей придерживаться! - крикнул он в ответ.

Эльф затем всё же отпрянул от решётки и отошёл чуть вглубь камеры. Как ни стыдно ему было признаться самому себе, но теперь ему стало по-настоящему страшно.

— Я не уверен, что смогу убедительно это аргументировать, имея раскалённую кочергу в своём ректуме, — съязвил он в ответ Анне.

Пали... Они оба пали... Такая сильная и смелая Одри, такой могучий и казалось бы непобедимый Катхан... Оба... От пары укусов...
- Ах ты тварь переверточная!
Шанайра казалось вспыхнула сама как костер, в который плеснули масла. Не желая больше размениваться по мелочам, девочка кинулась ближе к оборотню. На бегу она собирала всю свою силу в ладони. Маленькие огоньки сбегали от волос по острым ушкам, скулам к хрупкой шее, угловатым плечам... Где-то под курткой, на терракотовой нежной коже отдельные яркие вспышки собирались в пылающие ручейки, стекающие к тонким пальцам с острыми ноготками...
Пять футов, десять... Тридцать... Остановиться. И взять себя в руки. Удар сердца, еще один. Успокоиться. Нельзя было случайно поджечь и своих. Выбрать правильно направление... Так чтобы сжечь только вражину. И никого больше. Катхан, Одри... Ну почему сразу не стала бить во всю силу. Нельзя надеяться на авось, на то, что повезет, на случай, на богов, на других... Только на себя. "Ты дитя огня. И ты сама огонь, который спалит любого врага, а если понадобится, то весь мир".
А теперь жги, Шанайра. Сожги до тла. Сделай мир чуточку чище. И спаси тех, кого можешь спасти.
- Стань пеплом!
С кончиков пальцев полилось несдержимое пламя, полилось куда-то вперед, казалось бы мимо лисицы... Но все было продумано и краем сжигающего все на своем пути конуса ее задело... Мех на чудовище загорелся....

Дорн вышел из кабинета командира, и с легким сердцем направился в таверну, ставшую ненадолго его домом в этом шумном городе порока.

Стоило паладину шаг ступить за порог, как на его голову опустился тяжелый деревянный молот - таким забивают сваи, только у этого боёк был снабжен мягкой набойкой. И еще один. Зрение померкло, сузившись до тусклой точки. В ушах стоял звон, но Дорн все же разобрал слова Равенгарда, долетающие до него как будто из поднебесной высоты

- Этого закиньте в камеру, где Виеканг сидел. Пусть наводит на размышления. Вот народ хитрый пошел - за день втерся к доступу к секретным сведениям, а до этого вообще никто был, просто в трактире сидел рядом с нужными людьми! Завтра на допрос, но кормить двойной нормой. Может, он просто везучий дебил.

Дорн
- Да, именно так - или утони сам, или утопи свою любовь. Амберлитки крайне редко принимают в храм мужчин, потому "любовь" - как правило мужского пола. Моя речь строилась как раз на анализе смысла указанного ритуала, отсылке к мировоззрению богини Амберли и логичном предположении, что множество совпадений не могут быть совпадениями - я говорил об аналогичных случаях смертей бывших возлюбленных новоявленных амберлиток. Суд счел, что хотя моим доказательствам не откажешь в логике, возможность случайного совпадения нельзя отрицать до тех пор, пока причинно-следственная связь не будет установлена документально. Иными словами, суд удовлетворился вероятностью в 0.3% на то, что прав ответчик, сказав, что 99.7% в пользу истца - все же недостаточно для обвинения. Увы, юридическое образование редко включает в себя математическое, и очень трудно объяснить что-либо невежам, которые к тому же не желают слышать твоих объяснений. Действительно, этому суду нужны только доказательства "на живца", как вы сказали. И притом, прошу заметить, нужна и новая жертва - я хотел сказать, пострадавший. Все дела по данному вопросу закрыты и изъяты из производства, вы скорей всего не сможете добиться возбуждения их заново.

Поблагодарив адвоката и попрощавшись, Дорн отправился в храм своего бога - визит, который он все откладывал из-за важных дел. Теперь медлить было уже нельзя. Путь до трущоб занял без малого час, однако паладин был погружен в свои мысли, и не замечал, как вокруг него расступаются порядочные и не очень граждане, как карманники расходятся по темным углам, будто льдины перед форштевнем ледокола, а бандиты прекращают свои попытки вымогательства. Для нарушителя закона хуже паладина, гуляющего по улице, может быть только паладин, чем-то недовольный. Откуда же им было знать, что паладин недоволен самим собой?

К тому моменту, как Дорн оказался в храме, отец Ходжес как раз закончил дневную проповедь и помогал своим детям в трапезной - раздавал бесплатную еду бедным и больным. Даже со спины, он производил впечатление очень умиротворенного и приятного в общении человека. А Сисса, его дочь, была даже привлекательной... Дорн поймал себя на этой мысли и постарался прогнать ее прочь.

      Но сбежать Кирин не успел, как не успел и Биннодач дотянуться до огнива. Не зря шептал ветер предупреждения, не зря предостерегал их своим воем, но услышан не был...
      Сначала дворф ничего не увидел - он лишь почувствовал чье-то присутствие так же ясно, как если бы видел его прямо перед собой. Дохнуло могильным холодом - резануло по открытому лицу, по красным, отмороженным щекам и носу и по синим, дрожащим губам. Дохнуло - и затихло, будто природа замерла в ожидании того, что должно было случиться... Что-то тянуло поднять взгляд и посмотреть в сторону белого пятна на фоне каменных стен - тянуло до того сильно, что Биннодач не смог противиться, как бы ни кричали остальные его чувства о том, что нужно бежать, бежать, БЕЖАТЬ![
      Сквозь утихомирившуюся метель проступали грубые очертания гумоноидной фигуры. Лица - или того, что на его месте, разглядеть было невозможно, но дворф знал: оно смотрит прямо на него. И оно что-то с ним сделало, потому что руки и ноги отказались слушаться, словно бы закостенели в один миг, словно бы их отморозило напрочь... Пока Биннодач осозновал, что произошло, фигура все росла, медленно, степенно приближаясь ко входу. Все больше чудовищных деталей открывались взгляду дворфа, парализованного первобытной, древней, как сам мир, магией, но когда тварь прошла под каменной аркой входа, когда на нее упала тень - вот тогда она предстала перед ним во всем своем чудовищном великолепии.
      Это был высокий монстр, полностью покрытый светло-серой шерстью, удлиненной на голове наподобие копны волос. Изо рта торчали окровавленные клыки, выше горели черным два глаза-обсидиана, а за собой он волочил, держа его за нижнюю челюсть лапой с когтями-серпами, волка размером с Биннодача. Проходя мимо кучи мертвецов, монстр повел мордой и швырнул бездыханную тушу к остальным легко, будто она ничего не весила.
      И снова повернулся к дворфу, медленно, никуда не торопясь, будто кот, решивший поиграть с мышкой. Поиграть жестко.

      Монстр заревел, раззявив пасть, густо утыканную зубами, и резко рванул к Биннодачу. От первого же удара дворфа отбросило к колонне и впечатало в нее так, что переломало все кости: и вот беда - подумалось ему с мрачной, отчаянной иронией - пошевелить конечностями он не может, а болят они, как и обычно... Дворф лежал у основания колонны и изо всех сил старался дышать - получалось плохо, через раз. Закашлялся. Почувствовал солоноватыф привкус. Кровь... Свет перегородила тень нависшего над ним с занесенными когтями монстра.
      Биннодач зажмурился и приготовился... к чему? Ведь еще один такой удар он вряд ли переживет.
      Внезапно:
      - А-а-а-а!
      - Ма-а-ау!
      В волосатую лапу с разбега-взлета врезался с воинственным кличем крылатый кот, полосуя ее когтями; а на спину монстра с не менее воинственным ором опустил кочаргу Кирин, с выражением испуганной решимости на перекошенном лице. Ни один, ни другой не нанесли, судя по всему, никакого вреда монстру, но по крайней мере перетянули на себя его внимание. Чудище с гортанным ворчанием ленивым движением лапы стряхнуло кота и широким ударом отбросило монаха.
      Биннодач с замиранием сердца глядел на то, как монстр снова поворачивается к нему, чтобы закончить начатое и...
      - Мы не закончили! - Кочерга снова опустилась на волосатую спину.
      Чудовище зарычал, уже раздраженное, и обрушил на монаха череду яростных ударов, тот упал, но каким-то чудом все еще, постанывая, шевелился...
      В этот самый момент паралич прошел, и Биннодач почувствовал, что может снова шевелиться. Чудо! Или монстр отвлекся? Неважно! Рука в мгновения ока скользнула за пазуху, где приютились заветные бутылочки. Обе отправились в рот. Боль поутихла, силы вернулись, а потом в горле зачесалось... Биннодач смутно и только по названию представлял, что делает зелье огненного дыхания, но знал точно, что волосатая тварь перед ним должна гореть. Ведь сбежать он на этот раз не сможет.
      Дворф выдохнул - выдохнул пламя.
      Длинная шерсть вспыхнула, монстр завизжал, лапами сбивая огонь, упал на пол и закатался по нему. Биннодач в тот же миг, отбрасывая мысли о похрустывающих ребрах, подскочил к нему и ткнул кинжалом в беснующийся горящий клубок. Судя по воплю - даже попал куда-то.
      Монстр замолк, утробное рычание вырвалось вновь из пасти - и он кинулся в атаку. Глаза его метались, когти раз за разом пролетали мимо или лишь царапали с мерзким скрежетом броню. Это придало дворфу уверенности - и он ударил вновь. Снова успешно. Однако и монстр не сдавался: один из его ударов прорвался через доспех и когти вонзились в грудь - неглубоко, ведь Биннодач снова взмахнул мечом, пройдясь прямо по открытому для атаки торсу.
      Черная кровь хлынула из раны - монстр взвизгнул и на миг отшатнулся, однако потом словно бы собрался с силами и решительно бросился на дворфа.
      Он ударил в то место, где доспех был уже порван. Когти полностью вошли в грудь и достали до сердца.

      Смерть была довольно быстрой: вспышка боли - оскаленная морда перед глазами - и небытие...

***

      Чуть позже, когда по обе стороны гор стали волноваться о благополучии монаха, на собранные всем миром деньги наняли отряд наемников и послали на разведку. И хотя трупов в самом монастыре уже не было, они сумели выследить зверя, найти его логово и покончить с ним. Тела всех, кто был в той пещере, похоронили рядом с монастырем.
      Одна из могил - поменьше - осталась безымянной, потому что никто не знал, что же это был за дворф с вырванным сердцем.

      У этой истории не счастливый конец, однако кто знает, что было бы, если бы монстр пал от руки храбреца. Тогда, быть может, дворф отыскал бы то, зачем пришел, и отдал бы заказчику. А к чему привело бы это? К смертям. К сотням и тысячам погибшим, к разрушениям и войнам, к нарушению баланса. А так... Так сфера оказалась потеряна и долгие годы не будет угрожать естественному ходу событий.
      Так что для одного воришки конец, безусловно, печальный. Но для мира... для мира он счастливый.

Беса фокусами было не пронять - он только сплюнул на уходивших от него авантюристов, что не решились отгадывать смертельные загадки. Меч оказался на том же самом месте, где его бросил Эреван, и вот уже впереди маячил зев выхода. На улице начинало темнеть. Солнце медленно, но верно падало на западе, уже едва выглядывая из-за верхушек деревьев. Вокруг ни одного орка, ни мага, только птички чирикают перед сном. Идилия для решивших начать другую жизнь.

В направлениях эльф разбираться умел, да и Лару немного соображала. Пайки еще тяготили немного походные сумки, а потому идти вперед ничего не мешало. Лишь поздней ночью парочка решила прилечь отдохнуть.

Что произошло с ними в дороге, и почему они вернулись и зажили другой жизнью в Китеж граде, то только им ведомо, но так уж получилось, что со временем на окраине у них появился домик с небольшим огородом. Денег на жизнь хватало, благо Лару петь не разучилась, а Эреван лечил многие недуги. Кто-то говорил, что не может быть потомства у полуорчицы и эльфа, однако ж человеческая кровь сыграла свою роль - родился маленький полуэльфенок. Мальчик. Такая вот сказка с приятным концом. Вот только не видели мать и отец, как ночью глаза мальчика горят демоническим светом.

- Да, немного понимаю, - сказал Майлз с полной уверенностью, ведь в этой фразе и заключалась вся правда. Он взял жетон в руки очень аккуратно и принялся его разглядывать, не отвлекаясь при этом особо от беседы.

- Да, сэр Дорн, оно же понятно, ведь это священный символ бога Убийства. Самый настоящий! Вы понимаете? Дети Баала, ну как их принято называть в высоком обществе - бастарды, они убивали друг друга, чтобы остался только один. А теперь что я вижу? Я вижу одно получудище мертвым, другое, пусть и бывшее выдающимся правителем и истинный знак, - бард сделал паузу, как при выступлении, - Вы смекаете, а? Как говорил один пьяный мудрец, потому что я его напоил... Так вот, он говорил: самый простой вывод - самый правильный вывод. А тут у меня получается только сказать, что дети Баала живы и снова убивают друг друга. Это уже не терки... -Майлз тут же поправился, - Не закулисная игра графов - это бойня с божественными сущностями. Святая лысина Огмы, об этом нужно обязательно написать.

Кажется, до Торита еще не дошло, что они сами могут стать целью в этих разборках, либо же он делал вид.

- Так, а сейчас внимание... Особо сэр Дорн, не надо резать то, что я сейчас достану, потому что оно поможет нам с демоническими сущностями, - Майлз полез рукой за пазуху и вытащил на свет что-то похожее на ворону с помесью летучей мыши.

- Неверморушка, не беспокойся, тут все свои. Помощь твоя нужна. Тут все демонами пропахло, уж кому, как не тебе знать, что к чему. Детишки Баала тут развлекались, понимаешь. Ну и это, форму прими какую-нибудь поприличней.

Маленькое исчадье Бездны втянуло крылья, нос стал удлиняться, на коже выступили большие черные перья, и вот уже перед всеми сидел самый обычный ворон.

- Ка-а--а-ар! Паладин! Меня сейчас стошнит! - крикнула птица.

- Благодарю тебя за это доверие, Джоль. - Сказал Шедин, но он услышал не только слова о его воле распоряжаться этими деньгами и дал монаху вчетверо больше, чем тот сказал. Дал бы и впятеро больше, но тогда счёт вышел бы неровным, как он понял после нескольких минут задумчивого натирания чешуи на затылке. Остальное он разделил поровну, забрав себе честную четвёртую часть.

Старейшина удивил Шедина, но тот не стал с ним разговаривать; в отличии от совершенно удивившего и даже смутившего его своим детским любопытством волшебника: никогда раньше дракониду не доводилось вызывать восторг вообще, а уж то, что на это способен один только его вид, совершенно изумило воина. Он подумал и ответил размеренным тоном, чтобы ненароком не разрушить радость волшебника - и, коря себя за жесткосердечие, он не мог удержаться от оценки искренности старика.
- Дракон гнезда...Из которого я...Выехал... - Ему было не слишком приятно связывать своё имя с именем клана и он искал способ избежать этого. - Был серебряннокожим. - Он нашёл такой способ. - Да. - Ответил Шедин твёрдо. - И, конечно, я могу отдать немного своей крови... - Он снова запнулся, поняв, что деньги ему очень не помешают. - За плату...И... - Теперь он запнулся, формулируя свою просьбу. - Я хотел бы знать, что вы получите из этой крови. - После этого он замолчал, думая, что сказал всё.
- Э...Да, я умею дышать. - Думаю об это разговоре(и не будучи способным думать о чём-то другом) драконид понял, что забыл ответить на ещё один вопрос. - Холодом. Да.

- Был один такой... - начал отвечать джинн и переключил внимание на Винсента,- Да-да с громом и молниями было бы эффективнее, смертный, говорящий без почтения к величайшему.

Синюшный не пошевелил и пальцем, но воздух моментально запах грозой. Ярчайшая вспышка ударила прямо из ниоткуда буквально испарив колдуна на месте. Лишь черное пятно напоминало, что там недавно был человек.

От грохота всем должно было заложить уши, но этого не произошло, будто не было молнии.

- Это неважно, кто меня заточил,- продолжил Ганзо,- Сие налагает на меня кой-какие обязательства, одно из которых я только что исполнил. Есть еще что-то, чтобы вы хотели? Парочку пожеланий, пожалуй, да, вроде так, если я правильно помню.

Рагнар смотрел на картину со схемой крепости дома Сокол, и хмурился. Ему не нравилась эта картина, но обычное состояние сознания было слишком ограничено, чтобы напрямую получать мудрость богов. Дворф сделал глубокий вдох, и расширил границы восприятия.

Три башни, один дом. Три плюс один. Четыре: число дроу. Киарансали, Селветарн, Ваэрон - три союзника паучьей богини, выстроились вокруг нечистого божества Лолс. Но в пантеоне дроу есть еще боги: Гаунадор затаившийся, темная дева Эйлистрайе, танцовщица Зандилар. Итого, в доме забот семь углов. Семь углов - то есть семь стен, плюс пол и потолок. Девять.

Девять - цифра тьмы. При умножении, она полностью поглощает все остальные цифра, присваивая себе их сущность. "Осознай," - приказал себе монах. - "6 × 9 = 54. 5 + 4 = 9. 7 × 9 = 63. 6 + 3 = 9. Поразительно!" От хитроумия дроу у Рагнара захватило дух. Но при сложении, цифра девять не меняет ровным счетом ничего. "6 + 9 = 15. 1 + 5 = 6! 7 + 9 = 16. 1 + 6 = 7!"

Но какая же цифра обладает подобными свойствами? Конечно, единица! При умножении, единица оставляет своего партнера неизменным. При сложении же - способствует росту. Единица, скромный и светлый знак. Символ богов добра и аскетизма. Никакую другую цифру она не превращает в единицу, ведь единица скромна и благородна! Только проклятую девятку, при сложении, единица превращает в ничто. "Узри!" - возликовал Рагнар. - "1 + 9 = 10! Единица - и пустота." Так, единица становится способна поглотить тьму.

Четыре темных божества и одно светлое - в сумме пять. Пять героев потребуется для того, чтобы повергнуть зло. Но в комнате семь человек! Что же, семь человек минус четверо злодеев - в живых останется лишь трое.

Пятеро героев нужно. Семь в наличии. Девять преград ожидают их. Трое выживут. Двое умрут. Единица воцарится, усилиями пятерых.

"5793215," - задумался Рагнар, вспоминая, где он уже видел это число. Воспользовавшись тем, что прочие отвлеклись на разговоры, он вынул из тубуса чистый свиток, и начертал на нем своим размашистым почерком мистические знаки. Он был близко. Так близко, и в то же время так бесконечно далеко! К свету, нужно стремиться к свету и чистоте! Карлик взял свиток обеими руками, и показал начертанное число небесному огню.

Интуиция не подвела монаха. Свет открыл ему сокрытое знание: если прочесть число 5793215 на просвет - символы сложатся в слово "смерть".

- Смерть ожидает нас на острове Торн, - громко, чтобы все слышали, пробормотал Рагнар. Священный трепет объял все его естество.

- Нет, у нас нет информации, - колдунья, подбоченясь, встала впереди команды, - Но у нас есть свободные руки и некоторый опыт в решении проблем. Ну и... вы могли бы использовать нас. Как именно, думаю, вам виднее. Поскольку вы располагаете большей информацией чем мы. Нужно выяснить причину на месте - мы можем прибыть на остров и разобраться. Нужно зажечь маяк - опять же, обращаетесь и мы приступаем.

Свободной рукой, колдунья обвела стоящих рядом товарищей.

- У нас достаточно компетенции и грубой силы для решения проблемы. Однако не хватает правовых обоснований. Нам не хотелось бы действовать по бандитски, без ведома и разрешения владельцев маяка.

Войдя в деревню и приметив старосту, паладин с товарищами естественно поперся прямо к ней, на ходу оценив ее ум, реакцию, сообразительность и желание их накормить.
Поставив Кадфаэля в тенек, Ирос наконец выдохнул и погрозил пальцем мальчишкам, что собрались за соседними кустами и с интересом начали кидать камешками и чем-то засохшим в голову жреца, - Мамку вашу найду, озорники! - пообещал наконец паладин и последовал за спутниками в дом старейшины.
Опустив свое седалище на лавку, Ирос чуть не зарыдал от счастья: комфорт! Твердая земля! Никаких насекомых! А уж когда ему предложили сытно поесть, то весь разомлел, разом потеряв всю свою серьезность и настороженность. Ибо надоело.
- Спасибо вам, хозяйка! Долгая дорога в джунглях нас утомила, погубив пятерых. Трое охотников, - замешкался Ялот, зыркнув на Эберка, - Стали невольными жертвами: хозяева василиска поставили окаменевших возле камня, прикрывающего вход в подземелье. Наш отрядный волшебник заметил, что на нем висит охранное заклятие и мы... я решил вскрыть эту дверь. Из-за этого охотники пострадали, превратившись в кучу камней: взрыв должен был быть слышен и отсюда. Войдя внутрь, нас встретило сопротивление драконидов, смертельно раненые из которых успевали сотворить что-то со своими доспехами, взрываясь на месте. Причиняя им добро несовместимое с их ненавистью и злобой мы расслабились и стали целью одного из их магов. Мы решили вернуться в убежище к Рилю, где на нас напал василиск. Риль, Таман и наш жрец, что стоит за стеной, не стали слушать моих нудных советов и превратились в камень, пока Эберк убивал нечестивое животное. И потом наступил переломный момент: прекрасно понимая, что мы вдвоем не сможем охранять статуи: решено было отправить длинноного Эберка к вам, за помощью, как к нам вышел старый знакомый из Ривери. Следом за этим на нас напал еще один колдун-драконид, который, как и остальные, не подозревал, что жил взаймы - Шедин-наемник, не дал ему сказать и слова, просто зарубив его на месте... Наверное, нам нужно увидеть родных погибших, чтобы рассказать им все. Мне жаль, что мы не смогли спасти ваших людей, староста. Мы не были готовы к такому.

Великоруссое царство, Краснокаменный край, Красен, Золотой район, Улица Вишенкоффа, Палата Налогов
7 сентября 1328 года от ПК. 20:21.
В здании Репчера работа уже давно сошла на нет - теплолюбивые и ленивые ленийцы уже давно закончили, в то время как конец трудового дня у руссов только-только подошел к своей черте. Из-за этого пытаться войти в кабинет этого говнюка было бессмысленно - времени мало, да и пустят ли без записи?
Потому было решено подкараулить Кирсаноффа в коридоре, на выходе. Бордун ждал за углом, на скамье, а рядом "читал газету" некий рыжий ленийский гражданин, который наставлял его:
-Не бойтесь, господин Бордун, сын Бейрина. Надо просто дать ему почувствовать превосходство. В кармане вашего жилета кнопка, нажмете ее, когда следует.
Удивительно, что пришлось пережить дварфу за последние часы! Во-первых, на него напялили корсет! Настоящую женскую примочку! Авраам порядком удивился роскошным кудрям на не менее роскошном животе дварфа, но все-таки застегнул эту адскую штуку. Во-вторых, на место его живота повесили подушку, внутри которой располагалось плоское записывающее устройство на магических кристаллах. Его микрофон вывели к горлу дварфа, где замаскировали огромной бабочкой из эльфийского шелка.
Одним словом, теперь он даже не дварф, а петух какой-то. Однако именно так можно будет прижучить засранца. Так, кажется слышны шаги...

Ирос проснулся первым. Стараясь не выдать этого, он продолжил сопеть, через сощуренные веки наблюдая за сидевшим возле ствола дерева вором. Медленно сдвигая руку под плащом, стараясь не сцепиться элементами доспехов, Ирос вытащил склянку из лежащего возле ноги мешка.
Аккуратно вытянув емкость, паладин подтянул ногу и присел на суку, уставившись неподвижным взглядом на Эберка. Встретившись взглядом с дварфом, Ялот улыбнулся и бросил ему под ноги склянку, с треском развалившуюся на осколки. Но звук разбитого стекла схлынул за истошными криками вора: пламя алхимического огня жадно пожила плоть каменнорожденного. Отодвинувшись от начавшегося пожара, паладин продолжил наблюдать за катающимся по веткам товарищу, и как только тот оказался к паладину спиной, воткнул кончик лезвия меча, выкованного Думатоном в основания черепа. Воткнул и провернул. Тело дварфа задрожало и обмякло, истошный крик резко оборвался. Ялот подождал пару секунд и небрежным движением ноги сбросил на землю обоженное тело.
Неспешно привязав веревку к дереву, послушник спустился вниз и поочередно зажег расставленные им заранее факелы, образов кольцо света вокруг статуй.
Вложив меч в ножны, Ирос вытащил эльфийское копье, доставшееся ему из подземелья с монстром и подойдя к статуи Риля, двумя ударами отбил руки охотника. Воткнув копье рядом с поломанной статуей, вандал развернулся к корпусу колдуна, на ходу вытаскивая цеп. Раскрутив смертельный шар на цепи, паладин с чувством приложился к голове колдуна, отколов половину головы за раз. Шар вновь и вновь лупцевал беспомощное тело Тамана.
Наконец, настал черед Кадфаэля. Эльф застыл с раскрытым ртом, пытаясь чтото сказать... Кажется про слюну василиска. Кивнув своим мыслям, паладин вытащил мешок с требухой василиска и достал одну за другой железы существа. И просто начал ими водить по телу жреца в районе сердца. Камень начал крошиться и отступать, превращаясь обратно в легкий доспех. Ялот достал дварфийский меч и активировав заложенное эльфом заклинание, с легкостью вонзил острый клинок Кадфаэлю в сердце.
Внезапное жжение возле сердца заставило убийцу скинуть мешок на землю и начать стягивать доспех: символ Идриса раскалился докрасна и начал проступать прямо через нагрудник. А когда паладин дотронулся до него, он взорвался. А затем и весь мир.
Что-то внизу зашуршало, мешая спать. Нужно выспаться, по внутренним часам Ироса, у него в запасе было еще два часа, если не больше. И ксли дварф не разберется с шумом, то паладин будет недоволен. А пока спим...

- А не слишком ли ты много на себя взял, Эберк? - удивился Ирос, но замолчал, как только Таман упомянул умерщвленный культ, - Я знаю этих воинов не только по посиделкам в этой таверне, а тебя вижу впервые. И ты подозрительно, что Кадфаэль вызывает у тебя такую преданность. Он спас тебе жизнь или ты ему денег должен? Ха! Шучу! - паладин хлопнул дварфа по плечу, - Расслабься. Лучше выпей... Смотрите, я никого не заставляю идти со мной - повторю это еще раз, если до этого вы не услышали. Но идти сейчас с вами я просто не могу. Мой Долг найти реликвию. А вы собираетесь на задание. Чувствуете разницу? Мой Орден предали. Обокрали. Убили моих друзей. А я должен об этом забыть? Если бы не та девушка, я бы уже был далеко и Идрис знает, чтобы произошло здесь - мой Бог направляет меня. И я спрашиваю вас, готовы ли помочь мне?

Видя, как дварф бесцеремонно отключает панель от питания, ремонтник хотел было что-то сказать, но после заткнулся. Кажется, из-за Финча. Еще раз взглянув на дварфа с явной неприязнью, он куда-то ушел, бросив:
-Схожу все-таки за новой панелью.
А тем временем тестер ленийских техников оказался настоящим чудом- сопротивление в каждом участке цепи, вольтраж, гадание по температуре руки... одним словом, Бордун прозвонил все узлы и нашел неисправный. Его, кстати, оказалось не так уж сложно вскрыть.
Там оказалась какая-то мерзость... множество передавленных и целых круглых объектов, похожих на серо-синие бусины. Пахло чем-то аммиачным.
-Яйца пикси. Как эти твари только смогли...- сказал Финч.

Следопыт эльфом не был и потому, стоило только отзвучать эху, как могучее "БУУУ!!11"
полетело в шахту в ответ.
- Интересно вот мне, - проворчал, довольно лыбясь от своей выходки, Бран, вставаяна своё место в строю, - мы будем искать его, или оно нас?

- Найн. Не вепр, не медвед. Люпе. Вольк. - Важно сказал охотник, а потом понизил свой голос до шепота. - Злой И Страшный Серый Вольк.
Торквальд произнес это как имя собственное, или даже титул и пояснил, почему.
- Это не просто звер. Это чудовищ, который есть умен как человек, и жесток даже более. Убивайт не только для еда, но и для просто забав. Болшой сила и темный колдовство, на его сторона. Я идти за ним послед уже год из самый Дойчланд. И я дольжен его убивайт!

Однако увлекшегося охотника отвлекли
- Вас-вас? - Удивился Гримм Данилиной просьбе, взметнув вверх кустистые брови. Но он помнил, что подростка охарактеризовали словом "мастер", так что все же решился отдать ему ружье. - Вот. Толко осторошно, оно ист заряжен.

Ружье было потрясающим. Длинный ствол устрашающего калибра блестел в тусклых отсветах свеч. Таким калибром можно было убивать даже тех доисторических тварей, что показывал Дане Казимир. Переливался перламутровым отблеском лакированный приклад, выточенный специально под плечо стрелка. Ложе наощупь напоминало девичью талию, его хотелось погладить. Искусный рисунок изображал старого и мудрого лося на фоне макушек деревьев, который смотрел прямо на зрителя. Здесь же были и зарубки охотничьим ножом - несколько десятков зарубок.

У ружья был и голос. Тоже немолодой, как и у хозяина, и настолько же суровый. Неохотно, сжато поведало ружье мастеру, как получило все эьти потертости, и кто были те, кто теперь остался на этом свете лишь в виде памятной метки. Гримм стрелял в зверей, стрелял в чудовищ, однажды выстрелил и в человека. И после того выстрела он надолго отложил ружье. До самого момента, как увидел чудище, сожравшее девочу в красной шапочке и ее бабушку.

– Зато зато я в мамку твою не промазал, в отличии от твоего папки! – вернул любезность Бран, вновь накладывая стрелу на тетиву.

Лелислав узнал письмена, начертанные в книге, благо в ней к ним прилагались небольшие пояснения. Неписанный Язык - та же тайнопись, которой был выведен договор на игле Кощея, та же, что использовал Янош-Черное Перо. В определенном смысле с ним был знаком любой сказитель - вкладывая смысл между строк, он, не осознавая, записывал его именно этим языком. В совершенстве Неписанным не смог бы овладеть ни один из людей, и даже вот эти мистические закорючки - лишь некое подобие Неписанного, удобная для человечьего глаза форма. Как детское лепетание в сравнении с речью взрослого – и похоже вроде, а по сути лишь неумелое повторение без особого смысла. По мнению гусляра, указанные символы формировали примерно следующую фразу.

ДАЖЕ ДОРОГА В АД ИМЕЕТ ДВА КОНЦА

Когда Всеслав устроился на алтаре, он где-то внутри ощутил себя на своем месте. Тело стало тяжелым, промерзшие кости заныли, наконец позволяя себе расслабиться, и богатырь не сдержал усталого выдоха. По помещению прошла волна мороза. Лелислав же принялся вырисовывать символы на мерзлой броне, благо вовремя подтянулся Фока с факелом, который и подсветил, и немного растопил ледяную корку на черном железе. Закорючка на груди - каждая линия прорисовывается ровно и тщательно, страшно даже дохнуть лишний раз, чтобы не испортить символ. Несколько маленьких символов на коленях и раскрытых ладонях – тонкая работа, нужны самые легкие касания. Краска мгновенно замерзает, волос кисти прилипает к броне. Кощеевский воин то ли дышит, то ли просто волнами испускает холод. Теперь - на спине, еще символ, как тот, что на груди, но перевернутый. Может, означает возможность возврата?
- Каракули и каракули. Что в них такого? - Сомневался тем временем Гияр, следя за работой гусляра. Он, похоже, ждал чего-то эдакого, волшебного - вспышек света, небесного грома, чуть ли не чертей, лезущих из окон, но символы так и оставались символами, обычной краской, а развалины были все так же тихи, затхлы и безжизненны. – Что дальше-то делать?

И вот, работа была закончена. Казалось, ничего и не поменялось. В полном молчании Всеслав встал – железо, вросшее в тело, будто нехотя заскрипело – и медленно опустил ноги на пол. Распрямился. Сделал шаг. И тогда началось.
После первого же шага под ступней Всеслава будто расплылось в воде чернильное пятно. Через несколько шагов чернота уже разрослась на весь пол. Когда он дошел до середины – она поглотила весь храм, и начала сочиться в воздухе, словно бы стирая окружающее пространство. Становилось труднее дышать – в нос просочился тяжелый запах, напоминающий тухлые яйца, а сам воздух будто с неохотой втягивался в ноздри, застревая в них и в горле. Со временем темнота поглотила все – единственный оставшийся свет был от их факелов.
В свете факелов можно было различить что-то только на десять-пятнадцать шагов вокруг. Поначалу герои не замечали, что что-то изменилось – старый храм остался все тем же храмом, статуя Кощея осталась на месте, как и барельефы. Но глаз уловил какое-то движение, и присмотревшись, герои увидели, что теперь все иначе.
Теперь Кощей самодовольно восседал не на высеченных в камне человеческих фигурах, но на живых же людях, своих же прислужниках, сваленных в груду. Их руки и спины были придавлены неподъемной тяжестью, они беззвучно раскрывали рты в крике, и изо всех сил пытались не дать упасть своему неживому владыке, который наверняка и сам мучается где-то тут. У алтаря отбрасывалась, растягиваясь через всю залу чья-то тень, будто бы за ним кто-то стоял. Всеслав узнал силуэт проповедника, и понял, что этот несчастный изо всех сил пытается славить своего господина, читая ему хвалы, но почему-то не может. Снова и снова сбивается, начиная все сначала. Возможно ему просто причиняет боль каждое слово. Ничего, он еще успеет посмотреть, как тут все устроено. Нужно идти дальше.

Каждый новый шаг погружал все глубже в Изнанку. Вряд ли он дошел бы хотя бы до «первого круга», где не смог бы находиться ни один мало-мальски живой человек. Но даже этого малого хватало – на головы начали сыпаться крупные хлопья пепла, дышать стало еще труднее, темнота становилась непроницаемой, а теней вокруг мелькало все больше. Наступишь на такую тень – и она искажается, кривится, тянет руки в бессильной попытке схватить, удержать, излить измученную душу, разделить свою бесконечную боль. Их голоса звучат отчетливее, становясь постоянным фоном для ушей, но слышать можно каждый голос в отдельности. Начинаешь прислушиваться – и уже трудно становится выгнать из головы чужие стоны, крики боли, горестный плач отчаяния. Храмовая Зала показалась почти такой же длинной, как спуск вниз. Но вот Всеслав довел героев до двери, и раскрыл ее настежь.

За ней не было пещеры. В абсолютной пустоте просто плавали еще оставшиеся фрагменты реального мира – куски камней и фрагменты перенесенного Хапиловым строения. К храму прилегало кладбище кощеевцев , на котором не стояло ни одного креста – только покосившиеся плиты с давно стершимися именами, мраморные статуи, медленно обваливающиеся, и фамильные склепы, вычурно изукрашенные золотым узором. И в каждой могиле кто-то кричал и бился вот уже целую вечность.
Дальше было несколько узких переходов из висящих в пустоте кусков скалы. Они вели к островкам разного размера. Ближайшим было уродливое мертвое дерево, увешанное виселицами с задыхавшимися в них трупами, уже иссушенными мощами, в которых вопреки всему теплилась еще жизнь, продлевая их мучения. А на самой нижней ветке были… детские качели, самопроизвольно качающиеся. Всеслав снова же узнал это место – фрагмент сада, который он охранял в то время, как там проводил его внезапно появившийся наследник Бессмертного Владыки. Мирослава увидела больше – ту женщину, которую убил Соловей, стоявшую у этих качелей. Ее не мучали, она не видела всего ужаса вокруг нее, но ее мучала такая страшная и тяжелая тоска неизвестно по чему, что у монахини сжалось сердце. За этим участком была полуразрушенная площадь с, вроде бы, фонтаном. А за ней… Не видно, что за ней. Что-то крупное. Больше храма. Большой, каменный дом?

Мирослава, благодаря своему дару провидения, узрела еще кое-что. Она единственная видеал другие силуэты, и не могла на них смотреть, настолько ужасны они были. Стоило взглянуть – и взгляд сам собой уходил в сторону от волны ужаса. Стоило попытаться вспомнить – и становилось ясно, что ее память в панике стирает увиденное, предоставляя лишь черное пятно. Слуги Диавола. Мучители душ грешников. Для них, конечно, живые различимы даже меньше, чем для живых различимы призраки, но эти твари чуют грехи. И по ним знают – здесь посторонние. Ищут. Особенно много слуг Диавола было у того строения – там они ощущали очень много грехов но никак не могли найти душу, которая ими отягощена. Душу Родислава Хапилова, укрывшегося от смерти там, где она и не подумает его искать, и нанесший на свое тело ровно те же символы, что были на Всеславе из Варандея.
Срежь эти символы с него – и Хапилова можно будет волочь в мир живых.

Богатырь с пониманием покивал головой.
- Значит, из-за кощеевского прислужника оттуда приходят люди исковерканные. Надо ж. Все никак не угомонятся. Иди за мной.

На заставе действительно уже ждали гостя. Мужественные воины в полной сбруе уже успели вооружиться и оседлать коней, стрелки на башнях натянули тетивы, воевода изготовил ружье. Еще на подходах бы изрешетили, потом порубили, а что осталось - то бы огню предали. Сколько бы их полегло, пока пытались убить уже неживого? Пять? Десять? Двадцать? Да, повезло, что с ним был богатырь. Его, по-видимому, хорошо здесь знали, раз уж позволили ему к самой заставе вместе с кощеевцем подойти.
- Микула! - Позвал богатыря воевода в бобровой шапке. - Что это ты, дружбы с кощеевцем заводить решил? Что ему надо тут?

- Ничего. - Пожал плечами Микула. - Сдается мне, ему уже вообще ничего не надо. Он дальше, в степь идет. Вам с ним делить нечего.
- Но счетец у меня к кощеевскихм холуям остался. - Зловеще произнес воевода, взвесив ружье в руках. - Матушка моя старая до сих пор мужа вспоминает, которого они у нее забрали.
- Ну так пусть твоя старая мать свой век доживет, не теряя еще и сына. - Строго сказал здоровый детина. - Я хоть и пахарь, за мечи не берусь и в драки не лезу, однако ж и у меня терпение не вечное. Не позволю я тебе, Володька, за твои старые счеты костьми лечь, и соколят своих положить.

Под тяжелым взглядом богатыря воевода сдался. Махнул рукой - и воины расступились, позволяя Всеславу идти дальше. Вслед ему все воины на заставе смотрели с отвращением и ненавистью, едва ли не плюясь. Эту ненависть чувствуешь даже сквозь дубовую от мороза кожу и заиндевелое железо. Сколько времени нужно, чтобы эта ненависть изгладилась, выветрилась? Сколько лет нужно, чтобы то, что вершил Всеслав и ему подобные, стало лишь далекой, неправдоподобной историей? Сотня лет? Две?

Вряд ли у них есть столько времени. Останется ли кто-нибудь на земле через эти две сотни лет? Пожалуй, ответ на этот вопрос знал разве что голос, который вел его дальше, являясь ему в минуты короткого, неспокойного сна, больше похожего на новое умирание. Вкрадчивый, чуть урчащий, он шел словно отовсюду, и рассказывал Всеславу сказку о нем самом. О мертвеце, который становится героем. Обладателя этого голоса он не видел, а пытаясь вспомнить сон, извлекал из памяти лишь смутный образ золотой цепи, свисающей с ветвей огромного дерева.

- Все бредешь куда-то, подчиняясь призрачным снам. - Упрекнул Всеслава голос, которого он не слышал слишком давно. - Уверен ли, что голос из твоего сна что-то большее, чем игра свихнувшегося разума?

Кощей. Давно мертвый. неопасный призрак, но он все еще мог внушать собой ужас. Он шел по правую руку от Всеслава, забывшегося с воих думах настолько, что он и не заметил, как покинул заставу и богатыря, и как она скрылась позади за линией горизонта. Реальность была такой же зыбкой, как сон. В такой реальности и давно мертвый Кощей Бессмертный смотрелся весьма убедительно. Мертвая голова, увенчанная короной из кинжалов, с длинной, седой бородой(говорят, она растет даже у покойников), пустыми глазницами, в которых горел мертвенный свет. Кощей ухмылялся, сверкая черным панцирем, похожий на грудную клетку, с обилием шипов и цепью-аксельбантом от левого наплечника до грудины. Вечно обнаженные зубы этого могучего мертвеца скалились в насмешке над Всеславом, над которым Кощей возвышался благодаря своей лошади - Бурану, по сути просто гигантскому лошадиному скелету в железе, который дышит чистым холодом из раскрытой костяной пасти.

- Может быть, и нету никаких Василия Рощина, и друзей его. Может, ты выдумал их, чтобы получить надежду на искупление. Ну разве будет кто-то нормальный и разумный нестись на другой край этой умирающей земли лишь из-за увиденного во сне? Если бы тебе не повезло, то ради этого бы ты несколько часов назад убил бы немало русских, оказавшихся по своей глупости на твоем пути. Ты не герой, Всеслав из Варандея. У тебя другая цель и другие таланты.

      Проклятые и отравленные вещи могут прятаться за прекрасными масками. За такими прекрасными, как эти ожерелья, - усыпляющими внимание нежным блеском и мыслями о безбедной старости. Ласкающими взгляд и манящими: "Возьми меня..."
      Но бывалого вора так просто не проведешь. Останавилась протянутая было рука, и затуманненный золотым туманом взор прояснился, вновь полный подозрения. Оглядел Биннодач внимательно внезапную находку и попытался проникнуть в самую суть предмета, в ту сердцевину металла и камня, что от людей скрыта, но ему, как одному из дворфов, - видна. Но сейчас - ничего не видел. Ни проблеска магии не заметил он - либо не оказалось ее, либо так хорошо скрыта была, что и ошибиться не стыдно.
      Мечом, который не жалко, подцепил дворф счастливую находку. Звякнул звонко металл благородный о металл крепкий. Висели ожерелья. Покачивались слегка. Тихо-мирно.
      Попробовал Биннодач на глазок определить, сколько же выложат за такую прелесть, да только и понял, что все зависит от покупателя. Золото, драгоценные камни... Ценитель выложил бы кругленькую сумму, да только не знал дворф никого, кто таким в данный момент интересовался бы.
      К тому же всегла был риск, что ожерелья здесь не случайно и что в процессе торга их узнают...

- Да. Он действительно был своего рода русский царь. – Подтвердил кот. – Но это было слишком давно. Седая старина.
Францу же Хранитель ответил без особой ясности.
- Все узнаешь, друг мой. Все узнаешь. О вашей избранности и о том, почему же именно вы, я расскажу уже после истории. Она тебе понравится!
А пах Кот... Как кот. Как самый обычный дворовый котяра, какие живут у обычных людей, ловят мышей и бьют горшки.


Дождавшись, пока герои распалят костер и полукругом усядутся подле него, Кот легко, словно бы ничего не весил, вновь вскочил на свисающую с ветвей цепь. Вскочив – неторопливо пошагал по ней, нисколечко не покачиваясь. По цепи он поднимался все выше и выше, но когда он заговорил – голос его звучал так, будто Кот был совсем рядышком со своими слушателями.
- До того, как стать Кощеем Бессмертным, у него было другое имя, обычное и человеческое, как у всех у вас. – Вел рассказ Кот. – Жаль, но я не был так в нем заинтересован, чтобы запоминать, ведь оно так мало значило для сказания. Но все же, Кощей был человеком. Вот, посмотрите.

Огонь костра, который в тени Мирового Дерева стал единственным источником света, вспыхнул сильнее и ярче, и в этом огне перед героями предстал красивый юноша с длинными русыми волосами, да в ладной белой рубахе с узором. Рубаха эта выглядела просто, но сшита была из хорошей ткани, а узоры были сильными оберегами. Лоб был тоже украшен очельем с таким же узором. Некоторые герои смогли узнать этот узор – он защищал носителя от безумия. Будущий Кощей совсем не выглядел воином, у него не было сильных и грубых рук, привыкших к оружию, его пальцы были гибки и длинны – такими хорошо играть на инструментах, красиво писать или кого-нибудь гладить. Лицо было нездорово-бледным, но эта бледность будто придавала ему своеобразной красоты, свойственной только знатным людям.


- Хорош, правда? – Отметил Кот, где-то там наверху идущий по цепи. – Младший из шести сыновей великого князя. И не узнать в нем того, чем он стал. Если только не посмотреть в глаза. В них навсегда застыл страх перед смертью.


Да. Юный наследник был одержим страхом перед смертью. Его фигуру вновь поглотил огонь, а тени на коре Мирового Дерева заплясали, формируясь в что-то новое. И сами собой эти тени формировали новую сцену. Юный Кощей с ужасом смотрит на своего отца, который хрипит, кашляет и тянет к нему руки. Вместе с ним стоят шесть его братьев, но только он настолько сильно напуган зрелищем, что обмочил свои порты, и с визгом бросился вон из комнаты. Следом за ним медленно вышла его черноволосая сестра – будущая Баба-Яга.

- Смерть его отца напугала отрока своим ужасным обликом. – Вещал Кот вкрадчиво. – Бедняга был очень уж впечатлителен, не зря носил это очелье, сделанное ему его сестрой-ведуньей. Девочка уже тогда много знала потаенного, чего знать нельзя. И она пообещала ему найти способ не разделить судьбу отца. А между тем –молодому Кощею надо было заменить отца.

Новая сцена открылась взору героев – молодой Кощей, севший на трон, и с ужасом вжавший голову в плечи, когда на нее опустили корону.
- Он был наследником земель отца, потому как старшие братья уже успели завоевать собственные царства. А младшенький воевать не умел, да и как говорил я, был очень уж впечатлительный и слабенький. Но его поддерживала сестра.

Его сестра появилась только на пиру, на котором он принимал пятерых своих братьев. В разгар трапезы, когда все, кроме нового правителя, были уже пьяны, она появилась за его спиной, и склонилась к самому уху юного Кощея, вкрадчиво шепнув ему.
- Каждый из них хочет тебя убить.

- Правда ли это была? – Вопрошал Кот. – Возможно. Отпрыски князя строили свои владения сами, были решительны, и добивались чего желали. Может статься, каждый из них желал включить владения отца в свои собственные, считая себя заслуженным более других, а особенно более боязливого хлюпика, что удрал из отцовской спальни, испугавшись умирающего родителя. Но важно то, что будущий Кощей испугался скорой кончины. И упредил события.

На том пиру все братья до единого были отравлены. Герои увидели, как во главе стола в тронной зале сидит юный отрок в короне, а остальные места занимают трупы с искаженными в агонии и посиневшими лицами. Сидит – и с глупым хихиканьем попивает вино, слушая, как там, за стеной, кричат дружинники его братьев, которых, словно кур, вырезают его собственные солдаты. Потом все пропало, остался только хохочущий царь с кубком, смеющийся все громче и безумнее, и стареющий на глазах. Тот самый царь, который соединил все завоеванные братьями земли с отцовской, и дал рождение государству под названием Русь, и продолжил ширить его и укреплять.

- Он познал силу. Он полюбил власть. И он полюбил злато. – Мрачно говорил Кот. – И он по прежнему боялся смерти. Вот тогда-то и поименовали его Кощеем. Царем смерти.

Хоть Русь и росла и ширилась, хоть становилась она сильнее, наводя страх на распоясавшихся варваров, ее народ был несчастлив. Новый царь был не в пример былым жесток, и силу своего государства использовал и для того, чтобы держать за горло собственный народ. Он лил кровь и без нужды, ради того, чтобы просто почувствовать свою власть. Он обирал и гнобил рабским трудом людей, и был глух к их мольбам и стонам. Он бездумно копил золото, наслаждаясь осознанием своего богатства, когда всем людям было нечего есть. Своих подданных он держал в страхе лютой смерти. И совершенно ни перед чем не останавливался на своем пути к бессмертию.

Сестра гадала ему много раз. Кости и внутренности всегда предрекали Кощею смерть, доводя его до ужаса. В припадках этого ужаса он разрешал Яге немыслимое. Они с Кощеем приносили людей в жертву темным богам целыми деревнями, пытаясь выторговать Кощею вечную жизнь. Гнали на погибель других людей, чтобы искать в дальних и опасных землях утерянные знания. Сотни безвинных душ, реки крови, которую они пили ив которой купались, пуды непорочной плоти, которую они ели. Я даже не буду рассказывать вам о том, на что ей пришлось пойти, чтобы заучить Неписанный Язык, чтобы все-таки начертать на Игле те три заветных символа, даровавшие Кощею право вечно быть на Земле. И когда узнали люди о том, что не будет их мукам более конца – они восстали.
Пламя полыхнуло особенно сильно – и вот уже оно было везде, ни в малейшей степени не вредя героям. Среди этого моря огня стоял Кощей, крича в агонии. Он горел, и не мог сгореть, сносил удары, и оставался жив, а люди никак не могли уничтожить своего мучителя. Пламя жгло его, но не испепеляло. Стрелы и лезвия пронзали его, но не могли прокусить его плоть, просто отскакивая

- Сестра даровала ему бессмертие, но не силу. После страшной и кровавой борьбы Кощей был свергнут и изгнан прочь, в вечные холода, обреченный скитаться там до скончания времен. Его место занял новый царь, от которого вели род все цари, что были до Ивана Последнего. – Говорил Кот тем временем, показывая сцену того, как обгоревший, искалеченный и оборванный труп бредет сквозь снега и пургу, а его потерявшие цвет глаза глядят вверх, на яркие переливы северного сияния. – Он затаил глубокую злобу на Русь и весь ее народ, и поклялся отомстить им, и забрать то, что принадлежит ему по праву. Он захотел обрести могущество, чтобы создать свое собственное царство, как он называл про себя – Антирусь, и если остальной мир у него в мыслях был в подчинении, то Русь подлежала уничтожению под корень. Она должна была стать такой же пустошью, в какой Кощей оказался.

Кот усмехнулся.
- Великие планы, несбыточные мечты, скажете вы. И будете правы. Но у него было время. Сколько угодно времени. И он им воспользовался. За то время о нем стерли все упоминания, его забыли, его уничтожили, вымарали из истории. Отчасти, для того, чтобы не усомнился никто в праве царской династии на трон при живом помазаннике от другой крови. Имя Кощея зазвучало вновь лишь через многие поколения, и зазвучало совершенно по-новому. Он стал тем, кем его знают сейчас.

А из снежной бури выходил уже не калечный, хромавший и еле-еле идущий труп. Теперь его походка была твердой, прямой и уверенной. Ветер обходил грозную фигуру, закованную в черную сталь. Звучно бряцали угольно-черные, до блеска отполированные доспехи с золотым украшательством в виде слов на Неписанном Языке. Звенела цепь, перекинутая через наплечник с шипами. Руки в когтистых латных перчатках цепко сжимали меч с рукоятью из чьего-то хребта и других костей, и громадным лезвием. Лица у него не осталось – вместо него был обтянутый огрубевшими остатками кожи череп с острыми зубами. В глазницах горел неземной синий огонь. А венчала мертвую голову корона из кинжальных лезвий, символизировавшая то, что власть Кощея – в силе, в оружии, в смерти.

-Хорош, правда? – Сказал кот с усмешкой. - Младший из шести сыновей великого князя. И не узнать в нем того, кем он был. Если только не посмотреть в глаза. В них навсегда застыл страх перед смертью.

Хоть Кощей больше не был человеком, хоть душа его давно умерла, и двигала им все та же застарелая ненависть, безумная алчность и невероятное властолюбие – он все еще умел бояться. Образ отца, хрипящего в постели, не отпускал Кощея. Как не отпускали его зрелище того, как гадает сестрица-Яга - кости и внутренности снова и снова складывались в безобразный узор, предвещающий только смерть.

Яга продолжала гадать ему даже когда стала уже старухой. И она откровенно смеялась над ним, хохотала от души, получая истинное удовольствие от того, как ее брат снова впадает в свой детский страх. Кощей бранил ее, обвинял во лжи, бил, проклял жаждой к людскому мясу, ободрал до кости ногу, свел с ума и выгнал в леса – но снова и снова гадание показывало лишь одно.И тогда Кощей стал думать о наследниках.


- Сэр Поундс был абсолютно прав в своем предположении – Уважительно проговорил Кот. – Воистину, это была блестящая догадка, на грани преждевременного раскрытия истории! Он хотел не ребенка, а лишь сосуд, в котором он переродится, если изыщет кто-то способ его извести с белого света. Но какая же женщина сможет выносить в себе такое зло? Боже, знали бы вы, скольких он погубил…

Кот тяжело и сочувственно вздохнул.
- Хорошо, что и я этого не знаю. Просто потому, что не хочу. Такие подробности совсем не важны для истории, а я все-таки люблю людей, даже если они для меня лишь персонажи в сказке. Много простых женщин погибло в страшных муках, прежде чем Кощей уразумел - ему нужны были особые женщины, одаренные свыше, как царица Василиса Премудрая. Их было восемь, включая ее. Семь из них погибли – такое зло в себе было не по силам выносить даже им.

Тут Кот немного приостановился, и даже проявился из темноты, глядя на Маринку.
- Одну из таких женщин, между прочим, доставлял Кощею твой папа. Во многом благодаря ей он изменился. Но эту сказку он расскажет тебе сам, если ты захочешь знать. Скажу лишь то, что эта женщина была девятой. И она может тебе кое в чем помочь.
Подмигнув Чернавке, Кот снова растворился в дымке. А вместо него возникла тронная зала, уже знакомая всем присутствовавшим – в ней принимал героев царь Иван Последний. Но теперь на троне сидел Кощей, просто сбросив с него старого Еремея.
- Дешевая табуретка у тебя, Еремей, а царский трон. – Насмешливо говорил Кощей, и от звука его голоса даже при осознании наваждения холодело в животе. – У меня в царстве такие в дешевых кабаках ставят. Вы, русские, так и живете в дерьме всю жизнь, и цари не исключение. Зато женщины у вас хорошие. Как дочь твоя.

К большому облегчению слушателей снова заговорил Кот.
- Он захотелне только Василису, но и чтобы русский царь унижался перед ним, чтобы молил и целовал ему сапоги. Но Еремей твердо отвечал ему отказом. И именно это решило дело. Дочь царя было почти некому защитить – Кощей бросил все силы на то, чтобы отвлекать и распылять войска и оттянуть внимание Ивана. Но Кощей не забыл дерзость Еремея, и решился на самое знаменитое свое злодеяние. И вот, мы приближаемся к самому интересному.


Пламя костра вспыхнуло снова, и в нем возник образ высокой, не уступавшей даже Мировому Дереву башне. Эта башня не была отстроена Кощеем, хотя выглядела рукотворным объектом. Она была всегда, и в том или ином виде существовала в каждом из бесчисленных миров. Где-то это вовсе не Башня, а гора, где-то это каменный столб, где-то… Хм… Хоть даже и дерево. Но все это – Ось Мира.

- Ось Мира. – Кот будто смаковал это слово. – Кощей нашел ее в бесконечных своих странствиях, и именно вокруг нее и выстроил свое царство. И подчиняясь своей задетой гордости Кощей задумал повредить ее, сместить, искривить. На это ушло очень много его сил, но ему удалось – и произошел перекос. Множество миров столкнулось с этим миром, и миры эти перемешались меж собою. Если бы ты, Лелислав, спросил Никаса про его астрономические работы – он бы сказал тебе, что не Солнце и Луна ушли с небес – само небо более не наше. Мы находимся под чужими звездами, сразу во многих мирозданиях одновременно, на стыке бесчисленных множеств реального, и бесчисленных множеств нереального. Время остановилось, мы остались в подвешенном состоянии, мы гибнем и разлагаемся! Даже Лукоморье, где берут свое начало истории – умирает. По сути, Лукоморье уже мертво, Лукоморья больше нет. Даже Мировое Дерево уже давно окончило свою жизнь, только этого не видно. А скоро за ним последую и я, его хранитель, вместе со всеми своими сказками и песнями.

Кот трагично умолк, а затем снова заговорил.
- Но в этом есть и прекрасное! Оказавшись в таком незавидном положении, я получил нечто несравнимо-значительное, и может быть, самое ценное, что у меня есть.
Кот выдержал паузу, задержав дыхание, а затем с удовольствием произнес.
- Начало для самой лучшей из моих сказок. Сказке о вас. Сказке, которую я говорю прямо сейчас. Сказке о том, как вы спасете нас всех, совершив путешествие прямо к Оси Мира.

      Перестал княжич стрелять, видя, что никого толку от его пуль нету. Маринка, конечно, ждать его не стала, одна унеслась змеей своей тварь жалить. Вот же скаженная! Как раз бы от пуль да от стрел утопленнических прикрыл красу бедовую. Влезла она там по локти в неприятности, и первым порывом Василия было, конечно, броситься к ней на подмогу. Но он видел, что не так уж быстро и споро тащит чудовище девку черную внутрь — видимо, основные силы уходили на то, чтобы горящую руку затушить.
      — Франц! Руби ему руку! Руби! — приказал княжич, чувствуя, что иноземного рыцаря надо чуть направить, чтоб не стоял столбом под стрелами да пулями. Василий не сомневался, что чудище сможет и новую руку отрастить, но не так скоро — иначе бы уже отрастило. А им только и надо, что время выиграть.
      Сам пока бросаться на проступивших гротескным барельефом мертвецов Василий не стал, а вместо этого, хоть и покривившись, прикрыл собой и щитом своим Лелислава.
      — Играй давай! — бросил ему. Как бы ни злил его гусляр своим самоуправством, Рощин понимал, что его музыка непростая, что от нее много зависит, в том числе и то, сможет ли Чернавка не потерять голову в страшной борьбе. Понимал и то, что перебирая струны, особенно не увернешься от метательных снарядов, а значит, гусляр здорово рискует собой.
      Стрелок в черном что-то лихорадочно мастерил, Фока размахивал ножом, Мирослава воздевала руки к небу, призывая на врага новые молнии... Все шло неплохо. Пока чудовище не удивит их новым "сюрпризом". Но где-то там, за спиной, хлебал свое варево Горыныч, и с каждым его глотком шансов у поганого слизня оставалось все меньше.

– Я как думаю? - Фока ухмыльнулся еще лукавее, - дык спалит, как пить дать, но есть одна заноза. Вот гляди, вроде как я змей. - тать рожу скривил страшную, а руки аки крылья развел. - Иду, вестимо, прямо к озеру, брюхом по земле волочу, хвостом деревья хряпаю. Тут, глядь – оно, озеро. - с этими словами тать-аспид изогнул шею, вроде как плюнуть собирается, - и тут, уж совсем бесовская проделка, какой нибудь воробышек ему в харю, прямо в рот открытый и влетит. Ага? - тут Черный вроде поперхнулся чем-то, за горло схватился, щеки надул и как икнет. - Вот, так то. Интересно мне: коли змей прям в тот момент, когда огонь пускать будет – икнет, что будет? Мыслю я, потроха змеиные все и спалит себе... - Фока сокрушаясь головой помотал, а сам взглядом лукавым на немца смотрит.

«Бубна», похоже, и сама не была в претензии, и драться с незнакомцами, только что разгромившими кавалеристов, никто не спешил. Разбойники жили хоть по своим, но по законам, и по этим законам признавали право победителей первыми поживиться за счет павших. Но не были кощеевцы богаты ни деньгами, ни одеждой, ни иными ценностями. Когда морские разбойники поняли и это, они совершенно потеряли к мертвецам интерес, и позволили Фоме оттащить их прочь из дому, ожидать, когда за покойниками подвезут тележку-труповозку. Сами же герои спокойно покинули разгромленную корчму, провожаемые долгими взглядами.



Соловей-разбойник сразу же повел их к отдаленной избе на самом отшибе Велесова Хвоста. А по дороге Соловей неустанно ворчал на свою нашедшуюся дочь, и постоянно сравнивал ее с матерью, такой же, по его словам, «безрассудной стервой». Однако ворчал Рахманович беззлобно, можно сказать, что просто для порядку, чтоб не возомнила дочь, что теперь ей все дозволено, раз уж стала взрослой, а папку ее художества давно не трогают. А как дошли до хатки – встретил их на крыльце старый ворожей. Борода седа, голова лыса, нос крючком, и одет в мешковину. Заметной деталью облика было самодельное ожерелье до самого пупа, сделанное из отрубленных куриных лапок на грубой нити, и накидка из козлиных шкур с рогатым капюшоном по форме козьей головы. Но хоть старый был ворожей, однако ж не больной, бегал резво, а глядел зорко. Издали узнал пленника, которого несли на плечах Фока и Василий, замахал приветливо.
- Сосед! – Радостно воскликнул ворожей. – Тадеуш, ты ли это? И что ж за беда с тобой приключилась? Со скалы чтоли свалился, да сам дойти не смог?
Кощеевец только головой окровавленной помотал.
- В этот раз нет. Взялись мы с Сигизмундом приговор исполнить, да вот стары мы уж для ратного дела оказались, побили нас всех эти залетные. А меня пытать да мучить ведут, про хозяина спрашивать.
- Эк… - Крякнул ворожей, озадаченно погладив бороду. – И что ж теперь, никак по другому не решить?
Кощеевец обреченно помотал головой, давая отрицательный ответ.
- Ну чего ж тут поделать тогда. – Развел руками ворожей, и тут же потерял к соседу всяческий интерес. – Вы, хлопцы, его в сарай пытать ведите, чтоб он мне тут не шумел. А сами сказывайте, какая дорога вас ко мне привела, какая боль-хвороба одолела. Не иначе раны опосля сутычки залатать?
- Вот хрен старый. – Высказал вслух свои мысли Соловей, однако продолжать не стал. Заговорил громко, как будто с глухим. – Вот у этой девки, что с клюкой, знак поганый на сердце отпечатан! Теперь на нее всяка кощеевская шавка кидается! Снять сможешь?
Хмыкнул ворожей опять, и долгим взглядом посмотрел на Чернавку. От этого взгляда Чернавка ощутила себя так, будто ее прилюдно раздели донага.
- Да на ней поди не одна метка-то, от самых разных хозяев. Но про ту, что ты говоришь – сведу. Веди ее в светлицу, усатый, и кого покрепче с собой прихвати. Держать ее придется за руки да за ноги.
- С ней пусть ее друзья справляются. Она им доверяет, они ей, пуд соли вместе съели. А я тут еще чужак, так что пойду в сарай. - Соловушка размял кулаки и зловеще ухмыльнулся. - Поговорю с этим твоим Тадеушем.

************

Снятие метки Яноша было процессом не для слабых духом и желудком. Уложили Чернавку на лавку – вот ведь рифма вышла – развел ворожей в печурке огонь, да и сыпанул сыпанул туда с размаху порошку какого-то. Зашипело вдруг, закоптило, стало пламя в печи зеленым, перестало тепло отдавать. Светлица наполнилась едким дымом зеленого оттенка. У Мирославы закружилась голова, и она поняла – здесь будет твориться темный ритуал, и человеку Божьему делать при этом святотатстве нечего. Другие остались, и стали вокруг девушки, по требованию ворожея взявшись за руки. В изголовье Чернавке положил ворожей птичий череп и отрезанную змеиную голову, у ног – черные вороньи перья и сброшенную змеиную чешую. В каждую руку дал по зубу какой-то неведомой твари. А на грудь тяжелый черный камень с начертанным на нем символом глаза.
- Теперь повторяйте за мной. – Повелел ворожей. – Да не вздумайте разорвать круга! А то ее еще черти в печь утащат! А ты, гусляр – ворожей обратил внимание на Лелислава – наиграй-ка что-нибудь такое, что на твой вкус подойдет. Поможет.

Убедившись, что все всё поняли, ворожей махнул рукой – и с первыми аккордами странной и пугающей музыки, которую извлекли из струн ловкие пальцы песельника, взмахнул сухощавыми руками, резко распрямившись. Тень ворожея, направленная ранее совсем в другую сторону, против всех земных законов легла вперед, накрыв собою Чернавку. Ракрылись шире глаза старика, засияли внеземным светом. Заговорил ворожей стихами, начал, как умел, творить заклятие.

Мертв палач и мертв владыка
Нет их власти поелику
Над сей девой предо мной
Вверена она другой!

Ты, владычица Морана
Под твоей она охраной
Ты, нерожденный сын-змей
Ее клятва – быть твоей

Каждую фразу, которую говорил старый ворожей, надлежало хором повторять героям, раскачиваясь в такт музыке. Ворожей говорил исступленно, и даже не замечал, как сильно потеет, как закатываются его глаза, а голос меняет тембр.

Помогите ворожею
Чтоб стереть рукой моею
Ненавистную печать
Чтоб Кощею не забрать

Сердце девичье в могилу
Наделите вашей силой!
Сердце вырвать из когтей
У Кощеевых детей!

И тут с невероятной прытью запрыгнул ворожей на лавку, и оседлал живот Чернавки, плотно придавив ее. Глаза ворожея в буквальном смысле горели. Зрачок правого глаза сузился, став похож на змеиный, а зрачок левого расширился, став похожим на черный глаз самой Маринки, через который глядела на нее сама владычица царства мертвых. Только раз глянул ворожей на друзей-соратников Чернавки, и гаркнул не своим голосом, а сразу двумя чужими.
- Держите же ее, да крепко! Брыкаться ведь будет!
Вскинул ворожей руку – и резко опустил, остановив на расстоянии в половину пальца от груди девушки. И подчиняясь этому взмаху, вдруг стала и одежда ее, и кожа прозрачной, словно стекло. Стало видно, как сокращаются под ребрами розовые легкие, и как быстро-быстро сокращается, качая кровь, ее алое сердце, на котором будто клеймом была выжжена черная руна Неписанного Языка. А ворожей снова затараторил вкрадчивым змеиным шепотом. Теперь с Чернавкой говорил тот, кому давала она свою клятву в обмен на свободу.

У Соловушки все детки
Носят злые в сердце метки
И Маринке так сложилось
Темным силам впасть в немилость

Перепродав душу дважды
Глупо верить, что однажды
Что-то станет по-другому
Но хозяину иному
Кроме нас тебе не быть
Знак Кощея удалить
Ворожеевой рукою
Я позволю, и женою

Станешь сыну моему
Вверю я тебя ему
Как исполнишь волю Мары
И развеешь злые чары

Ворожей в полубессознательном состоянии взял руку Чернавки, и положил ее на грудь той. И рука девушки прошла сквозь прозрачную кожу и кости так, словно перед ней был лишь дым. Чернавка почувствовала, как ее пальцы против воли сжались, и схватили ее же собственное сердце, бьющееся так торопливо, что онор, казалось, сейчас разорвется. Тело само противилост такому противоестественному вмешательству – оно истерически сигнализировало болью, выгибалось дугой, пыталось сбросить с себя и ворожея, и удерживающих ее изо всех сил соратников. Каждый мог прочувствовать и поразиться тому, насколько же сильна в действительности калечная девка, что ее не могут удержать несколько здоровых мужиков. А речь Ворожея продолжалась.

Я напомнил уговор
А теперь же - приговор
Знак Кощея выжгу ядом
Ведь всегда с тобою рядом

Змея сила, змея суть
Так прими же прямо в грудь
В сердце яд мой
Но уснуть
Вечным сном ты не успеешь
Знак - исчезнии, не имеешь
Больше силы ты, Кощей
Акулина! Ну! Убей!

В тот же миг рука Чернавки снова на глазах у всех превратилась в змею, и ее острые, истекающие ядом зубы впились прямо в сердце. Вот тут Маринка закричала так, что это услышали даже те, кого в хате не было. Одновременно с ее криком полыхнуло пламя в печи, и даже вырвалось наружу, через трубу. И когда Маринку уже стало невозможно сдерживать – все кончилось. Метка с шипением и дымом растворилась, и сердце снова стало гладким и розовым. Рука-змея покинула пределы организма, и вернулась в свое нормальное состояние, снова став самой обычной и с виду не столь уж могучей. И тут Маринка дернулась особенно сильно – и просто расшвыряла и своих друзей, и ворожея, а сама сверзилась с лавки, предварительно переломав ее пополам.

Через минуту ворожей с трудом поднялся с пола, проморгался, разогнал руками облако дыма из погасшей печи, и устало проговорил.
- Уф… Вот и все, соколики. С вас корзинка яиц, крынка молока, хлеба и водки ржаной. Только чтоб до завтра. А то прокляну.

Можно было перевести дух. Все кончилось. Одной проблемой стало меньше.

-Ну, похоже он называется полиграф... с эльфийкого "много пишу", но чтобы это значило?
Орлофф же выловил какую-то дамочку из потока зрителей и приобняв, сказал:
-Не бойтесь, госпожа, вам ничего не угрожает!
Движением, будто они танцуют вальс, он усадил ее на кресло и стал крепить на голове и руках каике-то провода- датчики. Все закрепив, он щелкнул несколькими тумблерами.
Девушка была скорее... девочкой? Лет девятнадцать, не больше. Юбка, короткая куртка, очки... божий одуванчик с глазами цвета индиго и волосами как те колосья пшеницы, что тут не растут, на каменистой земле.
-Так, начнем... я буду задавать вопросы. Вы будете отвечать "Да" или "Нет". Вы поняли?
-Эм...да.- Робко ответила девушка.
Орлофф посмотрел на экраны прибора и потер руки.
-Отлично. У вас есть молодой человек?
-Что за вопросы?
-Да или нет. - С железным лицом напомнил хирург.
-Да.
Он посмотрел на прибор лампы которого загорелись, погладил ус.
-Врете. А почему?
-Я не вру. Я...
-Я бы сказал как это называется по-другому, но не перед дамой же!
Среди людей послышались смешки.
-Вы давно одиноки? - Он снова перешел к вопросам.
-Я? Да.
-Правда.
-Че-нить нормальное спроси! Мы -то откуда знаем?! - Послышалось из толпы.
Орлофф поиграл желваками, спросил:
-Скажите, госпожа: у вас есть хвост?
-Нет.
Прибор молчал.
-Вы женщина?
-Да.
И снова молчание.
-Скажите:вы здесь чтобы воровать?
-Что?! Нееет...
Ламп прибора загорелись, Орлофф хмыкнул. Девушка и не заметила, как ее ноги и руки сковали ремни.
-И вы не срезали у господина Никитина часы?
В толпе какой-то человек ойкнул, послышался мат, рука в перчатке показала всем цепочку от карманных часов- она была обрезана, звенья согнуты.
-Не я.
Лампы прибора загорелись...

Финч шел бодро, в отличии от поникшего дварфа. Это событие его похоже забавляло- возможно, что он просто хотел лично увидеть причуды известного царского лекаря. А может тут было что-то другое, кто его знает. Но выглядел Финч заинтересованным.
Он прошли мимо пары павильонов, нескольких "технических" шатров (которыми можно назвать любой из имеющихся тут, вообще-то) и приблизились к одному из домов, в парадном которого стояли двое милиционеров и царский лекарь. Тот уже матерясь излагал им что-то такое, от чего те вошли в ступор и нервно мяли красную форму. Лекарь закончил и откланявшись, пошел обратно, возможно даже добивать пострадавшего. Стражи порядка молча удалились через парадную.
-Господин Орлофф, я...- Начал Финч, доставая визитку.
-Идешь nahui. - Быстро ответил Орлофф и прошел дальше.
-Что простите? Я из Репчер Индастриз. Я хотел бы предложить вам рассмотреть возможность...
Орлофф остановился, закатил глаза. Рядом с правым красовался шрам.
-Ближе к делу. А, нахрен. Найдете меня потом, я занят.
И двинулся дальше, размахивая пальцами и матерясь.