Голосование за ходы

— Спешка - лучший способ ошибиться, — ответил Алисии Иммераль. — Как уже было сказано: лучше продолжить обсуждение не по среди улицы, где мы начинаем невольно привлекать внимание, а в более подходящем месте.

Странник постарался объясниться так, чтобы столь небрежно скачущий по жизни человек мог понять важность происходящего.

Байле машинально сдвинулся ближе к немцу, когда отель покинул один из постояльцев. И хоть “пиявку” он напоминал лишь бледностью кожи, было что-то в нем, что заставляло безошибочно напрячься. Как будто стоишь в зоопарке очень близко к клетке с тигром или львом и понимаешь, что прутья решетки могут и не спасти... Правда, здоровяк-немец тоже не сильно внушал безопасность в данном случае, но всё же. Ромео крепче сжал в руке букет.

История Роба о тех.поддержке выглядела как-то странно: больше всего смущало, что вышибала пошел совета у Джимми спрашивать, типа сам немец не в курсе был, кто был папка технологического прогресса в клубе. Да ещё и кто-то другой помочь не смог. В общем, выглядело как-то странно, но Байле не то чтобы спешил погрузиться в мир интриг и паранойи, больше сосредоточившись на подсчете минут и секунд до встречи с Ней.

– Да не вопрос, братиш, – кивнул хакер. Пацанская солидарность, особенно, если дело касалось какой-то девочки. Правда, отчего-то было сложно представить немца, куртящего любовь с какой-то тёлочкой. На упоминание про “Шуры-муры" Байле сам машинально отвел взгляд в сторону.

– У меня ещё минут пять точно есть, хватит, – хмыкнул мексиканец, кивая вышибале отойти в сторонку, подальше от оживившегося входа в “Санктум”. – Чё там стряслось-то? Сразу скажу, если ты ей там дик-пики послал, то уже удалить не удастся...

За время своего небольшого знакомства с полуэльфийкой, эльф успел поймать ощущение, что в дальнейшем ему предстоит узнать еще немало информации об этой личности. В основном невольно.

— Mi amigo? — переспросил Лиадон у Хосефины с ноткой интереса в голосе, — это какое-то локальное наречие?

Когда речь зашла о легенде для отряда, Иммераль задумчиво покивал: даже для простого сбора информации им может потребоваться некое прикрытие. Кто-то да спросит, что делает в этих неспокойных землях столь разношерстный отряд.

— Коль скоро судьба связала столь разные истории в одну, мы можем этим воспользоваться: с нами есть тот, кто разбирается в картах - мы можем собирать информацию об этих землях в научных целях, — эльф кивнул полуэльфийке и тут же перевел взгляд на второго полукровку, — так же с нами представитель торговой ветви, что дает нам пространство для маневра и в эту сторону. Если есть что-то из твоего прошлого, Алисия, что может помочь, раздели с нами это. Из того, что я понял до сих пор, ты могла бы принять роль телохранителя.

Эльф завершил свой взгляд на человеческой женщине, чей наряд в данном случае привлекал больше всего внимания к их компании.

Ромео инстинктивно схватился за горло, почувствовав короткий укол боли: перед глазами пролетела не только катана , с которой чувак спокойно рассекал всё это время по улице, но десятки сцен из аниме, где персонаж одним неброским движением рассекал башку человеку на двое. И половинки с хлюпаньем разъезжались. Возможно, Байле хотел своим этим движением удержать голову на месте...

Вторым чувством, вспыхнувшим через полсекунды, была злость: какой-то ублюдок прикинулся Робом, чтобы отхерачить голову хакера ёбаной катаной! После этого короткого, но хлесткого импульса, спазм, сковавший мышцы мексиканца, спал.

– Иди нахуй! – огрызнулся Байле, чувствуя, что голова не спешит съезжать с плеч. Было что-то странное в этом крике, на чем не было времени сосредоточиться и подумать у парнишки: он точно крикнул, но голос прозвучал не как обычно, чего-то как будто бы не хватало...

И хоть Улица учила бить в ответ, когда бьют тебя, Ромео ясно и четко представил себе, что его выкидной нож нихера не спасет его против катаны, а за револьвером нужно лезть в рюкзак. Поэтому мексиканец перешел ко второму жизненному уроку своей молодости: “Не можешь бить, беги!”.

Букет цветов под воздействием силы тяжести и расцепившихся пальцев Байле, устремился вниз, на пыльную брусчатку, в то время как хакер уже заканчивал разворот на сто восемьдесят градусов, чтобы драпануть со всех ног прочь от косоглазого ублюдка. Куда? Не важно, лишь бы это было далеко.

В голове Ромео сейчас настойчиво вертелось, что он должен увести нападавшего от отеля, куда угодно и как угодно, лишь бы Маргарет не пострадала. В целом, если он сам не будет порезан на суши, это будет кстати.

Итак, я получил весть от Томаса, человека, которому я сильно обязан. Как оказлось, не я один: ещё четверо, среди которых два полуэльфа, урдун и человек. Все молоды и разнообразны, как краска в палитре живописца.

Томас назначает встречу в таверне с весьма сомнительной, на мой вкус, репутацией. Он хочет, чтобы встреча не привлекла излишнего внимания. Все его действия говорят о серьёзности грядущего разговора.

Он ведает собравшимся о своей беде: в джуглях, граничащих с освоенной территорией, пропало уже три группы товарищей Томаса. Все занимались сбором информации, касательно возрастающей агрессии местных жителей к колонистам. Он подозревает подлог и неслучайность, а потому ему нужны “свежие лица”, которые смогут узнать, что произошло.

Нам надлежит отправиться в поселение Пувар. Там действовала последняя из пропавших групп: Анвар, серый полуорк, с ним два человека и следопыт из урдун. Нам предстоит выяснть, что случилось с этим отрядом. В идеале - найти виновных и узнать мотивы.

В Пуваре нам следует найти скорняжную мастерскую - хозяин работает на Томаса (как именно это трактовать - до конца не ясно). Хозяин мастерской введет нас в курс событий (сослаться на нанимателя при встрече). Томас отдельно настоял на том чтобы мы действовали острожно и не навели подозрения на местного.

До Пувара мы доберемся через город-крепость Айлур благодаря порталу в Пурпурной Крепости. В этом городе нам стоит найти проводника из местных, так как в окрестности легко наткнуться на солдат армии вана-урдун.

Интересные моменты:
– При встрече томас использовал необычный артефакт, как он сказал, дабы убедиться в том, что мы - те за кого себя выдаем. Несколько болезненный опыт.
– С нами должен был отправиться ещё один человек по имени сэр Брайан, но он по какой-то причине не откликнулся на зов Томаса.
– Так же Томас предполагает, что весь конфликт между колонистами и местными - результат чьей-то провокации.


Итог:
- Оплата: 400 золотых на нос, 100 авансом.
- Цель: добраться до Пувара, выяснить, что произошло с группой и доделать их работу.
- Ван: местный великий князь урдун.
- Пурпурная крепость: резиденция ордена пурпурного пламени. Международной рганизации, заведующей сетью порталов. Между континентами порталам что-то мешает работать.

Всё подошло к концу, который можно было назвать счастливым: хоть и не все, но большая часть детей была спасена, ведьма познала гнев Сокана, охотники вышли из схватки живыми. Пусть и не в полном составе.

Скитаясь по иному миру, после того как Аугн и Враль испарились, Гаррет имел много времени на раздумья. Что произошло с колдуном? Что случилось с Вралем? Хоть речь ведьмака была неизвестна старику, можно было и так догадаться, что мальчишка предложил привратнику особую сделку. Была ли она так чиста, как хотелось думать? Пытливый, искаженный временем и многими Охотами разум Олдстаута искал несостыковки: быть может Вэлт нашел способ ускользнуть от судьбы и остаться в мире, что больше подходил его черной душе? Всё это могло быть одной большой хитростью и настанет день, когда Аугн Вэлт захочет вернуться в мир людей и принести с собой зло… Однажды ведьма, навсегда ведьма - это старый охотник усвоил твердо. Ничего, если мальчишка вздумает вернуться, Олдстаут будет здесь. А если не он, то другой, более сильный охотник.

Ночь выдалась долгой и сложной, но не смотря на это, к обеду следующего дня Гаррет уже готов был выезжать: вина полукровки была снята, а главное зло - уничтожено, большего охотники не могли предложить. Предстоял путь обратно и встреча с Старшими Братьями. Требовалось скрупулезно передать все детали рассказа, дабы последующие поколения могли использовать этот опыт в своей Охоте. И не совершить те ошибки, что остались в эту ночь за душой Гаррета Олдстаута, Бригитты и Аугна Вэлта.

Искупление для измученной души Олдстаута было далеко. Он все еще не мог спасти их всех… он начинал думать, что это уже и невозможно. Но пока есть силы, пока рука может держать меч, а голова - соображать, Гаррет будет идти по этому пути.

До самого конца.

Идея с капперским варантом от Британцев была и в мыслях Хавьера. Одно мешало по-нормальному считать это достойным козырем - отсутствие соответствующего флага, коим можно будет прикрыть тылы в случае чего. Впрочем, это более менее решаемо.

Капитан касается полей своей шляпы, салютуя Акселю на его благодарность - своеобразное ответное “спасибо”. На губах испанца проскальзывает небольшая ухмылка, какая может быть у достойного мужчины, когда сомнений в его душе стало меньше. “По крайней мере, если старик будет на моей стороне, управлять командой будет проще. Осталось только, чтобы так всё и закрепилось”, - мысленно размышлял Мендес, выходя на палубу вслед за квартирмейстером.

После затемненной каюты, яркий солнечный свет неприятно резанул по глазам. Ощущение покидания тени было сродни метафорическому перерождению, описанному в Книге. Странная ассоциация заставила Хавьера нахмуриться, но улетучилась так же быстро, как и пришла.

– Эй, "псы войны”! – прикрикнул Мендес, обведя взглядом палубу, где Люций всё так же сидел перед связанной девчонкой, что то теперь увлеченно малюющей на куске пергамента, а Со - обрабатывал мачту своими кулаками.

Последнее выглядело даже несколько чудней, чем рисующая дикарка: и китаец и итальянец умели работать кулаками, но вот ускоглазый, в отличии от макаронника, ухитрялся добавить в свои движения какую-то странную грацию, отчего общая композиция напоминала замысловатый танец. Хавьер бы неприменно посмеялся над подобным, если бы не знал насколько эффективными были подобные “танцы”.

– Кто жрать хочет, собирайтесь - плывем на берег! – рявкнул испанец, так чтобы и Грыгор в своем углу мог его услышать. – Но перед этим есть что обсудить.

Дождавшись пока все внимание, в том числе и кока, окажется на нём, капитан “Мориана” сделал несколько шагов по палубе, чтобы оказаться у фальшборта и видеть остальных разом. Стоял Мендес прямо, заложив большие пальцы за пояс... поближе к пистолям.

– Вчера мы урвали знатный кусок, а сегодня - сможем отметить победу и потратить добытое. Сегодня же встанет вопрос с фон Кетлером, который, как пить дать, захочет продолжить наше небольшое сотрудничество. Что это значит для нас, поясняю для тех у кого в башке мозги плавают в роме: добычу и кровь. Пока мы с курляндской persona importante, для всех в этих водах - мы пираты. Пока у нас не реет на мачте флаг одной из стран - мы пираты и потенциальная добыча для более крупной дичи. Так что куда бы мы не отправились, руки наши будут в крови. Прилипнет ли к ним золото? Если будем готовы его взять.

Капитан сделал небольшую паузу, давая время команде поразмыслить над сказанным.

– Есть кто-то, кто против такой картины мира?

— Я хочу, чтобы все как один понимали куда мы идем и во что ввязываемся. Я хочу, чтобы в бою мне спину прикрывал не полупьяный боцман, а сильная рука, которая знает что делать и не будет лить слезы при виде крови, — ответил Хавьер, после короткой паузы. — Балласт не нужен.

Вопросов от старика было много и не на все испанец мог ответить здесь и сейчас. Даже над целью как таковой приходилось подумать - после убийства Глаза прошло совсем ничего времени. Так чего же теперь хотел Мендес? Одна часть его души рвалась на родные берега, передать весть матери и отцу, о том что Иниго умер, а не дезертировал. Другая же часть Хавьера помышляла о больших делах, теперь, когда у него есть собственный корабль и команда, а так же курляндский аристократ с амбициозными планами на местный клочок суши...

— Мы прошли вчера через чистилище, не меньше, мы выжили - этого достаточно для меня, чтобы поставить вопрос прямо и решить всё командой, понимаешь?

По крайней мере, так это выглядело для самого капитана. Что-то вроде своеобразной благодарности остальным, за то что волей не волей помогли Хавьеру в достижении его целей.

— Ведь дальше будет ни хера не проще: оставаясь под курляндским флагом в этих водах, для всех остальных мы - пираты. Вот о чем я говорю. И чем дальше мы будем заходить вместе с этим Кетлером, тем больше крови на наших руках будет. Если кто против такого, то самое время что-то менять.

Хавьер надеялся, что такого объяснения для старика Крага будет достаточно, чтобы понять мысль капитана. В конце концов, то что Аксель подметил за Мендесом военные привычки, лишний раз говорило,что котелок Акселя варит. Правда, комментировать своё прошлое испанец всё ещё не горел желанием.

Пока шел разговор, капитан отошел от стола и принялся натягивать сапоги. Разговор затягивался и дурно влиял на похмелье Мендеса. Закончив с обувью, испанец нехотя накинул просоленный морской водой кожаный жилет и подпоясался перевязью с клинком.

— Куда этот щенок свалил ни свет ни заря? — удивился испанец. — Впрочем, вариантов не так уж много. Он-то больше прочих меня тревожит... С него спрошу позже. Если мы расставили все точки над "Е", квартирмейстер, время обратиться к команде, и двигать уже на берег. Я чертовски голоден.

Испанец засунул пистоли за пояс, сетуя на отсутствие портупеи. Последним штрихом стала широкополая шляпа Мальма.

Эльф с почтением кивнул Томасу на пояснения, показывая что всё понял и на этом готов закончить. Иммераль нутром чувствовал, что их общий друг за этим столом не договаривает что-то ещё, но не имел желания настаивать на расспросах, прекрасно понимая ситуацию, раз уж тут оказалась замешана организация, в названии которой есть “тайная”.

Что же касалось новых товарищей Лиадона, то последний никак не мог избавиться от назойливого ощущения, что это будет та ещё история очередной главы его странствий: почти все они спешили. Встать, пойти, наговориться... Иммераль уже давно имел дело с этой чертой быстроживущих рас, но всё никак не мог мысленно найти точку баланса в отношении с этим для самого себя. “Ещё одно испытание, которое нужно будет осмыслить, - примирительно подумал странник, немного отрешенно смотря за тем, что происходило за столом. В мыслях Лиадон перебирал и структурировал полученную от Томаса информацию, делая акценты для самого себя на важных нюансах.

Когда прозорливая Алисия поделилась своими наблюдениями, эльф хотел было ответить, но остановил сам себя, понимая, что девушка не нуждалась в его ответе. Как и многие представители её расы она не боялась играть с судьбой, принимая поспешные решения из за не менее поспешных выводов. Впрочем, возможно, в этом крылась своя мудрость - в конце концов, некоторые вещи она подметила корректно, если Иммераль смог правильно интерпретировать для себя “любителей размахивать конечностями”. Быть может, это всего лишь начало их совместной истории, кто знает. Лиадон не спешил делать далеко идущие выводы.

Когда в комнате стало на двух девушек меньше, Иммераль обвел плавным взглядом оставшихся полуэльфов и позволил себе небольшую улыбку. Доброжелательную, как он сам полагал.

– Благодарю за откровенность, дитя, – немного снисходительно произнес эльф, обращаясь к девушке-полукровке, затеявшей этот разговор. – Я лишь странник на пути к Знанию. Я умею врачевать раны, знаком с множеством видов трав и знаю как их смешивать, чтобы исцелить несмертельный недуг. Я исходил множество дорог, но все они принадлежат другой земле - я еще не знаю насколько мой опыт будет полезен в этих новых землях. Я могу постоять за себя, мне ведомы мистические начала, но я предпочту решить дело миром, чем проливать кровь без надобности.

Эльф закончил свой неторопливый рассказ легким кивком головы. Не смотря на поторапливания Томаса, кажется, Иммераль никуда не спешил.

Что же касалось аванса, Лиадон не долго думал: он никогда не был стяжателем богатств, но понимал и принимал деньги как инструмент достижения целей. Его сумка обеднела на бинты и целебные мази, а заниматься приготовлением новых не было времени - гораздно проще будет потратить несколько монет в одной из местных лавок.

Аванс тихо исчез в недрах неказистой сумки странника.

Капитан продолжал какое-то время молча смотреть на старика Крага, давая ему выговориться и заодно понять, что именно здесь и сейчас происходит. “Всё таки Мальм держал его близко, неспроста же”, - размышлял Хавьер, медленно но верно приходя к другой мысли, что лучше бы всё же пойти путем разговоров в этот раз.

– И тем не менее, ты начал с обвинений меня в утайке какой-то информации, – уже спокойней заявил Хавьер, снова облакачиваясь задом о стол и скрещивая руки на груди. – Вот тебе правда, старик: я понятия не имел что нас там ждет. Хочешь верь, хочешь нет. Какие-то идолы, пропитые “камзолы”, кровища и призывы Сатаны - было для меня ровно так же ново как и для тебя. А если бы что и знал, кого бы это остановило? Хочешь сказать, все бы ровно загрузились на “Мориан” и свалили? Хах, надеюсь, ты сделаешь мне одолжение и не станешь убеждать в этом.

Повисла небольшая пауза, капитан всё еще не сводил взгляда с квартирмейстера. Пожалуй, это действительно был хороший момент, чтобы расставить все точки над “Е”. “Неплохо, старик”, - хмыкнул про себя Мендес.

– И раз уж мы заговорили о команде и ответственности, нам есть что ещё обсудить. Всей командой. Я пришел на “Мориан” одним из последних и Мальма узнал так себе. Я вижу, что команда умеет за себя постоять, но дисциплиной тут и не пахнет. И, судя по всему, никто ни черта не понимает, что означает для нас эта сделка с фон Кетлером и его клятой Курляндией. Я хочу это прояснить. Сейчас же, пока мы снова не ступили на землю и не встретились с Кетлером, который явно захочет затащить нас ещё дальше в свои дела.

Влага на коже после погружения в бочку с водой уже иссохла, оставляя снова грубое ощущение на небритых щеках, вместе с липкой жарой, забирающуюся к каюту через любую самую маленькую щель. Хавьер ощущал, что желудок всё еще хочет еды, а душа - алкоголя. И всё же... и всё же.

– Я не собираюсь тащить вас туда, куда вы не желаете идти - если “Мориану” суждено остаться рыбацкой посудиной, при случае служащей ещё и каретой для вельмож, самое время выбрать подходящего на эту роль капитана. Я не собираюсь тратить своё время и силы на подобные мелочи. – Испанец важдал несколько секунд, чтобы Аксель имел возможность переварить мысль. Быть может вспомнит сомнения команды в той каюте с спящими “камзолами”. Была ли у него какая-то мудрость в кармане на такой счет? – Что скажешь, старик, объявлять сбор команды?

За прошедшие несколько недель на новых берегах, эльфийский странник осознал для себя одну истину, из простых - нельзя привыкнуть к этой мокрой жаре. Можно смириться с ней и постараться приспособиться, но всё еще день изо дня она будет неустанно искать способы донимать тебя... Иммералю было даже любопытно, что будет, если посвятить этому климату с десяток-другой лет? Изменится ли что-то? В конце концов, те кто родились в этих землях и считали их своей родиной, не стремились покинуть этот край. При чем, насколько мог судить по первым впечатлениям эльф, магию как источник прохлады, завезли сюда колонисты.

Ещё одна удивительная вещь - то разнообразие жизни, которое взросло на этой земле. В портовом городе можно было встретить буквально всё что угодно, всё что могли показать все три континента. Даже сейчас, за этим столом, можно было чему подивиться. Невысокая девочка (или девушка, тут странник ещё не понял для себя окончательно) с ушами, что скорее присущи зверю, нежели гуманойду. Не говоря уже о хвосте! По странной иронии, она чем-то напоминала двух полуэльфов, так же расположившихся за столом, только в предках миниатюрной незнакомки была лиса. Эльфу уже доводилось видеть похожих созданий, но толком поговорить ни с кем из представителей этого народца ему не удалось.

Лиадон сохранял молчание, не спеша начинать беседу, в каком-то смысле просто наслаждаясь комфортом помещения и той относительной тишиной (по сравению с общей залой), которую оно дарило. То что ему удалось услышать по дороге в эту комнату, заставляло Иммераля задуматься о бренности бытия, особенно бытия человеческого рода, предпочитающего путешествовать не только со своими добродетелями, но и всеми пороками разом. “В этом, пожалуй, их дар и проклятье - огромное разнообразие оттенков души...”, - подумал про себя странник, медленно погружаясь в размышления, коль скоро уважаемый Томас не спешил присоединиться к собранию.

Казалось, Иммераля нисколько не заботило то, что в самое ближайшее время ему и остальной четверке, предстоит совершить нечто неординарное - он буквально чувствовал это! Напротив, в душе странника зарождалось чувство, сродни тому, когда путник после долгой дороги, наконец, ощущает приближение цели: где-то вдалеке маячит нужный ориентир, придающий сил ногам делать каждый следующий шаг. Эта земля уже показала Иммералю свою чудеса, возможно, здесь же он найдет ответы на свои вопросы.

Вокруг стояла умиротворяющая тишина, изредка нарушаемая приглушенными звуками, проникающими будто из другого мира. Веки опущены, блаженная прохладная темнота дарит покой… вот только воздух уже заканчивается, это ощущается по нарастающей боли в легких и по гулу в висках.

Хавьер вытаскивает голову из бочки с водой, жадно хватая ртом воздух и запуская пальцы в волосы, чтобы убрать их со лба. Кажется, капитан начал оживать после душной и пьяной ночи.

Опустив глаза, Мендес улавливает в успокаивающейся поверхности воды отражение. Света мало, но и этого достаточно, чтобы различить детали. Уперевшись руками в края бочки, капитан наклоняется чуть ниже, словно бы видит себя впервые…

Если так подумать, после поступления на службу на «Мориан», он не так то уж и часто заглядывал в зеркало. Волосы хоть и влажные и убраны назад, все равно неаккуратны. Щетина заметно отросла, портя усы и небольшую бородку, которую он успел сделать в последнем порту у цирюльника. Темные круги под глазами, водинистые, словно опухшие, кожа покрыта темным загаром, так будто он провел последние месяцы на плантациях.

Хавьер касается кончиками пальцев щеки. Ко всему прочему, кожа грубая, немного шершавая. Неужели она всегда была такой? Что стало с тем гладко выбритым, аккуратно подстриженным офицером морского флота Испанской Короны? Куда девалось то чувство такта, те манеры и строгость дисциплины? Кажется, все это было так давно и с кем-то другим.

Испанец посмотрел на выпавший из-за ворота рубахи талисман в виде смятой пули. В голове пронеслась вчерашняя битва, кровавая победа и свершившаяся месть. Надо было думать как быть дальше. Он же теперь капитан этой посудины и вроде как в ответе за команду и все остальное. Мысль как-то не ложилась в сознание, не влезала туда. А маленький сплющенный свинцовый шарик продолжал покачиваться на кожаном шнурке, будто пытался привлечь внимание к чему-то важному, что Хавьер никак не мог взять в толк.

Зачерпнув ладонью воду, Мендес сделал еще глоток и утер лицо. Голову сдавливало похмелье, а желудок тихим бурчанием напомнил о том, что неплохо бы и чем-то его заполнить… может даже чем-то кроме алкоголя. Убрав талисман под рубашку, испанец побрел обратно на палубу.

Сверху царило оживление. Кажется, все уже вывалились с гамаков и вовсю начинали новый день. Старик Аксель, похоже, что-то мастерит, китаец изгоняет демонов из мачты (наверняка какие-то дурацкие ритуалы или еще чего), Люций тычет каким-то листком в лицо индейской девчонке… привязанной к другой мачте и пытающейся подоить козу? Во всей этой картине не хватало только юнги. «Дрыхнет небось», - отмахнулся капитан.

Оперевшись о фальшборт, Хавьер какое-то время просто наблюдает за происходящим, наслаждаясь свежим утренним бризом.

— Грыгор, ты бы ее не своей тарабарщине научил, а голландскому что-ли, — вставил свое слово Мендес, не без удивления отмечая, что кок каким-то чудом заставил пленницу говорить по-своему. — Есть что пожрать, а?

Хавьеру удалось уснуть не сразу: отчего-то он маялся, лежа на простенькой кровати в капитанской каюте “Мориана” и используя остатки рома вместо снотворного. Всё чудилось ему, что из темных углов следит за ним нечто, а последние слова фон Фиркса эхом звучали к голове. Что есть жизнь? Какой смысл у всего этого барахтанья в морской тине будничных страстей и проблем? Теперь, когда он свободен от своего кровного долга, что будет делать Хавьер Франциско Мендес? Смятая пуля на кожонаном шнурке, мрачное напоминание о давнем предательстве Стеклянного Глаза, давила на грудь, будто прибавила в весе килограмм-другой.

Он помнил ещё, что ром кончился, а саммужчина ещё ворочался на кровати, чувствуя, как догорают внутри последние угли вендетты, как ликие капли пота скользят по маслянистой коже - Мендес в полузабытье дрёмы уже не различал ночную жару и формирующийся в сознании сон, в котором сплавлялись воедино различные куски его жизни. Дом, академия, карьера, флот, брат, Глаз...

Во сне часто мелькал силуэт брата: Иниго был близко, так близко, что можно было протянуть руку и ухватиться, но сколько бы не пытался Хавьер, он никак не мог преодолеть последние сантиметры пути, а Мендес старший лишь улыбался, как-то печально так, будто всё и сам понимал...

Капитан проснулся под тихий плеск волн за бортом, частично от того что в глотке саднило, будто кто-то хорошенько натер её песком, частично от гула в голове. Откуда-то то снаружи доносился говор Грегора и стук его протеза - Мендес даже сперва не понял, как умудился услышать сперва волны снаружи.

Попробовав перевернуться на кровати, Мендес не удержал тихий стон - всё тело болело. Особенно руки и ноги. Похоже, отвык он на службе у предыдущего капитана от муштры, так что первая серьезная схватка так дала о себе знать. Хотелось ещё поспать вопреки всему, но тошнотное состояние, липкая от пота рубаха и штаны, боль в мышцах не давали сосредоточиться на простом желании. Утерев с подбородка слюну, Хавьер заставил себя подняться на ноги.

Пустая бутылка из под рома со звоном откатилась в сторону, когда капитан опустил босые ноги на пол. Глаза упорно не хотели разлипаться. Капитан хотел было окрикнуть Грыгора, чтобы чертов кок притащил воды, но из глотки вырвался лишь хрип.

Капитан, как был босой, с незаправленной рубахой, вывалился из каюты и целеноправленно, не обращая ни на что внимание, поплелся на камбуз, где стояла бочка с пресной водой. Вытащив деревянный ковш, Хавьер без зазрения совести с головой окунулся в теплую воду, словно животное на водопое, ощущая как влага проникает в организм, и и остужает лихорадку сна...

На несколько мгновений Байле показалось, что он оглох от разрывавшего тишину стука барабанов - сердце отчего-то бешено колотилось, заставляя опасливо озираться по сторонам в поисках прямой угрозы. Инстинкт, ведший Человека через миллениумы. Бей или беги. Хакеру хотелось последнего. Осознание иллюзорности сна проникало в голову сквозь плотный фильтр дрёмы, но запах крови как будто все еще висел в воздухе, не давая прочертить четкую линию между тем что было и что есть.

Наконец, спустя секунды, Ромео худо-бедно оседлал реальность, осознав себя на кровати в мотеле, куда он завалился ночью. Белье было скомкано, но оставалось ощущение, будто мексиканец лег сверху как есть, не сильно запариваясь. Да и сам он все еще был в верхней одежде. Судя по раскрытому рядом лаптопу, Байле уснул , копаясь в данных.

На экране раскрытого лаптопа мигало контекстное окно - сигнал сгенерированный Эвой (и взятый из какой-то старющей игры), - возвещающий о тревоге уровня «Вторжение». И только после этого тихий высокий сигнал с телефона обратил на себя внимание Ромео.

— Блядь, — вырвался тихий вздох разочарования.

«Всё-таки это был не сон», - разочарованно подумал Байле. Нет, конечно, было здорово оставить всю кровищу в стране снов, но в хату-то к нему реально вломились!

Байле схватился за смартфон и открыл приложение для доступа к запрятанной камере в своей конуре. Протер глаза, проморгался, вглядываясь в экран смартфона.

Пиявка! По крайней мере, это первое что пришло в голову хакера, когда он увидел размытый серый силуэт, двигающийся немного дергано из-за низкого числа кадров в девайсе. Мексиканец уже видел подобное раньше, когда Джимми посылал их подчищать следы. По какой-то странной причине вампиры херово запечатлялись в записи, по крайней мере в «цифре».

— Сучара… — не выдержал Байле, понимая, что un invitado inesperado, нежданный гость, не отягощенный совестью, копошится в вещах мексиканца.

Сложно было сказать наверняка, но Ромео показалось, что обыск вторженец проводит аккуратно: вещи не летели по сторонам, но возвращались на места. Первая мысль, что его спалили те кто забрал Этана и Джо, пошатнулась. Если это и было так, то рейдеров было бы больше… С другой стороны, возможно, они просто не застали там то, что ожидали, и теперь один из них пытается выйти на след… в конце концов, эти пришлые пиявки проявили себя весьма осторожными и умелыми противниками.

Байле на несколько секунд отвлекся от видео, чтобы проверит гульский чат с лаптопа на тему новых сообщений. Пусто. Возможно, к Саймону тоже наведались? «Но он упомянул что-то про смену места?», - пытался вспомнить хакер.

Проверив взглядом силуэт на видео с хаты, Ромео отправил Ковальски личное сообщение: «…».

Тем временем некто в квартире Байле добрался в своих поисках до ПК. Ромео в который раз внутренне посетовал, пытаясь понять, почему он все еще не избавился от этой обузы…

Силуэт явно завис перед компом. Байле, затаив дыхание, наблюдал за происходящим, надеясь, что пришлый упырь не станет ничего разбивать, разбирать , забирать. Он вспомнил, почему ПК все еще был там - сервак Minecraft, который Ромео держал в качестве источника небольшого дохода, разводя школоту…

Незнакомец пошевелил мышкой, потыкался в «клаву, но монитор не отреагировал. «Бля, давай не надо», - стиснул зубы хакер, когда пришелец потянулся, чтобы нажать на кнопку включения на «тавере», не догадавшись, что это просто монитор выключен, а не комп. Быстро проверив статус сервака через лаптоп, мексиканец со вздохом убедился, что тот отправился в ребут. «Лан, похер, подыму, если не утащит, la puta!».

После полуминуты-минуты возни, незнакомец наконец отвял от компа, обнаружив естественную преграду в виде пароля.

Надо было соображать, что делать дальше, и быстро. Если гулей разыскивают, то хер знает как скоро его смогут выследить. Судя по всему, время есть. Надо сообщить Джимми… Или… Саймон говорил, что он сам должен связаться этой ночью.

Ромео вскочил с кровати и поспешил к окну, чтобы проверить двор-парковку перед мотелем. От Саймона до сих пор ничего. Внутри Байле нарастало странное ощущение пустоты, которое переплеталось с чувством голода.

Чуть-чуть отодвинув плотно закрытые занавески на единственном окне, хакер выглянул на улице. Несколько машин были видны на парковке, Байле не мог вспомнить видел ли их при заселении или нет. Ни души, по крайней мере при беглом осмотре - никаких тебе стремных “быков" в обвесе и с портативным тараном или даже простых копов. От сердца немного отлегло.

Вернувшись к просмотру видео с камеры, мексиканец как раз застал уход взломщика. Сложно было сказать, взял ли он что-то из квартиры или нет. Даже если и взял - не худший расклад, с учетом что следов перемещения Ромео остаться было не должно. “Не подкинул бы чего”, - мрачно подумал Байле.

Проверка мессенджера так же ничего не дала - Саймон молчал. Думать можно было всё что угодно, но хакер не спешил хоронить товарища. Вместо этого, он выудил из телефона Симку, сломал пополам и спустил в туалет. Просто на всякий случай, если он чего-то не знает об этом La Sombra с братками, и его попытаются вычислить менее казуальными методами.

Дальше нужно было выйти на связь с одним из знакомых барыг и прикупить несколько бесполезных сим-карт. Байле залез на кровать и скрестил ноги, положив лаптоп на колени. Время шоппинга!

Хавьеру были чужды колебания и нерешительность невинности, а потому огромные глаза на загорелом лице юнги, в которых ясно читался протест, вызывали внутреннее отторжение, раздражали. Потому что глубоко в душе испанец знал, что потерянного уже никогда не вернуть... Впрочем, мир взрослых мужей, завоевателей и победителей, не терпел подобные придатки. Когда-то Хавьеру помог избавиться от балласта старший брат, ввергнув его в новый мир, теперь настала очередь Мендеса помочь юному шведу. Если уж им будет суждено ходить по морям под одним парусом, капитан хотел, чтобы его спину прикрывала надежная рука.

В воздухе разливался запах крови, глухие булькающие хрипы заполняли залу, пока капитан Мендес взирал с высоты своего роста на Олле. Испанец подтолкнул юнгу к всё еще храпящему "камзолу", и подступил к юнцу сзади, так что между их телами оставалась лишь пара дюймов. Олле мог спиной отчетливо ощущать близость чужого тела, разгоряченного боем. Гарпуны были скинуты в сторону, чтобы ничто не помешало действу.

Капитан вложил свой клинок в ладонь мальчишке и сжал его пальцы на рукояти своими. Юнга должен был почувствовать как острая сталь проникает в податливую плоть, как кровь обагряет кожу убийцы. Должен был взглянуть в широко распахнутые глаза поверженного, в которых в последний миг отразится лик смерти.

— Удар в сердце, — послышался негромкий, но настойчивый голос капитана над ухом юнги, — быстрый и точный, чтобы не мучился. Нужно бить сильно, чтобы добраться до цели.

Жесткие мазолистые пальцы бывшего испанского офицера сжали ладонь юнца, поднимая обе руки разом для одного верного удара.

— И не смей закрывать глаза...

Кинжал, сжимаемый двумя ладонями сразу, устремился к цели...

«Он меня помнит. Отлично, тогда он уже знает кто принесет ему возмездие», - с мрачной решимость рассудил Мендес, замечая движение Стеклянного Глаза.

— Mataste a mi hermano. Prepárate para morir, — на удивление спокойно ответил Хавьер. Ничто другое сейчас не имело значение: ни странные речи этого мерзавца, ни клетка с, вероятно, чьим то трупом. Все это будет потом.

Рука капитана так же метнулась к поясу, где покоился его пистоль.

Действия итальянца задели Мендеса меньше, чем непонятный отказ юнги повиноваться. Отсутствие дисциплины всегда было слабым местом "Мориана", но раньше бывший испанский офицер к этому относился никак - проблема была не его, а капитана, - но став у руля, Хавьер решительно не понимал происходящего. Сейчас ему было важно лишь добраться до Стеклянного Глаза, и с помощью команды это было сделать значительно проще. Капитан не хотел рисковать больше чем нужно, устраивая разборки посреди рейда. Но что будет потом?

Тем временем интуиция подсказывала Мендесу, что пьяные матросы не проснутся даже от топота Люция, а если и проснутся, будут ли они большой угрозой? Навряд ли.

Хавьер мотнул головой остальным следовать за итальянцем, а сам подхватил юнгу под локоть и потащил внутрь. Пора уже юнцу стать настоящим пиратом...

Салон гуль-мобиля был на редкость пустым. Не в плане очевидного отсутствия пассажиров, но… чего-то другого. Раньше, даже когда все тупо молчали (что было редкостью на память Байле), в машине ощущалась жизнь. Сложный концепт. Скорее всего появившийся под давлением неутешительных фактов: Этан пропал, Джоан в больничке после залетных «пиявок». Все поменялось слишком быстро, за одну чертову ночь. Слишком много странных эмоций.

Ромео потратил несколько секунд просто сидя на водительском месте и думая ни о чем и обо всем сразу. Он наклонился в сторону и потянулся к бардачку. Почти ничем не мотивированное желание найти ответы на незаданные вопросы охватило парнишку. Пока нашлись несколько листо бумаги, в том числе документы на машину и пара истекших парковочных квитанций; нож, в котором Байле признал оружие Флинна; заряженный сигнальный пистолет все того же покойника. Любопытно, что эти вещицы делали в машине Джо? Флинн точно не был душой компании, чтобы кем-то из живых одолели сантименты… разве что Прайс и экс-лидера гулей что-то связывало, ну, или у кого-то были более прагматичные интересы.

Позарившись на необычность предмета, Ромео переложил пистоль в свой рюкзак, на всякий случай убедившись, что предохранитель стоит на безопасном режиме.

Беглому осмотру подверглись и карманы на спинке сидений, но улов был еще более скудный - видавший виды глянцевый журнал, оказавшийся в «схроне», по ощущениям, лет пять назад.

«Какого хуя я делаю?», - задался вопросом мексиканец, тихо вздыхая и еще на несколько секунд закрывая глаза. Внезапно, прошедшая ночь показалась Ромео уже слишком долгой. И даже мысль о том, что где-то еще происходит тусовка, не прибавляла бодрости. Заведя гуль-мобиль, Байле направился в сторону своей конуры.

Машина была оставлена где-то за квартал до укрытия хакера. Ключи парень прихватил с собой. Прежде чем подняться к себе, Ромео заскочил в круглосуточный магаз, чтобы прикупить еще банку Redbull и немного готовой еды пожрать. Утоляя насущные потребности, хакер наблюдал за своим домом со стороны, выискивая хоть что-то подозрительное. В конце концов ночная прохлада остудила тревогу и Байле отправился к себе.

Сборы были быстрыми - не первое палево. Эва с лаптопом, плюс по мелочи, и готов. Список проверенных мотелей с норм коннектом к Сети хакер апдейтил постоянно - за место будущего ночлега дело не стало.

Такси до места нашел по старинке. Платил наличкой. Как и в самом мотеле.

Странно, но когда Байле разложился на новом месте, усталость уже так не донимала. А значит можно как минимум проверить новости за минувший день и… проверить номер. Правда не Этана, хотя и его тоже, но прямо сейчас Ромео вспомнил о Марджери…

Уснул хакер полусидя на кровати, так и забыв раздеться, когда усталость все таки взяла своё. Рядом лежал раскрытый лаптоп, негромко играл очередной плейлист new retro wave, на экране, как и внутри мексиканца, творились мешанина и хаос данных.

Капитан бегло осмотрел помещение под аккомпанемент добротного храпа - по крайней мере в этом «камзолы» еще сохраняли какое-то единство. Пожалуй, лучше подарка придумать было и нельзя, хоть среди пьяных тел не было самого Стеклянного Глаза. По крайней мере, не придется тратить много сил на эта схватку.

Мендес повернулся к команде «Мориана», в глазах его читалась мрачная решимость с толикой ликования от столь удачного стечения обстоятельств.

Жестом Хавьер призвал остальных сохранять тишину, указал что внутри пять тел, а после потянулся и вытащил из-за голенища сапога кинжал, завершив немое объяснение красноречиво проведя большим пальцем по горлу.

Мендес краем уха уловил разговор старика Крага с юнгой и только тихо вздохнул: похоже у старости и у молодости свой схожий бред. Сейчас, когда горячка боя поутихла, Хавьер уже не мог бы поклясться на Библии, что они столкнулись с демоном или какими-то немертвыми. Все враги пали жертвой острой стали пиратов, а значит, не такие уж потусторонние они были, а? Единственной неувязкой в этих размышлениях было то, что слышал сам капитан, да и все остальные из команды насчет потаенных мыслей... В чем испанец был всё еще уверен, так это то что голос чернокожего ублюдка звучал на родном наречии Мендеса... но тогда как бы Аксель всё мог понять? Не помнил бывший офицер, чтобы квартирмейстер по-испански умел говорить.

Капитан "Мориана" мотнул головой, прогоняя темные мысли - вопросы, на которые у него сейчас не было ответов. Хавьер сунул заряженный пистоль за пояс и кивнул утвердительно Крагу про выбор дальнейшего пути.

— Так и сделаем, — ответил капитан, взглядом пробегая по северному мосту. Для него что один, что второй выглядели более менее одинаково.

Мендес вновь посмотрел на квартирмейстера.

— Помотало тебя, старина... Возьми табаку, взбодрись.

Сам капитан отчаянных головорезов с "Мориона", на ходу, расправился с полученными яйцами чаек. Что ни говори, а рецепт Крага был необычный - еда наполняла желудок приятным чувством сытости, как будто и не яйцо вовсе съел, а добротный кусок хамона.

Байле открыл было рот, чтобы ответить, но передумал в очередной раз вдаваться в кибер разъяснения, опасаясь что следующим аргументом Ковальски может стать меметичное: «Ты же программист». Такое уже будет нечем крыть.

— Я посмотрю чё там как, — наконец, уклончиво ответил хакер. — Надо заняться Уильямсом: если удастся подцепиться к его акку, может чё по передвижению его «трубы» удастся узнать.

Ромео посмотрел в сторону клуба. После озвученных мыслей становилось все более и более не по себе: что-то подсказывало пареньку, что если Рамирез, вдруг, решит пустить их в расход, или за гулями придут эти Гончие, то сделать с этим мало чего можно будет. Разве что свалить сегодня же днем.

— Если у тебя есть еще знакомые вампиры, — вдруг сказал Байле, — самое время подстраховаться через них.

— ¡Por aquí! ¡El demonio ha traído ayuda! — Выкрикнул пират, пытаясь быстро сообразить как воспользоваться возникшей ситуацией с пользой. Возможно, удастся хотя бы выиграть немного времени.

Сложно было сосредоточиться, когда в твой разум постоянно вторгался этот чуждый голос: демон словно откупоривал бутылку с ромом - проникал в сознание по очереди каждого из команды "Мориана", беспардонно вытаскивая на свет секреты людей. Эта падаль явно знала какие чуланы обыскивать! Какая-то девчонка у старика Крага, собственное прошлое капитана, а теперь и что-то за какие-то монеты Олле. Мендес даже не пытался вникнуть в загадки здесь и сейчас, погруженный в битву и вынужденный отвлекаться на внезапные припадки юнги.

Последний, к удивлению Хавьера, стал новой целью для богомерзкого отродья из ямы. Скорее всего эта тварь решила потешить себя дракой с самым слабым звеном команды, быть может даже страх мальчишки привлекал создание больше всего?

— Про меня не забыл? — прорычал капитан, подскакивая к демону со спины и намереваясь добавить тому пару новых дыр в туше.

Ромео все время действа сохранял неподвижную тишину, не особо понимая что именно происходит и как это не спугнуть: в его парадигме девушки вели себя иначе, да и, чего уж там, выглядели тоже по-другому. И, внезапно, это нечто новое ему… понравилось? Уж точно из памяти это не выветрится так просто, какие уж там теперь косплеерши! Тем более, таинственная незнакомка оставила задел на будущее, а это значит, что игра продолжается.

Хакер ничего не ответил собеседнице, но взгляд его для опытного человека был не менее красноречив, чем слова.

Проводив Марджери взглядом, пока ее открытая спина не исчезла среди посетителей, Байле быстро прихватил бокал и поторопился переписать номер в телефон, как будто тот мог исправиться. С пометкой «Марджери, Бар».

Сама тара чуть было под шумок не отправилась в рюкзак, к остальным тринкетам мексиканца, но парень вовремя остановился. Во-первых, бокал мог и разбиться там, что не круто. Во-вторых, подобные символы любви все же не вмещались в уже упомянутую парадигму, а Ромео не чувствовал себя готовым менять все и сразу.

Не менее странным порывом было использовать на бокал свои Силы… но идея быстро сошла на нет, когда Байле представил, что увидит сам себя со стороны. Да и что он там собрался вообще увидеть? Ее настоящие чувства в момент, когда она оставила номер? Это уже было интереснее, но Ромео все еще не был уверен, что сеанс не кончится новым припадком теневой эпилепсии или чего бы то ни было.

Одним словом Ковальски был свидетелем момента, как хакер скрупулезно стирал остатки помады с бокала, впрочем, скорее равномерно размазывая и полируя, нежели действительно убирая.

Ромео машинально проследил за взглядом девушки и неодобрительно прищурился - обычно, он публично осуждал подобного рода перформансы со стороны мужчин. Хоть, конечно, выглядело иронично.

— Кто его пустил на сцену, бл…ин, — фыркнув, пробурчал Байле, возвращая настороженно-любопытное внимание на собеседника.

Возможно, не было бы у хакера своих пацанских предубеждений, он бы не выдержал и подсел поближе, на соседний стул. Вместо этого, мексиканец допил коктейль. Пару секунд он сосредоточенно всматривался в барную стойку, пытаясь сообразить откуда появилось в нем это странное намерение, которое подталкивало его к не менее странному действию… Сердце забилось быстрее, парень задышал чуть чаще. Что-то подсказывало ему соглашаться с намерением и не упускать шанс. «Она же не так просто это сказала», — увещевал сам себя Байле.

— Ну… го я тебя… приглашу… — проговорил Байле скорее барной стойке, нежели Марджери, впрочем надеясь быть услышанным.

Гаррет не спешил с ответом, чувствуя неприятный зуд в ушах, словно кто-то не оставлял попыток почесать его череп изнутри острым когтем.

Последняя затяжка, жиденькое облачко дыма наполняет воздух - табак прогорел. Охотник неспеша выбивает трубку на землю, краем глаза проверяя компаньонов. В голове вертелось: «Сколько еще времени у нас есть?». Как-то из-за усталости или старости, совсем старик позабыл, что маленькая девочка в Салифорде ждет спасения. И не только она. Пора было что-то сделать.

— Идёт, — кивнул старик, как ни в чем не бывало убирая трубку, словно согласился посостязаться в выпивании эля. Отступать было уже некуда.

Подумав с пару секунд и глянув на своих товарищей из под кустистых бровей, Олдстаут поспешил добавить:

— И чтобы уравнять нам шансы, а то ж мы простые люди, не чета местным, давай так, привратник Враль: задавать загадки тебе будем мы все трое. Ответишь трижды верно - твоя взяла, а за каждый неверный ответ - будешь давать нам ответ.

Гаррет скрестил руки на груди и вопросительно посмотрел на монстра.

— Как скажешь, бро, — без лишнего энтузиазма кивнул Джимми хакер, не находя повода для спора с Рамирезом.

На ходу застегивая рюкзак, Байле оставил гуля и вампира наедине. В мозгу появилась мысль, дескать, неплохо бы запить всю эту хуйню чем-то алкогольным...

Как всякий человек, выросший в среде, где Слово Господне имело вес, Хавьер считал, что самые страшные беды - это происки дьявола. Как и то что неизвестность всегда несла за собой страх, даже если страх этот был чисто инстинктивный и непризнающийся любым уважающим себя мужчиной.

Сейчас этот дьявол там внизу заставлял Мендеса задаваться вопросом: «Что это как не магия Лукавого - он знает об Иниго! Быть может так, что это один из команды, что предал последнее человеческое?». Пальцы, сжимающие рукоять пистоля, побелели от напряжения, когда капитан услышал предложение старика Крага накормить эту тварь.

— Съешь это! — произнес Хавьер, словно судья, выносящий приговор убийце, сдавливая спусковую скобу пистоля.

Не смотря на то что Мендес уже давно не посещал дома Господня, не возносил подобающие молитвы и уже давно нарушил несколько Заповедей, он не был готов смотреть на то, как поедается плоть человеческая. И уж точно не собирался оставлять за спиной того, кто был в сговоре с «камзолами», чтобы получить удар в спину в решающий момент.

Старые ощущения, ностальгия, сделались сильнее, стоило только капитану «Мориана» примерить камзол. Плотная ткань влияла на амплитуду движений, заставляла держаться прямо - в каком-то смысле униформа была «колодками», напоминая о долге и дисциплине. Не смотря на то что одежда была чуть более велика в плечах, Мендес ощутил давно забытый уют. Когда-то все было по-другому: другая команда, другой корабль, другой флаг, понятия о доблести еще не потухли, а предательство было чем-то далеким и неизменно пиратским.

У Хавьера было время подумать о нитях судьбы, что сплели для него новый флаг, новый корабль и новую команду, пока вереница людей пробиралась через узкий лаз. Потери и выбор привели его на эту скользкую дорожку, и когда высшие силы потребовали от него решения, он, по сути, не долго-то и раздумывал. Пожалуй, когда все это закончится, неплохо будет позаботиться об индульгенции для своей бессмертной души…

Испанец вскинул голову, чтобы взглянуть в небо и оценить как «глубоко» они оказались. Когда-то этот корабль являл собой результат чьих-то трудов и инженерного гения, служа одной из корон. Судя по состоянию дерева, судно уже давно встретило свою кончину, но не настолько, чтобы стать призраком из легенд как «Летучий Голландец». Хавьер подумал было, что где-то в капитанской каюте может еще храниться судовой журнал, способный приоткрыть тайну корабля, если, конечно, эти пропитые матросы не пустили его на растопку.

Впрочем, сейчас больше вопросов вызывали перекинутые через разлом мосты - очевидно, что путь нападающих пролегал через них. Если этот Стеклянный Глаз и мог где-то быть, то явно это были покои капитана.

Хавьер окинув открытое пространство взглядом еще раз, сделал знак команде двигаться вперед, к разлому. Оружие Мендес до поры до времени оставил в ножнах несмотря на гнетущее ощущение присутствия кого-то незримого.

— Может быть засада, — негромко поделился мыслями с остальными Хавьер, указывая на надломленные палубы, где вполне могло залечь несколько арбалетчиков, — держите глаза открытыми.

Инстинктивно, капитан мимолетно коснулся пальцами кармана камзола, куда он совсем недавно положил одно из чудодейственных яиц по рецепту старика Крага. Хотелось верить, что применить его все же не придется.

Когда его уже второй раз без церемонно толкнул продирающийся сквозь люд гуляка, Леонид Измайлович окончательно понял, здесь точно не место приличиям даже в самом базовом их виде - всего несколько километров от дома, тот же город, а люд совсем другой. И обычаи с поведением так же рознятся как день и ночь с тем, что принято в салонах пусть даже средней руки, не говоря уже о тех, куда был вхож сам граф Каменский. К прежнему сочувствию к черному люду примешивалась легкая раздражительность и стыд. Мастер Ложи тут же напомнил себе о том, что являлось причиной зачина подобных мест и с чем по-настоящему вел свою борьбу масон.

Стараясь, чтобы кислый вид не пробивался наружу, граф постарался придать лицу оттенок увеселения вкупе с удивлением - столичный франт, оказавшийся в совершенно диковенном для себя местечке и ожидавший бурю новых эмоций. Из того что успел заметить Леонид Измайлович, продираясь от входа вглубь залы, это должно сойти здесь за нечто обыденное.

— Махмед-эфенди, — граф, придерживая шляпу, наклонился чуть ближе к своему провожатому, дабы иметь возможность быть услышанным. — Ну и место, скажу я вам! Стоит ли начать наш вечер с компании попроще, чтобы размяться и оглядеться?

Сам Каменский ощущал легкую дезориентацию от всего этого гомона и непривычных ароматов, а оттого чувствовал надобность в акклиматизации. Массивная фигура игрока, увешенного оружием, за одним из игорных столов притягивала к себе интерес, Леонид Измайлович хотел бы пустить в ход одно из своих Знаний, но не был уверен что в этом человеческом бедламе это сработает сходу.

Граф Каменский сохранял молчание большую часть пути, погруженный в собственные думы о мире за окном: неприглядная сторона Петербурга, о которой большинство собратьев по дворянству знали чуть больше чем ничего, посещая и посещая нескончаемые обеды, клубы, балы, бесконечно разглагольствуя о том, как похорошела в последнее время столица. Да и сам Каменский, в силу политических и социальных des moments, уделял не так много усилий, чтобы изменить текущую ситуацию в своей многострадальной родине. Вернее было даже сказать, что ситуация требовала подхода более масштабного, нежели одна белая ворона - потрать он хоть всё состояние семьи до последней копейки, это была бы лишь капля в море того, что должно быть сделано. Потому свои намерения, думы и мечты Леонид Измайлович направлял на молодых, прекрасно понимая, что именно следующему поколению придется...нет, будет под силу изменить отчизну в лучшую сторону. Всё что может сделать он - подготовить для них почву...

– Ммм? – отвлекся от своих мыслей Мастер Ложи, не придав изначально большого внимания тому, чем занималась Олеандр на противоположном сидении. Граф не сдержал короткой улыбки, оценивая перевоплощение. – Когда вы...а впрочем, позвольте отметить, Стюарт, ваш бы талант пригодился и в мирном русле - где-нибудь на театральных подмостках.

Признаться честно, Леонид Измайлович вовсе и не подумал о собственном прикрытии. В отличии от Олеандр, он не обладал талантами к подобного рода перевоплощениями, считая своим маленьким недостатком отсутствие понимания жизни на социальном дне - даже если бы белила скрывали черты его лица, всё остальное (речь, манеры, осанка) выдали бы его в любом случае. Спасибо судьбе, что Олеандр в конечном итоге появилась в рядах “Призрака в латах”.

– Что ж, Махмед-эфенди, полагаюсь на ваши умения, – ответил с ноткой задора Каменский.

Мастер Ложи решил положиться на сведения и навыки Стюарта, желая в тайне так же посмотреть в действии своего соратника, так как в обычной ситуации их навыки редко когда пересекались, чтобы у Леонида Измайловича был шанс оценить как Олеандр работает в более спокойной обстановке, нежели проклятые Бани.

Взгляд графа Каменского задержался немного на спине удаляющегося со всей поспешностью чиновника, видимо, уже успевшего проиграться или же каким-либо другим образом привлекший внимание разбойников. Было бы недурно переговорить с ним, получить чуть больше информации наперед, но Мастер решил не расстраивать намерений турчанки взяться за дело. Рука графа, затянутая в черную перчатку, высунулась из кареты - Леонид Измайлович принял помощь Стюарта, чтобы выбраться на грязную дорогу. Им предстояло ступить в логово волков, накинувших человечьи шкуры. Придется приложить все усилия, дабы выбраться отсюда живыми и невредимыми, да еще и получив ответы на все свои вопросы.

Пальцы старика до боли сжали рукоять клинка, лицо скривилось в гримасе боли и отвращения от затяжного смеха чудовища. Оно наслаждалось моментом, делало это специально, охотник чувствовал это! И самое плохое, по мимо физической боли, это скрежетание мешало думать.

Привратник сказал, что он пропустит тех, чьи истинные имена он назовет, намекая на то что схитрить не удастся. Нечто во всем этом не сходилось в голове Олдстаута, вызывая мигрень (быть может это был все тот же чудовищный смех). Гаррет точно знал, феям нельзя доверять, они всегда морочат голову. Да и можно ли верить кому-то, кого зовут Враль?

— А ну отойди от него, отродье! — проскрежетал Гаррет, когда привратник приблизился не приближаясь к Аугну. Мальчишка, похоже, совсем потерял свой рассудок от этого места. — А ты, щенок, вернись назад, я же велел не глупить!

Олдстаут прикрыл глаза свободной рукой, чувствуя как пульсируют виски от давящего напряжения. «Сокан, Отец наш небесный, ниспошли мне сил пройти этот путь до конца!», - взмолился старик.

— Зачем тебе глаз, Враль? Ты ничего не сказал про такое условие прохода!

Сладковатый запах рома на какое-то мгновение перебил вонь грязных тел и аромат смерти, омывая просоленную обувь пиратов. Приятный флёр щекотал ноздри, вызывая желание промочить глотку. Мендес отметил с каким нетерпением итальянец решил последовать инстинкту, словно другого раза может уже и не быть. Что ж, может так и есть. В этом плане Люций был простым человеком с простыми желаниями - неплохая смесь для пирата. С точки зрения капитана.
Хавьер тоже ощущал сухость в глотке, но это не было связано с ромом. Он знал, что его жажду сейчас не сможет утолить ни один алкоголь. Только кровь!

Капитан прихватил кошель мертвеца и подошел к Олле, чья находка показалась испанцу интригующей - кому могло понадобиться прятать комплект одежды в воде? Возможно, среди “камзолов” назревал разлад? Как бы то ни было, найденное зелье можно было использовать уже сейчас. Мендес скинул к сумке кошель с монетами и подобрал склянку, тут же обращаясь к квартирмейстеру:

– Аксель, драться можешь? – Повисла небольшая пауза, пока Хавьер наблюдал затем как острый глаз (или ловкие руки, а то и вовсе божественное вмешательство) помогли Крагу отыскать ни много ни мало тайный лаз. Капитан хмыкнул, одна бровь чуть приподнялась над другой в жесте удивления. – Неплохо...для старика. Держи, должно помощь! – Мендес по дуге перекинул склянку с обезболивающим квартирмейстеру.

– Со Ли, – обратился к китайцу капитан, прикидывая что для следующей задачи его навыки будут наиболее подходящими, – проверь как далеко и куда ведет лаз. Возможно, мы устроим оставшимся крысам ещё один сюрприз. Остальные - скидывайте деньги в сумку, вылазку мы уже окупили.

Пытаясь прикинуть наперед, капитан Мендес улучил момент пока Ли не вернулся из разведки, и примерил на себя один из висевших в бараке камзолов. Легкий укол ностальгии заставил Хавьера вспомнить совсем другие дни, когда жизнь ещё не перевернулась вверх тормашками... Впрочем испанец быстро отогнал сантименты в сторону.

Ромео с секунду-две пялился в ночное небо, ощущая на лице прохладную морось дождя. Полет вышел любопытным и не таким жестким, как рассчитывал Байле. Под парнишкой тихо похрустывал кустарник, когда хакер принялся проверять на месте ли конечности. Вроде как все при нем, только в районе плеча, где его прихватил кровосос, что-то неприятно болело. « Будет синяк», - мелькнула отстраненная мысль.

Неуклюже Ромео сполз на землю, краем глаза отмечая воткнувшийся в землю нож и вывалившийся при падении револьвер. Впрочем, не это занимало гуля - у того челика и впрямь было 4 руки?

Неровно стоя на ногах, Байле посмотрел в сторону тачки, Саймона и вампира. Не сразу мексиканец понял, где пребывал сейчас его товарищ, пока не обратил внимание на шевеление под массивной тушей «пиявки». Последний подозрительно притих.

— Эй, бро, — негромко позвал Ковальски хакер, пронзенный вдруг неприятной мыслью остаться один на один с вампирами, — йоу, ты жив?

Позабыв про оружие, Ромео мельтеша подбежал к свалке тел.

— Зови меня Старый Охотник, Враль, — ответил чудовищу Гаррет, после короткой паузы. Все же Олдстаут решил, что будет немудро называться настоящими именами. — Со мной вместе Молодой Охотник, — старик указал на Бригитту, а затем на Вэлта, — и Маленький Охотник.

Чувство опасности нарастало, особенно усиляясь, когда мужчина заметил Аугна, подбирающегося к чему-то, что и сам Гаррет заприметил ранее. К чему-то, что стало заметно только активностью привратника. К чему-то, что явно должно было повлиять на ход их путешествия и, как показалось Олдстауту, обязательно не лучшим образом.

Старик вновь посмотрел на бесформенное существо на воротах. Лицо Гаррета сморщилось от отвращения вновь, хотелось чтобы в разговор вмешалась сталь, но охотник знал, что поспешность - худший товарищ для них сейчас.

— Так значит, и нам надо за эти ворота, Враль, — подвел итог Гаррет, понимая, что сейчас вновь польется скрежещущий голос привратника. — Открывай и дело с концом.

Граф сделал небольшой глоток чая, ощущая как уже немного остывший напиток проникает внутрь. Славен будь сей достойный продукт цивилизованной мысли! Казалось бы мелочь, она помогала двигаться сквозь тяготы дня.

– Сегодняшним днём я был обязан визитом Преподобной Матери Марии, нынешней главы "Общества Иисуса” в Петербурге.

Фарфор тихо соприкоснулся с фарфором, когда Леонид Измайлович поставил небольшую чашку на блюдце.

— Оказалось, наши товарищества разделяют и общие интересы - дева Мария так же преследует нашу вчерашнюю целью, при этом полагая, что Вольные Каменщики - точно такие же слуги дьявола...

Мастер Ложи старался держать в поле зрения лицо Второго Стража как можно дольше времени, так чтобы это не выглядело чрезмерно наглым: что думала она о такой трактовке Братства? Леонид Измайлович знал госпожу Ловен в основном с профессиональной точки зрения, в меньшей степени как человека, и только то, что она не посчитала нужным скрывать в складках своей души. Готова ли сестра двигаться дальше в иерархии масонства?

— В этот раз не похоже, чтобы «Общество Иисуса» собиралось закрываться в ближайшее время, а значит мы будем вынуждены сосуществовать в этом городе, что приведет к неизбежным конфликтам. К ненужным конфликтам, особенно если наши конечные цели совпадают. Добудьте мне как можно больше информации о том, как действуют наши более религиозные соседи: кто помогает им среди простого люда или же чиновников, какие методы они используют? Преподобная мать ясно дала понять, что не будет делать ничего для примирения наших обществ - выбор за нами. Так же нам предстоит продолжить начатое: хоть в Банях мы достроили победы, это лишь малый осколок целой картины. Враг все еще на свободе.

Граф Каменский сделал небольшую паузу, дабы его собеседник мог переварить услышанное.

— Вопросы, Второй Страж? Предложения?

Хавьер незамедлительно занял место в строю, освобожденное Крагом. В пылу сражения капитан не видел деталей ранений старика, но отнюдь не порицал выбор квартирмейстера ретироваться - лучше быть живым пиратом, чем мертвым.

Испанец присоединился к напору команды «Мориана», выбрав целью уже побитого «камзола». Цель уже изрядно шаталась, будучи раненной метким броском топора Олле и напором Люция. Для капитана это оказалась легкая жертва: отбив выпад серого испанца, Мендес отвлек внимание оппонента финтом, после чего точным уколом в сердце отправил соотечественника на встречу с Сатаной.

Ромео успел только поперхнуться колким ответом, когда борт гульмобиля предательски толкнул паренька на мокрый асфальт. Мобильный телефон вылетел из руки, не успев даже разблокироваться, зашуршав по проезжей части.

Байле тихо застонал и оперся локтем на асфальт. Рука болела. Как-то вообще он оказался не готов к такому нападению. Потянулся было за пистолетом, чудом не вывалившемся из худи вслед за телефоном, но остановился, палить - значит привлечь копов, а копы - это внимание. И как уже дал им понять когда-то Джимми, внимание нихера не нужное.

Парень начал вставать обратно на ноги. Саймон уже перескочил тачку, похоже, намереваясь показать кровососу, что тут доминантная особь… Ему явно пригодится помощь, но вот чем конкретно мог помочь Байле, представить было сложно: мексиканец в их маленьких миссиях зачистки редко когда бывал на переднем краю, а если и бывал, то не в рукопашной с лядским вампиром. Впрочем, Ромео бывал и не в таких передрягах, а бросать Ковальски в столь щекотливой ситуации он явно не собирался.

Скинув с плеча рюкзак хакер запустил не глядя руку внутрь - где-то там тихо перезвякивала среди другого барахла пустая пивная бутылка из дома Вэл Хантер. Прежде чем пускать в ход ножи-пистолеты, Ромео хотел пустить в ход голову, в идеале чужую, чтобы выиграть Саймону немного времени. По крайней мере, если парнишка будет достаточно меткий, чтобы отвлечь вампира кинутой бутылкой.

Липкие и холодные пальцы юноши расцепили хватку на запястье Ковальски, хоть это и заняло несколько секунд. Взгляд широко распахнутых глаз Байле вперился в знакомые черты лица нового лидера "Ангелов Джимми”. Хакер урывками хватал ртом воздух, словно нечто всё ещё продолжало душить его. В какой-то момент Ромео начал часто моргать, наконец, осознавая, где именно проходила граница прошлого и настоящего. И, главное, где находился сейчас он сам. Пальцы, сжимавшие ковер, разжались последними.

–Нуихуйня, – негромко пролепетал Байле, сглотнув подступивший к горлу ком.

Было как-то неприятно холодно, тело била мелкая дрожь. Ромео сделал несколько глубоких вдохов-выдохов чтобы взять себя в руки.

Просмотренные письма внушали некоторое чувство успокоения графу Каменскому, вкупе с солнечным светом, льющимся сквозь широкие окна и разгоняющим мрак ночных кошмаров. Сейчас виденное ночью мешалось с тягучими, липкими снами, смывая грань яви и сна, делая смерть Первого Стража ложи чем-то сюрреалистичным. И всё же... Реальным.

Смерть товарища делала разбор писем чем-то весьма мизерным и неприятным с одной стороны. Граф ощущал на сердце какую-то слабость, касательно потери Аджиева и своей в том вины. Рука не поднималась ответить на письмо из лилового конверта - Леониду Измайловичу претила мысль веселья этим вечером.

С другой же стороны, Мастер Ложи не мог не признать в письмах Вяземского и Рылеева тайной свой слабости. Оба послания явственно указывали на вес и важность Каменского на политической арене страны. Граф сознавал за собой этот грешок и принимал, стараясь пользоваться в своих собственных целях, как бы иронично это не звучало. На какое-то время Леонид Измайлович позволил себе отвлечься от дум мира иного, темного, и обратить взор к миру дневному.

К государю Александру Первому граф Каменский нынче имел чувства смешанные. Ежели вначале своего вхождения на престол молодой император проявлял себя весьма либерально, даруя большинству сословий некоторые привелегии и свободы, в том числе и реформируя затвердевшие устои, то впоследствии от оных идей отошел и весьма прилично. Огонь надежды на новое будущее России, культивировавшийся Сперанским, медленно затухал. Воистину, человек опередивший своё время...

Противопоставлялись же государю-императору молодые умы отчизны, которых граф Каменский к тому же знал не понаслышке благодаря разделяемым идеалам вольных каменщиков. Мечтатели, воистину, чьи идеи могли показаться заразительными. Действительно, страна находилась нынче на перепутье, это витало в воздухе - переменам быть, оставалось лишь выбрать путь. И в этом случае Каменский предпочел бы вариант малой крови, который культивировался некоторыми членами “Северного общества”, вдохновленный французской революцией, но заметно смягченной прогрессивными умами. Возможно ли это было, обойтись без крови вовсе? Графу и Мастеру Ложи сей путь виделся с высоты нажитого опыта крайне сложным к реализации, но тем и хороша молодость, что позволяет устремляться к недостижимым высотам.

Леонид Измайлович ощущал, что его выбор, сколь незначительным бы не показался он с точки зрения глобальной истории, может повлиять на ход грядущих лет его родины. Людей, населяющих её, от самого последнего из пропащего, подлого люда, до представителя аристократии. И именно последние должны уже начать действовать, облеченные властью и силой на перемены!

Решено! Господин Рылеев получит ответ на своё прошение.

Хавьер остался стоять на ногах, позволяя легкому бризу обдувать изнывавшее от жары тело. Взгляд убегал вдаль, скользя по пейзажу, пока Аксель и Жан обменивались репликами, всё же не забывая впитывать информацию. По всему выходило, что разжиться подобающей командой здесь не удастся, разве что пару лишних рук в трюм, чтобы помогали перетаскивать груз.

— Капитан, — укоризненно поправил датчанина Хавьер, когда старик решил, что диалог должен перейти в нечто большее.

Мендес посмотрел на святого отца. Что-то все-таки было в нем настораживающее. Как будто у этого человека Бога был какой-то темный секрет, обязательно нелицеприятный. Какие еще могут быть в этом забытом всеми месте?

— Как я говорил ранее, сеньор Лаба, совсем недавно мы потеряли в битве с местными безбожниками нашего хорошего товарища, чтобы спасти других христиан. Увы, спасти мы смогли не всех: один из заложников был выменян дикарями и, по нашим сведениям, отправлен в это самое место, Иёро. Если на то будет милость Божья, мы собираемся вызволить эту душу из плена, но нам решительно не хватает информации…

Хавьер посмотрел на доминиканца, ища его взгляда. Юлить и хитрить Мендес не видел смысла и хотел, чтобы Жан Лаба прочел это в его взгляде.

"Покойся с миром, старый друг”, - последнее, что мог позволить себе в этой обстановке граф, когда рука его не дрогнула пред одним из ужасов ночи, даровав последнюю милость Первому Стражу ложи. Теперь же разряженный пистоль в сторону, время уберегать живых!

Свободной рукой Леонид Измайлович очерчивает в воздухе перед собой фигуру, похожую на ромб - Циркуль и Наугольник, Небесный Свод и Твердь Земную, своим жестом соединя две эти мировые сущности воедино:

– От глади неба к оси земной, окутан я стальной дугой, – делился Знанием с тускло освещенными купальнями Мастер Ложи, наполняя помещение еле слышной вибрацией.

Взмахнув клинком, граф с сожалением отметил, что ещё один брат пал жертвой абоминации. Леонид Измайлович в несколько быстрых шагов поспешил сократить расстояние до Олеандр, дабы занять первую линию обороны, как подобает истинному лидеру, заботящемуся о своих подопечных. Ибо большие знания подразумевают большую ответственность...

Гаррет поддался усталости и накопившемуся за долгий вечер раздражению и пнул подвернувшуюся под ногу ветку. Та с тихим шелестом приземлилась на влажный мох неподалеку. В лесной тиши лишь моросящий дождь, да хлюпающие звуки шагов его спутников были проявлением жизни. Всё, тупик. Олдстаут с разочарованием понял, что завел котерию не туда. Неужели безжалостные годы нагнали и его некогда острый разум?! Неужели это должно было случиться сейчас, на действительно важной охоте, первой за последние месяцы, что вела по настоящему следу ожившего ужаса...

Ладони сами собой сжались в кулаки, когда главный охотник уже по которому разу измерил поляну шагами, словно надеясь что зацепка, словно гриб, неожиданно найдется под следующим деревом... Тщетно. Пальцы разжались. Олдстаут утер лицо ладонью, на несколько секунд уставившись в непроглядную тьму, окружившую пятно света от фонаря охотников. “Ладно...ты и раньше совершал ошибки. Соберись и подумай, что и где ты пропустил? Что ещё можно исправить?”, - одернул сам себя Гаррет.

Что же он пропустил? Сомнения плодились со скоростью плесени на зачерствевшем куске хлеба: всё вело сюда, в лес. К этой ли поляне? Почему он, вдруг, решил, что они найдут здесь нечто важное как только придут? Жена плотника, деревянные игрушки... Всё вело в лес. А что же с погоревшей церковью? Убийство, а это было именно оно, должно быть связано с Проклятьем, но котерия вышла на этот след слишком поздно. Почему там оказался труп, предположительно мужа трактирщицы? Действительно ли это простое веление случая, что никто из деревенских не обнаружил (и не знал) о подвальном помещении отца Ольгерда?

– Рассвет уже близко, – с какой-то неминуемой безнадежностью в голосе обратился к спутникам старший охотник. – Я повел нас по ложному следу: что бы не породило Проклятье, оно или ещё глубже в лесу или же...в городе. Мы должны вернуться до того, как местные устроят казнь: я хочу видеть их рожи, чтобы понять где совершил ошибку. Возможно, мы ещё можем найти виновного, но это уже... – Гаррет на пару секунд замолчал, словно раздумывая над тем что собирался сказать дальше. – Это уже твоя задача, мальчишка. Бригитта, сколько ещё игрушек не касался этот ведьмак?

Ромео решил не встревать в разговор хакеров о хакерском, поняв, что если его не поняли с первого раза, то со второго тоже не поймут. По крайней мере прилагать сейчас каких-то больших усилий на растолковывали очевидного Байле не имел - ему вдруг сделать сонно и одиноко. К последнему он был, возможно, как никто другой в машине привычен, просто сейчас это ощущение генерировало экстра порцию грусти.

Мексиканец уперся головой в стекло, глядя за окно в мрачную темноту реальности и вспоминая мягкие диваны сегодняшней Норы, запах жаренного мяса, приготовленного Шэком, немного приторноватый запах бабских тел, их приятную мягкость под рукой. Веки опустились сами собой - Байле дал себе одну секундочку отдыха и уединения.

Голоса из служебных помещений заставили графа повременить с преследованием Аджиева. Пистоль Первого Стража был убран, а ладонь в перчатке мягко легла на оголовье трости. С легким усилием механизм поддался, обнажая сантиметр стали, сокрытый в трости.

Благо, пустить в ход скрытый клинок не пришлось - Стюарт показался из помещений вместе с остальными братьями. Можно было без дополнительных вопросов предположить, что с другого входа в бани сопротивления они не встретили.

— Что бы не таилось во тьме, это лишь начало, — кивнул Каменский, пряча тусклую сталь обратно в трость. — Первый Страж, я предполагаю, был схвачен. У нас нет времени для большей подготовки. Двигаемся вперёд: Стюарт, возьмите несколько людей, пойдете аккуратно впереди; я с основной группой двинемся следом. Братья числом пять останутся у входа, на случай появления непредвиденных обстоятельств.

Леонид Измайлович говорил кратко, стараясь изъясниться максимально понятно для своих людей - время по прежнему утекало для Аджиева, медлить было нельзя. Как нельзя было проявить неосторожность, ибо «Призрак в Латах» сей ночью противостоял врагу неведомому и коварному. Отчасти, именно поэтому Мастер Ложи решил оперировать в разделении людей цифрами священными для вольных каменщиков: три, пять и семь, там где это было возможно.

– Santa Maria, – фыркнул Байле, чтобы не показалось, будто его это впечатлило. Не, оно-то впечатлило, но за свою гульскую жизнь Ромео успел тоже кой-чего повидать, чтобы не быть совсем уж pussy. – Будь спокойна, не буду. Хотя, я слышал, за дату оттуда есть норм баунти...

– Кстати, Никс, – парень рефлекторно задержал дыхание, ощущая, что внезапная мысль завела его на своеобразное минное поле и он уже не был уверен, что не пизданул лишнего. Ладони в кармане худи сжались в кулаки. – Чё... давай может на днях выберемся куда попиздеть за гамбосом-другим.

Признаться честно, граф, занявшись после ритуала позицию в десятке метров от входа в бани, не ожидал, что конфликт эскалируется столь быстро.

– Аджиев... – выдохнул Каменский фамилию Первого Стража, понимая, что тот не стал бы пускать всё дело псу под хвост по случайности - нечто ждало его внутри. И вместе с тем, звуки боя не ринулись наружу сквозь приоткрытые двери купален.

Пальцы, покоящиеся на оголовье трости, напряглись. Ответные действия требовали проявить себя сразу - мастер ложи точно не собирался бросать своего собрата на произвол судьбы.

– Мы входим внутрь, братья, – без промедления, негромко, оповестил своих приближенных Леонид Измайлович. – Четверо впереди, остальные следом. Зажигайте свет.

Чеканя шаг Мастер Ложи направился к дверям, за которыми совсем недавно скрылся Аджиев. Остановившись в метре от входа, граф сделал знак телохранителям ждать.

– Преграды нет пред взглядом сильным, пронзившим камень и металл, – негромко продекламировал масон, сопровождая литанию короткими пасами руки. На этот раз Знание было направлено на него самого.

Опустив веки, граф усилием разума направил своё восприятие за двери, вслед за Первым Стражем, пытаясь отыскать искорки сознания в сгустившемся мраке...

Мендес тихо вступил под сень обители Господни, смирено снимая шляпу и утирая испарину со лба ладонью. «Капелла», хоть и походила больше всего на сарай, внутри каким-то образом сохраняла дух праведный, что ощущалось нутром сразу, заставляя пальцы сами собой сложиться и сотворить крестное знамение.

Хавьер сделал знак своим товарищам сохранять тишину и следовать за ним внутрь: судя по доносившемуся монотонному чтению, молитва была уже начата. Негоже прерывать литанию. Конечно, дело пришлой троицы уже весьма дурно пахло и дальнейших отлагательств терпеть не хотело и все же… остатки христианской веры в душе испанца требовали проявления уважения к посланнику Божьему и Его обители. Конечно, на руку священнику явно сыграло и то, что всю дорогу до капеллы Хавьер Мендес потел лишь от полуденного зноя, но не от тяжелой ноши.

— Святой отец, — капитан приветствовал Лаба коротким кивком головы, покидая место у входа, где смиренно ожидал окончания молитвы.

Вблизи человек в одеяниях жреца вызывал противоречивые ощущения: то ли он испытывал острую физическую боль, то ли это была разновидность похмелья. Сказать однозначно у Мендеса не получилось.

— С вами всё в порядке, отец мой?

Скепсис Мендеса сфокусировался теперь на юном мастере парусов. Несколько секунд Хавьер пытался понять, не издеваются ли над ним? Вопрос остался открытым.

— Еще гениальные идеи? — на всякий случай, не без сарказма, уточнил Мендес.

Пока мальчишка не успел открыть рот, капитан продолжил:

— По мимо того, что отметил Люций, есть другой момент: эта банда ублюдков имеет отношение к Короне ровно столько, сколько и мы. — Хавьер окинул взглядом команду, обращаясь уже ко всем товарищам. — Судя по всему, они дезертиры, и прибытие «испанского брига» их явно не обрадует, скорее всего они решит, что прибыли за ними и или будут очень осторожны, или же соберутся и ударят сразу, всем скопом.

Сам бывший испанский офицер знал историю Камзолов наверняка, без всяких там «может быть», и сейчас мог быть прекрасный момент поделиться с остальными, дабы предупредить некоторые ошибки заранее… но Хавьер все еще не знал и не чувствовал, пойдут ли остальные за капитаном, который вместо сокровищ выкладывает на стол неприятности первым делом. Пока все так и так должно было столкнуть команду «Мориана» и Серых Камзолов.

— Так что просто сделай что велено, и не попадись им в руки в процессе, — подытожил Мендес, обращаясь к Олле. — Всё понятно?

Гаррет, держа в одной руке фонарь, свободной снял с головы шляпу и стряхнул оставшуюся на полях влагу, взгляд его был прикован к ссохшемуся трупу в рясе священника. Он ощущал себя псом, которого пустили из непогоды в дом, где он теперь оставлял после себя грязные потеки. И всё же псом, что смог что-то учуять. Всё-таки у старости были и плюсы: отточенное годами и десятком проведенных охот внимание к деталям не подвело Олдстаута и теперь, зацепка нашлась на пепелище в виде двери в подвал.

– Из пропавших мы слышали про мужа трактирщицы, – неспеша проговорил в ответ на вопрос ведьмака Гаррет, отвлекаясь от тела и начиная обходить помещение по периметру, дабы получить больше представление о пространстве. Это была явно жилая комната, возможно, ввиду планировки церкви, ставшая местом отдыха для отца Ольгерда. По другому было непонятно, для чего священнослужитель обстроился в подвале.

– Смотри куда ступаешь, мальчик, – предупредил товарища старый охотник, по привычке сделав это немного более резким тоном, чем то требовалось. От цепкого взгляда охотника не укрылась подачка жены плотника, но Гаррет решил не заострять на этом внимание, возможно, благодаря словам Бригитты.

Олдстаут остановился возле стола, где проводил часы личного досуга обитатель жилища. Гаррет искал листы бумаги или книгу, дневник - что либо, что явно подвергается воздействию больших температур. Если комната не несет на себе следы огня, то мог ли пожар наверху настолько сольно нагреть подвал, что плоть варилась заживо?

Обстановка внутри вполне соответствовала ожиданиям Байле: плюс-минус все шло как на типичной тусе. И весьма хитро замаскированные слоем косметики девочки-косплеерши, одетые точно со знанием того, где они собираются зависать и кто на них будет смотреть. И джей-рок или -поп, там хер знает есть ли отличия хоть какие-то, Ромео точно забил разбираться. И запах алкоголя вперемешку с травой, и чем-то обязательно вульгарно-пошлым. В общем, все как надо, чтобы все могли почувствовать себя на чилле и при значимости.

Обжимающиеся парочки, рассредоточенные по дому, что твои игровые «пасхалки», хакера так же не смущали. Более того, как незатейливый и прямолинейный тизер, подогревали воображение Байле - он то надеялся не уйти этим вечером не прижав кого-нибудь к стенке. Как бы странно это не звучало.

Умыкнув с кухни вилку, Ромео каких-то несколько секунд размышлял еще, стоит ли найти Дайва или же вернуться обратно на крыльцо к тем двоим? Конечно, мысли о Никс пододвинулись чутка в сторону, стоило глазу зацепиться за ритмично двигающиеся на импровизированном танцполе в гостиной девичьи тела. Стоило, пожалуй, найти Дайва: там где этот чел, там и веселье. И что-то подсказывало Байле, что весь фан должен быть сейчас где-то на втором этаже.

Осталось только расправиться с едой, чтобы не слоняться с тарелкой поджаренного, сочного стейка по дому как дебил. Странно, но аппетит распаляло не только мясо, но и влажные звуки сосущейся неподалеку парочки… Если где-то здесь и была причинно-следственная связь, то слона Ромео и не заметил.

Усевшись в небольшое кресло закиданное куртками и худи, мексиканец пристроил тарелку на коленях и вонзил вилку в стейк, презрев отсутствие ножа (и собственную рассеянность) зубами оторвал первый кусок.

— Santa Maria! — тихо пробурчал Байле, пародируя свою бабушку, когда преисполненный нежности кусок мяса провалился по глотке дальше. Стоило признать, что Шэк если и не превзошел сам себя, то как минимум оправдал ожидания. Это как кусочек шоколадного торта на день рождения из далеких детских воспоминаний.

Откусив еще кусок, Ромео полез за телефоном. Не потому что посмотреть было не на что вокруг, но по закоренелой привычке фокусироваться на мире дигитальном во время еды.

Пара пропущенных, Джоан и потом Саймон, а еще и сообщение в чатике. Ну, как минимум все живы-здоровы, и дела движутся. Хотя перспектива встречаться с коллегами по работе почему-то вызвало какое-то неприятное щемление в районе груди, словно кто-то решил покуситься на последний кусочек торта, не смотря на то что праздник был у тебя…

Пока Байле искал подходящую причину слиться с встречи, на телефон поступил входящий вызов от Саймона.

— Да бля, — вырвалось невольное восклицание и Ромео спешно проглотил очередной кусок стейка.

После секундного замешательства, парень таки решил, что не поднять трубку он не может.

— Да! — отозвался хакер, принимая вызов и стараясь, чтобы его было слышнее, чем музыку.

С полсотни игрушек означало бы весьма долгий и полный боли поход во тьму видений для Аугна Вэлта… Гаррет готов был посмотреть, выдержит ли душа ведьмака подобное испытание, но рациональное в душе охотника говорило, что это путешествие в один конец. К тому же, у них нет столько времени, если они хотят найти виновных до восхода.

На беглый взгляд мальчишки Олдстаут лишь сильнее нахмурился:

— Говорите шкатулка с игрушками пропала? — решил уточнить старик, возвращая внимание к женщине. — Видит Сокан, ваше горе еще может быть повернуто вспять, иначе мы, слуги Его воли, не были бы здесь сейчас.

Гаррет верил в собственные слова, хоть и знал, что наиболее вероятен более горький исход для этого проклятья. И всё же надежда могла подтолкнуть сознание матери вспомнить что-то конкретное.

— Как давно она пропала, припомните? — продолжил охотник. — И что за опушку вы упомянули?

Между делом, Олдстаут втянул воздух носом: крепкий запах алкоголя витал в воздухе, так что его можно было попробовать ложкой. Похоже, хозяюшка не врала.

Хавьер скрестил руки на груди, приметив, как итальянец остудил пыл юнги, касательно содержимого сундука. Которое, кстати, оказалось весьма любопытным: пистолет выглядел как будто прямиком из дворца какого-нибудь лорда-губернатора, настолько филигранно подогнанными казались его части, расписанные витиеватым узором - ремесленник потратил много времени на подобный шедевр. Судя по тайному письму, можно было предположить, что оружие действительно побывало у наместника одного из местных островов. Если быть точным, Порт Ройял. «Кривозубые англичашки», - фыркнул про себя Мендес, когда ему выдалась возможность самому осмотреть письмо. Даже не зная содержимого, он мог предположить, что сея бумага давала обладателю возможность грабить иностранные суда, под которые, в первую очередь, подпадают те что под испанским флагом…

Передав письмо следующему изъявившему желание проверить свою грамотность, Хавьер вступил в разговор, от которого будет зависеть много чего в самое ближайшее будущее, так что все эти странные россказни про Смерть могут подождать:

— No, no, no, — подал голос испанец, покачав головой, — не совершайте недальновидную ошибку, мой итальянский и ускоглазый товарищи: Мальм, да приберет Господь его душу, знал что делал, покуда жив был, и ум нашего датчанина держал при деле. При всем уважении к твоим сединам, Аксель, — Хавьер кивнул Крагу, — но твой опыт пригодится как Квартирмейстера и Клерка: делить добычу, судить по Кодексу, направлять бой, вести записи. Капитаном же стану я, как самый опытный в управлении судном, — бывший офицер кинул взгляд на буддиста, как бы говоря: «вот что есть опыт». — Я так же не понаслышке знаком с штурвалом и могу вести судно.

Мендес старался держать себя перед командой убедительно, не скатываясь в откровенное воспевание собственных достоинств или же чьих-то недостатков. как умел, в общем. Во время речи испанец то и дело цеплялся взглядом за каждого из присутствующих, помогая доносить свой посыл активной жестикуляцией.

— Со Ли будет Навигатором. Как заметил Грыгор, на его плечах и так есть миссия: кок и врач, да помилует наши души Санта Мария. Из Люция выйдет прекрасный Боцман, я это вижу. А юнга, — Хавьер на секунду задумался, прикидывая, что делать с юным Олле.

Пороховую обезьянку тот явно перерос. Насколько успел заметить ранее Мендес, Олле все время путешествия был при Мальме, судя по всему парнишкой он был толковым. Это будет полезно. К тому же, с парусами Олле так же был знаком не понаслышке, а значит:

— Юнга может занять должность Мастера Парусов, а так же будет помощником при Капитане.

* * *

Некоторые вещи, как говорится, пошли на юг - как-то не ожидал Ромео, что виновница его виновности торжества окажется эта вот синеволосая девчонка.

Байле с шумом выдохнул и для порядка негромко рассмеялся. Так смеются, чтобы дать окружающим понять, где закончилась шутка. Наверное.

— Вот эт подгон, бро, — Байле ухватился за тарелку с мясом как за спасательный круг. Для этого пришлось жопу от ступенек оторвать. Не смотря на некоторую неловкость момента, от близости обеда рот пацана наполнился слюной. Пришлось сглотнуть. Про какую-нибудь там вилку хакер спросить как-то забыл.

— Ну, ты, тип, всем крысам крыса, — вылетело изо рта мексиканца, когда он почувствовал острую необходимость что-то да сказать Никс: она вроде и не обиделась, но вышло как-будто бы конфузно. Впрочем, спустя секунду, как слова покинули глотку, Байле подумал, что подобрал не самый лучший эпитет.

— Или как там оно… — пробурчал Ромео, плюхнувшись обратно.

— Типа… а ты-то как узнала, синяя башка? — не найдя ничего лучше, спросил Байле, уже начиная прикидывать, как информация просочилась наружу. На ум шла только вчерашняя гуль-вечеринка…

— Хочешь сказать в этот раз ты мочу не добавлял? — кинул в ответ повару Хавьер, полушутя, полусерьезно, как это уже бывало и прежде. — Разве не это твой секретный ингридиет, maestro Грыгор?

Разговоры о похоронах шли вяло, казалось бы ночь после джунглей и смерти капитана с доброй половиной команды оставила свой отпечаток на каждом из выживших. По крайней мере здоровяк-итальянец, старый датчанин, да сопливый юнга-швед (или откуда-то с тех краев, Мендес никогда не интересовался наверняка) поддержали идею с захоронением в христианских традициях. Китаец был по обычаю молчалив, так что Мендес просто счел это за немое согласие.

Когда Аксель внес ясность касательно трофейного груза, испанец задумчиво почесал подбородок, прикидывая, откуда же у джунглевых дьяволов мог взяться такой груз? Разве что какие-то торгаши решили для чего-то спуститься на сушу... Не слыхал прежде Мендес, чтобы дикари сами на своих лодчонках нападали на мимо проходящие суда.
Из размышлений мужчину вывел вопрос Крага:

— Нельзя быть пиратом на половину, — почти без задержки ответил Хавьер, понимая куда клонит старик. Свой выбор бывший офицер испанской короны уже сделал. — По морским законам, что было потеряно и после найдено, отходит новому владельцу. В деревушке была одна лавка, если не всё, то часть товара сможем продать там. А уж от рома никто не откажется! — хмыкнул испанец, то ли подразумевая упомянутую ранее кантину, то ли имея ввиду остаток команды "Мориона".

— Хочешь сказать, что гробница та - реальна? — переспросил Мендес, когда дошло дело до таинственной Шахты. — В трактирах пьяницы за так рассказывают байки о неведомых местах и странах - фантомы пропитых умов, хах!

Развить мысль мешал начавшийся лязг металла о металл - Люций взялся за сундук. Хавьер выругнался на испанском. На удивление, вещица оказалась добротной, раз к лязгу стало примешиваться ворчание итальянца. Вот уж что действительно оказалось удивительным - так это Олле, которого привлек на помощь Люций. "Вот так шутка выйдет, если... ", - неуспел додумать про себя Мендес, как раздался очередной удар. На сей раз звон был другим, испанец нутром уловил, что били верно.

Мендес оторвался от разговора, чтобы узнать результат борьбы с сундуком.

— Эй, юнга, что у тебя там? — окрикнул Хавьер Олле.

Не желая оставлять последнее слово за женщиной и подрывать свой авторитет главы Охоты, Олдстаут напомнил Бригитте, что здесь не сиротский приют и что в тяжелый час маленькому ведьмаку не на кого будет положиться, кроме себя, так что помощь сейчас - это медвежья услуга.

Гаррет благодарственно кивнул жене плотника за понимание. Приятно ради разнообразия получить содействие, а не противодействие. Впрочем, это же немного и настораживало - не верил мужчина в людскую доброту.

— Благодарствую, хозяйка, утруждать тебя не стану, — ответил на предложение Гаррет, по крайней мере говоря за себя. Не хотелось ему этого навязчивого чувства благодарности за жест гостеприимства ещё до того, как он смог присмотреться к человеку.

— По мимо этого, — добавил старик к словам Бригитты, — взгляните-ка на игрушки: они вышли из под руки вашего мужа?

— Слишком расплывчато, это может быть что угодно… — Ответ прозвучал после небольшой паузы. — На моем веку я повидал разное, больше всего это похоже на Лесной Народец - монстров из древних времен, чьим домом являются дремучие леса. Или одна из этих тварей, или тот кто якшается с ними, замешаны в этом деле, нюхом чую.

Короткая передышка дала небольшой отдых ногам. Со скрипом суставов старый охотник поднялся со стула. Гарет бросил взгляд на Бригитту, утирающей, как показалось Олдстауту, сопли мальчишке.

— Ты слишком возишься с этим щенком, — проворчал охотник, убирая гримуар за пазуху, дабы уберечь от непогоды страницы. — А ты вставай, мальчишка, нет времени отдыхать.

С последними словами Гаррет направился на выход из чужого дома. Предстоял еще один разговор.

Старик сопровождал конвульсии ведьмака молитвой пречистому Отцу. Годы ожесточили сердце охотника, и все же он не испытывал никакого удовольствия от страданий мальчишки, лишь крепче убеждаясь, что это для его же блага: пусть боль выжгет всю гниль, всю колдовскую чернь из юнца, у которого, быть может, будет еще шанс обратить свою жизнь к добру…

Когда рука мальчишки потянусь наверх, Олдстаут уже знал что нужно делать. Молчаливый взгляд в сторону Бригитты явственно говорил: «Я возьму этот грех на себя».

Мужчина поднялся со своего места, переложив Книгу в левую руку. Вид вздувшихся вен, столь противоестественно проглядывающих сквозь кожу подростка, на какой-то миг заставил Гаррета задуматься, верно ли он собирается поступить - вновь прикоснуться к ведьмовству?

— Отец Небесный, да направь меня сквозь лабиринты тьмы к свету Твоему… — пошептал охотник, прежде чем коснуться руки Аугна, чье тело начало замирать на полу.

Второй раз прошел немного проще - теперь Олдстаут представлял что его ждет. Когда видение закончилось, старик с трудом разжал заскорузлые пальцы на ладони мальчишки. Шум в ушах угасал, вместе с тем как дыхание приходило в норму, Гаррет опустился обратно на стул, борясь с волной усталости, пришедшей вслед за видением.

— Лес, то что мы ищем находится в лесу, — негромко произнес охотник, обращаясь к Бригитте, хоть и не смотря на нее в тот момент. Пальцы потирали уставшие глаза. — Нечто против воли увело детей туда, словно проклятье. Чтобы забрать их души… Нечто похожее на зеленый огонек.

Все это слишком сильно напоминало козни лесного народца, мерзких фей из старых легенд, питающихся плотью или душами людей, подкидывая в люльки матерей подменышей. Вновь перед глазами встало полыхающее как факел скрюченное дерево, куда охотники загнали богомерзких монстров… пир, что устроили феи до этого, где в качестве еды было людское мясо, заманенные в ловушку путники, среди которых были и дети! Сокан милосердный… Если бы Гаррет мог, он сжег бы то поганое гнездо еще раз, вновь слушая их визгливые крики, вдыхая вонь горящей плоти полной грудью!

— Нам… надо идти дальше, — выдавил из себя старик, понимая, что вновь слишком сильно его разум сдавили кошмары прошлого, что все чаще и чаще стали нагонять его в последнее время. — Надо проведать того, кто сделал эти игрушки. Вильям.

Хавьер утвердительно кивнул на вопрос барона о своём имени, после чего коротко улыбнулся, поймав взгляд Фридриха:

— Тогда мы договорились, сеньор Кетлер, — то ли в насмешку над манерами дворянина, то ли чтобы показать серьезность собственных намерений, более официально ответил испанец.

Закончив с курляндцем, Мендес окинул взглядом остатки команды, что уже принялись по деловому осматривать поел битвы. Не считая потерь, пока что всё складывалось как надо. Такими темпами его месть очень скоро свершится. От этой мысли, что судьба вновь сведет его с старыми "знакомыми", плечо Хавьера неприятно заныло. Фантомная боль в закрывшейся ране не даст забыть о клятве, а сплющенная свинцовая пуля останется напоминанием, о том что никому нельзя доверять на все сто. Никому.

Сам Мендес занялся сооружением носилок для тела капитана, буквально, из того что было под рукой. Шкура с дверного проема с одной из лачуг, тростниковые жерди, выломанные из стен примитивных жилищ дикарей - собранное и скрепленное вместе, подобие переноски позволяло более менее транспортировать тяжелый груз.

Поняв, что предприимчивость выживших в поиске трофеев, возымела свои результаты, Хавьер про себя отметил, что ещё пара носилок точно придется кстати. Мужчина поймал себя на мысли, что когда-то подобного рода действия, мародерство, внушали ему отвращение, как морскому офицеру и подданому Испанской Короны. Когда-то он сражался против таких вот "джентельменов удачи", с радостью отправляя кого на висилицу, а кого - на тот свет. По иронии судьбы всё изменилось и теперь он сам часть этих людей, что живут сегодняшним днем, не надеясь на лучшее завтра... И в этом он нашел для себя новую отраду. Смог бы он теперь так запросто вернуться к прошлой жизни? Вопрос, на который Хавьер Мендес не готов был ответить, точно так же как и не предполагал себя пиратом до конца своих дней.

Эмблема на найденных ящиках с утварью и ромом была смутно знакома Мендесу, но он никак не мог припомнить какой именно торговой компании, бороздящей моря и океаны, принадлежал этот груз. Впрочем, было не столь уж важно. Куда интереснее был запертый на ключ сундук. Вещица не из дешевых сама по себе, отметил про себя Хавьер, такие бывают у капитанов больших военных судов. Такой с наскока не взять… и все же.

Время, проведённое на пиратском бриге не прошло даром для бывшего офицера: по мимо игры в кости, истреблении рома и других обязанностей матроса, Хавьер натаскался в вскрытии замком от Трёхпалого Джеремаи, что ныне остался лежать на чуждой земле после битвы с дикарями. Мендеса будто манило все-то что раньше вызывало презрение. Будто в пику прежнему себе, испанский офицер не без удовольствия познавал темную сторону жизни на Карибах. Что ж, пора было узнать насколько хорошим учеником он был.

Взгляд Хавьера задержался на дикарке. Он определенно не был против оставить судьбу девчонки на волю итальянца, будь то рабство или смерть: как учит Святое Писание, у дикарей подобным ей, не ведающим что есть Слово Божье, нет души, а значит против них нельзя согрешить. Его внимание привлекло иное…

Впрочем, обдумать это Мендес не успел - крик юнги заставил мужчину сменить фокус. К словам Люция, обращенным к юному Олле, Хавьер добавил еще и подзатыльник.

— Соберись, — приказал испанец, словно перед ним стоял матрос с галеона, — не знаешь что делать - встань в дозор, мальчишка, и предупреди нас, если заметишь этих дьяволов.

Закончив с сопляком, Хавьер продолжил с спасенным фон Кетлером. Усач не вызывал у Мендеса каких-то больших негативных чувств, скорее даже напоминал о том времени, когда сам бывший офицер частенько встречал подобных сеньоров на своем пути. По крайней мере, Фридрих за время путешествия умудрился не рассориться с командой.

Встретившись глазами с курляндцем, Хавьер интуитивно почувствовал, что мужчина перед ним может и ослаб телом, но явно не ослаб духом. Это еще им пригодится.

— Нам есть что обсудить, коль скоро мы выберемся из этого проклятого места. Найди себе оружие по руке, — коротко обратился к Кетлеру Мендес.

Ежели второй пассажир Мальма, Отто, был не здесь, то и расспросы могли обождать, покуда новый бой для выживших был крайне нежелателен.

Призыв же Люция не канул в лету.
— Собирайте сколько сможете унести, ничего тяжелого, — предупредил пиратскую жадность Мендес, обращаясь к выжившим, на случай если кто-то не понимал всех рисков.

Хавьер нашел Со Ли, еще одного безбожника, но вместе с тем доверенного члена команды. Мендес знал, что Мальм полагался на раскосого матроса, а потому решил обратиться именно к нему:

— Если знаешь какой способ тело капитана переносить быстро, сможем забрать его с собой и похоронить по людски.

Это шло вразрез с тем, что сказал сам испанец до этого, и все же, среди всех погибших душ с «Мориана», Карл заслуживал достойной могилы, а не желудков местных дьяволов, больше прочих в глазах Хавьера. Возможно, в загорелом мужчине сейчас говорили старые привычки и дань традициям, а быть может, Мендес прощупывал свои собственные пути к званию капитана…

Хавьер все ещё остывал от бешеного танца смерти, в который судьба втравила команду и этих джунглевых дьяволов. Глядя с высоты своего роста на поверженного капитана Мальма, испанец перекрестился, благодаря Святую Деву Марию, что на земле сейчас не сам Мендес. Незавидная, поганая смерть. У морского пса не было и шанса на спасение, разве что Божий промысел… но небеса не разверзлись, а Карл испустил свой последний вздох.

Было ли испанцу жаль капитана? Где-то в глубине души, определено! Хоть тот и относился ко всей команде одинаково строго, если приходилось, но всё же именно он помог Мендесу кардинально изменить свою жизнь. «Старый ты ублюдок, сдержал-таки своё обещание», - по свойски поблагодарил Мальма напоследок Хавьер, вспомня дерзкое обещание Карла о крутых переменах в судьбе Мендеса.

Больше смысла горевать бывший офицер Испанской Армады не видел. Пиратский Кодекс велел не ждать отстающих, а капитан Карл Мальм отстал в свой последний путь.

Стряхнув капли крови с тонкого лезвия резким движением руки, Хавьер отправил оружие в ножны. Славная была битва, руки и ноги ещё будут болеть день или два, как напоминание о цене жизни! Но пора бы уже двигаться дальше. Капитан их брига умер, а значит, кто-то должен будет взять управление на себя.

— Oh, mierda, — вздрогнул вслед за юнгой Хавьер, услышав где-то в стороне шум.

Оглянувшись, машинально положив пальцы на рукоять рапиры, Мендес уткнулся взглядом в широкую спину итальянца.

— Что там у тебя? — бросил вопрос испанец.

Гаррет проводил взглядом Аугна, словно все еще оставляя место для подозрений. Но мальчишка принял свою судьбу и подобающее очищение, как и должно быть грешной душе.

Старик закрыл глаза, оставаясь сидеть на стуле, книга на коленях, одна рука на обложке. Охотник ощутил, что с удовольствием посидит так еще хотя бы часок… он так чертовски устал: слишком много миль, слишком много снедающих разум подозрений, слишком много шрамов на душе и теле…

Гаррету пришлось приложить усилие, чтобы разлепить веки. Годы неумолимо брали своё. Но на кого он оставит Охоту, когда время придет? Молодая поросль пробивает себе путь наверх, сквозь слой мха, коим и становился Олдстаут. Будет ли это Бригитта? Или не приведи Сокан такой вот Вэлт?

Лицо против воли мужчины нахмурилось больше прежнего от тяжелых мыслей. «Это решать Братству, а не тебе, старый пёс», - одернул себя Гаррет.

«Отец наш небесный, молю тебя о свете Твоём, дабы разогнал он тьму сгущающуюся, подобно тому, как свет костра разгоняет ночную мглу, ибо мы инструмент воли Твоей, гнева Твоего, ниспадающего на головы тех кто грешен, кто в низменной порыве отринул мирские заветы, предал слово Твоё и обратился во тьму…». Губы старика еле заметно шевелились, беззвучно вознося молитвы Сокану, пока взгляд его был прикован к детской кроватке.

– Если бы Отец не верил в твои силы, он не направил бы твои ведьмачьи стопы туда, где ты нужен больше всего, – негромко ответил Гаррет, смерив мальчишку долгим взглядом.

Охотник решил, что распинать Вэлта за его необдуманные действия с признанием перед Виктором будет потерей времени, которое так удачно смогла выиграть Бригитта. Равно как и говорить о своей находке в Книге, значит облегчить жизнь колдуну, а это последнее чего хотел для души очищающейся старик. Он сам платил и до сих пор платит за свои ошибки, никто никогда не стоял над ним с платочком, утирая сопли. За свои грехи Аугн должен платить сам. Страданиями и болью.

– Вся наша работа - это опасность, мальчик, – негромко произнес Олдстаут. – Мы будем рядом и прикроем тебя как охотник охотника, если не сталью, так молитвой. Отринь страх, ты есть часть Охоты.

Гаррет степенно опустился на ближайший стул, придержав ножны с клинком и устроив фолиант на коленях, ожидая, чтобы маленький чернокнижник взялся за дело.

Добраться удалось без происшествий. Чердачные апартаменты впустили хозяина, радостно поскрипывая дверными петлями. Внутри всё было без изменений: то что остальные принимали за хаос, для Байле являлось своеобразным порядком. По крайней мере он знал где и что находится, когда в том или ином предмете возникала необходимость.

Хакер оставил рюкзак возле кухни, вытащив прикупленные по дороге шесть банок пива и, заодно, диск с данными из квартиры Валери. Все кроме одной "жестянки" отправились в холодильник, последняя же пшикнула под напором пальцев Ромео, открывая доступ к живительной влаге. Парнишка сделал несколько добротных глотков почти осушив тару.

Не смотря на то что почти весь день прошел в спячке, ощущал себя Байле разбитым, словно он со вчера ещё и не ложился. Где-то на периферии сознания мелькнула такая идея - отдохнуть, - но мексиканец быстро отмел её. Хоть Рамирез и не был против покопаться в дате Хантер, Ромео допускал, что Псы всё же могут за штукой прийти и отобрать, а значит, надо успеть достать что возможно.

Подкинув трофей на ладони, хакер добрался до любимого кресла и подкатился к столу. Открыв крышку лаптопа, Ромео залогинился в систему.

"– Уже вернулся? Тебя не было четыре часа и девять минут", – на рабочем столе возникло окно с чатом, где Эва среагировала на авторизацию, отсчитав сколько прошло времени с момента последней гибернации.

На губах Байле возникла легкая улыбка, как будто он собирался початиться с давним знакомым. Пальцы забегали по клавиатуре:

"– Йоу, Эв! Да, свои вытащили, там дельце было. Просто пиздец, после вчерашнего башка до сих пор гудит, а ещё и дерьма сверху налили с горкой!"

"– Это связано с твоей работой, Cibergato? – на темном фоне не замедлил появиться вопрос. Для полной аутентичности, Байле заложил несколько секунд задержки, чтобы создавалось ощущение человекоподобности общения.

Конечно, Ромео понимал, что практически разговаривает сам с собой: это он создал этого бота, придал ему нужную форму, сделал удобным для себя... создал мистерию. Зато теперь, когда нейросеть была более менее обучена, он мог эмулировать общение с живым собеседником. Удобным во всех планах собеседником.

Байле поделился с Эвой трудностями сегодняшнего дня, не вдаваясь в детали, акцентируя фокус на неподобающем поведении его товарищей по работе. Выплеснув свои сомнения в цифровой мир хакер почувствовал себя немного легче, хоть обида никуда и не делась. Пора поработать.

Попросив Эву создать лист из треков мексиканских реп-исполнителей, Байле взялся за драйв: с виду ничего необычного при повторном внешнем осмотре он не обнаружил, да и откуда бы там взяться чему-то неординарному, спрашивается? Покопавшись в хламе на столе, Ромео подключил к лаптому внешний переходник для SSD, после чего включил виртуальную машину. Хер его знает, всё-таки, что там Хантер хранила у себя на ПК и как пыталась это охранить.

Первым и самым простым вариантом было попытаться отключить пароль на логин через BIOS, скинув доступ до дефолтного.

– Ну давай, тётка Вэл, посмотрим насколько всё сложно... – еле слышно сквозь скорый речитатив, льющийся из динамиков, пробурчал мексиканец. Прихватив початую банку с пивом со столам, парень осушился её за пару глотков.

Ромео удалялся от места обеда. Шаг его не был быстрым, но и не отличался ленивой размеренностью. Он просто шел. Ему в целом нравилось вот так вот мерять земной шар ногами, когда что-то всё-таки заставляло его выбраться из собственного угла. Это помогало упорядочить бардак в голове, соединить нити так сказать.

Мексиканец сверился с навигатором в смартфоне: до Клуба можно добраться даже пешком, то что надо. А если ещё и применить пару "шорткатов", то можно оказаться там вовремя и при этом не вспотеть.

Оглядевшись по сторонам, Байле убрал мобильный в карман джинс, достал и переложил кольт за спину, чтобы меньше палиться. Ну всё, теперь можно и подумать немного.

Вэл и Алекс, эта её подружаня, с который их тогда в клубе видел Ромео, сидят на кровати с тем самым чайком. Говорит Хантер, вторая - что-то записывает в свой блокнот. Говорят не на английском... и не на испанском. "Странная какая-то тема... это родной язык Алекс?", - задался вопросом Байле, цепляясь за плюс-минус разумные объяснения, - "Они как будто не хотят быть понятыми со стороны, подслушанными... Бля, она там ей что, исповедовалась?", - осёкся парнишка, понимая, что вкупе с последней фразой, что врезалась в память, это звучит очень даже похоже на правду, - "А эта Алекс, часом, не какая-нить крыса-журналюга?". Вопрос с пакет травы: легкий, но ёмкий... Вэл тогда боялась, взаправду, словно делала что-то, о чём и помыслить было нельзя. Хотела рассказать всему свету про ходячих мертвецов? Не, дерьмо идея: с учетом всей шумихи в Сети и массмедия, кто поверит какой-то бабёнке? Что же могло тогда вызвать эту примесь в виде чувства вины, что затесалась в аромат холодного чая?

Так, а что было дальше? Ромео сосредоточенно шагая в сторону Клуба, попытался воссоздать заново картину визита к Хантер незнакомцев:

Там был чердак, порванная цепочка, звуки закрывающегося замка...Вэл была на кухне, когда за ней пришли? Но как тогда узнала про гостей? Главный ход всё-таки с гостиной... Может занималась своей ерундой, когда в входную дверь кто-то врезал? Что-то не вяжется. Ладно, похер, надо начать как есть.

Чердак. Судя по следам, что заметил тогда Байле, кто-то там старался проползти от кухни до гостиной. Предположим, это была Вэл. Пыталась перехитрить стремных мужиков. Тихо открыла люк в гостиной, мягко спрыгнула на пол, попыталась добраться до входной двери, бац, дверь вышибают, её откидывает на пол. Был ли у неё ствол в руках в это время? Предположим, что был. Он вылетает и падает на пол. Валери не теряется и хочет всё же свалить, но входная дверь перекрыта каким-то мудаком.

Хантер выхватывает ключи и метает в чужака, чтобы выиграть себе время и рвануть к окну. Кто-то кричит: "Окно!". Окно перекрыто... это бы объяснило, "след", где Вэл отшатывается от альтернативного выхода. Остается кухня? С кухни появляется тот длинный, с пятном на шее. "Священник?". Видимо, белое пятно - тот белый воротничок, что используют в своей одежде католические святоши.

Где-то здесь "любопытную мышку" настигает удар? Хмм... не, был же ещё стул. Мужикам удалось связать тётку Вэл вместе со стулом, так? Она кричит, чтобы её освободили. Кажись, Этан тогда рассказывал, как она у клуба с какими-то мудаками разобралась схожим образом? Быть может, это была её супер сила? Но судя по всему не подействовало и вместо желаемого, Хантер получается пощечину и падает вместе со стулом набок, головой об стол...

Но какого бы хера её Сила не подействовала? Это ведь всегда действует, не? Разве что мужик с сигаретой не обладает чем-то большим. Да и что-то было не так: Ромео так и не смог четко для себя определить, сколько было этих "мужиков", но никак не меньше двух. Если Хантер пыталась применить на пленителя свои супер силы, не стала бы она это делать при другом? Выходит, какое-то время она была связана и под наблюдением только одного визитёра. А где был тогда в это время другой? Другие? Вполне вероятно всего их было трое.

Так же Байле смущало, что и женских криков он слышал больше чем один. Валери чет совсем не представлялась ему той хрупкой натурой, что будет несколько раз кричать от страха. Экономка? Алекс? Пальцы мексиканца нащупали в кармане пуговицу, что он нашел в резиновом сапоге...

Похоже, "священник" появился ближе к развязке, когда Вэл уже "успокоили". А звонок Вэл был ещё до этого? И почему, блядь, опять они говорят на каком-то другом языке?! Точно не испанский. Факт! Но похоже. Португальский? Короче, под занавес Вэл куда-то кто-то уносит. Из образов Байле вспомнил лишь мужскую руку и часы. С учетом всех нюансов, парень не мог сказать наверняка, что это была именно Хантер. Но точно кто-то без сознания. Если так подумать, если ты долбанулся башкой об стол, так что кровь осталась... насколько вероятно, что ты потом ещё сможешь кого-то называть "священником" в ближайшее время? Что-то подсказывало Байле, что стул и стол с кровью были уже под конец представления, после знакомства с длинным типом и каким-то звонком.

Хотя этот самый звонок, если так подумать, больше походил на попытку дозвониться до Джо и остальных. То что ему самому Хантер даже не попробовала набрать Ромео мало трогал. Ему было норм. Получается, звонок этот был ещё до того, как начался весь замес. Не смотря на то что Байле не понял слова Валери, ему отчетливо передалась та безнадежность, что сопутствовала безответным гудкам в трубке... От этого даже стало не по себе.

Собственная башка не варила, Ромео наконец-то смог сам себе в этом признаться. Надо было сесть в норм место и подумать ещё раз, основательно. Родное кресло и стол для этого подошли бы куда лучше, чем мелкая вечерняя морось и городские улицы.

Байле с шумом выдохнул и на несколько секунд остановился посреди улицы. Задрал голову вверх: огни города, его шум заполнили усталую пустоту сознания, вытесняя прочь гипотезы. Парнишка на секунду прикрыл глаза, ощущая себя среди прочих пешеходов совсем одним. "Ебаный стыд", - хакер призвал сам себя собраться, наконец, взять себя в руки. Джимми Рамирез ждал.

Гаррет отошел к столу, сжимая в руках книгу. Раскрывшись, страницы в тусклом свете, так что старику пришлось прищуриваться, поведали охотнику множество суеверной белиберды в перемешку с чем-то действительно стоящим. Урывками, Олдстаут понимал заложенные в фолианте знания, особенно из той области, что касалась рун: вот "Молот Горы", что Гаррет мог лицезреть воочию, когда охота привела его ещё в составе другой котерии во владения гномов - ритуал, что использовался при варке особого бренди, крепостью не уступавшего удару кувалды, мужчина узнал его по паре характерных угловатых рун... Вот, кажется, "Свет Луны", ритуал использовавшийся эльфийским кудесником, оказавшим охотникам помощь в борьбе с восставшим умертвием в Лесу Тысячи Теней... Столько воспоминаний и тревог будили эти строки.

Гаррет не мог ручаться за правильность ритуалов, но само нахождение подобного знания здесь и сейчас в Салифорде, в доме местного мельника, порождало массу вопросов. Откуда? Как? И что ещё скрывала Книга? "Я должен доставить её в Братство", - решил про себя старик.

– Мальчишка прав, – низким, уставшим голосом произнес Олдстаут, отрываясь от чтения.

Он взглянул на Аугна, понимая, что увлеченный Книгой, упустил действия ведьмака из виду, и зря: чертов щенок не удержал свой секрет при себе. Гаррет почувствовал что у него уже не остается сил для праведного негодования.

С силой (и досадой) захлопнув книгу, Олдстаут перевел своё внимание на Виктора:

– Молись и благодари Сокана за то что мы оказались вовремя в твоём доме, пропащий, – прошипел старик, перстом указав на мельника, словно хотел пригвоздить к полу, – лишь Ему ведомо, от каких бед мы уберегли сейчас и тебя и твою душу! От греха подальше, нужно будет что церковник освятил здесь всё. Дурак!

Гарет замахнулся было Книгой, но вместо удара с шумом выдохнул. Его злило то, что ситуация Виктора напомнила ему о собственном горе, вот только тогда сам Олдстаут стал причиной того, что беда пришла в его дом. Его жена... его дитя... Он понимал ту беспомощность, что овладела мельником, слишком хорошо.

– Как вышло так, что ты стал свидетелем обращения, но остался жив? – тут же добавил старый охотник, стараясь не дать чувствам затуманить его разум.

Губы Ромео сжались в тонкую линию, пока слова товарищей по работе разбивали его иллюзии: действительно, какого хера он решил, что уже может им доверять? Неужели в пьяном бреду ему показалось, что что-то изменилось? Стоило ему заиметь своё мнение, как все дружно решили его заткнуть.

– Всё что найдешь, твоё, бро, – ответил Этану мексиканец, кивнув в сторону заднего пассажирского сидения.

Возвращаться в машину, как и спорить дальше, желания никакого не было. Байле снова ощутил как ему не хватает воздуха, присутствие остальных гулей давило на мозг изнутри и снаружи.

– Встретимся у Джимми. Сами с ним пиздите тогда, я встревать не буду.

Развернувшись, парень сунул руки в карман худи и побрел прочь, прикидывая как проще будет добраться до клуба Рамиреза. Так чтобы было время побыть наедине с самим собой и выдохнуть.

Остатки своей трапезы в виде пустого стакана и пары салфеток от бургера Ромео без задней мысли оставил на коврике машины под ногами. Прайс нередко находила подобные сувениры в своей машине, после того как в ней катался мексиканец.

— Погодьте-ка, amigos, вы что Джимми не доверяете? Нашему Джимми, прям так? —Больнее всего, конечно, были слова Джо, от которых становилось почему-то ещё и грустно.

Байле мужественно взял себя в руки, чувствуя себя во всех смыслах в углу, что заставило его выбраться в вечернюю морось, накинув капюшон худи на голову. Не смотря на непогоду, снаружи парнишка ощутил себя лучше.

— Типа это чё, Вэл, какая-то mujer, стала больше нашего hermano Джимми, просто потому что она там чёт написала?

Чувствуя себя немного растерянным, Байле накинул на плечи рюкзак и начал расхаживать взад вперёд перед машиной.

— Не, я не догоняю, — наконец, признался он.

По пути Гаррет размышлял над тем что выдал им маленький ведьмак, особенно над последним вариантом: кто-то все время был поблизости, чтобы направлять это проклятье против местных жителей, оборачивая детей против взрослых. Олдстауту в его практике попадалось и такое, но никогда в подобных размерах. Он терялся в догадках насколько силен должен быть варлок, чтобы творить подобное… а насколько охотник уже успел понять, люди, держащие подобную власть в своих руках, не отличаются терпением и желанием проводить свои дела в тихую. Разве что в деле замешан не человек.

Лес вокруг Салифорда вновь занял свое место в мыслях старика. Как и одно из прошлых дел, связанное с лесными духами, всплыло в голове. Горящее дерево как маяк во тьме напоминало о жутком нечеловеческом разуме, стоявшем за кровавыми преступлениями… Гаррета передернуло от злости. Неужели Сокан мог допустить такое вновь?

Когда охотники оказались у дома Виктора, Гаррет без лишних церемоний застучал в дверь:

— Мы от старосты, откройте дверь, — добавил старик к стуку.

Удар не вышел неожиданным, Ромео был готов к наезду. Вернее, оно и так было понятно, что незнакомец непросто так идет на сближение, в конце концов Байле доводилось и самому так делать. В общем, побывать по обе стороны баррикады. Но тем не менее, успеть хоть как-то блокировать удар мексиканец не успел.

Больно не было. Точнее, бывало и больнее, но дыхание перехватило, так что у парнишки чуть глаза из орбит не повылезали. Байле прижался к шкафу и, возможно, только твердая опора помогла ему не свалиться на пол. В каком-то смысле хакер еще придерживал себя за рукоять пистолета, владел которым в большей степени сейчас рыжий упырь.

Было ли страшно в тот момент Ромео? Еще как! За себя, за Эву, за ребят в гостиной… даже почему-то за Джимми. С трудом хватая ртом воздух, Байле кинул на незнакомца взгляд загнанного в угол мышонка. Мексиканец никогда не был бойцом, но опыт улицы твердо вбил в него простую истину: чтобы тебя уважали, нужно бить в ответ… если уж бежать физически проблематично.

— Бьёшь как девчонка… puta… — как смог процедил Байле в ответ на атаку, сжимая левую руку в кулак…

Дальше уже действовал механически, вопреки здравому смыслу. Впрочем, удар вышел вялым: мышцы свело от предыдущего удара, да и бил Байле с левой. В общем, хук вышел вялый и «леприкон» без труда уклонился.

– Слышь, бля, леприкон, – огрызнулся Байле, поднимая с пола пистолет и выпрямляясь. – От нас первых вопросики были...

Ромео осекся. Губы его сжались в тонкую линию от осознания происходящего, а остатки похмелья выбило ощущение тревоги, перерастающее в липкий страх. Muertos vivientes - немертвые. По мимо визуальных знаков, паренек ощутил нутром присутствие чего-то неправильного в непосредственной близости, как ощущал прежде нечто подобное от Рамиреза. Только там это не вселяло тревогу, скорее успокаивало.

Хакер облизнул пересохшие губы, продолжая держать "Бульдог" на вытянутой руке. Дыхание его стало глубже, а сердце - забилось чаще. Он сделал несколько небольших шагов в глубь спальни спиной вперед, туда, где остался лежать его драгоценный рюкзак...

— Братишка, — обратился к Этану Ромео, закрывая крышку моноблока и ставя комп примерно как он был, чтобы вернуть все шнуры питания на место, — ты че, кина про Бонда не видел: прячь все на видном месте. Пока кто докумекает, почему комп не включается, пройдет уже я-ебу-времени. Никто не посылает хакерманов на осмотр первым делом, а.

— Делай, как знаешь, только заканчивай быстрей, тебе еще гостиную проверять, – махнул рукой Этан и вышел из комнаты.

Ромео, судя по всему, ожил в достаточной мере, чтобы начать общаться в своей обычной манере, считая что в жизни он повидал если не все, то почти все.

— А если ты пахан и не знаешь, что твоего братишку или сестренку вот так вот запросто прессануть могут, - хуёвый ты пахан, братан.

Байле сунул ладони в рукава худи и обтер края моноблока надеясь избавиться от следов, после чего вновь приложился к бутылке с пивом.

— Бля, да ты чего такой душный, Саймон, — раздраженно бросил хакер, когда Ковальски ворвался в беседу. — Ты как будто не в курсах, что с этой темы отходняки потом, hermano. — Ромео опустошил содержимое бутылки. — Нахер ключи, кружки явно больше в теме.

С шумом выдохнув, чтобы все окружающие явно поняли, как он уже заебался, Байле плюхнулся на чужую кровать и подхватил обе кружки. Ссутулившись, парень взял тару поудобнее и облизнул губы. Легкое ощущение горьковатости хмеля на языке. Байле опустил веки. Подушечки пальцев ощущали гладкость эмалированной поверхности. В нос закрался неприятный аромат застоялого чая. Ромео чувствовал как кончики пальцев становятся немножко липкими. Неприятно липкими, как будто кожа хочет застрять в текстуре эмали, проникнуть внутрь. Парень попытался поймать это чувство… проникновения, представляя как эмаль или глазурь или чем там покрывают чашки, истончается, покрываясь микропорами, куда проникает свет, запах, кожное сало… эмоции, ощущения… информация…

— У нас как было, mamasita, — после небольшой паузы обдумывания, ответил Ромео, по одной вытаскивая защитные защелки из пазов крышки моноблока, чтобы добраться до нутра. В какой-то мере парень чувствовал себя ученым-исследователем, забирающимся под панцирь огромного жука… но никогда этим ни с кем не поделился бы. — Главный чел если кого за кем посылал, то сам обычно и не ходил. Ну, если не надо было пример дать остальным или чего такого.

Крышка, прикрывающая чувствительное нутро вычислительной машины, с последним щелчком поддалась усилию человека, и хакер довольно улыбнулся, глазами выискивая банк памяти «существа».

— Норм, SSD, — уважительно протянул Байле, обнаружив цель. И как ни в чем не бывало продолжил разговор, параллельно отсоединяя диск. — И если этот Старшой действительно так крут, что даже Джимми под ним ходит, то и Вэл могла быть не единственной его чикой, смекаешь, Джо, а?

В голове Ромео теория выстраивалась в одну хорошую прямую такую линию. Сам по себе он понимал, что это не обязательно должно соответствовать реальности, но построение гипотезы занимало его как таковое.

— Типа она с кем-то встретилась, что-то узнала, а потом за ней выехали.

Хакер подкинул на ладони небольшую пластинку твердотельного накопителя, уже прикидывая как лучше будет подобраться к паролю. Достаточно бережно, мексиканец убрал трофей в рюкзак и принялся восстанавливать моноблок до прежнего состояния.

— Кружки, кстати, можно забрать с собой как раз, — добавил Байле.

— А кровати там, чё, нету? — спросил в ответ Ромео, немного недоуменно глядя на Этана, не понимая насколько тот серьезно про спальню.

Байле стоял одной ногой на нижней ступеньке опускающейся лестницы и отряхивал руки от пыли. Худи его был местами испачкан, но это, кажется, хакера не угнетало.

— Не знаю нахер вообще она ее хранила, — продолжил Ромео, кажется, не поняв главного смысла находки Уильямса. Парень с трудом помнил момент подписания поздравления. И конечно же считал его глупым.

— Я на чердак залез, — продолжил Байле, задумчиво почесав затылок, — замок открыт был и тут и на кухне. Хм… хлама много, инструменты всякие, говно старое, типа как, знаешь, просто пихаешь это на чердак и забыл…

Ромео начал уводить тему разговора в сторону, пускаясь в упоминания подмеченных деталей и оценочных суждений о чужом быте - обычное для парнишки дело, к которому все давно привыкли. По выражению лица Этана, Байле понял, что начал уходить от сути.

— А, там следы, короч. Как будто кто-то полз, ну ты понял, от кухни и сюда. Типа как в шпионских тупых фильмах: ползёшь в вент.шахте, чтобы враги тебя не заметили.

Гаррет скрестил руки на груди, сверля Одхила взглядом, пытаясь понять, что следует предпринять далее. В ходе этих мыслей Олдхил непроизвольно чуть подался вперед и наклонил голову так что и без того колючий взгляд его теперь следил за рыбаком из под бровей.

«Вот дерьмо… ничего он не знает», - чертыхнулся про себя старый охотник, складывая обрывки информации в какую-то более цельную картину, - «Но если он ничего не знает, то почему так ставит себя к девчонке? Откуда этот интерес вперемешку с жгучей ненавистью? Еще и спиртное… Какое горе ты запиваешь, Одхил? Если бы дело не касалось губительных сил, я бы предположил ревность, отеческую или плотскую…».

Оставалась еще эта дурацкая деревянная табличка с глупым стишком. Охотник не верил в подобные совпадения, но пока не мог решить, насколько это касается его сотоварищи дел в Салифорде.

Гаррет уже раздумывал какой вопрос задать следующим, как его подопечные взялись за дело, особенно Аугн. Холодок недоброго предчувствия пробежал по спине старика, когда он заметил беснующийся взгляд Вэлта. Неужели юнец снова возьмется за ворожбу?

Олдстаут вцепился пальцами в собственные плечи, чтобы удержать себя на месте. «Пусть… это может быть наш шанс узнать больше», - в конце концов решил про себя ведущий охоты.

Ромео почти всегда можно было легко заметить в толпе по характерной манере двигаться: вроде бы и идёт как человек, но вместе с тем от среднестатистического гуманоида его отличала некоторая нелепость. Нескладность. Как будто ноги его жили совершенно отдельной жизнью: он мог на ровном месте споткнуться, а чтобы наступить кому-нибудь на ногу или толкнуть случайно плечом, усилий Байле не требовалось.

Собственно, заметить приближение Ромео троице из авто не составляло проблем. Парень приближался явно не торопясь, закутавшись в свою мешковатую одежду с головой, прихлебывая из небольшой жестяной банки.

— Даров, — бросил хакер, забираясь вместе с рюкзаком на заднее сиденье Volkswagen, мысленно прося судьбу, что бы соседом оказался Этан, а не Саймон. Последний, из всей банды был самым «колючим» в понимании хакера. После Флинна конечно. «Конечно», - мелькнула мысль, навевая воспоминания о суровом мужике-альфаче, которого Байле никогда, в общем-то, и не любил.

Выглядел Ромео ожидаемо плохо и, похоже, до сих пор не до конца понимал что именно происходит. Поймав на себе недовольные взгляды, Байле откинулся на спинку сиденья и скрестил руки на груди:

— Чего?

— Тем лучше, уважаемый Одхил, — пробурчал Гаррет, вертя в руках найденную табличку.

Штуковина выглядела вполне свежей, как будто не так давно сделанной. Какого черта она оказалась тут? Олдстаут показал находку Аугна Бригитте.

— Нам нужно лишь поговорить, несколько минут, после чего мы уйдем, — как мог спокойно заявил рыбаку охотник, понимая, что его предыдущие слова достигли таки ушей горожанина. Этот определенно волновался не просто так - он что-то знал.

— Можем продолжить здесь, на пороге, а можем внутри, чтобы всю округу не перебудить. Выбор за тобой.

Гаррет постарался поставить запуганного старика перед простым выбором, чтобы продолжить раскручивать его дальше: Олдхил не посмел захлопнуть дверь сразу, а значит в душе искал помощи для покаяния.

Гаррет дернулся как от пощечины, когда ведунство Аугна коснулось его разума. Это было ни с чем несравнимое ощущение липкого холода, которое Олдстаут уже испытывал в прошлом. Растерянный, он с секунду пялился на Рунду, не понимая, как той удалось всё же пробиться в его разум из клетки, в присутствии Матиаса?!

И всё же, не менее растерянный взгляд самой полукровки и последовавшие всхлипы заставили старика усомниться. Чутье подсказывало охотнику, что ворожба принадлежит кому-то ещё. Кто-то, кто хотел, чтобы он увидел, что произошло тем вечером в доме полуэльфийки... Воспоминания казались настоящими, как отражение человека в стоящей воде. "Кто, дьявол тебя задери, мог ещё об этом знать?", - задался вопросом Гаррет, кидая по сторонам сдержанные взгляды.

Брошенный на Аугна девчонкой взгляд позволил старику соединить разорванные концы этой нити. Мальчишка был здесь, на этом самом месте перед клеткой, когда Олдстаут и эльф-священник зашли в амбар. Похоже, именно Аугн осмелился совершить свои черные ритуалы здесь. Дважды. Вэлту достался беглый кислый взгляд старика. Тем не менее, мастер охоты постарался запомнить увиденное в своем сознании.

Мужчина вспомнил, что у одной из ночных тварей не хватало двух пальцев на руке. Совсем как в видении. Старик взглянул на слезы, текущие по щекам Рунды, что-то невольно щемануло в груди. Что-то, от чего Гаррет поспешил отмахнуться.

– Молись Сокану, дитя, – пробурчал старик поднимаясь на ноги, – Он есть ответ.

Девчонка была слишком нестабильна: чтобы вытащить всю информацию из неё, может потребоваться целая ночь. Олдстаут не хотел тратить столько времени, учитывая, что сожжение "ведьмы" было перенесено на утро. Всё выглядело так, будто бы полукровка действительно не виновата, но тогда вставал резонный вопрос: "Кто стоит за всем этим"? Для дальнейших изысканий были Одхил, Карвус и Виктор. Так же Гаррет чувствовал, что за пожаром и смертью предыдущего священника стоит нечто важное...

Сделав вид, что ничего необычного не случилось, старик повернулся к Норману и Матиасу:

– Благодарю, мы здесь закончили.

Большую часть пути Гаррет отмалчивался, стараясь больше слушать и смотреть, изредка бурча себе под нос колкие заметки. Худшие подозрения касательно детей и чудовищ подтвердились, но испытывал ли старик Олдстаут угрызения совести по этому поводу? Совесть охотник оставил где-то далеко позади на своей скрижали времени, она вытекла через многочисленные раны, оставленные после встречи с чудовищами. И все же Гаррет про себя молился, чтобы Сокан принял детские души, меченные тьмой.

Промерзлый влажный воздух делал свое дело: Гаррет ощущал погоду своими старым суставами, но уже настолько привык к этому дискомфорту, что попросту не замечал этого. «На том свете отогреемся… и отоспимся и наедимся», - обычно ворчал про себя мужчина, стараясь не дать жалости к самому себе даже намека на появление.

Пока что все ниточки крутились вокруг чертового леса, что подступал к Салифорду. Если город был относительно новым, кто знает кто или что могло обратить свое внимание на горожан. История местных чудовищ напомнила Гаррету одно из прошлых заданий, когда морщины еще не избороздили его лоб столь глубоко: мерзкие духи леса обманом заводили путников в свои чащи, чтобы позже напоить кровью людей корни старого дерева. Мужчины, женщины, дети… духам не было дело, кто именно пойдет под нож. Гаррет помнил до сих пор тепло исходящее от горящего дуба, где гнездилась эта мерзость: охотникам удалось загнать их в ловушку, но попытка выкурить их наружу не дала нужного эффекта. Проклятые твари предпочли сгореть заживо, нежели оставить свое гнездовище. Олдстаут помнил нечеловеческие крики созданий, очищаемых огнем гнева Сокана. Охотник помнил, как упивался возмездием…

Возможно, и в этот раз наследие темных времен стало причиной бед в Салифорде. Лес, дети, болезнь. Почему именно дети? Олдстаут не спешил делиться своими мыслями с собратьями по охоте. Не в присутствии эльфа и горожан. Гаррет не доверял им.

— Если на то будет воля Божия, у вас будет эта возможность, — негромко ответил на невысказанную просьбу священника Гаррет, так же без слов давая понять, что охотники сделают что возможно, чтобы добыть живое чудище. — Скажите, отче, не было ли каких-либо признаков подобной же болезни у взрослых? Как понимаю, встречи с чудовищами не пережил никто… И ещё одно: известно ли о нападениях монстров при свете дня?

На слова Бригитты охотник лишь быстро кивнул, давая понять, что это тема для отдельного разговора.

Старик чуть подался вперед, взгляд его стал из под бровей, словно что-то задело чутье охотника и он собрался уже вцепиться в человека напротив, но тут же одернул сам себя, прикидывая, что подобное поведение трактирщицы может быть связано с семейным горем, и, кто знает, с поздним часом.

– Возьмем две, – сухо отозвался Гаррет. – Потребуется третий матрас или что там у вас.

В голове Олдстаута всё более менее сложилось: одну комнату займет он сам и мальчишка, а вторую - Бригитта.

– Пока на ночь, а там посмотрим. Завтра включен? – Немного пожевав губами, охотник рассудил, что стоит-таки проявить чуть больше сочувствия - это может пригодиться в расследовании. – Слыхал про ваше горе. Сочувствую.

"Хорошо, что спросил, а то на планете парился бы за трон гельты...", - посетовал про себя Джорек, понимая что или упустил этот щекотливый момент в общей информации по своей невнимательности, или же его там и не было. По ответу же Дитриха хирургеон понял, что использовать деньги как инструмент влияния на "больших парней" навряд ли удастся, а если и удастся, то в исключительных случаях. Мужчина сделал себе мысленную отметку не расчитывать на эту опцию.

Рассуждать о том что происходит на поверхности, особенно в том что касалось местной штаб-квартиры Ордоса, можно было долго и каждый мог быть прав, так что Штоф мысленно порадовался, когда своим распределение Вестфорд поставил точку в переливании из пустого в порожнее.

Перед тем как люди начали покидать собрание, Джорек успел ещё раз пройтись взглядом по невольным своим товарищам на грядущее задание: из всех аколитов больше всего смущали бродягу дознаватель и магос. Даже крысеныш не вызывал такой неприязни, как эти двое. Почему-то Штофу казалось, что Соломон и Гривус ещё устроят друг другу (а может и остальным) вынос мозга за счет своего высокого положения внутри иерархии свиты Вестфорда. По крайней мере за ван Тульманна хирургеон не сомневался, учитывая "инцидент" в элеваторе. Оказаться вместе на задании с Бато хайвер был рад, с этим воякой хотя бы было всё просто и понятно. Посмотрим, можно ли будет такое сказать и об этом Ханзе... Джорек никогда не любил псайкеров: в жизни он всего пару раз сталкивался с ними, но этого хватит на всю жизнь. И оставался ещё мрачный тип Айдрам. "Хорошо ещё что мы на одной стороне", - мысленно хмыкнул хайвер.

Джорек обождал, когда Ватсон покинет комнату совещаний и пристроился к старику:

– Сочувствую, доктор, – негромко проговорил Штоф, пряча руки в карманах плаща, –впрочем, вашим навыкам действительно сложно найти замену. Я как раз за этим: как легенду я подумываю использовать свои умения в медицине. Скажите, насколько корпоративные крысы там внизу, – аколит при этом махнул головой в сторону, – позволяют гражданам заниматься частной практикой?

Леонид Измайлович перешагнул тот возрастной порог, когда наивная открытость юность рисовала перед разумом самые широкие перспективы, будоража сознание уже одной только смелостью идей, придавая куражу духу. Теперь же воды этого моря схлынули, оставив внутреннему паруснику, прошедшему шторма, куда более коварные воды, скрывающие рифы и мели. Но рулевой сейчас куда лучше знал своё дело, находя в опасном путешествии новые вызовы.

Пожалуй, до Марса по телосложению графу Каменскому было далеко, и всё же живот его составлял прямую линию с грудью. Тело его было напитано незримой энергией, решительность чувствовалась в движениях, пусть сейчас мужчину и одолевали сомнения. Он умело отделял внутреннее от внешнего, считая, что остальной ложе вовсе необязательно знать что творится у него внутри.

Леонид Измайлович принял кинжал из рук лектора. Казалось бы ритуал был знаком графу до мельчайших деталей, но в этот вечер был сыгран особенно чудесно, знаменуя важность грядущей Работы. Оставшись нагим перед братьями-каменьщиками, перед Венерой, он не чувствовал мирского холода, но ощущал жар, согревающий изнутри.

И всё же, мгновение сомнения. Он знал что должно было быть сделано здесь и сейчас. И, наблюдая сквозь прорези маски, за нагим телом девушки на ковре, готовым принять его, граф ощущал, что его собственно тело уже готово было откликнуться на зов...

Кем она была, как оказалась отобрана для ритуала, как видела себя Венерой, чья часть Работы была неоценима! Как мастер ложи Леонид Измайлович знал всё это детали. Он отчетливо представлял себе весь дальнейший путь. Своим поступком граф должен был упрочить свой статус среди братьев и сестер, и вместе с этим упрочить тот цемент, что скреплял давние устои Общества. Сейчас, когда этой стране нужны были перемены, не должно ли им было начаться именно здесь, среди наиболее просветленных её граждан? "Символ доброй воли, чистоты и открытого сердца", - не этот ли постулат был основой ложи "Призрака в латах"? Леонид Измайлович отчетливо помнил те юные умы, что посещали его ложу прежде: Муравьёв и Трубецкой; те мысли, что они делили с братьями наполняли мастера ложи надеждой, что и при его жизни могут настать поистине великие перемены. Граф пестовал подобные начинания, считая себя в ответе не много не мало за будущее страны, ибо кто если не он, хранитель древних знаний и секретов, способен пройти этот путь и протоптать тропу для остальных?

Рука с кинжалом поднялась вверх и, вторя ей, поднялась другая. Вытянув перед собой ладонь, граф Каменский коротким выверенным движением надрезал кожу. То что ощущалось мучительно долгим сомнением, оказалось лишь мимолетной мыслью. Он был готов к переменам уже давно. Настало время действовать!

Гаррет, понимая, куда клонится беседа, в пару шагов сократил расстояние до молодого ведьмака и отвесил мальчишке крепкий подзатыльник.

– А тебя кто просил рот открывать?! – в привычно гневной манере вознегодавал Олдстаут, прихватывая Вэлта за шкирку и хорошенько встряхивая. – Знай своё место, щенок! А ну, пшел отсюда! Жди снаружи! – Старик толкнул Аугна в сторону выхода из амбара, надеясь, что тот и сам всё поймет. Впрочем, охотник был готов отвесить соратнику ещё затрещину-другую за столь недальновидную мягкосердечность и дерзость.

– Воистину, святой отец, – разобравшись с мальчишкой, Гаррет перекрестился, возвращаясь к старосте и священнику, надеясь, что их внимание удастся увести достаточно быстро, чтобы не возвращаться к инциденту. – Молодые сопляки нынче ни в грош не ставят уважение перед старшими. Вернемся к насущному, господа: я за свою жизнь повидал разных творений рук Дьявола и за свои слова ручаюсь. Потому-то и был направлен в Салифорд. Ситуация прескверная: если не остановить оставшихся в живых выродков, "зараза" будет распространяться и дальше. Я благодарен Проведению, что мы попали сюда ровно в этот день и час: живая ведьма расскажет нам о проклятье и о том, где нам искать корень болезни. Её, – Гаррет ткнул узловатым пальцем в сторону рыжей девчушки, – нужно допросить со всей тщательностью. Присутствие экклезиарха церкви будет кстати, дабы защитить наши души от дьявольской порчи, что может сочиться с её языка.

Гаррет скосил недовольный взгляд на Бригитту и сам задаваясь этим вопросом: "Для чего?". Ну, по крайней мере, это теперь лишь подтвердит серьезность слов охотников.

– А вы не торопите меня, отец Матиас, – огрызнулся на заносчивого священнослужителя Олдстаут, от которого так же не укрылось то, как рыжеволосая ведьма вперила свой взгляд в Аугна. Воистину рыбак рыбака... – Видит Сокан, я уже в достаточно почтенном возрасте, чтобы не мельтешить. Так вот, – Гаррет вновь остановился взгляд на старосте. – Меньше чем в получасе ходьбы отсюда, на нашу повозку напали. Волколаки, целый выводок! Пятеро ночных тварей, из которых уйти удалось лишь двум. Увы, наш возничий, да дварф-торговец, что путешествовал с нами с оказией, пали от их когтей. Уж не это ли, уважаемый староста, вы хотите, чтобы я увез с собой завтра в качестве новостей для графа?

Старик был скуп на жесты, да и те были короткими и резкими, будто бы охотник хотел отмахнуться от чего-то или же, в глубокой душевной тайне, нанести удар кому-то из присутствующих. Голос же Олдстаута постепенно набирал обороты, всё ещё не дойдя до неприемлемых в цивилизованном обществе высот, но и утратив всю приватность. Гаррет знал, что с некоторыми людьми, особенно облеченных властью в мелких городишках как Салифорд, стоит говорить достаточно жестко, чтобы они быстрее начинали понимать серьезность происходящего.

Левый уголок губ Гаррета приподнялся, чуть обнажая зубы, когда в свете фонаря появилась подвеска. Жест брезгливости? Презрения? Негодования? Все смешалось на очерствевшем лице старика, когда он принял безделушку.

— Оборотни, — негромко, сквозь тихий шум дождя, проговорил один охотник, глядя в глаза другому охотнику. Кажется, в тот момент, Гаррет и думать забыл о «довеске» в лице мальчугана. — Собирай вещички, живо! Чует моя старая селезенка, ночь ещё только начинается.

Смачно высморкавшись в грязь под ногами, старик и сам принялся за дело: большая часть его вещей была в багажном сундуке на корме экипажа и, по всему, не пострадала от атаки. Широкополая шляпа была найдена на сиденье внутри кареты и вскоре уже прикрывала лысину старика. Закинув походную сумку на плечо, Олдстаут поднял ворот плаща, так что видны оставались лишь глаза. Гаррет прикинул, нужен ли им еще один источник света, но решил что единственного фонаря должно быть достаточно.

Для стороннего наблюдателя старик Олдстаут казался типичным горожанином, которого в пути застала не жуткая напасть, но беда средних размеров. Да, его бубнеж и тихие проклятья были слышны ближайшим соратникам, но действия его не выдавали нервозности совсем: его сапоги одинаково месили и дорожную грязь и кровь с внутренностями, коль таковое вставало на пути охотника. Казалось, что тела тварей и растерзанных возницы и торгаша ничуть не задевали душу Гаррета. Воистину, ад давно уже бродил с ним по этому свету.

— Лишь бы глотку все смачивать, — недовольно проворчал мужчина, подходя к Бригитте и на несколько мгновений задерживаясь, чтобы оценить готовность своих товарищей.

Тяжелый взгляд задержался на несколько секунд на мальчишке и, кажется, брови Гаррета сошлись на переносице еще больше. Этот тщедушный подросток скрывал в своем теле силы темные и запретные, и, судя по всему, сам не знал насколько глубока эта бездна. Старик почувствовал как зачесались его руки, как голосок интуиции внутри подсказывал придушить ведьмака здесь и сейчас, лишая себя проблем в будущем, но Гаррет одернул сам себя: «Он должен искупить свой грех потом и кровью».

— Идем, — наконец, произнес мужчина, возглавляя процессию к городку впереди.

"Отец милосердный, прости их", - шептал про себя Олдстаут, с видимым напряжением вытаскивая клинок из поверженного монстра, - "Ибо слабы их души и не вынесли порчи. На твой очистительный суд да отправятся они!". Старик окончательно утвердился в своих подозрениях, замечая всё больше и больше деталей: ночные монстры возникли из тел людских, поддавшихся чьему-то злому умыслу или же проклятию.

Гаррет скривился, скользнув глазом по выворачивающему своё нутро в грязную землю Аугну. "Прóклятый мальчишка! Стоило бы закончить его мучения здесь и сейчас, а Ведущим сказать, что малец не справился...", - мелькнула коварная мысль в голове Охотника, но он отбросил её, понимая, что подобный выход из ситуации может быть не больше чем дьявольским искушением. Вместо этого, Гаррет быстрым шагом направился по чавкающей грязи к Бригитте, что завязала боем последнего из оставшихся зверей.

– ... и тогда стану я мечом карающим в длани Твоей и обрушусь праведным гневом на тех, кто попирает законы Твои! – подхватил слова воительницы старик каркающим голосом, на ходу занося короткий клинок для очередного удара, пока тварь пыталась встать обратно на лапы. Глаза Олдстаута подслеповато щурились, но, благо, цель была достаточно большой.

За два дня путешествия в эмпиреях Касмирр успел посвятить занятиям с эльдар лишь несколько часов своего времени, но полог, что был приподнят Эзирмерой буквально на пару сантиметров, успел удивить человека своей необъятностью. Тем, что скрывалось за ним. Сенешаль ощутил себя один на один с вселенной, куда до этого его взгляд и интересы не попадали.

Будучи человеком далеко неглупым, и, по собственным ощущениям, весьма смекалистым и восприимчивым к новой информации, Нарин не мог отделаться от ощущения, что он примат в одном из зоосадов эксцентричного аристократа, способный выполнять самые простые действия из всех возможных за еду: даже представление о ксенописьменности вызывали фундаментальные противоречия и непонимания в голове у человека, что уж говорить о разговорной части, где задействовался не только аудио, но и визуальный канал за счет языка тела. С одной стороны, поразительно, как много эти чужаки вкладывали даже в самые простые жесты, и как неприятно было сознавать, что твой родной язык настолько отличен и не в самую лучшую сторону... Если верить Эзирмере, двое эльдар могут вести полноценную беседу, даже не произнося при этом слов. Если бы не небольшие "поблажки" и жесты внимания, что дарил ученику наставник в эти часы, Касмирр, наверняка, растратил весь свой энтузиазм на годы вперед...

Эти проявления доброты, разбавляющие особо тяжелые моменты непонимания между представителями двух столь разных культур, всё ещё настораживали Первого Офицера. Даже когда пальцы Эзирмеры с нежностью касались его кожи, ему всё равно казалось, что эта её заточка где-то опасно близко от его тела, способная оборвать жизнь человека в считанные мгновения. Что движет этой девушкой? Пока что Нарин решительно не понимал, но уже с меньшей опаской делал новые шаги в неизвестность. В какой-то момент мужчину так же посетил тревожный вопрос о возможных результатах их с эльдар близости: может ли она зачать? Весьма тревожный вопрос во всех смыслах этого слова. И хоть знания Касмирра давали отрицательный ответ, всё же он посчитал, что будет лучшим провести дополнительное исследование данной области... Спросить же прямо у Эзирмеры он явно не решался.

Вновь в материуме:

Хвала Императору, Навигатор провел "Стойкий" по течениям варпа без каких либо ощутимых последствий для корабля и команды! Вознеся положенные молитвы под пламенную речь экклезиарха из вокс-кастера, Сенешаль вновь продолжил заниматься делами трофейных реликвий.

Увы, добыть много информации о том, что именно может представлять из себя груз Нарину не удалось: оружие явно представляло собой работу эльдарских мастеров, что подтверждала и Эзирмера, но гуманойдный остов очевидно был чем-то другим, отличным и это ставило в тупик Сенешаля. Пока что всё сводилось к тому, что оружие одной расы могло оказаться в захоронении другой расы... при условии, конечно, что все три контейнера имели отношения к одним раскопкам, а не являлись тремя совершенно отдельными грузами. Что ж, в данном случае, это не играло большой роли, коль скоро махарани Дэва собиралась избавиться от находки самым выгодным способом - продать её.

Это был второй камень преткновения - не продешевить. Нарин уже перебрал с десяток торговых деклараций, к которым имел доступ, в надежде определить примерный диапазон цен, но пока что информации всё ещё не хватало...

Откинувшись на спинку кресла, Сенешаль сделал небольшой перерыв. Наощупь прихватив со столам портсигар, Касмирр закурил, позволил себе отвлечься на другую тему: мир-сад Валирия, место для сильных мира сего, чтобы отдохнуть от душной суеты металлических перегородок и палуб гигантских кораблей... Нарин отметил про себя, что чистое небо с приятной атмосферой он видел уже больше чем три стандартных года назад! Приятно будет снова вдохнуть воздух не подверженный фильтрации в тысячный раз.

Пожалуй, стоит взглянуть на подготовляемый клерками манифест "Стойкого" и добавить к нему парочку запросов, чтобы запустить бюрократические механизмы ещё до того, как корабль встанет на орбитальный якорь. Благо, в вещах связанных с тем, как функционирует Империум, Касмирр считал себя подкованным человеком. Главное, чтобы местный Адептус Администратум не использовал какие-то локальные протоколы, которые могут усложнить всё дело...

– Женщина, не дай твари убить себя! – рявкнул сквозь какофонию звуков битвы и заупокойного воя мальчишки на полу кареты.

"Всё приходится делать самому", - с досадливым брюзжанием старик пинком отворил дверь со своей стороны и выскочил в грязь размокшей дороги. Подслеповато щурясь и опираясь рукой на экипаж, Олдстаут начал оббегать транспорт, чтобы добраться до монстра со спины. Впрочем "оббегать" сказано громко! Скорее месить грязь, борясь за каждый шаг! "Дерьмовая дорога, черт бы побрал этих олухов!", - к кому конкретно было адресовано проклятье Гаррет и сам бы не сказал, но чувствовал как гнев подпитывает старые ноги, придавая сил двигаться шустрее.

Мельком кинув взгляд в сторону, откуда ещё доносились булькающие звуки, принадлежавшие явно дварфу, мужчина не без отвращения отметил громадную тень, склонившуюся над бородачем. Да примет Сокан его душу, так уж получилось. Сейчас нужно было думать о живых.

Прехватив короткий клинок обратным хватом, Гаррет выскочил из-за экипажа, меньше чем в паре футов от твари ночи. Для пущей силы прихватив рукоять второй рукой, Олдстаут попытался ударить сверху-вниз.

Гаррет ответил дварфу не менее мерзким в исполнении хохотом, глядя на торгаша прищуренным взглядом. Не смотря на откровенно дрянное настроение, связанное как с погодой за окном, так и с положением в котором оказался Олдстаут, скабрезный и грубый бородач был как нельзя кстати в этой карете: его нежелание прятаться за учтивостью и фальшью этикета казались старому охотники до смешного ироничными... и настоящими.

– А вы, стало быть, мастер дварф, своё торговое ремесло с "пиструнами" связываете, коль в курсе что там у тамошних болванов в штанах? – криво усмехнулся старик Олдстаут, затянувшись трубкой и выпуская в и без того спертый воздух экипажа ещё одно сизое облачко дыма. И, хоть сама курительная трубка в заскорузлых пальцах выглядела поделкой качественной, табачок Гаррет явно предпочитал из простых: горький, смолянистый аромат, отдающий дубовым листом неприятно забивался в нос тем, кто не привык к подобному куреву.

Пальцы свободной руки охотника барабанили по широкополой шляпе, устроившейся на коленях мужчины. Нескладная фигура его была укутана в кожаный дорожный плащ, от чего могло казаться, будто бы Олдстаут спеленат как младенец. Разве что к образу этому никак не шел короткий меч, чьи ножны сейчас для удобства покоились в углу салона, как раз под правой рукой старика.

Нет-нет да во время поездки кидал Гаррет взгляды на своих попутчиков: девку Бриггиту, да сопляка Аугна. Если с первой ему уже довелось выходить на Охоту и в крепости её руки и духа Олдстаут был уверен, то мальчишка, подсунутый ему не так уж давно, вызывал лишь нервоз. "Что я им, курица, чтобы цыплят высиживать?", - бурчал сам про себя мужчина, всё никак не смирившийся с "довеском", - "Тут как бы свою шкуру сберечь, а не за чужой присматривать".

– Копыто Дейроса мне в пузо... – с удивленным благоговением выдохнул жрец, острожно подходя ближе к рельефной двери, завершающей каменную пещеру и казавшейся максимально чужеродной на этом месте. Факел, зажженный ранее для тех, чьи глаза не были приспособлены к густой темноте пещеры, высветил символы на тусклом металле. Стигсон прищурился, вглядываясь в своеобразный орнамент, и, внезапно, отшатнулся, когда понял, что картинка перед глазами будто сама собой стремится расползтись, расшириться, дать взору насытиться сполна. Это всё дурно пахло каким-то колдовством.

Пробормотав охранительную литанию, жрец Бога Войны начал напряженно озираться по сторонам, словно из теней в углах пещеры могли выскочить Груумшиты, улюлюкая и готовясь захлопнуть ловушку. Но на северянина по прежнему взирали лишь густые тени, да соратники.

– Темпус... – выдохнул последователь Лорда Битв и обратился к товарищам, – кто-то сталкивался с чем-то подобным ранее?

Вся радость от неожиданной находки пещеры, её влажной прохлады и целого грота с студеной водой, неожиданно померкла перед инстинктивным страхом неизвестности. "Треклятый компас всё-таки сломался", - с досадой подумал сын Стига, всё ещё продолжая водить факелом из стороны в сторону, словно пытаясь разогнать все тени в пещере. Ещё когда стрелка указала на Зиру, нужно было задуматься! Но тогда здоровяк посчитал, что это был знак, не иначе, что девушка является ключом и альтернативой к разборкам с хобголинами. И ведь именно бединка же нашла пещеру! Но вот дальнейшее уже было странным. Фрэй начал спешно перебирать в уме варианты того, что же именно мог подсказать ему компас, в том числе и подводный путь, который вполне мог бы находиться в том гроте и вести куда-то дальше. Нужно было остаться и проверить, а не лезть дальше...

"Соберись!", - осадил сам себя Стигсон, понимая, что трепет перед неизвестностью заставляет его терять нить здравомыслия, - "Ты проводник воли Его! Покровителя Сражений, одна из заповедей которого: "Не убоись!" Дак какого ж дьявола, ты ведешь себя как сопливый мальчишка с Островов, услышавший сказку о Похитителе Детей?! Разве встречал ты врага, что мог противостоять железу? Нет! Разве уходил ты от битвы там, где это было неминуемо? Никогда! Разве забыл ты, что судьба твоя принадлежит богам, но не находится в твоих руках? Так чего ты боишься, сын Стига Морского Змея?". Фрэй сглотнул подступивший к горлу ком дурноты и усилием воли заставил участившееся дыхание успокоиться. Всё под контролем. По крайней мере пока что.

– А ежели гад песчанный тебя укусит или скрипнет чего под ногами внезапно? – парировал жрец. – Ты пойми, сударыня, не тебя под сомнение ставлю: идешь не мелюзгу гоблинскую разведывать, а матерых воинов, что сомневаться лишний раз не будут, случись чего. А мы тем временем здесь будем и можем даже не услышать, ежели пойдет что не так. Раз уж на отдых становиться будем, то к чему спешить так рисковать? Раньше положенного срока мастер эльф Сил не наберется. Ты если в промысле природном понимаешь, так не лучше ли мудрость твою сейчас на поиск пути направить, Грибочек? Или причина есть, почему тебе именно сей час к хобгоблинам нужно?

Жрец почесал затылок с сомнением глядя на фирболга: вечная её спутница застенчивость как песчанным ветром сдуло, оголяя нечто неожиданное. Может и правда он излишне предосторожничает, коль судьба этой девы уже богами написана?

– Жизнь твоя, – пожал плечами в итоге северянин, дескать, решение за девицей всё равно остается, – только сейчас и наши с ней неразрывно связаны.

Освобождение из тенет потустороннего мира было ужасно... болезненным. Эльф, прожив больше века, успел узнать что есть боль, и, то что пришло вместе с сознание в его тело, не было похоже на избавление в посмертии. Разве что Отец Всех Эльфов решил продлить его агонию за выбор Темной Госпожи как своего временного патрона. Нет, Писания говорят, что в своем гневе на детей своих Кореллон раз и навсегда отвернулся от тел'квессир. Оставил их сиротами...

Мысли путались, продираясь сквозь боль ранений. Сквозь дымчатую пелену забытья Халид попытался рассмотреть свои руки: нет, не обугленные головешки, какими он запомнил их на безжизненной каменистой пустоши. Пальцы сжимаются еле-еле, но движения становятся всё более осмысленными, уверенными. Несколько долгих секунд и Сильверлиф убежден, что тело его цело. Его Путь ещё не окончен... как и обещала Матерь Драконов. Просеивая слова Божества сквозь пробужденный разум, Халиадлон ощущает в себе вибрацию силы, ощущаюмую даже сквозь многочисленные ушибы.

"Башня... паладин... столб пламени, сжигающий тленную оболочку, когда мы были уже так близок к цели...", - эльф поморщился от боли и досады, медленно поднимаясь на локтях, чтобы с помощью холодной каменной стены принять сидячее положение. Халид с горечью ощутил, что оказался чересчур самонадеян, что он ошибся. Но это была не первая и, можно было надеяться, не последняя его ошибка на Пути Просветления - тренированный разум не позволил самобичеванию взять вверх в ту минуту. Их противник оказался невероятно силен и это послужит отличным уроком на будущее.

Мысли эльфа прервал звук шагов. Только сейчас, облокотившись спиной на стену, Халиадлон позволил себе потратить силы, чтобы осмотреться. Тюрьма вокруг. Остальные члены Отряда так же здесь, все выглядят живыми. Матерь не позволила им умереть, но дальнейшая их судьба во многом всё ещё зависит от них самих, что подтверждает тюремщик.

Знакомый местный говор на всеобщем. Презрительный тон человека заставил эльфа плотнее сжать зубы - его внутренне скрутило от того, что послышалось как бахвальство незнакомца, и воителю пришлось приложить заметное усилие, дабы не дать гневу и ярости захватить его прямо сейчас. Слишком дорогое удовольствие, поддаваться эмоциям, когда в теле твоем едва-евда хватает сил, чтобы оставаться в сознании.

Сильверлиф медленно, шаркая конечностями по полу, подобрал под себя ноги. Мышцы то тут то там сводили короткие судороги, но представитель высшей расы старался не обращать на них внимания. Он дышал, пытаясь наполнить израненное тело энергией, пусть по чуть-чуть, пусть путь будет долгим, но он его история ещё не закончилась.

Эльф слышал и понимал слова одного из защитников Крепости, но не собирался отвечать. В этом не крылось злости, но лишь попытка сохранить и аккумулировать силы: дав своё слово, заключив уговор с Культом, эльф не мог поступиться принципами даже перед лицом смерти. Так есть ли смысл тратить слова? Да и что есть смерть? Халид знал ответ и всё же близость этого момента, заставила его тело мелко задрожать против воли. Смерть есть перерождение для тел'квессир. И к этому Халиадлон Сильверлиф был готов с самого начала. Пока же, он будет выжидать своего шанса, ощущая как прикрытые болью, словно саваном, в нем теплятся угольки новой силы. Он всё же стал сильнее, стал на шаг ближе к цели.

— Конечно, уважаемый Азам, поможем, чем сможем, — ответил караванщику выбравшийся на воздух одним из первых Стигсон, без задней мысли соглашаясь с просьбой нанимателя, фактически, за всех охранников. Впрочем, у небольшой рассеянности жреца было имя - Итилиан Келеграт. — Сперва давай только разберемся в ситуации.

Фрэй между делом достал мех и сделал хороший глоток, чтобы смыть скрипучее ощущение песка на зубах. Стоит сказать, что песчинки ощущались буквально везде: начиная от сапогов и заканчивая ушами. Слава богам хоть в мех с водой не попало!

— Приветствую, мастер Итилиан, — памятуя о первой встрече отряда охранников, Фрэй все-таки решил проявить благоразумную осторожность в общении с
эльфом. Во-первых, это было самый настоящий представитель вечной расы, а во-вторых, неожиданное появление хорошо одетого странника явно не обошлось без магии! И скорее всего магия эта превосходила базарные фокусы. Ну и в-третьих, Итилиан был весьма вежлив, отчего бы не отплатить тем же? — Моё имя Фрэй Стигсон, я несу в мир слово Повелителя Битв.

Сын Стига тряхнул головой, вызывая в воздухе легкое облачно песочной пыли, после чего ответил на поклон эльфа легким кивком головы в знак приветствия. Не смотря на напряженность ситуации, в северянине ощущался ещё неугасший азарт после борьбы с силами природы: не считая двух погребенных где-то здесь фургонов, караван справился с напастью. Произошедшее всколыхнуло в жреце воспоминания о бурях морских, когда волны грозят смыть тебя и твой корабль в пучину, а ветер - сбивает с ног! Когда явственнее всего понимаешь, каким маленьким является человек по сравнению с первородными силами. Но тем слаще ощущается после этого вкус победы над смертью, преодоление самого себя!

— Позволь спросить тебя прямо, Итилиан, — произнес Стигсон, расправив широкие плечи и уперев одну руку в бок, а второй придерживая ножны с двуручным мечом, — уж не связан ли ты с тем замком-в-облаках, что принес с собой эту песчаную бурю? — Между строк можно было легко прочитать другой вопрос: «Не ты ли виновник всех этих неприятностей?».

– Само собой заходить с парадного входа в логово Инквизиции - последнее дело, если стоит задача не привлекать к себе внимания, – не удержался от ответа аколиту, вошедшему в помещение последним и сделавшего свою ремарку из расчета, что он самый умный парень в комнате. Про этого Айдрама Джорек не знал ничего, но исходящая от мужчины аура опасности была буквально осязаема, что, отчасти, послужило в качестве катализатора Штофу, чтобы огрызнуться: хирургеон видал таких отморозков среди отребья, сбивающегося в банды в наименее благополучных уровнях городов-ульев. К такому лучше спиной не поворачиваться. И лишний раз слабости не показывать. – Перед тем как лезть куда-то, нужно поразнюхивать что да как в окрестностях...

Штоф откинулся на спинку сиденья, скрестив руки на груди. Чувствовал он себя всё ещё не в своей тарелке, но напряжение потихоньку спадало.

Арбитру Джорек утвердительно кивнул в знак понимания: бродяга не шибко разбирался в тонкостях организационной структуры Адептус Арбитрес, но полагал, что некоторая связь между крепостями всё же существует, как и обмен информацией. Возможно, с должным статусом в организации можно было прибыть на планету и запросить все необходимые данные, но, как видно, Маршал Страдания - не достаточный ранг, чтобы гарантировать это наверняка.

– Особые Условия не мешает действовать в рамках прикрытия, как по мне, – Штоф пожал плечами. – Если кучу блюстителей Закона стягивают со всего сектора, много ли будет вопросов к очередному арбитру, прибывающему на планету, если его история будет звучать достаточно убедительно. Но я в деталях службы арбитров почти ничего не смыслю: если идея не катит - значит не катит.

Зато слова местного капитана заставили Джорека с интересом податься вперед. Пока женщина-техножрец взяла слово для себя, в голове хирургеона крутилась мысль о том, как можно было бы воспользоваться криминальным миром Хенкона, чтобы собрать больше интересующей инквизитора информации. Конечно, на этой планете найдете немало неофициальных лиц, знающих если не всё, что происходит в мире, то почти всё, но как показывает практика к таким так просто не подкатить. Нужны или большие ресурсы, чтобы привлечь к себе внимание, или же время... Джорек не был уверен, что второго у Магнуса в достатке.

– Господин Вестфорд, – улучив момент, Джорек вновь обратился к инквизитору, – что насчет тронов? Как сильно развязаны наши руки?

Джорек поморщился от такого резкого присоединения к его и Дитриху беседе Каниса: хоть тот и вел себя весьма дружелюбно, хирургеона не оставляла мысль, о какой-то фальши во всем этом. Словно человек с линзами на глазах пытался быть простым парнем, чтобы скрыть эту ауру смерти, идущую по пятам. Впрочем, не его, Штофа, это было дело, кто и как действует для получения нужного результата.

Бродяга взглянул на ампулу с маркировкой. Возможно, это и есть Сомна, а может ещё какой препарат - на глаз удостовериться было сложно, не имея каких-то продвинутых медицинских имплантов.

– К чему все проблемы с транспортировкой тела, если для наемника, уже пребывающего на Хенконе, важнее те самые отметки прибытия в листах администратума, название корабля доставки и прочими доказательствами проживания в Улье определенное время? – хмыкнул хирургеон, не улавливая всей глубины мысли задумки Айдрам.

Опять же, это было не его дело, но дружелюбное настроение этого парня вызывало в хирургеоне тревогу: зачем кому-то что-то делать для тебя за так, хлопоча за потенциальный статус в группе? А быть должным кому-то вроде Каниса у Джорека не было никакого желания. Хоть и обращался Айдрам по большей части конкретно к Ватсону...

Фрэй молча кивнул бедину и, уперев "Фурию" в песок, огляделся по сторонам: Экерай поднялся на ноги и, судя по тому что смог он это сделать без посторонней помощи, худшее позади; все четверо караванщиков на ногах, единственно что привлекло взгляд жреца - полуорчиха теперь щеголяла гораздо более меньшим количеством одежды, чем обычно. Слизней нигде не было видно, за исключением одного на плече Зиры. "Владыка милостивый", - покачал головой Стигсон, понимая, что эти лавандовые глаза скрывают множество секретов. По крайней мере, припоминая сражение, здоровяк мог с уверенностью сказать: "Зира не из тех женщин, что нуждается в мужчине-защитнике". Впрочем, как и Грибочек.

Северянин опустил взгляд, подслеповато щурясь в полутьме, на собственный выпирающий вперед живот: место, куда дважды смог угодить своей секирой орк, обозначилось неровным пятном крови на белом льне табарда. Мышцы невольно свело от фантомной боли, но Фрэй смог быстро взять это под контроль. В конце концов, не самая страшная рана в его жизни...

Стигсон вернулся к костру, чтобы убрать свой меч обратно в ножны и, налегке, вернуться к месту сражения. Нужно было оттащить тела поверженных орков подальше от лагеря, пока Ади разведывает обстановку.

Укладывая тела в один ряд в тридцати футах от места сражения, жрец проматывал события битвы в своей голове. Как вышло так, что молитва сына Стига не достигла Темпуса? Неужели Владыке было неинтересно противостояние с Одноглазым, в то время как последний явно следил за сражением? Ответом Стигсону было мерное шуршание песка, пока он тащил очередного рейдера за ноги. Если подумать о нападении этих ублюдков, то чести в такой тактике было немного: особого перевеса перед нападающими у каравана не было, да и если орки потрудились последить за путниками, то явно не брали женщин в расчет как сильных соперников. Это Фрэй знал за серокожей братией ещё со временем невервинтерской кампании: женщины этих дикарей зачастую мало чем отличались от мужчин, такие же сильные и свирепые, если могли дорваться до клинка.

Стигсон остановился напротив так и не упавшего окончательно на землю вожака орков, чьи руки всё ещё сжимали секиру. Несмотря на ночную прохладу, северянин покрылся потом. Утерев лоб, жрец Темпуса подумал, что Владыка Битв не ответил на призыв своего последователя потому, что сын Стига в решающий момент положился на силу молитвы, а не на свои собственные способности. Как это делал этот серокожий воин. Фрэй опустился на уровень осевшей поджаренной туши вождя. Обоняние уже привыкло к запаху паленого тела, но последователь Темпуса всё равно ощутил как к горлу подкатывает ком дурноты.

Высвободить оружие из мертвой хватки орка оказалось проблематично. Это заняло несколько минут, пока с характерным хрустом пальцы трупа не сдались. Это был достойный, сильный противник, чтобы память о нем осталась в одном из храмов Битвы. Оставив оружие на песке, Фрэй потащил последнего павшего воина к остальным.

– Владыка Битв, к тебе обращаю свои слова, – начал негромко Стигсон, когда все орки были перенесены и уложены в один ряд на песке великой пустыни. Пальцы северянин сомкнулись на священном символе Патрона. – Да направит молитва умерших в Чертоги Покоя, ибо в сражении отдали они всего себя без остатка и сражение поглотило их души. Мы умираем как и рождаемся - в битве...

Стоило поблагодарить таинственных гостей за то, что они пришли ночью, когда полуденный зной растворился в опустившемся на пустыню мраке - Фрэй перестал ощущать себя как большой неуклюжий морской лев, выбравшийся на берег. Он снова был в своей стихии. В Фрэе всё больше и больше росло ощущение родства между морем соленой воды и морем скрипучего песка. Особенно в час, когда Селунэ вступала в свои законные права. Только плеск воды за бортом заменялся на шум песка, поддающегося под скорым передвижением местной живности. Звездное небо здесь, правда, отличалось от того, что было над головой у Побережья Мечей, и это не переставало удивлять жреца Битв даже спустя многие-многие мили пути. Возможно, это его маленькое пристрастие к наблюдению необъятного и послужило причиной запоздалой реакции на вторжение.

Стигсон быстро оценил ситуацию, вглядываясь в мрак за кольцом света костра. Отблеск стали, который сложно спутать с чем-то другим, заставляет последователя Темпуса тут же инстинктивно мобилизоваться: умолкло тихое мурлыканье дорожной песни, пальцы сжали ножны "Фурии". Фрэй молча кивает Экераю, поднимаясь на ноги следом за тифлингом. "Ай да Грибочек, вот так удивила", - успевает мысленно хмыкнуть здоровяк, отмечая, что самой-то первой всполошилась именно девушка.

После двух дней неторопливого пути, когда даже проплывающие мимо дюны выглядели одинаково, Фрэй ощутил прилив энергии - наконец-то, сражение! Конечно, северянин был непрочь болтовни и обмена историями, что с первого же часа пути каравана сопровождали повозки, но тягаться в остроумии с тифлингом было дело непростым, так что здоровяк внутренне был рад заняться более привычным делом. Битва - его стихия.

– Свет! – Низкий голос северянина вторит голосу Ветра, перекрывая уже ставший для него привычным тихий "звон" рапиры. В одно движение жрец Повелителя Битв освобождает собственный клинок от ножен, и, касаясь пальцами лезвия, завершает короткую молитву. – Да разгонит тьму!

Лезвие "Фурии" в тот же миг вспыхивает мягким золотистым светом, до боли похожий на тот, что заливал барханы и дюны Анаурока все последние дни до этого. Фрэй вскидывает меч над головой, отступая ближе к входу в шатер и пытаясь понять, не обходит ли кто лагерь с другой стороны. Судя по тому, что эти пришлые ублюдки не чураются подкрадываться к путникам с обнаженной сталью, с них станется попытаться использовать грязные трюки. Фрэй спокоен за Грибочка, ибо на фронте стоит прикрытая магией фигура Экерая, в этом парне сын Стига не сомневался ни на секунду, чего не скажешь о спящих караванщиках и оставшейся части охранников...

В ответ на своеобразную приманку Хсинг зашипел на Фрэя как кот, правда, в отличии от последнего, больно уж долго маленький дракон распинался, как будто хотел поделиться с сидевшими за столом чем-то наболевшим. Стигсон хмыкнул и наклонился ближе к тифлингу, чтобы поделиться наблюдениями, как заметил что и сам Экерай вовсю следит за действом. И судя по лицу волшебника, было в этом нечто большее, чем просто шипение.

Когда же правда всплыла наружу, жрец Темпуса не смог удержать стремительно зародившийся в груди порыв и зычно рассмеялся.

– Клянусь Черным Молотом! – Всё же сын Стига быстро взял себя в руки, успокаивая разразившийся смех до добродушной улыбки. – Господин Хсинг знает толк в разговорах с наемниками. Прошу простить уважаемый дракон, уважаемый Азам, не примите мой смех как знак неуважения. Я всего лишь простой человек, привычный делать своё дело. Делом, не словом, я искуплю этот небольшой инцидент. – Фрэй добавил к словам сдержанный кивок головой, убирая улыбку окончательно. Проведя с Экераем в дороге не мало времени, последователь Темпуса научился понимать, куда дует ветер...

И раз уж тифлинг сделал подношение Хсингу, Фрэй с легкой душой отправил кусок мяса в рот, сдобрив его глотком воды.

Вновь утерев вспотевшее лицо, Фрэй обратил внимание на карту и слова кочевника с глефой. Невольно Стигсон призадумался насколько удобным могло быть подобное оружие в местных песках, решив про себя, что обсудит при случае этот вопрос с самим Ади, коль на то будет подходящий момент.

– Да, в охране от меня будет больше всего пользы, – кивнул бедину северянин, отвлекаясь от карты. Неделя пути по этой коварной земле не предвещала ничего хорошего сама по себе, а если к делу подключатся ещё и гоблинойды, стоит ждать худшего. – Уважаемый Азам, сколь велик твой караван в повозках и людях? Сколько из них умеют обращаться оружием?

Кинув взгляд на внушительных размеров гонорар в серебре, Фрэй задумался о ценности груза: пять сотен золотом по прибытии на отряд, плюс ещё по пятьдесят на брата...Щедро. Позволит хорошенько отдохнуть на вырученные деньги, прежде чем браться за следующее дело, не считая покрытия расходов, которые неминуемо следуют рука об руку с каждым сражением. Конечно, жрец прекрасно понимал, что стоимость самой статуи может быть в несколько раз выше обещанной цены и можно было бы начать торговаться... Вот только торгашом Фрэй себя никогда не считал и опускаться до такого был не намерен.

– С твоими ножками, Ветер, только танцы и отплясывать, – добродушно улыбнулся здоровяк на парирование товарища и несильно постучал тифлинга по плечу.

Чудачества Экерая с магией заставили жреца покачать головой. Возможно, всё дело было в концептуальных различиях между магией арканной и магией божественной: Фрэй с трудом мог представить себе столь несерьезное отношение к той толике силы, что даровал ему Повелитель Битв. Нет, конечно, ханжой северянин не был, да и не назвал бы себя самым мудрым человеком на свете, что пользуется благодатью Бога с великой осторожностью и наибольшей ответственностью, нет. Скорее он старался показать Темпусу, что будет надеяться на собственные силы, нежели на божественную мощь. Ведь как известно, Темпус не выигрывает битвы...

Когда драконид принес выпивку, Фрэй мягким движением руки задержал трактирщика, чтобы негромко поинтересоваться о вещи, что не покидала его голову с самого входа в шатер - присутствие ещё двоих тифлингов в темных одеждах. На удивление Стигсона, Фафлериак благосклонно отнесся к вопросу чужестранца, пояснив, что Черный Путь контролируется Зентами, как следствие, встретить их агентов в этой части света не составляет никаких проблем...

По мере продолжения разговора, к троице путников присоединялись новые лица. Вернее сказать, лицо одно и то скрытое тканью, так, что видны были только глаза. Зато какие! Жрец поймал себя на мысли, что смотрит прямо в глаза незнакомке:

– И вам тени, сударыня, – последователь Темпуса склонил голову в знак приветствия. – Фрэй, сын Стига.

Жрецу показалось любопытным, что Зира представилась так же, как это было принято у северян с островов Лунного Сияния.

– Путь наш был дальний, не скрою, но чтобы не утомлять вас сильно, мы прибыли с западных земель, – ответил Стигсон дочери Малика, после чего перевел взгляд на Грибочка. – Я слышал, что здесь не хватает опытных рук и клинков, дабы обеспечить охрану одному каравану. Я верно говорю, Экерай?

Пальцы Фрэя, наконец-то, сомкнулись на прохладной кружке, и за несколько могучих глотков северянин приговорил всё пиво без остатка.

– Темпус, сохрани эти руки, – воздев глаза к потолку, Фрэй негромко ниспросил Патрона о благодати для своего товарища, после того как жар солнца начал потихоньку покидать металлические звенья его брони. Пожалуй, кроме дисциплины и Веры, эти магические фокусы с материей были тем самым подспорьем, позволившим клерику добраться до оазиса и не свариться заживо. Переведя взгляд на Экерая, Стигсон благодарственно кивнул.

Когда же глаза жреца вновь повернулись к девушке напротив, мужчина начал подмечать то, что не успел ухватить сразу: Грибочек выглядела как овечка (вот кого она ему напомнила!), отбившаяся от стада и пастуха, растерянная и... как будто бы беспомощная. Хотя то что девушка добралась сюда одна (одна ли?) о многом могло сказать. Например, то что она целована Тиморой, или же внутри неё жило нечто более яростное создание, чем мягкая овечка. Как бы то ни было, весь вид Грибочка, её манера общения и держать себя, заставили Фрэя пересмотреть своё поведение.

– Рад нашей встрече, сударыня Грибочек, – как мог дружелюбно улыбнулся девушке здоровяк и, положив локоть на стол, склонил голову в знак более официального приветствия. Бронзовый символ Темпуса, свисавший с шеи человека на металлической цепочке, коснулся стола. Вторая рука жреца покоилась на ножнах с двуручным мечом, что уперлись в песок под ногами странников. – Не судите строго мои манеры - я человек простой, всё больше на ногах, нежели за столами. А если и сижу за оными, то публика там недалекая, – Стигсон хмыкнул и посмотрел на тифлинга слева от себя. – Экерай, конечно, при случае учит меня новым трюкам, но, знаете, старые привычки умирают неохотно.

Словно в подтверждение своих слов, последователь Лорда Битв повернулся к барной стойке, где верховодил драконид, и негромко обратился к трактирщику:

– Уважаемый! Холодного пива и мяса, будь добр, – попросил Стигсон, ещё не подозревая о готовящемся нависнуть над ним материальным роком.

Разобравшись с необходимой рутиной, жрец вновь подхватил кувшин, но на этот раз воспользовался одной из свободных кружек.

– О, знакомы мы с этим щёголем уже как несколько лет, сударыня моя, – тут же подхватил предыдущую ниточку беседы здоровяк, кивая на Экерая, – ещё с Невервинтарских временем. То тут то там нас сводила потом Судьба, так и прошли от самого Побережья Мечей до этого моря песка! А уж повидали то сколько! – Фрэй поджал губы, растянувшиеся в странное подобие мечтательной полуулыбки, прикрыл один глаз, а вторым хитро глянул на девушку, а затем на мужчину рядом. – Вот доводилось ли вам когда-нибудь видеть тифлинга, отплясывающего джигу на столе в трактире, полного пахарей да лесорубов?

О приближении здоровяка-Фрэя возвестило приглушенное позвякивание металла о металл. Для уха привычного к звукам сражений и воинского дела, было ясно что именно издает этот звук.

Полог шатра-трактира распахнула, а проем практически полностью заняла массивная фигура человека. Послышался вздох явного облегчения, как будто-то бы пришелец только что закончил если не дело всей своей жизни, то определенно достиг чего-то очень существенного! Впрочем, стоило ли удивляться такому, когда встречаешь путника в пустыне, что носит на своих плечах длинную кольчугу? Уже какая-то преграда между собой и палящим солнцем вызывала у жреца неподдельную радость.

– Молотом Властителя Битв! – раздался зычный, немного хриплый, голос мужчины, когда он всё-таки преодолел порог трактира. – Да будет это заведение благословлено удачей, а его хозяин - долгой жизнью! Особенно, если у последнего найдется кружка доброго эля для пересохшей глотки!

Фрэй дышал глубоко, словно один из тех здоровых псов, что держали при себе славные кормирские рыцари, разве что язык его не спешил вываливаться наружу. Взгляд последователя Темпуса быстро нашел нужную ему рогатую голову за столом (если это считалось здесь столом) возле стойки, а после бегло просканировал помещение. Его внимание привлекло ещё два бесовских отродья за отдельным столом. Конечно, Фрэй в общих чертах знал природу таких полукровок, но был человеком суеверным и предпочитавшим не переусложнять некоторые моменты. Впрочем, после знакомства с Экераем Стигсон убедился, что и здесь бывают свои исключения. Так что, в конечном счете, взгляд жреца задержался больше на покрытых испариной кружках тифлингов, нежели на них самих. Осознание того, что в этом месте можно получить холодной выпивки заставило Фрэя сглотнуть остатки слюны в предвкушении.

Девушка-халфлинг, играющая на странного вида музыкальном инструменте, привлекла внимание Стигсона постольку поскольку. С высоты своего роста северянин всегда смотрел на полуросликов скорее как на шкодливых детишек, которые нет-нет, да могут запустить свои маленькие ручонки к тебе в кошелек по самый локоть. Ну и готовили они приятно! Хоть и халфлингский эль был на вкус последователя Лорда Битв слабоват...

– Похоже, мы нисколько не опоздали, друг мой, – первым делом заявил Фрэй, опускаясь за полупустым стол рядом с краснокожим тифлингом. Взгляд его, впрочем, был прикован к созданию, чей рост выбивался из привычных стандартов мужчины по отношению к женщинам. Она явно не была человеческого рода, но и не была гигантом или чем-то вроде полукровки, как предположил Стигсон, чувствуя, как нарастает в нем любопытство.

Поймав себя на мысли, что позволяет себе лишнего, клерик Темпуса тут же переключился на кувшин с водой. Подхватив его за горлышко, Фрэй прильнул к сосуду, презрев законы этикета перед более низменной нуждой, и сделал несколько больших глотков.

– А-а-а-х-х, – вырвалось из глотки мужчины, когда кувшин с шумом встал на место. Стигсон стянул с головы отрез белого льна, повязанный так, чтобы служить защитой от солнца, и вытер вспотевшее лицо. Стоит сказать, что пахло от жреца далеко не изысканными благовониями. – Совсем другое дело.

Хоть сам Элин остался недвижим, напряжен словно сжатая пружина, взгляд его следовал за преподобным Верном. В конечном итоге, Игнацием руководила вера и недоверие к Чужаку и его речам. И, насколько уже мог убедиться Таддус, обычная броня не станет преградой между оружием иных миров и телом человека... И если Слово Его в этом случае не явится последней Защитой, то что тогда сможет?

Барон скрестил руки на груди, осеняя себя священным символом орла, когда Верн помянул Отца. Экклезиарх не выполнил приказ, но пошел на уступки. Возможно, уже это стоило Игнацию немалых трудов: как и Элин, в своём роде, он должен был выбирать между церковью и статусом Десницы. Против Таддуса же играло ещё и время - капитан и Граф ждать не будут.

Гибкость никогда не была присуща Элину, даже когда он отчетливо понимал, что в его текущем положении она жизненно необходима. Такие как он, подобно стволу столетней ели ломались, но не гнулись. И всё же, в этот раз барон нашел в себе силы отложить выяснения обстоятельств. Отложить, но не забыть. Ибо, как говорила Книга: "Obliviscatur sacramenti sit remissio. Oblivisci nihil. Забыть значит простить. Не забывай ничего."

– Если бы ты знал нас получше, Чужак, – процедил негромко барон, медленно поворачиваясь к сокрытому неизвестными технологическими дарами пленнику, – то понял бы, что дух Детей Императора закаляется в горниле войны. Мы можем быть разобщены, но в конце концов как раскрытая ладонь собирается в кулак, мы обращаемся в единое целое перед лицом опасности. – Элин с шумом выдохнул, давая себе немного времени вновь взять себя в руки, после чего приблизился к тому месту, где был прикован к стене Нэ-тун. – Тебе выпадет огромная честь посетить святая святых наших земель и повидаться с Графом. Но сперва ты должен дать нам ответы на некоторые вопросы, чтобы не осталось сомнений в твоих... намерениях... – Глаза воина чуть прищурились, выдавая для опытного наблюдателя лукавство в его речах. – Что за опасность, про которую ты говорил?

Джонни позволил себе понимающую улыбку в ответ Рику Деворо. Ли почувствовал себя так же, как когда находился за столом, в разгар игры, и мог позволить себе сравнять ставки с самой богатой "рукой" . Вампир явственно ощутил, что сейчас их маленькая партия за неоновым столом переходит в новое русло: все игроки средней руки выбиты из этого раунда и остались только те, кто может позволить себе играть по крупному. В такие моменты твоя жизнь может измениться кардинально: перечеркнуть все предыдущие мелкие неудачи и, взяв тебя за руку, вывести на самый верхний этаж самой дорогой гостиницы... а может быть два мордоворота выволокут тебя под руки с черного входа и кинут лицом в помои.

От того что скажет дальше Троица будет зависеть не только их собственное благосостояние, но и нежизнь других сородичей. Да, три маленьких пешки стоят сейчас перед ферзем, готовящимся занять место Короля. Да, чтобы там не говорил этот пришлый Бруха, с самого начала было понятно, он прибыл в Домен не для того чтобы отдавать последние почести. Возможно, он пришел для того, чтобы закончить когда-то начатое, за что его собственный Сир уже однажды выпроводил его прочь... Увы, историю изгнания Потомка сородичам так и не довелось узнать. Но теперь три пешки имеют возможность повлиять на всю ситуацию на доске.

Первым порывом Джонатана было дать будущему Принцу то что он хочет: интуитивно Гангрел понимал, что для того, чтобы упрочить своё положение, Деворо нужно выставить перед остальными сородичами виновных. Великий и мудрый Потомок самого Соломона Касла находит и карает убийц своего Сира. Вау! Кому как не ему занять пустующий трон! Достаточно только отправить на эшафот Маргарет Дэй, для этого уже готово всё, осталось сделать один последний толчок... Если то что говорила Вилена, если то о чем упоминала Келли, было действительно так, отсутствие прослойки между Кланами-Столпами (а кто теперь поверит грязным Тореадорам?), развяжет руки Вентру и Бруха. И да начнется грызня за власть! И те кто будут подле сильных мира сего, урвут себе достойную награду!

Вот только Джонни понимал, что быстро это не случится и остается ещё потенциальные старшие фигуры, которые могут напоследок смети несколько пешек с доски: Шериф и его "Башня", и действительный инициатор переворота, который так и остался в тени. Это может быть как и старик Вентру, так и таинственная Виктория, про которую было известно меньше всего и чьи мотивы угадывались сложнее всего... но Ли чувствовал, что списывать со счетом её было бы глупо. Пиковая Дама. Был ещё второй непутевый сын Касла, который теперь будет искать новой встречи с Троицей, но тут Гангрел видел пути как можно было уладить это недоразумение.

Так что если повысить ставки? Как минимум убрать Шерифа, задумавшего избавиться от пришлой котерии, будет разумно. Этому городу нужен новый Шериф, хах! Да, куда интереснее будет поселить в голове Деворо мысль, что всё только начинается, что враги окружают его и ему будут нужны проверенные сородичи под боком. А Маргарет можно разыграть даже лучшим для Троицы образом: неживая она и Вилена с Джейкобом будут куда полезнее в перспективе.

– История оказалась куда запутаннее, мистер Деворо, – ответил Гангрел, придавая лицу вид серьёзный и решительный. Он собирался рассказать Рику правду, смешанную с выдумкой настолько, что одно не удастся отличить от другого. – По той информации, что мы собрали, Маргарет Дэй невиновна. Третьи лица намеренное расшатывают положение в городе, желая обрушить тот баланс, что держался на трех Столпах. По нашим сведениям, это может быть выгодно доктору Баркеру, чьё влияние распространяется на местную охранную фирму, под чьим брендом по городу колесит отряд гулей-убийц, вооруженных тяжелым вооружением, заточенным на отстрел подобных нам. Так же в этом замешана некая Виктория. Вероятней всего прежний режим был слишком недружественен к ней и ей очень сильно хотелось это изменить...

Гангрел почувствовал как его плеча коснулось плечо Арлин. Девушка стала рядом. Забавно, но сейчас как никогда прежде он ощутил, что его тыл прикрыт: гули-убийцы, здоровенные негры, "черные пиджаки". Черт, быть может их Троица справится теперь с чем угодно? Джонни заглянул в глаза Бонни, чтобы понять, сходятся ли их вайбы?

— Если ты не передумал, а то нам может пригодиться кто-то за рулем, — глядя за окно, ответил Астрину сородич. Теперь становилось понятно, чего так долго Деворо добирался - такой эскорт поди быстро собери. — Идем. Бон, придерживай нашего нового друга.

Джонни вышел из машины. Негромко брякнув, закрылась за ним дверь BMW. Вампир прищурился, пытаясь пересчитать темные силуэты, вывалившиеся из дорогих авто. Одернул куртку, на всякий случай, чтобы пистолеты по уродски не торчали из-за пояса наружу.

Дождавшись, пока все желающие (и не очень) выберутся из машины, Ли возглавил процессию, мерным шагом сокращая расстояние до Рика Деворо. С одной стороны, хорошо что негр-средний привел столько людей - так просто к ним теперь не подберешься. С другой стороны, если он решит натравить их на Троицу... это откровенно хуево. У Джонни возникли фантомные боли в боку, куда угодила дробь прошлым вечером.

Оказавшись в паре метров от Деворо, Гангрел остановился. Говорить первым он не спешил.

Время тянулось как свежий презерватив: казалось, что вот-вот уже надорвется и лопнет, но вместо этого лишь становилось все более и более ненормальных размеров, заставляя задуматься, а бывает ли такое вообще? Негр средний пообещался прикатить, но не сказал когда именно. И судя по тому что прошло уже больше полутора часов, он никуда не спешил этой ночью... Может, конечно, у него и были дела поважнее, но это не помогало Гангрелу перестать ерзать на месте. Арлин снова возилась со своей игрушкой снаружи, Кид и Скрипач пиздели о чем-то своем, внезапно найдя друг в друге интересных собеседников, что, опять же, не помогало Ли. Кажется, он совсем уж выжил из трендов...

В руках Джонни крутил мобильный Джейкоба. Кастор Браун несколько раз уже звонил и Джонни реквизировал девайс от греха подальше. На какое-то мгновение ему даже захотелось ответить, но он быстро прокрутил варианты развития разговора и перехотел: «О, я большой и страшный нигер, я найду вас, бла-бла-бла, я сокрушу вас сокрушающей мощью, бла-бла-бла... Мудак», - фыркнул Ли, голова его сползла в сторону и он ткнулся лбом в окно боковой двери. Поднял голову и снова несильно ударился лбом.

Возможно, именно потому что в этот момент Ли вспомнил школьную программу и Ньютона с его яблоком, но с очередным таким ударом об стекло, к нему в голову пришла идея. Пару кликов по экрану смартфона, и Джонни оказался в списке контактов. Большой палец начал проматывать имена, пока не нашел нужное. Ли победно хмыкнул. Он даже не заметил, как в салоне стало тихо, а в него уперся возмущенный взгляд Дойла.

— Я ща, — сказал Гангрел и выбрался наружу. Всё тот же палец нажал кнопку вызова. Шансов конечно мало, но Вилена Мармелл если и ответит, то кому-то кого знает. Пиковая Дама.

Нытье этого маленького упыря становилось раздражающим - Джонни явственно представил как он вытаскивает этого слащавого юнца на улицу и хорошенько пиздит его. Или просит Арлин оторвать ему что-то... или на худой конец, придавить его сиденьем.

– Не знаешь, но решил влезть в это дело с самого начала, как будто убийство сородича - это хуева прогулка под луной. Ничего не понимаешь, но как только запахло жареным, полез под крылышко поехавшего негра из трущоб вместо того, чтобы переговорить с Шерифом. – Рука Гангрела потянулась к загривку Скрипача, чтобы встряхнуть последнего. – Единственно что ты можешь не знать, сука, в какое дерьмо ты угодил здесь и сейчас, блядь! Ты, полудурок, не понимаешь, что случится, если какой-нибудь пидор-старейшина до тебя доберется? Ты думаешь, блядь, он тебя будет спрашивать? Да он просто залезет в твою тупую башку и начнет выворачивать наизнанку всё что там есть и, поверь мне, эта боль не сравнится с дробью в пузо! – Конечно, сам Джонни понятия не имел, как именно действуют старейшины, лишь оперируя слухами о возможностях отдельных кланов, сфокусированных на ментальной промывке мозгов. Просто Ли из своего опыта понимал, что в деле связанном с большими ставками без блефа никуда. И его интуиция подсказывала, что Скрипач тоже может это знать. – Мы, сука, твой последний шанс не встретить рассвет завтрашнего дня, а ты, блядина, ещё нос воротишь!

– Ещё одна, весьма монструозная, особа, должно сказать, – протянул Микиэль, приглаживая усы в два движения пальца. – То ещё приключенице, и то правда, – улыбнулся на слова Эмиля плут. Пояснять сходу про змеедеву не стал.

Взгляд его переместился на Ривер, которая явно взяла какой-то след, рассматривая то одежду, то шерсть (или шкуру?) этих оборотней, которые, на поверку, оказались никакими не оборотнями, а чем-то... иным.

–Черт бы меня побрал, если понимаю, что вообще творится в этих пещерах, – пробурчал Дюк. В голове, действительно была какая-то каша, которая никак не хотела улечься в нечто вразумительное. Ещё и Ллайра Эдельфельт может быть совсем неподалеку, ожидая, когда пришельцы с поверхности раздобудут для неё кольцо. А что потом? Микиэля терзали сомнения, что дело может кончиться ещё одной дракой, а если нет, то не окажут ли они местным медвежью услугу, отдав нечто ценное в руки полудевы, чей разум явно помутился за годы изгнания из цивилизованного общества. "Да и к слову, а что за кольцо конкретно мы ищем?", - хмыкнул про себя плут.

– Рудольф, а если эта вещица магическая, ты сможешь её вычислить? – вдруг поинтересовался у компаньона полуэльф и почти сразу спохватился. – Ах да, как твои раны, старина?

Не дожидаясь ответа, Дюк опустился на колено возле одного из павших чудовищ, и принялся осматривать содержимое его карманов. Быть может, если Олладра не будет милостива и кольцо не окажется запазухой у одной из крыс, он сможет найти что-то, что прольет свет на деятельность этих монстров здесь, в пещерах...

Ответ Дойлу потонул в коротком вое боли, вызванным стремительным перемещением переднего пассажирского сиденья к ногам Гангрела. Может, в большей степени ор и был от неожиданности в первую очередь, но где-то что-то тихо хрустнуло. Голова каинита упала на спину сиденья, а пальцы впились в обшивку в тщетной попытке подвинуть механизм обратно.

– Вот же... ссссукаааа... – вырвалось из вампира.

На секунду ногти на руках Ли стали удлиняться, скрипнула обивка сиденья. Джонни почувствовал, что готов разорвать проклятый "капкан" вместе тем кто сидит впереди. Остроты когтей его Зверя вполне бы хватило, чтобы пробить спинку насквозь, плоть, грудину, так чтобы рука показалась с другой стороны подобно личинке Чужого!

Джонни неожиданно для себя понял как он заебался: короткая, но яростная схватка в баре, наполненная пороховым думым, потом и кровью, сколапсировала внутри него в маленькую черную дыру, образующую вакуум внутри. Ему хотелось злиться, Зверь бесновался в клетке, но почему-то сейчас это показалось невероятно хуёвой затеей. То ли из-за того что сам Гангрел полминуты назад сказал Скрипачу, то ли из-за вчерашнего вечера, то ли потому что Бонни отодвинулась назад, освобождая Ли. Пальцы вампира разжались, оставляя дырки в обивке сиденья впереди. Голова всё ещё упиралась в подголовник.

– Дорогая, не при детях же... – сквозь боль прохрипел Джонни, пытаяясь сбросить напряжение хоть как-то. Может вампирам и не бывает слишком больно, но всё ещё бывает ощутимо...

Джонни подключился к ору, сам не без скрытого удовольствия заголосив в тон чужим крикам. Много поводов не надо было, достаточно и того, что вещи вокруг начали лопаться, взрываться мелкими осколками, заставляя негра шевелить ногами. Возможно, в какой-то момент, чисто бессознательно, Гангрел позволил себе пару выстрелов специально около ног, заставляя Кастора менять свою траекторию... Но основной идеей, конечно, по прежнему было попасть в вертлявого сукина сына.

Ли почувствовал, как по загривку пробежал острый холодок - так случалось в те минуты, когда Зверь и Вампир особо чутко понимали друг друга и из этого рождалось нечто вроде Интуиции. Гангрел дернулся инстинктивно, доверяя Зверю, в последний момент закрываясь Скрипачом как живым щитом. Джонни почувствовал проникновение дроби через короткий толчок. "Вот пидоры, могли бы и просто отдать, если он им не нужен", - фыркнул про себя Ли, продолжив оттаскивать пленника в общую залу. Кажется, случившееся никак не тронуло мистера Шанса...

– Бонни! Валим! – рявкнул Ли, надеясь, что ему удастся перекричать ворвавшуюся в Элизиум музыку.

"Ещё бы ты не был готов", - фыркнул про себя Таддус, ухмыльнувшись в пустоту. Что ж, по крайней мере одной проблемой будет меньше... Впрочем, Элина немного напрягало, насколько просто всё получалось. Это порождало сомнение: что если всё это не более чем спектакль, чтобы Чужак мог проникнуть в Шпиль? Куда же ещё Десницы захотят отправить такого пленника, это было предсказуемо... Барон поджал губы, размышляя над ситуацией.

Из задумчивости барона вывел голос Верна, в своей привычной манере излагающего собственные мысли. Сейчас особенность проповедника лишь больше обостряло негодование за столь неосмотрительные действия Игнация в трактире. И всё-таки, что-то из слов зацепило Элина:

– Может быть опасно возвращать его в штаб, – наконец, произнес Таддус, ставя сапог на невидимое тело на земле, желая убедиться, что пленник не пытается дергаться. Когда нога "исчезла" по щиколотку, Элин вновь вздрогнул: неизвестность порождала инстинктивное чувство страха. Страх в мужчинах подобных Таддусу порождал в ответ гнев. – Шарп, закончим с погрузкой, мне нужно, чтобы ты поскакал вперед и доложил всё как есть капитану. Уверен, он знает что с таким делать.

– Конечно отпустим! Нам самим нахуй твой дружок не упал, – прокомментировал Джонни слова Кастора, кидая по сторонам резкие взгляды, выхватывая взгляды гостей Элизиума. Гангрел не стеснялся обнажать клыки, показывая, что любой кто захочет вписаться в заварушку отхватит пиздюлей по полной. – Сперва только с ним хотят поговорить. А ты, приятель, и все, блядь, остальные упыри в этом месте, – голос Гангрела стал громче, – подумайте о Камарильских законах, что вы нарушаете, укрывая преступника! Кому не терпится встретить рассвет - милости прошу, те кто думать не разучился - оставайтесь на местах!

Киду же достался резкий, нервный кивок. Ли подумал, не дать ли мальцу вторую пушку, но Астрин никогда не был тем парнем, что любил старое-доброе ультранасилие... Да и момент был не подходящий.

Челюсть Таддуса выдвинулась немного вперед, когда Одесса заговорила в ответ, всё ещё препираясь. Она явно не привыкла подчиняться. У барона руки чесались проучить эту девку, показать своим излюбленным методом, что значит противиться его, Элина Таддуса, воле. Он был уверен, что пары пощёчин будет достаточно, чтобы женщина "пришла в себя". Это всегда хорошо работало с служанками в его доме. Но действовать мужчина не спешил, прикидывая, что если эта Беласко действительно окажется подстилкой Графа или де Порга, это может создать в будущем немало проблем.

– Я верю в ваши "таланты", лэди Беласко, – мрачно произнес Таддус. Вызов, который он видел в её встречном взгляде, бесил его. Но придется сдерживать свои эмоции, он и так позволил себе лишнего перед остальными Десницами. Элин отвернулся от девушки, показывая, что разговор закончен.

Барон попытался вникнуть в стремительно развивающиеся события. Если Леган был прав и в их руки попался настоящий Чужак, это будет большой удачей! Первый же день, а отряд уже подобрался так близко к тому, что происходит в Понайсе, чем кто-либо когда-либо. А если размышлять дальше о том, что может быть действительной целью грядущей делегации, это может стать большим сюрпризом гостям... Только вот приятным ли? Чутьё подсказывало барону, что действовать теперь нужно очень осторожно, и окончательное решение должно быть принято явно не ими.

– Слушай сюда, Нэ-тун, – обратился уже более сдержанным тоном к невидимке Десница, – мы продолжим разговор в другом месте. Если будешь вести себя спокойно и отвечать на наши вопросы - поживешь подольше. Ты всё понял? Твой... отряд, – лицо Таддуса скривилось, ибо присутствие ещё нескольких подобных созданий в такой же броне может привести к крайне плачевным последствиям. – Они не должны вмешиваться, это ясно?

Гангрел сдержал улыбку, видя в какой ситуации оказался их третий компаньон: не полез бы без них, такого вполне себе могло и не быть. Джонни сделал Арлин знак не шуметь и плавным шагом направился к "веселью". Впереди маячил красный свитер и выбеленные волосы - это мог быть только он! Скрипач! Ну, конечно, если с вампопидорами в этом домене не перебор.

Когда дверь в Элизиум за вампирами закрылась, Ли сразу же ощутил прилив бодрости: тошнотворное ощущение из грудной клетки начало стихать, а сторонние звуки - возвращаться в Гангрельский мир. И, похоже, Джонни не прогадал - это местечко разительно отличалось от предыдущей залы с мясным танцполом. Здесь ощущался тот самый налет лоска и статусности, который так нравился Гангрелу - сюда не пускали кого попало, а если ты здесь, значит уже круче среднего большинства. Теперь осталось так же красиво выйти отсюда вместе с Астрином и Скрипачом.

Ли постарался приблизиться без резких движений, чтобы случайно не привлечь внимание команды допроса, на тот случай, если кто-то имел глаза на затылке. Он выбрал своей целью тщедушного Тореодора, предпочтя его широкоплечему негру-Бруха. У него даже начала закрадываться мысль, уж не Кастор Браун ли это собственной персоной? Впрочем, пока не важно. Последние шаги Джонни преодолел быстрее, не давая Киду, сидящему к нему лицом, выдать его взглядом или вскриком.

– Ебать! – протянул Гангрел с веселой ухмылкой, почти что наскакивая на красный свитор со спины, чтобы рукой по-дружески прихватить его за шею, как обычно делают старшие братья младшим, задумав шуточную взбучку. Вот только было отнюдь не по-дружески: Ли попытался сходу взять мальчишку так, чтобы тот не смог запросто вывернуться. – У вас тут слет любителей маленьких мальчиков или как?! – Свободная рука потянулась за спину, где ждали своего часа dos pistolas.

– Ах ты ж сучье отродье, – зло выпалил Элин, утирая пот со лба и размазывая сажу по лицу ещё больше, после того, как пришлось тащить колдуна в подворотню. Весил он как целая лошадь, по ощущениями. Почему? Барон терялся в догадках, прикидывая, что доспехи подобного веса даже он не смог бы носить.

Внезапное осознание всего произошедшего волной неконтролируемой злости накатило на Таддуса и, оказавшись ещё ближе к связанной жертве, здоровяк попытался ударить каблуком сапога туда, где должно было бы быть лицо человека.

– Это ты мне сообщишь, выблядок! Всё сообщишь, если не хочешь чтобы я тебя как свинью разделал прямо здесь, – рявкнул барон, казалось, совсем не обращая внимание на необходимость конспирации. И, словно в доказательство своих слов, вытащил меч, угрожающе направив его на невидимого супостата. – Сбрось своё колдовство и яви себя перед слугами Отца-на-Троне! – потребовал Таддус.

На более сдержанные и мудрые слова Легана Элин явно не обратил внимания сразу же.

Микиэль был обескуражен своими находками. Со стороны могло показаться, что тяжелый вздох связан с неменее тяжелыми мыслями об ужасах войны и о том, что теряет каждый из нас, пока полуэльф рассматривал медальон с портретом. Где-то в глубине души оно так и было, конечно же, но по большей части вздох был связан с посредственным качеством трофеев. Фарго ожидал куда большего от всего этого предприятия с изучением подземных пещер, полных крысолюдов, а в итоге - хлам. Пожалуй, только сейчас Микиэль почувствовал насколько сильно он устал за весь этот долгий день...

– Понимаю, – коротко ответил усач Рудольфу, убирая в один из карманов медальон, гребень и немного семян. Чтобы это всё не значило, возможно, оно ещё как-то пригодится. – Если эти тоннели наводнила эта чумная зараза, нам точно нужно перегруппироваться и точно нужно дать знать местным властям, гарнизону, что здесь творится. После этого нужно решать с дальнейшим планом действий. Спешка здесь может стать большой ошибкой, стоит нам недооценить противника, поэтому разведка будет очень кстати, Эмиль. – Полуэльф уже поднялся на ноги и сейчас смотрел на неожиданное подкрепление. – Если ты уверен, что сможешь остаться незаметным, то действуй, мы же закончим с этим местом и вернемся наверх, чтобы разобраться с ранениями.

– Бля, – фыркнул Гангрел, когда почувствовал приближение заточенного карандаша для бровей (или чего там?). Попытался отвести голову, но ощутил как тонкие пальцы словно тиски сжались на его щеках, так что высвободиться стало задачей выше среднего. "А, бля, похуй", - чертыхнулся про себя вампир, чувствуя как вытянулись его губы и он стал похож на рыбку. Пошлепав губами, явно придуриваясь, Джонни посмотрел на сосредоточенное лицо Бонни, которое было сейчас непривычно близко к нему. Ну и было всё ещё приятным для взгляда. – А я уже говорил, что ты похожа на героиню из порно-пародии на "Блейд" в этом прикиде? Хах, эт комплимент! – поспешил добавить Ли, ощущая, как пыльцы на челюсти сжались сильнее.

На лице Гангрела играла улыбка, пока он наблюдал, как женщина рядом бурчит о социальной жизни, попутно смывая макияж прямо в джакузи. "Чего только потом не найдут в этой воде", - хмыкнул про себя Ли.

– Как ты, вообще, на такой работе работала, там же с клиентами надо постоянно пиздеть, чтобы на деньги их разводить? – удивился Ли.

– А про негра младшего Скотти говорил, что он тут на отшибе во всех смыслах: всех чурается, никто его за потомка Принца не держит. Такой скорее всего за корешей держится, не поверит, что Скрипач причастен. Тем более, что официально он и не причастен - охотник грохнул Батю, охотника подослала баба-Дэй. И это при условии, что Кастор, вообще, в курсах за детали кто-чего - большущий СЕКРЕТ же. Пока. Вот, правда, с этой херни твой вопрос меня ставит в тупик.

А ведь действительно, какого хера лордец знал СЕКРЕТНЫЙ номер бёрнера? Ли поджал губы, сосредоточенно перебирая детали последних дней, связанных с использованием телефона. При этом вид умывающейся Бруха, трансформирующийся в everyday normal girl странным образом помогал сфокусироваться.

– Сссссука! Не знаю. Мы звонили негру старшему, вроде у него мобила... с которой потом негр средний нам перезванивал, помнишь? Полагаю, этот мобильник потом по рукам успел походить и кто-то явно заинтересовался незнакомым номерком, с которого Принцу набирали как раз до внезапной кончины. Не удивлюсь, если наш номер уже весь город, блядь, знает... – Джонни присовокупил к уже сказанному ещё парочку выражений и нарочито громко выдохнул, после чего закинулся остатками витэ из бокала. – Надо было Келли спросить, когда в тачке сидели, теперь мы её хер увидим, чтобы глаза в глаза такое спросить. Блядь! – Судя по всему вечер для Ли оказался внезапно подпорчен этой маленькой деталью.

Поставив кровавый бокал на бортик, вампир погрузился под воду с головой, в эфемерной попытке смыть с себя груз всех печалей и невзгод. Приятно, конечно, но нужного эффекта не дало. Джонни запустил руки в волосы, чтобы убрать их с лица.

– Ладно, похуй. Нет так нет. Слили нас как-то. Спросим у неё завтра. Можно заодно спросить про эту бабу, которая после нас к Деворо прикатила. Короч, завтра тогда первым делом к этому Скрипачу гоним - дальше по обстоятельствам. Надо ещё Кида будет выцепить. На край, кстати, можно его за Кастором отправить.

Взгляд Гангрела устремился к гигантским окнам. Внезапно он ощутил, как начало наливаться тяжестью тело. Как будто бы его разморило в джакузи, вот только с вампирами такая тема не прокатывает. Значит, уже совсем скоро рассвет. Накатившая на вампира усталость намекала об этом. Джонни потянулся:

– Ты тоже чувствуешь? Надо укладываться идти будет... Можем по разным "шкафам" разойтись, на случай, если "гости" завалятся, чтобы в одном место не сцапали... пожалуй, надо будет пушку рядом держать...

Эльф стоял скрестив руки на груди, слушая слова Носящей Пурпур о предстоящем набеге. Помпезные речи для всех, кто завтра вытащит свои клинки из ножен во славу Драконьей Королевы. Половина из них - религиозные фанатики, три четверти оставшихся алчут крови или золота, следуя собственным низменным потребностям, ещё четверть, а может и меньше, таких как он сам, тех что ищут собственную выгоду в грядущих переменах в этом регионе. Был ли такой расклад ему на руку или нет, Халиадлон ещё не решил, слишком мало времени провел он в этом лагере, слишком поверхностно видел всю картину. Одно он знал наверняка - там где почитатели драконов, там же знания. Фигуры расставлены на доске, осталось лишь правильно сделать следующий ход.

Выражение лица эльфа не изменилось за всю речь Воинствующей Фрулам. Оно не выражало ничего конкретного: с равным успехом можно было предположить, что Халид сосредоточен на словах командира налётчиков, так и то, что он грезит наяву. Когда Носящая Пурпур закончила, Сильверлиф тихо выдохнул и огляделся по сторонам. На долю мгновения его посетила мысль о том, куда завел его Путь, и чтобы сказали родичи, увидь они его сейчас среди этого сброда. Впрочем, это было уже не важно.

Часть вещей воин оставил в шатре, который ему указали при распределении. Место было грязным и душным, так что Халид уже был готов таскать свою заплечную сумку с собой, если бы это не было бы ещё большей глупостью. Он оставил при себе клинки и не стал снимать броню, явно не доверяя никому из своих будущих "соратников".

Белиберда долетевшая до его заостренных ушей оставила эльфа равнодушным: наверняка обладатель этого грубого голоса был и на вид весьма плох, чтобы уделять этому большое внимание. По крайней мере не сейчас. Когда собравшиеся налетчики стали расходиться, Халид так же покинул место собраний. Ему очень не хотелось возвращаться в шатер прямо сейчас, хоть узнать поближе тех, с кем завтра придется воевать плечом к плечу, было более чем резонно. Эльф не питал на этот счет больших надежд.

Халид решил пройтись по лагерю, присматриваясь к тем, кто пойдет завтра в рейд на этот Гринест. Так же воина подстегивало небольшое любопытство: как много эльфов, в особенности своих родичей, может он встретить в этом лагере?

– Бля, ну я никогда не думал об этом с этой стороны, – хохотнул Гангрел. Казалось, что смех, как паразит из научно-фантастических фильмов, не слезал с него по какой-то причине. – Трахать еду, перед тем как её похавать. Мммм, наверное, я просто не гурман. Это же... ёпт, это же надо воспользоваться Кровью, чтобы потом выпить крови. Да, я, похоже, не гурман.

Когда перед глазами вампиров предстала ванная комната, Ли не мешкая подобрался к джакузи и перелез через борт, удерживая в руках ещё одну бутылку витэ, "Чивас" и пару бокалов. Всё сразу намокло, когда вампир без задней мысли плюхнулся в бурлящую воду и его бледное лицо стало подсвечиваться снизу. Только после этого Джонни догадался поставить всю тару на бортик.

– Ааааааа, как же ОХУЕННО! – простонал вампир, сползая глубже в воду, запрокинув голову на бортик.

Надо было возвращаться к тому, что спрашивала Бонни, а то будет совсем уж не в тему соскочить прямо сейчас. Джонни просто не любил оглядываться назад. Он любил сжигать мосты, чтобы было проще жить. Никакого "вчера", только "сегодня" и "завтра". Впрочем, вместе с немертвой тушкой в джакузи оттаивало и вампирское сердце.

– Да, слушай, с Кидом всегда есть о чём попиздеть. Он же у нас колледж-бой, – Ли неопределенно фыркнул, показывая явное неодобрение личностям, что были умнее его самого. – Чё не спросишь, всё знает, ну, или мнение имеет, на край. Даже странно становится... – Гангрел на пару секунд замолк, закидывая локти на бортик джакузи и устремляя взгляд в сторону огроменных окон. Туда где продолжал плакать о грязном городе небожитель. – Шулер... я когда-то работал дилером, да. Ну и казино не наебешь, скорее уж наоборот, так что в каком-то роде шулер. Я даже попытался обмануть казино, где работал, и связался с парнями, с которыми хотели его обнести... и даже обнесли, но только вылилось всё в большие неприятности, так что я просто свалил подальше. – Голос каинита стал до непривычного спокойным и серьёзным. – Но, блядь, это мне и дало билет в не-жизнь: моему старику была нужна пара ловких рук, так что... – Ли промолчал и лишь пожал плечами, словно говоря, что вышло как вышло. – А у тебя как?

Ли потянулся за бокалами, подставляя их под откупоренную бутылку в руках у Бруха.

Колода выгнулась дугой в пальцах Джонни Ли. Он чувствовал, что если надавит ещё чуть-чуть, то атласный пластик соскользнет и лесенка карт устремится вверх, преодолевая сопротивление кондиционированного воздуха. Так и случилось - шелест пик, крестей, бубен и червей разрезал тишину, пока Гангрел стоял в гардеробной напротив яркой кожаной куртки с головой волка на плече. Как круто она будет смотреться на таком бродяге как Ли, даже не смотря на то, что у вампира не было байка! Вторая кожа, красная как кровь, сигнализирующая опасность. То что нужно, чтобы выделяться в серой толпе...

Карты, повинуясь законам физики, опадали на пол, пролетая мимо бледной плоти Гангрела, стоявшего абсолютно голым. На фоне утонченной дороговизны его субтильное тело не вызывало восхищения, как не восхищали "вторичные" шмотки из азиатского магазинчика, лежавшие недалеко от входной двери грудой мокрого тряпья. Но в обоих случаях Джонни было так похуй! Ему нравилось ощущать себя свободным от чего-либо. Эдакое проявление нигилизма во всех его смыслах. Настоящая звериная свобода! Или же желание заполнить пустоту внутри, кричащую во внешний мир: "Я, я, я! Посмотрите на охеренно важного человечка!".

– Йоу, Арлин, го в джакузи! Если что, можно там и попасть, – гаркнул мужчина через плечо, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы подруга его услышала.

Оказалось, что на его плече почти неощутимо балансирует карта "рубашкой" вверх. Ли потянул пальцы, чтобы аккуратно подхватить её. С секунду помедлил, прежде чем переворачивать - предчувствие холодной иглой кольнуло куда-то между лопаток. Стилизованное изображение дамы с черным карэ вновь взглянуло на вампира. Хитрая сучка Идалин Келли? Или брутальная сучка Арлин? Или, быть может, жизнь готовит его к встрече с ещё одной "дамой"?

Джонни кинул карту на пол. Собрать их можно будет потом, Ли вовсе не хотел заморачиваться перед сном чем-то столь тривиальным и банальным. Завтрашний день напрягал своей неизвестностью и Гангрел резонно предполагал, что насладиться роскошью удастся ещё не скоро, поэтому он хотел сделать это сейчас, пока ещё было время. Почувствовать себя на вершине, заслуженно получить все преференции повелителя ночи!

– Арлин, бля! – крикнул громче Ли, разворачиваясь, чтобы покинуть гардеробную.

— Какого дьявола?! — только и успел громко поинтересоваться Микиэль, не обращаясь ни к кому конкретно, после того как прогремело два...выстрела? И ворвавшаяся в обороняемое усатым плутом и умельцем в очках пространство Ривер ясности не внесла. Впрочем, сомневаться в слове боевого товарища Дюку не приходилось - нормально, значит нормально.

Кивнув в ответ на реплику шифтера (уже и не важно, увидела она или нет), Микиэль вскинул рапиру в воздух и повернулся к Ленцу:
— В атаку! Покажем мерзавцам по чем фунт лиха!

Лжекапитан вновь заметался по полю боя, стараясь не останавливаться нигде дольше чем на несколько мгновений. Следующей жертвой для своей рапиры полуэльф выбрал крысу, рядом с которой остановилась Ривер.

Четвероногий грызун будто знал что его ждет: зашипев, в последний момент зверек отскочил в сторону, разворачиваясь мордой к полуэльфу и продолжая скалить зубы. Наконечник рапиры неприятно звякнул о камень. Дюк почувствовал, что совершенно точно знает, что предпримет крыса - судя по напряженному телу она готовилась к броску.

— Маленькая тварь, – прохрипел усач, восстанавливая на секунду утраченное равновесие, но было уже поздно, чтобы отвести оружие назад для упреждающего удара. Крыса прыгнула вперед, метя куда-то в живот полуэльфа.

С глухим звуком деревянный корпус арбалетам, всё ещё зажатого в левой руке, врезался в летящую шерстяную тушку в воздухе, в последний момент отбив мерзкое создание в сторону. Крыса упала на бок и Микиэль не собирался давать ей ещё одного шанса - лезвие проткнуло шею грызуна насквозь, заставив того сдавленно запищать, испуская дух.

Ли выгнул бровь на последнее предложение референта. Он даже не знал что и предположить, после всех откровений этой чики.

– Ты так говоришь, будто мы, – Джонни указал бокалом в руке на себя и на Арлин, сменив тон на более панибратский, – большие шишки из Нью Йорка или ещё откуда. Что может парочка пришлых деревенщин предложить могущественным Вентру Даут-сити? Городу, где убивают Принцев, а местная охранная шарага охотится на сордичей.

Гангрел залпом допил кровь и теперь просто крутил сосуд в руке. Он совсем не ожидал, что Ида Келли начнет откровенничать о том, что даже престарелый Вентру опасается за свою жизнь. Вентру, которые всегда держат, или стремятся к этому, домены за яйца.

Если попробовать вникнуть в то что уже рассказала Ида, выходит, что кто-то планомерно избавляется от этих самых столпов города: Принц Бруха, старейшина Тореадор Дэй... На очереди, действительно должен быть какой-нить упырь-Вентру. Но... кто способен проворачивать такие вольты?

Пока речь разливалась бурным ручьём по комнате, Элин позволил себе немного отвлечься и слушать в пол-уха. Он не спеша снял кожаную куртку и небрежно кинул её на спинку кресла. Перевязь с мечом была намного более бережно отправлена к ранее пристроенной сумке с дарами Кузни. Мужчина, всё так же неспеша, закатал рукава рубашки, как бывало часто делал, когда доходило до дознаний особо нерадивых субъектов... Впрочем, выбивать дурь было не из кого, не в этой комнате, хоть барон сейчас не пожалел бы ободрать костяшки, вместо того, чтобы распутывать этот клубок, "любезно" подкинутый де Погом.

Подумать было о чем. Конечно, служащие в тайной полиции были допущено ко многим материалам и картина мира, о которой напомнил капитан, не была нова для Таддуса, но всё так же далека от полноценного понимания: где-то там наверху железные корабли бороздят моря звезд, благословленные Отцом на великие дела! От мысли о том, что есть и другие такие Эйкриджи, сотни или тысячи таких же земель как и его родина, заставляли дрожь пробегать по хребту Элина. Глубоко в душе этот мужчина понимал, что правда открылась ему весьма поздно, когда огрубевшее сознание стало подобно стали - готовое скорее сломаться, нежели прогнуться...

Барон скрестил руки на груди, заняв место в комнате так, чтобы иметь возможность обозревать всех собравшихся и наоборот. Нужно было начинать расставлять всё по местам.

– Преподобный Верн, прошу, приберегите цитаты из Писаний для проповедей, а пока - говорите яснее, – бесцеремонно ответил Игнацию барон. – Коль скоро у нашего ученого собрата с вопросами религии не всё гладко, я прошу вас, преподобный, разобраться предметно о чем там проповедуют фальшивые листовки агентов Эгермении в разрезе священных писаний Мордехая. У вас есть два-три дня, пока я улажу вопрос о транспорте до Понайсы.

Элин и сам не обратил внимания, как начал снова мерять шагами комнату, время от времени кидая взгляды на своих коллег.
– Разделим наши усилия: я, преподобный Верн и Шарп отправимся собираться данные о том, что творится в дальних землях, дабы установить причину столь наплевательского отношения к Десятине. С учетом того, что Города Залива будут на нашем пути, уверен, мы сможем найти часть ответов уже там и, милостью Императора, сэкономим время. Бернард, Леган и лэди Беласко, на вас остается задача подтвердить догадки о том, как контрабанда попадает в наши земли и понять, чья рука стоит за этим. Берите Ги, если считаете что сможете протащить его на приём к принцессе, – обратился к Одессе барон, – только научите его манерам, чтобы чего не вышло. Её королевское высочество покровительствует звездочетам и прочим фантазерам, если Ги чего и разнюхает от того паренька, возможно принцесса Меридит соблаговолит поделиться собственными соображениями на этот счет. И, конечно, культы - надо узнать, что такого принцесса могла разузнать.

– Есть ещё один момент, о котором я сейчас задумался: я знаю, что луна в прошлом символизировала одно из старых божеств, до того, как Мордехай принес Свет Императорских Истин в наш мир, – Элин осенил себя символом аквилы. – Если я не ошибаюсь, то это был Энкулон. Я не сведущ в таких делах, но это может пригодиться.

– Старина, – Элин посмотрел на Легана, – помимо листовок и того что запросила лэди Беласко, меня интересует любая информация о культах и святилищах волхвов непосредственно на территории Понайсы. А так же... – Таддус на пару секунд замер, поджав нижнюю губу, вперив взор в старого схоласта, явно размышляя над следующими словами. – Капитан упомянул, что Эйкридж уже посещали подобные "инспекции", и это должно быть где-то задокументировано. Найди мне эту информацию, Леган, всё что сможешь. Если потребуется, обращайся к капитану.

Вопрос о пришельцах со звезд был весьма щекотливым: такие знания охранялись не менее рьяно чем святой болтер Мордехая, а значит и проявленный интерес к ним будет так же отмечен. И не смотря на то, что речь шла о Руках Короля и тайной полиции, Элин понимал, что это может аукнуться в будущем.

– Шарп, займись своей идеей, несколько дней у тебя будет. Как минимум можешь подготовить всё для тех, кто останется в здешних землях, – кивнул на пожелание человека, чьем ремеслом было убийство.

– Как только у нас на руках будет больше информации об еретиках, что распространяют свои фальшивые воззрения, можно будет решить о контрмерах: помимо отрубания голов, всегда есть вариант распространять свой собственный взгляд на вещи.

Сделав паузу, Элин широким взглядом охватил собравшихся, уперев руки в бока:
– Вопросы?

Джонни подозревал, что все интонации и мимика девушки напротив, которыми она приправляла свои слова, были искусственны и являлись скорее инструментом для достижения целей, нежели искренним проявлением чувств... но Гангрел слишком любил чужое внимание.

Взгляд Бонни Джонни встретил легкой улыбкой, мол, да всё норм! Само собой, всё было далековато от нормально, но это началось не сегодня, а в тот самый момент, когда троица ввязалась в местный быт и стала свидетелем смерти Принца. Теперь приезжие ходили по охуенно тонкому льду и любой неправильный шаг мог стать последним. Проблема была в том, что и стороны, где лед покрепче, тоже не было - котерия стоит ровно посредине озера. И, само собой, богатый упырь не будет посылать за тобой дорогую тачку и телочку, если не видит в этом какого-то профита. Что ж, раз уж троица уже успела заглянуть к негро-потомку и Шерифу, чего бы не посмотреть что предложит третья сторона? По крайней мере, риск всё еще напоминал Гангрелу о жизни.

Ли пригубил крови, прежде чем ответить. И пусть этикетка не сказала ему ничего конкретного, вкус витэ на кончике языка говорил сам за себя - он не обманулся насчёт изысканности угощения. На секунду меж приоткрытых губ показались инстинктивно удлинившиеся клыки хищника.

— Все живы-здоровы, они, увы, тоже. Одежду, правда пришлось спешно менять, — ухмыльнулся в ответ Вентру вампир, как бы невзначай окидывая взглядом олимпийку с четырьмя полосками. Дескать, обычно-то я одеваюсь как надо. — И давно ли в Даут-сити смертные охотятся на сородичей?

Гангрел криво усмехнулся, имея удовольствие наблюдать, как за следующим окном, в комнате пацана, появилась Арлин с этим самым упырьком. «Oh boy!», - присвистнул про себя вампир, прикидывая, что мальчишка, наверняка, посчитал это исполнением своей влажной фантазии. Навряд ли когда ещё такая чика прикоснется к нему. На округленные глаза мальчишки Ли ответил приветственным взмахом ладони.

И всё бы хорошо, если бы внизу не началось шевеление. Луч фонарика заставил губы Гангрела сложиться F-слово.

Повернувшись к Бруха, Джонни похлопал себя по запястью уже давно не знавшему ремешка часов, давая подруге знак, что время на исходе. Оставалось надеяться, что Бонни удалось что-то узнать - еще одной встречи с дробовиком Ли хотел бы избежать, особенно, если «выхлопа» от этой встречи ноль.

Понимая, что время утекает на ускоренной перемотке, а Арлин еще нужно выбраться из окна, Гангрел добавил к своему языку жестов еще один: он указал пальцем вниз. После чего лихо заскочил на мокрые перила балкона, придерживая себя руками, и с силой втянул влажный ночной воздух. Полуночный час. Время зверя.

Джонни не был уличным паркурщиком, путешествующим по крышам города ловкими прыжками. Он просто был глуп в достаточной мере, чтобы успеть «сделать» вперед «подумать». И поверить, что если какой-то трюк возможен в кино, то он возможен и в жизни.

Не дав себе опомниться, Джонни наклонился вперед, проваливаясь в пустоту за металлическим балкончиком, находу разворачиваясь лицом к стене дома. Всё или ничего, Ли был готов сыграть с Судьбой ещё раз, ловя фантомное ощущение ускоренного биения сердца в груди. Именно в этот момент ему вспомнился фрагмент одной песни: «I believe I can fly». Гангрелу стоило усилий, чтобы н рассмеяться в голос.

Джонни уселся на перила балкона, устроившись максимально вольготно, насколько позволял инстинкт самосохранения в попытке предотвратить случайное падение вниз. "Было бы больно", - хмыкнул про себя Гангрел, вглядываясь в тротуар внизу. На какой-то миг вампира коснулось странное ощущение... азарта. Ведь он никогда не пробовал лимит своих упырьских способностей к регенерации настолько...Впрочем, из того что Ли уже успел так или иначе "попробовать" на себе, выходило, что падение или превратит его в размазанную по асфальту желешку или же потребует огромное количество времени, чтобы восстановиться. Ни то ни другое не прельщало, по крайней мере пока что.

Случайный порыв ветра заставил тело каинита качнуться и Джонни тут же вцепился в мокрые перила балкона двумя руками, нервно улыбнувшись. "Не, ну нахер такие проверки", - мелькнула быстрая мысль и Ли подвинул задом чуть вперед, подальше от странно манящей пропасти.

На какое-то мгновение возникла тишина, большей частью в голове Ли, перекрываемая барабанящим по панаме, по плечам и спине черной олимпийки дождем. Сам себе Гангрел напоминал нетопыря, усевшегося в неестественной позе, в ожидании чего-то. Взгляд Ли скользнул на минутку в сторону, туда где Город продолжал жить, умываемый дождем. Этого было безусловно ничтожно мало для того чтобы смыть всю накопившуюся грязь, но зато станет меньше пыли, хотя бы на какое-то время.

Вампир приложил усилие и втянул воздух полной грудью. Смог, мусор, отработанное подсолнечное мясо для фритюра из забегаловки внизу... Ли чувствовал аромат города, чувствовал затхлость, притаившуюся в воздухе - всё здесь было тленно, как будто все живущие в этих бетонных джунглях как мухи копошились на издыхающем теле огромного левиафана. И это было прекрасно. Это была жизнь. Гангрел поднял лицо вверх на встречу слезам, что лил по умирающему некий небезучастный субъект... Именно в такие моменты Джонни ощущал себя причастным к чему-то большему, чем мог бы когда-нибудь стать, будучи простым смертным. А ещё ему на мгновение захотелось просто ворваться в квартиру через окно и выбить всё что требовалось из обитавших там людей! Но чувство прошло так же быстро как и пришло.

Глянув мельком на экран смартфона, Ли убедился, что Арлин больше ничего не писала. "Давай, подруга, теперь дело за тобой".

Гангрел взял на себя денежные траты, заметив, что поездка и закупка новой одеждой, вышла весьма ощутимой для кармана. Неплохо было бы подумать, где разжиться ещё наличкой. С таксистом вампир попрощался уже привычным "come on".

– Так блядь, – коротко подвел черту Ли, чтобы перейти уже непосредственно к обсуждению дальнейшего плана действий. Опустив очки на переносице, каинит ещё пару секунд задумчиво вглядывался в район шестого этажа, где должен был бы находиться дружок Скрипача. Этот маленький гавнюк точно должен знать, где искать блондинчика. – Я вот чё думаю: можно и по-хорошему к этому пареньку подкатить, типа что мы Скрипачу помочь хотим выбраться из той ситуации, где он оказался. Можно даже тупо сказать, чтобы парнишка передал наш номер для связи. Ну или по-плохому можно: ввалимся туда, всех кто есть положим мордой в пол и выбьем всё инфу. Какой ты вампир сегодня, а? – Джонни криво усмехнулся и посмотрел на Арлин поверх очков.

Шиноби приземлился на одно колено, короткий клинок замер в верхней точке по ходу движения. Лезвие дымилось, Масатака ощущал протестующую вибрацию стали от соприкосновения с кровью огненного Бога. "Нужно будет показать её кузнецу", - мелькнула быстрая мысль на фоне, казалось бы, повисшей в пагоде тишины. Неожиданно, Соичиро понял, что пол под ногами больше не жжёт, но... холодит, даруя прохладу многочисленным ожогам. Огонь угас в этом храме вместе с последними словами Кагуцути-но-ками.

Скинув резким движением остатки шипящей крови с клинка, Масатака убрал меч в ножны. Почти бесшумно - сталь клинка действительно деформировалась, прорезав плоть Бога.

Соичиро обернулся. Вместо ками - пепел, подхваченный ночным ветром. Как-то сразу стало зябко, даже не смотря на пульсирующую боль ожогов. Троица шинхарэ всё ещё жива. Синдзе Ясамура смог сдержать гнев могущественного демона. Было ли что-то, что сможет остановить этого юношу? Ниндзя поежился...

Молча Масатака подошел к своей сумке. Вернее, тому, что осталось от плетеной заплечной корзины, попавшей под пламя Кагуцути. Оплавленный в лужицу свинец от множества мелких бусинок, лопнувшие склянки с маслом, остатки пеньки - все нехитрые пожитки шиноби были преданы забвению вместе с ками. Лишь две вещи уцелели: клинок Кийро и тубус с писаниями Тишины. Последний был спрятан за пазуху. Клинок же был аккуратно поднят. Наверное, остатки одеяний кого-то из Радуги станут временными ножнами.

Обернувшись на охотников за демонами, он по очереди поклонился каждому из них, надеясь, что его действия заработали ему мирный исход. Теперь предстоит долгая дорога.

– Милостью ками и предков, надеюсь, мы не встретимся вновь, шинхарэ-сан, – вместо прощания произнес Соичиро.

Задержав взгляд на Юйе, ниндзя еле заметно кивнул:
– Я буду искать дальше, Это-сан.


Не смотря на непогоду и темноту, Масатака Сочиро развернулся и покинул то, что первые люди возвели как храм. Чудом непогасший фонарь, оставшийся снаружи, обозначал удалявшуюся фигуру шиноби. Он выполнил поручение беспощадных доно, подтвердив в очередной раз свою решимость... даже зная, что плата была навязана маленькой Аяка-чан столичным колдуном. Откуда Мандарин знал о расположении деревни Неслышной Тишина - загадка, которую ещё предстоит разгадать. Для начала мастера должны узнать, что произошло в Касенамуре и на горе Гассан.

Он уносил с собой вниз по склону не только новое ощущение силы, оставшееся в нем, простом человеке, убившем Бога; не только таинственное преображение, сделавшее его моложе; он уносил с собой груз мудрости, и неразрешенных вопросов, что без спросу возложила на его плечи молодая девчонка-шинхарэ. Впервые в жизни, Масатака Соичиро ощутил внутри горечь истины, ведь он нашел ответ на непростой вопрос: "Кто являлся бóльшим человеком: искаженное создание из храма охотников на демонов или же взрощенный в холодных тисках беспощадной воли мужчина?". Масатака Соичиро видел такое, что большей части людей не являлось даже в кошмарах, его жизни могло хватить на двоих или троих... Но это знание не было способно заполнить холодную пустоту внутри...

"Вот он момент... пока она занят юнцом", - пронеслось в голове Масатаки, когда он увидел, как неумолимо становится с каждой секундой всё ближе и ближе к ками Ясамура, попавший в огненный аркан. В который раз шиноби успел отметить, насколько же прочным был этот немертвый шинхарэ. Казалось, что в нем заключено несколько жизней. Казалось, что из всей троицы охотников на демонов, именно Синдзе является самым опасным противником... Какой же удобный момент настал, чтобы одним ударом избавиться сразу от двух демонов! Но кровавая дань была уплачена лишь за одного.

Соичиро быстро обогнул колонну, набирая инерцию. Легкие обжигал каждый короткий вздох, который приходилось вкладывать в задуманное. Ниндзя не был лучшим из мечников, не стрелял из вакю подобно обученным буси... его силой был верно подгаданный момент!

Оттолкнувшись от пола храма, Масатака пролетел короткое расстояние мимо Уэны, занятой обрушением алтаря, до колонны. Деревянные гэта натужно скрипнули, впиваясь в колонну, прежде чем сквозь сжатые челюсти Соичиро вырвался резкий выдох и ниндзя оттолкнулся ещё раз.

Горячий воздух опалял лицо. Шиноби ощущал как высохла последняя влага оставленных для особо подобающего случая слез. Как трескается кожа на губах с каждым преодоленным до Кагуцути-ками сяку. Обе ладони крепко сжали рукоять ниндзято, отведенной в сторону для широкого удара. Удара, который должен был лишить бога его головы.

Нестерпимый жар коснулся щёк шиноби. К крику Ясамуры добавился крик Соичиро. Яростный вопль последней надежды. Дзюцу шиноби Неслышной Тишины - Тень Гасящая Пламя.

– Ну охереть, детка, мы заполночь получили возможность пошопиться, эт типа повод, чтобы плакать, я не понял? – хохотнул Гангрел и первым вошел в мир мистической азиатской одёжной мудрости.

Правда, вместо конических соломенных шляп и странных халатов восточных философов, бокс был забит разнообразным шмотьём, характерным для дизайнерской мысли белого (и черного) человека, прямиком из разных декад жизни типичного американского городишки. Джонни, насколько позволяла теснота проходов, раскинул руки в стороны, повернувшись к Арлин с таким видом, будто он приглашал её вступить в недра фабрики Вилли Вонки!

Вкус Бруха пришелся Ли по нраву. По крайней мере, это позволило сэкономить время, так как глаза здесь натурально разбегались, даже не смотря на то, что две трети шмотья было рассчитано на женщин.

Наскоро переодевшись, Гангрел вышел к напарнице в новье, нашустрив по дороге весьма потертую жизнью и выцветшую панаму без опознавательных знаков. На поясе красовалась небольшая сумка в кричаще яркой смеси черного, фиолетового и светло-зеленых цветов. Единственный "праздник" красок на фоне остального старо-черного цвета.

– Ну чо, стильно, модно, молодежно? – спросил Гангрел и повернулся вокруг своей оси. При желании, Арлин могла заметить, как за поясом, под кофтой, немного топорщится пистолет. Повысив голос, каинит обратился к азиатской жене таксиста. – Эй, тёть, сколько с нас, а?

Микиэль Дюк пребывал в странном для себя состоянии - он был не уверен в будущем и не знал что делать. Незаметным образом вощенный кончик уса оказался в уголке губ полуэльфа. Очень редко, почти никогда, когда плут нервничал и пребывал в прострации, он начинал покусывать ус. Это странным образом помогало сосредоточиться.

От аргумента Ривер, дескать даже ему, маэстро трюкачества Фарго, не все равно, он отмахнулся движением руки. Конечно, ему было все равно! Всегда можно уехать куда-то еще, оставив «Единорога» и его обитателей на милость судьбы. Да и что может пойти не так? Всё будет хорошо! Тут пограничная застава рядом...не так уж далеко. А лезть обратно в вонючие, грязные крысиные норы полукровке не хотелось. Чтобы кто-то «пощекотал» там его спину? Ха! Микиэль был готов рассмеяться в лицо этому существу, кто уличит его в подобном желании... Но видел лишь лица своих товарищей, в приглушенном свете фонаря Рудольфа. Ох, Рудольф, Рудольф ты Рудольф. Идеалист каких еще поискать! И такой же занудный порой, но... с ним одним, пожалуй, было действительно интересно поболтать ни о чем и обо всем сразу, коротая длинные часы дороги.

Ривер...с ней сложнее. Боевой получеловек в чьем плече (или спине) еще ни разу не приходилось сомневаться. Есть у неё свои демоны, о которых Дюку и думать не хотелось, особенно когда он наблюдал как шифтер могла долгими минутами смотреть в придорожный костер с отсутствующим взглядом, так что мурашки по коже пробегали.

Ну и, конечно, здоровяк Логаш. С ним просто. Может в голове его и были лязг и скрежет оружия, безхитростность и прямота... Но иной раз именно это и подкупало. Можно было в его компании немного расслабиться и тоже побыть собой, особенно в том что касалось простых удовольствий. С ним одним можно было нормально посидеть и выпить, пока в глазах не помутнеет, удивляясь, как это он никогда не слышал о Санжане из Мглистой Лощины, литературном герое прошлого столетия...

Могла ли судьба собрать их всех вместе, а потом забросить в столь гнилое местечко только для того чтобы молодой и красивый полуэльф сгинул, так и не увидев вновь света солнца? Дюк совсем не хотел умирать, а шансы с раненной Ривер, с Рудольфом, которого мутит от неведомой заразы, выглядели не большими. И всё же. И всё же...

— А, чтоб вас дьяволы жарили в аду на самой пригорелой сковороде, — негромко выругался плут, приглаживая покусанный ус и снова подкручивая его. Микиэль перехватил арбалет, готовый послать небольшую стрелку в первую же крысу, которая встанет у него на пути. — Давайте закончим начатое.

– Только стартапером, – хрюкнул Гангрел, смотря куда-то вдаль.

Собственно, самому Джонатану ни дождь, ни слякоть, ни хлюпающие кроссовки не виделись помехой... как и идея переместиться под навес, впрочем.

– Джизаз, тока ща обратил внимание - у тя туш потекла, – фыркнул Ли. – Ты то ли грустная панда, то ли школьница-сатанистка. Ну всё, теперь таксист подумает, что я пиздящий тебя сутенёр... – И вампир засмеялся. Кажется, всё накопившееся за последние три дня напряжение прорвалось только сейчас. – Ууууууууу, блядь! Это смешно. Настоящие повелители ночи! Аргх... лан... слушай, надо думать куда ехать. Без мелкого упыря на хату к Скрипачу ехать толку нет - он у нас любитель в мелочах копаться. Да и Шериф туда уже свои клешки сто пудов запустил. Предлагаю навестить его дружбана... можно ещё Скотти звякнуть и спросить, как выйти на его другого кореша, ну, того ниггера-сынка Принца.

– Это-сан, разгоните этот туман, – обратился к девушке шиноби, прежде чем последовать за Уэной в новую схватку.

Всё шло хорошо и Радуга доставляла пока больше хлопот, нежели проблем, но именно концентрация на деле до самого конца отличала мастера от подмастерья.

Юного лиса обступили с двух сторон, и было удивительно насколько может сопротивляться множественным атакам этот охотник. Даже памятуя о Лесном Князе, Соичиро ожидал подобной стойкости скорее от Момо, чем от Ясамуры. Воистину, в этом немертвом теле заперт дух Буси.

Взгляд ниндзя зафиксировался на Синем Цвете Радуги - монахе Айоро. С виду он казался полным противопоставлением широкоплечей шинхарэ с бритой головой, но от того казался ещё более опасным. Он стал следующей целью для клинка Масатаки...

– Мда... не похоже, что ты готов сражаться, старина, – задумчиво протянул Дюк, приглаживая усы.

Взгляд полукровки бегал по сторонам, а рука сжимала рукоять арбалета. Сейчас, когда налет экзотического очарования стал потихоньку слетать, не в последнюю очередь благодаря стонам Ленца, Микиэль явно подрастерял свой боевой задор. К тому же, нагнетала обстановку и то, что подлые крысы так и не решились нагнать авантюристов, вопреки скрытому нападению Шенка... или как его там.

– Одной парой рук меньше, – задумчиво пробормотал плут, остановив взгляд на Логаше. – И эти оборотни за нами не побежали неспроста: наверняка, почуяли, что пахнет жареным. Будут окапываться, как пить дать. Пойдем наверх, скорее всего они успеют хорошенько подготовиться или, вообще, свалят отсюда. А пойдем сейчас, хммм, втроем можем и не сладить с такой толпой...

– Не распыляйтесь, – коротко предупредил шинхарэ Масатака, так и не увидев насколько слаженно действует трио истребителей ёкай.

Вот кульминация целого дня пути и множества ри позади - храм Огненного Бога. Бога с горы Гассан. Того-кто-должен-умереть. Перед внутренним взором шиноби была Аяка-чан, сжимающая бритву столичного колдуна. Последнего Соичиро не заметил среди защитников пагоды. Возможно, ему была дарована окончательная смерть, не смотря на всё его коварство. Знал ли Бог, что кровь маленькой девочки купила благосклонность беспощадных доно? Знал ли он, что смерть пришла за ним?

Пальцы шиноби, теперь уже не такие мозолистые, не такие жесткие как два назад, коснулись завязок соломенной шляпы на подбородке. Убор скользнул с головы на землю, когда Масатака опустился на одно колено, чтобы избавиться от заплечной сумки и... с быстротой молнии, рассекающей темные дождливые небеса, схватить лук, наложить стрелу и спустить тетиву, ровно в тот момент, как магия юного Ясамура устремилась к своей цели. Ниндзя не раздумывал, но повиновался отточенным рефлексам, намереваясь добить немертвое дитя, если усилий охотника в маске лиса будет не достаточно.

– Хах, а ты не дыши, ёпта, – хохотнул Гангрел в ответ на претензии Бруха. На всякий случай он распахнул пальто, показывая, что и свитшот и, в принципе, джоггеры тоже нужно менять.

Судя по всему, плачевный вид товарищей как-то приободрил самого Джонни, так что он особо и не ощущал зависшего над своей шеей фигурального меча. Он выжил - уже хорошо.

– Короч, я вам так скажу: подослал этих пидоров... – Ли выдержал почти театральную паузу, прежде чем закончить, – тот кто связан с убийством!

Особо не ожидая заслуженных аплодисментов, вампир посмотрел на БМВ Кида.

– Ну, похоже, тормоза-таки не пашут, – пожал плечами Гангрел. – Можно её спихнуть в воду, раз уж она бесполезна, и найдем какую-нить тачку поблизости.

Волна страха, мурашками пробежавшая вдоль спины к коленкам, когда Медуза пришла в ярость, сменилась сладкой негой, от вкрадчивого негромкого голоса, от прикосновения холодных рук с длинными коготками вместо ногтей, от ощущения столь интимной близости. В какой-то момент Дюк даже перестал видеть перед собой чудовище, воспринимая Ллайру Эдельфельт не иначе как попавшую в беду прекрасную даму! Как будто не было негромкого шипения "прически" женщины так опасно близко к его лицу, или приглушенного шуршания змеиных чешуек по каменному полу. На какой-то миг ему даже показалось, что он действительно капитан ондейрской гвардии, без страха и упрека, готовый ринуться в самую гущу смертельно опасных событий! Сыграть со смертью в кости, не побоявшись поставить на кон самое дорогое!

Когда Ллайра отстранилась, Микиэль поймал её ладони в свои и, поцеловав их, крепко, но аккуратно, сжал их своих пальцах, словно пытаясь согреть.

– Этим гнусным созданиям не место рядом с тобой, моя богиня! Клянусь солнцем и луной, что час их пробил! Они поплатятся за своё гнусное воровство! – пылко говорил полуэльф, почти так же пылко, когда рассказывал своим новым товарищам, что по эту сторону границы их ждет дивный новый мир! – Но скажи мне, о моя путеводная звезда, кто посмел обмануть тебя? Кто этот подлец? Я убью его следующим!

Вопрос Ленца задел какие-то шестеренки в голове Микиэля, так что они со свистом завращались, вызвав непродолжительный приступ мигрени. Полуэльф поморщился, резко осознав, кого именно он видел - головоломка, вдруг сложилась. По крайней мере, если всплывшая в голове военная байка, рассказанная как то ночью у костра одним из сослуживцев, была верна.

— Крысы-оборотни, — на одном дыхании произнес Дюк, уставившись на Рудольфа широко распахнутыми глазами. — И одного из них мы оставили у себя за спиной... — Полукровка точно не думал в тот момент о тех простофилях, что остались наверху.

Скорее всего потом, если это самое "потом" настанет, Микиэль будет со смехом на устах вспоминать об инциденте в пещерах, но сейчас полуэльф изо всех сил старался не дать слабину: не отшатнуться от стремительно приближавшейся полудевы и ничем не выдать смеси страха и брезгливости. Если бы у Дюка было чуть больше времени, он бы уже размышлял, какой божественный обет принести Олладре, чтобы Леди Удача улыбнулась ему и даровала смекалки выйти из сложившейся ситуации живым и невредимым.

Но время стремительно утекало и полукровка соображал на ходу, начав с того, чтобы элегантно, как мог в данной ситуации, снять шляпу и поклониться. Благо, поклонов Микиэль за свою плутовскую карьеру насмотрелся и наделал, чтобы это стало частью рефлексов.

"Давай-ка соображай, приятель", - подгонял сам себя Фарго, пока его макушка смотрела в каменный свод. Оказывается, легенды всё же строятся не на чьих-то выдумках, но на фундаменте правды. Одни боги знают, сколько прошло времени, с тех пор как это создание видело свет солнца, но, кажется, Дюк задел нужны струнки и память Ллайры Эдельфельт всё ещё хранила воспоминания о былом. Что не могло не радовать: всё в этой истории, похоже, действительно кружилось вокруг некоего проклятья, наложенного на эту женщину против её воли... Но человеческое, былое всё ещё имело для неё значение. Микиэль уже прикидывал, как можно дальше развернуть эту игру, надеясь, что его приятели соображают достаточно быстро и смогут найти выход из сложившейся ситуации.

Водрузив шляпу обратно на голову, полукровка неспешным движением положил арбалет на пол. Взгляд же его был прикован к лицу Медузы. Дюк старался представить себе, каково любить нечто такое... нечеловеческое, полное опасности. Он попытался представить, как могла выглядеть Ллайра, будучи полностью гуманойдным существом. В красивом платье, когда её темные (наверняка темные) волосы были собраны в высокую прическу по тогдашней моде, каким приятным и мелодичным мог быть её смех, когда очередной кавалер пытался завоевать её расположение остроумной фразой. Всё что было нужно Микиэлю - это поверить. Если поверит он, то он сможет разделить эту веру с этим несчастным созданием.

– Я... не знал... – полуэльф нарочито явным движением окинул женщину взглядом. Воображение подставляло вместо змеиного хвоста изящные ножки. – Но это и не важно, о моя дорогая Ллайра, – негромким, вкрадчивым голосом продолжил полуэльф, не упуская случая назвать вслух имя женщины, чтобы вызвать в ней нужные ему чувства.

Он сделал небольшой шаг навстречу чудовищу, протягивая правую руку внутренней стороной ладони вверх, как было принято в столичных домах, когда джентльмен хотел поцеловать руку дамы.

– Ты всё так же прекрасна как когда-то. О небеса, о сколько дней и ночей я был на грани жизни и смерти, богатый лишь воспоминаниями о моей возлюбленной. О как был беден я - стократно образы уступают оригиналу, меркнут... Я искал тебя, моя царица, не в силах жить в одиночестве... Искал, чтобы вновь почувствовать, как выпрыгивает из груди сердце и тремор пробирает члены, когда я подле тебя... – По крайней мере с последним выдумывать ничего даже не пришлось - Фарго действительно ощущал как бешено колотится в костяной клетке его сердце. Вот только не от любви. – Но что же случилось?

Ситуация начала принимать совсем дурной оборот: Микиэль не расслышал до конца, что именно там сказала Ривер этой змеевидной мадам, но это явно перевесило чашу весов не в пользу авантюристов. Впрочем, уже не важно, ведь посох занесен, а интеллигентный господин Ленц готов избавиться от благородства, как от грязного платья, а где-то за спиной клубится крысиный рой...

Эдельфельт, точно! Ллайра Эдельфельт! Теперь уже сомнений нет, слова Рудольфа окончательно расставили недостающие в воспоминаниях Дюка элементы по своим местам. Гроза мужских сердец, леди Эдельфельт Ондейрская. Одна эта мысль зацепилась за другую, а та - за третью, рождая в голове полуэльфа цепочку причинно-следственных связей, и не успел плут до конца осознать абсурдность задумки, как усы его дернулись, а рот открылся:

– Стой, Ллайра! – выкрикнул он, подаваясь вперед. – Неужели ты не узнала меня, Юриана Маартела, твоего пылкого возлюбленного, что искал тебя все эти года?!

Фарго мысленно открестился от себя самого и глупых своих идей, молясь Олладре, что пришедший ему в голову фантазм способен сбить с толку даже древнее чудовище и выиграть им всем немного времени.

Припав к стене ангара, чтобы проверить развороченный бок, Джонни вовсе не думал о прожитых годах, не вспоминал былое, хорошее или плохое - он никогда не жил прошлым. А может, момент был не очень подходящим и подыхать было ещё слишком рано, чтобы слайды из воспоминаний пробегали перед глазами. Вампир быстро приподнял полу плаща и криво усмехнулся: сквозь разодранный свитшот, весь в багровой жиже, он видел бледную плоть. "Хуй вам, пидоры!", - огрызнулся про себя Гангрел, чьи губы продолжили растягиваться в мучительный оскал. Боль была охеревшей. Похоже на пинок по яйцам, если бы нога ещё на несколько дюймов зашла вместе с яйцами в тело. Но в этой боли теплилась жизнь. Он жив и прямо сейчас бежит по краю! Было в этом нечто садистское по отношению к самому себе, и навряд ли вампир решился бы повторить нечто такое в ближайшее время.

Надо бежать. Инстинкт толкнул вампира ближе к краю ангара. Ли жадно втягивал влажный воздух, давая Зверю внутри возможность унюхать противника поблизости. Внутренний демон каинита бесновался, но в этих метаниях Джонатан различил "зеленый свет" - путь впереди, похоже, пуст. На сомнения всё равно не было времени: судя по тому как серьезно настроены эти упыри с дробовиками, действовать они будут максимально эффективно и жестоко... Одному со всеми не справиться, а что стало с Арлин и с Кидом Гангрел не знал. По крайней мере за ним никто из них не побежал.

Джонни рванул вперед, намереваясь быстро пересечь открытое расстояние до следующей линии зданий, чтобы подобраться к краю территории доков и затеряться там.

– Оогу-сан! – рявкнул в несвойственной ему манере Масатака, выразительно положив левую ладонь на ножны своего ниндзято. У них не было всей ночи, чтобы играть с старостой в игры.

– Ну наконец-то, вы че... – начал было полуэльф, когда сперва замаячили отблески фонаря на стенах узкого прохода, а затем показались и сами отставшие. Договорить Дюк не сумел, раньше сработал рефлекс и плут всем телом повернулся к Ривер, вскидывая арбалет, нацеливая её на женщину...

Сложно было сказать, являлось ли появившееся над водной гладью существо женщиной в полной мере этого слова, но первое впечатление было именно таким - ладная фигура, словно работа умелой руки столичного скульптора, вызывала немой вопрос: "Возможно ли такое сочетание линий?". Вернее, больше всего к такого рода вопросам приводило то, что было у этого создания пониже талии - мощный змеиный... хвост... видимо, помогавший существу держаться над водой.

Легкий вздох удивления сорвался с губ Микиэля, когда он замер в нерешительности, всё ещё держа оружие направленным на незваного гостя, не зная стоит ли стрелять, а потом говорить, или же наоборот.

Взгляд Соичиро Масатаки остановился на рисе, и он разглядывал дело рук бабушки Вагаты, пока шум голосов вокруг сплетался в одну историю. Из каждого голоса приходилось вычленять нечто полезное, словно перебирать рис, зернышко за зернышком. Шиноби был достаточно терпелив для этого. Быть может... из него вышел бы хороший сеятель? Держатель небольшого рёкана? Изготовитель рамена? Ниндзя позволил себе короткий взгляд, брошенный в сторону комнаты, где всё ещё находилась молодая охотница на демонов, утонченная как внешне, так и внутренне. «Вы будете искать то, что сможете полюбить», - вспомнил Соичиро слова Юйи. И почему его вообще волнуют слова женщины? Наверное, он слишком устал...

Но у шиноби все еще оставались вопросы.

— Онидзука-сан, — обратился к священнослужителю Масатака, — род старосты-сама когда-то дал обещание духу огня, живущему на горе Гассан, это правда?

Микиэль выдохнул. И в повисшей тишине это было весьма хорошо слышно. Не нравилось полукровке куда их заводит охота за сокровищами... Но когда это было легко? Он, конечно, надеялся, что они спустятся по крысиным следам, найду немного самоцветов или каких дорогих металлов, а тут тебе целый подземный комплекс! Да ещё и не пустой! Олладра безусловно им улыбалась, но как и любой уважающий себя джентльмен удачи, Фарго знал, что у монеты всегда есть две стороны...

Дюк улыбнулся в ответ Логашу и приложил палец к губам. И даже подмигнул, чтобы здоровяк не переживал. После чего обратился к Рудольфу:

– Кажется, Ривер кого-то засекла, – тихо произнес Микиэль, сблизившись с Ленцом на довольно интимное расстояние. В опасной близости от лица пироманта замаячили пышные усы лжекапитана. – Я схожу оценю насколько всё плохо. Твори свои чудеса, кудесник.

Покуда Рудольф исполнял свой небольшой ритуал, полуэльф исполнил свой - снял со спины арбалет и зарядил его. На удачу и на тот случай, если улыбка Смеющейся Леди предназначается не ему.

Закончив, плут протиснулся мимо Логаша и аккуратно положил ладонь на плечо шифтера, привлекая её внимание. Знаками Дюк показал Ривер (а заодно и полуорку), что он пройдет дальше, а остальные подождут на этом самом месте. Убедившись, что товарищи поняли его правильно, полукровка вознес молчаливую молитву Богине и двинулся вперед, мягко ступая по каменистому полу пещеры.

Чем дальше, тем больше становилось тревожное ощущение, что поживиться в этой вылазке будет нечем и хорошо, если здоровье удастся сохранить к концу пути. Впрочем, Микиэль старательно гнал от себя подобные гнетущие мысли, списывая их на весьма тревожное окружение.

Ладонь Дюка то и дело касалась рукояти рапиры, словно проверяя на месте ли оружие, или поправляла арбалетную перевязь по той же самой причине. Присутствие товарищей придавало сил - влипать в неприятности проще вместе. Ну, ещё и сладкие мысли о кружечке эля или стаканчике вина, теплой ванной, придавали сил делать шаг за шагом, всё дальше от подвала хозяюшки Шеррф. Грели так же мысленные фантомы будущих гедонистических удовольствий, когда отряд найдет что-то ценное... Хоть что-то ценное... Даже захудалый мешочек золотых монет подойдет.

В общем и целом, рассуждать о природе подземных пещер лжекапитан Дюк не спешил.

– Что-то случилось? – полушёпотом спросил полуэльф, видя, что Ривер не спешит идти дальше. Рука машинально потянулась к рукояти рапиры.

– Само собой, сударыня, как можно оставить даму в беде! – Микиэль подтвердил слова скромным поцелуем хозяйской ладошки. Конечно, не сравнить с холеными ручками высокородных городских дамочек, но Дюк готов был понизить свою планку, ради будущей наживы. – А теперь не извольте волноваться, передохните пару минуток, придите в себя и возвращайтесь за продуктами, чтобы порадовать клиентов. Остальное капитан Микиэль Дюк сотоварищи берет на себя! – Полуэльф перехватил ладонь шифтера другой рукой и, мягко подталкивая женщину в спину, попытался напрявить её обратно в зал, чтобы иметь возможность побыть с подельниками в более интимной обстановке.

Джонни поерзал задом на переднем сиденье, устраиваясь по удобнее, чтобы в конечном счете растечься в разные стороны. Теперь предстояло собраться и включиться в беседу, но было так влом. Вампир был как удав после обеда, расположившийся на теплом камне под солнцем. Только без камней, солнца и прочей херни.

— Да, типичный поедатель пончиков, — поддакнул Гангрел, ощущая от общения с Шерифом легкий осадок. — Но выглядит как-то более надежно, чем негр в деловом костюмчике прямиком из Европы. Впрочем, что то хуйня, что это хуйня - вместе две хуйни. — Ли ухмыльнулся собственной же остроте. — Лан, да, ближе к делу: похоже, что Скрипач как-то корешился с потомком Принца, иначе, действительно, странно что он в банде по расследованию оказался, если тока эта Дэй не подсуетилась, чтобы... — Вампир запнулся и пожал плечами, пытаясь подобрать подходящий аргумент. — Чтобы быть в теме. Дружбан его - тоже тема. Наверняка, Блондинчику сейчас нужны теплые объятия и чашечка какао... вот только если Деворо в курсах, то может и сам уже занялся темой? В общем, мне нравится тема с хозяйкой элизиума: как Кид подметил, там явно что-то мутное с ней, но я предлагаю сперва в хату его набежать: может эти старомодные упыри проглядели там что-то интересненькое.

Когда Астрин упомянул про три дороги, Ли хрюкнул от смеха и постучал себя ладонью по колену.
— Бля! Я что-то вспомнил «Волшебника из страны Оз», зацените: Элли, — Ли указал пальцем в Арлин, потом на себя, — Пёс-барбос и Мудрое Пугало, хах! — Последнее явно предназначалось Киду. Не было похоже, что Гангрел злорадствовал по этому поводу, скорее искренне забавлялся.

"Шутку никто так и не оценил. Упыри", - посетовал Джонни, натянуто улыбнувшись в ответ на слова Шерифа. Что ещё ему оставалось? Вампир сцепил пальцы, чувствуя как копится напряжение в ладонях. Вечер действительно выдался какой-то дерьмовый, но может оно и к лучшему: поговорили с текущим представителем Закона и Порядка, поговорили с претендентом на трон, точки над Е расставлены. Или хотя бы намечены. Это как с пластырем на ране - лучше оторвать сразу, чем потихоньку терпеть...

– Я жрать, – коротко продекламировал Гангрел, поднимаясь со стула, когда Дон Кихот и Санчо Панчо скрылись из виду. Ли бросил мимолетный взгляд на бумагу оставленную Баркером, но Голод был сильнее. – Если норм, встретимся у машины, или тут посидите... Пох. – Мрачнота в голосе голодного вампира напоминало цвет его пальто: "заюзанный" черный, в катышках и дорожной пыли.

И хоть от мысли близкого обеда во рту ощущалось фантомное присутствие тягучей слюны, Джонатан позволил себе выбирать, заглядывая в кабинки. Он хотел хоть какую-то компенсацию за досадное настроение, за ебучих престарелых упырей, которым надо постоянно творить истории одна охуительней другой, чужими руками само собой!

Он выбрал женщины, ту что на взгляд казалась милее прочих. Подсел к ней, бесцеремонно приобняв за плечо и другой ладонью взяв за подбородок, чтобы повертеть лицо туда-сюда, словно у куклы. Она и была куклой - одурманенной веществами или каким-то другим образом приведенная в бессознательное состояние. Всё это походило на какие-то забавы для особо извращенных особ. Забавно, что мысль пришла именно об этом: Ли ощущал как внутри него загорается злобный огонёк желания. Желая взять, обладать. Он криво усмехнулся собственным мыслям, обнажая зубы. Клыки стали более длинными. "А чего бы и нет", - мелькнула мысль и вампир наклонился ближе к уху девушки, начав шептать непристойности, кряхтя от плохо сдерживаемых смешков, в то время как ладонь скользнула вниз. Джинсы и блузка под легкой курткой. Может она была какой-нить секретаршей и типа того? "Не повезло стать пакетиком сока для ночной пиявки, да?", - злорадствовал Ли, сжимая пальцы на груди женщины, втягивая носом её аромат. Аромат жизни! На кончике языка заиграл знакомый привкус крови, игнорируя запахи парфюма и живого тела. Пальцы словно сжимали подушку, но Гангрелу, собственно, было плевать - ему казалось что он слышал как мерно бьется в груди её сердце, разгоняя кровь по организму. И это будоражило больше всего! У немертвого тела свои причуды...

Вампир бесцеремонно потянул тело на себя, так что женщина оказалась спиной на его коленях. Ли, обняв "куклу", вонзил клыки в шею, жадно припадая к источнику Витэ. Он никогда не осушал никого досуха и сейчас, в своих фантазиях, был готов это сделать - поглотить её, сделать частью себя.

Пришлось приложить усилие, чтобы оторваться от сосуда. Джонни запрокинул голову, широко раскрыв рот, сжимая блузку жертвы руками. Капельки крови скатывались по зубам и подбородку на одежду женщины.

Гангрел неспеша открыл глаза, облизывая губы. Сладостный момент экстаза потихоньку развеивался. Он чувствовал себя живым настолько, насколько это было возможно для восставшего трупа! Утер ладонью рот и наклонился к человеку, чьё лицо, казалось, ни капельки не изменилось.
– Правда я был на высоте? – лукаво улыбнулся вампир, чмокнув теплые губы женщины, после чего всё так же бесцеремонно сдвигая тело в сторону.

Джонни ещё раз утер рот ладонью, быстро оглядел одежду на предмет пятен крови, после чего вышел из кабинки. На лице застыло блаженство. Всё-таки, есть и свои плюсы в посмертии.

А мальчишка оказался ещё более непрост: немертвая рука управлялась с диковинным оружием, будто это был простой синай. Похоже, Масатака не просчитался, когда решил сделать ставку на охотников на демонов.

Шиноби выждал одну долгую секунду, чтобы убедиться, что духи заняты мальчишкой, после чего стрелой выскочил из импровизированного укрытия. Проносясь мимо шинхарэ, Масатака в коротком прыжке занес ниндзято над плечом и попытался освободить Синдзе от захвата одним быстрым ударом.

Стоя в темноте на отшибе какой-никакой цивилизации, Артуру очень не хотелось становиться героем ужастика в стиле «Хостел» или «Техасская резня бензопилой» - после всего услышанного воображение упорно рисовало именно такие картины того, что, как сказала Саммерс, «кое-что хуже». И стоит ли оно тех денег в сумке? Да, сумма приличная, но деньги посредственно справляются с физическими увечьями, инвалидностью и, тем более смертью. Мур разрывался между идеей поскорее, похер что в ночь, вернуться в Бостон, там где все более менее знакомо, и мыслью о жене брата, чьё здоровье вполне мог поправить Бен Франклин, взирающий на мир капитализма с зеленых купюр. Да еще и Лорен переклинило лезть в этот чертов бункер, словно она герой комиксов...

Детектив поджал губы, молча смотря исподлобья в спину напарнице, пока она шла до двери машины. Вроде нужно было что-то сказать здесь и сейчас. Да или нет, или как-то так. Но у Артура словно ком в горле встал. Должны они что ли этой Кристи Ривз? Тут уже и о Книге-то речь не идет, похоже. Артур не чувствовал никакой привязанности к этой аферистке, чтобы еще и собственную голову в петлю совать. Ему за это никто не заплатит! Хуже того, никто потом его не найдет, случись что... Артур Мур тихо позавидовал напарнице: импульс правосудия или что это могло быть, но она не колебалась. Почему?

Артур открыл дверь со стороны водителя и влез внутрь.
— Почему, Лорен? — спросил Мур, нарушив своё молчание именно этим вопросом. — Ты же не коп больше. — В тусклом желтом свете потолочной лампочки детектив всматривался в лицо напарницы. Та же усталость, напряженность... что её отличает от него?

Дюк поправил шляпу и взглянул на люк, прикидывая, что может ждать отряд внизу. Идея отправить туда одну Ривер всё ещё выглядела замечательно... жаль, он бы не смог насладиться едой и выпивкой в этот момент.

– Итак, сударыня, что там внизу? Как глубоко до пола и насколько большое помещение само по себе? Поделено на секции или комнаты? – поинтересовался полуэльф, сняв с плеча арбалет и взявшись за тетиву, чтобы зарядить первый болт. – Закрытая лампа будет кстати, благодарю.

Джонни выудил из бумажника видавшую виды скрепку, а из кармана - смартфон. Дешевый и китайский. Наверное, даже, можно было ограничиться лишь одним определением, так как оба они уже давно стали равнозначны. Принялся доставать лоток для сим-карты, припоминая, что туда же втыкалась и карта памяти. "Кто, вообще, в это время пользуется такой херней?", - хмыкнул про себя вампир.

Отвлекся от насущных дел Гангрел, когда девица сзади указала на новую гостью Деворо. Ли не побоялся вывернуть голову так, что позвонки хрустнули, чтобы посмотреть лично. Тихо присвистнул, отмечая выбор авто. Тремершу он, конечно, помнил с похорон. Может выглядела она норм, но в ней сразу чувствовалось нечто отталкивающее. Это как геи. Только Тремеры.

– Мне как-то челик знакомый рассказывал, что у Колдунов тема есть: с людьми какую-то херню свою мутить, они как будто под гипнозом. Стоят, дышат. Если потащить - идут. Пьешь из них, а им воще похер, – доверительным голосом вещал Ли, вернувшись к запихиванию карты памяти в свой девайс. – Бля, пацан, может в тебя какой-нить кровавый маячок засунули? – Джонни ухмыльнулся и посмотрел на водителя. – Ну или кровавую бомбу или ещё какую кровавую хуету, чтобы при случае можно было щелчком пальцев прижучить.

Безусловно, вампир в подобного толка делах разбирался чуть больше чем никак и то благодаря фантазии, но больно уж хотелось немного разрядить обстановку. По-своему, конечно.

— Угу, — буркнул Гангрел, который, похоже, приподнятого настроения собрата разделить не умел. — Big city life.

Что чувствовал Ли, так это зуд. И вовсе не приключений, как это бывало другой ночью, а неприятное ощущение пенетрации в его жизнь чего-то большого. Вампир предпочитал думать, что это возможность «подняться» стучится в двери, а не большой и чёрный...

— Двадцатку ставлю, что этот упырь как-то замешан в убийстве, вот увидите. Если доживём, — криво улыбнулся Джонни и повернул голову, чтобы посмотреть сперва на Кида, а потом на Арлин. В его глазах отразился небольшой огонек азарта. — Чё, тогда надо узнать, что Шериф думает про это всё теперь - на руках будет больше карт, сможем решить что добрать, что скинуть.

Джонни откинулся на спинку переднего пассажирского сиденья и вновь машинально коснулся кончиком языка клыков. Вспомнив Шерифа, Ли ощутил, что помимо жрать, хочется еще и курить. Такое бывало, хоть и редко - одна из тех привычек смертной жизни, что нет-нет да напоминала о себе.

— Чё там было в термосе-то? — негромко спросил у Астрина Гангрел.

– Сударыня, – добродушно улыбнулся хозяйке заведения полуэльф, сразу переходя на неменее доверительный полушёпот. Шляпа перекочевала с головы мужчины в его руку - надо было поддержать реноме благородных путников перед лицом владетелицы "Чёрного Единорога". – Перед вами капитан Микиэль Дюк со своими боевыми товарищами. Мы проливали кровь, защищая простых граждан в годы войны и, поверьте слову офицера, готовы вновь встать на вашу защиту, ведь так, друзья?

Дюк обвел взглядом товарищей. В глазах его безошибочно читался азарт - не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что усатый плут заприметил в предложении барышни выгоду. Чем именно можно было поживиться в столь непретенциозном месте могло оставаться загадкой для остальных, но у полукровки-то точно был нюх на прибыль! Если кто-то мог ещё сомневаться в намерениях Микиэля, то обращение "друзья" могло расставить окончательные акценты - полуэльф всегда использовал подобные словечки, когда хотел втянуть остальных в авантюру.

– Скажите только, сударыня, что такое вы храните в своих закромах, что эти наглые хвостатые создания вымахали больше обычного? – Насколько умел, Дюк прибавил к своим словам одну из своих добродушных улыбок, обычно говорящих: "Всё в порядке, нет повода для переживаний", и подмигнул женщине.

Путь из Ксандрара вышел достаточно спокойный и это-то терзало душу Фарго: что может быть хуже обыденной рутины, когда за свою непростую жизнь успел привыкнуть к частым неприятностям? Пожалуй, ничего. Да, полуэльфу бы радоваться, что смог убраться из города цел и невредим, держаться бы тише воды, ниже травы, но успешно преодоленная граница с Ондейром будто только усилила жажду к действиям. Кто его найдет в этом-то захолустье, ха! Так что надо было браться за дело и вновь наполнять кошелек звонкой монетой.

"Выглядит так, будто отсталый писал для другого отсталого и потом они дружно хлопали в ладошки", - с сомнение подумал Ли, подавшись вперед в кресле, рассматривая фотографии, в частно с текстом письма. Мнение подобное родилось не в последнюю очередь потому, что смысл некоторых слов ускользал от Гангрела. Да и не любил он высокопарный слог - если тебе для объяснения нужно употреблять столько много замысловатых слов, значит ты не умеешь изъясняться вовсе. Тем не менее, вампир не мог не признать, что автор послания подбирает слова друг с другом весьма красиво...

– Так значит Шерифу тоже веры нет, так? – поинтересовался, хмыкнув, Джонни, вновь откидываясь на спинку кресла.

Припоминая встречу с этим Баркером, Ли не мог не отметить, что это у них взаимно. И лично он Шерифа был готов понять: стоило Принцу осыпаться пеплом как тут же из Европы появляется его потомок с полными карманами соболезнований и желанием посидеть на папкином стуле, конечно же, исключительно на время и во благо Камарильи. Похоже на большую дымящуюся кучу к...

– А как узнать, что вышло с допросом этой самой Дэй, мистер Деворо? Я про детали.

Спрашивать, откуда у негра была такая уверенность, что этот блондинистый паренек ещё в городе, Гангрел не стал. В потомке старейшины Тореадор узнавался челик с похорон - Скрипач, как назвал его Скотти. С кем-то он там что-то вроде мутил, касаемо убийства Принца. Вспомнил Джонни и саму Маргарет Дэй. Смазливая кукла с шикарными сиськами. Досадно. За сиськи. Пусть и не совсем в том плане, в каком мог бы сожалеть Джонатан будущи ещё смертным.

– При всём уважении, мистер Деворо, вы принимаете меня не за того: я не хакер и никогда не работал на телефонные корпорации, чтобы по внешнему виду телефона понять, зашифрован он или нет. Мне дают вилку, я не спрашиваю почему она не из золота, а из алюминия, почему зубцы не идеально подогнаны один к другому, вилка есть вилка. – Как мог сдержано ответил Гангрел, понимая, что именно сейчас надо решить: они приехали прогнуться или договориться. Ну или пококетничать и всё равно прогнуться. Джонни продолжил, пока Арлин доставала письмо. – Мы здесь, чтобы разрешить недоразумение, явно возникшее ещё до нашей с вами встречи. Зачем ещё нам приезжать сюда? Как я вижу, главный вопрос сейчас в том, что вы хотите услышать: правду или что-то, что подтвердит ваши собственные догадки?

Конечно, будь Шон вооружен чуть более продвинутым вооружением, имел бы при себе новомодную насадку-глушитель на ствол, можно было бы поиграть с этим отребьем в кошки-мышки в столь плотном тумане подольше, но... это был не его путь. Само по себе огнестрельное оружие иной раз вызывало ухмылки у собратьев-гару, но воин уже не раз и не два доказывал, что в правильных руках и инструменты Ткача служат хорошо защитникам Гайи. Нет ничего постыдного и бесчестного в том, чтобы уравнять шансы в особо дрянной схватке.

Мужчина опустился на колено, без резких движений вскидывая винтовку. Приклад уперся в плечо. Шон тихо выдохнул, прижавшись щекой к лакированному дереву. Первым будет силуэт впереди - трудная мишень, сложнее чем занятый добычей охотник оставшийся по правую руку, но здесь элемент внезапности должен сослужить добрую службу МакБрайду, а более явную цель воин возьмет следующей. Если, конечно, у него будет эти несколько секунд, чтобы сделать ещё один выстрел.

Указательный палец лег на спусковой триггер. Шон снова выдохнул, провожая неявный силуэт, то появляющийся, то вновь исчезающий в тумане, перекрестьем прицела. Звуки боя вокруг на мгновение стихли для гару, и без того укрытый неестественной молочной дымкой мир стал ещё уже, когда ахрун опустил левое веко. Мерный стук сердца говорил Шону, что всё под контролем, он делает то к чему привык за последние годы - защищает Матерь и верных Её дочерей и сыновей наилучшим образом. Он не бежит от схватки, но задает свой ритм в музыке войны. "Нет прощенья предателям, нет пощады для слуг Вирма", - повторил про себя слова литании Шон, вдавливая спусковую скобу в паз...

– А если нет? Может во Франции у них принято, чтобы гости приносили с собой "артериальное светлое", – немного раздраженно буркнул Ли, хотя, по факту, ничего такого Астрин не сказал.

Вампир поднялся с табурета, сунул колоду в боковой карман штанов и подобрал брошенное рядом пальто. Подошел к окну, что облюбовал Кид, и выглянул наружу. Всё тот же город, как и несколько дней назад, такой же незнакомый. Ох как же хотелось выбраться в один из местных баров, туда где кипела какая-никакая жизнь, где алкоголь развязывал людям язык и они готовы были поделиться с незнакомцем своей историей: грустной или веселой. Это помогало Джонни фокусироваться на дне сегодняшнем, не особо заглядывая в завтрашний.

– Ужас, уже девятнадцатый год двадцать первого века, а у нас всё ещё нет аналога "макдака" для кровососов, – произнес Ли, глядя на улицу, не обращаясь ни к кому конкретно. Конечно, может быть палевно и долго устраивать охоту здесь, в доме, особенно, если нужно будет вернуться на постой обратно. Так стоит ли испытывать судьбу? Джонатан почувствовал зуд. Зуд, присущий всякому уважаещему себя игроку, когда появляется шанс дернуть судьбу за хвост и посмотреть что будет. С другой стороны, спорить и что-то доказывать Бонни и Клайду... Киду... ему сейчас не хотелось совсем.

– Ай, хер с вами, погнали сразу, – сказал Шанс, разворачиваясь на пятках и накидывая на плечи пальто. "Сам сомневался, сам разъебался... Whatever".

Соичиро на секунду закрыл глаза. Вместе с словами старосты до его сознания долетал далекий шелест листвы. Шиноби слышал в нём шёпот изменчивого завтра, говорящего об ушедшем вчера. Это помогало не вслушиваться в подобострастные речи Оогу. Кажется, Масатака наступил на самую большую мозоль управителя Касенамуры.

– Ночной ветер принес с собой трех странников, Оогу-сан, – произнес ниндзя, вновь открывая глаза. Теперь понятно, что именно привело сюда охотников на демонов. – Шинхаре уже прибыли к вашему порогу. Вы приняли верное решение: клинок рассекающий демонов расчистит путь. – Масатака склонил голову в небольшом поклоне, показывая, что больше ему нечего спрашивать у старосты. Шиноби поднялся с места, намереваясь спуститься обратно в общую залу.

Шон-волк издал нечто среднее между тихим рыком и тем, что у человека было бы тяжелым вздохом, и поспешил отбежать, прихрамывая на правую лапу, в сторону. Стая цела - одной проблемой меньше. Злиться же на Рори здесь и сейчас у Шона не было ни сил ни желания. Сперва надо сообразить как быть дальше.

Боль в передней лапы становилась терпимей, но гару точно знал, что скоро у него будет большой синяк. Знал и благодарил Гайю за мягкую посадку - сломанная конечность пришлась бы совсем не кстати, путь и не была слишком критичной.

Туман укутал волка мягким, немного влажным плащом. Нет, МакБрайд был не из тех, кто умел скрываться из виду словно хамелеон, но повидал достаточно на своём веку, чтобы не скидывать со счетов случай: его падение могли заметить, и останься он на месте - мог бы быть втянут в "игру" на совсем уж дрянных условиях. Надо было выиграть немного времени, чтобы сообразить что делать дальше.

Люпус замер, втягивая прохладный воздух через нос. Впереди снова мелькнули тени. Запах гнили, вперемешку с вскопанным дёрном, медным запахом крови и свежевыпущенных потрохов. Всё говорило о том, что битва давно началась, Враг нанес первый удар и он стал весьма ощутим для защитников. Гнев заклокотал в душе воина, дрожь зародилась где-то внутри и волной разошлась по телу - боевой азарт начал подминать под себя все остальные чувства Шона. Как сложно было противостоять этому, когда сам ты стоишь на четырех лапах, а враг так маняще близко к тебе! Волк скалил пасть, понимая, что сдержаться и не ответить на вражеский вой сейчас будет разумнее всего.

МакБрайд сориентировался, придя в себя окончательно: он видел холм, он видел стены каэрна, чувствовал поступь слуг Вирма совсем близко. Уходить в Крепость - значит потенциально обречь всех тех раненных, кому не повезло упасть с большей высоты, чем ахруну сотоварищи. Утратить боеспособных волков, когда в этой битве был на счету каждый гару - непозволительно! Нет, Шон МакБрайд был не из тех, кто отступает, попав на поле битвы. Осталось лишь выбрать способ, как нанести первый удар и времени на раздумье было мало - охотники рыщут вокруг. Твари без чести, нападающие скопом на раненных! Пусть сразятся с ним! Но на его, Шона, условиях...

Волк припал к земле на полусогнутых лапах. Шерсть встала дыбом, а тело мелко задрожало, повинуясь зову спиритуальной энергии внутри - с хрустом трансформировался скелет, исчезала волосяной покров, натягивалась кожа. Люпус уступал место человеку.

Тяжело дыша, Шон несколько раз сморгнул, позволив глазам привыкнуть к свету заново, рождая новую цветовую гамму. Букет запахов поблек, мир стал менее отчетливо слышен, но это уже было не так важно. Гару снял с плеча винтовку. Человек не спешил разгибаться и подниматься с земли, прикидывая свой следующий шаг. Он воспользуется тем, что охотники расслабились, не получая должного отпора, и нанесет внезапный удар. Убьет их всех. А если это действительно Последние Дни, тем лучше - видят предки, по-другому ахрун и не мечтал умереть.

Мушариб отодвинулся от костра, заняв место рядом с соплеменницей, скрестив ноги. Дварф чувствовал себя прекрасно на притоптанной зелени, обойдясь без подстилки.

– Кое-что нашел по дороге, – негромко обратился к Гвен следопыт на родном наречии. Он уже успел подметить ранее, что хоть оба дварфа говорят на одном языке, то тут то там проскальзывала небольшая разница, особенно заметная в чалтском акценте. Мушариб запустил руку за пазуху, доставая небольшой свернутый лист. – Не думаю, что остальным будет интересно, но ты наверняка оценишь. – В листке оказалось ровно две небольших, с безымянный палец, гусеницы. Темно-зеленая окраска разделялась поперечными коричневыми линиями. Насекомые деловито зашевелились, пытаясь скрыться с листа. – Мы называем их Пунгао. Хорошо влияют на пищеварение. – С этими словами, показывая пример соплеменнице, дварф подхватил гусеницу и закинул в рот. Можно было услышать легкий хлопок, когда насекомое не выдержало давления зубов и "взорвалось". – Очень вкусно! А чем вы лакомитесь на материке?

Когда внезапные утренние истории были упомянуты, Мушариб на несколько секунд погрузился в раздумье, приглаживая белоснежную бороду. Заметив, что взгляды некоторых компаньонов устремлены на него, следопыт тихо вздохнул и развел руками:

– Увы, мне не доводилось слышать о городе, окруженном скалами и кишащем змеями, – произнес дварф, глядя больше на костер, нежели на попутчиков. – Равно как и "нага" - для меня лишь диковинное слово. Но джунгли хранят множество секретов, до сих пор не изведанных. Вероятно, найдется среди них и город с черным обелиском.

Мурашиб вернулся примерно минут через сорок. Арбалет был заряжен, но в остальном о серьезных намерениях дварфа больше ничего не говорило. Более того, альбинос пребывал в чуть более приподнятом настроении чем обычно.

– Я вижу даром вы времени не теряли, – дварф оценил нарубленную горку дров и разбитые палатки.

Разрядив арбалет, следопыт пристроил оружие возле собственных вещей. Прикинув, где лучше расположить кострище, Мушариб взялся за дело: расчистил место от крупной зелени, соорудил небольшой "шалашик" из мелких веток для растопки, обложил периметр будущего костра поленьями побольше, и принялся за розжиг.

– Я расставил пару силков минутах в десяти от стоянки, – между делом предупредил своих товарищей дварф, – там и там, – он указал направления, которые были почти противоположны друг другу. – Навряд ли кому-то приспичит посреди ночи отходить так далеко, просто имейте ввиду.

Из небольшого "шалашика" в центре кострища начал идти дымок. Следопыт наклонился ниже и принялся раздувать еле-еле живое пламя, пока его язычки не решились показаться на свет, поначалу робко, но всё более жадно, облизывая сухие ветки. Костер начал разгораться.

Утерев лицо ладонью, Мушариб ещё несколько секунд неотрывно следил за танцем пламени, после чего начал по-тихоньку подкладывать топлива.

Сделав небольшой паузу, чтобы перевести дух и собраться с мыслями, Мушариб достал мех и сделал небольшой глоток воды, глядя как тает последний багрянец на горизонте, уступая место сумеркам. Пока всё складывалось достаточно хорошо: неплохое, не голое место под лагерь, источник дров для костра, которого должно хватить до рассвета, отсутствие явных признаков угрозы. Даже слишком хорошо, как подсказывал дварфу внутренний голос. Впрочем, отряд едва-едва успел соприкоснуться с Сошенстар .

–Из найденного сушняка нужно заготовить дрова, – ответил Гвен Мушариб. Обращался он явно ко всем, но проще было смотреть на соплеменницу. – Костер отпугнет мелких хищников и в случае опасности даст тем из нас, кто плохо видит в темноте, необходимый свет. Для охоты уже поздно, но у меня с собой были силки. У вас, как я понял, тоже? Я расставлю их на ночь, посмотрим, что джунгли смогут предложить в этот раз.

Энтузиазм темнокожей жрицы немного настораживал проводника: подобный настрой частенько становился поводом для неосторожности со всеми вытекающими проблемами. Но сейчас дварф решил не заострять на этом внимания, в глубине души всё же разделяя восторги Инэт - он и сам был рад, наконец-то, оказаться вне городских стен. Тем более, окруженный теми, кто пообещал помощь в возвращении Храхамара законным владельцам.

– Госпожа Инэт верно подметила про дежурства. Лучше нести вахту парами, будет надежней, особенно для тех, кто не привык к джунглям. Коль скоро нас семеро, я могу подежурить один. Если среди вас есть те, кто по каким-то причинам не может стоять в дозоре - говорите сразу.

Мышцы ныли и хоть это была приятная боль, отдающая вкусом какой-то внутренней победы, Мушариб был рад наконец-то заприметить Сошенстар - совсем скоро можно будет разбить лагерь и передохнуть. "И больше не будем словно головастики в луже - на самом виду", - мысленно добавил дварф, в который раз кидая взгляд наверх, в сторону страхолюдов. Судя по всему, эти образины думали примерно о том же самом и вскоре прекратили преследование отряда. Следопыт мысленно воздал хвалу Морадину, впрочем, понимая что расслабляться рано: птеролюды по крайней мере были опасностью-на-виду, а то что поджидало путешественников в джунглях, ещё было сокрыто...

Мушариб без особых раздумий согласился с Гвен в выборе места - вечерние сумерки быстро опускались на джунгли и, даже, будь у отряда ещё силы, двигаться по реке дальше становилось опасно. Особенно, с учетом того, что далеко не все сносно видели в темноте...

Каноэ не сильно ткнулось носом в берег, там где дварф заприметил подходящее песчаное пятно - всё-таки причаливать так было намного проще, чем спрыгивать с неустойчивой лодки непосредственно на берег. Особенно новичкам.

Мушариб сошел первым и, поднапрягшись, втянул каноэ глубже на берег, чтобы женщинам было удобнее выбираться.

– Так близко к воде яйца рапторов вы не найдете, сударыни, – ответил дварф Гвен и Юникорн, у которых на удивление после гребли осталось ещё немало сил и энтузиазма. Мушариб с шумом выдохнул и утер пот с лица ладонью. Хвала богам, дневная жара уже позади. – Но следы поискать всё же стоит: мы близко от залива, здесь ещё могут попасться краболюды или, даже, драконы-черепахи. Каноэ так же нужно будет вынести полностью на берег...

Артур скрестил руки на груди, продолжая наблюдать за происходящим у трейлера, переминаясь с ноги на ногу. Сложно было просто стоять абсолютно недвижно, даже когда понимаешь, что надо. Впрочем, кому тут за ним сейчас следить?

Судя по тому что доносилось до Мура, беседа пошла не совсем так, как хотелось бы. Ещё и Лорен подымает руки, так словно на неё нацелен пистолет. "Что, уже?", - мысленно вздыхает детектив. Тянет руку за спину, неспеша вытаскивая "Глок", но сдвигаться с места не спешит: напарница не выглядит растерянной, по крайней мере с этого ракурса, возможно, ситуация развивается по запланированному сценарию? Хочется верить, но пальцы все равно сильнее сжимают рукоять пистолета, подушечка большого пальца мягко ложится на предохранитель. Если у Саммерс все схвачено, нужно дать ей ещё немного времени, прежде чем пытаться идти "на помощь". К тому же, прямо сейчас Артур нихера не знал как прийти на помощь и не сделать хуже.

Наблюдать за действием некроманта было... стремно. То есть Салюбри повидал говна в разных его вариациях, но всё ещё херова воспринимал подобные игры со смертью. Да, такие дела: то неловкое ощущение, когда ты ходячий труп, но сказки про привидения заставляют внутренне содрогаться.

– Серьезно? – фыркнул Оливер, когда Аличе вынесла свой вердит, после чего поганая смесь на полу встретилась с салфеткой. Отчего-то было мерзко, действительно мерзко наблюдать за всей этой хиромантией. – Полтергейст уебал одного из гулей? Ну и хуета. – Каждый справляется с непознанным по своему. Конечно, он со всей серьезностью относился к сестре и к тому что она делает и какой вклад вносит в общее дело, а потому мысленно согласился, что следы от выстрела вполне могли быть сделаны своими. – Дух мотеля разобрался к гостями, а администратор потом подчистил следы... – последнее было уже больше бормотанием под нос.

Оливер прошел вперед, чтобы присоединиться к Найджелу и осмотреть номер по лучше. Стук трости Крота на миг привлек его внимание. Чутьё подсказывало вояке, что подвал оставлять без внимания нельзя. Если всё произошло не так давно, то и спрятать трупы при таком засилье клиентов могли не так чтобы много где: где-то по близости от отеля или в одном из подсобных помещений... и подвал в этом плане подходил идеально.

Поправив носком ботинка ковер, Саж на секунду замер. "Нет, не показалось", - взгляд метнулся к тумбочке. Крот, похоже, немного сдвинул её, когда лапал, и сейчас Салюбри смог заметить тусклый отблеск чего-то.

Молча подошел ближе, опустился на корточки и пошарил рукой под тумбочкой, выудив небольшой улов - в пальцах Трехглазый держал бензиновую зажигалку с гравюрой черепа. Посмотрел на дно - точно, Zippo.
– Зацените, – привлек внимание остальных Саж. – Кажется, кто-то обронил. Так... а это что...

Отвлекшись от находки, Оливер, как был на кортах, передвинулся обратно к ковру и, уперевшись ладонями, наклонился ближе к полу. Его внимание привлек небольшой бугорок под материей. Хер заметишь, но Саж всё-таки заметил. Через пару секунд в руках Салюбри была ещё одна находка - небольшая пуговица, какие бывают на верхней одежде, типа курток, пальто быть может... или даже пиджака. "Да, слишком небольшая для пальто или плаща", - подметил про себя каинит.

– Держи, – не долго думая, Оливер передал обе находки Найджелу как ближайшему собрату. По крайней мере, Саж точно знал, что из всей стаи Красавчик был одним из немногих, кто умел подмечать самые необычные детали с подобных находок. – Слушай, Чарли, пока время есть, я пойду проверю подвал. Этого с собой возьму, с замком поможет. – Салюбри кивнул опять же в сторону молодого Тзимици.

Впрочем, пока Трехглазый никуда не спешил. Почувствовав кураж успеха, вампир ищейкой пронесся по небольшой комнате, заглядывая под кровать и небольшой шкафчик в углу. Последний принес новую находку.

– Бинго, блядь! – победно произнес Саж, вытаскивая из под мебели пистолет.

С нескрываемым любопытством Салюбри покрутил оружие в руке, еле заметно прикусив нижнюю губу. Удлиненный ствол и увеличенная обойма, складная передняя рукоять, для большей стабильности при стрельбе короткими очередями. "Да, точно она", - мысленно протянул каинит, уже зная, что держит в руках. Беретта девяносто три, модель "R", автоматический, девять миллиметров. Горячая штучка для серьёзных парней. Магазин на двадцать патронов, если память не подводила Салюбри. Насколько бывший солдат помнил, итальяшки пытались сделать нечто среднее между оружием персонального типа и пистолетом-пулеметом. В итоге, эксперимент признали не успешным, но серия всё ещё была в ходу.

Большой палец скользнул к предохранительному рычажку, мягко коснувшись выпуклой детали. Было похоже, что кто-то попытался пустить оружие в дело, но не успел даже переключить пистолет в боевой режим. Тихий щелк сопроводил переход в состояние "безопасно". Да, к такой детке надо приноровиться, всякий чмошник так просто не станет с ней самым лихим стрелком на диком западе.

– Похоже, закатился сюда, когда тело упало, – резюмировал Салюбри, вытаскивая обойму и проверяя количество боезапаса по отметкам на металле. – Полная обойма. Не успел пустить в ход. Эй, Голливуд, похоже на твоих копов?

Когда Эйнар обратился напрямую к дварфу, возникла небольшая пауза: не то чтобы он не знал ответа или не мог поделиться собственными соображениями в качестве весомого аргумента, но... Мушариб куда свободнее и непринужденней общался с теми, кто принадлежал его расе, чувствуя легкий дискомфорт в беседе с тем, кто был настолько отличен от него, как дварф от человека. Да ещё и плохо знаком. Впрочем, следопыт в который раз напомнил себе, что подобный подход к делу является однобоким и узким и уж точно не помогает в достижении его конечной цели. Теперь он, Мушариб, буквально в одной лодке с этими людьми и стоит уже привыкнуть к этому.

– Как не крути, из двух зол приходится выбирать меньшее, – смиренно ответил на слова Гротхальда дварф. – Действительно некоторые дикие народности используют специальное оружие, Сарбакан, дабы метать во врагов отравленные дротики. Поверьте, лишний килограмм может стать решающим, когда ваши друзья будут пытаться вытащить из воды парализованное ядом тело. Впрочем, мы постараемся обходить зону их обитания стороной, – добавил Мушариб с легкой улыбкой.

Настолько юному дварфу нетерпелось отправиться в путь, что он оказался на пристани первым. Скинув на землю весьма внушительных размеров рюкзак, следопыт примостил свой зад сверху, решив, что искать другое место уже нет смысла - как бы не разминуться в итоге с новыми нанимателями! Пригладив бороду, дварф скупо улыбнулся собственным мыслям - слишком уж он волнуется и переживает, когда ничего еще толком не сделано. «Да, эти чужестранцы согласились помочь, но их цель выглядит еще более большой и опасной...не известно, до чего нам предстоит добраться по итогу первыми. Впрочем, среди них два дварфа, а это неплохой фундамент для крепкого дела», - размышлял про себя Мушариб. Взглянув на небо, чтобы прикинуть время, рейнджер не мог не подумать о том, что денек будет жарким.

Жизнь била ключом с самого раннего утра. Скорее, она и не засыпала. Скоро туман над водой рассеется и день окончательно вступит в свои права. Признаться честно дварф был рад, что наконец-то сможет выбраться в джунгли после долгого перерыва, сидеть в городских стенах, покуда ситуация с Кузней не меняется ни на дюйм в пользу его сородичей, было для альбиноса хуже всего.

Заметив путешественников, Мушариб встал со своей поклажи и приветственно замахал рукой.

— Доброго утра, — дварф степенно склонил голову, поздоровавшись со всеми разом. Окинув взглядом пеструю группу, Мушариб с удивлением отметил, что среди собравшихся нет дварфа-мужчины. — Гвендлин, могу я спросить, где ещё один ваш спутник и будем ли мы его дожидаться?

«Засада», - было первой мыслью Салюбри, когда ситуация начала обрастать новыми подробностями. Если стреляли недавно, следы явно заметали. Слишком уж много совпадений для одного мотеля.

— Разберёмся, — буркнул Саж, заходя за Змеей в убежище, чтобы быстро оценить обстановку. Прежде всего, каинита интересовал интерьер номера и наличие отдельной ванны.

Внутренний голос советовал направить стопы к дому администратора и задать смертным несколько вопросов с пристрастием, ибо время поджимало. Просто и эффективно. «Если бы не рассвет», - посетовал про себя вампир.

Впрочем, возникал ещё один вопрос: засада на вампиров? То есть, настолько у местных все схвачено? Как то слишком круто, для этой глуши, хоть и весьма умно: если отмерять расстояние населенными пунктами, то мотель был идеален для подобных трюков, чтобы подловить какого нибудь залетного бродягу. Эдакий форпост. Или это уже паранойя?

— Аличе, а что именно сказал вам администратор? Он дрых в такое время? — между делом поинтересовался у сестры Саж.

То ли удача, то ли нервы обострили рефлексы, а может и то и другое, но в последний момент Салюбри удалось предотвратить встречу ключей и лица. Взгляд его вперился в Аличе, но как оказалось вовсе не по причине внезапного броска:

— Накормим? — переспросил Саж. — Это вообще нормально холодильник открывать в пятом часу? Не тянет это место на пять звёзд. И на четыре. И даже на две... — Впрочем, бурчать Оливер продолжил уже находу , направляясь на выход и к одиннадцатому номеру.

Баргул утвердительно кивнул, показывая, что всё понял, при этом судорожно повторяя про себя требования к некоему волшебному камню. Всё что маг понял здесь и сейчас, что это некоторый артефакт, наделенный волшебной силой определенного уровня. Его можно достать или из определенных чудовищ или из раковины малюска. Возможно, про рыболюдов Торстен упомянул именно потому, что те могут владеть чем-то подобным. Мурлоков вот например Хевкрум встречал недавно, но никаких жемчужин там обнаружено не было. Ещё вариант: другой маг может использовать подобный камень в качестве арканного фокуса. Одного другого не легче...

– Я всё понял, благодарю, Грассур, – кивнул Баргул и посмотрел вслед Торстену. – Денег у меня столько нет, как не крути, так что вернусь уже с этим чудо-камнем.

Видя, что сказать Вайтдигеру больше нечего, а Мействорд уже ушел, Баргул Хевкрум поклонился своему собеседнику и направился на выход.

Что ж, новое препятствие. Сто золотых монет или же магический предмет, который, судя по всему, будет стоить не меньше. "Н-да, дела", - усмехнувшись, про себя отметил чародей. Впрочем, глупо было предположить, что все будет просто. Достав из сумки бурдюк с водой, Баргул сделал пару глотков, чтобы прочистить горло. "Ладно, нет ничего невозможного! Главное сделать первый шаг, а там - посмотрим!", - приободрил себя дварф.

Раз уж Хевкрум уже оказался в ремесленном квартале, стоит воспользоваться этим наполную. Попробовать поспрашивать за этот камень. Да и узнать ценник на работы для Лалвар. "Да, начну с малого", - решил дварф и направился дальше по улице, выискивая подходящую лавку...

– Если кто-то успел, значит, мы не зря едем, – добавил к словам Гаттини Салюбри, подразумевая то, о чем мог подумать каждый в машине: город кем-то занят, а значит войне быть. Громко сказано, да, но Оливер не переставал думать о том, что война не заканчивалась с тех самых пор, как он вернулся со службы ещё тогда — живым и дышащим куском мяса. Она просто постоянно мутировала во что-то другое, и чем дальше, тем это становилось отвратительно притягательней.

Подобные мысли, наполненные мрачным фатализмом, который бывает ещё у подростков за чтением комиксов, как ни странно, успокаивали вампира. Вернее, помогали отвлечься от рутины поездки. Саж прекрасно понимал сейчас Ив, разве что ему хотелось не веселья, а действия, ведь если подходить к этому философски, если ты не движешься вперед, ты двигаешься назад... Как бы странно это сейчас ни прозвучало бы. Дождь всегда странно влиял на Оливера.

Но что, если эти два "пса", которых Чарли отрядил вперед, банально сглупили и попались копам? Вот это было бы досадно и куда менее поэтично. Салюбри изначально не видел проку в людях, хоть и держал язык за зубами, коль скоро этот вариант работал... пока не дал осечку. Рано или поздно это должно было произойти. Будет ли это теперь поводом ткнуть кого-то носом в эту "охерительную" идею? Там будет видно, хоть Саж и не привык размениваться на такие мелочи.

Затылок мерно бился об обшивку, вторя неровностям дороги, но вампир не обращал на это никакого внимания, продолжая сидеть в одной и тоже позе вот уже полчаса. Или час. Прелести не-мертвой плоти - ничто не затекает. Одно колено было подтянуто ближе к груди, вторая нога вытянута. Расстегнутый плащ "растекся" рядом, задевая ближайших компаньонов. Оливер уже в который раз окидывал взглядом братьев и сестер, размышляя, изменит ли эта поездка хоть что-то в стае или нет? Ему казалось, или действительно текущий состав не разбавлялся слишком долго?

Из пространных размышлений Салюбри вырвал вой ветра и дождя, внезапно ворвавшийся в фургон из открытого Герцогом окна. Саж покосился в сторону кабины, мысленно прокручивая слова Найджела еще раз: огни впереди.
"Может, мотель?", - с толикой надежды подумал каинит.

– Видно, что там? – поинтересовался Саж, не спеша подниматься с места.

– А вот и Киллиан, – констатировал очевидный факт Баргул, когда со стороны послышался голос полуэльфа. Возвращался этот пройдоха в весьма приподнятом настроении, что... даже немного насторажило дварфа.

– Хмм, ну да, птица была, – немного помедлив подтвердил маг, припоминая попугая, усевшегося на руку Фираэля.

Что же до новостей, то сперва Хевкрум отнесся было к словам полукровки со здоровой долей скептицизма - зачем кому-то раздавать по две сотни золотых, если можно сэкономить и не раздавать их? Отсюда следовало, что дельце может оказаться совсем уж не плевым и не стоить той компенсации, которую за него предлагали. Впрочем, как всякий нормальный дварф, Баргул почувствовал как при мысли об увесистом мешке с золотом, в груди у него разливается приятная теплота. Две сотни монет! Даже если на четверых, это по пятьдесят кусочков благородного металла на нос! А нос у дварфа, стоило отметить, был не из маленьких!

Маг с любопытством пристроился ближе к Элизабет, чтобы между делом так же заглянуть в этот кусок бумажного листа. Интересно было так же, что Киллиан казался возбужденным больше обычного: "Неужели это всё из за денег? Хмм... занятно, а ведь он сказал что пойдет улаживать дела, а вернулся с объявлением в руках".

– Буду благодарен, – вежливо кивает маг на предложение Дрена о помощи с солью. – Увы, сейчас у меня нет финансовых средств, чтобы спонсировать подобные работы - этот город оказался невероятно дорогим для простого путника, так что мы думаем найти работенку и немного пополнить наши карманы. Тогда уже можно будет вернуться к этому разговору.

На слова Лалвар о создании трактатов, Баргул вспомнил их невольную встречу с тем писателем в "Красном копье". "Интересно, каково быть на его месте, когда энтузиасты и поклонники творчества просят оставить личное послание на страницах твоего же труда?", - немного мечтательно подумал маг, впрочем, прикидывая, что книги ему писать или уже поздно или же (вероятнее) ещё пока рано.

–Да, всё верно, душа моя, – отвечает на вопрос жрицы Хевкрум, сам уже засматриваясь как солнечные блики отражаются от гладкой поверхности металла. – Это и удивляет: хижина явно принадлежала беднейшему жителю Йерлиана, и это, наверное, было самым дорогим, что осталось от хозяина дома. Возможно, семейная реликвия, а возможно, вещь принадлежит кому-то ещё и это какое-то неведомое совпадение, что мы нашли его именно в том месте и в то время.

– Хвала Энро, книга в порядке. – Дварф осенил себя символом защиты от неприятностей. – Появился небольшой белый соляной налет местами, но пока что это не критично - есть время подумать, каким бы таким способом её "выпарить", чтобы бумага не пострадала ещё больше...

Маг смог вовремя остановить разгулявшуюся мысль, чтобы не углубиться с мастером Лонкситом в дискуссии о том, как лучше бы справиться с этой нетривиальной задачей - кто знает, другой ученый муж вполне мог иметь по этому поводу хитрость-другую в кармане, - и не заставить девушек при этом зевать от скуки. Возможно, в другой раз, за кружечкой эля.

– Да, полагаю такое утверждение верно, хотя бы отчасти, – кивнул Баргул на слова Лалвар, о схожести двух магов. Дварф задумчиво хмыкнул и запустил пятерню в броду. – С той лишь разницей, что уважаемый Дрен может подходить к вопросу использования арканных сфер с той точки зрения, которая присуща его расе, точно так же как это делает большинство дварфов, или, скажем, представителей эльфийской нации: это, конечно, зависит от индивида в неменьшей степени, но зачастую именно устои общества и традиции диктуют путь, как тот или иной чародей зачерпывает и формируют сырую силу из арканного плетения. – Хевкрум покивал собственным мыслям, сделав небольшую паузу, давая девушке переварить услышанное. – Да, пожалуй, так вернее всего будет.

Про цели и направление "побега" Киллиана дварф знал не шибко больше Амберстоун, так что добавить решительно было нечего. Зато когда Лалвар заговорила про удочки, внезапно вспомнил про находку прошлой ночи.

– Кстати! Пока ждем, давайте покажу вам интересную вещицу. – Баргул скидывает с плеча лямку дорожной сумки, перехватывает посох на сгиб локтя, чтобы найти среди своей поклажи ту самую шкатулку.

Небольшая деревянная коробочка вскоре оказалась в широких ладонях дварфа. Аккуратно отодвинув металлический крючок, Хевкрум показал товарищам набор рыболовных крючков. Не смотря на то, что сама коробка была уже потертой и видавшей виды, снасти были словно только из мастерской.

– Небольшой трофей из наших с Киллианом пляжных приключений. Судя по всему вещица с историей, но вот металл выглядит необычно, явно не простая сталь.

О какой такой Ведьме шла речь, Герра так и не понял. Да и не его это дело было - понимать такие детали. Пусть Рио потом разбирается, когда получит рапорт. Пока же Герра соскочил со сцены, инстинктивно подчиняюсь древнему страху, что сильнее Голода и передается каинитам вместе с Проклятьем - страху огня.

Тело юноши уложено на пол, кинжал возвращается в ножны - сейчас он уже не потребуется. Или же... взгляд Даэва зацепляется за потомка Эдит, подоспевшего, увы, к развязке истории. Глаза Джино переходят к пламени, что охватило Бернар целиком. Странно, но кажется, будто Носферату приветствует огонь, отдается ему без остатка, тогда как самому капитану приходится прилагать усилия, дабы просто продолжать смотреть на разворачивающийся филиал ада.

– Уходим! Пусть огонь очистит этот место! – рявкнул Герра, обращаясь к своим товарищам. Их работа сделана. Осталась, только одна деталь.

Джино подхватывает под руку счастливчика (теперь уже без дураков) Гильермо, и направляется к дверям. Поравнявшись с Северином, Даэва замирает. Не смотря на Призрака Овесто-Инфериоре, он говорит:

– Решай сейчас, нужен ли ещё этому месту Призрак или люди уже достаточно настрадались от монстров... Ты последний, что остается от "Арабель". – Капитан сделал короткую паузу, давая отпрыску Эдит прочитать между строк: спокойной жизни тебе всё равно не дадут. – Наш договор в силе.

Не дожидаясь реакции сородича, Джино двигается дальше. Мавр сделал своё дело, мавр должен умереть.

– Давай, парень, спешить, похоже, некуда, – махнул рукой полуэльфу дварф. В конце концов, можно же и с пользой провести это ожидание.

Автора популярных, как выяснилось, приключенческих романов Хевкрум не знал, в силу отсутствия интереса к подобному занятию: хорошие истории дварф, конечно, любил, но предпочитал старый-добрый разговоров непосредственно чтению. Впрочем, на господина Думейна взглянул уже по-другому, с толикой уважения: раз признают человека, значит какой-никакой талант у него имеется, а значит времени и сил в него должен был вложить - такое всегда уважить можно! А вот то что Киллиан на такое время тратил, уже намекало на то, откуда в нем вся эта неусидчивость.

Баргул неспешно выудил на свет трубку и кисет с табаком, решив добавить оставшемуся элю в кружке аромата.

– Спасибо на добром слове, Элизабет. Да, думаю, цена будет не дороже денег, – хмыкнул в ответ воительнице маг, утрамбовывая курительную смесь в чаше. – Как сказал Киллиан, денег можно и подзаработать, время пока терпит. К тому же, даже если и не удастся, уверен, в этом городе найдутся ещё варианты, чем я смогу себя занять. Как говорят люди: "Когда одна дверь закрывается, другая - открывается". – Баргул добродушно улыбнулся собеседнице. – Я вот теперь думаю про эти "отряды истребителей": неплохо мы тогда сдюжили с теми волками, а ведь они, можно сказать, застали нас врасплох! Может и нам отрядом назваться? Твой щит, молитвы Лалвар, проворство Киллиана и моя магия. Если, конечно, у вас, девушек, будет на всё это время теперь. – Дварф облокотился о спинку стула, скрестил руки на груди и запыхтел трубкой.

— Почему бы и нет, — кивнул воительнице Баргул, — пойдёмте вместе, коли у вас свободен час-другой, посмотрите как здешние мастеровые живут. Но если вам время нужно с большим толком потратить, я не обижусь. — Дварф подкрепил слова улыбкой.

Известия о местных ценах, принесённые полуэльфом, застали мага врасплох - ценник и впрямь оказался высок. Его пары золотых хватит совсем на чуть-чуть в этом месте. Вставал непростой выбор: поесть или выпить. Хевкрум мысленно поблагодарил Ремесленника, за то что надоумил старика позавтракать с утра поплотнее.

— Ну дают, — протянул дварф, приглаживая бороду. — То ли в этом районе все имеет высокую цену, то ли дела в городе идут хорошо, не считая проблемы с монстрами, так что горожане могут позволить себе расплачиваться за еду и эль серебром. Без работы тут долго не просидишь. Кстати, Киллиан, расскажи подробнее, что слышал про этих охотников, но сперва давай расскажем Элизабет, что приключилось с нами ночью.

Дварф заказал диковинного облепихового пива, у пробегавшей мимо официантки - не зря же зашли все-таки, - после чего устроился по удобнее и принялся за рассказ:

— Когда стража выпроводила нас с Киллианом, мы решили, что в лес отправляться обратно смысла нет. Пошли мы вдоль стен, уповая на удачу, но все городские ворота уже были закрыты. Но оказалось, что с другой стороны Йерлиана есть спуск вниз, к морю и каменистому пляжу. Вот так, освещаемые лишь светом звёзд, да сопровождаемые шумом моря, мы наткнулись на старую хижину прямо посреди пляжа.

Хевкрум начал свой рассказ без особого энтузиазма, понимая что придётся повторять все то, что уже недавно рассказывал Лалвар, но уже скоро повествование захватило его самого: тон голоса менялся в зависимости от напряженности момента, а руки живо помогали рассказчику в описании жестами.

— Забегая вперёд, скажу что принадлежала эта покосившаяся хибара местному рыбаку. Вот только облюбовали ее мурлоки: при нашем приближении два этих морских гада выпрыгнули из строения и кинулись наутёк! Отпустили их с миром, но как вышло - зря. Осмотрели мы домишко, нашли истлевшие кости хозяина, да шкатулку с добротными крючками для ловли рыбы. Останки похоронили поблизости, да и улеглись как могли спать.

К этому моменту на столах уже успели образоваться напитки, так что Баргул взял небольшую паузу, чтобы смочить горло. Эль оказался непривычно кислым на вкус, но бодрящим и тонизирующим. Причмокнув губами, дварф оценивающе посмотрел на напиток.

— Так вот. Длиннющие уши полуэльфа услышали как к нашему убежищу подбирается целая дюжина морских тварей! Те двое мурлоков вернулись с друзьями. Ну, мы не стали дожидаться, когда нас пустят на поздний ужин - ударили первыми! Ох и задали мы им жару тогда, хех, вот только маленьких засранцев всё равно оставалось много, так что нам пришлось ретироваться. И кто знает, чем бы кончилась эти схватка, если бы боги не послали нам в ту минуту подмогу - судно, что следовало параллельно пляжу! Команда заметила наше светопредставление и решило помочь: с кормы они обстреливали мурлоков стрелами, а корабельный маг насылал свои чары. Скинули они нам канаты в воду не сбавляя ходу, так что Киллиан и я как были нырнули в морскую пучину, ухватившись за те веревки, как если бы от этого зависела наша жизнь! Хах, она и зависела! В общем, все насквозь промокшие, забрались мы на борт, где моряки выделили нам угол, чтобы обсохнуть да в себя прийти. Так мы оказались в нижнем Йерлиане, а затем и в "Синей Виверне". То ещё местечко и цены там такие же конские. Только я думал это из-за тамошнего колорита, а оказывается, оно тут в норме - такие деньги за эль брать.

Дварф закончил свой рассказ ещё одним могучим глотком, так что эль полился на бороду. О своих мыслях насчет принадлежности команды судна к контрабандистам, маг решил умолчать - не гоже порядочной девушке про такое рассказывать вот так сходу.

— Ну, Элизабет, а у вас что стряслось? Лалвар рассказала нам о нападении на тюрьму. Ужас какой - вот так вот прямо под носом у стражи местной такое беззаконие творится, – хмыкнул дварф и покачал головой. – Хвала богам вы целы!

— "Виверна"? — встрепенулся Баргул, внезапно осознавая, куда именно предлагают пойти девушки. — Ох, нет, помилуйте, моё старое сердце не выдержит ещё ступенек, — страдальчески протянул маг, обхватив посох двумя руками и почти повиснув на нем, словно бы ему в сумку накидали несколько килограмм камней. — "Виверна" - это таверна в нижнем городе и, поверьте мне на слово, не самое лучшее место для благопристойных девушек. Не говоря уже о том, что нас отделяет добрая тысяча ступеней!

Не успели стенания Хевкрума закончиться, как Лалвар решила срочно вернуться в Храм. Баргул набрал было в грудь воздуха, чтобы спросить, действительно ли местная жрица будет столь двусмысленно выражаться о чем-то действительно важном, но лишь с шумом выдохнул и покачал головой - Элизабет и Амберстоун явно эту Эунталию знают больше, чем дварф, возможно резон в этом и есть. Непонятно, только как юная послушница решила найти их, не зная куда именно они отправятся...

— Ух! — Маг еле успевает подставить руку, чтобы поймать мешочек с табаком. Приятный аромат тут же был уловлен чутким носом Баргула. Это вмиг облегчило участь Хевкрума и он снова приосанился, взвешивая подарок в ладони. — Уважил старика, благодарствую! Тут нас снова трое осталось, клянусь бородой, этот город ни на минуту не останавливается: у всех уже полно дел и обязанностей, хех. Что ж, если Элизабет всё же не против, я предлагаю оставить посещение "Виверны" на другой раз, а самим найти заведение неподалеку, возможно, даже ближе к храму. Элизабет, ты не встречала ничего такого по дороге сюда? Тогда и Лалва, глядишь, сумеем вовремя перехватить.

Герра не был оккультистом или тем из вампиров, что вдумчиво собирают крохи каинитской истории, пытаясь воссоздать картины прошлого... но любил хорошие истории сами по себе. «Алая Церковь и ведьма Лилит» напомнили ему одну байку, что он слышал от знакомого Даэва, а тому её поведала приезжая Служитель из Неаполя, а ей... Дело касалось Парижа конца восемнадцатого века, и котерии вампиров, обустроивших убежище в высоких залах театрального дома и дававших приставления для смертных. Вампиры, которые притворялись смертными, притворяющихся хищниками ночи... Славная комедия! Иной ночью они выводили на сцену смертного, чтобы сделать его частью своей драмы. Джино не помнил подробностей, но обещание билета в новое завтра, наводило вампира на определенные размышления. Быть может так и появляются ревенанты? Поверили бы в подобную байку Беатриче и Джованни? Даэва решил пока не проверять.

Герра достал из нагрудного кармана пиджака небольшую черную расческу и привел в порядок прическу.

— Джованни, ты знаком с барменом, верно? Наладь контакт, поспрашивай что да как. Надеюсь, сеньора не против составить ему компанию? — Джино выразительно посмотрел на Вентру, чьё лицо сохранило печать молодости, но в глазах мелькала искорка житейской мудрости. «За каждым мужчиной стоит женщина», - хмыкнул про себя Герра, надеясь, что Беа поймет намек. — Я пока присмотрю нам столик и послушаю о чем судачат люди...

Капитан бегло огляделся, пересчитывая появляющихся оппонентов - трое, как и самих интервентов. Своеобразный divide et impera. Что ж, судя по диспозиции, для Джино остается самый дальний упырь (или что бы это не было). Конечно, дама-в-беде - призыв для настоящего мужчины, но Герра полагал, что Беа и её пистолет могут ему не простить подобного вмешательства... к тому же, велик был соблазн посмотреть кто чего стоит.

– Как кстати, – обронил вслух Герра, не обращаясь ни к кому конкретно, да и не надеясь быть услышанными сквозь дробь дождя и драку.

Двинув плечами, мужчина скидывает пиджак, кидая мешающий элемент одежды в салон. На поясе у него можно заметить ножны с коротким клинком.

Убедившись, что тварь на капоте машины занята Джованни, Герра выступает вперед, по направлению к смятому грузовичку. Одежда быстро промокает, но мертвое тело не чувствует дискомфорта. Только предчувствие танца смерти.

Маг отодвинул опустевшую тарелку и большим глотком допил остатки эля. Смачная отрыжка была своеобразным комплиментом повару - дварфу еда пришлась по душе. Аккуратно, будто тонкой кружевной салфеткой, Баргул вытер губы кончиком бороды.

– Да, думаю, что если не в тюрьме, что в местном храме мы их найдем. Хотя бы Элизабет - припоминаю
, что она в город шла специально, чтобы посетить местных братьев и сестер, – кивнул в ответ Киллиану Хевкрум, облокотившись локтями на стол и немного расслабившись. Приятное тепло распространилось по телу после плотного завтрака. – Табаку я бы прикупил, да. По сути, надо убедиться что с нашими спутницами всё хорошо, а дальше - заняться делом. Мне ещё предстоит навестить гильдию местных ремесленников... – Дварф поджал губы и негромко вздохнул, посмотрев в сторону. Он и сам ещё толком не знал к чему приведет эта встреча, может статься, что он зря убил семь дней на дорогу до Йерлиана. – Давай так: ты доедай спокойно, а я подымусь наверх, проверю как там Дрен, соберусь и пойдем тогда. Идет? Минут десять у меня это займет.

Получив утвердительный кивок от попутчика, маг с кряхтением и легкой ленцой отодвинулся от стала, поднимаясь на ноги и направляясь к лестнице вниз.

Вернулся дварф, правда, с небольшим опозданием. Если быть точным, вместо десяти минут, сборы заняли у него все двадцать!

Дрен всё ещё спал, так что маг просто сел на кровать и достал свою книгу заклятий. Тяжелый, многостраничный том, в твердом кожаном переплете и окованными жестью краями. На обложке красовался металлический символ с выгравированными молотом и наковальней, совсем как татуировка на плече мастера Хевкрума. Данность традициям всегда была сильна в этом дварфе.

Основной причиной задержки Баргула стало внезапное озарение: просматривая записанные заклятья, чтобы повторить жесты и наговоры, Хевкрум заглянуть в тот раздел книги, где оставлял свои рабочие заметки. Собственно, он уделял этому время почти каждое утро: верные мысли часто приходят с рассветом! Именно этим утром (или уже днем) Энро улыбнулся своему последователю: заклятье, которое уже давно крутилось в голове у Баргула, чары, защищающие от стихий, наконец-то сложилось в голове чародея! "Ну конечно, старая ты борода", - корил себя маг, быстро достав стилус и чернила, чтобы сделать поправки прямо в тексте, - "Как же я раньше не подумал! Ах ты ж разява - вместо того чтобы включить в плетение наговор элементальной эссенции, ты решил, что первоэлемент должен быть введен через живой компонент! Ага, поди поймай молнию или раскат грома, чтобы включить их в уравнение! Как же... как же... всё просто!".

Баргул не заметил, как кончики пальцев от спешки вновь оказались в чернилах, но зато на новой странице теперь сохли свежие чернила, описывающие заклятье "Поглощение Элементов". Как много это может упростить при работе в кузне! На последнее Хевкрум тяжело вздохнул: навряд ли он сам когда-то теперь это проверит.

Подув на чернила и убедившись, что они окончательно высохли, Хевкрум поднялся и, прогоняя слова заклятья в уме, дварф повторил нужные жесты, вбивая их в свою память.

Быстро пихнув свои вещи в дорожную сумку, Баргул попробовал ещё раз растормошить Лонксита. В итоге, порешили на том, что Дрен уже начнет просыпаться и пойдет завтакать, а позже, при случае, найдет новых товарищей сам.

Быстро спустившись вниз, к успевшему уже заскучать полуэльфу, Баргул гулко выдохнул, останавливаясь чтобы чутка отдышаться.

– Ух, прошу прощения, мой юный попутчик, это заняло немного больше времени, – добродушно улыбнулся маг, поправляя сумку за плечами. – Я готов. Дрен сказал, что найдет нас при случае позже. Ну, идем?

Пак был рад даже такой рутинной работе, как проверка первой партии местных жителей. Даже это лучше, после того что они с Норманом увидели внизу. Он увидел. Пастырю-то, судя по виду, и вовсе было не привыкать к такому: будто он каждый день видел этих немертвых, со стеклянными глазами и металлом, вплавленным в плоть. Какой-то сильный шаман усмирил духов и запечатал их в тела этих бедолаг, отчего те издавали странное жужжание, когда передвигались... Люциус рассказывал, что подобное делают в этом мире с преступниками - в наказание и назидание другим, их жизнь превращают в такой вот ад. Полуметаллические люди вызывали в дикаре суеверный страх и он старался обходить их, а лучше не видеть их вовсе. Уж лучше эти серые усталые рожи, пришедшие из глубины местных угодий, в надежде, что Небесный Отец дарует им своё спасение...

— Пастырь, — обратился через вокс в респираторе Пак к своему наставнику, активировав устройство, как показал Люциус, — двенадцать человек пропущены в дом: женщины и мужчины. Закрыл дверь. Пойду на крышу, проверю ещё раз.

Дождавшись ответа и, по сути, "благословения" Нормана, Пак ещё раз проверил надежно ли заперта входная дверь. Заперто. После чего отправился к лестнице наверх.

Поднимаясь наверх, человек стянул "намордник", чтобы сделать несколько нормальных вдохов. Больно уж воздух через эту штуку был...безвкусный, не естественный, не смотря на всепроникающий аромат смерти. Дикарь больше доверял своему носу, а не странной маске, в которой ещё и дух какой-то сидел. Пак вспомнил свои первые ощущения, когда услышал голос в маске, как опасался, будто дух с воздухом проникнет в него самого и... Боец мотнул головой, понимая как мало он понимал во всем что творилось вокруг. Это жутко раздражало, как и каменные стены вокруг, скрывающие небо и звезды. Увидит ли он когда-нибудь вотчину Великого Вождя ещё раз? Простор, что бороздят на небесных ладьях лучшие воины Его? "Увижу", - твердо заявил сам себе дикарь, сжимая свободный от ноши кулак - злость пробуждалась в нем от подобных мыслей. То чувство, которое дает тебе мотивации и сил сделать ещё один шаг по лестнице наверх.

Достав один из найденных в местных комнатах питательных батончиков, Пак зубами оторвал кусок обертки и выплюнул его на ступени, после чего откусил большой кусок. Он не хотел жрать то, чего мог коснуться Дух Хвори, но Норман сказал что всё в порядке. На вкус как дерево или земля... хорошо хоть голод утоляет. "Как я скучаю по мясу", - рыкнул про себя Пак, запихивая в рот остаток батончика.

Дварф с огромным удовольствием пристроил свой зад на барном стуле у стойки. И пусть эльфийка по ту сторону деревянного перекрытия вызвала у Баргула куда меньше интереса (слишком уж худосочная), чем у молодого полуэльфа, ей он тоже был рад. Да и обстановке тоже был рад, пусть они и оказались в каком-то весьма подозрительном местечке - надо же, цельный район из корабельных остовов соорудили тут... и что-то ретивой стражи Хевкрум не заметил, при сходе на пирс. Кажется, придя в себя и отогревшись, маг снова обрел желание мыслить критически.

– Ух, ну и цены у тебя тут, хозяюшка, – буркнул Баргул, скинув мимоходом не до конца просохший рюкзак на пол рядом с собой и облокотив посох о стойку. Впрочем, это стало чуть менее важно, когда полуэльф взялся оплатить выпивку. "Пусть это станет подношением богам", - хмыкнул про себя Хевкрум, найдя в этом немного ироничную анологию с церковным богослужением. – Хороший эль, он как хлеб. Вместо закуски, хах! Ну, Киллиан, Дрен, давайте за знакомство и за то что этот чертов денек подходит к концу. – Маг поднял кружку и отсалютовал товарищам. Лонксита этого дварф, конечно, знать не знал, но как не уважить человека, который не побоялся рискнуть своей жизнью ради двух незнакомцев.

Поднося кружку ко рту, Баргул ощутил этот приятный запах хлебной корочки. Хевкрум втянул пенный аромат и почувствовал, как рот наполняется слюной. Всю неделю он ждал этого момента, чтобы насладиться добротным хмелем в теплой таверне, в хорошей компании. И пусть кого-то не хватало, дварф всё равно чувствовал своеобразное удовлетворение: он добрался до города, не сгинув в странном лесу, не дав очернить себя местной страже, и даже погонял по пустынному пляжу морских гадов. "Энро-кудесник, тебе во славу!", - мысленно обратился к божественному патрону маг и сделал глоток. Переросший в ещё один и ещё, пока половина кружки не перекочевала в глотку дварфу, не преминув разлиться по бороде. Громкая отрыжка довершила картину. Дварф вытер рот собственной бородой, довольно выдохнул и, наконец, почувствовал себя в покое.

– Я долго рассиживать не стану, парень, – обратился к Киллиану Хевкрум, пока их новый знакомый отвлекся на какого-то франта. – Пора бы и отдохнуть. Смотри, сам не засиживай - нам с утра ещё девчушек наших идти из темницы забирать.

Говоря с полуэльфом, маг нет-нет да кидал взгляды на подозрительно веселого молодого человека рядом с Лонкистом. До уха долетали обрывки фраз, но из уважения к новому товарищу, Баргул старался не подслушивать.

"Дух Хвори!", - почти что радостно гаркнул про себя Пак, находя в услышанном некую иронию: вспомни нечистого, вот он и не заставит себя ждать! В общем, это всё лишь лишний раз подтверждало, что Вождь - не единственный дух и у него есть враги, чтобы Пастырь не говорил.

Была и другого сорта ирония: только войдя в комнату, Пак сразу обратил внимание на алтарь Богу-Императору, что натолкнуло его на пару мыслей. Первая заключалась в том, что Мэйв мог быть шаманом местным (чудно уж слишком выглядел и пах, по меркам дикаря, алтарь). Техничность исполнения декора же молитвенного места говорила Землянину, что хозяин дома шаман начинающий - больно уж не хватало каких-то типичных деталей: куска хлеба, плодов, стакана эля... Как бы то ни было, Пак сложил ладонями "орла" на груди, как Пастырь учил, кинув на Люциуса украдкой быстрый взгляд, мол, всё правильно же? Про себя же попросил у Небесного Отца здоровья для Нормана и для себя. Правая рука бывшего гладиатора всё ещё быстро немела и деревенела, если сильно её напрягать.

Что до самого рассказа, то Пак выхватил суть, не вдаваясь в детали: Дух Хвори залетел в какие-то местные угодья и натворил там бед, а один из местных Домов (Пастырь говорил о них как о каких-то местных вождях: есть племя, а есть племя в племени) решил умилостивить Духа и прогнать его. Дикарю не понятно только было, почему для того, чтобы сопровождать знахаря племени Аркон, нужны воины откуда-то из других племен?

Пак бегло осмотрел собравшихся со своего места: все они, кроме Мэйва, выглядели не как воины, слишком уж худы и невзрачны (прям как Пастырь), никто из них не имел на себе мехов или блестящего металла - не похоже, чтобы они были известными. Баба за столом выделялась, конечно: соплячка, как показалась Паку, но глазу приятна, да и под одеждой позвякивает что-то. Дикарь раньше бы сказал, что она точно не воин, но местный быт уже успел показать пришельцу, что внешность бывает обманчива - может у неё есть "пушка"! Как у самого Пака (подарок от Пастыря), а может и больше. Пушки - это мощно, хоть и сложно, но такая штука может сразить самого сильного воина как на пяти шагах расстояния, так и на пятидесяти!

Второй мужик за столом тоже не вызывал особого энтузиазма у Пака. Но выглядел как Норман, возможно, тоже знахарь. Вообще, из присутствующих, невольное уважение вызывал лишь хозяин дома, но он, как понял дикарь, никуда идти не собирается.

Пастырь Люциус сказал, что это дело связано с тем мужиком, что по какой-то случайности попался на пути Паку, когда тот возвращался в жилище Нормана. То ли полуживой, то ли полумертвый - для себя дикарь так и не смог уловить разницу в понятиях, о которой говорил его благодетель. Да и не важно это... а важно то, что было при мужике! То что оказалось в руках Люциуса. Сам Пак толком и не понял что это, но явно нечто важное, настолько, что пришлось идти в эти угодья.

Эта местность была дрянной. Впрочем, как и та, где жил пастырь. Воняло смертью, словно сам Дух Хвори Нечистой сделал эти земли своими угодьями, заставляя тела местных тлеть заживо. Люциус говорил, что кроме Вождя духов нет, но в такие моменты Пак сильно в этом сомневался: если Духа Хвори нет, то откуда идет дождь-который-жжот? С-неба-которого-нет. Что это, если не духи навели порчу на это место?! Но Пак не спорил - Люциус был умный, знал много, спас дикаря. И других спасал. Большой знахарь! Но шаманом не был. "Живет тут долго, глаза пеленой застланы, вот и не чует Духа", - решил про себя бывший гладиатор.

Как оказалось, к земле над головой можно было привыкнуть, а вот к ощущению постоянно витающей в воздухе тревоге - нет. Слишком много людей, слишком мало пространства - это душило дикаря, привыкшего, к большим свободным от застройки пространствам, к безлюдным просторам, где можно идти несколько дней и не встретить ни души. Здесь же жило столько людей, сколько Пак не видел за всю свою жизнь там на Земле. И каждый выглядел как гнилое яблоко. Вот и сейчас Пак заходит в дом-где-пьют первым, оценивая обстановку и смерив взглядом воина-охранника у входа. Ничего, чтобы представляло явную угрозу здесь и сейчас, но это не приносит успокоения.

Снова эта вонь, к которой дикарь всё никак не привыкнет. Он не знал что именно это был за запах, ему не хватало слов описать его, но одно Пак уяснил наверняка - с этим запахом всегда приходят неприятности.

— Хах, ну у людей говорят, что примета плохая, да, — дварф хмыкнул и улыбнулся, явно не воспринимая подобные суеверия всерьез. — Вот у дварфов есть такой обычай, что когда хоронят достопочтенного владыку или героя какого, то устраивается пир... правда, сам умерший при этом тоже присутствует, посередь зала. И все поднимают кружки с элем и медовухой, восхваляют память усопшего! — От настигшей его ностальгии Хевкрум даже вздохнул. — В общем, согласен, парень, давай-ка вынесем останки на улицу. Не знаю, правда, без инструмента его тут хоронить проблемно будет.

Дварф отставил в сторону свою сумку и посох, принялся помогать Киллиану завернуть останки человека в останки одеяла.

— Можно прихватить это дело с нами в город завтра. Отнесем в храм местный, уверен, там знают как всё сделать по-людски.

— Звучит, как отличная вечеринка! Надо будет намотать на ус и сделать также, — прыснул полуэльф, вообразив себя на месте дварфийского владыки. — Ладно, кем бы не был этот, кхм... человек, я согласен, что даже он заслуживает быть похороненным как подобает, по местным обычаям, например. В городе точно можно было бы узнать, как и куда можно захоронить. Но... Но! Стоит ли сразу тащить останки? Ну, ты ведь сам видел, как нам были "рады" вечером.

— Думаешь, решат что мы за ночь кого-то убили, а кости обглодали? Ба! — фыркнул дварф, но, подумав, всё-таки ответил, — впрочем, логика в этом есть: народ в городе сейчас нервный, можно перестраховаться. Так, давай, аккуратно, здесь свяжем узлом и получится куль - если одеяло не рассыпется в прах, можно будет спокойно перемещать.

— Ха-ха! Нет, конечно! Ты не поверишь, но есть много вариантов! — Киллиан хмыкнул, потер щекочущийся от пыли нос. — Расхитители гробниц, контрабандисты или культисты. Что-то у меня сложилось впечатление, что они там и без мертвецов в мешке на взводе будут. — Завязав узел на одеяле, он взвесил кулек и кивком позвал Баргула последовать из хижины. — Без обид, но на пилигримов, несущих святые мощи на освящение в храм, мы точно не похожи.

— И то верно, — кивнул дварф, приглаживая бороду.

Выйдя из хижины вслед за полуэльфом, маг осмотрелся по сторонам:

— Прятать тут особо не где, разве что в гальке яму сделать и надеяться, что мурлоки не утащат. Падальщики ещё те... Киллиан, те вещицы, что ты дал мне в мешочке, надо бы подстраховаться, да раскидать их вокруг хибары этой, на случай если кто полезет. Потом можно перекусить перед сном. Костер на всякий случай разводить не будем.

— Это большее, что мы можем для него сейчас сделать. — Согласно кивнув, Киллиан присел на корточки и занялся разгребанием гальки, дабы образовалась небольшая яма, куда можно было бы положить останки рыбака, еще когда-то жившего в хижине на берегу. Перед тем, как окончательно скрыть сверток, полуэльф выпрямился и, сунув руку в карман, нащупал несколько монет."Четыре медяка. На удачу по ту сторону берега, Брат", - молча отдав почести незнакомцу, он вложил деньги в складки одеяла и только потом начал покрывать его галькой, образуя небольшой холмик.

— Да, перекусить перед отдыхом надо. Еда, хоть и не горячая, хоть как-то согреет перед сном. И да, я могу сам раскидать калтропы.

"Быстрые похороны, ничего не скажешь", - хмыкнул про себя дварф, сгребая гальку обратно в неглубокую ямку, где нашел последний приют владелец хижины. На какое-то время Баргул задумался, что для себя он подобной бы участи не хотел. Вот для чего нужна семья и клан.

— Давай, ты в этих штуках явно больше понимаешь, — кивнул Баргул, не без интереса подмечая странный ритуал с монетами. — Я пока разгребусь немного в хижине и посмотрю что из еды есть. Мда, не так я себе представлял первый день в городе, хах, — не удержался от остроты Хевкрум, припоминая своё недавнее предложение спутникам отметить конец путешествия в кабаке с элем и горячей едой.

В хижине дварф встал на проходе и, уперев руки в бока, задумчиво оглядел взглядом их с Киллианом место ночлега. Усталость, скопившаяся за день, давала о себе знать и маг выбрал самый простой путь, чтобы разобраться с проблемой. Прищелкнув, Хевкрум указательным пальцем "нарисовал" круг в воздухе и ткнул в его центр.

— Urghaz! — скомандовал дварф и геометрическая фигура в воздухе на миг вспыхнула багрянцем, отражая волю заклинателя.

Невидимая рука потащила осколки утвари и мелкую пыль к выходу, медленно, но верно, расчищая небольшое пространство, чтобы там могли усесться или улечься двое путников.

После скромного прощания с владельцем хижины, Киллиан поднялся и, отряхнув пыль с колен, вместе с магом пошел к месту сегодняшнего ночлега. Не думал он, что вечер так затянется, пожтому ухмыльнулся саркастическому тону дварфа. Наверное, эта черта забавляла и одновроеменно роднила блондина с приземистым народцем.

— Да не вопрос! Раскидаю, главное только потом не забыть, что они там лежат, а то приятного мало. — Дождавшись, когда лишняя пыль будет сметена с пола, Фираэль по одной равномерно разложил на полу у входа все калтропы. Хотелось врить, что обойдется без неприятностей, ведь нормальный дозор они не могли бы себе позволить, растянув отдых часов эдак на шестнадцать.

— Слушай, а мне даже интересно, что же могло послужить причиной введения Таких “мер предосторожности”? — После некоторого молчания во время трапезы, полуэльф, не дожевав сухарь, нарушил тишину. — Верволки? Мурлоки?

Дварф пристроился возле стенки, начав доставать из сумки свертки с едой: вяленная рыба и говядина (ммм, прямо выбор!), сушенные фрукты в небольшом количестве да сухари. Бесхитростно, но всё ещё питательно. "Эх, жаль эля нет", - снова посетовал про себя Баргул.

— Ну, как тот страж сказал, всякая нечесть им проблем сейчас больше обычного доставляет. Вероятно, есть тут перевертыши в здешних лесах - феи какие, которые могут людское обличье принимать. Так в города и проникают. Возможно, поэтому рисковать и не хотела стража: пустишь человека, а он оборотнем окажется, резню учинит, честных граждан погрызет. Правда, грубости того молодца это нисколько не оправдывает. — Хевкрум достал мех с водой и сделал большой глоток, чтобы смочить глотку. – Держи, парень. Садись, угощайся.

— Ам! Спасибо! Угощайся моим тоже. — Киллиан редко отказывался от халявы и в этом плане был не из стеснительных, так что долго его уговаривать не пришлось. Молодой полуэльф даже снял перчатки и, потирая руки, начал разглядывать явства, не зная с чего начать. С горящими глазами он потянулся к говядине и орехам. В его собственном рационе были только чесночные сухари да вяленая щедро посоленная оленина - пища больше похожая на закуску к элю, нежели на нечто питательное. Наемник явно не бы разборчив в еде и подготовке к долгимм путешествиям, раз уж даже спальником не озаботился во время путешествия.

— Хм... ну, стало быть, уже были инциденты с подменышами или прочей дрянью, раз так воинственно настроены. Ух, ну хоть завтра-то я надеюсь, что попаду в город.

Наевшись до отрыжки, полуэльф удовлетворенно погладил свой живот, ощущая как веки начали тяжелеть и подступила зевота. Спрятав обратно в рюкзак все то, что не доел, полуэльф прислонил свои пожитки к стеночке напротив входа и устроился на них как на подушке.

— Я тут попытаюсь вполглаза следить за нами... но ничего не обещаю. Так что сильно не обижайся, если вскоре будем возле нашего нового друга лежать. Снов... — Закутавшись в плащ, Киллиан лег, натянув на голову капюшон и сложив руки на груди.

— Чему быть, того не миновать, — сквозь зевок ответил Хевкрум, который уже откровенно устал после тяжелого дня и с удовольствием бы уже дрых без дальнейших разговоров.

Достав спальник, дварф раскатал его по полу, затем, немного подумав, вытащил свернутое одеяло и кинул в полуэльфа, у которого, похоже, готовности к путешествиям было ни на грош:

— Держи, а то замерзнешь.

Сунув мешок под голову, Баргул завернулся в спальник и практически сразу уснул - если кто-то и решит навестить их убежище сегодня ночью, дварф уповал лишь на удачу, да разбросанные плутом калтропы. Для остального маг слишком устал.

"О боже, о чем он говорит, к чему взывает?!", - опешил про себя Эвервуд, ставя чашку на подлокотник и поднимаясь на ноги. Грегори начал мерять комнату шагами, заложив руки за спину, изредка жестикулируя:

– Я не борец с... с ночными ужасами, Эдуард. Вы врач, а я антиквар. Если, быть может, в жандармерии к вам ещё и прислушаются, то меня из-за подобных рассказов просто выкинут вон! Вы же сами сказали, за вами следили. За мной следили точно так же - этот тип в цилиндре. Стоит нам оказаться на пороге у стражей правопорядка, как об этом станет известно фон Заровичу. Друг мой, – Грегори остановился и посмотрел на Овеланда, – с существом такого порядка не сладить в рамках закона. Я не хотел говорить вам, но, в ту ночь после приюта, кто-то ошивался на моём пороге. В это сложно поверить, но... от одной этой мысли кровь стыла в жилах, хоть я повидал достаточно ужасов в своей жизни. Я так и не поспал толком тогда. Скажите мне, Эдуард, как, во имя Илматера, вы собираетесь бороться с подобной нечестью? Неужели ваша или моя смерть способна хоть что-то изменить здесь?

Дварф нахмурился, вглядываясь в сутулую спину гуманойда. Сложно было сказать наверняка, даже с способностью видеть в темноте, что конкретно это было, но на ум Хевкруму сразу пришла старая байка: средь дварфов, что жили близко к водоемам на поверхности или под землей, ходили рассказы о противных созданиях - гуманойдных амбифиях, рыболюдах! Сам Баргул никогда с такими не сталкивался, но припомнил, что было в байках: одни говорили, что это безмозглые создания, паразитирующие на более развитых расах, питаясь их отходами, а кто то, напротив, утверждал, что у этих созданий есть развитый интеллект и даже подобие социального строя. Как бы то ни было, одна такая "рыбина" навряд ли представляла опасность... если, конечно, она одна.

Баргул встретил взгляд Киллиана. "Хорошо, что не сдрейфил", - мысленно отметил про себя состояние товарища дварф. Маг неспеша ткнул пальцем в полукровку и указал на стенку рядом с дверным проемом, потом тыкнул на себя и пальцами изобразил открывающийся-закрывающийся рот. Опасное предприятие, с учетом того, что путешественники узнали от городской стражи, но Баргул осознавал, что так или иначе, место для ночлега найти придется.

Дождавшись пока полуэльф спрячется от взора амфибии, дварф выпрямился и, крутанув в руках посох, упер его гальку перед собой. Арканный доспех ещё держался, Баргул ощущал как окружают его нити силы. "Да хранят нас предки", - коротко помолился маг, прежде чем обратиться к морскому созданию в хижине:

– Я, маг и хранитель священного пламени, обращаюсь к тебе, создание глубин! – немного более драматическим голосом, чем требовалось, начал Хевкрум.

Стефан улыбнулся уголком губ - Гильермо всегда умел заразить оптимизмом и уверенностью. Сняв с пояса хлыст и, свернув его несколько раз в руке, маг ступил в церковь следом за товарищем.

Что же двигало Регентом? Почему именно здесь и сейчас Замок решил явить себя? Почему Чума и инквизиция? В чем могла быть привлекательна Борджиа как город? От наставников в Анклаве Стефану приходилось слышать, что нынешний хозяин Замка был известен за свою мудрость и силу ума - не тот человек, что жаждал денег и грубой власти, подобно военачальнику, и брал своё в лоб. На какое-то время мага начали одолевать сомнения: возможно ли одолеть того, кто положил самое начало ордену чародеев и однажды сам победил предыдущего Регента?

Из многих костров в лагере каравана, Эамон оказался сегодня именно у этого. Почему? Наверное, большей частью из-за Тэлка и его историй. Здесь, среди людей чуждых ему, юный житель Леса, ощущал себя неуютно, одиноко. В купе с произошедшим, с той пустотой, что внезапно образовалась внутри, это заставляло мышцы быть в перманентном напряжении... это изматывало, по крайней мере в первые дни, пока Эамон не свыкся с тем, в какой ситуации он оказался, и не смог уцепиться за позитивные моменты. Тэлк и его байки были одним из таких моментов. Большая толпа народу, вооруженные люди - ещё один момент. Здесь хоть какая-то безопасность в этих проклятых землях...

Юнец сидел так, чтобы видеть и слышать кучера, но не быть слишком близко к остальным - сказывалась привычка. Все они выглядели одинаково. Не в плане лиц, но как чужаки. Амбрийцы. Может ещё кто-то, но не Лесной Народ. Этого было достаточно, чтобы не совать нос в их личные дела. Впрочем, и быть всё время "на отшибе" Эамон просто не мог - сейчас как никогда ему не хотелось быть одному. Это обескураживало.

Парнишка сидел, подобрав ноги к груди, обняв руками колени и уперев в них подбородок. На плечах, на манер плаща, одеяло, которое ему отдала ещё в самый первый вечер какая-то добрая душа. Посох был рядом, за спиной горбом топорщилась сумка - парень чуть ли не постоянно таскал вещи с собой, как будто собирался уйти в любой момент. Отчасти, это было правдой: поняв, что караван не собирается двигаться в ближайшие дни, Эамон всерьез задумался над тем, чтобы отправиться дальше одному - его дело не ждало, по крайней мере не столько, сколько медленные обозы будут тянуться через горный перевал впереди, когда придет время. И каждый раз, с приходом сумерек, он передумывал: что-то сжималось в груди от воспоминания о пережитых ужасах ночи в мертвых землях, так что дикарь ощущал физическую невозможность выйти из тусклого света костров за пределы лагеря. И так повторялось из вечера в вечер.

Эамон с шумом выдохнул, услышав слов Тэлка о возможной задержке. Опустив лоб на колени, парень начал тихо раскачиваться взад-вперед, погружаясь в собственные мысли. Не смотря на то, что холодно не было, юноша почувствовал как ноги и руки мелко дрожат. Полгода! Он не может остаться здесь на полгода! О чем там начали говорить остальные люди, он уже особо не вслушивался.

– Ну, любезный, чего так грубо? Путников и сразу в камеру, – спокойно произнес дварф, успевший уже докурить и убрать свою трубку. – По какому обвинению за решетку честных тружеников? Может, среди людей это норма, но мои товарищи-гильдейцы явно в восторг не придут от такой вопиющей наглости. Так что, страж, или давай обвинения, коль времени нет у тебя с нами говорить, или отпускай и мы завтра сами вернемся для разговора.

Во время пути до казарм Хевкрум поглядывал по сторонам, пытаясь понять насколько тревожная обстановка была за стенами. Выглядело так, будто люди достаточно серьезно относились к угрозе, что приходила с заходом солнца, но и атмосферы безнадежности Баргул не заметил. Именно поэтому маг решил со стражником вступить в спор.

Слова воительницы были встречены добродушным кивком - идея стоящая.

Баргул скинул рюкзак на землю и, положив посох рядом, принялся было за свой арканный гримуар (на деле выглядящий достаточно обыденно, словно какой-то не шибко большой гроссбух в твердом переплете) - в голове у него уже зрел план, как можно было бы облегчить вес персоны на мосту и вместе с тем не оставлять все пожитки на одном берегу. "Летающий диск мастера Тензера, я знал что ты мне ещё пригодишься!", - победно вскрикнул про себя чародей, прикидывая, что по записям вполне удастся провести ритуал призыва.

– Нужно будет расчистить местечко подходящего размера, уху, уху... – бурчал себе под нос Хевкрум, пока глаза пробегали по записанным арканным формулам.

Правда, стоило оставить молодежь без внимания, как тут же завертелись какие-то дела и, не успел старый дварф опомниться, как пройдоха полуэльф уже преодолел треть моста. У Баргула чуть глаза на лоб не полезли от такого вопиющего нарушения Плана!

Покуда дварф убирал обратно в сумку свой талмуд, уже и жрица Иноэль успела встать на мост.

– Да что ж вы такое делаете-то? – всплеснул руками Хевкрум. – Ба, молодость!

Смерив взглядом оставшуюся вместе с магом Элизабет, дескать, и ты туда же, небось, Хевкрум тяжело вздохнул.

– Эх, молодежь, не угнаться за вами, – хмыкнул дварф, впрочем, уже без горечи в голосе. Действительно, он слишком перемудрил там, где нужно было, как говориться, плюнуть и растереть. – Давай, Элизабет, я следующим судьбу испытаю, – обратился к воительнице маг, закидывая на плечи рюкзак, предварительно закрепив кое-как на нем свой посох. – Да пребудет с нами милость богов.

Переход по мосту выдался на редкость удачным. Баргул поначалу храбрился, пытаясь не выдать волнения перед высотой под ногами, чтобы остальным не показалось, вдруг, что дварфа могла напугать подобная малость! И как-то удалось чародею бравадой заразить самого себя настолько, что ноги выбирали доски получше, а сама конструкция почти не раскачивалась, что удивительно при массивности Хевкрума. Под конец чародей осмелел настолько, что уже мог оглядываться по сторонам на открывающийся вид и даже начал напевать какую-то песенку:

– ... дороги всё бегут вперед... через скалы и под деревьями... Ба, да по этому мосту и доспешный отряд дварфов пройдет! – Оказавшись на той стороне, маг издал победный крик и махнул Элизабет. – Давай, сударыня, бояться нечего!

На вопрос полуэльфа маг ответил охотно, явно сев на своего любимого конька - наставничество. Баргул пояснил, что данный тип перевертышей, lupus licanus, отличается от homo licanus, тем, что является особой разновидностью волков, затронутых зловредными духами леса или же попавших под влияние некоей магической субстанции или артефакта. Такие звери никогда людьми не были и обернуться в них не могут, как и не могут распространить своё проклятье через укус. Отличить одного перевертыша от другого весьма проблематично на глаз пока он жив, но в посмертии достаточно легко: оборотни-люди, испустив дух, принимают свой изначальный облик.

Хевкрум цокнул языком, наблюдая как Лалвар спускается обратно в яму за оружием паладина: старый дварф и вовсе позабыл про меч и щит Элизабет, пока помогал вытаскивать ее тело из ямы. «Вот же память что решето», - посетовал про себя Хевкрум и поспешил вновь помочь жрице.

— Что касается зеленоволосой девицы, то она могла быть местным духом или просто защитником леса, — продолжил мысль маг. Между делом Баргул, убедившись, что помощь его больше не нужна, достал трубку и принялся забивать ее табачком. Конечно, потягаться с запахом крови и смерти курительная смесь не могла, но при большом желании можно было почувствовать тяжелый аромат копчённой травы. — Возможно, именно она связана с туманом, но это лишь догадки.

Хевкрум щелкнул пальцами рядом с табачной чашей, оживляя магическую искру. Пара глубоких вдохов и перед дварфом уже возникает сизое облачко дыма.

— Если Элизабет может идти, я предлагаю выдвигаться и заняться осмотром позже. А вам, юноша, — Баргул указал трубкой в сторону Киллиана, — настоятельно рекомендую воздержаться от засорения леса содержимым своего рюкзака.

– Только посмотрите на него: думает, если я немолод, то и выбраться сам не смогу, – послышалось бурчанием из ямы, чьи края были достаточно высоки, чтобы скрыть дварфа по самую макушку.

Тем не менее, плюнув на руки и растерев для лучшей хватки, Баргул поспешил взяться за веревку: в том что его дварфийской упертости хватит, чтобы выбраться из этой злополучной ямы, сомнений не было, вот только лучше не рассусоливать, на случай, если молодой жрице нужна помощь с Элизабет. Не то чтобы Хевкрум разбирался в возвращении людей с того света, но точно не хотел стоять в стороне, если его помощь хоть как-то может что-то изменить.

Не смотря на возраст, руки у Хевкрума, помнившие что такое кузнечный молот, были крепкие и сильные - вылезти наружу не составило труда. В какой-то момент, правда, Баргул испугался больше выдержит ли субтильный полукровка вес доброго дварфа.

– Ты уж... держись! – крякнул в ответ на слова полуэльфа маг, выбираясь из ямы. – Ух...

Зачем одному мужчине называть другого "сладким" дварф так и не понял, но решил не уточнять, тут же обратив свой взгляд на поднявшую голову Элизабет.

– Хех, – не сдержал улыбки Баргул, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны и жилет от земли. – Хвала богам, девочка, ты с нами!

Сразу на душе стало как-то легче и спокойней - никто из попутчиков не отдал богу душу, а значит день ещё не испорчен! Дварф приглаживает бороду и поправляет штаны, после чего подбирает посох.

– Ежели раны не глубокие, то их стоит перевязать и "закрыть", – поддерживает жрицу Хевкрум, кивая, – а то зверьё на запах крови сбежится. Впрочем, падальщики скорее займутся сперва этими тушами, чем нами, – хмыкнул маг, задумчиво оглядывая поверженных волков и оборотня. Взгляд останавливается на последнем, Баргул запускает пятерню в бороду, как всегда делает, обдумывая какой-то большой вопрос...

Его пальцы, на долю секунды напрягшись, когда прозвучал её голос, ослабили давление. Ему больше не казалось, что если забрак отпустит женщину, то она исчезнет, в том или ином смысле.

Отт опустил голову, облегченно вздохнув, пряча небольшую, но определенно победную улыбку. Когда надежды уже не было и Ширас был готов к худшему, даже к бутылке в свою голову, случилось чудо... Да, пожалуй, самонадеянно, с учетом того, как ловко Астория уже обводила его вокруг пальца, но что-то в голосе первого секретаря подсказало юноше, она не врет.

Отпустив ладонь Амидалы, посланник Ширас подхватил бокал с "Эскадроном" и за несколько глотков осушил его. Немного пролилось на одежду, но это уже было абсолютно не важно. Зажмурившись и громко выдохнув, получив с непривычки столько оттенков горького за раз, Отт посмотрел на Асторию.

– Ах да, это было за тебя, – утерев рот рукавом, улыбнулся падаван. То ли хмель, то ли ощущение победы, добавляло мыслям Отта какой-то приятной легкости. – Если очередное задание не убьет меня раньше, я готов рискнуть и подождать этого "однажды". Ах, блин... мне нужно предупредить остальных, что всё хорошо! – Вспомнив об обещанных пяти минутах, забрак соскочил со стула и уже собирался уйти, как вспомнил об ещё одном важном моменте. – Спасибо, Астория. И... кхм... передай мне свой бластер, чтобы МакМорган не нервничал...

Баргул выбрался из повозки последним. Покряхтывая. Всё-таки возраст брал своё и долгая дорога без особых вариантов размяться сказывалась на мышцах - что-то неизбежно затекало. Впрочем, денёк был из пригожих и жаловаться было грех. Настроение было приподнятым и, более того, кудесник чувствовал, что ему хватает ещё сил делать шаг за шагом к своей заветной цели. "Сколько ж лет-то уже прошло", - хмыкнул дварф, чуть улыбнувшись собственным мыслям.

Потянулся, так что в спине что-то хрустнуло. Постучал трубкой об борт повозки, выбивая остатки табака и убрал во внутренний карман жилета. Неторопливо пригладил волосы и бороду. Спешить было некуда, чего уж там - мост впереди вместо того чтобы быть подспорьем честным путникам, нынче стал им преградой! Да и чего спешить, когда почтенный дварф оказался в компании таких молодчиков - уже все повскакивали с повозки, да деловито осматриваться начали. Приятно, честно слово! Любил Баргул, когда живость была в попутчиках, тогда и сам охотней за дело принимался. Чего только стоил этот предприимчивый полуэльф Киллиан! Пусть за несколько проведенных вместе в дороге дней всего и не поймешь о собеседнике, но пил пройдоха получше многих, конечно, пока было что. Да и жадностью не отличался - это дварф на себе ощутил.

Плащ и посох Хевкрум решил оставить в повозке вместе с остальными пожитками, а сам, подтянув штаны, да подзатянув пояс, двинулся туда, где уже возвышалась фигура воительницы Элизабет. Оставалось только диву даваться, насколько собранна и дисциплинирована была эта барышня - даром, что в броне всю дорогу в такую-то погоду, да ещё и оружие не поленилась с собой вытащить.

– Да-а-а, дела, – протянул Баргул, подходя ближе к краю расщелины, чтобы оценить как далеко до дна и до противоположного края. – Надо же, и это перед самым Йерлианом, ба!

"Бинго!", - мысленно воскликнул Мур, впрочем, понимая, что радоваться чужим проблемам как-то не очень.

Плавно прикрыл за собой дверь, чтобы избежать случайных "прохожих". Мультитул вернул обратно на пояс, "вооружился" смартфоном - свет включать пока не рискнул, решив, что фонарика в данном случае может хватить.

Детектив начал медленно обходить номер, подсвечивая наиболее явные места борьбы, чтобы прикинуть примерную картину произошедшего. Выходило так, что Кристи точно знала, что за ней пришли - разбитая ваза, похоже, проделала какой-то путь по воздуху, прежде чем встретить свой конец. Судя по беспорядку - схватка была яростной. "Может непрофессионалы?", - подумал про себя Артур, прикидывая, сколько нужно человек (или сил), чтобы скрутить одну барышню, - "Или она знает каратэ...". Ещё один интересный момент: сам детектив следов взлома не заметил, а мисс Ривз, вспоминая их кроткую встречу, навряд ли бы открыла кому-то просто так. Судя по торопливой смске, у девушки было немного времени, прежде чем злоумышленники попали внутрь... с помощью ключа? Это могло бы сложиться с предостережением об администраторе...

Из "detective mode" Артура вывел мигание света от смартфона в руке - новое сообщение. Быстро глянув, Мур решил тут же ответить: "Внутри. Следы борьбы. Нужно 5-10 мин."

Отправив сообщение, Артур двинулся к туалету, аккуратно (на всякий случай) заглянув внутрь. В голове внезапно мелькнула мысль: "А не из-за этого ли "двести пятый" был на взводе?"...

Жизнь покидала его. Свет Матери ласково касался его израненного тела сквозь тучи. Он не мог знать этого, просто чувствовал. Паники нет, лишь обида... он хотел бы показать Джессике дороги, добраться до Калифорнии... он хотел бы и сам ещё почувствовать встречный ветер, когда несешься по хайвею навстречу закату. Старик Мэтт когда-то давно сказал, что не каждой истории суждено быть рассказанной до конца. Кажется, Нейтан начал понимать, к чему это было. Ему показалось, что теперь он ощущает то, что ощутил Данн-старший перед смертью - нежелание оставлять девочку-подростка одну в этом мире. Один на один с этим пидарским индейским оборотнем!

Его затрясло от ярости. Смотря на Изидаха снизу-вверх Нейтан Робинсон уже точно знал, что нужно делать: он даст Куперу чувство собственного превосходства перед окончательной победой, откроется для последнего удара, который должен послать Отверженного вниз с водопада Койота, вот только в этот путь они отправятся с Безгрешным вместе. Из последних сил Нейт оскалился и зарычал прямо в лицо гигантской твари, призывая завершить начатое. В этом мире слишком много чудовищ... пусть хотя бы двое из них уйдут, чтобы Человек мог жить дальше. "Прости Джесс, так было нужно", - пронесся слабый отголосок Нейтана-человека, которого смог сохранить в себе юноша сквозь все эти годы, - "Живи".

Ещё совсем недавно Стефан стаптывал очередную пару сапог, намереваясь на зиму уйти в глубь страны, подальше от непогоды и по ближе к деревенской глуши, где можно было бы, наконец, спокойно заняться исследованиями. Ещё недавно маг и думать не смел, что ему выпадет куда более интересная судьба: последнее собрание Анклава подтвердило слухи о распространяющейся в землях Италии скверны. Чудовищные абоминации спускаются с гор, нежить просыпается в древних усыпальницах, а ведьмаки, о которых долгое время было ничего не слышно, вновь появились на свет. Недавно найденные Свитки Древних предвещали появление замка Регента и всё сводилось к тому, что происходящее зло - есть суть предвестник ещё большей беды! Не говоря уже об Инквизиции, которая с удвоенными силами взялась выслеживать магов, обвиняя их в ереси и клеймя разносчиками порчи.

Анклав постановил оставшимся дееспособным чародеям рассеяться по стране, выбрав наибольшее скопление людей, как один из возможных вариантов появления последователей проклятого хозяина Замка. Борджио стал целью для Стефана, немедленно отправившегося в путь. Ему повезло и при поддержке старых друзей, ему удалось присоединиться к бродячему балагану, и под личиной фокусника попасть в город.

Первое, что удалось узнать магу по прибытие в Борджио, было связано с Завесой - эфемерной вуалью между миром живых и миром потусторонним, куда попадают души умерших. Если раньше, чтобы вызвать к разговору дух умершего, Стефану требовался продолжительный ритуал, то здесь, в этих землях, это было куда более тривиальной задачей. Нечто влияло на Завесу, истончая её, что могло грозить весьма плачевными последствиями для всех живых в округе. И все духи, с кем довелось пообщаться магу в первые же дни, говорили о какой-то Чернильной Чуме. При этом никаких серьезных последствий бедствия, тем более чумного, в городе заметно не было, но внимание мага привлекли слухи о болезни, которая недавно начала распространяться в самых бедных районах Борджио.

Как только стало понятно, что Стефан нашел нечто значимое, он решил посоветоваться с одним из своих менторов и передать вести о находке. Проведя ритуал по вызову Лунного Моста, что должен был доставить мага ближе к столице, путник с удивлением обнаружил себя...в доме. В чужом жилище, которое, после короткого осмотра, оказалось домом самого бургомистра Борджио! Стефану доводилось слышать нечто подобное на одном на предыдущем собрании Анклава. Один из чародеев поведал тогда историю об изучении древних развалин в предместьях городка Праглия - оказалось, что использовать заклятья перемещения мешал древний артефакт, искажающий Лунные Тропы. Возможно ли, что где-то в городе находится нечто подобное?

Как бы то ни было, нужно выбираться из этого места, пока его не нашли и, тем более, не схватили. Стефан аккуратно приблизился к двери и попытался выглянуть наружу, чтобы оценить текущую ситуацию. После, чародей сразу же проверил окна.

Морган ничего не ответил на вопросы плута - для него ответ лежал на поверхности: не помог по той же причине, по которой не смогли вмешаться ни Бальдор, ни Роберт.

— Роберт прав, — наконец, произнес первый из магов, продолжая шаг за шагом приближаться к артефакту. Взгляд чародея был прикован к граалю, к кровавым высохшим следам на его золоченых боках. И чем ближе становился Морган, там отчетливей ему виделась иная перспектива: этот замок многие годы был символом террора здешних земель, но что если бы им правил более мудрый муж? Что если бы достойная рука направляла эту мощь? Рассвет науки, искусств, мира и гуманизма. Из забытых богом земель могло бы вырасти королевство нового порядка, где не было бы мора, голода и насилия. Где люди забыли бы о распрях и низменных желаниях отобрать у соседа последнее, чтобы самим протянуть лишний день. Королевство, где правил бы разум, но не сердце. А кто как не маги - мудрецы и философы, - способны воплотить эту мечту в реальность? Кто если не первый из них способен мудро распорядиться силой Замка?

— Прав, что бедное дитя достойно покоя. Ритуал изменил её, вы видели сами к чему это шло - темное наследие графа Дракулы просыпалось в ней. Я благодарю богов, что они смогли направить ее руку в решающий час, отвратив более темное грядущее, в котором Петра заняла бы место Регента. — Маг приближался к кубку, с каждым своим шагом уверяясь в том, что перед ним возможность изменить мир к лучшему. — Её гибель не будет забыта...её гибель позволит родиться новому миру, без болезней и горестей. Но у этого мира должен быть твердый фундамент...

Морган машинально вскинул голову на окрик Бальдора, пытаясь рассмотреть то что увидел плут, но смог заметить лишь шевелящуюся тьму. Не сразу, в неясном, робком свете собственной магии, чародей понял что Дракула вновь спустил своих гончих с цепи.
— Фокусы?! — вскрикнул маг. Пальцы его сложились в новую фигуру, образуя смежные треугольники. — Я слышал музыку небесных сфер и прикоснулся к мудрости Древних! Тьма не спасёт тебя, граф!

Воздух вокруг рук Моргана подернулся пеленой, раскаляясь точно в пустыне - маг выжидал момент, когда тени подберутся ещё ближе, чтобы спалить всю свару за раз.

– С нами проблем не будет, – ответил паладин местному охраннику. Где-то внутри у воина что-то неприятно кольнуло - вспомнились "стражники" из Бронса, отчего захотелось сходу "осадить" собрата-полукровку, но Азрион сдержался. Как никак он представляет закон и порядок, пусть и вдали от родных земель.

"Копченный Окорок" не то чтобы сильно отличался от "Золотого Самородка", но всё-таки был местом более приличным и с куда большим количеством посетителей. Определенно, путникам повезло, что в зале оказался столик. Осталось только, уладить вопрос с полуорком-стражником. Паладин попробовал тут же наладить общение:
– Мы ищем знахаря, есть ли по близости кто-то, чьи двери еще не закрыты? – без лишнего жеманства и подхалимства, спросил воин, надеясь, что простые основы вежливого общения не сыграют с ним злую шутку в подобном месте. Такие как этот вышибала явно ставят силу выше прочего, так что главное - уверенность в себе.

Лицо охранника скривилось в ухмылке. Азрион прямо почувствовал, как снуют туда сюда мысли в голове толстяка, и он прямо сейчас выбирает как ему лучше ответить. Вышибала кинул взгляд за паладина, туда где стояла Айрин, придерживаемая Шквалом. Видно было, что такоего количества разнообразных нелюдей в этом месте отродясь не видали.
– Я те чё, бабка на скамейке? – фыркнул в ответ толстяк полуорк, лениво почесав бородку и, кажется, начиная терять интерес к пришельцам. – За стойкой спроси.

Поправив ремень с ножнами под свисающим брюхом, полуорк посмотрел ещё раз в глаза паладину, после чего вразвалку отправился на своё место. Азрион понял, что всё прошло хорошо.

Пригладив щетину, которая мало помалу уже начала превращаться в небольшую бородку, воин направился к трактирной стойке.

Захария замахнулся булавой по твари, после чего собрался взлететь обратно , к вершине ямы

Усилия Захарии на дне ямы оказались безуспешными и он начал подниматься по спирали вверх, до уровня лестницы. К счастью, осаждаемый мухами Мигель наконец-то смог прицелиться и выбить мозги твари разогнанной до огромной скорости каплей воды. Теперь искатели приключений оказались вне досягаемости существ снизу, и могли начать планировать дальнейшие действия... правда, сперва надо было что-то сделать с призванными полумладенцем-полумухой насекомыми.

— УБЕРИТЕ ИХ!
Сордона орал бы еще, но проклятые мухи норовили не только покусать, но и залезть куда не следует. Сплюнув самую наглую, кинетик всерьез обеспокоился за то, что его могут укусить за язык и дальше орал молча, стараясь держать рот закрытым и активном отмахиваясь от роя, кинетик практически выпрыгнул уз тучи мух, пытаясь убраться подальше. Пока он все еще напоминает того красавчика, которым был, прежде, чем оказался покусан за лицо. Лишь через несколько прыжков в сторону, кинетик позволил себе убрать рукав от глаз и ответить огнем за обиду этой жужжащей мерзотной туче.

И мухи вспыхнули ярким пламенем и сгорели.

Эльф, убрал руку из волшебной сумки, когда рой насекомых вспыхнул как свеча, на короткий миг сделав мрачный коридор чуть менее мрачный. Лишь убедившись, что из "ямы" никто не лезет, Анаронд хотел помочь Мигелю, но вышло как то не расторопно.

— Надо идти дальше, — заключил воин.

Сордона продолжал вполголоса ругаться, пытась окончательно избавиться от всех тушек застрявших в волосах или за шиворотом.
— Да-да, давайте. Здесь явно нечего ловить, потому что спускаться вниз я не хочу.
Кинетик сплюнул в толпу лесмуров.
— Теперь и рожа к вечеру наверняка опухнет, что за дела.

— Сука, — ожидаемо-недовольно проворчал Долгрим, скорее выражая общее раздражение, чем имея в виду кого-то конкретного. — Не люблю такое.

Во время всей скоротечной схватки он беспомощно топтался на месте, раздумывая, стоит ли прыгать с тридцатифутовой высоты к вырастающим из плещущейся на дне комнаты-ямы мерзости тварям, стоит ли начинать долгий и нудный процесс смены приготовленных к бою щитов на лук, и стоит ли поджечь Мигеля, чтобы от него отстали мухи, и в итоге дотоптался до того, что все закончилось без его участия. Вообще. И, пусть хорошей драки все равно не предвиделось, на настроении дварфа простой сказался не лучшим образом. Да и на вменяемости, судя по всему, тоже. Забубнив что-то явно малоприличное на родном наречии Сухарик развернулся, оглядываясь вокруг так, будто пытался вспомнить как он сюда попал, сделал несколько нетвердых шагов вглубь дома, и, наконец, сфокусировался на ближайшей еще не взломанной двери.

— Лучше, зараза, тебе скрывать что-то повеселее, — пробубнил дварф, примериваясь к закрытом створкам. — Навались, эльф.

Артур встретил напарницу докуривая сигарету - всё-таки не выдержал, стоя в ожидании. В конце концов, бывает ли более универсальный способ скоротать время? К тому же, это хоть как-то помогало не утонуть в потоке теорий и догадок насчет Кристи Ривз.

– Неплохо так, – присвистнул Мур, рассматривая находки Саммерс. – Серьёзная барышня: удлиненный магазин у "ствола", хмм, не похоже на стандартную комплектацию из магазина, хоть и достать такие не сложно. Интересно, купленный или ворованный? – хмыкнул детектив, впрочем, не ожидая, что Лорен даст ему ответ. – Фонарь - эт наверняка совпадение, навряд ли, кто-то там управляет фонарем из мотеля, – отмахнулся от "странности" Мур. Мысли его крутились вокруг других слов девушки о возможной подставе. – Мутная, да, тема, ничего не скажешь. По ощущениям, Ривз уже давно не здесь, но деталей мы явно не узнаем, пока не пройдемся по месту, – Артур кивнул в сторону мотеля, делая последнюю затяжку и отправляя окурок в непродолжительный полет. – Пистолет брать с собой - дело палевное, хер знает, что на нем "висеть" может. Выйдет грустно, если нас с ним, не дай бог, заметут. А вот фонарик я возьму - может пригодиться. Пойдем, – кивнул напарнице детектив, намереваясь первым делом закинуть деньги обратно в машину, прежде чем выдвигаться к мотелю.

Огненные лучи оранжевым росчерком поставили точку в нежизни оставшихся упырей. Азрион почувствовал жар пламени и, от неожиданности, на секунду зажмурился, инстинктивно поднимая щит повыше. Всё было кончено, бой не занял и минуты: молитвы паладина, аркана колдуньи и магия друида из Кронланда смогли перевесить силу разложения и смерти в этот раз. Впрочем, полуорк пока ещё не видел повода расслабляться.

– Лифен, следи за болотом! – крикнул чародейке полукровка, пытаясь действовать по военному быстро и четко. Опустился на одно колено возле Шквала и незнакомки, бегло осматривая девушку. С более близкого расстояния это оказался эльф, но выглядела она отлично от тех сородичей, что обитали в городах. Судя по тому, что доводилось слышать полуорку, она была ближе всего к так называемым болотным эльфам: зеленоватого оттенка кожа, простая, в духе Шквала, одежда, татуировки... Вообще, складывалось впечатление, что она только что вынырнула из болота. – Шквал, тут могут появиться и другие, лучше вернуться на дорогу, - быстро проговорил паладин, откладывая молот на землю рядом. – Я помолюсь Солнцеликому, чтобы залечить её раны, но неуверен, что она сможет сразу встать на ноги - донеси её.

Девушка выглядело порядком потрепанной, будто бы драка с этими умертвиями была достаточно долгой. Удивительно, как она одна смогла продержаться против этих зомби. Азрион аккуратно коснулся ноги эльфийки, там где зияла свежая рваная рана от зубов нежити. "Отец милосердный, яви свою благодать, коснись теплом своим этого сосуда, наполни его силой вновь", - прикрыв глаза, зашептал молитву воин и почти сразу почувствовал как сквозь пальцы начинает струиться божественная энергия.

Абордажная ночь выдалась чертовски долгой. И самое худшее в ней было то, что она так же ненавязчиво морфировала в день. Аттилас уже сбился со счета выпитого кофе, которое имело скорее эффект плацебо, нежели действительно помогало держаться на ногах, так что в какой-то момент доктор выбрал путь более действующих препаратов - вакцины-стимулятора, дающей прирост энергии организму на срок не особо продолжительный, но достаточный, чтобы помочь раненным.

Милостью Всесоздателя «день», наконец-то, заканчивался. Борясь со сном Зейн засел за последнее, что ещё собирался сделать перед отдыхом - отчёт для принца. По сути, вещь не столь необходимая прямо здесь и сейчас, но у диакона всегда был пунктик на незаконченные дела, а вахта не считалась оконечной без отчета. «Раньше это казалось проще», - устало подумал врач, погружаясь в воспоминания дней давно ушедших, когда идеализм из него так и пер. Объединительная война отнюдь не была спокойным променадом, но сейчас далекие суточные смены не казались такими изматывающими как последняя ночь. «Все дело в восприятии», - напомнил сам себе Зейн, не замечая как погружается в внутренний диалог с собственным Я, уперев лицо в ладони над инфопланшетом, активированным для новой записи. «В восприятии и попыткам человеческого разума амортизировать стресс, поступивший в организм с учётом...», - поток смеси мыслей мог бы не прекратиться, убаюкивая уставшее сознание, если бы лицо Аттиласа не начало сползать с ладоней. Дёрнувшись на месте, диакон несколько секунд тупо наблюдал экран планшета, не понимая что происходит. Устало протерев глаза, Зейн расстегнул несколько верхних пуговиц кителя.
— Отчёт доктора Аттиласа Зейна, — начал уставшим голосом диакон, добавляя дату и точное время. — В ходе попытки абордажа инопланетными рейдерами, экипаж «Гордости Проциона» потерял двух человек из числа телохранителей принца Алекто: обширные ожоги третьей и четвёртой степени, а так же повреждения внутренних органов, вызванные кинетическим воздействием. Состояние ещё двоих стабилизировалось и не является критичным. Требуется пересадка кожи. Рекомендую оставить на стационарном покое, исключить физическую активность в ближайшие десять дней. В ходе боев был ранен Дюк Лето. Милостью Всесоздателя, не смотря на серьёзный характер ран, критических повреждений нет. Рекомендую отдых без физических нагрузок хотя бы два дня. — Аттилас сделал небольшую паузу, вздохнув, уже понимая, что брат его высочества наверняка не вытерпит в койке и одного дня. — Еще у одного члена экипажа обнаружена желудочная лихорадка, угроза заражения остальной команды отсутствует. Угрозы для жизни самой госпоже Ирмы нет, на данный момент она находится на стационарных условиях. В виду отсутствия необходимых условий на корабле, рекомендуется госпитализация при первой же возможности. — Монотонный голос Зейна продолжил декламировать о захваченных единицах оружия, вводя принца в общие детали проведённого поверхностного анализа - более детальный отчёт ожидается от кузнеца Меша. Точно так же Аттилас описал, кратко, осмотр пленного симбионта, с указанием, что у брата Флавия на этот счёт имелась отдельная теория.

В конце рапорта, после затянувшейся паузы, Зейн добавил для принца немного собственных мыслей.

Вздремнуть удалось не так чтобы много и не так чтобы хорошо: кажется, Артур переступил через эту тонкую грань между состоянием, когда организм берет короткую передышку и запасается порцией энергии, и вторым, когда твоё тело уходит на еженочное "тех.обслуживание", которое ты прерываешь где-то посередине. Это как сдать тачку в ремонт и внезапно завалиться к парням, когда колеса уже сняты, капот - открыт, и ты требуешь вернуть всё как было прямо сейчас. В общем, вставать Муру, когда пришел сигнал от Кристи, решительно не хотелось - пришлось идти на преодоление и воспользоваться холодной водой в ванной, чтобы прийти в себя.

Выяснилось, что Лорен удача так и не улыбнулась за это время. Что ж, хотя бы Артур не чувствовал себя одиноким в этом плане. Впрочем, всё ещё теплилась надежда, что все потуги зря - они с Саммерс просто заберут книгу и всё будет хорошо. Нужно будет только прикупить на обратный путь жевательных конфет, чтобы не уснуть за рулем.

Когда бернер подал новый сигнал, это насторожило детектива, но он продолжил спокойненько рулить по дороге. "Ну, может забыла чего", - мысленно отнекивался от всего плохого Артур, выискивая повод для оптимизма, хоть в душе продолжало зреть гнетущее ощущение. Так что когда Лорен передала суть послания, Мур на секунду крепче сжал руль ладонями, прижался ближе к тротуару и остановил машину.

– Блядь! – не выдержал детектив. С шумом выдохнув, он как мог спокойно взял у Саммерс телефон, чтобы взглянуть самому.

– Это всё больше и больше походит на варик отжать у нас бабки и оставить ни с чем, – бурчал себе под нос детектив, пробегаясь по тексту сообщения. Выглядело так, будто кто-то на бегу или не глядя набирал текст. То ли мисс Ривз действительно в жопе, то ли всё распланировано и разыграно как по нотам. "Блядство...", - не выдержал, на этот раз про себя, Артур. – Слушай, – поуспокоившись, Мур ещё раз сфокусировался на тексте сообщения. – С машиной вроде всё так: что то оттуда взять можно. Насчет копов - похоже на то. Чувак из мотеля просто в курсе дел: или это к тому, что мы можем его расспросить или же он как то с другой стороны в деле... Мда, не на такую поездку я подписывался... – Детектив одними губами добавил ещё одно "Блядь" в воздух. С одной стороны у них с Саммерс были все моральные права развернуться и поехать в Бостон, обвинив продавца в недобросовестном выполнении договора. С другой стороны, Лорен прям в самое яблочко попала с этими пятьюдесятью кусками. Деньги были нужны и двадцать пять штук помогут решить нависшие над Муром проблемы, ещё как. "Ага, если жив останешься, тупица", - одернул сам себя Артур, после чего перевел взгляд на Лорен. – Такие предложения на дороге не валяются - это точно. У тебя "ствол" есть при себе?

— Она может быть таким же продавцом, как и мы покупателем, — мягко ответил Артур, пожав плечами. В риторику углубляться совсем не хотелось, не за это они с Саммерс деньги получали. — Но мы в любом случае здесь не за этим, так что не велика разница.

Идея соблазниться на пончики Муру понравилась, не смотря на порцию вафель из забегаловки ранее. Что поделать, сладкое - та ещё наркота. Детектив присоединился к заказу Лорен, добавив туда ещё и кофе.
— Слушай, а ты же в полиции вроде служила? — между делом поинтересовался Артур. — Номер тачки я увидел, при желании, можно «пробить», только нужно ли? Имя, наверняка, подставное, машина может быть не её. Кстати, на знаках был «Нью-Йорк», - добавил Мур на всякий случай. — Скрытная особа, в общем.

Вопрос: «Что делать?», заставил Артура задуматься. Их с Лорен планы сделать все быстро смешались и сейчас, по сути, выбор был не велик.
— Вариантов не много - искать чем убить время до вечера. Можно, конечно, покататься по окрестностям, — Мур криво усмехнулся и откусил солидный кусок от принесённого пончика. Структура оказалась достаточно мягкой, а послевкусие - приятным. Артур посмотрел на место укуса, всматриваясь в начинку, после чего удовлетворенно хмыкнул. — Но есть идея по лучше: как книгу заберём, можно сразу обратно двинуть, чтобы ночь здесь не тратить. Я бы поспал часок другой перед поездкой в ночь. Что до Холмса, можно ему сообщить, что сделка отложилась по независящим от нас причинам, но все под контролем - будем позже. — Артур вопросительно посмотрел на напарницу, ожидая реакции на предложенный вариант. Детективу было откровенно лениво заниматься чем то слишком активным, а идти в бар до встречи - идея так себе. Но может Лорен предложит чего интересного.

Азрион молча выслушал Лифен и Тёрна. Подумать было над чем: костный городской совет, похоже, будет обсуждать не один день текущую обстановку и в итоге порешит лишь усилить бдительность и ничего больше. Впрочем, много ли они могли? Лайчгейт, скорее всего, способен обороняться от небольших набегов, но если дело дойдет до полномасштабной войны, долгой осады город не выдержит. Тем более, если среди дуэргар есть маги.

– Полтора дня пути, – задумчиво повторил паладин, не обращаясь ни к кому конкретно. – Полтора дня... с учетом общих девяти, это солидная часть, боюсь, что даже ожидание до утра уже существенно замедляет нас и... – полукровка посмотрел на Лифен и Шквала, после чего негромко добавил, – выходить нужно прям сейчас. Я понимаю, Лифен, что многое здесь нам самим неизвестно и до конца не понятно то, что мы знаем, чего уж говорить про местных правителей. Но в одном я уверен наверняка: все что произошло, не было случайностью. Моё мнение таково, что даже находясь в полной темноте неведения, мы должны делать шаги не останавливаясь. Один важный для меня человек говорил, что в подобных ситуациях нужно делать хоть что-то, начать с чего-то простого, сделать какое-то движение. Я думаю, что этим самим движение будет поездка до Скарсмора.

.... в пиршественном зале далекого длинного дома, чьи брёвна успели потемнеть от непогоды и времени, стучали кружки, наполненные хмельным мёдом и пенным элем, гудели разговоры, запекался на вертеле барашек, очаг даровал людям тепло и свет. Хирдманы, таны, гости этой земли и сам ярл были в доме том. На высоком помосте, за столом полных яств восседал мужчина, чьи преклонные годы не смогли согнуть его спину или притупить ум. Его сходство с Храдвином с годами стало только больше: кустистые брови, окладистая борода и острые черты лица - он был сыном своего отца. Взгляд его был отчуждён от празднеств после очередного удачного набега Морских Змей на земли больших городов. Взгляд его возвращался к стене с трофеями, на которой красовался огромный череп Судьбы Гнархельма, прямо под которым покоился на почетном месте Гунгнир. Много воды утекло, а ярл Стиг, подперев лицо кулаком, все возвращался в мыслях к тому самому моменту. Властен ли человек, в итоге, над судьбой или лишь идет по своей кривой тропинке вперед, спотыкаясь да падая? Стиг получил всё что хотел и даже больше, но что-то в нем самом изменилось с того самого дня, когда пал дракон Гнархельма. Сможет ли он когда-то превзойти этот поступок или это стало его пиком?..

Видение пропало так же быстро, как и пришло. Убийца из Коринна несся прямо к Судьбе, острие Гунгнира нацелено ровно между двойными зрачками дракона. Дрогнет ли его рука теперь? Он видел себя в Высоких Залах, покрытый славой, видел драккары, груженные добычей, видел свежий сруб нового дома, новый очаг, жену-красавицу и троих детей... Всё это отделял от Стига дракон. От возрождения Морских Змей, от былого и будущего величия. И вместе с тем, Стиг видел тоску, что длинными зимними вечерами щемит сердце воина, понимающего, что дни его славы, настоящей славы и подвигов, умерли вместе с Судьбой Гнархельма... Готов ли Стиг получить всё, но остаться ни с чем внутри? Об этом он как-то не думал, не пытался заглянуть настолько далеко в своё будущее, когда принимал плату за клятву от королевы Алисы.

Пальцы крепче впились в зеленоватое древко Гунгнира. Разящий в цель. Стиг знал, что стоит ему захотеть и дракон будет жив и воин оставит себе место для будущей славы, что утолит огонь его души в будущем... Но тогда перед богами, ярлами, танами и королевой, Стиг из Морских Змей станет клятвопреступником. Потеря мечты и позор, в обмен на упоение битвой и вечные скитания. Давно ли жизнь ставила сына Храдвина перед подобным выбором?

Стиг из Коринна за свою жизнь успел повидать и испытать всякое. Он знавал голод, причиняющий физическую боль не хуже пыток; знавал морскую качку и гнев Владыки Морей; был мореходом, грабителем, убийцей и странствующим рыцарем, стал убийцей легенд; он был искателем наживы, мечтателем и холодным сердцем, отметающим огонь дружбы... он был многими гранями, но никогда не отступался Стиг из Коринна от данного слова, даже зная, что поступает себе же во вред. Слово данное перед Богами во время дня Ясного Солнца нерушимо! Стиг готов принять свою судьбу, будь она выкована им самим или предназначена ему Богами! Он пройдет этой дорогой от начала и до конца... Дак пусть же и Бич Гнархельма примет своё бремя на кончике острия Гунгнира!

Не выдержав, Стиг уткнулся лицом в поросший жухлой травой камень плато, на котором скрывался от дракона убийца. Казалось страннику, что огонь пожрал все вокруг - хитрая тварь дыхнула ещё раз, будто чувствуя, что внутри поджидает опасность. Теперь уже поздно просить богов о помощи юнцу: либо он уже с другой стороны пещеры, либо...

Услышав как задвигалось могучее тело чудовища, скрежет гигантских когтей-копий по камню, Стиг из Коринна понял, что час настал! Заплатить за Клятву можно лишь один раз! Вскочив на ноги, Змей ухватился за веревку двумя руками. Морской Змей вновь поднимет свою голову, вновь поплывет по шумной воде драккар, увозя дружину в поход! Вновь будет отстроен длинный дом и зажжён очаг. И Стиг, потомок Храдвина, войдёт в Высокие Залы правительницы ффолков и взглянет на ярлов как на равных. Нет, равных ему уже не будет.

С яростным криком вложил Змей в тот рывок все свои силы...

Стигу из Коринна никогда не приходилось слышать о Киммерихе Хьюго, скорее всего уже и не придется. Странник легко мог бы поверить, что князь древности обладал поистине великой отвагой, раз не побоялся ступить добровольно под эти своды и сразиться с полуящером полугигантом. Возможно, он был так же ведом Клятвой, как и Стиг, возможно, лишь узрев противника Хьюго понял как ошибся... Увы, у странствующего рыцаря и его юного помощника не было силы знаний за спиной, иначе, выбор мог запросто пасть на другой тоннель. Зато, в отличии от конунга, у Стига при себе был яд, сработанный местными друидами. Лишь боги знают, хватит ли его чтобы убить лишь человека или осилит и чудище, вышедшее на путников из светящегося леса, так же не устоит перед отравой?

По забившемуся в груди сердцу, бродяга понял - это оно! Ещё одно испытание на пути Клятвы. Всеотец направил его стопы прямо сюда. Где-то глубоко в душе Стиг усмехнулся: "Нельзя так просто взять и убить дракона...не убив ещё кучу чудищ по дороге". Если он даже и выживет в этом бою, что будет дальше? Сказочный бородатый народ цвергов станет у него на пути? Духи лесов, пробужденные кругом друидов?

Бродяга кинул быстрый взгляд на Инглинга. Рыцарь вполне бы мог бросить этому ящеру мальца, а сам кинуться дальше, в надежде, что впереди не тупик, а путь к свободе. Хороший вариант. Никто не осудит за это Стига, потому что никогда не узнает...

Змей положил ладонь на плечо юнца и поднес палец к губам. Что ж, если боги благоволят отчаянным душам, то сейчас самое время, ибо Стиг из Коринна собрался сделать то, что оказалось не под силу ни цвергам, ни Киммериху Хьюго. Нужно было лишь немного времени, чтобы подготовиться...

Когда чудовище, продолжавшее втягивать воздух через могучие ноздри, повернулось в сторону людей, Стиг почувствовал, что ещё вот-вот и их заметят. Обоих. И тогда уже план с ядом может не сработать.
– Отвлеки его, парень, – сжав плечо Инглинга сильнее, Стиг тихо обратился к нему. – У меня есть план... Верь мне.

Впрочем, дожидаться ответа рыцарь не стал, потянув юнца сперва к себе, а потом резко толкнув его прочь.

— Вар-Отто, — негромко произнёс Стиг, мягко ступая среди развороченного бражного зала, проходя мимо опрокинутых скамей да трупов стариков. Трудно сказать наверняка, но кто ещё мог такое учудить: убивали всех, кого нельзя было угнать с собой. Много ли чести разобраться с немощным стариком, который и ответить-то тебе не сможет? Рыцарь, глядя на насаженного на вертел словно поросёнка старосту, с отвращением сплюнул на пол. — С таким договориться сложно будет. Хорошо, что дальше не поплыли. Инглинг, — позвал попутчика Стиг. Особо не таился - не верилось, что тут остаться кто мог, особенно, после того как юноша уже пробовал окликнуть кого живого на улице. — Иди на воздух, здесь уже делать нечего.

Оказавшись снаружи, рыцарь тяжело вздохнул и осмотрелся по сторонам.
— Давай дома оставшиеся осмотрим - может чего из снеди всё-таки найдём, — наконец, заговорил Стиг. — Наверняка, воины пришли по большой дороге, не таились - путь нам туда заказан, к ублюдкам этим я идти не хочу. Слышал, есть другая дорога, сокрытая да не хоженная, его и будем искать. Ну, чего стал, лучше надолго здесь не задерживаться.

Оставалось надеяться, что то что слышал Хрипогриб от отца и от отца его отца про красную реку - не было чьим то вымыслом.

– Куда?! – выдохнул дварф, не сразу понимая, что проводник уже бросился из укрытия на помощь к рыцарю. – Чтоб тебя, Роглар, – ворча под нос, Доин бросился следом, негодуя, что Гильому не дали даже шанса что-то изменить. Эльф и Бореал уже спрыгивали вниз, так что вариантов оставалось мало.

С криком, занося молот, Железноступ пронесся мимо рыцаря, врезаясь в ближайших гоблинов: твари удивились, но на удивление быстро собрались и выставили против бородача кривые самодельные копья. Ха, глупцы!

Размашистым ударом молота Железноступ отбил копья тройки гоблинов в сторону, плечом врезаясь в тщедушную тварь напротив. Прямой удар тяжелым молотищем в лицо, заставил следующего гоблина упасть на спину, хватаясь за расквашенный нос. Доин, отбив ещё один выпад копьём, обрушил молот на гоблинойда, сминая ключицу и плечо оппонента. Что-то резануло по левому предплечью - дварф развернулся, замечая как по рукаву расширяется багровое пятно, а рядом злорадно улыбается зеленокожая морда с коротким клинком.
– Ах ты падаль! – рявкнул Железсноступ, инстинктивно выбрасывая руку вперед, хватая гоблина за грудки и подтягивая к себе, чтобы тут же размозжить его лицо ударом лба.

– То что сгинуло, пропасть не может! – весело выкрикнул в сторону кормы Стиг, впрочем, особо не надеясь, что таинственный лучник его услышит. – Раскрой глаза, Инглинг! Поживешь пока! – расхохотался капитан Змей.

Вынырнувшая из-за очередного вала земля, заставила рыцаря забыть о злорадстве. Пока всё выходило так, что сказания говорили правду и морской народец не может просто так попасть на берег - черный драккар сбавлял обороты, как будто бы собирался прекращать эту гонку. Стиг увидел в этом шанс.

– Земля! Впереди земля! Налегай на весла! – попытался докричаться до гребцов странник. – По моей команде весла вверх! По команде, сельди!

Стиг правил курс "Коня стремнин", управляя румпелем, так чтобы драккар мог набрать скорость и выпрыгнуть на каменистый пляж словно снаряд пращи. Не самый лучший маневр, особенно в шторм, но всё лучше, чем оставаться и сражаться с альвами на их территории. Стиг уже увидел на что способно оружие волшебного народца и не тешил себя надеждой, что выжить будет так просто. "Морской Владыка, "Конь стремнин" в твоих руках, подхвати нас своей волной, помоги выбраться на берег! Али не достаточно храбры мы были этой ночью?!".

Для вскрытия конверта Артур свернул на обочину и остановил машину практически сразу за баннером извещающим о выезде из Бостона - нормы соблюдены. Да и в целом, пока всё шло по плану: на заправке обошлось без проволочек, выехать из города удалось без особых проблем - времени сэкономлено неплохо, кто знает, может ещё и пригодится. А, и главное - климат контроль работает исправно, создавая приятную прохладу в салоне, пока вокруг всё еще происходит адское пекло.

Сняв солнцезащитные очки и облокотившись на руль, Артур наблюдал как его напарница вскрывает конверт. Признаться честно, работа уже давненько не могла заинтриговать Мура настолько, чтобы вызвать живое любопытство. Сейчас - тот самый случай. И как вышло, не зря.

Когда пришла его очередь изучить послание, детектив принял из рук девушки сперва письмо, затем - фотографию. Не торопясь прочел текст и перевел взгляд на снимок снимка, нахмурился, явно пытаясь сообразить что всё это могло значить с обывательской точки зрения: некий антикварный (почему-то сомнений это не вызывало) предмет, находящийся аж в Мейне, в магазине пончиков, и новые требования конфиденциальности. "Интересно, что при этом текст не набран на компе или печатной машинке", - хмыкнул про себя Мур, вновь переводя взгляд на сопроводительное письмо.
– Книга стоимостью потенциально пятидесяти кусков в магазине пончиков... – задумчиво пробормотал под нос Мур и посмотрел на напарницу. – Этот парень, – водитель потряс письмом, – знает как заинтриговать.

Собственно, ну и ладно. У всех свои тараканы в голове и кто такой Артур Мур, чтобы кого-то в этом плане критиковать. Пусть это хоть Библия Сатаны будет, пока ему платят, Артур готов действовать по инструкции.

Вернув бумаги Лорен, Мур занялся смартфоном: вбил в Гугл Карты "Ньюфилд", выбрал нужный штат и повторил взглядом открывшийся маршрут.
– Сто девять миль, два с небольшим часа, если на дороге всё нормально, – констатировал детектив, после чего взглянул на часы. – Вроде успеваем.

— Пожалуй, у меня есть все необходимое, благодарю, — немного поразмыслив, ответил колдунье полуорк, прикидывая, что могло бы пригодиться. Конечно, в чем-то Лифен была права и лишние удобства были бы не лишними, но Азрион гнал себя подобные мысли: настоящий воин Арана умеет довольствоваться тем что есть, находить в малом многое. Девушке же говорить об умеренности и скромности паладин не решился, вдруг, у них там принято по другому. Да и пока это никак не повлияло на отряд. — Я без гроша в кармане, — честно признался Азрион, — коль скоро у вас есть деньги, я предлагаю не раскидываться ими по пустякам - лишь для самого необходимого. Скорее всего придется задержаться в городе как минимум на ночь или две - за постой нужно платить. Как и за еду.

* * *

Выйдя на улицу и оказавшись практически сразу на шумной главной площади Лайчгейта, полуорк поспешил уйти от суеты в один из ближайший переулков. Хотелось побыть немного в тишине, пусть и относительной.

Где конкретно находится Храм или же одно из местных святилищ, Азрион не знал, но решил положиться на свою интуицию и проведение Господне - куда-то ноги да выведут, а пока воина интересовала возможность оценить местные стены и городскую стражу. Да и узнать чем живет Лайчгейт будет не лишним...

Спустя полчаса паладин вышел в уединенный двор, который окружило несколько приземистых домов. Что-то заставило полуорка не пройти мимо. Чувствовалась некая идиллия - совпадения места и времени, здесь и сейчас: шум города доносился не так сильно, зато звонкий смех детей, играющих неподалеку был явственно слышен. Бытовой шум, долетающий до ушей Азриона, намекал на какое никакое благополучие. Проблемы, конечно, были и есть, это полукровка понимал, но уже давненько начал подозревать, что в этом и крылось то, что многие называли счастьем - просто жить и уметь наслаждаться тем что имеешь. Сам полукровка о таком только слышал и никогда не понимал этой концепции: как можно останавливаться на достигнутом ради какого-то там спокойствия? Обучение в Храме Арана всегда было своеобразной гонкой за совершенством: то ты сидишь на уроках и слушаешь одного из наставников, то - находишься в дикой местности, пытаясь прочитать карту вместе с другими послушниками и добраться до лагеря, где ждал учитель и еда, а то и вовсе стараешься не получить лишний раз на уроках фехтования...

Впрочем, спустя минуту или две, полукровка, кажется, понял, что на самом деле заставило его задержаться здесь - то что поначалу Азрион принял за простой монумент в центре двора, оказался обелиск-святилище Повелителя Зари. Подойдя ближе, паладин узнал "алтарь", ставший каноническим в вере Арана: четырех угольный обелиск, чьи линии начинались у основания далеко друг от друга и ближе к концу сходились в единую точку, символизируя наконечник Солнечного Копья божества. Украшенный простыми барельефами внизу, примерно две-трети святилища было отведено под описание деяния Арана: пройдя сквозь небольшую изгородь, мимо ящика для пожертвований, Азрион сразу заметил символы, описывающие сражение предводителя божественного пантеона с Червем Тьмы. Обычно, на рисунках, описывающих этот подвиг была изображена колесница, с впряженной тройкой лошадей. Великий воин, олицетворяющий Арана, чей лик был обрамлен солнечным венецом, держал в одной руке вожжи, в другой - занесенное для финально удара сверху вниз копье, нацеленное на тварь под колесами - гигантского черного змея. "Торжество Света над Тьмой", - вспомнил официальное название паладин.

Прикрыв глаза и втянув воздух незнакомых ему земель, Азрион на несколько секунд замер, слушая как жизнь вокруг продолжает своё торжество. Воин снял со спины щит и положил перед обелиском на землю. Рядом лег верный боевой молот. Азрион преклонил колено перед алтарем своего Бога, ибо знал - момент настал. Он уже не обращал внимание на то, что кто-то из местных наблюдал за ним из окна дома, а мальчишки и девчонки, игравшие до этого в догонялки, теперь с интересом наблюдали за необычным посетителем издалека, по тихоньку подходя всё ближе. Азрион сцепил руки перед собой, прикрыл глаза и склонил голову. Темнота перед внутренним взором тут же заполнилась картинами прошлого, стремительно влетающих в сознание, чтобы тут же смениться чем-то другим. Полукровка вспомнил мать, вспомнил лорда Дондрина, чьим оруженосцем он был долгие годы... вспомнил Храм, наставников и будущих боевых братьев. Он пропал из священных стен практически прямо перед обрядом, когда воины веры должны были принести свои Клятвы перед лицом Господа и получить дорогу в мир. По прежнему Азрион мог лишь гадать, что подумали все остальные о таинственном исчезновении... прямо сейчас, это казалось незначительным, ибо полуорк знал - он был призван для великих деяний и путь его лишь начался. Уже сейчас паладин прекрасно понимал сколь тернист и ухабист он будет, сколько ещё крови будет пролито в священной войне, сколько жизней положено на алтарь победы одной из сторон конфликта... Азрион не сможет помочь им всем, это верно, но сделает всё возможное, чтобы невинные были защищены.
"Я клянусь перед твоим взором, Солнцеликий", - начал свою молитву-обет полукровка, - "что не убоюсь пройти этой дорогой, какой бы длинной и ветвистой она не была. Клянусь, что до последнего своего вздоха я буду защищать этот мир от всего, что нечисто в помыслах и деяниях. Клянусь, что стану щитом Твоим, дабы огородить невинных. Оружием в руках Твоих, разящим чудовищ, какое бы обличье они не приняли. Клянусь, что честь и долг будут моей опорой в этом пути, а коль скоро я оступлюсь и упаду - вновь поднимусь и не сдамся, зная, что где-то остались места, куда ещё не проник свет твоей божественной благодати...", - слова сами собой возникали в сознании паладина, а сердце замирало от величия момента, понимая, что где бы сейчас не был его Покровитель, он точно внимает его словам. Ощущение неземного тепла опустилось, словно плащ, на плечи Азриона, придавая сил двигаться и сражаться дальше. До самого конца, во чтобы то ни было! Но всё это будет позже, а пока...пока предстояло много рутинной работы - нужно возвращаться обратно в таверну и ждать Тёрна с новостями, а дальше...дальше будет видно.

Стиг слушал этих глупцов, чьи голоса поддерживали верные псы из дружин, слушал и гадал как много нужно людям для счастья? Набеги, женщины, сокровища и безделушки добытые кровью... Власть, статус, признание. Отчего никто из этих пустомелей не посягнул на свободное место подле Королевы? Вот это была бы цена достойная настоящего воина! Такого бы скальды сразу взяли в оборот.

Рыцарь поставил кружку с мёдом на стол и проводил взглядом очередного хирдманна, явно признавшего в Стиге потомка сгинувшего ярла, судя по тяжелому взгляду. "Пусть отправляются к морскому дьяволу, псы, мне скрывать нечего", - продолжал повторять про себя воин, тем не менее чувствуя себя всё более и более неуютно от такого внимания. Или это просто дрожь перед тем, как настанет его очередь встать со скамьи и принести собственную клятву? Быть может и так, Стиг для себя уже всё решил. "Видят Боги, всё уже давно предрешено", - с мрачной уверенностью добавил про себя странник, делая очередной глоток мёда.

Меж тем всё менее хвастливые воины вставали со скамей, всё меньше людей скандировало их имена в поддержку - близился черед таких одиночек как странствующий рыцарь. Честь быть услышанным первым мало волновала Стига, коль скоро его так или иначе услышат. Плевать если посчитают его клятву заносчивой для воина без роду и племени. Он пришел сюда за своим и всем им докажет, чего стоит слово Стига из Морских Змей!

Глухой стук древка копья о каменный пол разнесся по залу, когда очередной претендент сел обратно - рыцарь почувствовал, что медлить больше нет смысла. Гунгнир оказался в его руке, дабы помочь привлечь внимание собравшихся.

– Клянусь, что стану ярлом до Большой Зимы! – не медля добавил к стуку копья зычным голосом Стиг, вставая со скамьи и обводя присутствующих взглядом. Он не спешил продолжать, ожидая реакции. Наверняка, смеяться начнут, ну и пусть! Словно в подтверждение своих слов рыцарь вновь ударил древком копья об пол. Зеленоватое, словно морская тина, древко переходило в начищенный до блеска металлический "лист" наконечника. На долю секунды выгравированные линии заполнил свет от костра, порождая тусклый отблеск.

Трупы местных остались лежать в нескольких метрах от героев. Молчаливое напоминание о скоротечности бытия - ничто не вечно в подлунном мире. Мир ждут перемены, теперь уже не было никаких сомнений, что это рано или поздно захлестнет и другие страны тоже. От этого становилось не по себе.

Азрион, сидя на обочине дороги, посмотрел на свои ладони. Маленькие ссадины, стертая местами кожа, мозоли. Это вполне могли бы быть руки пахаря, кузнеца или плотника. Полукровка сразу вспомнил о родной деревушке. "Как там матушка?", - разум непроизвольно извлек из памяти образ уже не молодой женщины. Не молодой в силу нелегкой жизни. Волосы её были всё так же темны, всё так же закручивались в локоны, которые она всегда убирала под платок. Отчетливее всего полукровка помнил её глаза: да в них читалась усталость человека, встающего с восходом солнца, чтобы провести ещё один день в трудах, но так же в них ещё можно было увидеть искру жизни. Что-то внутри воина на мгновение сжалось, так что вздох застрял в глотке - увидятся ли он с ней ещё? С момента их расставания утекло много времени и если под крылом лорда Дондрина Азрион ещё имел возможность изредка видеться с матерью, то переезд в храм Арана поставил на подобных встречах точку. Иронично, но в тот далекий момент полукровка не смог понять о чем льет слезы мать... "Надо...надо написать ей письмо, пожалуй", - посетила Азриона внезапная мысль. Только вот как его отправить? Да и кто знает, удастся ли вообще ещё посетить Йоганнум?


– Приветствую Терн Эпплджэк, меня зовут Азрион, я воин храма Арана, – представился полуорк, поднявшийся на ноги, как только завидел всадников. Оружие и щит были убраны в знак добрых намерений. – А это мои спутники: человек, что держал слово - Шквал, а эта сударыня - Лифен Сан-Рен. Мы держим путь из Бронса и, увы, подкрепляя слова моего товарища, с дурными вестями. Мы готовы помочь здесь, если это требуется, Терн, но я буду благодарен тебе, если мы сможем встретиться с местными властями как можно быстрее.

– А, вы закончили, – Фраг приветственно кивнул подходящей парочке. – Что, комиссар оказался не достаточно глуп? – "Для вас" осталось не озвученным.

Нобль отвлекся от разговора с Шайной и Ингрид и, похлопав себя по карманам плаща, будто забыл где именно что лежит, достал измятую пачку лхо-папирос. Самое время.

– Арвэл, ты не должен извиняться за светлые мысли, когда они-таки приходят к тебе в голову, приятель, – по дружески улыбнулся аколиту хайвер, вытаскивая папироску, а затем и лайтер. Появление едкого облачка дыма не заставило себя ждать. – До великих воинов-защитников Империума, мне как до пространства Коронус пешком - к такому меня мама не готовила. Я всего лишь разум, Арвэл, – Фраг сделал новую затяжку и посмотрел на Кинлайта, – разум, который руководит руками и ногами. Что нужно рукам и ногам? Идти, хватать, бить, крушить, ощущать как по венам струится химия боевых стимуляторов, – нобль позволил себе ещё одну полуулыбку. – Но что это я о рутине. Вы с Децией рассуждаете о неподготовленности ячейки к затяжным боям, но предлагаете лифты и, упаси Боже, "не рабочие" лифты, – Фраг выпустил очередное облачко дыма и кивнул Эсквилине. – На всякий случай, моя дорогая, в подулье "не рабочие" лифты бывают по двум причинам: или они заняты предприимчивыми джентльменами, что разными способами оставляют эти самые подъемные платформы не занесенным в базы данных, или же они не работают в силу более тривиальных причин, которых не исправить быстро, сходу и без адептус механикус. Или ты, Деция, научилась общаться с духами машин на "ты"? – Хайвер внимательно посмотрел на соратницу, пытаясь понять, как долго ещё может действовать наркота Кинлайта. Если, она вообще была здесь причем. – Так вот, ещё раз, почему вам двоим кажется хорошей идеей использовать лифты, когда неприятностей там нам грозит на пару порядков больше? Ничего что я не говорю о достаточно явных недостатках нахождения на движущейся платформе в замкнутом пространстве? Но, на всякий случай, я поясню за тоннели, Арвэл: я не о тех тоннелях, куда ты не влезешь в силу непомерной ширины плечей, друг мой. – Последней затяжкой аколит "добил" папиросу и отправил бычок в непродолжительный полет. – Боже милосердный, как чудесно рассуждать о мутантах в вентиляции, когда у тебя ближайшие несколько уровней забито еретиками и даже хуже...

Под тяжелым взглядом Ортего Фраг поднялся с импровизированного ложа. Не хотя, конечно, но это никак не повлияло на скорость принятия решения - лишний раз волновать шефа в таком состоянии не хотелось, как и не нужных пререканий. Хайвер почувствовал, что когда они выберутся из этого дерьма, если не случится ничего качественно нового, их ждет шквал эмоций со стороны инквизитора. Впрочем, размышлять об этом долго не пришлось.

Граната замерла в беспокойных пальцах Фрага, когда он увидел "презент" от комиссара Крида. Подарок, который сейчас грозил поставить всё с ног на голову. Нобль привстал со скамьи и протиснулся немного вперед, наблюдая как дал слабину характер Росс. Нет-нет, сам Фраг отнюдь не был против эмоций, резонно возникающих, когда твой хороший боевой товарищ, вдруг, возвращается с того света... Но слишком уж много дерьма повидала святая инквизиция и её трудяги-аколиты, чтобы вот так запросто поверить в чудо. Отец дарует свою милость лишь в самых исключительных случаях, как показывала история... осталось только понять, тот ли это случай?

Хайвер не спешил ни говорить, ни как то действовать - явно сейчас последует какое никакое объяснение произошедшему, нужно только быть терпеливым. Фраг снова подкинул гранату и как бы между прочим, по инерции, убрал её в просторный карман плаща, заменив на измятую пачку лхо-папирос. Вытащив одну из немногих уцелевших, нобль закурил. Делая глубокую первую затяжку, аколит окинул взглядом своих товарищей, наблюдая за их реакций, останавливаясь особо на Моуриньо. Думал ли инквизитор сейчас о том же самом?

Похоже, Боги были на стороне героев, коль скоро работа пошла споро, а темные дварфы тянули с нападением. Кто знает, смогли ли пришельцы сверху своей боевой яростью вселить страх в сердца врагов или же то было простое везение, но Харндену удалось задержать дуэргар достаточно, чтобы сама каменная твердь начала расходиться, а тоннель - рушиться.

Азрион двигался последним, замыкая процессию бегущих на тот случай, если подземным дварфам удастся каким-то образом отправиться в погоню. Впрочем, беспокоиться явно стоило сейчас о другом: затопленный рукав штольни сильно замедлил отряд, так что приходилось буквально уворачиваться от увесистых камней с потолка пробираясь по пояс в воде. Азриону в какой то момент пришлось прикрыть собой и щитом Лифен, идущую впереди: булыжник размером с голову чародейки, упал на подставленный щит полуорка, но так «удачно», что кромка металла больно ударила воина по голове.

Когда отряд оказался возле брошенных вагонеток и тела сборщика податей, Азрион на момент замешкался: оставить тело умершего здесь мученической смертью и позаботиться о своей жизни или презреть опасность и выполнить данное призраку слово? Глубоко философский вопрос чуть не стоил полуорку жизни, когда паладин еле успел отскочить в сторону от очередного куска породы, падающего сверху. Восприняв это как знак и кару свыше за сомнения, полукровка окрикнул Харндена и, вручив пивовару молот и щит, подхватил останки убитого.
Ком дурноты подошёл к горлу, когда мягкая, раздувшаяся плоть оказалась так близко, что можно было запросто заглянуть в разрезанное горло человека. Смрад заставлял паладина Арана жмуриться и тщетно задерживать дыхание. «Страдания ведут к совершенству духа. Жизнь никогда не будет легкой. Страдания - путь к совершенству», - твердил про себя священные литании Азрион, пытаясь поспеть за товарищами и не получить по голове очередным камнем.

Оказавшись снаружи, на воздухе, полуорк бухнулся на землю, тут же откатываясь с трупа. Тело мертвеца было покрыто каменной крошкой, как и сам паладин. Одна рука была неестественно вывернута.
Сам Азрион выглядит немногим лучше: рассеченный лоб, следы крови вперемешку с пылью. Развалившись на земле, раскинув руки в стороны, воин тяжело хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя после бешеного состязания с обвалом за свою жизнь. Проморгаться все никак не получалось.

— Все...живы? — наконец, спросил Азрион, не обращаясь ни к кому конкретно.

Азрион кинул на Харндена быстрый взгляд. Когда свет потух, пришлось немного проморгаться, прежде чем дар зеленокожих предков дал о себе знать - мир вновь погрузился в оттенки серого. Тем временем пивовар сигнализировал о чем-то. По взволнованным взмахам и мимике дварфа, паладин понял, что его товарищ только что заметил нечто впереди. Кивнув Харндену, полуорк на всякий случай приподнял щит по выше и впился глазами в тьму тоннеля, убегающего вперед и превращающегося в небольшую пещеру.

Было не удивительно, что отряд уже ждали - столько шума по дороге. Наверное, только глухой бы не услышал. Это простая истина давила на плечи, не хуже чем несколько часов под проливным дождем и на голодный желудок. Мышцы рук то и дело деревенели, поддерживая оружие и щит как если бы атака должна была произойти в следующую секунду. "Когда же ты явишь себя?", - мысленно обращался к Тьме последователь Арана. Первое столкновение с заклятым врагом. Каково это будет? Встрепенется ли что-то в его памяти при виде тех, с кем воевали предыдущие герои Света? Или для этого всё-таки нужен сам артефакт? Ответов не было, но вопросы определенно помогали Азриону отвлечься от гнетущего ощущения нарастающей тревоги (как и от мыслей о той самой таре, сброшенной филином). "Светом твоим я разгоняю тьму, о Повелитель Зари! Дай сил не сбиться с верного пути, когда ночь уже на пороге. Да озари светом нетленным врагов твоих, дабы мог я воздать им по заслугам!", - читал про себя литанию войны полукровка. Час битвы близился.

Паладин смерил колдунью взглядом. Уйти от момента с недоверием она постаралась, ещё и его, паладина Арана, решила упрекнуть в правильности выбранного пути. За этой напускной невинностью, прикрытой ветошью юности, скрывалось явно нечто большее, о чем Азрион не имел ни времени ни сил думать прямо сейчас.

– Лидия, если ты не доверяешь мне - нам не по пути. Вышло ли всё лучшим образом там у дороги? Конечно, нет. Жалею ли я о том что было? Так же нет - что сделано, то сделано, мне не дано повернуть время вспять. Эти два с небольшим дня показали мне, что я так же не могу влиять на твои действия. Похоже, никто из нас не может. Так что, будь добра, имей силы искать причины собственных оплошностей не только в окружающих. И давай уже заканчивать этот балаган: когда есть время, ты закрываешься от остальных, становясь в позу, а как только нам нужно максимально собраться - ты пытаешься разглагольствовать без меры. Мы сделаем что можем, чтобы пройти незаметными как можно ближе, но я реалист и вижу, что шансы малы и нужно быть готовыми к худшему. И теперь я спрашиваю тебя: ты идешь или ты остаешься вынашивать планы?

– Вообще-то, восемь, господин, – сквозь тяжелую отдышку после стремительной пробежки, заметил Фраг. Мужчина привалился спиной к укрытию, вжимаясь в перекрытия блока, словно желая слиться с металлом. Давненько он уже не был в подобной передряге, прижатый в угол какими-то выродками. Искусственное сердце в груди колотилось словно родное, намереваясь пробить себе путь наружу через грудину. – Ну, кто из вас, сукиных детей, взял с собой гранаты? – в привычной полушутливой манере осведомился у коллег нобль, поднимая пистолет.

"Жнец" претерпел внешние изменения: корпус его был обмотан кусками грязной материи, словно раненный гвардеец; накладки выглядели затертыми от множества рук, через которые могло пройти оружие. Сложно было узнать в куске мусора нечто разрушительное и коварное.
Сам Фраг, впрочем, тоже изменился: весь лоск и былая стать сошли, обнажив, то что сопровождает большинство жителей нижних уровней улья - тлен и разложение. Черные волосы спутаны в локоны - дреды, убранные назад. Кожа в мелких шрамах и ожогах, небольшая, плешивая бороденка. Зубы искусственно затемнены желтым налетом и, кое-где темными пятнами. Одежда выходила подстать: темно-серый бесформенный плащ в заплатках с капюшоном, рабочий комбез, высокие ботинки работников литейных цехов, на руках - перчатки с обрезанными пальцами. Довершает картину - потрепанная сумка за плечами. Необходимый маскарад, для того, кто вышел вперед группы на разведку.

Фраг, отдышавшись и сделав большой вдох, словно собирался погрузиться в кучу дерьма с головой, на мгновение высунулся из-за укрытия, чтобы осмотреть обстановку в поисках чего-то полезного... Ему очень не хотелось застрять здесь из-за чьей-то тупой ошибки. Достаточно уже было того, что где-то позади остался Карьян - один из немногих в этой ячейке, кто говорил что думает и (часто) думал, что говорил. С этим простым мужиком всегда было приятно поговорить за жизнь в те часы покоя, что выпадали ячейке инквизитора. А что теперь? "Кто не готов умереть во имя императора, тот никогда и не жил", - вспомнились ноблю слова бывшего гвардейца. Что ж, Дашик жил как никто другой...

— Тшш, — шикнул на появившуюся все-таки Лифен полуорк и указал на остатки одежды на полу возле спуска вниз. — Он ушел на разведку, скоро обернется. Надеюсь. Лучше скажи, где дварф? — Поняв, что девушка пришла одна, полукровка решил всё-таки спросить о Харндене. «Не уж то остался допивать бочонок?», - посетовал про себя Азрион.

Паладин тихо вздохнул и окинул взглядом вещи Шквала, задержавшись на необычном плаще. Превращение друида в небольшого паука было по истине нелицеприятным, особенно, когда наблюдаешь нечто подобное в первый раз. Похоже, за прошедшую ночь северянин успел не малое осознать. Впрочем, Азрион и сам чувствовал, что вера в нем лишь окрепла. Неужели всё дело в появлении накидки Карстена? Ответа не было. Мысли и без того путались, а тут еще и окосевшая колдунья. Черт дернул старого дурака налить Лифен алкоголя в самый ответственный момент.

Ребра уже почти не болели. Возможно, благодаря туго наложенным бинтам с легкой руки преподобного Варнаса - сделать глубокий вдох уже не получалось, но, наверно, этого того стоило. Не смотря на всю усталость, Фуко боролся со сном до последнего, будто бы чувствуя, что там, в глубине грёз вновь ждет его Лабиринт... Ждёт и готовит ответ на нахальство юного потомка Энквитуров. "Нет, лучше бы ещё посидеть", - думал Гарольд, сидя за столом в торговом посту, как и сутки назад. Правда, в этот раз "Стетсон" лежал на столе рядом с простреленной верхушкой, а окровавленная рубашка и жилет помощника судьи лежали на полу. Гарольд, ежась, накинул на оголенные плечи свой плащ. Уже третий стакан "особого" от Эдвина Бартена залетал внутрь стрелка, видимо, в тщетной попытке успокоить душу. И с чего это, вообще, Фуко взял, что алкоголь поможет ему взбодриться?

Сон был тяжелым и душным, но нес с собой не так много кошмаров, как полагал изначально стрелок. Возможно, алкоголь всё-таки сделал своё дело. В этот раз в сны Гарольда прокрались двое: Авраам Энквитур, что постоянно указывал куда-то на восток, говоря что-то неразборчивое своим искаженным языком; и Иосиф Гриста. Последний предстал уже не как человек, но гуманойдное существо, больше напоминающее жуткого монстра из ночных сказок, с пронзительным взглядом. Цветами раскрывались чумные бубоны, не оставляя двусмысленности - это создание обречено. Но в своей обреченности оно ещё готово исполнить свой долг.

Но хуже всего был Лабиринт. Гарольд физически ощущал как гнется и трещит изгородь между мирами, как лопаются прутья метафорической ограды, готовясь впустить в этот мир перемены. Во сне Фуко метался среди зеленых стен, норовящих поглотить человечка, но каждый раз ему удавалось вырваться. Шелестели пожухлые листья, исполняя древнюю как сам космос мелодию. Человек - лишь гость на этой земле. Однажды, однажды придет Он и заберет то, что по праву принадлежит ему. Не будет зла, не будет добра. Будет лишь Песня, заполняющая мир. Гарольд слышал, нет, ощущал это обещание, чувствуя как слова вгрызаются в сознание подобно червям, проедающим в яблоке свой путь до сердцевины. Бежать нельзя. Бежать бесполезно. Фуко ощущал как зелень захватывает его, лозы оплетают, а листья лезут в рот, заглушая крик. Он расцветет. Он поймет. Однажды, он станет тем, кто несет в этот мир Песню.

Фуко проснулся засветло. Голова гудела, а тело затекло от неудобной позы за столом - похоже, он уснул как есть. На негнущихся ногах юноша поднялся, ощущая как все его тело содрогается от холода. Схватил бутылку с джином и приложился в паре долгих глотков, словно это было то самое зелье Корсакова. Озноб продолжался, как бы не кутался в плаще юный стрелок. Лишь отдышавшись, Фуко понял, что смог вырваться из оков ночного кошмара.

Помощник Уайлд подобрал кровавую рубашку с пола. Надо было выйти на улицу, подышать воздухом. "Помощник Уайлд. Как омерзительно и низко!", - отчитывал сам себя Гарольд, пытаясь совладать с одеждой не разбудив никого из своих соседей. - "Пусть никогда не узнают, что я - та же чума, что и старик Энквитур. Пусть живут в неведении. Так будет лучше для всех. Рано или поздно я сойду с ума настолько, что наберусь смелости пустить пулю себе в висок. Со мной умрет наследие, умрет проклятие. Слышишь, безглазый ублюдок! Тебе не достать меня. Слышишь!", - последнее Гарольд Фуко в сердца говорил предрассветной тьме, выбравшись из торгового поста и прихватив с собой остатки джина. И пусть на улице было холодно, предчувствие нового дня, обновления, немного успокоило душу юноши.

Впереди тяжелый день, так почему бы не утопить кошмары в заботах. "Надо зайти к Касперу", - мысленно поставил перед собой задачу Фуко. Он не хотел оставлять мальчугана с этой обидой. Хотелось надеяться, что не сразу, но Алдерлиф простит "благородного" помощника судьи, что отнял у него месть. А нет... может... может всё закончит шальная пуля из старого ружья?

— Мы обратим это против головорезов, — негромко ответил Гарольд, на меткое замечание владельца торгового поста. Взгляд юноши буквально бегал по «складу» от одной вещи к другой, стрелок был преисполнен воплотить свои слова в реальность. Белесый отблеск привлек внимание сквайра. Фуко подошел поближе, чтобы обнаружить превосходную модель «Кревассе» на одной из полок. Накладки из слоновой кости на рукояти, фигура сокола, раскинувшего крылья. Серебро, бесспорно! Именно отблеск благородного металла напомнил Фуко, где он видел подобное оружие - в тот злополучно удачный вечер, когда Глория навестила родича, чтобы рассказать о своем решении отправиться в Новый Фандалин. Телохранитель девушки, капитан Хаален, был при подобном оружии в тот вечер. Гарольд запомнил, так как набрался смелости попросить оружие в руки.

Фуко поставил свечу на полку рядом. Убрав свой «Элдрич» в кобуру, стрелок вытащил на свет трофейный пистолет с полки. Тяжелый. Потяжелее Гарольдова, но это придавало долю уверенности. Если подумать, там, на тракте, сквайр не увидел на трупе капитана его оружия, а выбитая на рукояти надпись поставило точку в сомнениях стрелка. «Покойся с миром, капитан, «Сокол» еще воспарит в твою честь», - отдал должное смерти солдата Фуко, прежде чем убрать оружие в кобуру и без лишних слов повязать патронташ на пояс.

Деньги и утварь не сильно заинтересовали стрелка. Зато бутылки портвейна, определенно, заставили мысли в голове юноши шевелиться быстрее. Взяв одну из бутылок в руки, Гарольд с видимым усилием вытащил пробку. Похоже, кто-то уже прикладывался к конфискату. Понюхав содержимое, Фуко невольно поморщился - создавалось впечатление, что спирта в этом «портвейне» было чуть меньше, чем девяносто процентов. «Ты хотел огня, старик Авраам? Я устрою здесь ад», - мысленно пообещал предку Гарольд.
— Мистер Бартен, берите бутылки, они нам пригодятся. Если хотите вооружиться - не стесняйтесь. Пора встряхнуть это гнездо зла.

Юноша почувствовал себя ограбленным после разговора с неказистым старичком Реджинальдом, но это определенно стоило того - теперь у Гарольда был плюс-минус путь к Старому Фандалину, а там...тот самый Форт и третья шахта. Расплатившись с информатором, Фуко не стал больше задерживаться в "Каменной деве", решив, что пора уже поделиться своими находками с остальными товарищами...


– Господа и дама, рад видеть ваш энтузиазм и желание принести справедливость в эти земли, – обратился к товарищам, новым и старым, стрелок, когда все оказались в сборе в торговом посту под патронажем мистера Бартена. – Нас ждет непростой путь: викарий Гриста должен находиться в особняке Энквитуров на холме, а вместе с ним - около двух десятков приспешников. Мне довелось познакомиться с юным Алдерлифом, который утверждает, что знает тайный проход в особняк и готов провести нас внутрь после заката, как раз пока большая часть разбойников будет занята на вечерней службе. Хороший вариант как по мне: зайти незаметно, пробраться внутрь, найти и освободить пленников. Дальше будем действовать по обстоятельствам, но я намерен разрешить вопрос с фанатиком, терроризирующим Фандалин, этим вечером. Проверьте снаряжение, будем скоро выдвигаться. Мистер Дендер, – Гарольд обратился к врачу. Алкоголь в крови ветеринара сильно волновал сквайра, но его навыки могли оказаться очень полезны, особенно, если внутри особняка что-то пойдет не так. – Мне нужна небольшая помощь: Каспер Алдерлиф горит желанием отомстить, но я опасаюсь, что его пыл может сыграть с ним и с нами злую шутку. И уж точно миссис Алдерлиф не скажет мне спасибо, если, не приведи Илматер, мальчишку ранят или того хуже. Я хочу сделать дозу снотворного, чтобы удержать Каспера от ошибки. Возможно, в вашем саквояже найдется кое-что полезное. Сейчас, только найду свой справочник. Мистер Бартен, могу я одолжить немного вашего джина?

Гарольд понимал, что собирается поступить с Каспером Алдерлифом самым бесчестным образом - воспользовавшись его помощью, опоить его и оставить снаружи. Но не это ли меньшее из двух зол? Хочется верить, юноша сможет понять его... коль скоро Фуко суждено будет вернуться живым.

Улучив момент, Гарольд собрал оставшихся старых товарищей и судью в стороне, дабы обговорить ещё один момент - найденные свитки, а так же полученную от Реджинальда информацию. Урсула Латту, судя по всему, нашла свой собственный путь... что ж, оно и к лучшему - у Гарольда так и не появилось полноценного доверия к этой особе.
В итоге, Фуко-Уайлд оставил на попечении Джеспера, Самуила и судьи оба свитка, попросив взглянуть на летопись старого Фандалина - возможно, удастся сравнить эту информацию с тем, что поведал местный следопыт.

Перед выходом, Гарольд нашел время, чтобы проверить оружие. Револьвер заряжен, ударный механизм в порядке, а охотничий нож остр как и в день покупки. Вот только что делать с волнением? Да, Фуко уже имел опыт с "колпаками" там, в родовом склепе Энквитуров, но это казалось такой малостью по сравнению с тем, что могло ждать небольшой отряд в особняке на холме. Живы ли те, кого Гриста отобрал у родных? Что делать, если дела пойдут плохо и придется отступать? Может ли теперь Фуко оставить этот город во власти безумца? Перед выходом, Гарольд просил преподобного Варнаса прочитать молитву, дабы Сломанный Бог присмотрел сегодня за своими детьми.

В ответ на свои слова Азрион получил от Бронсона лишь недоумение в той же степени, которое присутствовало и у всех остальных. Ропот, а где и откровенное переругивание заполнили пространство, покуда синекожий здоровяк бился в конвульсиях на траве.

– Дак а делать то что?! – огрызнулся на слова магессы воин, не до конца понимая спокойствие Лидии и рассуждения о каких то там выбросах энергии. – Все вы книжные черви одинаковы...чтоб вас. – Последняя фраза была уже добавлена тише - полукровка сфокусировался на теле Шквала, время от времени содрогающееся в конвульсиях. Надо было что-то делать. Может оно и было не опасно для друида, всё это "выбрасывание", но выглядело так, будто кронландский дикарь вот вот отправится на встречу с своим божеством. Вон, даже ногами засучил, будто бежит куда-то. Не долго думая, Азрион решил сделать то, на что у него хватало сил.

– Силой Господа нашего я исцеляю тело и душу, – забормотал вполголоса слова молитвы полукровка, опустившись на оба колена перед Шквалом. Одна ладонь легла на лоб друида, вторая - на грудь. Пришлось приложить усилие, чтобы хоть как-то прижать здоровяка к земле. – Свет Лорда Зари да укажет тебе путь во тьме забвения, да озарит он дорогу обратно...

Знакомое товарищам мистическое сияние вновь окутало пальцы паладина Арана. Толика божественной благодати коснулась тела потерявшего сознания. Дерганья и конвульсии начали стихать, что для Азриона стало следствием его вмешательства.

Правда, то что произошло дальше, заставило полуорка застыть в замешательстве - прийдя в себя Шквал первым делом принялся кричать, что убил паладина и последний должен быть мёртв! "Вот так сказка", - недоуменно хмыкнул воин, не находя сил высказать это вслух. Судя по лицам вокруг, ничего не понял не только полукровка.

– Да что вообще произошло? – Когда друид поутих и явно пришел в себя, паладин поднялся на ноги. Всё резко стало с ног на голову, стоило только появиться плащу Картстена. – Шквал, может хоть ты можешь объяснить что это было?

Гарольд снял шляпу и пригладил волосы. Ситуация получалась довольно занятная: парнишка, который знает про тайных ход, и желающий мести. С одной стороны, не то чтобы Фуко надеялся на мирные переговоры, с другой - совсем не хотел, чтобы миссис Алдерлиф лишилась ещё и сына. Предстояло найти какое-то решение, но прямо сейчас выбирать особо не приходилось - Каспер был нужен Фуко, чтобы незаметно пробраться в логово зла.
– Хорошо, – наконец, ответил помощник судьи. – Я буду здесь после заката, если, конечно, со мной ничего не случится к тому времени, Каспер. Дай Бог увидимся.

Особо больше сговариваться с юный Алдерлифом было не о чем, а потому, попрощавшись до вечера, Гарольд направился обратно к центру города, там где был расположен трактир - возможно, судья всё еще там.

Интересно получалось: похоже, вся деревня была если не в курсе подробностей о смерти сборщика податей, то по крайней мере знала о "пропаже". А ещё и заявление старосты о признании вины и добровольной отправке вместе с заключенными в Лайчгейт... Всё это медленно, но верно наталкивало паладина на мысли о том, чем же так бесцеремонно пошла заниматься Лидия, когда остальные отправились к Бронсону. Вот только от воина ускользала мотивация магессы: чего именно она хотела добиться разговором с... с деревенскими? Со старостой? И что же это, выходит, она изначально знала больше о произошедшем, но намеренно умолчала? Но зачем? Почему? Решить всё самой? Это тоже несколько не укладывалось в уме, особенно с учетом того, что белокурая девочка была одной из тех, кто хотел, чтобы в отряде была демократия и никто не решал за других. Возможно, Азрион снова начинал придираться к Лидии, связывая именно её отсутствие с тем, что происходило на вече... Над этим всем предстояло ещё крепко подумать.

Азрион решил взять слово первым. Ещё до вече он предложил своим товарищам не быть критичным к решению местных жителей: коль скоро последние решат, что им нужно остаться защищать свои дома, то это их законное право. По крайней мере никто не уполномочил отряд решать подобные вопросы самим.
Паладин Арана вышел перед собранием, заняв место так, чтобы его было хорошо слышно. Броня и молот остались при нем, а походная сумка и щит - в выделенных для отряда комнатах. Так же в руках полукровка вынес мешок, полученный от Токвиза.

– Жители Бронса, – громко произнес воин, оглядывая присутствующих, – как и сказал отец Бронсон, я один из тех пришельцев, что появились здесь больше суток назад и уже успел нарушить привычный вам порядок вещей. Моё имя Азрион, я паладин Арана. Милостью Лорда Зари, нам удалось вернуть детей. Но! К сожалению, беда не приходит одна. В недрах земли таится древнее зло, что подняло голову и жадно смотрит наверх, желая выплеснуть свою ярость на нас, жителей подлунного мира. Меньше чем за десять дней передовые отряды врага выберутся на поверхность, чтобы поработить Хладхейм. – Азрион сделал небольшую паузу, чтобы оценить, как восприняли информацию местные. Волнение после слов жреца уже поутихло, так что новые разглагольствования, кажется, не произвели должного впечатления. Настала пора переходить к более вещественным моментам. – Враг идет из недр тех самых Шахт и лик его ужасен. Взгляните сами! – Полуорк поднял мешок повыше, чтобы зрители могли догадаться, что сейчас произойдет, а после вытряхнул на землю его содержимое, так что голова дуэргара, шмякнувшись об землю, прокатилась в сторону, уставившись бельмами глаз на жителей Бронса. Кажется, Азриона не сильно волновало, что отрубленную голову могли увидеть дети, с учетом того, насколько тяжелые времена маячили на горизонте. – Враг реален! Это не выдумки и не страшные сказки. У нас нет шанса победить большую орду этих существ, только не по отдельности! Единственная возможность выжить - сняться с насиженных мест и искать укрытия за городскими стенами! Только объединившись, у нас есть шанс отстоять Хладхейм!

– Шанс есть всегда, мистер Дендер, – почти сразу ответил Гарольд, впрочем, тут же поумерив пыл. Свиток во внутреннем кармане плаще тяжестью напоминал о себе, вселял надежду, на то, что выход был. А мог и стать просто тратой времени. Так как Фуко в медицине разбирался чуть больше, чем никак, ему пригодилась бы помощь хоть кого-то более сведущего. Хотя бы даже ветеринара. Конечно, этим человеком так же мог бы быть и Самуил Варнас, но посланец церкви был занят сейчас более насущными делами, что возвращало мысли сквайра к Роберту Дендеру. "Что если он сдаст меня или свиток "колпакам", в попытке выкупить семью?", - тихий голос изнутри вновь напомнил о себе. И в чем-то он был прав: люди в такой ситуации как эта, были склонны делать глупости. Это если верить книгам. Мог ли помощник судьи Уайлд так рисковать?

– Послушайте, сэр, – продолжил Фуко, решив, что всё-таки видит, как можно было использовать ситуацию всем на пользу и при этом немного подстраховаться, – я располагаю информацией, вернее, заключением хирурга, который, кажется, имел дело с Чумой ранее. Проблема в том, что я плохо смыслю в подобных делах, точно меньше вашего. Коль скоро у вас найдется силы и желание сделать первый шаг к переменам, найти решение, я хочу занять час вашего времени...

После увиденного и услышанного вчера в склепе, Гарольд вовсе не считал, что судья легко отделался - иная слабая душа предпочла бы умереть, нежели пережить подобное. Из уважения к Сильдару, Фуко не стал ничего говорить вслух и как то пытаться защитить Холлвинтера.

С секунду юноша медлил, прежде чем принять приглашение Бартена, размышляя, не прихватить ли пояс с оружием, который сейчас покоился поверх аккуратно сложенной рядом с "постелью" одеждой. Не смотря на дикую усталость, у Гарольда хватило сил перед сном не забыть о воспитании.
– Благодарю, – ответил сквайр, кашлянув, чтобы прочистить глотку, и занимая предложенное место. Оружие осталось на своем месте. Револьвер системы Элдрича, одна из последних моделей, ещё весь такой свежий, отдающий новизной, будто бы только с прилавка. Что, в принципе, было совсем недалеко от правды. Вчера оружие, как и сам стрелок, прошли своё первое боевое крещение.

Фуко невольно сглотнул, когда взгляд его сфокусировался на предложенном "коктейле". Выглядело куда как заманчиво, пусть даже юноше претила мысль о распитии спиртных напитков с утра пораньше. "К черту, я уже не ребенок", - уверенно заявил сам себе стрелок и протянул руку к стакану. В два больших глотка, джин с морсом перекочевал в Гарольда практически без остатка. Довольный вздох вырвался сам собой, а юноша посмотрел на стакан с таким видом, будто держал Грааль, не меньше. На душе сразу стало как-то легче, а в голове начало проясняться.

– Да, эти "колпаки" не мало чего натащили в тот склеп, наворотили дел, – заметил Гарольд на слова хозяина магазина. Выходило так, что сейчас он предоставлен сам себе, покуда остальные будут помогать этой самой мисс Торнтон. Гарольд почувствовал легкую досаду: как так вышло, что его оставили тут? – То что вы рассказываете, мистер Бартен, это ужасно. В то время как в столице царит пусть и относительный, покой, действует закон, совсем рядом происходит подобное... – сквайр замялся пытаясь подобрать нужное слово, – варварство! Но что с местными законниками? Кто представляет власть?

"Сон, снова сон", - напоминал сам себе Гарольд, стараясь успокоить полусонное сознание, как делал это уже сотни раз раньше. Дома ему помогал небольшой портрет матери, висящий на стене рядом с кроватью. Её молодое лицо, сдержанная полуулыбка, которая могла принадлежать только самой доброй и милой женщине на свете, всегда действовали на юношу умиротворяюще... Гарольд не раз ловил себя на мысли, что помнит лишь хорошее о своей матушке. Была ли она такой на самом деле или воображение рисовало ему сказку, прекрасную грёзу-талисман, способную защитить от Того Кто Не Спит? Страдания отца, которые были столь явны для юного де Фуко, лишь укрепляли веру. "Она была лучше остальных", - тихо повторил про себя мальчишка, инстинктивно подтягивая коленки к груди, то ли чтобы согреться, то ли чтобы защититься от кошмара, который ещё явит себя этой ночью.

Услышанный разговор укреплял мысли Гарольда о том, что он на верном пути. Интуиция в виде тихого внутреннего голоса подсказывали, что "Фанделвер" играл во всем произошедшем, в том числе и с самим де Фуко, не последнюю роль. И хоть Глорию так и не удалось найти, джентри чувствовал, что приблизился на шаг к разгадке.

Проклятье Энквитур. Было ли это бреднями кузнеца? Тогда, во вспышке света, исходящей от Самуила, Гарольду показалась, что он увидел на атамане разбойников отметки Цветочной Чумы. Нет, теперь он точно знал - это было явью. Гарри Кларг слышал Песнь. Во всем регионе творилось нечто ужасное и юноша с содроганием понял, что это может быть связано если не с ним самим, то с его родом наверняка. "Проклятье Энквитур", - повторил про себя Гарольд, понимая что он мог быть вовлечен в какую-то игру, чьи рамки он даже не может себе представить. Пока. Сейчас, когда он видел предел своих сил, юный Невервинтерский джентри знал наверняка, он может докопаться до истины. Он докопается до истины, чего бы это не стоило.

Засыпая вновь, под далекую, еле слышную ему одному музыку облетевшей листвы, Гарольд де Фуко думал о своих спутниках. Ранее ему пришла мысль, что будет хорошо записывать происходящее вокруг на бумагу, дабы иметь возможность не потерять из виду деталей. Да, так он и сделает, прямо с утра... Но что написать о своих попутчиках? Урсула. Неужели она и впрямь кузина Глории Роше-Энквитур? Всё может быть. Что-то настораживало юношу в этой суровой девушке, что именно, де Фуко не мог сказать. Возможно, честная беседа поможет здесь. Посмотрим.
Преподобный Варнас в сравнении с Латту выглядел куда более ординарно, если к служителю церкви, являющему чудеса веры, это слово, вообще, было применимо. Что сделал Самуил с тем здоровяком? Признаться честно, тогда у Гарольда не было ни сил ни желания выяснять, но всё изменится с приходом нового дня.
Про Эспера Валден-Роя юный странник мало что мог сказать. Он был похож на типичного выпускника Неверского Университета. Что для него в этой поездке, в чем его тайна? Гарольд нутром ощущал, что каждый из четверки хранит свои секреты и оказался на этом проклятом тракте не случайно... Секреты...

Де Фуко чувствовал, как растворяется в грёзе его сознание, а шум листвы становится отчетливее - так звучит Лабиринт. Под мерный стук эфемерного Сердца сгустки тьмы выползают в ночь, в поисках чего-то, что нужно безглазому монстру. Он ждет. Он благосклонен к Гарольду, мальчишка знал это и тем страшнее становилось эта истина. С утра ушедший сын проснется с тяжелой головой, кляня судьбу за ещё одну ночь не принесшую покоя. А пока. Пока он вновь нырнет в объятия зеленых изгородей, дабы снова попытаться найти если не ответы, то хотя бы подсказку к разгадке...

Губы Гарольда скривились. В отблесках пламени сложно было сказать наверняка, было то отражением ухмылки или брезгливого отвращения на слова гиганта с раскаленным молотом. Честно говоря, юношу мало интересовали габариты оппонента, его увесистый интрумент пыток, чуть не снесший преподобного в сторону словно сухое деревце. Больше всего зацепили столичного джентри слова безумца: неужели местный патриарх семейства Энквитур был каким-то образом связан с магией иномирья? Внезапная мысль о Глории и её брате пронзила сознание де Фуко, но юнцу решительно не хватало времени на раздумья.

Проклятый крестьянин смог совладать с материей эфира! Сколь сильна была его сила воли? Плоть слаба, но дух... Пальцы Гарольда крепче сжали волшебный жезл, он почувствовал, как внутри него закипает злость. Изгибаясь подобно хрупкому прутику на ветру, она нашла выход через арканный артефакт в руке де Фуко, новым сгустком темноты устремляясь к здоровяку с молотом.

Юноша быстрым движением отступил в сторону, шагая навстречу темноте склепа, которую не мог разогнать огонь. Сейчас он был как никогда собран и решителен. Гарольд оставил Кларга без ответа, понимая, что сейчас главарь бандитов пойдет за ним. Судя по всему недалекий фанатик, кузнец (или кем он там был) захочет избавить мир от того чего не в состоянии понять. Что ж, пусть рискнет.

Гарольд с благодарностью кивнул, когда Самуил поделился своими знаниями об устройстве склепов. Выходило, что обойти голоса в алтарном "рукаве" навряд ли удастся - тоннели, как понял юный странник, строятся не для того, чтобы пересекаться. Что ставило отряд перед всё тем же выбором куда пойти?
– У ваших заблудшихся так же были в руках мушкеты, преподобный? – на всякий случай уточнил Гарольд без толики иронии в голосе. – Боюсь, вам придется явить им какое-то чудо, дабы они решили покаяться. В остальном, я бы предложил сперва проверить тоннель, в котором мы находимся прямо сейчас, и дальше действовать по обстоятельствам. – Словно вторя собственным словам, де Фуко поднял фонарь, дабы вырвать у тьмы ещё небольшой кусочек уходящего дальше пути. Замкнутое пространство, уходящее куда-то вглубь, вызвало неприятные воспоминания о Лабиринте. "Как глубока может быть лисья нора?"

"Торговая компания", после пояснения Варнаса, так и осталась для юноши чем-то абстрактным, как и её товары, добытые явно нечестным путем. По крайней мере, это можно было отложить на потом, если это "потом" ещё будет.

– Дуэргар, – повторил вслед за птицей Азрион и попытался вспомнить хоть что-то, что отзывалось на этот строй букв, но ничего не всплывало в сознании полукровки. Даже отдаленно похожего. – Так же не слышал ничего подобного. Да и если никто из присутствующих никогда о подобном не слышал, откуда нам знать, что это не твоя очередная выходка? Откуда тебе знать то, чего не знают остальные?

Азрион возражать против лишней пары рук не стал. Во-первых, банальная помощь с доставкой провианта хобгоблинам, а во-вторых, в данном случае "свои" станут чем-то вроде свидетелей произошедшего. Своим охотней поверят всё-таки. Этой мыслью воин поделился со своим товарищами.

Паладин вышел вперед. Раз уж он это все начал, то ему и заканчивать. Щит висел за спиной, а молот - на поясе, так чтобы был более менее ясен мирный настрой полукровки и остальных.
– Всё как уговаривались, Токвиз, можешь проверить, – ответил воин, указав рукой на телегу с припасами. На брошенный "подарок" покосился с небольшим недоверием - странно это как то прозвучало и полуорку показалось, что внутри он не найдет ничего действительно приятного. Азрион наклонился, чтобы подобрать дар. – У нас остались не законченные дела в шахтах, мы хотим вернуться туда завтра. Надеюсь, проблем с этим не будет? – Покуда полукровка говорил, пальцы его развязывали тесемки на мешке.

Увиденное сильно превзошло ожидания паладина. Вернее, он ожидал, что в мешке может быть нечто связанное (скорее всего кровью и плотью) с телом сборщика податей и...отчасти это оказалось правдой. Из мешка на полуорка "взирала" отсеченная голова. Закатившиеся глаза, рот приоткрытый будто для последнего крика, кровь...но то была голова не человека. Немного заостренные уши, лысый скальп, кустистые брови, да борода с множеством мелких украшений, вплетенных в неё. Азрион на секунду подумал, что он держит дварфийскую голову, больно уж напоминала на вид Харндена (да простит Аран подобное сравнение)... если бы не темная кожа существа, похожая больше всего на мокрый камень. Присмотревшись, полукровка понял, что схожесть придавала лишь борода. У существа было более скуластое лицо, в котором ощущалось нечто неправильное, нечто... зловещее. Словно бы кто-то или что-то взяло и извратило одного из этих бородатых любителей эля в что-то подобное, в насмешку.
Было сложно сказать что-то ещё, без того чтобы вытащить "дар" на свет, с чем Азрион не стал спешить - не стоит деревенским такое наблюдать. Полуорк поднял вопросительный взгляд на вождя хобгоблинов, явно ожидая пояснений.

С тяжелыми мыслями Гарольд вернулся к товарищам у фургона, присоединяясь к ожиданию, пока пастор закончит свой ритуал. Сложив руки на груди, де Фуко наблюдал явление ещё одного чуда от Варнаса, и следом - охватившее трупы пламя. Вместе с лошадьми и приставами сгорало то, что могло дать ещё больше ответов... будь у Гарольда хоть какие то инструменты, само собой. Впрочем, он и так узнал немало.

"Отец, отец, слышишь ли ты, что обещает мне Лесной Король?", - звучали в голове строки произведения, построенного, если верить истории, вокруг мифа о лесных обитателях - феях. Прекрасное сочинение, достойное сводов главной филармонии столицы. Жаль, конец был предсказуемо печальным...

– Господа, – обратился юноша к Валден-Рою и Варнасу, когда священник присоединился к остальным. – Полагаю, других вариантов у нас нет - мы должны помочь леди Роше-Энквитур и судье Холлвинтеру. – Юноша посмотрел сперва на Эспера, затем на Самуила.

— Благодарю, — произнёс в ответ на слова Варнаса юноша, тоном несколько неуверенным и явно сбитым с толку предложением священника. Стоило ли рассматривать «исповедь» как какую-то странную игру старика, в попытке как-то раскусить де Фуко, или же эта была просто церковная причуда? Гарольд поджал губы, проводив взглядом клерика, делая себе мысленную пометку быть поосторожней с этим человеком.

Впрочем, не только преподобный вызывал у Невервинтерского джентри вопросы: Урсула, нынче «исповедающаяся» дорожной обочине, так же показалась...странной. Клинок свой держала твёрдо, судя по тому что успел заметить юнец, пистолем обращалась не менее ладно, что вкупе с мундиром наводило на мысли о принадлежности к военным. «Драгунский капитан?», - рискнул предположить первое, что пришло в голову де Фуко, не особо то и разбирающийся в армейских чинах и родах войск. Вот только что вояке делать в захудалой телеге, направляющейсяв захудалый шахтерский городишко? Секретная миссия? Тогда откуда эти рвотные рефлексы? «Уж про Цветочную Чуму-то явно все слышали...так ведь?», - попытался резонно рассудить Гарольд, но что-то опять не сходилось.

— Следы? — голос Латту вывел юношу из раздумий. Ловким движением, он убрал волшебный жезл обратно в футляр на поясе и плотнее запахнул плащ. Всё так же поднимая ноги повыше, джентри двинулся к ограде, где стояла девушка, старательно избегая смотреть на желчь и переваренную еду на земле. — Мадам Роше-Энквитур и окружной судья отсутствуют среди павших. Мне показалось, что я увидел на телах приставов раны от вполне себе человеческого оружия. Что если это была спланированная засада? Если эти двое живы, мы должны помочь им. — Гарольд объяснялся с жаром студиозуса, получившего на экзамене любимый вопрос. — Урсула, вы можете сказать больше? Сколько их было и куда они двинулись после?

Конечно, де Фуко очень хотел рассмотреть порождения Чумы поближе, хотел узнать больше, но, когда встал вопрос жизни и смерти, он почти не задумываясь выбрал жизнь.

Паладин вернулся, волоча по траве тело седовласого чародея - от болевого шока мужчина отключился, что, возможно, спасло его жизнь, оставив лишь сломанное предплечье. Кровавая пелена воина спала в один момент, оставив после себя боль от ледяных ожогов и тяжесть на душе. Возвращаясь к месту битвы, полуорк уже знал что не все из его товарищей остались стоять на ногах. Почему-то только он чувствовал, что смерть не забрала ни одного из них.
Словно в награду героям, дождь прекратился, оставив после себя мрачные тучи на небе, далекие раскаты грома, да запах обновления в воздухе.

Говорить решительно не было сил. Не смотря на дикую усталость и голод, пристроив оружие у импровизированной стоянки, Азрион взялся за тела павших: нужно было перенести Лидию и Шквала поближе к костру, благо, их жизни ничего не угрожало. Тела же деревенских "стражей", полукровка сложил неподалеку, под деревом. Брат Берника и маг были связаны и оставлены на виду. Никакой жалости к ним воин не испытывал, поэтому, не смотря на сломанную руку, выбитое к дьяволу колено, оба были надежно связаны, а рот - заткнут кляпом.
К концу, Азрион был окончательно вымотан и испачкан в грязи, но дело было сделано. Хватило место даже для скупой молитвы, провожающих павших в последний путь. Каким бы отребьем они не были, они заслуживали посмертной милости Арана...

Полукровка вызвался дежурить первым. Усталость буквально причиняла боль, но Азрион чувствовал, что не может заснуть. Мысли мокрым пухом обволакивали разум, словно бы воина кто-то погрузил в болотную трясину и указал направление и теперь он всё идет и идет.
Немигающий взгляд паладина уперся в костер. Вокруг была тишина, изредка прерываемая чьим нибудь посапыванием, да стонами раненных. Меланхолично работали челюсти Азриона, пережевывая вяленное мясо. Аппетита, как ни странно, не было, но есть было нужно.
"Аран всемогущий, какой же долгий день...", - вел мысленный диалог сам с собой (или с Патроном) паладин, чувствуя надобность хоть с кем-то поделиться тем, что лежало на душе. Всего сутки прошли с момента Призыва, а уже казалось, будто это странствие длится несколько месяцев. Что будет завтра? Примут ли деревенские весть о смерти своих защитников? Захотят ли освободить брата Берника? Да, его и мага паладин оставил в живых - кто-то должен понести наказание за свои преступления. Вот только...кто будет судьёй? Везти ли этих двоих до Лайчгейта или же вершить правый суд самому? Азрион внутренне напрягся. В Храме говорили, что однажды воинам веры предстоит быть и судьей и десницей и палачом. Не думал полуорк, что это настанет так скоро. Вообще, всё это было так странно: на днях он должен был принести Клятву перед Богом и братьям и очень навряд ли, что за ближайшие два дня он сможет вернуться в Йоганнум. Было ли это сделано с умыслом? Или всё совпадением? Азрион тяжело вздохнул, на некоторое время прекращая жевать. Может быть, он ещё, просто, был не готов давать Обет? Все воины проходят это - апофеоз обучения! И каждый должен был произнести свои слова верности долгу - не было никаких писанных клятв... Честно говоря, последние месяцы полуорк много думал об этом, пытаясь начать подбирать нужные слова, но ничего толкового не выходило. Может это всё знак? Что он не готов ещё стать защитником веры и людей? Тела Лидии и Шквала, мальчик, оставшийся у хобгоблинов, отчетливо намекали на нечто подобное...

Сон не принес облегчения. Всё тело болело, ныли костяшки пальцев, после вчерашнего удара в челюсть. Ночные тревоги так же никуда не девались, тяготя душу.
Первым делом, Азрион опустился на одно колено перед телами павших товарищей и начал молить Всемогущего даровать своему верному слуге явить небольшое чудо. Мягкое голубое свечение, исходящее как будто бы из ладоней полукровки, коснувшихся плечей волшебницы и друида, явственно говорили, что он был услышан. С большим облегчением Азрион поднялся на ноги, помогая встать Лидии и Шквалу.

– С нами милость Божья, – проговорил Паладин. – Садитесь к костру, поешьте. Нужно набраться сил и решить, что будет дальше в Бронсе.

Внезапно Азрион вновь почувствовал как тело будто бы обожгло факелом, после чего мышцы напряглись и их свело холодной судорогой. На долю секунды всё стало тихо. И больно. Боль жгла и саднила где-то в районе груди, где заклинание седовласого мага нашло брешь в обороне паладина. Полукровка ощутил, как тело кренится под тяжестью плоти и металлических колец кольчуги. "Это...конец?", - спросил внутренний голос. Ответа не было. "Это конец?!", - голос показался Азриону чужим. Будто бы и его собственный и какой-то другой одновременно. Грубый, по звериному рычащий, ...оркский. Пальцы воина до боли сжали рукоять боевого молота. Зубы сцепились, а дыхание стало учащенным. Полуорк не собирался умирать так просто. Только не здесь. Только не сейчас в этой грязи, под молотящим дождем...только не с вжимающимся во внутрь от голода желудком. "Это...ещё...не конец!", - рявкнул голос, а в груди, вдруг, зародилось маленькое обжигающее солнце гнева.

Буквально почувствовав приближение бородатого здоровяка с дубиной, Азрион с яростным криком замахнулся левой рукой и неимоверным усилием отправил щит в короткий полет - стальная кромка врезалась в живот головореза. Не так уж и критично, но этого хватило, чтобы сбить дыхание человека и во все глаза уставиться на полуорка. Этой маленькой задержки было вполне достаточно, чтобы паладин, распрямившись, взялся за молот двумя руками и по широкой дуге, снизу-вверх, отправил оружие на встречу с челюстью разбойника. Удар вышел такой силы, что здоровяка на добрый фут подбросило в воздух, а закончил он свой непродолжительный полет рухнув в грязь спиной.
Будто чувствуя как жизнь покидает человека, Азрион, тяжело хватая ртом воздух, перестал обращать на него внимание и начал осматриваться по сторонам, выискивая тех врагов, что ещё держались на ногах. Огонь внутри требовал топлива. И единственный кто сейчас подходил под это - седовласый маг, укрывшийся за деревом неподалеку...

Понимание того, что его помощь и защита сейчас как нельзя кстати может пригодиться менее тренированным товарищам, заставляла полуорка "шевелиться" - выискивать возможность выиграть если не грубой силой, то сообразительностью.
"Это была Лидия?", - бегло подумал полукровка, когда зеленая материя мелькнула в нескольких футах впереди. Судя по магической вспышке, опалившей даже брата Берника, это точно была она! Бородатый здоровяк тут же развернулся и воин потерял девушку из виду. Впрочем, новый удар от вожака банды заставил Азриона вновь сосредоточиться на своей схватке.

Почти тут же судьба дала полуорку шанс: отбив очередной удар, паладин сделал резкий взмах молотом, метя в колено противника. Еле слышный хруст, а затем крик боли - главарь "стражников" падает на колено.
– Ещё не конец, – прорычал воин, когда на короткий миг взгляды оппонентов пересеклись. Азрион ударом щита в лицо отправил противника в нокаут.

«….Скорей, скорей!
Выкинь из сердца смертные сны…»

Слова древней Песни на миг возникли в сознании Гарольда и он отчетливо понял, что сейчас случится... Чудо явившееся силой Искалеченного Бога затронуло кадавров, что тут же оставили свою трапезу и обратили взор на живых. Вернее будет сказать, на пастора Варнаса. Оставалось только удивиться выдержке этого человека, столь спокойно встающего на пути аберраций. Знал ли Самуил что делает или, как это было свойственно многим из его братии, надеялся на защиту веры? Разбираться можно будет позже, а пока Варнас решил за всех разом, начав этот бой.

– Ewch i'r tywyllwch, – произнес Гарольд, делая взмах волшебной палочкой над головой и направляя её в сторону одного из инфицированных. Что-то негромко ухнуло, когда с жезла сорвался сгусток черной с пурпурным материи и устремился в сторону мертвого солдата.

Наверное, так ощущал себя мистер Бэггинс, когда впервые надел на палец Кольцо (пусть и случайно), скрывшее его от взгляда зевак в таверне "Гарцующий Пони". Не до конца было ясно, чего вдруг вампир вспомнил о бессмертном (хм) творении профессора Толкина именно сейчас, но пришлось оно кстати. В первые секунды, оказавшись за гранью мира, Доусон инстинктивно кинул взгляд через плечо, опасаясь увидеть там Огненное Око...увидев лишь вход на веранду. "Кто бы мог подумать, что посмертие будет продолжать удивлять так активно?", - хмыкнул про себя Мастер Элизиума, прикидывая, что, наверняка, лишь немногим Лордам довелось ощутить нечто подобное. Впрочем, особо радоваться причин Фрэнк не видел.

Доверившись чутью и умениям Некроманта, Вентру не стал тратить время, на то чтобы поглазеть по сторонам, сразу же подойдя ближе к тени Бруха. Машинально поправив очки, Фрэнк стал бегать глазами по развивающемуся действу: странный клинок убийцы, рана, сам ассасин, чьё лицо было скрыты чем-то большим нежели простая маска... Создавалось впечатление, что рукой, нанесшей смертельную рану доку, руководил холодный разум тренированного бойца, такого как Ассамит. Клише, конечно, но на это намекнул и нетипичный, экзотический клинок. "Насколько вероятно, что сейчас я стал свидетелем убийства, за которым стоит сам...Принц?", - безумная мысль на самом деле показалась Вентру не такой уж и безумной.

Фрэнк инстинктивно чувствовал, что не сможет находиться в этом гнетущем мире тлена долго. Интуиция подсказывала, что нельзя терять ни секунды - нужно успеть собрать как можно больше информации. Во-первых, Вентру попытался заглянуть в экран мобильного телефона - кто знает, быть может имя абонента на том конце провода будет вполне читаемым? Во-вторых, убийца: возможно, удастся уловить какие-то детали в одежде или внешности ассасина. В-третьих, телефон - куда мог пропасть телефон? Ну и, в-четвертых, Доусон попытался успеть окинуть взглядом помещение веранды, на случай, если в помещении мог быть кто-то ещё...

– Под крышей то оно удобней отдыхать, – возразил паладин, – чем под дождем в чистом поле. Да и давай уже отставим эти игры: я прекрасно понимаю, что вы не из тех, кто в такую погоду пойдет дороги караулить. Говори как есть, какой исход ты ищешь в нашей встрече. Я из простых крестьян родом, языком трепать по чем зря не привык.

ссылка

За всё время путешествия, пожалуй, лишь мадемуазель Латту (по крайней мере Гарольд не был поправлен Урсулой по этому поводу) смогла найти наибольший отклик в душе юного странника. Быть может потому что плавные черты лица её заставляли де Фуко испытывать незнакомое ощущение... О-щу-ще-ние... Гарольд весь первый день пытался понять, что это было за ощущение: то ли смесь испуга и удивления, или же это радость (с какой детвора радуется булочкам с корицей в лавке, что у моста Спящий Дракон в Невервинтере) пополам с легким "тремором", настигающим руки и ноги в холодную зимнюю ночь. Возможно, дело было не в физической красоте, диковинном мундире (на женском то плече) и оружии, но в том, что девушка без видимой тревоги или отвращения поддержала беседу с юным джентри. Гарольд уже позабыл, что значит говорить о мелочах и повседневности с незнакомцами и не замечать тревоги в их взгляде или того почтенного расстояния, что возникало между говорящими с первых секунд будто бы само по себе. Впрочем, из разговора с девушкой, юный скиталец понял насколько сильно выпал из жизни родного города: решительно все пересказанные Урсулой новости вызывали удивление в де Фуко. "Облава на "Утонувшую Флягу" из-за контрабанды?!", "Почтенный богослов Гранжель подозревается в растлении малолетних?!", "Тайные ходы из Дома Знаний в портовый район?!". По смешкам Латту Гарольд в конечном счете понял, что его наивностью пользуются, сочиняя "новости" на ходу из-за чего вид принял насупленный. Впрочем, ненадолго - разговор продолжался вновь.
Давненько юнец уже не ощущал как губы растягиваются в подобие улыбки, а тревоги о сновидениях пусть немного, но утихают. Тем сложнее оказалось сходу осмыслить происходящее на развилке...

– Урсула, – прошептал юноша, после того как осенил себя крестным знамением и заветным "Боже милостивый", обращаясь к девушке. – Не могли бы вы предупредить господина Валден-Роя о... о...

Собственно, о чем предупреждать, у Гарольда язык не поворачивался произнести. Сердце его, по ощущениям, забилось о грудную клетку, как только детали происходящего позволили предположить, что перед путниками явила себя во всей красе Цветочная Чума. "Коль скоро это возможно, значит...", - юноша сглотнул подступивший к горлу ком волнения. Сны. Лабиринт. Терзания последних ночей, то усиливались, то опадали, будто намекая на грядущие перемены, а в словах Песни, юноша слышал что-то знакомое (насколько давало понять скудное познание де Фуко в языке Лесного Народа): "... Семена Цветов... Урожай Душ... Обожженный Труп". У последнего, кстати, вполне могло быть и другое толкование, относящееся скорее не к останкам живого создания, но к остову какого-то строения или же останкам как таковым... таким как почерневший дуб.

Гарольд аккуратно положил вожжи на козлы. В шуме дождя теперь явственно было слышно чавканье пирующих. Взглядом джентри попытался отыскать среди инфицированных своего нанимателя и окружного судью. Странно, но как такового страха де Фуко не испытывал. "Шесть лошадей, четыре "мундира", - посчитал про себя Гарольд и сглотнул слюну, быстро заполнившую рот. Впрочем, надвигающиеся сумерки в отсутствии искусственного света мешали сказать с уверенностью, что ещё два тела не находятся где-то среди конских трупов. Юноша начал аккуратно спускаться на землю.

– Пастор... – попытался негромко привлечь внимание священника Гарольд. Наверняка, наверняка, служитель церкви должен знать что делать в случае столкновения с подобным извращением жизни.
Сапоги джентри с чавканьем опустились в дорожную грязь. По плащу и дорожной треуголке тут же забарабанил дождь. Пальцы Гарольд потянулись к нижним пуговицам просторного одеяния, дабы иметь возможность дотянуться до магического жезла на поясе...

– И не благодари, – добавил к отданной бутылке Тайро, наблюдая как жадно пьёт Воробей. Спасение на донышке стеклянного сосуда. Интересная аллегория для тех, кто ищет истину в вине. Впрочем, жрец не собирался всерьёз сейчас решать вопросы этикета или красноречия, понимая, что время итак уходит.

Подхватив дубинку с пола, полуэльф бросил Сиду и Моргейну:
– Я вниз, к нашим. Девушка осталась с стражником в камере. Не пугайтесь, если что, с ней огр. – Губы Каэсси растянулись в ухмылке, когда он представил себе удивление парней от подобного факта.

Не дожидаясь реакции, полукровка быстро направился вниз по лестнице, на ходу вынимая из-за пазухи священный символ. Прикосновение отдалось легким покалыванием в кончиках пальцев - Сила пробуждалась в нем, словно ото сна. Бог услышал его воззвания.

Похоже, у Грамблджека и Морвэн это всерьёз - огр, освободившись от цепей, не стал ломать ничью шею и, более того, выказал уважение говорящей-с-духами. "Чудесно, ручной монстр из сказок", - подумал про себя жрец Норгорбера, прикидывая, что этот день принес уже столь много любопытной информации. Стоило ли это ареста и издевательств от местной охраны? Пока что Каэсси не готов был ответить на этот вопрос. Выбраться бы, а там видно будет. Пока что все произошедшее придавало сил изможденному телу двигаться дальше.

Полуэльф вышел из камеры последним, прихватив фонарь и дубинку. Священный символ покоился за пазухой. На предложение Грамблджека довольно улыбнулся - было весьма любопытно посмотреть, как тифлинг-огр подойдет к вопросу "веселья". Впрочем, напомнил себе, жрец, там за пределами камер было ещё много работы и не известно как хорошо справлялись остальные.

– Идёт, – кивнул Тайро, после секундного раздумья и недоверчивого взгляда на Грамблджека. Обидно было бы, если такой талант и красота как у Морвэн сгинули бы от нелепой случайности в застенках от лап вонючего тифлинга. – Только не долго, кто знает что там творится, – полушепотом добавил Каэсси, кивком указав на караулку.
Для того чтобы взять бутыль с зельем, пришлось оставить фонарь - может девушка найдет ему применение. Жрец быстрым шагом направился дальше по коридору.


– У, да я вовремя, – хмыкнул Тайро, оглядывая помещение для караульной смены. Уже несколько трупов, господин Рейнхарт с оружием, дарующий последнюю милость охране, да молодой Воробей в углу у стены. Лохмотья последнего, явно в крови, сам бледней обычного - всё явно говорило о том, что парнишка готов вот-вот отправиться на суд Фаразмы. – Где остальные? – бегло спросил у Моргейна Каэсси, переступая через одного из лежащих на полу стражников, дабы быстрее добраться до Воробья.
На ходу выдернул пробку из заветной бутыли.

– Сам справишься или тебе помочь? – Каэсси кинул дубинку на пол и, не дожидаясь ответа раненного мальчишки, попытался напоить его зельем. Сейчас каждый из арестантов был на счету и уж лучше Воробей вернется в строй и получит очередной удар, нежели на его месте окажется жрец. – Милостью Владыки поживешь ещё немного.

Азрион подавил в себе желание отшатнуться, когда призрак моментально преодолел расстояние между ними и оказался практически перед носом полуорка. Возможно, воин просто не успел сообразить - так быстро переместился дух. Лишь кулаки сжали крепче оружие и петлю щита.
– Виновные понесут наказание, – овладев собой в достаточной мере, отчетливо произнес паладин.

Мог ли призрак врать? Полукровка ничего не знал о подобном. Из храмовых наставлений он помнил, что мертвецы, обычно, не подвержены человеческим страстям, но особо злобные духи могут специально обманывать живых. Впрочем, припоминая деревенскую братию в таверне, Азрион легко мог поверить, что те пошли на убийство. Вопрос только почему? Он, выходило, не из деревни. Быть может странник?
Несколько минут ушло у воина, чтобы путем наводящих вопросов узнать следующую информацию: неизвестный никогда прежде не бывал в Бронсе и никто не ждал конкретно его, а целью его путешествия была связана с его работой; в шахтах он оказался не самостоятельно и при этом ополченцы из Бронса не устраивали на него засаду, но встреча с ними не была случайной...

– Да, согласен, – кивнул Лифен полуорк, – всё указывает именно на это: убиенная душа, не нашедшая покоя из-за неправильного погребения. Или же его отсутствия.
Паладин постарался припомнить, как о подобных случаях рассказывали наставники в храме: человек, умерший насильственной смертью, может остаться на земле, привязанный или к месту своего убийства (отчего на полях сражений можно было иной раз встретить призраков павших воинов) или же к некой идее, своему желанию, что было так сильно и осталось не исполнено, что привязывает душу к бренной земле и не дает покоя. "Кажется так", - кивнул в тон собственным мыслям Азрион.
Впрочем, слова Лидии показались ему достаточно разумными: было нечто такое, сродни тому самому чутью, что указывало на какие-то общие детали, связывающие шахты и "стражников". По слухам те были здесь и после запретили селянам появляться в рудниках.
– Только сперва пусть Лидия осуществит свою мысль. Как понимаю, это не займет много времени... Остальные, могут с девочкой продолжить подъем - негоже ребенку смотреть на такое.

Фрэнку очень захотелось тяжело вздохнуть. Сокрушенно так, со вкусом, чтобы вся тщетность бытия отразилась в этом простом рефлексе. Вентру сдержался, лишь сцепил руки за спиной, переваривая услышанное.
— Если это и представление, то весьма ”остроумное”, — задумчиво протянул Лорд, окинув взглядом коллегу-Бруха. Нравилась ему эдакая непосредственность мисс Мартинез. Куда больше, чем у Миллфорда. — Не помешает проверить самим. Начнём с кафе.

Вполне возможно, в другой раз Доусон отдал бы эту проверку на откуп охране, но сейчас чутье (внезапно обострившееся с учетом груза ответственности) подсказывало принять в этом непосредственное участие. И, конечно, навязчивая мысль о том, что он должен был встретиться с Пинкойей в кафе так же никуда не пропала. Так что Фрэнк решил, что это будет ироничный момент соединения приятного с полезным.

Перед тем как отправиться к кафетерию, Доусон обратился к охраннику:
— Думаю, не повредит проверить последние полчаса-час камер шестого сектора, там где пролегал маршрут “пропавших”.

— Я проходил здесь, когда вы меня вызывали к выходу. Сколько времени прошло с тех пор? Минут двадцать, или около того, так? — уточнил Аарон, когда они дошли до тёмного коридора, который оканчивался дверю, за которой Доусона ждала Примоген. — На тот момент здесь, кажется всё было в порядке. Доктора Шираиву я также видел у кафе. Правда со спины. Кажется, он разговаривал по телефону. Ещё я видел вашего соклановца, Фрэнк. Однорукого. Он как раз направлялся к кафе.
— Однорукий Вентру, а? — усмехнулась Глория. — Чтобы он навалял Доку одной левой? Я готова поверить либо в это, либо в то, что он Вентру.

— Примерно так, — кивнул Велдону Вентру, прикинув время, прошедшее с их последней встречи. Явно не больше получаса.
Пока что все подводило к тому, что с этим доком Шираива что-то произошло. «Быть может насчёт него я должен был поговорить с Пинкойей? Хмм...точно же не про Букера», - как не странно, но не смотря на всю серьезность возможного инцидента, Фрэнк не мог выкинуть из головы белокурую представительницу клана Розы...

Доусон попытался сосредоточиться на образе Шираивы. Вспомнить как именно он выглядел (по мимо чего-то очевидно азиатского), не удалось. По сути, единственное что всплыло в памяти, так это принадлежность к Бруха. И, кажется, именно этот собрат был одним из активных соратников первородного Клана. «Если выяснится, что он пострадал на Элизиуме...», - продолжать мысль Мастеру не хотелось.

— Ммм? — Задумавшись, Фрэнк посмотрел сперва на Глорию, затем на Аарона, не сразу соображая о ком идёт речь. — Ах, мистер Да Сильва. Недавно в домене. Ничего необычного на первый взгляд, не считая руки, кхм.

– Послушай, Хугин, – вздохнул паладин и отрывая своё внимание от призрака. – Я вижу куда ты ведешь. Позволь сказать: я не знаю что именно ты есть, но ты явно не знаешь или позабыл что такое быть человеком. Ты рассуждаешь о высоком, но забываешь, что мы не живем в мире рациональном. Иначе бы всё деление на добро и зло кончилось не начавшись. Судьба ведет нас и раз уж по воле её мы оказались здесь, мы не будем проходить мимо, только потому, что кто-то считает, что одна жизнь менее важна, чем десять, сто или тысяча других. И давайте уже закончим эту дискуссию.

Немного поколебавшись, Азрион пожал протянутую руку, взглянув в глаза хобгоблину, надеясь, что этот жест малодушия не будет замечен.
– Клянусь мудростью Арана, Токвиз, завтра мы завершим всё как уговорено, – уже без тени сомнения произнес паладин.

Мрачная мысль, ушедшая в подсознание, тем не менее напоминала о себе: правильно ли поступил полуорк, оставив мальчишку в лапах племени гоблинойдов ещё на один день? Что думает сейчас дитя, когда его сестру увели? Потерял ли он последнюю надежду? Могла ли эта закупленная в деревне еда перевесить чашу весов в пользу отряда здесь и сейчас? Полукровка окинул взглядом своих товарищей: не все из них были согласны с тем, чтобы высвободить детей прямо сейчас за счет ресурсов отряда. Мог ли Азрион взять эту ответственность на себя? Недавно он решил, что не будет решать единолично, но на душе от этого спокойней не становилось. "Лидия, наверняка, сделала бы это не задумываясь", - мелькнула быстрая мысль, но полуорк не нашелся что ответить самому себе.

– Идемте, нас ждет обратный путь, – огласил воин своим, поворачиваясь спиной к Каменному Кулаку и направляясь за щитом и молотом. По ощущениям, вес снаряжения увеличился на несколько килограмм.

То что одного ребенка решили отдать наперед могло сказать о многом: о том, что вождь решил задобрить пришельцев и показать свою мудрость, или о том, что Токвиз начал понимать, что с пришельцев многое не получить и стоит взять хоть что-то. Интуиция подсказывала паладину, что нужно подключаться прямо сейчас. Возможно, поддержать Лидию - сплоченность сейчас точно не помешает.
— Послушай, Токвиз, буду с тобой честен: в деревне людей сейчас ситуация немногим лучше, чем у вашего племени. Природа сейчас не щедра на свои дары, прокормиться всё сложнее. А знаешь почему? — Азрион сделал небольшую паузу, дабы хобгоблины могли сфокусироваться. Дальше уже приходилось полагаться на свою интуицию, ибо он не мог до конца быть уверен в своей теории. — Вековечное зло просыпается ото сна. Уверен, ты и твои собратья уже начали замечать как меняется природа вокруг: зверя становится меньше, странное создания вылезают из тьмы, вражда обостряется... — Большую часть полуорк взял из того что услышал, сложив одно с другим, полагая, что это не будет считаться ложью, с учетом, что на кону стоит жизнь деревенских мальчишек. — Видят Боги, так много еды в деревни не найти просто потому, что её там нет. Как только мы вернем детей, мы сможем собрать твою плату в качестве награды, ибо благодарность сильнее страха. Давай обсудим, Токвиз, как мы можем помочь тебе по мимо еды? Помощь целителей быть может или клинок воина? Да, мы разные, но лишь внешне. Поверь, сейчас мы стоим перед лицом одной беды и должны не грызться, а подставить плечо помощи.

Весь разговор полукровка делал короткие, рубленные жесты руками словно в подтверждение того, что ему не все равно и эмоции переполняют его. А в конце, словно так и должно было быть, тишину нарушило бурчание живота полуорка, которому так и не привелось пообедать. Азрион поджал губы и сделал вид, что ничего не заметил.

— Мисс де Веласко, — Фрэнк улыбнулся и выставил перед собой ладони, пытаясь намекнуть девушке, что она начинает реагировать слишком импульсивно. Доусон посмотрел по сторонам, проверяя, не привлекла ли Гарпия излишнего внимания к их разговору, после чего сделал знак Каталине отойти немного в сторону, подальше от любопытных вещей. — Давайте пройдемся.

— Позвольте начать с того, мисс де Веласко, что вы сейчас пытаетесь заниматься не своими делами: если я посчитал, что данный собрат может присутствовать на собраннии сородичей - поверьте, на то есть свои причины. То что он не был представлен лично вам или кому-то еще - может намекнуть вам на его статус. И в-третьих, мисс де Веласко, вы заставляете меня задавать вопросы вам: давно ли на Элизиуме появился дресс-код? Если вы оглянетесь по сторонам, вы заметите множество сородичей, что одеты достаточно фривольно и casual, особенно те, кто ещё не до конца забыли как дышать, — Вентру позволил себе небольшую улыбку. Фрэнк приспустил очки и посмотрел на испанку. — В определенном смысле, ma cher, ваш наряд так же не вписывается в рамки приличий, — добавил чуть более тихо Мастер Элизиума и надвинул очки обратно. — В наш прогрессивный век не одежда украшает человека, а человек одежду. Признаться честно, я надеялся, что это станет небольшим le présent для вас, мисс де Веласко, да смотрю, вы не поняли намека. Что весьма досадно, — вздохнул Фрэнк. — У вас было что-то ещё?

Переведя дух, после подъема делегации от хобгоблинов, Азрион вышел на встречу, видимо, вожаку. Щит и молот паладин демонстративно положил у стенки тоннеля в знак добрых намерений...но так чтобы до них можно было добраться в несколько шагов.
– Приветствую, Токвиз. Я Азрион, а это мои спутники, – произнес полукровка, обведя рукой товарищей. Каменный Кулак перешел сразу к делу и воин интуитивно почувствовал, что лучше придерживаться того же. – Мир. Мы здесь не для того, чтобы устраивать кровопролитие тогда, когда на эти земли и без того надвигается огромная опасность. Мы хотим мира. Прежде чем обсуждать условия, как мы узнаем, что дети действительно живы и здоровы, Токвиз Каменный кулак?

Упорство Лидии, нежелание заглянуть хотя бы даже в завтрашний день вновь грозило отряду неприятностями. Где-то в глубине души Азрион верил, что девушка делала всё это из благих побуждений, не желая вреда никому, но на деле всё выглядело как та ещё провокация. Впрочем, полуорк понимал, что нельзя позволить им всем ругаться друг с другом перед хобгоблина. Поэтому, воин глубоко вдохнул и выдохнул, призывая Арана в свидетели того, что он пытается работать в команде, в отличии от этой несносной девчонки.
– Я готов поверить твоему слово, Торквиз, – вставил полукровка сразу следом за белокурой магиней. – У нас есть с собой еда. Мы готовы ей поделиться, но мой товарищ прав: если люди из деревни узнают что их дети находятся у вас, они могут решить, что это нарушение древнего договора, что был заключен межд людьми и хобгоблинами когда то. Поэтому, чтобы мы могли все найти мирный выход из сложившейся ситуации, нам нужно понять что произошло: расскажи, почему вы оказались в этой шахте и как дети попали к вам?

Азрион говорил нарочито спокойней, чем это делала Лидия, пытаясь показать, что он готов принимать решения и что хобгоблины не страшат его - как будто такое происходило уже не раз в его жизни.

Тайро задумался над словами девушки: вполне вероятно, что ей удалось услышать гораздо больше, нежели сам Каэсси за время транспортировки - полукровку тогда уже мало что волновало из-за нахлынувшей апатии. С другой стороны...мост...как можно было не понять, что телега ехала по мосту?! Жрец тихо вздохнул и просто кивнул Морвэн - всё разрешится, когда арестанты смогут сбежать, пока же стоит отталкиваться от худшего: от моста и решетки.

Покуда полукровка ждал своей очереди на освобождение, он продолжал крутить в пальцах священный символ, пока в какой-то момент не обратил внимание на небольшую метку: "для мистера Каэсси". Эта маленькая находка заставила полуэльфа нахмуриться и задуматься о том, насколько серьёзным был тайный благодетель Маркуса, раз знал что среди сокамерников окажется жрец Норгорбера. Либо это был кто-то из аристократии с достаточным влиянием либо же некая не менее сильная организация, скорее всего, незаконная. А может и комбинация того и другого. К Тайро закралось подозрение, что даже если арестантам и удастся сбежать, так просто их не отпустят - встанет вопрос долга, как пить дать. Впрочем, такие проблемы следует решать уже по мере их поступления...

– Я Тайро Каэсси, – ответил полуэльф вполголоса, растирая сперва освобожденные запястья, а затем и лодыжки. Как же приятно было избавиться от тяжести эти железяк! – Я жрец Норгорбера, но здесь и сейчас Божественной Силы во мне не осталось - как минимум до следующей ночи. – Полукровка решил, что нет смысла скрывать имя своего Патрона от остальных, раз уж вуаль в руках успели подержать почти все. Насчет же своих Сил, Каэсси не был уверен, что во время следующей молитвы Норгорбер ответит и вновь дарует частицу своей силы, но...если они не сбегут, это будет уже не важно. Впрочем, Тайро понимал, что если не покажет сейчас остальным свою полезность, то запросто может оказаться метафорически за бортом. – Знаю с какой стороны клинок держать, могу двигаться бесшумно, да заболтать могу, но это сейчас не сильно поможет, – ответил священник. То что лысый "спалил" принадлежность полукровки к божественной воле, не шибко удивило Каэсси - священный символ выдавал Тайро с головой.

Мысль молодого паренька-домушника (тянул Сид именно на того, кто обносит чужие хаты) показалось жрецу вполне себе сносной: в условиях ограниченных возможностей, надо было использовать то, что боги милостливо им предоставляют.
– Ежели в соседней камере сидит кто такой буйный, можем на том и сыграть. Согласен с молодым, надо туда заглянуть.

Про Рейнхартов Каэсси так сходу сообразить не смог - история не была его излюбленным предметом, а имя не было на слуху в Даверине. Судя по упомянутому "Дому", можно было догадаться, что это какие-то аристократы с претензией на власть в том или ином виде. Весьма любопытно, что один из них оказался в камере за измену.
– Действуем по ситуации, Моргейн. Одно забывать не надо: если нас сцапают, навряд ли у нас появится второй шанс сбежать, так что... – жрец многозначительно промолчал, давая каждому осознать этот непростой выбор между жизнью и смертью.

– Слова и наряды из серебра, – тихо "прошелестел" себе под нос Каэсси, когда их тюремщик явился за одним из смертников. Слова принадлежали какому-то барду, чьё пение жрец Норгорбера слышал давным давно ещё в Даверине. Крепко тогда они запали в душу Тайро - как про него были. "Хах, были", - мрачно усмехнулся про себя полукровка, подтягивая под себя ноги, чтобы их "ненароком" не отдавили охранники, забирающие Маркуса. Позвякивание цепей нестройным аккомпанементом дополнило воспоминания полуэльфа.

За последние дни Тайро сильно изменился: волосы взлохмачены, усы, прежде подкрученные с помощью специального масла, больше походят на щетку для обуви, щетина, на правой щеке - багровой кровоподтек. Издержки задержания. Что уж говорить про одежду, которая, казалось, впитала всё-то дерьмо что наполняло Брандерскар - в прямом и в переносном смысле. Хотя бы клеймо уже не болит, лишь зудит. Впрочем, заботило Каэсси далеко не это: его Бог, Повелитель Секретов, отвернулся от него. Жрец чувствовал это в каждой безответной молитве. Смешно, конечно, может показаться молчание высшего существа: кому, вообще, удается услышать хоть одно слово небожителей...нет, тут было другое. Звенящая тишина внутри, как будто частицу твоей души безвозвратно оторвали от тебя, забрали. Вчера, проснувшись по утру, полукровка понял, что кое-что потерял. Не буквально, нет - об этом позаботились местные стражи. Он понял, что не может вспомнить самую важную часть своей прошлой жизни! Он точно знал, что служил своему Патрону там, в Даверине, что был не один... Кто ещё разделял с ним эту радость - мужчина не помнил. Мысли смазывались в нечеткую картину, когда он пытался сфокусироваться на конкретных вопросах. Образы расплывались. Тщетно.
Тайро помнил подобные легенды - прикосновение Норгорбера, когда человек начинал терять память. Кара (пусть и не самая страшная) за то, что последователь подвел своего Господина. Теперь он словно детеныш оставшийся без матери и забывший дорогу к родной норе. Словно цветок, лишившийся света солнца...
Зачахнуть Каэсси не давала лишь мысль о том, что шанс на искупление ещё мог быть: Бог не лишил его рассудка полностью, значит, оставлял место для прощения, коль скоро его жрец был способен доказать свою состоятельность и решимость. Три дня. Ещё целых трое суток. Впрочем, и здесь не обошлось без иронии: какой бы дырой не была тюрьма, кандалы и цепи здесь были из прочного металла, а охрана, пусть и расхлябанная, исправно несла свою вахту, не оставляя до сих пор места для "маневра"... В общем и целом, всё это больше походило на чью-то злую шутку. У богов всё дерьмово с чувством юмора.

Тайро уперся лбом в холодный камень стены, провожая взглядом "почетный эскорт", уводивший этого мрачного типа на последнее свидание. Маркус сходу вызвал в Каэсси невольное отвращение - такие, с лицом неподвижным как у рыбы, обычно были теми ещё отморозками. С такими не договоришься. Убьют и глазом не моргнут. Вот и этот - сидел себе в своем углу, рта не открывал. Дурные мысли насчет Маркуса подтвердились, когда всплыла уготованная для него казнь - потрошение и четвертование. А, еще и встреча с виселицей перед этим. Такое за воровство не дают. Даже за обычное убийство. Впрочем, какая теперь уже разница?
– Страшно подумать, что за "дама" могла быть у этого типа, – вполголоса произнес Каэсси, когда Маркуса увел Блакерли сотоварищи.

Полукровка окинул взглядом четверых оставшихся сокамерников. Пожалуй, из них всех самой интересной была девушка - её красота пробивалась даже сквозь всю эту грязь и вонь. Сперва, Каэсси принял её за ещё одного полуэльфа, да только потом, по форме ушей, понял что ошибся. Даже не верилось, что такое создание могло оказаться в одной камере рядом с таким отталкивающим человеком как этот седовласый здоровяк. "Красавица и чудовище", - нашел про себя хорошее сравнение Тайро.

Фрэнк скромно, как умел (вернее сказать, как научился) поклонился публике, когда Принц облагодетельствовал Мастера Элизиума упоминанием. Впрочем, должного прилива позитива это не вызвало в той мере, в какой хотел бы сам Доусон - те самые "шероховатости" тянули вниз натуру Вентру вниз. Натуру, привыкшую к более утонченной работе. Впрочем, как говаривал один мудрец: "Без падений не бывает взлетов". Кстати, о последнем: Каталина, действительно постаралась произвести впечатление. Судя по тому, как быстро она оказалась на сцене, стоило Принцу показаться в зале, всё было спланировано. "Снимаю шляпу", - мысленно отдал должное Гарпии Фрэнк, добавив вполне искренние аплодисменты.

Доусон кивнул в знак приветствия ментору, отмечая, что Хорн, как обычно, оказался на месте ровно вовремя - ни секундой раньше, ни секундой позже. Почти мистическая особенность соклановца заставляла Фрэнка лишний раз напомнить себе как далек ещё он сам от совершенства...

– Прошу простить, господин Принц, – столь же негромко ответил Доусон, когда его величество решило сфокусировать своё внимание на Мастере Элизиума. Ответ Фрэнка был без промедлений - благо наблюдательность Вентру и ранний взгляд Мастерсона позволили подавить смятение и подготовиться. Насколько это было возможно. – Сей новоприбывший собрат ищет вашей аудиенции, дабы представиться согласно нашим Традициям. Ваше величество, я взял на себя смелость сперва удостовериться, что это появление не составит больших проблем - мистер Велдон уже в курсе дел. Данный собрат может представлять интерес для Домена, именно поэтому я решил оставить его здесь, под присмотром.

– Что? – полуорк оторопел от такого предложения со стороны девочки-волшебницы и на миг потерял бдительность, что чуть не стоило воину пропущенного удара. Годы тренировки дали о себе знать и рефлексы полукровки сработали быстрее, чем мозг успел сообразить что происходит - меч хобгоблина с лязгом врезался в стальной щит. Азрион тут же воспользовался положением и со всех сил навалился на гоблинойда, пытаясь сместить его центр тяжести и вывести из равновесия. Взмах щитом, враг открылся как раз для удара, но что-то всё-таки сдержало молот паладина. Возможно, этот силуэт гоблина, бросающий оружие, возможно - слова самой девчонки, быть может - и то и другое. Ещё не до конца понимая, как именно это должно сработать, паладин решил дать шанс битве решиться минимальной кровью. – Сдавайтесь! – на всеобщем языке рявкнул полуорк. – Останетесь живы! Dorzog! – Хоть полукровка не знал гоблинского, а хобголины, насколько помнил Азрион, не знали оркского, но на всякий случай воин решил повторить приказ на родном наречии.

Вазов остановил свой выбор на обычной плети, более привычный для гвардейца - просто и без излишеств. Как и сам Молот Императора. Корт указал жестом сержанту - главному по смене, - на выбранный "инструмент". Сам же милитант занялся формальной проверкой колодок.

Истерзанная ударами плетей спина Фаберуса заставила бывшего армейца невольно задуматься о судьбе флотского офицера. Сколь иррациональной, должно быть, было желание Ивендо идти против Уставов. Стоило отдать должное главианцу - судя по количеству "отметок", упорства ему было не занимать. И всё же, Вазову было чуждо подобное стремление выходить за рамки там, где должна быть слаженная работа всего механизма. Одна шестеренка, сколь большой бы она не была, не могла крутиться в противоположную сторону.

Когда Ивендо упомянул Кайафаса, Корт смерил узника долгим взглядом, но всё-таки промолчал. Сам Вазов не видел ничего выдающегося в желании Прэтия избежать наказания ни как артистократа, ни как мужчины и воина. Но обсуждать это с Фаберусом милитант был не намерен. Разве что решил, что можно не предлагать штурману кусок пластиковой трубки обмотанный тканью, дабы случайно не прикусить язык.
– Я готов вернуться к этому разговору в другой день, Фаберус, – не громко ответил главианцу Корт. – Сегодня впереди ещё много дел.

Убедившись, что колодки надежно держат Фаберуса, Вазов кивнул сам себе - проверка закончена.
– Бойцы, смирно! – Повернувшись к абордажникам, что несли в этот цикл смену в тюремном блоке, Корт вышел вперед, чтобы встать лицом к солдатам. Убедившись, что никто не хочет присоединиться к Ивендо за несоблюдение субординации, Вазов продолжил. – Волей лорд-капитана фон Оберштейна, лорд-лейтенант Фаберус признан виновным в нарушении корабельного Устава, параграф первый, пункт три-один. Наказание - десять ударов плетью. До исполнения приговора, лорд-лейтенант Фаберус лишается своего звания и титула. Сержант, – Корт перевел взгляд на офицера, – плеть. Отсчитывай удары.

Приняв"орудие", Вазов расстегнул две верхние пуговицы своего мундира. Рукоять плети удобно легла в руку. Забытое ощущение, к которому Корт надеялся уже не вернуться. Милитант взглянул на спину Фаберусу, прикинул размах плети. "Скорее бы уже закончить с этим", - мелькнула быстрая мысль. Вазов занес руку, свистнула, разрезая воздух, плеть.

"Вот и он", - мысленно отметил лимузин Фрэнк, прежде чем вернуть всё своё внимание молоденькой (на вид) Тореадор.

– Фрэнк Доусон, все верно. Вы весьма вовремя - многие уже внутри и мы ожидаем его Высочество в самое ближайшее время. – Пожалуй, сейчас лучше будет проводить Эшли внутрь без лишних проволочек, чтобы встретить мистера Мастерсона как полагается. "Интересно, он в этот вечер с Сенешалем?", - почему-то задался вопросом Мастер Элизиума. – Прошу, мисс Джордан, – Фрэнк сделал жест в сторону человека в костюме с детектором в руках, – небольшая проверка прежде чем пригласить вас внутрь. Полагаю, вам нет смысла напоминать о правилах элизиума?

Корт козырнул сперва капеллану, а затем и астропату, показывая, что слова обоих лорд-лейтенантов были услышаны. Добавить было решительно нечего.

Оставшись одним из старших офицеров, Корт первым делом распорядился проверить камеры, в которых содержались пленники ещё раз. В таких делах лишняя предосторожность не помешает. Сам Вазов зашел в карцер, где содержался Эдельфельт: кровь на полу, облако рокритовой пыли, раскуроченная кровать и ошметки матраса по всей камере. Рвануло хорошо - помещение потребует ремонта, перед тем как сажать сюда кого-то ещё. Чертова мешанина - теперь ничего не разобрать.
Вазов сделал несколько шагов по комнате, пытаясь представить, что могло произойти. Остатки крови кое где на полу, кажется, кусочки кости на стене возле которой была кровать - очень похоже на остатки черепной коробки. Если бы милитант не знал Прэтия так долго, он бы подумал, что капеллан решил замести следы столь нетривиальным образом.

Взгляд Вазова скользил по полу. Было два выстрела. В ближнем к двери углу, под куском матраса, Корт обнаружил одну стрелянную гильзу. Второй нигде не было. Возможно, взрывом её отбросило куда-то, а возможно она под остатками кровати. Пришлось потратить несколько минут, но в итоге обе гильзы были у Корта. Просто на всякий случай.

Оставив гвардейцев дождаться техников с дальнейшим приказом вернуться в расположение казарм, милитант отправился на пост охраны тюремного блока. Отто будет недоволен. Наверняка захочет знать, что конкретно произошло в камере. Признаться честно, Вазов и сам хотел это знать. "Странно, всё-таки вышло с гранатой. Очень странно". Плюс, определенно эту запись не должны были видеть простые матросы или младший офицерский состав.
Изъять инфо-кристалл, куда велась запись с пикт-рекордеров в камерах не составила труда. Благо дальновидность Прэтия позволила отправить караул на смену перед "допросом".
Корта одолевали сомнения. Впервые за довольно долгое время он не знал как именно ему будет лучше поступить: просмотреть запись и узнать, что же всё-таки произошло, или же, как и прежде, положиться на мудрость экклезиарха. Сомнение - обоюдоострый меч: может завести на темные тропы ереси, а может даровать преимущество. Паранойя милитанта заставляла удостовериться, что в камере всё прошло чисто и гладко.
Кристал лег обратно в паз, Вазов активировал руну включения, задал отрезок времени и картинка на мониторе ожила.

Несколько минут Корт просто наблюдал за происходящем в камере. Да, картинка была паршивой, а звук - с помехами (сэкономили даже тут), но суть от этого не терялась. Выстрел в ногу Эдельфельта - ублюдок даже не поморщился, будто бы это не его колено только что разлетелось по полу. Несколько коротких фраз, вопросы и вот уже Прэтий приставил свой пистолет к лбу еретика. Дальнейшее заставило Вазова еле заметно поморщиться в то время как тело Уильяма ударилось о стену, кулем свалилось на кровать и...исчезло в клубах черного дыма, а Прэтий вышел.
Дальше была пустая камера. Вазов считал секунды, когда должна была залететь граната. Что-то привлекло его внимание - сквозь решетки соседней камеры, Корт заметил как зашевелился на стуле пленный навигатор. Милитант прищурился, силясь разобрать что происходит, когда картинка на мониторе сменилась белым шумом - взрыв гранаты и, кажется, осколок койки угодил прямо в пикт-рекордер.

Корту потребовалось две перемотки, чтобы понять что произошло и то, хвала Императору, только потому, что сталкивался с подобным раньше: по аналогии с Уильямом, второй пленник должен был умереть, дабы сработало поганое колдовство - выглядело как фальшивый зуб-имплант с ядом. Навигатор раскусил его и умер, исчезнув ровно так же как и Эдельфельт. "Интересный механизм защиты", - не мог не отметить про себя Вазов, мысленно отдавая должное сообразительности этих ублюдков.

Кристалл вновь был вытащен. Пожалуй, будет лучше, если эта информация не попадет не в те руки. Пустой паз в когитаторе был заменен свежей емкостью памяти.
Корт вышел из поста охраны намереваясь вернуться к своим обязанностям - предстоял ещё допрос выживших из трюмов, но сперва:
– Говорит милитант Вазов, вызываю лорда-капитана. Срочное донесение. – Корт активировал вокс-связь, намереваясь исполнить просьбу Прэтия.

– Не думаю, что медик сейчас там пригодится. К тому же, не факт, что капеллан стрелял в пленника, а не рядом, – добавил Вазов, хоть был уверен наверняка, что Прэтий не станет тратить патроны вхолостую. Где-то внутри Корт даже надеялся, что Эдельфельт сейчас испытывает боль и страдания. Что же касалось ремарки Лауры об инструментах, милитант просто промолчал - пуля, кровь, шок и боль сами по себе были лучшими инструментами.

Корт покосился на дверь вновь, когда прозвучал новый выстрел, а после и вовсе послышался стук и голос Кайафаса. Положив палец на триггер винтовки, Вазов посмотрел на астропата:
– Я прошу вас быть готовой, мадам. Лучше перестраховаться лишний раз, – проговорил милитант голосом будничным, будто речь шла о меню в корабельной столовой.

Корт активировал руну на электронном замке, открывая дверь в карцер и сразу же отшагивая назад, кладя руку обратно на оружие.
– Лорд-лейтенант всё еще здесь, сэр, – ответил Кайафасу Вазов и кинул быстрый взгляд внутрь, пытаясь понять, что же произошло внутри.

Азрион ничего не стал отвечать Лидии, уже прекрасно представляя, что с девчонкой мало толку говорить, когда она переходит в нервозное состояние: всё это грозило долгим разбирательством и (или) спорами, а времени-то как раз и не было. Всё что в данном случае паладин хотел от своей светловолосой спутницы - избежать повторения рассеченных надвое тел.

Воин направился к остальным, держа руки на виду, демонстрируя отсутствие какого либо оружия и, как следствие, агрессивных намерений.
– Шквал, пожалуйста, умерь свой пыл. Мастер Харнден дело говорит. Мы здесь не для того, чтобы устраивать драку. – Полукровка постарался вспомнить то, чему его обучали наставники в храме и говорить ровным спокойным голосом. Главное, каким то образом показать, что драка - это не лучший способ решить этот конфликт. Бородатый дварф уже в каком-то плане начал протаптывать дорожку, надо лишь развить тему. – Лорин, – полукровка кинул взгляд на мага, уже оттаскивающего Лифен подальше от эпицентра событий, – могу попросить тебя увести отсюда дам? – Азрион поравнялся с синекожим дикарем и остановился. Смерив взглядом родича Берника, паладин заглянул здоровяку в глаза. – Всё в порядке, – четко и раздельно произнес воин. – Мы собираемся и уходим отсюда, вы - остаетесь при своём. Уважаемый Берник, – паладин перевел взгляд на трактирщика. – Мы свой заказ получили лишь частично, прошу вас вернуть разницу моему товарищу или же мы мы можем забрать еду с собой. Всё будет по честному.

– Пожалуй, сегодня, для вас я сделаю исключение, мистер Муни - можете проходить внутрь. – Кивнув охраннику, проводившему проверку, Доусон сделал приглашающий жест рукой для Роланда. Было даже немного странно, что всё прошло так быстро с столь неоднозначной персоной как Муни. Впрочем, отчего-то Фрэнк предчувствовал, что это лишь начала и расслабляться ещё рано.

Мастер Элизиума взглядом проводил Малкавиан, заложил руки за спину и повернулся к чернокожему пришельцу.
– Итак. Прошу простить за ожидание. – Доусон ещё раз смерил Букера быстрым взглядом. – Ваше лицо мне решительно не знакомо. Меня зовут Фрэнк Доусон и сегодня я распорядитель этого элизиума. Кого же я имею честь приветствовать?
Про себя Вентру гадал, кто же был перед ним? Всех статусных персон Фрэнк знал или понаслышке или же видел лично. Стало быть перед ним или кто-то из местных собратьев, выбравший на вечер новую личину, или же кто-то совсем незначительный в своей роли в вампирском социуме Города Ангелов. Или же некто, прибывший в домен недавно. Не очень похож на Вентру. Мог бы быть экстравагантным Тореадором, навряд ли Гангрел. Бруха? Носферату? Почему бы и нет?