Голосование за ходы

Один за одним стражники и Шиолта ступили в раскрывшиеся двери, что некогда отмечали грань между обыденным и опасным. Не первый раз, не первый раз даже за этот день, но можно ли было к этому привыкнуть?

Лейф был очень старым городом. За тысячеления здания и целые кварталы пластами оседали в землю, формируя пласты истории, уничтожались новыми волнами власти, изменялись под новые нужды новыми людьми. Город и вбирал в себя, и отбрасывал свои предыдущие ипостаси: даже там где сам мир отторгал такие части Лейфа как Старая Библиотека или могущественная магия стирала целый период истории города – что-то всегда оставалось рядом, как эхо звука, существующее когда сам звук давно уже угас, как знаки, проступающие на очищенном от надписей пергаменте.

Канализации города были одним из тех мест, где город никогда не мог полностью избавиться от такого прошлого, от улиц ставших стоками нечистот, от зданий ставших цистернами отходов, от дворцов и храмов, ставших логовами чудовищ, от лабиринтов крошащихся переулков, связывающих неожиданные части города не вполне естественным путём. Ненужное, выброшенное, непрошенное, отверженное, отброшенное, проклятое – всё это в конце концов находило свой путь в канализацию, и магия - забытая, ущербная, отверженная, ненужная как и всё остальное - тоже находила свой путь сюда, с разноцветными сливами алхимических лабораторий и опустошенными волшебными палочками, выброшенными за ненадобностью. Все это смешивалось в свой собственный мир, отрезанный от солнечного мира могущественными чарами – нейтрализующими опасность для жителей, но также понуждающими забытое и ненужное вариться в собственных гнилых соках; магия также гнила, создавая невозможные иначе места – если бы кто-то взял за труд вырыть длинную шахту, он врядли бы вскрыл все наслоения истории прячущиеся под городом, в изгибах и вывихах этого рыхлого, зыбкого, нечистого места. Для Триумвирата было достаточно что канализации не доставляют особых проблем кроме редкого монстра или нашествия крыс; для жителей Лейфа было достаточно что их нечистоты не собираются на улицах. Для крысоловов и мусорщиков было достаточно нехилой платы, даже несмотря на достаточно резвый отток кадров, и для Стражи обычно хватало одного-двух отрядов который разбирался с наиболее опасной из всей этой мути.

Обычно хватало, но сейчас и от отряда Мардоттир, и от отряда Просперо оставались в действии не так чтобы многие, и без поддержки магов на обычных уровнях оставалось надеятся что инструкций и указаний, наспех оставленные отряду Рема старшим капралом Эрликссоном было достаточно чтобы дойти до нужного перекрёстка, благо верхние уровни были относительно безопасны.

Один за одним стражники проходили в дверь - под окрики Рема, не слишком уверенно, но всё же держа строй несмотря на стестенность открывавшихся за дверьми туннеллей, поросших тут и там ярким пятнистым мхом. Не видя ничего впереди кроме двух спин и двух же ростовых щитов и вынужденная не столько смотреть сколько слушать, Шиолта краем уха уловила что-то об обучении-муштре, через которую (если она правильно поняла ситуацию) командующий Сорано болезненно и безапелляционно прогнал всю Стражу пару месяцев назад, и которая, судя по всему, была расчитана как раз на бой в стеснённых условиях.

"...не думал что пригодиться хрень... шеф как в воду глядел..." - пробормотал кто-то за спиной колдуньи.

В обычное время можно было бы сказать что поначалу всё было мирно. Их путешествие через сырые туннели, несмотря на ужасный запах (который, похоже, не так сильно затрагивал попривыкших к вони горчицы с лимоном стражников как Шиолту) было без происшествий: ни засад, ни ловушек, ни монстров. Но ничего не было "мирным" в этой ситуации – скорей, с каждым последующим шагом у колдуньи всё сильней возникало ощущение что они безвозвратно ступают в логово чудовища, только и ждущего когда они пересекут невидимый порог за которым нет спасения бегством. Похоже, то же самое думали и другие, поскольку даже шёпот утих, даже лейтенант Рем перестал рявкать указания поминутно, ограничиваясь лишь самыми необходимыми.

Когда идущий впереди старжник охнул и пригнулся, принимая на ростовой щит невидимый удар, и завязался бой, для многих это было чуть ли не облегчением...

... но на этом видимая часть истории завершилась.

(Центральный участок стражи, 15:15 второго дня)
Белобрысый стражник буркнул что-то вроде "Рис", или "Ривс", или "Лейз", или "Лист", и, нетерпеливо дернув плечом, подсадил Шиолту в седло впереди себя; тёмные круги под желтыми, как у многих коренных лейфовцев глазами, и этот тик делали его похожим на большую, нервную птицу. Большую нервную птицу с табардой пропахшей отвратительным запахом горчицы, лимонов и пота (с которой колдунья тут же получила возможность познакомиться поближе), и жесткой даже сквозь зачарованный шёлк кольчугой.

Ворота в центральный участок стояли распахнутыми настежь, и когда лошадь с двумя всадниками рысью понеслась вперёд, никто не поспешил их закрывать. Послеполуденное летнее солнце жарило вовсю, в безветренном воздухе запахи летних цветов мешались с пылью, отчего обоняния то и дело касался приторно-сладкий, душный какой-то запах. Над далёкой брусчаткой время от времени "плыли" миражи, но ни спешивший за ушедшим вперед отрядом дуэт, ни жителей Лейфа это не удивляло.

Возможно жителей Лейфа это не удивляло, так как жители Лейфа были заняты несколько другим.

Не все, не везде (пока ещё не все, пока ещё не везде) но тут и там, некоторые горожане просто лежали или сидели у обочин, на скамьях, на ступенях домов, словном у них разом, внезапно отнялось всякое желание двигаться, словно у них внезапно пропало всякое желание что-либо делать, о чём-либо думать, что-либо осознавать. Почти все безучастно смотря в небо, в то время как прохожие, посреди белого дня просто переступали через них, как через мусор на дороге, без сострадания, без какого-либо внимания, без мысли о том что кому-то может быть худо. И это в лучшем случае – в случае когда прохожие не останавливась чтобы обшарить карманы или пнуть просто так. Апатия, такая же как с конюхами в центральном участке резво поглощала город – или может быть в спешке от Старой Библиотеки, и, до этого, спешки сквозь книжные катакомбы, и до этого спешке туда и спешке сюда, и в безопасности защитных стен центрального участка колдунья просто не замечала столь многим в городе становилось просто наплевать на всё, включая собственную, возможно, жизнь. Когда лошадь споткнулась на повороте и машинально сбавила ход, Шиолта успела заметить маленького мальчика, недоуменно тормошащего женщину в синем платье и кокетливой, хотя и ношенной шляпе, которая просто сидела на обочине и смотрела в небо, не обращая никакого внимания на собственное дитя. Но – очередной поворот – и новые улицы, и двое исчезли из вида.

Когда колдунья впервые заметила людей азартно, с веселым гиканьем избивающих что-то – кого-то – едва уже стонущего, это было непривычно и жутко, особенно потому что Ривс (или Рис, или Лист) только подстегнул лошадь, продолжая нагонять отряд. Но потом сцены агрессии начали разворачиваться сквозь город как веер – в проулках, в трактирах, в домах, множась, казалось, с каждым поворотом. На фоне апатии резкие оклики, рычание проклятий и кровь потасовок выглядели особенно ярко, тем более что никто, похоже, не собирался останавливаться или останавливать других. На очередой улице, вдали, блестнул серебром доспехов отряд Грифонов, убивающий кого-то алого и в огне, но в остальном этот новый, безумный Лейф грядущего гигантского жертвоприношения, медленно и неотвратимо вытеснял знакомый Шиолте город обыденных чудес.

И над всем этим, делая цвета ярче, и запахи лета насыщенней и острей сияло безупречное, незамутнённое солнце. В небе розового – нет, уже постепенно набирающего силу пунцового неба – но иначе безупречного летнего дня.

Желтые двери сырной лавки "Лерекс и дочери" были выбиты, окна с резными ставнями в виде сырных долек выбиты, горшки с приторно-пахнущей геранью выбиты, у стены, нелепо раскинув руки и ноги как тряпичная кукла, валялся труп пожилого лейфийца в одежде типичной для приказчика и удивлением в стекленеющих янтарных глазах. Рядом, поддерживая сломанную руку второй рукой в кандалах, сидела нестарая ещё лейфийка с белым как мел лицом, воя то ли от горя, то ли от боли. От зелёно-белых табард рябило в глазах. Резкий, рваный голос лейтенанта Рема рявкал приказы к построению.

– СТРОЕМ ПО ДВОЕ! По ДВОЕ, мать вашу! Впереди подземелья! Первый ряд - щиты на изготовку! Второй ряд - приготовить бомбы! Ожидаемо сильное сопротивление! Приказ отдан на уничтожение всех встреченных культистов! Третий ряд...

Выбор Шиолты вызвал тяжелое "грхм" лейтенанта Рема, и вежливую улыбку лейтенанта Сибелиуса. Капитан и Юлиана просто восприняли это как информацию. При упоминании имени Донте, лейтенант Веснушка сделал героическую попытку проснуться, но всё закончилось едва-едва разлепленными глазами и невнятным бормотанием. Бормотание было достаточно сокрушённым.

– Донте жив, но Халита ещё не вернулась. – Ответила капитан Л. Харед, не без короткой запинки, бросив короткий взгляд на Серого. – Капрал Эрликссон введет тебя в курс дела – его это тоже касается. Свободна.

В казённой комнате Шиолта получила возможность оценить из первых рук насколько неудобны стулья для допрашиваемых. Первые пару минут вроде бы как всё нормально, но потом начинает давить на копчик и опора для спины совсем не опора.

В ответ на вопрос Серый поставил коробку на стол, и прожестикулировал, дескать, Шиолте лучше самой всё взять. Внутри было три янтарных флакона, прямых призмы, больше похожих на мензурки, и украшенный сапфирами серебрянный браслет в виде перевивающихся ветвей неведомого дерева.

– Три лечебных зелья и браслет для защиты разума, на всякий случай. Защита не стопроцентно гарантирована. – Он вернулся и закрыл за собой дверь; намеренно глядя в книгу Шиолта слышала его движения и, судя по всему, затем он стал рядом, немного сбоку, глядя на неё. Колдунья не вида его лица, но отчётливо слышала голос.

– Да. – Без увёрток ответил он, но тон не был обвиняющим; сочувственным он тоже, впрочем, не был. Что-то между неожиданно усталым и столь привычным для Серого сухо-аналитическим. – Угрожать прямым уничтожением любому человеку в позиции власти как минимум самонадеяно, но в присутствии его коллег или работников, это не просто угроза, это также унижение, потеря лица. Лейтенант Рем вырос на улицах, и, хотя я в страже относительно недолго, я видел как тяжело он вкладывался в свою работу. "Старая гвардия" с большей охотой отправила бы таких как он на каторгу, чем дала им хотя бы шанс, и его назначение на эту позицию было ни простым, ни гладким. Плюс, жечь людей просто так незаконно, и твои собственные слова предоставляли тебя как нестабильную. Плюс, ты начала, фактически, хвастаться своим статусом мага, и выбор слов низвёл всех не-магов ... – Серый устало выдохнул, прерывая себя, и сел на край стола, лицом к Шиолте. У неё возникло ощущение что он ищёт её взгляд. – Перечислять детали можно долго, но самое главное что ты извинилась. Просто не пытайся решать абсолютно все проблемы магией. Магия не может решить всех проблем. Что до лейтенанта, рано или поздно он поймёт что твоё извинение было искренним. И в ближайшие пару часов у вас обоих не будет времени об этом думать всё равно.

Он сменил тему разговора. В поле зрения Шиолты, его ладонь сжала край стола.

– От Халиты пока никаких вестей, а Донте жив, но парализован. На капитана пытались совершить покушение: демон под видом Просперо... - Он снова устало выдохнул. – ...изо всех людей. Что за демон никто не может теперь сказать, трупа не осталось, но эйдолон Донте унюхал его каким-то образом, Донте начал задавать слишком много вопросов, демон занервничал, потерял контроль над личиной, и разрядил в Донте что-то что, по видимому, должно было парализовать капитана. Была драка, есть убитые и раненные; капитан убила демона, конечно же. Что значит что Просперо и, вероятно, Маркус, скорей всего в плену у культистов. Их магическое сопротивление значимо, но не абсолютно как моё. Если они ещё живы, с учётом того что культисты могут порабощать разумы, есть вероятность что они могут быть использованы против нас. Это не слишком большая вероятность, но она есть. Просперо мастер ближнего боя, любым оружием, но предпочитает двуручное или два клинка. Он пойдёт напролом и, даже если достаточно ранен, не будет чувствовать боли. Он сильней и быстрей чем кажется. Маркус предпочитает быстрые атаки длинным древковым оружием, с быстрым отступлением, как шершень, но знает любое лезвие, от ножа до двуручника. Его очень тяжело прижать или окружить в бою, у него превосходная реакция. Если тебе придётся встретиться с обоими и ты не можешь какими-то чарами их остановить с расстояния, отступай немедленно. Ни меня, ни Логиния не будет рядом, а патрульные Рема врядли их остановят, кроме как навалившись скопом. Сам Рем, капитан конечно же, Мардоттир и её отряд... может быть. – Он промолчал, затем добавил тише, теперь глядя куда-то в стену, за пределы освещённого казённой лампой круга. – Это на всякий случай. Надеюсь что до этого не дойдёт.

– Тебе решать кто и что слышит. – Проконстатировал факт Ржавое Сердце, таким образом обозначая одновременно и свои не-убийственные на данный момент намеренья, и то, что Мари теперь ответственна сама за то, что кто-то может подслушать потенциально важную ей информацию.

Насколько информация была всё ещё актуальна в свете последних "откровений" Эрик не брался даже анализировать, слишком много неизвестных переменных.

– Твой луч был очень полезен. Я не могу дать тебе ту вещь из Дома Сна. Взамен я дам равноценное, на мой взгляд, количество, сопутствующей информации о моём нанимателе, сопутствующей ситуации, и о Доме Сна. Во-первых, Дом Сна искало в этот момент приличное число существ, все виденные из которых выглядели для меня как люди, и вели себя схоже. Исключая меня, ещё пятерым удалось дойти до Дома и найти там искомый предмет: картину с маяком. Насколько мне известно, картину нашла некто, называющаяся Вероникой. – Он сжато, но точно описал Веронику. – Её знакомым был Лис. – Он сжато, но точно описал Лиса. – По моим наблюдениям, у неё какая-то эмоциональная от него зависимость. Не любовь, но что-то вроде постоянного поиска поддержки или совета. Ещё одного зовут Вирелем, окружающие обращались к нему "доктор Вирель"; ещё одну звали Джозефина, кратко Джо. – Он сжато, но точно описал Виреля и Джо; в слишком подробных деталях не было особой необходимости, поскольку в Сне облик не всегда оставался постоянным. Кратко, но точно описал оставшуюся неназванной Алхимика. – Имя пятой я не уловил. Спустя какое-то время присоединилось ещё двое, имен не уловил. – Он сжато, но точно описал Грегори и Стаса. – Насколько я понял, как минимум один из них мёртв в реальном мире.

– Поиск картины был испытанием, созданным бароном Субботой. Сама картина не имела значения, но была чем-то вроде лакмусовского теста человеческого характера и, одновременно, средством провокации его друзей или соперников, или, возможно врагов; этот момент мне не понятен. Информация о том, что искомый предмет был чем-то важным на глобальном уровне был провоцирующей дезинформацией; сама картина была уничтожена. Из всех дошедших, одна лишь Вероника, возможно пятая и второй из двух последних (который не факт что мертвец) не были наняты им. Я был нанят через посредника. О посреднике не могу что-либо сказать, последующий контакт отствовал. Барону Субботе было необходимо увидеть кто будет достаточно целеустремлён и компетентен дойти до Дома Сна, и как эти существа будут действовать в ситуации сначала стресса пауков в банке, когда им необходимо "поделить" что-то неделимое, но важное для каждого, и затем беспомощности перед лицом превосходящей силы в его лице. Барон склонен к театральным эффектам и драматизации, и он показывает харизматичное и уверенное лицо богатого человека. Он любит представлять себя искренним и следующим нормам приличия перед теми кого хочет очаровать. У него завышенное ощущение собственной ценности и важности, даже для существа его калибра, на отрицание которых он реагирует нетерпимо, но он не гнушается вытащить карту "я старый человек" когда необходимо. Когда в позиции власти может делать жесты, которые выглядят как благоволение или усилие предоставить помощь, но которые ему, на самом деле, ничего не стоят и служат его дальнейшим целям. Я бы сказал за этим фасадом он прежде всего прагматичен и безжалостен. Весьма возможно control freak. Я не знаю как он реагирует на лесть, но честность, анализ и нейтральность ему могут быть неприятны, если не служат его целям или не соответствуют его взгляду на мир. Его конечные цели мне не известны.

– На момент когда меня убрали из Дома Сна, из дошедших Барон вполне возможно завербовал на свою сторону всех кроме меня, неизвестной пятой и второго из позднее прибывших; Вероника, Вирель, Лис и мёртвец воспринимали его предложения благожелательно, Джо была в курсе с самого начала, однако конечный итог мне всё же неизвестен. Природа вербовки эмоциональная манипуляция, где он представил себя как биологического отца каждого, желающего собрать достойных потомков для поиска наследника, фактически сделать их принцами и принцессами в Доме Сна. Старое обещание власти, групповой поддержки и исключительного статуса. Возможно в деле было сверхъестественное влияние, поскольку те, кто минуту назад хотели его уничтожить, согласились с ним даже не имея никаких твёрдых доказательств, вроде ДНК теста. Возможно это просто человеческая природа – пятая всё-же отказалась.

Эрик замолчал и повернул маску в сторону Мари.

– Я думаю этого достаточно для первой части моего ответа. Разве что у тебя есть какие-то уточняющие вопросы.

Шиолта
(14:08 центральный участок)

– Это не займет много времени. – Ответил Серый, мимовольно покосившись на Шиолту и книгу. – Капитан Харед терпеть не может долгих совещаний (Логиний подтверждающе хрюкнул в усы*). Вдобавок, если у неё будут какие-то распоряжения что до тебя и книги, лучше если ты будешь иметь возможность говорить за себя. Ты – часть команды, в конце концов.

Здесь дышалось намного легче и было понятно что у Стражи не хватает ресурсов полностью "провентилировать" даже собственный центральный участок, не говоря уже о остальных местах; все стражники, и караульные не исключение, носили пропитанные жёлтой дрянью повязки, но колдунья не могла отделаться от привитой курсом теории элементов мысли, что жидкости имеют тенденцию испаряться. Даже хорошо оснащенная, алхимическая лаборатория была у Стражи одна и не могла сделать многого, и что бы тут не произошло, оно было достаточно серьёзным чтобы дошло до крови.

И их удостоверения проверяли быстро, но тщательно, – врядли здесь просто кому-то разбили нос, вдобавок пока Серый и караульные обменивались формальностями (вплоть до фраз явно кодовых) Шиолта разглядела на двери свежие засечки и царапины.

Но их пропустили внутрь без всякой помпы прямо в кабинет капитана. Шиолта мельком уловила работу в соседнем зале, где и находился, собственно, "мозговой центр" с его массивной, испрещенной заметками и булавками, картой города, но кабинет капитана Л. Харед встретил их лишь немногими лицами. Сама капитан – к заметному облегчению старшего капрала живая и здоровая, – уже знакомые Шиолте лейтенанты Веснушка (похоже, засыпающий прямо на стуле) и Юлиана Мардоттир (выглядящая нетерпеливой и готовой куда-то бежать). Двух других она не знала, но судя по нашивкам, это тоже были лейтенанты: один нетипично для лейфовцев выше среднего и косой сажени в плечах, с перебитый-некогда-нос-рожей и недобрым прищуром скорей уголовника чем стража закона (подался вперед, плечи напряжены, ладони сцеплены в замок), второй, напротив, лыс как кирпич, с глазами серыми как у рыбы и сетью лопнувших капилляров возле носа, с заметным брюшком возникающим у многих лейфийцев норгского наследния к середине лет (развалился на стуле, играя карандашом, стрельнул глазами в сторону вошедших). Третий неизвестный из присутствующий доспехов и знаков не носил, и выглядел заурядно, как клерк или банковский служащий, с пальцами в чернилах и аккуратными, сдержанными движениями (пил кофе, хмурился, что-то писал).

На появление отряда, меряющая кабинет шагами туда-сюда кабинет капитан Л. Харед остановилась; остальные, естественно, тоже посмотрели кого там принесло так срочно. Увидев что из её полудесятка присутствует лишь Магнус, Юлиана Мардоттир перестала ухмыляться и Шиолта уловила между ней и лучником серию быстрых гримас и взглядов, какими обычно обмениваются люди, хорошо знающие друг друга. Остальные, хотя и встретил компанию кто подозрительными, кто любопытствующими взглядами, смолчали.

– Рассказывай. – Без проволочек, представлений или объяснений потребовала капитан, и Серый достаточно сжато, и явно стараясь не опускаться в перечисление мелких деталей и столь любимые им объяснения что это всё значит и откуда оно произошло, доложил что случилось во время их экспедиции. Слышать как их недавнее сражение и потери были охарактеризованы как "столкновение с абберацией третьего разряда, трое выведены из строя с возможностью восстановления лишь сверхъестественными методами, один в лазарете" было немного странно.

– Что насчёт книги? – Спросила капитан, и Серый позволил себе немного отступить от формального языка.

– Книга известна в оккульных кругах как Ориа Рема, Книга Тысячи Глаз. Это могущественный артефакт который позволяет узнать имена и деяния григори и других сверхъестественных экстрапланаров, чтобы использовать их в ритуалах вызова, знания о которых она также хранит. Это знание сокрыто для всех, кто не связанный с книгой через кровь маг, поэтому лишь один маг может черпать в ней знания в одно и то же время, хотя у неё есть близнец в библиотеке Университета. – Август показал на Шиолту. – Сейчас Шиолта единственная кто настроена на эту конкретную книгу, и книга постепенно ест её жизнь, поэтому я рекомендую немедленно дать ей начать розыски подозреваемого григори, чтобы разорвать эту связь как можно быстрей.

– Она же всего лишь, мать её, студент? – Подал голос лейтенант-"уголовник" (голос оказался под стать внешности грубым, таким дрова пилить было можно). – Надо дать книгу кому покрепче.

– Я ручаюсь за неё. – С некоторым вызовом ответил Серый. – Во время недавней операции она показала себя дицплинированной и ответственной. Если ей предоставить все необходимые ресурсы чтобы восполнить пробелы в знаниях и отлечиться при необходимости, я уверен что она справится.

Лысый лейтенант хмыкнул, но смолчал. "Уголовника" это явно не убедило. Юлиана нетерпеливо простучала пальцами по столешнице.

– Какие покрепче, Рем, о чем ты бредишь? Нам нужны все маги для операции на этих ваших мегнирах, чем жарче тем лучше, и поскольку этот парень ("Как бишь его там? - она толкнула локтём Веснушку – Донте?" "Донте, да" - встрепенулся тот) выбыл, у нас не хватает даже по одному на отряд. – Вставила она, загнув для демонстрации зачем-то пальцы как если бы пересчитывая невидимых магов. – Если даже с подкастом у нас такие потери как в этой сраной, пардон мой валлорегский, библиотеке, кидать ребят в операцию на культистов у которых как сам старший капрал нам было поведал, "очень вероятны" всякие покастуи без поддержки, всё равно что мясо голодным крысам кидать.

– Я отвечу тебе в равной степени, мерой на меру, максимой на максиму, как старый человек старому человеку, даже если мои года собачьи*: даже если моё физическое тело несёт твоё ДНК это не даёт тебе права называться моим отцом и считать меня твоим сыном. Ребёнок у тебя в лучшем случае один, – гротеск скупым движением показал на Джо. Его голос оставался ровным и нейтральным; как и ранее, гротеск говорил искренне, без симпатии, без антипатии. – Для остальных ты, вероятней всего, инструмент осуществления их желаний успеха во вселенной, как и они для тебя, скорее всего, более инструменты чем дети, с которыми ты старел рядом. Я не знаю по какой причине ты создаешь новую картину с маяком в виде своего наследия, но я констатировал факт, когда сказал, что меня ничего из связанного с тобой не интересует. Я констатировал факт, когда говорил что твои определения "лучшего" не совпадают с моими и не имеют для меня никакой ценности. Я констарирую факт, когда говорю, что у тебя или остальных здесь присутствующих нет ничего, что бы я бы согласился принять задаром. В этой ситуации я не волен выбирать ДНК моего физического тела, но только лишь это. Что до вежливости, то не я вынудил эту встречу, и не я держу себя здесь пленником.

Гротеск не изменил позы, но произнёс.
- Учитывая ситуацию я буду защищаться от возможных ущербных эффектов и действий. Эта защита не нацелена активно на ущерб кому-либо из вас или чему-либо из окружения. Я не желаю также чтобы кто-либо из вас активно действовал в мою защиту.

И это несмотря на то, что гротеск ни разу не соврал и не сделал ни единого угрожающего движения.
Человеческому восприятию был свойственнен эффект 'нимба' где приятным чертам автоматически приписывалась благость характера. Обратный эффект тоже существовал - недаром в столь многой литературе прошлых лет злодеи и выглядели как ныне стереотипные и отжившие своё карикатурные злодеи. Злобная гримаса, жёлтая кожа, торчащие зубы, воплощение порока были приемлимы пока лучшее понимание человеческой психики не сделало их ненужными, но даже с этим эффект нимба существовал, и сколько раз соседи очередного серийного убийцы или прихожане очередного, растлевающего малолетних, священника растерянно говорили в камеру "Но он же был таким приятным соседом! Никогда никаких проблем!.."

Фанатики и больные были скорей исключением, но их истончённые нервы делали их более узнаваемыми по поведению больше чем по виду.

Настоящий убийца, особенно профессионал, никогда не выглядит настолько предсказуемо убийцей. У него обычное, несколько приятное лицо, заурядные манеры, располагающая улыбка, не вызывающая подозрений одежда, не вызывающая подозрений фиктивная или частичная работа. Убийца миллионов обычно выглядит как бюргер в пальто, чей-то усатый дядя, клоун, заурядный политик, неудачливый поэт.
Сон редко обладал настолько большим воображением этот принцип изменить.

Шиолта
(13:??:12 Старая Библиотека, третий этаж вниз от подъёмника)

- Какой голос собственного превосходства ты. Защищаешь. Свой дом от. Грабителей как и я защищаю я дал тебе. Возможность решить дело без конфликта. Ты немедленно приготовилась к атаке твои слова "хочу чтобы. Каждый из вас занял. То место, в котором ему комфортнее. И. Удобнее всего, но не забывайте про. Изир моер." - Даже с его нечеловеческим голосом и интонациями Страж умудрился передать слова Шиолты в леденящей схожести. – Не согласилась на моё предложение. Угрожала мне взамен "но может. Быть нам и придется тебя убить..." Промедли я, вы все атаковали бы. Немедленно. Восемь на одного и никто из вас. Не рыцарь даже разговаривая со мной ты. Думала о обмане. И краже. Ты думаешь я. Монстр, но монстр это ты. Как и весь твой род.

К концу этой речи все глаза Стража смотрели прямо на Шиолту, обвиняюще и не мигая, поэтому когда Шиолта собралась с духом и всё же приняла предложение Стража, начав класть на пол с таким трудом добытую книгу, тот скорей всего даже не успел заметить тот момент когда тупой конец глефы врезался ему ровно под подбородок.

Страж рухнул на землю как подкошенный. Все десять сфер – чёрная включительно – бликнули и исчезли. Этим ударом выбор Шиолты был выдран из её рук и сделан за неё.

- Что за чёрт, капрал!? - Наконечник стрелы Магнуса сдвинулась на несколько сантиметров в сторону и теперь целился в переносицу Серому. Лицо Магнуса побелело от злости, но оружие даже не дрогнуло. – Что. За. Чёрт?!

- Эй, парень, полегче со стрелами... – Логиний перехватил оружие поудобней, но Серый коротким намеренно медленным жестом остановил уже готового к рывку старого воина.

– Во-первых, он не мёртв, и они не потеряны. – Капрал очень старался говорить своим обычным ровным, на грани безразличия тоном, и выглядеть своим обычным спокойным образом, но и голос, и, как заметила Шиолта (и несомненно заметил Магнус) поза подводили: голос нет-нет да дрожал, и сам многократно раненный стражник явно выглядел не лучшим уверенным образом. – Любой храм может вернуть их через день-другой.

– У Строрри и Урсулы обоих больше нет страховки. - Процедил Магнус. Стрела продолжала целиться в капрала, который продолжал смотреть на стрелу. - Для них это последняя смерть. Кто будет платить, ты сам что ли?

– Во-вторых. - Продолжил торопливей чем хотел бы Серый, не имея ответа на вопрос лучника. – Шиолта сейчас настроена на книгу и единственный маг для которого книга по-настоящему откроется. Но для этого она должна быть магом – согласись она, не только мы бы потеряли кого-то из трёх безвозвратно, но то была бы замечательная шутка с его стороны, – не отводя взгляда, Серый качнул головой в сторону беспамятного тела – Лишить нас всецело того, ради чего мы сражались. Хранитель экплуатировал её отчаянье и её согласие было глупостью.

– Эта книга даже не факт что поможет. – Оскалился Магнус. – Как ты теперь собираешься разрушать эти свои треклятые менгиры, с четырьмя? Сколько ещё погибнет потому что Строрри не нанёс удар, потому что Урсула или Фрея не заполнили брешь?

По дороге к мастеру Браунвиллу Солан на минуту притормозил к винной лавки - денег у него осталось немного, но их хватило чтобы договориться доставить бутылку хорошего вина к палатке мадам Фортуны к завтрашнему вечеру если он сам не объявится к тому времени. Солан не вполне знал зачем, однако шанс что что он не вернётся (или вернётся не собой) был велик, и ему не хотелось совсем уж ломать своё обещание Фелосифаль. Как сказал бы Алар "красивый, хоть и бесполезный жест". Тем не менее, это было каким-то образом правильно. Глупо, наверное, но правильно.

Вид Ариэли, придирчиво осматривающей свой новый дом в попытке не высказать довольства увиденным вызвало у воина невольную улыбку, и он конечно же принял её подарок, и пожелал её всего хорошего. Что ж, по крайней мере это дело доведено до конца.

Что нельзя было сказать о встрече с Фелосифаль. Вероятность того, что он её никогда больше не увидит неожиданно обернулась зудящей решимостью – иного определения не подобрать – вернуться из зеркального лабиринта победителем. Когда ты принадлежишь кому-то вроде Датры Рея вопрос твоей бесславной кончины во имя чужих целей – в одном облике или другом – дело решенное. Даже когда ты обретаешь свободу, и смерть больше не маячит в непосредственном будущем это всё равно кажется лишь отсрочкой перед неизбежным; как и Эриндис ты задаешься вопросом почему из всех, во многом лучших людей, выжил именно ты.

Парадоксально, но именно сейчас Солан больше чем когда-либо хотел именно победить, и вернуться, и да, выпить с Фелосифаль вина и послушать музыку, и может быть снова услышать её смех. У неё был хороший смех.

– Спасибо. И спасибо ещё раз. – Поблагодарил он её за совет, и информацию, и вообще. Он хотел сказать столько всего и сразу, даже зная что Фелосифаль читает его мысли и ему не придется косноязычно объяснять за что именно спасибо, но у него получилось только. - Я тоже очень надеюсь, что всё получится.

Он не хотел уходить, даже если это было необходимо. Иногда так бывает, оказывается, что несколько шагов прочь из палатки на свежий воздух тянутся чуть ли не милю.

И снаружи, на импровизированном "военном совете" с Квилби и его помощниками, он не мог отделаться от мысли что шанс не вернуться слишком велик. Конечно же он рассказал остальным то, что узнал про зеркала, передав слова Фелосифаль в точности, попытавшись и сам – в очередной раз – понять что за существо им противостоит. Каждый кусок информации как кусок витража: сам по себе бессмысленен, но собери достаточно и картина начинает становится явной в прежде бессмысленных разноцветных кусках. Может быть в этот раз что-то вспомниться? Хоть что-то?

План первосвященника Латандера ему понравился, даже если это была не вполне та прямая и действенная помощь на которую он втайне расчитывал. Чем меньше невинно пострадавших, чем меньше заложников, чем меньше тел-сосудов для этого зеркального сознания тем лучше. Один момент только...

- В случае если мы проиграем, кто-то должен будет разобраться с этой напастью после нас. Вы не сможите поддерживать защитный круг вечно, что значит что очередной карнавал может где-то возникнуть, рано или поздно. Все знания что мы собрали – они не должны пропасть впустую.

Что оставалось делать кроме этого? Только готовится к бою. Заметив что Эриндис всё ещё держится за обломок меча он предложил её свой кинжал, но кроме этого, он был готов.

– Майт'хал, ты можешь ещё раз наложить те чары, что ты хотел наложить на псевдо-Джубала? – Спросил он полудроу, когда компания собиралась выдвигаться. Или может Анвар их знал? – Они могут быть действенной защитой. Недаром он от них шарахнулся как чёрт от святой воды.

Шиолта
(13:??:36 Старая Библиотека, третий этаж вниз от подъёмника)

Серый стрельнул взглядом по резво плывущей к нему сфере и кивнул, нырнув в густой туман - хотя если черный кристалл каким-то образом мог чуять души, туман был ему не помехой.

Совершенный, ослепительный, безразличный покой Йор послал волну озноба вверх по руке Шиолты, когда конус льда и сияния ударил прямо в центр тумана. Алхимическая взвесь дымовых свитков не была создана совсем уж из воды (иначе она давным давно бы осела изморозью), но со столь близкого расстояния даже она не смогла остаться полностью инертной, и начала оседать снежинками, отчего едва заметный силуэт стал немного чётче, обрёл контур, затем детали.

Контур этот был контуром Стража, под горло которого очень неоднозначно упиралось остриё глефы. Остатки тумана всё ещё плавали вокруг, делая его и Августа фигуры зыбкими и нечёткими, но Шиолта теперь могла по крайней мере различить острые ледяные кристаллы пронзающие крылья смотрителя библиотеки, узоры льда на его нечеловеческой коже. Даже если он не был так уязвим к велению Йор как обычный человек из плоти и крови, мощь чар истощала и его силы. Часть нанесенных лезвиями льда ран выглядела залеченной (и рассыпающийся в порошок изумрудный кристалл в ладонях Стража мог иметь к этому какое-то отношение), но пронзающих его тело ледяных спиц было больше.

Девять сфер искрили вокруг него, но удара не следовало.

Бросив взгляд в сторону, Шиолта могла увидеть натянувшего лук Магнуса, чья нацеленная чётко ниже костяной короны и выше переносицы стрела оставляла Стражу мало пространства для манёвров - стражник не знал была ли голова настолько уязвимой в этом случае как голова обычных людей, но был готов рискнуть. Логиний оставался при лучнике охраной, но в данной ситуации даже черная сфера замерла на полпути.

- Тогда... Давайте Говорить.

В этот раз голос не был скрежещущим звуком в мыслях, и Страж произносил слова на языке Лейфа медленно, как если бы привыкая заново пользоваться голосом, с расстановкой, с модуляциями и ударениями делающими его речь в некотором смысле ещё более чуждой чем мысли. Его звуковой голос, впрочем, был ни сколько не приятней мысленного.

- Если Вы. Убьете Меня Сейчас. Вы. Никогда. Не сможете. Вернуть. Своих Друзей. И Я. Успею. Взять с Собой. Одного Или Двух Из. Вас Вдобавок.

Глаза на его крыльях все одновременно посмотрели в сторону семи запечатанных в кристальные саркофаги книг.

- Возьмите То. За Чем. Пришли. И Уходите. Свободно.

/дым сейчас обеспечивет concealment (20%), не total concealment

Омни
(15:20 дня, лейфийская резиденция Коруксов)

Нет, чтение магии здесь бы точно не помогло - эта странная способность рафа позволяла им лишь автоматически читать магические руны, на расшифрование которых иначе уходило время и немалая доля подготовки и усилий. Здесь же не факт что дело было вообще в магии.

Чем дальше шёл разговор, тем более оживлённым становился собеседник, и тем более "рваным" разговор. Упоминание его дочери вызвало целую тираду о порочных нравах молодёжи, из которой Омни уловил, что дочь его собеседника сбежала с лутобоем пять лет назад и даже весточки не подает, неблагодарная, если она конечно же жива, а не валяется где-то мешком костей по вине этого засранца. Тирада о нравах молодёжи сменилась путанным нравоучением о морали и удручающем качестве современных вин, которая в свою очередь грозила вылиться в дикие касательные на тему благородства и положения дел в городе, где правят эти бездушные торгаши и никто не знает цену настоящему благородству, но Омни уже к тому моменту прекрасно понял что его собеседник не может быть отцом Тиберии (которая никуда ни с каким лутобоем не сбегала), и повел разговор иначе.

Где увещеваниями, где сочувственными кивками, где аппелируя к морали, где нажимая, но в конце концов Омни добился того, чтобы дворецкий соблаговолил провести его на второй этаж, коридором со стен которого смотрели портреты разнообразных Коруксов в архаичных одеяниях (практически все как один седые, даже те, кто не был стар), и громче чем надо постучался в одну из дверей.

- Что такое? - Донесся с другой стороны после короткой паузы хорошо поставленный голос, выдающий некоторое раздражение. - Я же велел меня не тревожить.

- Представитель Триумвирата желает Вас видеть, милорд. - Дворецкий скосил на Омни обвиняющий взгляд, всей своей позой указывая что он сам полон негодования насчёт этого презренного вторжения. Его манеры и тон оставались практически безукоризненными несмотря на серьёзную степень интоксикации - спина прямая, голос вежливо-нейтральный.
- Возможно он здесь по поводу вашей посылки с прошлой недели - извините что не могу быть более точным, он невероятно туманен в своих намереньях.

После короткой паузы, тот же голос из-за двери произнёс
- Проси.

Дворецкий открыл перед Омни дверь, и рафа оказался в обширном, но сумрачном и оттого казавшимся меньше кабинете. Несмотря на ясный день за стенами, окна здесь были закрыты, и вокруг полумрак, разбавленный только несколькими неяркими магическими светочами, как если бы у невысокого, абсолютно седого мужчины за столом возле дальней стены, была светобоязнь. Как и во всём остальном особняке здесь чувствовалось время, старое время, которое не могли скрыть краткие жизни обитающих в особняке людей - ни полированный паркет пола, ни брошенный на спинку стула винного цвета камзол, ни разложенные на обширном столе раскрытые книги, некоторые из которых, как подметил Омни, были почему-то прикрыты листами пергамента. Присущие человеческой жизни мелочи - мусорная корзина, полная смятой бумаги, чашка, сдвинутые на край стола разобранные часы, держатель пера в виде свитой в кольца змеи - в другом месте придали бы комнате обитаемый вид, но рафа мимовольно почувствовал себя в музее.

Даже розовый кристалл с заключённой в нем Тиберией казался красным в этом свете.

Дворецкий закрыл за Омни дверь, и Каттул Сигмар Корукс - а это был именно он - откинулся на спинку высокого кресла и, охватив рафа одним взглядом, сдержанным голосом поинтересовался с какой целью и кто наносит ему визит. У него был острый профиль с крючковатым носом, высокими скулами и тонкими, практически бескровными губами, и тёмные в этом свете глаза отчего он сильно напоминал ворона со своего фамильного герба. Сесть Омни он не предложил и руки в приветствии, естественно, не подал.

Каэро
(14:10, гильдия корабелов на "Улице Пряностей, кабинет Нострарри)

- Держи. - Нострарри нашла на столе какую-то папку, плотной дорогой кремовой бумаги, и протянула её Каэро - тому пришлось пересечь комнату и подойти совсем близко к дремлющему Тибриусу Орру, настолько близко что пришлось обонять тяжелый аромат духов которым была щедро сдобрена обширная фигура последнего. На разговор между Маргрис и Каэро, происходивший практически над его ухом, глава гильдии тканей не реагировал особо - лишь всхрапнул и причмокнул, но даже глаз не открыл.

Папка была довольно пухлой. Одним листиком адресов и допусков там явно не ограничивалось.

- Что до Эйрика Лоферсона, то он тоже там, как и информация о судне, рейсе и владельце судна, и все нужные допуски. - Магрис кивнула на папку и положила перо на подставку в виде пышногрудой сирены. Будучи посвященной в дело Алого она времени не теряла, и можно было только представить как она заставляла свой корабль-гильдию вертеться и крутиться чтобы добыть ей нужную информацию за такой короткий срок.

- Но это довольно сухие данные: год строительства, тоннаж, рейсы: мы не пишем саги о подвигах ежедневных патрулей, как то Грифоны делают, мы работу делаем и делаем её хорошо. - Маргрис вызывающе посмотрела на Тибриуса Орра, но тот продолжал мирно спать, и она вернулась к теме. - Что до капитана, то я его лично не знаю, но судя по его послужному списку он не был особо умён, умел находить общий язык с командой, был отменного здоровья, вредных привычек практически не имел - пил изредка, но какой моряк не пьёт?
Вопрос был явно риторическим, и Маргрис продолжила без паузы.
- Из рейса в рейс, регулярные, наезженные маршруты, в основном в Оссию. Своё дело знал, но особых амбиций каких-то не имел, Синнаром-Первооткрывателем ему явно не быть. Долгов, насколько удалось установить, не заводил, равно как и постоянных связей - пару девушек, здесь и там, но рейсы в Оссию довольно долгие, они не задержались. Со законом пара столкновений, по мелочи.

- Тоже самое можно сказать о рейсе: на поверхности просто очередной рейс каких уже несколько было несколько раньше, в бумагах всё чисто, таможня ни к чему не придралась. - Совиный взгляд Магрис скользнул мимо Каэро на карты и вымпелы кораблей на стенах кабинета, где расходящейся от Лейфа паутиной были размечены старые и новые маршруты. - Может тебе поможет вот что: мы нашли одного матроса из его команды, Марека Стурмссона. Он подхватил гонорею и не участвовал в последнем рейсе, но если кто тебе лучше расскажет о капитане как о личности, то это наверное он. Я послала пару парней к его дому и те ещё не вернулись. Значит есть шансы что этот Марек жив и пока не дал дёру. Адрес в твоих руках.

Нострарри перевела цепкий взгляд на Каэро, оценивая его реакцию на услышанное. Она явно не привыкла к тому, что её приходится давать кому-либо положением ниже Мастерицы отчёт, но ситуация с Алым была достаточно серьёзной чтобы не создавать лишних проволочек.

- Ларса Марелссона я помню смутно - мы пересекались пару раз, но формально, не по каким-то конкретным проблемам. Человек так себе, избыточно говорливый, с амбициями большими чем талантом к бизнессу и постоянно жалующийся на конкурентов под видом комплиментов. Но риглер, по крайней мере внешне. Постоянно курил какую-то дрянь, но это ничего особенного - многие по его линии работы курят. Как им носы не отбивает, не знаю. В целом компетентный, но волн не делающий. Мне потребовалось увидеть его бумаги чтобы вспомнить кто он такой. Может в самой своей гильдии он звезда второй величины и всеми любимая дива, но это уже не моя область эксперизы.

- Чисто с организационной точки зрения, сам он в море ходил крайне редко, кишка тонка, так что капитан Лоферсон и команда водили его "Песню" за него - от него на корабле был представитель, некая Эйна Фрейдоттир что вела дела в самой Оссии, но она пропала угадай когда? Ровно после того как "Песня" разгрузилась. - Маргрис хмыкнула. - Торговал он оптом тем, что доплывало из Граназара, так что своего магазина не имел, но при доме у него был офис, где все дела велись. Там сейчас сцена пятикратного убийства с особым предубеждением, так что если Стража ещё отрабатывает своё жалование, всё оцеплено.

Шиолта
(13:??, Старая Библиотека, второй и третий этаж вниз от подъёмника)

- Я думаю его кто-то предупредил. - Просто и кратко подытожил свою гипотезу Серый, но по мере того как он говорил, долго сдерживаемое раздражение на одного определённого человека наконец-то прорвалось.
- Учитывая, что Фабиан был в Сфере, и его контакты с внешним миром отрезаны, побег требует не только внешнего, но и внутреннего расследования. На днях нам пришёл странный запрос от одного пененциария, и я говорил, говорил Просперо что надо посмотреть что и как, - Август стукнул кулаком по ладони, даже не заметив этого жеста. - Но нет, есть дела поважней, мы письмами не занимаемся, поэтому конечно же стоит отфутболить запрос обратно капитану. А затем в городе произошёл тот бардак что произошел, и практически все, кто мог что-то сделать, сейчас в кристаллах, а остальные разрываются на пять фронтов. Фабиан - он не школьник который кошек режет в полнолуния, он пактовый демонолог, чтобы его упрятать в Сферу потребовалось...

Серый резко осёкся, и сожмурившись как если бы ел что-то невероятно кислое, с усилием потёр переносицу. Полудесяток Юлианы слушал с большим интересом (были бы у них подвижные уши, они все стояли бы торчком), хотя не все с воодушевлением - Магнус, например, с заметным скептицизмом, а Строрри с явным почему-то огорчением.

- Так или иначе. - Продолжил капрал Эрликссон спустя какое-то время своим совершенно обычным, ровным, невыразительным голосом. - Возвращаясь к твоему вопросу. Да, каждый из нашего отряда обладает, скажем так, определённым талантом к разрушению магии. Талант Логиния вы уже видели. Что до меня, я могу быть в центре любого заклинания без вреда для себя, так что если ты, Шиолта, используешь что-то площадное или цепное и вокруг меня только враги, можешь бить смело.

- Анизопразис..ия? - Уточнила Урсула, не вполне уверенно. Слово ничего не сказало Шиолте, но Серый нехотя кивнул и сменил тему.

- Так или иначе. Спускаемся вниз, боевой порядок. В случае сильного сопротивления, план прикрыть Шиолту пока она берёт книгу и следом - организованное отступление.

Один за другим, компания спустилась вниз по лестнице, которая, к счастью, была достаточно широка чтобы идти по двое, но не слишком более того. Неровный свет летающих орионов быстро приобрёл мёртвенно-голубой цвет и ощущение того, что Шиолта погребена под многими тоннами земли и забыта всеми только усилилось, даже если физически лестница привела их в угол достаточно большого и просторного зала, куда как менее заставленного стеллажами - клаустрофобия здесь была исключительно на спиритуальном уровне, но давила не хуже физической.

Просторный и высокий двухярусный зал как ничто другое напоминал бывший храм - высокие сводчатые потолки, замысловатые каменные оргаменты и статуи, изображающие переплётенных с чудовищами людей, так что не было ясно где кончается чудовище и начинается человек. Тёмный камень стен был холоден, полированный пол выглядел одной большой плитой черноты без отражений, и холод царил вокруг Шиолты, беспрепятственно проникая даже сквозь мантию, так что её дыхание даже начало вырываться белым паром.

Кружащийся орион давал рассмотреть стоящие вдоль стен и ставнительно невысокие стеллажи, не чета виденным ранее гигантам, в которых стеллажах, за серебрянной сеткой, как за тюремной оградой, находились книги даже издалека выглядящие старыми - массивные тома, и небольшие тома, тома переплетённые в потрескавшуюся кожу, в металл, заключённые в камень, с тиснением и без. Поначалу, поближе к входу, на каждой полке стояло несколько фолиантов, но света ориона хватило чтобы увидеть что дальше по залу каждая полка была отдана лишь одному.

Второй ярус зала шёл кольцом вдоль стены, и спускаясь по лестнице Шиолта видела там схожие книготюрьмы - серебрянная проволка, местами почерневшая от времени, и книги, очень старые книги.

- Там впереди кто-то есть. - Отозвался Гаррет почему-то шёпотом, но не успел он договорить, как в зале вспыхнул мертвенно-яркий свет, и стоящая в дальнем конце, в добрых семидесяти-восьмидесяти шагах от входа фигура распростёрла руки в издевательски-приглашающем жесте.

"Приветствую" - Раздался голос в сознании Шиолты, царапая её разум каждым не-словом. - "Приветствую в Старой Библиотеке"

Высокое существо, на три-четыре головы выше обычного человека - даже рослая Урсула рядом с ним будет казаться подростком. Крылья, покрытые глазами как перьями, костяная корона, растущая прямо из лица, длинные, царственные одеяния, призрачные цепи. Сияющие тем же мёртым светом кристаллические сферы, парящие вокруг. За спиной существа, на возвышении как на подиуме трона, в прозрачных кристаллических саркофагах - семь книг. Из резких, глубоких теней вокруг стеллажей прорывается - нетерпеливым хватающим жестом, отблеском когтей - едва сдерживаемое предвкушение изир мойр. Видя это, даже обычно безразличный Магнус выдохнул что-то вроде 'что за хрень?..'

Ночной бой был жестоким.

Пока партия собралась, готовилась и выбралась наружу, вокруг лежали уже тела и полыхали хижины в жалкой попытке жителей деревни отпугнуть убивающего их грохолора. Костяной нелетающий дракон против обычных людей был самой смертью, и изнеможденные целым днём боев искатели были не слишком отличны от простых людей. Им пришлось использовать всё, что у них было, всё, что они могли найти в этой мельтешашей ночной схватке, все жезлы и свитки, саммоны, волшебную аммуницию, зелья, поднятых наскоро зомби и остатки заклинаний, - всё, чтобы разрушить костяную тварь. В бою и так израненный Энрике пал дважды и Чёрная Мамба использовала посох, кристалл которого издавал короткий болезненный ойк каждый раз когда активировался волшебный жезл, но выбор у компании был либо это, либо умереть.

Они почти убили грохолора когда тот был отозван, и это было победой, но деревня была практически уничтожена - не больше половины жителей уцелело против ночного рейда. Безымянная девушка лежала в луже крови и кислоты, до последнего держась за своё копье, до последнего сражаясь за своих людей, которые на следующий же день исчезли в джунглях едва похоронив мёртвых. Искатели, появление которых так или иначе нарушило статус кво, не были для них благодеятелями, но слишком слабые чтобы предложить их Пауку как искупительных подарок, и слишком запуганные Старой Кожей чтобы попытаться даже это, их единственной надеждой было бегство, с упованием что демон не найдёт их.

Глупая надежда, поскольку грохолоры могут следовать за своей целью до края земли.

К следующей ночи отдохнувшая за день компания была более подготовленной. Энрике и Джошуа излечились полностью и хотя Ирениусу, Роско и Чёрной Мамбе требовался знающий клерик, их жизни (особенно у Ирениуса) больше не висели на волоске. За день Азарант опознал всё, что можно было опознать из найденных волшебных предметов и успел переписать в свою книгу два заклинания из книг - хотя компания не могла найти в этих джунглях старый храм без помощи ныне мёртвой девушки, скопленный шаманом арсенал оказался внушителен, отчего последующий ночной бой - с двумя грохолорами сразу, - оказался куда как более в пользу искателей: они окончательно убили одну из тварей, и заставили вторую отступить.

По следу его отступления Энрике и Азарант в конце концов выследили обиталище Паука, старое осквернённое святилище на поросшем алолистыми деревьями холме. Паук оказался демонессой - прекрасной девушкой с ало-багряной кожей и янтарными глазами, с приятными манерами, и, как если бы подражая покойной безымянной помощнице искателей, заметно беременной. Как ни странно, демонесса предложила решить дело миром - раз искатели всего лишь хотели вернуться домой, путь был свободен, достаточно было лишь ступить в затянутую зеркалом арку. И хотя Паук была искренна в своем желании избавиться от искателей (а Азарант с Ирениусом сильно призадумались над предложением), по разным причинам прочие искатели выбрали бой: мотивы варьировались от праведного гнева Энрике до жажды Чёрной Мамбы заполучить душу демона.

Даже хорошо подготовленным к бою, искателям пришлось сражаться с тремя грохолорами, роем призраков (среди которых, порабощенной теперь частью был и Старая Кожа) и самой Пауком, что в обличие постоянно меняющего форму демона оказалась очень серьёзным врагом. Как и в бою с полубогом в пещере, искатели не остались не поврежденными. Майло и Азарант погибли, а Энрике был изранен настолько, что неясно было сможет ли он снова ходить, и даже душа демона - что вновь могла дать искателям удивительные силы, хотя и отравленные демонической эссенцией - не могла ему бы помочь даже если бы охотник согласился взять свою часть.

Забрав тела погибших, чтобы хотя бы похоронить их в родном мире, искатели вернулись в Башню, только что бы тут же наткнуться на листающего книги Доменика, немало удивленного их возвращением в библиотеку из того, что выглядело как пустая рама зеркала. В мире джунглей искатели пробыли лишь два или три дня, но в Давонаре прошло почти три месяца, и вампир уже думал что они покинули Башню навсегда, тем более что и высокомерные эльфы, и красноплащенники с привычной распинать своих преступников на деревьях наконец-то схлестнулись, Башня снова сдвинулась, магия вырвалась наружу и те остатки обоих войск что не успели вовремя убраться, сейчас блуждали по комнатам и коридорам, нередко безумные и/или преображенные до неузнавания, так что прошедние три месяца были не лучшим временем для исканий.

Вампир (который оказался отцом матери Энрике и последним паладином мира) стал неожиданным и не совсем чтобы полным энтузиазма, но всё же помощником компании. Хотя вход на нижний уровень был перекрыт силами самого Доменика (во избежание всяких там праздношатающихся искателей) он как смог помог им найти безопасное место на верхних этажах, чтобы они могли прийти в себя. Поскольку Энрике требовалось помощь за пределами целительных способностей и Доменика, и Чёрной Мамбы, единственным выходом было вновь искать блуждающую Шаессу и просить помощи у скрытный и избегающего внимания босса Виктории - древнего зелёного дракона и хранителя долины, при одном упоминании которого в глазах Чёрной Мамбы (что впитала большую часть демонической души) загорелись алчные огоньки. Джошуа тоже был смысл искать помощи дракона, поскольку огранённый кристалл был поврежден не столько даже процессом каста, а своим превращением в часть волшебного предмета, и чтобы вернуть ему прежнюю личность требовались таланты которыми без Азаранта компания более не обладала.

И в конце концов искатели вновь нашли Шаессу с её болтливыми гномлинами, и с помощью вечно отзывчивой Виктории добились аудиенции с Хранителем Долины... но это была совсем другая история.

Шиолта
(13:??, Старая Библиотека, второй этаж вниз от подъёмника)

- Бояться вполне естественно. - Отряд продолжал идти вперед, среди шкафов и книг, что в темноте и осторожной поступи отряда казались бесконечными. Шиолта и раньше, в библиотеке Университета испытывала то ощущение, что из-за невероятного объёма знаний таких мест, книги переставали восприниматься как книги, как носители знаний, как двери каждая в свой мир слов и строчек, и скрытых в них вселенных, и становились просто предметами, заполняющие пространство, безликими объёмами затруднений - Меня бы куда более настораживало если бы ты совершенно забыла страх.

Когда Шиолта поделилась своими взглядами на магию, Серый не смог сдержать некоторой не вполне читаемой гримасы. Что-то вроде как если бы ему наступили на старую мозоль, хотя это не было направлено на конкретно Шиолту.

- Нас всех ждёт бой. - Пунктуально поправил он колдунью, кивнув в сторону полудесятка Юлианы, что шёл перебрасываясь редкими словам и выверенно координируясь, как если бы путешествие в мистическую библиотеку было ещё одним походом в канализацию. Хотя нет, осторожности в этот раз было больше.

- Теоретически да, - продолжил тем временем Серый. - Но на практике всё не так просто. Во-первых магия может наделать массу вреда до того как её развеят. Во-вторых, есть циклическая магия которая самовозобновляется. В третьих мастерство создающего и развеющего, разница в их уровнях сил на практике может сделать некоторые вещи невыполнимыми.

И через пару шагов добавил.
- Мезим наверное предупредил бы тебя если бы мог. - Август запнулся, скорей всего фильтруя известную ему информацию что до положения дел в Университете по отношению к окружающим ушам. - Плюс, он мог не знать. Ты в курсе что сегодня утром в четыре часа город был подвергнут очень краткому, но мощному рассеиванию магии? Это могло сломать какие-то охранные системы и тем вызвать изир мойр.

Шиолта
(13:??, Старая Библиотека, второй этаж вниз от подъёмника)

Высказанное Шиолтой предположение о свете заставило капрала Эрликссона (который уже зачем-то потянулся к подсумку) мигнуть от неожиданности и каким-то новым взглядом посмотреть вокруг.

- Это отличное предположение, Шиолта. Учитывая подъемники... да, это более чем возможно. - Он окинул взглядом библиотеку насколько хватало света, но в их нынешнем положении, в центре книжного лабиринта не было практически никакой орнаментации, которая могла бы скрывать рычаги или тайные лампы, и самих ламп пока не было видно. Остальные, кто и так в большинстве своём смотрели "вовне" их небольшого круга, тоже ничего не заметили, но с другой стороны, радиус света был небольшим и это не значило что что теория Шиолты неверна.

- Искать подъёмник, бить монстров, искать переключатель, искать книгу... - Проборморал Строрри, загибая пыльцы, после чего ухмыльнулся. - Ну, это поинтересней чем обычный поход в катакомбы.

Серый тем временем порылся в подсумке, и протянул Шиолте короткой резной жезл слоновьей кости; навершие жезла завершалось насыщенным жёлтым топазом, и топазовые же кольца, вырезанные из цельных кристаллов, унизывали жезл от рукояти до практически навершия. В торце рукоятки был аккуратно выжжен знак Стражи и инвентарный номер.

- Это не посох, и не слишком мощный инструмент, но он испускает молнии на дистанцию около тридцати шагов, прицельным поражением. - Он показал Шиолте как активировать жезл, сдвинув самое близкое к рукояти кольцо. - Будет годен ещё девятнадцать раз.

И, повернувшись к остальным, скомандовал.

- Двигаемся вперёд. И так много времени потеряли.

Оставляя за собой чернильные следы, отряд выдвинулся вперед практически тем же боевым порядком (Урсула с Серым, затем Строрри с Магнусом, затем Фрея с Шиолтой, и замыкающими Гаррет с Логинием).
Исключая их собственные звуки, вокруг было тихо, но, как показало недавнее столкновение, тишина эта была обманчива, и поначалу Шиолте грезился зубастый карлик за каждым тёмным провалом... но шаг за шагом, они продвигались вперед, среди монументальных книжных стеллажей наполненных, наверное, всем знанием мира, и никто на них не нападал.

Ранее замеченное Шиолтой пространство впереди становилось ближе с каждым шагом, но из-за причуд освещения что это такое было не понятно до самого конца, когда отряд вышел на довольно обширное - примерно сорок на двадцать шагов - пространство, своеобразный драконьий узел, где с десяток книжных рядов сходился вместе, и, соответственно расходились во всех направлениях.

В центре этого пространства, и немедленно бросаясь в глаза, на высоком постаменте был воздвигнут (другого слова не подберёшь) массиный, чуть ли не в половину роста самой Шиолты, том. От того места где появился отряд, как бы сбоку от постамента, страниц тома не было особо видно - лишь чёрный переплёт с вытесненными по нему, черным по черному, какими-то символами или узорами. Высокое, похожее на трон резное кресло находилось рядом, и на этом кресле, скорчившись, как бы читая книгу, сидел сильно мумифицированный человек в архаической, черноё же, одежде. Впрочем, не вполне обязательно человек - ссохшесть стирала черты как пола так и расы и единственное что с уверенностью можно было сказать что это не был гоблин, драконид, или рафа.

- Осторожней. - Тут же предупредила Урсула, обращаясь в основном к Шиолте, как к новичку отряда, но также напоминая остальным, поскольку никогда не лишне. - На таких трупах часто гнездится донельзя гадкая болезнь, без жреца не вылечишь.

- Типа сифилиса, только быстрей и летальней. - На полном серьёзе добавил Гаррет. Молчаливый Магнус на всякий случай изготовил стрелу, но тело не двигалось.

Донте и Лихайе
(11:50, центральный участок Стражи, возле лабораторий)

- А что с ним? - Веснушка смерил Лихайе взглядом, но то ли не слишком много знал об эйдолонах, то ли просто не придал значения помятому виду Лихайе, считая это нормальным для существ из вейра. - Я не слишком большой специалист по внепланарам, он съел что-то не то?

Лихайе удрученно помотал головой и его мысли отразили невысокое мнение эйдолона о рыжем человеке с неприятным запахом. В защиту лейтенанта Веснушки, тот специализировался на аналитической и практической алхимии с толикой магической теории, имея лишь касательное обучение в прочих дисциплинах, плюс, для некоторых экстрапланаров окровавленный вид был в порядке вещей и требовался некоторый опыт чтобы понять когда это не так.

- Говоря о, обедать лучше всего в столовой - там сейчас наилучшая концентрация flavum virtute. Хорошо для общего настроения. Лечебные зелья, лечебные зелья... ммм... - Лейтенант побарабанил пальцами по губам, о чём-то задумавшись, но тут же спохватился. - Ах да, конечно, лечебные зелья. Ждите меня здесь.

Он подхватил пустой жбан у сопровождающего его стражника и скрылся за мощной дверью, чтобы вернуться минут через пять с некоторым трудом, но также новоприобретённой привычкой таща за собой наполненный жбан, который был тут же отдан обратно стражнику. Сделав ещё одну, более быструю ходку туда-сюда лейтенант вернулся с тремя уже знакомыми Донте пузырьками, залитые сургучом горлышки которых несли выдавленный символ Стражи.

- Вот. Принимать внутрь, не смешивать с алкоголем. - Веснушка передал все три пузырька Донте. - Со временем к ним вырабатывается привычка и нужны всё более сильные и сильные концентрации, но думаю этого должно хватить на первый раз. Что до комнатки, то на первом этаже в регистратуре должны знать где тут что свободно. Извини, я был бы рад иначе тебе тут всё вокруг показать, но работы очень много - мы тут рассылаем дисперсии по прочим участкам, так что... - Он развёл руками. - Я не знаю что имела ввиду капитан про рапорт. Я должен его прочесть, наверное? Давай так - когда закончишь найдешь меня снова. Я либо здесь, либо в столовой, либо на пути оттуда сюда, либо на пути отсюда туда.

Шиолта
(13:??, Старая Библиотека, второй этаж вниз от подъёмника)

Фрея обернулась через плечо и благодарно кивнула Шиолте, хотя выражение её лица оставалось напряженным.

- Это разумно, идти на возможную опасность? - Спросил за спиной колдуньи Гаррет. Огромная подземная лакуна и заполняющий её лес стеллажей давили даже на русля, поэтому тон его вопроса вышел сомневающимся и несколько агрессивным, хотя стражник явно не пытался ни на кого наезжать.

- У нас нет лучшего варианта. - Покачал головой Серый. Старший капрал сделал усилие, чтобы оторвать взгляд от теснённого золотом по синему переплёта, буквы надписи которого - причудливая, похожая на узлы вязь - были совершенно незнакомы Шиолте. - Будьте настороже.

- Не стоит лишний раз напоминать, не маленькие. - Хмыкнул Строрри, который, в отличие от остальных, похоже, упивался опасностью момента; глаза стражника горели от предвкушения схватки, ладони не оставляли рукояти оружия. Но он был один в этом упоении; остальные не разделяли его энтузиазма, в их движениях была сосредоточенность и опаска, хотя никакой паники, конечно же, не было.

Как и посоветовала Шиолта отряд направился в левый проход. Среди нешироких проходов им пришлось идти по двое, и, хотя отряду явно не впервой было действовать в узкий туннелях, растянувшаяся по двое вереница стражников в странном свете библиотеки выглядела для колдуньи похоронной процессией. По крайней мере такие мысли невольно лезли на ум Шиолте, когда она ловила спины идущих во главе отряда Серого и Урсулы, то появляющиеся в выбеленном свете, то гаснущие в темноте за очередным поворотом.

Ощущение времени терялось здесь, быстро и почти всецело. Проходы между монументальными стеллажами были геометрически выверенными, с прямыми углами и равномерными перекрёстками, но ощущение лабиринта не покидало ни на минуту. Самой Шиолте казалось что дороги простираются в бесконечность, что в незримой темноте, в сливающихся перед глазами в одинаковую однородность книгами, нет и не может быть понятного пути, но Серый уверенно вёл отряд влево, один раз, как то показалось Шиолте, ступив прямо в стеллаж. Наверное показалось - из-за отсутствия полутонов её было тяжело видеть детали на расстоянии, так что во главе отряда он скорей всего просто видел лучше куда шёл. Самой ей ничего не оставалось кроме как идти, спереди, слева и сзади охраняемой Фреей, Магнусом и Гарретом соответственно.

Теперь тихий быстрый шорох слышала не только она: не пройдя и трех перекрёстков Строрри и за ним Магнус оба услышали этот вновь возникший топоток, хотя никто из них троих не смог точно сказать откуда он исходит - кто-то словно кружил вокруг, оббегая стелажи и заходя то слева, то справа, то сзади, оставаясь невидимым в темноте. Кроме этого редкого звука, их собственных шагов, позвякивания доспехов, шелеста одежды и редких, отрывистых команд Серого, никто не произносил ни звука. Все шли с обнажённым оружием, даже Магнус держал стрелу на тетиве.

На шестом пересечении петляющий кровавый след оборвался большим пятном ("здесь, вероятно, на них и напали в первый раз" подытожила Урсула), и, внутренне готовые к атаке, стражники замедлили шаг, однако ничего не произошло. Через три или четыре перекрёстка впереди пространство впереди стало раздаваться в стороны, но вопреки возможно ожидаемому образу действий, стражники не ускорили шаг, продолжая сохранять бдительность.

- Я разочаров... - Начал было Строрри громким шёпотом, но тут же его оглушительный в тишине крик ударил Шиолту по ушам ровно в тот момент когда стражник сделал выпад, Магнус выпустил куда-то вверх стрелу, а Логиний с Фреей несколько запоздало вскинули оружие. - Атака!

Отреагировать колдунья не успела. Что-то блекло-серое, тощее, размером с ребенка и движениями паука упало на неё сверху, из-под стеллажей в ливне схожих же тел посыпавшихся на весь отряд из-за невидимых вершин, хаотически и абсолютно беззвучно. Девушка смогла только уловить мешанину тряпок, высохших ручонок, неестественно длинных и цепких пальцев, увидеть прямо перед своим лицом неестественно широкий оскал когда что-то прыгнуло на неё и повалило на землю, и затем гигантский для такой хлипкой фигуры тесак ударил её в плечо с такой рвущей, оглушающей, убийственной силой, что всё перед глазами Шиолты померкло.

Очнулась она от вкуса мёда и мяты на губах. Боль быстро отступала. Фрея заботливо вливала её в рот какое-то янтарное зелье, в то время как Гаррет аккуратно поддерживал колдунью за плечи и голову. Белая мантия Мелиты была залита совсем свежей кровью и тёмными брызгами, которые явно кровью не были. В воздухе пахло чернилами и чернилами же было залит пол под ногами, забрызганы доспехи её спутников, стеллажи и переплёты бесценных книг. Вокруг валялись разрубленные, пронзённые и простреленные стрелами тела множественных серых карликов - некоторые ещё дергались в агонии, цепляясь за оружие, и их движения были слабыми и неслышными.

- Ты в порядке, Шиолта? - В поле зрения вплыло обеспокоенное лицо Серого, однако капрал не сделал попытки помочь ей подняться.

Урсула за его спиной бинтовала руку Строрри, который придирчиво осмотрел повязку и вслух выразил надежду что на этих лезвиях нет яда или стобняка или сифилиса какого-то. Магнус и Логиний оба смотрели "во вне" отряда и были явно на взводе. Когда Логиний сделал шаг в сторону, проверяя невидимый периметр, задетый его ногой звякнул пустой пузырёк наподобие того, которым Фрея поила Шиолту и один из полудюжины использованных.

Представление Пфихля было для Солана в новинку, даже если он почти сразу раскусил в чём тут трюк. Для тхейца, знающего магию как опасную, злобную, или, в лучшем случае, просто полезную, такое фрифольное почти её использование было непривычным и новым.

Но он смотрел не только на сцену, но и по сторонам, и там он видел равно детей и взрослых, с горящими глазами смотрящих на "чудовище", и видящими, как ни странно, чудо. Эта магия не иссушала людей, не сдвигала гор, не воспламеняла огромные шары огня, не превращала врагов в друзей и по меркам Тхея была совершенно никчемной, но для посетителей Карнавала, даже в виде превращенного в белку василиска она была чем-то подлинно, неподдельно волшебным.

И безопасным. Будь этот Карнавал в том же Тхее, они бы просто выпустили на людей настоящего василиска, а все жертвы списали бы на издержки представления. Здесь же чудовище вело себя скорей как пёс, не монстр. Солан не разглядел того вначале, но позже подойдя ближе для вопросов приметил тёмные круги под глазами, что вкупе с поведением чудовище ранее заставило его спросить себя что тут было не так. Могли ли круги означать что василиск слеп? Может быть лишь частично, сохранив обычное зрение, но потеряв возможность окаменять людей взглядом?

Воин наблюдал за тем как Пфихль командует василиском, не замечая даже как сцепил пальцы мимовольно поддавшись ощущению опасности, когда василиск врезался в стену. Поздей, когда компания стянулась к кудеснику (Анвара воин приветствовал его коротким, крайне сдержанным кивком), он больше слушал чем говорил, разве что только исследовав то место где василиск вроде бы как врезался в ограду.

Несколько моментов, однако, заставили его встрять в разговор.
- С кем они сражались? Окаменевшая и её спутники? - Уточнил он у Пфихля, как только выдался момент. - Вы упомянули что они все погибли в бою.

Серенада Майт'Хала заставила воина мимовольно поморщиться, но кто их знает, этих фей, может быть они увлекаются экзотической музыкой?

Когда все вопросы исчерпаны, компания каким-то образом снова оказалась в сборе, и выяснилось, что два полуэльфа времени зря не теряли. Пока компания делилась новостями, Солан попросил найденный ключ, и, хотя разгадка была очевидной, попытался прочесть его в отражении зеркала. Может быть зеркало отражало больше чем подвластно простому взгляду? Проверить в любом случае стоило.

- Мы всегда можем этот свиток купить. - Ответил он Анвару по пути, старательно при этом не смотря на самого Анвара. - Он дал нам варианты. И даже если он не заботится о ней, расколдовав её в итоге мы совершим хорошее дело. Плюс один живой свободный человек. Иначе стоять ей статуей ещё тысячу лет, если мы ничего не предпримем.

Донте и Лихайе
(11:33, центральный участок Стражи)

Капитан, использующая этот момент чтобы набить и раскурить трубку, выслушала Донте не перебивая, и лишь бросила короткий, оценивающий взгляд на понуро сидящего в углу Лихайе, когда Донте упомянул отвагу эйдолона. Сейчас Лихайе походил скорей на потрёпанную плюшевую игрушку чем на воина.

- Мне доложили, среди прочего, что ты в союзе с Грифоном, заколдовал Квинтуса и попытался его убить. - Она перевела оценивающий взгляд на Донте. - По дороге везущие Квинтуса стражники передрались между собой, и хотя дело обошлось одной сломанной рукой, все, кто побывал на корабле какое-то время высказывали нехарактерно агрессивное поведение, даже если учесть что они стояли на карауле целое утро без противоядий. Эти дыры в пространстве и прочие феномены на корабле - по твоему мнению, что это такое и будет ли оно распространяться дальше?

- Что до ритуала, то он возможен, но единственный свидетель упоминал бой. На, ознакомься. - Капитан подтолкнула к Донте лист бумаги, на котором аккуратным чётким подчерком капрала Эрликссона был отписан рапорт его и Халиты утреннего посещения госпиталя и допроса Пьеры Магдоттир. ссылка
Рапорт был небольшим, всего на две страницы. Свидетельница не смогла сказать многого. Капитан, слегка барабаня пальцами по столешнице, ждала пока Донте завершит чтение.

Энрике произнёс молитву и сконцентрировался - в это время Джошуа совершенно без труда смог рассмотреть что кристаллическое тело малого зелёного уже успели кое-где огранить наново и изрезать знаками. Если не это, то то, что кристалл вплели-впаяли в скипетр из дерева настолько чёрного что оно похожило на обожженное, скорей всего повредило рассудок того.

Сам скипетр - примерно два локтя в длину, расширяющийся в сторону навершия, тщательно изрезанный неприятными на вид узорами и на втором, более узком конце окроплённый в засохшую кровь, не походил на известные Джошуа дорже, да и шаман не походил на менталиста.

Однако, как то видел Энрике, даже незавершённый скипетр уже обладал какой-то силой. От многочисленных аур на столе и полках у охотника рябило в глазах, поскольку все известные ему традиции были здесь представлены, с преобладанием чёрно-зелёно-пурпурной ауры некромагии от многих горшочков и пузырьков, во время как на вещах убитых ауры были самыми разными.

Книги в большинстве своём, но далеко не все, аур как раз не излучали. Присмотревшись к корешкам, Энрике увидел самые разные названия, от зловещего "Под знаком Кровавой Луны", до загадочного "Ведьма Без Цели", и вполне невинного "Фермерского Альманаха" датированного правлением предыдущего фраконийского короля, Некоторые книги (включая все пять прикованных цепями на полках) названий на корешках не несли, многие были написаны на неизвестных Энрике языках

Ну и раскрытая на пятой странице книга, с рядом которой уже лежала свёрнутая цепь и несколько скоб, была книгой заклинаний Азаранта.

Полный перечень книг на понятном Энрике языке (примерно половина всех книг)
- "Рачительный Герцог и Призрак Королевы Тиберии"
- "Сновидец Проклятий"
- "Под знаком Кровавой Луны"
- "Раб Изгнанных"
- "Охотники гордости"
- "Ведьма Без Цели"
- "Огонь на Вельветовом Горизонте"
- "Фермерский Альманах"
- "Черепахи и Совы"
- "Дрожащее стекло"
- "Совершенство тьмы"
- "Чародей поневоле"
- "Линзы, призмы и зеркала"
- "Объятие гор"
- "В её ладонях течёт река"
- "Дом под зелёной крышей"
- "Арбалет сквозь века"
- "Бабочка в янтаре"
- "Изчезни в себе"
- "Предел без дома"
- "Ломая пустоту"
- "Лунный свет на снегу"
- "Замороженная картина"
- "Смерть травы"
- "Оставайся спокоен"
- "Слабое соприкосновение с реальностью"
- "Девственная река"
- "Алые герои: история потерянного шестого легиона"
- "Бесчестие с крыльями"
- "Наследие Третьего Неба"
- "Драгоценные и полудрагоценные камни западных пределов"
- "Единение Востока"
- "Лаэр и Три Путешествия в Визжащую Пустыню"
- "Портал в рубине"
- "Хрустальный Феникс"
- "Серенада исцеления"
- "Пустая голубятня"
- "Двадцать из нас мертвы"
- "Самое великое сокровище"
- "Кладбищенские тюрьмы"
- "Полуночный Ад, в шаге от Калайры"
- "Механизм рассвета"

Шиолта
(13:26, Старая Библиотека, первый этаж вниз от подъёмника)

- Гхм... капрал Эрликссон? - Обратилась к нему Урсула, которой как и Шиолте, не стоялось на месте, и которая в лице колдуньи нашла союзника своему нетерпению. Тучная стражница прожестикулировала на арку и ведущий под неё кровавый след, и Август с заметным сожалением бросил последний взгляд на каменную резьбу, поправил пояс и перехватил оружие. Зарисовывать всё тут не хватило бы и дня, конечно, да и не за этим они сюда пришли, плюс время поджимало.

- Это фигура речи, но с долей правды. Под землёй дисперсия вейра значительно хуже, и любые устоявшиеся особенности вейра имеют тенденцию не поощрять динамизм и изменения, как и старые люди не слишком любят перемены. - Объясняя на ходу Серый вышел вперед их небольшого отряда, и вслед за ним стражники проследовал под арку, по тёмно-алой пунктирной линии чужой жизни. За аркой оказалась небольшая зала с высоким потолком, столь же орнаментированная как и первая, с единственным отличием в виде ниши с левой (от входа с подъемника) стороны. В нише стояла статуя закутанной в просторные каменные вуали или покрывала безликой женщины, чья левая ладонь покоилась на голове массивной змеи, чьё тело вытекало из тех же вуалей, так что и змея, и женщина казались - или может быть даже были - единым целым. Широкая лестница вправо от арки уходила вниз, и туда же вниз уводил кровавый след. Серый не стал задерживаться и отправился вниз по лестнице; за ним потянулся и остальной отряд, Магнус и Логиний замыкающими, Шиолта посредине - и спустя множество каменных ступеней все восьмеро стояли в открывающейся перед ними зале.

Здесь было ощутимо холодней, и воздух был столь же неприятен как и ранее. Кроме звуков людей вокруг колдуньи, звяканья доспехов, шагов и дыхания в зале была абсолютная, полнейшая тишина. Вдоль двух противоположных стен, слева и справа, уходя вперед в нишах стояли схожие с уже виденной безликие, женственные статуи в просторных одеяниях - сероватый камень, неестественно гладкий, лишь местами отмеченный слабой эрозией. Каждая статуя была на две головы выше человеческого роста и похожа на другую статую практически всем кроме как позиций рук - у тех, что были ближе к лестнице, руки были у опущены низко, к коленям, у тех кто стояли дальше всего руки были подняты к погребённому под многими тоннами земли небу, те что между ними как бы постепенно поднимали руки всё выше и выше. У каждой их статуй ладони были обращены вверх, словно каждая поддерживала что-то на своём уровне или подставляла их под невидимый дождь. Кружащийся возле Шиолты "орион" заставлял тени от протянутых рук двигаться словно на сошедших с ума солнечных часах, и даже ровный, синеватый теперь свет алхимических жезлов не до конца гасил этот эффект.

Слева от лестницы была видна другая восьмиугольная плита, и взгляд колдуньи подметил в полу рядом обломок какого-то механизма, зеленоватый отблеск патины. В дальней от лестницы стороне залы, там где тающие в темноте статуи поднимали ладони выше всего, виднелись массивные двустворчатые двери, их камень украшен пластинами того же позеленевшего металла. Двери были полуоткрыты наружу, в темноту, и красный пунктир уходил именно туда, суматошно виляя в стороны на каждом третьем-четвёртом шаге.

- Конечно. - Нат кивнул и поднялся из-за стола, готовясь идти. Среди всех предметов, что ему было поручено взять, распоряжение взять арбалет было самым интересным. Нат и раньше видел эти механизмы, но с детства был приучен к луку, да и жать на спусковые триггеры этих штук с его руками было не слишком удобно. Но арбалет так арбалет. Наверняка на это есть какая-то важная причина.

И только тут Ната стукнуло понимание что они идут, по сути, в пещеры, и он заметно повеселел. При всём блеске Оршалара и всех интересных в нём диковинках, ему порой иногда немного не хватало пещер. И даже если они будут охотиться на каких-то волшебных мефитов, а не на одичавших рофов или гигантских ящеров, это всё же будет охота!

Если компания начала расходиться, Нат вежливо поклонился Рину Антэлу, и последовал вслед за Надирдом куда там Надирду было надо следовать. Они идут в почти-пещеры, возможно с ночёвкой! Йей!

По своему обыкновению Нат молча держался позади остальных и слушал что говорят более умные дроу. Он был невероятно горд тем, что им удалось найти и обезвредить логово банды, и даже то, что главарь удрал не сильно омрачало этого триумфа, но после того как госпожу Эльшабет позвали по важным жреческим делам, леди Малииру - по важным магическим, да и Кетан куда-то делся, верзила несколько приупал духом и всё свободное время проводил в бараках, тренируясь.
Он сильно надеялся что важные жреческие дела это временное. То есть временные для госпожи Эльшабет и их всё же отряда, и может быть они пойдут и отловят ещё одну банду.

Когда Надирда назначили начальником группы, Нат не особо удивился, зная таланты разведчика, лишь посмотрел как это воспримут остальные. С одной стороны Надирд выложится весь, чтобы добиться максимальной эффективности и выживания отряда, с другой стороны - из отряда леди Линир прибыло трое дроу (включая мага), а из их - только Надирд и он сам, и остальные ничего про то какой Надирд способный не знали.

Поскольку часть разговора происходила вне произносимых слов и оттого весь разговор выглядел как рваное одеяло, которое каждый тянет на себя, Солан какое-то время пытался разобраться в недомолвках, с весьма растущим раздражением.

- Говорите вслух. - Наконец вставил он, когда мысленное парирование между магами стало совсем уж запутанным. Но следующим моментом он замолк, смотря на мадам Тьму в немом изумлении. Там где Майт'Хал отшатнулся, Солан подался вперёд.

Да, он машинально положил ладонь на рукоять меча, но сам не осознал движения. Сражение было последнее о чём он сейчас думал, и он едва слышал что сказал полуэльф, поскольку единственная мысль что ударила его в этот странный момент, была о том как красива эта женщина.

Шиолта
(12:57, улицы Лейфа, дом со Старой Библиотекой, подвал, лаборатория)

- Сейчас вылетит птич... - Пробормотал рядом Строрри, но и он, и остальные затаили дыхание, когда в ответ на слова Шиолты на невзрачной стене вспыхнула надпись, неизвестным колдунье языком, но типом рун в которых безошибочно опознавался Драконьий Язык.

Старший капрал Август Эрликссон всмотрелся и без труда прочёл.

- "Учение свет, и неучение тьма" - Он на миг задумался, ланцентные шрамы сдвинулись когда он нахмурился, но тут же капрал пришёл к какому-то выводу и испытующе посмотрел на Шиолту. - Я думаю решение очень простое. Знаешь какое?

Похоже, он просто проверял колдунью на сообразительность. Нашёл время.

Шиолта
(12:45, улицы Лейфа, возле входа в Старою Библиотеку)

В ответ на сердобольные причитания колдуньи конь всхапнул и покосился на Шиолту большим карим глазом, дескать, я тут причём к твоим страданиям? никого не трогаю, даже не кусаюсь, несу куда надо...

Исключая Серого и Магнуса, стражники, видя такие мучения тоже заулыбались - невольно, не насмешливо (каждый когда-то был вот таким вот новобранцем с болью в заднице), а Строрри даже вполне галантно предложил Шиолте руку чтобы та смогла опереться и придти в себя, опередив в том и Гаррета, и неожиданно Фрею.

- Я знаю очень помогающий при таких болях массаж... - шепнул он её на ухо воспользовавшись случаем и вполне невинно подмигнул поверх повязки.

Нежелание Шиолты становится в третий ряд вызвало некоторую задержку, и Серый уже нахмурился, готовясь отдать приказ, но потом услышал как именно она читает заклинание.

- Из-за твоей самоувереннности я порой забываю что имею дело с начинающей. Хорошо, тогда второй ряд, но при опасности отступай назад немедленно. Пока мы будем идти, изучи ауры отряда, чтобы отличить их если необходимо от новых.

Строрри такая перестановка только порадовала, и он приложил руку к груди, клятвенно пообещав что будет защищать Шиолту от всех напастей.

- Если бы твои обещания чего-то стоили, мы все были бы богаты как Принц. - Немедленно подколола его Фрея с другой стороны от Шиолты, на что Строрри столь же немедленно ответил что он и так богат как Принц когда наблюдает такую красоту в лице вот этой огневолосой леди, за что немедленно получил по шее от Урсулы - точнее получил бы, если бы не увернулся, и ситуация едва не переросла в шутливое побоище, но Серый отдал приказ построиться и стражники немедленно перестали возиться. С левой стороны от Шиолты оказалась Фрея с её копьём-пикой и вооруженный луком Магнус, справа - Строрри, не перестающий поминутно трогать свои драгоценные ковырялки как если бы они были давно не виденными богатыми родичами. Впереди, прямо перед Шиолтой, была Урсула с двуручником и Серый с глефой, на которой на единственной из всего нынешнего оружия отряда, Шиолта не видела никакой волшебной ауры вообще.

Пока стража собиралась и строилась, в окнах здания показались чьи-то любопытствующие, недоумённые лица, а дверью послышались шаги и когда Серый вполне вежливо для начала постучал в дверь, та открылась немедленно и на пороге возник обильно потеющий худощавый эвр в не слишком чистой, но довольно добротной домашней одежде - заткнутая за шею салфетка показывала, что прибытие стражи застигло его прямо в центре ужина.

- Ч-чем обязан такому визиту? - Вполне дружелюбно спросил он, нервно потирая руки.

Серый назвал себя и свой ранг (оказывается его полное имя было Август Эрликссон), что вызвало в эвре ещё большую настороженность, он аж дёрнулся.

- Я говорю с Яниром Анерссоном, смотрителем этого дома? - Худощавый эвр дернул шеей в согласии, невольно втягивая голову в плечи, опаска явно пробивалась сквозь пока любезную улыбку. - Вот ордер на обыск дома. - Серый предъявил какую-то бумагу, и Янир взял её как дохлое насекомое, нервно бегая глазами со строки на строку. - Мы собираемся осмотреть подвал этого дома. Ключи, пожалуйста.

Янир побелел, и его улыбка стала очень, очень натянутой.

- А, э... но там ремонт... э... неприбранно, хлам... - Начал было он, нервно затеребив на поясе связку ключей, но Урсула просто протянула руку, взяла связку, отодвинула смотрителя в сторону и вошла, позвякивая доспехами и царапнув притолку двуручником, который несла на плече; за ней потянулись и остальные, оставив Янира потерянно бормотать что-то им в след. Идущий последним Гаррет успокаивающе положил руку на плечо человека и это словно встряхнуло того из оцепенения.
- Там нет ничего, ничего нет!.. - Крикнул он им вслед, и затем отчаянно заозиравшись, бросился в приоткрытую дверь слева от входа, захлопнув ей за собой; послышался скрип закрываемого замка. Серый бросил на него один испытующий взгляд, но почему-то решил не преследовать и жестом дал отбой на то же самое двинувшемуся было вперед Логинию.

Вместе с компанией Шиолта оказалась внутри довольно опрятного фойе, который, судя по почтовым ящикам у входа, был разделён на четыре квартиры, скорей всего поэтажно. Лестница наверх была оббита выцвевшим, синим ковром, в горшках стояли не вполне засохшие цветы - следы разлада были и здесь, в валяющихся здесь и там огрызках яблок, кучкующейся по углам пыли, но было тяжело сказать было ли это влиянием алого неба, или же обычным положением дома на съём.

Для здания под которым было скрыто старинное хранилище рукописей, все здесь выглядело как-то уж очень тривиально. Серый извлёк карту с планом здания, и пока он ориентировался где здесь должен быть вход в подвал, а отряд перестраивался по трое в ряд для более узкого пространства (Магнус отступил назад, оставив колдунью между Строрри и Фреей), Шиолта приметила две любопытствующие детские мордашки, таращащиеся на отряд с лестницы на второй этаж.

Отпущенный наконец-то службами безопасности Эрик появился в общем зале аэропорта практически в том же виде, в котором в него вошел - аккуратно одетый пожилой человек с небольшой ручной кладью и нейтральным выражением лица; не зная просходящего можно было решить что вообще ничего никогда не произошло.

До объявления посадки было ещё какое-то время, поэтому Эрик сначала подключился к вайфаю с надеждой, если повезёт, найти свободное место в зале ожидания дабы дочитать недочитанное до проверки. Он давно привык избегать аэродромных кафе и столовых, если только не было критической в том необходимости, и сейчас придержался того же принципа.

Вокруг, словно восточный базар, гомонел JFK, но если присмотреться, каждый здесь был, как и он, наособицу - даже семьи замыкались сами в себе, в своей собственной невидимой скорлупе взаимных слов и жестов; по этой же причине Эрик никогда не завязывал разговоры в местах путешествий. Не стал и сейчас.

Как только посадку объявили, он прошёл через отдельные воротца для бизнесс-класса, показал все документы, нашёл своё место, аккуратно уложил кладь в предназначенное для того отделение, оставив рядом только сумку с самым необходимым в полёте вроде лэптопа и медикаментов, сел на своё место у окна, и принялся созерцать аэродром и осторожно лавирующие по нему - на взлёт, на разгрузку - самолёты. Кому-то это напоминало чётко отлаженные часы, и что-то очень механическое конечно же было в этой комбинации машин и заполняющих их людей, но у Эрика это всегда ассоциировалось с производственным конвеером, вроде тех, где в консервы засыпают и закупоривают ветчину.

Конечно же, ни принц, ни остальные, кто никогда не знал кнута, не понимали что может сделать с существом власть другого существа. Свободные от рождения, они не знали как твоя жизнь может быть лишь расходным материалом в руках другого, не знали выборы, которые за тебя делал кто-то ещё. Они видели внешность демона и для них на этом классификация завершалось. На что он расчитывал, на какое понимание?

Солан молча кивнул, если была такая возможность скопировал написанное на отдельный лист бумаги и вернулся в таверну, ожидать результатов и заодно попытаться разгадать шифр если это всё же был шифр, пока Лаусиан работал с оригиналом. Солан не так чтобы много знал о шифрах, но Датра Рей использовал криптографию довольно часто чтобы сокрыть свои разработки и планы от остальных, и если это была просто подстановка одних символов вместо других, и само послание написано, скажем, на общем просто странными буквами, можно попробовать начать с наиболее расхожих коротких слов вроде "и", "да", или "нет" и посмотреть принесёт ли такая подстановка вменяемые результаты.

Огненный меч рассёк струящуюся призрачную форму надвое и Старая Кожа замер на миг словно споткнулся, но в следующий момент ладони шамана сомкнулись на горле Энрике, высасывая из дхампира его странную полужизнь. Близко, очень близко охотник видел горящие блеклой ненавистью глаза - вся вселенная на миг сузилась до этих ядовито-льдистых точек, и огонь меча в его руке чувствовался таким же холодным и неподвижным, как и собственное зацепеневшее тело.

- laana wewe... - проскрежетал шаман прямо в ухо Энрике, тише чем шаги кошки, громче чем раскаты грома. - ushindi wote tupu... daima... wewe kuwa nini chuki...

И в следующий момент призрачная плоть шамана дизентегрировалась под его угасающий, злорадный смех.

Рой призраков, что бросился было за Ирениусом, замер прямо в воздухе, словно в нерешительности и затем дернулся в сторону, в другую, вспыхнул блеклым огнём и исчез. Не распался, не был уничтожен - просто исчез. Мёртвый Лес вокруг искателей принялся медленно таять, не оставляя следов - только гниющие тела жертв шамана продолжали всё также устилать подножье зиккурата.

Безымянная беременная девушка неверяще крутанулась на месте, подозревая какой-то трюк, но нет, ни единого клочка призраков не осталось в зале, и дикая, дикарская радость исказила её черты, когда она с силой ткнула копьем то место, где умер шаман и затем воздела оружие вверх в салюте.

- Wewe kufa kifo kibaya, mwanaharamu! - Она посмотрела на охотника, её изуродованое лицо ликующее, почти прекрасное, как если бы невероятная болезнь наконец-то покинула её. Благодарность, триумф, долго ожидаемое отмщение. - Wewe ni mkuu shujaa, safuro uso! Umri wa ngozi ni hakuna zaidi!

Донте и Невер
(10:15, "Песня Волн", причал и верхняя палуба)

Не столько эмоции Лихайе, сколько его мысли - полные отвращения к происходящему, страха за него и вообще, большой-большой гордости за себя умного, умелого и хорошего, настороженности перед лицом бряцающе-наверняка-вкусных лат, в которых зачем-то были вдеты вполне невкусные люди... - но так или иначе, мысли Лихайе были якорем в том водовороте противоречивых ощущений, которые грозили захлестнуть Донте пока он наблюдал, как если бы со стороны, как один из рыцарей подхватывает под плечо и уводит вызывателя на ватных ногах прочь от корабля, как остальные бросаются вверх всё тем же слаженным строем под предводительством того самого Грифона с высоким мальчишеским голосом. Как садиться рядом на причале верный Лихайе, гордый и готовый защищать его от всех в мире. Какой-то задней частью набитой ватой головы Донте понимал как сильно ему нездоровиться, но ощущения приходили сквозь ту же тошнотворную вату, тот же фильтр, тот же странный голос. Смотрел как подтягивается к сходням стража, и, сначала нерешительно, потом смелей тоже идёт наверх, и как с палубы доносятся восклицания...

Донте начал немного приходить в себя когда кто-то довольно грубо потряс его за плечо.

- Эй, парень, чего случилось тама? Чего этот грифон недощипанный решил Квинтуса убить-то? - Бело-серо-зелёное пятно перед глазами стало присевшим на корточки перед Донте стражником, чье открытое в шлеме-"салатнице" лицо выражало недоверие и беспокойство. Ещё один стражник стоял поблизости, настороженно наблюдая за тем, как Грифоны уносят с корабля бессознательного Люция Гая. Повернув голову, Донте мог видеть наспех сделанные из пары алебард и плащей носилки, на которых лежал Квинтус. Кто-то бело-зелёный аккуратно сносил вниз грубо, но тщательно перебинтованного Невера.

Несмотря на то, что и стражники, и Грифоны действовали довольно слаженно как любые тренированные люди в центре ситуации соотвествующей их тренировке, Донте кожей затылка чувствовал что между ними нет единства от слова совсем. Грифоны вымуштрованно держались защитным строем за которым находился раненный Люций Гай, превосходящие их численностью чуть ли не втрое стражники держались более разболтанно, но не спускали рук с оружия. Каждый заботился только о своих раненных (стражники к "своим" причислили и Невера).

Нынешний лидер Грифонов, тот самый с высоким голосом, приблизился к Донте и тоже возжелал объяснений.
- Да, объясни почему стражник атаковал посмел атаковать исполняющего обязанности лейтенанта гвардии. - Интонации были не просьбой, а скорей приказом. В практически глухом серебряном шлеме грифона были видны только глаза, янтарно-желтые эвровские глаза, настороженные как у волка.

Шиолта
(11:50, центральный участок Стражи, на пути к выходу)

Серый несколько искоса посмотрел на рыжую колдунью, но шага не сбавил и тона не изменил. С этого ракурса ланцетные шрамы на его лице напоминали рваную паутину.

- Нет причины. Наш отряд не настолько часто нужен, к счастью, чтобы это требовало более широких полномочий. Такая ситуация как сейчас беспрецендентна. Что до этого Каэрвэна... - И тут он понизил голос, и Шиолта буквально затылком услышала как уши идущих позади стражников вытягиваются от любопытства - даже шушуканье немного поутихло.

Получатели: Шиолта.

В соседнем коридоре двое стражников как раз тащили Омни под руки в лазарет, но Шиолта этого не заметила: очередной поворот вынес её и отряд в приёмную, и Серый скупым жестом показал колдунье на центральный стол, за которым издерганная стражница что-то раздражённо втолковывала пухлощёкому, роскошно одетому молодому человеку с обиженными глазами ребёнка, которому не дают вкусную конфету; за роскошно одетым хлыщём стояла нетерпеливая, но как для сегодняшнего утра весьма спокойная очередь. Всё здание провонялось запахом лимонов с горчицей, но в вестибюле "арома" просто зашкаливала.

Разговор Шиолты с Серым прервался сам собой с вящему разочарованию стражников.

- Получай свои вещи. Урсула, Гаррет, - за мной. - Скомандовал Серый. - Выходим через пять минут.

Через пять минут, когда посох и жезл вновь оказались в руках колдуньи, троица вернулись, неся с собой несколько разномастных клинков, лук со колчаном стрел (увидев который Магнус восторженно прицокнул языком) и одно копье. Полудесяток лейтенанта Мардоттир рядостно порасхватал оружие, хотя у них и до того было своё, практически идентичное, но никому из полудесятка, очевидно, не было привыкать было таскать два лука или два клинка.

- Хеееееееееееееееей, детка, вот это я понимаю ковырялки! - Строрри взял в одну руку меч, и в другую изукрашенную рубинами дагу, и явно выкаблучиваясь, сделал несколько размашистых, драматически жестов, по счастью не вынимая клинки из ножен. Даже такому несведущему в оружии человеку как Шиолта было понятно по отделке и качеству оружия, рунной чеканке лезвий, слоновьей кости рукоятей и крупным драгоценным камням в навершиях, что предметы эти необычные, что Август и не замедлил это подтвердить.

- Напоминаю, что всё волшебное оружие является собственностью Стражи, выдано под вашу личную ответственность и только до конца задания. - Он пунктуально раздал и потом собрал подписанные формы. За его спиной Фрея быстро изобразила метафорическое насаживание капрала Августа на длинное копьё-пику, которую стражница не выпускала из рук, и Гаррет, не удержавшись, прыснул, но тут же виновато стёр с лица улыбку.

В руках стражников - обычных людей в обычных доспехах, в обычных бело-зелёных табардах, совсем не похожих на ярких, молодых, разудалых, стильных героев какими их описывают баллады - волшебное оружие смотрелось несусветно, словно бальное платье на пугале. Ни Логиний, и Август, что примечательно, ничего себе не взяли.

Путешествие на конюшню было коротким: многолюдный центральный выход и влево, мимо караульного на боковом входе (чей фингал был особенно свеж и наливист, а салют капралу Августу особенно чёток и уныл), через выгоревший плац где конюхи со свежеупакованными в повязки лицами бурно продемонстрировали занятость стоило Серому показаться в поле зрения.

В полутёмной конюшне пахло мирно - навозом, лошадьми и соломой, косые лучи света едва проникали сквозь высокие зарешетчатые окна почти под самой крышей и царил рассеянный полумрак, с пылью танцующей в золотых лучах солнца. Шиолте на миг показалось что она увидела в дальшем углу какую-то более тёмную тень, но присмотревшись, колдунья поняла что это просто игра недостаточного освещения.

(12:00, улицы Лейфа, на пути к Старой Библиотеке)

Без промедлений отряд забрал чуть ли не половину доступных лошадей и кавалькадой выехал через захлопнувшиеся за ними ворота. Обычно перед всадниками расступались все кроме телег и карет, но сейчас пешеходные толпы словно сами бросались под копыта, и путешествие выходило заметно дольше чем хотелось бы, даже с ситуациями где отряду приходилось чуть ли не шагом идти, чтобы не сбить очередную зазевавшуюся мамашу с ребёнком. Несмотря на это, отряд был в превосходном настроении, словно на пикник ехал, а не на опасное задание - Строрри так вообще поминутно трогал рукоятки своих "деток" и что-то насвистывал под нос, и только Серый был по обыкновению сдержан и сосредоточен.

Халита (Шиолта)
(11:53, возле кафе "Юлий")

Неудачливый грабитель проорал Халите в спину что-то оскорбительное, но ловкой колдуньи и след простыл; толпа, что ранее мешала ей идти, оказалась довольно полезной когда требовалось оставить как можно больше препятствий между собой и преследователем.

Ещё несколько минут, отдавленная нога и несколько грубых локтей окружающих, и Халита оказалась у кафе "Юлий", придя даже раньше чем требовалось.

Перекрёсток Конной и Сабельной улиц отмечал негласное начвало "старого нового Лейфа" - некогда района аристократии, с их вольно стоящими особняками и обширными парками, где ныне особняки были перепланированы и поделены на несколько квартир, некоторые парки застроены, и различного рода магазинчики заполонили первые этажи помещений. Однако широкие улицы, древние, могучие деревья и старинная архитектура, с декоративными (и, иногда, не декоративными) башенками, фантастическими гаргульями на крышах и величественными фасадами продолжпали делать район желанным в глазах лейфовцев и даже снять одну квартиру-этаж в любом из этих зданий было обычно не по карману рядовому студенту.

Сегодня, впрочем, в "старом новом Лейфе" было необычно для этого района грязно - стремление к чистоте своего окружения было лишь тонким налётом цивилизации, быстро уступившим место наплевательству повсеместно в городе, но в престижных районах вроде этого такое особенно бросалось в глаза, по мере того как обёртки и огрызки, и бытовой мусор постоянно попадались под ноги, а экстременты (собачьи? человечьи?) здесь и там пятнали мостовую.

Кафе "Юлий" в обычное время было фривольным крем-кафе, где кроме хорошо сваренного кофе (со сливками или без) каждый посетитель мог побаловать себя вкусной выпечкой. Летом кафе "вылилось" на улицу столиками под полосатыми, золотисто-синими зонтами. Лакированное дерево столов, ажурные железные стулья с мягкими подушками, акварельные пейзажи на стенах, изображающие пейзажи иных планов - в другое время это было бы довольно милым местечком, и оно даже работало сегодня, но общее состояние города затронуло и его: столы были неприбраны, грязные чашки просто свалены на поднос в кучу в углу, на полу валялись объедки вперемешку с пятнами от кофе, пофициантка, вместо того чтобы приветствовать Халиту, продолжала трепаться со своей напарницей, смерив колдунью лишь одним взглядом и ядовитым шёпотом охарактеризовав вошедшую как "ряженную дуру", не так чтобы сильно стараясь быть неуслышанной.

Омни и Шиолта
(11:40, центральный участок Стражи, возле комнаты для встреч)

Даже слабое сопротивление мешало паразиту, и только заткнувшись полностью и позволив неведомому созданию некоторый доступ, Омни почувствовал что его горло и челюсти двигаются помимо его собственного желания. Влияние было таким ничтожным, что голос рафы выходил скорей шёпотом чем настоящей речью.

- я просто пытаюсь быть... - Услышал Омни себя говорящим. Те стражники, что решили понаблюдать за сценой притихли, и рафа почему-то очень отчётливо видел их тени. - ... нет преступления в том, чтобы быть...пожалуйста, не отсылай меня обратно, там так холодно, так одиноко...

- Откуда ты? - Ни тон, ни выражение Серого не изменились, и на миг Омни почувствовал не-свою надежду, столь же слабую как и его голос что произнес "из спящего города... он ходил сквозь границы непрошенным"

Услышав это Серый слегка нахмурился и шагнул вперед: видя непреклонное выражение его лица слабая надежда внутри Омни сменилась ужасом и ощущением всеподавляющего бессилия, и что-то внутри него попыталось физически двинуть конечности рафа прочь, как можно быстрей; изо рта алхимика полились какие-то несвязные, непонятные, умоляющие звуки, словно хныканье или плач.

Невер и Донте

(9:57:12, "Песня Волн", верхняя палуба, каюта капитана)

Донте и Лихайе ринулись прочь из каюты, выбежав на палубу - на чистый воздух, на свободное пространство, под розовое небо, на чёрный корабль. Путь к сходням был открыт, стражники и второй из "Грифонов" внизу на причале всё так же стояли в сильном отдалении от аномалий и врядли даже слышали шум или уделяли большое внимание происходящему на палубе.

За их спиной, в тесной каюте...

Кто знал как долго носил Невер в себе смерть Марунга - его последние слова, его безнадёжно-обнадёживающую последнюю улыбку, его последний взмах меча перед тем как воина поглотила скрежещущая лавина, безжалостная, сияющая кристаллами древней магии волна убийства - прибой, прилив, из которого воин так и не смог вынырнуть? Не потому ли Невер и пришёл в Лейф на самом деле - чтобы не быть настолько бесполезным в следующий раз, чтобы смочь сделать хоть что-то со своим талантом, чтобы в следующий раз не было следующего раза? Не потому ли пировал так безудержно, тратил деньги так щедро, улыбался так часто и во снах ходил только знакомыми тропами, потому что во всех других направлениях лежала его собственная вина и улыбка Марунга? Не потому ли во время кризиса его бросало из апатии в бурную деятельность как только он находил проблему, и обратно в апатию как только он сталкивался с трудностями - не из страха ли, что даже года обучения не хватит чтобы предовратить этот следующий раз, что он снова сможет только бежать, заслышав "уходи, я задержу их"?

Но сейчас, в тот момент когда это было важно, Невер остался. И, насколько небольшими бы ни были их с Люцием шансы на победу, с ним они были больше.

Багор с крюком был предназначен чтобы безопасно растаскивать горящие бревна и он оказался отличным оружием для целей Невера - несмотря на возросшую силу, несмотря на опыт многочисленных драк и стычек, несмотря на огонь, что окружал теперь Квинтуса как мантия, преображённый стражник подцепленный за ногу багром рухнул как подкошенный, не успев даже ударить широко открывшегося в замахе Невера. Люций Гай немедленно воспользовался преимуществом, и, выхватив меч, обрушил его острием вниз прямо в плечо Квинтуса, не обращая внимания на опаляющий огонь - кровь брызнула высоким фонтаном, заляпывая алыми пятнами серебристые латы и блеклое лицо Грифона. Рыцарь целился в сердце, но толстая кожа и доспех демонизированного, бьющегося на полу, силящегося встать Квинтуса отвели удар, однако силы его хватило чтобы заставить стражника взвыть от боли.

- Магов прихвостень... - Квинтус вскочил было на ноги, но ожидавший именно этого момента Люций Гай ударил его краем щита по ногам с такой точностью, что Квинтус, едва успев рубануть его мечом в бок, вновь упал на пол, в лужу собственной крови.

- Бей! - Крикнул Люций Неверу. - Сие нельзя выпустить в город!

Нат оказался в Белаэрне не в первый раз, но впечатление, которое оказывал на него этот район не менялось. Вот таким по мнению верзилы и должен быть настоящий город - шумным, занятым, делающим полезные вещи, гуляющим в трактирах. Трактиры были особенно интересны - в его родном поселении не было такой роскоши, там вообще никто не мог себе позволить никакой роскоши, а здесь...

Он шёл и глазел по сторонам, в том смысле что он шёл рядом с леди Эльшабет и высматривал нет ли ей опасностей. Драконьи Кузницы производили впечатление зависшего над пропастью многоногого огнеглазого паука, всего в паутине лестниц, мостов и верёвок на которых поднимали грузы, отчего Нат решил что обязательно узнает как наиболее быстрым и удобным способом перебираться из одного конца района в другой, если, конечно, у него будет на то свободное время.

А какими были его обязанности? Охранять леди Эльшабет, это само собой, но врядли только это. Надирд вон шныряет по теням как у себя дома, Кетан маршруты планирует, все наблюдают. Нат тоже мог наблюдать, но как скажи, отличить контрабанду от обычных вещей? Они все выглядят одинаково интересно. Что до маршрутов, верзила предложил было ходить всем вместе одним отрядом: леди Эльшабет и он на виду, а Надирд и неожиданно полюбивший тени Кетан рядом незаметно, смотреть кто больше всего боится праведного присутствия дочери Ллос; однако верзила не слишком умел строить планы, поэтому естественно не настаивал на своём.

Шиолта и Халита
(11:10, центральный участок Стражи, зал для встреч)
- Антирезонанс редко имеет практическое применение. - Заметил Серый, ожидая пока обе студентки подпишут бумаги. - Белые деревья нет, насколько я знаю. Что до сожжения библиотек, то книги в ней не твоя собственность. То, что магистр дал тебе к ней ключ, значит что он не видел иного выхода. Но это хранилище ценных знаний в первую очередь и площадка для поджога в последнюю.

Он бросил взгляд на Халиту и скупо, но одобрительно кивнул.
- Плечи шире. Носок правой ноги немного в сторону.

Вопрос Шиолты про мантию и странный Серого на неё эффект остался проигнорированным, но теперь в зале для встреч было две Шиолты. Одинакового роста, одинаково непокорно-рыжеволосые, в одинаковых белых мантиях поверх одного и того же платья, в одинаковых туфлях, у обоих пронзительно-карие глаза и немного курносый нос.

Если Халите не хватало зеркала, то Шиолта как если бы смотрела в одно.

Кроме синей ленты в волосах Халиты их разнило разве что золотая упряжь-браслет с птицами и плохо гармонирующие с ним стальные наручи (широкие рукава мантии не прикрывали ни то, ни другое) но Серый объяснил что как и саму тиару, их вид можо тоже замаскировать, хотя и нельзя совершенно убрать из облика.

Для самой Халиты всё выглядело немного странно, - с одной стороны она чувствовала своё тело как своё тело, с своим центром тяжести и ростом. С другой, как если бы каждый квадратный миллиметр её, вплоть до поверхности глаз, вплоть до каждого волоса, облекало что-то вроде тонкой плёнки, цепляясь за кожу и ткань, проникая внутрь кожи совсем немного - где-то прилегая немного свободней, где-то немного сильней, так что когда она попыталась пройтись, она поняла что может имитировать и иной центр тяжести если захочет. Поднеся руки к лицу, Халита увидела не свои руки, но руки Шиолты и только присмотревшись могла разглядеть под ними, словно наложенную иллюзию, свои собственные, хотя в реальности всё обстояло совсем наоборот.

Эмоции змеи были несколько сконфуженными. Рептилия понимала что с ней что-то происходит, но не вполне понимала что. Пока она довольствовалась висением на шее Халиты-Шиолты, для всего внешнего мира имея вид оранжевого шарфа.

- Шаг немного шире. - Подметил Серый, критически осматривая результат. - Подбородок выше, не смотри на стены так часто. Размашистей жесты.

Омни, Каэро и Ферг
(9:57 утра, возле мрачного леса, что обрамляет Университет)

Ферг действительно поднял палец вверх в конце своего рассказа (как он мог НЕ поднять палец к небу в такой момент?), но дальнейшие развитие событий поубавило значимость этого жеста.

- Можно. - Последовал простой ответ отца Фунералиса на вопрос Омни. - Для этого достаточно убить всех людей. Экстрапланарам не интересны пустые места.

Он говорил прямо, серьёзно, считая это вполне правомерным методом избавления города от экстрапланаров. Практичным. Эффективным на свой лад, в отсутствие других решений.

- Никто никого убивать не будет. Отец Фунералис, это не метод. - Решительно заявила Ариэль, вздёрнув подбородок и посмотрев прямо на священника; ладони Мастерицы сами собой сжались и разжались как если бы ожидая возражений, но тот лишь пожал плечами и произнёс только "как пожелаете, леди". За его спиной брат Тиберий явно спрашивал себя в своём уме ли святой отец, или может быть так шутит, но и Омни, и Каэро, и Ферг видели спокойное лицо святого отца и знали что он нет, он не шутил; Ферг сглотнул, как-то разом потеряв пафос и пыл, и промямлил что-то что каждый григори уникален, но этот ел души и убивал людей, так что он явно плохой парень. Даже Нострарри приняла к вниманию что священник не шутил.

- Как этот сиринэ и говорит, вариантов больше чем два. - Сменила тему Маргрис. Слова Омни и затем Каэро подтолкнули ход её мыслей в другую сторону. - И да, я прекрасно помню что Калибан ненавидит Нексуса с тех пор как тот низложил его дядю, прежнего Принца. Даже если то был редкий случай когда Архимаг действовал на благо города, избавляя нас всех от безумной твари, Калибан никогда не простит магу вмешательство в дела знати, сколько бы слов о сотрудничестве не изрекала с тех пор его пасть. Но как знать, может быть он нашёл как использовать Нексуса для своих целей?

Маргрис размашистым жестом охватила и лес, и молчащие улицы, и всех присутствующих.

- У нас слишком мало информации.

- Принц никогда не пойдет на уничтожение или вред городу. Никогда. - Повторила Ариэль с абсолютной верой в свои слова, тем самым поддерживая Омни хоть и на немного иной лад. - Он может знать о кризисе больше чем мы и быть лучше подготовленным, но он не пойдёт на умышленный вред тем кого видит как своих вассалов, действием или бездействием. Уничтожение магов - угроза благополучию города. И Каэрвен также говорит верно, - кто бы не лишил город почти всех магов сразу, знает о магии больше чем рядовой маг. Вербис силён и умел, но не настолько силен и умел, и он единственный маг которому Калибан доверят.

- Калибан мог найти какой-то артефакт и тем контролировать Нексуса? Он постоянно нанимает лутобийц* для поисков чего-то. - Предположила Маргрис, но по задумчивому виду пожилой женщины было понятно что эта гипотеза даже ей кажется не слишком вероятной. Внезапно она прищёлкнула пальцами и недобро улыбнулась. - Или наоборот. Белый Лев в ошейнике, вот это была бы новость!..

- У нас нет доказательств причастности Нексуса. - Возразила Ариэль. Невысокая и юная, она стояла среди молчания отца Фунералиса, скептитизма Нострарри, беспокойства Тиберия и ожидания трех студентов, не считая кого-либо виноватым без доказательств вины.
- И он редко интересуется делами города там где это не касается Университета.

- Но он не снял радугу, а он единственный кто может. Университет всегда был наособицу, но это уже открытая демонстрация. И я ещё помню как он требовал неприкосновенности магов перед обычным судом. - Заметила Нострарри, кивнув в сторону возвышающегося над Университетом купола. Ариэль не нашла что на это возразить.

- Это может быть третья сторона или несчастный случай, как Каэрвен и сказал. - После паузы продолжила ход мыслей Мастерица, снова сделав несколько шагов туда и сюда. Маргрис осталась стоять, скрестив руки и лишь провожала её скептическим взглядом; отец Фунералис просто смотрел на говорящих, и на слова Каэро о тайнах Нокрии никак не отреагировал.

Тонкое лицо Ариэль было сосредоточенным.

- За последние годы сквозь суды города прошло немало преступников - амбициозные, садисты, глупцы, просто не в себе, но ни один из них не ненавидел весь город и, хотя были те, кто ненавидел магов, таковые не обладали даже силой Вербиса, мага Принца. Духовно, экономически и политически Лейф многим мозолит глаза и я не сомневаюсь что Валлорег уже сейчас собирает войска, пользуясь нашей слабостью, но... - Ариэль покачала головой. - Нет. Шпионаж и саботаж не могут быть настолько эффективны, не без помощи изнутри. То, что это произошло врасплох даже для командующего Сорано... нет. Принц, при всех его недостатках, патриот, он не пойдет на измену.

- Остается Нексус. - Заметила Маргрис. - Одним взмахом убрать всех конкурентов, оставить лишь ему покорных в Университете под защитой, и потом, когда город тонет в крови, явиться как спаситель и правитель.

Ариэль серьёзно над этим задумалась, собирая воедино всё, что она знала о Архимаге, его планах, его привычках, его характере и его возможностях.

- Нет. - Наконец произнесла она. - Не сходится. Вспомните историю: после Гарноков были чуть ли не столетия резни всех арканистов, Лейф просто не потерпит над собой единоличной власти магов. Плюс, что бы не происходило, это вызывает спонтанную манифестацию магии, у всех людей города. Убрать одних конкурентов, чтобы создать себе сотни, если не тысячи других? И что будет, когда вдруг Нексус попытается объявить о своем правлении, даже если у него есть последователи? Все эти новоявленные маги просто падут на колени и согласятся? Лейфовцы не сдаются так просто. Это какой-то слишком глупый план доминирования.

- Он может нейтрализовать их как и магов... - Начала было предполагать Нострарри, но здесь Ариэль не собиралась уступать и контраргументировала доводами логики и рассудка.

- Магов в городе было максимум двадцать-двадцать пять процентов, максимум, повторю. Силы Нексуса не безграничны, как бы он не хотел чтобы мы верили в обратное. - Взгляд Ариэль был непреклонен. - Если это даже был Нексус, факт что он не действовал по "горячему", пока магия не разошлась между людьми значит что его сил едва хватило на первоначальную кристаллизацию, а теперь ему потребуется куда больше чем это, чтобы восстановить контроль. Он не идиот, Маргрис. Он не выпустит из бутылки джинна, с которым не сможет совладать.

Взгляды женщин скрестились, но Маргрис первой опустила свой.

- Остается либо заговор за пределами нашего понимания, либо несчастный случай. - Продолжила Ариэль мягче. - Несчастный случай который вполне мог вызвать экстрапланаров, как этот григори... - На этом месте Ферг прочистил горло и, отчаянно запинаясь, в целях истины сообщил что в рапорте стражи упоминалось что григори сидел в камере два или три дня до того как это всё началось, так что Ариэль ничего не осталось как завершить. - У нас действительно очень мало информации. Пока мы даже не знаем что в сущности происходит. Розовое небо что видят лишь арканисты, стресс и спонтанная манифестация магии по городу - это может быть лишь ступенью к чему-то большему, но также и просто побочным эффектом какой-то арканной неудачи. Появление григори может быть совершенной случайностью Мы не должны терять головы и предполагать худшее просто потому что нам страшно. Но как нам узнать больше?

Она остановилась, вдохнула-выдохнула, потёрла пальцем висок и затем повернулась всем телом к трём студентам.
- Вчера вы собирались задавать вопросы и искать знания по библиотекам. Я обеспечу вам всё, что в моих силах и отец Фунералис будет вашим сопровождающим: в силу его сана перед ним будут открыты двери и души многих. Как быстро вы сможете найти что-либо, что хотя бы отсекло невозможные варианты? Нам надо хотя бы знать ухудшается ли ситуация и дальше, или же это наихудшее с чем мы имеем дело.

Каэро, Омни и Ферг
(9:55 утра, возле мрачного леса, что обрамляет Университет)

Маргрис властным жестом выхватила бумаги из рук Омни и принялась читать.

- Спасибо, отец Фунералис. - Поблагодарила тем временем священника Мастерица почтительным наклоном головы и улыбкой; над городом могли разверзаться алые небеса, но это был не повод забывать о благодарности. Священник ответил мелким и формальным полупоклоном, прижав единственную руку к телу в подобии куртуазного жеста.
- К вашим услугам, леди.

Они составляли странный контраст, когда стояли рядом: светловолосая, юная Мастерица с лицом открытым всем ветрам, и высокий, чёрно-пыльный, изуродованный священник, что скрывался в собственной тени, раскланивающиеся друг с другом словно и не среди вымерших улиц, а где-то на званом приёме.

- Я не вижу как это может быть заговором арканистов, если честно. - Призналась Ариэль, оборачиваясь к остальным. Отец Фунералис отступил на шаг назад и, похоже, был удовлетворён просто наблюдением за ситуацией. Брат Тиберий, в свою очередь, пытался уследить за всем и сразу: и за Ариэль, и за улицами, и за священником, и за студентами, вследствии чего он беспокойно ходил-туда сюда с лязганьем металла о брусчатку.

- Если за кристаллами стоит какая-то арканная группа, желающая установить монополию над магами Лейфа, где их требования? Если это демонстрация, она очень впечатлительна, но им просто не было бы смысла молчать так долго - чем больше они молчат, тем выше вероятность что в город прибудут маги, желающие восполнить пустые места. И как Одна из Триумвирата, - на этих словах голос Ариэль нёс всю ответственность за сказанное. - Я могу ясно заявить что никаких подобных требований я не получала, и ни Принц, ни Архимаг не имели бы права утаивать от меня что-либо подобное. Но прошу, продолжайте, я хочу знать как можно больше.

Ферг, который видел Квинтуса утром первый раз в своей жизни и оттого понятия не имел что было для стражника нормально и что нет, с готовностью подтвердил что да, тот выглядел вполне адекватно. В конце концов, резкость и вспыльчивость стражников это же нормально? По крайней мере сам студент так считал.

И тут ему пришлось рассказывать про григори - ему, Фергу, единственному кто здесь и сейчас обладал этим знанием. О да, Вольси может сколько угодно предоставлять свои рапорты о Принце, и Каэро говорить о тревогах, он тоже мог что-то привнести!

Поправив на носу очки, Ползун прокашлялся, распрямил плечи и начал рассказ, впечатление от которого было бы куда более весомым если бы не всё ещё розовеющие уши. Омни и Каэро, как и Мастерица, впервые смогли получить информацию о григори из первых рук.

- Мы - нас было семеро - проснулись в Хладном Мосту, в одной из двух антимагических камер в их подвале; как я уже и сказал, в моём случае это было явное недоразумение. Мы пытались привлечь внимание караульного и объяснить ему ситуацию, но тот был в глубокой коме, и поэтому нам пришлось выбираться самостоятельно - исключительно с целью найти вышестоящих и объяснить происходящее. Благодаря моему уму и смекалке, это оказалось совсем простым делом, но мы заметили что в соседней с нами камере лежит ворох цепей просто невозможный, а дверь соседней камеры взломана большим чёрным когтём. Поднявшись на верхий этаж, мы нашли первых кристаллизированных студентов, и других коматозников, которыми, судя по моим наблюдениям, являлись обычные жулики нашего города, прискорбно выбравшие стезю преступлений. Рейя, которая "Везунчик" - она очень плохой вор. - Ариэль машинально кивнула, явно зная о какой Рейе идёт речь (своеобразная достопримечательность Лейфа, "Везунчик" была известна многим понаслышке). - Но у неё получилось скрыться за кристаллами и вот с её слов, я конечно же понял что григори собирал эссенцию с тех, кто остался вне кристаллов, чтобы восполнить свой чудовищный аппетит, и затем, приняв обличие стражника Эйка Лейрттира, исчез в городе.

Ферг кратко описал григори как могущественных экстрапланаров целестиально-демонического характера, сжато передав то, что им с Кайдиром удалось нарыть вчера по библиотеке, и добавил. - Мы слышали о происходящих в городе чудовищных убийствах, и я не сомневаюсь что григори приложил к ним свою руку, леди.

С этими словами Ферг приложил руку к груди и как можно элегантней поклонился, имитируя недавний жест священника, на что Ариэль ответила слабой улыбкой и вежливым наклоном головы.

- Магия высокого уровня это удел Архимага. - Ответила она в конце концов, сделав несколько шагов туда и сюда и остановившись. - Именно Архимаг Нексус должен бы был сейчас разбираться с ситуацией, но связи с Университетом нет, на нём активирована защита, и сам архимаг либо лишён возможности, либо не желает с нами связываться.

- С тобой, по крайней мере. - Заметила Нострарри, не отрывая глаз от чтения. - Калибан и он могут действовать заодно.

- Принц может быть авторитарный диктатор, но он не подлец, и он человек долга, как минимум перед городом! - Отчеканила Ариэль с скрытым пылом. Маргрис даже не подняла взгляда от бумаг, только хмыкнув, но хмыкнув так, что целый кувшин сомнения можно было выжать из этого звука.

- Так или иначе, ваш рассказ многое проясняет. И я глубоко благодарна вам за вашу работу - как жаль, что вчера за всеми этими хлопотами нам не удалось поговорить подробней. - Она вновь обернулась к Омни и Каэро и присоседившимся Фергом, в её взгляде читалась решимость. - Я заметила ещё с утра что люди напряжены и вспыльчивы, но приписала это большому объёму работы. Тогда скорей всего и толпа была следствием этого... розового неба. - Она машинально посмотрела вверх, но не увидела ничего кроме привычной голубизны.

- Это не исключает что толпа была работой провокаторов. - Вновь заметила Нострарри. Женщина дочитала рапорт, и передала их Ариэль. - Почитай сама. Он вызвал свою тень в город. Если мы позабудем на миг что имеем разум и притворимся что Калибан кроткий агнец богов без умысла в происходящем, уже одно это говорит что он готовится к столкновению.

- Он мог знать об этом григори. - Предположила Ариэль и взяла документы, но не спешила их читать. - Командующий Сорано добился большой автономии Стражи в последние годы, но до этого времени Принц имел над ней значительный контроль и скорей всего сохранил какие-то связи. Он может знать что-то, что не знаем мы и готовится к схватке с этим григори. Возможно поэтому покушение на него было обширней.

- Старый трюк аристоратов, Ариэль. - Презрительно хмыкнула Нострарри, рубанув ладонью воздух, подавшись вперёд всем телом; её совиные глаза были безжалостны. - Ничто так не поднимает публичное мнение чем лидер, переживший яркое покушение. А ты не хуже меня знаешь что мы выигрываем и, пока всё это не началось, за нами стояло большинство! Белый Лев использует любую возможность чтобы вернуть себе былую славу! Я знала Калибана как сопляка и даже тогда он жил целиком в грёзах своего величия!

- Мертвые стягиваются к городу. - Голос отца Фунералиса был лишен потустороннего эха, но слова до того молчащего священника были так внезапны, что остановил даже Нострарри - старая женщина принялась сверлить святого отца взглядом так, как если бы он носил эмблему её заклятого врага. Но коса нашла на камень: отец Фунералис был, похоже, невосприимчив ко взглядам людей, сколь угодно яростным.

- Что вы имеете ввиду, святой отец? - Спросила Ариэль после паузы. Брат Тиберий тоже остановился, и сделал вид что усердно наблюдает за пустыми окрестностями.

- То, о чём говорят эти трое правда, даже если полная правда мне неизвестна. Небо над городом цвета разбавленной крови, которой ещё лишь предстоит загустеть. Мёртвые чуствуют смерть, и мёртвые стягиваются к городу, пыль говорит с пылью. Призраки, и забытые воспоминания, и мечты, которым только предстоит быть разрушенными - они поднимаются из глубин, незримо заполняют улицы. Они приходят сюда как голодные дети к грядущему полю битвы, но это будет не война лишь людей. Смертные могут плести свои интриги, но пыль шепчет о звёздах извне. Сейчас мне не открыто более, леди. - Он остался совершенно неподвижным, прямой словно спица, не заботясь о том, какой эффект окажут его слова. Брат Тиберий за его спиной покрутил пальцем у виска и закатил глаза; секретарше по виду было дурно и она явно жалела что не сказалась сегодня больной с самого утра.

После встречи трех отрядов и поединка Шак'сена и Эрсвенспира.

Каэро, Омни и Ферг
(9:47 утра, в резиденции Мастерицы, у дверей зала гильдий)

Внезапно оказавшийся в числе "более сильных магов" Ферг запунцовел ещё больше и что-то промямлил в подтверждение, дескать да, вышло как-то так, но он в тюрьме оказался по ошибке, пусть госпожа Мастерица ничего такого не думает...

- У нас больше нет возможности пробиваться задним ходом. - Резко перебил его брат Тиберий - Там тоже толпа, и даже если она меньше чем орава на входе, нас четверых не хватит чтобы её сдержать.

К четверым он причислял себя, капрала Больведа и двух оставшихся стражников. Маргрис Нострарри, обдумывающаяся было слова Каэро, вздёрнула подбородок, сверля паладина взглядом совиных желтых глаз снизу вверх, но её намеренья прервал ровный голос:

- Я могу провести вас сквозь толпу. - Неподвижный священник продолжал держать портал и смотреть прямо в крутящиеся черные недра, не прилагая никаких усилий подслушивать - теперь, когда в просторном зале оставалось так мало людей, каждое слово было отчётливо слышно каждому. Как почти все присутствующие, брат Тиберий вздрогнул, и Каэро, что пристально следил за реакцией паладина, увидел как тот бросил встревоженный, вопросительный взгляд на Ариэль, и попытался скрытно сделать защитный знак. Что в латах получилось совсем не так скрытно и оберег-движение заметил не только сам Каэро, но и Омни, и Нострарри, и Ариэль, хотя Мастерица и тактично сделала вид что жест прошёл мимо её внимания.

- Я... премного наслышан о святом отце. - Ответил паладин Каэро, слегка откашлявшись чтобы прочистить горло. - Но не имел... радости встретиться с ним лично.

На этом он бросил короткий нечитабельный взгляд на Каэро и умолк, начав сосредоточенно проверять хорошо ли сидит на сгибе руки щит и меч в перевязи.

- Спасибо, отец Фунералис, но мы воспользуемся порталом. - С улыбкой подхватила разговор Ариэль и, не откладывая дела в долгий ящик, пошла вперёд, подавая тем самым пример. На этом дискуссия как эвакуироваться была эффективно завершена, и студентам ничего не оставалось кроме как уходить вместе со всеми. Секретарша, поминутно оглядываясь на дверь и вцепившись в свои бумаги, отправилась за Ариэль, держась на полшага за Мастерицей, и капрал Больвед, с облегчённым выдохом скомандовал тоже самое двум своим людям - урождённый лейфовец, он не был чужд магии как таковой, но дыра в пространстве, маги в кристаллах и все эти разговоры о непредсказуемых явлениях были выше его головы.

- Пожалуйста, идите вперёд. - Попросила Мастерица студентов и добавила, обращаясь непосредственно к ним троим, адресуя тревоги и стремления каждого. - Я доверяю отцу Фунералису. И я хочу обсудить всё вами сказанное как можно быстрей. Портал сейчас единственный наш выход.

- Ты доверяешь слишком многим, Ариэль. - Вздохнула Маргрис, острым взглядом окинула мрачно молчащего брата Тиберия, прищурившись - священника, и шагнула в портал как если бы на палубу своего корабля. Стражники уже исчезли там, и Ферг разрывался между желанием последовать в портал и желанием не показать себя трусом перед лицом Мастерицы. Паладин, трое студентов и сама Мастерица уходили предпоследними.

Последним уходил священник - медленным, ровным шагом он направился к порталу, и с каждым шагом всё больше молний обвивалось возле его левой руки, пока их длинные языки не свились в один искрящийся, плящущий хлыст. Последний шаг, резкий рывок, - и обрамляющий черноту круг молний упал на пол длинным языком цепи, каждое звено которой было свито из света, чтобы в следующее мгновение втянуться в крошащуюся тьму вслед за высокой фигурой святого отца.

В следующее мгновение зал гильдий пуст, и тёмен, и покинут всеми живыми.

* * *
Каэро, Омни и Ферг
(9:49 утра, возле мрачного леса, что обрамляет Университет)

Для всех путешествие выглядело как один краткий момент темноты.

Получатели: Каэрвен Морхаэль (Каэро).
Несмотря на тёмно-зелёную мрачность леса по правую руку от студентов, солнце в безоблачно-розовом небе казалось ослепительным после прежнего полусумрака зала гильдий. На улицах возле Университета было тихо, прежде кишащие торговлей лавки выглядели покинутыми, дома - нежилыми. Древний замшелый лес, что скрывал в своём центре разноцветную сферу Университета, был новинкой лишь день - сейчас вокруг не осталось даже зевак, и лишь редкие фанерные щиты Стражи с предупреждениями об опасности напоминали что лишь два дня назад здесь была совсем другая территория. Ни служащих, ни стражников вокруг не было. Небольшая группа возле Университета состояла лишь из Мастерицы, Маргрис Нострарри, брата Тиберия, трех студентов и оторопело выглядящей секретарши, что моргала на яркий свет и судорожно протирала очки.

- Остальные возле храма Нокрии, где им и положено быть. - Раздался голос отца Фунералиса, в этот раз без потустороннего эха. - Здесь не так шумно.

При свете дня Омни с Каэро наконец-то смогли его рассмотреть.

Высокий и прямой как спица, он был почти вровень с братом Тиберием, но сложен легче, жилистей, на скорость и выносливость, не на грубую силу. Одетый с ног до головы в пыльно-чёрное и несколько ношенное, он напоминал обликом путешественника куда больше чем жреца и в первый миг Каэро едва не вообразил себе что это преобразившийся Теган - длинный камзол с высоким воротом-стойкой, плащ-накидка и заправленные в высокие сапоги брюки напоминали об одежде жителей запада. Но стоящий перед ним человек был моложе чем Теган - поздние тридцать, может быть ранние сорок, - его прямые волосы были нехарактерно черными для эвра, речь ничем не напоминала тягучий говор погонщика скота, в манере держаться не было усталости, и его руки были пусты.

Точней, рука - правый рукав камзола был обрезан выше локтя. В тени широких полей шляпы правая половина лица отца Фунералиса насмехалась непроизвольным оскалом из-за скашивающих лицо шрамов, правый глаз смотрел немигающе на группу в то время как левый глаз, на неповреждённой стороне лица, был спокойно закрыт. Общее впечатление было довольно кошмарное. Встреться такой ночью в тёмном переулке...

- Итак, розовое небо, что видят только арканисты, поветрие, что якобы заставляет людей сходить с ума, но не затрагивает арканистов, и кристаллы, что по стечению обстоятельств скрывают всех арканистов кроме тех кто отсиживаются под куполом или тех кто по счастливым обстоятельствам оказались обычного пространства. - Подытожила Маргрис, сделав несколько шагов туда и сюда, резко прожестикулировала в сторону Университета и остановилась. - Толпа что чуть ли не штурмом берёт наши владения, и Принц ко всему этому абсолютно никак не причастен. При этом мы должны покинуть город до завтра, иначе всем кранты. Я верно понимаю?

Нат стоял молча, при необходимости защищая своей тушей секретные переговоры руками от ненужных взглядов и, естественно, не подсматривая. Поймав взгляд Шак'сена молча сказал тому "привет". Не вполне понял за что укусили Надрида, который лишь исполнял прямую волю леди Эльшабет и был сама вежливость - Надирд другим не был в обращении со старшими. Когда Надрид назвал чемпионом Кетана, слегка кивнул сам себе - бой был не до смерти, конечно, а сам он не знал сможет ли вовремя остановиться. Плюс, сырая сила значила далеко не всё - это Нат ещё в академии хорошо усвоил, - и он сам ничего не мог принести в бой кроме сырой силы.

Судя по не слишком хорошо скрываемому упадку духа, верзила с радостью отправился бы в Финдар, лишь бы эти тягостные разговоры закончились. Финдар, по крайней мере, был полностью понятен. Но госпожа Эльшабет хотела Белаэрн, значит надо всеми силами сражаться за Белаэрн. Вот, и даже леди Эрайя им помогает, чего, если честно, верзила совсем не ожидал от строго выглядящей жрицы, как не ожидал и удара плетью от леди Линир. Жрицы были неисповедимы как воля Ллос.

Чего Нат не понимал так это как будет решатся судьба третьего, вычурного района, того что с чистыми дорогами - если проигравший идёт в Финдар, а выигравший в Белаэрн, тот кто не участвует в бою получает его, выходит так? И тут же ситуация изменилась, опять слишком быстро: леди Линир хотела ещё боев, чтобы это решить, леди Эрайя не хотела тоже хотела боев, и почему-то никто не хотел написать названия районов на камнях, кинуть их в сумку и положиться на волю Ллос, вытаскивая каждый по одному.

Выражение лица верзилы стало донельзя сконфуженным. Правила менялись как-то слишком часто слишком быстро. То они сражаются за Белаэрн, то не сражаются. То леди Эрайя не участвует в боях, то участвует. То их отряд исключён из происходящего, то не исключён. Он, конечно же, не знал путей жриц и пределов их мудрости, но с его простой воинской позиции у Ната создалось стойкое ощущение что леди Линир почему почему-то просто очень хочет драться, не важно с кем, сколько раз и за какой конкретно район, лишь бы как можно больше боев.

Донте и Невер
(9:45 утра, порт Лейфа)

Невер мог сказать о Люции Гае Картасе следующее: его трехступенчатое-имя фамилия явно указывали на принадлежность к благородным домам Лейфа, он выглядел как аристократ (военный аристократ, но всё же), и ему не понравилось обращение Квинтуса ни на йоту - глаза Грифона сузились, лицо побледнело, и без того тонкие губы поджались, ладонь потянулась закрыть забрало перед сражением, - но слова Невера остановили его, и, похоже, что Люций Гай Картас обладал изрядной выдержкой, поскольку его голос оставался почти ровным когда он сказал:

- Разумеется. - Грифон достал из одного из подсумков сложенный вчетверо лист плотной бумаги, развернул его и подал Неверу. На нём аккуратным, легко читаемым подчерком было выведено что Люций Гай Картас, старший лейтенант Стражи Грифона, наделяется специальными полномочиями для расследования ситуации в порту Лейфа, и стояло сегодняшнее число. Написано было более профессионально, конечно, но суть сводилась к этому, а размашистая подпись Принца и его печать завершали картину. Второй лист говорил что податель сего является Люцием Гаем Картасом, старшим лейтенантом Стражи Грифона и воином третьей центурии, и рыцарь приложил палец к печати на этом документе, заставляя её засветится в подтверждение его личности. Если это были подделки, это были чрезвычайно высокого уровня подделки.

- Сего должно быть достаточно. - Заметил Люций Гай Картас, наблюдая и в свою очередь за реакцией Невера, Донте и обоих стражников.

Слова Невера дошли до Квинтуса даже сквозь подступающую красную пелену - он нехотя вернул наполовину вытащенный меч обратно в ножны с щелчком, что нельзя было описать иначе чем "подчёрнуто-презрительный".

- В самом деле ещё руки марать. Демоны ухохочуться. - Он забрал у Невера грамоту, прочёл её (медленно, шевеля губами) с кислым выражением отдал обратно студенту и демонстративно вытерев руку о штанину, как если бы замарался о что-то грязное.

В этот момент слово взял Донте. Увы, но ни он, ни Лихайе не могли сказать не могли сказать что двигало стоящим перед ними рыцарем, если рыцарем, конечно, он был.

- Я исследую "Песнь Волн" так или иначе. Из уважения к полномочиям Стражи. - Короткий кивок в сторону Квинтуса который нахмурился, пытаясь найти в словах скрытую издевку. - Я не начинал первым на причале, тем более что ваше вовлечение было более наблюдением. Но после разрушения одной из статуй есть риск что что-то будет изменено на корабле в процессе ваших поисков. Не являясь магом, я обладаю талантом психометрии и могу не получить всю картину после вашего вмешательства. Считаю целесообразным объединить наши усилия на сем этапе.

- Он щупает всякий хлам и имеет с того глюки. Картасы, они всегда были с сдвигами. - Пояснил Квинтус, окидывая рыцаря взглядом с ног до головы и явно запоминая лицо.

Грифон резко подобрался. Не то, чтобы он дёрнулся, не то, чтобы схватился за оружие, нет, он практически не двинулся, но что-то в его позе было теперь от готовности атакующей хищной птицы.

- Капрал. - Его тон стал ледяным, но слова оставались безупречно-вежливыми, хотя Невер понял что даже у рыцаря есть пределы и Квинтус, вполне намеренно, наступает на какие-то больные места. - Я понимаю неприязнь между нашими организациями, но оставьте мой род вне сей вражды. Как сказал сей норг, мы сейчас работаем вместе на благо города. Сатисфакция, как того потребует моя честь, оставит город без одного из воинов в трудную для него минуту.

- Без меня, конечно, сирого и убогого. - Недобро хмыкнул Квинтус, который по контрасту выглядел почти расхлябанным.

- Может быть без меня. - Ответил Грифон сжато, но, похоже, трезво оценивая свои возможности. Он явно знал с кем разговаривал. - Но от этого никто не выиграет.

- Экая птица - "уважение", "благо города", "честь". Ну что, берём его с собой, а? - Квинтус глянул на Донте, затем на Невера. - Или он этой вашей магией мешать будет?

Квинтус, похоже, ожидал что студенты ответят "да" на второй вопрос и тогда он на полном основании даст Люцию Гаю Картасу от ворот поворот.

Каэро, Омни и Ферг
(9:40 утра, в резиденции Мастерицы, у дверей зала гильдий)

Эвакуируемые шли к порталу не так чтобы бодренько. Они были последними, эти молодые и не очень клерки, самым глупыми или может быть самыми храбрыми - теми, кто надеялся что-то противопоставить толпе дойди до противостояния, теми, кто не последовал первому приказу эвакуироваться, теми, кто был выловлен стражей из коридоров и тычками загнан на путь к спасению. Так что нет, бодреньким врядли можно было назвать их шаг. Уйти означало принять поражение. И даже если они клерки, на которых пренебрежительно смотрит любой рядовой стражник, как минимум с этими, с последними из клерков, факт поражения не сидел внутри уютно. Если бы сидел - они были бы в первых рядах, уже на другой стороне портала, в безопасности, но сейчас они шли мимо Нострарри, Каэро и Омни поминутно оглядываясь, непонимающие и злые.

В зал тем временем начали собираться последние из патрулей, показались даже не-стражники в жёлто-синих униформах. На лестнице раздались лязгающие шаги брата Тиберия и его недовольный чем-то голос.

Вблизи Маргрис Нострарри оказалась немного ниже Каэро, но это не играло роли. Она посмотрела на сиринэ, охватив его, всецело, единственным взглядом, классифицировав, разделив на полезные и бесполезные части, оценив и те, и другие, разложив по полочками, снабдив всеми нужными ярлыками. Маргрис выслушала всё, что он желал сказать, но в ответ уделила ему ровно столько времени сколько он заслуживал.

- Я не знаю кто вы и каким образом сюда попали, но расследовать здесь нечего. - Ударение, индикатор местности, точки в пространстве, местоположения. - Здание эвакуируется полностью. Если вы числитесь в штате этот день будет засчитан как рабочий, с полной оплатой. Возражения не принимаются. Слухи об уничтожение города - пропаганда Принца, призванная посеять панику в рядах горожан, чтобы он мог легко захватить власть под видом спасителя. Старый трюк аристократии. Портал выводит в город - после этого вы не моя ответственность.

С этими словами, Маргрис Нострарри развернулась на каблуках и ушла в зал гильдий, где первые из последних клерков начали поодиночке исчезать в обрамлённом молниями провале. Ферг был рядом с входом, и немного переминался с ноги на ногу, и смотрел почему-то не на портал как проявление его любимой Эббы и/или путь к спасению, но на Ариэль, которая вместе с белокурой секретаршей отмечала в списках каждого из уходящих клерков, каждого из стражников, каждого из добровольных помощников о которых была хоть какая-то информация

Чтобы никто не был потерян, или брошен, или забыт.

Мастерица подняла голову от списков и слабой улыбкой приветствовала подходящую Нострарри, которая даже замедлила свой решительный шаг. Старшая женщина о чём-то сказала младшей, размашисто прожестикулировала в сторону входа, Ариэль посмотрела туда... лицо её прояснилось, когда она увидела последних из уходящих, и среди них Каэро, Омни и Ферга. Белокурая секретарша бросила на троицу единственный напряженно-профессиональный взгляд и вновь уткнулась в сверку бумаг с бумагами.

- Я очень рада что вы здесь. - Начала Мастерица без предисловий, когда троица подошла ближе. Прошедшая ночь по виду никак не сказалась на ней, лишь в уголках глаз залегла усталость. В свете молний портала изумрудно-зелёное платье Ариэль казалось почти синим.

- Всё началось так быстро, я даже не успела выслать вам курьера с известием что не стоит сюда приходить. Это какое-то безумие...

- Ты знаешь кто за этим стоит, Ариэль. Наше высокопревосходство, Принц. - Едко отозвалась Норстрарри, с видимым усилием прикусив язык перед лицом служащих, чтобы не выдать несколько более красочных морских эпитетов в честь Белого Льва.

- У нас нет никаких доказательств и сейчас не время искать виновных, Маргрис. Безопасность людей - наш приоритет. - Старая женщина издевательски хмыкнула, но промолчала, и Мастерица вновь повернулась к троице. - Я понимаю что у вас много вопросов, и я представлю вас отцу Фунералису, конечно же, но пожалуйста, эвакуируйтесь вначале и мы продолжим уже с той стороны. Его силы не бесконечны, и я опасаюсь что даже он не сможет удержать портал открытым слишком долго.

- Сколько сколько потребуется, леди. - Раздался ровный голос священника, который даже не повернул головы, продожая удерживать сеть молний на ладони левой руки. Мастерица вздрогнула, Рита вздрогнула, Ферг вздрогнул (одна Маргрис не вздрогнула - требовалось больше чем голос чтобы испугать Маргрис Нострарри, что однажды в одиночку провела корабль сквозь шторм). Оба студента мимовольно вздрогнули. Было в этом голосе что-то от чего мускулы непроизвольно хотели дать стрекача.

Однако насчёт толстяка в пурпуре Каэро мог быть совершенно спокоен: высотой роста, устойчивостью позы и прямотой фигурой святой отец исключал какую-либо вероятность быть Тибриусом Орром, даже если долгополый камзол и широкий плащ-накидка в блеске молний превращали его в глыбообразный силуэт.

Пьющий, балалающий и благословляющий всех направо и налево третью беспробудную неделю возлияний Пластырь продрал один глаз, увидел гоблина в балетной пачке, спящего в обнимку с выкрашенным в таксишные "шашечки" дроу, и закрыл глаз. Но громыкхание металла, визгливый наглый голос феи и звон колокольчика на шее настолько напомнили несчётные утренние пробуждения детства, что Пластырь, машинально пробормотав "я сейчас, мама..." попытался завернуться поглубже в штору, в которой до того обитал.

Настойчивый звон колокольчика продолжался и в конце концов через туман до него дошло сказанное. Три поста! А уже один прозвучал, между прочим.

- ДМ, свет и опора мира, как всего три поста?! - Воздел он (обычно ясные, а ныне изрядно залитые) очи к предполагаемому небу. На предполагаемом небе не осталось так чтобы слишком много стропил и крыша готова была рухнуть прямо на Пластыря, поэтому он принялся причитать, одновременно бочком-бочком выбираясь из таверны.

- Я же мула ещё не манифестировал! Деньги не пересчитал! Карточку не догенерил после левелапа! Цветы в доме не полил! А социалить в таверне когда? А таинственные наниматели с их квестами? А сидеть за угловым столиком, меряться понтами и зыркать друг на друга? Это же святые традиции, святые, святые традиции!...

Но причитания причитаниями, а крыша грозила рухнуть, и почему-то у Пластыря возникло стойкое ощущение в копчике, что в этот раз Великий Мастерский Произвол не на его стороне. Подхватив по дороги целую жменю бумаги со стойки (вдруг копчик чесался по более прозаической причине? тратиться ещё не хватало), Пластырь вышел из таверны ровно на шаг, так, чисто формально чтобы быть снаружи, хотя надежда поучаствовать в священных партийных ритуалах ещё его не оставляла.

Трофейная штора волочилась за ним как знамя погибшего королевства.

Каэро, Ферг и Омни
(небольшое отступление по дороге к залу гильдий, Сигурд)

- Да кто её знает где она? - Сигурд раздражённо пожал плечами. - Небось бегает туда-сюда, хлопочет, собирает своих писак. Нет, чтобы на месте стояла, под должной охраной. Брат Тибериус агнец божий каких поискать, но с ним всё ж ей бы безопасней было. Про корабли никакие не знаю ничего, не слышал. Мы только отседова драпаем, в смысле, из канцелярщины этой.

(9:40 утра, в резиденции Мастерицы,у дверей зала гильдий)
Для чего Ариэль собирает писак стало ясно быстро, перед дверью зала гильдий. На неизбежно возникшие вопросы Сигурд, в присутствии другой стражи, предпочитал отмалчиваться, так что слово взял усатый эвр-капрал - капрал Больверд, если судить по словоохотливому-когда-других-рядом-нет Сигурду.

- Тихо-тихо-тихо... - Попытался он остановить поток вопросов хлынувших от Каэро и Омни, и не хлынувших от Ферга только потому что он собирался задавать ровно такие же вопросы. - Так, по порядку отвечаю - порядок он важен.
- Во-первых. - Капрал загнул толстый палец, говоря обстоятельно и медленно, хотя пыл Каэро и вызвал у него дружелюбное хмыканье в усы; некоторые стражники также явно не горели желанием поджимать хвосты и уходить.
- Эвакуация здания, не города. Мастерица сказала что дескать, работать всё равно нельзя, а жизни людей под угрозой. Мы уж хотели живой коридор через задний выход делать, а тут святой отец как раз подвернулся, и предложил типа, могу вывести людей в город вот энтак.

- Во-вторых, святой отец от нашей всематери Нокрии. - Капрал обстоятельно загнул второй толстый палец, а Сигурд снова сделал тайный знак от сглаза. - Прибыл, то бишь, для помощи.

- По личному одолжению. - Встрял один из стражников, худощавый и беловолосый эвр, кроме табарды стражника и двух коротких мечей на поясе иначе ничем не примечательный.

- Шыш! - Прикрикнул на него Больверд, - Не наше дело сплетничать как торговкам на базаре про какие-такие одолжения. Мы Стража, не Грифоны какие-то.

Это сравнение почему-то вызвало короткий, явно недружелюбный к Грифонам смешок среди остальных патрульных. Даже хмурый стражник, что стоял у самых дверей с алебардой, поневоле усмехнулся.

- В третьих, нихочешь эвакуироваться, так нихоти. - Больверд загнул третий палец, затем посмотрел на полусжатую ладонь и разжал полу-кулак. - Заныкайся в какой-нить укуток, будишь тут торчать пока с голоду не околеешь. Ну или может до завтра - не будут же все эти бесноватые прошенцы тут ночевать, я так думаю. - Он вздохнул и покачал головой. - И что только на них нашло? Говорил же, от канцелярщины этой одни проблемы.

В процессе дальнейшего разговора быстро выяснилось что под Командующим каждый стражник имеет ввиду одного-единственного человека: Тирелла Сорано, который явно где-то решает кризис и не может заниматься мелочами, так что вместо него сейчас В.И.О. капитан Л. Харед., и что нет, приказ о эвакуации здания отдала сама Ариэль, а никак не Сорано. На вопрос Каэро что до Принца, Сигурд (лишенный словоохотливости в присутствии других стражей) только пожал плечами и пробормотал дескать, у Прынца свой гарнизон есть, он ими командует и что он им накомандовал ему, простому стражнику, не известно.

Часть ответов на вопросы Омни была дана сама собой (поскольку эвакуации города не проводилось, соответственно корабли ни за какой купол не летали), но на ряд других капрал Больвед, по старшинству, снова дал ответы какие смог.

- Не видел никаких-таких магов, или алхимиков. - Усач кивнул в сторону двери. - Только святой отец тут. Если другие есть, мне о том не докладывают. Мы тут порядок поддерживать, а не грамоты Университетские проверять. А Ариэль она тама, - второй кивок на полуприкрытые двери. - Последних ждёт.

Словно выбрав этот момент нарочно, на лестнице раздались множественные шаги и недовольный гул голосов. Впереди всех, широкими, мужскими шагами вышагивала женщина в чёрном - невысокая, немолодая, с волосами наполовину эврского серебра, наполовину серебра лет, она держалась прямо как корабельная мачта. Резкостью выражения её лица и жестов можно было пускать кровь. Омни тут же узнал Маргрис Нострарри, гильдмастерицу гильдии корабелов и одну из ближайших соратниц Ариэль, особенно во всех делах политических.

За ней, недовольно переговариваясь, шло что-то около двадцати разномастных клерков под конвоем четырех стражников. В основном молодёжь, такие же незначительные должности как и сам Омни, но рафа к некоторому удивлению узнал среди них начальника Пятой Канцелярии, въедливого, требовательного, лебезящего перед высшим начальством старика, в котором ранее было сложно заподозрить храбреца.

- Это последние. - Голос у Маргрис Нострарри так никогда не избавился от хрипотцы, присущей морякам. Повинуясь её жесту, стража отступила от дверей и открыла створки пошире: Каэро и Ферг первыми и Омни чуть позже увидели портал. Высокий, змеящийся молниями овал в непроницаемую тьму, сама чернота которого казалось, заставляла смотрящего падать в себя, он выглядел чужеродным среди поспешно сдвинутых к стенам столов и кресел, среди разноцветных знамён гильдий и витражных стёкол. В остальном, его мощь была приуменьшена его видом - портал был прост и функционален и не нёс никаких столь любимых арканистами орнаментаций. Демон не держал его на ладони, не выглядел он и как дверь, обрамлённая рунами и загадками, не было возле него и внемировых стражей.

В сумерке огромного зала что был озарён единственным магическим светочем, Ариэль, в стороне от портала, выглядела белой звездой, её секретарша рядом сверяла какие-то списки. Высокая, тёмная фигура в странных одеяниях и в круглой, широкополой шляпе была повернута лицом к провалу в никуда, воздетой ладонью левой руки контролируя портал, что почти топил эту фигуру в своём сиянии.

- Капрал, собирайте своих людей. Предупредите брата Тиберия и его людей, что пора уходить. Мы сделаем объявление толпе как только все будут в безопасности. - Начала отдавать распоряжения Нострарри, бросив на троицу один взгляд, и мгновенно классифицировав как ещё одних подлежащих эвакуации. Стража начала поодиночке и парами вводить клерков в зал, кто-то побежал собирать остальных постовых, и Сигурд кивнул троице, дескать, двигаем.

Невер и Донте
(9:42 утра, порт Лейфа)

Орёл сияющей белой точкой взмыл ввысь и даже когда Донте видел его глазами лишь отрывочно, это всё равно было незабываемое зрелище. Лейф напоминал огромное поле-лабиринт разнообразнейших зданий, среди которых люди выглядели немогим крупней муравьёв. Он даже мельком заметил сам себя на причале, стоящего, подняв руку к небу рядом с Невером и печально поникшим Лихайе, который слышал мысли своего вызвателя, но никак не мог помочь ему с полётом.

Квинтус, немного приблизившись чтобы не орать через весь пирс, бросил взгляд на чёрный корабль и сплюнул, прямо в одну из выеденных в мостовой "сырных дыр".
- Наш, но прибыл из Граназара. "Песня Волн", чтоб её прах подрал. Принадлежала некоему Ларсу Марелссону, торговцу чаем, специями и разной тамошней редкостью, члену гильдии пряностей и специй третьего ранга. - Квинтус с отвращением посмотрел на статуи. - Мы послали наряд к нему домой и офис как только так сразу, и слышь, вся его семья убита, просто как диким зверем каким, в клочья, а сам он неизвестно где. Может даже среди этих статуй и стоит. - В слове "статуй" стражник делал ударение на последнем слоге. - Прибыл три дня назад. По таможенным записям вез специи, что дело для него было привычное, не первый раз. Пошлины уплатил, всё чин-по чину, контрабанды не обнаружено, и согласно отметке от магуя портового, какой-нить незаконной магии тоже.

Согласно проблескам орлиного зрения, статуй на палубе не было, но на ведущей из трюма лестнице застыло несколько людей в броске вверх, явно на помощь, и как минимум один из этих людей выглядел донельзя искаженно. Волак? Или просто фрагментированное орлиное зрение не давало рассмотреть что-либо правильно?

В этот интересный для себя момент времени Нат был занят тем что а) пытался не стукнуться башкой о слишком низкий потолок и б) аккуратно покормить паука, который решил что будет жить в вот этом углу комнаты. Закусив губу от волнения и старясь не повредить паутин, Нат пытался положить на ловчие сети своего соседа специально отобранную жирную личинку, коих за бойней в Финдаре обнаружилась позавчера аж целая сокровищница.

Паука он приметил в последний свой визит. Воин бывал в своих покоях редко, всё своё таскал с собой, спал обычно на полу, и пару последних недель вообще безвылазно сидел в этом самом Финдаре, ночуя там же. Так что вошедшего Надирда приветствовал не только запах застоявшейся пыли, но и запах грибов и рофов, которыми сам Нат пропах насквозь и для которого запаха эта комната была слишком тесной.

Работа внизу была интересной - рабы туда, рабы сюда, тут слегка стукнуть, там внушительно промолчать, тут кто-то умер, там кого-то наказывают, там кто-то не так посмотрел, грибы пятнадцати разных видов, грибной самогон двадцати двух, да и с рофами всегда как-то веселей - но работа занимала всё свободное время. Несколько раз Нат видел идущих откуда-то разведчиков и успевал перекинуться парой слов с Надирдом (единственным кто с ним из этой братии разговаривал), несколько раз видел марширующих куда-то солдат (никто из которых с ним не разговаривал вообще), но в остальном прошедший месяц был как загружен постоянно сменяющими друг друга событиями, что на какие-то новые знакомства (исключая постоянно угрюмых сослуживцев из числа условно свободных дроу) не оставалось времени.

Если не считать рофов. Их теперь Нат знал по именам что-то около пятиста морд.

Так что Нат, даже не успев узнать последние новости, решил поесть и отоспаться прежде чем завтра отправляться обратно. Возможно его история сложилась бы совсем иначе не реши его кто-то известить о грядущих больших переменах.

- О, приветствую! - С широкой улыбкой брякнул он, завидев знакомое лицо. Помахал ручищей, второй продолжая аккуратно держать личинку, машинально выпрямился и таки стукнулся башкой о потолок. - Какими судьбами в наших краях?

"Наши края" находились в том же здании, но, учитывая всё вышесказанное, с тем же успехом могли быть в другом городе или на луне.

Омни, Каэро, Кайдир и Ферг
(9:30 утра, практически у ворот резиденции Мастерицы)

Полусдавленный голос Омни утонул в гомоне толпы, но каэровский "выстрел в спину" заклинанием оказался неожиданно эффективным, и широкоплечая высокая женщина в зелёном платье и почти оторванном с головы капоте, что до того распихивала людей налево и направо локтями словно одоержимая, рухнула на пол как упавшее полено. В этот-то проём и ввинтился Каэро с Омни и Кайдир с Фергом, пробегая едва ли не по телу упавшей вперед, в первый ряд, под самые перекрестья копий, но тут кто-то заметил упавшую и поднял крик "Убили! убили!.."

Толпа всколыхнулась словно студень. В этот момент нервы Ферга не выдержали и чародей на ходу бросил позади себя Слово, что вспухло густым туманом, но в спешке забыл насколько то сейчас мощное и краем облака накрыло и самих студентов, и лестницу, и часть стражников - скромное десятифутовое облако развернулось почти вчетверо просторней.

Больше наощупь, больше по инстинктам наподобие тех, что вели птиц сквозь непогоду, Омни вытащил компанию на ступени, и, пока стража свистела в свистки больше наощупь, больше по опыту работы здесь, больше по автоматизму выхода и входа в эти самые двери много раз, сумел направить их внутрь.

За дверью к ним уже спешили стражники внутренней охраны, бело-зелёные табарды и несколько латников. На компанию уже нацелились, с неприятным звуком взводимых механизмов, арбалеты, как грубый голос произнес "Отставить".

Вчерашний телохранитель Ариэль, рослый бородач в доспехах с символом Нокрии, опустил руку, давая страже "вольно". С этим жестом опустились и арбалеты, довольно нехотя. Пальцы некоторых стражников просто прикипели к спусковому крючку.

- Их ждут. - Один из стражников продолжил держать компанию на прицеле, за что схлопотал латной перчаткой по шлему. - Их ждут, я сказал.

Хмурое лицо бородача было сейчас во власти противоречивых эмоций, одной из которых, однако, было облегчение. Может потому что дверь удалось захлопнуть перед тем как толпа ринулась внутрь.

Омни поразило насколько пустынным чувствовался большой холл. В первый момент он даже не сообразил что не хватает любопытных лиц сотрудников, выглядывающих из каждой двери. Не хватает даже просто распахнутых дверей, посетителей, топота ног, суеты приемной и офисов. Здесь были только стражники и они сами.

А Каэро заметил что в последнем рывке они как-то потеряли Кайдира. Вот он, был совсем рядом, а теперь его нет. Ферг, тяжело дыша, прижимал к себе переноску с своим жабом-фамилиаром, который тоже тяжело дышал, как если бы бежал всю эту дистанцию, но ни Вумника, ни самого Кайдира в холле не было.

Халита
(9:28:12 утра, улица Двух Мечей, четвёртый номер, дом дивинатора Зайфы и Проницательной Лисы)

Схватив и едва не зубами откупорив склянку, Халита влила в полу-рот, полу-морду Лисы зелье что на "чёрный день" пока Серый придерживал той голову.

Халита едва ли влила в файелейн четверть бутылки, как тело Лисы выгнулось аркой, когти закребли по полу, оставляя слабые белесые полосы. С помощью стражника студентка упорно долила остаток, зная что зелья правильно действуют только в правильных дозах, но как только была проглочена последняя капля, Лиса внезапно обмякла на полу без движения и, кажется, перестала дышать.

Из её тела поднялась легчайшая серая дымка, словно туман над осенним полем - не из какого-то конкретного источника, всё выглядело так, словно дымка выходила прямо сквозь поры кожи. Секунду-две серое облако висело над Лисой без движения, а затем одним внезапным вихрем вдруг сгустилось в туманную, но различимую фигуру стоящую у изголовья малолетней проницательницы.

Фигура формой напоминала человека, но этим сходство ограничивалось. Все цвета её были серыми, сквозь фигуру просвечивался комод и часть стола, и ноги фигуры явно таяли в ту же серую дымку.
Пространная хламида с капюшоном скрывала большую часть скелетообразного тела, однако реберная клетка была открыта взгляду и внутри неё, в самом центре зияла дыра, сквозь которую шли призрачные цепи, затем сковывающие руки фигуры с длинными когтистыми пальцами. Лицо фигуры было высохшим, и нельзя было сказать кому оно принадлежало бы при жизни, эвру, калдири, орку, троллю или даже рафа - если это существо вообще когда-либо было живым. В глазницах вместо глаз сияла мертвенная зелень.

- Сиеренна, ты вызвала меня не зная ни моей природы, ни моей цены. - Голос духа (а кем это ещё мог быть?) был негромким, но Халита слышала его очень ясно несмотря на как бы эхо, как если бы говорящий находился частично в совсем другом месте с холодными, высокими, каменными стенами. - Желаешь ли ты знать или то твоё желание отпустить меня, ничего не спрашивая, ничего не платя?

Получатели: Халита.

В высохшем жёлобе даже для взгляда охотника царила кромешная, пыльная тьма, крадущегося впереди Ирениуса впереди выдавало лишь тихое сопение, а Роско не было и вовсе слышно. Сопение усилилось когда дварф начал протискиваться вперед, но надо отдать ему должное - в каких бы тайных коридорах и скрытых будуарах не приобретал свой опыт менестрель, протискиваться в узкие лазы ему явно было не впервой. Энрике последовал за ним, стараясь не шуметь, ощупывая пальцами крошащуюся землю, что сужалась вокруг него словно сохнущая кожа пыточного сапога. Он двигался по два-пять сантиментров, подтаскивая за собой копьё, стараясь слиться с темнотой, несмотря на то, что никогда до того в жизни не пускал её далее некоей внутренней границы, не позволял по-настоящему стать с ним единым целым.

Энрике оставался слишком человеком. И поэтому когда он неловко зацепился копьём за какой-то невидимый высохший корень, то наделал шуму - немного, но достаточно чтобы вскоре сбоку и сверху от него послышались шаги приближающегося вафу-хай. Охотник, большей частью ещё снаружи от лаза, застыл и вжался в стену туннеля, как если бы это могло ему помочь. Явно Старая Кожа не был настолько глуп, чтобы поставить невидящего в темноте стража охранять дверь.

Халита
(около 9:28, улица Двух Мечей, четвёртый номер, дом дивинатора Зайфы и Проницательной Лисы)

До Халиты донесся едва слышный шум, и пока она отбирала склянки и концентрировалась на магии, Серый внёс Лису прямо в комнату. Малолетняя прорицательница висела в руках стражника как закутанная в балахон горжетка-переросток.
- У неё начались конвульсии. - Он положил рыжую на пол, придерживая той голову и взглянул на Халиту с хорошо контролируемой тревогой.

Торопливо завершённое Слово перевело неизвестную надпись как "Эссенция сияния непокорного".

Омни, Каэро, Ферг и Кайдир
(9:10 утра, неподалёку от резиденции Мастерицы

- А туман для прикрытия и под его прикрытием к входу? Он густой, но если заранее высчитать направление... - Предложил несмело Ферг, всё ещё не особо рвущийся испытывать на своей шкуре варинты один, два и три.

Аубек Аэгир, одетый для полной неприметности (коричневое, серое, ярчайший цыпляче-желтый с малиновым шарф) зашёл в "Дряхлого Пони" промочить горло. Относительно тихая обстановка пришлась ему по вкусу, и он просто ткнул сначала в нужную бутылку, затем в нужную закуску и затем положил на прилавок нужное количество медных монет, так и не произнеся не слова. Выбрав себе место неподалеку от тренькающей скрипки он сдвинул вниз закрывающий лицо шарф и принялся за еду и питьё, с любопытством рассматривая публику и делая мысленные заметки о тех заметках, которые планировал сделать поздней.

Мосстоун оказался чрезвычайно беден на тайные эззотерические знания – по крайней мере насколько Аубек мог о том судить. Ни тебе зарытых пирамид, ни скрытых – или даже обычных – библиотек, ни аномалий, заставляющих публику вскакивать ночами, ни культов, с которыми можно было бы поговорить о интересном. Его патрон обычно был спор на подсказки такого рода, но Размышляющий "молчал" уже четверть луны, и тихая спокойная гавань города с его пасторально-расовой резнёй начинала варлоку немного приедаться, как и здешняя, невероятно пресная еда. Если бы не его моральные обязанности перед Эритом и прискорбное отсутствие денег Мосстоун бы давно стал ещё одной лишь точкой на карте.

И говоря об моральных обязанностях перед Эритом – ребёнок, что крутился возле игральных столов, внезапно оказался совсем не ребёнком, а вполне себе тем самым халфлингом. Вот так совпадение. Не отводя взгляда от крошечного халфлинга, Аубек сделал ещё один долгий глоток, задумавшись над тем стоит ли формально представиться сразу или лучше дать этому Тарду делать то, что этот Тард явно хочет сейчас делать больше всего, поскольку представление могло затянуться надолго.

Халита
(около 9:20, улица Двух Мечей, четвёрный номер, дом дивинатора Зайфы и Проницательной Лисы)

Пылкая речь Халиты вызвала за дверью очередной приступ шебуршания и ворчания, слишком тихого, чтобы разобрать конкретные слова, однако Халите показалось что Проницательная Лиса с кем-то спорила.
Спустя некоторое время дверь начала нерешительно приотворяться, но, передумав почти тут же, рыжая помощница оракула резко дёрнула дверь на себя, пытаясь вновь её закрыть. Серый, терпению которого явно приходил конец, споро ударил в дверь плечом, навалился всей массой и по испытанному приёму, втиснул в зазор обутую в крепкий сапог ногу. После короткой борьбы, дверь была открыта.

Распахнутая дверь впустила в небольшую прихожую яркий луч света. Рыжая фигурка, закутанная в грязноватую хламиду, отскочила вглубь комнаты, сгорбилась и, закрывая лицо широким рукавом, зашипела. Ладонь у неё была неестественно, нечеловеческий узкой, с длинными тёмными когтями.

Тал уже было сделавший шаг, остановился и отрицательно покачал головой. Находиться в Гетто Изгоев без оружия значило приглашать рабство или смерть. К тому же, Джаелуилав Тала знал, расстались они мирно, и как глава банды Джаел мог совладать с одним воином, уж всяко в оплоте своего влияния.

– Он знает меня. – Тал не скрыл некоторого недоумения, поскольку ситуация была немного странной. Неужели Джаел действительно считает что Тал сдаст оружие? – Мы не враги. Если это не подходящее время, я могу придти в другой раз.

В первое время Эрих не чувствовал даже боли. Умом-то он понимал, что серьёзно ранен, и что меч скользкий совсем не от пота, но – искорёженное, зыбкое благословение – боль поначалу задержались, так что он смог машинально кивнуть Имлериху, одновременно на все его слова сразу, и дойти до прорванной баррикады, и вновь поднять оружие.

Получатели: Эрих `Ворона` Шмидт.
– Что-то внутри их. – Воспользовавшись краткой паузой между ордой и брешью как можно чётче произнес "Ворона", стараясь передать увиденное знание остальным пока была возможность. – Голод, но у всех одинаковый. Все эти мёртвые не сами по себе. Как аметистовая искра внутри каждого.

Какой от того знания был прок сам Эрих не знал. Разве что если кто-то переживет эту ночь, и вспомнит, и расшифрует странные слова, и что-то сделает. Может быть это будет куском мозаики, которая предотвратит такие ночи в будущем. Если бы Эрих мог надеятся по глупым причинам, он бы надеялся хотя бы на это.

На бреши ему хватало стойкости стоять и махать оружием, но удары выходили слабыми, щит тянул вниз, наконец-то пришла боль. Эрих как мог прикрывал Людвига и Робби, что сражались рядом, стараясь хотя бы не быть помехой товарищам, раз уж особо помощью быть не получалось.

Невер и Донте
(9:10 утра, порт Лейфа)

Пять минут прошли в напряженном, неуверенном молчании двух студентов, стоящих на краю сцены преступления.

Эрих выдернул из ножен меч скорей машинально. После увиденного, чёткого как никогда, он всё никак не мог придти в себя, как если бы душа нестойко цеплялась обратно к телу, как если бы он всё смотрел на себя со стороны, на себя, и сотоварищей, и побоище вокруг. Удивление Имлериха, боевой клич Ганса, гортанное дыхание Косматого, согнувшаяся словно сожженная спичка Сюзан, побелевшие лица – как отражения луны на тёмной воде – Робби, и Эрика, и остальные, и надвигающаяся лавина рук, и где-то среди всего этого он сам, одновременно хватающийся за меч и не чувствующий в ладони рукояти.

Получатели: Эрих `Ворона` Шмидт.

Ворона прошептал-выдохнул короткую молитву и вышел вперед, заслоняя Сюзан. Изготовил щит, поднял меч рубить тысячи рук смерти (или шеи, или куда достанет). Его трясло, но взгляд у вечного невротика Шмидта был почему-то спокойный.

– Держите строй, как только можно. – Прохрипел-попросил он.

Странно, но некоторые мертвяки (людьми эти, ещё утром говорящие, смеющиеся, ссорящиеся, гладящие детей и кошек тела назвать уже не получалось) бежали вроде бы мимо сражающихся, даже если могли найти живые цели. Словно их тянуло куда-то в город, куда-то ещё. Или показалось?

Эрих очень хотел расспросить Геогра побольше. Нет, его совсем не утешало что Георг сказал о смерти, совсем нет, нисколько. Машинально он нащупал на поясе меч и вцепился в потёртые ножны, что защищали лезвие, как если бы это помогло вернуть мир к утренней норме.

Получатели: Эрих `Ворона` Шмидт.
На площади мысли "Вороны" заметались, он попытался понять что же он видит. При монастыре был госпиталь, и там явно что-то произошло. Вон, монахини (монахини же?) между людьми ходят, перевязывают, явно кто-то ранен. Тёмные пятна, апатичные люди, не апатичные люди, нервничающие солдаты. Кто-то остались внутри (госпиталя?) в том числе и дети. Что-то там произошло и, судя по репликам Имлериха, он отлично понимал что именно, знал природу напасти.

Вспышка проказы? Лихорадки? Чумы? Им придётся убивать больных, пока зараза не поглотила весь город?

При мысле о чуме в нутре у Эриха всё свело особенно судорожным страхом. Кроме милости Единого (или того, другого) от чумы не было спасения. Но почему тогда раненные, откуда? Было ли что-то хуже чумы? Если это болезнь, второй госпиталь в картину вписывался, но трактир? Бедняцкая кормушка у колокольни? Что бы не происходило, это было в четырёх местах, почти одновременно, как минимум в двух связанных с лечением, и в двух с едой, и всех одинаково бедных, но Эриху не было понять, пока никак не было понять что это, откуда, и какая между ними связь.

Он попытался рассмотреть, что именно происходит среди людей и запятанных белых фигур, но лунный свет и глубокие тени – факелы были как будто совсем незаметны – сбивали все детали, отчего площадь в глазах стражника выглядела как ломанный, дергающийся витраж. Когда вокруг них сомкнулись тихие стены (где звуки шагов той истерической женщины, что побежала вперед буквально перед ними, где они, почему так тихо?) Шмидт машинально повернул голову, попытавшись глянуть назад, но было уже поздно.

– Сэр. – Рискнул обратится он, когда слова ван Даарена повисли над отрядом. "Пекло", "расходный материал", "воины"... это слова войны, не городской потасовки, не даже усмирения бунта или восстания. Десятник знал. У Эриха мелькнула мысль что возможно это всё происходило в Городе не в первый раз. – С кем... мы будем сражаться, сэр?

Увы, но его ломанное горло в момент волнения превратило слова в месиво каркающих звуков.

Шиолта
(примерно 9:15, в доме Дилена Малди)

Уверения Шиолты окончательно убедили Лиуву, и та захлопотала и суетливо проведя Шиолту наверх к кабинету, вернулась с двумя письмами на имя Дилена. Ещё идя по первому этажу, Шиолта не могла не заметить разбросанные в гостинной перья из выпотрошенной зачем-то подушки, но, вновь оказавшись в кабинете отца, увиденное отошло на задний план и само собой немного забылось.

Практически ничего не изменилось. Книги, собранные редкости на полочках, кресло и стол с разложенными там книгами, чернильница с пером там же, и огромный кристалл за столом, в котором покоился спящий магистр. Разве что бутылка вина и бокалы исчезли, – а так, знакомый запах, знакомые цвета, семейный портрет над входом, полузадёрнутые шторы, пробивающийся сквозь которые солнечный луч бросал на стены розовые блики.

Лиува собралась на удивление споренько и, замерев на пороге, уже в плаще и шляпке, передала Шиолте два поступивших письма и все ключи от дома, которые у неё только были.

– Берегите себя и мастера Дилена. Да хранят вас боги. – Пожелала она молодой колдунье, переминаясь с ноги на ногу, отчего рыжие перья в шляпке немного подрагивали; из внушительных габаритов сумочки торчала ручка зонтика, края пялец для вышивания, горлышко какой-то бутылки и тесёмки побросанного туда же в спешке чепчика.

Тал поскреб подбородок. Не то, чтобы "банды" и "взаимопомощь ради спасения города" в его представлении сильно совмещались, даже идею Маснала он поддерживал всецело. Просто если уж бард хотел вести переговоры с наёмниками вроде них самих, он должен был понимать что наёмники а) в первую очередь заботятся о собственной шкуре и б) служат тому кто платит больше.

– Джаелуилав и его команда. Я работал с ними до того как перешёл сюда. Джаелуилав маг, умный и сдержанный, в команде примерно десяток, кто лучше, кто хуже, все дроу, но работают вместе неплохо. Ножами друг друга не тыкали, доли более-менее честные. Но они за большие дела не брались. По крайней мере тогда.

Тал поморщился от воспоминаний.
– Есть ещё Квуевол, прозвище "Храмовник", и его банда. Эти из трущоб, самого низа. Если какое грязное дело, то можно им. Поговаривают что сам Квуевол ест других дроу. Он чокнутый. Но сильный. Сильней огра может быть. В бою пеной исходит. – Тал почему-то бросил взгляд на Фаруиса, но, судя по выражению лица, явно счёл чародея заметно более вменяемым из двух. – Кинул меня на деньги. В банде постоянный срач, но все Храмовника боятся. Альянсы взаимопомощи это не совсем к нему.

Шиолта
(время около 8:30 утра, рядом с Абсолютной Защитой Университета)

Получатели: Шиолта.

Отряды стражи распределялись сквозь город очень особенным образом. Эрих не был великим мыслителем или стратегом, но его соображаловки хватало чтобы оценить хирургические точки в которые был назначен отряд. Дворцовая стена и места у внешней стены. Словно оцеплять буйствующий трактир, с переднего и заднего входа, только тут не трактир, а целых город. Внешняя стена и дворец, и стража между теми и другими.

Или мятеж, или подавление мятежа. Или может быть погром, всегородской погром на полукрово... нет, такое не доверили бы Имлериху.

Эрих зыркнул на вышагивающего рядом Геогра, который по сравнению с Вороной выглядел просто как остров достоинства и спокойствия. Не удержался и спросил у Косматого, тихо, словно заговорщик, чтобы не нарваться на Имлерихово "разговорчики в строю!"

– Ты видел что? Что знаешь? У меня нутро выворачивает от этой ночи.

Материализовавшаяся элементаль была похожа на кошку, но её движения имели мало общего с движениями живого существа. Неожиданный удар каменной лапы прорвал кожу и мышцы – однако человеческая кровь была не заметна на чёрном мраморе и воин в алой краске даже не вскрикнул, словно кукла в театре взамен быстро повернувшись и всадив копьё в вызванное создание. Всадил бы, точней – если бы секундой ранее элементаль не подпрыгнула и затем не нырнула в землю, словно рыба в воду, не оставив за собой даже следа. Не найдя немедленной цели воин в алом поверх алого, взамен атаковал Энрике, но охотник не мог не заметить что впервые за всё время выражение лица воина в алом слегка изменилось: он прищурил глаза, что-то вроде недоумения или непонимания эхом прошло через черты и наконечник копья качнулся в сторону, как если бы воин в алом не видел точно куда наносить удар.

В дверном проёме хижины было тесно: безоружный воин в алом снёс сильный удар без малейшей реакции и вцепился в копье, выкручивая его из рук Энрике с неожиданной силой. Сражаясь, Энрике пропустил удар в бедро от уже ранненого элементалью вафу хая: плотная одежда спасла, но лишь немного. Рядом с ним старая изуродованная женщина продолжала полнить воздух калечащим пеплом, однако внезапно тени вокруг неё странно изогнулись. Потянуло болотной гнилью, самым краем глаза Энрике уловил гнилостные огни, и внезапно искалеченная старая женщина рухнула словно подрубленная – что бы не делала Чёрная Мамба, что бы не шептала, это явно подействовало.

Запутанный в лиане воин попытался достать Ирениуса копьём, но тот, словно танцуя, шагнул в сторону и, прыгнул на противника Джошуа, навалившись всей массой и разорвав тому плечо. Тот попытался было отползти в сторону и встать, но этим лишь навлек на себя ещё больше боли.

– Грубые методы, но надеюсь месье не будет привередничать. – Менестреля было плохо слышно за агонизирующими воплями поверженного воина, но внезапно позиция искателей в этом бою стала куда лучше: оба воина в алом были серьёзно ранены, старая женщина ничего не делала, а из трех оставшихся в живых лишь один сохранял полную свободу движений. Этот третий подумал было атаковать жуткого монстрочеловека, пока тот был занят его соплеменником, но на этом пути стоял Джошуа, а Джошуа внушал чернокожему воину сверхъестественный страх (не говоря уже о том, что в том направлении была ведьма с дурным, наводящим порчу глазом), поэтому скорей инстиктивно чем по расчёту, третий воин попытался освободить себе дорогу прочь из хижины, атакуя Энрике с отчаяньем больше чем мастерством и едва не вонзив копье в входной косяк. Азарант, не рискуя сильно приближаться к старухе, сделал пробный шаг вперед и кинул в лежащего на земле воина кислотой, добавляя к крови запах жженной химикалиями плоти, но прекращая крики.

Получатели: Эрих `Ворона` Шмидт.
Уставившийся было в никуда прямо посреди игры Эрих быстро-быстро заморгал и хрипло закашлялся, как если бы пытался схаркнуть метафизическое чувство ужаса, что на пару секунд парализовало его чуть ли не всецело. Голос сотника Крейга, обычно предвещающий вахты, построения, наряды и ещё раз наряды, звучал сейчас благословенными трубами Спасителя – и бодрствующие, и спящие стражники смотрели на сотника и слушали сотника, и приказы сотника были просты, понятны и требовали немедленного выполнения.

Слушать сотника. Эрих слушал сотника. Слушать сотника просто. Сотник говорит "готовится к построению" – и Эрих слушал и готовился к построению. Плевать что ночь, построение значит построение. Бросить карты на стол (благо ему опять везло, никто не будет против не проиграться), трусцой двинуть к оружейной, собраться. Когда что-то делаешь, можно не думать.

Наново перемотанные портянки, сапоги, поддоспешник, броня, поножи-наручи-оплечи, пояса, перевязь, ножны, меч, щит, шлем. Святой оберег на месте, под рубашкой. Фляга на месте. Факел, практически пустой подсумок. Можно собираться машинально, быстро, без разговоров, и в толпе лязга и движения можно совладать с собой, можно молчать, можно быть одним из толпы, одним из тех кто ни черта не чувствует кроме обыденного, можно собраться с силами и засунуть дурные предчувствия за язык, и выйти на плац, и стать где велено, весь такой обычный, и ни слова не сказа...

– Дурная ночь будет сегодня, гнилая. – "Каркнул" Эрих вполголоса, не сдержавшись, и тут же в буквальном смысле прикусил себе язык чтобы не ляпнуть и дальше чего лишнего. Это не чирьи предсказывать, и не отлетевшую в кого-то подкову. Псы не воют так отчаянно просто на дерьмовую погоду. Решат ещё что он сам беду кличет-привечает.

В том, что беда будет Эрих не сомневался. Под белым зрачком луны было немало света, но и тени оттого казались гуще чем обычно.

Жемчужина исчезла в кошеле Сенора.

– Доброй ночи, Хелегиэль, dearme aen a'caelme tedd. – Он попрощался с эльфийкой и – коротким, вежливым кивком – с остальными. Уходя вслед за Шейрен, он задержался на шаге, чтобы поправить застежки плаща и закутать шарфом лицо перед тем как выходить на ночной холод. Если бы не рост, зимняя одежда сделала бы Сенора и вовсе неузнаваемым.

Ветер, завывающий так, что почти заглушал звон полуночного колокола. Неба не видно, но тысяча звезд впивается в лицо на каждом шаге. Как и всякий дамариец Сенор был привычен к зиме, и в другое время даже приветствовал бы некий вызов в этой обжигающе-холодной погоде, но в полночную вьюгу долговязого бывшего разведчика шатало по улице как разболтанный флюгер, и он был искренне рад вновь оказаться в стенах жилища. По сравнению с погодой снаружи даже мансандра теперь казалась Калимшаном.

В своей комнате он ориентировался на ощупь, не зажигая огня, но, кроме как ложиться спать, делать больше было нечего; по привычке, от которой Сенор так и не избавился после войны, оба ножа ночевали рядом с ним, в пределах хвата.

– Сейчас, месье Штутзер, сейчас всё будет. Эх, была ни была... – Ирениус на своём столбе закрыл глаза и глубоко вдохнул, затем выдохнул, потом ещё раз вдохнул и выдохнул, потом ещё раз – и когда он открыл глаза, они заискрились зелёно-золотыми искрами. Его плечи раздались в стороны и дварф начал расти, заставляя веревки с натугой скрипеть в попытке его удержать. В эту же самую секунду время и пространство вокруг халфлинга пошло волнами, словно от брошенного по воде камня – его сознание на бесконечно долгие секунды упало в безбрежный океан Парадокса и тут же вынырнуло обратно, яркой, трепещущей искрой прокладывая дорогу в родной мир для вызываемого им существа. В этот раз тошнота и боль в желудке была существенно слабей, и Майло удалось удержать концентрацию и проложить путь до самой-самой реальности.

Из-под потолка хижины брызнул ярчайший свет, сияние нездешних солнц раскрошило тени надвое, натрое, на десятки крошечных частей, в которых вместо черноты поплыли фрагменты невероятно голубого неба и белоснежных облаков. Воины в алой краске как один, вскинули головы, не мигая взглянув на новое солнце – не больше метра в диаметре – что засветилось под потолком, переливающейся мелодией знаменуя своё появление.


Снаружи раздались крики тревоги, и Джошуа начал выпутываться из ослабленных странным свёртком веревок, но в это время слева от него раздался низкий рык, и массивный, серо-чёрно-серый волкочеловек с треском рванул узы, наконец-то освобождаясь. Прыжком оказавшись возле Энрике, он посмотрел сверху вниз прямо в глаза прославленного охотника на чудовищ (глаза у верволка были искрящегося, золотисто-зелёного цвета) и на удивление хорошо поставленным басом произнес.

– Что ж, месье Штутзер, я сильно надеюсь что мой пример докажет вам что не все чудовища звери. – После чего одним рывком когтистой лапы порвал удерживающие дхампира веревки словно те были сделаны из бумаги и повернулся к Азаранту, намереваясь освободить пробормотавшего что-то про себя несколько оцепеневшего дроу.

В этот момент воины в алой краске как по команде метнули копья, целясь в светящееся солнце, но оба копья отскочили безболезненно от сгустка света. В хижину вбежало двое из охранников снаружи, но один из них тут же икнул от страха и руки его затряслись, едва удерживая копье – сложно сказать, аура ли слишком энтузиазменного дружелюбия от светоча была тому причиной, освобождающиеся пленники или здоровенный волколак, который отвесил ему мимолетный поклон, широко осклабившись во всю свою пасть.

Второй, быстро смекнув что за удравших пленников с него в буквальном смысле снимут кожу, атаковал ближайшего из ещё связанных, коим оказался Джошуа, древком копья сильно стукнув Стиллмэна по голове. Второй попытался проделать тоже самое с Энрике, но освободившийся охотник успел вовремя увернуться от трясущихся рук. Чёрная Мамба извивалась в быстро рвущихся верёвках, услышала как третий из стражников снаружи орёт "Кumleta! KULETA MBWA!!! SASA!!!"

Двадцать первого июня, ровно в четыре часа утра, в городе Лейфе, вне радужной сферы Университета каждый уцелевший маг, адепт, ведун или подмастерье оккультных наук пережили краткий момент бездонной тревоги.

Кто-то спал в этот момент: в перерыве между тониками подрёмывал на раскладушке в недрах лаборатории, раскинув крылья посапывал в не вполне собственной, но вполне уже родной кровати, укрывшись одеялом смотрел сны, оставив загадки и таинственные послания на утро, или же спал сном праведника, уверенный в собственной безопасности. Кто-то мерял шагами комнату, считая секунды, сжимая в нервной руке посох и кидая взгляды на светлеющие даже в темноте двери. Кто-то предавался усладам тела под шелковыми простынями, кто-то, поминутно сверяясь с древним томом, старательно возводил магические барьеры, кто-то смешивал в ступе травы с таинственными свойствами, способные исцелить также легко как и убить. Все адепты сквозь явь и сон почувствовали как сквозь них прошла незнакомая вибрация, глубоким набатом заставившая откликнуться всё естество.

Так собаки чуют звуки, неслышные человеческим ухом. Так крысы знают что пора бежать с корабля когда удалые моряки ещё глушат грог на верхних палубах. Так птицы чуют направление ветра прежде чем взмахнуть крыльями.

Инстикт.
В данном случае страха.
Словно каждая частица крови вдруг, на миг, обрела свой собственный голос и закричала от ужаса.

Во снах Невера белотелые люди с алыми ладонями, с алыми лицами, с алыми языками жгли костёр под грудой камней, под усмешкой злого солнца.
Каэро в поисках зелёной искры бродил бесконечными лабиринтами, набухшими лиловым, ускользающим света, и лабиринт смыкался вокруг него защитной-удушающей-защитной раковиной, уничтожая пути назад.
В снах Омни поддерживающие Ирель кристаллы неожиданно налились алым и лопнули, обрекая весь континент на немедленную катастрофу, и самих рафа на быстрое вырождение.

Просперо, бодрствующий и ждущий именно этого часа, увидел как хитроумные арканные часы замерли на несколько секунд прежде чем двинуться вновь. Как и днём ранее повсеместно по городу мигнули и вскоре вновь зажглись арканные светочи, ослабели и вновь возобновили работу арканные замки, слегка осели годами назад выколдованные материалы домов и стен. Кто-то улучил момент и открыл дверь, что до того не открывалась десятилетиями.

Неведомо для многих, это мгновение ужаса было одним из самых простых, самых естественных явлений в жизни любого человека.
Стуком пульса. Вторым ударом неизвестного сердца. Ещё день, ещё один такой удар – и спящий не сможет не проснуться.

* * *

Когда студенты (кто раньше, кто позже) проснулись каждый в своих аппартаментах и, мигая, зевая и потягиваясь, вышли, посмотрели или случайный взгляд на улицу, их – и только их взгляду, взгляду людей с по-настоящему раскрытым флоигмом – предстало раскинувшееся над Лейфом безмятежное небо.

Розового, сияющего словно грань кристалла, цвета.

Каэро
(в пабе "Огровый подвал")

Хмыканье Тегана было явно скептическим; погонщик вновь окинул Каэро оценивающим взглядом и остался невпечатлен увиденным.

– Драться нужно уметь всем. – Сказал он с надзидательностью, которую даже не пытался скрыть. – Здесь, за стенами, под колпаком, люди забывают что значит жить, цепляясь за жизнь каждую минуту. Если пойдешь с нами, парень, ты должен уметь нести свой собственный вес. Никто сопельки утирать не будет.

Он выпил остаток стакана залпом, в то время как Каэро говорил вновь.

– Парень, мне абсолютно на*ть на то, какие у кого причины и поводы. Кто, кому, за сколько. Обоснованные, необоснованные, все это одна грязь. Любой при власти найдет правильные слова, чтобы прикрыть свою задницу, в любом случае. Да что там задницу, – он махнул стаканом, улыбаясь широко, но взгляд у него был резким, совсем не смеющимся. – Небось то, что делается, это для вашего же собственного блага, а вы, дурачье, своего же счастья не понимаете...

– Теган, всё, тебе хватит! Давай сюда чарку! – Решительно перебила его Кара, и попыталась отнять стакан, который, караванщик, с завидным для его лет проворством и явно дразнясь, перекидывал из ладони в ладонь пару секунд вне досягаемости обширной барменши – но как только начало казаться что терпение Кары вот-вот лопнет, отдал стакан. Хрипло засмеялся и поднялся, нахлобучивая шляпу, собираясь уходить. Отчего-то подмигнул Каэро, как если бы он и сиринэ вдруг были заговорщиками в одной конспирации.

– Вишь? Это тоже, типа, для моего всё блага. – Он ткнул пальцем через плечо в сторону баршменши, которая только фыркнула, и принялась демонстративно оттирать злополучный стакан. – Хочешь двигать с нами, приходи на рассвете в "Перекресток", что у западных ворот, ждать не будем.

Поджидая остальных, Сенор медленно тянул дешевое вино – не черта здешней знаменитой медовухе, оно позволяло по крайней мере выглядеть к месту пока к "Рылу вепря" сходились те немногие, кого ему удалось собрать.

За окнами тихо урчал снегопад, пробуя горло к вою ночной метели. Таверна была практически пуста, и отсутствие обычного гомона, для Сенора как завсегдатая "Вепря", только подчёркивало эту пустоту: не звенели кружки, никто не срывал горло, перекрикивая чей-то смех, не сновали разносчики, в углу никто не наигрывал на расстроенной лютне "Золотые сады Рашемена". Чтобы заполнить пробелы между столами, чтобы соединить отдельные компании, чтобы сумбурной сумятицей своего присутствия превратить публичное место, ничей-не-дом в что-то большее чем просто стены и крыша, нужны были люди.

Но сегодня люди выбрали настоящие дома. Семьи, родные очаги, близкое и знакомое. И печники, и пьяница, и неизвестные с кружками, и он сам оттого оставались в пустой таверне островками, каждый сам по себе.

Сенор выглядел так, словно не спал несколько дней, но впервые за полгода он не выглядел слишком отлично от прочих горожан. Под воротами города не стояла армия немёртвых, блистательный король-герой находился тут же в столице, и настроение переживших войну дамарийцев ещё было высоким, невзирая на карантин и долгую непогоду – но страх, сомнения и бессонница постепенно подтачивали даже тех, кто пережил властвование Дженги. И здесь, в отличие от войны, не было врага. Не было кого-то, кого, как немёртвых или чудовищ, можно было ткнуть копьем, придавить камнями или сбросить с обрыва. Слухи о новых жертвах ползли по городу и вместе с этим в щели, словно холодный ветер, струился страх.

Тряхнув шевелюрой Сенор сделал глоток вина, обвёл взглядом зал, поправил узел шарфа на тщательно укутанной в этот самый шарф стеклянной банке, что стояла тут же на столе. Свободным в банке оставалось только горлышко, и из горлышка время от времени доносилось бодрое попискивание. Вот уж кому было совершенно наплевать на всех королей, немёртвых или иначе. Что ж, может быть и тем, кого Сенор смог зазвать на сомнительное начинание, тоже будет не до страха.

Лиам тем временем присматривался к тому же мечу что приметился Кораясу, но присматривался с чисто практической точки зрения, оценивая качество металла и ковки. Сам Однорогий, будучи кузнецом, всех тонкостей оружейного дела не знал, но дрянное железо от хорошей поковки отличить мог, как рукоять насаживалась разбирался (на деле не такая уж большая разница между долотом и мечом, как ни странно), и металл на "пузырьки" простукать тоже умел. Ну, чтобы если полуэльф-забулдыга решится-таки потратить кучу денег на потенциально лучшее оружие, он по крайней мере не потратил их на полный отстой.

Шиолта, Халита, Невер и Донте (+Лихайе)
(в жасминовом парке подле места ритуала)

Сколько не старался Донте, он не смог разглядеть никакой белой линии – лишь подавляющее бронзовое сияние Гобей над головой, столь близкое и могущественное, что от него рябило в глазах. Об магии и линиях он вспомнил лишь то, что из Драконьих Линий можно было "зачерпнуть" магию, и таким образом усилить собственные чары. Чем ближе были характер Линии и характер заклинания, тем проще был этот процесс, но среди Четырех Драконьих Процессов (академически известных как Кернирование, Восстановление, Метаморфоза и Освобождение, а среди студентов, соответственно, как "брось", "кусь", "хвать" и "шмяк") этот (Метаморфоза) был самым-самым опасным. Даже Освобождение (который "шмяк"), "рвущее" силу Драконьей Линии, словно пьяный менестрель рвет струны, и позволяющее магии течь в непредсказуемой и свободной какофонии, лично для самого мага был заметно менее опасен чем "хвать"-Метаморфоза, которая при малейшей ошибке могла выжечь мага не хуже Драконьего Шторма. Но имело ли всё это значение для пришельца извне, что пользовался бессмысленной и парадоксальной магией? На этот вопрос ни Донте, ни Лихайе не знали ответа.

Пока Шиолта нюхала жасмин и поправляла волосы, а Донте с Лихайе бродили кругами и думали о возвышенном (Донте о магии, Лихайе о еде), Халита и Невер, как два заправских два любителя демонопатологоанатомии рассматривали препарированного демона. Запах и вид ещё свежих, влажно блестящих внутренностей, вываленных на брусчатку, заставили желудки обоих студентов подскочить к соответствующему горлу каждого. Несмотря на это, Халита почти сразу, и Невер чуть позже поняли что да, внутренности демона соотнесены с некоторыми узлами диаграммы, причем соотнесены в буквальном смысле: вытащены, вытянуты, выкручены и соотнесены.

Все соотносимые внутренности демона (то есть кишки, в основной своей воняющей поблескивающей массе кишки) были соотнесены, но не со всеми узлами (не хватало кишок?), однако какую-то закономерность между теми узлами что были затронуты и нет, Халита и Невер не уловили. Больше алых чем белых пересечений, то оказался единственный чёткий факт; затронутые внутренностями пересечения не были даже симметричны. С помощью Невера ведьма легко установила, что надрезы не наносились когтем, но скорей чем-то вроде скальпеля или тонкого, хорошо отточенного лезвия – в отличие от вскрытой грудной клетки и полости, здесь явно работали не когтями, а точным инструментом. И каждый разрез в кишках (влажных, поблескивающих, воняющих кишках) совпадал с узлом на котором этот фрагмент кишок покоился.

– На них не написано, конечно, но что мы сможем им предложить в переговорах? – Огладил бороду Ирениус; лицо менестреля выражало сомнение. – Они явно злы и явно обладают преимуществом. В этой осыпающейся пещере, например, мы не можем сидеть вечно, у них численное превосходство, и мы-таки убили их бога: врядли право всех людей не быть пожранными богами значит для них больше чем комариный писк.

Чёрная Мамба тем временем взяла инициативу в свои руки, оставив бесполезных мужчин за спиной. Окруженная шевелящимися лианами, ведьма стала на пороге меж дверьми, обрамлённая ими словно рамой картины и получила возможность собственными глазами наблюдать устремлённое на неё оружие. В отличие от менестреля у ведьмы не было времени сосчитать копья, но то, что видимых воинов было не меньше двух дюжин понималось само собой. Ближашие находилась более-менее на открытом пространстве возле двери, и Черная Мамба могла различить ещё нескольких, что скрывались среди кустарников и уплотняющихся джунглей; в остальном ей оставалось полагаться на подсчёт Ирениуса. Дварф был прав и в другом: в воинах было что-то неестественое. Появившись вот так видимо неся в себе силу побежденного божества, Чёрная Мамба не заметила ни единого проблеска страха, ни единого – почитания или уважения. Подведённые алым, слегка выпученные темные глаза, видимые на тёмной коже по проблескам белков, смотрели на неё как на цель, и что-то неестественное было в том как кривились рты воинов, в том, как напряжены были их позы. Красная краска в резких, злых линиях на их телах, струящаяся от глаз до скул и далее к рукам и ногам, раскрывающаяся рисунками черепов на их телах... ведьма неожиданно вспомнила что в дальних племенах шаманы знали как смешивать краску с ягодами, растущими на полях битв, так что воины шли в бой, не ведая страха, не испытывая сомнений, не чувствуя боли, их тела становились холодными словно лёд и после окончания битвы даже женщины не могли их отогреть окончательно, в мыслях таких воинов навсегда поселялась смерть; два или три применения такой краски делало мужчин wafu hai, живыми мёртвыми, с бьющимися сердцами и мёртвыми мыслями. Но такая краска значило могущественного шамана – и, словно угадав её мысли, над поляной поплыл голос.

Описать этот голос в чисто человеческих терминах было бы невозможно. Он был хриплым, весьма низким и мужским, но сказать лишь это значило сказать, скажем, о пауке-отшельнике что что он восьминог, забыв про медовую прозрачность его лап и смертельный яд его жвал. Описать этот голос полностью можно было только через нечеловеческие феномены: он сочился словно туман, не имея видимого источника, он был вкрадчив словно зарывающееся под кожу насекомое, он нес в себе скрежет кости о кость и властность смерти.

– Bwana wako. – Засмеялся голос сухим, едким смешком, и затем продолжил на несколько ломанном, достаточно архаичном языке Семи Королевств. – Я говорить ваш язык, чтобы все за тобой понимать, что я сказал, ведьма. Вы все сдаваться мирно-мирно.

– Если надпись нанесена магией, я могу еёную прочесть если свиток есть нужный. Ну или выучить чару сам со свитка же, на будущее, но это, соррь, не раньше завтра никак. – Ответил Рикке Лиам, который с упоительным интересом рассматривал все эти крестики-нолики-царапины-и-изображения-различного-рода-достоинств-со-всех-краёв-мультиверсума, и заодно пытался понять знает ли что-либо засевший в его мозгах призрак эха души дедули обо всей этой каше. Он (в смысле, дедуля) был, похоже, подкованным как раз в таких штуках. Кому как не седобородому мозги пудрить себе всякими шифрами?

– Вон тот тип что тут ошивается часто, может знать что тут и как, и кто тут что пишет – Однорогий едва-едва, не поворачивая головы кивнул в сторону стены, где ныкался любопытный субьект. – Но он либо захочет бабок, либо будет трепать ненужное, либо заложит нас кому ещё, либо – чего вероятней – всё сразу.

Чего интересно было Лиаму, так это то, что все их контакты были среди фракций и мест, скажем так, невысокого полёта. Хаоситеки, Мертвечилы, Блеклые с Заставы плюс Трущобы и Ночной Рынок – не те места, куда ты поведёшь девушку с округа Леди (по крайней мере не каждую девушку с округа Леди).

Рассматривая тысячи пометок, Лиам задумался над тем, какого рода типы из списка контактов могли тусоваться в какого рода местах. Вот например, тот тип что с Ночного Рынка: конечно, он может быть где угодно, но не будет ли логичней искать его в ОХОХО или ООХХ? Внедрять такого к целителю или в заброшенное здание будет как бы не в духе "контакта на Ночном Рынке" – тогда такой контакт назывался бы как-то иначе. А тот, про кого сказано что он в лагере Хаоситеков? Как-то Лиам не мог вообразить себе лагерь Хаоситеков в доме сбывщика краденного или лекаря, скорей уж приют-схрон или заброшенное здание с чокнутым порталом. И напротив, Застава? Разве Блеклые не помогали всем страждущим, кому могли, даже если очереди тянулись к ним порой такие долгие что иные страждущие успевали окочуриться прежде чем до них доходил ход (что косвенно подчёркивало философию самих Блеклых)? Что агенту у Блеклых делать в казино или у скупщика краденного? Мертвечилы тоже не фурычили в таких местах и, лекарь или тихий приют были куда вероятней для обоих.

Любая комбинация агента и места по-прежнему оставалась возможной, но некоторые из них для Лиама казались куда как более вероятней чем остальные. Вот по этим зацепкам Однорогий и попробовал что-то найти. Ночной рынок, связанный, скажем, с скупщиками краденного, нанятыми мускулами и казино. Что-то о лагере Хаоситеков в заброшенных или схронных зданиях, и может быть казино (шанс он тот же Хаос, если посмотреть). Блеклые + лекари с убежищами, Трущобы + схроны, сбытчики краденного и нанятые мускулы, ну и Мертвечилы в последнюю очередь, по методу исключения. Такого рода процесс.

Мощный удар сотряс капище, и, словно титанический стук пульса, ещё один и ещё один – под кулаками полубога крошился камень, остатки алтаря превращались в пыль, под ногами Энрике и Чёрной Мамбы зазмеились глубокие трещины, едва не ловя и ломая ногу ведьмы. Джошуа едва-едва успел влить в Азаранта исцеляющее зелье, как целый град камней ударил по ним всем с потолка, избивая обоих так, что даже Джошуа почувствовал, сквозь всю искуственную жизненность; Азарант, не имея возможности двигаться, вновь потерял сознание.

Хлещущая по рукам Энрике жизнь жгла его как кислота, но он вновь выколдовал сгусток смерти, и вновь яркая река хлынула из сердца полубога, дабы уничтожить своего извечного собрата и противника, в этот раз ещё более яркая, яркостью почти выжигающая сетчатку.

Руки титана ослабели, не успев до конца обрушить стены – больше не было сил, больше просто не было сил. Его мёркнущий взгляд тяжело зашарил по крошащемуся святилищу – пласты камня сыпались с гигантского тела, обнажая сияющие вены, его тело рассыпалось в камень, становилось всё меньше, зародыши лоз тщетно трепыхались, пытаясь собрать обратно плоть, заткнуть дыры, удержать, остановить, сберечь.... из последних сил полубог ударил в Энрике и Чёрную Мамбу – рассыпаясь на ходу, обдавая обоих веером камней и светящейся золотисто-зелёной крови – и словно в тщательно срежиссированном балете, охотник тоже начал падать, теряя сознание.

Стены капища продолжали тихо содрогаться, и щебенка продолжала сыпаться из глубоких трещин. Избитый камнепадом Ирениус продолжал рвать лозы, однако теперь под его руками они осыпались сами, давая наконец-то всем выжившим путь к свободе.

В следующий момент массивная сфера переливающегося золотисто-золотого сияния поднялось из останков тел бога.

Разделилась на пять меньших сфер.

Каждая из них поплыла по воздуху и замерла возле каждого из ещё живущих: одна подле Чёрной Мамбы, одна подле беспамятного Энрике, одна подле Азаранта, одна подле Джошуа и одна подле Ирениуса, который уже повернулся дабы что-то сказать, но замолк, разглядывая парящую рядом сферу, размером со свою голову.

– Это... то что я думаю? – Произнес менестрель, явно не веря своим глазам. Словно зачарованный, он протянул ладонь, собираясь коснуться сферы.

Невер сосредоточился, посмотрев в небо и почти немедленно увидел как небо приобрело богатый бронзово-коричневый цвет – на момент-другой синева растаяла, словно её и не было, и небо стало полностью землистым, с прожилками меди и патины. Гобей пролегала здесь так могущественно, что от неё слепило в глазах – норгу пришлось быстро отвести взгляд, чтобы не перенапрячь флоигм, и небо почти сразу вернулось к его привычной синеве.

Получатели: Невер Дэйлу.

В отличие от подвала, здесь тошнота Донте и остальных студентов не имела никаких явно сверхъестественных триггеров. Зрелище распотрошенного тела, что не говори, первокурсникам действовало на мозги: одно дело расчленять мышь в лаборатории, другое дело смотреть, нюхать, практически касаться... вот этого. Можно было "отключить" эмоции, можно было собрать в кулак волю, можно было думать только о цели, и смотреть на небо, и делать дыхательные упражнения, и сохранять невозмутимое лицо, но даже патрульные – люди, во многом старше и несколько, хоть и сомнительно опытней героев нашей повести – не могли полностью скрыть того, как на них действовала эта сцена. Поэтому стремление Донте понюхать жасмин не вызвало ни у кого ни подначек, ни ухмылок, ни обвинений в слабости.

Степень разложения (не путать со степенью распотрошения) была примерно такой же как и сейчас, то есть практически нулевой, разве что кровь ранее была совсем не свернувшейся, и даже не загустелой – даже хотя за те полчаса, что потребовались Пожилому-и-Шрамоватому чтобы добраться до места преступления по тревоге, обычная человеческая кровь была бы уже достаточно сухой.

На слова Халиты Просперо кивнул и принялся аккуратно собирать образцы; его собственные пузырьки завершились, но у Седого и Пожилого-Шрамоватого нашлись дополнительные; похоже, что каждый из отряда Просперо был снаряжён для подобной работы. Сержант взял образцы белой и алой субстанции, и чистой, и там где на неё попала кровь демона, и образцы тканей самого демона из нескольких мест. В ответ на вопрос Донте сержант подтвердил что сердца здесь нет и патрульные подтвердили что ничего в окрестностях не нашлось, они искали (вообще ни капли крови за краем диаграммы не нашлось). Выходило так что что сердце неизвестный убийца унёс с собой или уничтожил.

Насколько Донте и Шиолта совместно вспомнили, Лейф не был полностью защищен от внезапного проникновения, не от всех видов его по крайней мере. Во-первых, город занимал огромную территорию и чтобы сделать его постоянно и везде защищенным от порталов, иномировых шагов, врат, тёмных путей, сноходцев, астральных караванов, слияний душ друидов и остальных способов странного перемещения о которых Донте не знал, но которые наверняка существовали, требовалась слаженная работа многих многих очень могущественных магов в течение многих лет. Во-вторых, маги никогда не пойдут на такое, потому что как тогда они будут эффектно исчезать туда и сюда, щелкая пальцами?
Шутки в сторону, насколько оба студента знали, важные места – такие как Белый Дворец, резиценция Мастерицы, Краснокамень (и та тюрьма, естественно) и, конечно же, многие места Университета, были так или иначе защищены, но по площади города это составляло ничтожную часть. От порталов и врат из иного мира город был естественно защищен Драконьими Линиями – Шиолта где-то читала что-то про уплотнение реальности, но текст был заумным до невозможости, с массой выкладок и малым для неё смыслом. Общая суть была такова что демонам крайне сложно пробиться в Лейф через порталы или даже свои способности; дальше книга говорила о дисполяризации, конвергенции и прочих скучных вещах, Шиолта не дочитала её даже на четверть.

Что до армий этого мира, то открыть портал нужной величены крайне редко какой маг мог, а если и мог... Лейф был городом сильных магов, и развеять такие, крайне заметные, врата нескольким сильным магам было куда проще чем одному сильному магу их создать. Но телепортироваться по одиночке в разные части города это мало кому мешало, что утром (боги, неужели это было только утром?) громогласный Мазриан Пайн и продемонстрировал.

– Аккуратный скотина, этот убийца. Нет, весточку мы сегодня уже получили. – Недобро хмыкнул Просперо в ответ на слова Шиолты, выпрямился и прожестикулировал в сторону диаграммы. – Это безопасно разобрать? Магии нет, и я не заметил никаких механизмов, но это может быть алхимической ловушкой. Если рассматривать алый слой и белый слой отдельно, они значат сами по себе что-то особенное? Ещё такой момент: печень и кишки надрезаны или разрезаны в ряде мест чем-то вроде скальпеля. По тому как разрезы лежат, есть сильная вероятность что они совпадают с рядом линий или пересечений. Это вам что-то говорит?

В руках Шиолты оказалась статуэтка, которую они давеча упёрли из камеры конфискованных предметов Хладного Моста: не слишком большая (может быть с пол-ладони высотой) и грубо вытесанная из зеленоватого камня, она изображала сутулую крылатую фигуру в мантии, лишенная черт голова которой струилось чем-то вроде радиальных щупалец, хотя с другой стороны это могло быть стилизованными лучами света.

Каэро
(в храме Нокрии?)
Ему не было одиноко. Одиночество как концепт, как нераздельное, замнутое на самого себя бытие, больше не существовало в его вселенной. Удержав свою руку, он обрел семью в понимании, что будет недоступно смертным. Его дети, фрагменты его, прежней всевластной, сути, его братья и сестры в нынешней мощи... но всё же дети, потомки его одиночества, рожденные в муках и сомнениях плоды его самозачатия. Такие разные, они стали неповторимыми голосами мира: море, родившееся старым, ветер, умирающий юным чтобы возродиться снова и снова, голоса зверей, и песенное дыхание пустынь, и блеск драгоценностей в расселинах камней, и сны, что странствовали сами по себе, лениво окутывая новосозданные живые леса. Серый шар, что парил над ним, втрое больший чем он сам, уже не был серым. Шар теперь был невообразимой сложности плетением, где каждый из его детей был частью от части мира, и каждый любил его, вплетая свою нить в ткань мироздания, свою ноту в мелодию, движение своей руки в приливы и отливы. Драгоценный гобелен, где не существовало серого. Он испытал материнскую гордость за каждого, за каждый созданный ими лист травы.

Ему самому осталась ночь, невысказанное, чистый тёмный лист, понимающее молчание. Его первоначальная суть, что-то, через что он определил самого себя там, где не существовало ничего, но сейчас он был тьмой, без которой не могут существовать цвета, тёмный гобелен, необходимый для того, чтобы на фоне его ярче сиял свет.

Самый яркий свет.
Самый возлюбленный свет.
Самый прекрасный свет мира.

Этот свет едва не убил их всех.

Горечь предательства была слишком сильна даже сейчас. Видеть своих детей исчезнувшими, их яркие искры навечно поглощенными ярчайшим светом, плоды их трудов, детей их душ измененными в угоду иному замыслу было слишком большой болью даже сейчас. Свет стремился стать самым сильным, самым могущественным, единственным – как некогда был и он сам, всевластным. Был ли свет тем фрагменом его, что был сомнением, желанием поднять руку на зарождающихся богов? Был ли он нежеланием видеть свою суть разделённой, свою работу попранной, свой замысел нарушенным несовершенными, такими разными, такими многогранными желаниями иных? Если бы он знал это ранее, смог ли он уничтожить одну искру ещё в зародыше, дабы остальные могли существовать без страха, просто могли существовать?

Свет не слышал мольб и прошений, он не внимал доводам, он смеялся в ответ на угрозы. Многие искры богов погасли, их песни навеки умолкли прежде чем его дети, его братья и сестры, взялись за оружие, стремясь остановить возлюбленный свет мира. Он сам был последним из сражающихся, но это не сделало его удары меньшей болью, и каждый из этих ударов он наносил по себе равно как и по свету. Возлюбленному свету, ярчайшей, прекраснейшей, убийственной звезде...

И когда война завершилась, боль никогда не оставила его. Ни один из его детей не прошел сквозь это неповрежденным – кто в большей, кто в меньшей степени – и дальнейшие сражения давались им легче, но он, первичная ночь, скрылся в трещины и пещеры, в темноту и молчание. Он изгнал себя в мир смертных, слыша их мольбы, опекая их детей и убийц, двигаясь сквозь их перекрестки, храня их секреты... его дети приходили к нему за советом, они вели с ним тяжбы, они воздавали ему почести и забывали о нём, как все дети забывают своих родителей, чтобы вспомнить о них снова в минуту нужды или нежности, но он никогда более не пел и никогда более не касался мира как делал то ранее. Мир тёк и менялся вокруг, пока он оставался лишь фоном для сияния его спасенных детей, тёмным фоном, что не мог забыть, и не мог простить, и не мог перестать горевать...

* * *
Каэро стоял в небольшом алькове в стене одного из туннелей. Дарованным храмом зрением он видел фигуры паломников, их, идущие в полной тишине, силуэты. Каким-то образом он вновь оказался на пороге храма, в дюжине шагов от выхода, и видение жило в его памяти как отчетливо запомненный сон, но Каэро почему-то не сомневался ни в его истинности, ни в его источнике.

Почему он видел всё это?

Потому что он искал правду.

Это было правдой.

Что теперь?

* * *

Молодой жрец, в чьей обязанности было присматривать за паломниками в этот невероятно сумбурный день посмотрел на застывшего в алькове Каэро, не в силах скрыть нетерпение. День был сумасшедшим, и, измотанный, жрец хотел лишь добраться до своей кельи и спать, спать, спать – или просто даже лечь и вытянуть ноги, на которых он простоял и пробегал последние восемнадцать часов. Он был неплохим по-своему парнем, этот молодой жрец – в меру верующим, в меру простоватым, в меру любителем легкого церковного комфорта – но сейчас мысли его были далеки от божественности и сосредоточены на ноющих ногах и горизонтальных поверхностях с одеялом. Храм Нокрии закрывался на ночные таинства, но этот последний из паломников пялился в темноту, не двигаясь с места и тем самым отдаляя его собственное соединение с кроватью. Жрец терпеливо ждал и обещал себе что ещё тридцать секунд и он будет выталкивать этого типа вежливой силой. Ещё тридцать секунд... и ещё тридцать... наконец-то веки бледного типа дрогнули, взгляд стал осмысленным. Молодой жрец, скрыв нетерпение как мог, подошел к Каэро и вежливо прожестикулировал в сторону врат из храма, всеми фибрами души надеясь что это последний паломник и он, наконец-то, может отдохнуть. Город был нервным сегодня и многие искали покоя и утешения в храмах. Но в то время как высшее жречество совещалось целый день (или находилось в кристаллах, как шептали послушники, невзирая на угрозы разных наказаний и дополнительной работы), вся забота легла на простых жрецов вроде него, и, как следствие, обычно легкая церковная жизнь была сегодня очень тяжёлой.

В беззвучии храма он с тренировкой нескольких лет встал спиной к туннелям и благословил жестом бледного типа – этот манёвр выглядел просто как движение, но теперь чтобы вернуться в туннели, бледному типу пришлось бы довольно грубо идти мимо него назад. "Леди Ночь" – взмолился мысленно жрец, чувствуя вместо ног две деревянные колоды. – "Только бы бы он ушёл и этот день закончился..."

(исследование, часть 2 ответов)

Донте не сразу, но всё же нашёл на руке демона уже знакомую метку, как и в прошлом случае, расплывшуюся от полутрансформации, благо руки волака были выворочены нужным образом и трогать ничего особо не пришлось.

В мешанине демонических органов вызыватель уловил разве что явное отсутствие сердца. Кишки, вытащенные из брюшной полости наружу, присутствовали, и, похоже, желудок тоже был, но оставалась ли здесь печень – второй по значимости орган после сердца – то вызыватель сказать не мог, особенно потому что трасформация явно затронула не только внешность, а он не настолько хорошо знал сравнительную экстрапланарную анатомию. Толстая кожа волака и одежда не позволяли сказать был ли демон удержан верёвками или оковами; по крайней мере следы таковых отсутствовали. Донте подозревал, а Лихайе затем подтвердил что обычными оковами волака удержать сложно – пушечное мясо, эти демоны отличались завидной силой.

Одежда, как то быстро понял Невер, была достаточно добротной, но не роскошной и по фасону лет на пять устаревшей. Преуспевающий клерк, средней руки торговец... хорошо начищенные сапоги подразумевали достаток и отсутствие нужды гулять по грязи, однако, привыкшему подмечать многое о людях барду немедленно бросилось в глаза отсутствие личностных штрихов даже в этом кровью залитом трупе. Всегда, на каждом человеке были такие, одежда несла отпечаток личности не меньше, а может и больше чем их походка или голос: "потому что жена подарила", запонки, небрежно повязанный шейной платок, обгрызенная курительная трубка, полный таблеток от кашля кошель. Здесь же ничего этого не было, даже кошель был явно пустым. "Как роль в театре" – неожиданно понял Невер. Нет, на актёра демон походил меньше всего, и его костюм был совсем не театральным, но принцип был тот же. Словно кто-то создал идеальный костюм обывателя средней руки, забыв или посчитав ненужными включить всё, что составляло личность, и всунул в этот костюм демона.

Главная рана была нанесена чем-то острым и достаточно тонким – не ланцетом, скорей клинком, может быть даже одним из клинков что теперь пришпиливали волака к брусчатке – поскольку края раны были в целом ровными, но никакой ланцет не взял бы такую толстую шкуру. Однако сама рана была зверской, словно после первоначального разреза кто-то засунул обе руки во внутрь тела и с силой, словно распахивая застрявшие ставни, демона раскрыл в обе стороны: в паре мест ровные края ран были... смятыми и разлохмаченными, за неимением лучшего термина. Попытавшаяся проимитировать процесс Шиолта поймала себя на мысли, что будь на её руках когти, а сами руки раза в два больше, её когти могли оставить чем-то похожие следы.

Как и в прошлый раз, кровь демона застывала явно медленней чем человеческая: по рассказам патрульных, она была свежей ещё часа два после их прбытия на сцену и начала застывать незадолго до прибытия Просперо и студентов; даже сейчас внутренности волака отсвечивали влажным в дергающемся свете факелов. Основная масса крови собралась под телом, но – как объяснил Просперо и как могли наблюдать сами студенты – нечеловеческая окраска демона не давала понять собиралась ли кровь в нижней части тела после смерти под властью силы тяжести как то происходило с людьми.

Толстые красные и белые линии, которыми была прочерчена диаграмма, по виду походили на мел, но а) ни один мел не вынес был контакта с кровью и не расплылся бы и б) линии были слишком объемными, толстыми, заметно выпуклыми, словно крем. Какая-то странная... паста, похоже? Или краска? Белые линии слегка искрились и оставались нетронутыми даже под слоем крови, словно кровь не могла их коснуться; красные линии, там где на них падала кровь, были замётно темней, почти чёрными. Однако без лабораторного анализа сказать что это было очень затруднительно.

Получатели: Халита.
Про такую магию никто из студентов ничего не знал, кроме того что это была ни одна из традиций Амбии (и Лейфа, в том числе), и не (по словам Седого) какая-либо из известных граназарских традиций. Она была геометрической, то определённо, но её сложность и детализированность была, по всем известным студентам законам магии, избыточной и не должной работать. Диаграммы нужны были чтобы правильно распределять и балансировать энергию в сложных чарах, и для каждой такой балансировки было достаточно одного пути, одной линии, одной ясной связи; принцип был здесь "чем проще, тем лучше" – чем меньшее количество связей требовалось для целей, тем стабильней была диаграмма и надёжней ритуал. Здесь же линии шли по две, по три, собирались в круги и треугольники, словно у безумного геометрического паука, и – что вообще было абсурдно – местами перекрещивались друг с другом. Стабильность такой диаграммы была, в лейфовской традиции, совершенно смехотворной.

Однако что было очень очевидно, что поза убитого и диаграмма работали в зловещей гармонии: разведенные ноги и обе сведенные вместе руки демона образовывали вершины треугольника, которые вершины были окружены тройными кругами и всё это соединено вместе ещё одним внешним треугольником и кругом. Другой, инверсированный треугольник, со своими кругами и линиями, но белым цветом, шел в обратном направлении, так что в сумме получалась красно-белая шестиконечная звезда, в алых "лучах" которой был распят демон и внешний белый круг которой включал в себя весь ритуал, до последней капли крови. Между линиями диаграммы, по сторонам треугольников и вписанные в тройные круги, шли разные странные символы, но даже волшебная лупа Шиолты не смогла сказать что они значили: это был явно не какой-то язык с понимаемым смыслом.
Никто, даже Лихайе, не смог сказать по памяти что это за штука и в чём её цель.

Получатели: Шиолта.
Тело явно принадлежало такому же волаку как и ранее (насколько Донте и Лихайе могли идентифицировать). Исключая одежду, этот даже выглядел совсем как предыдущий – то ли все они были на одно лицо, то ли опыта различить их не хватало.

Сопоставив факты, студенты согласились что предполагаемое время ритуала скорей всего было на закате – позднем закате второго самого короткого дня в году. То было известно Неверу по фольклору что чары на закате солнца редко делались ради чего-то хорошего и обычно (хотя и не всегда) касались секретов, тёмных клятв и умышленного причинения вреда. Проклятья, впрочем, наиболее эффективно было накладывать в полночь.

Задремавший, как он был, полусидя, варлок секунду-две моргал, явно видя что-то совсем другое, что-то неприятное, но буквально сразу же его лицо приобрело привычное спокойное выражение.

– Тоже самое что с нами – помощь тем, кто в ней нуждался. – Он поднялся на ноги и подошел ближе, но, учитывая жест Иэллира не стал ни к кому пока прикасаться. – Девушка – aie vianta, дриада, защитница леса. Той её части, что умирает или умерла от плесени. – Потерев переносицу Каин бросил взгляд на эльфа, наблюдая согласится ли Иэллир с его "диагнозом". Если всё обстояло так, дриада могла быть безумна. – Она была вашим противником или союзником?

– Мы столкнулись с чэнэкю. – Объяснил он тем временем ситуацию с их стороны, сопроводив рассказ скупым жестом в сторону маленькой никси. – Гнался за ней, убив всю её семью. Мы уничтожили порабощенного древо...тролля, полагаю. Ллилалие несёт черепа, что удалось собрать. Так вышло, что Маленькой Лилии необходима аудиенция с Королевой Леса, чтобы освободить души её семьи из рабства. Чэнэкю сбежал и он не безоружен. Рэд и Вассимус уходили искать вас, встретили опасность, вернулись.

Ведьмарь достал из рюкзака лекарский набор и сделал шаг вперёд, явно намереваясь заняться перевязкой ран Джей. Вассимус был несомненно лучшим доктором, но такие решения – как и лечения чумных и туберкулёзных, например – каждый принимает за себя.

– За день болезнь меня не убъёт. – Объяснил он как само собой разумеющееся. – Джей, у тебя голова кружится? Тошнота есть?

Первый из спустившихся вниз мог лицезреть в общей зале Однорогого, зубоскалящего с персоналом, попивающего разведённое пиво и демонстрирующего наглое отсутствие похмелья равно как и прочих мирских скорбей. Сам кузнец приметил ошивающегося тут же Гниля (Гнилю? Гнилия?) и смекнул что тот крутится рядом не просто так, но его куда больше интересовали истории предыдущих ночей, которые он одну за одной вытаскивал из сутенера-управляющего. Утро в борделях было временем медленным, отходным и обычно никто не против был потрепать языки.

– На люстре, говоришь? – Люстра в борделе была и, судя по виду, видела еще времена Аоскара. То, что целый бариаур как-то умудрился на ней вчера качаться, распевая "По просёлочной дороге..." вызвало у тифлинга чувство глубокого интереса и он не собирался упускать такую историю из рук (даже если подозревал что она полная фикция). Но и сам тифлинг в долгу что до историй не оставался. – А ты знаешь историю как Файкус Три Столба однажды голема сделал беременным?

Спустившихся в этот момент вниз похмельных компаньонов маг поприветствовал звенящим взмахом руки и широкой улыбкой.

что же было на самом деле


если есть вопросы или критика, мне бы хотелось их услышать

всем спасибо за игру и удач в будущем

Когда Юрих к нему обратился, выглядывающий за парапет слуга отчего-то вздрогнул и уставился на барона синими глазами, которые на тонком миловидном лице казались просто огромными.

– Эээ... меня зовут Сид, просто Сид. – Запнувшись, представился он, явно нервничая. И поспешно добавил, словно вспомнив, что обязан при разговоре с аристократией. – Ваше Высочество.

Руайд тем временем передал господину Лану ключ, получив взамен увесистый мешочек. От мага не укрылось, что господин Лан несколько напрягся, когда барон обратился к его слуге: не смотри Юрих столь пристально на подростка, он бы тоже это заметил. Однако имя Бьярни не вызвало ни в том, ни в другом характерной ноты узнавания.

– Можете пересчитать, если желаете. – Поскольку напряженная ситуация развеялась и сделка была завершена, господин Лан сжал в руке ключ и сжато обратился к слуге. – Сид, отправляйся на корабль.

Таща тяжелый саквояж и опустив глазищи долу, слуга отправился на корабль, но стоило ему ступить на борт, как снаружи и внизу башни послышался какой-то шум.

Выгляни кто за парапет, он увидел бы отряд, числом не меньше полудюжины, все одетые в тёмное, в длинных плащах и закрывающих лицо шарфах; у двух на поясе были шпаги, один нёс свернутую сеть. Люминисцентный огонь плавал вокруг них давая света достаточно для самого отряда, но, словно пламя свечи, не сияя слишком ярко. Верховодила отрядом высокая светловолосая женщина – единственная, кто презрела анонимность маски. Несмотря на атлетическую фигуру, более подобающую воину, гордую красоту валькирии не столько портила, сколько оттеняла повязка через левый глаз, и волосы, уложенные в косу вокруг головы. Облаченная в кольчугу, она держала короткий, украшенный разноцветным магоцитом посох, словно меч.

– Они здесь! – Донеслось снизу, приглушенное. – Теперь ему не сбежать!

Господину Лану не требовалось много времени чтобы понять что происходит. Действуя невероятно проворно для человека столь почтенного возраста, он метнулся на корабль и втолкнул Сида на палубу, бросив ему ключ и сам став на мостике соединяющий корабль и башню, с тростью для ходьбы перехваченной как-то не так как обычно перехватывают трость для ходьбы; этот хват подразумевал боль при соприкосновении с тяжелым набалдашником, например. Сид, словно кролик, застыл с ключом в руках, в панике уронив саквояж, его глаза бегали по снастям, явно выискивая место куда бы он мог удрать.

– Что тут происходит?! – Не сдержалась Арштат, на пальцах которой разгорался огонь, и Тэв, предполагая предательство, схватился за меч. Господин Лан, чье лицо превратилось в нечитаемую маску лишь ответил "Вас это не касается", но снизу в этот момент донеслось "Босс, дверь заперта!" и ответ повелительным голосом явно привыкшей командовать женщины "К чёрту дверь!". Этот повелительный голос, этот уверенный властный тон подействовал на Сида словно оплеуха. Подросток посмотрел на собственные руки, покрепче сжал ключ и бросил взгляд по сторонам, видя что корабль привязан к причалу снастями, и явно зная что у них нет времени даже если он немедленно найдет рубку.

– Помогите нам! – Выкрикнул он отчаянно, подаваясь вперед. Сдернув перчатку с руки, он продемонстрировал перстень, крупный камень в котором переливался неземным сиянием.

Каждый житель Ивалира без исключения знал этот перстень, от последнего нищего до самых высокорожденных герцогов. Их существовало всего двое во всём мире, Синнарских Камней-близнецов, некогда бывших единым целым. Их невозможно было подделать. Их невозможно было украсть, изменить или уничтожить, выманить силой или хитростью. Их носителей всегда было лишь двое и камни имели силу только в руках этих двоих, не подчиняясь никому ещё.

Первым был правящий монарх Ивалира: сейчас, после смерти королевы, этот перстень восседал на бархатной подушке рядом с королём-консортом и регентом страны. И второй – всегда, без исключения – принадлежал наследнику или наследнице престола.

В сиянии Синнарского Камня иллюзорная магия и краска для волос слетели с Сида и перед изумлённым бароном предстал Его Королевское Высочество Принц Рин, собственной, взволнованной, четырнадцатилетей, сребноволосой персоной. Чувство дежа-вю, как и странное поведение господина Лана, что стал на мостике, защищая слугу, было теперь абсолютно понятны.

– Я принц Рин и меня пытаются похитить для ужасного ритуала! – Выпалил принц на едином вздохе; в огромных, теперь подлинно лиловых, глазах показались слезы. Внизу раздалось шипение и затем взрыв. – Помогите мне, пожалуйста!!!

Историки будущего так и не смогли полностью воссоздать что последовало далее, и сначала ли были перерублены швартовые или потом, когда магоцитовые турбины засветились и мелодично загудели, готовясь поднять корабль в воздух. Швырнул ли господин Лан сомневающуюся Арштат в корабль до того как над парапетом взлетела одноглазая варькирия – планируя магией удержать корабль пока её подручные бежали вверх по лестницам – или это произошло уже после того как выстрел из посоха преследовательницы проделал дыру в парусах?

Одно было точно: Юрих, Арштат, Тэв и Руайд конечно же помогли принцу сбежать от его похитителей, и, хоть и с дырявыми парусами, украденный летающий корабль отправился в дали – в панике выставленные на компасе неизведанные дали, чтобы затем рухнуть в сотнях лиг от Ивалира среди мистического леса и встреченного там не менее мистического рыцаря.

Но это была уже совсем другая история.

Абсолютная реальность опасность, которой подвергался его товарищ, встряхнула Джошуа и сияние золотой реки наконец-то отступило прочь: зелёно-золотая бесконечность ещё оставалось на переферии восприятия Стиллмэна, но он мог действовать, наконец-то, свободно: в войне с рекой жизни, с его собственным рассудком, что пытался в эту реку жизни войти, он получил значительное перемирие.

Джошуа не удалось избежать удара одного из каменных кулаков, но прежде вызванная витальная защита погасила ущерб – его едва не сбило с ног, то верно, но прытко бросившись в сторону, он всё же успел убраться на безопасное расстояние. Состояние Азаранта было плачевным: парализованный и избитый многократными землятрясениями, он находился на грани тяжелого обморока. Доставая лечебное зелье, Стиллмэн услышал как за спиной снова резко взвизгнула – ослепляющей молнией и облаком картечи – мадмуазель Вероника, как выругался Ирениус, видя что полубог ещё стоит, как Энрике начал молитвенный речетатив...

Охотник проделал все требуемые слова и жесты с хирургической точностью. Душой он понимал что стоящий перед ним на самом деле бог – пусть не один из всемогущих Безразличных, но всё же divine, – но это его не остановило. Проводя финт он взмахнув мечом как если бы целясь в бедро гиганта и, когда тот попытался отбить клинок тут же подался вперед и с размаха впечатал сгусток тёмной энергии прямо в трещину-рану, нанесённую им ранее и расширенную выстрелом Ирениуса.

Эффект был неожиданным. Искатели уже видели как огонь сжигал лозы в пепел и обугливал камень, но сейчас, когда энергия смерти коснулась дыры в естестве существа, свет изнутри неожиданно ринулся вперед, воссоединяясь и поглощая негативную энергию заклинания, изливаясь из раны массивным потоком словно кровь из пробитого сердца, как если бы позабыв что обязанность крови в том, чтобы поддерживать в ком-то жизнь.

Маловыразительное лицо идола исказила дикая боль, и Энрике почувствовал не меньшую боль там, где капли переливающегося золотистого света коснулись его кожи – хотя стоящая рядом Чёрная Мамба, что тоже попала под "душ" напротив, стало легче. Рухнув на одно колено, словно подкошенный, гигант вцепился в рану, зажимая её огромными каменными пальцам, пытаясь втиснуть непослушную реку жизни обратно в своё тело в то время как золотое и чёрное сияние пытались сожрать друг друга перед лицом несколько ошеломлённого охотника, который как ни крути, никогда не предполагал раньше что чистые энергии могут ненавидеть друг друга. И зелёно-золотая река жизни не собиралась давать своей противнице не единого шанса, продолжая всё литься и литься.

– kupata nyuma!.. – Простонал гигант, тщетно пытаясь удержать хлещущую из раны саму жизнь. – kupata nyuma...

Ещё пару секунд назад столь полный сил, избитый, но не побеждённый, сейчас с него сыпалась каменная шелуха и куски гранита, зародыши лоз бились вокруг него, силясь подняться. Застонав, полубог поднял голову и, впервые смотря на Энрике не сверху вниз, прямо в глаза, произнес.

– kama mimi... si kuishi – Он тяжело оперся на землю обоими руками, его голос зазвучал с присвистом, с неземным эхом урагана над джунглями – ....huwezi kuwa hai... ama...

И с размаху ударил обоими кулаками в землю. С потолка посыпался камень: стены капища, ослабленные предыдущими землятрясениями, начали осыпаться, грозя похоронить под собой всех искателей если те вовремя не остановят умирающее божество. Парализованный Азарант, которому приходилось хуже всех, получил булыжником по голове и потерял сознание в глубоком, практически смертельном обмороке.

Ирениус заозирался и взгляд его устремился на лозы, всё ещё закрывающие выход.

– Merde! – Выругался он, теперь искренне сожалея что не использовал последний выстрел на путь отступления. Пузырьки с огнём и кислотой завершились и поэтому менестрель, каким-то чудом сохраняя равновесие и попав под упавшие камни лишь раз, бросился к лозам и принялся рубить их байонетом мадмуазель Вероники. Клочья лоз полетели во все стороны словно конфетти: предчувствуя близость смерти дварф рубил с утроенной силой, но потолок продолжало трясти, и он не успевал, не успевал, не успевал...

Лихайе и Невер (и также Донте)
(на первом этаже заброшенного дома)

Лихайе пошел вокруг дома, периодически останавливась и закидывая в пасть особенно понравившиеся ему куски дерева и штукатурки. Ощущения, что получал по "прямой связи" Донте напоминали ему суперпережаренные в масле, но такие вкусно хрустящие на зубах булочки тети Орры – можно съесть десяток и всё равно ещё захочется, даже если знаешь что потом будешь горько раскаиваться съеденным и мучаться от перемаслянной изжоги вкупе с запором... сейчас же вызыватель чувствовал чувства эйдолона, ощущал приятный сытный вкус штукатурки на языке, видел его лапы словно свои руки, видел покосившееся крыльцо, похожее на пару поставленных друг на друга ящиков и затём облупленные шпалеры стен, шаги внутри и слева, идущие вправо, и...

СТОП!

Когда это он начал ощущать Лихайе так явно?!

Да, они могли обмениваться мыслями на практически любом расстоянии, но это было подобно разговору двух, повернутых спинами друг к другу людей, стоящих на противоположных концах комнаты: передавалась интонация, максимум. Да, он знал когда Лихайе был близок к смерти и настолько в целом был ранен – но туманно, отстранённо, без угрозы для себя. Здесь же и сейчас, Донте в переносном смысле раздвоило – одна часть его продолжала стоять у входа в подвал, почесывая пузо, и вторая часть его нюхала заброшенный дом в поисках чего-нибудь вкусного, как вот, например, стекла. Невер прошёл перед его двойными глазами, ореол кружащегося вокруг норга кристалла накладывался на темноту, скрип половиц на безмолвие, ощущение присутствия на полное отсутствие такового вокруг одного из его тел.

Голова у Донте закружилась, контакт прервался, к горлу подкатил тяжелый комок как от дюжины булочек тети Орры. Ошеломлённый, он понял что каким-то образом установил с Лихайе прямую связь: то, что согласно всем его исследованиям он не смог бы сделать ещё долгое время, пока его флоигм не настроится хотя бы на две чары в день, да и то, такая связь работала бы очень короткое время, буквально секунды даже у опытных вызывателей... но он видел – он был – Лихайе, неспешно обходящим дом, и даже если бы эйдолон был супер-быстр, Лихайе не успел бы обойти строение так быстро.

Лихайе, заслышав суматошные мысли Донте, послал невнятный вопрос-мысль, которая на человеческом языке лучше всего была бы выражена фразой "что тебя грызёт?"

Не подозревая о царящем в голове Донте сумбуре Невер тем временем окинул комнату взглядом и прислушался. Но то ли неизвестный бродяга давно покинул это место, то ли мрачные предположения норга были оправданы и прежний обитатель сейчас обитал в кристалле – так или иначе, сколько норг не прислушивался, в этой комнете он не услышал и не увидел никого.

В прихожей, однако, послышались тяжелые, громкие шаги. Невер весь аж подобрался, но тут же знакомое порыкивание дало ему понять что это Лихайе-отнюдь-не-мастер-скрытности присоединился к его исследованиям. Выглянув в прихожую на пути в правую часть дома норг убедился что его предположения полностью верны: Лихайе стоял, устремив морду к потолку, словно к чему-то прислушиваясь. Если обитатель комнаты всё же существовал и попытается рвануть к двери, лохматый большой эйдолон явно послужит буффером.

Справа от лестницы сорванная с петель дверь открывалась в большую, вытянутую влево комнату, завершающуюся заколоченными окнами; судя по обрывкам гардин, остаткам большого стола и перевернутым, изуродованным стульям, скорей всего столовую. Если здесь обитала семья, её легко можно было представить сидящими над тарелками за таким столом; если же одиночка, длины и пустоты такой комнаты хватило бы чтобы чтобы чувствовать себя королём. Были ли здесь слуги, повинующиеся каждому его капризу или напротив, галдящие дети? Разруха и запустение смели любые следы человека в пределах обозрения, и в слабом свете кристалла дальний конец комнаты тонул в полумраке. По грязным шпалерам шли похабные надписи разной степени яркости, какая-то рвань валялась здесь и там, вкупе с черепками, обломками стекла и прочим мусором.

Сразу направо от входа в столовую (?) была ещё одна дверь, но, в отличие от первой, снесённой, не только стоящая прямо, но и заколоченная парой досок-крест накрест. Ещё одна дверь (таким образом в столовую в общей сумме вело три) была прямо напротив входа и Невера в противоположной от них стене. Неплотно прикрытая, эта третья дверь всё же не давала рассмотреть что находилась дальше.

Каин продолжал выбирать и раскладывать карты, действуя с таким интенсивным сосредоточением, что скорей всего не слышал вопроса. Одна за другой плоские куски картона оборачивались картинкой кверху: вздорно одетый человек в идиотской маске, подталкиваемых копьями двух гоблинов, гиганты, несущие на плечах гору, при том, сами являясь этой же горой, переливающаяся всеми цветами радуги птица с женским лицом, измученные люди, что обычно поднимали бы скованные руки к небу, но сейчас падали в него, стая ворон с когтями словно растопыренные пальцы, пустыня... Каин выложил два расклада на семь карт, один под другим (каждый расклад был похож на кость или, если поднапрячь воображение, на мост) и между ними ещё две карты, словно связь между первым и вторым раскладом.

Пристально посмотрев на рисунки какое-то время, варлок принялся собирать карты столь же методично как до того раскладывал.

– Как ты собираешься их искать? – Спросил он у Вассимуса, словно и не отключался почти на пять минут из окружающей среды. – Практически?

Дождавшись пока Вассимус снимет доспех, Каин принялся за перевязку, держа в поле зрения Ллилалие на тот случай если ей потребуется переводчик.

– Ребра вроде бы целы. Амулет явно помог. Но была кровопотеря и восстановленные магией мышцы. Пару дней всё может ныть, это нормально. Однако если в слюне или стуле будет кровь, лечись магией немедленно. – Сказал он меж тем священнику. Наемник разбирался в медицине на уровне костоправа, но как раз боевые ранения были ему знакомы во всём их паршивом многообразии. Вассимуса в этот раз обошла беда и он не потерял мобильности; божественное лечение так скоро после ранения также должно было позаботиться о возможном заражении крови и внутренних микротравмах. – С криками можно подождать ещё полчаса-час. Мы не так долго отсутствовали.

Варлок бросил нечитаемый взгляд на Рэда, пытающегося разговаривать с никси, и добавил, словно читал с невидимой книги, в то время как его пальцы вывязывали узлы в бинтах.
– Язык этот называется людьми сильван, но среди фаэ у него не меньше шести имён, "Речь" или "Песня" самые распространённые. "Опасность" на нём будет "ваара", "спасибо" – "аитах". Ты можешь сказать "тере тулемир" нейтральным приветствием среди равных; для приветствий меж врагами и друзьями есть иные, и использование правильной формы важно в формальном разговоре среди тех фаэ, кто уделяет формальности какое-либо внимание, хотя не важно для остальных. К фигурам, что пользуются почитанием и уважением, равно за плохое и хороше – как среди людей к знати; у фаэ не всегда есть этот же точно концепт – обращение должно быть "тейдан валаир". "Враг" – "арагур", друг – "истава", "помощь" – "аитама". Ллилалие, вдобавок, знает несколько слов на талденском.

Лиам огляделся, ища знаки фракции Гармониума в этом захолустном баре. Понятное дело, знаков не было – будь тут знаки Твердолобых, бар бы снесли ещё позавчера да так, что судьба Расколотого Храма бы этому месту показалась арборийским пляжем. Что значило, что по писанному и неписанному соглашению фракций...

– Офицер, ты не хуже меня знаешь что это не официальная территория Гармониума. Иначе тут были бы видимые знаки твоей фракции на каждой стене. Которых нет. – Ответил он, отлипая от стены. В мозгах тифлинга крутилось какое-то ещё решение, но, раздосадованный и не вполне трезвый, он никак не мог это решение понять, и поэтому нёс в массы первое логическое противоречие что пришло на ум. Может от неугасающего желания прибить гниду и явной невозможности это сделать, Лиам и дал своему второму "я" (менее заинтересованному в смерти тухлых бардов) чуть больше свободы в речи чем обычно, отчего его речь внезапно приобрела некоторые оттенки высокого образования, в прямом противоречии с панковско-кузнеческим видом.

– И поэтому согласно твоему же собственному закону ты не можешь требовать с нас возмещения за порчу фракционной собственности. А что мы против Рукояти и его парней действовали в пределах разрешенной самозащиты первый же ясновидец докажет. Я перед Красной Смертью стану и тоже самое в лицо им скажу если надо. Хочешь довести дело до суда? Да пожалуйста, но тогда тебе придётся объяснять как и почему Боголюди и другие фракции не были извещены что эта территория является официциальной территорией Гармониума. – Тифлинг спокойно пожал плечами; тон его голоса был почти дружелюбным. – Мне и остальным наср... безразличен этот портал, и этот бар, если честно. Произошедшее тут просто совпадение, но пятьдесят монет с каждого за пиво слишком много, даже Рукоять столько не брал. И – офицер, тебе серьёзно хочется тратить время и таскаться по судам в деле, где правда на нашей стороне? Втягивать во всю эту катавасию моё начальство, своё начальство, начальство Законников когда кругом, в других местах Клетки и так есть чем заняться? Когда ты мог бы предовратить иное зло, вместо того чтобы сидеть на скамье в зале суда и спорить о запятых в длинных свитках? Я знаю что ты не мелочный человек, что в тебе есть отвага, и честь, и стремление к правде и доброте. – Лиам посмотрел на офицера, искренне веря в сказанное: в каждом человеке, демоне, боге где-то есть искра чего-то лучшего. Вопрос сейчас в том, как глубоко была эта искра в этом конкретном представителе Гармониума. – Давай разойдёмся миром, и забудем про это досадное недопонимание. Мир будет лучше от этого.

Шиолта, Халита, Невер, Донте и Лихайе
(в подвале с красным коконом)
(в процессе)

Предположение Невера о том, что в помещении могли остаться какие-то следы людей, сей ритуал совершивших, не было пустым, но оглядевшись вокруг ни он, ни Донте (ни Лихайе, если на то пошло), не нашли ничего примечательного. В отличие от остального запущенного дома, кто-то явно здесь прибирался: вынес мусор, подготовил пол, очистил стены так что знаки можно было выводить, не рискуя нарисовать что-то не так. Вполне обычная подготовка для ритуала, и если вокруг и оставались следы аур проводящих сие безобразие, они давным давно рассеялись.

Сам Невер мало что знал о народах Граназара: несмотря на все развития в аэроплаванье и давнюю историю двух близких континентов, не-торговые связи между Амбией и Граназаром не были такими уж обширными или дружественными. Он знал что Граназар был родным континентом руслей (на Амбии называемых троллями), и что превалирующий на континенте народ драконидов вообще презирал любую магию, взамен черпая силу в своём наследии, в конце концов превращаясь в настоящих драконов (в теориии, конечно, никто из ныне живущих в мире никогда не видел настоящих драконов). Традиции арканной магии же были крайне мало изучены – не только потому что что её практиковали в основном меньшинства, вроде куш и орков, но и потому что материалов по обычаями, странам и культурам Граназара было мало. Нередко всё что было у амбийцев, было собрано из небылиц и полуправд торговцев и редких любопытных путешественников, что умудрились вернуться домой, и также калдири, но последние редко интересовались чем-то дальше побережий. Серьёзные экспедиции случались, и даже Лейф отправлял парочку в поисках легендарных Янтарных Гор, но так, навскидку, ничего достойного не вспоминалось и в представлении Невера на Граназаре везде было очень жарко. Для привыкшего к северным лесам норга не самое приятное место обитания.

В основном из-за скудности материала Халита тоже не смогла ничего припомнить ничего, что связывало бы Алое с Граназаром и планами. То есть, демонические измерения и их обитатели скорей всего взаимодействовали с Граназаром не меньше чем с Амбией, но если Алое когда-либо появлялось на Граназаре (а Халита имела смутное ощущение что где-то она слышала похожую сказку, что-то о красной чуме и проклятии), то оно скорей всего носило иные имена.

Судя по выражению янтарных глаз-плошек Лихайе и его торчком стоящего хвоста, эйдолон крайне неохотно находился в этом помещении. По связывающей их связи Донте имел отдалённое представление что Лихайе даже не испытывал желания сожрать что-либо вкусненькое, вроде бумаги в руках седого, что для эйдолона было довольно примечательным состоянием.

– Плохо пахнет. Гадко, гадко. – Эйдолон почесал за ухом и тоскливо посмотрел на выход из подвала. – Демоны, гадость. Есть не буду.

Полную природу ауры и Невер, и Донте опознать также не смогли, и если лилово-зелёный компонент ещё напоминал ауры Эббы и Лаунтры (разве что невероятно плотно свитые вместе, фактически в один необычный оттенок), то насыщенная аура алого была совершенно точно не Дести. Если честно до того норг и вызыватель раньше с таковыми не встречались на практике, хотя и знали, что восприятие магии во многом определяется магической традицией в которой воспитывался маг – так, лейфиская традиция видит магию в традиционных восьми цветах, в то время как калдири в пяти или двенадцати, а тролли вообще определяют её температурно. Явно это было что-то в обычную парадигму не укладывающееся, но что?

Определить слабое место ауры также не представлялось возможным, – не только этот навык сам по себе требовал значительной практики и не преподавался официально ранее третьего курса, когда начиналась Оккультная Защита, но с такой необычной мешаниной аур и неизвестной функцией самого ритуала было неясно даже где подступать к анализу. Имей студенты достаточно знания и силы чтобы сплести что-либо со словами Уничтожить или Рассеять, можно было попытаться использовать лом вместо скальпеля и попытаться уничтожить ауру грубой силой арканы, но как та же Шиолта знала, не каждый магистр их произнести.

Под воздействием магии позволяющей читать язык магии Невер смог прочесть только отдельные слова, здесь и там пятнающие стены среди прочих, оставшихся непонятных надписей, каждый из них свитый в плотном узоре чем-то напоминающий розу.
Получатели: Невер Дэйлу.

Донте, избравшему язык демонов, тоже удалось прочесть только редкие вкрапления среди остального текста.

Получатели: Донте `Жердь` Синир.

Лупа была предназначена всё же для чтения книг и свитков. Стены, в данном случае, тоже были своеобразными страницами, однако Шиолте приходилось держать лупу почти вплотную к надписям, надписи были большими, лупа была небольшой, слова шли спиралями и зигзагами и дело оттого продвигалось медленно. Однако слово за словом Шиолта начала разбирать написанное, начав с ближайшей, выбранной наугад строки: "пусть твой дом будет уничтожен и дом тех, кто дал тебе жизнь, уничтожен, пусть дети твои погибнут, не оставив детей, пусть..."

– Текст гласит следующее: "Силами четырех сторон мира, восьми направлений мира, шестнадцати направлений мира, всех направлений мира, да будет. Жертвой-зарытой-под-порогом, жертвой-забытой-миром, жертвой-познавшей-Имя ("имя" с большой буквы), жертвой-отдавшей-себя-Жажде ("жажда" тоже с большой), да исполнится. (Непонятное слово, явно другой язык) помоги мне, создай сон кошмара. (Ещё одно непонятное слово, явно другой язык, согласный с первым) вползи под их кожу. (Ещё одно неизвестное слово, тот же язык или система) прибудь, войди сквозь двери в сердце зовущих тебя. (Ещё одно непонятное слово, тот же язык или система) погрузи их в песню моих желаний. Венец пять звезд, сокровище пяти драконов, пусть твой дом будет уничтожен... – дальше идут проклятья и, насколько вижу, схожие вызывания. Полный перевод лучше предоставить письменно, во избежание. – Седовласый стражник произнес всё это своим сухим обыденным голосом, но делая странные, рваные паузы и неправильные ударения – скорей всего предосторожность против пробуждения инвокации. Первое из непереводимых слов, на которое седой стражник указал, не касаясь, было одной из понимаемых сейчас Донте (если понимание можно было применить в этой ситуации) надписей.

На последнюю фразу седого, внимательно слушающий Просперо кивнул.

– "Сокровище пяти звезд, дом пяти драконов" это явно Лейф. С учётом происходящего в городе это первое прямое доказательство умысла и подготовки. Так что врядли кристаллические блохи перекусали всех магов за ночь. Граназар, значит. Отлично, что вы нашли это место. – Последнее предназначалось Халите и Шиолте. Шрамы сержанта неприятно дернулись, что должно было означать ухмылку. Не зная Просперо, можно было решить что его каким-то образом обрадовала тёмная ритуалистическая камера, полная проклятий.

Каэро
(в храме)
Собеседник Каэро отвернул лицо и какое-то время в полной тишине созерцал паломников. Некоторые из них вели детей: где напуганных и цепляющихся за юбки матерей, где с любопытством рассматриваемых всё вокруг, где едва удерживаемые дабы не ринуться в туннель, посмотреть что там, Первых, если брать по относительному числу, было заметно больше.

Получатели: Каэрвен Морхаэль (Каэро).

Лиам отхлебнул из кружки и полным укоризны взглядом посмотрел сначала на Фалора, потом на Кораяса, выражая этим взглядом всю обиженную до глубины души, ээ, душу честного работяги Лиама, который вот, решил что-то полезное сделать, а его вот так недоверчиво встречают.

– Не, серьёзно, парни, вы как с Кольца свалились, а умные же вроде на вид резчики. – Тифлинг начал загибать пальцы, не озаботившись изменить прочей расслабленной позы. – Во-первых, буде я шпиён какой, какой мне прок подходить и открыто говорить дескать, хочу изучать? Я не знаю как там шпиёнов в школе обучают, не моя радость, но моё разумение было что если шпиёны хотят за кем следить, делать это надобно, какбы тайно, не высказывая интересу? Логично? – Тифлинг помахал рукой с зажатым пальцем, отчего стальные браслеты зазвенели, и зажал ещё один. – Потом, что до выгоды: ежели я умудрюсь понять как эта хреновина, что на вас работает, и смогу повторить чё она делает, то я по блату с вас проклятие тоже сниму, за бутылку вина как э, добровольным помощникам в этих, как их? – Он снова прищелкнул пальцами. – Экс-пе-ри-мент-ах. Всяко дешевле чем тот седобородый хмырь берёт. А так, я буду рядом волочиться, при случае дурацкие вопросы задавать при том что что-то из того может выйти, то какой от этого вред? Ну а что до звенелок, то я честно не в курсе чё у вас есть. – Он смерил Фалора и Кораяса от пояса вверх и обратно и в задумчивости запустил пятерню в белесые патлы. – Эт Улей, конечно, где сапоги уже большой плюс, но я не настолько безнадёжный. Да и костяная тарахтелка эта ваша мож подтвердить, что я Большой Литейной, раз такой головастый – меня тама каждый знает.

– Может полубогом для начала. Полубогом выдачи-в-бубен-слишком-болтливым-мимирам. – Ухмыльнулся тифлинг и, добыв местного пойла в размерах нехилого кувшина который выглядел словно в него ещё Ао мочился, и пах примерно так же, без зазрений присоединился к компании, брякнувшись на скамью рядом с молчаливым Рикке и рассевшись там весьма вольготно. Либо он не воспринял замечание что до "сваливать пока не началось" Кораяса на свой счёт, либо счёл что что происходящее было ещё одним тестом (ибо чокнутые Боголюди видят всё как своего рода испытание), либо вообще был нахал нахалом от рождения. Стальные браслеты звякнули, когда Лиам налил себе местного пойла и отпил первым.

– Ваше здоровье. – Отрыгнув, он продолжил, особо не рассусоливая, хотя у Лиама язык чесался начать с вступления вроде "Тысяча муминов погибли, чтобы привести меня на ваш след!", произнесенным с должествующим выражением. Однако вид у башеров за столом был деловой (а также пьяный и настороженный), так что пришлось прирезать драматику. Рукоять и угрозу "скоро начнется" тифлинг похоже либо не видел, либо всерьёз не воспринимал, учитывая как свободно он держался. Единственное что: дождался пока Мирт свалит прежде чем начать.

– Если короче, зовут меня Лиамом, тусуюсь я на Большой Литейной, и учуял я от вашей честной компании одну интересную ауру, не в запахах в смысле, а арканистическую. Есть у меня такая хитрая способность – ауры чуять – срабатывающая когда Планы встанут должным образом через плетень раком на красную луну. Соррь если вопрос покажется вам странным, но вы случайным макаром не прокляты?

– Как еси смердюч Акар Кессел усупленных карлов протиснул сквозь сию димитивную дырь? – Удивился Сид вслух, завидев узкую расселину, сквозь которую один зомби с трудом пролезет, не говоря уже про шесть скопом. То, что Кессел мог просто заранее расположить зомби перед лазом как-то в голову варлока не приходило, поскольку в его представлении порядочный некромаг должен был отдать приказ неупокоенным лично, когда те толпились перед его усеянным черепами троном, драматическим жестом руки посылая их на врагов всей оравой. То, что Акар Кессел и впрямь мог предпочесть более практичное решение, Сид как-то не подумал, решив что у вонючего противника должен быть хоть какой-то стиль, и поэтому тщательно осмотрел окружающие скалы на предмет секретных кнопок и рычагов, должестующих в его понимании открыть проход.

До этого всю дорогу варлок был занят тем, что смотрел вокруг зрением Великого Бесформенного. Даже без магии мир вокруг приобретал фантасмагорический сдвиг – вроде предметы как предметы, камни как камни, люди (и дварфы, и полуэльфы) как люди (и дварфы, и полуэльфы), но что-то иное проступало под этим зрением сквозь привычные черты и цвета, что-то зыбкое и нечеловеческое, что-то, что Сид взял за привычку рассматривать в свободное время чуть ли не с упоением; магия в таких случаях была лишь наиболее явно нечеловеческим из всего виденного.

Когда Иммер сказал что с магией нужно бороться магией, Сид завершил искать рычаги, важно кивнув, и, как-то пропустив мимо острых ушей всё остальное, решил пойти поперек батьки в пекло перед Иммером вперед докуда хватало света – выискивать эту самую магию.

– Изыскивать арканум зело сподручен. – Скрестив рукава на груди объяснил он. – Офидицированный арканум многие лиха причинить можествует.

Шиолта
(одинокая барышня в участке)

Блуждать Шиолте пришлось на удивление недолго. В основном потому, что не успела она как следует разобраться куда ей идти, как её остановил один из постовых и спросил кто она и что здесь делает. Изложив (ради цели) не слишком уж конфликтопобудительно причины своего пребывания в здании, Шиолта добилась лишь того, что один патрульный поймал другого патрульного и велел ему отвести девушку к капитану Л. Харед, посмотреть если у капитана найдется свободная минута просительницу принять.

Поход по коридорам под негласным конвоем казался Шиолте невероятно долгим – было впечатление, что каждый проходящий мимо пялиться на неё и даже если это была игра воображения, или они пялились не потому что рядом с ней вышагивал стражник, или вообще просто отмечали быстро движущуюся пару, поди докажи обратное этому самому воображению.

Стражник остановился возле одной из иначе непримечательных дверей, накоторой рядом с табличкой "Капитан Л. Харед" было приколото "В.И.О. Коммандора", очевидно для лучшей ориентации и протокола. Хм, с каких это пор стража вообще умеет читать? Они же все поголовно неграмотные болвны.

Постучав и дождавшись отклика из-за двери, стражник стал на пороге, отдал кому-то невидимому честь, доложил по всей форме что вот так и так, некто по имени Шиолта Сарен желает видеть капитана по неотложному делу касательно магов, после чего посторонился и дал Шиолте пройти.

За дверью оказалось большое, ясно освещенное магическими лампами помещение, чьей отличительной способностью была безукоризненная организация: ряды сейфов и закрытых на замки шкафов для бумаг по одну стену, стол с писарем (молодым стражником с ногой в гипсе, но при мече и табарде) с другой; за ним и ближе к зарешетчатому окну на стену раскинулась большая карта города, отмеченная массой разноцветных флажков и в некотрых случаях разноцветной нитью, связывающей две или более точки. Широкий и длинный стол морёного дуба прямо по центру комнаты был заставлен группами документов, разложенные согласно неизвестной классификации. Сидящий за столом капитан отложил бумагу что читал (чистой стороной вверх), убрал изо рта дымящуюся трубку и поднял на Шиолту тёмные глаза. Только спустя этот первый момент колдунья поняла что капитан Л. Харед женщина и довольно молодая ещё женщина, несмотря на резкие черты лица убранные в косу светлые волосы были без малейших признаков седины. Полутяжелый доспех сидел на ней как влитой, два скимитара на поясе были словно продолжение тела, и капитана Л. Харед абсолютно нельзя было представить в чём-либо кроме этого. При попытке даже мысленно засунуть её в платье мозги Шиолты просто отказались бы это делать.

– Вижу, Просперо не удалось со всеми договориться. – Капитан не предложила ей сесть, но возможно потому что в кабинете было лишь два стула и они оба были уже заняты. – Итак, в чём проблема?

На том и решили. Каэро отправился к храму Нокрии, в то время как Омни двинулся в Огненного Воробья. Путешествие рафа, хоть и долгое, было безынтересным: возбуждение на улицах поуляглось, и хотя некоторые лавки были закрыты куда раньше чем ранее, а таверны, напротив, были переполнены до краев, с рекордным в году количеством пьяниц, в остальном Лейф оставался Лейфом, с его золотыми фонарями и рукотворными каналами, с разносчиками, нахваливающими свои товары, сплетничающими кумушками в кафе и снующими по улицам грузчиками и курьерами. Если не приглядываться к висящим тут и там орнаментам, и разбросанными по некоторым деревьям частям одежды, которые никто не удосужился снять, тяжело было поверить что только вчера вечером город кружился в безумной кутерьме магии и веселья. Впору было задуматься так ли нужна была городу магия – и маги – если Лейф оставался Лейфом даже несмотря на то, что всех (кроме двух) лейфовских магов просто вычеркнули из жизни города. Может быть в этом и был неизвестный план? Да, магия приносила комфорт, роскошь и защиту, но крестьяне не перестанут привозить в город хлеб и корабли не перестанут отправляться от причалов только потому, что в городе внезапно не стало магов...

В какой-то момент путешествия рафа показалось что в толпе он увидел Шиолту Сарен и Халиту, шапочно знакомых студенток первого курса, но затяный своими раздумьям о непостоянстве всего в этом мире рафа среагировал слишком поздно и пара исчезла в толпе. То, что то вообще были они, было крайне маловероятно, конечно – и Халита, и Шиолта уже были магичками-сегодня-в-кристаллах, плюс девушки недолюбливали друг друга. Скорей всего просто две чем-то схожие со спины, но абсолютно другие барышни.

Омни

Обеденная зала "Огненного Воробья" была переполна: похоже, каждый постоялец в этот вечер пришел именно сюда чтобы съесть ужин, промочить горло и поделиться свежими новостями и слухами. "Огненный Воробей" был довольно респектабельным постоялым двором (хотя и не слишком фешенебельным, и совсем не слишком дорогим, что Вольси вполне устраивало): владела им семья исконных лейфовцев, и хотя некоторые места в гостиннице были отмечены недостатком финансов, в целом это было приятное, несколько старомодное место.

Обеденная зала постоялого двора, что могла вместить добрых пятьдесят человек была переполнена: гул разговоров практически заглушал легкую музыку, что играла тут же группа музыкантов, три официантки, сбиваясь с ног, обслуживали столики, и если бы не не вполне радостная атмосфера, можно было бы подумать что случилось какое-то знаменательное событие, а не катастрофа.

Каэро

Каэро же идти было совсем недалеко. Когда он подходил к комплексу, колокола на храме Нокрии пробили половину восьмого, однако во второй самый длинный день в году это лишь значило что свет солнца наконец-то приобрел янтарные оттенки и жара июньского дня стала чуть более терпима. Выросший в другом климате Каэро за прошедшее время так особо и не привык к изнуряющему (для него) летнему зною Лейфа, но лишенный сегодня сумрака кладбища или мраморных залов Университета он только сейчас осознал что за волнением дня не особо жару-то и заметил.

Широкая улица возле храма Нокрии, несмотря на довольно поздний час, была достаточно заполнена: кроме нищих, вымаливающих подаяние, и страждущих от миллионов разных хворей, просящих молитв в их имя (и подаяния), здесь хватало и просто просящих и ищущих утешения в этот сумбурный день.

Сам храм выглядел как тёмный, массивный, трехкупольный провал в небе; ночью здание сливалось с темнотой и становилось издалека совсем невидимым. Пройдя сквозь ворота Каэро оказалася в широком, но сумрачном мощеном дворе, усаженный по периметру неизвестными ему деревьями с тёмными листьями, похожими на ладони – как-то сразу звуки с улицы стали тише, галдеж отрезало, его собственные шаги стали почти неслышными и, хотя он не оглох, общее впечатление было что уши у него внезапно заложило ватой. Меж деревьями, по периметру двора стояли небольшие орнаментированные альковы, посвященные тридцати двум божественным детям Нокрии. В каждом перед символическим атрибутом божества горело по небольшой свече, словно бы источающей тьму вместо света, и лишь один альков – Каэнэля – был пуст и символически забит наглухо, как то велось издавна: мать помнила мятежного сына, но более не признавала его среди своих детей. Несколько воинов, в броне, подобной той что Каэро уже видел сегодня, застыли здесь и там, сжимая орнаментированные черным копья, неподвижные как статуи.

Перед некоторыми альковами были молящиеся, но большая часть простителей и паломников шла вперед, в высящуюся впереди громаду храма, узкие окна-бойницы которого были заполнены тьмой: ведущие внутрь двойные двери были распахнуты, но ни единого огня не было зажжено у этого порога. Несмотря на немалую громаду здания, храм был словно прижат к земле – ничего летящего, быстрого, воздушного – и его купола напоминали холмы, под которыми погребались древние воины. Говорят, храм восходил основанием ещё к племенам Мамонта, Сокола и Лисы, и глядя на эти стены, легко было представить эту древность даже если эти слухи были фальшивыми.

Даже во дворе было куда сумрачней чем снаружи, и, с каждым шагом к храму, вокруг становилось всё тише и тише, но Каэро продолжал видеть свободно как в ясный день, хотя и в странной, с холодным оттенком гамме и ближе чем обычно: благословение Нокрии, похоже, не позволяло ему видеть дальше чем то видели обычные лейфовцы. На одинокого сиринэ никто не обращал внимания – многие просящие были небогаты и многие носили темные мантии, накинутые – где в спешке, где подобающим образом – поверх обычной одежды.

Кассий

Кассий не мог не заметить оружие и состояние в котором то находилось; руки мимовольно зачесались, аж захотелось почистить – такие неплохие мечи в таком состоянии видеть было всё равно что иному христианину на грязную Библию смотреть, наверное. Который день вне привычной среды, оружейник внезапно осознал что скучает по открытому огню и металлу, куда как более простым чем люди, с которыми приходилось сталкиваться.

На остальное смотрелось меньше – его первоначальное предположение оказалось верным. Поэтому Каас "Кас" Штейн собрался с мыслями и начал свой рассказ.

– Сам я, как сказал уже, из Герцена, эт между Ландсхутом и Ландау, но досюда ближе всё ж. – Кас неопределенно махнул рукой куда-то за плечо, в гипотетическом направлении Ландау. – Кузнец, как отец мой и дед мой, но надел тоже есть, куда же без земли? Испокон веку этот надел с нами, наша то земля. Только местный богач наш, Никлас Акерманн, хочет его заполучить – добыл где-то документ, что дескать, земля моим дедом была у его дела в долг взята на семьсят чего-то лет, а вовсе не куплена, а ныне надо возвращать, значит. Только я может и не школяр какой, но не дурак тоже – где это видано чтобы на старом документе бумага была такой чистой да новой? Состряпал Никлас ту бумагу, как пить дать – нашел писаря какого и состряпал или даже сам. – Кассий скривился, словно съел что-то горькое и с мрачноватым упорством закончил. – Только управы на него в Герцене нет никакой, вот я и сюда пришел. Кузня кормит, то верно, но нихрена я не отдам нашу землю этому лживому забулдыге.

Из рассказа фавна Вельмот уловил хорошо если каждое второе-третье слово, поскольку был занят своими обязанностями распознавателя найденных магических вещей (которых оказалось не так чтобы много, но каждая из которых требовала немало времени). Если честно за время приключений аасимар выработал для себя некоторую теорию, которая заключалась в том, что каждой найденной магической вещи или совокупности вещей предшествовал бой. Приятно было иногда начать, так сказать, с противоположного конца процесса.

Работа привычно отвлекла от грустных мыслей, и над судьбой несчастного эльфийского духа (которому, даже при всём горячем желании, он уже ничем не мог помочь) чародей решил подумать потом – когда вокруг будет поменьше ёлок, энтов, эттинов, охотников, фавнов и прочей лесной живости.

Особенно эттинов.

Стряхнув пыль с ладоней Вельмот задрал голову и прикинул можно ли как-то подняться вверх к окнам чтобы иметь лучший обзор на поле сражения. После чего защитил себя магическим доспехом, и Тагила, на всякий случай, знакомой зелёной руной от разных возможных неприятностей.

Увидев как на месте гвайра образовалось облако чёрно-красной водяной пыли и различных частей тела Себастиан побледнел, оттянул внезапно удушающий воротник, сглотнул и как-то неловко скособочился. Гвайры были всё же слишком похожими на людей – даже если разумом понимать что они давно уже не люди, что их анимирует какая-то нечеловеческая сила, нутру Бэйкера это было не доказать вот просто так, и поэтому нутро стошнило прямо тут же.

Одно дело видеть как убивают другие, совсем другое, как неожиданно то оказалось для Себастьяна – убивать самому. Даже если только гвайров.

Сид честно попытался понять как можно поставить всю долину на колени. Во-первых "всю". По представлениям молодого варлока, Долина Ледяного Ветра была очень большой долиной, полной снега, йети, льда, кустов, снега, камней, снега, дварфов, льда, деревьев, снега, и, в изобилии, ледяного ветра (со снегом). Поставить на колени местность такой протяженной площади было крайне сложной задачей, и во время путешествий Сид не заметил никаких признаков того, что Долина Ледяного Ветра долинится как-то под отрицающим привычную гравитацию углом. Во-вторых, у неё вообще определенно не было коленей в тех частях, что успел исследовать Сид. В-третьих, даже если говорить фигурально, даже йети не особо находились на коленях, не говоря уже о дварфах и их самих. Ergo, вся Долина Ледяного Ветра не стоит на коленях. Может быть невидимые (за ледяным снегом) восемьдесят процентов, но определенно не вся.

Довольный собой варлок поучительно потряс пальцем в сторону эха и поделился с невидимым голосом этим логическим фактом.
– Рекомая доль не есмь всяче на коленях стоямчая, ни в аллюзивном, ни в директивном смысле.

В сознании Тала слово "цветок" начало медленно ассоциироваться с чем-то вроде вроде очень тонкого и длинного щупальца с лоскутами красной материи на конце, изогнутых наподобие раковин некоторых подземных улиток. Не то, чтобы эстетическое зрелище, но, судя по тому с каким воодушевлением его описывал Маснал, должно быть в реальности этот "цветок" был более красив чем то ему позволяло воображение воина.

– Спасибо. – Поблагодарил Тал всё также негромко, когда Маснал закончил рассказ. Хм, раз цветы из Мира-Под-Луной, и один из призраков свободно ведущая себя человеческая женщина, значит ли это что Дом Цветов тоже сильно связан с наземным миром? Может быть поэтому он и был уничтожен?

Шиолта и Халита

Стражник за столом был преземист, коренаст и с столь исшрамованным лицом что оно походило на доску для крестиков-ноликов (сделанную человеком с горящей ненавистью к крестикам-ноликам). Буйную тираду Шиолты он выслушал без какой-либо видимой реакции, и затем перевёл взгляд серых глаз на куда как более вменяемую Халиту.

– Да. Можешь обращаться ко мне "сэр". – Просперо положил лист бумаги, что до того читал, вверх чистой стороной и жестом предложил Халите садиться на стул перед ним, предоставив огненной колдунье буйствовать дальше в вакууме внимания к её персоне.

– Донте Синир зачислен на должность консультанта стражи с подобающим в таком случае окладом. – Объяснил он, словно и не видя метающего молний взгляда Шиолты. – Сейчас он лазарете, где лежит ещё пара из вашего числа, но скоро должен вернуться. Ты должно быть Халита. От имени Стражи я предлагаю тебе ту же должность, с теми же правами, полномочиями, обязанностями и платой. Вопросы?

– Может тело просто растворилась вместе с призраком? Куда один туда и другой? Что-то он там говорил про тьму. – Предложила Арштат, но вдаваться в подробности не стала: ей тоже не терпелось наконец-то отправиться дальше.

Светящийся посох сначала бросил внутрь капсулы глубокую тень, но, по мере того как Руайд аккуратно приоткрывал дверь, внутри сложного переплетения латунных труб становились всё более и более видны детали: выложенные в металле арканные символы, тонкие, с стебель травы толщиной, хрустальные нити, связывающие их и трубы в единое целое словно диковинная паутина, куски с невероятной точностью огранённого магоцита, вделанного в стены так, что острия всех длинных стержней указывали в одну точку.

В этой точке, на шелковой подушке лежало, словно спало, тело небольшой снежно-белой пушистой собачки с чёрной кнопкой носа, абсолютное нетленное спустя все эти годы запустения.

– Волшебства не есть на них. – Упрямо настоял на своём Сид, в упор не видящих на пленных дварфах каких-либо чар. Остаток пути молодой варлок молчал, лишь благодарно запыхтев, когда отряд наконец-то оказался в тепле дварфийских тоннелей, Аккуратно обходя павших и таращась в ответ, где получалось, на крохотных дварфийских детей (похожих, в разуме Сида, больше всего почему-то на желуди, ходящие, говорящие, таращащиеся желуди) он уловил только частично про резчика, шахтёров и немёртвых, но этого ему хватило чтобы сделать логический вывод.

– Еси рыли слишком глубоко и отрыли древний ненасытный гнев, что пожирает тела и души! – Провозгласил он, надвинув капюшон на нос для загадочности и поучительно подняв перст к потолку; то, что что перст, как и вся рука, был заключен в пеструю вязанную варежку со снежинками немного портило общую картину, но Сид попытался выглядеть так загадочно и внушительно как только можно.

– На Мастерицу было совершено покушение, к счастью неудачное. Под видом курьера, кинжалом. – В сухом голосе Бъорггнир послышалась настоящая ненависть к неизвестному нападающему, хотя было сложно сказать однозначно потому ли это что Бъорггнир боялась за Мастерицу Ариэль или потому что ассассин не имел класса и достоинства подождать своей очереди. Скорей всего первое, но...

– К сожалению мерзавец покончил с собой прежде чем его смогли задержать. Где все эти хвалёные некромаги когда они так нужны?

* * *

Сквозь всхлипывания Каэро удалось выяснить что незадачливого шляпника зовут Уго Виггерсон, и что нет, длинной булавки у него не было, хотя, под настойчивыми уговорами сирине он вяло похлопал себя по карманам и отдал ему зубочистку.


– Прекратить разговоры! – Рякнул стражник из-за двери: действия Каэро привлекли его внимание, но, по счастью, в двери вчерашней кладовой для документов не было тюремного окна, позволившего бы стражнику легко увидеть что творится внутри, не подвергая себя опасности.

Не мудрствуя лукаво, искатели покинули руины деревни и вернулись к берегу озера – туда, где забытая дорога встречала заброшенный мост. Теперь у них не было скелета, чтобы навьючить его камнями (да и камней до веса живого человека тоже особо не набралось пока), так что оставался вопрос как они собираются пересекать озеро дальше. Они приобрели важные знания, но ценой своих ресурсов и здоровья. Рискнут ли искатели вообще двинуться дальше или так и останутся на берегу озера, не смея и шагу ступить через его красные воды?

Халита

Вытянув руку, Халита ловко схватило существо, которое затрепыхалось в её ладони, похоже, совершенно не ожидая что его кто-то увидит. Держать его было странное ощущение – словно скользкая пригошня ветра и сухой воды.

– пиииииииу! – Издало оно тонкий тихий писк, извиваясь всем своим длинным хвостом-телом, но ведьма держала крепко. – пиииииииу!

Внезапно ведьма заметила второе существо, точно такое же, плывущее чуть в отдалении в ту же сторону. И выше ещё третье, все струящиеся резкими зигзагами в одно и тоже направление. Не похоже, чтобы судьба их собрата их как-либо тревожила, впрочем, поскольку они не обратили на писк никакого внимания.

Шиолта
(барышня всё ещё в лесу)

Получатели: Шиолта.

Искатели разумно отошли подальше, и в тот же момент когда игла вонзилась в голову кукле-мужу Чёрной Мамбы, во все стороны от неё раскатилась – как чёрная вода хлынула – тяжелая, давящая энергия. Там, где на землю падала эта неестественная вторая тень буйная растительность джунглей побледнела и пожухла, как если бы давно лишенная воды. Где-то на грани восприятия ведьмы Большой Папа прищелкнул сухими костяшками, отпив от души извивающегося Мзунгу-Бваны и Сухие Земли самым краем наложились на земли живых. Лишь Энрике, чья наполовину мертвая кровь была разбужена некромагией, да Чёрная Мамба, как мастерица этих чар, чувствовали себя неплохо внутри этого эффекта – остальных, останься они в радиусе тридцати шагов от ведьмы начинало несколько подташнивать.

Но наиболее разительное изменение произошло не с людьми, не с растениями, а с самим пространством. Под взглядом Энрике ощущение мертвенности этого места усилилось, став плотным, очевидным ощущением присутствия чего-то немёртвого, и через секунду-другую вокруг Чёрной Мамбы, внутри иссушающего круга сгустились коленопреклонённые, смутно человеческие фигуры. Бездвижные, со смазанными, неясными чертами, словно сотканные из серой паутины, они походили на человеческие: несколько из них стояли на коленях возле лежащих на земле смутных силуэтов, заламывая руки, протягивая руки к телам на земле, гневно потрясая кулаком в сторону джунглей, потерянно уронив ладони на землю. Другие блеклые силуэты, на переферии затемнённой ауры, стояли вокруг, словно неподвижные свидетели, хотя некоторые из них вскидывали голову к чему-то невидимому, как если бы внезапно заметив опасность.

И Энрике, и Чёрная Мамба, и Азарант знали о этом феномене. Не являясь, в строгом смысле, нежитью, такие фрагменты были своеобразным эхом, психически-душевным оттиском на месте значительных потрясений и/или смертей, обычно незаметными для невооружённого взгляда. Миражом или эхом, как то можно было перефразировать, но не звука или видения, но трагической памяти, практически всегда связанной с мучительной или массовой смертью. Обычно такие места никак не угрожали здоровью живых, хотя те, кто селились на месте таких эфирных цист, нередко страдали от депрессий, апатии и кошмаров. Со временем, в течение десятилетия или двух, такие места нередко безвредно рассеивались сами по себе, но здоровая эмоциональная атмосфера последующих поселенцев или освящение молитвой могли развеять такие эхо-памяти куда быстрей. Отрицательные эмоции, последующие трагедии или намеренные усилия некромагов могли превратить такие места в обиталища злых духов – как пришедших с Той Стороны, так и созданных из мучительной ауры этого места. В данном случае чары Чёрной Мамбы лишь давали узнаваемую форму неумирающей памяти, воскрешая в глазах наблюдателей ту сцену, что скорей всего положила начало неясному ощущению трагедии, которое засёк Энрике пару минут назад.

Тал был неподалеку, но не так чтобы бросаясь в глаза. Как и некоторые присутствующие, он сделал вид что заинтересовался музыкой, хотя в случае воина эта заинтересованность была лишь частично наигранной – Маснал играл очень хорошо и даже жаль было немного что лишь для дела. Когда началась толкотня и крики, Тал вполне закономерно посмотрел в ту сторону и нахмурился.
– Что за шум? Вы мешаете музыканту играть и мне слушать.

Арштат внезапно поняла, что была права и нет, дело не в паранойе: видимые в темноте эхо предметов были искаженными, слишком большими или слишком маленькими для людей, как если бы сами миражи не были уверены какими были ранее; только свет, на краткое время, сдирал прочь призрачные контуры, обнажая подлинные руины. Считая шаги Арштат насчитала своих с сотню и они определённо не шли на месте, что значило, что пространство за ледяной дверью не было определено лишь стенами, но колдунья не знала природы этого феномена. Дурманил ли злобный призрак им головы, заставляя каждый шаг воспринимать как сотню? Была ли дверь порталом в демонический Разлом? Ни она, ни Руайд не могли сказать того с уверенностью, но, в отличие от них, Юрих понял с практически первых шагов где они оказались.

Порой, когда кто-то погибал при жестоких обстоятельствах и его душа по каким-то причинам не могла вернуться в Реку Грёз, пытка такого существования могла исказить не только душу умершего, но и мир вокруг него. Темноё зеркало реальности, кхола лифар, где законы мира в той или иной степени прогибались под волю тёмных духов, отвечая их сознательным и подсознательным желаниям. Поля жестоких битв, места пыток или предательств могли стать таковыми чаще всего, но даже если человек погиб в своей постели от преклонного возраста и его душа, по какой-то причине не нашла покоя, его дух мог создать вокруг себя кхолу лифар как шёлковый червь создает плотный кокон нитей.

Второй факел вспыхнул в руке Тэва тусклым алым пламенем. Воину было положительно невозможно удержать в руках два факела и сражаться в полную силу и даже с одним факелом в щитовой руке он мог нечаянно ткнуть в себя себя или в ближайшего компаньона.

– Bravery of living is skin deep.– Отозвался в их разумах мёртвый, скежещущий смехом голос. – Just as their pathetic reasoning. Are your eyes already dead, little thief? Are corpses of your friends not enough proof? I killed them fast enough but with you I'll savour every drop of agony. Don't think the magic of your blade will do you any good.

Они шли, но искра становилась лишь немногим больше и Юрих буквально чувствовал как магия клинка тает с каждой минутой. Запоздало могла придти мысль, что помощник мага мог быть при жизни достаточно сведущим в чарах чтобы помнить о их природе и после смерти.

– Go on and stick fingers into your ears if you believe me non-existent. Give me the pleasure. – Насмехаясь, провоцировал голос. – Only after you die you will understand that between you and me lies only but a single betrayal.

Донте

– У нас есть две ниточки: этот старик и труп на мосту. Оба явно были связаны с демонами при жизни. Татуировка у трупа на мосту оставалась видна под человеческой кожей. Если мы сможем установить где эти люди были в последние дни, мы сможем найти главарей. – Подытожил Просперо и подошёл к терпеливо ожидающим двум стражникам. Одному из них, грузноватому, но ещё мощному типу с шрамом через отсутствующий глаз, сержант отдал короткое распоряжение касающееся, почему-то, синего кота. То ли название улицы, то ли дурацкое кодовое имя, Донте так и не уловил, да и судя по тому что Просперо вскочил на лошадь, их ожидала очередная тряска. Лихайе, что за короткое время уловил связь между лошадьми, Донте и его изгнанием из прекрасного и вкусного мира, глубоко и огорчённо вздохнул.

– В седло. – Скомандовал Просперо. – По дороге пройдемся ещё раз через факты.

Скачка в этот раз была помедленней (всё же скакать во весь опор и разговаривать было неудобно), однако Лихайе пришлось снова отозвать. Просперо методично шел через факты сегодняшних открытий с тем чтобы или Донте, или последний стражник из его четвёрки могли внести какие-то коррективы перед тем как капитан Л. Харед услышит о событиях.

Со всеми этими разъездами солнце клонилось к закату и лучи его окрашивавали Лейф золотом и охрой на полотне теней, навевая спокойный, даже медетативный настрой, однако Донте не мог не подметить что атмосфера в городе не слишком спокойна, как если бы город, закусив губу, нервно ожидал что вот-вот случится бедствие. Во многом дела шли своим чередом: рабочие клали брусчатку, портные шили одежду, но нервозность просачивалась тут и там резкими окриками, мелкими потасовками, бранью. Наверное, на местах это было не так заметно – подумаешь, кто-то бросил резкое слово, – но в броске через весь город Донте не мог не подметить повторяющиеся явления.

К центральному участку поредевшая кавалькада подъехала без особых происшествий – разве что навстречу им попадалось немало людей, везущих кристаллы прочь от центрального участка. Причину сего Донте удалось понять как только они подъехали к зданию: оцепление стражи, грузчики, складывающие кристаллы в подводы, нервно мятущиеся родичи и знакомые, которые не успели вовремя убраться и теперь смотрели как их родных и близких увозят куда-то прочь. Над всем этим предводительстовал тучный, издёрганный, едва не сорвавший голос человек в сине-серых цветах и с цепью городского управителя: судя по всему, Принц решил взять валяющиеся по городу кристаллы в свои руки, фигуративно и буквально. Самодельная баррикада всё ещё стояла перед центральными воротами, но толпа в ней порассеялась, и, так или иначе, их небольшой кавалькаде никто не помешал воспользоваться воротами с боковой улицы.

Проводница

Можно ли считать имена нематериальной эфимерой, если они имеют вес? Если от произнесенных в определенное время в определенном месте определенных звуков мир меняется в угоду вовлечённым партиям в том или ином направлении, почти арканным способом?

Названные Лайние имена имели вес и, словно она провозгласила не имена дотошных академиков, но языческую инкантацию, произвели на Старомодную Матриарх определённый впечатляющий эффект, которому даже сама дроу не была особо рада судя по её пальцам что выбили, отрывистым стаккато, дробь на подлокотнике.

– Чрезмерно Пунктуальный Академик? Разве он не совсем недавно Деканом в ... – Матриарх оборвала себя, и отпустила многострадальный подлокотник. – Хорошо. Предположим, этого достаточно. На данный момент, по крайней мере. Предположим мои... явления обитают на чердаке. Что из этого?

Встречать таких громадин не приходится каждый день, и ведьмарь понимал – даже не зная кто это, просто по зубам и когтям – что гигант очень, очень опасен в ближнем бою. Что Каин думал по поводу дурацких рыцарских побуждений так и осталось неясным, так как пригнувшись, он бросился вперед и вправо к зарослям демоновой колючки.

Вольси знал о двусторонних и односторонних порталах немногое, несмотря на то, что очень многие арканные традиции по всему миру изобретали свой способ соединения двух точек пространства. От Дверей Сна древних мальстрейнов, что проходили через сырой вейр, до Быстрого Ветра собственного народа Омни, что позволял лететь с скоростью мысли, существовали множественные чары и заклинания, которые соединяли две точки пространства, не говоря уже о богах и демонах, что нередко видели мир как-то иначе и оттого не были скованы его привычной топологией. Порталы существовали в самом мире, но также были необходимы для того, чтобы попасть в иные измерения или затронуть что-либо вне Земли, обходя Предел Барьеров арканной магии. Портал мог быть совершенно явным – сияющими вратами, воронкой сырого Парадокса, изукрашенной дверью, созданной из кошмаров, – и мог быть незаметным шагом, так что шагнув за угол человек внезапно оказывался в совсем другом месте. Многие порталы – и особенно незаметные – требовали какой-то ключ, причём ключом мог быть как физический предмет, так и мысли, или же настроения, или же особый цвет одежды. Иногда порталы вели в одну сторону, и путешественник должен был изыскать другие способы возвращения; иногда в обе, с разными или же одинаковыми ключами. Там были ещё свои особенности – масса их, на самом деле – но Омни больше ничего не смог вспомнить важного: традиция Эббы всё же была совсем не его специальностью.

На его вопрос что до определениям порталов разрозненное студенческое мнение предложило пару способов, самым простым из которых был камень на цепи или веревке: если верёвку обрежет или же она исчезнет из рук кидающего, то портал явно односторонний, если же нет, то одним, перенёсшим двусторонний портал камнем в мире будет больше. К тому же, если камень вернется оплавленным жарой, изъеденным кислотой или треснувшим от холода, соваться в этот портал вообще не стоит, так что польза от кремниево-волоконного тестирующего агрегата несомненна, а затрат на него практически никаких.

Идеи "кто виноват" и "что делать" рухнули на Омни просто таки подавляющей лавиной. У каждого был кандидат или даже несколько: от Принца, Мастерицы и Архимага (да-да, его не исключали также) до происков Валлорега и пиратов с Острова Врат, до природной катастрофы, пошедшего не так ритуала, прорыва Парадокса и ещё массы, массы гипотез. Как на то и расчитывал Омни, взбурлившая по этому поводу дисскурсия быстро набрала обороты и практически все следующие полчаса прошли в яростном и не всегда вежливом обмене мнениями, что завершилось лишь тогда, когда один из особенно фрустрированных третьекурсников не заехал кружкой по лицу оппонента, едва не сломав себе при том пальцы. От травм обоих спасло лишь то, что студенты арканы не известны за развитую мускулатуру и всё обошлось случайной царапиной от брызнувшего от разбитой кружки глиняного осколка. Люг, что к тому времени вернулся на кухню, привычно поделился мокрым полотенцем, лицо и пальцы были спасены, но обсуждение что до виноватых и причин после этого угасло.

По привычке отстранившийся от суеты Каэро не смог слишком много вспомнить что-либо что до восстановления памяти. Боги, конечно, были всесильны или почти всесильны (равно, как шептали некоторые книги тайком, и многие демоны), и иногда под сильным стрессом память возвращалась сама, но сирине не мог припомнить ни единого Слова арканы, которое возвращало бы память. Не то, чтобы он знал о многих, так что всегда оставалась вероятность что где-то там нечто подобное есть... но так навскидку, нет, ничего не вспоминалось.

Его размышления были прерваны взлетевшим (фигурально) на столешницу Омни, чья пылкая речь вызвала совсем неоднозначную реакцию. Некоторым студентам, среди которых первым был Арз, речь пришлась по душе, но многие, слишком многие хмурились, слыша в словах рафа невольную и незаметную ему самому фальшь кого-то, кто прекрасно знал об уцелевших студентах-арканистах и лишь имитировал сочувствие ради личных амбиций.

– Неа, я домой. – Потянул Брагги Колевур, откидываясь на спинку стула и отставляя окончательно пустую кружку. – Просплюсь, отосплюсь, завтра буду думать уже серьёзно что и как. Петиции? Пфе, кто на них внимания обратит-то? А через четыре дня вернеться Архимаг и либо всё вернеться к норме, либо будет драчка между Триумвиратом. В любом случае мне там делать нечего.

Больше половины собравшихся так или иначе поддержало Брагги: некоторые пребывали в настолько глубоком унынии что до своей судьбы, что пылкая речь Омни их просто не встряхнула, некоторых, особенно возлиявшихся вчера, вообще не прельщала мысль куда-то бежать и что-то делать, некоторые явно не верили в искренность рафа, и ещё некоторые не считали его план даже потенциально успешным или желали какой-то компенсации за своё время. Следить за Университетом? Слишком глупо. Предлагать свои услуги организациям? Для начала каким, и второе, если да, и на этом можно заработать, почему вдруг Омни решает что им делать, он что, хочет быть их менеджером? Идея связываться со Стражей была особенно непопулярна даже среди тех, кто поддерживал рафа, очевидно в память о многих стоеросовых патрульных, что гоняли арканистов по поводу и без, *кашель*Карс*кашель*Ридгес. Ловить потенциально свободных студентов-арканистов? Город слишком большой даже если все они будут исключительно этим заниматься. На каждый аргумент Омни "за" находилось десяток "против", и постепенно, словно скрепляющее их братство уже распалось, часть народа допила кружки и отправилась по домам. Остался десяток самых упорных, самых надеющихся и самых честолюбивых, среди которых сейчас по имени Омни мог с уверенностью назвать лишь вечного оптимиста Арза.

– Если мы общество, то надо завести статут нашей организации. – Предложил кто-то и один из студентов одолжил у Люга перо и чернила, готовясь записывать.

– И надо название придумать, мощное, чтобы все сразу видели с кем имеют дело! – Выкрикнул другой, которого, насколько представлял себе рафа звали или Вельси или Вески. – Например "Настоящие арканисты".
Со всех сторон посыпались предложения.

– Вечная Аркана!
– Мощные Аколиты!
– Неугасимая Надежда!
– Перо и Книга!
– Оккультные Защитники!
– Мстители Лейфа!

Увидев кровяную дорожку и понимая что даже с помощью Тины и Дилледа эта стоеросовая дубина с слишком большим самомнением долго не протянет, Вельмот чертыхнулся и вполне неожиданно даже для себя сорвался с места, безрассудно подставляясь под удар великана только чтобы в последний момент, прямо в движении, растаять облаком искр и тут же сконденсироваться подле варвара.

– Невздумайчёрттебяподериумирать! – Процедил побледневший аасимар сквозь зубы и что было силы хлопнул Тагила по плечу, выкрикнув что-то, что даже дар языкознания отказался переводить. Немедленно кожа Тагила посерела и пошла трещинами, словно рыжий задира превратился в статую, хотя абсолютно ничто не мешало ему двигаться.

Каменный Игрок

Ресницы Эарлин дрогнули; девушка посмотрела на бокал, вновь покачав вино в его стеклянной скорлупе.

– Может быть. – Её голос не утратил теплоты, хотя та стала отчетливо окрашена грустью. – Но даже если так, это будет совсем другой вечер. Что ж, нам остается лишь уповать что время повторит себя, о не-вполне-незнакомец Ирлес. – Она подняла на Каменного Игрока доброжелательный, но всё же немного печальный взгляд. – И мы всегда можем надеяться, верно?

Донте

На вопрос можно ли вызвать Лихайе, смотритель просто кивнул, и терпеливо, без особого интереса, ждал пока эйдолон шагнет через портал и огни, материализуясь в реальном мире. Пока Лихайе принюхивался и осматривался, немало озадаченный тем куда он попал, Донте подошёл поближе.

Вблизи с смотрителем он смог во всей полноте разглядеть все пятна на его, некогда белом, а теперь довольно пёстром халате. Кровь и... желчь... и кажется засохшая лимфа. Что же надо делать с трупом чтобы так извозиться?
По крайней мере рассматривание халата отводило фокус от самого смотрителя. Вблизи его кожа казалось бледной той бледностью, что бывала у мучного червя или мокрицы, найденной под досками пола, и, похоже, слегка лоснилась, а сильный запах формальдегида заставлял желудок неприятно сжиматься.

– Молодой человек хочет знать не встречал ли я, ах-ха, трупы, да ещё с похожей татуировкой? – Не переставая улыбаться переспросил смотритель, посмотрев на Донте, как если бы тот сказал что-то невероятно забавное. – О, как была бы приятна эта идея, но увы, увы, увы, далеко не все клиенты попадают в мое, ах-ха-ха, скромное обиталище. Сегодня у нас исключительно высокое общество.

Он протянул руку Донте и предложил посмотреть на ладонь, но сколько вызыватель не таращился он так и не мог понять на что он должен заметить, так что смотритель притронулся тощим пальцем к ногтю трупа, что уже начал синеть на лунках.

– Тощий, грязный, но кости крепкие и ногти крепкие. – Сжалился над ним смотритель. – Обломанные, грязные, но крепкие. Наш визитёр, ах-ха, не жил голодающей жизнью всю жизнь пока он жил. Множество витаминов, молока, хорошей еды чтобы получить такие крепкие кости в таком почтенном возрасте. Эта прелесная кожа... – уровнив ладонь он взялся двумя пальцами за дряблую морщинистую складку на плече и слегка подергал кожу туда туда-сюда. – Дрябла не только от старости, но и потому что наш молчаливый визитёр некогда был очень тучным человеком. Если бы я был человеком склонным к очаровательным, но пустым догадкам, я бы сказал что голодание было делом последнего года, может быть двух.

Каменный Игрок

- За знакомство! – Эарлин подняла и свой бокал, звонко цокнулась с Ирлесом и тоже сделала глоток. Дроу не краснеют или практически не краснеют, ни от счастья, ни от стыда, ни от вина, но по вздрогнувшим ресницам и тому как Эарлин пила вино, можно было заключить что да, ей действительно нравится этот вкус.
– Довольно часто. – Девушка дёрнула плечиком и коротким взмахом руки обвела сумрачное помещение. – Здесь хорошо думается, съедобная кухня, постоянно новые лица, вино, хоть и, по абсолютной шкале ужасное, мне по душе. Можно сказать это мой офис вне офиса. А ты живешь неподалёку или просто так зашёл? – Она покачала вино в бокале и подняла взгляд на Каменного Игрока. Дроу не "читал" в ней ничего кроме любопытства и симпатии; возможно также было что девушка приударяла за ним. – И после этой краткой встречи исчезнешь словно роса на листве, и я тебя никогда больше не увижу?

Стук немедленно прекратился.

– Кто здесь? – Встревоженно произнес голос, и перед второй, закрытой дверью медленно начал сгущаться неясный человеческий силуэт, мерцающий белым – мерцание, чем-то показавшееся Юриху совсем знакомым. Силуэт напоминал одетого в мантию и фартух человека с длинными, зачесанными назад волосами, с той лишь разницей что ноги его таяли от колен, не доходя до пола, и силуэт выглядел парящим в воздухе; черты его были неточны и смазаны, словно у снеговика или грубо сделанной куклы.
Безглазая голова повернулась к Юриху

– Незванные гости в моем скромном обиталище... А, так этот мерзавец видимо ещё оставил открытым внешние двери! – губы призрака не двигались. Голос, всё ещё отдающий потусторонним эхом, приобрёл крохотную долю живости в разговоре, какой не было при бесконечном стуке и требованиях в дверь. – Он знает как я не люблю чтобы меня отвлекали по пустякам. Всё чтобы мне досадить.

– Прошу прощения за это отступление, но мой лаборант заперся в моей – моей! – лаборатории с принцессой и не желает отдавать её! Неблагодарный отрок! Я, можно сказать, его на помойке нашёл, вычистил, выкормил, а он устраивает мне такую вопиющую подлость. Это у современной молодёжи называется благодарность! Все мои исследования, все достижения!...– Силуэт гневно потряс пальцем и валяющийся в отдалении на полу искорёженный кусок металла вдруг поднялся в воздух и со значительной силой ударился о стену. Удар не был нацелен на Юриха, и призрак (если то был именно призрак) похоже даже не заметил произошедшего, как и того что краткая вспышка гнева на миг рассеяла его мерцающий силуэт до полного ничто.

– Меня он не слушает, видите ли. – Призрак глубоко вздохнул, и огладил бороду, вновь сгустившись до слабой видимости по мере того как надежда сменила гнев. – Быть может вы сможете его убедить? Быть голосом разума в его параноидальном заблуждении что я хочу его убить? – Призрак стукнул кулаком по ладони. – Эврика! Вы действительно можете мне помочь. Он может прислушаться к посторонним раз не слышит слов ЕГО БЛАГОДЕТЕЛЯ. – Последнее слово было сказано в сторону упрямо закрытой двери, как если бы кто-то прислушивался за замочной скважиной всё это время.

– Демоны с ней с лабораторией – главное пусть отдаст принцессу.

Скорей всего кто-то спасался бегством; или судьба, или русло ручья вели беглеца в их сторону.

– Скорей всего добыча охотника. – Ведьмарь быстро оглянулся, оценивая насколько подоходит это место для боя. Бегущего (или, согласно словам Рэда, бегущую) он не слишком опасался. А вот то, что вынуждало добычу бежать врядли будет мирным.

Ведьмарь не прятался, но по возможности стал рядом с более-менее толстым деревом, будь такое вблизи. Если же такого не нашлось, остался стоять где стоял.

– Беглец может промчаться мимо. Но долго бежать не сможет. – Заметил Каин вслух, помня что ручей проходил на некотором расстоянии от стоянки и был значительный шанс что преследование просто пробежит мимо них.

Он попытался представить себя на месте убегающего и воображение рисовало не слишком хорошую картину: один, не имея возможности защитить себя, преследуемый превосходящим по силам врагом по незнакомой и враждебной территории. Варлок не знал деталей наверняка и поэтому избегал намеренно искажать картину изображениями разъяренных чудовищ и несчастных дев (как то вероятно делал сентементально настроенный Рэд) но даже так, он не пожелал бы оказаться в такой ситуации.

Захотят ли остальные вмешаться? Это не их обязанность, в конце концов. В рыцарских порывах нет платы, или славы, или, нередко, даже благодарности, но есть раны, смерть и чужие проблемы, что сваливаются на твою голову и впутывают тебя в чужие жизни; есть манипуляция доверчивым благородством, есть бессилие, когда даже самые благие старания ничего не изменяют к лучшему. А у них самих была миссия. Задание, чёткая цель, чёткие распоряжения Иэллира. Захотят ли остальные рисковать всем этим ради довольно мизерного шанса, что кто-то действительно нуждается в их помощи?

Он бросил воспросительный взгляд на спутников и подался вперед, всматриваясь-вслушиваясь в приближающийся топот ног.

Донте

– В морге центрального сдал морозильник. – Краем рта ответил Просперо, старательно смотря вроде бы в сторону, но куда-то мимо ковылявшего (он ещё и ковылял, слегка совсем, правда) впереди смотрителя. – Где его Сорано нашел не знаю и знать не хочу. Он живой, вроде. Когда-нибудь будет случай проверить, попомни моё слово.

Бодро добравшись до завешенного занавесями угла, белесый человек (?) бодро нырнул за занавеси и Просперо с Донте не оставалось ничего иного как последовать за ним.

Здесь, очевидно, была основная вивисекторская, поскольку число зловеще-выглядящих-совсем-как-пыточные клещей, пил и всякого рода зажимов-распорок на стоящем тут же столе явно увеличилось; часть из них, особо большого размера, была развешана по стенам, в удобном для похвата положении. Видно было что за инструментом следили: всё разложено по размеру и функции, и если исключить пятна засохшей крови от последнего вскрытия, явно отточенное и вычищенное.

На столе, во всей неприглядной наготе сморщенного солидного возраста, лежал виденный Донте ранее в Хладном Мосту старик – смерть перекосила ему черты и насильно заткнула рот вечным молчанием, в то время как металлические зажимы обнажили его нутро вплоть до вычищенной грудной клетки, делая его чудовищно похожим на распятого ранее демона. В воздухе стоял заметный несмотря на холод (а может и благодаря ему) запах застаревшей кровяной колбасы. Сердце старика лежало на отдельном подносе, словно диковинный приз и блеклый смотритель взирал на эту композицию словно повар на особенно удавшееся суфле.

– Отчего он умер? – Сжато спросил Просперо, находясь на диаметрально противоположном от Смертезнатца конце стола и немного сбоку, так что сержанту не приходилось смотреть на блеклого служителя морга напрямую.

– Как и было предложено, ах-ха-ха, уважаемым сержантом, сердечного приступа. – Смотритель провел указательным пальцем по краю вскрытия с гордостью, почти любовно. – Старое сердце, и изношенное, но некогда знавшее, ах-ха, биения любви и страсти, доступное всем смертным, горячий сок, биенья томный пульс...

– Без поэзии. – Донте заметил что Просперо даже передёрнуло, хотя сержант и постарался это скрыть, выдерживая ровный, очень ровный тон. – Что-то ещё?

– Что ещё? – Смотритель аж всплеснул руками, явно умиляясь и как если бы в упор не замечая отвращения. – Ах, ну да, должно быть что-то ещё, ах-ха, раз сам сержант Просперо сказал что должно быть что-то ещё, то конечно же будет что-то ещё. – Он наклонился к вскрытию, и впечатление гуля над трупом было настолько сильным, что когда смотритель _не_ впился зубами в труп, вызывателю в первый момент показалось что именно это наваждение. – Ах-ха, конечно же, сильное недоедание, я бы сказал, такой сухощавый, совсем сухой человек, даром что кровь его жидкая как вода.

Просперо перевел взгляд на Донте и молчаливо дал тому согласие на то, чтобы задавать вопросы.

– Злопердение сим присутствующее искоренению подлежит, во имя Падающих Медведей Рока, воистину. – Добавил из недр своего тёмного капюшона Сид (многолетняя практика позволяла варлоку так ходить, почти не натыкаясь лицом на двери), по-своему поддержав общее боевитое настроение. В недрах капюшона полуэльфу было дурно и он был готов взрывать самое вонючее существо в пределах видимости если представится подходящий случай. В его понимании это было даже не столько убийством (хотя чисто по правде именно убийством это и было бы), но больше приведением в порядок его будущих владений. Своего рода благотворительностью, оказанной будущим подданным от его нынешнего лица.

– Толком не знаю. – Ответил стражник немного отстранённо, так как в этот момент как раз следил за ещё одной подъезжающей подводой, вносящей ещё больше сумятицы и в так оживленную дорогу возле таверны. На подводе приехало ещё два стражника, что вызвало тайный вздох облегчения у патрульного. – Вроде в замок Принца, куда же ещё их класть как не туда?

Анонимные неудачи недолго оставались анонимными, поскольку Брагги тут же представил всех по очереди. Большинство имён как обычно, проскочило мимо ушей (высокомерного? во всяком случае практического) рафа – единственным студентом, не теряющим присутствия духа за этим столом, был Арз Синежёлтый, сланцевого цвета русль-тролль с торчащими аки колючки ежа короткими волосами и тлеющими словно уголь глазами, который и так знал, что магии никакой не обладает и пришёл в Лейф просто учиться. Но судя по угнетённому состоянию остальных для них знания были целью, конечно, нужной, но куда уступающей в том магии. Может в другое время они и были разумными и энергичными, но, как правильно сделал выводы Омни, пробуждение после грандиозной попойки в таких условиях с такими последствиями не поднимало боевого духа.

Конечно, они проверили кристаллы на прочность, попытавшись вытащись сотоварищей, но даже раскромсав кувалду Люга вдребезги не смогли оставить на кристаллах даже царапины. Конечно, они попытались добраться до Университета – согласно общему консенсусу, защита была создана самим alma mater, и являлась легендарной Абсолютной Защитой, что, фактически, помещала охраняемые территории на слегка отдельный план бытия (хотя, естественно, никто толком не знал как Защита работает, поскольку немалая часть любой системы безопасности базируется на секретах). Про тёмный лес единого консенсуса не было: часть склонялась к тому, что это часть Абсолютной Защиты, призванная отсеять зевак, а часть, что это того же поле явления что и кристаллы, поскольку деревья не горели, крайне плохо поддавались пиле и, будучи всё же срубленными, мгновенно вырастали назад. Если уж что-то заключило людей в кристаллы, оно могло и траву возле Университета "обработать", хотя если то была трава, почему остальная трава в городе осталась травой? – следовали закономерные возражения.

Что до стражи, то она, к удивлению некоторых, которые до того не задумывались над этим вопросом, никогда и не подчинялась напрямую ни Принцу, ни Мастерице, ни Архимагу, однако в условиях ЧП (к слову, в городе ввели ЧП) остатки Триумвирата взяли на себя командование всеми ресурсами города, стражей в том числе. Стража пытается поддержать порядок, разрывась похоже, слишком мелко и тонко, так как их маги тоже в кристаллах, но тюрьмы пока стоят. Командующего Сорано никто не видел с самого утра и всем заведует какая-то капитан Л. Харед, суровая и лишенная юмора женщина, но возле центрального участка чуть ли не митинг с революцией назревает, поэтому соваться туда опасно если не хочешь получить кулаком в рожу. Перед резиденцией Принца оцепление, двор Мастерица по уши в решении кризиса, порт закрыт, дирижабельный порт тоже, но крестьяне пищу привозят, хотя многие начали закупаться впрок. Магистров же никто не видел хотя один из незапомнившихся Омни мрачников утвержал, что видел магистра трансмутации Эксуса (?) в кристалле, так что если кто и был снаружи, то их постигла та же судьба. Пару волшебных существ тоже в кристаллах, но мерцающий кот вон, сидит на люстре как ни в чем ни бывало, так что похоже лишь те, кто с явными колдовскими способностями пострадали. Кто-то пытался прорваться в Университет, да только в лесу какие-то чудовища, и большинство пропали, а те кто вернулись вроде как не в себе.

– Но ты можешь попробовать по небу. – Предложил вечный оптимист Арз. – У тебя же крылья есть! Или можно одолжить один из дирижаблей.

– Там такое оцепление что ну их. – Брагги махнул рукой и заглянул в пустеющую кружку. – К тому же если это и впрямь Абсолютная Защита, то ты просто наткнешься на сферу как на каменный пузырь и всё.

Халита и Шиолта

– В самом деле, раздражение? Какое-то особенное раздражение или просто раздражение, какое бывает когда ммм, вас на перекрёске обгоняет карета и обдает водой из лужи? А голова точно не кружится? На мясо, может быть, тянет? – Осведомился осторожно Звиск и рискнул, краем обутого в тапочек копыта, переступить через сияющую линию, совсем немного. Прислушался к ощущениям. Помедлил, ожидая ответ.

А герб... Юрих внезапно понял кому принадлежит этот меч. Кто сейчас валялся грудой костей и ржавых доспехов в паре метров дальше по полу, неузнаваемый, безымянный и забытый.

Они встретились почти два года назад, во время одного из даваемых молодым бароном Грацвильдом приёмов, что переходил у кутёж и гулянки молодых аристократов и их всяческих, несомненно искренних, друзей. Тогда Юрих только-только входил во вкус вольной жизни и своего наследства, отчего многие лица того времени помнились куда лучше чем те, с кем он встретился в последующие два года. Именно тогда, на том приёме, он был представлен баронету Талету Рилвиру – высокому, широкоплечему молодому офицеру, с аристократической осанкой и азартом в карих глазах. С наследником старого барона Балара Рилвира они довольно быстро стали приятелями. Не закадычными друзьями, нет, для этого Талет был слишком упрям в своих мнениях, а как минимум тогдашний Юрих не слишком любил рьяных спорщиков.

Но молодой баронет также умел хорошо проводить время и был хорошим собутыльником. Особенной страстью его были карты так что и он, и Юрих были обчищены за немалым количеством совместных столов, где баронет обычно проигрывался в пух и прах даже хуже чем барон Грацвильд. Отец Талета покрывал долги молодого гуляки, пока, примерно полтора года назад, после очередного, особенно крупного проигрыша с дебошем, барон Балар и Талет настолько крупно позвдорили, что, по слухам, барон в порыве ярости лишил баронета наследства.

К тому времени погрязший в кутежах Юрих не слишком держал руку на пульсе светских новостей, но всё же помнил, что Талет пропал вскоре после этого, вместе со своей невестой Ильрикой и старым доверенным слугой Ругом. Общество гадало изгнал ли его отец в порыве момента или же молодые возлюбленные просто сбежали чтобы начать новую жизнь где-либо, и на неделю или две исчезновение молодой пары было у всех на устах. Однако быстро раскаявшийся о своей ярости барон вместе с баронессой Рилвир просто места себе не находили. Даже назначили крупную награду за любые достоверные известия, доказательства, слухи, что угодно... но, так не дождавшись известий о единственном сыне, барон Балар скончался примерно полгода назад, оставив баронессу Люми одинокой вдовой.

Меч, что держал в руках Юрих, был родовым мечом Рилвиров, доверенный Талету когда тому было двенадцать. Этот меч был его гордостью, его именем, его честью. Он никогда не ставил этот меч на кон, не закладывал ни при каких обстоятельствах и берёг этот меч даже когда проигрывался, в буквальном смысле, до исподнего.

Вызванная чарами монетка перекочевала в руку Лантира и там растаяла: такая простенькая магия не держалась слишком долго или прочно, чтобы сохранить целостность в чужих руках. Вельмот немного подумал, потом хмыкнул и, схватившись за протянутую руку, поднялся на ноги. Магией счистил с плаща комки земли, налипшие на ткань корешки и одного любопытного червяка; залихвастки поправив свою вычурную шляпу.

– Ладно, идём тогда. – Согласился он, улыбнувшись, затем порылся в кошельке и бросил слегка разочарованному пропажей Лантиру настоящую монетку взамен растаявшей. – Попортим Тагилу пищеварение, а то разъестся на дармовой еде, в доспех влезать перестанет.

И хорошо что Лантир не преуспел в своей дружелюбной дипломатии раньше, поскольку если бы вдруг Вельмот услышал, что он решил податься к очарователю в ученики, блеф Дилледа был бы расколот прямо на месте одним, очень негодующим чародеем. Если к некромагии аасимар испытывал некоторую врожденную чистоплюйскую брезгливость, но не отрицал её полезности, школу очарования он ненавидел как мало что в мире, о чем пару раз за многие дни привалов и путешествий не мог не упомянуть.

Теперь же, когда Вельмот зашёл наконец-то в комнату, он увидел лишь барда, демонстрирующего руку с рунами, но, к счастью, не услышал предшествующего этому вступления.

– Ага, уже дошли до главного. Быстро вы, даже без обеда. – Только и откомментировал он, садясь как можно дальше от старика и внимательно следя за ним. Есть Вельмот не собирался.

Халита и Шиолта

Информация посыпался на не вполне до конца проснувшегося демона, каждая следующая новость краше прежней, хотя при слове "ограбили" сон слетел с него как легкая вуаль с лица красавицы, сдернутая рукой ловеласа.

– О лил... ограбили?! – Воскликнул он, прижимая (когтистые) руки к (заострённым) ушам и пытаясь рассортировать как-то все сказанное. Взгляд его скользнул по пылающей диаграмме, по канавкам. Затем он очевидно сообразил что одет лишь в халат и специально пошитые на копыта мягкие домашние тапочки. – Секундочку, секундочку, молодые леди... так, для начала я Асмо Звиск и нахожусь в своем доме. Эта сияющая конструкция – моё защитное убежище, в некотором роде. Оно должно быть сработало автоматически ночью, поскольку последнее что я помню, что я читал на ночь в своей кровати перед сном, но судя по моему виду, заснул преждевременно.

Демон сделал маленький шаг вперед и назад, не спеша выходить из пентаграммы.

– Но если argus lia сработала, значит произошло что-то действительно угрожающее. Но я в порядке, вы здесь, и также выглядите в порядке. Шиолта... – Он обернулся к девушке, красное лицо с "козлиной" бородкой на миг сморщилось в усилии припомнить. – Да, конечно же я вас помню: вы купили пятьдесят футов волшебной веревки для вашего отца примерно полгода назад. Простите что не трачу время на вежливости, но я совершенно сбит с толку и мне не хотелось бы покидать моё убежище, пока я не пойму что происходит.

Асмо не исключал Халиту из разговора, но, не будучи прежде знакомым с ведьмой, расспрашивал более знакомую Шиолту.

– Что ты противопоставишь ему, вздумай он убить дроу самостоятельно? – Ответил Каин, не повышая голоса и не менясь в лице. – У него есть сокровенное желание – отомстить Мольсуну. Может быть воскресить свою семью. Зная всю подоплёку, зная, ради чего именно мы работаем, ты серьёзно думаешь он будет просто стоять в стороне, со своим сокровенным желанием, и ничего не делать? При спорах о морали и методах, что помешает ему бросить нас на дороге, быстро закончить дело и получить награду для себя лично? Он отличный следопыт и более чем компетентный воин. У него столетие опыта. Он эффективен. Он может двигаться вне дорог куда быстрей чем мы по дорогам. В бою один на один ты его не одолеешь, и даже с Джей и Вассимусом я буду считать это риском. Ты, Рэд, – ты стопроцентно уверен что Иэллир будет следовать твоим распоряжениям как скромный консультант и не захочет сыграть более активную роль? Что всё пройдет как по нотам, и твой контроль над событиями всегда будет таким, каким ты его представляешь?

Воодушевлённые тем, что противник остался лишь один, авантюристы объединили силы – и их единодушное, без взаимной грызни, без нерешительности, с полной кооперацией друг друга усилие увенчалось невероятным успехом. Оживляющая скелет в доспехах смерть была наиболее сильной, но неожиданно мощное заклинание Арштат оттолкнуло его в сторону от Тэва, сбив с баланса, и воин моментально воспользовался преимуществом, ударом меча расколов реберную клетку. Используя огненный всплеск как отвлекающий манёвр, с другой стороны атаковал противника Юрих, чья рапира и поставила точку в этом бою. Изрубленный и обоженный, скелет покачнулся, повел черепом слева направо, словно рассматривая живых, – с лязганьем доспехов рухнул на пол.

Каменный Игрок

Почему карета внезапно перевернулась Игрок поначалу понять не мог: вроде бы дорога ровная, улица широкая, иные траспортные средства, могущие затруднить движение, отстутвуют. Но не могло этакое случится само по себе? Изалитские кареты не известны на буйный нрав, и Ирлес начал смотреть внимательней, пока он не сопоставил остатки уличного прилавка, гарь тротуаре перед небольшом кафе неподалеку и как именно упала карета. Похоже, что-то резко взорвалось прямо когда карета проезжала мимо, спугнуло лошадей и перевернуло экипаж. Что-то, что (поскольку кафе и прилавки невероятно редко торгуют взрывчаткой прямо на улице даже в Изалите) скорей всего было бомбой Дома Возмездия, учитывая что цель явно была из Знати.

Возможно бомбист стоял сейчас в толпе зевак, неотличимый или неотличимая от них, и смотрел на дело рук своих.

Цель, судя по всему, выжила. Маррандей заметил вдалеке организованно отступающий отряд патрульных, плотно сомнувшихся возле кого-то невысого, под модным золотистым зонтом. "Безопасность основ превыше всего", вспомнил он одно из многочисленных, и далеко не последних уложений Устава, где под основами понимались как раз Матроны и Знать. Так вот почему бедняга постовой один надрывался на улице в таком серьезном деле, там где должно их быть хотя бы двое!

Двое слуг в ливреях охраняли экипаж и второго коня, а кучер явно убежал за лошадью. Ирлес поднялся на цыпочках, пытаясь разглядеть получше какие-либо геральдические знаки кареты, и даже увидел герб на задней стенке, однако он не сумел разобрать детали и, следовательно, идентифицировать. Вроде бы какой-то жук на гербе... или то была каракатица? То маленькая корона на его/её голове или стилизованный замок?

Покореженная коробка с ЧАЙНИКОМ печально лежала на сгибе локтя Ирлеса: маленькая изувеченная тайна.

Каменный Игрок

Найти курьера в Изалите было легко: найти надёжного курьера было куда сложней и даже те, кто искренне стремился доставить послание нередко становились жертвами тех, кто считали себя и лишь себя конечным пунктом доставки.
Несколько курьерских фирм пользовались каменной репутацией, но их цены были не вполне по зубам Ирлеса, да и послание его не было таким уж рискованным, чтобы оправдать затраты. Пришлось обойтись чем было и обратиться в контору, хоть и вполне благонадёжную, но с вполне понимаемым риском.

Расставшись ещё с двумя вздохами Ирлес оставил послание в душной, суетливой конторе, и отправился в прачечную, затем, поскольку времени до условленного часа ещё было, позволил себе обед в небольшой забегаловке где пахло жаренными грибами и сдобными булочками. Жуя третий по счету фирменный сверток (начиненный грибами, овощами и специями "конверт" из сладковатого теста) Ирлес поймал на себе заинтересованный взгляд некоей молодой леди, что сидела у окна с блокнотом в руках.

Вампир перешёл к обороне и приготовился бежать вместе с телом – по крайней мере так читал узор боя Тал. По слухам вампиры обладали огромной силой и, ощутив на собственной шкуре удары цепи, дроу предполагал что Кхалнару не составит труда поднять тело одной рукой и не остаться беспомощным.

Ему надоело терять время? Или он всё же был на пределе?

– Смерть совсем не худший выход. Но нежити этого не понять. – Произнес дроу и подошёл ближе. Он знал что не успеет нанести удар, но надеялся что успеет свести на нет защиту Кхалнара и дать Малу и остальным шанс атаковать вампира если тот откроется для атаки.

Пронырливый Крысолов

По мере того как Крысолов разворачивал перед Алааном Коррано детали предстоящего плана, поэт нашел себя с кивающим каждому третьему предложению, а начиная с половины рассказа, принялся торопливо записывать что-то на подвернувшемся под руку буклете Церкви Леди. Как и почему религиозная пропаганда нашла свой путь в жилище Коррано оставалось открытым вопросом (поэт явно не походил на кающегося), но это было вопросом для другого раза.

– Мне известны те, кто желают показать конвенционному искусству его же уродливое лицо. – Вскочив на последних словах Крысолова, поэт принялся с нервной энергией расхаживать вперёд и назад. – О да, это может быть славно! Это может быть СТОЛЬ ИЗУМИТЕЛЬНО!!! Но... – Он резко остановился, задумавшись о чём-то и тут же рухнул в кресло, словно разом обессилев; на его живом лице яркое превкушение сменилось моментальной унылостью. – Нет, ничего не выйдет. Идеи, Крысолов, идеи! Вот ради чего горят их сердца, ради чего они готовы рискнуть всем, всем, абсолютно всем. Не ради материальных благ, ради эфемеры, надежды, веры... Узнать что их использовали ради прикрытия в ограблении (сколь не греет эта идея моё личное сердце) будет обманом их надежд. Искренность редкий зверь в Изалите, яростный, и хрупкий, и легко пятнаемый даже мельчайшим из мирских благ.

Взглянув вверх Энрике не обнаружил никаких немёртвых (скелет Чёрной Мамбы стоял у него за спиной, не попадая в конус зрения), а секунду спустя легкий звон стал отчетливо ясным и, левитируя в пустоте библиотечного "колодца", сверху спустилась тёмная фигура. Зажатая в когтистой, нечеловеческой руке лампа сияла ярко-синим светом, но ни один отблеск не мог пробить кромешную тьму под складками мантии, под глубоким капюшоном, там, где у большинства привычных Энрике существ находилось лицо; подол тёмной мантии струился свободно, и серебряные цепи, что опоясывали фигуру (и издавали тот самый, слышимый ранее звон) колебались на невидимом, неощутимом искателями ветру.

Фигура зависла напротив Энрике и Чёрной Мамбы и, прижав когтистый палец к тьме под капюшоном, издала отчетливое шипение.

В этот момент ладонь ведьмы нащупала едва заметные выемки на стене, что-то жгучее вспыхнуло у неё под пальцами, что-то до крови впилось в ладонь (тут же впрочем, отпустив), и книжный шкаф, о который безуспешно продолжал бросать себя скелет, внезапно превратился в огромное ростовое зеркало в причудливой раме. Скелет, продолжая в этот момент тупо атаковать предмет перед собой, коснулся блестящей поверхности зеркала и беззвучно провалился прямо внутрь, словно упав в лужу ртути.

Существо с лампой повторило жест и шипение, и затем начало столь же медленно левитировать вверх. Определенно не немертвый, как то ему сказали все чувства Энрике, но что это было за создание охотник (или же зажатая между прижавшим её зеркалом и стеной ведьма, или даже Азарант) вот так идентифицировать не смогли.

Джошуа в это время пытался разобраться в книгах предыдущего зала и, исключая звон и шипение, пропустил всю сцену. Обрывки книг не представляли никакого абсолютно смысла, но, бродя по залу, он заметил странную вещь. Впрочем, "заметил" будет неверным глаголом в этом случае, поскольку тут не было ничего визуального. Унюхал? Услышал? Почувствовал третьим глазом/пятой точкой? Между порогом разгромленного зала, где бушевал серро, и массивным колодцем библиотеки – на пороге между залом, где бушевал серро и массивным колодцем библиотеки – был зазор. Джошуа мог не пользоваться своими талантами, но либо его опыт астрального скитальца давал себя знать, либо его сродство с Башней зашло дальше чем полагала Виктория, поскольку он отчетливо понял что природа этого зазора каким-то образом выбивается из привычного ему пространственно-временного континуума, самую малость.

– Всеблагостный сего мира не может оставить за другими последнего слова. – Констатировал Кассий в захлопнувшуся дверь, и больше ничего не сказал.

Вечный Наследник

Первое из писем не представляло из себя ничего неожиданного: персональная благодарность, пусть и слега чопорная, что до удачно решённого дела. Плотная кремовая бумага с тиснением, каллиграфический подчерк... много веса такие письма не несли, и врядли стоило и это ставить на каминную полку, хотя самому адвокату оно могло доставить несколько приятных воспоминаний.

Распечатав второе письмо, Деймон извлёк на свет плотный, сложенный вдвое лист. Развернув его, Деймон увидел посреди письма одно-единственное предложение, набранное разномастными буквами, вырезанными из утренних газет

"мЫ ЗНаеМ чТо тЫ сДеЛАл" – гласило оно. И это было всё. Ни угроз, ни бахвальств, ни подписей.

Аккуратно поднявшись на крыльях над краем ямы, Омни увидел зеленую траву и многочисленные каменные обелиски под ярким июньским солнцем – и никакого следа выкопанной земли, словно та действительно исчезла у него и Каэро из-под ног: даже гравий тропы и трава, коей заросли тропинки этого небольшого, полузаброшенного кладбища, обрывалась как обрезанная по линейке, на самых краях ямы, так что никаких следов в ней разглядеть не получалось. Знания Омни не помогли никак. Землю могли убрать каким-то заклинанием, растворить алхимией, выкинуть через портал в другое измерение, просто съесть.

В остальном вокруг было тихо. "Как на кладбище" хотелось добавить, но это действительно было кладбище. Отгороженное железными решетками, что местами требовали чистки от ржавчины, и – тут и там – каменной стеной от остального города. Небольшое, старое, по виду небогатое. В дальнем углу ютилось несколько замшелых мавзолеев, и раскидистые, старые деревья тут и там давали приятную тень. Если бы не многочисленные, местами покосившиеся надгробия и некая аура тлена, ощущаемая скорей всего совсем не физически (т.к. бесхозные тела нигде не валялись), то можно было бы сказать что место походило на лужайку напротив Университета. Одноэтажный, сумрачный дом-сторожка виднелась у ворот: видимо, жилище смотрителя.

Верёвка, всё ещё почему-то связывающая Омни и Каэро, дергалась и трепетала по мере того как рафа осматривал края ямы, но длины её ещё хватало чтобы не сдернуть Каэро вверх за Вольси со значительными синяками для первого.

– Служба доставки "ТрансГэлакси". Говорит капитан "Бульдозера" Рэйн Тару. – Наклонился Рэйн над ретранслятором, испытывая (скорей всего из-за недавнего размазывания в мозаику неэвклидового пространства) странное déjà entendu о том, что этот голос он уже раньше где-то слышал. – У нас оплаченная доставка груза для порта Септима, Танталла. Если речь идёт о дизентеграции, я бы хотел сначала доставить груз куда надо и потом уже разбираться у кого фиссионный реактор больше, если вы не против. С кем я говорю и есть ли среди вас кто-то, кто может официально подписать квитанцию о доставке?

– Джей скорей всего тоже. – Произнес ведьмарь в ответ на рык и, завершив зарисовку, закрыл и спрятал журнал. – О лечении магией им придется забыть на время. Что будем делать в следующий раз, когда они решат сыграть в "бравые лазутчики против любого здравого смысла"?

Дать людям и дальше наступать на грабли, увы, не всегда опцией когда речь шла об общем деле.

О'Коннелл. Если подумать, могло быть и хуже. Мог быть этот шут Санчес или растяпа Дональдс. Майлзу оставалось лишь гадать чем тот провинился перед начальством, что его выслали к телу самой Мадонны – ныне исчезнувшему, но всё же.

Майлз поднимался по лестнице, машинально выбирая маршрут прочь от потенциального фотоснимка. Скоро ли дроны заменят людей и здесь, и бывшая военная техника будет использоваться для фотографирования обдолбанных в звезду старлеток? Но папарацци – пока ещё из плоти и оттого алчущий жёлтой крови новостей – был взят на заметку, равно как и стоящая у подъезда скорая, равно как и, ранее, отсутствующие в управлении дроиды (мэрия забрала свои игрушки назад?), равно как и пиво со стрельбой в управлении вечером. Тогда Майлз отделался "может быть, если работа позволит" и если бы спрашивала не Бекки, то и вовсе не тянул бы волынку "с может быть", прекрасно зная что работа не позволит. Но спрашивала всё же Бекки.

Фавелы поднимались в стороне. Преступность "белых воротничков" была парадоксально сродни фавелам в том, что безлика, тем, что перемалывает человека в труху, даже не оказав ему милости взглянуть себе в лицо, просто как часть дня, часть некогда запущенного процесса. Налетчик здесь, он и жертва слышат друг друга, видят друг друга, пистолет ловит блик – страх одного и нервозность или же упоение силой другого, но они оба здесь. Бюрократ проводит пальцем по экрану, экран издает подтверждающий звук и преступление совершено; его и его жертв отделяют воображаемые мили процедур, он безлик, и недостижим, и оперирует лишь числами. Как и фавелы, мир этой преступности был многокилометровым гнойником – только гнойником чистеньким, благообразным, incorporated, способным, если припечёт, сдернуть свору-другую ручных стражей на свою защиту. Как и в фавелах, там был свой язык, свой жаргон, свои празднества, свои кодексы, и секретные рукопожания, и тайники с героином. Целый мир, в который, увы, не пробъешься под прикрытием с "проволкой". Парни, что работали в отделе финансовых преступлений – который, вопреки всему росту полиции, похоже, лишь сжимался в размерах – были либо послушно тренированы смотреть в другую сторону, либо ещё большими карьёрными самоубийцами чем им мог быть самый чокнутый коп любого другого отдела.

Но интермеццо неопределенности на том завершалось. Поднимаясь к кремовой аляповатости отеля, Майлз впадал в привычный внимательный ритм, сортируя детали в принадлежащие им группы. Номер отчалившей машины? Имя начальника службы безопасности отеля? Пока, по большей части, были лишь вопросы, и одним из них был такой: почему Мадонна остановилась именно здесь, хотя в Сан-Луисе были места почище – только ли из-за имени? и кто имел доступ к информации её прибытия?

С самого начала Майлз понимал, что будет вести два дела паралелльно под личиной одного: предстояло выяснить имело ли место убийство, и также выяснить где тело, или же, в случае отрицательного ответа на первый вопрос, сама певица. Не исключено, что это просто финт ради публичности: певица исчезает при загадочных обстоятельствах, полиция подозревает убийство и через пару дней Мадонну находят на вилле где-нибудь в Тибете, живую и здоровую. Хеппи хеппи энд для всех, кроме немного раздраженных и немного выставленных дураками полицейских, всё воспринимающих так серьёзно, но тем за такие расследования деньги платят, так ведь? Чёрт возьми, Брайан был бы на седьмом небе если бы это было просто финтом ради публичности. Но шансы что всё будет так просто и гладко? Практически нулевые.

Периметр, неизбежное предупреждающе-пресекающее движение охранника, парированное взмахом удостоверения.

– Офицер Леннокс, SLOPD. – Представился он. Официальная сдержанность. Ни он, ни безопасник не видят глаз друг друга за тонированным стеклом смарточков.

Пора начинать.

– Твои женщины? Или твоя собственность? В самом деле, какая тебе разница между одним инструментом и другим? Шеффен, монахиня – использовать обоих и плевать что с ними потом. Твои цели ведь оправдывает все средства. – Кассий помнил какой взгляд Штефен бросил вчера на симпатичную капуцинку; за годы в Гермдорфе он этот взгляд хорошо изучил.

– Ты очень хорошо знаешь что ждет насильника по закону. – Он сдержался, чтобы добавить "по опыту?"; это было бы ударом ниже пояса. – Но ты ни черта не знаешь о их жизнях. И у тебя нет ни единой гарантии о том, что они молчали бы. Трактирщик разнес новости о чуде всего лишь проросшей репы. Он был испуган этой странностью? Он забился в угол, тихий как мышь? Ты серьёзно думаешь что те бы смолчали о ангеле, прекрасно понимаемом в их парадигме явлении божьего чуда? Если так, то ты или дурак, или наивен. Что до Берта, то если герцог является источником преследования, стоит обезвредить источник. Или представить дело так, что Берт уже понёс наказание, возможно даже умер. Альтернативой будет сделать Берта горожанином, хотя денег на это необходимо много и действовать придется быстро.

Халита и Шиолта

Гладный чёрный коготь в руке Халиты напоминал лакированное дерево или тщательно глазурированную керамику, но тяжестью был ближе к металлу. Держать его было странно, очертаниями он не походил ни на что, до того известное ведьме.

Тем временем несколько удивленный благоволением Шиолты Погубитель Напастей церемонно залез на зодиаковый подиум и сел на колени напротив Проницательной Лисы, неловко имитируя позу рыжей дивинаторши. Незаметно поправив сползавший на глаза церемонный убор, та бросила в широкую чашку большую щепоть какой-то травы и залила её прозрачно-зелёной, дымящейся жидкостью из чайника. Обоняния сведующей в травах Халиты коснулся знакомый запах полыни, и ещё какой-то, не определяемый просто так сразу.

– НАЗОВИ СВОЙ ВОПРОС, СМЕРТНЫЙ! – Пророкотала дивинаторша таким мрачно-драматическим тоном, что Леорн поневоле заерзал под её взглядом, хотя глаза подростка остались, как подметила Шиолта, своего обычного янтарного цвета.

– Я... то есть мы... – Сбился Леорн, кашлянул и начал снова, более уверенным голосом, положив между собой и Проницательной Лисой цепочку с витиеватым ключом. – Мы хотим знать, откроет ли этот ключ нужную нам дверь.

Вместо ответа рыжая дивинаторша накрыла правой ладонью широкую чашку, и повела ей по кругу сначала в одну, потом в другую сторону. Отняла ладонь и вдохнула пар, и затем принялась пить чай мелкими, размеренными глотками, делая шумный, размеренный вдох и выдох после каждого; её движения были выверенны и церемониальны. Наблюдавший за ритуалом как завороженный Леорн нервно сглотнул, когда с резким стуком Проницательная Лиса поставила перевёрнутую кверху дном чашку на блюдце и посмотрела ему прямо в глаза.

– Задав вопрос и получив ответ, ты узнаешь неизбежную судьбу! Какова бы она ни была, назад пути не будет! – Провозгласила она с явным предупреждением в голосе. – Готов ли ты внимать ей, о смертный?

Видимо, подобный вопрос раньше не посещал белобрысую голову Погубителя Напастей, и наблюдавшие со стороны Шиолта и Халита видели как парень заколебался. Но всё же, этот наверняка вчерашний писарь переборол мимовольный страх и кивнул, всё также не в силах оторвать взгляд от рыжей дивинаторши пока та сама не отпустила его, устремив свой взгляд во вновь перевернутую (на сей раз дном книзу) чашку.

– Да свершиться! – Проницательная Лиса вгляделась в чаинки и под церемониальным убором её лоб пересекла морщинка сосредоточения. – В ближайшем будущем я вижу ссоры, ссоры и непорядки. Кто бы ни дал тебе этот ключ, потребует его назад. Следом вижу... вижу здание. Да, ты откроешь этим ключом нужную дверь, но найденное внутри изменит тебя. Следом... будущее неясно. Я вижу страсть и ярость, опасность... и далее покой.

Она резко подняла на Леорна взгляд, так что мимовольно подавшийся вперед парень резко отпрянул.

– Это всё, что открыл мне Чай Судьбы! Да сбудется! – Провозгласила Проницательная Лиса и вновь перевернула чашку кверху дном.

– То есть ключ откроет что надо? – Переспросил Леорн, просветлев лицом и начав подниматься. – О, спасибо огромное! Я пойду тогда, люди ждут. Ещё раз спасибо!

В ответ Проницательная Лиса требовательно протянула вперед ладонь.
– Два серебряных люмена. – Добавила она безаппеляционно, и Леорн, явно желая побыстрей побежать и поделиться с своей компанией радостной новостью, принялся поспешно рыться по карманам.

За две недели Рэйн успел выяснить всю подноготную записки от мистического Ф. и предшествующей этому стычки, но до этой проблемы было далеко, и пунктуальный капитан лишь сделал пометку в личном дневнике "найти Ф и решить проблему (упоить вдрызг и помириться? надавать по морде? использовать формуляр F-1314dc?)". Две недели прошли в относительном спокойствии: ящик не взрывался, Бульдозер не разваливался, кот линял не больше обычного, протеины были протеинистыми, и на корабле не происходило ничего такого, с чем не смог бы справиться точно расчитанный втык и двухчасовая медитация.

Рёв Бульдозера вышиб Рэйна Тару как раз из этого состояния, и в первый момент капитану показалось что это рычит не легкий, полусонный фрахтовик, а работающая за пределами перегрузок тяжелая турбина "Драгалиса": отчаянно, надсадно, посылая зубодробительную вибрацию через весь корпус корабля, и что за окном не чернота космоса, а разноцветные обломки разбитой в клочья планеты, из крошащихся тисков которой вырывался и всё никак не мог вырваться корабль.

Картинка из прошлого была столь живой, что Рэйну потребовалось несколько долгих секунд, чтобы придти в себя и вспомнить где он находится. Ещё пару секунд чтобы подняться на ноги и точно расчитанным пинком оправить под койку медетативный коврик.

– Это к тебе вопрос "где". – Ответил он Бульдозеру, направляясь к рубке и застегивая на ходу кобуру с пистолетом; баллистическое оружие было редким в этом мире бластеров и лазеров, но для Рэйна антикварный "SIG Pro" был большим чем просто оружие. – Но полагаю, что под прицелом пиратов, так что объявляю полную боевую готовность по кораблю. Определи наши координаты. Шансов мало, но может быть удастся позвать подмогу. Офелия и Бульдозер, будьте готовы к маневрам. Самаритянин, Бульдог, Альтаир, lock and load.

Проходя мимо подноса с бутербродами на пути к капитанскому креслу, Рэйн цапнул себе один. Вот таким: в полном боевом снаряжении и дожевывающим бутерброд, его и застали последующие события.

Юрих (осторожно), Арштат и Руайд (осторожно вслед за Юрихом) двинулись вперед, оставив Тэва с его факелом стоять на пороге подсобки; кольца на посохе Руайда звякали сихронно с каждым шагом аколита, и факел в руке Тэва шипел и потрескивал от сырого воздуха, слышимый отчетливо на фоне всеобщей, напряженной тишины. Подсвечивая себе кинжалом, Юрих приблизился вплотную к лестнице, отметив про себя темно-лиловые и бурые пятна, что тут и там пятнали густой зелено-коричневый мох. Надпись кантом возле входа предупреждала о схожей ловушке с напрыгом издалека, поэтому барон Грацвильд принялся для начала искать схожую нажимную плиту с проволкой и ящик со стрелами.

Увлеченный своим делом, Юрих заметил краем глаза какое-то движение слева и в тот же момент, почти одновременно друг с другом, Руйад и Арштат увидели как за замшелыми деревянными панелями поднимается ассиметричный, отдаленно гуманоидный силуэт, поросший мхом... нет! состоящий из мха! Спина, руки, ноги, шея и голова были покрыты зелёно-бурыми покровами, толстые нити лишайника свисали между обнаженных костей пальцев. В ярком свете магического кинжала Юрих и остальные разглядели яркие грибные наросты, проросшие сквозь кость и ветхую плоть, пурпурные спороносицы, угнездившиеся в тазовых костях, обрывки одежды, чудом не поеденные грибами и лишайниками, что нашли щедрую пищу в этом, некогда человеческом теле. Фигура издала низкий, нечеловеческий стрекот и двинулась к Юриху. В свете кинжала, блеклые споры струились от каждого её движения, словно газовый шлейф.

Но это было не всё: бугор в дальнем углу зашевелился, моховое покрытие разошлось в стороны как ветхая ткань под руками, и из него выбралась на яркий свет меньшая фигура. По пояс человеку, в ней не было ничего человеческого кроме общей формы, не было изначально, так как и плоть, и основа её была грибной, гротескно напоминающей людскую, но никогда ей не являющуюся. Голова переходила в плечи без шеи, и массивная грибная же шляпа, похожая на морской коралл, что Арштат видела в гильдии, была расцвечена лиловыми и красными пятнами. Грибочеловек уставился на людей маленькими, светящимися глазками, и в тот же момент облако лиловых спор ринулось от его фигуры во все стороны: тотчас Юрих, Руайд и Арштат почувствовали как в их разум вторгается чуждый, безумный скрежет-шёпот, отдельные слова-образы в котором били по нервам ощущениями нечеловеческого одиночества и злости.

Не сходя с места Тэву было тяжеловато определить направление по известным ему приметам природы: надо бы побродить вокруг, поисследовать как растут мхи и с какой стороны наиболее сыро, и вобрать ещё десятка-два мелких примет местности. По счастью, направление высчитывалось очень легко и без этого: перегороженное решеткой ответвление шло в сторону от башни, а развилка в сторону закрытых дверей, причём, учитывая расположение и расстояния, скорей всего имнено левое ответвление вело под сами двери.

Держа в руках побуревший листок, Руайд читал полурасплывшиеся от сырости строки, но знакомые буквы не складывались в слишком понятные слова. "Чухуй навроде" и "на мазе перья" напоминало ту речь, что Юрих выдал когда Тэв оглушил спящего стражника. Подошедший барон Грацвильд уцелевшие фрагменты понял получше, но всё равно большая часть записки была безвозратно потеряна и, из того же несколько устаревшего канта, он смог разобрать что есть некий груз или добыча, и она оставлена где-то неподалёку, и что некто Кит (или Кот? чернила расплывались) должен вроде бы этот груз подобрать и оставить деньги в условленном месте.

Светя себе кинжалом, Юрих также исследовал решётку, но тут его ждало некое разочарование: за ней виднелся точно такой же туннель, единственной особенностью которого был некоторый наклон вниз и больше мусора. Судя по конструкции, решетка не имела замка, а поднималась либо вручную (сомнительно, учитывая её немалую на вид тяжесть), либо каким-то невидимым механизмом. В двадцати шагах по левой стороне туннеля шёл отворот, но был ли он полноценным ответвлением или ещё одной нишей нельзя было рассмотреть, не подойдя ближе.

Загадка стола решалась довольно просто: став на него можно было легко дотянуться до ловушки и восполнить там стрелы-дротики. Другое дело, что впихнуть этот стол через люк было бы невозможно, так что скорей всего он прибыл откуда-то ещё.

Невер

- О, это было сущей безделицей для меня. – Отмахнулась дама, явно польщенная комплиментом. – А вы тоже интересуетесь лингвистикой, сударь...?

Сам собой завязался короткой разговор (говорила, в основном дама, которую, как оказалась, зовут леди Виона Скримматур), касающийся, в основном языков, и их распространения сквозь мир; леди Виона собиралась представить сэру Арчибальду Тувенилу несколько своих разработок, явно считая что они обогатят копилку знаний человечества, хотя в обилии незнакомых терминов и слов, которые употреблял лишь магистер Ульф в своих речах, норгу сложно было понять чем именно произойдет обогащение.

– ... И только представьте, параллели между ганзенским и страдским наречием... – найдя благодарного слушателя, леди Виона не спешила отпускать его быстро из когтей своей эрудиции, так что думающий о своём и автоматически кивающий Невер уже начал придумывать благовидный предлог смыться в раздел эротической поэззии, как дверь распахнулась и оттуда быстрым семенящим шагом выскочил какой-то прилизанный субъект в синем, довольно добротном одеянии и латунной коробкой под рукой; уши субьекта были почему-то пунцовые. Леди Виона поднялась, оправила свои многочисленные оборки и поправила шляпу.

– Удачи, молодой человек. С таким интересом к лингвистике, вы несомнено далеко пойдете. – Любезно пожелала она Неверу и удалилась, вместе со своей пухлой папкой. Невер остался один – или единственный в очереди на дверь сэра Арчибальда Тувенила, – но вскоре к нему присоединилась переминающаяся с ноги на ногу белобрысая девушка в зелено-серых одеждах аколитки какого-то храма. Тихим, прерывающимся голосом и стараясь не смотреть Неверу прямо в глаза аколитка осведомилась последний ли норг в очереди и безропотно заняла место за ним.

– Бустер будет даже лучше. Спасибо, Томас, ты действительно очень нам помог. – И это были не просто слова, Рэйн прекрасно понимал что диспетчеру вроде Тома звонить начальству напрямую (даже если "босс" это просто менеджер и один из тысяч звеньев мегакорпорации) было не самым простым шагом.

– Бульдог, сходи проверь чтобы правильно доставили и установили. – Это уже десантнику. – Сам же знаешь, на дороге может всякое случиться. А если урсианцы Банди снова на монтаже, они этот бустер в наш "Бульдозер" не тем концом воткнут, просто ради смеха.

Дотошность (чтобы не сказать паранойя) Бульдога была полезной в широком ряде случаев. В том ветрепе, что из себя представляла станция Арсубар-IV, даже самые прямые распоряжения нередко терялись, наклады шли вкривь и вкось, транспортник вылетал, снабженный двухмесячным запасом жевательной резинки вместо медпакетов, и коррупция цвела аки грибок под полом душевой. И не оставляющий ничего на волю случая арсубаранец как нельзя лучше работал в ситуации где что-либо могло пойти не так. Рэйн подозревал что у Бульдога припасены решения даже на случай нападения Z-медуз, и арсенал на самом корабле, о котором даже Бульдозер не подозревал.

Фальшивое лицо Кассия самую малость смягчилось. Может быть он просто устал.

– Если встречу ангела, обязательно спрошу. – Он слегка поклонился женщине от порога, сам не зная почему, и добавив негромкое "Да хранит тебя Господь" отправился уничтожать тела.

"Я бы дал тебе удачи, Марта, если бы мог, но магия – нетерпеливая сука; чуть что – и испаряется бесследно" думал он в перерывах между пылью и пылью, отстраненно, как если бы сквозь чистейшее, толстенное стекло наблюдая за коченеющими телами на очереди уничтожения. "Ей можно защитить жизнь, но ей нельзя спасти судьбу. Ни судьбу самого мага, ни кого-либо другого. Знал ли Марий это, ещё тогда? Он всегда видел куда больше чем я."

Покончив с делом, приведя себя в порядок насколько был в силах и скрыв меч, Кассий отправился к рынку, гадая как долго оставалось до заката. По крайней мере крысам не осталось поживы, зря принюхивались. Может быть пожрание было бы достойным возмездием за жизнь, что вели бандиты, но Кассий не был Богом и не раздавал воздаяние. Относительно чистые похороны были всё же... правильней, каким-то образом.

Дойдя до рынка, оружейник уже ничем не отличался от обычного себя. Замкнутый, угрюмый – но это всегда так. Business as usual.

А вот Рэйну Томас чем-то нравился. Может тем, что тоже делал свою скучную работу без какой-либо благодарности, понятия не имел какой ещё вывих мозга случится у начальства завтра и каждый день сталкивался с толпой психов, из которых самым вменяемым был гигантский кот. Эгхем, хватит о проекциях.

– Не наседай так. – Осадил он Бульдога. Однако, паранойя паранойей, но сектор и впрямь был опасным. – Но в самом деле, Томас – это уже, логически, Томасу. – Если груз такой важный, хотя бы дополнительный щит-компенсатор нам не помешает в той заднице вселенной. Два или три было бы идеально.

По сугубому опыту Рэйна у вселенной было крайне много крайне изобретательных задниц, но Барракадо была одной из самых неприветливых. Самое паршивое, что их назначение в этот конкретно ректальный рейс было даже не актом какого-то тайного недруга, дергающего марионеток бюрократии чтобы избавиться от неугодных ему космолётчиков. Это был просто рабочий день, и кто-то должен был доставить этот груз.

– Вы правы, "господин Лан" вполне достаточно для нашей деловой встречи. Со своей стороны я не буду спрашивать ваших, хотя имя такой прелестной леди, – тут он элегантно наклонил седую голову в сторону Арштат. – В иное время было бы украшением беседы.

Седоглавый настолько аккуратно отложил салфетку, что она как будто бы сложилась сама.

– Не буду утомлять вас долгими прелюдиями. Раз вас рекомендовал господин Глинт, значит вы достаточно компетенты для того, что мне требуется выполить. На Причалах Ветра нашего города пришвартован один небольшой парусник. Его охрана невелика, но достаточно существенна чтобы искать помощи извне и, скажем так, состоит не лишь из обычных стражей. Я хочу чтобы к сегодняшему утру вы получили контроль над этим кораблем.

Он предупреждающе поднял руку; край кружевной манжены сверкнул белизной из-под тёмно-синего бархата камзола.

– Вы не идёте против закона: корабль легально принадлежит мне. Мой брат владеет им незаконно и незаконно же удерживает его под своим контролем. Речь идёт о возвращении моей собственности, ни больше, ни меньше.

Аэн, 18 мая 632 года, время около полудня

В обеденное время таверна "Зеленый Дракон" была полна практически полностью, и дюжина-другая разговоров вольно текли среди почтенных каменных стен, витая над ароматами жаренного мяса и создавая энергичный, жизненный фон. Пробиваясь сквозь витражные стекла – день был ясным и свежим – лучи солнца бросали разноцветные пятна на развешанные тут же на стенах гербы Пяти Драконоборцев и гордость таверны – огромный, с двуручный меч размером коготь самого Локирра, висящий на самом видном месте. Великий зеленый дракон, что терроризировал Ивалир три столетия назад был низвергнут Пятью, что подарили этот коготь своей любимой таверне Аэна, поэтому неудивительно что все блюда сего почтенного, далеко недешевого заведения были откликами к тем давним дням и эпохальному приключению.

– Мм, – Побарабанил пальцами по скатерти их наниматель, быстым взглядом окидывая меню. Кольцо с крупным золотым топазом заискрилось, поймав луч света. – Мне "Сожжение Полей" и "Отравление Милессы". Леди и этим джентельменам всё, что они пожелают, за мой счет.

Что ж, по крайней мере Глинт не врал насчет бесплатного обеда. Это странное приключение и началось с того что Глинт внезапно объявился вчера в, увы и ах, ныне куда как более умеренном обиталище барона Грацвильда. Развалившись в гостинничном кресле и машинально прикарманив карандаш, пару медных монеток и яблоко со столика неподалеку, пухлый халфлинг жизнерадостно сообщил что есть срочное дело, с хорошей оплатой и для нескольких молодых людей разнообразных талантов. Принимать дело или нет, то будет решением самого барона, конечно, но явиться к завтра полудню в "Зеленого Дракона" и хотя бы выслушать в чем суть гарантировало как минимум бесплатное угощение.

Юрих и ранее бывал в "Зеленом Драконе" – пока были деньги он, правду говоря, бывал там довольно часто, и шанс наткнуться на кого-то знакомого с прежних времен был велик. Но какие бы они ни были, внутренние переживания барона отступили на второй план, когда он услышал размер потенциальной компенсации. Даже с вычетом десяти процентов комиссионных Глинту, выходило очень и очень неплохо. Да что и говорить, даже разделенная на четырех, эта сумма была заметно больше чем барон ныне имел на руках.

И четверо их и было, сейчас рассматривающих меню с выражениями лиц что варьировались полным спектром от предвкушающих до осторожных. Тэв Дорга, пожалуй, был меньше всего к месту в этом заведении: хотя бывший караульный и надел свой лучший костюм, его обветренное лицо и военная выправка контрастировали с беззаботными посетителями "Дракона". Тэв и Юрих познакомились пару месяцев назад – свежелишенному дома барону было необходимо где-то переночевать, и он на пару ночей вселился к Тэву, найдя в тогдашнем городском стражнике редкую понимающую душу. Сыграли ли в этом понимании щедрые чаевые, что Юрих раздавал патрульным налево и направо пока было что раздавать, или Тэв же просто оказался хорошим человеком, то было открытым вопросом. Но столкнувшись с необходимостью собрать команду Юрих быстро припомнил молодого воина. К тому же, Тэв как раз покинул стражу – стоять днями и месяцами на карауле было не тем подвигом, которому он хотел посвятить остаток жизни.

Руайда Демиса барон знал хуже. Знакомый Арштат, молодой аколит Восьми даже в таверне не расставался с ритуальным посохом и даже рассматривая меню умудрялся выглядеть немного таинственно, не прилагая к тому усилий. Арштат и Руайд познакомились в картографической гильдии несколько месяцев назад, когда Демис искал там карты южных королевств: известие о закрытии мостов побудили в юном аколите непонятную тревогу, и он решил проследить путешествия отца хотя бы по картам, раз не мог последовать за ним во плоти. Разговорившись с очаровательной, улыбчивой девушкой, что вдобавок оказалась весьма сведущей и в картах, и тайнах арканы, Руайд и Арштат периодически встречались чтобы обсудить новые карты и новые книги, и именно через Арштат аколит и был "завербован" в их небольшую команду.

Ну а Юрих и Арштат знали друг друга давно. Тут и рассказывать особенно нечего, кроме того что юная колдунья была первой, о ком подумал Юрих когда дожевывавший его яблоко Глинт рассказывал о работе.

Напротив четверых, ныне уткнувшихся в меню сидел их наниматель: сухопарый и пожилой мужчина с стоическим морщинистым лицом и гладко зачесанными назад короткими седыми волосами; его выправка была под стать Тэвовой, но лишенной ригидности военной муштры. Его одежда была весьма богатой – темно-синий бархат с серебрянной окантовкой, – но лишенной вычурности или гербов, даже если элегантность, с которой их потенциальный наниматель касался меню и столовых приборов за милю выдавали в нём аристократа. Впечатление лишь усилилось когда принесли заказы: назвавшийся Ланом мужчина ни разу не перепутал вилки, и пил вино с тем выражением, которое бывает у людей, понимающих вкус хорошего сбора.

Когда блюда наполовину опустели, он кратко откашлялся, и обвел собравшуюся четверку взглядом.

– Теперь, если не возражаете, я бы хотел обсудить мою небольшую проблему. – Его голос был под стать виду: сдержанный и богатый одновременно. Хотя Лан и говорил достаточно громко, шум многочисленных разговоров позволял разговаривать без опаски что их подслушают.

Халита и Шиолта

Заслышав "чудика" могучий воин Леорн Погубитеть Напастей мрачно выдохнул сквозь ноздри, и, с всё ещё слегка пылающими ушами, принял как можно более независимую позу, дескать, меня не волнует ничье мнение и вообще вас никто не спрашивал.

Очень рыжая смерила задумчивым взглядом просто рыжую, и затем совсем не рыжую.

– Я дивинатор. – Заявила она безапелляционно, скрестив руки на груди. Халита заметила при разговоре, что клыки у рыжего создания в бежевом балахоне длинней чем у обычных людей, что вкупе с остреньким лицом и большими глазами придавало ей немного дикий вид. – Я могу по картам и по чаю и по внутренностям козла. – При этом она почему-то посмотрела на Леорна. – Но я дивинатор, настоящий. Мастер Зайфа сказал у меня хорошо получается.

В чём-то он был прав, этот разбойник. Они не сражались как люди, не всегда. Оружейник всем сердцем хотел просто сделать выпад – просто сталь и просто движение – но шанс попасть в женщину был велик, и Кассий знал что в этом случае он Марту не вылечит. Оружейник не любил когда его действия пропадали впустую, а Сильвестр был далеко.

– Используя заложника ты теряешь последний шанс вернуться к тем, кто тебя ждет. Что станет с ними? Один на один ты можешь меня ранить, убить даже. С заложником нет. – Произнес он, вновь привлекая к себе внимание бандита, удерживая его взгляд на себе и на описавшем короткий вензель в воздухе мече. Последние капли крови упали с клинка, но металл продолжал нести алый оттенок. Кассию был нужен лишь взгляд. Потому что следующее, что он сказал, звучало как "cadere in somno", сказанное тихо, но достаточно явно.

Даже если чары не подействуют до конца, Кассию был нужен лишь момент для чистого удара.

Пронырливый Крысолов

"Без сознания" не оказалось фигурой речи и даже не маркой нового пойла, пробивающего себе путь в винные ряды Изалита. Грабитель быстро истекал кровью из многочисленных дыр, что вертлявая заточка оставила в его увы, практически не бронированном теле: плотный кожаный плащ да пару серебряных пластин в чувствительных местах, увы для Эстетствующего Грабителя, слишком небольших и редких.

В карманах охотника-ставшего-добычей было удручающе, депрессирующе пусто: не считая одинокой то ли крысиной, то ли хорьковой лапки, обмотанной ниткой с блестящей чёрной бусиной на ней, там находился разве что поцарапанный серебряный ключ, и скрученная самокрутка, с характерным запашком мёда. Бросовой серебрянный кинжал, одинокая деревянная пуговица и замусоленный кусок ткани, что когда-то мог быть носовым платком, лишь подчеркивали запустение.

Уходя, он слышал за спиной глубокие вдохи-выдохи оживающего тела, непонятным образом слышимые через усиливающийся дождь. Сквозь осиянные огнями Вуали, сквозь смех с балконов, и игру теней в старом театре, и пустые взгляды потерявшихся в меду вкусителей ноги сами собой несли Крысолова к "Половине", и хотя он добрел туда к почти четвертому часу изалитского утра, он всё же туда добрел!

Донте

Дверь открылась после быстрого, очень нетерпеливого стука, но вместо Дори, Эйгнара или самого лейтенанта, в помещение заглянул некто совсем неизвестный: преземистый, коренастый, в табарде стражника поверх чешуйчатых доспехов и с старыми, плохо зажившими шрамами на лице, столь обширными, что они походили в совокупности на доску для крестиков-ноликов. Серые, как у норгов, глаза отличались всей мягкостью сделанной из гранита подушки. Останься Лихайе в дверях ещё неизвестно кто кого бы испугался больше.

– Анси, ты здесь? – Неизвестный быстро оббежал взглядом комнату, остановившись сначала на короне Рама, невинно сияющей своим кристальным светом на столе, где её и оставили, и затем на Донте и Лихайе, вперившихся было в карту. – Так, а вы кто такие и что тут делаете, и где лейтенант?

– Мои принципы в том, что я не нарушаю клятв, Маснал. – Он не ответил на улыбку, и он не знал как объяснить понятней амбициозному барду в чём загвоздка; даже уже сказанное начинало повторять себя. – Вдобавок, леди Тэль показала мне что-то, что я полагаю её секретом. Ты действительно думаешь что я когда-либо обрету свободу от Дома Сааргес, даже если завоюю такую формально? Либо я стану клятвопреступником, либо буду вечно привязан к Дому. Без свободы, без возможности выбирать свои контракты и уходить по желанию, даже если плата одинакова в итоге, жизнь ничего не стоит. Жизнь клятвопреступником тоже.

Масналу скорей всего как-то было выгодно, чтобы чтобы он жил, так как амбициозный дроу мало что делал по доброте душевной, но Аль'Антолу явно старался сверх этого, и Тал добавил, как вероятный компромисс:

– Если леди Тэль того желает, я искуплю нанесённое оскорбление её Дому суицидальной миссией, но я не могу принести ей клятву, которая не может быть выполнена.

Пронырливый Крысолов и Авантюрный Предприниматель

Пронырливый Крысолов был не так чтобы душевно расположен к дальнейшим поискам, но вняв доводу что скупщиков и заёмщиков можно будет проверить и завтра, а по пабам ходить на голодный желудок приятней, согласился на один последний раунд, взяв на себя, по предложению Меланра, в этот раз крышу.

Самому Меларну долгий день давал себя знать: сконцентрироваться на поиске никак не удавалось, да и найденное письмо ("милый, так долги наши расстояния...") почему-то не шло из головы. В общем, он довольно растеряно (и если честно, весьма сонно, дело шло к третьему часу ночи) проверял очередной мусорный бак, стараясь не шуметь, когда сверху раздался негромкий свист и Крысолов скользнул вниз по водосточной трубе.

– Это? – На грязной ладони лежал небольшой, меньше мизинца, митраловый цилиндр, одна сторона которого была закруглена. С другой, обычной стороны цилинда сквозь него было продето тонкое митралевое кольцо, как раз такого размера, чтобы зверь не крупнее кошки мог удобно нести его в зубах или лапах. – Выглядит сплошняком, но внутри чего-то вроде как шелестит.

Хотя Мал того не знал, Тал не в первый раз терял свободу.
И, до того как это случилось впервые, он даже не представлял насколько ценная это вещь.


– Госпожа Тэль, госпожа Дейтона. – Он говорил почтительно и негромко. Происходящее не было бунтом против устоявшихся норм или от какой-то неприязни к этим конкретным леди.
– Я не могу принести клятву, которой не буду следовать.

Ферг и Кайдир

Резиденция магистра Эйры оказалась в целом по пути: пришлось сделать небольшой крюк, но для двух быстрых на подъём студентов полмили не расстояние.

Если отец Шиолты предпочитал жить как обычный человек (не учитывая скрытые огненные ловушки и каменные копья на поражение для незванных гостей), то дом магистра Эйры совершенно не скрывал что принадлежит мастеру Вызова.

Сложенный из нездешнего, искрящийся зеленой искрой темного камня, он был выстроен руками демонов-зарканов, и оттого очертания его немного отрицали понимание людей о привычной геометрии; в частности башенка напоминала одновременно тончайшее кружево и вертикальный лабиринт, глядя на который легко можно было забыть о течении времени. Лиловое пламя, символ Эббы, билось в широких серебряных чашах, со вкусом расставленных среди невиданных растений по ухоженному парку возле дома. Ранее, как то знал Ферг, среди кустов бродили разные животные, доставленные магистром Эйрой из иных измерений, но сейчас ни одного не было видно, а отвечающий за них демон (Баэс, двухметровый золотошкурый детина о четырех руках, трех глазах и восьми рогах, отдаленно напоминающих Марса и Эсвелла) сидел посреди лужайки, со счастливой улыбкой впечатанный в кристалл вместе с початой бутылкой вина и изгибающейся на нем Ксилли, крылатой демонице, что магистр Эйр держал в качестве экономки. Хотя, возможно, "сидел" было не совсем удачным словом для его позы, и зеваки, собравшиеся возле особняка, весьма бурно обсуждали этот факт, явно протестуя против больших фанерных щитов, которыми человеко-лошадь Телемах (работающий у магистра Эйры садовником) в данный момент закрывал парочку.

– Эй, ты, конь педальный, не порти картину! – Донесся выкрик из негустой толпы у ворот, согласно поддержанный многими молодыми голосами.

Когда в комнату вошла светлокожая эльфийка Тал чуть не поперхнулся, кулаки его мимовольно сжались. Лишь затем, сообразив что врядли ситуация выглядит так просто как кажется на первый взгляд, он присмотрелся получше. Сзаркаи. До этого наёмник никогда не встречался с такими, лишь слышал туманные слухи. Белые пауки Ллос. Так вот как они выглядят. И если им демонстрируют настолько деликатную информацию это скорей всего значит лишь одно: либо они выйдут отсюда союзниками этой леди, либо не выйдут вообще.

– Конечно, госпожа. – Ответил он почтительно и, насколько позволяли цепи столь же почтительно поклонился, стараясь не поднимать взгляд слишком высоко. Отчасти потому что он говорил с победителями. Отчасти потому, что видеть своё оружие в руках победителя было неприятно. Плюс, несколько подмывало пялиться, что в этой ситуации ни один здравомыслящий дроу не мог себе позволить.

Шиолта, Халита и Невер

Пример Шиолты был заразителен и, пылко обняв Шиолту в ответ, Лиува тоже вслипнула, но, будучи представленной друзьям колдуньи, вытерла глаза тыльной стороной руки и сделала немного неуклюжий книксен. Тюльпан, будучи гоблиншей куда как меньших формальностей и обязанностей блюсти лицо, помахала пришедшим рукой и скрылась обратно в кухне, где несомненно было поставлено на стол что-то сладкое.

– Вчера вечером никто не приходил, госпожа Шиолта. Господин отпустил нас пораньше и ушел на праздник. – Заверила Лиува колдунью, торопливо поднимаясь вслед за ней по ступеням, но тут же добавила. – Только вот, мы нашли на полу в коридоре вот это сегодня утром. – Она полезла в карман передника и передала Шиолте необычной формы заколку для плаща: серебристая семилучевая звезда, один из лучей которой был удлинен и служил собственно, заколкой. Качество предмета было высоким, и он мог принадлежать как мужчине, так и женщине, хотя женщины редко предпочитали такие абстрактные символы. – Мы всё осмотрели, – добавила экономка, переводя дыхание на ступенях. – С первого этажа вроде бы ничего не украдено, но страсть страшно ходить по второму этажу, когда мастера нет дома.

Второй этаж был более сумрачным, но не производил впечатление необжитого: несколько растений в кадках, со вкусом развешенные картины на стенах, аквариум с яркими рыбками, левитирующий в небольшой нише, где кушетка и несколько стульев могли скрасить ожидание гостям, вздумай они тут оказаться. Дверь в кабинет магистра была практически у самих ступеней, так что студентам не пришлось углубляться далеко.

Кабинет открылся перед студентами в розовое сияние: шторы были прикрыты неплотно, и пробивающийся сквозь них луч света играл на розовых гранях огромного кристалла, внутри которого, лежа грудью на столе как если бы заснув среди разложенных вокруг пергаментов, свитков и книг, был заключен сухопарый, статный, нестарый ещё мужчина, чей возраст выдавали только глубокие морщины у рта и в углах глаз. Шкафы вокруг обширного стола были заполнены книгами и разными редкостями, при взгляде на которые разбегались глаза, в углу стояла конторка. На стене висел большой портрет где значительно более молодой и счастливый мужчина и необыкновенной красоты златоволосая женщина, улыбаясь, вместе держали на руках очаровательную трехлетнюю девочку в белом платье, одновременно похожую на обоих из них. На спинку одного из стульев стула был небрежно брошен темный плащ с красной подбивкой и на самом столе стояла початая бутылка вина и два бокала. С того момента как Шиолта закрыла кабинет сегодня утром, в нём совсем ничего не изменилось.

На вопрос Халиты экономка кивнула и, выудив из кармана передника полупустой пузырек, передала его Халите. Этикетка говорила, что лариевый настой был приобретен в аптекарской некоего Тормаса, что ведьме ничего не говорило, но запах был безошибочно лариевый.

Отправив Абеля размять крылья ведьмарь разве что предупредил его не отлетать слишком далеко от поляны. На привале он выполнил свою долю обязанностей: сходил за водой, озаботился запасом дров (если не для этого костра, то для следующих путников), приглядел место для чистки посуды, чтобы и родник не мутить, и грязное с собой не таскать. К самому костру не лез, раз и так дело шло, и тем более не лез в кулинарию, используя привал для отдыха как только с обязанностями оказалось покончено. В походе урываешь каждую минуту покоя, не зная когда будет следующий привал, и даже если сейчас был отнюдь не марш-бросок, ведьмарь не менял привычек.

Разве что демонова колючка вызвала его интерес. Каин аккуратно отрезал и исследовал небольшую часть, так и этак покрутив кусок куста в руках, и, заодно, проверив его магическую ауру. "Скорей всего магия или портал" заметил он на реплику Иэллира; концентрическое распространение растения из единой точки, и его явно супернатуральные качества оставляли мало других вариантов. Почти мимовольно Каин припомнил одну сказку. Там в прекрасную принцессу далёкого-далёкого королевства влюбился принц фаэ, но она не ответила ему взаимностью. Прекрасный Народ живёт по своим капризам, и проклятая за свой отказ дерзкая смертная была превращена в огромное бесплодное дерево, что, похожими на вот эти кусты злыми шипами в одну ночь заполнило всё королевство, убив тысячи и выгнав остальных из домов, пока семь отважных воинов не убили принца фаэ и не вернули принцессе человеческий облик.
Но, учитывая сказанное Иэллиром, сердце этой аномалии скорей всего ещё долго не будет объяснено. И, даже если демонова колючка когда-либо будет уничтожена и изгнана, возможно столетия спустя кто-то придумает ещё одну сказку о зачарованных принцессах и древних проклятиях, даже если дело было всего лишь в спонтанном портале без чьего-то злого умысла.

В дальнейшем Каин просто отдыхал, по обыкновению молчаливо, слушая куда больше чем разговаривая. Сказанное Иэллиром пока укладывалось в общую картину: Тахар был в окрестностях не так давно и/или убил здесь не столь многих, чтобы его деяния разошлись широко и далеко от Головокружительных Гор по которым он сейчас предположительно двигался на Скельт.

Хм, почему Скельт, интересно, почему не Тамран, не любой другой город? Разве что именно Скельт, поскольку Скельт шахтерский город.

– Рэд, на костре найдеться место для кофейника? – Меж тем спросил ведьмарь, подняв голову от книги.

Донте (и Мегрир)

Вняв предостережению Донте, Лихайе попытался сжаться и спрятаться под ближайшим столом. Но внушительного размера боевые мохнатые эйдолоны не слишком предназначены для такого рода задач и стол заходил ходуном, оказавшись слишком мелким как такого рода убежище; с края свалилась и разбилась ярким красным пятном какая-то мензурка. Мазриан Пайн уставился на Донте тяжелым взглядом из-под кустистых бровей, удивленный что его посмел кто-то прервать.

– КТО ЭТО? – Провозгласил он тем же слегка завывающим, драматическим баритоном. Надо отдать ему должное, дикция у колдуна была отличная. – АНСЕЛЬМ, ДРУГ МОЙ, ПОЧЕМУ ЭТОТ МЛАДОЙ ОТРОК НАС ПРЕРЫВАЕТ? НЕТ! НЕ ГОВОРИ МНЕ, МОЯ СИЛА ОТКРОЕТ МНЕ ЭТУ ТАЙНУ! – Колдун приложил ладонь ко лбу, и вытянул вторую теперь уже по направлению к Донте. Несколько секунд вызыватель имел все шансы ощутить себя Лихайе под прицелом, пока Мазриан не нахмурился и несколько менее уверенно добавил. – ХМ, НЕ МОЖЕТ ЖЕ БЫТЬ ТО, ЧТО ОН ТВОЙ НЕЗАКОННОРОЖДЕННЫЙ, ПОТЕРЯННЫЙ И НОВООБРЕТЕННЫЙ СЫН?..

– НЕТ! – Сбитый было с толку быстрым течением событий Веснушка подскочил как ужаленный, едва не уронив Мегрира. – Нет, Мазриан, друг мой, не надо ничего колдовать, пока по крайней мере. Это Донте и это Мегрир, развоплощать никого не надо, они сту... эээ... ученики мейстера Йоли, помогающие страже. Ты же помнишь мейстера Йоли? В городе происходит эээ, кое-что очень необычное. – Аккуратно уложив Мегрира Веснушка поднялся и вытер вспотевшие ладони о штаны. У позабытого в момент Донте возникло ощущение что для лейтенанта разговаривать с Мазрианом Пайном было все равно что жонглировать сырыми яйцами. – Идем, я расскажу тебе всё по дороге.

– НУ КОНЕЧНО ЖЕ! ТАЙНЫ НЕ ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЕ ДЛЯ УШЕЙ ПОСТОРОННИХ! – Мазриан драматически устремил перст в потолок, и удовлетворенный пониманием происходящего, вместе с Веснушкой направился к выходу.

– Дори, Эйгнар, отнесите Мегрира в лазарет, а я отведу нашего гостя к капитану Харед и введу его в курс дела. – Брошенный через плечо на Донте взгляд сопроводился оживленным шевелением бровей и крайне выразительной мимикой, дескать, ничего не трогай, пока Анси Веснушка увлекал статного колдуна к двери.

Хлопок двери – и в "Центре чрезвычайных арканных ситуаций", со всеми его таинственными ящиками, странными картами и мистическими артефактами Донте остался один, если не считать Лихайе, старательно обнюхивающего красное пятно и голодным взглядом посматривающего на разбитую мензурку. Позабытая корона Рама блеклым огнем светилась на ближайшем столе.

Нет так нет. Утро с чашкой кофе было бы неплохим, но и без него всё было хорошо. Каин без возражений и быстро (ещё одна давняя привычка) съел всё, что перед ним поставили, не преминув накормить Абеля и также поблагодарить Иэллира за угощение. Окорок, как то подозревал наёмник, следопыт готовил сам, а за хлебом, вероятно, ходил на ближайший хутор, но даже если бы на завтрак были сухари из отрубей и вода, дармовую еду не обсуждают, за неё говорят спасибо.

Когда дело дошло до представлений, Каин выждал пока представились все, и ответил так же скупо как и Иэллир, явно не нацеливаясь на пространное обсуждение прошлого.

– Каин. – Никто здесь, похоже, не щеголял вторым именем. По выбору ли, или по отсутствию, как и у самого Каина, какой-либо родословной, то его не волновало. – Наёмник, солдат удачи. Ведьмарь, двоедушник. Знаю достаточно много о магии, чарах, иных планах бытия, истории и природе. Могу зашить рану, если прижмет. Колдую некоторые чародейские чары. И некоторые не чародейские. Детей не ем и в крови не купаюсь.

/"двоедушник" здесь и далее отсылка к поверью что у ведьм и ведьмарей две души: одна их собственная, вторая принадлежащая той силе, что дает им силу, хотя обычного значения никто не отменял и врядли совпадение случайно

Как обычно ведьмарь проснулся резко, не столько расставаясь со сновидениями, сколько отрезая себя от них. Ни следа сонной одури, ни вялости, словно и не спал. Долгая как жизнь привычка, когда не знаешь на какой дистанции от боевых действий ты проснешься завтра.
– Утра доброго. – Пожелал он всем, проснувшимся или не очень. Коротко кивнул Иэллиру, дескать понял, выходим через час, но, услышав Вассимуса не преминул добавить и за себя. – Мне также нужен час на подготовку. Я поем перед выходом.

Сходил к колодцу, умылся и тщательно побрился, после чего засел в отдалении от дома с книгой и бодрым, смотрящим на мир пытливым чёрным оком Абелем.

Когда-то, давным давно, книга была исключительно для отвода глаз: наследие ситуаций, где и на классических чародеев смотрели косо, а уж на всяких там колдунов да иных маргинальных элементов и вовсе недружелюбно, но с годами Каин привык к присутствию книг и даже находил в них что-то медитативное. Основная работа, однако, была между ним и вороном. Знающий тонкости чародейства, кто вздумал бы понаблюдать за ведьмарем с близкого расстояния, быстро нашел бы массу отличий от классической магии: Каин не водил пальцем по строкам, не шептал арканных формул, не перебирал ингридиенты, обновляя симпатические связи между эфимерической арканой и её материальным якорем. Он переворачивал страницы, да, находя в этом движении некоторый покой, но сила, что давала ему силу, проявляла себя холодным серым туманом, что струился между его ладонями и Абелем, в многогласом отзвуке, что звучал в карканье ворона как если бы множество его собратьев собрались неподалёку на поживу, в неестественном инее, что покрывал траву вокруг ведьмаря, заставляя зеленые стебли желтеть и жухнуть. Серые глаза Каина в такой момент и вовсе теряли жизнь, как если бы кто-то чужой, далекий и безрадостный, смотрел его взглядом, и черты лица наемника заострялись, приобретая почти скелетарную хищность.

Но опять же, чтобы рассмотреть всё это, требовалось разбираться в чародействе и быть достаточно близко.

Покончив с чарами, Каин поднялся с местами пожелтевшей травы и, встряхнувшись, отправился кормить ворона и также завтракать самому, благо аппетит после таких контактов с потусторонним у обоих разыгрывался просто гулевский. Ел ведьмарь всё, что давали (если давали); что до собственных предпочтений Каина то, с разрешения хозяина, он разве что использовал очаг Иэллира чтобы сварить себе чашку кофе перед выходом.

Всё это время сознание Сида занимали Падающие Медведи Смерти. Столь прекрасной была эта идея, столь многогранной, столь экстраординально уникальной во всём обозримом мироздании (и за его пределами, где обычный человеческий разум съеживался в зародыш от непрестанного ужаса), что даже сознание варлока не смогло полностью осознать всё это совершенство, и, как кремниевая коробка чудес, на которой магнитными скрижалями знания пытались играть в игру Рока, осознавал происходящее лишь туманно. Он куда-то двигался, как-то мёрз, что-то отвечал, что-то ел и возможно как-то спал, что-то писал и многозначно хмурился в нужные моменты, но в его сознании бесконечной петлей повторялось лишь подлинное совершенство, которыми были Падающие Медведи Смерти. Словно услышав вопрос Иммера он ответил, разлепив пересохшие губы и безошибочно простирая руку в ту сторону где был подвешен варвар, произнеся:

– Всё, что взвешенно вверх, должно пасть! Сама вселенная трибулирует сие! Осколки пророчества исчисляют негранулированные беды если сий варвар не воссоединиться с землей в самое обсервантное время! Шериф должен услышать. ОН ДОЛЖЕН УСЛЫШАТЬ!..

Донте (и Мегрир)

На нетренированный взгляд Донте Мегрир был без сознания, сродни глубокому обмороку. Никаких внешних повреждений, не считая пары синяков он скорей всего не получил, а о внутренних (если таковые были) оставалось лишь гадать: судя по озабоченному взгляду лейтенанта Веснушки и по тому, как он вглядывался в уши студента, вариант повреждения мозга нельзя было исключать.

Чтобы вернуть Мегрира в чувство можно было задействовать алхимические соли, но Донте неожиданно припомнил вычитанное где-то что порой гораздо лучше дать пострадавшему самому придти в себя.

– Да-да, конечно, это было всё на сегодня, и вероятно на ближайшее время. – Согласился Веснушка и, несколько успокоенный тем что у Мегрира прощупывается пульс, спросил. – Ты знаешь где он живет? Или может положить его в казарме пока, и пусть наш лекарь его посмо...

Неожиданный громкий хлопок за спинами заставил всех присутствующих вздрогнуть и подскочить; Лихайе выронил хитрую латунную трубку, которую до того вертел в лапах, то ли заинтересованный блеском, то ли потенциальными вкусовыми качествами металла. Дребежащий звон покатившегося инструмента смешался с клубами едкого серного дыма, что рассеялся по комнате, открывая неожиданно возникшую за спинами сгрудившихся стражников высокую, деформированную, похожую на демона фигуру. Лишь когда под ногами фигуры погасли рунические круги и та ступила вперед, обретая материальность, деформация стала элементами одежды: высоким воротником длинного плаща и рогатым венцом, прочно надетым на благородную, полуседую голову с аристократическими чертами. Взгляд темных глаз под кустистыми бровями свидетельствовал о том, что обладатель этого взгляда регулярно смотрел на вещи, простым сметным недоступные, борода была аккуратно подстрижена "клинышком", придавая лицу одновременно зловещее и благородное выражение, лишь усиленное крючковатым носом; не знающие юмора, сжатые губы кривились, не давая тайнам вселенной сорваться с языка. Прибывший был немолод, но строен, и богато, хоть и мрачно, одет в черное, бордовое и тёмно-синее одеяние, расшитое на рукавах защитными рунами; посох из неизвестного металла в его руке был увенчан демоническим черепом, глазницы которого светились зловещим зеленым пламенем.

В общем и целом, прибывший почти точно соответствовал портрету Мазриана Пайна. Исключая рогатый шлем и посох, которые в портрет видимо, просто не вместились.

– ТЫ ЗВАЛ МЕНЯ И ВОТ Я ПРИБЫЛ ПО ТВОЕМУ ЗОВУ! – Возгласил прибывший, простирая руку к Веснушке, слегка завывающим голосом, который беспамятный Мегрир опознал бы в ту же секунду. – КАКИЕ ДЕМОНЫ ИЗ АДА ДЕРЗНУЛИ ПОТРЕВОЖИТЬ ПОКОЙ ЛЕЙФА ТАК ЧТО ЛИШЬ ИСКУССТВО МАЗРИАНА ПАЙНА СПОСОБНО ИХ УКРОТИТЬ?! – Тут взгляд колдуна упал на Лихайе, который попытался прикинуться вешалкой как только услышал хлопок портала. – О, Я ВИЖУ! СЧИТАЙ ЭТУ ПРОБЛЕМУ РЕШЕННОЙ, МОЙ НЕУМЕЛЫЙ ДРУГ!

И на пальцах Мазриана заиграло красное сияние, не слишком приятное на вид.

Шиолта, Халита и Невер
трое студентов всё ещё в лесу

Получатели: Шиолта, Халита, Невер Дэйлу.

– С моей стороны я попытаюсь добиться приглашений на завтрашний приём и больше информации об этом Высокого Мнения о Себе Художнике или его покровителях. Может оказаться нелишним. – Заметила Проводница, деликатно разрезая стейк роти на мелкие кусочки. – Также я пошлю письмо моей знакомой с приглашением на чай – послезавтра, увы, ранее не выйдет. Возможно удасться узнать что-то о Чайной Розе, что поможет нам далее.

– Я займусь... альтернативным источником сбыта... и контакта... если с вашим не выгорит. – Завершил круг Кварал и тоже посмотрел на Деймона, как на единственного кто ещё не поделился своими планами. – И подготовкой к... проблемам... если они возникнут. – Он нетрезво икнул, извинился и закончил. – Никогда не мешает... быть подготовленным... к проблемам.

Где-то неподалеку часы на Башне Цифр отбили половину восьмого.

Заслышав о страже Соломон кивнул - это было очевидно хорошей идеей. Жаренный богомол - вполне себе тоже, так что искатель не преминул сказать спасибо тем, кто добыли жаркое к сегодняшнему столу и братьям Райт за еду; что-что, а кормили в этом походе пока неплохо. Это плюс тихая вечерняя молитва после трапезы, - вот, пожалуй, и всё что сказал немногословный искатель за весь вечер. Ещё раз проверил всё снаряжение и обошел лагерь кругом, привыкая к новой территории.

Уже позже, лежа в спальнике, он разглядывал небо - великолепие звезд, бесконечное число небесных искр в темноте ночи. Говорят после Войны были годы, когда радиоактивная пыль скрывала от людей небо, но сейчас в такое сложно было поверить, сложней даже чем в высотные дома, чьи скелеты служили убежищем лагерю. С неожиданной мыслью, что те же звезды когда-то светили над Вифлеемом, Соломон и заснул.

На взгляд Крысолова Паук выглядел нетрезвым. На слух и даже запах он также таковым являлся. Однако Пронырливый не смог не отметить, что пьяный или нет, Кварал управляется ножом и вилкой с хирургической какой-то точностью. Хм, и бровью вздернул резво, когда Каменный Игрок упомянул про "добить". Собственно что, кроме манеры говорить, взгляда и некоторой аромы, свидетельствовало о том, что Кварал пьян? Секретами он налево и направо не разбрасывался, это уж так точно.

Проводница выслушала рассказ Малагара вздрогнув лишь тогда, когда тот упомянул что художник покончил с собой, но быстро взяв себя в руки.
– Боюсь нет. Разве что Чайная Роза оказалась куда как более бессердечной особой чем я полагала ранее. И, надо признаться я чрезвычайно удивлена что ей заинтересовался кто-то из знати. Она не производила впечатление такой уж роковой дамы и её манеры оставляли желать лучшего. С адресом Чайной Розы я помочь с могу, вероятно. – После некоторого раздумия предложила девушка, аккуратно разрезая фаршированный пряностями маринованный грибок. – Одна из моих клиенток никогда не прочь поболтать за кофе и если дело терпит отлагательства, то послезавтра я легко смогу с ней встретиться. Что до секретов Знати, то я могу лишь ратовать за вежливость и осторожность в этом деле. Особенно за вежливость. Даже если этот... метод... принесет не вполне нежелательные плоды, гораздо лучше остаться с Домом Баллад в рамках приличий.
– Что до моей доли в покупке вишен, то конечно же, вы можете на меня расчитывать. – Она обратилась напрямую к Меларну и слегка улыбнулась. Паук, в своей нетрезвой, с паузами манере подтвердил что полтора эхо тоже внесет.

Про призраков Проводница лишь уточнила насколько старый источник попался Ирлесу и имелись ли ввиду духи Парламента, или действительно призраки? Последние в Изалите встречались куда как реже первых, даже если первые толпами по улице не разгуливали всё равно: в условиях экстравагантных отношений Изалита со смертью призрак имел гораздо меньше шансов образоваться если убитый через шесть часов вставал и, просим прощения за некоторую деликатность оборота, шел доказывать убийце как тот был неправ.

Вечный Наследник

Откинувшись на спинку любимого кресла, Деймон принялся растирать затёкшую шею, но усилие того стоило: долгое разбирательство в N-45-N-21-G дало ему общую канву и хронологию происходящего десять лет назад. Более того, его основная цель – выяснить роль Прекрасной Археологини во тогда происходящем – тоже была практически выполнена.

Дело N-45-N-21-G, иначе известное как "Корона против Декана Аурум Арканума", излагало дело о постоянном убийстве профессора арахнологии Чадрила Сеерилирина, профессионально известного также как Вдумчивый Арахнеолог.

Первоначально предполагалось что профессора убил паукоподобный артефакт Четвертого Города, содержащий, в качестве ловушки, иглу смазанную кастингастеровым ядом, и что падая уже практически мёртвым профессор разможжил себе голову о стоящую тут же статуэтку до того как наступил окончательный Rigor Mortis. По результатам следствия выяснилось что на самом деле Декан убил Вдумчивого Арахнолога сильным ударом статуэтки по голове и быстро использовал смазанную кастингастеровым ядом иглу на уже мёртвом теле дабы окончательно скрыть следы, затем мануально добавив иглу к артефакту.

Мотивацией Декана было заставить замолчать шантажиста, который знал о его интимной связи с дьяволицей – для декана Аурум Арканума, колледжа магии что презревал все инфернальные связи, такое разоблачение был бы концом карьеры. Вдобавок Декан обставил дело так, что первоначально подозрение пало на Жизнерадостную Лаборантку из отдела изучения ядов, но Прекрасная Археологиня не только убедительно доказала суду что та не при чём, но и собственной экспертизой в древних артефактах убедила суд о несуразности ядов в материальных остатках Четвертого Города. Что в свою очередь дало прокурору опору для дальнейшего обвинения, и как только напричастность Жизнерадостной Лаборантки стала очевидной, мотивация истинного убийцы предстала в куда как более серьёзном свете.

Судя по результатам дела, (Бывший) Декан Аурум Арканума ныне томился в одной из неназванных тюрем Изалита, получив пожизненное там заключение.

Так или иначе, с пользой потраченное время начинало приближаться к семи и пора было задуматься о грядущей встрече.

Джошуа
диагноз


Бригитта
– О, тут и там, там и тут. – Бальзор Великолепный, владелец (в дополнение к бакенбардам и звездному наряду) самого "Эмпориума", солидного брюшка и второго подбородка прошелся вдоль полок и принялся указывать на разную всячину.
– Вот это истолченные рога камнеоленя, что однажды атаковал наших охотников. Вот это кувшины, что муж моей троюродной племянницы по тёте бабушки тёщи нашел в руинах старого замка к северу, вот эти сапоги были вынесены искателями из Башни, вместе с искателем который ими уже не мог воспользоваться, несмотря на старания Большого Зеленого, упокой Большой Зеленый его душу. Вот эти синенькие камни добывались раньше на востоке долины, пока её не заняли те варвары. Вот эти травы дети собирают, очень помогает от простуды, кстати, крайне советую, вот эти заспиртованные почки (или не почки?) Босс презентовала магазину в качестве благотворительного пожертвования... – Бальзор вздохнул и любовно погладил вырезанного из камня круторогого то ли барана, то ли медведя. – За годы много скапливается, знаете ли, и чудеса, они вдобавок льнут друг к другу.

Сид про себя проклял варлокоустойчивого йети и вторично потыкал в него пальцем. В смысле, в воздух потыкал, но в том же направлении. И проклял ещё раз.
То, что его (его!) йети выбрал в качестве мишени кого-то другого вызывало смешанные чувства. С одной стороны оскорбильно было что его, великого Сида, не посчитали угрозой. С другой... видя на миг окосевшие от удара глаза соседнего полуэльфа, Сид не слишком желал получать недружелюбным камнем по своей чувствительной макушке.

"Нет, не копать тебе мой огород" – Подумал он про торчащего на башне йети и машинально отошел в сторону от лошадей, мрачной силой из неведомых далей вселенной активно предчувствуя что сейчас в воротах станет очень тесно и йето-ворото-полуэльфо-лошадинисто.

Невер
норг всё ещё в лесу

Получатели: Невер Дэйлу.

Бригитта в это время исследовала Шаессу. Хотя кто кого исследовал оставалось вопросом, потому что куда бы она ни пошла, на неё с интересом смотрели гномлины, или д'ниш, как они сами себя называли согласно словам Виктории. "Таращились" было бы неверным словом, поскольку чужаки в поселении явно были не в новинку глазастенькими д'ниш, но в два роста более высокая Бригитта вызывала заинтересованные взгляды куда бы она ни пошла, поскольку жили д'ниш дружно, равно в домиках на земле и в поднятых на деревья жилищах, между которыми вились слишком узкие для человека подвесные мостики.
Почти сразу же лучница приобрела себе "хвост" из нескольких гномлинов-детей, что следовали в отдалении, то рассыпаясь среди домов когда она оглядывалась, то подражая её походке, когда нет, шушукаясь и переговариваясь о чем-то с интересом и даже вроде бы восхищением.

Город был небольшим, по сравнению с человеческими, но он был оживленным и его улицы, равно на земле и вверху, среди мостов, извивались самым причудливым образом, завершаясь неожиданными тупиками, лестницами, мостиками и ходами в подвалы, куда Бригитта могла бы пройти разве что ползком. Гномлины были деятельным народцем, и хотя тут и там Бригитта встречала отдельных личностей просто греющихся на солнышке пузом кверху на крышах домов, гораздо больше было д'ниш возящихся при огородах (такой был почти возле каждого дома), строящих или перестраивающих дома, что-то мастерящих, куда-то несущих объемные и загадочные пакеты, кормящих мелких, неожиданно синего цвета кур, пекущих хлеб в открытых печах, и развешивающих или собирающих светильники, пучки трав или бельё на ветках деревьев. Дети либо помогали взрослым, либо носились вокруг, играя в свои игры, равно шумно и очень тихо, причем Бригитта не заметила какой-либо закономерности в том кто из детей играл и кто работал; иногда даже взрослый на минуту-другую бросал все и принимался носиться вместе с малышней. Что она подметила, так это то, что взрослых д'ниш на улицах Шаессы не встречалось так уже много – были, конечно, но в основном в огородах и мастерских работали гномлины постарше, возраста Бринна или около. Что она ещё заметила, так это то, что малышня куда чаще использовала простые чары: если старший гномлин, скажем, взбирался за светильником по лестнице, помогающий ему карапуз просто махал руками и снимал их магией, хотя и не всегда целым.

Не всё было так чтобы идиллистично и мирно в Шаессе: пару раз лучнице удалось застать сценку, в которой оживленно спорящие д'ниш неожиданно сцеплялись в катающийся по улице клубок, пока один не выходил победителем из короткой, но эмоциональной драки, а второй чаще всего отделывался синяком под глазом или в других местах. Похоже, это был один из способов решать диспуты. Некоторые дома были явно бедней других, и это не могли скрыть даже яркие краски, к которым д'ниш явно испытывали большую симпатию так как тут и там разрисовывали свои дома самыми разными зигзагами и химерическими изображениями. Город хаотическими маршрутами патрулировало несколько стражников, в ладно подогнанных клепанных кожанках и кольчугах, но капитан Кнобб браво нес стражу на воротах если его присутствие не требовалось лично.

Среди разноцветного хаоса улиц Шаессы, лишь одно здание было окружено относительной тишиной: выкрашенное полностью в зеленое, двухэтажное здание на каменном фундаменте, в котором единственной симметричной деталью была округлая крыша. Здесь, по уверениям Бринна, и проживал Большой Зеленый – то ли жрец, то ли лекарь, то ли могильщик города. Вход в его обиталище был грозен: не только вырезанные из цельных стволов деревьев массивные звери сторожили вход, но и сама дверь была сделана в виде широко раскрытой в темноту зубастой пасти. На частокол вокруг дома были натыканы ожерелья из мелких костей и бус, вперемешку с сушенными шкурками каких-то животных и место имело вид серьёзный и непривычно для Шаессы обособленный.

Домом Большого Зеленого полезные места Шаессы не исчерпывались: Бригитта заметила пару гномлинов, стучащих молотами возле странно компактной кузницы, стекольщика, выдувающего рубиновые пузатые бутылки, и даже механика? Ей пришлось протереть глаза, но да, одна из д'ниш явно интересовалась зубчатыми передачами и шестеренками, если внешнему виду её дома (утыканному сими штуками и многим другим непонятным ломом) можно было верить. Самым полезным местом казался "Безусловно Полезный Эмпориум", что-то среднее между таинственным магазином чудес и лавкой старьёвщика, поскольку рядом с сушенными травами на полках там были чьи-то рваные башмаки, на нормального человека, как ни удивительно, размера. Владелец "Эмпориума" (пожилой толстый гномлин с белыми как снег волосами и настолько пышными бакенбардами, что те могли бы сойти за бороду) выглядел как волшебник из сказки, в расшитой золотыми звездами синей мантии и большой остроконечной шляпе с такой же звездой наверху, но, как обнаружила лучница, был не прочь поболтать и на абсолютно приземленные темы.

Ферг и Кайдир

Смотритель библиотеки благородного семейства Корукс посмотрел на несуразную штуковину в руках Кайдира таким взглядом... как бы описать этот взгляд? Вот если бы Архимагу Нексусу какой-то уличный фокусник принялся доказывать что его алхимические феерверки это настоящая магия. Или нет: если бы в мифических горах Юм-Юм, существовала тайная секта просвященных монахов, что столетиями тренировалась смотреть на мир свысока, так вот, они бы и в подметки не годились сейчас старшему смотрителю библиотеки благородного семейства Корукс.

– Мы не ломбард. – Смотритель выглядел так, словно унюхал что-то сероводородное, взорвавшееся прямо под его носом. – Я удержу оставшиеся три люмена с внесенного взноса за книги. Следуйте за мной.

Пройдя первые и затем вторые двери Ферг и Кайдир оказались в большом двухэтажном зале и солнечный свет улицы сменился многочисленными арканными светильниками под вычурными витражными футлярами, что бросали янтарные, зеленоватые и морозно-голубые оттенки на старинную бронзу и моренное дерево полок. Куда ни глянь простирались книги: полки за полками, сплошь заполненные десятками и десятками фолиантов уходили в стороны и вверх, на галлерею второго этажа. Вдоль стеллажей были расположены оббитые бархатом мягкие кушетки и низкие столики для расслабленного чтения, так же как и столы для выписок и работы с документами, столь просторные, что по ним можно было маршировать целую армию сильфов. Хотя библиотека была существенно меньше библиотеки Университета в Парящей Башне, комфорт здесь был ощутимо выше, да и организация была явно более постоянной чем вечная переклассификация всего и вся магистром Хелой.

– Никакого огня. – Предупредил смотритель, занимая свое место за широким, выгнутым полумесяцем столом сбоку зала, где, судя по аккуратности, находилось его королество. Старик положил перед собой массивный фолиант, обмакнул перо в чернила и каллиграфическим подчерком тщательно записал имена Ферга и Кайдира вместе с датой и причиной их посещения, равно как и уплаченными взносами. – Животных устраивайте вне библиотеки или оставляйте здесь, но вся их грязь и беспорядок будет за ваш счет.
Библиотека Коруксов

Пронырливый Крысолов

Во время изалитского дня, да и порой ночи, Китовый Холм представлял собой какофоническое сочетание звуков и тишины. Казалось бы, вот, Литейные, шипение металла, и грохот молотов, и все цвета невиданного Ада бурлят в нехладных котлах. А свернешь на проспект, пройдешь мимо раскрытых нараспашку, орущих песни питейных, пройдешь, пошатываясь, под карнизами лавок, мимо свалок, с копощащимися там крысами, мимо закупоренных как кулак скряги свечных мастерских – и окажется совсем в другом, но на самом деле том же самом Китовом.

Так вблизи от болот здесь тихо. Пахнет тиной, серая грязь отслаивается от мостовых словно старая кожа, и знакомый почти каждому изалитцу запах грибов становится всё сильней. Болота известны за свои грибы, мигрирующие колонии которых, по слухам, превосходили величиной средний дом. И ещё за кочующие грязевые ямы, готовые всегда проглотить неосторожного. И ещё за болотных волков, известных своей свирепостью, за охотников со странными ритуалами, и за массу других опасностей, поглазеть на которые вас всегда, за довольно умеренную как на такое развлечение плату, могли поводить гиды.

К сомнительному счастью путь Крысолова лежал не на сами Болота, а к тонкой прослойке суши между ними и Китовым Холмом. Он уже явственно ощущал ни с чем не сравнимое дыхание гниющей и живущей растительности, да и ботинки его бодро хлюпали больше по грязи, чем по брусчатке, когда впереди и сбоку, среди этих малоосвещенных и почему-то совершенно пустых аллеек раздался чей-то пронзительный (мужской, если судить по голосу) крик, тут же перешедший в клокотание.

Шум кого-то бегущего. Шум кого-то бегущего прямо в сторону Крысолова. Который, как уже было отмечено немногим выше, был единственным дроу на своей улице.

Горстка перепуганных, измазанных, притихших... выживших. Далеко не всем повезло оказаться на платформе, и даже из тех, кто оказался, не всем повезло быть выброшенными на сушу, когда Драккарис, опасно кренясь, совершал свою последнюю посадку. Так что сейчас ту горстку, что ютилась возле чудом уцелевшей платформы врядли можно было назвать иначе чем выжившие, и слезы Громыхаки над своим детищем были не единственными среди слез тех, кто потерял в взрывах и затем в Бездне родных и близких.

И чудовища... он должен помнить о чудовищах, что погубили корабль и едва не погубили их самих. Хотя преграда из ламп держалась до последнего и шансов что кто-то пробрался на платформу было мало, но в них рыцарь столкнулся с чем-то, доселе неведомым. Они тоже могли выжить. Люций изо всех сил пожелал чтобы ни одна тварь не уцелела.


Впрочем, сейчас всё было тихо. Приставив к Императрице нескольких наиболее вменяемых дам и половину выживших солдат (негоже государыне находиться одной), Люций обходил периметр, привыкая к тем странным новым территориям, куда их забросило падение, и мысленно составляя список первоочередных проблем.

Стоило сделать так много: обеспечить безопасность лагеря, собрать снаряжения с обломков Драккариса, озаботится едой и питьем в этой незнакомой земле (скоро даст себя знать жажда), выяснить, наконец-то, с какой целью оказались на корабле все эти безбилетники. Похоронить павших. Узнать куда их забросило. И многое, многое другое.

Каждый человек должен был быть в деле, должен был понимать что от его поведения и стойкости зависит выживание всех, и всё же, несмотря на это, Люций подозревал что ему придется иметь дело с шоком и истерикой, параноей, страхом, давлением званий на его, далеко не старший дворянский ранг, несогласием и хорошо если не бунтом. В этом хрупком состоянии их группы, их, прежний цвет Империи, могло погубить столь многое, что мимовольно, хоть и один только раз, ладонь Люций коснулась груди где под доспехом занял своё место найденный среди обломков фамильный мизерикорд Сангов. Всегда был выход, позволяющий сберечь если не величие, то хотя бы достоинство.

"Когда завершен долг и больше нет надежды", гласила на мизерикорде полустершаяся, но известная назубок чеканка, и Люций устыдился собственного малодушия. Они живы и пока они не побеждены. Императрица жива, а значит есть и долг, и надежда. Следовало заняться насущными делами.

Обойдя периметр он подбодрил немногочисленных часовых и, убедившись, что Императрица была жива, здорова и не испытывает недостатка в помощи, Люций вернулся в лагерь и занялся новой (куда уже больше?) тайной:

– Моё имя Люций Санг. – Представился он мелкой тощей девушке в странном наряде, убедившись, что она в сознании. Он говорил небыстро, внимательно наблюдая за реакцией незнакомки на его вид, на звук его голоса. – Я рыцарь-дракон Империи Сартол. Ты понимаешь мою речь? Кто ты такая и как оказалась здесь?

Если девушка не поняла имперский язык, Люций повторил всё тоже самое на каждом из языков, который знал, продолжая следить за реакцией тощей незнакомки.

Донте, Мегрир и Халита
Лихайе в этот момент уже разинул пасть, примеривался жевать какой-то свиток, но оказавшись в центре внимания и едва не застигнутый на горячем, сделал вид что он всего лишь интересовался кладкой стены и вообще тут не при чём.

– Всё, что им удалось о нём узнать. Любая мелочь может быть важной! Это очень опасный тип, я слышал. – Заверил его лейтенант и аккуратно водрузил венец обратно на голову Донте. Вызыватель ещё слышал, но уже особо не видел, как хлопнула входная дверь, так как в следующий момент вновь оказался среди бесконечной сияющей пропасти.
На призыв "Халита" вселенная звезд сдвинулась вокруг Донте немедленно.

– Так, надо это всё запротоколировать. Помоги мне с этим. – Лейтенант всунул скучающему Мегриру в руки перо, чернильницу и бумагу, и принялся надиктовывать. – "День: двадцать первое июня года Бронзовой Мантикоры, время десять-пятнадцать утра, протокол использования артефакта, известного как Корона Рама. Ответственный: лейтенант Ансе Веснушка. Свидетели..."

Получатели: Донте `Жердь` Синир.

Получатели: Халита.

Авантюрный Предприниматель

Вино оказалось совсем не тем, что подают на стол в приличном обществе, но его грибная едкость, по крайней мере, была стилистически в том же русле что и кофе; под едкостью Малагар неожиданно для себя распробовал необычный, слащавый привкус – и комбинация этих двух вкусов его (не вполне привычного к такому напитку) ударила куда-то прямо во вкусовой нерв. Невероятным усилием воли удержав на лице лучезарную вежливость, дроу премило распрощался с тремя актрисами и отправился к себе домой, став немного бедней на вздохи, но немного богаче на информацию и преспективные сотрудничества.

По дороге Малагар пытался вспомнить где в Изалите можно с уверенностью купить чайные розы с Поверхности, и вспомнил лишь о трех местах. Первым был модный бутик на на пересечении улицы Векны и Подземного Проспекта; хотя название места ускользало из памяти, Малагар помнил что бутик был расчитан, в основном, на женщин и составлял бутоньерки, венчальные венцы, цветочные браслеты на руку, букеты для встреч и дома, и всё такое, что женщина со вкусом и страстью к моде не постыдилась бы поставить в своем доме. Вторым магазином был "Браксия и Дочери" – очень респектабельный и очень недешевый, он был цветочным магазином выбора для состоятельных и престижных дроу и располагался неподалеку от Базара и Стен Мира, где обитала Знать. Третьим магазином был недавно открывшийся "Карвелл": расположенный в Вуалях, в ранее переделанной арканной мастерской по производству светочей, он специализировался на экзотических растениях отовсюду, не только с Поверхности, но цветы с Поверхности были в Изалите достаточной экзотикой.

Уже внутри собственной Башни и привычно огибая дыру в полу третьего этажа, Малагар бросил случайный взгляд в окно и заметил стаю летучих мышей, как раз проносящуюся мимо окна. Сама по себе стая летучих мышей была совершенно обыденным зрелищем в жизни Изалита, но эта была словно осияна мелкими светлыми искрами: на шее у каждой летучей мыши был крохотный светлый ошейник: серебряный или митралевый, сложно было сказать по столь мимолетному видению.

Каменный Игрок

Оцепеневший рикша отлетел в сторону словно деревянная кегля, но в следующую секунду грохот копыт смешался с грохотом повозки, с треском ломаемых прутьев корзины, с крошащимися в щепки грибодеревом – и Маррандей всё ещё был внутри этой корзины, неудачно застряв ногой в прутьях!

Крики зевак слились с возгласом боли самого Ирлеса, когда копыта опустились прямо на него. К счастью, его положение оказалось не только его бедствием, но и защитой: наткнувшись грудью на это препятствие, конь дико заржал и отклонился в сторону, оставив Каменного Игрока сильно помятым, но с целым черепом и вроде бы даже костями. Осторожно ощупав ребра и убедившись, что вроде бы ничего не сломано, Ирлес бросил взгляд на ЧАЙНИК и сердце его упало: коробка с надписью ХРУПКО и ОСТОРОЖНО была почти наполовину смята ударом копыта.

– Безобразие. – Донеслось из толпы зевак, никто из которых, впрочем, не рвался помогать. – И это всё сойдет им с рук, попомните моё слово.

Рикша остолбенело смотрел на обломки своего бизнесса и вылазящего из-под них Ирлеса, какой-то дроу в ливрее, размахивая руками, помчался за убежавшим конём, двое Глинянных начали переворачивать карету под неусыпный свист постового... В общем, в проигрыше остались только потерпевшие.

Пронырливый Крысолов

Не зная об этих перипетиях, Крысолов бодренько выяснял что за крыс испытывает внезапный интерес к пуговицам и кому этот крыс хлеб маслом мажет, но найти одну крысу (пусть даже разумную и в шляпе) в Изалите оказалось не в пример сложней отыскания достопамятной иглы в достопамятном сене или зерна истины среди уличных слухов. Помыкавшись среди пабов и прочих достопримечательных мест несколько часов, Пронырливый Крысолов получил на руки тонну туфты, несколько расхожих слухов, и только одну стоящую наводку: Не Вполне в Своем Уме Крысолов, который жил где-то на самом краю Китового и болот и по предоставленным Крысолову нашему Пронырливому заявлениям, знал всех крыс наперечет.

Вечный Наследник

Открыв дверь, Деймон был приветствован радостным лаем заскучавшего было щенка и волна знакомого обожания обняла дроу вместе с звонким лаем, когда лопоухий скотч-терьер закрутился вокруг ног хозяина, с энтузиазмом виляя хвостиком. Устроившись за любимым столом и чувствуя как окончательно покидает его напряжение улиц и холодная стылость Архивов, Деймон отложил в сторону папку с делом и занялся для начала таинственным документом.

Обрамленный в небесно-голубой цвет, документ оказался, не много не мало, контрактом на покупку души, но не просто контрактом, а контрактом на покупку души кого-то с Поверхности! Это не могло не заинтриговать Деймона, по ходу работы отлично знавшего, что дьяволы испытывают странную переборчивость в такого рода сделках, совершенно не обращая внимания на многие добровольные предложения, но очень упорно преследуя других из несуразных наземников. Документ был старым и чернила на нём местами потускнели до блекло-рыжих, так что без кропотливого взгляда и хорошей лупы Вечному Наследнику удалось прочесть только что контракт заключен от имени Латунного Посольства демоном по имени Виктор, также известным как Специальный Абстрактор. Имя абстрагируемого или абстрагируемой (Абстракцией дьяволы именовали извлечение души) было не уловить простым взглядом, равно как и цену, что дьяволы заплатили за "одну душу, значительной яркости".

Невер
норг всё ещё в лесу

Получатели: Невер Дэйлу.

Ферг и Кайдир
Под строгим взглядом библиотекаря Кайдир стушевался и промямлил что-то невразумительное, так что Фергу пришлось взять на себя бразды правления разговором: что-то, к чему ученый очкарик редко когда стремился, но обязанность, которую ему требовалось на себя взвалить прямо сейчас. Если он хотел, конечно, получить доступ в эту библиотеку. Исключая сам факт открытия дверей, требовалось ещё заплатить за доступ к книгам: в отличие от публичных библиотек, все четыре частных библиотеки города требовали некоторые суммы за право пользоваться своими книгами.

– Ещё раз, кто вас послал? – Осведомился старик на сей раз прямо у Ферга и добавил с желчной язвительностью. – За заиканием коллеги Ларнока я не расслышал.

Всегда, конечно, можно было развернуться и гордо (?) отправиться искать книги в другом месте, однако кто мог гарантировать что там не осуществиться ровно та же история или что там будут искомые книги? Библиотека Коруксов, по крайней мере, соответствовала по профилю тем книгам, что они искали.

– С-сие разве йе-йесмь т-тигр? – Пробормотал, цепенея (от холода, конечно же от холода), Сид. – Л-лицезрел я т-таковых тигров, п-пред к-которыми этот просто диверсивицированная п-панорама!

Простерев (конечно же недрогнувшую) ладонь куда-то в сторону пурги и зубов, варлок пристально вперился в саблезубого тигра очами и от всей души пожелал чтобы тому пусто было. Обычно после этого цель взрывалась, но варлок до этого момента проводил практические испытания лишь на горшках и старом пугале, так что немного сомневался насчет успеха, поскольку не помнил, обладали ли тигры какими-то антиварлочьими способностями на этот счет.

Шиолта и Халита
барышни всё ещё в лесу

Получатели: Шиолта, Халита.

Халита
барышня всё ещё в лесу

Получатели: Халита.

Шиолта
барышня всё ещё в лесу

Получатели: Шиолта.

Каменный Игрок и Пронырливый Крысолов

Чтобы дойти до жилища Игрока, им пришлось выйти на крышу, под звезды и ветра города: разбавленные и рассеянные внизу, здесь они норовили скинуть с идущих шляпы и, хотя жилище Игрока было совсем близко от люка на лестницу, это краткое, в двадцать шагов путешествие было уже иной территорией.

Построенные явно как позднее дополнение к основному зданию, комнаты были небольшими и весьма холодными, продуваемой ветрами из невидимых щелей, но снабженной всеми удобствами первой необходимости – камином, кроватью и кувшином воды. С прибытием в неё двух дроу, помещение стало ещё тесней, но Крысолов не мог не оценить вид из окна на причудливые крыши, иззубренный рельеф Изалита, полный башен и резных гаргулий, труб и путей, что, соединясь и распадаясь, словно превращали пространство перед ним в огромную игральную доску. На раскинувшееся внизу и впереди море мерцающих огней, на темную полосу выше, где свод и темнота Подземья начинала брать своё, на кусок Жаждущей реки, темная лента которой блеснула вдали и слева. В углу хибары висели книжные полки и стоял ростовой деревянный манекен, выкрашенный в тот же темный цвет что и далёкая вода за окном.

Пока Крысолов глазел, Ирлес прошелся по своему гардеробу. Хм, с его лучшего камзола кто-то действительно срезал пуговицу – одну из шести пуговиц из красномеди, выполненных с тонкой филигранью, что куда превышала по стоимости цену самого материала. Нет, понял Игрок, присмотревшись, не срезал, а очень аккуратно перетер – или перегрыз – нитки. Похоже, Крысолов действительно не врал и без его предупреждения пропажа была бы незаметной.
Заменить пуговицу было возможно – Игрок припомнил ателье, где на него шили наряд и также вспомнил что оно ещё в бизнессе, там наверняка можно было найти подходящую замену. И то было странновато, что неизвестный похититель забрал лишь одну из шести идентичных пуговиц: с одной стороны, крысы как и вороны, падки на блестящее, с другой... хм.

Мегрир и Донте

– Кто это я? – Настроженно переспросил тучный звездный силуэт. – "Я" бывают разные, знаете ли. Я вот например, Хоггл Кравис, и я тоже здесь, но это не то же я, что и "я" с которым я разговариваю в данный момент. Если только ты не фрагмент моего воображения, порожденный терзаниями прошлых лет: в таком случае брысь, изыди, подлый дух, ушло твоё время. Я человек мира теперь! Или может ты экзестенциальное воплощение личности, без сути и имени, витающее в ноосфере нашего общего разума?

Силуэт поднялся с колен и теперь стоял, вертя головой и сжимая кулаки.

– Итак, с которым "я" я имею дело?

При появлении закованного в броню паладина, который вдобавок и назвался паладином, глаза Сида мрачно блеснули из-под чёрного-чёрного капюшона.

– Слепой свет изволил когруэсцироваться в сией компании. – Как можно более зловеще прошептал он, и мысленно подумал "боги бездны, ходячий алхимический тигель!", поскольку шлем паладина имел случайное несчастье напоминать ему опрокинутый кверху дном третий слева тигель во втором ряду – тот самый излюбленный варлоком металлический тигель, в котором Сид время от времени тайком варил компот, если наставник был погружен в эксперименты.

Увы, любовь к компоту как-то была затменена тем фактом, что скорей всего паладины и убили его наставника; эта порода была печально известна своей предвзятостью к мирным черным магам. Только хаос сражения, что помешал тогда Сиду различить кто из убийц был кем и мешала ему сейчас совершать более драматические действия. Плюс, в подобающем прыжке на стол он мог и раздавить мыша. Поэтому варлок сдержался, отделавшись зырканьем и общей зловещностью.

Лускан для Сида был всё равно что удар кувалдой по голове для трехмесячного младенца. Не в буквальном, к счастью, плане, но после относительной тишины Лурквуда (откуда его вывел один из обязанных наставнику оборотней) Лускан был в буквальном смысле самым суетливым и наполненным местом бытия, где довелось побывать молодому варлоку. Нет, Сид конечно читал о больших городах вроде Сигила, и картинки видел, но своими собственными глазами повидать движение стольких тел, ворох стольких красок, формы стольких зданий, шум стольких голосов и мельтешение такого невообразимого количества конечностей во всех направлениях, по всем вообразимым случаям...

И вонь.

Боги бездны, эти создания хотя бы имели представления как сильно они воняют? Сид расчленял кадавры которые пахли лучше чем проулки Лускана! Он ходил через болота, где ДРЕВНИЕ ПРОКЛЯТЬЯ ОБРЕТАЛИ ФОРМУ И ПЕЛИ ШЕСТЬЮ РТАМИ ПРОРОЧЕСТВА О КОНЦЕ СВЕТА что пахли лучше чем улицы Лускана! Вот и сейчас, зажав нос, стараясь дышать через рот и при этом не терять подобающего его положению горделивого вида, Сид шёл через "Кортик" ведомый только одной мыслью – подальше, подальше от этого гнусного улья нечистот и злодейства.

Увы, на жизнь и даже на дорогу, как оказалось, нужны были деньги, а почти все унесенные из Башни деньги Сид отдал очень-очень-очень несчастной и очень легко одетой как на погоду девушке, которую злая мачеха выгнала на улицу торговать спичками; Лускан, как заметил Сид, вообще был неласков к девушкам, многие из которых тоже не имели существенного количества одежды. Задание по доставке подвернулось как нельзя кстати, и хотя тридцать золотых были не такими уж большими деньгами для того, чей мастер писал свитки на чешуях дракона, Сид решил что это дополнительный хороший повод покинуть Лускан и может быть сберечь пару обонятельных клеток. Говорят, на севере людей меньше. Что ж, может быть его покорение Фаэруна лучше будет начать там.

Компания из трех странно выглядящих полуэльфов, одного халфлинга и одного мыша, все поголовно занятые игрой в карты (сакральные карты! как обычное развлечение! святотатство!) воняла всё же меньше окружающего их Лускана, и Сид решил подождать нанимателя рядом с ними.

– Сие здесь место свободно? – Вопросил он компанию, прижимая к лицу сбрызнутый духами носовой платок; акцент Сида (им самим неслышимый, естественно) тут же бы сказал любому лусканцу что полуэльф не из этих земель, если бы с головы до ног чёрные старомодные одеяния не кричали бы об этом издалека ещё раньше.
– Если да, я изъявляю желание занять один из близлежащих стульев. – Завершил он.

Пронырливый Крысолов

И в этот момент входная дверь открылась и растопыренная пятерня Крысолова-в-полете-и-летящего-не-вполне-туда-куда-хотелось со всего размаху "поздоровалась" с лицом входящего к себе домой Ирлеса Каменного Игрока.

Пронырливый Крысолов и Каменный Игрок

То есть Ирлес, только что спокойно открывший дверь в собственный подъезд, сначала почуял запах немытой одежды, миллисекундой позже загрегистрировал сознанием летящий в него комок растопыренных пальцев и отдаленно знакомое пальто, и только затем грохнулся наземь под весом упавшего на него Крысолова.

Дроу свалились в кучу-малу, крыс, торжествующе пискнув "так вам и надо, кошкодралы!", скрылся на улице с блестящей добычей, по-прежнему зажатой в лапках, а Каменный Игрок и Крысолов остались объясняться друг с другом под недоуменные взгляды прохожих, на тротуар перед которыми из двери, навзничь, и вывалились они оба.

Кайдир и Ферг

В ответ на такое пылкое обращение, старик пожевал губами; на изрезанном морщинами лице отразился слегка иной тип скептицизма.
– Через пятнадцать минут возвращайтесь. – Изрёк он окончательный вердикт и захлопнул окно.

Делать было нечего, и порядком потрепанным с самого утра, не завтракавшим ещё студентам пришлось ждать под дверью библиотеки, наблюдая за прохожими, голубями и кошками. Однако не более чем через десять минут довольно безынтересного ожидания, Кайдир вначале, а затем и Ферг быстро приметили кого-то, на всех парах несущегося по улице, так что впопыхах надетый плащ развивался за его спиной словно тёмный парус и синий шарф бился за спиной словно вымпел неведомого государства.

К ещё возможному удивлению студентов, человек-парус (оказавшийся довольно молодым, долговязым, начисто выбритым, одетым впопыхах, но иначе довольно строго) мчался в их сторону и был даже вынужден схватиться за створку ворот, чтобы вовремя повернуть в сторону библиотеки. Будучи в таком волнении, что заметить двух студентнов, прикорнувших на ступенях не представилось ему возможным, человек-парус принялся открывать двери, от волнения путаясь и едва не роняя различные ключи.

Шиолта и Халита
барышни всё ещё в лесу

Получатели: Шиолта, Халита.

Резко, словно подброшенный пружиной, варлок сел на кровати и сначала просто дышал, сжимая гудящую голову ладонями; эхо удушающего голоса звучало в его сознании искаженным "...просыпайся... айся...кайся". Успокаивая дыхание, он просто сидел в темноте, слушая затихший город и встрепенувшиеся было, но вскоре уснувшие, простые, понятные эмоции Абеля.

Так или иначе, он нанялся на самый странный контракт в своей жизни и дарёному коню, как известно, в зубы не смотрят. Помассировав виски и одевшись, Каин привычно застелил постель и собрался, быстро и аккуратно упаковав всё своё имущество в один небольшой рюкзак. Встормошил недовольного Абеля, и, как был, с птицей и рюкзаком за спиной, спустился вниз. Может случиться так, что и неприятности, в маске или с молотом, найдут их ещё до рассвета. Судя по всему боги Голариона не слишком привечают вот такие вот контракты на стороне.

Чёрное: цвет сокровенных убежищ и тайн, и всего что погребено и позабыто. Ночи, в которой приходят сны, и провалов между секундами. Гангренозной плоти, вороньих перьев и угля, касающегося бумаги.

Спускаясь по лестнице Каин гадал где они находяться вообще, эти Головокружительные Горы и как долго туда добираться. Ожидание не обмануло его: у полуприпорошенного пеплом камина виднееться знакомая рыжая голова: Рэд.
– Приветствую. – Поздоровался Каин, подходя ближе. Сонный ворон на его плече посмотрел на полуэльфа блестящими бусинами глаз и нахохлился ещё больше. – Не спится?

Каменный Игрок
– В таком случае, у меня нет для тебя работы. – Согласно кивнула Паллей, сложив ладони, палец к пальцу, перед подбородком. Вид у женщины был удовлетворенным, но тон был нейтральным, почти безразличным. – Броди по улицам, ищи возможности или дай возможностям найти себя, и пусть Леди улыбнеться тебе в твоём поиске.

Она поднялась, протягивая руку для прощального рукопожатия.

Пронырливый Крысолов
– Не твоё дело! – Пропищал крыс, и что было сил припустил дальше.

Бежать по ступенькам даже вниз было занятием нелегким, – швырять тело на узких поворотах, придерживать тяжелую сумку, чтобы та не внезалась в стену или в собственные ноги, ну и всячески стараясь не подскользнуться на чьем-то брошенном ботинке и старых газетах, разложенных в коридоре с вероятно эстетической целью. Едва-едва Крысолов не врезался в пышный бюст невовремя ступившей из чьих-то дверей дамы, но даже возмущенное "нахал!" и удар её зонтика по хребту не умерили пыла молодого дроу в погоне за крысой.

И постепенно, он нагонял свою хвостатую добычу – вот до него осталось каких-то три шага. Слыша топот сапог за своей спиной, крыс оглянулся на бегу, увидел что его дела швах, пискнул и что было сил устремился к трещине в стене!

Донте и Мегрир

– Первый курс, хм, это конечно, немного всё осложняет. – Лейтенант не прекратил работы, и оптимистично спросил. – Но вы же можете свитки и прочие артефакты использовать, верно?

В этот самый момент последний из хитроумных замков щелкнул, и Ансе аккуратно вытащил из сундука корону-обруч, сделанную словно бы из хрусталя и лунного света, засиявшую в его руках бледным огнем. Как если бы неся в руках полную до краев чашу, лейтенант поднялся и подошел к студентам.

– В общем, один из вас попробует, потом второй. Попробуем связаться с Мазрианом Пайном сначала. Кто-нибудь из вас знает его лично, нет? – Увидев недоуменные взгляды обоих студентов, которым это имя ничего не сказало, Веснушка бодро продолжил. – У меня где-то есть его портрет, так что вызов будет легче. Вы должны передать ему ровно следующее "Это Анси Веснушка, в городе неприятности, требуется твоя помощь немедленно. Гарантия будет." Ну, кто будет пробовать первым этот древний и мистический артефакт, которым никоим образом не выжжет вам мозги?

Последнее было сказано с улыбкой.

Шиолта и Халита
две барышни всё ещё в лесу

Получатели: Шиолта, Халита.

Халита и Шиолта
две барышни всё ещё в лесу

Получатели: Шиолта, Халита.

Невер
норг в лесу

Получатели: Невер Дэйлу.

Каменный Игрок

Но как знал Ирлес, девиз Достойного Щита ("за нами как за надежным щитом", неудивительно) касался не только тел, но и дел клиентов и добиться чего-то от Сарзон если та считала необходимым сохранять тайну было сложно. Порой, в спарринге, когда она была разгорячена сражением, её самоконтроль слегка колебался, но сейчас, за столом, Сарзон была собрана и не допускала ошибок. Вот и сейчас, скорей всего поняв намёк Игрока, она даже провью не повела при упоминании о запрещённом Пятом городе.

– Карты, значит. – Повторила она, откинувшись на спинку кресла и поиграв вином в бокале. Светлые глаза Паллей окинули Игрока задумчивым взглядом. – Что ж, у меня есть некто на примете кто может быть сможет в этом помочь.

И как и в прошлый раз, настал черед Ирлеса снова раскрывать свои намеренья и обозначать границы своих возможностей.

Пронырливый Крысолов
Ждать Каменного Игрока оказалось довольно скучным занятием. В смысле сидеть на скрипучей, тёмной, пропахшей крысами лестнице было скучно, особенно если учесть что вокруг были известные своими удовольствиями Пятнадцать Вуалей и на первом этаже этого же дома находилось не то кабаре, не то стриптиз для ищущих удовольствия дам. В очередной раз пощупав урчащий живот и отметив про себя что ни час обеда, ни Игрок не стремяться приближаться, Крысолов внезапно увидел как по лестнице мимо, той самой лестнице что вела далее и на крышу, к комнатам Маррандея, и вниз, на четвертый этаж, шмыгнула серая крыса, хотя откуда она выбежала он не успел уловил. Одетая в потертый камзол, штаны и крохотную шляпу, крыса сжимала в передних лапках что-то небольшое, но определенно блестящее. И вот – только хвост мелькнул по ступенькам, хотя бежала она не слишком быстро, скорей всего просто потому что не заметила притаившегося на верхних ступеньках Крысолова.

Невер
ногр в лесу

Получатели: Невер Дэйлу.

Каменный Игрок
Клерк жестом пригласил Ирлеса занять одно из кресел неподалеку, из той породы несколько вытертых, но всё ещё довольно презентабельных кресел, которые производили впечатление рабочей солидности, особенно если сравнить их с прочей обстановкой в этом районе Изалита. Стеклянный графин на столике был полон воды, слегка разбавленной вином и кисловатым ягодным сиропом для ожидающих, что желали освежить горло, но Каменного Игрока прежде всего интересовали газеты, что были кучей свалены здесь же. Большая часть их была торговыми листками, полными крошечных, в одну строку объявлений купли-продажи, некоторые до того мелких, что их не разглядеть было без лупы. К счастью, кто-то оставил на столе свежий выпуск "Знамени Изалита". Так, посмотрим-посмотрим...

– Игрок, ты хотел меня видеть? – Выдернул Ирлеса из чтения голос Паллей. Выглянув из двери офиса, эта невысокая, миловидная, даже какая-то хрупкая женщина с мягкими чертами лица и фигурой подростка казалась совсем не к месту в охранном агенстве. Но тем не менее именно она была боссом "Достойного Щита" и достаточно было лишь встретить взгляд холодных как лед светлых глаз чтобы понять, что остальная внешность может быть очень обманчива. Клиент Сарзон, очевидно, уже покинул агенство, и, зачитавшись, Маррандей даже не заметил когда это произошло.

Услышанное Ирениусом явно заставило менестреля призадуматься.
– Ну, я бы не доверял еде, которую готовят коротышки из мусорных куч, хотя и в своё время мне доводилось есть верблюда, фаршированного жаренной саранчой и змеями. – Хмыкнул он, однако оценивающий взгляд, что он бросил на убранство комнат был совсем не пренебрежительным. – Суккуб, значит. Что ж, это конечно же объясняет роскошь, этих созданий не хуже сорок тянет на всё блестящее. Однако как так получилось, что вы доверяете суккубе свой ночной отдых? – Он испытующе глянул на Джошуа, затем кинул взгляд на остальных. – Или она настолько мила и очаровательна, что у вас совершенно нет никаких опасений?

Остальные, тем временем, начали разбредаться по гостевым комнатам вслед за Чёрной Мамбой. Там их ждала чистая и удобная постель и наконец-то, долгожданный отдых.

- Ага, щас, будь спок, всё сделаем. – Рейя как следует раскрутила веревку и пустила кирпич вверх. Словно действие происходило под водой или под чарами Замедления, Ферг видел как кусок кирпича медленно взмывает ввысь, словно экзотическая комета таща за собой узловатый хвост, как метит прямо ему в лоб, как на его лицо падает тень от булыжника; он видел каждую выбоину, царапину и трещину этого куска гальки и глины, которые становились всё больше и больше словно кирпич рос на глазах.... и как – каким-то чудом – его собственная рука умудряется схватить булыжник прямо перед тем как тот долбанет в его, Ферга, очень умный и не слишком крепкий череп.

Со стороны всё выглядело так, словно Рейя и Ферг репетировали этот маневр, неделю: воровка неуклюже бросила веревку, но сидящий едва ли не задом на железных крючьях и спицах "Ползун" аккуратно поймал каменюку, умудрившись при этом каким-то образом не уронить себя ни по какую из сторон стены.

Даже Господин Брюшко был впечатлен, которую эмоцию впечатления было обычно крайне сложно прочесть на его морде.

Резко выдохнув и сообразив что время давно уже движеться нормально, Ферг огляделся и понял что зацепить веревку между шпилей и крючьев милое дело: они полагались на зазубренность и острия, не заточку, так что хоть немного, хоть его и Кайдира, но верёвка должна была выдержать.

Часы на Башне Цифр пробили девять, когда за последним из гостей закрылась дверь, и Вечный Наследник остался один, во внезапно ощутимой тишине: не-слов, не-взглядов, контролируемых движений... нет, даже не этого, но присутствия, энтузиазма, жизни. Оставался Страж, но каждый его жест был отголоском психики самого Деймона. Оставался щенок, но бессловесный компаньон сейчас спал, наигравшись с гостями, простым и преданным собачьим сном без сновидений.

Деймон в первый раз принимал в этом доме гостей, и эти стены не слышали столь шумного сборища с тех пор как исчезла Агнесс и её семья. Появившиеся и тут же ушедшие, вычтенные люди оставили после себя тишину, в которой барабанящий по стеклам дождь был слышен особенно громко. Под этот мерный стук и едва осознаваемое чувство меланхолии, Деймон и работал большую часть ночи, но белый с голубым фарфор отказывался соединятся в единое целое: стоило ему склеить часть, как в другом, уже вроде бы надеждо соединенном куске лица выскакивала частица, рушился фрагмент, две соединенные насильно пластины отъединялись друг от друга как если бы в отвращении... или стыде? отчаяньи? Провозившись несколько часов, глубоко заполночь Вечный Наследник оказался там же где и начал: с горстью белых и голубых фарфоровых фрагментов и неясным предчувствием что воссоединение маски потребует чего-то большего чем просто клей и частица магии.

Дождь продолжался всю ночь. Далекие молнии танцевали, сражались, сходили с ума над просторами Унтерзи, но в Изалите вода по водосточным трубам несла лишь частицу этой ярости, собирая, кружа и разрывая обрывки, фрагменты, обломки, слухи, сплетни, желания, унося с собой брошенное и потерянное в глубинные водостоки под городом.

Не то, чтобы это как-то мешало Изалиту, с его бурлящей жизнью. Огни города не угасали ни на минуту, и равно среди погрязших в землю улиц, среди нависающих козырьков лавок и престижных магазинов, и скорбных гаргулий высоко над мокрыми крышами, были неспящие, слишком занятые делами или же слишком измученные сновидениями чтобы поддаться сну.

Малагар Меларн относился к первой категории: у него ушёл весь вечер чтобы перебрать свою картотеку, равно физическую и мысленную, но уже к первому часу ночи он внезапно понял, что снабжающий один из домов удовольствий неподалеку разными лакоствами Заикающийся Торговец не смог бы продавать их в таком количестве по такой низкой цене, не будь у него выходов на подпольный мир. Его кооперация, по расчету Меларна, тоже была не слишком дорогой: скорей всего вино, в котором он всегда нуждался, и может быть несколько капель мёда, чтобы скрасить день должны были обеспечить Меларну имена его поставщиков. Мимовольно улыбнувшись Золотой Рыбке, что жизнерадостно трепетала плавниками в своём аквариуме, дроу привел в порядок все записи, и решил наведаться туда завтра.

"Скрасить день" было определенно желанием владельца книжной лавки, комнаты над которой снимала Проводница. Наигравшись с щенком она возвращалась в приподнятом, несмотря на немилосердный дождь, настроении, но стоило ей ступить за порог, как она была встречена рыданиями, в буквальном смысле рыданиями владельца. Дородный немолодой дроу бессильно сидел возле опустевшей полки и слезы текли в два ручья по его пухлому, осунувшемуся лицу, словно он потерял лучшего друга.
С помощью утешительного полотенца и чашки чая Лайниэ удалось выяснить сквозь вслипывания, что внезапно нагрянувшие цензоры не только "пригласили" с собой одного из завсегдатаев, но и унести целую полку, да, сударыня, целую полку книг! и он никогда не увидит их снова, о Леди, зачем тогда жить?... Посторонний подумал бы что расспрашивать кого-либо в таком состоянии будет бессердечно по отношению к чужому горю, но Лайниэ жила здесь весьма долго и смогла припомнить как минимум два подобных случая, в обоих из которых все приглашенные завсегдатаи вернулись неповрежденными (исключая небольшой скандал) и даже часть книг вновь заняла своё место на полках, пожертвованная неизвестным доброжелателем. Убедившись что владелец магазина больше не собирается идти топиться в Голодной Реке и согласен подождать как минимум до утра с бросанием под колеса кареты, Проводнице удалось выяснить что "приглашенный" завсегдатай, Сутулый Эссентрик, был как раз чем-то вроде самозванного эксперта по Шестому городу, и унесенные книги были как раз на эту тематику.

Несколько хуже дела обстояли у Паука. Да, заинтересованных покупателей найти можно было на что угодно, было бы желание и возможность искать, однако ни один из тех, кто вспомнился Кваралу после двух часов усиленной работы с старыми и новыми записными книжками плюс некоторой беготни по городу, не дал бы пристойной цены. Этот был слишком скуп. Эта разводилась со своим третьим мужем и тот требовал большие алименты, угрожая публичным скандалом. Судя по внезапно поскромневшему стилю жизни этого, кто-то (тёща? шантажист? есть ли разница, в самом деле?) наложил цепкую руку на его финансы; четвертый покинул свою квартиру, не оставив нового адреса, а пятая, хоть и пламенный энтузиаст и коллекционер подобного товара, сейчас сидела в Возвышенной Тюрьме, отбывая наказание по какому-то наверняка пустяковому делу. Старые контакты ничего не дали, и, хотя Изалит никогда не спал как город, всегда осиянный огнями, Кварал так или иначе исчерпал свои возможности на сегодня. Оставалось надеятся что завтрашний, предположительно менее дожливый день, сделает хотя бы путешествие по городу более приятным при поисках новых контактов.

Что до Пронырливого Крысолова и Каменного Игрока... оба их вечера завершились весьма предсказуемо. Здания оказались там, где им положено было оказаться, и дроу в зданиях оказались именно теми дроу, которых Крысолов расчитывал там найти, так что за этот аспект Изалита можно было какое-то время не беспокоится. С другой стороны, у Ирлеса к концу его работы вполне предсказуемо затекла спина, и заныли пальцы, и увы, он, вполне предсказуемо достиг лишь частичных результатов.



* * *

Удивительно всё же как крепко в Подземье прижились эти слова: "утро", "день", "ночь". Темный свод огромной пещеры оставался таким же далеким и непоколебимо не пропускающим свет реальных светил как и ранее, однако лже-звезды слегка померкли и Украденная Луна (что сегодня сменила фазу с убывающей на полнолуние за каких-то полчаса), исчезла с небосвода под неустанный отсчет времени Башни Цифр.

Громким боем колоколов та возвестила восьмой час изалитского утра, и встретивший спешащих на работу служащих, открывающих свои лавки торговцев, выходящих на патрули стражников воздух был свеж и влажен, улицы блестели, словно вымытые, и нищие у церквей Леди походили на промокших летучих мышей более чем когда-либо в этот новый ясный, полный деятельности день.

– В самом деле? – Ирениус смерив ухмыляющегося Бринна с ног до кончиков острых ушей и проворчал. – И в самом деле воняет вроде бы не сильно...

– Уж не так сильно как один случайно встретившийся мне комок шерсти. – Невинно заметил Бринн и выпустил колечко дыма в воздух.

– ...Но язык которого столь же зелен и оскорбителен, как и у гоблинов. – Колкостью на колкость тут же ответил менестрель, скрестив могучие руки на груди и явно сдержавшись чтобы тут же не огладить свою роскошную бороду.

– Это фамильная реликвия, доставшаяся мне от моей прабабушки Бруэн, что была самой зеленой и злословной бабушкой на всю Башню. – Мгновенно подхватил Бринн, судя по всему неимоверно наслаждаясь перепалкой. – Мы, д'ниш, оттачиваем наши языки и вымачиваем их в зеленой воде поколениями, дабы зелень их и оскорбительность не потеряла своего блеска и остроты, значится.

- Пхе, - с нарочитым пренебрежением ответил на то Ирениус. - Тогда вы делаете плохую работу. Может среди вашего числа это и считается за заслугу, но отсюда я вижу что древняя реликвия языка только и годна на то, чтобы ловить лягушек и слишком мелко злословить.

- С высоты своего роста видишь? - Тут же подначил дварфа гномлин, пальцем показав где-то в паре сантиметров над своей головой. Выпрямившийся как если бы подброшенный пружиной Ирениус резко втянул воздух, и насупился, и открыл рот чтобы как следует наподдать зеленому наглецу всей мощью своего менестрельского остроумия; увидев, что игра в подначки грозит затянуться во что-то менее веселое, незаменимому человеку Энрике пришлось громко кашлянуть и, независимым унисоном с кашляющим (по другой причине) Азарантом, напомнить спорщикам что пора бы и выдвигаться.

Отряду пришлось вернуться за оставленным лагерем. Ещё минут десять было потеряно на сборы, и вот, Бринн уже ведет потрепанный отряд куда-то в сторону, боковыми тропами, под насупленным взглядом Ирениуса, который видимо решил что гномлин от гоблина недалеко падает. По дороге Бринн успел обмолвиться с идущим впереди всех Энрике парой слов.

- Ты ручаешься за этого типа, значится? - Он говорил тихо, чтобы не было слышно до остальных. – Мы не водим в Шаессу чужаков запросто так, как бы. Где вы вообще откопали этакое сурьёзное дварфищще?

Выйдя из комнаты-склада Кайдир осмотрелся. Коридор, в котором находился собственно склад, шел влево и вправо - вправо совсем немного, заканчиваясь почти сразу у выхода из тюрьмы, где сейчас выглядывал Ферг и наигрывал что-то Невер. Налево коридор шёл довольно далеко (ещё на три двери слева и две справа) и заворачивал вправо в конце. Был ли то путь побега или ещё один тупик, сказать было сложно, но можно было попробовать двери: сам склад был без окон, но одна из его стен, по логике, была наружной, так что может быть некоторые из других дверей вели в помещение с окнами и кто знает, может не все эти окна были забраны решетками или выводили во двор. Кайдир ранее не бывал в Хладном Мосту, поэтому знать расположения комнат не мог – требовалось проверить лично, но все ключи оставались у Халиты. Рейя, что с некоторым унынием смотрела на разворачивающиеся во дворе события, пробормотала из глубин плаща что-то о кухне и отступила в коридор, поближе к складу и, соответственно, эльфу.

Получатели: Ферг "Ползун".

События во дворе тем временем развивались весьма быстро.

Схватка ведьмы и чародея закончилась ничьей: неловкая попытка Халиты схватить Мегрира была встречена столь же неловко пущенной поспешной молнией, что безобидно ударилась о стену, никому никуда не навредив и даже стену оставив, в целом, не слишком впечатленной. Невер заиграл что-то весьма интересное на своих костяных инструментах – что-то очень чарующее, освежающее и представительное, что-то, что несомненно бы возымело действие, не будь ситуация столь напряженной для всех. Заслышав музыку, стражник у ворот (который Мелк или Молк) с силой провел по лицу ладонью и закатил к небу глаза, словно спрашивая сколько ещё сюрпризов готовит ему утро, а второй (который хронологически первый) нахмурился и с криками "Эй, вы, а ну прикратите смертоубийство! Именем закона! Ну как дети малые, эй, хватит!" начал подходить ближе, доставая обмотанную кожей дубинку.

Тут вступила в дело Шиолта: колдунья давно уже ожидала определенной возможности – фактически весь её не слишком продуманный план висел на этой возможности, – а тут возможность буквально сама шла ей в руки, дубинка там или нет. Сощурив глаза и проделав несколько пассов, девушка золотой пыльцой спустила магию с ладони.

Слегка более высокий и заметно более сердитый стражник что до того шёл к дерущимся с четким желанием to cause a bodily harm on the line of Duty остановился, не доходя до сцепившихся Халиты с Мегриром каких-то пяти шагов. Нерешительно покрутил дубинкой и задумчиво почесал в затылке.
– Слышь, пигалица, чего это они? – Обратился он к Шиолте, как если бы её мнение его всерьез интересовало. – Скажи им чтобы перестали, а то мне придется им бока намять.

Резкий воющий звук смолк также неожиданно как и начался. Кусты зашуршали. Энрике, с клинком наготове остановился, готовясь отразить новую опасность, но из растительности выбрался ухмыляющийся во все бакенбарды Бринн, сматывая на ходу длинную веревку с какой-то замысловатой фиговиной на конце. Невысокий гномлин был явно потешен происходящим и даже не пытался это скрыть.

– Такие уж прегрозные человечища. - Хмыкнул он, подходя ближе. – Прохожу я тут мимо, двигая, значится к Башне, а в стороне шум, вой, старик-свистопляс рычит. Думаю, дай гляну, значится, а тут наши бравые герои вовсю развлекаются. Мечи вжих, магия туда-сюда. Ну я людям развлекаться мешать не стал, значится, но так время до вечера пройдет, в танцах-шманцах-свистоплянцах. Чего, в Башне не сиделось али проблема какая, что вы сами прошлепали аж сюда?

Момент истины! Судьба указки повисла на волоске! Кому она достанется, эта элегантная заостроенная палочка орехового дерева, длиной в три женские ладони и толщиной у основания в два женских пальца, с аккуратно вырезанной, удобной для захвата рукояткой и линией бордовых турмалинов, вделанных по всей длине так, что поймай она луч света, указка заскрилась бы яркими вишневыми каплями.

*барабанный бой*
В поединке самоуверенности и интуиции победила Шиолта. Не только златовласая колдунья выглядела совершенно уверенной в своем заявлении, так и палочка весьма по стилю шла к её общему огненно-рыжему облику и хорошо гармонировала с зеленым платьем. Халита, конечно же, сделала отважную попытку оставить указку при себе, но даже один-единственный взгляд на колдунью почему-то наполнил её неуверенностью: возможно указка действительно принадлежит Шиолте. Её папа вроде бы из состоятельных, так что мог и подарить такую безделушку, и опять же, указка хорошо гармонирует с волосами колдуньи и её взрывчатым характером.

Так, совершенно незаметно для огромной огромной вселенной, решилась эпическая судьба студенческой указки. На ближайшее время, по крайней мере.

Как ни странно, ни для Ферга, ни для Кайдира лестница не была особо длинной. Витка три, может быть четыре. С чего бы это Халита так долго по ней шла – ведь не могло быть так что для неё одной спираль подъема казалась бесконечней чем для остальных, верно?

Кайдир припустил вверх по лестнице, унося единственный источник света себе в помощь себе и ушедшему вперед Фергу.
- Задница. - Прокомментировал Донте, наблюдая сие. Вызыватель засунул руки в карманы камзола и бросил взгляд на Шиолту. - Ну ничего, Лихайе присмотрит чтобы они чего не учудили. Тебе помочь?

Дверь у Халиты просто так не отворялась. Пока она пробовала ключи (выбор был невелик, но всё же), сзади по лестнице раздались тяжелые быстрые шаги и возле ведьмы оказался Лихайе – массивный, покрытый жесткой золотистой шерстью эйдолон Донте, который ей всегда напоминал нечто среднее между медведем, тигром, овчаркой и демоном, в каком-нибудь аду ответственным за демонстрацию острых зубов разным там грешникам. Следом за ним, отдуваясь, поднялся Ферг и вскоре тут же оказался и Кайдир, со вторым факелом, так что на небольшой площадке стало не только тесно, но и очень-очень светло от трех факелов на каких-то двенадцать шагов вдоль и поперёк.

В этот момент больший из двух оставшихся ключей щелкнул в замке и дверь со скрипом отворилась.

Это действительно была книга учета узников и на последней странице Шиолта обнаружила следующие строки, написанные большими, старательно выведенными буквами



20 июня было днем выпуска, окончания занятий в Университете, Дня Колоколов и последующих возлияний. Судя по времени записи это было совсем-совсем недавно.

Студенты погрузились в сосредоточенное молчание, прерываемое только изредка кваканьем Господина Брюшко, так что тишиной камера на какую-то минуту или две напомнила начало выступления проктора Асанно или класс после того как магистр Эйра в первый раз небрежно вызвал демона прямо посреди лекции и отправил его с каким-то мелким поручением, но всё равно о прошлом вспоминались какие-то обрывки, несмотря на тишину и наилучшие усилия.


Получатели: Мегрир.


Получатели: Донте `Жердь` Синир.

Халите разве что вспомнилось как двое студентов решили устроить магическую дуэль. Чин по чину отмерили дистанцию, приняли гордые позы, вытянули персты, готовясь к колдунству, но в этот момент кто-то надел одному из них кастрюлю с лапшой на голову, и двое горе-дуэлянтов, позабыв про всё, объединились вместе в погоне за хохочущей нарушительницей. Фергу вообще ничего не вспомнилось кроме того что он пъет что-то обжигающее из изукрашенного серебром рога (?), а рядом толпа скандирует "пей до дна, пей до дна! ПЕЙ ДО ДНА!!!", и господин Брюшко в какой-то момент времени приобрел ромашковую окраску и пару стрекозиных крыльев.

В разряде песен на ум Мегриру упорно лезла "Ах, мой милый Элькабас, Элькабас, Элькабас" – грустная песня о долгих похождениях бравого Элькабаса, который отправился в дальние края искать для своей возлюбленной что её душа желала, и вернулся годы спустя, дабы узнать что та давно вышла замуж.

Даже сквозь похмельные пары (жиденькие в его случае, но всё же) Донте смог вспомнить что в мире были разные способы подавлять магию. Даже в Словах были такие, что, хотя и сами были магией, подавляли или рассеивали магические эффекты, хотя сам Донте не вполне понимал как такое возможно чтобы магия обращалась против своей сути. Нет, "банковать" эффект тем же самым или строго противоположным, как огонь против огня или огонь против льда, это он ещё мог понять и даже немного умел сам, но чтобы совсем и совсем любой эффект? Но на то они и Слова Силы, наверное. Соедини одно такое с областью, сделай эффект постоянным, добавь болевой эффект и рану – и вот, готово. Правда, как сделать эффект постоянным Донте на этом этапе своей жизни не представлял. Что-то связанное с Ритуалами? Или может быть артифайсерством?

[the following paragraph is common magical knowledge about anti-magic phenomena; all characters can known that if they wish so]
Потом, были те, кто рождался с мутировавшим гипотетическим флоигмом, и оттого имел как если бы природное сопротивление, однако таковое можно было преодолеть опытом, тренировкой и большим количеством удачи. Вроде бы были люди, полностью имунные к магии, с которыми вообще ничего не работало, потом вроде бы был какой-то металл или камень (или дерево? или пигмент? или благовоние?) с Граназара, что даже в малых дозах что-то похожее делал и если удаляться в совсем зыбкую область были ещё экстрапланарные феномены. Потом, была прямая воля богов, конечно, но зыркнув по сторонам, Донте подумал что на храм это походит плохо и хуже чем на храм это место походит только на библиотеку или бордель.
Были, конечно, и более темные способы. Например, можно было изувечить мага физически или спиритуально так, что он не смог бы более творить магию. По счастью, на магонекрозис это место походило ещё меньше чем на бордель, и орудий пыток тоже не было видно.

Шиолте припомнилось что чтобы обойти эффект, надо бы сначала знать какого он рода, но глянув по сторонам, колдунья сообразила что те, кто строили эти камеры явно убрали всю информацию о методе какую смогли. Ни рун, ни благовоний, ни специальных материалов видно не было, а идентифицировать метод просто так было куда сложней.
Можно было пустить магию против магии. Нередко природное сопротивления магии, например, можно было обойти тупо долбя заклинанием об человека и надеясь на удачу. Можно было попытаться рвануть Линию и надеятся что а) её не убьёт самим фактом этого действа и б) случайный эффект колдовства окажется значительно сильней эффекта противодействия. Это было опасно, и это было вдвойне опасно здесь, и это имело большой шанс не сработать, но метод был.

Конечно же, как припомнилось Шиолте сразу после этого, обычно подавляющие эффекты имели небольшой радиус действия, в силу интенсивности того, что они делали. Что-то там о балансе энергий. Вероятно если им каким-то образом удасться выйти за дальнюю решетку... хм, если так посмотреть, рука сквозь прутья ближней вполне пролазит, хотя достать до замка снаружи наверняка будет проблемой. Стоп, замок? Где же тут замок? Скосив глаза колдунья не заметила никаких навесных замков на двере камеры или решетки вдали, но как-то же они должна была открываться, как-то же их сюда посадили, в конце концов! Может быть было дело в хитрых гоблинских замках, тех, что врезались прямо в дверь. Такие стоили денег, но если в этом месте есть антимагия, врядли создатели не расщедрились на лишнюю сотню золотых.

Вперив в сидящего стражника взгляд и стараясь не сильно шататься, Ферг попытался понять его состояние. Но увы, в трепещущем свете факелов (отсутствие арканного освещения, хм) и при общей нездравости организма чародей так и не смог понять что с ним. Похоже, просто спит человек. Примерно столько же информации он смог установить о магическом барьере. В смысле, что он не был даже уверен что это именно барьёр, что обычно выглядят полусферами, а не скажем, конус.

Кайдиру же припомнилось на удивление немало о тюрьмах Лейфа. Даже любопытно откуда у не встрявающего в неприятности калдири было так много знаний на эту тему, но так или иначе, в Лейфе было три общеизвестных тюрьмы, разной степени строгости. В первую из них, Хладный Мост, обычно сажали за мелкие правонарушения. Сюда приводили пьяниц и дебоширов, здесь держали мелких воров, жульничающих торговцев, должников, шарлатанов и тому подобного рода шушеру. Сидели они по-разному, но не так чтобы дико долго, а в приемных "клетках" куда пьяниц сажают, вообще оборот был быстрый. Вторая тюрьма, Краснокамень, была где-то на северной окраине города, и нравом была куда строже: содержались в ней разбойники да душегубы, организаторы забастовок, пойманные и ожидающие казни пираты, в общем, серьёзный народ с серьёзным преступлениями. Там же было место казней, отчего Краснокамень и получил свое имя. Командовала там некто капитан Дара Аттано, о которой Кайдир почти больше ничего не знал кроме этого факта. И третья тюрьма Лейфа, Сфера, была для особо опасных опасностей, вроде немирных демонов и да, наверное магов, призраков налоговых инсперкторов и тому подобных правонарушителей. Где она находилась Кайдир не знал, но, глянув на мирно спящего стражника что-то сомнительно ему стало что они именно в ней находятся. Как-то в его представлении мистические тюрьмы особо строгого режима выглядели иначе. Не так... ээ... простенько.

– ... сдали экзамены. Списки перешедших на следующий курс вывешены. На этом учебный год объявлен законченным. Все свободны.

Сухой голос проктора Асанно утонул в поднявшемся шуме возгласов, шаркающих ног и массово отодвигаемых стульев – под золотыми звездами свода огромного мраморного лекториума десятки, если не сотни молодых тел одновременно пришли в движение, словно эти последние слова сломали охвативший всех было паралич. Кто-то рыдал, но плач тонул в рокоте разговоров, похлопываний по плечу и бурных обсуждений планов на лето. Лето! Лето, чей день солнцестояния с его Днем Колоколов ждало буквально за воротами! Лето – теперь свободное ото всех забот, от домашних заданий, и зубрежек, и проектов! Радостный ажиотаж, охвативший студентов – теперь уже прочно и гордо следующекурсников! – был столь интенсивен, что идея пойти отметить сию знаменательную дату родилась почти сразу и разошлась словно круги от брошенного в воду слона. Да, конечно, для многих оплата этого самого следующего курса оставалась большой проблемой, но неминуемый сентябрь сейчас казался каким-то далёким, зыбким призракам, а желание развлечься – вот оно, здесь и сейчас!

- АЙДА В "ДЫРЯВОГО МАГИСТРА"!!! - Гаркнул кто-то, и ему единогласно ответил утвердительный рёв здоровых молодых глоток, сейчас желающих грызть отнюдь не гранит науки и пить отнюдь не воды мудрости. Кто-то со всех ног бросился к выходу, занимать места получше, и стоявшего недалеко от порога Донте вместе с неразлучной Шиолтой закружило, завертело толпой, так что даже верный Лихайе не помог бы, будь он здесь. Работая локтями златоволосая колдунья ещё успела разглядеть в толпе нескольких одноклассников и бледное лицо Халиты, сосредоточенно держащейся за косу. Мимо по толпе "проплыл" знакомый по библиотеке Ферг-Ползун, стараясь во всей этой суматохе удержать одновременно и господина Брюшко, и очки, где-то мелькнул серо-алым пятном Мегрир, а дальше... дальше поток студентов выплеснулся на улицы города, на украшенные ко Дню Колоколов улицы, к солнцу, простору, вину и веселью, и закружился, завертелся, заискрил брошенными в фонтан медяками и звоном бутылок, праздничным перезвоном, танцами на поручнях Старого Моста и левитированием лавочников на ближайшие фонари, бегством от стражи, и хоровым пением "Тридцати трех демонов в пентаграмме". Буйное празднование продожалось до вечера, продолжалось до ночи, перехлестнуло за третью стражу и затем кто-то расцветил темное небо причудливыми фейерверками, и кто-то призвал призрачных нимф исполнять танец живота на потертых столах "Дрына", и кто-то начал нетрезво читать стихи, и где-то завязался сокровенный спор о смысле жизни, и ни один студент не остался в стороне, похваченный этой шальной, привольной волной празднования...

....
....
....

Пробуждение было куда как менее приятным.

...Шиолта проснулась от того, что чей-то локоть неприятно врезался ей под рёбра. Протерев слипающие очи и ощущая чудовищную сухость во рту, волшебница подняла гудящую голову и попыталась сообразить что значат эти желтые и серые пятна перед глазами. Постепенно проморгавшись и повертев головой, колдунья установила три следующих вещи

1) рядом с ней мирно посапывает симпатичный светловолосый калдири и локоть под ребрами принадлежит ему
и
2) она и симпатичный калдири валяются на жестких каменных лежанках в каком-то подземном узилище. Как она знает что это узилище? Окон не видно, вокруг холодные каменные стены, и между ней с калдири и лестницей вверх, что смутно виднеется вдали есть целых две решетки – одна поперёк их камеры, типа дверь, и одна чуть дальше, через весь коридор. Шиолта смутно понимала что чем-то ей место знакомо, но мерцающий свет факелов бил по мозгам не хуже патриотической лекции магистра Ульфа Аттри, и вот так с нахрапа мозаика смысла в упор не складывалась
и
3) она вспомнила что калдири зовут Кайдир (ура!), и она с Кайдиром оба одеты (ура?), и вокруг на других каменных лежанках валяются около треть-дюжины столь же одетых тел со следами неотвратимого как Судный День тяжелого пробуждения на лицах. Вот весельчак-Невер, Ха..Халита, да, это Халита, и Мегрир тоже тут, и даже Ферг здесь, а вот этот режущий звук, что трубным раскатом бьёт по её чувствительным ушам, так это Донте похрапывает, раскинувшись на своей лежанке словно выброшенная на берег морская звезда и почти съехав через край, прямо на холодный каменный пол. Сидящая на голове Донте сова тихо ухнула и посмотрела на Шиолту ярко-желтыми глазами в которых читалось страдание.

От движения Шиолты по одетым телам прошло движение, сродни тому как домино падают один за другим, вот только тут процесс происходил обратный – один за другим похмельные студенческие тела разлепляли очи, поднимали головы и пытались сообразить где они находятся. На столь знакомые некоторым камеры в Хладном Мосту это не походило, но также и что-то знакомое было в воздухе, помимо винных дыханий, что-то привычное в мерцании факела в коридоре, что-то, что давало предположить что их не занесло в мир демонов и не бросило в легендарные Катакомбы Отчаянья, где в километрах под землей томились своенравные узники богов. Нет, за первой решёткой двери начинался вполне человеческих пропорций коридор, перегороженный второй (упомянутой выше) решеткой, за которой второй решеткой виднелся стол, стул, и на стуле – некто в доспехах и зеленой с белым табарде лейфийской стражи. Этот некто сидел, скрестив на груди руки и свесив голову туда же на грудь, так что шлем-салатница рядового съехала на нос, не давая рассмотреть лицо очевидно спящего стража порядка. Два факела по обе стороны винтовой лестницы за его спиной озаряли помещение достаточно ярко чтобы рассмотреть всю его скудную обстановку, коридор-решетки-стражника-каменные лежаки-сотоварищей включительно. Ну, может быть исключая соседнюю камеру, которая по толщине коридора предполагась существовать слева и которую так просто было не разглядеть.

(художественное изображение; disregard the label)

(план местности)

- Мы только что были прокляты древним драконьим призраком. – Охлаждающе констатировал Вельмот, рассматривая магическим зрением руны на руках и пытаясь разобраться в природе только что полученных обязательств. По тому как он сильно сцепил зубы при этом процессе, внутри чародея всё кипело и если бы дракон обладал хоть унцией плоти или хотя бы видимой бестелестности, Вельмот бы скорей упрямо погиб, пытаясь убить источник проклятия, чем плясал под чью-то дудку. Но сложно убить того, кого нет.
– Промыслом Тайморы тут и не пахнет, Бешабы скорей. Сокровища? Как наивно. Если призрак не решит сохранить нас как свои "руки" для мести тем или этим, это будет уже победа. У драконов долгая память. Ладно, кто там укокошил этого синерылого урода?

Резко развернувшись на каблуках, взбешенный чародей отправился исследовать кости, пытаясь понять принадлежат ли они дварфам или оркам. Поскольку явно это было местом битвы и упокоения, осталось понять кем была вторая сторона.

О магии
Хотя теорию магии вам ещё не преподавали, большинство из вас уже знает некоторые основы того как магию видят в Лейфе.


Драконьи Шторма


Драконьи Линии
Невидимые для большиства взоров, но поверхностно ощутимые даже не-магами, Драконьи Линии незримовй кровеносной системой опутывают весь мир, собирая, перенаправляя и рассеивая энергию существования. Малые Драконьи Линии встречаются намного чаще, но их сила настолько невелика что они практически сливаются с рассеянной энергией мира и даже опытные арканисты с трудом могут их разглядеть, не то что использовать. В противовес им, могущественные Линии, вроде тех, что сплетаются в Лейфе, поверхностно ощутимы даже не-магами как особого рода состояние атмосферы, отдаленно сродни грозовой. Мелкие Линии двигаются и перетекают с места на место почти постоянно, Линии небольшой силы двигаются реже, но могут быть локально сдвинуты магами при должной тренировке и упорстве, однако чем мощней Линия, тем долговечней её "русло" и тем хуже она поддается внешнему влиянию.



Лейфиская парадигма магии видит в Драконьих Линиях девять типов, каждая из которых символизирует одну из школ магии, традиционно обозначается определенным цветом и имеет своё собственное имя. Цвет Драконьей Линии не вполне соответствует реальным цветам, и когда двух магов простят описать, например одну и ту же ауру Дэсти, они могут назвать любые цвета от розово-оранжевого до тёмно-вишневого одновременно, в то время как сам цвет в их восприятии не вполне ни того, ни другого цвета, а что-то вроде переливающегося, зыбкого пурпура, сродни тому который получается если смотреть на довольно яркий источник света сквозь закрытые веки.

Вот цвета и названия Драконьих Линий как их видят в лейфийской традиции.

Дэсти/Desti, красная энергия вечно движущихся, вечно сражающихся друг с другом элементов мироздания, представляет школу эвокации, но только в аспектах "беспокойных элементов" огня, молний и воздуха. Янтарно-жёлтая Ру/Ru предоставляет школу иллюзий, зеленая Лаунтра/Launtra созвучна школе трансформации, фиолетовая Эбба/Ebba школе вызова-конджурации, светло-лазурная Шал/Shal школе очарования и контроля разума, энчантмента. Белая Тра/Tra созвучна школе постижения и дивинации, черная Ксорса/Xorsa школе некромантии, синяя Иор/Ior означает покой и представляет эвокацию "спокойных" элементов вод, растений и земли, и коричневые Драконьи Линии называется Гобей/Gobey и созвучны школе защиты, абджурации. Вздумай маг лейфийской традиции посмотреть на магическую ауру сквозь соответственные силы познания магии, скорей всего именно эти цвета он и увидит в конце-концов – основная сложность в этом действии даже не увидеть цвет как таковой, а осознать какой именно цвет ты видишь, поэтому для определения школ лейфийские маги заучивают длинные арканные списки вторичных признаков и элементов как часть их арканного знания.

В Лейфе крайне редким, если не исключительным для мира образом, пересекаются пять мощных Драконьих Линий, цвета которых можно легко запомнить по детской считалочке.
- Иор, синяя как лёд, тебе спуску не даёт,
Отрастит четыре уха изумрудная Лаунтра,
Защищает от люлей землянистая Гобей,
Призовет русалку в небо фиолетовая Эбба
Ру, янтарная как мёд, к Иору тебя вернёт.

Лейф

Расположенный на пяти холмах Лейф стоит на естественном пересечении Драконьих Линий, этих невидимых (для обычных смертных) жил мира, по которым, как кровь по венам и артериям, течет и рассеивается магическая энергия вселенной. Неудивительно, что от самых первых временных поселений более чем три тысячи лет назад это место привлекало одаренных, пророков, проклятых и мистиков. Поначалу, когда леса вокруг Лейфа стояли темными и могучими, жил здесь кайдже, невысокий лесной народ, среди вечных теней и магического тумана сражающийся с шикода, злыми духами деревьев. Чем закончилась та война неизвестно – лишь резные каменные менгиры остались от кайдже, да обагренные старой, старой кровью жертовники, настолько въевшейся кровью, настолько старой магией что тысячелетия спустя та кровь ещё пахнет как свежая; лишь отдельные деревья остались от шикода, деревья с белой корой и алыми листьями, окаменевшие так, что даже алмазная пила их не берет. Чем закончилась та война неизвестно, поскольку когда Каэнэль Светозарная Смерть пошел войной на других богов, волны новорожденного моря Арсис затопили те леса, и погребли под собой всё, что оставалось и от кайдже, и от шикода, если было там чему оставаться. Целых три столетия, пока боги воевали с богами, и смертные со смертными, росло море Арсис, питаемое утробной завистью Морского Старца к суше, росло море так, что уже и подножья гор Серой Стены к востоку лизнули его жадные соленые волны, росло море пока старый бог не был пленен собственной дочерью Нелазер и заключен в алебастровую раковину на дне самой глубокой из морских впадин.

Море отступило, но до сих пор среди холмов да рек вокруг Лейфа находят люди порой странные раковины да покрытые древними водорослями алтари. Поговаривают, племя рыболюдей до сих пор живет в подземных озерах под городом, похищая неосторожных и творя ужасающие обряды, но современные взрослые лейфовцы лишь отмахиваются – в наш ли просвященный век верить детским страшилкам?

Море отступило, оставив после болота, затем и болота отступили, оставив после себя плодородную землю. Каэнэль к тому времени был заключен в Мертвом Мире, где он правил как единственно подлинный мессия, король собственной тюрьмы, но бои проходили далеко от пяти холмов, и вскоре новые леса поднялись на неизувеченной земле, и новые народы пришли, принося с собой речи и искусства. Первыми были народы Мамонта, Сокола и Лисы, что, устав от бродячей жизни, осели среди этих лесов и воздвигли первый город среди старых менгиров, – город деревянных хижин и палаток из шкур, но всё же город. Со временем город рос, камень сменял дерево и кожу, вожди, а затем и короли сменяли мудрецов и старейшин, но всегда среди холмов жила арканная сила, и ни жестокий король Мезим, ни кровавый фанатический культ Яркой Звезды, ни Сидж, революционер и аскет, принесший в Лейф чудеса технологии, ни уменьшили число арканистов, что приходили в город на пяти холмах, ведомые силой этого места, или же рождались среди них.

Лейф знал свои падения и взлеты. Восемьсот лет назад он был центром агрессивной империи Гарнок, пока колдуны-императоры не выродились в дьяволицирующие кровосмесительные подобия своих доблестных предков и империя не распалась в кровавом бунте четыреста лет назад. Был он оком шторма чистой анархии, городом ужаса, где пьяная от крови толпа колесовала каждого, в ком была заподозрена хотя бы капля арканной крови, городом кровавых огней и глыб смолянистого янтаря, в которые были заживо вмурованы те, кто смел оказать уничтожаемым хоть толику защиты. Был он едва-едва воскресшим из руин городом-государством, прячущимся за скорлупой нововозведенных стен от полчищ мародеров и беженцев, гонимых с северо-запада экспансией королевства Валлорег и его королев, правящих с изумрудного трона. Именно арканисты спасли тогда Лейф-Непокоренный, и стоит ли говорить что Университет, заложенный через тридцать лет после заключения мира с Валлорегом, с тех пор является одним из самых продвинутых центров изучения арканы на всём континенте.

Хотя некоторые камни Лейфа помнят ещё племена Мамонта и Лисы, город многократно перестраивался. Союз арканы и принесенной Сиджем технологии создает поистинне исключительные явления: Парящую Башню, в которой находится главная библиотека Университета, движимую элементалями, свитую восьмеркой через весь город реку, Хрустальную Арену, в которой вызванные демоны сражаются друг с другом ради удовольствия зрителей. Лейф стал богат благодаря магам, экспортируя алхимию и фарфорово-гладкий шёлк, стальное стекло и высококачественные линзы, пергаменты и магические металлы, бесполезные в хозяйстве, но изумительно пленяющие безделушки и на заказ сделанные удивительные машины, движимые теми же элементалями. Архимаг Университета – один из Триумвирата, что правит Лейфом, и грифонья стража охраняет подходящие к городу караваны, в то время как сокологоловые корабли отправляются из Лейфа ко всем четырем континентам.

Неудивительно, что богатства Лейфа и его слава Непокоренного не дают покоя многим. Город не существует в ваккууме. Императрицы Валлорега из века в век ищут способ сломать древний гаэс мира, привечая собственных арканистов, оракулов и изыскателей древних руин. Республика Арад, под лозунгами освобождения от гнета магократии и непотии, ведет тайные войны с Лейфом на территориях городов-государств моря Арсис, этих зыбких союзников Лейфа, ища как бы перехватить их из-под сферы влияния Непокоренного. Пираты с Острова Врат на драконоголовых кораблях призывают армии иномировых союзников, грабя корабли Лейфа (хотя и не только их), и Территории Дракенкрейга используют образ Лейфа в своей пропаганде просвященного технологического пути, к вящему неудовольствию Триумвирата. Есть среди внешних сил и союзники: Империя Хитларест к северу, богатая территориями, металлами и пушными зверями, но отсталая от цивилизованного мира чуть ли не на два века в обычаях и уровне жизни, двойное королевство Сирланде, осторожно надкусывающее Валлорег с запада, Гельзенская Лига, полагающаяся на магов Лейфа для защиты от растущих Пурпурных Пустошей, и другие.

Но сказать что Лейф существовал бы в благостной гармонии даже без внешних неприятелей было бы наивно переоценить действительность. Хотя в прежние годы бывало так, что Триумвират работал слаженно и в согласии, гораздо чаще он уподобляется лебедю, раку и щуке, тянущему Лейф каждый в своем направлении. Нынешний Архимаг, язвительный, склочный и упёртый порой до маразма старик при всей своей немалой личной силе, особенно неэффективен как часть этой зыбкой команды, умудрившись настроить и Принца, и Мастерицу против себя и друг друга. От этого управленческие структуры города, и ранее работавшие не вполне как отлаженный механизм, теперь постепенно идут вразнос. Диссонанс ещё не слишком заметен, но с каждым годом какая-то улица Лейфа остается неотремонтированной, какое-то гнездо гремлинов недовычищенным, вспышка пурпурной лихорадки незадокументированной до источника, и с каждым годом на одно яйцо грифонов больше никогда не рождает птенца.

Но мало кто пока видит эти тенденции, ведь в конце концов в Лейфе есть на что посмотреть.

* * *
Народ Лейфа блеклолиц и янтарноглазен, с тонкими, резкими чертами и длинными, нервными пальцами, даже у крестьян. Люди Лейфа живут напоказ, украшая наряды наикрупнейшими драгоценностями, что есть в их распоряжении, расшивая одежды замысловатой золотистой нитью, орнаментами и узорами, словно тем самым стремясь восполнить прирожденную блеклость облика, и красят белые волосы в во все цвета спектра, от лилового до ярко-красного. Яркие цвета вообще типичны для Лейфа, где серые и коричневые цвета зарезервированы только для гробовщиков и уборщиков. Университет, расположившийся ровно в центре города, влияет на костюм и быт лейфийцев, и не далеко не только те, кто поддерживают Архимага и его клику в Триумвирате, носят длинные туники и укороченные мантии с капюшонами, сделанные в подобие традиционных магических одеяний. Однако ввиду последних прений в Триумвирате, яростные сторонники Принца и Мастерицы, носят напоказ кинжалы, короткие плащи и высокие сапоги вместо мягких ботинок, тем самым всячески открещиваясь от клики Архимага, но не теряя традиционных лейфийских черт.

Лейф всегда был бурлящим городом. Пусть и не самый первый или даже не обширный порт на торговых маршрутах между родным континентом Амбии и экзотическим Граназаром, он издавна служил пристанищем значительному числу иноземцев. Если походить по извилистым, спутанным друг с другом в клубок улицам города, можно повстречать не только иностранцев со всех окрестных королевств, но и массу пришельцев из далеких стран. Даже гиганты севера изредка посещают Лейф, хотя этим пятнадцатиметровым созданиям велением Триумвирата предписано носить уменьшающий браслет под страхом смерти или изгнания. На улицах Лейфа можно встретить и морских странников, эльфов-калдири, с их заплетенными в косы волосами и обветренными лицами, и крылатых рафа, с далекого летающего континента Ирель, проповедущих путь гармонии, и любопытных троллей с Граназара, что рождаются от вулканов, и орков, равно оседлых и придерживающихся древних шаманских путей, и гоблинов, что некогда принесли на этот континент чудеса техники. Совсем изредка мелькнет в окне паланкина бледное, темноволосое лицо сиринэ, заносчивого кузена калдири с полумифического Тиринара, или драконида, презрительно смотрящего на любое проявление магии. Хотя экзотика есть экзотика и никто не застрахован от тыканья пальцев, чужаки в Лейфе обычно не вызывают пристального интереса, страха или же восторга. Гордые своими заслугами и родословной города лейфийцы пренебрежительно смотрят на любые попытки иногородцев их впечатлить. В конце концов, разве есть города прекрасней Лейфа, более продвинутые и цивилизованные чем Лейф, с его фонтанами и каналами, мощенными мостовыми и арканными лампадами, внутренней канализацией и стеклянными окнами почти во всех чего-либо стоящих домах, не упоминая уже о прочих достопримечательностях? Жители Лейфа гордятся своим городом, и эта гордость, граничащая с гордыней, одна из тех немногих вещей, что могут хоть и временно, но объединить последователя Мастерицы с сторонником Принца, стоит кому-то третьему сказать что-либо нелицеприятное о Непокоренном.

Словно искупая темпераментом за свой блеклый внешний вид, лейфийцы скоры на чувства и редко сдерживают их; неосторожное слово может вызвать вспышку смеха или ярости, хотя правила гостеприимства по-прежнему священны и даже в ярости никто не поднимет руки на гостя. На фоне гражданской апатии той же республики Аран, редко кому из граждан Лейфа всё равно что станется с городом, и у почти каждого есть мнение как стоит руководить Лейфом и что делать, чтобы решить все проблемы сразу.

* * *

После победы на Валлорегом около двухсот лет назад, возрожденный город был разделен на стройные, чётко расчерченные кварталы, но границы их теперь сохранились лишь внутри двойной петли рек. На пересечении этих петель, занимая массивный рукотворный остров-мост находяться Университет и Парящая Башня, окруженные значительным парком. В северной петле, находится резиденция Принца, гарнизон города, Башня Грифонов и особняки управленческой верхушки, давно ставшей в Лейфе наследственной аристократией. В южной петле, поближе к докам, там где кольцевой реке позволено впадать в море через грандиозный каскад, высятся купола и изукрашенные стены свободных гильдий, резиденция Мастерицы, склады, банки, мастерские и самые лучшие магазины города, представляя тем элиту другого типа.

За пределами двойной петли, город простирается во все направлениях, бедные районы соседствуют с пристойными, скверы со свалками, мощенные мостовые с лужами и ржавыми, закрученными наглухо колодцами. Да, в Лейфе несмотря на всё его великолепие всегда хватало бедняков. Хотя цена жизни существенно высока, и налоги не так чтобы низки, многие стекаются в Лейф чтобы испытать удачу, пополняя собой ряды неквалифицированной рабочей силы, мелких предпринимателей и мастеровых. Многие не достигают ничего, и, прогорев до нитки, не находят даже средств вернуться домой. Попрошайки и нищие просят подаяния на улицах. Хотя обманщиков хватает, далеко не все из них проворно удирают на якобы больных ногах, стоит показаться страже – в городе хватает искренне обездоленных, искалеченных, разорившихся, тихопомешанных, потерявших надежду и жевателей лотуса. Дисфункциональный Триумвират мало что делает ради их благополучия. Синий Дом, единственный госпиталь для бедняков, переполнен и серьёзно недофинансирован, а приюты, богадельни и бесплатные раздачи супа существуют лишь пока есть богатые патроны, что согласны финансировать такую благотворительность. Многие из бедняков обращаются к пути преступлений; воровство, фальшивомонетчество или похищения ради выкупа раскусывается магами (когда те соизволяют возиться) сравнительно легко, и убийства сравнительно редки по той же причине. Но контрабанда, торговля спиртным и наркотиками, нелегальные бои и рэкет, проституция, ростовщичество – все это есть в Лейфе, существуя иногда на полулегальных основаниях, как тот же Квартал Красных Фонарей или многочисленные полуподпольные пабы. Поговаривают даже что кроме трех явных правителей города, есть и четвертый, Тень, сердце разрозненной паутины преступников, безликий и неуловимый, знающий каждый забытый секрет города, каждый постыдный его порок. Предположения о личности Тени можно строить самые невероятные, но единственным чётким выводом есть то, что если эта персона и существует в реальности, а не является плодом воображения и пропаганды, она должна быть очень натасканной в магических искусствах чтобы так долго избегать поимки и предательства.

* * *
Но довольно о неприятном, поговорим о праздниках города. Лейфовцы любят свои праздники и, как и многое другое в своей жизни, отмечают их с страстью и размахом, которые достигают пика в ежеосеннем Праздновании Розама Милостивого, покровителя пива, эля и прочих хмельных напитков. В первый понедельник октября, Лейф украшается изображениями кружек и окутывается запахом жарящихся колбасок, мастерские закрываются, женщины и мужчины надевают национальные головные уборы, припасенные именно к случаю и похожие на винные бутылки, и на улицы города выливаются десятки фестивалей, пробований вин, дегустаций сыров и конечно же, ценители пива, особым образом вяленной рыбы и жаренных колбасок.

Свистопляс успел первым.

Джошуа только-только поднял руку, готовясь активировать дорже, как несоразмерно тонкий для такой массивной фигуры свист пронзил слух каждого из искателей, и всех их охватило невероятная, навязанная извне эйфория – желание пуститься в пляс, засмеятся во весь голос, восхитится красотой мира, оставив на время заботы и печали в стороне. Всё, абсолютно всё казалось либо смешным, либо достойным восхищения – даже когда свистопляс, мощным рывком ринувшись с места, попытался клыками вырвать нутро Энрике.

Великий шторм бушевал над просторами Унтерзи, пронзая волны копьями молний. С набережной Изалита молнии были знаками, складывающимися и распадающимися сиюминутно и понятные лишь немногим, но даже их тихого, здесь, рокота хватало, чтобы жирноватый ветер не смел дуть по улицам города, так что дождливый день был свеж и приятен для прогулок, чем не преминули воспользоваться равно влюбленные и торговцы романтическими пирожными вразнос, так и многочисленные карманники.

Часы на Башне Цифр тяжелым голосом пробили семь. Где-то внутри этой похожей на скипетр структуры сдвинулся кристалл, и малая молния в который раз умерла в одиночестве, вне блеска своих унтерзийских сестер.

Не ведая того, к дому на улице Постановлений бодрой походкой подошел молодой дроу. Потоки воды лились по листьям близлежащего и обычно сонного парка, и вздувшийся до дождя канал – одного из многих на Голодной Реке – тёмной водой захлестывал ступени декоративного причала, закрытого и запечатанного на три цепи и похожего в том на ажурную новогоднюю игрушку, прикованную к набережной.

Но для дроу под темно-красным зонтом в предвкушая вечера вина, бисквитов и хорошей компании, дождь не был помехой. Поднявшись по трем ступеням он трижды стукнул тяжелой медной колотушкой в известную ему дверь и та распахнулась, обдав прибывшего светом, запахом бумаг, и быстро приближающимся заливистым тяфканьем.

Открывший дверь был почти на голову выше гостя; его плоть, дымчатая и полупрозрачная, светилась изнутри словно парламентский лед, его пальцы завершались когтями, что с легкостью могли ломать молодые деревья. Сегодня Страж был в необычном амплуа – под увенчанной мягкими щупальцами головой его тело было затянуто в строгую ливрею дворецкого, несомненный плод бессонных ночей какого-нибудь портного, придумывающего как бы сшить пристойный наряд вокруг мясистых отростков неясного назначения. Клыкастая пасть, в которую легко помещалась голова среднего дроу, раскрылась, но прежде чем Страж успел либо поприветствовать прибывшего, либо отгрызть ему что-нибудь условно ненужное для жизни, между ног дворецкого-на-вечер вылетел и с звонким лаем затанцевал клубок черной шерсти, в котором можно было разглядеть только два восторженных глаза, высунутый от воодушевления малиновый язык и быстро-быстро виляющий хвост. Премиленький щенок столь редких в Изалите скоч-терьеров закружил вокруг ног Каменного Игрока, обдавая того восторженным лаем и порывами беззаветного щенячего энтузиазма.

– Сюда. Прошу. - Произнес Страж, в трубочку изогнул второй из своих языков и подвинулся, освобждая проход. Передав эйдолону плащ и зонт, Каменный Игрок последовал в хорошо знакомую ему гостинную, но не успел он сесть и оглянуться в поисках Вечного Наследника, как стук раздался снова и крутившийся было рядом щенок сорвался с места, мчаться и приветствовать новых гостей.

На пороге, старательно прикрываясь от дождя белым, словно изалитский снег, зонтом, стояла элегантная молодая девушка, одетая в том образцовом порядке, в котором ни дождь, ни ветер не смогли выбить и локона из тщательно уложенной прически. За её плечом виднелся молодой, с небрежной аккуратностью одетый дроу с аристократическими чертами лица и копной белых волос, по последней моде отпущенных чуть ли не по плечи; Авантюрный Предприниматель, иначе известный как Малагар Меларн, столкнулся с Проводницей буквально на ступенях, и, взаимно расшаркавшись, естественно пропустил даму вперед.

Приветственно облаянные и сопровождаемые восхищенным от такого количества новых ног и запахов щенком, визитеры последовали в гостинную. Здесь, за круглым столом в компании глитвейна со специями и подноса с свежеиспеченными бисквитами, их уже ждал сухопарый дроу с внимательным, изучающим взглядом.

Все трое окружены коричным и янтарными цветами стен, темно-коричневым – добротной, хотя и немолодой мебели, огненно-рыжим – декоративной красномеди. К вездесущему запаху бумаг примешивается тонкий запах Чёрной Линии, раскрывающейся в предвкушении ночи. Вот в гостинную входит хозяин дома, незаметно оправляя шейной платок, и вечер начинается по-настоящему.

Эмоция тепла. Ощущение нормальности. Координаты приятной компании. Рождение цели. Шестеро без двоих, что они скажут друг другу?

Под бесстрастной маской Раэль созерцал эту неприкрытую алчность. В своем падении элохим потеряли нечто большее чем величие, в которое они тщетно продолжали кутаться – они потеряли собственное достоинство. Ни светозарных намару эта участь не обошла стороной, ни его самого. Раэль был не из брезгливых и когда дело доходило до выбора он или Бездна, выбирал себя. Но видеть этот вожделеющий голод на лице Иридаса столь явно, столь нищенствующе, столь обнаженно... у смертных были субстанции, вроде флюидов Тримилиашш, превращающие тех в тени самих себя, униженные, разрушенные и разрушающие, готовые на всё ради ещё одного глотка. Раэль в который раз подумал что для элохим смертные из созданий Его, достойных опёки и наставничества, давно уже стали такой субстанцией. Ядом без которого невозможно жить. Рядись не рядись в пламя и прах, это останется правдой.

- Если тебе нужна энергия, я могу поделиться малостью. - Негромко заметил он, впрочем не препятствуя Иридасу делать как тот считает нужным. - Но торговля задержит нас слишком надолго, а нас ждут.

Даже увиденной филейной части существа хватило Энрике чтобы опознать свистопляса – известного также как фера ридерум, Смеющийся Зверь – всеядное магическое животное, тяготеющее к местам повышенного магического фона. Хотя обычно предпочитающее корни и побеги растений, которые создание могло изрыть своими мощными клыками, оно не брезговало и свежатиной. Массивный размер, довольно прочная шкура и умение, аки лесной кабан, идти до конца даже в случае серьёзных ранений, вкупе с территориальностью были бы достаточной причиной для обычных людей избегать свистопляса аки медведя, но в добавок к этому существо умело свистом нагонять необъяснимые эффекты. Для зверей и неразумных существ это были в основном конвульсии и страх. В разумных людях этот обычно вызывало неудержимый смех или же необъяснимое желание пустится в пляс.

К сожалению, Энрике запоздало вспомнил что свистопляс обладает отличным слухом. Не успел он и шагу ступить из зарослей, как зверь резко крутанулся на месте, принюхался и моментально уставился на кусты, где сидела троица. И громко засопел, набирая воздуха в грудь.

Жилища
место, чтобы бросить шляпу, вытянуть ноги, поесть спокойно, поставить на полку безделушку или две

здесь перечислены примерные (но далеко не полные) возможности, что встретились вашим персонажам, от самых бедных до состоятельных вариантов

Заброшенный Фамильный Склеп/An Abandoned Family Crypt
цена: —
Убежище, в некотором роде, и, поскольку его обитатели были украдены или съедены много нет назад, здесь достаточно места и тихо. Но также холодно, нелегально, угнетающе и опасно — и никто в приличном обществе не воспримет серьезно дроу, живущего в заброшенном фамильном склепе. Даже если это склеп его собственной фамилии.

Комната На Чердаке/An Attic Room
цена (съём): 5 Уличных Слухов в неделю

Убежище лишь номинально. Крошечный, насквозь продуваемый сквозняками и тем не менее пыльный чердак над бедными мебелированными комнатами, прибежище разнорабочих и нищих поэтов. Удобства во дворе, шорох крыс в стенах. Не место для достопочтенного джентельмена, но пристань обездоленных.

Полуподвал/Basement Lodge
цена (съём): 15 Уличных Слухов в неделю

Подтекающие стены, скрипучая лестница, въевшаяся в стены грязь – но, по крайней мере, здесь есть целые стены. Унылость обстановки компенсируется постоянным, въедающимся в уши лязгом из ближайшей мастерской, так что никто не остается в пугающей тишине, никогда.

Квартира в Задымленной Ночлежке/Smoky Flophouse Dormitory
цена (съём): 10 брусков Красномеди в неделю
цена (покупка) 200 брусков Красномеди

Дым прячет худшие из грехов этой ночлежки, являя тем милосердие. Бедность и преступность по договорной цене.

Хибара на Крыше/The Rooftop Shack
цена (съём): 7 Первичных Визга в неделю
цена (покупка) 150 Первичных Визга

Выше города, но ниже пространств под фальшивыми звездами, крыши являются прибежищем летучих мышей, удильщиков, курьеров и, время от времени, граждан, которые ценят вид из окна и конфиденциальность превыше тепла и комфорта.

Позабытая Ратуша/Forgotten Townhall
цена (съём): 25 мер Паучьего Шелка в неделю
цена (покупка): 250 мер Паучьего Шелка

Некогда место правосудия и коммерции, ныше - тощий сутулый перст на краю Высот. Пять этажей башни, каждый со своей собственной бытовой угрозой. Плата идет не столько владельцу, столько на взятки заинтересованным лицам, мечтающим построить здесь медовый притон.

Меблированные Комнаты/Furnished Rooms
цена (съём): 25 Уличных Слухов в неделю
цена (покупка): 400 Уличных Слухов

Беспокойные, непостоянные, мимолетные как само время. Масса меблированных комнат, с построенной на века мебелью, вытертыми от возраста коврами в коридорах и упорными к засухе растениями в кадках расползается сквозь кирпичные стены всех четырех округов Изалита. Путешествие, полет, бегство от одной меблированной комнаты к другой. Обитатель этих комнат извечно скоротечен в жилище, скоротечен в душе и теле, он – вечный обыватель, что хранит своих домашних богов в коробке из-под печенья и празднует новый год у искусственного дерева.

Логово в Рысиных Болотах/Lair in Lynx Marshes
цена (покупка): 400 Крысиных Тушек

Болота предлагают грибы, грязь и уединение. Немногие осмеливаются пересечь их без проводника. На карты более чем трехнедельной давности нельзя полагаться - грязевые ямы меняют места и колонии грибов бродят по окрестностям. Вода постоянно поднимается. Но вы несомненно будете в безопасности.

Пристройка к Зарешетчатой Мастерской/Annex to Latticed Workshop
цена (съём): 30 Лисьих Свечей в неделю
цена (покупка): 400 Лисьих Свечей

Ваши соседи удивительно вежливы, чисты и тихи как на рабочий класс. Квартира, ими предоставляемая, удобна и практична, с избытоком пастельных цветов и собственной летней кухней. Но что бы они не делали за кованными решетками своей мастерской, это требует света. Огромного количества света.

Комнаты над Модным Ателье/Rooms above Fashionable Studio
цена (съем): 20 кусков Нехладной Латуни в неделю
цена (покупка): 300 кусков Нехладной Латуни

Вы знали, что последний писк сезона призывает модников и модниц к ношению миниатюрных астролябий в волосах? Нет? Теперь знаете. За вычурными серебряными решётками на окнах таится запах красок, шуршание тканей и тонкий стук миниатюрных наковален.

Мансандра над Книжным Магазином/Loft above a Bookshop
цена (съем): 30 Нашептанных Секретов в неделю
цена (покупка): 450 Нашептанных Секретов

Книжный магазин часто посещаем радикальными учеными и, время от времени, цензорами. Владелец полон меланхолии и взял за привычку встречать вас в дверях и рыдать в ваше пальто. Но здесь тихо, тепло, чисто и пахнет пергаментом тайн.

Коттедж Возле Клепсидной Обсерватории/Cottage by Clepsydra Observatory
цена (съем): 35 Пластин Кейлиса в неделю
цена (покупка): 500 Пластин Кейлиса

Слепые служители Клепсидной Обсерватории сдают эти коттеджи тем, кто относится безразлично к нападению хищных грибов посреди ночи и к паукам на своей веранде. Большому количеству пауков.

Переоборудованная Часовня/Refurbished Chapel
цена (съем): 6 единиц Перехваченной Корреспонденции в неделю
цена (покупка): 120 единиц Перехваченной Корреспонденции

Даже заново обшитые деревом стены и со вкусом подобранные акварели в рамках не могут скрыть бюрократического прошлого. Эти места, строго говоря, никогда не продаются. Но вы знаете нужных людей.

Собственные Комнаты над Игральным Домом/Rooms above a Gambling Den
цена (съем): 25 кусков Глубинного Янтаря в неделю
цена (покупка): 420 кусков Глубинного Янтаря

Этот уютный игральный дом оперирует без лицензии, но регулярные взятки патрульным Стражи означает что обычно его не трогают. Вино, тихие разговоры и бесконечное движение денег - чего ещё желать в качестве компании?

Крыло в Полузаброшенном Особняке/Wing in a Half-Abandoned Mansion
цена (съем): 35 Приливных Жемчужин
цена (покупка): 450 Приливных Жемчужин

Некогда великая резиденция, ныне полная пыли и тяжелых воспоминаний, в которой, как светоч в окне, единственное крыло остается пригодным для жизни. Грандер шепчущих ступеней и облупившейся митральной краски.

Миловидный Дом/Handsome Townhouse
цена (съем): 35 Романтических Моментов в неделю
цена (покупка): 500 Романтических Моментов

Первая ступенька на пути к заметному признанию в обществе. Три этажа и чердак, приходящая горничная, небольшой подвал в котором можно хранить вино и прятать контрабанду, лакей в униформе возле тщательно выскобленных ступеней, приличный район, в котором леди прогуливаются в последних изысках моды.

Устаревший Корвет на Голодной Реке/Decommissioned Corvette on Hungry River
цена (покупка): 800 единиц Глима

Некогда этот корвет храбро путешествовал по Унтези, к склеп-колониям или даже Старейшему Континенту. В эти дни он намертво ввяз в берег, удерживаемый грязью и черными кораллами. Но красота приливов! Свежие ветра! Плеск волн Голодной Реки! Несомненно полезно для здоровья.

Дроу Изалита, Пути и Дополнения

Drow of Izalith racial traits
+2 Dexterity, +2 Charisma, –2 Constitution: Drow are nimble and manipulative.

Female drow additionally get +1 to any single ability of their choice as millennia of female dominance made them just slightly better than average male drow.

Medium Size: Drow are Medium creatures and receive no bonuses or penalties due to their size.

Normal Speed: Drow have a base speed of 30 feet.

Low-light Vision: Drow can see twice as far as normal in conditions of dim light

Spell Resistance: Drow possess spell resistance equal to 6 plus their class levels.

Scions of Merchant City: Drow gain a +2 racial bonus on Appraise checks and Appraise is always a class skill for them.

Dreamful Mind: Drow of Izalith have to sleep (therefore they aren't immune to magic or natural sleep), but they only need about 6 hours of sleep every day to be mentally refreshed; spellcasters can renew their spells twice per day by sleeping twice per day, although too much sleep makes them drowsy: after the second prolonged sleep in such short period of time they tend to get -2 to all concentration checks for next 24 hours or so.

Soul of Secrets: Drow gain a +2 racial bonus on saving throws against enchantment or mind-reading spells and effects.

Spell-like abilities: A drow can cast dancing lights (ссылка), darkness (ссылка) and faerie fire (ссылка); drow can cast any of those spells up to their character level times per day (i.e. on level 3 it can be three dancing lights per day or two faerie fire and one darkness per day, or one faerie fire, one dancing light and one darkness, or any other combination of three above). Drow total character level is used as her caster level.

Weapon Familiarity: Drow are proficient with the hand crossbow, rapier, dagger, and short sword.

Path of Izalith: In addition to common abilities, each drow can select one of four different paths of Izalith. Abilities of that path are in addition to all other abilities of class or race.

* * * * * * * * * * * * * * * * *
Пути Изалита/Paths of Izalith
Класс определяет основные способности дроу, его карьеру, его возможности разобраться с той или иной загадкой. Путь отображает скорей метод каким тот или иной дроу предпочитает решать эти проблемы и небольшую толику дополнительных способностей, от этого метода проистекающих. Пути определены очень свободно, - не каждый следующий Путем Маски предпочитает обман, и не каждый, следующий Путем Вуали, решает загадки двадцать четыре часа в сутки. Напомню что все восемь основных знаний являются классовыми навыками вне зависимости от класса.

Путь может накладываться на класс для углубленной специализации (как например бард на пути Маски, оптимизирующий эффект от высокой Харизмы), но темперамент многих дроу делает Путь дополнением к их основным способностям, не усилением уже существующих.

Путь Маски/Path of Mask
За маской может скрываться улыбка или может скрываться гримаса боли, но те, кто следуют Путем Маски знают когда скрывать или же показывать свои чувства. Такие дроу предпочитают использовать общество как инструмент для достижения своих желаний и решать проблемы обтекаемо, переговорами с другими. Они знают как оказать хорошее впечатление, как уверенно сказать ложь, как выдать себя за кого-то другого, и их знание горестей и надежд нередко тянет к ним других за исцелением души или тела.

- select one skill: Diplomacy (Cha), Bluff (Cha), Disguise (Cha) or Heal (Wis)
you get +2 path bonus to that chosen skill and it always considered to be a class skill to you.

- select one Profession from the list: minor poet, mourner, deputy bailiff, solicitor, bartender/barmaid, house servant/maid, courtesan, apprentice doctor/nurse, tailor/seamstress, quack doctor, tutor, herald, con artist, hired poisoner, tour guide, costermonger, gossiper, vintner, spice merchant, aspiring actor, street preacher, novice gambler

you get 1 free rank in a chosen profession and it is always considered to be a class skill to you; for your character this profession is always modified by Charisma

- Smooth Talker: once per day, drow on this path can roll twice when making a check in almost any social situation and take the better roll; this double roll should be announced before the roll itself is made.

Путь Шёпота/Path of Whisper
Те кто движуться сквозь мир неслышно, обманывают незаметно, уходят, не потревожив ни пылинки, обделывают свои дела не привлекая внимая. Дроу на пути Шёпота сосредотачиваются на тайном проникновении, незаконном присвоении и ловкости рук, способных как подцепить чей-то кошелек, так и поднять их в иначе недоступные места. Несмотря на репутацию в определенных местах, такие дроу недолюбливают публичность своих деяний, так как для них удовлетворения от незаметность подхода нередко превыше славы.

- select one skill: Sleight of Hands (Dex), Stealth (Dex), Escape Artist (Dex) or Climb (Str)
you get +2 path bonus to a chosen skill and it always considered to be a class skill to you.

- select one Profession from the list: chimney sweeper, pickpocket, minor smuggler, fraud fortune teller, street magician, minor mind-thief, house servant/maid, messenger/courier, beggar, hired poisoner, devilbone carver, clerk, street merchant, mercer, peddler, burglar, fence assistant, silk-weaver, bookkeeper, cat-catcher, lapidary, glim-scupltor

you get 1 free rank in a chosen profession and it is always considered to be a class skill to you; for your character this profession is always modified by Dexterity

- Poison Use: Drow on Path of Whisper are skilled in the use of poison and never risk accidentally poisoning themselves. Additionally, drow on this path have +1 path bonus to Fortitude saving throw against poisons.

Путь Кулака/Path of Fist
Тех, кто движутся через мир напором — физическим или нет – привлекают ситуации где им приходится сражаться с другими, будь то стихии или воля других существ. Они привыкли полагаться на себя и находиться в постоянном движении от одной цели к другой. Не все дроу на этом пути военные, но они в целом предпочитают простые и открытые решения проблемам над тонкими, незаметными или витиеватыми.

- select one skill: Survival (Wis), Intimidate (Cha), Swim (Str) or Drive (Dex)
you get +2 path bonus to a chosen skill and it always considered to be a class skill to you.

- select one Profession from the list: novice zailor, rat-catcher, marsh hunter, barrister, nevercoldbrass worker, plumber, lampbeewax gatherer, minor smuggler, sedan carrier/carriage driver, debt/toll collector, wagoner, bodyguard, food taster, fisherman, light carrier, sail maker, cartwright, butcher, jailor, zee-weed gatherer, muggler, gravedigger, pet trainer

you get 1 free rank in a chosen profession and it is always considered to be a class skill to you; for your character this profession is always modified by Strength or Constitution (whatever is higher at first level)

- Direct and Simple Solution: Drow on Path of Fist can select up to two weapons from simple or martial group and get proficiency with those weapons.

Путь Вуали/Path of Veil
Путь для тех, кто движутся сквозь мир, наблюдая и сопоставляя увиденное, приоткрывая занавес тайны и оставляя его закрытым для посторонних. Дроу на этом пути сведущи в поиске информации и проворном отступлении из мест, которые оказались слишком опасны для такого поиска. Как правило они предпочитают сложные и терпеливые решения решениям поспешным.

- select one skill: Perception (Wis), Sense Motive (Wis), Decipher (Int) or Acrobatics (Dex)
you get +2 path bonus to a chosen skill and it always considered to be a class skill to you.

- select one Profession from the list: candlemaker, urban hermit, bookkeeper, aspiring author, scrivener, novice astrologer, not-yet-burned alchemist, philosopher, apothecary, barber, calligrapher, glim-sculptor, novice board gamer, librarian, novice cartographer, novice glassmaker, latern-maker, bookbinder, fence assistant, news-writer, street sweeper, clerk

you get 1 free rank in a chosen profession and it is always considered to be a class skill to you; for your character this profession is always modified by Intellect or Wisdom (whatever is higher at first level)

- Always A Bit Prepared: Once per day a drow on Path of Veil can ignore rolled natural "1" on any Int- or Wis- skill check, instead treating it as if die rolled natural "4". This ability must be used after roll is made but before the result of this roll is announced.

* * * * * * * * * * * * * * * *
Дополнения/Backgrounds
на четвертом уровне у персонажей четыре пункта, которые они могут распределить между туманно описанными ниже Дополнениями; чем больше пунктов вложено в Дополнение, тем более оно могущественно, однако в отличие от некоторых других систем, зависимость здесь линейная, не экспоненциальная, и на четвертом уровне даже самая максимальная, скажем, Репутация, по объективным меркам города не является чем-то сверхвыдающимся.

отмечу что Дополнения сугубо опциональны и не ограничивают персонажа ни в контактах, ни в чём-либо другом - персонажу с Союзником не стоит считать что лишь этим Союзником дружелюбные/заинтересованные дроу Изалита в его жизни и ограничиваются, и что ему не стоит искать других раз у него уже есть Союзник. Также ничто не мешает персонажу с Лучшим Местом купить ещё недвижимости, персонажу с Наследием добывать себе другую репутацию и персонажу с Репутацией иметь только влияние одного характера в течение его предыдущей жизни. Дополнения можно рассматривать как инструмент скорей для меня, используемый чтобы понять где лежат ваши интересы, но с тем же успехом вы можете просто описать эти интересы просто так, без цифр; приведенные здесь Дополнения лишь те, которым можно подобрать хоть какое-то цифровое выражение, но, например, они совершенно не учитывают возможные романтические связи или другие интересы.

Умеренно Надежный Союзник/Somewhat Trustworthy Ally
У дроу есть союзник или союзники - другой умелый дроу, который по какой-то причине сотрудничает с персонажем. Такой союзник не пойдет за этим персонажем в огонь и воду, и, конечно же, не будет делиться информацией запросто так, однако может время от времени оказывать некоторый фавор в области его или её возможностей. Союзников может быть несколько, самых разных, однако уровень в этом Дополении находится почти в прямой зависимости от уровня и возможностей союзников. Союзника или союзиков требуется хоть как-то расписать, чтобы ДМ понял кто это, и что может, и почему сотрудничает, но полный чарлист им делать не надо.

Репутация в [Определенных Кругах]/Reputation in [Certain Circles]
Дроу удалось добыть себе репутацию. Может быть он долго и упорно работал над этой репутацией, может быть просто оказался в нужном месте в нужное время или даже правильно обстряпал чужую славу к своей пользе: так или иначе, у такого дроу в определенных кругах (высшее общество, мрорячество, ученые) Изалита есть определенная репутация. Репутация помогает открыть двери и смазать иначе скрипучие колеса прогресса, но стоит помнить репутация - штука зыбкая и ненадежная и требует почти постоянной поддержки. При взятии этого Дополнения требуется хотя бы в паре предложений описать с кем эта репутация, какая она и как получена. Как и с Союзником, Репутаций может быть несколько, и как и с Союзником, чем больше пунктов вложено в каждую, тем громче и долговечней она.
Отмечу что Репутация не обязана быть связанной с классом или профессией. Персонаж может быть известен за благотворительность в поддержке вдов и сирот, например, безжалостность по отношению к своим рабочим или же яркой (не)любовью к кошкам.

Наследие/Legacy
С традицией Изалита к псевдонимам, просто удивительно как могут цениться некоторые старые имена. Персонаж с этим дополенением происходит из некогда влиятельной семьи, рода или организации, какое-то время назад (скорей всего незадолго до или после рождения персонажа) впавшей в тяжелые времена. Сам персонаж не обладает влиянием или богатством прошлого, но, не в силах от него отречься, постоянно живет в его тени. Если персонаж предпочел забыть о прошлом, сменить имя и наплевать на былое величие, это Дополнение не имеет смысла.
Обнищавшие аристократы наиболее типичный пример, но также это может быть какой-то престижный клуб, знаменитый корабль или даже сверхизвестный в своё время родитель, которого постигла скандальная участь и/или же потомок которого (в смысле персонаж) оказался пока мелковат для родительских сапог. В некотором смысле Наследие похоже на Репутацию, но с отличием: в то время как Репутация довольно однозначна и быстротечна если не поддерживается, Наследие одновременно и двояко, и более устойчиво, так что персонажу нет необходимости его поддерживать. Изалит может помнить о величии прежнего имени, но также будет помнить о том, как глубоко оно пало, и будет оценивать персонажа в разрезе этого багажа прошлого.
У одного персонажа может быть только одно Наследие; величина в нем показывает компромисс между размахом прежнего величия, давностью прошлого, глубиной падения и тем, насколько оно помогает/осложняет персонажу жизнь.

Кроме влияния имени, у персонажа обычно есть так же вещица, эта наследие символизирующая. Она может иметь довольно высокую стоимость и некоторую функциональность (но не слишком высокую, т.к. всё более дорогое и полезное распродали во время проблем), однако для персонажа ценность этой вещицы не в материальной стоимости - для него это всё, что у него осталось от дорогого ему прошлого.

Не Вполне Суицидальные Последователи/Not Quite Suicidal Cohorts
Некоторые дроу притягивают последователей - обычно молодых и лопоухих дроу, которые мало что могут и ещё меньше известны, но тем не менее согласны выполнять некоторую грязную работу и довольно надежны с простыми поручениями. Они могут видеть в главном дроу учителя, гуру, ментора, "своего в доску парня" или быстрый способ угрести и себе немного полезностей. В отличие от некоторых других союзников, они последуют за "своим дроу" в некоторые опасные места (в разумных пределах), но, учитывая их общую неопытность, отличаются в опасных местах некоторой хрупкостью. Из-за того как работает это дополнение игромеханически, общий уровень последователей равен примерно половине вложенных в это дополнение пунктов (округляя вниз), так что хотя последователей может быть несколько, чем больше их тем менее они полезны.

Лучшее Место/Better Place
Помимо своего обычного места обитания, персонаж по счастливому стечению обстоятельств получил полноценный доступ к чему-то лучшему. Для этой игры Лучшее Место объективно не слишком шикарное по меркам Изалита, но всё же лучше чем стартовое жилье. При четырех вложенных пунктах это может быть очень пристойная четырехкомнатная квартира где-нибудь в Алебастровой Спирали или небольшая башня в Вуалях, или даже небольшой, но обветшалый особняк где-то возле Китового Холма. На усмотрение персонажа Лучшее Место может быть как потайным, оплачиваемым через поставных лиц, так и всеобще известным, и в зависимости от размаха этого Дополнения, может прийти полностью с мебелью, приходящей горничной и несколькими ловушками. На начало игры рента и налоги на собственность за Лучшее Место уплачены на год вперед. Лучших Мест может быть несколько, но четыре из них врядли будут чем-то лучшим среднестатистического однокомнатного обиталища, сродни стартовому.

Следует отметить что Лучшее Место береться в дополение к обычному жилью, не вместо него.

Бывал(а) в Лодке/Known to Boatmen
Персонаж уже умудрился умереть несколько раз, и при этом произвести некоторое впечатление на лодочниц. Может быть он играл с ними в Челзу Ир, может быть умудрился выдавить из себя шутку. Так или иначе, они помнят его, немного, и при следующей смерти могут вернуть в мир живых несколько быстрей чем прочих. Нет, не в мгновение ока. Но немного быстрей.

Сплюнув отдающую стеклянным крошевом слюну, ведьма выпрямилась. Исходящий кровью, гноем и потом Азарант зашелся в судорогах - широко распахнув глаза дроу несколько секунд невидяще пялился в туманное, белесое небо и потом затих, грудь его успокоилась. "Ну всё, не жилец" - подумалось было Чёрной Мамбе, как чародей внезапно глубоко выдохнул, судорожно вдохнул и следом задышал ровней. Он был почти при смерти, но видимо обильное кровепускание вкупе с алхимией и магией Джошуа всё же помогли. Целительная магия Стиллмэна, подоспевшая как раз к этому моменту также на малый шаг ещё раз отодвинула дроу от Мёртвого Леса. Яд был побежден. Азарант был жив, хотя и весьма слаб, да и рану в плече неплохо было бы закрыть, во избежание заражания, например.

- Думал мне уже придется слагать прощальную балладу. - Покачал головой Ирениус, который, обильно пропотев, всё же устоял на ногах самостоятельно. Менестрель вытащил серебрянный гребень и принялся приводить в порядок спутавшуюся бороду. - Но в этот раз пронесло вроде. Пойдемте-ка, пока друзья этого восьминогого шевалье не подоспели.