Личный кабинет: Чекмар

Полдень. Солнце палит настолько нещадно, что домоправитель приказал занавесить все шторы. Тоненькие лучики несмело просочились сквозь них в комнату и ровными рядами улеглись где как. На юге Загорья у природы действительно нет плохой погоды - то жарень лютая, то не менее лютый холод. Золотая середина, она, знаете ли, для неженок.

Начало правления у князя Гостомысла не задалось. А вот и он, к слову - сидит в княжьих залах на троне, да думам печальным предается.
А началось все вот как - перевелись на землях русичей Герои. Могучие воины, искусные следопыты да мудрые чародеи как в воду канули. Войскам задачи, которые решали Герои, редко под силу бывают - чудь страшная да волшба опасная и неведомая. А потому с пропажей Героев можно было и черту хорошим временам подводить. Тот здесь чудь объявилась, то там.
Самой большой опасностью было чудовище, которое гускаты прозвали дэвом. Сильное, злобное да ненасытное. Пастухи да землепашцы наплакаться не могут - поля вытопчет, стада пожрет да спать себе уходит. И никто ничего поделать не может. Поселилось оно на севере, недалеко от границы с княжеством среднего брата.
На востоке же в лесу упыри трех грибников насмерть задрали. Упыри упырями, а лесничий все одно твердит - не только в кровососах дело. Поселился в лесу волколак. Глаза красные, когти вострые, серебристая шерсть дыбом. Вот она странность! Волколаки обычно черной шерсти бывает, а этот - серебристый.
На западе объявились Белые Волки - банда головорезов под предводительством Арсентия Кровавого. Нападают на все лантийские торговые караваны без исключения. Лантийский посол даже как-то намекнуть пытался Гостомыслу, дескать, так и так, великий князь, сделай уж что-нибудь, а то уж шибко затратно к тебе обозы с товарами снаряжать. И сказал ему тогда мудрый князь, что он без злата как-нибудь проживет, а вот лантийцы без оружия - бабка надвое сказала. Ушел посол тогда и слова княжьи, застрявшие комом в горле, до ушей лантийского царя донес. Вот только посла осадить все и каждый может, а вопрос таки нерешенным остался.
Казалось бы, что еще для счастья нужно - дел невпроворот, так тут еще и из деревеньки Елки весточка пришла. Замучили варгалы, пишут, нашего брата до последних грошей обирают. Ужа не знают, как следующую зиму перенесут, если каждого кочевника и каждое чудище со своего стола кормить продолжат.

Слушал вчера князь, что дума скажет. Дума молвила, что де Юрай-воевода должен на юг отправиться да с ханами кочевников потолковать. Он ведь сам южных кровей, чай примут, выслушают, войдут в положение. И мысль вроде дельная, но народное собрание ее в штыки приняло: Юрко, по их словам, должен в столице остаться да люд честной от чудищ да иных напастей защищать. Поругались они, повздорили, едва до драки не дошло, но потом угомонились. Последнее слово все же за Гостомыслом. Да и сам воевода не каши в рот набил и что сказать имеет.

Стоит Юрай супротив княжьего трона, смотрит куда-то вдаль. Раньше диву давался - глаза у князя разных цветов, да и когда садится, у него левое колено всегда заметно выпирает. Но потом перестал дивиться. Недуги, они и есть недуги. Знай себе тоже думает - кому вообще сдались эти Елки? Людей столичных бросать нельзя. Гостомыслова дружина едва ли со всем сама справится, а от Елок ни князю, ни лично ему толку нет никакого. Хотя с другой стороны, не по-людски это соотечественников в беде бросать. А быть может, Елки может бы и выросли бы да городом большим стали, кабы не чудь, на которую их оставили. Вот только не жаловались жители Елок, покуда совсем невмоготу не стало. Крепкие люди.